Проект издания новых законов о драматической собственности
Вопрос о театральной монополии в столицах, доселе только теоретический, получает теперь практическое значение. На днях было обнародовано Высочайшее повеление от 13 ноября, коим ныне действующее положение о вознаграждении драматических писателей и оперных композиторов за их произведения, принятые на императорские сцены, признается несоответствующим "современным условиям драматического искусства". Министру Императорского двора предоставляется делать в этом положении изменения и дополнения сообразно современным потребностям впредь "до издания новых законов о драматической собственности".
Если не ошибаемся, выражение "драматическая собственность" впервые употребляется в нашем законодательстве. В самом деле, драматической собственности в строгом смысле доселе у нас не было. Цензурный устав, в котором изложены права авторов на произведения литературы и искусств, признает лишь три рода авторской собственности: литературную, художественную и музыкальную. Правда, закон карает лиц, дающих на театре представления драматических сочинений "в публичных собраниях" без разрешения автора, но для действительности права собственности недостаточно карания нарушителей его, необходимо еще, чтоб обладатель этого права мог свободно пользоваться им. Вот этого-то существенного условия и не имеется у нас для драматической собственности.
Что такое драматическая собственность и как она доселе понималась нашим законодательством?
Всякое драматическое произведение может быть предметом двух видов собственности: общей литературной и специально драматической, сценической. Первая относится к воспроизведению сочинения посредством печати; вторая -- к воспроизведению его на сцене. Обладатель обоих этих видов собственности есть автор или лицо, кому он уступит свои права. Подобным образом определяет авторам права на музыкальные драматические произведения наш цензурный устав: он признает за авторами: 1) право печатания этих произведений и 2) право публичного исполнения их (см. 349 стр. Ценз.). Что же касается до словесных драматических произведений, то действующий закон ограждает лишь первую часть авторских прав -- право печати.
Существуют, наконец, особые обстоятельства, стесняющие право собственности драматической независимо от неполноты закона. Право наших драматургов на сценическую собственность своих произведений до сих пор не могло свободно проявляться там, где обещает наибольшие выгоды, именно в столицах, потому что встречается с монополией казенных театров. Помимо казенной сцены, ни в Петербурге, ни в Москве автор не может ставить свои пиесы ни на каком театре. "Частные сценические представления с платой за вход и с объявлением об оных в афишах" допускаются в столицах "лишь в уважение благотворительной, особенного внимания заслуживающей цели" (Т. XIV, У. о П. и П. пр. ст. 194). Притом и для таких представлений требуется каждый раз особое Высочайшее разрешение. Итак, в столицах драматург не имеет возможности воспользоваться в полной мере своим правом. Отсюда вытекает прямая зависимость драматических писателей от дирекции театров. Но это еще не все. Представляя свое произведение в дирекцию, автор не имеет права предлагать ей какие бы то ни было условия, не имеет права оценивать свое произведение. Он обязан довольствоваться тем вознаграждением, какое назначается по положению 1827 года. Не станем говорить о скудости этого вознаграждения ввиду того, что Высочайшая власть признала его не соответствующим современным требованиям; заметим только, что сама дирекция еще в 1859 году находила вознаграждение чрезмерно скудным и в составленном особою комиссией "Проекте устава дирекции Императорских театров" предложила возвысить вознаграждение драматургам, а равно нашла необходимым предпоставить право на таковое вознаграждение наследникам "сочинителей и переводчиков" на общем основании законов о наследстве литературной собственности.
Но предположим, что вознаграждение драматическим "сочинителям и переводчикам" возвышено и соответствует современным требованиям; спрашивается: обеспечится ли в таком случае свободное пользование драматическою собственностью?
Нисколько. Пока будет существовать монополия театров, право это не будет иметь полной действительности. Мы не знаем, на каких основаниях устроится дирекция Императорских театров по издании "законов о драматической собственности", но нельзя не заметить, что нынешнее положение драматических театров не может считаться удовлетворительным. Вознаграждение полагается по таксе, принимающей в расчет не заслуги автора, не достоинство пиес, а единственно число актов. Далее, вознаграждение это нимало не обеспечено и совершенно зависит от произвола театрального начальства. Вознаграждение полагается в виде известного процента со сбора, причем расчет ведется с двух третей сбора "в уважение", как гласит § 10 Положения о вознаграждении и т.д., "потребных расходов на постановку пиесы". Но, по свидетельству людей сведущих, потребные на постановку пиесы расходы в большинстве случаев не производятся. Правда, по "Правилам внутреннего управления Императорских театров" (стр. 60) директор приглашает автора пиесы для совещания об "удобнейшем и хозяйственном постановлении пиесы", но обычно такого приглашения авторы, сколько нам известно, не получают. Правила о ходе репетиций, правила весьма рациональные (см. стр. 82 и 83 Пр. вн. упр.), как уверяют нас, не исполняются, а от правильного рода репетиций несомненно зависит успех пиесы, стало быть, и большее или меньшее вознаграждение автора. Худо поставленная и плохо срепетованная пиеса, однако, порой имеет успех; но в случае успеха обеспечено ли чем-нибудь вознаграждение автора? Казалось бы, что для дирекции выгодно давать возможно чаще пиесу, посещаемую публикой. На деле, однако, не то. Выгодам автора, пиеса которого имела самый большой успех, мешают обстоятельства, от него не зависящие. Одно из таковых есть так называемая бенефисная система; успех пиесы прерывается ненужною постановкой новой пиесы, которую дают известное число раз, как бы плоха она ни была. Напрасно Высочайше утвержденные "Правила" говорят, что "чрезвычайное размножение бенефисов, представляющих мнимые выгоды дирекции уменьшением расходов на жалованье, делают ей существенный вред: в хозяйстве, в даровании артистов, в составлении и ходе репертуара, главного ее богатства" (стр. 10); напрасно они высчитывают с подробностью вред от бенефисов; напрасно толкуют, что дирекция обязана употребить все средства к сокращению множества бенефисов (стр. 71) и давать их только в вознаграждение "отличным талантам". Правила эти не исполняются, и несоблюдение их тяжело отзывается на авторах, и преимущественно тех произведений, кои имели наибольший успех. Равным образом не соблюдается важное для авторов правило, по которому пиесы, "выдержавшие с честью несколько представлений", числятся пиесами репертуарными, а стало быть, не могу быть произвольно сняты с репертуара (Пр., стр. 52); не исполняется очередь, в которой должны даваться пиесы, очередь необходимая, по выражению "Правил", для ограждения самолюбия авторов, "любящих видеть на сцене свои сочинения не реже других". Словом, дирекция дает пиесу, когда ей угодно, и по произволу снимает ее с репертуара. Выгоды автора в расчет не принимаются.
Единственною гарантией для драматических авторов была бы контрактная система. Справедливость требует, чтобы театр, получая пиесу для постановки, вступал в условия с автором, так как законы не защищают пострадавшее лицо, если оно не обеспечило договора о своей собственности или труде письменным условием.
Но если театральная дирекция и перейдет к правильной форме своих отношений к драматургам, к форме контракта, то все-таки драматическая собственность будет неполна, пока авторам не будет дано возможности знакомить столичную публику с своими произведениями помимо сцен дирекции.
Прибавим в заключение, что с признанием прав драматической собственности необходимо должны подвергнуться изменению "правила для цензирования драматических произведений". По существующим правилам, пиесы цензируются по просьбе содержателей театров. Цензура, разрешая для представления пиесы не содержателям театров, как теперь, а авторам, обеспечит их права наилучшим из всех способов.
Москва, 15 декабря 1871
Впервые опубликовано: Московские Ведомости. 1871. 16 декабря. No 275.