Лавров Петр Лаврович - Лавров П. Л.: биографическая справка

ЛАВРОВ Пётр Лаврович [2(14).6.1823, с. Мелехове Великолук. у. Псков. губ. -- 25.1(6.2).1900, Париж; похоронен на Монпарнас. кладб.], публицист, философ, социолог; один из идеологов рев. народничества. Из старинного (с нач. 15 в.) дворян, рода. Отец, Лавр Степ., -- участник войны 1812, личный друг А. А. Аракчеева, полковник артиллерии в отставке. Мать (урожд. Гандвиг) -- из обрусевшего швед, рода. Л. получил хорошее дом. образование, с детства владел франц. и нем. языками (в кругу его чтения -- книги из франц. б-ки отца). В 1837 поступил в Петерб. арт. уч-ще. Юношеская романтич. неудовлетворенность и замкнутость Л., сомнения в своем предназначении, страсть к стихотворству сочетались в нем с рано сформировавшимся интересом к математике и обществ, наукам, тягой к знаниям в целом, без к-рых "человек ничто... он наг и слаб в руках природы, он ничтожен и вреден в обществе" (из дневника; см.: Итенберг, с. 41). В 1842 произведен в прапорщики и оставлен при уч-ще для продолжения занятий в офицерских классах. С 1844 репетитор математич. наук, что положило начало его военно-преподават. карьере -- в петерб. Михайлов, арт. акад. (с 1858 проф. математики; полковник), в Константинов, воен. уч-ще (с 1860 наставник-наблюдатель). Во время Крымской войны находился под Нарвой (1855), хотя, как писал в автобиографии (от третьего лица), "ни в каких военных действиях ему участвовать не случилось" (Избр. соч., т. 1, с. 77).

В 1847 женился на слывшей красавицей вдове с двумя детьми, тит. советнице А. X. Ловейко (урожд. Капгер, немке по происхождению), что лишило его материальной поддержки со стороны отца. Необходимость содержать большую семью (у Л. только своих было четверо детей) и острая нехватка жалованья заставляют его писать специальные статьи для "Артиллерийского журнала" и подрабатывать репетиторством. После смерти отца (1852) и старшего брата Михаила Л. наследует имение и жизнь в материальном отношении становится обеспеченней.

Дебютировав в печати в 1841 романтич. стих. "Бедуин" (БдЧ, т. 46), к кон. 40-х гг. Л. обращается к общественно-полит, темам, пишет свободолюбивые стихотворения, два из к-рых -- "Пророчество" и "Русскому народу", резко критикующие бюрократич. режим Николая I, были напечатаны А. И. Герценом в Лондоне с пре-дисл. "Письмо к издателю" ("Голоса из России", 1857, кн. 4). В дальнейшем Л. публиковал стихи редко и без указания авторства (вероятно, оставаясь неудовлетворенным их худож. уровнем; ср. устную оценку Н. А. Некрасовым стихов Л. как "рифмованных газетных реляций или передовых статей" -- цит. по: Володин, Итенберг, с. 27). Ко 2-й пол. 50-х гг. окончательно определился его преимуществ, интерес к филос. и нравств. проблематике. Обращение к философии было подготовлено изучением истории науки, накоплением обширных энц. знаний, а присущее Л. этическое "вдохновение" (Зеньковский, с. 367) окрасило его теоретич. построения пафосом утверждения нравств. идеала. Уже в первой публицистич. статье -- "Письма о разных современных вопросах" ("Общезанимат. вест.", 1857, No 1, 20) -- заключался призыв к единству знаний и действий, что стало жизненным кредо самого Л. Последующие публикации посвящены анализу филос. наследия и разработке собственной системы: "Гегелизм" (БдЧ, 1858, No 5, 9), "Практическая философия Гегеля" (там же, 1859, No4,5), "Очерк теории личности" (ОЗ, 1859, No 11, 12; отд. изд. -- "Очерки вопросов практической философии. 1. Личность", СПб., 1860, с посвящением А. Г<ерцену> и П. П<рудону>); последняя из них вызвала отклик Н. Г. Чернышевского ("Совр.", 1860, No 4,5), отметившего близость собств. филос. принципов установкам Л., но упрекнувшего его в эклектизме, и H. H. Страхова ("Светоч", 1860, No 7). В ноябре 1860 с большим успехом прошли лекции Л. в петерб. Пассаже -- "Три беседы о современном значении философии" (опубл.: ОЗ, 1861, No 1; отд. изд. --СПб., 1861), призывающие критически осмыслять действительность и активно действовать во имя осознанных идеалов.

Лекции, устройству к-рых немало способствовал И. С. Тургенев (их знакомство состоялось в кон. 1859 -- нач. 1860), подверглись критике со стороны М. А. Антоновича, обвинившего Л. в идеализме и субъективном эмпиризме и определившего его теорию как "философскую компромиссу" ("Совр.", 1861, No 4), а также Д. И. Писарева, считавшего их умозрительными и бесполезными для рус. общества (РСл, 1861, No 5). Не соглашаясь с критикой в свой адрес, Л. в то же время сожалел о теоретич. расхождениях с идейными руководителями радикальной молодежи, оценивая полемику как "междуусобную войну" людей, имеющих "одних и тех же врагов" ["Моим критикам. (Ответ Антоновичу и Писареву)" -- РСл, 1861, No 6, 8].

Скептически относясь ко "всякой метафизической теории", Л. пытался преодолеть абстрактность идеализма, игнорирование нравственно-человеческой стороны ист. процесса, принижение роли сознания материализмом и позитивизмом, сделав исходным пунктом и центром своей филос. системы цельную личность, человека "в его реальном единстве, как ощущающего и действующего, как желающего и познающего" (см. изд.: "Философия и социология", т. 1, с. 622--23). Эту систему, изложенную уже в "Очерках вопросов практич. философии" и "Трех беседах" и развитую позднее в "Ист. письмах" применительно к философии истории, Л. называл антропологизмом и считал, что она должна согласовать объективную реальность с субъективными представлениями о ее явлениях, материальное и идеальное, теоретич. и практич. деятельность человека. Согласно Л., "внутренне свободная" личность, к-рая активно действует исходя из представлений о собств. достоинстве и о "равноправности всех людей" и тем самым реализует свои субъективные потребности в развитии (там же, т. 2, с. 314; Собр. соч., сер. 1, в. 2, с. 205), неизбежно вступает в конфликт с несправедливым обществом, и ее нравственной обязанностью становится изменение общества на принципах "общественной солидарности" и "справедливости". В конечном итоге все философское построение Л. подводило к обоснованию социализма как идеального, гармонизирующего отношения личности и общества, строя, основанного на добровольном союзе свободных и нравственно развитых личностей.

Акцентируя в "неделимом целом" личности этическую сферу, Л. тем не менее считал "область нравственности" не врожденной, а производной, вырабатываемой самой личностью в процессе сознат. приобщения к ист. движению, участие в к-ром осмыслялось как ее "нравственная обязанность"; в результате личность в его философии трактовалась достаточно упрощенно (в человеке исключалась "внутренняя запутанность", стихийность и иррациональность поведения, см.: Зеньковский, с. 362), однако моральное начало приобретало характер огромной творческой силы, созидающей и человека, и историю.

Выработанный нравств. идеал Л. пропагандировал в личных беседах и -- завуалированно -- в публикуемых статьях. Выделяя Л. среди посещавших ее литераторов, Е. А. Штакеншнейдер отмечает в нем "жажду славы", признается в сильнейшем воздействии на нее этого "апостола новой веры, веры-разрушения", влюбленного в революцию -- "истребительницу неправды на земле", противопоставляя его Чернышевскому: Л. "поэт, не бурсак", и жажда разрушения "у него... выходит не так жестко" (Штакеншнейдер, с. 174, 284, 364--65). В. Г. Бенедиктов, сблизившийся с Л. в сер. 50-х гг., говорил о нем как о человеке, в к-ром слово не расходится с делом, и по интеллектуальным и нравств. качествам ставил его исключительно высоко (там же, с. 360).

Более поздние оценки Л. современниками противоречивы. И. С. Тургенев характеризовал его как "голубя, который всячески старается выдать себя за ястреба... воркует о необходимости Пугачевых, Разиных... Слова страшные, а взгляд умильный и улыбка добрейшая..." (Письма, XII, кн. 1, с. 411). Сподвижник М. А. Бакунина -- М. П. Сажин <А. Росс>, с к-рым Л. познакомился в ссылке, считал его "человеком чисто отвлеченной мысли, совершенно беспомощным в вопросах практических..." (ГМ, 1915, No 10, с. 142-43). Друг и соратник Г. А. Лопатин вынес после многолетнего знакомства представление о Л. "как о человеке железной воли ... упорном до упрямства в своих взглядах... любезном и уступчивом только с виду, в мелочах... "Мягкого" в этом человеке было только его светская внешность, благовоспитанные манеры да старомодная "любезность"" (там же, 1916, No 4, с. 202).

В нач. 60-х гг. активизировалась публицистич. и общественная деятельность Л. Он заведует редакцией филос. наук "Энциклопедич. словаря, составленного русскими учеными и литераторами" (1861--63), а со 2-го тома (сменив А. А. Краевского) осуществляет общую редакцию словаря. Многие статьи второго и последующего томов словаря носили антирелиг. характер, что вызвало определ. реакцию: В. И. Аскоченский, напр., требовал прекратить издание, разносящее "гибель и отраву по лицу Земли русской", а его авторов советовал отправить в Сибирь ("Домашняя беседа", 1863, в. 9, с. 226; в. 14). В 1863 издание, доведенное до буквы "Е", было прекращено. В 1863--66 Л. фактически руководит ж-лом "Заграничный вест.". Попытка добиться его утверждения в качестве офиц. редактора натолкнулась на сопротивление Ценз. к-та, в частности из-за участия Л. в 1861 в антиправительств. студенч. волнениях (ср. характеристику из III отделения: "Лавров хуже всех Чернышевских, Благосветловых, Елисеевых и проч. и явно подстрекал к беспорядкам студентов ... а потому едва ли благонадежен" -- Итенберг, с. 59; о наблюдении за Л. см.: "Красный архив", 1928, т. IV, с. 183--88). В февр. 1861 Л. избран казначеем Лит. фонда. Вместе с Чернышевским он организовал помощь заключенным в Кронштадтскую крепость студентам (см.: Чернышевский, XIV, 444), активно содействовал выдаче пособия для возвращения из Сибири декабриста М. А. Бестужева, оказанию помощи детям В. К. Кюхельбекера. В сент. 1861 подписал адрес петерб. литераторов в защиту арестованного М. Л. Михайлова, а после ареста Чернышевского (июль 1862) пытался организовать демонстрацию протеста членов Лит. фонда, однако попытки не увенчались успехом (ЛН, т. 67, с. 137; Мысляков, 1980). Летом 1862 сблизился с подпольной организацией "Земля и воля", хотя, по его собств. признанию, контакты с партией были "ничтожны" (Народники-пропагандисты, Л., 1925, с. 51), т. к. предложения Л. привлечь его к работе в к-те "Земли и воли" отклонялись молодыми руководителями из-за опасения встретить в лице авторитетного публициста претендента на руководящую роль (см.: Пантелеев, с. 544--45). В нач. 60-х гг. выбран одним из старост Шахматного клуба, ставшего центром либеральной интеллигенции столицы, руководил женским кружком, пытался учредить Издательскую артель.

А. В. Никитенко, активно выступавший в 1861 против предоставления Л. кафедры философии в Петерб. ун-те (несмотря на поддержку К. Д. Кавелина, кандидатура Л. не была утверждена), считал его "ярым коноводом нигилистов": "любит путь тихой, ползучей пропаганды и особенно падок до молодых людей и женщин, которых ему легче начинять всяким вздором во имя прогресса" (Никитенко, II, 456; III, 28).

В апр. 1866, вскоре после покушения Д. В. Каракозова на Александра II, Л. был арестован, признан виновным в распространении "вредных идей", "сочувствии и близости к людям, известным правительству своим преступным направлением" (Чернышевскому, Михайлову и проф. П. В. Павлову), и в январе 1867 приговорен к ссылке в Вологодскую губернию (Тотьма, Вологда, Кадников), где жил с 1867 по 1870 (см.: Русанов, 1909, с. 225--26). В Тотьме он познакомился с А. П. Чаплицкой, полькой по национальности, арестованной за участие в Польском восстании 1863-- 64, ставшей его гражданской женой (ум. в 1872).

В ссылке были созданы "Исторические письма" (опубл. в 1868-- 69 в газ. "Неделя" под псевд. П. Миртов, образованным по смысловой аналогии с наст, фам.; отд. переработ. изд. -- СПб., 1870; 5-е изд., П., 1917). Историософская концепция Л. в осн. своих чертах определяется его этич. теорией. Согласно этой концепции, история общества в отличие от природных явлений характеризуется развитием, прогрессом, сущность к-рого формулируется как "развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении; воплощение в общественных формах истины и справедливости" ("Философия и социология", т. 2, с. 54). Прогрессивное развитие обеспечивается "переработкой" критич. мыслью "культуры" (внешнего мира, стремящегося к застою) в "цивилизацию" (т. е. в обществ, формы, соотносящиеся с нравств. и интеллектуальным миром человека и определяемые им). Поскольку "мысль реальна лишь в личности", постольку прогресс осмысляется как субъективный взгляд на события с т. з. нравственного идеала (т. н. "субъективный метод" Л.), а движущей силой истории оказываются "критически мыслящие личности", т. е. передовая интеллигенция, появление к-рой стало одним из гл. результатов прогресса. Важнейшими в концепции "Ист. писем" являются идеи "цены прогресса" (достигнутого неисчислимыми страданиями "большинства") и "уплаты долга" интеллигенцией народу: "Я сниму с себя ответственность за кровавую цену своего развития, если употреблю это самое развитие на то, чтобы уменьшить зло в настоящем и будущем" (там же, с. 86). Подлинными "деятелями" прогресса личности становятся лишь объединившись в партию, к-рая придает борьбе "направление и единство" (там же, с. 130--31). Л. пытался преодолеть индифферентизм рус. интеллигенции, убедить ее в возможности изменить общий ход истории в желательном направлении, ориентируясь на свободно выбранный идеал. В этом заключался пафос "Ист. писем", в к-рых Л. теоретически обосновал особую роль интеллигенции в истории -- в ответ на духовные запросы части рус. образованного общества. Именно поэтому, как вспоминал Н. С. Русанов, книга Л. лежала под изголовьем и на нее "падали при чтении ночью наши горячие слезы идейного энтузиазма, охватывавшего нас безмерною жаждою жить для благородных идей и умереть за них" (Русанов, 1907, с. 261). По мнению П. Витязева, идея долга народу, ставшая лейтмотивом "Ист. писем", объединила ряды разночинцев и "кающихся дворян", а само произведение удовлетворило потребность "семидесятников" в этич. обосновании социалистич. идеала, что не смогли сделать ни "Капитал" К. Маркса, ни работы Ф. Лассаля, Бакунина и Чернышевского ("Вперед!". Сб. ст., 1920, с. 2--15). Т. о., "Ист. письма" готовили участников "хождения в народ", влияли на формирование мировоззрения рев. интеллигенции.

Работа Л. была отмечена Герценом (XXIX, 460, 465) и встречена в целом сочувств. откликами либеральных и радикальных изд., критиковавших, однако, субъективную точку зрения Л. на социальные явления (Н. В. Шелгунов -- "Дело", 1870, No И; ОЗ, 1870, No 8; А. А. Козлов -- "Знание", 1871, No 2); обширный отзыв П. Н. Ткачёва "Что такое партия прогресса" (1870) был задержан III отд. (см.: Ткачёв П. Н., Кладези мудрости рос. философов, М., 1990, с. 36--103). Реакция офиц. России на "Ист. письма" была однозначно отрицательной. Член Гл. управления по делам печати Ф. П. Еленев усмотрел в них призыв "к разделению гос-ва на независимые территории" с целью получения большего простора "для свободной критики и для усиления прогрессивной партии" (см.: Переселенков, с. 40), а историк П. К. Щебальский, увидев гл. опасность книги в обосновании необходимости объединения критически мыслящих личностей в партию ради подготовки и осуществления насильственной революции, пытался дискредитировать т. н. "передовых людей", способных "жертвовать для мечтательного блага несуществующих поколений свободной волей, даже жизнью поколения, живущего во плоти" (PB. 1871, No2, с. 834).

В февр. 1870 Л. с помощью Г. А. Лопатина бежит из ссылки, оказывается в Париже и попадает в гущу рев. событий. Он вступает в одну из секций 1-го Интернационала, к представителям к-рого в Бельгии и Англии доставляет письма правительства Парижской Коммуны (май 1871); в Лондоне знакомится с К. Марксом и Ф. Энгельсом. Почти 30-летняя жизнь Л. за границей, наполненная постоянной литературной и рев. деятельностью, протекала в нужде и поисках заработка, что переживалось им тяжело, особенно в первые годы. Круг его общения не ограничивался представителями рев. эмиграции, а включал также Г. Н. Вырубова (письма Л. к нему -- "Былое", 1925, No 2), Н. И. Кареева, M. M. Ковалевского, Н. А. Белоголового и др.

В 1873, после переговоров с представителями русских рев. групп, Л. начинает издавать ж. "Вперед!" (Непериодич. обозр., сб. I--V; последний -- без участия Л., Цюрих -- Лондон, 1873--77) и газету с тем же названием (выходила раз в две недели, Лондон, 1875--76; 48 номеров). "Впереловцы" (Л. и его сотрудники, в числе к-рых -- В. Н. Смирнов, Р. X. Идельсон, Н. Г. Кулябко-Корецкий и др.) жили коммуной, нередко впроголодь, т. к. средства, доставляемые из России, с трудом покрывали расходы на издание. Среди подписчиков, субсидирующих "Вперед!", был Тургенев, с к-рым Л. поддерживал в эмиграции теплые отношения (см. письма Л. к нему -- ЛН, т. 73, кн. 2).

Программа ж. "Вперед!" нацеливала на подготовку социальной революции путем длительной пропаганды социалистич. идей в народе силами интеллигенции, организованной в партию (см.: Избр. соч., т. 1, с. 104). Л. не исключал возможности заговора или стихийного бунта народных масс, но считал, что без предварительной подготовки они, в случае успеха, могут привести только к перераспределению имущества и власти, т. е., по его мнению, к утверждению буржуазного строя (см.: "Вперед!", 1876, No 27, стб. 71). Т. о., перед интеллигенцией ставилась задача внесения социалистич. сознания в крестьянские массы как главного залога социалистич. характера грядущей революции, а возможность осуществления этой задачи объяснялась тем, что крестьянство, составляющее большинство населения страны, сохранило, по Л., реальную основу социального переустройства общества -- сельскую общину и мирское самоуправление. При этом он отдавал приоритет социально-экономич. преобразованиям перед политическими, считая, что в условиях экономич. неравенства не может быть и подлинной полит. свободы для всех (Избр. соч., т. 2, с. 29). Программа "Вперед!" была направлена против господствующих в русском рев. движении того времени анархистских взглядов Бакунина, убежденного в готовности народа к революции, а также против заговорщической тактики П. Н. Ткачёва. Возражая Ткачёву, выступившему в брошюре "Задачи рев. пропаганды в России. Письмо к редактору журнала "Вперед!"" (Лондон, 1874) с критикой лавровской программы постепенной подготовки революции (см.: Ткачев П. Н., Соч., т. 2, М., 1976, с. 14--16), Л. в работе "Русской социально-революционной молодежи. По поводу брошюры "Задачи рев. пропаганды в России"" (Лондон, 1874) осудил рев. "зуд" молодежи, из-за к-рого на карту ставится "ее историческая будущность" (Избр. соч., т. 3, с. 339).

Позднее взгляды Л. претерпевают эволюцию в сторону большего радикализма (на первый план выдвигается задача совершения полит, переворота силами интеллигенции, что позволит создать нар. партию и на следующем этапе ликвидировать экономич. господство буржуазии, см.: "Объявление об издании "Вестника Народной воли"" -- "Вест. Нар. воли", 1883, No 1).

Расхождения Л. с Бакуниным касались также вопроса о гос-ве: в противовес анархистским взглядам на гос-во как "историческое зло", Л. в работе "Государственный элемент в будущем обществе" ("Вперед!", т. IV, в. 1, Лондон, 1876) обосновывал необходимость сохранения гос-ва после победы революции, но, определяя его задачи (в число к-рых включал временное установление диктатуры в экономич. и др. областях, применение насилия к людям старого строя в случае их сопротивления), выступал за скорейший переход от централизованного гос-ва к свободной федерации самоуправляющихся общин. В это же время Л. развивает учение о партии, теоретич. основы к-рого были заложены еще в "Ист. письмах". Партия, согласно Л., не может "вызвать" революцию, ее задача -- "облегчить и ускорить неизбежный переворот" своей подготовкой, программой и "согласной деятельностью" (Избр. соч., т. 2, с. 35). Подчеркивая огромную роль партии в сведении к минимуму рев. насилия, Л. разрабатывает структуру и осн. принципы деятельности партийной организации, к-рая должна соединять представителей интеллигенции и народа и быть "не стадом под руководством небольшого числа пастухов и не собранием партизанов, которые, имея в виду общую цель, действуют каждый на свою голову, но стройной и цельной организацией" ("Вперед!", 1876, No 29, стб. 131); вырабатывая чувство солидарности, подчиняясь парт, дисциплине, личность обязана неукоснительно отстаивать собств. достоинство (что, по мнению Л., должно уберечь от экстремизма, "нечаевщины"). Те же идеи позднее он развивал в работе "Социальная революция и задачи нравственности" ("Вест. Нар. воли", 1884, No 3; 1885, No 4), где, анализируя негативные явления в рус. рев. движении и уделяя особое внимание этич. воспитанию его участников, отмечал, что революционер "должен более всего остерегаться наложить по неосторожности "лишнее" пятно на знамя, к-рое защищает" ("Философия и социология", т. 2, с. 497).

Дkz рев. движения России большое значение имело теоретич. определение условий, необходимых для свершения революции, разработанное Л. на страницах "Вперед!": "1) увеличивающееся страдание масс... 2) умственный и нравственный паралич господствующих групп старого общества... 3) существование в среде старого общества... развитых личностей, которые прямо враждебны старому порядку;... достаточно искусны, чтобы связать формулы своей программы с интересами страждущего большинства" ("Вперед!", 1876, No 37, стб. 431).

"Вперед!" оказывал значит, влияние на рус. молодежь, "дал сильный толчок... умам, вызвав много споров и вопросов" (Фигнер В. Н., ПСС, т. 1, ч. 1, М., 1932, с. 88). И все же многие радикалы считали "лавризм" слишком абстрактным учением и критически относились к проповеди Л. о необходимости "всестороннего развития личности" и основательной научной подготовки участников движения. Наиб, полно эти настроения выразил С. М. Степняк-Кравчинский, обвинивший Л. в отсутствии "революционного инстинкта" и писавший ему в 1875: "Вы человек мысли, а не страсти. Ну, а этого недостаточно... Мы хотим действия более решительного, более быстрого, мы хотим непосредственного восстания, бунта" ("Былое", 1912, No 14, с. 55, 58).

На основе сб-ков "Вперед!" было создано одноименное книгоиздательство (1873--77); среди выпущенных им книг -- "Письма без адреса" и "Пролог" Чернышевского, "Сказка о Мудрице Наумовне" и "Из огня да в полымя!" Степняка-Кравчинского, нек-рые работы Л. (см.: Книга в России. 1861--1881, т. 1, М., 1988, с. 184--91).

В 1876 в связи с разногласиями внутри издания "Вперед!" и с кружком "лавристов" в Петербурге по вопросам тактики и организации рев. сил Л. выходит из редакции. Причиной разрыва стала и личная неудовлетворенность Л., вызванная неудачной попыткой превратить "Вперед!" в центр всех рев. сил России, провалом "хождения в народ" (а следовательно -- тактики "пропагандистов"), отчуждением от окружавших его во "впередовской" коммуне "нигилистов", плебейские замашки к-рых он с трудом переносил (см.: Кулябко-Корецкий, с. 209--212). Порвав с "Вперед!", Л. стал над народнич. фракциями и занял место духовного лидера рус. революционной эмиграции, хранителя традиций, восходящих к Герцену и Чернышевскому.

О роли Л. в эмиграции свидетельствует постоянное внимание к нему со стороны рус. заграничной агентуры, руководитель к-рой П. И. Рачковский не раз сообщал в Петербург о необходимости "исследовать образ мыслей" Л., так как он "при данных условиях оказывается наиболее авторитетным" (см.: Итенберг, с. 236), и не гнушался фабрикацией разл. документов с подписью Л., призванных представить его ренегатом и тем самым расколоть рев. движение.

В нач. 80-х гг. Л. сблизился с партией "Народная воля", к-рую признал реальной полит, силой, противостоящей самодержавию, хотя и отвергал террористич. методы борьбы, используемые народовольцами. В кон. 1881 Л. вместе с В. И. Засулич становится заграничным уполномоченным "Красного Креста Народной воли", за что 10 февраля 1882 выслан франц. правительством из Парижа в Лондон. Под давлением обществ, мнения ему уже в мае разрешили вернуться обратно, но под др. фамилией. С 1883 вместе с Л. А. Тихомировым издает "Вест. Народной воли" (1883--86, вышло 5 номеров).

Взаимоотношения Л. с рус. марксизмом были достаточно напряженными: марксистскую теорию он считал односторонней, излишне рационалистичной и неприменимой в рос. условиях, предупреждал об опасности ее догматизации (см. "Вест. Нар. воли", 1884, No 3, с. 40). Его расхождения с Г. В. Плехановым, развернувшим борьбу против народничества (см. рец. Л. на книгу Плеханова "Социализм и полит. борьба" -- "Вест. Нар. воли", 1884, No 2, с. 64--67), предвосхитили раскол рус. рев. движения на марксистское и народнич. крыло, а идея единения рев. сил, к-рое он ставил выше теоретич. споров между марксистами и народниками об общине и судьбах капитализма, позднее подверглась критике со стороны В. И. Ленина, посчитавшего, что это была ошибка, допущенная "ветераном революционной теории" (Ленин, II, 462).

Последние годы жизни Л., не порывая связей с рев. движением (редактировал "Мат-лы для истории рус. социально-революц. движения", Париж, 1893--96), посвятил своему главному теоретич. труду -- истории мысли: кн. "Задачи понимания истории. Проект введения в изучение эволюции человеческой мысли" (М., 1898, под. псевд. С. С. Арнольди) и "Важнейшие моменты в истории мысли" (М., 1903, посм., под псевд. А. Доленги). В его наследии, не до конца выявленном (известны 825 произв., 711 писем; раскрыто около 60 псевд.), -- статьи в рус. легальной печати, полит, стих., в т. ч. широко известная "Новая песня" ("Вперед!", 1875, No 12), получившая позднее назв. "Рабочая марсельеза" ("Отречемся от старого мира!..."), к-рую А. А. Блок называл среди "прескверных стихов, корнями вросших в русское сердце... не вырвешь иначе, как с кровью..." (VI, 138).

Начиная с 60-х гг. Л. выступал с теоретич. статьями по философии иск-ва и лит.-критич. публикациями, рассматривая иск-во и лит-ру преим. в контексте своей ист. теории, в их отношении к прогрессу обществ, мысли, к истории цивилизации. В ранних работах ("Три беседы..." и др.) он обосновывал представление о худож. произв. как гармонич. сочетании "стройной формы", к-рая является "единстве иной целью художника", и "пафоса": стремясь к совершенству формы, художник в то же время вносит в нее "патетическое начало", одушевляет произв. своей "внутренней жизнью" и т. о. воплощает нравств. идеал ("Философия и социология", т. 1, с. 541). При этом Л. отстаивал идеи самоценности иск-ва, независимости художника от злободневных проблем, а отражение в произв. мнений разл. партий допускал лишь в той мере, в какой они выражают "общечеловеческое примиряющее начало" (рец. на рус. пер. 1859 кн. Г. Э. Лессинга "Лаокоон..." -- БдЧ, 1860, No 3; см. в изд.: "Этюды...", с. 54). Однако уже в последующих статьях осн. внимание Л. стал уделять "пафосу" произв., его идейной направленности, правдивому отражению в иск-ве противоречий действительности. В ст. "Письмо провинциала о задачах совр. критики" (ОЗ, 1868, No 3), отмечая, что все худож. произв. содержат в себе элементы как прогрессивные, так и консервативные не только по содержанию и действию на публику, но и по участию произв. в столкновении худож. школ, Л. ставит перед критикой задачи определения места рассматриваемого произв. в "борьбе за прогресс", призывая руководствоваться результатами науки и требованиями жизни (см.: "Звенья", в. 6, М.--Л., 1936, с. 768). Критик, по мнению Л., не выносит приговор лит. явлениям, а защищает "определенное теоретич. миросозерцание, определенный практич. идеал", используя худож. произв. как "документ", как "свидетеля" (ст. "Письмо в редакцию" -- "Библиограф", 1869, No 1, с. 3). Признавая подход к лит. произв. только с т. з. совершенства его худож. формы поверхностным и недостаточным, Л. отвергает принципы "эстетич. критики", не способной, по его мнению, оценить истинного художника, у к-рого "изящество формы становится лишь более могучим средством потрясения читателя жгучими заботами об обществ, страданиях..." (ст. "Турист-эстетик", поев. П. В. Анненкову, -- "Дело", 1877, No 8; 1879, No 10).

Л. писал о творчестве многих заруб. (Ч. Диккенс, У. Теккерей, Г. Лонгфелло, У. Уитмен, В. Гюго, А. Мюссе, Э. Золя, Г. Гервег и др.) и рус. писателей. Наиб, значительные его публ. посвящены Тургеневу: ст. о ром. "Новь" -- "Новый роман г. Тургенева" ("The Athenaeum", L., 1877, No 2573, 17 февр., на англ. яз.; в пер. на рус. яз. -- ЛН, т. 76) и восп. "И. С. Тургенев н развитие русского общества" ["Вест. Нар. воли", 1884, No 2, переизд.: ЛН, т. 76 (1-я часть восп.); и в кн.: И. С. Тургенев в восп. революционеров-семидесятников, M.--Л., 1930 (2-я часть)]. Произв. Тургенева интересуют Л. в первую очередь как опыты "социального исследования" и "симптомы" обществ, эволюции, как отражения последовательно сменявшихся умонастроений рус. общества -- от подъема кон. 40-х гг., связанного с назреванием крест. реформы, до апатии и скептицизма кон. 60-х гт. (ЛН, т. 76, с. 200, 207). Подчиняющийся не "партии" или "идее", а "исключительно требованиям худож. реализма", Тургенев, зачастую помимо собств. воли, показал значительность рус. рев. движения (и в этом смысле он "бессознательный подготовитель и участник" этого движения), однако "тонкая наблюдательность художника" не была дополнена пристальным изучением рев. слоев, чем Л. объясняет неполноту и односторонность его социального анализа (там же, с. 200, 206; И. С. Тургенев в восп. революционеров-семидесятников, с. 77). Резко критически Л. отзывался об антинигилистич. романах Н. С. Лескова, А. Ф. Писемского, В. П. Авенариуса, В. П. Клюшникова, сближая с ними "Обрыв" И. А. Гончарова ("Письмо провинциала о некоторых лит. явлениях", 1869 -- ЛН, т. 76). В ст. "Старые вопросы" ("Вест. Нар. воли", 1886, No 5) он одним из первых выступил с критикой с рационалистич. позиций учения Л. Н. Толстого о "непротивлении злу". Критиковал взгляды Ф. М. Достоевского, в т. ч. его идеал "всечеловечности", а восторженный прием речи Достоевского о А. С. Пушкине (1880) объяснял настроем рев. молодежи, к-рая вносила в слова оратора "свою боль скитальчества по русской земле, свое жаркое желание слиться с народом, свою страстную готовность жить и умереть за братьев..." (И. С. Тургенев в восп. революционеров-семидесятников, с. 60).

В работах 70--90-х гг. ("Научные основы истории цивилизации" -- "Знание", 1872, No 2; "Очерки систематического знания" -- там же, 1873, No 6, и др.) Л. все более обособляет художественность от истинности и "справедливости" идеи произв., полагает, что расцвет иск-ва отнюдь не связан с социально-полит. прогрессом. Называя великих "поэтов человечества" "могучими отгадчиками в области нравственной психологии" (ст. "Шекспир в наше время" -- "Устои", 1882, No 9--10; см. изд.: "Этюды...", с. 201) и признавая за лит-рой в целом способность к "угадыванию умственных и нравственных задач", Л. вместе с тем выдвигает тезис о постепенном убывании роли иск-ва в развитии обществ, мысли и цивилизации, вытеснении его наукой; отмечает появление новых направлений в иск-ве (натурализма, символизма, импрессионизма и др.), трактуя их, однако, как симптомы все большего кризиса совр. бурж. общества ("Опыт истории мысли нового времени", т. 1, ч. 2, Женева, 1894, с. 1103; "Задачи понимания истории...", с. 349--52).

Ориг. ум и широта воззрений ученого, энц. знания и пафос рационального обоснования явлений духовной и обществ, сферы соединялись в Л. с социалистич. убеждениями -- сочетание, определившее и характер его рев. устремлений. Л. первым в истории рос. обществ, мысли поставил социальный прогресс в зависимость от деятельности рев. партии, учение о к-рой во многом предопределило особенности становления рев. организаций России кон. 19 -- нач. 20 вв. Взгляды Л., строившего свою теорию нравственно-этич. социализма на персоналистских основах, предупреждавшего об опасности подавления личности обществом и гос-вом, умеряли крайности рус. рев. движения. Первым в рус. обществе наметив пути преодоления "безнародности" русской интеллигенции (Потресов А., Эволюция общественно-полит, мысли в предрев. эпоху. -- В кн.: Обществ, движение в России в нач. XX в., т. 1, СПб., 1909, с. 570), он пытался сплотить интеллигенцию и связать ее с народом не на базе общих социально-экономич. и полит, интересов, а на этич. основе, к-рая казалась ему единственно возможной и самой прочной в условиях России. Но в этом заключался и утопизм воззрений Л., идеализировавшего и интеллигенцию, и народ, не учитывавшего невозможность пропагандой изменить природу человека, а следовательно, и обществ, отношений. Пропаганда в народе социалистич. идеала на практике нередко превращалась в проповедь рев. насилия как единств, средства осуществления этого идеала, а теория долга интеллигенции перед народом, наполненная гуманистич. содержанием, помимо воли ее создателя отрывала интеллигенцию от народа, укрепляла ее веру в свое особое предназначение и приводила к ист. произволу ради достижения теоретич. утопии.

Интерпретация взглядов и деятельности Л. в науч. лит-ре после 1917 достаточно противоречива: одни исследователи (Д. В. Рязанов, И. С. Книжник-Ветров) старались найти в его теории истоки рус. марксизма, другие (П. Сапожников) пытались представить его предтечей эсеров, третьи (И. А. Теодорович) -- идеологом правого крыла утопич. социализма. родоначальником меньшевизма. В обстановке 30-х гг., с утверждением официальной т. э. на народничество и его идеологов, взгляды Л. квалифицируются как враждебные марксизму, а сам он представляется отцом реакц. теории "героев и толпы". В это же время и до кон. 50-х гг. было прекращено изд. сочинений Л. и книг о нем.

Др. произв.: "Формула прогресса г. Михайловского" (ОЗ, 1870, No 2), "Опыт истории мысли" (т. 1, в. 1, СПб., 1875), "Взгляд на прошедшее и настоящее рус. социализма" ("Календарь "Нар. воли"", Женева, 1883), "Народники-пропагандисты 1873--78" ("Мат-лы для истории рус. социально-рев. движения", Женева, 1895, в. 1--2; 1896, в. 3-- 6; отд. изд.-- СПб., 1907).

Изд.: Собр. соч., сер. 1,3--6, в. 1, 2, 5--9, П., 1917--20 (не закончено); Избр. соч. на социально-полит, темы..., т. 1--4, М., 1934--35 (не закончено; вступ. ст. И. А. Теодоровнча; библ. и биогр. очерки И. С. Книжника-Ветрова); Философия и социология. Избр. произв., т! 1--2, М., 1965 (вступ. ст. И. С. Книжника-Ветрова и А. Ф. Окулова); Этюды о западной лит-ре, П., 1923 (вступ. ст. А. Гизетти); [Стихи]. -- В кн.: Поэты рев. народничества; Поэты-демократы 1870--1880 (биогр. справка Б. Л. Бессонова); Вольная рус. поэзия XVIII-- XIX вв., т. 2, Л., 1988 (БПбс; вступит, ст. С. А. Рейсера); [Лекции о роли славян в истории мысли]. -- В кн.: Историографич. иссл. по славяноведению и балканистике, M., 1984 (публ. В. А. Дьякова и Е. К. Жигуиова); О религии, М., 1989 (вступ. ст. А. И. Володина). Письма: Е. А. Штакеишнейдер, 1870--73. -- ГМ, 1916, M 7--8, 9; H. П. Огареву. -- ЛН, т. 62; И. С. Тургеневу. -- ЛН, т. 73, кн. 2; А. А. Краевскому, 1858--61, и др. -- В кн.: Шестидесятые годы, M.--Л., 1940, с. 281--89; Г. Н. Вырубову, 1873--74, и др. -- "Былое", 1925, M 2; А. К. Шеллеру, 1867. -- В кн.: Звенья, в. 5, M.--Л., 1935; М. В. Маркович (Марко Вовчок), 1870--71. -- В кн.: Листа до Марка Вовчка, т. 2, К., 1979; К. Марксу и Ф. Энгельсу. -- В кн. : К. Маркс, Ф. Энгельс и рев. Россия, М., 1967.

Биогр. мат-лы: Русанов Н. С, П. Л. Лавров. (Очерк его жизни и деятельности). -- "Былое", 1907, No 2; его же, Социалисты Запада и России, 2-е изд., СПб., 1909, с. 200--266; Витязев П., Чем обязана рус. общественность Л. -- "Ежемес. журнал", 1915, No 2, 3; его же, Л. в восп. современников. -- ГМ, 1915, M 9, 10 (запись рассказов М. А. Антоновича, Г. А. Лопатина, М. П. Негрескул [дочери Л.], М. П. Сажина); Лопатин Г. А., К рассказам о Л. -- ГМ, 1916, M 4; "Вперед!". Сб. ст., посвященный памяти Л., П., 1920; Мат-лы для биографии Л., под ред. П. Витязева, в. 1, П.. 1921; П. Л. Лавров. Статьи, восп., материалы, П., 1922; Кулябко-Корецкий Н. Г., Из давних лет. Восп. лавриста, М., 1931; "Вперед!". 1873--77. Мат-лы из архива В. Н. Смирнова. Изд. подготовлено Б. Сапиром, т. 1--2, Dordrecht, 1970 (в т. ч. переписка Л. с М. А. Бакуниным, Г. З. Елисеевым, Н. К. Михайловским и др.); Лавров. Годы эмиграции. Арх. материалы. Изд. подготовлено Б. Сапиром, т. 1--2, Dordrecht -- Boston, 1974 (т. 1 -- переписка Л. и Г. А. Лопатина, 1870--83; т. 2 -- письма Л. к В. Н. Смирнову, 1885--94; Р. X. Идельсон, 1879--85; раздел "Из лит. наследия Л.").

Лит.: Герцен; Тургенев; Чернышевский; Писарев; Штакеишнейдер; Пантелеев; Никитенко; Шелгунов и др.; Салтыков-Щ едрин; Достоевский; Короленко; Горький; Горький, ПСС, т. 25 (все -- ук.); Кареев Н. И.. Теория личности Л., СПб., 1907; Камков Б., Ист.-философские воззрения Л., П., 1917; Гизетти А. А., Лавров как "историк мысли", П., 1922; Овсянико-Куликовский Д. Н., История рус. интеллигенции. -- В его кн.: Собр. соч., т. 8, М., 1924, с. 159--70; его ж е, П. Л. Лавров. -- В его кн.: Лит.-критич. работы, т. 2, М., 1989, с. 447--58 (и ук.); Переселеиков С. А., Офиц. комментарии к "Ист. письмам" Л. -- "Былое", 1925, No 2; Книжник-Ветров И. С., П. Л. Лавров, 2-е изд., М., 1930; Витязев Ф., Л. и Салтыков. -- ЛН, т. 13--14; Л. и его корреспонденты.-- Там же, т. 19--21, с. 257--96 (переписка с Г. З. Елисеевым, Г. В. Плехановым; вступ. ст. Ф. Витязева, Б. Козьмина); Meijer J. M., Lavrov and Russian literature. -- В кн.: Analecta slavica; a slavonic miscellany, Amst., 1955, p. 135--43; Троицкий Н.А., Основание журнала Л. "Вперед!". -- В кн.: Из истории обществ, мысли и обществ, движения в России, Саратов, 1964; Казаков А. П., Теория прогресса в рус. социологии кон. XIX в. (Л., Н. К. Михайловский, M. M. Ковалевский), Л., 1969; Травушкин Н. С., Переводы Л. из Гейне и Гервега и их популярность в рев. среде. -- РЛ, 1970, No 1; Карпов Н. В.. Филос. лирика Л. 50-х гг. (Из арх. разысканий). -- В кн.: Вопросы рус. и зарубеж. литры, Тула, 1971, с. 63--85; Коковалов В. Н., Л. как лит. критик. -- РЛ, 1974, No 4; его же, Лит. критика народничества, Каз., 1978, с. 69--82 и др.; Богатов В. В., Философия П. Л. Лаврова, М., 1972; Borejsza J. W., C. К. Norwid i P. L. Lawrow. -- "Slavia orientalis", Warsz., 1969, No 1 (в т. Ч. публ. писем к Л., 1870--82); Pomper Рh., Peter Lavrov and the Russian revolutionnary movement, Chi.--L., 1972; Кuplоwski M., Ideologia narodnicka a literatura rosyjska w latach 1870--90, Warsz.-- Krakow, 1986 (ук.); Лукин В. Н., Л. как эстетик и лит. критик, Саратов, 1979; Антонов В. Ф., "Ранний" Л. в освободит, борьбе. -- В кн.: Освободит, движение в России, в. 4, Саратов, 1984; его же. Рев. творчество Л., Саратов, 1984; Мысляков В. А., О предложении Л. Литфонду вступиться за Чернышевского. -- РЛ, 1980, ЛН; его же, Салтыков-Щедрин и народнич. демократия, Л., 1984, с. 55--99 (и ук.); Володин А. И., "В истории возникают странные параллели...". -- В кн.: Вопросы науч. атеизма, в. 25, М., 1980, с. 283-- 302 (об участии Л. в "Энц. словаре..." 1861--63; список статей); Володин А. И., Итенберг Б. С, Лавров, М, 1981 (ЖЗЛ); История рус. лит-ры, т. 3, Л., 1982 (ук.); Буданова Н. Ф., Роман И. С. Тургенева "Новь" и рев. народничество 1870-х гг., Л., 1983, с. 65--96 (и ук.); Лобач-Жученко Б. Б., Марко Вовчок и Л. -- ЛО, 1984, No 1; Тхоржевский С. С., Испытание воли. Повесть о Л., М., 1985; Воронова Л. Я., Л. о Шекспире. -- В кн.: Писатель и критика. XIX в., Куйбышев, 1987, с. 165--75; ее же. Жанры критики Л. -- В кн.: Жанры рус. лит. критики 70-х -- 80-х гг. XIX в., Каз., 1991; ее же. Жанр лит. портрета в критике Л. -- Там же; Итеиберг Б. С., Л. в рус. рев. движении, М., 1988; Зеньковский В. В., История рус. философии, 2-е изд., т. 1, Р., 1989, с. 354--67; ЛН, т. 7--8, с. 96--116; т. 39--40, с. 574--97; т. 63, 87 (ук.). * Некролог: МБ, 1900, No 3. Брокгауз; НЭС; Венгеров. Источ.; ДРДР; БСЭ; СИЭ; ФЭ, КЛЭ; ИДРДВ; СДР; Муратова (1); Рус. писатели, 1990; Боград. "Совр."; Боград. 03(2); СКРНЗП; Масанов; П. Л. Лавров. Библ. трудов, М., 1987 (сост. Е. К. Сивкова).

Архивы: ЦГАОР, ф. 1742 (в т. ч. мат-лы, ранее хранившиеся в ЦГАЛИ, ф. 285, см. описание Е. К. Жигунова, в кн.: Рев. народничество 70-х гг. 19 в., т. 1--2, М., 1964--65); ГБЛ, ф. 178 (фонд П. Витязева и Л); International Instituut voor Sociale Geschiedenis. Amsterdam (л. ф.; содержит рукописи и письма Л. периода эмиграции, док-ты, связанные с изданием "Вперед!").

Р. А. Арсланов

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 3. М., "Большая Российская энциклопедия", 1994