Козлов В., Путнин Ф. - Творческий путь Сергеева-Ценского

В. Козлов, Ф. Путнин.
Творческий путь Сергеева-Ценского

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский -- выдающийся советский писатель, автор величественных эпопей "Севастопольская страда", "Преображение России" и других произведений, завоевавших горячую любовь и признательность читателей. Дарование Сергеева-Ценского поражает и своей мощью и своим размахом. "В лице Сергеева-Ценского, -- писал А. М. Горький в предисловии к переводу романа "Валя" на венгерский язык, -- русская литература имеет одного из блестящих продолжателей колоссальной работы ее классиков -- Толстого, Гоголя, Достоевского, Лескова". Сергеев-Ценский был неутомимым искателем, избегал проторенных троп, что не всегда понимала критика. На трудность его литературной карьеры не раз указывал А. М. Горький, настойчиво рекомендовавший молодым писателям учиться у Сергеева-Ценского и неустанно пропагандировавший его творчество в нашей стране и за рубежом.

Поэтичность прозы Сергеева-Ценского, его изумительное мастерство пейзажиста и портретиста, его прекрасное знание жизни и языка народа, разнообразие тем и сюжетов, богатство изобразительных средств, совершенно оригинальный, мудрый и гуманный подход к изображаемым людям и событиям -- все это ставит Сергеева-Ценского в ряд лучших русских писателей.

Тема Родины проходит через все творчество писателя. От выстраданной мысли о необходимости преображения человека Сергеев-Ценский в советские годы пришел к выводу о невозможности преображения личности без революционного преобразования всей страны и воспел это революционное преображение Родины.

Долгим и сложным был литературный путь Сергеева-Ценского. Были на этом пути большие трудности и временные заблуждения, но писатель неизменно шел вперед и выше. В советские годы, на преображенной Октябрем земле, его талант достиг наивысшего расцвета.

Сергей Николаевич Сергеев родился 30 сентября 1875 года (по новому стилю) в селе Преображенском, Тамбовской губернии. Псевдоним "Ценский" -- это дань любви родной тамбовской земле, реке Цне, на берегах которой прошло его детство.

О его родителях известно мало. Отец, Николай Сергеевич Сергеев, принимал участие в героической обороне Севастополя, был тяжело ранен. После выхода в отставку учительствовал в земской школе. Мать, Наталья Ильинична, -- терская казачка, научившаяся грамоте от мужа, была настолько внимательна и ласкова к своим трем сыновьям, насколько суров отец.

Читать Сережа Сергеев научился в пятилетнем возрасте. Он брал книги из библиотеки отца, большого любителя литературы. У отца, вспоминал писатель, "было два шкафа: в одном книги художников слова -- классиков, в другом те книги, какие относились к Крымской войне. Эти книги казались мне тогда очень скучными, и их я не читал, совсем не подозревая, что мне придется читать их в шестьдесят лет, когда я задумал писать эпопею "Севастопольская страда"" [Советские писатели. Автобиографии в двух томах. Том II. Гослитиздат. М., 1959, стр. 355].

Чтение он начал с Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Тургенева, минуя так называемые "детские" книги. Знакомство с классиками Сергей Николаевич считал для себя очень благотворным. "Для меня несомненно, -- писал он, -- что именно это соприкосновение мое в раннем детстве с классиками... развило мою любовь к художественному слову, фантазию, понимание формы поэтических произведений" [. Н. Сергеев-Ценский. О художественном мастерстве. Крымиздат. Симферополь, 1956, стр. 186].

В семь лет он пишет стихи, рисует, лепит из глины. Прозу, по его словам, отважился писать в одиннадцать лет. Показал отцу свою повесть. Отец, не дочитав ее до конца, бросил тетрадь в печь, объяснив потрясенному автору:

"-- Ты думал, должно быть, что писать прозой легче, чем стихами? Нет, труднее, в двадцать раз труднее!

-- Почему? -- прошелестел я.

-- Потому, что так, как думал ты, думает всякий, и складно излагать свои копеечные мыслишки могут решительно все, кто учился... Значит, если писать прозой, то надо написать так, как всякий-то не напишет... Не дорос ты еще до прозы, может быть только через десять лет дойдешь.

-- А стихи? -- спросил я и ждал, затаив дыхание...

-- Стихи пиши" [С. Н. Сергеев-Ценский. О художественном мастерстве. Крымиздат. Симферополь, 1956, стр. 188--189].

"Рецензия" была суровой и исходила от поклонника прозы, а не поэзии, однако строгий суд отца уберег юного автора от самомнения.

Оба старших брата писателя рано умерли. Утраты следовали одна за другой: вскоре скончалась мать Сергея Николаевича, потом отец. Будущий писатель остался без всяких средств к существованию. Учился он в начальном училище при Екатерининском учительском институте в Тамбове, в уездном училище и в приготовительных классах при том же институте. После смерти отца мечту о столичном университете пришлось оставить.

С 1892 года Сергей Сергеев -- казеннокоштный студент Учительского института в маленьком городке Глухове. Юноша серьезно готовится к благородной деятельности народного учителя, много читает.

Летом 1895 года Сергей Николаевич получил назначение в гимназию г. Немирова. Неожиданно он отказался от места в гимназии и поступил вольноопределяющимся на военную службу. Он с улыбкой вспоминал потом, что считал себя слишком молодым для преподавания в женской гимназии, среди учениц которой были его ровесницы. А воинскую повинность все равно надо было отбывать. Год службы -- рядовым, ефрейтором, унтер-офицером -- стал для будущего автора многочисленных "военных" книг годом знакомства с армейской средой и разочарования в ней. Чтобы уйти из армии, Сергеев-Ценский сдает экзамены на прапорщика запаса. В сентябре 1896 года он уже преподает русский язык в Каменец-Подольском городском училище.

О Сергееве-Ценском как об учителе еще будут написаны работы, подобные тем, какие написаны о Чехове-враче. Преподавал он, кроме языка и литературы, математику и физику, историю и географию, естествознание и анатомию, рисование и черчение. Приходилось нелегко, но тяга к приобретению энциклопедических знаний, проявившаяся еще в стенах Учительского института, уже не оставит Сергеева-Ценского до конца его жизни. Молодой педагог смело применял передовые методы преподавания, читал с учениками сверх программы произведения русских классиков, ставил с ними спектакли. В латвийском городке Талсы Сергеев-Ценский одновременно и режиссер гоголевского "Ревизора" и исполнитель роли... Марьи Антоновны. Столкновения со всякого рода "человеками в футляре" из школьного начальства были одной из причин переездов писателя из города в город по окончании учебного года. Еще более важным поводом для переездов было стремление лучше узнать страну, жизнь своего народа.

Началом своей литературной деятельности Сергеев-Ценский считал 1898 год, когда были опубликованы его рассказ "Полубог" и сказка для детей "Коварный журавль".

Настроениями приближающейся революции проникнут небольшой рассказ "Полубог". В нем уже звучит одна из основных тем творчества Сергеева-Ценского -- тема человека. Рассказ проникнут верой в прекрасное будущее человечества: "Весь полный настоящим, весь творец будущего, непокорный и всем владеющий, будет стоять человек на побежденной им земле!" [С. Н. Сергеев-Ценский. Повести и рассказы. Крымиздат, Симферополь, 1963, стр. 7--8]. В образе журавля -- "спасителя" рыб от стихийного бедствия -- угадывается капиталистический хищник, прикрывающийся либеральными фразами.

От рассказа к рассказу крепнет мастерство писателя. До больших социальных обобщений поднимается Сергеев-Ценский в рассказе "Тундра". В гибели бедной швеи виновата леденящая душу тундра -- символ капиталистического города и всей тогдашней российской действительности. Поведав о трагедии, автор выражает веру в то, что "выход есть, далеко где-то, но есть".

В начале 1904 года Сергеев-Ценский, работавший учителем в Павлограде, был призван в армию и служил сначала в Херсоне, затем в Одессе и Симферополе. В Херсоне произошло столкновение прапорщика Сергеева со своим ротным командиром: "Это я кричал на своего ротного в строю: "Капитан! Как вы смеете бить солдат!" И все произошло так, как я описал. (За это преступление против дисциплины меня перевели в другой полк.)" [Письмо А. Г. Горнфельду. ЦГАЛИ, фонд 155, оп. 1, ед. хр. 470, л. 21]. В Одессе Сергеев-Ценский разъясняет солдатам правду о Кровавом воскресенье -- и снова крупное столкновение с начальством и перевод в другую часть. В октябре 1905 года он стал невольным свидетелем черносотенного погрома в Симферополе. Возмущенный преступным бездействием царской полиции и войска, С. Н. Сергеев-Ценский обратился с заявлением в комиссию юристов. Заявление опубликовали крымские газеты. Против непокорного прапорщика ополчились власти, реакционные офицеры и местные черносотенцы, над ним нависла угроза расправы. Если добавить к этому отказ идти вместе с полком на усмирение крестьянских волнений, а также не прекращенную и в армии литературную деятельность, то Сергеев-Ценский за свои "преступления" еще сравнительно легко отделался тем, что был в конце 1905 года уволен из армии за "политическую неблагонадежность".

События первой русской революции на долгие годы определили направление его творческих исканий. 2 февраля 1905 года Сергеев-Ценский писал прогрессивному издателю В. С. Миролюбову: "До сего времени искренне думаю, что в каждом своем рассказе я протестовал" [Архив Миролюбова. ИРЛИ. фонд 185, оп. 1, No 1051].

И действительно это было так. Возьмем хотя бы рассказ "Молчальники" (1905). Ни грабеж, ни пожар, ни зверское убийство в монастыре не нарушили обет молчания, принятый "лапотником", "сапожником из города" и интеллигентом. Началась революция -- и три бывших монаха вышли на борьбу за свободу против огромной и темной силы.

Рассказ "Молчальники" и повесть "Сад", по словам А. И. Куприна, посетившего в 1906 году Сергеева-Ценского в Алуште, принесли их автору "политическое имя". За "Молчальники" журнал "Вопросы жизни" получил предупреждение, а за напечатание повести "Сад" был в 1905 году закрыт.

Повесть "Сад" -- значительный шаг вперед в идейно-художественном развитии писателя, а образ ее центрального героя Шевардина -- первая попытка нарисовать образ народного заступника. Молодого агронома Шевардина волнуют безропотные страдания живущих в страшной нищете крестьян. "Да сколько же еще -- сто лет, тысячу лет -- вы будете молчать?" -- восклицает он. Описанием преступлений графа автор оправдывает его убийцу Шевардина, хотя и не скрывает того, что поднять крестьян на борьбу, раскачать "колокол миллионнопудовый" его герою-одиночке не удалось.

Проникновенно лиричен и многокрасочен в повести пейзаж, ставший полноправным ее "героем". Здесь рельефно выступили те особенности дарования С. Н. Сергеева-Ценского, о которых впоследствии так хорошо сказал П. А. Павленко: "Природа и человеческая речь -- два увлечения Ценского. Глаз и ухо художника ловят самые тончайшие оттенки цвета и самые нежные обороты слова и передают их с исключительной, ни у кого другого не повторяющейся остротой" [П. А. Павленко. Собр. соч. в 6 томах. Т. 6., ГИХЛ, М., 1955, стр. 161].

Толчком к замыслу повести "Лесная топь" послужил, по словам писателя, трагический случай из военного быта (солдаты запасного батальона изнасиловали и убили приехавшую из деревни жену фельдфебеля [Рукопись статьи Сергеева-Ценского "Слово к молодым". ЦГАЛИ, фонд 1161]). В "Лесной топи", как признавался сам автор, использованы его наблюдения над крестьянской жизнью в Тамбовской и Рязанской губерниях (в годы юности и годы учительства).

Образ Антонины -- один из первых женских образов в творчестве Сергеева-Ценского, данных "крупным планом". Правдиво раскрыта в повести психология молодой крестьянки, которую лесная топь преследует с самого детства, морально изуродовав ее, но не убив в ней мучительного стремления найти выход. Лесная топь -- символ темноты, невежества, нищеты и звериной дикости нравов, порожденных эксплуататорским строем, -- оказывается сильнее Антонины.

Знаток и тонкий истолкователь творчества Сергеева-Ценского, критик Н. И. Замошкин писал: ""Человек -- это звучит гордо" -- на заре освобождения было сказано сильно, веско. В болото был брошен камень. Вслед за Горьким бросил свой камень и Сергеев-Ценский: "Ты сначала дослужись до человека, послужи у разума на службе; человек -- это чин... и выше всех чинов ангельских" (из "Лесной топи" и авторского эпиграфа к повести "Чудо"...). Здесь есть новый оттенок: дослужись, тогда имя твое будет звучать гордо. И, наконец, третий камень: "Имя человечье несите в гордости" (Маяковский), дослужившись, не выпускайте знамени человеческого, несите всегда" [Н. И. Замошкин. Неизданная монография о С. Н. Сергееве-Ценском. Архив Алуштинского литературно-мемориального музея С. Н. Сергеева-Ценского].

После ухода из армии Сергеев-Ценский поселяется в Алуште и всецело посвящает себя художественному творчеству. Еще свежи были в его памяти революционные события в Одессе и Симферополе, еще вспыхивали в разных концах страны молнии разрозненных крестьянских и солдатских восстаний, но революционные настроения все же явственно шли на убыль, а реакция переходила в наступление. В 1906--1907 годах Сергеевым-Ценским написан роман "Бабаев". О замысле своего первого романа он впоследствии писал критику Е. Колтоновской: "Мне тогда, как офицеру запаса, пришлось очень близко соприкоснуться с погромом евреев, ролью в этом погроме полиции и своего полка и со страшным итогом погрома -- 52-мя убитыми. Вот что произвело на меня впечатление потрясающее и дало тон "Бабаеву", а отнюдь не увлечение Достоевским, как вы пишете. Я задумался над тем, почему так легко справились с революцией, и пришел к "бабаевщине", как явлению, и Бабаеву, как типу" [Письмо Сергеева-Ценского E. Колтоновской от 16 января 1914 г. Цит. по кн.: К. Д. Муратова. Возникновение социалистического реализма в русской литературе. Изд. "Наука". М.-Л., 1966, стр. 204].

Образ Бабаева иногда называют последним образом лишнего человека в русской литературе -- выродившегося лишнего человека, утратившего лучшие качества своих предшественников. У этого разорившегося дворянина сохранился еще зоркий взгляд на пошлость и подлость окружающего мира, но стремления воспротивиться этой пошлости и подлости, каких бы то ни было идеалов и вообще ничего святого за душой уже нет. Бабаевщина -- подлинное одряхление человеческой души ("бабай", пояснял писатель, по-татарски значит старик) -- пустила корни не только в душах офицеров. Такие же дряхлые, опустошенные души у исправника Журбы, советника Гресева, адвоката и землевладельца Саши. Развенчанию крайнего индивидуализма, эгоизма, отчуждения от передовых идей своего времени, развенчанию "бабаевщины" посвящен роман Сергеева-Ценского.

Неотвратимо идет к своей нравственной и физической гибели поручик Бабаев. Эта деградация происходит на глазах читателя. Бабаев отказывается от игры в любовь, но тут же идет к продажной женщине; он сознается в своем преступлении, но лишь для того, чтобы спровоцировать потерпевшего, сделать его своим врагом и тем самым избавиться от смутных угрызений совести. И есть в романе образ нарастающей, облагораживающей души и сердца революции. Бабаеву и ему подобным противостоят нарисованные с большой симпатией революционеры. Сильно звучат публицистические отступления повествователя.

Недостатком романа "Бабаев" является усложненность стиля. Отчасти она объясняется стремлением писателя идти непроторенными путями, отчасти это была дань времени. Позже А. М. Горький писал Сергееву-Ценскому: "В прошлом я очень внимательно читал Ваши книги, кажется, хорошо чувствовал честную и смелую напряженность Ваших исканий формы, но -- не могу сказать, чтоб Ваше слово целиком доходило до меня, многого не понимал и кое-что сердило, казалось нарочитым эпатажем" [См. "Моя переписка и знакомство с А. М. Горьким". (Том 4 настоящего издания.)].

События повести "Печаль полей" (1909) развертываются в глубинах черноземной России. Традиционную в русской литературе начала XX века тему оскудения дворянства, тему гибели дворянского гнезда Сергеев-Ценский решает по-своему. Героями повести являются и крестьяне и сезонные рабочие. Повесть начинается и завершается появлением крестьянина-богатыря Никиты Дехтянского. Любовь к Родине и боль за нее автор выражает в лирическом отступлении:

"Поля мои!.. Детство мое, любовь моя, вера моя! Смотрю на вас, на восток и на запад, а в глазах туман от слез. Это в детстве, что ли, в зеленом апрельском детстве, вы глядели на меня таким бездонным взором, кротким и строгим? И вот стою я и жду теперь, стою и слушаю чутко, -- откликнитесь!"

Впоследствии Сергеев-Ценский, связывая замысел этой повести с эпопеей "Преображение России", писал: "Нужно было взметнуть "перед всенародные очи", как сказал бы Гоголь, "печаль полей" -- именно "печаль" общерусских полей, которые мечтали о том, чтобы что-нибудь очень большое родить, -- "выкинуть из себя под ласку солнца", -- и не могли, не могли потому, что на них лежала миллионнопудовая тяжесть царского самодержавия и власти международного капитала" [Рукопись статьи Сергеева-Ценского "Слово к молодым". ЦГАЛИ, фонд 1161]. Эта характеристика повести, данная более чем через сорок лет после ее написания, вполне соответствует объективному ее смыслу.

Повесть "Печаль полей" стала одним из любимых произведений А. М. Горького. Название повести Горький использовал для характеристики таланта Сергея Есенина. В очерке "Сергей Есенин" он писал: "...Сергей Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой "печали полей"...". Указав место повести в творческом развитии Сергеева-Ценского, Горький писал: "Пораженные необычайностью формы, критики и читатели не заметили глубокого содержания произведений Сергеева-Ценского. Лишь когда появилась его "Печаль полей", они поняли, как велико его дарование и как значительны темы, о которых он пишет" [См "Моя переписка и знакомство с А. М. Горьким"].

Образ дельца-предпринимателя нарисован в повести "Движения" (1910). Ее герой Антон Антоныч -- выходец из бедной семьи, состояние нажил, по его словам, "горбом, как сказать, го-орбом". Энергия Антона Антоныча поразительна. Но он жестокий эксплуататор. Бешеная энергия, развитая им для личного обогащения, способна вызвать лишь ненависть у окружающих его людей. В своей повести Сергеев-Ценский художественно исследовал тип накопителя и вынес ему -- на примере далеко не худшего из них -- свой недвусмысленный приговор.

О повести "Движения" К. И. Чуковский писал: "Нечаянную радость принес литературе наступивший год -- повесть Сергеева-Ценского "Движения"... даже изумляешься, откуда в наше заплеванное время этакая чистота и красота!" [Газета "Речь" от 3 февраля 1910 г., No 33]

Несомненна связь между творческими успехами писателя в начале десятых годов и новым революционным подъемом в стране. На Сергеева-Ценского не могло не повлиять и личное общение с видными большевиками. В. Д. Бонч-Бруевичу он передал для публикации в партийной прессе стихотворение в прозе "Когда я буду свободен" и другие произведения. Совместно с Н. С. Ангарским (Клестовым) Сергеев-Ценский деятельно участвовал в работе "Книгоиздательства писателей в Москве". Имя Сергеева-Ценского было помещено в объявлении о постоянных сотрудниках большевистской газеты "Звезда", опубликованном на первой странице первого номера ленинской газеты "Правда".

Царская полиция не обходила вниманием автора "крамольных" произведений. Вот характерный эпизод, рассказанный писателем:

"Когда в 1910 г. в большевистской газете "Звезда" появилось несколько моих стихотворений в прозе под общим заглавием "Когда я буду свободен", на территории моей дачи близ Алушты появились (ввиду приезда царя в Ливадию) три околоточных надзирателя столичной полиции и объявили мне, что я нахожусь у них под надзором... А я смотрел на них как на строительный материал для своей эпопеи и обдумывал в это время этюд для нее -- рассказ "Пристав Дерябин", который и был написан мною в этом же 1910 г., осенью, по приезде в Петербург" [Рукопись статьи Сергеева-Ценского "Слово к молодым" ЦГАЛИ, фонд 1161].

В "Приставе Дерябине" Сергеев-Ценский вывел одного из столпов царской полиции, фигуру далеко не заурядную. Дерябин -- типичный царский палач, садист, взяточник, вымогатель, но в то же время он видит дальше своих собратьев по профессии. Он мыслящий полицейский, как верно заметили критики. Он отчетливо сознает свою роль в государственном механизме. "Россия -- полицейское государство, если ты хочешь знать, -- откровенничает Дерябин. -- А пристав -- это позвоночный столб, факт! Его только вынь, попробуй, -- сразу кисель!.. Полиция работает, ночей не спит, только от полиции и порядок. Ты его в красный угол на почетное место, полицейского, а он у нас в том углу, где ночные горшки ставят". Прочитав повести Куприна "Гранатовый браслет" и "Пристав Дерябин" Сергеева-Ценского, Горький писал одной своей корреспондентке: "Чудесно. И я -- рад, я -- с праздником! Начинается хорошая литература" [Цит. по Собр. соч. А. И. Куприна в 6 томах, том 4, ГИХЛ, М., 1958, стр. 773].

Живя в Алуште, Сергеев-Ценский в своем творчестве не ограничивался крымскими впечатлениями. "Производственный материал для писателя -- человек, -- любил повторять Сергеев-Ценский, -- и чем больше видит и наблюдает людей писатель, тем лучше". Особенно много поездок совершал Сергеев-Ценский в 1906--1914 годах. Он посетил самые отдаленные уголки страны. Поездкой в Сибирь в 1910 году был навеян "Медвежонок". Писатель так изучил сибирскую жизнь, что Вячеслав Шишков утверждал, что автор "Медвежонка" -- коренной сибиряк.

Действие повести происходит в небольшом сибирском городке, в котором расквартирован полк. Жизнь армии в мирное время -- вот главная тема "Медвежонка". Писатель видит неспособность царизма радикально изменить положение в армии, терпевшей поражения в русско-японской войне. Полк возглавляет патриархально-добродушный, но увязший в болоте обывательщины, унизившийся до казнокрадства полковник Алпатов. Не менее печально и то, что судьба Алпатова и назначение нового командира полка зависят от бездушного, высокомерного, страшно далекого не только от солдатской массы, но даже и от офицеров барона, который на место Алпатова присылает своего ставленника -- "маленького, щупленького" полковника Курча.

Глубина раздумий, разнообразие тематики, высокое мастерство присущи произведениям Сергеева-Ценского предвоенных лет. Ослепляюще красочен южный пейзаж в рассказах "Неторопливое солнце" и "Улыбки". Сатирически изображен окаменевший душой высокопоставленный чиновник в рассказе "Ближний", который не в состоянии "возлюбить" далеких от него по общественному положению "ближних", а что касается природы, то "человеку за лампу и ванную он все-таки больше был признателен, чем богу за солнце и море". Чистую, возвышенную любовь воспел Сергеев-Ценский в стихотворении в прозе "Снег" и поэме "Недра". Особое место в его предвоенном творчестве занимают рассказы о детях: "Небо", "Испуг", "Лерик". Первый из них, "Небо" (1908), вызвал восторженный отзыв В. Г. Короленко. По словам критика А. Б. Дермана, Короленко делился с ним впечатлениями о только что прочитанном рассказе: "Глаза его положительно сияли восхищением, когда он говорил о тонком искусстве и простоте, с какими писатель, ни на йоту не погрешая против естественности, сделал в этом рассказе носителем и глашатаем высшей правды трехлетнего ребенка" [Журнал "Литературное обозрение". No 21 за 1940 г., стр. 51]. Вера в детей, как правильно заметил Н. И. Замошкин, "начертала ему (Сергееву-Ценскому) дальнейший путь, отличный от пути Андреева, Арцыбашева, Сологуба. Не к... "все дозволено" обратился Ценский, а к мысли о будущем человеке -- нравственной созидающей личности" [Н. И. Замошкин. "Сорокалетие (С. Н. Сергеев-Ценский)". "Октябрь", No 11 за 1940 г., стр. 169], то есть, по существу, к мысли о грядущем преображении человека. В 1912 году А. М. Горький писал литератору С. А. Недолину (Попереку): "О Ценском судите правильно: это очень большой писатель, самое крупное, интересное и надежное лицо во всей современной литературе. Эскизы, которые он ныне пишет, -- к большой картине, и дай бог, чтобы он взялся за нее! Я читаю его с огромным наслаждением, следя за всем, что он пишет" ["Моя переписка и знакомство с А. М. Горьким"].

Горький оказался пророком: произведения Сергеева-Ценского действительно явились эскизами к большой картине "Преображение России". Некоторые из них вошли в состав эпопеи: дополненный автором "Пристав Дерябин", рассказ "Небо", превратившийся в первую главу "Загадки кокса", "Наклонная Елена", "Валя".

Материал для повести "Наклонная Елена" (1913) Сергееву-Ценскому дали его поездки по стране, в частности поездки в Донбасс, Ростов-на-Дону, Екатеринослав. Само намерение Сергеева-Ценского столкнуть в остром социальном конфликте инженера -- заведующего шахтой и индустриального рабочего, дать широкую картину каторжного труда и страшного быта шахтеров знаменовало собой новую ступень в творчестве писателя. Горький при первой личной встрече с Сергеевым-Ценским в 1928 году удивлялся, как мог писатель, не будучи горным инженером, с таким знанием дела написать повесть из горнозаводского быта. Поведав жестокую правду о жизни шахтеров, Сергеев-Ценский тем самым продолжил лучшие традиции критического реализма. Интересна дальнейшая литературная судьба главного героя "Наклонной Елены" инженера Матийцева. После Великой Октябрьской социалистической революции Сергеев-Ценский показал превращение Матийцева в закаленного большевика, в стойкого борца за народное счастье (в повестях "Суд", "Память сердца", "Свидание").

К изображению промышленного пролетариата Сергеев-Ценский обратился под влиянием нового подъема рабочего движения в стране. 26 января 1914 года в газете "Путь правды" в статье "Возрождение реализма" М. Калинин писал: "Писателей, изображающих "грубую жизнь", теперь гораздо больше, чем было в недавние годы. М. Горький, гр. А. Толстой, Бунин, Шмелев, Сургучев и др. рисуют в своих произведениях не "сказочные дали", не таинственных "таитян", а подлинную русскую жизнь со всеми ее ужасами, повседневной обыденщиной. Даже Сергеев-Ценский -- один из бывших и несомненно наиболее талантливых русских декадентов -- ныне определенно идет к реализму. Своеобразным жизнерадостным мироощущением проникнуты все его последние произведения" [Сб. "Большевистская печать". Вып. III. Изд. ВПШ и АОН при ЦК КПСС, М., 1961. стр. 402].

В начале десятых годов у Сергеева-Ценского выкристаллизовывается замысел большой картины из жизни русского общества -- эпопеи "Преображение". Первоначально преображение человека и русской жизни вообще, по словам автора, представлялось ему в образах "чисто интимных". В советские годы были написаны основные части эпопеи, и она получила название, верно отражающее ее сущность, -- "Преображение России".

В романе "Валя" (1914) изображена та часть русской предвоенной интеллигенции, которая была чувствительна ко всякого рода унижениям человеческого достоинства, к красоте и к безобразию в окружавшем ее мире. Вместе с тем эта интеллигенция была далека от народа, от революционных идей, была совершенно неспособна защитить себя от "краснощеких" дельцов, вроде Ильи Лепетюка или Федора Макухина.

Уже после выхода в свет романа "Валя" отдельной книгой в 1923 году Горький писал Сергееву-Ценскому: "...в этой книге, неоконченной, требующей пяти книг продолжения, но как будто на дудочке сыгранной, Вы встали передо мною, читателем, большущим русским художником, властелином словесных тайн, проницательным духовидцем и живописцем пейзажа -- живописцем, каких ныне нет у нас. Пейзаж Ваш -- великолепнейшая новость в русской литературе" ["Моя переписка и знакомство с А. М. Горьким"].

Первая мировая война прервала литературную деятельность Сергеева-Ценского. Писатель был призван в качестве прапорщика запаса в ополченческую дружину Севастополя. Военно-шовинистический угар, охвативший значительную часть русской интеллигенции, не затронул Сергеева-Ценского. Ему было тяжело на этой вынужденной военной службе. Однако за год, проведенный в Севастополе, автор накопил большой запас впечатлений о жизни армии в военное время. Власти поняли, что призванные в армию писатели получают точное представление о существовавших в армии порядках, и летом 1915 года Сергеев-Ценский был демобилизован.

Февраль и Октябрь 1917 года застали Сергеева-Ценского в Алуште. Здесь он прожил годы гражданской войны, терпел голод и лишения. Сотрудничать в белогвардейской печати, не говоря уже о службе в белой армии, писатель категорически отказался. Не до конца разбираясь в происходящих событиях, он тем не менее не уронил чести и достоинства русского писателя-демократа. Примечателен такой факт. В 1918 году С. Н. Сергеев-Ценский и К. А. Тренев хлопотали об освобождении схваченной белогвардейской контрразведкой Лауры Багатурьянц, председателя подпольного Крымского ревкома. Отважную большевичку удалось спасти [См. статью В. Широкова "Солдатки революции" в газете "Крымская правда" от 7 марта 1965 года].

Ярким проявлением ленинского отношения к выдающимся мастерам старой культуры была выдача охранных грамот и мандатов Сергееву-Ценскому. В мандате от 8 мая 1919 года говорилось: "Алуштинский Военно-Революционный Комитет сим удостоверяет, что гражданин Сергей Николаевич Сергеев-Ценский, как великий представитель русского искусства и замечательный русский писатель, находится под высоким покровительством Советской власти" [Оригиналы охранных грамот и мандатов находятся в Алуштинском литературно-мемориальном музее Сергеева-Ценского].

Однако в Крыму власть часто переходила из рук в руки. На долю писателя и его жены (в 1919 году Сергеев-Ценский женился на учительнице Христине Михайловне Буниной) выпали суровые испытания. Об охранных грамотах, выданных Ценскому большевиками, сообщили белые газеты. Отношение врангелевских властей к писателю было угрожающе враждебным. Зато в приглашениях из-за рубежа недостатка не было. Но Сергей Николаевич не оказался в рядах эмигрантов.

-- Я должен пережить то, что переживает мой народ, -- говорил он своим близким.

Не уехал писатель за границу и в первые годы после освобождения Крыма, когда на полуостров обрушился голод.

Очень мало писавший в годы гражданской войны, Сергеев-Ценский сразу же после освобождения Крыма советскими войсками вновь садится за свой рабочий стол. Уже в феврале 1921 года им написана большая повесть "Чудо", действие которой происходит в оккупированном немцами Крыму. О близких по времени событиях идет речь и в написанных им в 1921--1922 годах повестях "В грозу", "Жестокость", "Рассказ профессора", "Молочная ферма" и в пьесе "Хозяин".

Повести "В грозу" и "Жестокость" производят сильное впечатление. Они отличаются той убедительностью, какая присуща книгам, рассказывающим о лично пережитом или написанным по горячим следам событий. При их анализе необходимо учитывать, что они были написаны, когда советская реалистическая проза только еще формировалась, еще не были опубликованы такие основополагающие для советской литературы произведения, как "Чапаев" и "Железный поток".

В основу повести "В грозу" (1922) положен факт автобиографический -- смерть в 1921 году от холеры двенадцатилетней Маруси, дочери Христины Михайловны от первого брака. Почему погибла одаренная, обаятельная девочка? Как жить, если гибнут сраженные голодом и болезнями такие чудесные дети? Вот мучительный вопрос, который стоит перед героями повести. Ни путь нэпманского дельца, ни отъезд за границу, о котором сначала подумывают адвокат Максим Николаевич и его жена, -- ни один из этих путей не одобряется писателем. Ход истории неотвратим, народ пришел к власти по праву. Явно выражая мысли автора, Максим Николаевич говорит: "И будь на шахматной доске русской истории опять расставлены в прежнем, предреволюционном порядке фигуры, и начни игроки переигрывать партию снова, результат игры неминуемо был бы тот же самый..." Пафос повести, которая представляет собой настоящий реквием в прозе, -- в осуждении пассивности и растерянности родителей умершей девочки.

Тема повести "Жестокость" (1922) -- поспешная эвакуация красных из Крыма в июне 1919 года, гибель в пути шести большевистских комиссаров от рук озверевшего кулачья. Прослежен и мотивирован путь каждого из шести к революции. "После "Рассказа о семи повешенных" Андреева -- я не знаю более острой вещи" [Письмо В. П. Полонского Сергееву-Ценскому от 18 февраля 1926 года, ЦГАЛИ, фонд 1328], -- писал автору повести "Жестокость" В. П. Полонский, выдающийся советский критик и редактор "Нового мира", печатавший "Жестокость" в этом журнале. Рассказывая "предыстории" комиссаров, Ценский опирался на свой богатейший жизненный опыт, и это лучшие страницы повести. Но вот о работе большевиков в деревне писатель в то время знал мало. Он преувеличивал размах перегибов, допускавшихся иногда в деревне местными властями, принимал единичное и случайное за типическое.

Отвечая на критические замечания Полонского, Сергеев-Ценский писал, что его Бешурань (село, где происходит расправа над комиссарами) не может "кинуть тень на все великое пространство от Черного моря до Белого моря и от Балтики до Тихого океана", что он изобразил эпизод борьбы за Советскую власть -- "один из мильона эпизодов всяких оттенков" [Ответное письмо Сергеева-Ценского В. П. Полонскому от 1 марта 1926 г., ЦГАЛИ, фонд 1328].

Однако исключительность происшедших в Бешурани событий в повести никак не оговорена.

В "Жестокости" раскрыта звериная сущность кулаков. Они показаны автором как "...самые зверские, самые грубые, самые дикие эксплуататоры, не раз восстанавливавшие в истории других стран власть помещиков, царей, попов, капиталистов" [В. И. Ленин. Сочинения. 4-е издание, том 28, стр. 39]. Почти все комиссары в "Жестокости" нарисованы автором с глубоким сочувствием. А вот покорность крестьян кулакам преувеличена. Все же финал повести не должен заслонять то положительное, что заключено в ней. Показательно, что критика двадцатых годов -- того времени, когда события гражданской войны еще не были далеким прошлым, а кулачество существовало в деревне, не зачеркивала достоинств "Жестокости". Г. Якубовский писал: "С ним (Сергеевым-Ценским) можно и следует спорить..., но трудно и почти невозможно пройти равнодушно мимо его мастерства. Тем более что современный читатель, поспорив, сделает выводы не о покорности стихии, а о необходимости борьбы с ней..." ["Новый мир", No 4 за 1928 г, стр. 251]. Д. Горбов отмечал, что расправа над комиссарами, описанная в повести, могла иметь место в жизни, однако "правдоподобный эпизод этот, поданный "большим планом", как нечто, якобы исключительно характерное для эпохи гражданской войны, в такой роли перестает быть правдоподобным" [Газета "Правда" от 11 ноября 1927 г., No 258]. А. Лежнева также не удовлетворила развязка произведения. Тем не менее А. Лежнев отмечает, что повествование в "Жестокости" "достигает такой силы и выразительности, какую встречаешь у нас не часто" ["Печать и революция", No 4 за 1926 год].

В 1927 году Сергеев-Ценский опубликовал на страницах журнала "Красная новь" роман "Обреченные на гибель", изображающий русскую интеллигенцию в канун первой мировой войны. На страницах романа бушует страстный спор между поборником реализма в искусстве крупным художником Сыромолотовым и сторонниками модернистских течений -- его сыном Ваней и поэтом Хаджи. Правота реалистов, сторонников идейного, близкого народу искусства и несостоятельность их противников показаны в романе тем убедительнее, что читатель видит их картины, знакомится с их поэмами, с их замыслами, с их творческой лабораторией. По сравнению с "Валей" в романе "Обреченные на гибель" шире круг изображаемых явлений. Начиная с "Обреченных на гибель" в число главных действующих лиц эпопеи "Преображение России" входит История.

В марте 1928 года в "Правде" было опубликовано письмо Горького Ромену Роллану, представляющее собой обзор советской литературы. "Мне кажется, -- писал Горький, -- что сейчас во главе русской художественной литературы стоят два совершенно изумительных мастера. Это -- Сергеев-Ценский и Михаил Пришвин..." [Цит. по кн.: Литературное наследство. Горький и советские писатели. Неизданная переписка. Том 70. Изд. АН СССР, 1963. стр. 20]. Эта исключительно высокая оценка была дана после того, как Сергеев-Ценский опубликовал романы "Валя" и "Обреченные на гибель", рассказы "Живая вода", "Аракуш", "Старый полоз", повести "Капитан Коняев", "Чудо".

Период, начавшийся в середине 20-х годов и окончившийся, когда Сергеев-Ценский приступил к работе над эпопеей "Севастопольская страда", можно назвать "новеллистическим периодом" в творчестве Сергеева-Ценского. В рассказах Сергеева-Ценского тех лет отразились его впечатления от поездок по новостройкам первых пятилеток, в Москву, по Кавказу и Крыму. Произведения эти, отличающиеся глубоким осмыслением современной действительности, выдержали испытание временем. "В мастерстве рассказа, -- справедливо замечает Н. И. Замошкин, -- Ценский так же самобытен и разнообразен, как и в своих больших вещах... Свои рассказы он делает, как маленькие романы: в них нет этюдности, зарисовки какого-нибудь важного, но краткого мгновения. В них очень много материи, деталей быта... они добротны по постройке. Острое столкновение, которое характерно и для рассказов Ценского, никогда не выпирает неподготовленно, -- оно зреет внутри быта, целого комплекса условий" [Н. И. Замошкин. Неизданная монография о С. Н. Сергееве-Ценском. Архив Алуштинского лит. -- мемор. музея Сергеева-Ценского].

Писатель возвращается к изображению событий гражданской войны, но освещает их уже по-иному. В его произведениях появляются новые герои: советский учитель, рабочий, избранный председателем горсовета ("Маяк в тумане"), аспирант-чуваш, собирающийся написать историю культуры родного народа ("Счастливица").

Заслуженную известность приобрел один из лучших рассказов Сергеева-Ценского "Живая вода" (1927). Тема его та же, что и тема "Жестокости": расправа руководимой белогвардейцами толпы над большевиками. Но в этом рассказе крестьянки спасают полузамученного большевика. Любовь народа к своим защитникам и освободителям -- это и есть живая вода. Федор Титков и его товарищи свободны от случайных черт, которыми были наделены некоторые герои повести "Жестокость".

В рассказах 20-х -- 30-х годов -- "Младенческая память", "Аракуш", "Потерянный дневник", "Конец света", "Воронята", "Гриф и граф", "Сказочное имя" -- Сергеев-Ценский с любовью и тонкой наблюдательностью, с прекрасным знанием детской психологии повествует о детях Советской страны, детях, в которых он видит будущих героев труда, ученых, поэтов, композиторов, путешественников. Волнует писателя и проблема воспитания из маленького человека честного гражданина и труженика.

В рассказах и повестях этого периода писатель выступает против "прячущихся от времени" закоренелых индивидуалистов-собственников, самодовольных и невежественных мещан, антиобщественных элементов. Некоторые свои рассказы Сергеев-Ценский объединил в цикл под выразительным названием "Мелкие собственники" ("Кость в голове", "Маяк в тумане" и другие).

В центре повести "Маяк в тумане" -- индивидуалист по натуре крестьянин Дрок. Сколько юмора в описаниях его семейной жизни, его вынужденного руководства церковным советом! Психология Дрока раскрыта с беспощадной правдивостью и юмором, который переходит в острую сатиру. Кульминационный пункт повести -- осуждение Дрока устами его родного брата после пожара. Несчастье помогло Дроку понять, что он жил в тумане. Теперь его маяк -- Советская власть, пришедшая к нему на помощь в беде. Преображение Дрока только еще началось, но оно неотвратимо.

Вошедший впоследствии в "Преображение России" роман "Искать, всегда искать!" (1932--1934) -- самое крупное и по объему и по значению произведение Сергеева-Ценского о советской действительности. Состоящий из двух повестей, роман представляет собой вполне законченное произведение. Вместе с тем он составляет важное звено в эпопее "Преображение России". Проникнутый светлым мироощущением, овеянный романтикой революционного и трудового подвига, роман принадлежит к числу книг, рожденных народным подъемом в годы первых пятилеток. Главный его герой -- вдохновенный труд на благо социалистического общества. В романе прослежен путь формирования молодых советских интеллигентов. Автор поэтизирует самый процесс научного творчества.

Первая часть романа -- лирическая повесть "Память сердца". Это песнь во славу большой, пронесенной через долгие годы любви и в то же время печальная история женщины, которая слишком поздно поняла значение своей встречи с настоящим человеком -- Даутовым.

Образ Даутова -- большая удача писателя, увенчавшая его неустанное стремление дать яркий образ положительного героя. Благородство идеалов и поступков Даутова раскрывается в его поведении в революционном подполье, на каторге и в ссылке, на фронте, в его отношении к Серафиме Петровне, в его отцовском чувстве к маленькой Тане. В делах партии большевиков ее активный борец Даутов видит осуществление лучших идеалов человечества, конкретное воплощение прогресса мировой культуры. "Это мы, мы начнем на земле новый исторический период -- период человека!" -- говорит Даутов.

Песнь во славу труда звучит во второй части романа -- повести "Загадка кокса". Главы, посвященные детству, юности и студенческим годам Лени Слесарева, -- это ступени его становления как человека, гражданина, ученого. Достойным "соперником" Лени Слесарева в решении "загадки кокса" выступает его ближайший товарищ Андрей Шамов. Как и Леня, он талантлив, упорен, трудолюбив. И все-таки научно-техническое открытие совершил Леня Слесарев. Шамов шел обычным, усвоенным от своих учителей путем. Его оппонент сделал смелый "прыжок через сотни формул", применил законы физики там, где ранее господствовали приемы химического анализа. Леня -- смелый новатор (вот где пригодилось развитое в нем с детства "художественное" воображение). Он проявляет огромную целеустремленность. Леня отлично понимает значение кокса для индустриализации страны и трудится во имя высокой цели. Леню влечет Днепрогэс, но он не переменит специальность, как это сделал Качка, не оставит мечту о покорении кокса ради блестящей карьеры в другой области науки.

Интересна история создания романа.

В годы первой пятилетки на коксовых заводах страны начались массовые аварии. Одной из их причин было то, что из-за острой нехватки коксующихся углей в ход были пущены угли других марок. Срывался план выплавки чугуна. Покончить с отставанием коксовой промышленности призывала в 1932 году газета "Правда" в передовых статьях: "Руды и кокса!", "Кокс и руду домнам!", "Снять позор с черной металлургии!".

В том же году молодые ученые Леонид Сапожников и его жена Любовь Базилевич предложили пластометрический метод определения коксуемости угля. Он сыграл выдающуюся роль в обеспечении бесперебойной работы коксовых печей. История открытия этого метода легла в основу всей "научно-производственной" части романа. Летом 1934 года Сергеев-Ценский побывал в научных институтах и на заводах Днепропетровска. Л. М. Сапожников, роль которого в открытии была особенно велика и вся жизнь которого была хорошо известна писателю, стал прототипом Лени Слесарева. Ныне Леонид Михайлович Сапожников -- видный советский ученый-коксохимик, член-корреспондент Академии наук СССР.

За "Валей" и "Обреченными на гибель" следуют в эпопее два романа, посвященных военно-исторической теме. Действие романа "Зауряд-полк" (1934) происходит в первый год мировой войны в ополченческой дружине Севастополя. Роман вобрал в себя много личных впечатлений писателя, а его центральный герой -- прапорщик Ливенцев -- зачастую поступает так, как поступал сам Сергеев-Ценский в 1905 и 1914--1915 годах. И все же образ Ливенцева автобиографичен только отчасти.

В "Зауряд-полке" Сергеев-Ценский изображает порядки и нравы царской армии, вступившей в невиданную по размаху войну. Галерею зауряд-военных, их зауряд-дам, зауряд-чиновников и т. д. венчает эпизодический, но достаточно выразительный образ зауряд-царя. Но в рядах армии, ввергнутой царизмом в несправедливую империалистическую войну для того, чтобы "оборонять русские миллионы против миллионов немецких", были не одни только зауряд-воины. В романе "Лютая зима" (1936) тот же полк (бывшая дружина), прошедший под руководством энергичного и способного командира основательную подготовку в тылу, участвует в военных действиях в Галиции зимой 1915--1916 годов. Наряду с разоблачением империалистического, антинародного характера войны автора волнует тема управления войсками, талантливости и бездарности командиров. Работа над изображением народа на войне, над батальными сценами и образами военачальников подготовила Сергеева-Ценского к тому, чтобы взяться за огромную тему героической обороны Севастополя в период Крымской войны.

В 1936 году Сергеев-Ценский начинает работу над книгой для детей старшего возраста о героической обороне Севастополя в 1854--1855 годах. В ходе работы замысел автора изменился, и в сравнительно короткий срок -- за два с половиной года -- Сергеев-Ценский написал роман-эпопею "Севастопольская страда" в сто печатных листов. В 1941 году, одновременно с "Тихим Доном" М. А. Шолохова и "Хождением по мукам" А. Н. Толстого, эпопея была удостоена Государственной премии первой степени. Эпопея была переведена на многие языки и получила мировое признание.

Название эпопеи гораздо уже ее содержания. Это книга о всей Крымской войне, это настоящая энциклопедия русской предреформенной жизни. Писатель ведет читателя не только по бастионам осажденного Севастополя, -- он переносит действие в Петербург и Лондон, в Москву и Париж, в Константинополь и Вену, в матросские землянки, в русскую крепостную деревню и кабинеты выдающихся мыслителей. Большой удачей автора явились образы адмиралов Нахимова и Корнилова, офицеров Хлапонина и Стеценко, рядовых Чернобровкина, Кошки и Шевченко, военного инженера Тотлебена, великого хирурга Пирогова, первых русских сестер милосердия, патриотически настроенных жителей города. В сатирически-разоблачительном плане даны отрицательные персонажи эпопеи: русский царь и европейские монархи, бездарные военачальники русской и зарубежных армий, помещики-крепостники, жандармы, интенданты-казнокрады. Огромного напряжения сил стоил народу отпор интервентам, и этим оправдано уподобление обороны Севастополя крестьянской страде -- тяжелой работе на полях.

Общепризнано влияние "Севастопольской страды" и романов Сергеева-Ценского о первой мировой войне ("Зауряд-полк" и "Лютая зима") на советскую историческую прозу.

"В успехах исторического романа тридцатых годов, -- пишет С. М. Петров, -- отразился и большой эпический размах таланта С. Н. Сергеева-Ценского, его способность строить сложные композиции, свободно переходя от художественных образов и картин к публицистике и историческим комментариям" [История русской советской литературы. Том II. Изд. АН СССР. М., 1960, стр. 67].

Высокой наградой писателю за его труд явились многочисленные отзывы благодарных читателей. Особенно возрос поток читательских писем о патриотической эпопее Сергеева-Ценского в годы войны с фашистской Германией. "Ваша "Севастопольская страда" воюет рядом с нами. Она защищает Севастополь", -- писали Сергееву-Ценскому в 1942 году из осажденного города моряки-черноморцы.

Вот строки из письма читательницы из Киева тов. Г. Зосимович:

"С молодых лет я была большой поклонницей Вашего творчества. Но всю красоту, всю силу его я особенно оценила, когда в тяжелые годы войны я с четырехлетней дочерью оставалась в оккупированном немцами Киеве. Сколько поддержки и даже радости получала я, перечитывая тогда Вашу "Севастопольскую страду"! В тяжелое время гнета и мрака такие чувства могли быть вызваны только истинно художественным произведением. До сих пор "Севастопольская страда" осталась для меня самой дорогой, самой любимой книгой" [Письмо С. Н. Сергееву-Ценскому, 1955 г. Архив Алуштинского лит. -- мемор. музея С. Н. Сергеева-Ценского].

С первых дней войны Сергеев-Ценский своим пером участвует во всенародной борьбе против ненавистного врага. Очень редко выступавший как публицист, Сергеев-Ценский в годы войны сотрудничает в шестнадцати центральных и периферийных изданиях. 28 июня 1941 года в газете "Красный Крым" опубликована его статья "Свою историю мы делаем сами", призывающая сограждан сплотиться вокруг партии и правительства в борьбе со страшным врагом, "пытающимся повернуть колесо нашей истории вспять". В суровом 1941 году появляются его статьи "Арифметика войны", "Тебе, Москва", "Севастополь" -- в "Правде", "Русские моряки" -- в "Известиях", "Мужественные образы наших предков" -- в "Красной звезде". В последующие годы писатель выступает также в журналах "Большевик", "Красноармеец", "Краснофлотец" и других изданиях.

Будучи в эвакуации в Москве, затем в Куйбышеве и Алма-Ате, писатель трудится с полным напряжением сил, встречается с фронтовиками, выступает перед уходящими на фронт бойцами, переписывается с ними. Сергеев-Ценский склоняет свою седую голову перед невиданным в истории человечества подвигом советского народа. Своими публицистическими статьями он откликается на самые важные события в жизни страны. Пламенной и страстной публицистике Сергеева-Ценского присуща широкая историческая перспектива. Он приводит героические примеры из отечественной истории, воскрешает образы предков -- мужественных защитников земли русской.

В статье "Величие духа" Сергеев-Ценский писал:

"Люди умирают -- народ бессмертен, и через все века, известные историкам, пронес наш народ свое прекрасное величие духа.

"Ляжем костьми! Не посрамим земли русской!.." -- знаменитым словам этим свыше тысячи лет. Не посрамим ни русской земли, ни русского имени, -- вот он, завет тысячелетий! И с таким народом гитлерова беспардонная банда хотела справиться в несколько недель!" [Газета "Правда" от 23 февраля 1942 года].

В годы войны Сергеев-Ценский пишет много рассказов. Десять изданий выдержал рассказ "Хитрая девчонка", впервые напечатанный в "Правде". Его героиня Зина воплотила в себе лучшие черты русского национального характера. Хирург Иван Петрович из рассказа "Старый врач" предпочитает смерть сотрудничеству с врагами. Нерушимую дружбу народов нашей страны воспевает рассказ "У края воронки".

В апреле-мае 1942 года Сергеев-Ценский пишет "Брусиловский прорыв" -- роман о наступлении русских войск в 1916 году, положившем начало перелому в ходе мировой войны. Бездарным и нерешительным военачальникам в романе противопоставлен талантливый русский полководец Алексей Николаевич Брусилов. Тема военного искусства, занявшая столь видное место в "Севастопольской страде", получает в романе свое дальнейшее развитие. Роман сразу приобрел широкую популярность и был переведен на иностранные языки.

В 1943--1944 годах Сергеевым-Ценским написаны еще два романа, "Пушки выдвигают" и "Пушки заговорили", продолжившие, как и "Брусиловский прорыв", эпопею "Преображение России". В первом романе показана обстановка, в которой разразилась первая мировая война. Роман "Пушки заговорили" посвящен первым месяцам мировой войны. Его действие развертывается на фронтах Галиции и Восточной Пруссии, а также в тылу. В этих двух романах тесно переплетаются военная тема и тема искусства, их главным героем является художник Алексей Фомич Сыромолотов.

В 1943 году писатель-патриот, блестящий продолжатель лучших традиций классической русской литературы, был избран действительным членом Академии наук СССР. Сергееву-Ценскому была также присуждена ученая степень доктора филологических наук.

С особым вниманием следит Сергеев-Ценский за событиями в Крыму. 10 мая 1944 года, в день освобождения Севастополя, он выступил на страницах "Известий" с большой статьей, в которой писал:

"Радость за радостью дарил нам в истекшем году героизм наших воинов, и, наконец, вот она, новая радость: весь Крым снова стал нашим, советским!"

В августе 1944 года Сергеев-Ценский возвратился в Алушту.

Большой статьей "Радость творчества" ["Литературная газета" от 14 февраля 1956 года] Сергеев-Ценский приветствовал открывшийся в Москве XX съезд КПСС. Статья полна глубоких раздумий о месте и долге писателя в обществе, строящем коммунизм.

Главным делом писателя в послевоенные годы явилась работа по завершению эпопеи "Преображение России". Написан роман "Утренний взрыв", повесть "Суд", вместе с дореволюционной повестью "Наклонная Елена" составившая роман "Преображение человека", написан этюд "Ленин в августе 1914 года", создана новая редакция "Пристава Дерябина". В последний год своей жизни писатель приступил к работе над романом "Весна в Крыму" и над эпилогом эпопеи -- повестью "Свидание".

В "Суде" нарисована потрясающая картина каторжной шахтерской жизни в дореволюционной России. И теперь уже герой "Наклонной Елены" не одинок -- его духовному преображению способствует юноша-большевик Коля Худолей.

В романе "Утренний взрыв" развернута панорама "матросского" и "офицерского" Севастополя перед революционными событиями 1917 года. Подлинное событие -- взрыв линкора "Императрица Мария" в Севастопольской бухте 7 октября 1916 года -- это как бы предвестник еще более грандиозного "взрыва" -- краха русского самодержавия в 1917 году. Прочитав "Утренний взрыв", Шолохов телеграфировал Сергееву-Ценскому: "С истинным наслаждением прочитал "Утренний взрыв". Дивлюсь и благодарно склоняю голову перед вашим могучим, нестареющим русским талантом" ["Октябрь", No 9 за 1955 г., стр. 155].

От показа в эпопее событий первой мировой войны и все нарастающего революционного движения в России Сергеев-Ценский закономерно подошел к воссозданию образа гениального вождя революции Владимира Ильича Ленина. В этюде "Ленин в августе 1914 года" (1956) впервые в творчестве Сергеева-Ценского появляется грандиозная фигура Ленина. К работе над воссозданием образа вождя писатель отнесся с большой ответственностью. Он прочитал и изучил огромное количество документов, встречался с людьми, лично знавшими Ильича. Гениальный мыслитель и революционер, мужественный борец, принципиальный в каждом своем поступке, скромный и чуткий человек -- таким предстает на страницах этюда Владимир Ильич.

Эпопея "Преображение России", впервые выпущенная отдельным изданием Крымиздатом в 1956--1959 годах, включает в себя двенадцать романов, три повести и два этюда.

На протяжении сорока шести лет создавалась величественная эпопея. Сергеев-Ценский, по его словам, "решил писать эту громаду в виде отдельных романов и повестей" из-за исключительной сложности содержания эпопеи. "Я хочу, -- говорил он, -- показать картину преображения старой России в СССР" [Газета "Известия" от 16 октября 1940 года]. За прошедшие десятилетия не раз менялись творческие планы писателя, преображался и сам автор, прошедший путь от критического реализма к реализму социалистическому. Решающим фактором в изменении его замыслов была сама жизнь.

Эпопея "Преображение России" -- живое свидетельство преемственной связи произведений советской литературы с лучшими традициями русской классической литературы. Сергеев-Ценский однажды сказал:

"Тема преображения России не нова в нашей литературе. Что такое "Мертвые души" Гоголя? Это тоже попытка показать преображение. Второй том не удался великому Гоголю. Лев Толстой в своем "Воскресении" тоже хотел открыть пути преображения, "воскресения". Вот от них я унаследовал тему.

Если бы не было революции, то и я бы не справился с темой, потому что в каком же плане должно быть это преображение, поди-ка его придумай! То, что надо было преображать, -- царская Россия, буржуазные нравы -- это было в жизни. Этому посвящены первые романы. Потом -- силы, которые будут преображать, и кто их собирает, а потом и само преображение и его результаты в людях и их делах. Нужна была сама революционная действительность, чтобы ее правдиво и живо изобразить" [Цит. по воспоминаниям Г. С. Макаренко в книге: Сергеев-Ценский в жизни и творчестве, Тамбовское книжное издательство, 1963, стр. 124--125].

Несмотря на большой объем, эпопея "Преображение России" представляет собой единое целое и по основной своей идее и по своей композиции.

В эпопее вырисовываются три главные темы. Тема "Война и народ" -- это тема романов о первой мировой войне: "Зауряд-полк", "Лютая зима", "Брусиловский прорыв" ("Бурная весна" и "Горячее лето"). Главный герой этих произведений -- Николай Иванович Ливенцев, участник первой мировой войны, тяжело переживший поражения русской армии. В повести "Свидание", действие которой происходит в 1934 году, Ливенцев уже профессор математики, ученый-коммунист.

"Революция и народ" -- это тема "Преображения человека", "Искать, всегда искать!", этюда "Ленин в августе 1914 года", "Капитана Коняева", "Львов и солнца", "Свидания". Через большинство этих произведений проходит образ инженера, впоследствии коммуниста Матийцева-Даутова. Событиям Февральской революции в Петрограде и Севастополе посвящены повести "Капитан Коняев" и "Львы и солнце". Обречены историей на гибель их персонажи -- махровый националист и монархист Коняев, торгаш-спекулянт Полезнов. Им противопоставлен трудовой народ, приветствующий падение династии Романовых: "А на улицах, осиянных небывалым солнцем, революция сверкала, дыбилась, пенилась, рокотала, гремела и пела".

Тема "Искусство и народ" разработана в романах "Обреченные на гибель", "Пушки выдвигают", "Пушки заговорили", "Утренний взрыв", "Весна в Крыму". В этих произведениях автор отвел крупную роль художнику Сыромолотову. Восхищаясь романом "Обреченные на гибель", Горький писал Сергееву-Ценскому: "Монументален у Вас старик Сыромолотов" ["Моя переписка и знакомство с А. М. Горьким"]. В отличие от Ливенцева и Матийцева Сыромолотов появляется на страницах эпопеи человеком преклонных лет, маститым художником. Путь Сыромолотова особенно сложен, но в конце концов старый художник естественно и закономерно сближается с героями, идущими к революции. Происходит не только гражданское, но и творческое преображение старого мастера. В эпопее раскрыта его творческая лаборатория, показан процесс рождения каждой из его картин. На примере Сыромолотова Сергеев-Ценский показал переход на сторону социалистической революции лучших представителей старой интеллигенции.

Сергеев-Ценский намеревался включить в эпопею еще несколько романов , в которых образы Сыромолотова, Ливенцева, Матийцева-Даутова и других должны были получить дальнейшее развитие. Переход Ливенцева в числе лучших представителей русской армии на сторону Октября должен был быть показан в романе "Зрелая осень". Сохранились наброски романов "Приезд Ленина" и "Великий Октябрь", в которых центральным героем должен был стать Владимир Ильич Ленин. В них автор предполагал изобразить встречу художника Сыромолотова с великим вождем революции. Два вошедших в эпопею произведения ("Весна в Крыму" и "Свидание") остались неоконченными.

В статье "Выдающееся произведение XX века" академик В. Виноградов, писатели М. Шолохов и Е. Пермитин, народные художники СССР А. Герасимов и Н. Томский, народный артист РСФСР А. Жильцов, член-корреспондент Академии наук М. Храпченко писали:

"Эпопея поражает как грандиозностью замысла, глубиной идейного содержания, так и художественным мастерством. В ней писатель правдиво и ярко нарисовал эпохальную картину жизни нашего народа в первую четверть XX века, показал исторические события, резко повлиявшие на судьбу России: три войны и три революции. Художник-богатырь написал гигантское полотно о том, как волей революционных народных масс, руководимых партией коммунистов и великим Лениным, была преображена Россия монархическая в Россию социалистическую.

Образ В. И. Ленина -- бесспорная удача писателя.

Одна из главных тем эпопеи -- война и народ -- получила яркое, образное решение. Никто в русской литературе не разоблачал с такой художественной силой и страстью мерзости и преступления против человечества организаторов мировой империалистической бойни, как это сделал С. Н. Сергеев-Ценский. В этом отношении "Преображение России" является мощным оружием в руках наших современников в их борьбе за мир, за предотвращение новой мировой войны.

Глубоко и всесторонне, с марксистско-ленинских позиций разработана писателем вторая главная тема эпопеи: отношение искусства к действительности, тема -- художник и народ -- одна из острых и насущных тем сегодняшнего дня...

Мы твердо убеждены, что эпопея "Преображение России" С. Н. Сергеева-Ценского... является выдающимся произведением не только советской, но и мировой литературы XX века" [Газета "Литература и жизнь" от 10 февраля 1960 года].

* * *

В 1955 году страна отметила 80-летие со дня рождения Сергея Николаевича Сергеева-Ценского. Его многолетний писательский и гражданский подвиг был увенчан высшей наградой -- орденом Ленина. В своих выступлениях на торжественных собраниях в Симферополе и Алуште писатель выразил сердечную признательность партии и правительству, всем читателям за высокую оценку его труда. Сотни поздравительных писем и телеграмм получил Сергеев-Ценский со всех концов страны и из-за рубежа.

3 декабря 1958 года на 84-м году жизни после тяжелой продолжительной болезни Сергей Николаевич Сергеев-Ценский скончался в Алуште. В некрологе, опубликованном в "Правде", говорилось: "Умер старейший, выдающийся писатель, академик Сергей Николаевич Сергеев-Ценский, перед могучим нестареющим русским талантом которого благодарно склоняют головы миллионы отзывчивых советских читателей" ["Правда" от 5 декабря 1958 года].

-------------------------------------------------------

Источник текста: Сергеев-Ценский С. Н. Собрание сочинений в двенадцати томах Том 1. Произведения 1902-1909. -- М.: Правда, 1967.