Короленко Владимир Галактионович - К. П. Победоносцев и В. И. Аскоченский

К. П. Побѣдоносцевъ и В. И. Аскоченскій
(Историческая справка къ эволюціи оффиціальной церковности).

Умеръ Побѣдоносцевъ.

Нѣсколько витіеватыхъ статей и некрологовъ въ стилѣ субсидированной скорби со стороны явныхъ и тайныхъ офиціозовъ и сдержанно-холодныя отмѣтки всей остальной русской печати проводили въ могилу "великаго инквизитора" оффиціальной россійской церкви, связавшаго свое имя съ самыми мрачными теченіями русской реакціи. Въ то самое время, когда роковой ходъ исторіи приводитъ къ ликвидаціи всесторонней реакціонной системы,-- ея главный вдохновитель скользящею тѣнью сходитъ въ область воспоминаній...

А, между тѣмъ, было и для Побѣдоносцева другое время. Между прочимъ, намъ приходитъ на память нижеизлагаемый небольшой эпизодъ, который, по нашему мнѣнію, ярко отмѣчаетъ какъ личную эволюцію покойнаго, такъ и эволюцію оффиціальной церковности, начиная съ "эпохи великихъ реформъ" до нашихъ дней.

Это было еще въ 1861 году. Въ Москвѣ въ то время пользовался извѣстностью священникъ Н. А. Сергіевскій, талантливый проповѣдникъ и профессоръ богословія въ Московскомъ университетѣ. 12 января 1861 года онъ произнесъ въ университетской церкви, въ день храмоваго праздника и торжественнаго собранія университета, слово "о значеніи вѣры въ человѣчествѣ". Основой для своей проповѣди о. Сергіевскій взялъ "поученіе св. Кирилла Іерусалимскаго", въ которомъ, между прочимъ, говорится:

"Да и не только у насъ, которые носимъ имя Христово, за великое почитается вѣра, но и все то, что совершается въ мірѣ даже людьми, чуждыми Церкви, совершается вѣрою: вѣрою брачные законы соединяютъ лица, отдаленныя одно отъ другого... На вѣрѣ утверждается и земледѣліе, ибо кто не вѣритъ тому, что соберетъ произрастшіе плоды, тотъ не станетъ трудиться. Вѣрою водятся мореплаватели, когда, ввѣривъ свою судьбу малому древу, непостоянное стремленіе волнъ предпочитаютъ твердѣйшей стихіи -- землѣ, предаютъ самихъ себя неизвѣстнымъ надеждамъ и имѣютъ при себѣ только вѣру, которая для нихъ надежнѣе всякаго якоря".

И т. д.

Если припомнить, что это было въ началѣ 60-хъ гг. и что Н. А. Сергіевскій говорилъ передъ аудиторіей, увлеченной "идеей прогресса", точными естественно-историческими знаніями и матеріалистической философіей, то намѣреніе духовнаго проповѣдника станетъ очевидно. Онъ пытался затронутъ въ слушателяхъ тѣ душевныя струны, которыя составляютъ общую почву для всякой человѣческой вѣры, и связать лучшія стремленія времени съ основами вѣры христіанской. Какъ редакторъ "Православнаго Обозрѣнія", свящ. Сергіевскій проводилъ тѣ же взгляды и въ печати. Простымъ "свѣтскимъ" языкомъ, не уснащеннымъ текстами "святоотеческихъ писаній", порой со ссылками на выводы науки, Сергіевскій доказывалъ, что христіанское міросозерцаніе не враждебно тому духу обновленія и свободы, которымъ увлекалось, въ который вѣровало поколѣніе эпохи реформъ. Однимъ словомъ, идея Сергіевскаго, какъ и многихъ духовныхъ того времени, состояла въ томъ, что и церковность нуждается въ обновленіи, что ее нужно связать съ лучшими стремленіями жизни, чтобы овладѣть ими для христіанства.

Оставляя въ сторонѣ сложный вопросъ о томъ, насколько успѣшны и глубоки были эти попытки и какова ихъ судьба въ будущемъ,-- легко замѣтить, что священникъ, профессоръ и писатель Н. А. Сергіевскій въ то время развивалъ тѣ самые взгляды, которые теперь тоже перомъ и словомъ старается провести въ сознаніе духовенства и общества писатель-священникъ о. Григорій Петровъ. Въ то время эти мысли раздѣляло большинство просвѣщеннаго духовенства и органовъ духовной печати. "Либеральная" свѣтская печать относилась къ нимъ сочувственно, и о рѣчи свящ. Сергіевскаго въ день университетскаго праздника газеты заговорили въ сочувственномъ тонѣ.

Противоположная точка зрѣнія имѣла въ прессѣ только одного защитника. Въ то время (съ 1857 по 1868) издавался еженедѣльный журналъ "Домашняя бесѣда" Виктора Ипатьевича Аскоченскаго. Для того времени и журналъ, и его редакторъ являлись среди русской печати чѣмъ-то совершенно исключительнымъ, въ родѣ бѣлой вороны. Каждый номеръ начинался какимъ-нибудь духовно-нравственнымъ поученіемъ, а кончался отдѣломъ "блестки и изгарь", заключавшихъ порой самыя изувѣрные выходки противъ господствовавшаго въ обществѣ прогрессивнаго настроенія, даже въ самыхъ элементарныхъ его проявленіяхъ. И почти каждый No вызывалъ оживленіе въ лагерѣ противниковъ, доставляя обильную пищу фельетонистамъ и юмористическимъ листкамъ. Бывшій семинаръ Аскоченскій отбивался отъ этихъ нападокъ съ комически угрюмой серьезностью, парируя ихъ текстами и заклинаніями. Можно сказать съ увѣренностью, что въ свое время, только нѣсколько въ иномъ родѣ и съ гораздо большимъ успѣхомъ,-- В. Аскоченскій исполнялъ ту самую роль комическаго персонажа, какая впослѣдствіи выпала на долю кн. Мещерскаго.

Въ выпускѣ 8 "Домашней бесѣды" (отъ 25 февраля) появилась статья Аскоченскаго, въ которой онъ опрокинулся на "слово о вѣрѣ" Н. А. Сергіевскаго.

"Да, нечего сказать,-- ехидно писалъ Аскоченскій,-- проповѣдникъ (онъ же и редакторъ органа православія) дѣйствительно не держится никакой "исключительности", и мы рѣшительно не можемъ дать отчета ни себѣ, ни читателямъ, о какой это вѣрѣ онъ изволитъ проповѣдывать. Правда, видно, что о христіанской, "не русской, какъ замѣтилъ толкователь профессора Сергіевскаго Альбертъ Викентьевичъ Старчевскій {Соль этого примѣчанія заключается въ томъ, что Альбертъ Викентьевичъ Старчевскій, издатель "Сына Отечества", былъ полякъ и католикъ.}, а вообще христіанской". Но вѣдь и лютеране, и шведенборгисты, и мормоны, и даже гегелисты всѣхъ цвѣтовъ и красные, и голубые {Въ цитатахъ сохранены курсивы подлинника.} не почитаютъ себя жидами и мусульманами. Самые бѣсы, наконецъ, вѣруютъ и трепещутъ,-- и они исповѣдали Христа сыномъ Бога живаго: такъ неужели же это и есть та вѣра, побѣдившая міръ, о которой проповѣдывалъ профессоръ? Быть не можетъ!"

Правда, профессоръ Сергіевскій въ своей рѣчи лишь исходилъ изъ понятія о той вѣрѣ, которая составляетъ скорѣе общее настроеніе души, чѣмъ догматъ, приводя ее затѣмъ и къ вѣрѣ христіанской.

"Въ обыкновенной жизни,-- говорилъ H. А. Сергіевскій,-- среди толпы людей, живущихъ изо дня въ день единственно по впечатлѣніямъ внѣшнихъ чувствъ... -- кто, какіе люди... представляютъ собою зрѣлище жизни полной и послѣдовательной, воли дѣятельной и твердой, труда живого и плодотворнаго? Не тѣ ли, которые, будучи проникнуты извѣстною мыслью, поставили ее себѣ цѣлью стремленія и идутъ къ ея достиженію съ мужествомъ, съ увѣренностью, однимъ словомъ, съ вѣрою?.. Какъ всегда и вездѣ образовывались великіе характеры, высокія души, преданнѣйшіе служители всего святаго, благороднѣйшіе мученики науки, отечества, человѣчества? Не такъ же ли... они образовывались великою идеею того самаго дѣла, которому они посвящали себя, вѣрою въ его правду и въ его силу".

Приведя эти выдержки, Аскоченскій (искренно или лицемѣрно, это, кажется, трудно рѣшить относительно этого страннаго человѣка) приходитъ въ ужасъ и негодованіе.

"Пощадите, г. ораторъ,-- восклицаетъ онъ,-- да вѣдь это-жъ совсѣмъ не та вѣра, о которой подобаетъ проповѣдывать во храмѣ, да еще во храмѣ православномъ. Это вѣра въ себя, въ свои убѣжденія, которую вы, значитъ, восхваляете и въ Аріѣ, и въ заклятомъ жидѣ (sic), и въ мятежномъ революціонерѣ, и въ распопѣ Никитѣ... Понимаемъ очень хорошо, что это у васъ только низшія ступени вѣры, но по такой лѣстницѣ далеко ли вы ее возведете? Ничуть не дальше того, до чего довели ее Аристотель, Платонъ и Сократъ, съ ихъ "древними добродѣтелями", и до чего доводятъ нынѣшніе Спинозы, Фихты, Шеллинги и Гегели съ своими "новыми добродѣтелями", именно до вѣры "имѣющей свои основанія въ чемъ то безконечномъ и вѣчномъ".

И хотя, какъ признаетъ и Аскочонскій, проповѣдникъ дальше указываетъ, что христіанство возвысило и очистило эту "вѣру сознанія", но для Аскоченскаго уже самое признаніе, что христіанская вѣра можетъ брататься "съ литературою, искусствами, краснорѣчіемъ и поэзіей", что она, "не угнетая и не стѣсняя ни одной изъ законныхъ человѣческихъ привязанностей, открыла имъ всѣмъ широкое поприще и безконечный горизонтъ, какъ безконечна сама",-- составляетъ оскорбленіе православной вѣры, которая этимъ примиреніемъ "съ цивилизаціей" какъ бы признаетъ, что она уже побѣждена міромъ ("цивилизацію" Аскоченскій не обинуясь называлъ "вратами адовыми").

Заканчивается статья "Домашней Бесѣды" многозначительнымъ напоминаніемъ о "недѣлѣ православія", "когда православная церковь, утвердивъ свои догматы, всѣмъ прочимъ вѣрованіямъ, и своеобразнымъ воззрѣніямъ, своевольнымъ и суемудрымъ произноситъ... знаете что?" (недвусмысленный намекъ на анаѳему).

Эта статья, какъ и многія выходки Аскоченскаго, тотчасъ же вызвала рядъ негодующихъ откликовъ. Не только "Искра", "Сынъ Отечества", "Русскій Міръ", "Сѣверная Пчела", но и "Московскія Вѣдомости" (тогда еще либеральнаго Каткова) и "Русскій Инвалидъ" помѣстили статьи противъ мракобѣсія и изувѣрства "Домашней Бесѣды". Духовные журналы присоединились къ этому хору, и злополучный обличитель H. А. Сергіевскаго остался, если не ошибаемся, совершенно одинокимъ. Лишь въ самой "Домашней Бесѣдѣ" за него подняли голосъ нѣкій кіевскій іеромонахъ и г-жа Серафима Волкова.

Не вдаваясь въ подробности этой интересной полемики, мы остановимся лишь на центральномъ ея эпизодѣ, имѣющемъ отношеніе къ Побѣдоносцеву.

Въ No 87 "Московскихъ Вѣдомостей" появился коллективный протестъ профессорской коллегіи московскаго университета (въ тѣ времена коллективные протесты были въ модѣ).

"12-го января 1861 года,-- говорится въ этомъ обращеніи московскихъ профессоровъ къ обществу,-- въ день торжественнаго собранія императорскаго московскаго университета, профессоръ этого университета, священникъ Н. А. Сергіевскій сказалъ слово: о значеніи Вѣры съ человѣчествѣ, напечатанное затѣмъ въ No 1 "Правосл. Обозрѣнія" на 1861 годъ. Слово это есть не что иное, какъ распространеніе извѣстнаго отвѣта о вѣрѣ, приводимаго подлинными словами св. Кирилла на вопросъ: какъ можно еще изъяснить необходимость вѣры? въ первой главѣ "Пространнаго Катихизиса", одобреннаго свят. синодомъ и изданнаго для преподаванія въ училищахъ и для употребленія "всѣхъ православныхъ христіанъ". Объ этомъ словѣ и самомъ профессорѣ московскаго университета Н. А. Сергіевскомъ въ "Домашней Бесѣдѣ", издаваемой г. Аскоченскимъ (1861, No 8), помѣщено слѣдующее объясненіе, далеко выступающее за предѣлы литературы".

Приведя затѣмъ цитированное выше мѣсто изъ статьи Аскоченскаго, начинающееся со словъ: "Пощадите, г. ораторъ", и кончающееся указаніемъ на "недѣлю православія" и анаѳему, протестанты продолжаютъ:

"То есть "Домашняя Бесѣда" предаетъ профессора московскаго университета и священника церковному проклятію.

"Объ этомъ злокачественномъ обвиненіи и оскорбленіи чести императорскаго московскаго университета въ лицѣ одного изъ его профессоровъ, святотатственно подвергнутаго въ глазахъ публики церковному суду и отлученію отъ церкви какимъ-то, вовсе не призваннымъ на то, неизвѣстнымъ лицомъ,-- о дѣйствіи, оскорбляющемъ честные нравы всякаго благоустроеннаго общества и государства,-- нижеподписавшіяся лица считаютъ своимъ долгомъ довести до общаго свѣдѣнія".

Подъ протестомъ подписались 26 человѣкъ. Въ томъ числѣ: Д. Иловайскій (нынѣ здравствующій "историкъ"), М. Катковъ (въ то время уже "бывшій профессоръ"), П. Леонтьевъ (другъ и сподвижникъ Каткова въ его послѣдующей ретроградной дѣятельности), Н. Любимовъ (впослѣдствіи авторъ ретроградныхъ статей "Противъ теченія") и наконецъ... Константинъ Петровичъ Побѣдоносцевъ (въ то время профессоръ гражданскаго права) {Вотъ полный списокъ протестантовъ: А. Альфонскій (ректоръ), И. Бабстъ, С. Варшевъ, О. Бодянскій, Я. Борзенковъ, Ѳ. Бредихинъ, Ѳ. Буслаевъ, О. Варвинскій, Ѳ. Дмитріевъ, Г. Захарьинъ, Д. Иловайскій, Я. Калиновскій, М. Капустинъ, М. Катковъ (бывшій профессоръ), П. Леонтьевъ, Н. Любимовъ, А. Меньшиковъ, К. Побѣдоносцевъ, А. Поповъ, Н. Поповъ, Е. Рачинскій, С. Рачинскій, И. Соколовъ, Н. Тихонравовъ, Г. Щуровскій, П. Шестаковъ (инспекторъ студентовъ).

Въ No 21 "Домашней Бесѣды" (27 мая того-же года) Аскоченскій воспроизводитъ еще 32 подписи проф. харьковскаго университета, присоединившихся къ протесту москвичей.}.

На это "обращеніе" В. И. Аскоченскій, повидимому, очень довольный поднятымъ шумомъ, отвѣтилъ рядомъ статей, въ которыхъ развивалъ съ большой эрудиціей начетчика свою точку зрѣнія. Онъ доказывалъ, что вѣра христіанская не имѣетъ ничего общаго съ стремленіемъ всего человѣчества къ чему-то "вѣчному и безконечному", что она чужда всякой земной цивилизаціи и прогрессу. Едивственный ея источникъ -- откровеніе. Отъ стремленія къ истинѣ она ограждена готовой бровей святоотческихъ и каноническихъ писаній, которыя устраняютъ всякое личное "мудрованіе" или "истязаніе вѣры". Съ цивилизаціей, прогрессомъ, стремленіями лучшихъ умовъ къ общему благу, освобожденію отъ рабства и т. д. вѣра православная скорѣе стоитъ въ отношеніяхъ воющей стороны. Духовная литература не должна сталкиваться съ современностью, духовная мысль должна идти собственнымъ русломъ въ крѣпкихъ окаменѣвшихъ берегахъ соборныхъ постановленій и святоотеческихъ писаній. Себя же Аскоченскій причислялъ къ тѣмъ "воинамъ, соглядатаямъ въ станѣ Христовомъ, которые должны вторгающихся въ него волковъ (очевидно, въ родѣ свящ. Сергіевскаго) ловить и представлять на судъ вождей и пастырей" {"Дом. Бесѣда". 1861, вып. 18, стр. 411.}.

Тогда Аскоченскій былъ одинокъ въ духовной и свѣтской литературѣ. Тогда противъ Аскоченскаго протестовалъ Константинъ Петровичъ Побѣдоносцевъ.

Нужны ли дальнѣйшія сопоставленія и параллели?

Съ тѣхъ поръ прошло 45 лѣтъ. Больше 30 лѣтъ прахъ почтеннаго Виктора Ипатьевича покоится въ могилѣ, а К. П. Побѣдоносцевъ въ теченіе нѣсколькихъ десятилѣтій стоялъ во главѣ оффиціальной церкви. Теперь наступаетъ новая "эпоха реформъ". Духъ обновленія вновь стучится у дверей россійской церкви, священники Петровы возобновляютъ попытки своихъ предшественниковъ -- оживить омертвѣлую церковность, соединивъ ея стремленія съ лучшими стремленіями современности. Сходство простирается не только на общія идеи, но даже на подробности. Аскоченскій обвинялъ, между прочимъ, свящ. Сергіевскаго въ томъ, что онъ "не жалуетъ ни текстовъ, ни свидѣтельствъ изъ писаній св. отцовъ и учителей церкви и опредѣленій соборныхъ, почитая все это, конечно, "схоластичностью и педантизмомъ" {"Дом. Бесѣда", 1861, No 8.}. Когда нынѣшніе "соглядатаи въ станѣ Христовомъ" начинали свой походъ противъ свящ. Гр. Петрова, стремясь "уловить его и представить на судъ вождей и пастырей", то прежде всего они тоже обратили вниманіе на простоту его рѣчи, не уснащенной текстами свято-отческихъ писаній {Это было отмѣчено, между прочимъ, и въ "Русск. Бог." (см. 1908 г., іюнь, рецензія: "Итоги полемики по поводу проповѣдничества свящ. Гр. Петрова").}.

И священникъ Петровъ заточенъ въ Череменецкій монастырь, а на аренѣ русской церковности торжествуютъ о.о. Илліодоры.

Викторъ Ипатьевичъ Аскоченскій, нѣкогда гонимый, осмѣянный и "опротестованный", несомнѣнно явился побѣдителемъ и теперь съ торжествомъ могъ бы встрѣтить своихъ противниковъ въ "царствѣ тѣней". Его, а не ихъ пониманіе вѣры и церковныхъ задачъ водворилось на цѣлыя полстолѣтія въ россійской церкви. И насаждено это пониманіе стараніями одного изъ "протестантовъ", заушавшихъ въ прежнее время "Домашнюю Бесѣду" и ея осмѣяннаго редактора.

Кто останется побѣдителемъ въ конечномъ счетѣ -- сухая замкнутая церковность, или вѣчное стремленіе человѣчества къ истинѣ и свободѣ,-- это покажетъ будущее, вѣроятно, уже недалекое.

В. К.

"Русское богатство", No 3, 1907