Ленин Владимир Ильич - Задачи русских социал-демократов

Владимир Ильич Ленин
Задачи русских социал-демократов

Предисловие ко второму изданию

Прошло ровно пять лет с тех пор, как написана предлагаемая брошюра, выходящая теперь вторым изданием вследствие надобностей агитации. За этот небольшой срок наше молодое рабочее движение сделало такой громадный шаг вперед, в положении русской социал-демократии и в состоянии ее сил произошли такие глубокие изменения, что покажется, пожалуй, странным, как могла явиться надобность в простой перепечатке старой брошюры. Неужели "Задачи русских социал-демократов" нисколько не изменились в 1902 г. по сравнению с 1897 г.? Неужели не подвинулись ни на шаг вперед взгляды на этот счет самого автора, который тогда подводил итоги только еще "первому опыту" своей партийной деятельности?

Такие (или подобные им) вопросы, вероятно, возникнут не у одного читателя, и для ответа на эти вопросы мы должны сослаться на брошюру "Что делать?" и дополнить кое-что из сказанного там. Сослаться -- чтобы указать на изложение автором его взглядов на современные задачи социал-демократии; дополнить сказанное там (стр. 31--32, 121, 138) [См. Сочинения, 4 изд., том 5, стр. 360, 463, 483--484. Ред.] об условиях, при которых была писана переиздаваемая теперь брошюра, и о ее отношении к особому "периоду" в развитии русской социал-демократии. Таких периодов вообще я назвал в указанной брошюре ("Что делать?") четыре, причем последний отнесен "к области настоящего, отчасти будущего", третьим периодом названо господство (или, по крайней мере, широкое распространение) "экономического" направления, начиная с 1897--1898 года, вторым периодом годы 1894--1898 и первым 1884--1894. Во втором периоде мы не видим, в отличие от третьего, разногласий в среде самих социал-демократов. Социал-демократия была тогда единой идейно, и тогда же сделана была попытка добиться также единства практического, организационного (образование Российской социал-демократической рабочей партии) [имеется в виду I съезд РСДРП. Ред.]. Главное внимание социал-демократов было тогда устремлено не на выяснение и решение тех или иных внутренних партийных вопросов (как в третьем периоде), а на идейную борьбу с противниками социал-демократии, с одной стороны, на развитие практической партийной работы, -- с другой.

Между теорией и практикой социал-демократов не было того антагонизма, который существовал в эпоху "экономизма".

Предлагаемая брошюра и отражает в себе особенности тогдашнего положения и тогдашних "задач" социал-демократии. Брошюра зовет к углублению и расширению практической работы, не видя никаких "препятствий" к этому в невыясненности каких-либо общих взглядов, принципов и теорий, не видя (не существовавшего тогда) затруднения в сочетании политической и экономической борьбы. Брошюра обращается к противникам социал-демократии со своими принципиальными разъяснениями, к народовольцам [члены "Группы народовольцев". Ред.] и народоправцам [члены партии "Народного права". Ред.], стараясь рассеять те недоразумения и предубеждения, которые заставляют их сторониться от нового движения.

И вот в настоящее время, когда период "экономизма", видимо, подходит к концу, позиция социал-демократов оказывается опять сходной с той, которая была пять лет тому назад. Конечно, задачи, стоящие перед нами теперь, неизмеримо сложнее сообразно гигантскому росту движения за это время, -- но основные особенности настоящего момента воспроизводят, на более широком базисе и в большем масштабе, особенности "второго" периода. Несоответствие между нашей теорией, программой, тактическими задачами и практикой исчезает, по мере исчезновения экономизма. Мы опять смело можем и должны звать к углублению и расширению практической работы, ибо расчистка теоретических предпосылок этой работы в значительной степени уже произведена. Мы опять должны обратить особенное внимание на не социал-демократические нелегальные направления в России, причем перед нами опять оказываются те же, в сущности, -- только гораздо более развитые, оформившиеся, "зрелые" направления, как и в первой половине 90-х годов прошлого века.

Народовольцы в процессе сбрасывания старых своих риз дошли до превращения в "социалистов-революционеров", как бы самым уже этим названием показывая, что они остановились на полдороге. От старого ("русского" социализма) они отстали, а к новому (социал-демократии) не пристали. Единственную теорию революционного социализма, какая только известна современному человечеству, т. е. марксизм, они сдают в архив на основании буржуазной ("социалисты"!) и оппортунистической (-"революционеры"!) критики. Безыдейность и беспринципность ведут их на практике к "революционному авантюризму", выражающемуся и в их стремлении поставить на одну доску такие социальные слои и классы, как интеллигенцию, пролетариат и крестьянство, и в их шумной проповеди "систематического" террора, и в их замечательной аграрной программе-минимум (социализация земли, -- кооперации, -- прикрепление к наделу. См. "Искру" No 23 и 24 [См. Сочинения, 4 изд., том 6, стр. 165--184. Ред.]), и в их отношении к либералам (см. "Революционную Россию" No 9 и рецензию г. Житловского на "Освобождение" в No 9 "Sozialistische Monatshefte"), и во многом другом, о чем нам придется еще, вероятно, говорить неоднократно. В России так еще много социальных элементов и условий, питающих интеллигентскую неустойчивость, вызывающих желание радикально настроенных личностей сочетать отжившее старое и безжизненное модное, мешающих им слить свое дело с ведущим свою классовую борьбу пролетариатом, -- что русской социал-демократии придется еще посчитаться с направлением или направлениями подобно "социально-революционному", покуда капиталистическая эволюция и обострение классовых противоречий не отнимет у них всякой почвы.

Народоправцы, которые в 1897 году отличались не меньшей неопределенностью (см. ниже, стр. 20--22), чем теперешние соц.-рев., сошли вследствие этого очень быстро со сцены. Но их "трезвая" идея -- совершенно отделить требование политической свободы от социализма -- не умерла и не могла умереть, ибо в России очень сильны и все усиливаются либерально-демократические течения среди самых разнообразных слоев крупной и мелкой буржуазии. Поэтому законным наследником народоправцев, их определенным, последовательным, зрелым продолжателем явилось либеральное "Освобождение", желающее группировать вокруг себя представителей буржуазной оппозиции в России. И насколько неизбежно отзревание и отживание старой, дореформенной России, патриархального крестьянства, старого типа интеллигенции, способной одинаково увлекаться и общиной, и сельскохозяйственными кооперациями, и "неуловимым" террором, -- настолько же неизбежны рост и созревание имущих классов капиталистической России, буржуазии и мелкой буржуазии, с их трезвым либерализмом, начинающим сознавать, что нерасчетливо содержать тупое, дикое, дорогостоящее и нисколько не защищающее от социализма абсолютное правительство, -- с их требованием европейских форм классовой борьбы и классового господства, -- с их прирожденным (в эпоху пробуждения и роста пролетариата) стремлением прикрывать свои буржуазные классовые интересы отрицанием классовой борьбы вообще.

Нам есть поэтому за что и поблагодарить гг. либеральных помещиков, пытающихся основать "земскую конституционную партию". Во-первых, -- начнем с наименее важного, -- мы поблагодарим их за то, что они убрали от русской социал-демократии г. Струве, окончательно превращая его из квазимарксиста в либерала, помогая нам на живом примере демонстрировать перед всеми и каждым настоящее значение бернштейнианства вообще и русского бернштейнианства в особенности. Во-вторых, стремясь сделать сознательно-либеральными разные слои русской буржуазии, "Освобождение" тем самым поможет нам ускорить превращение в сознательных социалистов большей и большей массы рабочих. У нас так много было и есть расплывчатого, либерально- народнического квазисоциализма, что по сравнению с ним явным шагом вперед является новое либеральное направление. Рабочим так легко будет теперь наглядно демонстрировать русскую либеральную и демократическую буржуазию, пояснять необходимость самостоятельной рабочей политической партии, составляющей едино с международной социал-демократией, -- интеллигентов так просто будет звать теперь к решительному определению своей позиции: либерализм или социал-демократия, -- половинчатые теории и направления будут так быстро измалываться жерновами этих двух растущих и усиливающихся "антиподов". В-третьих, -- и это самое важное, конечно, -- мы поблагодарим либералов, если они своей оппозицией расшатают союз самодержавия с некоторыми слоями буржуазии и интеллигенции. Говорим "если", ибо своим кокетничанием с самодержавием, своим превознесением мирной культурной работы, своей войной против "тенденциозных" революционеров и т. д. либералы расшатывают не столько самодержавие, сколько борьбу с самодержавием. Неуклонно и непримиримо разоблачая всякую половинчатость либералов, всякую попытку их заигрывать с правительством, мы тем самым и будем обессиливать эту предательскую сторону политической деятельности господ либеральных буржуа, мы тем самым будем парализовать их шуйцу [левая рука см. Шуйца. Ред.] и обеспечивать наибольшие результаты работы их десницы [правая рука см. Десница. Ред.].

Таким образом, и народовольцы и народоправцы сделали очень большие шаги вперед в смысле развития, определения и оформления их настоящих стремлений и их настоящей природы. Та борьба, которая в первой половине 90-х годов прошлого века была борьбой между небольшими кружками революционной молодежи, возобновляется теперь как решительная борьба зрелых политических направлений и настоящих политических партий.

Переиздание "Задач", ввиду этого, явится, может быть, небесполезным и в том отношении, что напомнит молодым членам партии ее недавнее прошлое, покажет возникновение того положения социал-демократов среди других направлений, которое вполне определилось только теперь, поможет яснее и отчетливее представить себе однородные по существу, но более сложные "задачи" современного момента.

Перед социал-демократией с особенной силой выдвигается теперь задача положить конец всякому разброду и шатанью в своей среде, сплотиться теснее и слиться организационно под знаменем революционного марксизма, -- направить все усилия к объединению всех практически работающих социал-демократов, к углублению и расширению их деятельности, а вместе с этим обратить серьезное внимание на выяснение возможно более широкой массе интеллигентов и рабочих истинного значения двух вышеназванных направлений, с которыми уже давно приходится считаться социал-демократии.

Н. Ленин

Август 1902 г.

Предисловие к третьему изданию

Третье издание настоящей брошюры выходит в такой момент развития революции в России, который существенно отличается от 1897-го года, когда эта брошюра была написана, и от 1902-го, когда вышло ее второе издание. Нечего и говорить, что брошюра дает лишь общий очерк задач социал-демократии вообще, а не конкретное указание современных задач, соответствующих теперешнему состоянию рабочего и революционного движения, а также состоянию Российской социал-демократической рабочей партии. Современным задачам нашей партии посвящена мной брошюра "Две тактики социал-демократии в демократической революции" (Женева, 1905 г.) [См. Сочинения, 4 изд., том 9, стр. 1--119. Ред.]. Из сопоставления обеих брошюр читатели могут составить себе суждение о том, последовательно ли развивались взгляды автора относительно общих задач социал-демократии и специальных задач данного момента. Что такое сопоставление не бесполезно, это видно, между прочим, из недавней выходки вождя нашей либерально-монархической буржуазии г-на Струве, обвинившего в "Освобождении" революционную социал-демократию (в лице III съезда РСДРП) в бунтарской и отвлеченно-революционистской постановке вопроса о вооруженном восстании. Мы уже отметили в "Пролетарии" (No 9, "Революция учит" [Там же, стр. 125--134. Ред.]), что простое сравнение "Задач русских социал-демократов" (1897 года), "Что делать?" (1902 г.) [См. Сочинения, 4 изд., том 5, стр. 319--494. Ред.] и "Пролетария" (1905 г.) опровергает обвинение освобожденцев [сторонники журнала "Освобождение ". См. также Союз освобождения. Ред.] и доказывает связь в развитии социал-демократических взглядов на восстание с развитием революционного движения в России. Обвинение освобожденцев есть лишь оппортунистическая выходка сторонников либеральной монархии, стремящихся прикрыть свое предательство революции, предательство интересов народа, свои стремления войти в сделку с царской властью.

Н. Ленин

Август 1905 г.

Задачи русских социал-демократов

Вторая половина 90-х годов характеризуется замечательным оживлением в постановке и разрешении русских революционных вопросов. Появление новой революционной партии народоправцев, растущее влияние и успехи социал-демократов, внутренняя эволюция народовольчества -- все это вызвало оживленное обсуждение программных вопросов как в кружках социалистов -- интеллигентов и рабочих, -- так и в нелегальной литературе. Стоит указать в последней области на "Насущный вопрос" и "Манифест" (1894) партии "Народного права", на "Летучий Листок "Группы народовольцев"", на заграничный "Работник", издаваемый "Союзом русских социал-демократов", на усилившуюся деятельность по изданию революционных брошюр, главным образом для рабочих, в России, на агитационную деятельность социал-демократического "Союза борьбы за освобождение рабочего класса" в С.-Петербурге в связи с знаменательными петербургскими стачками 1896 г. и т. д.

В настоящее время (конец 1897 г.) наиболее животрепещущим вопросом является, с нашей точки зрения, вопрос о практической деятельности социал-демократов. Мы подчеркиваем практическую сторону социал-демократизма, ибо теоретическая сторона его пережила уже, по-видимому, наиболее острый период упорного непонимания противников, усиленных стремлений подавить новое направление при самом его появлении, с одной стороны, и горячей защиты оснований социал-демократизма, с другой. Теперь теоретические воззрения социал-демократов представляются в главных и основных своих чертах достаточно выясненными. Нельзя сказать того же о практической стороне социал-демократизма, о его политической программе, о его приемах деятельности, его тактике. Именно в этой области господствует, кажется нам, больше всего недоразумений и взаимного непонимания, препятствующего полному сближению с социал-демократизмом тех революционеров, которые в теории отрешились вполне от народовольчества, а на практике -- либо приходят самой силой вещей к пропаганде и агитации среди рабочих, даже более: к постановке своей деятельности среди рабочих на почву классовой борьбы; либо стремятся выделить демократические задачи в основу всей программы и всей революционной деятельности. Если мы не ошибаемся, последняя характеристика подходит к тем двум революционным группам, которые действуют в настоящее время в России наряду с социал-демократами, именно: к народовольцам и народоправцам.

Поэтому нам кажется особенно своевременной попытка разъяснить практические задачи социал-демократов и изложить те основания, по которым мы считаем их программу наиболее рациональной из трех наличных программ, а возражения против нее основанными в значительной степени на недоразумении.

Практическая деятельность социал-демократов ставит себе, как известно, задачей руководить классовой борьбой пролетариата и организовать эту борьбу в ее обоих проявлениях: социалистическом (борьба против класса капиталистов, стремящаяся к разрушению классового строя и организации социалистического общества) и демократическом (борьба против абсолютизма, стремящаяся к завоеванию в России политической свободы и демократизации политического и общественного строя России). Мы сказали: как известно. И действительно, с самого своего появления в качестве особого социально-революционного направления русские социал-демократы всегда с полной определенностью указывали на такую задачу своей деятельности, всегда подчеркивали двоякое проявление и содержание классовой борьбы пролетариата, всегда настаивали на неразрывной связи своих социалистических и демократических задач, -- связи, наглядно выраженной в названии, принятом ими. Тем не менее и до сих пор вы встречаете зачастую социалистов, которые имеют самые превратные представления о социал-демократах, обвиняя их в игнорировании политической борьбы и т. п. Остановимся же несколько на характеристике обеих сторон практической деятельности русской социал-демократии.

Начнем с социалистической деятельности. С тех пор, как социал-демократический "Союз борьбы за освобождение рабочего класса" в СПБ. проявил свою деятельность среди петербургских рабочих, характер социал-демократической деятельности в этом отношении, казалось бы, должен быть вполне ясен. Социалистическая работа русских социал-демократов состоит в пропаганде учений научного социализма, в распространении среди рабочих правильного понятия о современном общественно-экономическом строе, его основаниях и его развитии, о различных классах русского общества, об их взаимоотношении, о борьбе этих классов между собой, о роли рабочего класса в этой борьбе, его отношении к падающим и развивающимся классам, к прошлому и будущему капитализма, об исторической задаче международной социал-демократии и русского рабочего класса. В неразрывной связи с пропагандой стоит агитация среди рабочих, выдвигаясь, естественно, на первый план при современных политических условиях России и при уровне развития рабочих масс. Агитация среди рабочих состоит в том, что социал-демократы принимают участие во всех стихийных проявлениях борьбы рабочего класса, во всех столкновениях рабочих с капиталистами из-за рабочего дня, рабочей платы, условий труда и проч. и проч. Наша задача -- слить свою деятельность с практическими, бытовыми вопросами рабочей жизни, помогать рабочим разбираться в этих вопросах, обращать внимание рабочих на важнейшие злоупотребления, помогать им формулировать точнее и практичнее свои требования к хозяевам, развивать в рабочих сознание своей солидарности, сознание общих интересов и общего дела всех русских рабочих, как единого рабочего класса, составляющего часть всемирной армии пролетариата. Организация кружков среди рабочих, устройство правильных и конспиративных сношений между ними и центральной группой социал-демократов, издание и распространение рабочей литературы, организация корреспонденций из всех центров рабочего движения, издание агитационных листков и прокламаций и распространение их, подготовление контингента опытных агитаторов, -- таковы в общих чертах проявления социалистической деятельности русской социал-демократии.

Наша работа направлена прежде всего и больше всего на фабрично-заводских городских рабочих. Русская социал-демократия не должна раздроблять свои силы, она должна сосредоточиться на деятельности среди промышленного пролетариата, наиболее восприимчивого для социал-демократических идей, наиболее развитого интеллектуально и политически, наиболее важного по своей численности и по концентрированности в крупных политических центрах страны. Создание прочной революционной организации среди фабрично-заводских городских рабочих является поэтому первой и насущной задачей социал-демократии, задачей, отвлекаться от которой в настоящее время было бы в высшей степени неразумно. Но, признавая необходимость сосредоточить свои силы на фабрично-заводских рабочих, осуждая раздробление сил, мы вовсе не хотим сказать, чтобы русская социал-демократия игнорировала остальные слои русского пролетариата и рабочего класса. Ничего подобного. Русский фабричный рабочий по самим условиям своей жизни вынужден сплошь да рядом становиться в самые тесные отношения к кустарям -- этому промышленному пролетариату, разлитому вне фабрики в городах и деревнях и поставленному в гораздо худшие условия. Русский фабричный рабочий приходит в непосредственное соприкосновение и с сельским населением (нередко фабричный рабочий имеет семью в деревне) и, следовательно, не может не сближаться и с сельским пролетариатом, с многомиллионной массой профессиональных батраков и поденщиков, а также с тем разоренным крестьянством, которое, держась за мизерные клочки земли, занято отработками и всякими случайными "заработками", т. е. той же работой по найму. Русские социал-демократы считают несвоевременным направлять свои силы в среду кустарей и сельских рабочих, но они вовсе не намерены оставлять без внимания эту среду и будут стараться просвещать передовых рабочих и по вопросам быта кустарей и сельских рабочих, чтобы эти рабочие, приходя в соприкосновение с более отсталыми слоями пролетариата, заносили и в них идеи классовой борьбы, социализма и политических задач русской демократии вообще и русского пролетариата в частности. Непрактично посылать агитаторов к кустарям и сельским рабочим, покуда остается такая масса работы среди фабрично-заводских городских рабочих, но в массе случаев социалист-рабочий, помимо своей воли, соприкасается с этой средой, и он должен уметь пользоваться этими случаями и понимать общие задачи социал-демократии в России. Поэтому глубоко заблуждаются те, кто обвиняет русскую социал-демократию в узости, в стремлении игнорировать массу трудящегося населения из-за одних фабрично-заводских рабочих. Напротив, агитация среди передовых слоев пролетариата есть вернейший и единственный путь к пробуждению (по мере расширения движения) и всего русского пролетариата. Распространение социализма и идеи классовой борьбы среди городских рабочих неминуемо разольет эти идеи и по более мелким, более раздробленным каналам: необходимо для этого, чтобы указанные идеи пустили более глубокие корни в более подготовленной среде и насытили этот авангард русского рабочего движения и русской революции. Направляя все свои силы на деятельность среди фабрично-заводских рабочих, русская социал-демократия готова поддерживать тех русских революционеров, которые приходят на практике к постановке социалистической работы на почву классовой борьбы пролетариата, не скрывая при этом нисколько, что никакие практические союзы с другими фракциями революционеров не могут и не должны вести к компромиссам или уступкам в теории, в программе, в знамени. Убежденные в том, что революционной теорией, служащей знаменем для революционного движения, может быть в настоящее время только учение научного социализма и классовой борьбы, русские социал-демократы будут всеми силами распространять его, охранять от лжетолкований, восставать против всяких попыток связать еще молодое рабочее движение в России с менее определенными доктринами. Теоретические соображения доказывают, а практическая деятельность социал-демократов показывает, что все социалисты в России должны стать социал-демократами. Переходим к демократическим задачам и к демократической работе социал-демократов. Повторяем еще раз, что эта работа неразрывно связывается с социалистической. Пропагандируя среди рабочих, социал-демократы не могут обходить вопросы политические и сочли бы всякую попытку обойти их или даже отодвинуть -- глубокой ошибкой и отступлением от основных положений всемирного социал-демократизма. Наряду с пропагандой научного социализма русские социал-демократы ставят своей задачей пропаганду в рабочих массах и демократических идей, они стараются распространять понятие об абсолютизме во всех проявлениях его деятельности, о его классовом содержании, о необходимости свержения его, о невозможности успешной борьбы за рабочее дело без достижения политической свободы и демократизации политического и общественного строя России. Агитируя среди рабочих на почве ближайших экономических требований, социал-демократы неразрывно связывают с этим и агитацию на почве ближайших политических нужд, бедствий и требований рабочего класса, -- агитацию против полицейского гнета, проявляющегося в каждой стачке, в каждом столкновении рабочих с капиталистами, -- агитацию против стеснения прав рабочих, как русских граждан вообще и как наиболее угнетенного и наиболее бесправного класса в частности, -- агитацию против каждого выдающегося представителя и лакея абсолютизма, приходящего в ближайшее соприкосновение с рабочими и наглядно показывающего рабочему классу его политическое рабство. Если нет такого вопроса рабочей жизни в области экономической, который не подлежал бы утилизации его для экономической агитации, то точно так же нет и такого вопроса в области политической, который бы не служил предметом политической агитации. Эти два рода агитации неразрывно связаны в деятельности социал-демократов, как две стороны одной медали. И экономическая и политическая агитация равно необходимы для развития классового самосознания пролетариата, и экономическая и политическая агитация равно необходимы как руководство классовой борьбой русских рабочих, ибо всякая классовая борьба есть борьба политическая. И та и другая агитация, пробуждая сознание рабочих, организуя, дисциплинируя их, воспитывая их для солидарной деятельности и для борьбы за социал-демократические идеалы, даст возможность рабочим пробовать свои силы на ближайших вопросах, ближайших нуждах, даст возможность им добиваться частичных уступок у своего врага, улучшая свое экономическое положение, заставляя капиталистов считаться с организованной силой рабочих, заставляя правительство расширять права рабочих, прислушиваться к их требованиям, держа правительство в постоянном страхе перед враждебно настроенными рабочими массами, руководимыми прочной социал-демократической организацией.

Мы указали на нераздельную близость социалистической и демократической пропаганды и агитации, на полную параллельность революционной работы в той и другой сфере. Но есть и крупная разница между обоими видами деятельности и борьбы. Эта разница состоит в том, что в борьбе экономической пролетариат стоит совершенно одиноко, имея против себя и землевладельцев-дворян, и буржуазию, пользуясь разве (и то далеко не всегда) помощью тех элементов мелкой буржуазии, которые тяготеют к пролетариату. Между тем в демократической, политической борьбе русский рабочий класс стоит не одиноко, наряду с ним становятся все политически оппозиционные элементы, слои населения и классы, поскольку они враждебны абсолютизму и ведут против него борьбу в тех или иных формах. Рядом с пролетариатом стоят здесь и оппозиционно настроенные элементы буржуазии, или образованных классов, или мелкой буржуазии, или преследуемых абсолютизмом народностей, или религий и сект и т. д. и т. д. Является, естественно, вопрос, в какие отношения должен стать рабочий класс к этим элементам? И затем, не должен ли он соединиться с ними для общей борьбы против абсолютизма? Ведь социал-демократы все признают, что политическая революция в России должна предшествовать социалистической; не следует ли, соединившись со всеми политически оппозиционными элементами для борьбы против абсолютизма, отодвинуть пока социализм, не обязательно ли это для усиления борьбы против абсолютизма?

Разберемся в обоих вопросах.

Что касается до отношения рабочего класса, как борца против абсолютизма, ко всем остальным политически оппозиционным общественным классам и группам, то оно вполне точно определено основными принципами социал-демократизма, изложенными в знаменитом "Коммунистическом манифесте". Социал-демократы поддерживают прогрессивные общественные классы против реакционных, буржуазию против представителей привилегированного и сословного землевладения и против чиновничества, крупную буржуазию против реакционных вожделений мелкой буржуазии. Эта поддержка не предполагает и не требует никакого компромисса с не социал-демократическими программами и принципами, это -- поддержка союзника против данного врага, причем социал-демократы оказывают эту поддержку, чтобы ускорить падение общего врага, но они ничего не ждут для себя от этих временных союзников и ничего не уступают им. Социал-демократы поддерживают всякое революционное движение против современного общественного строя, всякую угнетенную народность, преследуемую религию, приниженное сословие и т. п. в их борьбе за равноправность.

Поддержка всех политически оппозиционных элементов выразится в пропаганде социал-демократов тем, что, доказывая враждебность рабочему делу абсолютизма, социал-демократы будут указывать и на враждебность абсолютизма тем или другим общественным группам, будут указывать на солидарность рабочего класса с этими группами в тех или других вопросах, в тех или иных задачах и т. п. В агитации эта поддержка выразится тем, что социал-демократы будут пользоваться каждым проявлением полицейского гнета абсолютизма и указывать рабочим, как падает этот гнет на всех граждан вообще, на представителей особо угнетенных сословий, народностей, религий, сект и т. д. в частности и как отражается этот гнет на рабочем классе в особенности. Наконец, на практике эта поддержка выражается тем, что русские социал-демократы готовы заключать союзы с революционерами других направлений ради достижения тех или других частных целей, и эта готовность не раз была доказана на деле.

Тут мы подходим и ко второму вопросу. Указывая на солидарность с рабочими тех или других оппозиционных групп, социал-демократы всегда будут выделять рабочих, всегда будут разъяснять временный и условный характер этой солидарности, всегда будут подчеркивать классовую обособленность пролетариата, который завтра может оказаться против своих сегодняшних союзников. Нам скажут: "такое указание ослабит всех борцов за политическую свободу в настоящее время". Такое указание усилит всех борцов за политическую свободу, -- ответим мы. Сильны только те борцы, которые опираются на сознанные реальные интересы известных классов, и всякое затушевывание этих классовых интересов, играющих уже доминирующую роль в современном обществе, только ослабит борцов. Это во-1-х. А во-2-х, в борьбе против абсолютизма рабочий класс должен выделять себя, ибо только он является до конца последовательным и безусловным врагом абсолютизма, только между ним и абсолютизмом невозможны компромиссы, только в рабочем классе демократизм может найти сторонника без оговорок, без нерешительности, без оглядки назад. Во всех других классах, группах, слоях населения вражда к абсолютизму не безусловна, демократизм их всегда оглядывается назад. Буржуазия не может не сознавать задержку промышленного и общественного развития абсолютизмом, но она боится полной демократизации политического и общественного строя и всегда может вступить в союз с абсолютизмом против пролетариата. Мелкая буржуазия двулична по самой своей природе, и, тяготея, с одной стороны, к пролетариату и к демократизму, она, с другой стороны, тяготеет к реакционным классам, пытается задержать историю, способна поддаться на эксперименты и заигрывания абсолютизма (хотя бы в форме "народной политики" Александра III), способна заключить союз с правящими классами против пролетариата ради укрепления своего положения как мелких собственников. Образованные люди, вообще "интеллигенция" не может не восставать против дикого полицейского гнета абсолютизма, травящего мысль и знание, но материальные интересы этой интеллигенции привязывают ее к абсолютизму, к буржуазии, заставляют ее быть непоследовательной, заключать компромиссы, продавать свой революционный и оппозиционный пыл за казенное жалованье или за участие в прибылях или дивидендах. Что касается до демократических элементов в угнетенных народностях и в преследуемых вероучениях, то всякий знает и видит, что классовые противоречия внутри этих категорий населения гораздо глубже и сильнее, чем солидарность всех классов подобной категории против абсолютизма и за демократические учреждения. Только один пролетариат может быть -- и, по своему классовому положению, не может не быть -- последовательным до конца демократом, решительным врагом абсолютизма, неспособным ни на какие уступки, компромиссы. Только один пролетариат может быть передовым борцом за политическую свободу и за демократические учреждения, ибо, во-1-х, на пролетариате политический гнет отражается всего сильнее, не находя никаких коррективов в положении этого класса, не имеющего ни доступа к верховной власти, ни даже доступа к чиновникам, ни влияния на общественное мнение. А во-2-х, только пролетариат способен до конца довести демократизацию политического и общественного строя, ибо такая демократизация отдала бы этот строй в руки рабочих. Вот почему слияние демократической деятельности рабочего класса с демократизмом остальных классов и групп ослабило бы силу демократического движения, ослабило бы политическую борьбу, сделало бы ее менее решительной, менее последовательной, более способной на компромиссы. Наоборот, выделение рабочего класса, как передового борца за демократические учреждения, усилит демократическое движение, усилит борьбу за политическую свободу, ибо рабочий класс будет подталкивать все остальные демократические и политически оппозиционные элементы, будет толкать либералов к политическим радикалам, будет толкать радикалов на бесповоротный разрыв со всем политическим и социальным строем современного общества. Мы сказали выше, что все социалисты в России должны стать социал-демократами. Мы добавляем теперь: все истинные и последовательные демократы в России должны стать социал-демократами. Поясним нашу мысль примером. Возьмем учреждение чиновничества, бюрократии, как особого слоя лиц, специализировавшегося на управлении и поставленного в привилегированное положение перед народом. Начиная от абсолютистской, полуазиатской России до культурной, свободной и цивилизованной Англии, мы везде видим это учреждение, составляющее необходимый орган буржуазного общества. Отсталости России и ее абсолютизму соответствует полное бесправие народа перед чиновничеством, полная бесконтрольность привилегированной бюрократии. В Англии есть могучий контроль народа над управлением, но и там этот контроль далеко не полон, и там бюрократия сохраняет не мало привилегий, является нередко господином, а не слугой народа. И в Англии мы видим, что сильные общественные группы поддерживают привилегированное положение бюрократии, препятствуют полной демократизации этого учреждения. Отчего это? Оттого, что полная демократизация его лежит в интересах одного лишь пролетариата: самые передовые слои буржуазии защищают некоторые прерогативы чиновничества, восстают против выборности всех чиновников, против совершенной отмены ценза, против непосредственной ответственности чиновников перед народом и т. п., ибо эти слои чувствуют, что подобной окончательной демократизацией воспользуется пролетариат против буржуазии. Так и в России. Против всевластного, безответственного, подкупного, дикого, невежественного и тунеядствующего русского чиновничества восстановлены весьма многочисленные и самые разнообразные слои русского народа. Но кроме пролетариата ни один из этих слоев не допустил бы полной демократизации чиновничества, потому что у всех других слоев (буржуазии, мелкой буржуазии, "интеллигенции" вообще) есть нити, связывающие его с чиновничеством, потому что все эти слои -- родня русскому чиновничеству. Кто не знает, как легко совершается на святой Руси превращение интеллигента-радикала, интеллигента-социалиста в чиновника императорского правительства, -- чиновника, утешающегося тем, что он приносит "пользу" в пределах канцелярской рутины, -- чиновника, оправдывающего этой "пользой" свой политический индифферентизм, свое лакейство перед правительством кнута и нагайки? Только пролетариат безусловно враждебен абсолютизму и русскому чиновничеству, только у пролетариата нет никаких нитей, связывающих его с этими органами дворянско-буржуазного общества, только пролетариат способен на непримиримую вражду и решительную борьбу с ними.

Доказывая, что пролетариат, руководимый в его классовой борьбе социал-демократией, является передовым борцом русской демократии, мы встречаем тут крайне распространенное и крайне странное мнение, будто русская социал-демократия отодвигает назад политические задачи и политическую борьбу. Как видим, это мнение -- диаметрально противоположно истине. Чем же объяснить такое поразительное непонимание принципов социал-демократии, излагавшихся много раз и изложенных уже в первых русских социал-демократических изданиях, -- в заграничных брошюрах и книгах группы "Освобождение труда"? Нам кажется, что объяснение этого изумительного факта заключается в следующих трех обстоятельствах.

Во-первых, в общем непонимании принципов социал-демократизма представителями старых революционных теорий, привыкшими к построению программ и планов деятельности на основании абстрактных идей, а не на основании учета действующих в стране реальных классов, поставленных историей в такое-то взаимоотношение. Именно отсутствие этого реалистического обсуждения тех интересов, которые поддерживают русскую демократию, и могло лишь вызвать мнение, будто русская социал-демократия оставляет в тени демократические задачи русских революционеров.

Во-вторых, в непонимании того, что соединение экономических и политических вопросов, социалистической и демократической деятельности в одно целое, в единую классовую борьбу пролетариата не ослабляет, а усиливает демократическое движение и политическую борьбу, приближая ее к реальным интересам народных масс, вытаскивая политические вопросы из "тесных кабинетов интеллигенции" на улицу, в среду рабочих и трудящихся классов, разменивая абстрактные идеи политического гнета на те реальные проявления его, от которых страдает всего больше пролетариат и на почве которых ведет свою агитацию социал-демократия. Русскому радикалу нередко кажется, что социал-демократ, который вместо того, чтобы прямо и непосредственно звать передовых рабочих на политическую борьбу, указывает на задачу развития рабочего движения, организацию классовой борьбы пролетариата, -- что социал-демократ, таким образом, отступает от своего демократизма, отодвигает назад политическую борьбу. Но если здесь и есть отступление, то разве такое, о котором говорит французская поговорка: "il faut reculer pour mieux sauter!" (нужно отступить, чтобы сильнее прыгнуть).

В-третьих, недоразумение вызвано тем, что самое понятие "политическая борьба" имеет различное значение для народовольца и народоправца, с одной стороны, и для социал-демократа -- с другой. Социал-демократы иначе понимают политическую борьбу, они понимают ее гораздо шире, чем представители старых революционных теорий. Наглядную иллюстрацию к этому положению, которое может показаться парадоксом, дает нам "Летучий Листок "Группы народовольцев"" No 4 от 9-го декабря 1895 г. Приветствуя от всей души это издание, свидетельствующее о глубокой и плодотворной работе мысли, которая идет в среде современных народовольцев, мы не можем не отметить статьи П. Л. Лаврова "О программных вопросах" (стр. 19--22), которая рельефно показывает иное понимание политической борьбы народовольцами старого толка [Статья П. Л. Лаврова, напечатанная в No 4, есть лишь "выдержка" из обширного письма П. Л. Лаврова, предназначенного для "Материалов" (имеется в виду сборники статей "Материалы для истории русского социально-революционного движения". Ред.). Мы слышали, что нынешним летом (1897) вышли за границей и это письмо II. Л. Лаврова в полном виде и ответ Плеханова, но мы не могли видеть ни того, ни другого. Точно так же неизвестно нам, вышел ли No 5-ый "Летучего Листка "Группы народовольцев"", в котором редакция обещала редакционную статью по поводу письма П. Л. Лаврова. См. "No 4, стр. 22, столбец 1-ый, примечание]. "... Здесь, -- пишет П. Л. Лавров, говоря об отношении программы народовольческой к программе социал-демократической, -- существенно одно и только одно: возможна ли организация сильной рабочей партии при абсолютизме и помимо организации революционной партии, направленной против абсолютизма?" (стр. 21, столб. 2); то же самое несколько выше (столб. 1-ый): "... организовать русскую рабочую партию при господстве абсолютизма, не организуя в то же время революционной партии против этого абсолютизма". Нам совершенно непонятны эти различия, для П. Л. Лаврова столь кардинально существенные. Как это? "Рабочая партия помимо революционной партии, направленной против абсолютизма"?? Да разве сама рабочая партия не есть революционная партия? Разве она не направлена против абсолютизма? Разъяснение этой странности дает следующее место статьи П. Л. Лаврова: "Организацию русской рабочей партии приходится создавать при условии существования абсолютизма со всеми его прелестями. Если социал-демократам удалось бы сделать это, не организуя в то же время политического заговора против абсолютизма со всеми условиями подобного заговора, то, конечно, их политическая программа была бы надлежащей программой русских социалистов, так как освобождение рабочих силами самих рабочих же совершалось бы. Но оно весьма сомнительно, если не невозможно" (стр. 21, ст. 1). Вот в чем суть-то! Для народовольца понятие политической борьбы тождественно с понятием политического заговора. Надо сознаться, что в этих словах П. Л. Лаврову удалось действительно с полной рельефностью указать основное различие в тактике политической борьбы у народовольцев и социал-демократов. Традиции бланкизма, заговорщичества страшно сильны у народовольцев, до того сильны, что они не могут себе представить политической борьбы иначе, как в форме политического заговора. Социал-демократы же в подобной узости воззрений неповинны; в заговоры они не верят; думают, что время заговоров давно миновало, что сводить политическую борьбу к заговору значит непомерно ее суживать, с одной стороны, а с другой -- выбирать самые неудачные приемы борьбы. Всякий понимает, что слова П. Л. Лаврова, будто "деятельность Запада служит для русских социал-демократов безусловным образцом" (стр. 21, ст. 1), являются не больше, как полемической выходкой, а что на самом деле никогда русские социал-демократы не забывали о наших политических условиях, никогда не мечтали о возможности создать в России открыто рабочую партию, никогда не отделяли задачи борьбы за социализм от задачи борьбы за политическую свободу. Но они думали всегда и продолжают думать, что эту борьбу должны вести не заговорщики, а революционная партия, опирающаяся на рабочее движение. Они думают, что борьба против абсолютизма должна состоять не в устройстве заговоров, а в воспитании, дисциплинировании и организации пролетариата, в политической агитации среди рабочих, клеймящей всякое проявление абсолютизма, прибивающей к позорному столбу всех рыцарей полицейского правительства и вынуждающей у этого правительства уступки. Разве не такова именно деятельность с.- петербургского "Союза борьбы за освобождение рабочего класса"? Разве эта организация не представляет из себя именно зачатка революционной партии, которая опирается на рабочее движение, руководит классовой борьбой пролетариата, борьбой против капитала и против абсолютного правительства, не устраивая никаких заговоров и почерпая свои силы именно из соединения социалистической и демократической борьбы в одну нераздельную классовую борьбу петербургского пролетариата? Разве деятельность "Союза", при всей ее краткости, не доказала уже, что руководимый социал-демократией пролетариат представляет из себя крупную политическую силу, с которой вынуждено уже считаться правительство, которой оно спешит делать уступки? Закон 2-го июня 1897 г. как торопливостью его проведения, так и своим содержанием наглядно показывает свое значение как вынужденной уступки пролетариату, как отвоеванной позиции у врага русского народа. Эта уступка весьма миниатюрна, позиция очень незначительна, но ведь и та организация рабочего класса, которой удалось вынудить эту уступку, тоже не отличается ни широтой, ни прочностью, ни давностью, ни богатством опыта или средств: "Союз борьбы" основался, как известно, лишь в 1895/96 году, и его обращения к рабочим ограничивались лишь гектографированными и литографированными листками. Возможно ли отрицать, что подобная организация, объединяющая по крайней мере крупнейшие центры рабочего движения в России (округа С.-Петербургский, Московско-Владимирский, южный и важнейшие города, как Одесса, Киев, Саратов и т. д.), располагающая революционным органом и пользующаяся таким же авторитетом в среде русских рабочих, каким пользуется "Союз борьбы" среди с.-петербургских рабочих, -- что подобная организация была бы крупнейшим политическим фактором в современной России, -- фактором, с которым правительство не могло бы не считаться во всей своей внутренней и внешней политике? Руководя классовой борьбой пролетариата, развивая организацию и дисциплину среди рабочих, помогая им бороться за свои экономические нужды и отвоевывать у капитала одну позицию за другой, политически воспитывая рабочих и систематически, неуклонно преследуя абсолютизм, травя каждого царского башибузука, дающего почувствовать пролетариату тяжелую лапу полицейского правительства, -- подобная организация была бы в одно и то же время и приспособленной к нашим условиям организацией рабочей партии и могучей революционной партией, направленной против абсолютизма. Рассуждать же наперед о том, к какому средству прибегнет эта организация для нанесения решительного удара абсолютизму, предпочтет ли она, например, восстание или массовую политическую стачку или другой прием атаки, -- рассуждать об этом наперед и решать этот вопрос в настоящее время было бы пустым доктринерством. Это было бы похоже на то, как если бы генералы устроили военный совет раньше, чем они собрали войско, мобилизовали его, повели в поход на неприятеля. А когда армия пролетариата будет неуклонно и под руководством крепкой социал-демократической организации бороться за свое экономическое и политическое освобождение, -- тогда эта армия сама укажет генералам приемы и средства действия. Тогда и только тогда можно будет решить вопрос о нанесении окончательного удара абсолютизму, ибо решение вопроса зависит именно от состояния рабочего движения, от широты его, от выработанных движением приемов борьбы, от свойств руководящей движением революционной организации, от отношения к пролетариату и к абсолютизму других общественных элементов, от условий внешней и внутренней политики, -- одним словом, от тысячи условий, предугадывать которые наперед и невозможно и бесполезно.

Поэтому в высшей степени несправедливо также и следующее суждение П. Л. Лаврова:

"Если же им (социал-демократам) придется так или иначе группировать не только рабочие силы для борьбы с капиталом, но сплачивать революционных личностей и группы для борьбы с абсолютизмом, то русские социал-демократы фактически примут программу своих противников, народовольцев, как бы они себя ни называли. Разница во взглядах на общину, на судьбы капитализма в России, на экономический материализм суть частности, весьма маловажные для действительного дела и способствующие или мешающие решению частных задач, частных приемов подготовления основных пунктов, -- но не более" (стр. 21, ст. 1).

Странно даже оспаривать это последнее положение, будто разница во взглядах на основные вопросы русской жизни и развития русского общества, на основные вопросы понимания истории может касаться лишь "частностей"! Давно уже сказано, что без революционной теории не может быть и революционного движения, и в настоящее время вряд ли есть надобность доказывать подобную истину. Теория классовой борьбы, материалистическое понимание русской истории и материалистическая оценка современного экономического и политического положения России, признание необходимости сводить революционную борьбу к определенным интересам определенного класса, анализируя его отношения к другим классам -- называть эти крупнейшие революционные вопросы "частностями", -- до такой степени колоссально неверно и неожиданно со стороны ветерана революционной теории, что мы почти готовы считать это место просто lapsus'ом. Что же касается до первой половины выписанной тирады, то ее несправедливость еще поразительнее. Заявлять печатно, что русские социал-демократы только группируют рабочие силы для борьбы с капиталом (т. е. для одной экономической борьбы!), не сплачивая революционных личностей и групп для борьбы с абсолютизмом -- это значит либо не знать, либо не хотеть знать общеизвестных фактов о деятельности русских социал-демократов. Или, может быть, П. Л. Лавров не считает тех, кто практически работает в рядах социал-демократов, "революционными личностями" и "революционными группами"?! Или (это, пожалуй, вернее) под "борьбой" с абсолютизмом он разумеет только заговоры против абсолютизма? (Ср. стр. 21, столб. 2: "... дело идет об... организации революционного заговора"; курсив наш.) Может быть, по мнению П. Л. Лаврова, тот, кто не устраивает политических заговоров, не ведет и политической борьбы? Повторяем еще раз: такое воззрение вполне соответствует старинным традициям старинного народовольчества, но оно совершенно не соответствует ни современным представлениям о политической борьбе, ни современной действительности.

Нам остается сказать еще несколько слов о народоправцах. П. Л. Лавров вполне прав, по нашему мнению, говоря, что социал-демократы "рекомендуют народоправцев, как более откровенных, и готовы их поддерживать, впрочем, не сливаясь с ними" (стр. 19, ст. 2); надо бы только добавить: как более откровенных демократов и поскольку народоправцы выступают как последовательные демократы. К сожалению, это условие -- скорее желательное будущее, чем действительное настоящее. Народоправцы выразили желание освободить демократические задачи от народничества и вообще от связи с устарелыми формами "русского социализма", но они оказались сами далеко не освободившимися от старых предрассудков и далеко не последовательными, когда назвали свою партию исключительно политических преобразований -- партиею "социально (??!)-революционной" (см. "Манифест" их от 19-го февраля 1894 года) и заявили в своем "манифесте", что "в понятие народного права входит организация народного производства" (мы вынуждены цитировать на память), вводя таким образом под сурдинкой те же предрассудки народничества. Поэтому, пожалуй, П. Л. Лавров был не совсем не прав, назвав их "маскарадными политинами" (стр. 20, ст. 2). Но, может быть, более справедливо смотреть на народоправство, как на переходное учение, которому нельзя не поставить в заслугу того, что оно устыдилось самобытности народнических доктрин и открыто вступило в полемику с теми отвратительнейшими реакционерами народничества, которые перед лицом полицейского классового абсолютизма позволяют себе говорить о желательности экономических, а не политических преобразований (см. "Насущный вопрос", издание партии "Народного права"). Если в партии народоправцев нет действительно никого, кроме бывших социалистов, прячущих свое социалистическое знамя в видах тактических, надевающих только маску политиков несоциалистов (как предполагает П. Л. Лавров, стр. 20, ст. 2), -- тогда, конечно, эта партия не имеет никакой будущности. Но если в этой партии есть и не маскарадные, а настоящие политики несоциалисты, демократы несоциалисты, -- тогда эта партия может принести не малую пользу, стараясь сблизиться с политически оппозиционными элементами нашей буржуазии, стараясь пробудить политическое самосознание класса нашей мелкой буржуазии, мелких торговцев, мелких ремесленников и т. д., -- этого класса, который везде в Западной Европе сыграл свою роль в демократическом движении, который у нас в России сделал особенно быстрые успехи в культурном и других отношениях за пореформенную эпоху и который не может не чувствовать гнета полицейского правительства с его циничной поддержкой крупных заводчиков, финансовых и промышленных тузов-монополистов. Для этого необходимо только, чтобы народоправцы поставили своей задачей именно сближение с различными слоями населения, а не ограничивались все той же "интеллигенцией", бессилие которой при оторванности от реальных интересов масс признает и "Насущный вопрос". Для этого необходимо, чтобы народоправцы оставили всякие претензии на слияние разнородных общественных элементов и отстранение социализма перед политическими задачами, чтобы они оставили ложный стыд, препятствующий сближению с буржуазными слоями народа, т. е. чтобы они не только говорили о программе политиков несоциалистов, но и поступали сообразно с этой программой, пробуждая и развивая классовое самосознание тех общественных групп и классов, для которых социализм вовсе не нужен, но которые чем дальше, тем сильнее чувствуют гнет абсолютизма и необходимость политической свободы.

* * *

Русская социал-демократия еще очень молода. Она только-только выходит из того зародышевого состояния, когда преобладающее место занимали вопросы теоретические. Она только начинает развивать свою практическую деятельность. На место критики социал-демократических теорий и программ революционеры других фракций должны, в силу необходимости, выступить с критикой практической деятельности русских социал-демократов. И надо признать, что эта последняя критика отличается самым резким образом от критики теоретической, отличается до того, что оказалось возможным сочинить комический слух, будто с.-петербургский "Союз борьбы" есть организация не социал-демократическая. Самая возможность подобного слуха показывает уже неправильность ходячих обвинений социал-демократов в игнорировании политической борьбы. Самая возможность такого слуха свидетельствует уже о том, что многие революционеры, которых не могла убедить теория социал-демократов, начинают убеждаться их практикой.

Перед русской социал-демократией еще громадное, едва начатое поле работы. Пробуждение русского рабочего класса, его стихийное стремление к знанию, к объединению, к социализму, к борьбе против своих эксплуататоров и угнетателей проявляется с каждым днем все ярче и шире. Гигантские успехи, которые делает русский капитализм в последнее время, ручаются за то, что рабочее движение будет безостановочно расти вширь и вглубь. В настоящее время мы переживаем, видимо, тот период капиталистического цикла, когда промышленность "процветает", торговля идет бойко, фабрики работают вовсю и, как грибы после дождя, появляются бесчисленные новые заводы, новые предприятия, акционерные общества, железнодорожные сооружения и т. д. и т. д. Не надо быть пророком, чтобы предсказать неизбежность краха (более или менее крутого), который должен последовать за этим "процветанием" промышленности. Такой крах разорит массу мелких хозяйчиков, бросит массы рабочих в ряды безработных и поставит, таким образом, перед всеми рабочими массами в острой форме те вопросы социализма и демократизма, которые давно уже встали перед каждым сознательным, каждым думающим рабочим. Русские социал-демократы должны позаботиться о том, чтобы этот крах застал русский пролетариат более сознательным, более объединенным, понимающим задачи русского рабочего класса, способным дать отпор классу капиталистов, пожинающих ныне гигантские барыши и стремящихся всегда сваливать убытки на рабочих, -- способным вступить во главе русской демократии в решительную борьбу против полицейского абсолютизма, связывающего по рукам и по ногам русских рабочих и весь русский народ.

Итак, за работу же, товарищи! Не будем терять дорогого времени! Русским социал-демократам предстоит масса дела по удовлетворению запросов пробуждающегося пролетариата, по организации рабочего движения, по укреплению революционных групп и их взаимной связи, по снабжению рабочих пропагандистской и агитационной литературой, по объединению разбросанных по всем концам России рабочих кружков и социал-демократических групп в единую социал-демократическую рабочую партию!

К петербургским рабочим и социалистам от "Союза борьбы"

Тяжелое время переживают петербургские революционеры. Правительство точно собрало все свои силы, чтобы раздавить недавно зародившееся и проявившее себя с такой силой рабочее движение. Аресты приняли необычайные размеры, тюрьмы переполнены. Хватают интеллигентов, мужчин и женщин, хватают и массами высылают рабочих. Едва ли не каждый день приносит известия о новых и новых жертвах полицейского правительства, в бешенстве набросившегося на своих врагов. Правительство задалось задачей не дать окрепнуть и встать на ноги новому течению русского революционного движения. Прокуроры и жандармы хвастают уже, что им удалось разгромить "Союз борьбы".

Эта похвальба -- ложь. "Союз борьбы" цел, несмотря на все преследования. С полным удовлетворением мы констатируем, что массовые аресты служат свою службу, являясь могучим орудием агитации среди рабочих и среди интеллигентов-социалистов, что на место погибших революционеров выдвигаются новые, готовые с свежими силами встать в ряды борцов за русский пролетариат и весь русский народ. Без жертв не может быть борьбы, и на зверскую травлю царских башибузуков мы отвечаем спокойно: революционеры погибли -- да здравствует революция!

Усиление преследований в состоянии было до сих пор вызвать лишь временное ослабление отдельных функций "Союза борьбы", временный недостаток в агентах и агитаторах. Именно такой недостаток ощущается теперь и заставляет нас обратиться с воззванием ко всем сознательным рабочим и ко всем интеллигентам, желающим отдать свои силы на службу революционному делу. "Союзу борьбы" нужны агенты. Пусть все кружки и все отдельные лица, желающие работать в какой бы то ни было, хотя бы самой узкой сфере революционной деятельности, заявят об этом тем, кто имеет сношения с "Союзом борьбы". (В случае, если бы какая-нибудь группа не могла найти таких лиц, -- что очень маловероятно, -- она может обратиться через заграничный "Союз русских социал-демократов".) Работники нужны для всякого рода работы, и чем строже специализируются революционеры на отдельных функциях революционной деятельности, чем строже обдумают они конспиративные приемы и прикрытия своего дела, чем самоотверженнее замкнутся в маленькой, невидной, частичной работе, -- тем надежнее будет все дело, тем труднее будет открыть революционеров жандармам и шпионам. Правительство опутало уже заранее сетью своих агентов не только настоящие, но и возможные, вероятные очаги антиправительственных элементов. Правительство неуклонно развивает и вширь и вглубь деятельность своих слуг, травящих революционеров, изобретает новые приемы, ставит новых провокаторов, старается давить на арестованных посредством запугиваний, предъявления ложных показаний, поддельных подписей, подбрасывания фальшивых записок и т. п. средствами. Без усиления и развития революционной дисциплины, организации и конспирации невозможна борьба с правительством. А конспирация прежде всего требует специализации отдельных кружков и лиц на отдельных функциях работы и предоставления объединяющей роли самому незначительному по числу членов центральному ядру "Союза борьбы". Отдельные функции революционной работы бесконечно разнообразны: нужны агитаторы легальные, умеющие говорить среди рабочих так, чтобы их нельзя было привлечь к суду за это, умеющие говорить только a, предоставляя другим сказать b и c. Нужны распространители литературы, листков. Нужны организаторы рабочих кружков и групп. Нужны корреспонденты со всех фабрик и заводов, доставляющие сведения о всех происшествиях. Нужны люди, следящие за шпионами и провокаторами. Нужны устроители конспиративных квартир. Нужны люди для передачи литературы, для передачи поручений, для сношений всякого рода. Нужны сборщики денег. Нужны агенты в среде интеллигенции и чиновничества, соприкасающиеся с рабочими, с фабрично-заводским бытом, с администрацией (с полицией, фабричной инспекцией и т. д.). Нужны люди для сношений с различными городами России и других стран. Нужны люди для устройства разных способов механического воспроизведения всякой литературы. Нужны люди для хранения литературы и других вещей и т. д. и т. д. Чем дробнее, мельче будет то дело, которое возьмет на себя отдельное лицо или отдельная группа, тем больше шансов, что ему удастся обдуманно поставить это дело и наиболее гарантировать его от краха, обсудить все конспиративные частности, применив всевозможные способы обмануть бдительность жандармов и ввести их в заблуждение, тем надежнее успех дела, тем труднее для полиции и жандармов проследить революционера и связь его с организацией, тем легче будет для революционной партии заменять погибших агентов и членов другими без ущерба для всего дела. Мы знаем, что такая специализация -- очень трудная вещь, трудная потому, что она требует наиболее выдержки и наиболее самоотвержения от человека, требует отдачи всех сил на невидную работу, однообразную, лишенную сношений с товарищами, подчиняющую всю жизнь революционера сухой и строгой регламентации. Но только при этих условиях удавалось корифеям революционной практики в России приводить в исполнение самые грандиозные предприятия, затрачивая годы на всестороннюю подготовку дела, и мы глубоко уверены, что у социал-демократов окажется не меньше самоотвержения, чем у революционеров предыдущих поколений. Мы знаем также, что по предлагаемой нами системе многим лицам, рвущимся приложить свои силы к революционной работе, будет очень тяжел тот подготовительный период, покуда "Союз борьбы" соберет надлежащие сведения о предлагающем свои услуги лице или группе и испытает его способность на отдельных поручениях. Но без такого предварительного искуса невозможна революционная деятельность в современной России.

Предлагая такую систему деятельности своим новым товарищам, мы высказываем положения, к которым привел нас продолжительный опыт, глубоко убежденные, что успешность революционной работы наиболее гарантирована при этой системе.

------------------------------------------------------------------------

Впервые: напечатано в Женеве отдельной брошюрой в 1898 г.

Источник: Ленин В. И. Полное собрание сочинений: в 55 т. / В. И. Ленин ; Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС -- 5-е изд. -- М.: Гос. изд-во полит. лит., 1967. -- Т. 2. 1895 ~ 1897. -- С. 433--470.