Последний день Кирова Корнилов Борис Петрович Библиотека Поэта. Большая серия. Второе издание М.--Л., "Советский писатель", 1966 148. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ КИРОВА 1 Скоро девять, пожалуй. Утро. Весел и прост, он идет, моложавый, через Троицкий мост. Хорошо и морозно -- да, зимой холодней... Он совсем несерьезно относится к ней. Он идет, улыбаясь: лучше, если весна. Всё же мелочь любая забавна весьма. Вон в небесной долине полусвет синевы, и хранят в нафталине равнину Невы. Он мурлычет: -- Иду я, полегоньку иду... Люди греются, дуя в кулаки на ходу. Сколько разных попыток, чтоб согреться, нашли? На огромных копытах першероны прошли. Торопясь,-- не с того ли, что кормушка зовет? Повезли листовое на какой-то завод. Всё дымит, индевея... Тянет к печке, домой,-- нет,-- не сыщешь новее декораций зимой. Даже вымысла ради, красоты и ума... Но зима в Ленинграде -- лучше всякой зима. Ты еще не воспета: зло морозных ночей, солнце красного цвета, совсем без лучей. Как на улицах ранних засыпают, дрожа в тулупах бараньих, домов сторожа. Всё озябло. И что теперь -- населенью беда? Неожиданно оттепель -- и туман, и вода. Туча липкая плачет и на улицы льет. Люди падают, -- значит, гололедица, лед. Макинтошами машем, держась за дома. Только в городе нашем столь смешная зима. Но сегодня иное -- веселы облака, и светило дневное, и морозит слегка. Он скрипит, словно ржавый, под подошвами снег, и идет моложавый через мост человек. 2 Он идет, улыбаясь, как зимы торжество, и снежинка любая забавляет его. Площадь Жертв Революции снегом полна -- сколько горя и радости площадь таит, начинается сразу у моста она, где машина огромная "бьюик" стоит. Как летящее туловище орла, горделивая, ночи полярной темней, и готовы взмахнуть два орлиных крыла. Человек, улыбаясь, направляется к ней. Он садится в машину, легок, вымыт и брит... -- Ну, поехали, -- шоферу говорит. Замечательным, зимним согретый огнем, гладит шофер пушистый каштановый ус. И смеется -- до пояса бурки на нем, рукавицы оленьи, суконный картуз. -- Утро доброе... Солнышко... Славно горит...-- шофер Кирову радостно говорит. 3 Как мне день этот горек и черен этот снег. Я поэт -- не историк, я простой человек. Но желанье имею, негодуя, скорбя, рассказать, как умею, всё, что знал про тебя. Про любовь и про разум, про невзгоды ночей, всё, что знал по рассказам твоих вятичей. Ты в рядах и в колоннах по России кружил, мест не столь отдаленных молодой старожил. Ночь тебя испытала и сказала: владей! Это сплав из металла, годов и людей... Сколько было тяжелых в стране непогод, как ошметки летели, и гибла страна,-- кто тебя позабудет, девятнадцатый год. Украина, Каспийское море, война. На рыбачьих баркасах стоит пулемет, и скорее, скорее -- ни сна, ни жилья. Кто меня понимает, конечно, поймет -- это Киров на Каспии -- песня моя. Нефти кровь животворная, жирная вновь на заводы, на фабрики, в наши края... Это Кирова дело и Кирова кровь. Это только о Кирове песня моя. -- То, что видно, то видно, дела велики,-- говорили солидно о нем старики... Мне рассказывал как-то кузнец на ходу: -- Значит, так это было, дорогие мои. Это в августе было, в тридцатом году, -- я сижу со старухой, гоняю чаи. Дочка где-то в кино, сын читает к уроку, мухи сонные ползают по стене, и чего-то кричит, значит, радио сбоку. Открывается дверь -- и Мироныч ко мне. Никогда не бывал. Но, себя уважая, я, конечно, и виду не подаю, а в душе, понимаете, радость большая. Он мне руку свою, я, понятно, свою. Говорили мы с ним. И сомнения были. Посидел, посоветовался со мной. Мы Сергея Мироныча очень любили... Хоть и молод, а умный, веселый, земной. 4 На роскошных моторах и ночи и дни в пышных шубах матерых разъезжают они. День такого не труден -- это видимый враг, тунеядец и трутень, и совсем не дурак. Этим был ненавистен Киров, знавший навек много тягостных истин, большевик, человек. И за то, что спокоен, за улыбку твою, победитель и воин в открытом бою. Молят: -- Бог, помоги нам и спаси нас, господь, самого господина и лакеев господ. Мелким бисером вышит, .бог ни слова в ответ, -- может, просто не слышит, может, господа нет. Что за гадкая свора? Живут -- благодать, -- от банкира до вора рукою подать. Так и ползают тучей, забывши покой... Был, товарищи, случай забавный такой. Случай тот достоверен, проверен давно,-- рассказать вам намерен про свиданье одно. 5 По равнине пурга порошит пушисто... Сидит баба-яга в гостях у фашиста. У фашиста рога, видимость свиная, а у бабы нога, нога костяная. Злая ночь на носу,