Конрад Микаэль-Георг - Литература в Германии

О СОВРЕМЕННОМЪ СОСТОЯНІИ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

Литература въ Германіи, Конрада {Конрадъ -- нѣмецкій писатель и публицистъ, редакторъ мюнхенскаго изданія "Gesellschaft".}: вліяніе милитаризма на литературу; отчужденность литературы отъ общества и народа; международный характеръ нѣмецкой литературы; вліяніе Нитше на молодое поколѣніе; космополитизмъ Берлина; Карлъ Блейбтренъ и борьба за новое направленіе; нѣмецкій натурализмъ и лейпцигскій процессъ; Берлинскіе поэты-фантазеры; вѣнскіе писатели и Германъ Баръ; нѣмецкіе подражатели норвежцевъ и шведовъ.

Литература въ Германіи.

Въ сужденіяхъ о литературѣ современной Германіи никакъ не минуешь политики. Германія -- государство съ особеннымъ видомъ милитаризма. Она поглотила больше желѣза и крови, чѣмъ сколько въ состояніи былъ воспринять ея организмъ. Нѣмцевъ стремятся сдѣлать одновременно героями и лакеями, учеными и образованными, просвѣщенными и набожными до ханжества, современными мыслителями и средневѣковыми феодалами. Нѣмцы должны повелѣвать вселенной и вмѣстѣ съ тѣмъ носить намордникъ. И несмотря на всѣ эти противорѣчія, они представляютъ изъ себя, съ военной и политической точки зрѣнія, могущественную массу, народъ, сплоченный желѣзомъ.

Но душа Германіи больна. Покоя нѣтъ, веселье и довольство отсутствуютъ. А въ такомъ состояніи духа люди готовы на все. И вотъ это-то состояніе народа всецѣло отражается на нѣмецкой литературѣ. Вся молодая, свѣжая часть ея находится въ состояніи протеста и подъ надзоромъ. Ни государство, ни имперія, ни народъ, въ античномъ смыслѣ этого слова, не интересуется литературой. Это предоставляется полиціи.

Литература -- это свободная мысль, умъ избавленный отъ оковъ и цѣпей. Но развѣ такія понятія могутъ существовать въ странѣ, гдѣ царитъ милитаризмъ и гдѣ все считается неважнымъ внѣ дисциплины. Первый попавшійся тупица изъ солдатъ для милитаризма значитъ больше, нежели изящнѣйшій изъ поэтовъ, самый ограниченный изъ военныхъ болѣе уважаемъ, нежели лучшій изъ романистовъ, какой-нибудь уродъ, титулуемый "Geheim-Rat", занимаетъ въ обществѣ болѣе высокое положеніе, чѣмъ первый изъ драматурговъ.

Среди правящихъ классовъ литература одобряется только въ томъ случаѣ, если она либо льститъ самолюбію, либо даетъ легкое развлеченіе. Молодые писатели, насколько они проявляютъ характеръ и идутъ по прямой дорогѣ къ правдивости, не читаются высшими классами. Что касается простого народа, то онъ знакомится и интересуется литературой лишь постолько, посколько она потакаетъ его страсти къ соціализму и къ другимъ ученіямъ пролетаріата. Такимъ образомъ независимая истинная литература не имѣетъ уголка ни въ душѣ массы населенія, ни въ сердцѣ высшихъ классовъ.

Остальная же часть народа -- среднее сословіе -- имѣетъ еще менѣе общаго съ литературой. Нѣмецкій бюргеръ пьетъ пиво, играетъ въ кости, въ домино, поетъ, бранится, но не питаетъ ни малѣйшей склонности и никакой любви къ серьезной литературѣ. Бюргеръ питаетъ свой умъ разными постными супами семейныхъ журналовъ или соусомъ такихъ банальныхъ произведеній, какъ книги Юліуса Штинде "Die Famille Buchholz". И наряду съ этимъ среди молодежи ростутъ либеральныя идеи и чѣмъ болѣе давитъ и душитъ Германію милитаризмъ, тѣмъ больше либеральныхъ мыслей выливается туда изъ всѣхъ современныхъ литературъ. Быть можетъ, это одна изъ причинъ того, что германская литература носитъ международный характеръ, особенно же драматургія ея. Современная нѣмецкая литература представляетъ собой огромное поле битвы. Произведенія нѣмецкой молодой литературы ничто иное какъ единодушные крики и стоны страданій отъ грубости. Прежняя литература, изящная, академическая, трактовала объ отвлеченныхъ проблемахъ, сваренныхъ въ сахарной водицѣ и надушенныхъ голубенькими цвѣточками романтизма. Нынѣшніе молодые поэты смачиваютъ перо свое кровью. Правда, поколѣніе поэтовъ-натуралистовъ не произвело генія, предъ которымъ всѣ преклонялись бы, но оно выдѣлило изъ своей среды смѣлые таланты во всѣхъ отрасляхъ литературы. Правда, вся эта молодежь дѣйствуетъ за одно лишь въ виду общаго врага, а другъ съ другомъ живетъ какъ кошка съ собакой. Берлинцы не хотятъ признавать мюнхенцевъ, вѣнцы смѣются надъ берлинцами, а въ Цюрихѣ есть кружокъ, который объявляетъ войну всѣмъ и всему. Но у всѣхъ у нихъ одна отличительная черта: они всѣ жаждутъ свободы, величія, ненавидятъ филистерство и тиранію и до безумія преданы идеѣ индивидуализма. Каждый изъ нихъ стремится быть "Übermensch", человѣкомъ-повелителемъ, по ученію Фридриха Нитше.

Берлинъ несомнѣнно политическая и дипломатическая столица Германіи, но центръ умственной и художественной жизни страны находится не на берегахъ Шпрее. Берлинъ огромный городъ тружениковъ; съ 1870 года его развитіе можно признать феноменальнымъ. Его снѣдаетъ горячка прогресса, матеріальнаго роста и власти. Но, несмотря на судорожныя усилія, онъ все же не сдѣлался ни піонеромъ, ни руководителемъ по части высшихъ идей философіи, литературы и искусства. Кромѣ того, Берлинъ вовсе не чисто нѣмецкій городъ; онъ переполненъ такими контрастами, такой грубой смѣсью населенія, что элементы его никогда не составятъ общихъ единицъ высшаго порядка. Въ этомъ городѣ, болѣе нежели въ какомъ либо другомъ мѣстѣ Европы, умственная жизнь носитъ характеръ космополитизма и безначалія. Мы говоримъ о неофиціальномъ Берлинѣ, въ которомъ живетъ масса евреевъ. Печать, литература, управленіе театрами, артистическія, финансовыя и промышленныя агентства почти всецѣло находятся въ рукахъ евреевъ, которые, хотя и отличаются дарованіемъ, образованіемъ, ловкостью, но, именно благодаря этимъ качествамъ въ связи съ расовыми особенностями своими, не могутъ содѣйствовать развитію національнаго духа и способствовать усиленію вліянія Берлина на всю Германію.

Въ художественномъ и музыкальномъ отношеніи первое мѣсто въ Германіи принадлежитъ Мюнхену. Современное движеніе нѣмецкой литературы въ этомъ городѣ вызвало въ жизни журналъ "Die Gesellsshaft". Берлинъ въ данномъ случаѣ отсталъ отъ Мюнхена на 6 лѣтъ. Тамъ основаны болѣе молодыми писателями -- по преимуществу евреями -- журналъ "Die Freie Bühne" и нѣсколько другихъ періодическихъ изданій, въ которыхъ велась жаркая борьба за развитіе современной литературы. Героемъ новаго поколѣнія поэтовъ въ Берлинѣ явился Карлъ Блейбтренъ, сынъ извѣстнаго баталиста-художника Георга Блейбтрена. Этотъ молодой человѣкъ, весьма даровитый, съ изумительнымъ прилежаніемъ и рѣдкой универсальностью образованія, примкнулъ въ "Gesellschaft" и выпустилъ сенсаціонную брошюру "Die Revolution in der Literatnr", которая была первымъ воинственнымъ кличемъ литературной молодежи. Незадолго до этого нѣсколько молодыхъ поэтовъ пробовали привлечь вниманіе литературной публики изданіемъ антологіи: "Характеристики современныхъ поэтовъ". Они не имѣли успѣха.

Карлъ Блейбтренъ, будучи еще совсѣмъ молодымъ чело вѣкомъ, напечаталъ анонимно подъ заглавіемъ "Dies irae" воспоминанія французскаго офицера о битвѣ при Седанѣ. Книжка эта была переведена на французскій языкъ. На эту удочку поймались нѣмецкія газеты. Думая, что воспоминанія написаны французомъ, они превознесли анонимнаго автора до облаковъ. Когда же потомъ они узнали, что анонимъ -- не французъ, а нѣмецъ, похвальные отзывы были значительно ослаблены. Такова ужь особенность нѣмецкой критики: она всегда превозноситъ иностранца надъ соотечественникомъ, если только послѣдній не является офиціальнымъ лицомъ или особою, слава котораго уже прогремѣла.

Съ выпускомъ въ свѣтъ "Die Gesellschaft" и "Die Revolution in der Litteratur", открылась война по всей линіи за новое направленіе въ германской литературѣ. На первомъ планѣ стояли борцы, сражавшіеся при помощи теорій и критическихъ палицъ. Старики, держась правила "beati pessidentes", считали себя въ безопасности и отвѣчали на нападки академическимъ презрѣніемъ и доктринерской непогрѣшимостью. Но вскорѣ армія молодежи увеличилась и количественно и качественно; явились бойцы, способные создавать не только слова, но и дѣла. Одинъ Блейбтренъ выбрасывалъ противъ враговъ ежегодно по три-четыре тома стиховъ, драмъ, романовъ, историческихъ сочиненій. Всѣ эти произведенія, далеко не одинаковыя по художественному значенію, были полны смѣлыхъ мыслей. Къ несчастію, большая публика его не знала или изъ приличія дѣлала видъ, что не знаетъ его. И это отношеніе филистеровъ закрыло талантливому писателю всѣ входы въ ежедневную прессу.

Затѣмъ лозунгомъ сдѣлался натурализмъ. Каждый понималъ его по своему и только одна добродушная публика единодушно заявляла, что натурализмъ молодыхъ писателей -- отвратительное явленіе, которое необходимо уничтожить. Въ дѣло вмѣшалась полиція и привлекла въ суду въ Лейпцигѣ трехъ молодыхъ романистовъ: Конрада Альберти, Вильгельма Валлота и Германа Конради. Всѣ они были осуждены. Конради -- талантливый поэтъ-авторъ превосходнаго тома стихотвореній "Die Lieder eines Sünders" -- вскорѣ послѣ этого скончался въ ужасной нуждѣ, подкошенный всевозможными лишеніями.

Въ противоположность слащавому воркованію старыхъ рифмоплетовъ, молодые поэты развивали и развиваютъ въ своихъ произведеніяхъ идеи новаго порядка и совершенно отказываются отъ традиціонныхъ границъ, установленныхъ буржуазіей и филистерами. Детлеръ фонъ-Зильенкронъ -- первый изъ современныхъ поэтовъ Германіи поетъ и прославляетъ въ своихъ "Lieder", выпуская ежегодно по тому, рыцарскую независимость художника, а Джонъ Генри, Макэй и Карлъ Генкель сочинили пѣснь пѣсней соціализма. Лучшія поэтическія страницы Макэя и Генкеля были конфискованы. Послѣдній эмигрировалъ въ Швейцарію и оттуда сталъ писать еще болѣе грозныя поэтическія филиппики противъ ненавистнаго милитаризма и клерикализма. Болѣе мирное гуманитарное настроеніе, тоже съ тенденціей соціализма, представляетъ небольшая группа берлинскихъ поэтовъ: братья Гартъ, Рихардъ Дэмель, владѣющій бичемъ сатиры, и Бруно Вилле -- молодой философъ, проявляющій прозорливость, здравомысліе и благородство характера.

Дойдя до такой ступени развитія, молодая германская поэзія вдругъ сдѣлала скачокъ въ экзотизмъ и въ эротическую болѣзненность, и какъ только въ какой нибудь странѣ появлялся помѣшанный писатель, онъ тотчасъ же находилъ ловкаго подражателя въ Германіи. Въ Берлинѣ эти "поэты-фантазеры" развелись въ большомъ числѣ и стали шествовать съ трубами и криками "ура!" Они не только создаютъ новыя "школы" поэзіи, но основали даже нѣсколько издательскихъ фирмъ. Отто Эрихъ Гарслебенъ, Францъ Гельдъ и другіе молодые таланты Берлина чувствуютъ себя чрезвычайно скверно въ бранденбургской кожѣ и постоянно стараются изъ нея вылѣзти. Они проявляютъ бѣшеный космополитизмъ и интернаціонализмъ, стараясь выбиться изъ тисковъ германской имперіи.

Въ Вѣнѣ это новое направленіе носитъ еще болѣе истерическій характеръ, нежели въ Берлинѣ и въ Мюнхенѣ. Послѣдній городъ -- вообще самое здоровое мѣсто въ Германіи. Близость горъ, чистый и ясный воздухъ и прекрасное баварское пиво успокоиваютъ нервы. Тамъ поэты, даже страстные индивидуалисты, какъ Бирбаумъ Шарфъ, сохраняютъ здравый смыслъ среди поэтическихъ излишествъ, и даже у такихъ стариковъ, какъ Генрихъ фонъ-Редеръ, замѣтна юношеская свѣжесть.

За то въ Вѣнѣ литература идетъ на всѣхъ парусахъ по теченію истерическаго вырожденія. Любители новыхъ теченій, засѣдая въ своемъ таинственномъ храмѣ -- "Café Grinsteidt" (пользующійся уже болѣе ста лѣтъ извѣстностью, какъ литературный ресторанъ Вѣны) -- каждую недѣлю провозглашаютъ по одному новому принципу. Они работаютъ по правиламъ новой техники и благодаря постояннымъ нововведеніямъ впадаютъ въ дряхлость и ребячество. Тѣмъ не менѣе большинство ихъ -- люди талантливые, но таланты эти питаются болѣзненной кровью и поддерживаются слишкомъ возбужденными нервами. Главнымъ пророкомъ этой эстетической религіи является Германъ Баръ -- одна изъ интереснѣйшихъ фигуръ въ литературѣ. Онъ беззастѣнчивъ и кротокъ, циниченъ и сантименталенъ, романиченъ и положителенъ. Къ этимъ противорѣчивымъ качествамъ надобно прибавить еще удивительную виртуозность въ стилѣ и умѣніе блестящимъ образомъ проповѣдывать послѣднее слово въ вопросѣ о чувствахъ. Для учениковъ своихъ онъ пишетъ библію и катехизисъ, разумѣется, для каждаго сезона новые, для которыхъ словаремъ запасается изъ Парижа.

Вѣчное безпокойство заставляетъ современныхъ нѣмецкихъ писателей бросаться на всѣ отрасли литературы. Почти всѣ германскіе поэты пишутъ романы, повѣсти и театральныя піесы. Пишутъ множество и безъ конца. Рынокъ заваленъ произведеніями литературы. Очень немногіе являются исключительно романистами или драматургами или спеціалистами по трактовкѣ какой нибудь одной темы. Только одна баронесса Сутнеръ, со времени сенсаціоннаго успѣха ея романа "Die Waffen nieder!" ("Противъ войны"), переведеннаго на всѣ языки, избрала вопросъ о войнѣ своей спеціальностью. Нѣкоторые авторы упорно пишутъ спеціально берлинскіе романы (Максъ Кретцеръ) или мюнхенскіе (Г. Конрадъ). Слѣдуя по стопамъ норвежскихъ писателей Гарборга, Стриндберга и Гансона, которые пользуются въ Германіи такой же извѣстностью, какъ и у себя на родинѣ, германскіе литераторы сочиняютъ романы аналитикопсихологическіе, совершенно погружаясь въ дебри психологіи. Но этого рода произведенія не проникаютъ въ публику и извѣстны только въ кругу литераторовъ. Большая публика читаетъ по преимуществу издѣлія крупныхъ фабрикъ романовъ, находящихся въ Лейпцигѣ, Гамбургѣ, Штутгартѣ и другихъ центрахъ литературной промышленности. Кромѣ того, потребности къ чтенію удовлетворяются переводами сенсаціонныхъ французскихъ романовъ. Романы-фельетоны большинствомъ распространенныхъ газетъ получаются изъ-за границы.

Это -- переводы, ввозный литературный продуктъ. Въ Германіи постоянно существовали предприниматели, торговавшіе исключительно иностранными романами. Это положеніе вещей не измѣнилось и теперь, при новомъ режимѣ Вильгельма II. Теперь болѣе чѣмъ когда либо національная идея равнозначуща идеѣ успѣха. Правящіе классы предпочитаютъ то, что имъ доставляетъ наибольшую сумму удовольствія, денегъ, вліянія. Будетъ ли эта идея національной, интернаціональной или противунаціональной -- имъ рѣшительно все равно.

Тщетно лучшіе художники Германіи, въ особенности Рихардъ Вагнеръ, старались сдѣлать изъ нѣмцевъ настоящихъ нѣмцевъ. Но наряду съ этимъ удивительно то, что всякое произведеніе, стремящееся очистить германскій характеръ, внести преобразованія въ народную жизнь, встрѣчается съ восторгомъ. Послѣдній примѣръ, доказывающій этотъ удивительный контрастъ съ общимъ направленіемъ, произошелъ около двухъ лѣтъ тому назадъ. Книга "Рембрандъ-воспитатель", написанная нѣмцемъ (онъ скрывалъ свое имя; это -- нѣкто Лангбэнъ изъ Дрездена), выдержала въ короткое время пятьдесятъ изданій и была восторженно расхвалена всей германской печатью. И все это -- за тенденцію національной педагогіи, потому что литературныя достоинства книги были весьма сомнительны.

Тотъ же самый фактъ успѣха наблюдается и по отношенію къ драматическимъ произведеніямъ съ реформаторской тенденціей. До тѣхъ поръ, пока пьесы стараются выяснить публикѣ положительныя и отрицательныя національныя качества, онѣ имѣютъ колоссальный успѣхъ. Примѣръ -- "Честь" Зудермана. Но, какъ всегда, и тутъ вступается полицейская власть, которая не приминула воспретить во многихъ городахъ постановку другихъ лучшихъ пьесъ этого же автора, какъ, напримѣръ, "Конецъ Содома" и "Домашній очагъ".

"Протестующіе реалисты* въ драматической литературѣ -- Арно Гольцъ, Шлафъ и Герхартъ Гауптманъ возбудили всеобщій интересъ своими пьесами, поставленными на "Freie Bühne" въ Берлинѣ и вмѣстѣ съ тѣмъ породили множество скандаловъ" Пьесы Герхарта Гауптмана отличаются искусной фактурой, но горькія натуралистическія истины, высказываемыя въ нихъ, не даютъ этимъ пьесамъ ходу. Изъ всѣхъ молодыхъ драматурговъ Гауптману предстоитъ наиболѣе блестящая будущность.

"Вѣстникъ Иностранной Литературы", No 12, 1893