Анчарова Мария Семеновна - Рождественский рассказ

Рождественскій разсказъ.

Разсказъ Маріи Анчаровой.

Да, это будетъ лучше всего!

"Рыцарь индустріи"!.. Я остановлюсь на немъ!..

Сейчасъ онъ герой момента и пройти мимо него невозможно. Правда, въ разсказѣ будетъ мало поэзіи, онъ будетъ тяжелымъ и грузнымъ, какъ рождественскій гусь, но это ничего! Въ этой тяжести есть, пожалуй, своего рода "тыловой" символъ.

За сюжетомъ ходить недалеко, хоть о томъ же Федорѣ Ивановичѣ разсказать. И ему пріятно. Всю жизнь мечтала, о томъ, чтобы его знали и завидовали ему

Долго ему не везло въ этомъ. Знать-то, пожалуй, знали, многіе знали, но какъ-то не замѣчали его; а ужъ позавидовать, конечно, никто, не подумалъ-бы: нечему было.

Околачивался всегда человѣкъ вокругъ крупныхъ "коммерсантовъ",-- какъ онъ говорилъ,-- исполнялъ ихъ, часто рискованныя, порученія, терся въ переднихъ всякаго рода "коммерческихъ конторъ": пробирался съ задняго хода и къ разному начальству.

Опредѣленной профессіи у него не было, но онъ всегда торопился, всегда вынюхивалъ что-то, ловилъ кончикомъ уха каждый, казавшійся ему многообѣщающимъ, звукъ...

Богатые люди были его недосягаемымъ идеаломъ. Особенно богатые купцы. Ему казалось, что только они умѣютъ эффектно, съ шикомъ пользовался своимъ богатствомъ.

-- Кто умѣетъ такъ ловко, смачно считать пачки ассигнацій!.. Такъ самоувѣренно разговаривать жирнымъ баскомъ, такъ одѣвать жену, обставлять квартиру!..

Къ женѣ своей Федоръ Ивановичъ относился равнодушно: некогда ему было въ вѣчномъ шмыганьи думать о ней: но при встрѣчахъ съ богато одѣтыми женщинами представлялъ себѣ жену въ каракулевомъ пальто, рядомъ съ собой, и у него духъ захватывало отъ удовольствія.

Пришелъ разъ Федоръ Ивановичъ къ одному изъ своихъ благодѣтелей, когда у того гости были. Вышло такъ, что тотъ его пригласилъ остаться. Онъ сидѣть на кончикѣ стула, благоговѣйно слушалъ разговоры и замиралъ отъ блаженства. А когда уже за полночь одному изъ именитыхъ гостей нехорошо стало, и хозяинъ подъ руку увелъ его въ свой кабинетъ. Федоръ Ивановичъ подскочилъ, подхватилъ гостя подъ другую руку, и почтительно ухаживалъ за нимъ все время въ кабинетѣ хозяина... Происшедшее показалось ему верхомъ хорошаго тона и умѣнія свободно держать себя...

Съ началомъ войны Федоръ Ивановичъ куда-то исчезъ. Потомъ раза два пріѣзжалъ не надолго и опять уѣзжалъ. Недѣли двѣ тому назадъ я встрѣтилъ его на улицѣ. Медленная походка, увѣренный взглядъ, во рту сигара, на оттопыренномъ мизинцѣ правой руки солитеръ. Несмотря на теплый день онъ бытъ одѣтъ въ мѣховую шубу нараспашку. Рядомъ съ нимъ жена въ каракулевомъ манто.

Теперь Федоръ Ивановичъ вѣроятно, готовится къ празднику. Разсказать развѣ о томъ, какъ онъ встрѣтилъ его. Исполнились мечты о хорошей жизни. Много будетъ именитыхъ гостей, возможно, что кому-нибудь и нехорошо стянетъ... И хозяинъ подъ-руку поведетъ его въ кабинетъ...

Недаромъ Федоръ Ивановичъ орудовалъ на протяженіи войны.. "Мобилизовалъ" и уголъ, и вагоны, и, солдатскіе сапоги "крокодилы" -- Не даромъ принималъ активное участіе въ созданіи "дороговизны жизни"..

Недаромъ...

-----

Звонокъ по телефону прервать мои размышленія.

Ничего не подѣлаешь...

Беру трубку, съ недовольнымъ видомъ начинаю слушать...

Но недовольство быстро проходитъ...

Какая прелесть!.. Вотъ это тема для рождественскаго разсказа!.. Богъ съ нимъ, съ рыцаремъ индустріи. Не стоитъ грязнить имъ праздника, когда рядомъ жизнь даетъ такія красивыя, трогательныя проявленія!

Говорила со мной сестра милосердія, работающая въ лазаретѣ съ самаго начала войны.

-- Я имѣю обыкновеніе,-- разсказала сестра,-- гуляя, заходить ежедневно въ булочную за хлѣбомъ. Послѣдніе нѣсколько дней я замѣтила, что мнѣ старается отпустить покупку одинъ и тотъ же приказчикъ. И при этомъ внимательно, и ласково смотритъ на меня. Я не обратила вниманія. Мелькнула мысль,-- старательный приказчикъ,-- и больше я на этомъ не останавливалась. Третьяго дня онъ заговорилъ со мной.

-- Узнаете меня, сестрица?

Я была удивлена. Внѣ лазарета я не ношу сестринской формы, и никто меня сестрицей не называетъ.

-- Нѣтъ, не узнаю.

-- Какъ же, вы мнѣ въ прошломъ году перевязку дѣлали, раза три руку перевязывали и разговаривали съ мной.

Я сдѣлала видъ, что узнала его.

-- Да, да, помню, вѣрно! Это я сразу не узнала.

-- А я, какъ только увидѣть, призналъ васъ. Помните, тосковалъ я тогда, что опятъ на позиціи идти нужно, а я жены не повидаю. Въ деревнѣ она тогда была. А вы утѣшали: "Пріѣдешь, молъ, обратно, опять вмѣстѣ съ женой будешь!" И вѣдь, вѣрно. По вашему вышло! Со мной Дарья теперь! И на войнѣ Богъ хранилъ". Два пальца только потерялъ, ну да это пустякъ, вниманія не стоитъ!

Поговорила я съ нимъ, ушла. Захожу вчера опять за хлѣбомъ. Опять встрѣчаетъ меня тотъ же приказчикъ. Отдаетъ завернутую покупку, а лицо у него лукавое и таинственное. Беру свертокъ.

-- Что такой тяжелый?-- спрашиваю.

До ушей улыбнулся

-- Это я вамъ, сестрица, подарочекъ къ празднику положилъ. Фунтъ карамели. Кушайте на здоровье!

Развѣ это не очаровательно?..

Имѣйте въ виду, что это не праздничный разсказъ, а только тема для него, настоящее, истинное происшествіе...

Это хорошо можно разсказать...

Большая палата, освѣщенная холоднымъ сизоватымъ свѣтомъ синей лампочки. Особая, лазаретная тишина... Поблескиваетъ риза на иконѣ. Ряды незанятыхъ, аккуратно покрытыхъ коекъ, и въ самомъ углу, у стѣнки одиноко сидитъ солдатикъ...

Не спится ему...

Столько новыхъ впечатлѣній втиснула жизнь въ его непривыкшую думать голову... Не справиться съ ними... Не осилить... Толпятся и толкаютъ другъ друга образы, представленія...

Бойня... огонь... морозъ... чужія лица... незнакомый говоръ... и кровь, -- кровь...

А тамъ гдѣ-то далеко-далеко, семья, домъ, тишина...

А вѣдь она есть и сейчасъ,-- со мья. только какъ же она вмѣстѣ съ войной-то?..

Давятъ голову незнакомыя мысли сжимаютъ сердце... Жутко и тоскливо отъ нихъ.

Пришла добрая сестрица, ненарокомъ обронила нѣсколько ласковыхъ словъ, улыбнулась,-- и легче стало солдатику... Уплыли куда-то тяжелыя мысли. Смотритъ на ласковое дѣвичье лицо и самъ улыбается... и про Дарью хочется говоритъ...

И осталась случайная улыбка сестры въ солдатской душѣ.. И сберегъ онъ ее...

И вотъ онъ, трогательный куличекъ, фунтъ карамели... Отъ чистаго сердца.. Отъ хорошей, народной души...

Опять звонокъ...

Ни везетъ мнѣ съ рождественскимъ разсказомъ...

-- Allo!

-- Посовѣтуйте, куда пожертвовать собранные пятьсотъ рублей?.. Такъ много мѣстъ. Не знаешь -- куда нужнѣе...

-- Куда нужнѣе?.. Чтобы вамъ посовѣтовать... Пожертвуйте дѣтямъ бѣженцевъ! Они самыя несчастныя, самыя безвинныя жертвы этого кроваваго кошмара...

-- Хорошо!.. Благодарю васъ...

...Какъ это я раньше не подумала!..

Дѣти-бѣженцы!

О нихъ нужно писать!

Дѣти! Самая высокая, самая достойная праздника тема!..

Разскажу я о мальчикѣ, попавшемъ въ деревню вмѣстѣ съ родителями бѣженцами, который, узнавъ, что въ городѣ "бѣженцевъ учатъ", что тамъ для этого какая-то "комиссія есть", -- удралъ отъ родныхъ, пробрался зайцемъ по желѣзной дорогѣ въ городъ, и, очутившись на вокзалѣ голодный. безъ копейки, опрашивалъ каждаго встрѣчнаго:

-- Дяденька, а гдѣ комиссія?

-- Какая?-- недовольно бросалъ протискивающійся къ балетной кассѣ "дяденька".

-- А которая учитъ...

-- Не знаю, не приставай!

Три дня прожилъ мальчикъ на вокзалѣ, три дня спрашивалъ "дяденекъ" и "тетенекъ", о "комиссіи, которая учить"...

Много разъ, вѣроятно, за эти три дня голодъ и отчаяніе сжимали маленькое дѣтское сердце, много слезъ онъ утеръ кулачишками... Но рвущаяся къ свѣту душа на этотъ разъ добилась своего... Узнать таки мальчикъ, гдѣ находится "комиссія", добрался до нея...

И мальчика стали учить, одѣли, обули... И на Рождество у него будетъ елка...

Это хорошо, правда? Похоже на сказку...

А это голая правда!

Только какъ бытъ съ мальчикомъ? Вѣдь для рождественскаго разсказа не совсѣмъ удобно, что у него и книжки сейчасъ есть, и теплая одежда, и елка будетъ на праздникъ.

Сами понимаете, что онъ долженъ замерзнуть въ сочельникъ, прильнувъ къ окну, за которымъ "сіяетъ огнями" елка для богатыхъ дѣтей.

Жалко морозить такого мужественнаго, хорошаго мальчика.

Пощадила его жизнь, пощажу и я...

Пустъ радостно встрѣчаетъ праздникъ, любуется загорѣвшимися глазенками на ласковые елочные огни и около нихъ хоть немного отогрѣется отъ вьюгъ и холода мачехи-жизни.

А я ужъ лучше безъ рождественскаго разсказа останусь....

МАРІЯ АНЧАРОВА.

"Приазовскій край". 1915. No 340. 25 декабря.