Арендаренко Георгий Алексеевич - В горах Дарваза-Каратегина

Въ горахъ Дарваза-Каратегина.

(На верховьи Аму-Дарьи).

По представленію начальника зеравшанскаго округа, генералъ-маіора Иванова, съ разрѣшенія и. д. туркестанскаго генералъ-губернатора, генералъ-лейтенанта Килкаковскаго, чрезъ сношеніе съ бухарскимъ Эмиромъ Музафаръ-ханомъ, въ началѣ 1882 года мнѣ была предоставлена поѣздка въ юго-восточныя бекства этого ханства, для пополненія этнографическихъ и статистическихъ свѣдѣніи о немъ.

Выступивъ изъ Самарканда 20 марта, имѣя съ собою секретера, г. Введенскаго, для офиціальной переписки, переводчика Джалаль-Этдина Камалединова и 10 конныхъ джигитовъ изъ самаркандскихъ туземцевъ, я проѣхалъ чрезъ Китабъ и Шахрисябзь въ Карши, гдѣ, послѣ личной аудіенціи, выяснивъ Эмиру цѣль своей поѣздки и предположенный маршрутъ, окончательно заручился и согласіемъ Музафаръ-хана, и обѣщаніемъ полнаго вездѣ содѣйствія, которымъ дѣйствительно пользовался и за которое приношу мою глубокую признательность Эмиру. Мой путь шелъ изъ Каршишелъ, чрезъ Бухару, въ Чорджуи и отсюда вверхъ по Аму-Дарьѣ, чрезъ бекства Наразымъ, Бордалыкъ, Керки, Келифъ, Ширабатъ, Кободіанъ, Курганъ-тюпе, Кулябъ, Бальджуанъ, Дарвазъ, Каратегинъ, Хисаръ, Бойсунъ и Гузаръ. При знаніи языковъ тюрскаго и персидскаго, при достаточномъ навыкѣ къ разспросамъ туземцевъ, имѣя опытныхъ развѣдчиковъ изъ самаркандцевъ и пользуясь содѣйствіемъ бухарскихъ властей, мнѣ удалось собрать весьма полныя этнографическія, статистическія и экономическія свѣдѣнія въ пройденныхъ бекствахъ. Занимаясь теперь разработкою этихъ свѣдѣній, для составленія описанія современнаго состояніи бухарскаго ханства, я представляю пока вниманію общества описаніе наименѣе извѣстныхъ, во всѣхъ отношеніяхъ, восточныхъ странъ Дарваза и Каратегина, занимающихъ верховье рѣкъ Пянджа и Сурхъ-объ {Статья "Дарвазъ и Каратегинъ" будетъ напечатана въ непродолжительномъ времени. Авт.}. Не станемъ описывать здѣсь весь пройденный путь южной и восточной частей ханства, такъ какъ онъ извѣстенъ изъ прекраснаго очерка {См. "Ежегодникъ туркестанскаго края" за 1879 годъ.} Н. А. Маева, а ограничимся сообщеніемъ свѣдѣній о пути, ведущемъ изъ Куляба, чрезъ Бальджуанъ, въ Дарвазъ и Каратегинъ. Сдѣлавъ въ одинъ день, безъ привала, переходъ въ 80 верстъ отъ урочища Ташъ-рабатъ, чрезъ горный кряжъ Джилоны-тау (змѣиная гора) -- водораздѣлъ рр. Вахшъ и Кизылъ-су (Кчи-Сурхъ-объ), съ роскошной пастьбой и рощами фисташковаго дерева, состоящими въ общественномъ пользованіи обширной промышленности добычей фисташекъ и красильнаго бузъ-гунчь,-- къ вечеру 12 мая мы добрались до селенія Гуль-багъ, на правомъ берегу Кызылъ-су. Этотъ переходъ былъ очень утомителенъ и для людей, и для лошадей, благодаря постояннымъ подъемамъ и спускамъ, отсутствію на всемъ пути воды, кромѣ глинистой рѣчонки То пръ, пересѣкающей дорогу на сороковой верстѣ отъ Тангъ-рабата. Чувствовалась всѣми потребность въ отдыхѣ, и такъ какъ Гуль-багъ, разбросанный группами жилищъ по берегу рѣки, не представлялъ необходимыхъ удобствъ, то мы и оставили его на другое же утро, чтобы расположиться въ Кулябѣ -- резиденціи бека, бывшей столицѣ самостоятельнаго хана Сори-хана. Переѣздъ до Куляба въ 22 версты, обойдя небольшой междурѣчный кряжъ Сэръ-Тизъ съ соляными ломками, представлялъ не мало затрудненій, потому что этотъ единственный путь въ Кулябъ пересѣкаетъ протоки рр. Кызылъ су и Ахъ-су, которые, соединившись въ 15 верстахъ ниже Гуль-бага, у подошвы соляной горы Хожъ-Мумивъ, впадаютъ подъ именемъ Кизилъ-су въ Аму-Дарью, близь селенія Саятъ, въ южной части кулябскаго бекства. Обѣ рѣки эти несутъ въ этомъ мѣстѣ, противъ Куляба, весьма много воды и представлялись бы очень значительными, еслибъ природа не разбила ихъ на множество протоковъ съ пологими берегами, поросшими кустарникомъ, камышомъ и обильной травой, укрывающими лѣтомъ массы кабановъ и тигровъ, а зимою -- кочевыя стойбища скотоводовъ корлыковъ и узбековъ, спускающихся сюда въ октябрѣ мѣсяцѣ съ горъ Куляба и Бальджуана. Переправившись на лѣвый берегъ Ахъ-су и пройдя нѣсколько небольшихъ поселковъ, живописно окутанныхъ зеленью плакучей ивы, вѣковыхъ чинаровъ, раскидистыхъ виноградниковъ и серебристой джигды, мы поднимались пологими низкими холмами величайшаго водораздѣльнаго хребта И мамъ-оскаръ. На этихъ холмахъ, въ 5-ти верстахъ отъ берега Ахъ-су, на горныхъ ключахъ Кулябъ-дарья, дающихъ цѣлую сѣть арыковъ, пріютился Кулябъ съ небольшой глиняной крѣпостью, съ роскошными фруктовыми садами и виноградниками, съ типичными постройками при двухскатныхъ камышевыхъ крышахъ, съ небольшимъ, довольно грязнымъ базаромъ. Городъ въ 460 дворовъ весь разбросанъ въ садахъ, прорѣзанъ широкими улицами и арыками для поливки усадебныхъ пашенъ, которыхъ, впрочемъ, не особенно много, потому что главное занятіе кулябцевъ составляетъ шелководство, ткачество превосходной шелковой алачи для халатовъ, торгашество мѣновое и съ денежными знаками, въ которыхъ преобладаетъ издавна старинная мѣдная русская монета, неизвѣстно какъ и откуда забравшаяся только въ Кулябъ. Значительная часть кулябцевъ, какъ типичныхъ таджиковъ съ чисто персидской рѣчью, такъ и узбековъ колѣна Кессемиръ, занимается также и скотоводствомъ, выселяясь на лѣто изъ лихорадочнаго городского и кишлачнаго побережья въ восточныя, ближайшія горы вѣчно снѣжнаго хребта Камарау-Имамъ-оскаръ, тянущагося отъ верховьевъ лѣваго берега Яхъ-су до Аму-Дарьи. Обиліе водныхъ ключей и роскошной травы на этихъ горахъ, съ постоянной прохладой, притягиваетъ сюда на лѣтовки и осѣдлыхъ, и кочевыхъ жителей долинъ Кызылъ-су и Яхъ-су, отличающихся крайне нездоровымъ климатомъ съ сильной жарой, съ болотными испареніями отъ тогаевъ и рисовыхъ нолей, порождающими злокачественныя ревматическія лихорадки и всякія болѣзни. Оттого, лѣтомъ, кулябскіе кишлаки изъ камышовыхъ коническихъ кибитокъ (каппа), вмѣсто построекъ, представляются совершенно безлюдными, и если встрѣчаются въ нихъ 5--10 человѣкъ мужчинъ, то это или рабочій людъ, остающійся для поливки рисовыхъ полей, или же недавніе переселенцы, неотвѣдавшіе еще табата ревматической лихорадки и съ жадностью набросившіеся на хлѣбонашественное приволье съ тучной, свободной для всѣхъ землей. Тотъ же характеръ безлюдья въ селеніяхъ носитъ и путь въ 64 версты отъ Куляба до Бальджуана, идущій сначала, верстъ 15, правымъ берегомъ Яхъ-су, по небольшой возвышенности Сэръ-тизъ, пересѣкая на 35 верстѣ ручей Узунъ-ахуръ, вливающійся въ Яхъ-су на высотѣ Гуль-бага. Все это обширное нагорье въ 160 верстъ поперечника, съ горнымъ плато Доктора, благодаря близости подпочвенной воды, запахивается ранней весною и въ началѣ мая пшеницей, ячменемъ, льномъ, хлопкомъ, кунджутомъ и огородиной, дающими, при одной вспашкѣ послѣ высѣва, обильный урожай въ самъ 25--50. Свободной земли на этомъ нагорьи такъ много однако, что она дастъ и прекрасныя пастьбы для овецъ, для рогатаго скота и для значительныхъ конскихъ табуновъ скотоводовъ узбековъ обширнаго Бальджуапскаго бекства. Самый Бальджуанъ -- резиденція бека -- представляетъ горный поселокъ въ 300 дворовъ, съ небольшой цитаделью на правомъ берегу р. Кызылъ-су, при впаденіи въ нее значительной горной рѣчки Талхокъ {На 40-верстной картѣ Туркестанскаго воен. округа, Бальджуанъ показанъ на лѣвомъ берегу, а р. Талхокъ вовсе не обозначена.}, берущей начало въ 30 верстахъ на сѣверъ отъ Бальджуана, при селеніи Муй-рокъ, жители котораго исключительно занимаются разработкою мѣстныхъ свинцовыхъ рудниковъ {Добываемый здѣсь прекрасныхъ качествъ свинецъ переливается въ плитки и везется въ Карши, гдѣ его продаютъ въ казну и частнымъ лицамъ по 4 р. 60 к. за пудъ.}.

Бальджуанцы, таджики и узбеки довольно зажиточны, потому что, имѣя свое значительное хлѣбопашество, занимаются также дешевой скупкою пшеницы, ячменя и льна, отправляемыхъ на продажу въ Карши, чрезъ Душанье, Мирѣшад.: Дербентъ и Гузаръ (8 дней пути). Послѣ достаточнаго отдыха въ Кулябѣ, вамъ незачѣмъ было оставаться долго въ нездоровомъ Бальджуанѣ, и мы, воспользовавшись два дня любезнымъ гостепріимствомъ бека, заслуженнаго генерала (датха) Гахмапкулъ-бека, и собравъ необходимыя свѣдѣнія о бекствѣ, отправили усталыхъ вьючковъ на отдыхъ въ Файзабатъ и рано утромъ выступили, совершенно на легкѣ, безъ всякихъ ягтановъ (вьючные азіятскіе кожанные сундуки), для путешествія въ Дарвазъ, который рисовали намъ до крайности трудно проходимымъ въ этотъ періодъ, когда скалистыя горы сбрасываютъ снѣжныя обвалы (тарна), закрывая окончательно путь на нѣсколько недѣль. Дорога въ Дарвазъ изъ Бальджуана считается все же лучшею, чѣмъ изъ Куляба, и намъ пришлось се предпочесть, хотя послѣдній путь и короче.

Перейдя въ одной верстѣ отъ крѣпости три протока Кызылъ-су (кичикъ Сурхъ -- объ), сопровождающейся на лѣвомъ берегу снѣжнымъ хребтомъ Дарвазіонъ, мы поднялись далѣе но ея притоку Хавалынгъ {Заявленіе г. Маева на стр. 215 ст. "Очерки Гисарскаго края" (Ежегодникъ 1889 г.), что р. Хавалынгъ не существуетъ, вполнѣ не вѣрно.}, надъ которымъ громоздится съ юга нагорье Санджиды какъ и Койку, отдѣляющее эту послѣднюю рѣку отъ Ахъ-су, съ сѣвера гряды Пишиты-Дарвазіонъ. Довольно споеная для конниковъ дорога тянется частью по горамъ глинисто-песчаной почвы, достаточно обработанной, съ группами дико ростущихъ чинаровъ, яблонь, дулона и карагача, а частью идетъ тропинкой по высокимъ берегамъ Хавалынга, занятымъ поселками въ 20--40 дворовъ, окутанными искуственными садами съ виноградникомъ, грушей, яблоней, миндальными и орѣховыми деревьями. До селенія Хавалынга въ 500 дворовъ, съ базаромъ и роскошной чинаровой рощей, гдѣ у насъ первый ночлегъ, сельскія постройки носятъ тотъ же типъ легкихъ сакель съ двухскатными крышами, какъ и въ Кулябѣ, а зажиточность населенія по уступаетъ Бальджуану, къ которому относится этотъ горный раіопъ верховьевъ рр. Хавалынга и Яхъ-су. Оставивъ рано утромъ Хавалынгъ съ его одноименной, семидесяти-верстной рѣчкой, истокъ которой вѣнчается бѣлоснѣжной горой Xазреты--Султанъ, и взявъ направленіе на юго-востокъ, мы поднимались 12 верстъ невысокимъ плоскогорьемъ Санджиды и вышли на правый берегъ Яхъ-су. Отсюда до поселка ('оры-пуль, гдѣ назначенъ ночлегъ, 8 верстъ дорога вьется по крутому высокому берегу, чащей густого кустарника барбариса, піиповниковъ, боярышника и джигды, перемѣшанныхъ съ серебристомъ тополемъ и дулоной, поднимающимися отдѣльными рощицами до самихъ высшихъ точекъ нагорья, по которому лѣпятся небольшіе кишлаки и пашни ихъ.

Г. Арендаренко.

Самаркандъ.

"Восточное Обозрѣніе", No 28, 1883

ВЪ ГОРАХЪ ДАРВАЗА-КАРАТЕГИНА.

(На верховьи Аму-Дарьи).

(Окончаніе).

Весь восьмиверстный путь до Соры-пуля прорѣзывается частыми протоками Яхъ-су, которая сопровождается на югѣ чрезвычайно красивымъ снѣжнымъ гребнемъ Чиль-дохторовъ, съ цѣлой группой величественныхъ образованій самыхъ причудливыхъ формъ. Назовемъ протоки верховьевъ Яхъ-су отъ Соры-пуля: Якунчь, Кодара, Питауды, Пульдара, Хоргушъ, Фахтамаль, Шугнобъ, Полизавъ (лѣвый берегъ); далѣе: Румѣ, Хочапокъ, Чондыронъ, Сырго, Дивлохъ, Которокъ, Софитъ-Ойлянъ, Сіобъ, Дивдора, Тольваръ (правый берегъ). Въ селеніи Сори-пуль, въ 50 дворовъ, съ небольшой крѣпостью на берегу впадающей здѣсь въ Яхъ-су рѣки Якунчь, надъ которой громоздится пикь II о вросъ, жизнь горца носи іъ уже характеръ вполнѣ суровой, трудной борьбы съ дикой природой, съ малоземельемъ, по отсутствію удобныхъ мѣстъ для пахоты, и съ ужасающей нищетой. Поднимаясь вверхъ отъ Соры-пуля по лѣвому берегу Яхъ-су, имѣющей во многихъ мѣстностяхъ легкіе деревянные мосты, встрѣчаешь поселки хотя и часѣые, но видъ ихъ крайне жалкій, а бытъ горцевъ, удѣляющихъ въ своемъ жильѣ -- плоскокрытой саклѣ мѣсто для скота, вполнѣ дикій, чуждый намека на самыя скромныя удобства обыденной жизни, придавленной здѣсь нуждой, голодовкой, борьбой съ суровой, многоснѣжной зимой. Немногіе лишь кишлаки имѣютъ кое-какое землепашество, обезпечены топливомъ, получаемымъ изъ густыхъ рощь (орѣха, яблони, горькаго миндаля, дулона, арчи и зоронгъ клепа), занимающихъ побережье и нагорье; верхніе же поселки отъ Калаихома (30 верстъ отъ Соры-пуля), гдѣ уже начинаются голыя скалы и морены истоковъ Яхъ-су, существуютъ только золотодобычою. Этимъ дѣломъ занимаются до 30 кишлаковъ верховьевъ Яхъ-су и самаго высшаго протока Шугнобъ, которые и теперь носятъ по берегамъ слѣды большихъ когда-то работъ золотопромыванія. Эти работы горцы ведутъ самымъ примитивнымъ способомъ, промывая лѣтомъ побережный песокъ надъ шерстяной подстилкою, прополаскиваемой потомъ, и зарываясь зимою въ шахты на глубину 20 аршинъ -- но болѣе, причемъ никакихъ приспособленій для предупрежденія обваловъ не полагается и, разумѣется, рабочіе гибнутъ частенько. Золотопромываніе, наружное и шахтовое, ведется обыкновенно артелью, въ б человѣкъ, которая вырабатываетъ въ день не болѣе рубля, получая пластинки металла величиною не крупнѣе льняного зерна. Видя ужасную бѣдноту и полудикій образъ жизни этихъ тружениковъ, называющихъ себя, даи нишними выселенцами изъ Самарканда и Карши, не усумнишься, что они выробатываютъ очень мало, иначе тольварецъ {Тольваръ -- самый верхній кишлакъ на р. Яхъ-су.} ѣлъ бы мясо не одинъ только разъ въ годъ, какъ теперь, и завелъ бы себѣ хотя вторую смѣну нижняго бѣлья. Отъ кишлака Шугнобъ мы поднимались полверсты на востокъ, по берегу истока Яхъ-су, которая, повернувъ подъ прямымъ угломъ на югъ, принимаетъ здѣсь въ лѣвый берегъ значительную вѣтвь Тальборъ-оби, вытекающую, какъ и Шугнобъ, изъ хребта, составляющаго водораздѣлъ рр. Яхъ-су и Хингобъ и отдѣляющаго дарвазскую провинцію Xуялсъ отъ больджуанскаго бекства. Чѣмъ больше приближаешься къ замыкающему нашъ путь на югѣ, перевалу Полизакъ въ 12,800 ф., тѣмъ труднѣе становится подъемъ на первой 1/3 дороги по мягкому, щебнистому грунту, а далѣе по залежамъ снѣга, который окончательно сходитъ, говорятъ, въ концѣ іюня, теперь же (20 мая) скрываетъ своей толщей поры бурыхъ сурковъ (сугуръ), доставляющихъ мѣстному населенію охоту на нихъ съ собаками и капканами. Южный склонъ перевала Полизакъ богаче сѣвернаго древесной растительностью Дерезы (беруджь), клена, арчи, орѣха, тополя, дикой яблони и кустарниковъ, обильнѣе залежью снѣга, питающаго рѣчку Полизакъ, вливающуюся при селеніи Табль-дора въ р. Хингобъ. Спускъ по рѣкѣ Полизакъ въ Хуля съ, хотя довольно крутой, достаточно удобенъ мягкостью тропинки и отсутствіемъ частыхъ переходовъ въ бродъ, которые такъ затруднительны и опасны въ горахъ вслѣдствіе быстроты точенія рѣчекъ и массы камня отъ обрывовъ скалъ, загромождающаго русло. Для горца, впрочемъ, всякая дорога хороша. И верхомъ на своихъ маленькихъ, цѣпкихъ, неподкованныхъ коняхъ, и пѣшкомъ въ чорикахъ безъ каблуковъ, на тонкой подошвѣ, съ палкой за спиною, горецъ съ одинаковою ловкостью и неустрашимостью пробирается по козьимъ тропинкамъ, надъ пропастью, по льдамъ и снѣгамъ величайшихъ горныхъ хребтовъ. Но жители долины, какъ и ихъ лошади, попавъ въ горы верховьевъ хотя бы Зеравшана, долго испытываютъ борьбу съ головокруженіемъ и сильнымъ ощущеніемъ полной опасности на каждомъ шагу такого путешествія, прохожденія но карнизами и щебнистымъ осыпямъ (ризь) надъ рѣкою, съ берегомъ въ 10--30 сажень высоты. Табль-дора -- селеніе въ 40 домовъ, съ небольшой глиняной крѣпостью, резиденціей правителя провинціи Хулясъ, расположено на берегу Хингоба, ширина котораго здѣсь около 30 сажень, у подошвы грандіознаго столовиднаго пика въ 16,500 футовъ. Я предложилъ бы назвать эту вершину никъ "Абрамовъ", въ честь извѣстнаго завоевателя въ средней Азіи и администратора, военнаго губернатора Ферганы, генерала А. К. Абрамова. Какъ и у всѣхъ кишлаковъ Дарвала, типъ построекъ Табль-дора не отличается ничѣмъ отъ другихъ горныхъ поселковъ. Единственная особенность селеній Хуляса -- сравнительная зажиточность туземцевъ, позволяющая имъ, при достаткѣ строеваго лѣса, держать зимою скотъ въ отдѣльныхъ скотникахъ (огуль-хома), а лѣтомъ -- во дворахъ, огороженныхъ плетнями, для которыхъ служитъ здѣсь талъ и обильно растущая по берегу Хингоба плакучая ива. Изъ долины Хингоба въ долину Пянджа и южный Дарвазъ путь въ 50 верстъ идетъ чрезъ водораздѣльный хребетъ Рубатъ, съ снѣжнымъ переваломъ Регокъ, выпускающимъ на сѣверо-востокъ р. Хорсонгъ, а на юго-востокъ р. Сагрыдаштъ, проходящую небольшое горное плато того же имени, съ шестью селеніями у подножья перевала Рубятъ, на высотѣ 10,000 футовъ. Отъ Табльдора до Согрыдашта подъемъ въ 12 верстъ и спускъ около 10 верстъ довольно затрудняются крутизнами оголенныхъ горъ съ снѣжными вершинами и съ частыми переправами въ бродъ быстрыхъ рѣчекъ, берега которыхъ носятъ слѣды значительныхъ когда то, давнихъ работъ золотопромыванія. Еще труднѣе тридцати верстный путь изъ Согрыдашта въ Калои-Хумъ, первые пять верстъ чрезъ перевалъ Рубатъ и затѣмъ 25 верстъ узкимъ скалистымъ ущельемъ по берегу бьющей оглушительными каскадами рѣки Xумгау, вливающейся въ правый берегъ Пянджа въ самомъ Калои-Хумѣ, которому предшествуютъ 10--12 другихъ поселковъ южнаго Дарваза, живописно расположенныхъ въ этомъ дикомъ ущельи и охваченныхъ зеленью искусственныхъ садовъ, чрезъ которую картинно проглядываютъ смазанныя бѣлой глиной сакли горцевъ. Утомившись до нельзя эквилибристикой коннаго и пѣшаго хожденія въ этомъ узкомъ ущельи съ коридорами снѣжныхъ глыбъ, съ оглушительной рѣкой Хингау, которую часто переходишь въ бродъ и по качающимся мостикамь, мы въѣхали, наконецъ, въ Калои-Xумъ, подъ звуки музыки парадирующаго бухарскаго баталіона сарбазовъ. Гостепріимный, распорядительный бекъ Мурадъ-бій и говорливый командиръ баталіона, генералъ Абдыкадыръ-датха, проѣхавъ съ нами единственную улицу этой горной столицы Дарваза, любезно предложили намъ расположиться въ роскошномъ, обширномъ бековскомъ саду съ обильной тѣнью абрикосовыхъ и тутовыхъ деревьевъ, съ верандами виноградной лозы, укрывающей здѣсь массы соловьевъ, пѣніе которыхъ -- единственная услада для заброшенныхъ сюда служилыхъ бухарцевъ. Калои-хумъ, съ небольшой цитаделью, расположенъ на самомъ берегу р. Пянджь, ширина которой здѣсь не болѣе двадцати саженъ, а теченіе довольно ровное. Самая мѣстность Калои-хумъ, съ пятью ближайшими селеніями на западѣ, представляетъ котловину, замкнутую со всѣхъ сторонъ нависшими массивными обнаженными горами, усиливающими лѣтній удушливый зной и умѣряющими зимній холодъ, задерживая токъ вѣтра. Благодаря заботливости бека, записавъ нужныя свѣдѣнія но разспросу людей, собранныхъ изъ самыхъ отдаленныхъ мѣстностей долины Пянджи, мы, послѣ-трехдневнаго отдыха, двинулись обратно тѣмъ же путемъ по Хингау, чрезъ Сагрыдаштъ и Тибль-дора, въ Каратегинъ. Изъ Сагрыдашта мы взяли путь не чрезъ знакомый перевалъ Регокъ, а болѣе легкій, по берегу Хингоба, принимающаго здѣсь слѣва р. Сафидъ-Сайгъ. Послѣ ночлега въ Табль-дора, перейдя по солидному деревянному мосту на правый берегъ Хингоба, мы шли въ виду этой значительной рѣки до селенія Чиль-дора при впаденіи въ Хингобъ рѣки Шокау, вытекающей изъ хребта Нардтегинъ-тау. Изъ Чиль-дора, почти крайней осѣдлости Хуляса, сорокаверстный путь въ Гармъ, столицу Каратсгипа, ведетъ по берегу Шакау, чрезъ густыя древесныя и кустарниковыя рощи, на перевалъ Шахъ-кондоги въ 12,000 футовъ. Весь путь довольно трудный, съ крутыми уступами и скалистыми обнаженіями, на которыхъ устроены въ опасныхъ мѣстахъ карнизы (посхолтой) и помосты изъ арчи и хвороста. За то сѣверный склонъ перевала, хотя и заграждень снѣгомъ, по достаточно пологій, съ мягкимъ черноземомъ, всюду распаханнымъ земледѣльцами ближайшихъ къ нему осѣдлостей долины Сурхъ-оба, въ которую мы спустились 30 мая. Путь изъ Гарма чрезъ нижній Каратегинъ и Хисаръ мы не станемъ описывать здѣсь, такъ-какъ онъ достаточно извѣстенъ изъ отчетовъ путешествія предшественниковъ нашихъ.

Г. Арендаренко.

Самаркандъ.

"Восточное Обозрѣніе", No 28, 1883