Аксаков Иван Сергеевич - Простор мысли и слова - необходимое условие для развития общества

Сочиненія И. С. Аксакова.

Общественные вопросы по церковнымъ дѣламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860--1886

Томъ четвертый.

Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886

Просторъ мысли и слова -- необходимое условіе для развитія общества.

"День", января 1864 года.

Съ новымъ годомъ, съ новымъ..... Съ чѣмъ бы такимъ поздравить васъ, читатель?.. Что бы такое изъ стараго года, особенно счастливое, желательно было видѣть возобновленнымъ, воспроизведеннымъ вновь? Чѣмъ, прежде всего, помянемъ мы старый годъ, добромъ или худомъ? Было и добро, не мало было и худа... Истекшій годъ былъ богатъ содержаніемъ, былъ шуменъ и живъ, расшевелилъ, пробудилъ, посердилъ нашего соннаго сидня-исполина, посердилъ не на шутку,-- и это добро; сбилъ съ позиціи нашихъ либераловъ и консерваторовъ, аристократовъ и демократовъ, красныхъ и синихъ, перемѣшалъ ихъ вмѣстѣ, встряхнулъ, взболталъ, такъ что къ концу года многіе изъ нихъ очутились не тамъ, гдѣ стояли въ началѣ,-- мелодическіе, гуманные тенора заголосили густымъ героическимъ басомъ, а шибкая басистая скороговорка запѣла сладкою фистулою. Впрочемъ, героическіе звуки преобладаютъ, и вообще общее настроеніе духа къ Январю 1864 г. бодрѣе, мужественнѣе, возбужденнѣе и самодовольнѣе, чѣмъ въ Декабрѣ 1862 года. Если нѣтъ добра въ происшедшей путаницѣ понятій, то много добра въ томъ, что въ виду серьезной внѣшней опасности, грозившей Россіи, правда Русскаго чувства взяла свое и показала и обществу и правительству (дай Богъ, чтобъ они въ этомъ убѣдились), какъ не опасно, какъ не серьезно, какъ безпочвенно и безкорненно то революціонное направленіе, которымъ старались запугать у насъ Русскую публику литературные и не литературные... алярмисты (т. е. люди, склонные при одномъ призракѣ опасности кричать караулъ и бить въ набатъ). Нѣтъ худа и въ героическомъ настроеніи духа, преобладающемъ въ обществѣ; напротивъ, живое ощущеніе своей государственной мощи, своей шири, своего простора, своего народнаго единства и многолюдства, въ Русскомъ человѣкѣ такъ же законно, правильно, благотворно, какъ и чувство физическаго здоровья въ здоровомъ человѣческомъ организмѣ. Обезпеченный на этотъ счетъ, не удручаемый сознаніемъ своей немощи, человѣкъ, какъ и народъ, тѣмъ ревностнѣе, тѣмъ свободнѣе можетъ предаться дѣятельности духа... Но тутъ-то и является иногда такое худо, что духовные запросы глохнутъ подчасъ отъ преизбытка силъ физическихъ, или что могущество физическое ставится выше дѣятельности духа, понимается само какъ цѣль бытія, а не какъ средство, дѣлается предметомъ, средоточіемъ всѣхъ заботъ, единственнымъ источникомъ наслажденій, и, радуя чувство гордости, грозитъ человѣку горшею опасностью, чѣмъ сама физическая немощь -- духовнымъ безсиліемъ. До этого конечно мы никогда не дойдемъ, но чѣмъ выше наше героическое настроеніе, особенно же когда современная дѣйствительность не представляетъ для него достаточнаго повода, тѣмъ болѣе нуждается оно въ предостереженіяхъ и напоминаніяхъ.

Да, 1863 годъ ознаменованъ многими событіями громадной исторической важности,-- между прочимъ, новымъ взрывомъ вражды и ненависти между двумя родственными племенами, кровавой, еще неоконченной борьбою, внѣшними опасностями, угрожавшими Русскому государству,-- блистательными дипломатическими побѣдами,-- наконецъ адресами,-- патріотическимъ восторгомъ, объявшими всѣ классы народонаселенія, проявленіемъ жизни въ обществѣ,-- его необыкновеннымъ ростомъ и возмужаніемъ -- какъ говорятъ по крайней мѣрѣ и чему большинство общества давно уже и охотно повѣрило. Борьбу, вражду, кровавую распрю и расправу -- 63 годъ передалъ въ наслѣдіе 64 му году, и ему же сдалъ неразрѣшенными великіе историческіе вопросы, надъ которыми такъ усердно ломали головы всѣ наши публицисты безъ исключенія. Дипломатическія побѣды наши были дѣйствительно блистательны и придали новый блескъ нашему, нѣсколько померкшему послѣ Крымской войны, государственному величію. Такихъ побѣдъ мы, конечно, желаемъ Россіи и на будущее время, въ случаѣ новыхъ политическихъ затрудненій, но мы не можемъ желать повторенія ни этихъ затрудненій, ни повода къ нимъ. Къ тому же дипломатическую кампанію по Польскому вопросу можно считать совершенно поконченною. Польское дѣло оказалось непригодною почвою для Европейской коалиціи противъ Россіи, и важнѣйшая наша дипломатическая добыча именно и состоитъ въ томъ, что разрѣшеніе Польскаго вопроса отнынѣ предлежитъ уже намъ самимъ, а не Европѣ. Мы ждемъ другихъ услугъ отъ Русской дипломатіи, не только въ оборону Россіи, но и въ огражденіе прочихъ Славянскихъ племенъ отъ невыносимаго гнета,-- не только въ области Польскаго, но и въ области Восточнаго вопроса, не на основаніи только буквы Вѣнскаго трактата, но на основаніи высшихъ требованій нашего народнаго духа. Мы не думаемъ однакожъ, чтобъ именно 64-му году суждено было осуществить эти ожиданія: кажется, мы еще не готовы для такого подвига, не доросли до него нашимъ сознаніемъ, нашими нравственными силами.-- Что же касается -- патріотизма, то, говора откровенно, патріотизмъ 63-го года не представилъ намъ ничего особенно новаго; мы, съ своей стороны, никогда не сомнѣвались, не сомнѣваемся, да и врядъ ли когда усоявимся въ томъ, что при всякой внѣшней опасности, угрожающей единству и цѣлости Россіи,-- Русская земля встанетъ вся, какъ единъ человѣкъ; она встала бы, и она вставала, при обстоятельствахъ гораздо менѣе благопріятныхъ для ея внутренней жизни,-- тѣмъ легче было бы ей подняться теперь, послѣ 19 Февраля 1861 года. Конечно, не худо было напомнить о присутствіи этой исторической силы -- и тѣмъ изъ насъ, которые о ней забыли, и Европѣ;-- конечно, единство воли, стремленій, порывовъ пятидесяти-милліоннаго населенія, какъ и вообще единство Русской земли -- этого океана-народа, представляетъ зрѣлище не только величавое, подобное виду океана-моря, но и благотворно дѣйствующее на душу, подъемлющее духъ, освобождающее его отъ заботъ узкаго партикуляризма,-- мы рады, что пережили вновь всѣ эти ощущенія... Но читателямъ нашимъ уже извѣстно, что мы въ теченіи цѣлаго года осмѣливались простирать наши требованія выше,-- что мы желали видѣть не одно исторически-инстинктивное или натуральное, но и такое разумнѣйшее и сознательнѣйшее движеніе, которое было бы пригодно не для одного матеріальнаго отпора матеріальнымъ опасностямъ, не для подкрѣпленія только внѣшнихъ государственныхъ силъ,-- но и для борьбы съ опасностями нравственными,-- для разрѣшенія вопросовъ -- силами общественными. Именно этихъ-то послѣднихъ силъ и требовало свойство такъ-называемаго Польскаго вопроса;-- можно даже сказать, что не вмѣшайся въ это дѣло Европа съ своими оскорбительными для насъ угрозами, и не обнадеживай она своею помощью Поляковъ,-- сфера Польской задачи по существу своему была бы по преимуществу общественная, а не государственная. Мы благодарны 63 году по крайней мѣрѣ за то, что онъ въ этомъ отношеніи уяснилъ многое для нашего общественнаго сознанія, что онъ поставилъ довольно опредѣлительно вопросы и назвалъ многія вещи по жмени,-- что, однимъ словомъ, ощутилась крайняя и необходимая потребность въ такомъ элементѣ нашего общаго политическаго организма, на который до сихъ поръ почти не обращалось вниманія, безъ котораго долго думали даже обойтись или же замѣнить его чѣмъ-нибудь искусственнымъ. Этотъ органическій элементъ -- общество,-- не то "общество", которое разумѣется въ городовомъ положеніи и въ новѣйшихъ уставахъ о городскихъ думахъ, и которое какъ будто разумѣется въ словѣ такъ часто у насъ злоупотребляемомъ: "общественное самоуправленіе",-- а общество, какъ среда, въ которой народъ является не какъ сплошная масса, не стороною своей стихійной природы, не въ непосредственности народнаго быта, а стороною высшей сознательной дѣятельности народнаго духа; среда, въ которой народъ, чрезъ личное просвѣщеніе своихъ единицъ, образуетъ новое сознательное народное единство, новую духовную силу общественности. Этой силой мы не богаты,-- а на нее-то и предъявляетъ запросъ наша современная исторія. Какъ ни прискорбно сознаніе нашей несостоятельности въ этомъ отношеніи, но важно уже и то, что явилось это требованіе и что право этого органическаго элемента начинаетъ наконецъ признаваться. За неимѣніемъ въ готовности наличныхъ общественныхъ силъ,-- необходимость заставила прибѣгнуть въ созданію особаго рода общественной дѣятельности и общественнаго мнѣнія, какъ это ясно можно уразумѣть изъ полемики между "Русскимъ Инвалидомъ" и "Московскими Вѣдомостями" о причинахъ размноженія у насъ не только казенныхъ, но и разныхъ совсѣмъ почти неоффиціальныхъ изданій... Впрочемъ, какія бы тамъ необщественнаго характера изданія ни выдавались за общественныя, дѣло не въ этомъ, а въ томъ, чтобъ точно такъ же свободно могли выходить въ свѣтъ изданія неоффиціальныя, какъ и оффиціальныя, и чтобы общество,-- на первыхъ же порахъ своего сознательнаго бытія какъ общество,-- не приняло своего общественнаго мундира за самую сущность,-- своего ложнаго отраженія въ льстивомъ увеличивающемъ зеркалѣ за самого себя,-- и проч. и проч.,-- чтобы вообще не упокоилось самодовольно въ своемъ, только что начинающемся развитіи, или не приняло съ самаго начала, въ порывѣ восторговъ и ликованій, фальшиваго направленія...

Изъ сказанаго вами читатель можетъ, кажется, догадаться и самъ, что, по нашему мнѣнію, всего дороже, всего желаннѣе для Россіи въ новомъ году..". То, въ чемъ мы больше всего нуждаемся. 1863 годъ передалъ 1864-му году неразрѣшенными тяжелые историческіе вопросы. Разрѣшеніе этихъ вопросовъ, какъ мы уже столько разъ объясняли, принадлежитъ преимущественно общественной сферѣ, требуетъ участія общественныхъ силъ, полнота развитія общественной жизни. Это развитіе у насъ туго, эти силы у насъ тощи,-- и, несмотря на всю свою внѣшность, наша общественная жизнь бѣдна, скудна, малосочна, йеживотворяща. Слѣдовательно мы должны прежде всего желать себѣ усиленія нашей общественности, укрѣпленія нашей общественной почвы! Но однимъ изъ необходимыхъ условій достиженія этого блага есть духовная и нравственная свобода общественнаго развитія, а такая свобода, въ свою очередь, немыслима безъ полной искренности слова устнаго и печатнаго,-- которая опять возможна только при устраненіи всѣхъ внѣшнихъ стѣсненій. Слѣдовательно, въ концѣ-концовъ выходитъ одно: просторъ мысли и слова является намъ теперь самымъ желаннымъ даромъ, самою крайнею необходимостью; условіемъ sine qua non истиннаго развитія и возмужанія нашего общества, пробужденія, оживленія и направленія къ благой дѣятельности нашихъ общественныхъ силъ. Безъ этого простора нѣтъ ни общества, ни общественнаго мнѣнія, и потому-то наше правительство, признавая необходимость общественнаго мнѣнія, какъ новаго агента въ нашей внутренней жизни, озабочено соображеніями объ измѣненіи существующихъ законовъ о печати. Скоро ли будутъ отмѣнены эти законы и замѣнены новыми, и каковы будутъ эти новые, мы не знаемъ,-- мы вѣримъ, что во всякомъ случаѣ они будутъ лучше старыхъ и дадутъ большій просторъ человѣческой мысли и слову, чѣмъ прежній порядокъ. Мѣра простора, предоставленнаго мысли и выраженію ея въ словѣ, будетъ служить въ то же время мѣрою нашего общественнаго роста и развитія, а также и нашей пригодности или способности къ разрѣшенію великихъ общественныхъ задачъ, выдвинутыхъ Польско-Русскимъ вопросомъ. Просторъ слова -- нужнѣе всѣхъ реформъ, послѣ освобожденія двадцати милліоновъ Русскихъ крестьянъ, нужнѣе и земскихъ и другихъ учрежденій, ибо въ немъ, въ этомъ просторѣ, заключается условіе жизненности для всѣхъ этихъ учрежденій, и безъ него -- они едвали взойдутъ.

Поэтому, читатель, поздравляя васъ съ новымъ годомъ, мы желаемъ вамъ самаго лучшаго и нужнѣйшаго -- простора мысли и слова. Мы желали вамъ этого же и на 62 я на 63 годъ, но надѣемся, что хоть въ 64 году это желаніе не останется тщетнымъ. И не слушайте, читатель, тѣхъ, кто будетъ увѣрять васъ въ вашей зрѣлости и ублажать ваше самолюбіе, не слушайте ихъ до тѣхъ поръ, пока не будете вы имѣть простора для выраженія вашихъ чувствъ и мыслей,-- простора хотя въ тѣхъ размѣрахъ, какіе, говорятъ, предположены и самимъ правительствомъ.