Аксаков Иван Сергеевич - Призвание дворянства - служить государству и народу в звании землевладельцев и земских людей

Сочиненія И. С. Аксакова.

Общественные вопросы по церковнымъ дѣламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860--1886

Томъ четвертый.

Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886

Призваніе дворянства -- служить государству и народу въ званіи землевладѣльцевъ и земскихъ людей.

"Русь", 15-го января 1884 г.

Статья "Московскихъ Вѣдомостей" въ 10 No, по поводу открытія дворянскихъ выборовъ въ Москвѣ, не можетъ быть оставлена безъ вниманія и безъ оговорки. Она взываетъ къ пробужденію въ дворянствѣ "духа и силы для новой службы среди новыхъ обстоятельствъ"" "Неужели,-- говоритъ газета,-- это передовое сословіе, по преимуществу государственное, не сумѣетъ отозваться на нужды государства? Неужели эта историческая русская сила не обнаружитъ чуткости и усердія среди затрудненій, которыя теперь переживаетъ наше отечество?"... "Нестроенія, которыя мы въ настоящее время переживаемъ -- продолжаютъ далѣе "Московскія Вѣдомости" -- могутъ грозить своего рода опасностями. Тотъ же государственный духъ, который поднималъ всегда дворянство на царскую службу, долженъ бы и теперь оторвать его отъ исключительно частныхъ интересовъ, и указать ему путь какъ съ пользою дѣйствовать въ настоящихъ обстоятельствахъ для поддержанія государственной власти, въ усиленномъ дѣйствіи которой ныть болѣе всего нуждается наше отечество". Статья заканчивается такими словами: "если дворянская организація остается способною къ жизни, то теперь пора ей доказать это", а она это докажетъ и произведетъ полезное дѣйствіе тогда, "когда дастъ почувствовать въ разслабленномъ и расшатанномъ обществѣ тотъ крѣпкій государственный духъ, которымъ она создана, который всегда оживлялъ и отличалъ ее".

Хотя мы и не придаемъ большой цѣны дворянской огранизаціи, созданной Екатериною II, и хотя со временъ знаменитаго указа "о вольности дворянской", или послѣдовавшей нѣсколько позднѣе дворянской грамоты, исторія дворянской корпорація какъ корпораціи представляется намъ болѣе прискорбною, чѣмъ славною, что доказывается состояніемъ выборнаго суда и полиціи въ теченіи почти сотни лѣтъ,-- тѣмъ не менѣе мы вполнѣ признаемъ великое историческое и бытовое значеніе дворянства въ созиданіи Русскаго государства и въ русской жизни. Ничего и мы тоже не желали бы, какъ пробужденія въ самихъ русскихъ дворянахъ почти совсѣмъ заснувшей и развѣ только въ эпохи военной брани просыпающейся силы историческихъ преданій, истиннаго исторической) національнаго духа. Наитіе этого духа раскрыло бы до полной ясности дворянскому сознанію существенное различіе между началами, лежащими въ основѣ и характерѣ русскаго дворянства, и въ основѣ и характерѣ западныхъ высшихъ сословій съ ихъ сословною исключительностью. Историческій духъ внушилъ бы убѣдительно нашимъ дворянамъ, что у нихъ нѣтъ почвы для аристократіи въ западно-европейскомъ смыслѣ,-- и что на фальшивый лишь путь толкаютъ ихъ тѣ мнимые консерваторы, которые проповѣдуютъ какую-то тождественность русскихъ дворянскихъ интересовъ и необходимость взаимной или круговой поруки съ интересами нѣмецкихъ остзейскихъ бароновъ и польскихъ магнатовъ, не признающихъ русской національности въ русскомъ государствѣ!.. Историческій духъ явилъ бы имъ несомнѣнное свидѣтельство, что и въ до-Петровской Руси дворянство, хотя и было служилымъ сословіемъ, числясь на государевой службѣ отъ рожденія до смерти, стояло однакоже ближе къ землѣ и земщинѣ, чѣмъ верховное боярство, было непричастно боярскимъ крамоламъ; что и позднѣе, только опираясь на массу дворянства, могла императрица Анна свергнуть съ себя иго сверховниковъ" и торжественно отречься отъ измышленныхъ ими и ею уже подписанныхъ условій, которыми верховники ограничивали въ свою пользу монархическую власть. Допрошенное дворянами былое нашего отечества должно бы вразумить ихъ, однимъ словомъ, что русская исторія создала ихъ вовсе не по образу и подобію рыцарской и феодальной Европы; что значеніе и призваніе дворянства зиждется на совершенно-своеобразномъ, земско-государственномъ основаніи, выработанномъ тысячелѣтіемъ русской жизни, и что въ настоящее время они должны искать себѣ солидарности ни съ кѣмъ другимъ, какъ съ самою Русскою землею, съ народомъ, бытіе котораго неразрывно связано съ единодержавнымъ строемъ нашего отечества. Уничтоженіе крѣпостнаго права и прочихъ дворянскихъ привилегій должно бы только расчистить путь дворянамъ-землевладѣльцамъ къ свободному, а потому и тѣснѣйшему сближенію съ крестьянствомъ,-- изъ чего слѣдуетъ, что и всѣ законодательныя мѣры, искусственно ихъ разъединяющія, грѣшатъ противъ естественности исторической. Но уже пуще всего грѣшатъ и совершенно чужды всякаго историческаго чувства тѣ дворяне, которые, пренебрегая памятниками старины и родовыми преданіями, соединенными съ ихъ наслѣдственными помѣстьями и вотчинами, распродаютъ ихъ даже не по крайней нуждѣ, а съ тѣмъ, чтобъ превратиться въ безземельныхъ рентьеровъ -- гражданъ Ниццы или Парижа: уже однѣ окрестности Москвы могутъ дать тому краснорѣчивое подтвержденіе.

Мы уже имѣли случай высказать наше мнѣніе о заслугѣ оказанной русскимъ среднимъ дворянствомъ именно въ тамъ смыслѣ, что оно, исполнивъ въ русской жизни то самое дѣло, которое на Западѣ выпало на долю такъ-называемаго средняго сословія, вмѣстѣ съ тѣмъ предохранило русское общество отъ растлѣвающаго духа западной буржуазіи. Съ словомъ "буржуазія" связывается понятіе о такомъ общественномъ классѣ, котораго источникъ силы, причина и цѣль бытія, міросозерцаніе, преданія, главный духовный двигатель и всѣ идеалы заключались или заключаются въ барышѣ и наживѣ, что и наложило на этотъ классъ особую бытовую печать своекорыстія и эгоизма. Наше многочисленное дворянство, поставленное въ болѣе или менѣе благопріятныя,-- хотя, въ большинствѣ, довольно скромныя.-- условія матеріальной обезпеченности, совнательно или инстинктивно-вѣрное преданіямъ государственнаго служенія (т. е. служенія идеѣ общаго, цѣлаго, слѣдовательно въ существѣ своемъ не эгоистической), занимая, сверхъ того, положеніе передоваго сословія, естественно рознило наше просвѣщеніе съ тѣми своекорыстными побужденіями, съ которыми оно, болѣе или менѣе, связывалось въ западно-европейскомъ tiers-état. Допустимъ даже, что этотъ дворянскій проводникъ просвѣщенія придалъ послѣднему у насъ нѣкоторый характеръ отвлеченный, и пожалуй -- нѣсколько поверхностный, болѣе теоретическій, чѣмъ прикладной, но вмѣстѣ съ тѣмъ,-- этого кажется нельзя отрицать,-- и характеръ. замѣчательно безкорыстный, и въ этомъ смыслѣ -- болѣе нравственный. Такому -- скажемъ прямо-облагораживающему характеру неизбѣжно подчинялись и тѣ, которые, поднимаясь съ низшихъ ступеней общественныхъ до дворянства (а двери его ограды были довольно широко раскрыты), вступали въ его ряды или же просто сливались съ нихъ, благодаря полученному образованію: всѣ они воспринимали ни себя, вольно и невольно, общій дворянскій, не внѣшній только, но и нравственный типъ. Нельзя отрицать, что въ настоящее время отношеніе это существенно видоизмѣняется съ обоихъ концовъ, сверху и снизу, и пока -- безъ особенной выгоды для русскаго общества. Съ. одной стороны, съ отмѣною крѣпостнаго права, дворянство, какъ землевладѣльческое сословіе, потрясенное въ своемъ экономическомъ положеніи, въ буквальномъ смыслѣ стало терять подъ собой почву, передавая земельную собственность "капиталистамъ", и вообще не умѣло еще найтись въ новыхъ условіяхъ жизни; съ другой -- если еще не возобладалъ, то уже какъ бы готовится возобладать и въ нашей жизни "капиталъ" -- даже во всей наготѣ своей, прямо "во имя свое", не прикрашиваясь ни просвѣщеніемъ, ни инымъ нравственнымъ ореоломъ... Само собою разумѣется, не ко всѣмъ пріобрѣтателямъ изъ недворянскихъ сословій относится это замѣчаніе; есть не мало такихъ, которыхъ можно лишь съ искреннею радостью привѣтствовать въ званіи землевладѣльцевъ,-- но начинаетъ проступать и чисто буржуазная сила и спѣсь, а одновременно съ нею слагается цѣлый новый, особый классъ людей такъ-называемыхъ "либеральныхъ профессій", который открыто объявляетъ войну всякому историческому преданію, а на этомъ основаніи и людямъ повиннымъ, благодаря злому року, въ дворянскомъ происхожденіи,-- который даже новируетъ въ качествѣ homo-novas. Въ этомъ отношеніи любопытно слѣдить случайныя откровенія нѣкоторыхъ нашихъ газетъ. По поводу напримѣръ проектированныхъ измѣненій въ неуклюжей болгарской конституціи, заимствованныхъ изъ конституціи бельгійской и очевидно несовмѣстныхъ съ болгарскимъ бытовымъ строемъ,-- именно по поводу учрежденія верхней палаты, въ которую, по проекту, могутъ поступать люди извѣстнаго землевладѣльческаго ценза, газета "Новости" въ основу своего порицанія полагаетъ слѣдующее ученіе: "Талантъ, знаніе и опытъ,-- гласитъ она,-- сосредоточиваются вовсе не въ богатыхъ (или обезпеченныхъ) общественныхъ классахъ съ ихъ поверхностнымъ образованіемъ) а средѣ тѣхъ классовъ, которые стараются проложитъ себѣ дорогу къ вліятельному положенію въ государствѣ"... Какими средствами -- газета не поясняетъ: должны быть всѣ хороши! Но интересно это наивное сознаніе, что политическая власть, даруемая конституціей должна по преимуществу быть предоставлена какому-то особому классу карьеристовъ, людей одержимыхъ честолюбіемъ и властолюбіемъ, которыхъ профессія -- во что бы ни стало лѣзть впередъ, выше, прелагать себѣ дорогу къ "вліятельному положенію"!.. Такой классъ дѣйствительно возникаетъ, и его появленіе видимо оттѣняетъ и вновь невольно обособляетъ въ общественномъ сознаніи старый дворянскій общественный слой -- къ выгодѣ послѣдняго. Мы впрочемъ не думаемъ, чтобъ этотъ новый классъ властолюбцевъ способенъ былъ имѣть прочную будущность въ Россіи, хотя временно, пожалуй, и будетъ играть нѣкоторую роль; онъ лишенъ всякой исторической почвы и не пользуется сочувствіемъ въ народѣ. Но именно въ виду этихъ новыхъ соціальныхъ явленій, тѣмъ сильнѣе должны люди дворянскаго происхожденія и преданія,-- не ради личнаго самосохраненія, но ради общественнаго блага,-- воспользоваться своимъ историческимъ духовнымъ наслѣдіемъ, сильнѣе утвердиться на исторической, родной національной почвѣ и тѣснѣе сплотиться съ землей и народомъ.

Но въ томъ бѣда, что "нестроенія нами переживаемыя" совершаются вовсе не внѣ дворянства, не кѣмъ-то инымъ, постороннимъ, а большею частью самими дворянами. Они не только равномѣрно съ другими, но именно, въ виду своего передоваго значенія и той опоры, которую имѣютъ въ историческомъ преданіи, болѣе чѣмъ другіе причастны нашему современному грѣху и недугу. Вѣдъ и до сихъ поръ большинство дѣятелей всякаго рода, на всѣхъ поприщахъ государственной службы и общественнаго дѣланія -- дворяне, отъ министровъ до судебныхъ слѣдователей, до предсѣдателей земскихъ управъ и т. д. Осуждая напримѣръ настоящее отправленіе правосудія, дворянство осуждаетъ отчасти само себя, своихъ. Оно не стоитъ особнякомъ отъ всего того, что совершается, и не можетъ почитать себя избавленнымъ отъ отвѣтственности за переживаемое положеніе. Если за кого въ настоящее время ему приходится взяться, такъ прежде всего за самого себя,-- приходится самому повиниться въ оскудѣніи историческаго національнаго, государственнаго и земскаго духа, въ забвеніи отеческихъ преданій, въ ослабленіи гражданской доблести и вообще нравственныхъ началъ въ жизни общественной и семейной,-- самому перевоспитаться, да позаботиться о болѣе успѣшномъ воспитаніи своихъ сыновей. Въ томъ-то и дѣло, что зло, которымъ мы удручены, вовсе не есть какой-то внѣшній наростъ, который слѣдуетъ только срѣзать, такъ сказать "рукой снять". Оно гораздо глубже; оно кроется въ неправильности, въ искривленности нашего національнаго самосознанія, въ отчужденіи отъ родной народности,-- отчего именно и происходитъ такое горестное противорѣчіе и тягостное недоразумѣніе между Россіею историческою, настоящею,-- непосредственно, инстинктивно-творящею, и Россіею искусственною, отвлеченно умствующею, но однакоже призванною къ дѣятельности зиждительной и къ руководству народныхъ массъ! Оттого-то словно парализовано каждое наше дѣло и осуждено на безплодіе; оттого-то наша роковая неумѣлость въ созиданіи,-- оттого-то, какъ говаривалъ Погодинъ, "мы умѣемъ умирать, но не умѣемъ жить".

Прививаютъ дворянство: "поддержать государственную власть, въ усиленномъ дѣйствіи которой болѣе всего нуждается наше отечество".... Наша государственная власть -- такая сила твердая, незыблемая, мощная, которая въ усиленіи надобности не имѣетъ. Да и "усиленное дѣйствіе власти" само по себѣ ничего еще не означаетъ и, отвлеченно понятое, ни къ чему не ведетъ. Власть есть сила прикладная. Что толку усиливать силу локомобиля, не поставивъ его на рельсы, не соединивъ съ нимъ желѣзнодорожнаго поѣзда? Вѣдь "усиленное дѣйствіе власти" можно себѣ представить я во образѣ, напримѣръ, Аракчеева: отъ такого дѣйствія происходитъ не польза, а вредъ. Тридцатилѣтіе, предшествовавшее царствованію Александра II, славилось "усиленнымъ" проявленіемъ власти, но славилось вмѣстѣ съ тѣмъ и умобоязнью, простиравшеюся до того, что всякій человѣкъ думающій казался что-то задумывающимъ, а потому представлялся и подозрительнымъ. Но всѣ мы знаемъ, что это усиленное, при умобоязни, дѣйствіе голой власти привело, въ концѣ-концовъ, Россію къ совершенному безсилію, къ утратѣ государственной территоріи купленной дорогою цѣною русской крови,-- къ Парижскому трактату. Дѣло не въ усиленномъ дѣйствіи власти, и безъ того, слава Богу, въ Россіи вполнѣ сильной, а наипаче -- въ разумномъ,-- въ томъ, чтобъ самыя орудія власти, всѣ снаряды, ремни и колеса, передающія ея силу, были не ржавы, а вполнѣ пригодны; въ томъ, чтобы эта разумная сила, призванная приводить весь механизмъ въ движеніе, не пропадала даромъ, но сообщалась правильно и вѣрно наипослѣднимъ его частямъ. А то вѣдь можетъ случиться и такъ, что паровикъ, напримѣръ, кипитъ, паръ валитъ клубомъ, ближайшія колеса неистово вертятся и шумятъ, а отдаленныя меньшія колеса стоятъ неподвижно -- и сила пара уходитъ въ пустую... Повторяемъ: власть какъ сила -- у насъ налицо, и сила неистощимая, но механизмъ-то нашъ такъ неудачно устроенъ, что парализуетъ дѣйствіе силы.

Сквозь всю нашу исторію (какъ уже не разъ было говорено о томъ въ "Руси") проходятъ я ею окончательно выработаны два начала въ русской общественной жизни: коллективное, вѣрнѣе сказать мірское. котораго представителемъ служитъ народъ (въ тѣсномъ смыслѣ слова),-- народъ сильный мірскимъ разумомъ я выразившій это начало и въ формѣ землевладѣнія, и въ формѣ самоуправленія, и вообще въ своемъ быту -- и начало личное, съ формой личнаго землевладѣнія, коего носителями и представителями являются дворяне. Только въ гармоническомъ сочетаніи этихъ обоихъ началъ лежитъ залогъ успѣшнаго движенія русской жизни и правильности русскаго строя: одно безъ другаго безсильно. Начало личное есть начало почина, начало но преимуществу дѣятельное, активное, сознательное и руководительное. Какую бы корпорацію ни устраивали дворяне,-- ихъ призваніе не въ ней, а въ личной дѣятельности, въ личномъ подвигѣ на пользу общественную. Новый разрядъ личныхъ землевладѣльцевъ, возникшій послѣ освобожденія крестьянъ,-- для того, чтобъ стать полезнымъ и близкимъ къ народу,-- долженъ приблизиться къ этому общему историческому дворянскому типу. Высокое призваніе и широкое, поэтому, поприще, внѣ обычной области казенной службы, раскрывается русскому дворянству (и тѣмъ, которые идутъ по его слѣдамъ и въ его направленіи). Это -- служба государству и народу въ качествѣ интеллигентнаго слоя Русской земли, въ качествѣ личныхъ землевладѣльцевъ и земскихъ людей. Особенно въ наше печальное время нѣтъ ничего желаннѣе для Россіи, какъ прекращеніе деревенскаго абсентеизма, какъ водвореніе просвѣщенныхъ молодыхъ землевладѣльцевъ въ своихъ деревняхъ. Только такимъ способомъ можетъ образоваться у насъ столь нужный намъ запасъ людей съ простымъ и здравымъ смысломъ, людей жизни и дѣла, чуждыхъ болѣзненной отвлеченности и мечтательности. Только тогда и можетъ надлежащимъ образомъ организоваться у насъ управленіе уѣзда,-- этой основной ячейки нашего государственнаго организма; только тогда и сложится настоящее земство и настоящая земская сила,-- самое надежное и вѣрное подспорье и орудіе всеобъединяющей верховной государственной силы -- нашего историческаго единодержанія.