Аксаков Иван Сергеевич - Письма кн. Августина Голицына и Герцена по поводу писем Касьянова

Сочиненія И. С. Аксакова

Томъ седьмой. Общеевропейская политика. Статьи разнаго содержанія

Изъ "Дня", "Москвы", "Руси" и другихъ изданій, и нѣкоторыя небывшія въ печати. 1860--1886

Москва. Типографія М. Г. Волчанинова, (бывшая М. Н. Лаврова и Ко) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1887.

Письма кн. Августина Голицына и Герцена по поводу писемъ Касьянова.

"День", 22-го іюня 1863 г.

Письма г. Касьянова изъ Парижа, помѣщенныя въ нашей газетѣ, обратили на себя особенное вниманіе Русскихъ, пребывающихъ за границею. Этого и хотѣлъ г. Касьяновъ, и нельзя не сознаться, что онъ удачно попалъ въ цѣль, въ которую мѣтилъ. Наши чужекрайные Русскіе обезпокоились; они хлопочутъ теперь о томъ, какъ бы примирить житье-битье заграницей съ "любовью къ отечеству", съ живымъ участіемъ въ его судьбахъ. Однимъ словомъ, они хотятъ любитъ Россію -- издали, и прослыть любящими ее -- не расходуясь на эту любовь никакими пожертвованіями, не раздѣляя съ Россіей ея бѣдъ и напастей, не подсобляя нести общую ношу.

Они избрали часть весьма благую: пользоваться удобствами чужестраннаго быта и въ то же время не тянуть никакой лямки -- ни той, которую тянутъ народы, среди которыхъ они проживаютъ въ качествѣ гостей, ни той, которую тянемъ мы всѣ у себя дома... Нѣкоторые Русскіе, человѣкъ 60, представили даже адресъ изъ-за границы, кажется изъ Дрездена, точно такой, какой могъ бы быть присланъ изъ разныхъ захолустьевъ Россіи, изъ Весьегонска, Ветлуги, Уржума. Они даже не сочли нужнымъ и объяснить, что въ настоящую минуту, "чреватую" всякими опасностями для Россіи, они остаются за границею-только по необходимости,-- точно будто пребываніе ихъ въ чуаихъ краяхъ дѣло совершенно нормальное и естественное! Не лучшимъ ли,-- дѣйствительнымъ, а не голословнымъ,-- доказательствомъ ихъ любви къ Россіи было бы возвращеніе домой, къ родному -- конечно некомфортабельному и некрасивому -- Русскому очагу?.. Обь этомъ адресѣ упоминаетъ и г. Касьяновъ въ своемъ IV письмѣ (изъ Баденъ-Бадена), {См. "Славянофильство и Западничество". Т. 2-й, стр. 117.} къ сожалѣнію, оставшемся не напечатаннымъ {Въ указанномъ 2-мъ томѣ это письмо напечатано по сохранившейся въ бумагахъ Ивана Сергѣевича корректурѣ.}.

Мы понимаемъ, что Русскіе, поселившіеся въ чужихъ краяхъ на время и не разорвавшіе связей съ Россіей, стараются оправдать въ глазахъ Русскихъ свое отсутствіе изъ Россіи и скрѣпить эти связи -- наиболѣе для себя удобнымъ образомъ. Но намъ рѣшительно непонятны притязанія тѣхъ Русскихъ, которые слишкомъ откровенно и явно выдѣляли себя изъ среды Русскаго общества и народа, стали не тайными, а гласными эмигрантами, въ той или другой формѣ явились отступниками Русской народности, нарушили духовное общеніе съ Русскимъ народомъ, -- намъ непонятны ихъ притязанія считаться Русскими наравнѣ со всѣми нами, пользоваться правомъ нравственнаго гражданства въ Русскомъ обществѣ. Мы получила два возраженія на III письмо Касьянова (помѣщенное въ 19 No "Дня") -- одно отъ князя Августина Голицына (католика по вѣроисповѣданію),-- другое отъ издателя "Колокола", А. И. Герцена.

Вотъ письмо князя Голицына:

"Господину издателю "Дня".
Милостивый Государь,
Иванъ Сергѣевичъ.

Въ 19 нумерѣ вашего многоуважаемаго журнала вы помѣстили письмо изъ Парижа, въ которомъ г. Касьяновъ увѣряетъ, что Русскіе за границей, не со многими исключеніями, выказались до сихъ поръ Европейцамъ пустотой, отступничествомъ, измѣной, и между этими Русскими вашъ почтенный корреспондентъ считаетъ отца Шувалова, который уже третій годъ въ могилѣ, всѣхъ Русскихъ, обратившихся къ католической вѣрѣ, которые такимъ поступкомъ, столь вреднымъ для матеріальныхъ интересовъ ихъ, но только не измѣнили вѣрѣ ихъ предковъ, но напротивъ возвратились къ первобытной ея цѣлости и чистотѣ, какъ свидѣтельствуетъ сама исторія.

"Позвольте мнѣ вамъ замѣтить, милостивый государь, что Русскіе католики, "стриженые и нестриженые", желая единственно свободы совѣсти, никогда не подавали руки ненавидящимъ Русской народъ и желающимъ его погибели. Жестоко ошибается г. Касьяновъ, считавши ихъ клеветниками Россіи: какъ и вы, они готовы, при нынѣшнихъ обстоятельствахъ, отстоять во что бы ни стало единство и цѣльность Россія. Если бы я раздѣлялъ съ Поляками несбыточныя мечты ихъ, то они не нападали бы на меня, какъ они дѣлаютъ. Я совершенно равнодушенъ, къ ихъ ударамъ; но вы позвольте мнѣ быть менѣе равнодушнымъ къ тѣмъ, которые наносятъ мнѣ изъ Москвы. Я не сомнѣваюсь, что безпристрастіе, которымъ всегда отличался "День", побудитъ васъ, милостивый государь, принять отъ меня настоящія строки, какъ протестъ противъ оскорбительнаго утвержденія вашего Парижскаго корреспондента. Въ надеждѣ, что вы не откажете дать мѣсто этому письму въ вашемъ журналѣ, прошу васъ, милостивый государь, принять увѣреніе въ совершенномъ моемъ къ вамъ уваженіи.

"Кн. Августинъ Голицынъ.

Версаль.

-- 1 Іюня.

Мы охотно даемъ мѣсто письму кн. Голицына. Оно всего лучше свидѣтельствуетъ о томъ фальшивомъ положеніи, въ которомъ находятся Русскіе, отрекшіеся отъ вѣры Русскаго народа, о той -- да проститъ намъ князь Голицынъ это выраженіе -- путаницѣ понятій, которая становится ихъ неизбѣжнымъ удѣломъ. Мы не сомнѣваемся, что князь Голицынъ я другіе Русскіе, совращаясь въ латинство, поступали совершенно искренно и безкорыстно; мало того, они понесли значительный ущербъ въ своихъ матеріальныхъ интересахъ, чтобы только согласить свою жизнь съ своимъ убѣжденіемъ. Мы, такъ же какъ они, желали бы полной свободы совѣсти въ Россіи для каждаго. Но едвали искренность заблужденія можетъ всегда служить оправданіемъ заблудившемуся человѣку: самая способность впасть въ заблужденіе можетъ и должна быть поставлена ему въ вину, особенно при такой обстановкѣ, которая уже сама служитъ человѣку надежной оградой.-- Хлысты, скопцы, мормоны, морельщики, всѣ, безъ малѣйшаго сомнѣнія, также искренни, также твердо вѣруютъ въ свои различные фокусъ-покусы спасенія, какъ я князь Голицынъ въ Римскаго папу, и въ равной степени заслуживаютъ наше сожалѣніе. Если для того, чтобы искренно увлечься хлыстовщиной или мормонствомъ, нужна извѣстная доля невѣжества, грубости ума, тупости нравственнаго чувства, то для перехода въ латинство Русскому, кромѣ недостатка православнаго воспитанія, требуется еще значительная доля -- нерусскости, т. е. бытовой и духовной отчужденности отъ Русскаго народа и Русской народности. Русскій католикъ -- не Русскій; онъ можетъ быть вѣрнымъ Россійскимъ подданнымъ, можетъ быть преданъ Россійской имперіи, но онъ не можетъ быть участникомъ духовной жизни Русскаго народа, которая не отдѣлима отъ его народности, отъ его -бытовой и гражданской жизни, отъ его соціальныхъ идеаловъ и историческихъ стремленій. Вообще намъ всегда казалось страннымъ понятіе, что вѣра сама по себѣ, а національность тоже сама по себѣ. Не можемъ не вспомнить при этомъ словъ одного писателя: "Весьма ошибаются тѣ, которые думаютъ, что вѣра ограничивается простымъ исповѣданіемъ, или обрядами, или даже прямыми отношеніями человѣка къ Богу. Нѣтъ, вѣра проникаетъ все существо человѣка и всѣ отношенія его къ ближнему: она какъ бы невидимыми нитями или корнями охватываетъ и переплетаетъ всѣ чувства, всѣ убѣжденія, всѣ стремленія его. Она есть какъ бы лучшій воздухъ, претворяющій и измѣняющій въ немъ всякое генное начало, какъ бы совершеннѣйшій свѣтъ, озаряющій всѣ его нравственныя понятія и всѣ его взгляды на другихъ людей и на внутренніе законы, связующіе его съ ними. Поэтому вѣра есть также высшее общественное начало; ибо само общество есть ничто иное, какъ видимое проявленіе нашихъ внутреннихъ отношеній къ другимъ людямъ и нашего союза съ ними". И такъ, вѣра есть высшее общественное и высшее просвѣтительное начало, проникающее во всѣ изгибы народнаго бытія, опредѣляющее духовное развитіе народа, его нравственную личность, его путь въ исторіи. Таковымъ общественнымъ и просвѣтительнымъ началомъ Русскаго народа является православіе. Русскій совращающійся въ латинство, отметая православіе, отметаетъ вмѣстѣ съ. тѣмъ Русское общественное и просвѣтительное начало. Что же остается затѣмъ у Русскаго, изъ его Русской народности, внѣ этихъ началъ, имъ отвергаемыхъ? Что даетъ ему право называть? ея Русскимъ? Лейкъ, физіологическіе признаки Русской породы? Но развѣ этого достаточно? Князь Голицынъ, рѣшившійся, чрезъ перемѣну вѣры, разорвать свое единство съ православною Русью, доказалъ этимъ, какое огромное значеніе даетъ онъ духовной сторонѣ человѣка, слѣдовательно и цѣлаго народа, и конечно не мажетъ довольствоваться такимъ узкимъ, внѣшнимъ, матеріалистическимъ пониманіемъ народности. Съ точки зрѣнія невѣрующаго -- вѣроисповѣданіе дѣло совершенно безразличное для народа. "Не все ли это равно, помилуйте, въ нашъ XIX вѣкъ, кто смотритъ на религію? мы одной расы" -- вотъ что обыкновенно возражали намъ плохіе католики-Хорваты, когда мы имъ указывали на различіе между православными и католическими Славянами. Но князь Голицынъ, слишкомъ искренно-вѣрующій человѣкъ, и не имѣетъ права прибѣгать къ подобному аргументу. Для него религія не "все равно", не безразличное дѣло, а стихія, обхватывающая все существо человѣка: слѣдовательно, отступивъ отъ религіи своего народа, онъ, стало-быть, разорвалъ связь и со всѣмъ тѣмъ, что обязано своимъ бытіемъ этой религіи, что выразило въ себѣ ея начала, что прониклось ею, -- то есть разорвалъ связь съ Русской народностью, развившеюся и сложившеюся подъ вліяніемъ и въ духѣ православія. Поэтому г. Касьяновъ имѣлъ полное право назвать Русскихъ, совратившихся въ латинство, отступниками своей вѣры и народности.

Для латинца-католика духовное отечество -- Римъ, а Римъ не только извѣстная мѣстность, а цѣлое всемірно историческое начало, опредѣлившее судьбу и цивилизацію Западно-Европейскихъ, Романскихъ и Германскихъ народовъ. Славянскій міръ не причастенъ судьбамъ Романо Германскаго міра, имѣетъ свое призваніе въ исторіи. Всякій Славянинъ, признавшій Римъ своимъ духовнымъ отечествомъ и авторитетомъ, тѣмъ самымъ отрекается отъ вѣры въ собственное призваніе Славянскаго міра и подчиняетъ Славянскую самобытность авторитету Рима, слѣдовательно авторитету общественнаго и просвѣтительнаго начала Романо-Германскихъ народовъ. Кажется, это ясно. Повторяемъ -- Русскій латинецъ или католикъ -- не мыслимъ: или онъ не истинно Русскій по духу, или онъ плохой католикъ. Но искреннее, живое чувство Русской народности и латинское усердіе -- несовмѣстимы: одно исключаетъ другое.

Что князь Голицынъ "добрый католикъ", это доказывается его увѣреніемъ, что Русскіе, принявшіе латинство, "не измѣнили вѣрѣ предковъ, но напротивъ возвратились къ первобытной ея цѣлости и чистотѣ, какъ свидѣтельствуетъ сама исторія"!!! Что сказать на это? Только латинство дѣлаетъ возможнымъ такое самообольщеніе, такое простодушное извращеніе исторической истины! Исторія свидѣтельствуетъ о томъ, будто вѣра нашихъ Русскихъ предковъ признавала Римскаго папу главою церкви и непогрѣшимымъ, и что, совращаясь въ латинство, мы сохраняемъ въ цѣлости Восточное преданіе вѣры?!! Возражать на такую явную несообразность мы считаемъ нелишнимъ.

Князь Голицынъ увѣряетъ, что Русскіе католики никогда не подавали руки ненавидящимъ Русскій народъ и желающимъ его погибели. Да кто же теперь съ большею ненавистью и свирѣпостью дѣйствуетъ противъ Россіи, какъ не католическое духовенство? Кто, какъ не іезуиты въ Польшѣ, употребляли всевозможныя ухищренія обезнародить Русской народъ въ Литвѣ и Бѣлоруссіи, и раздавить, стереть съ лица земли православіе? Читали ли вы, князь, произведенія іезуитской литературы -- "проектъ ксендза, 1717 года" и Польскій катихизисъ", духъ которыхъ живъ, проявляется и теперь во всей силѣ? Если вы не подаете руки ненавидящимъ насъ, такъ зачѣмъ же вы не протестуете противъ дѣйствій католическаго духовенства въ Польшѣ и въ Западно-Русскомъ краѣ, -- дѣйствій, возбудившихъ мятежъ и кровопролитіе въ Польшѣ, распалившихъ и распаляющихъ народныя страсти, и клонящихся къ отторженію части Русскаго народа и Русскихъ областей отъ Россіи? Иначе мы въ правѣ вамъ и не повѣрить: безъ этого протеста останется безсиленъ вашъ "протестъ противъ оскорбительнаго, будто бы, утвержденія нашего Парижскаго корреспондента". Все нравственное право Польскихъ притязаній на древнія Русскія области заключается именно въ томъ, что высшій классъ туземнаго общества отрекся отъ вѣры и народности Русскаго населенія этихъ областей, -- т. е. окатоличился и потому ополячился: тамъ даже нѣтъ другаго основанія для различія двухъ народностей, какъ вѣроисповѣданіе: Бѣлоруссъ-католикъ -- Полякъ; Бѣлоруссъ православный -- Русскій, и это дѣленіе совершенно вѣрно. Вы, князь, какъ ревностный католикъ, должны желать, чтобы и весь Русскій народъ въ этомъ спорномъ краѣ окатоличился, слѣдовательно -- вы за одно противъ Русскаго народа съ Поляками, и если Поляки, какъ вы говорите, на васъ нападаютъ, такъ это потому только, что вы не довели вашей мысли до ея логическаго послѣдствія, или что проснувшееся непосредственное Русское чувство заглушаетъ въ васъ чувство усерднаго и послушнаго католика. Дай Богъ, чтобъ это послѣднее предположеніе было вѣрно, чтобъ освѣтилась для васъ вся несовмѣстимость католицизма съ Русскою народностью, вся безвыходность дилеммы, въ которую вы поставлены, отрекшись отъ вѣроисповѣданіи Русскаго народа.

Теперь обратимся къ другому письму. Вотъ оно:

"Г. редактору Дня".

Милостивый государь!

"Въ 19 No "Дня" вы напечатали письмо г. Касьянова, который меня лично знаетъ, но котораго я вовсе не знаю. Г. Касьяновъ вѣроятно безъ большихъ слезъ оплакиваетъ меня и, можетъ безъ дурнаго намѣренія клевещетъ на Бакунина. Отвѣтъ мой впереди -- имъ я не буду безпокоить вашъ "День" -- но позвольте мнѣ вступиться за отсутствующаго и просить васъ о помѣщеніи этихъ строкъ въ вашемъ журналѣ.

"Напечатать ихъ вы можете. Я увѣренъ, что вы не рѣшились бы воспользоваться начальническимъ разрѣшеніемъ обвинять насъ -- не испросивъ предварительно дозволенія напечатать нашъ отвѣть. Сверхъ того, зная скромные размѣры отечественной цензуры -- я сокращусь до невозможности.

"Бакунинъ никогда не предводительствовалъ никакимъ Польскимъ отрядомъ и никогда не имѣлъ намѣренія предводительствовать. Его поѣздка имѣла совсѣмъ другую цѣль. Я не слыхалъ (а кажется могъ бы) ни о какомъ участіи его въ прокламаціяхъ, манифестахъ и пр. и увѣренъ, что онъ не участвовалъ. "Положительно извѣстно, говоритъ г. Касьяновъ, что Бакунинъ въ Швеціи торжественно обѣщаетъ Шведамъ отъ имени Россіи (вы сами не выдержали и поставили тутъ два восклицательныхъ янака) Финляндію и Остзейскія провинціи, а Польшѣ -- прибавку нѣсколькихъ Русскихъ провинцій. Что этб такое -- продолжаетъ г. Касьяновъ -- развѣ не измѣна?...

"Нѣтъ, гораздо проще -- это неправда. Позвольте, почтенный сотоварищъ, надѣяться, что вы не откажете въ просьбѣ

"Уважающаго васъ издателя "Колокола",

А. Герценъ".

10 іюня 1863 г.

London.

"P. S. За особенное одолженіе сочту, если вы примете на себя трудъ прислать экземпляръ вашего журнала, въ которомъ будетъ помѣщено это письмо. А. Г."

Желаніе г. Герцена исполнено: письмо его помѣщено. Но намъ непонятно, почему, владѣя такимъ орудіемъ публичнаго слова, какъ "Колоколъ", проникающій въ самые сокровенные углы Россіи, обаятельно дѣйствующій на массу молодыхъ читателей и пряностью рѣчи и скандальностью сплетней о Русскомъ правительствѣ и Русскомъ обществѣ, и главное -- прелестью запрещеннаго плода, -- почему г. Герценъ пожелалъ отвѣчать?.. Касьянову не въ "Колоколѣ", а въ газетѣ, издающейся въ Россіи? Если онъ думаетъ, что читатели "Дня" не читаютъ "Колокола", то это еще не даетъ ему права отрицать въ Московской газетѣ то, что напротивъ рѣзко подтвержается каждымъ No его Лондонской газеты, и увѣрять читателей "Дня" въ гражданской непорочности Бакунина, -- который, нисколько не заботясь объ оправданіи, продолжаетъ самъ себя обличать въ преступленіи своими публичными дѣйствіями и рѣчами -- равняющимися обвинительнымъ актамъ. Мы полагаемъ, что г. Герценъ, поставленный въ неловкое отношеніе къ своему пріятелю словами г. Касьянова, отдѣлившаго такою рѣзкою чертою г. Герцена отъ Бакунина (не къ выгодѣ послѣдняго), захотѣлъ просто очистить совѣсть и исполнить долгъ пріязни и солидарности -- протестомъ, который, своимъ слабымъ, голословнымъ отрицаніемъ, нисколько не упраздняетъ обвиненій г. Касьянова и въ свою очередь опровергается очевидными фактами.

Г. Герценъ утверждаетъ, что "Бакунинъ никогда не предводительствовалъ Польскимъ отрядомъ, и что его поѣздка въ Швецію имѣла другую цѣль". Изъ Англіи отправляется пароходъ, нагруженный оружіемъ и цѣлымъ Польскимъ отрядомъ для высадки на Русскомъ берегѣ. Всѣмъ извѣстно, что пароходъ попалъ въ Швецію случайно, вслѣдствіе отказа Англійскаго шкипера продолжать плаваніе до Либавы. Съ этимъ же отрядомъ находился на пароходѣ, по увѣренію всѣхъ газетъ, и Бакунинъ. Этотъ опытный революціонеръ, мастеръ революціоннаго дѣла, не можетъ играть второстепенную роль въ предпріятіяхъ подобнаго рода; въ этомъ и самъ г. Герценъ отдастъ ему справедливость, и если даже онъ не былъ предводителемъ въ смыслѣ военачальника, то безъ сомнѣніи былъ коноводомъ этого сброда подмастерьевъ и работниковъ революціи, набранныхъ отовсюду "главами движенія" для святой цѣли -- пролитія Русской крови!

Но г. Герцевъ, признавая вѣроятно слишкомъ тяжелымъ обвиненіе Бакунина въ предводительствовати шайкою, увѣряетъ, что Бакунинъ, отправяясь въ Швецію, имѣлъ "совсѣмъ другую цѣль". Дѣйствительно, онъ остался въ Швеція, когда послѣ долгой стоянки экспедиція Лапинскаго попыталась вновь пробраться къ Курляндскому берегу, но яавидѣвъ крейсеровъ и сославшись на бурю, возвратилась въ Швецію. Что же дѣлалъ Бакунинъ въ Стокгольмѣ? Какая же это цѣль, которую г. Герценъ считаетъ какъ будто выше и чище предводительствовати Польскимъ отрядомъ? Не ботаническія же. экскурсіи въ отечествѣ Линнея? Нѣтъ, онъ ашмидеоделз, возбуждалъ Шведскихъ демократовъ и вмѣстѣ съ Чарторижскимъ, настраивалъ общественное мнѣніе къ войнѣ съ Россіей, насылалъ опустошеніе и гибель въ предѣлы Русской земля, кровопролитіе и смерть Русскому войску "Русскому народу. Если войны Швеціи съ Россіей не состоялось, такъ въ этомъ Бакунинъ конечно не виноватъ, и дѣйствія его нисколько оттого не теряютъ своего значенія. Чья правдивая совѣсть можетъ признать такой способъ дѣйствія менѣе преступнымъ, чѣмъ предводительствованіе шайкой?... Г. Герценъ такъ безсиленъ въ защитѣ Бакунина, что даетъ нѣкоторый поводъ предполагать внутреннее противорѣчіе его совѣсти съ словами. Не ясно ли, что предводительствованіе уже тѣмъ, что предводитель подвергается опасности и рискуетъ жизнью, тогда какъ агитаціи и махинаціи въ Стокгольмѣ безопасны и комфортабельны: можно пить и ѣсть на чужой счетъ, снова гремѣть въ Европѣ своими рѣчами, распалять самую злую ненависть къ Россіи (притомъ дѣлая оговорку въ пользу Русскаго народа, оговорку, въ которую и санъ не вѣришь!), можно расточать чужую кровь, не расходуя своей ни капли! Всякій успѣхъ Бакунинской агитаціи, всякій лишній повстанецъ, доставленный имъ Польскимъ шайкамъ, дѣлаетъ его солидарнымъ съ Польскимъ знаменемъ, со всѣми злодѣйствами Поляковъ, кладетъ на него отвѣтственность за пролитую кровь Русскаго народа. Эта кровь ложится на голову и ему и г. Герцейу, если онъ объявляетъ себя за одно съ Бакунинымъ, -- хотя бы оба они и не принимали участія собственнымъ тѣломъ въ битвѣ!

Г. Герценъ увѣряетъ, что Бакунинъ "не участвовалъ въ прокламаціяхъ, манифестахъ и пр." Что это? Читаешь и не вѣришь! Видно, что г. Герценъ не только революціонеръ, но и политикъ, и что его революціонная политика разрѣшаеть ему самую явную неправду. Не только Бакунинъ, но и самъ г. Герценъ положительно участвуютъ въ прокламаціяхъ. Въ "Колоколѣ" было возвѣщено о солидарности Герценскаго кружка съ и національнымъ комитетомъ "Земля и Воля", а этотъ комитетъ дѣйствуетъ посредствомъ подметныхъ прокламацій, лживыхъ манифестовъ и проч. и проч. Мы сами видѣли одну изъ прокламацій за зеленою печатью комитета, именно ту, въ которой комитетъ заявляетъ о своей связи съ редакціей "Колокола". Наконецъ, объ этой же связи и солидарности своей съ комитетомъ торжественно возвѣстилъ и самъ Бакунинъ, какъ увидятъ читатели ниже. Объявлять свою солидарность съ фабрикой подложныхъ манифестовъ и прокламацій, значитъ принять на себя отвѣтственность за всѣ ея дѣйствія. Какимъ же образомъ г. Герценъ старается убѣлитъ своего пріятеля отъ ложнаго будто бы обвиненія -- участія въ прокламаціяхъ? И съ какою цѣлью? Признаетъ ли онъ такое участіе дѣломъ чернымъ,-- такъ зачѣмъ же самъ въ немъ участвуетъ и допускаетъ участвовать Бакунина? А когда они оба участвуютъ, такъ къ чему же эта попытка укрыться отъ обвиненія?... Это что-то новое въ дѣятельности г. Герцена. До сихъ поръ она, какова бы ни была, отличалась прямотой и откровенностью. Но революціонная политика заставила г. Герцена сдѣлать и не такую уступку...

Именно -- уступку Польскимъ притязаніямъ на древнія Русскія области. Поляки подняли знамя, на которомъ ярко выставили: возстановленіе Польши въ границахъ 1771 года. Феликсъ, о связи котораго съ Бакунинымъ читатели прочтутъ ниже, издалъ, какъ гласятъ благопріятныя ему Шведскія газеты, программу Польскаго возстанія въ томъ же смыслѣ. Поляки съ своей стороны уступокъ не дѣлаютъ, но Герценъ и Бакунинъ стоятъ тѣмъ не менѣе подъ Польскимъ знаменемъ и ратуютъ за Польское дѣло,-- но разу не протестовавъ противъ Польскихъ притязаній. Эти притязанія Поляковъ -- не на словахъ только, а на самомъ дѣлѣ -- выразились въ покушеніяхъ произвести возстаніе въ Волыни, Подоліи, Бѣлоруссіи,-- захватить себѣ Русскія области! Поляки объявляютъ православіе упраздненнымъ и навязываютъ народу замаскированное латинство подъ именемъ уніи: г. Герценъ и Бакунинъ не протестуютъ! Поляки возстановляютъ старинное дѣленіе Польскаго государства, назначаютъ Поляковъ "Русскими" воеводами, обнаруживаютъ явное намѣреніе ополячить Русской народъ: Герценъ и Баку нивъ не протестуютъ.... Поляки совершаютъ неслыханныя жестокости надъ Русскими солдатами, священниками и крестьянами: Герценъ и Бакунинъ не протестуютъ... Русскіе крестьяне возстаютъ противъ дерзкихъ замысловъ Польской шляхты, бьютъ повстанцевъ, вяжутъ помѣщиковъ... Герценъ и Бакунинъ протестуютъ!! Протестуютъ противъ храброй защиты солдатъ, противъ народнаго возстанія, свергающаго деспотическое Польское иго; протестуютъ, -- заявляя вѣрноподданническую преданность Польскому знамени, т. е. Польской шляхтѣ и латинскимъ ксендзамъ -- своимъ новымъ вождямъ и союзникамъ!

О томъ, что Бакунинъ обѣщалъ отъ имени Россіи Шведамъ Финляндію, а Полякамъ Русскія области, мы читали сами въ иностранныхъ газетахъ, да и можно ли въ этомъ сомнѣваться, когда Бакунинъ продолжительно хлопоталъ о возбужденіи Шведовъ къ войнѣ съ Россіей? Какая другая цѣль войны можетъ быть для Шведовъ, кромѣ возвращенія Финляндіи!?... Что же касается до Поляковъ, то сказаннаго выше -- достаточно, чтобы убѣдиться насколько справедливо отрицательство г. Герцена! Мы не хуже его знаемъ, что союзъ съ Поляками можетъ быть купленъ только согласіемъ на уступку Русскихъ областей, и хотя Бакунинъ и объявлялъ прежде о необходимости рѣшить этотъ вопросъ спросомъ самого народа,-- однако же положительное молчаніе г. Герцена и Бакунина при возглашеніи Поляками ихъ притязаній и при ихъ попыткахъ къ насильственному захвату, отсутствіе всякаго протеста съ ихъ стороны, негодованіе ихъ на Русскихъ крестьянъ, возставшихъ за свою свободу противъ Польскихъ пановъ, и соболѣзнованіе объ участи Польскихъ пановъ, желавшихъ господствовать надъ Русскимъ народомъ,-- все это только еще въ сильнѣйшей степени подтверждаетъ истину словъ г. Касьянова!

Но такія сдѣлки съ совѣстью не проходятъ безнаказанно. Г. Герценъ уже казнится за нихъ паденіемъ своего авторитета въ умахъ Русскаго молодаго поколѣнія,-- своимъ собственнымъ личнымъ паденіемъ, обнаруживаемымъ послѣдними NoNo его "Колокола". Въ 158 X? за мартъ мѣсяцъ, онъ съ дикою яростью называетъ Русскихъ солдатъ: "зажигателями, разбойниками, непризнающими права собственности, шайкою пьяныхъ убійцъ, одичалыхъ грабителей, звѣрей" и проч. и проч., собираетъ тщательно и помѣщаетъ съ аккуратностью всякіе невыгодные для Русскаго войска слухи, а также и разныя донесенія къ нему отъ Русскихъ офицеровъ (вѣроятно Польскаго происхожденія) о томъ, что какой-нибудь солдатъ укралъ изъ костела чашу и продалъ ее за 15 руб., приходитъ отъ этого въ ужасъ, разражается ругательствами, и на другой же страницѣ оправдываетъ звѣрскій поступокъ Поляковъ съ жандармскимъ капитаномъ Гроуэртомъ! ("Война безъ убійствъ не бываетъ", говоритъ онъ въ другомъ No въ извиненіе Польскихъ злодѣйствъ!) Тутъ же печатаетъ онъ съ сочувствіемъ письмо какой-то помѣшанной Украинки, взывающей къ Украинцамъ: не защищать Украйны отъ Поляковъ!!!

До какого паденія, до какого разрыва съ Русскимъ народомъ долженъ дойти человѣкъ, до какой степени запутаться умственно и нравственно, чтобы съ паѳосомъ возглашать такія рѣчи и ждать отъ нихъ дѣйствія на Русскій народъ! Не негодованіе даже, а глубокое сожалѣніе о г. Герценѣ возбудило въ насъ чтеніе этого No "Колокола". Мы раздѣляли надежды г. Касьянова относительно г. Герцена... Неужели мы должны отъ нихъ отказаться?

Въ окончательное опроверженіе "отвѣта" г. Касьянову отъ г. Герцена и его защиты Бакунина, помѣщаемъ вполнѣ статью Аугсбургской "Всеобщей Газеты", частью уже напечатанную въ "Инвалидѣ".

Бакунинъ по поводу революціонной партіи въ Россіи.

"Извѣстный Русскій бѣглецъ Михаилъ Бакунинъ высказался подробно въ цѣломъ рядѣ статей, помѣщенныхъ въ Стокгольмскихъ газетахъ, о планахъ и дѣйствіяхъ революціонной партіи въ Россіи и при томъ далъ много такихъ объясненій, которыя будутъ не безъ интереса и для Нѣмецкихъ читателей. Но ненадобно забывать, что тутъ говоритъ фанатикъ-бѣглецъ, слова котораго должно всегда принимать съ осторожностью {Это предостерегаетъ своихъ читателей Нѣмецъ. Наглость лжеизверженія г. Бакунина до такой степени очевидна, что Русскіе читатели ни въ какомъ предостереженіи и не нуждаются. Ред.}.

"По свѣдѣніямъ, имъ сообщаемымъ, революціонный заговоръ въ Польшѣ, а также и заговоръ между Русскими офицерами (?.) начался около двухъ лѣтъ тому назадъ. Въ то время, какъ Русскіе солдаты били и оскорбляли, по приказанію начальства, безоружныхъ людей въ церквахъ, возникъ (?) Польскій заговоръ. Двѣнадцать молодыхъ людей "безъ имени, безъ положенія и имущества, но полные душевной силы, вѣры и того святаго огня, который составляетъ единственную дѣйствительную силу возрожденія несчастныхъ народовъ", составили въ 1861 г. зерно той могущественной организаціи, черезъ посредство которой національное правленіе владѣетъ въ настоящее время Польшей. Тогда же одновременно образовался, и даже въ самой Варшавѣ, тайный Русскій военный комитетъ. Онъ состоялъ изъ Русскихъ офицеровъ, приходившихъ въ отчаяніе и стыдившихся той роли, которую Русское правительство заставляло ихъ разыгрывать въ Польшѣ, и вмѣстѣ съ тѣмъ признававшихъ справедливость Польскаго дѣла, такъ же какъ и тѣсное соединеніе съ нимъ дѣла освобожденія въ Россіи. Офицеры вскорѣ соединились съ небольшимъ, но сильнымъ по вліянію кружкомъ, которому органомъ служитъ "Колоколъ" Герцена, и оба вмѣстѣ заключили тогда союзъ съ Польскимъ центральнымъ комитетомъ въ Варшавѣ {Котораго знамя: возстановленіе Польши съ отторженіемъ Русскихъ областей и ополяченіе Русскаго народа! Вотъ съ чѣмъ заключенъ союзъ г. Бакунинымъ по собственному его сознанію! А г. Герценъ еще отрицаетъ слова Касьянова! Ред.}, союзъ, который потомъ позднѣе былъ формально ратификованъ центральнымъ комитетомъ тайнаго Русскаго національнаго общества въ Петербургѣ: "Земля и Воля". Это общество, состоящее изъ военныхъ, помѣщиковъ, духовныхъ, служащихъ и множества лицъ средняго сословія (?!), распространяется въ настоящее время уже по всей Россіи, и имѣетъ весьма опредѣленную политическую и соціальную программу. Русскій союзъ офицеровъ въ Варшавѣ вскорѣ насчитывалъ до 300 членовъ {Развѣ 3-хъ? Впрочемъ офицеры Русской арміи уже протестовали противъ клеветы такъ обильно за нихъ расточаемой. Ред.}, которые всѣ вмѣстѣ ревностно старались распространить пропаганду между Русскими солдатами. Этимъ усиліямъ однако слишкомъ рано былъ положенъ конецъ. Солдаты только что начали склонять слухъ къ представленіямъ офицеровъ, какъ Русское правительство наборомъ вызвало возстаніе прежде времени. Одинъ отрядъ Русскихъ солдатъ присягнулъ однако въ первые дни Польскаго возстанія революціонному Русскому знамени, носящему надпись: "Земля и Воля", но обманутый ложными слухами, которые Русское правительство сумѣло распространить объ мнимыхъ жестокостяхъ Польскихъ инсургентовъ противъ Русскихъ солдатъ, измѣнилъ скоро опять свой взглядъ и обратился, такъ же какъ и другіе, противъ Поляковъ (?!'.). Русское Правительство употребила еще другое средство, для того чтобъ дѣйствовать на солдатъ: оно обратилось къ его самымъ дурнымъ страстямъ, и не только допустило солдатъ грабить, жечь, бесчестить и убивать, но и прямо побуждало ихъ на подобные поступки {Напротивъ, Русское военное начальство въ Польшѣ подвергается всеобщему упреку въ излившей и неумѣстной деликатности съ людьми, стоявшими Русскому народу столько жертвъ, столько Русской крови. Да и самъ Бакунинъ не вѣритъ своимъ словамъ, и самъ по себѣ знаетъ, какъ велико благодушіе нынѣшняго правительства.}. Это ужасное средство послужило между тѣмъ къ сильнѣйшему распространенію возстанія между всѣми классами общества въ Польшѣ и возбудило одновременно раздраженіе за границей; съ другой стороны оно произвело ослабленіе дисциплины между Русскими солдатами, такъ что эти послѣдніе иногда обращаютъ дула своихъ ружей противъ своихъ собственныхъ офицеровъ (?!!), когда эти, особенно самые молодые изъ нихъ, стараются ихъ обуздать. Ежедневно, говоритъ Бакунинъ, переходятъ Русскіе офицеры къ Полякамъ (?), ибо между Русскими распространяется все болѣе и болѣе убѣжденіе, что дѣло идетъ не о національной войнѣ. а борьбѣ человѣчности и свободы противъ тиранніи {Дѣйствительно противъ тиранніи -- тиранніи Польскаго шляхетства и латинства надъ Русскимъ народомъ и вообще надъ Славянской стихіей. Ред.}. На банкетѣ, данномъ недавно въ честь Бакунина въ Стокгольмѣ, Феликсъ, секретарь Дементовича, только что возвратившійся изъ поѣздки въ Варшаву по тайному порученію къ центральному комитету, назвалъ многихъ Русскихъ офицеровъ, перешедшихъ къ Полякамъ при Зарѣ, Бѣлостокѣ, Люблинѣ, Конинѣ и Кутно, особенно превозносилъ онъ между ними Александра Потебня, о которомъ и Бакунинъ отзывался съ величайшимъ восторгомъ; этотъ офицеръ основалъ офицерскій комитетъ въ Варшавѣ и союзъ Земля и Воля". Онъ палъ въ стычкѣ при Скалѣ во главѣ Польскихъ косиньеровъ. Изъ двѣнадцати основавшихъ Польской заговоръ и первый тайный комитетъ, ни одинъ, какъ уже сообщалъ прежде Феликсъ, не остался въ живыхъ; они всѣ, одинъ при томъ, другой при другомъ случаѣ, попали въ руки Русскаго правительства. Но ни одинъ изъ нихъ не измѣнилъ тайнѣ ни въ одномъ словѣ; они погибли, но Русское правительство и не подозрѣвало, какое мѣсто занимали они въ заговорѣ".

Эта рѣчь Бакунина -- страшный обвинительный актъ на него и на г. Герцена предъ лицомъ всего Русскаго народа,-- актъ, предъ которымъ блѣднѣютъ обвиненія г. Касьянова: а попытка г. Герцена оправдать Бакунина -- является жалкою и ненужною.... недобросовѣстностью, чтобы не сказать хуже. Бѣдный г. Герценъ!

Въ заключеніе скажемъ, что г. Герценъ, точно, не знаетъ г. Касьянова подъ этимъ именемъ, потому что это имя псевдонимъ. Что же касается до "начальническаго разрѣшеніи обвинять его и Бакунина", то г. Герценъ и Бакунинъ, ставши явно въ ряды противниковъ Русскаго народа и принявъ участіе въ настоящемъ кровопролитіи, сами дали разрѣшеніе обвинять ихъ, безъ всякаго на то оффиціальнаго дозволенія. Никому и въ голову не придетъ спрашивать или давать разрѣшеніе -- чтобы обвинить Лангевича, Свѣнторжецкаго, Чарторижскаго и имъ подобныхъ. Точно такъ же никому и въ голову не придетъ заботиться о томъ, можно ли будетъ помѣстить возраженіе Лангевича, Свѣнторжецкаго и другихъ "бандитовъ",-- когда имъ открыто поле всей Европейской журналистики и страницы всесвѣтнаго Русскаго.-- не знающаго, какъ мы, стѣсненій цензуры, слѣдовательно привилегированнаго журнала, -- многопрославленнаго "Колокола".