Аксаков Иван Сергеевич - По поводу правительственного совещания с земскими сведущими людьми

Сочиненія И. С. Аксакова.

Общественные вопросы по церковнымъ дѣламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860--1886

Томъ четвертый.

Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886

По поводу правительственнаго совѣщанія съ земскими свѣдущими людьми.

"Русь", 3 октября 1881 г.

Безъ блеска и треска, безъ фальшфейеровъ и трубныхъ глассовъ, безъ театральныхъ эффектовъ и сценической "либеральной" обстановки, совершается теперь въ Петербургѣ хорошее, полезное, давно не бывалое у насъ дѣло. Слишкомъ тридцать человѣкъ, въ качествѣ "свѣдущихъ людей", вызванныхъ правительствомъ изъ разныхъ концовъ Россіи, изъ разныхъ слоевъ общества, трудятся теперь, на виду всей Русской земли, надъ рѣшеніемъ задачъ великой государственной и земской важности. Министръ внутреннихъ дѣлъ назвалъ ихъ "зел"скими людьми", и это названіе -- вѣрно, вполнѣ вѣрно по существу, хотя съ извѣстной формальной точки зрѣнія, пожалуй, можетъ быть и оспариваемо. Что вызванные "свѣдущіе" не чиновники, а люди съ самостоятельнымъ, независимымъ образомъ мыслей, всѣ болѣе или менѣе извѣстные своею дѣятельностью въ разныхъ отрасляхъ областнаго самоуправленія, земскаго и городскаго,-- что они въ данномъ случаѣ являются, хотя и безъ оффиціальнаго уполномочія, представителями общественной и народной мысли въ ея разныхъ оттѣнкахъ, что они "люди земскіе" -- въ этомъ никто, по совѣсти, и не сомнѣвается. Большая часть изъ нихъ указана общественнымъ мнѣніемъ, и по всей вѣроятности была бы даже избрана въ эксперты, депутаты или представители (дѣло не въ кличкѣ) земскими и городскими собраніями, еслибы послѣднимъ было предложено выбрать, для извѣстной законодательной работы, своихъ уполномоченныхъ. Мы сказали "по всей вѣроятности", не болѣе; мы не станемъ отрицать возможности, по крайней мѣрѣ для нѣкоторыхъ мѣстностей, явленія и обратнаго, благодаря интригамъ партій и случайностямъ баллотировки. Что приглашеніе свѣдущихъ земскихъ людей не по назначенію отъ правительства, а по выбору самихъ мѣстныхъ представительныхъ учрежденій, т. е. городскихъ думъ и земскихъ собраній, болѣе согласно съ требованіями "теоріи", или "принципа представительства",-- это, конечно, не подлежитъ и спору; но еще вопросъ вполнѣ ли, въ настоящее время, эти требованія теоріи и отвлеченнаго принципа соотвѣтствуютъ у насъ условіямъ практики и дѣйствительномъ требованіямъ жизни. Наши земства представляютъ слишкомъ мало внутренняго единства и солидарности между своими членами,-- это не "партіи", но и не органы цѣльнаго, выработаннаго направленія. Еслибы вемскія собранія, по приглашенію правительства, и избрали изъ себя уполномоченнаго для участія въ петербургскихъ совѣщаніяхъ, то едвали бы кто изъ уполномоченныхъ согласился связать свою личную свободу тѣмъ, что на Западѣ называется mandat imperatif, т. е. подавать голосъ непремѣнно въ томъ смыслѣ, какъ предрѣшили гг. избиратели. Если бы даже такое предрѣшеніе и отвѣчало его собственнымъ убѣжденіямъ въ моментъ избранія, то впослѣдствіи, въ виду новыхъ раскрывшихся данныхъ, онъ вѣдь можетъ и измѣнить свою точку зрѣнія, и конечно станетъ подавать голосъ по совѣсти, въ интересѣ истины, какъ онъ ее понимаетъ. Несмотря на всѣ усилія нашихъ лжелибераловъ, едвали мы когда довоспитаемся до того, чтобъ интересы "партіи", въ силу политическаго принципа, предпочитать интересу самаго дѣла: къ такой нравственной дрессировкѣ Русскій человѣкъ, къ чести его будь сказано, мало способенъ. Съ другой стороны, едвали кто изъ зрячихъ, не ослѣпленныхъ доктринерскимъ фанатизмомъ земцевъ, отважится утверждать, что вемскія учрежденія въ торъ видѣ, въ какомъ они теперь существуютъ, исчерпываютъ у насъ всю задачу, всю идею народнаго представительства, такъ что каждый обыватель даннаго земскаго округа въ самомъ дѣлѣ готовъ воображать себя "представленнымъ" въ Петербургѣ въ лицѣ уполномоченнаго гласнаго, а голосъ, поданный тамъ этимъ гласнымъ, признавать для себя нравственно обязательнымъ, считать какъ бы за свой... Не станутъ же эти господа увѣрять, будто весь сельскій народъ даннаго уѣзда или даже всякій землевладѣлецъ, не состоящій самъ въ гласныхъ, проникнутъ внутреннимъ убѣжденіемъ, что "уѣздное земское собраніе -- это-де я самъ",-- поэтому и "губернское собраніе", изъ уѣздныхъ гласныхъ составленное,-- это я же самъ, и наконецъ Иванъ Ивановичъ Ивановъ, посланный Губернскимъ Земскимъ Собраніемъ, какъ "представитель" губернскаго земства въ Петербургъ,-- это все я же, тотъ же я въ третичной формаціи, и устами Ивана Ивановича глаголю!"... Мы думаемъ, что такого рода формальная и именно при настоящемъ устройствѣ нашихъ выборовъ и самихъ земскихъ учрежденій, лишена для массы людей, такимъ образомъ "представляемыхъ", не только нравственно обязательной, но даже вообще какой-либо убѣдительной силы; напротивъ, участіе извѣстнаго своимъ умомъ, опытностью и безкорыстіемъ, популярнаго въ народѣ лица, будь оно выбрано или приглашено, способно внушить населенію довѣріе, и побудить его отнестись къ мнѣнію этого лица, къ его добросовѣстному участію въ разработкѣ законодательнаго вопроса -- съ уваженіемъ и вниманіемъ. Тѣмъ не менѣе, мы не предполагаемъ возможнымъ упразднить или даже миновать въ ближайшемъ будущемъ форму вызова свѣдущихъ людей по избранію самого земства: желательно только, чтобъ къ этому времени самый способъ выборовъ въ гласные былъ уже видоизмѣненъ, вмѣстѣ съ преобразованіемъ всего уѣзднаго самоуправленія. Пускай на спросъ правительства о свѣдущихъ въ уѣздѣ или въ губерніи людяхъ, земства указываютъ своихъ кандидатовъ, по этимъ, по нашему мнѣнію, не отнимается у правительства право прививать для совѣщанія -- лицъ тоже земскихъ, хотя бы и не изъ числа оффиціальныхъ земскихъ представителей.

Во всякомъ случаѣ остается только искренно радоваться тѣмъ опытамъ правительственнаго совѣщанія съ свѣдущими людьми изъ среды общественной и даже, отчасти, въ тѣсномъ смыслѣ слова народной, которые производятся теперь въ Петербургѣ и пожелать, чтобъ эти опыты удались вполнѣ. Они сами собою постепенно раскроютъ и выгодныя, и невнгодх ныя стороны настоящей формы призыва и земскаго содѣйствія правительству, сами укажутъ какого рода видоизмѣненія необходимы. Пуще же всего желательно, чтобъ эти совѣщанія сохранили тотъ характеръ серьезной истинной дѣловитости, который имъ приданъ высшею властью съ самаго начала, и избѣгали, какъ чумы или провазы, всякой фальшивой, театральной обстановки, способной лишить ихъ надлежащей простоты, искренности и свободы. Всякая попытка придать этому съѣзду "земскихъ свѣдущихъ людей" ложное освѣщеніе въ смыслѣ робкаго (на первыхъ порахъ) подражанія западно-европейскимъ порядкамъ, можетъ лишь повредить дѣлу въ глазахъ Россіи и извратить его истинный смыслъ. Нѣкоторыя газеты, съ наивнымъ самодовольствомъ дѣтей играющихъ "въ большіе", отдавая отчетъ о засѣданіяхъ вызванныхъ "земскихъ людей", употребляютъ такія выраженія: "не всѣ ораторы успѣли высказаться", "ораторы, записавшіеся въ книгу", и т. д. Именно "ораторовъ"-то тутъ и не нужно. Все испортите, если заведете "ораторовъ",-- подорвете довѣріе общества къ совѣщаніямъ, если окрасите ихъ такого рода "парламентскою" окраской. Мы знаемъ нѣкоторыхъ изъ числа свѣдущихъ людей, которые, получивъ приглашеніе, очень смущались именно этою перспективою ораторствованія или говорильни, сознавая свое полное неискусство въ ораторскихъ пріемахъ. Въ числѣ свѣдущихъ есть крестьяне, которыхъ умное, дѣльное слово можетъ быть полезнѣе многихъ "рѣчей", во которые замолчатъ, пожалуй, если, благодаря нѣкоторымъ неумѣстнымъ внѣшнимъ пріемамъ, вытѣснится изъ совѣщаній та простота и искренность бесѣды, при которой и у неумѣлаго, непривычнаго, застѣнчиваго, но дѣльнаго человѣка свободно развязывается языкъ. Намъ кажется, что и печать, которой разрѣшено теперь имѣть въ "совѣщательной галѣ" своихъ репортеровъ, должна аечатать рефераты съ особеннымъ тактомъ, чтобъ не производить никакого давленія на совѣщающихся и не стѣснять свободу личныхъ мнѣній малодушнымъ, конечно, но для нѣкоторыхъ не лишеннымъ силы соображеніемъ: "осмѣютъ-де и пропечатаютъ!"

Настоящее участіе свѣдущихъ земскихъ людей въ законодательныхъ государственныхъ работахъ, даже независимо отъ формы назначенія или избранія, имѣетъ существенное отличіе отъ такого же участія какихъ-либо представительныхъ собраній Западной Европы. Мы искренно дорожимъ этимъ отличіемъ и желали бы, чтобъ оно упрочилось и сохранилось. Намъ передавали изъ источника достовѣрнаго, что когда лѣтомъ, во время перваго, въ числѣ 12, призыва экспертовъ для разсмотрѣнія правительственнаго проекта по вопросу о выкупныхъ платежахъ, назначено было совмѣстное засѣданіе съ этими 12 экспертами трехъ министровъ, то одинъ изъ посланниковъ дружественнаго намъ двора съ чистосердечнымъ соболѣзнованіемъ выразилъ, въ пріятельской бесѣдѣ съ русскимъ "высокопоставленнымъ" лицомъ, такое недоумѣніе: "какъ рѣшается Русское правительство, на первыхъ хе порахъ, при этомъ первомъ опытѣ общественнаго участія въ трудѣ государственномъ, рисковать своимъ авторитетомъ, своимъ "престижемъ" и добровольно осуждать себя на меньшинство: три министра противъ двѣнадцати?!" Но никому изъ русскихъ министровъ, къ счастію, и не въ домёкъ было такое, чисто иностранное соображеніе. Наши эксперты -- не оппозиція, не фуркулы Кандинскія, сквозь которыя приходится иному заграничному министерству проводить въ представительномъ собранія свой проектъ, и для защиты его заранѣе обезпечивать себя потребнымъ числомъ голосовъ, подкупая ихъ деньгами, лестью, обѣщаніями, даже обманомъ. Наши эксперты не только не оппозиція въ томъ смыслѣ систематической враждебности, какой придается этому слову, даже не что-либо, по существу противополагающее себя власти, а напротивъ: они свободные, независимые, но искренніе сотрудники власти и приносятъ ей въ помощь свой жизненный опытъ, знаніе, общественную, земскую мысль. Правительство, съ своей стороны, вовсе и не думаетъ связывать своего авторитета и "престижа" съ заготовленнымъ въ его канцеляріяхъ проектомъ, потому что не имѣетъ, не должно и не можетъ имѣть, по самому духу истиннаго русскаго государственнаго строя, какихъ-либо своихъ интересовъ (династіи или партіи), отдѣльныхъ отъ интересовъ самой Русской земли. И у правительства, и у свѣдущихъ земскихъ людей задачи и цѣли общія: обѣ стороны стоятъ на разныхъ, но не враждебныхъ другъ другу точкахъ зрѣнія,-- одна на высотѣ общихъ государственныхъ интересовъ, другая -- на высотѣ лучше ей вѣдомыхъ интересовъ мѣстныхъ, интересовъ населенія, и обѣ стороны, сближая обѣ точки зрѣнія, изыскиваютъ сообща рѣшеніе удовлетворяющее всѣмъ интересамъ, равно дорогимъ имъ обѣимъ. Вотъ единственно правильное, честное, нравственное отношеніе къ дѣлу русскаго земскаго участія въ разрѣшеніи государственно-земскихъ вопросовъ, устраняющее, разумѣется, всякую мысль объ обязательности для государства мнѣнія земскихъ людей, хотя бы и выраженнаго большинствомъ голосовъ. Допустите только эту формальную обязательность,-- вы нарушите искренность отношеній между властью и землею, вы создадите эту, истинно недостойную, подлую охоту за голосами. Никакого другаго авторитета мнѣніи земскихъ людей не должны имѣть, кромѣ нравственнаго, и конечно только особенно важныя соображеніи могутъ побудить правительство пренебречь искреннимъ. добросовѣстно выработаннымъ мнѣніемъ людей земскихъ, если къ тому же это мнѣніе пользуется всеобщимъ сочувствіемъ.

Намъ теперь уже извѣстно, что какъ при призывѣ свѣдущихъ людей по дѣлу о выкупныхъ платежахъ, такъ и при настоящемъ призывѣ для участія по дѣлу о питейной торговлѣ и объ организаціи переселеніи, правительство не связывало съ сохраненіемъ заготовленныхъ имъ законопроектовъ какого-либо вопроса личной чести или достоинства. "Ни къ одному изъ этихъ двухъ проектовъ не слѣдуетъ относиться какъ къ чему-либо законченному",-- сказалъ министръ внутреннихъ "дѣлъ въ своей рѣчи, которою онъ открылъ первое засѣданіе "свѣдущихъ земскихъ людей" 24-го сентября. "Вамъ (т. е. приглашеннымъ свѣдущимъ людямъ),-- прибавилъ графъ Игнатьевъ,-- скорѣе слѣдуетъ смотрѣть на нихъ какъ на точку отправленія при вашихъ обсужденіяхъ". А г. управляющій Министерствомъ финансовъ, съ своей стороны, въ томъ же первомъ засѣданіи,-- изложивъ вкратцѣ программу проекта, составленнаго особымъ "Совѣщаніемъ", образованнымъ при Министерствѣ финансовъ изъ представителей разныхъ вѣдомствъ и министерствъ,-- также заявилъ, обращаясь къ вызваннымъ экспертамъ, что "мѣры предлагаемыя Совѣщаніемъ не выражаютъ собою окончательно установленнаго взгляда правительства, которое ожидаетъ еще вашего совѣта относительно избранія лучшаго пути для достиженія нашей общей цѣли". Тѣмъ не менѣе H. X. Бунге рекомендовалъ "трудъ Совѣщанія какъ плодъ наблюденія значительнаго числа лицъ, имѣвшихъ возможность близко ознакомиться съ питейною торговлею". До какой степени серьезно, съ какимъ знаменательнымъ довѣріемъ относится настоящее правительство къ труду этихъ земскихъ свѣдущихъ людей, доказываютъ слѣдующія, обращенныя къ нимъ слова г. управляющаго Министерствомъ финансовъ:

"Вы можете много облегчить дальнѣйшую по составленію законопроекта работу, если признаете возможнымъ" (при обсужденіи мѣръ предлагаемыхъ Совѣщаніемъ) "изложить собственныя ваши предложенія въ томъ видѣ, въ какомъ бы они могли войти въ проектъ, подлежащаго внесенію

въ Государственный Совѣтъ. Ускореніе работы необходимо въ настоящемъ случаѣ потому, что если новый законъ не будетъ изданъ до выдачи патентовъ, т. е. до 1 ноября, то дѣло придется отложить на цѣлый годъ".

Нельзя, конечно, не пожалѣть о томъ, что въ виду такого близкаго срока приходится нѣсколько спѣшить важною и сложною работой,-- но это обстоятельство случайное. Главное, въ нашихъ глазахъ, въ томъ, что свѣдущіе люди приглашены къ дѣйствительной, серьезной работѣ -- въ буквальномъ смыслѣ слова, къ работѣ усиленной, тяжелой, а не къ "говоренію" однѣхъ красивыхъ, многословныхъ рѣчей,-- не къ одной критикѣ только, болѣе или менѣе не трудной, а къ изысканію положительныхъ мѣръ,-- къ выраженію ихъ въ точной законодательной формулѣ, а не въ видѣ только "общихъ началъ". Это добрая школа. Она излѣчитъ многихъ нашихъ "ораторовъ" отъ охоты къ "общимъ мѣстамъ", съ фейерверкамъ доктринерскаго либерализма, къ теоретическимъ отвлеченностямъ. Не только для пользы настоящаго, порученнаго вызваннымъ земскимъ людямъ дѣла, но и для нашей общественной пользы, для дальнѣйшаго правильнаго развитія нашей государственной и общественной жизни, надобно желать, чтобъ совѣщанія русской высшей власти съ русскими земскими людьми уберегли этотъ своеобразный характеръ дѣловитости, дѣйствительнаго сотрудничества, который имъ приданъ нынѣ довѣріемъ Государя, и не опошливались фальшивою окраскою подражательнаго парламентаризма.

Если само правительство, устами г. управляющаго Министерствомъ финансовъ, заявило земскимъ людямъ, что "интересы Государственнаго Кавначейства въ данную минуту не должны заслонять нравственныхъ задачъ и выгодъ будущаго отъ поднятія уровня народной нравственности и народнаго благосостоянія", то тѣмъ болѣе отъ земскихъ людей въ правѣ надѣяться Русскій народъ обезпеченія именно интересовъ народной нравственности и благосостоянія. Поэтому и нѣтъ основанія опасаться, какъ предсказываютъ нѣкоторые неисправимые, зловѣщіе пессимисты, будто всѣ эти совмѣстные труды правительства и свѣдущихъ людей разрѣшатся лишь полумѣрами, жалкими попытками найти компромиссъ, сдѣлку между фискальною и нравственною стороною задачи,-- преизобиліемъ вниманія къ частнымъ соображеніямъ и къ отдѣлкѣ деталей въ ущербъ основной задачѣ, основной потребности данной минуты... Такимъ именно характеромъ отличается невидимому проектъ, изготовленный въ "Совѣщаніи" образованномъ при Министерствѣ финансовъ, который, напримѣръ, не представляетъ никакого серьезнаго огражденія Русскаго населенія отъ одного изъ самыхъ ужасныхъ видовъ еврейской эксплуатаціи (корчмарства и шинкарства), опасаясь стать на (узкое съ доктринерской точки зрѣнія) "основаніе національности!!" къ счастію, въ числѣ свѣдущихъ людей, вызванныхъ изъ Малороссіи, есть люди съ менѣе робкимъ духомъ и съ болѣе здравымъ взглядомъ на дѣло...

Пусть знаютъ "свѣдущіе земскіе люди", что на нихъ устремлены взоры всей Россіи, что не только общество, но и весь простой народъ слѣдитъ съ напряженнымъ вниманіемъ за ходомъ ихъ совѣщаній и нетерпѣливо ждетъ результатовъ ихъ работы, особенно и почти исключительно по вопросу о питейной торговлѣ.