Аксаков Иван Сергеевич - Письмо Я. А. Балвановича

"День" И. С. Аксакова: История славянофильской газеты: Исследования. Материалы. Постатейная роспись

СПб.: ООО "Издательство "Росток"", 2017. -- Ч. 1. (Славянофильский архив; Кн. 5).

ПИСЬМО Я. А. БАЛВАНОВИЧА ОТ 7 АВГУСТА 1864 г.

Публикация А. П. Дмитриева

Яков Александрович Балванович (?--1884) -- педагог, инспектор Минской гимназии с 1862 г., титулярный советник (1864). С 1 августа 1865 г. исполнял должность Гродненского директора училищ, коллежский асессор; директор 1-й Виленской гимназии; действительный статский советник (1877).

В газете Аксакова была опубликована одна его статья, присланная из Гродно: Балванович Яков. О русском обществе Западного края: Письмо к редактору // День. 1863. 24 авг. No 34. С. 10-13.

Однако и в дальнейшем, как видно из публикуемого письма, связь не прерывалась. В частности, через посредство Балвановича удавалось приглашать в Виленский учебный округ учителей из русских губерний на место поляков, увольняемых в период беспорядков в Польше.

Я. А. БАЛВАНОВИЧ -- И. С. АКСАКОВУ
Минск, 7 августа 1864 г.

Я много виноват пред Вами, многоуважаемый Иван Сергеевич, что не отвечал Вам немедленно на последнее письмо Ваше ко мне о Крылове и Виноградове. Что я мог написать в том положении, в каком я находился назад тому три недели, когда не только я опасался за свою собственную участь, но и за участь всех приглашенных мною на учительские места? Я молча старался делать то, чего Вы требовали, и если не ошибаюсь, телеграмма о назначении Крылова мировым посредником последовала к Вам именно вследствие письма Вашего ко мне. Что же касается Виноградова, то его дело должно быть оставлено если не навсегда, то, по крайней мере, на год или более. Увольнение учителей поляков из гимназий и прогимназий тянулось полтора месяца; были минуты, когда казалось, что все кончится пуфом; наконец патриотизм попечителя,1 этого добрейшего и честнейшего человека, восторжествовал над всеми препятствиями и к 1-му августу 9 гимназий очищены совершенно от польских учителей и надзирателей, которых набралось до 50 человек; всех же их 80. Остальные тридцать существуют еще в Слуцкой, Поневежской, Кайданской, Новогрудской гимназиях и Телыпевской прогимназии; в Слуцкой потому, что увольнение учителей этой гимназии, равно как и назначение, зависит не от Попечителя Округа, а от реформатского Синода. Надобно прежде вырвать из рук Синода эту гимназию, а потом уже ею распоряжаться. Для этого требуется к отпускаемым на содержание Слуцкой гимназии {Слова: на содержание Слуцкой гимназии -- вставлены над строкой.} из Министерства Н<ародного> Просв<ещения> 8000 прибавить, кажется, 1300 руб. и купить у Синода здание под гимназию, в чем Министерство отказало Округу, по неимению денег. Что же касается Новогрудской, Кейданской, Поневежской Гимназий и Телыпевской прогимназии, то поляки оставлены здесь потому, что эти учебные заведения предположено закрыть; русские же учители этих гимназий переведены в другие. Закрыть их крайне необходимо, но будут ли они закрыты, Бог весть, и, конечно, дело зависит не от Попечителя. Как только дело, по которому я был командирован, кончилось, я поспешил в Минск, чтобы отдохнуть от нравственных потрясений разного рода. Я не пришел еще в себя достаточно, чтобы подумать о судьбе своей. Что мое за положение и чем оно кончится? Неужели я буду играть роль выжатого лимона? Обещания меня мало утешают, п<отому> что я на опыте убедился, как иногда самое верное по-видимому вдруг делается неверным. Пока еще попечитель настоящий остается, я избавлен, по крайней мере, от явных преследований, но когда его не будет, мне придется искать места в другом округе. Смотрите же, в крайнем случае не откажитесь протянуть мне руку помощи.

Вы спрашиваете, почему мы не пишем, -- будем писать, дайте только нам дух перевести, дайте нам только опомниться от всяких всячин и особенно от высокомерия наших гостей, которые позволяют себе торжественно говорить, что вы-де не русские, а российские люди, как это сделал мой приятель Новиков2 за обедом у Попечителя. Что же это такое? На что это похоже? К чему это ведет? Если позволяет себе так выражаться образованный человек, которому должны быть хорошо известны наши мысли и чувства, то нечему удивляться скандалам в уездах и деревнях. Если, впрочем, поставить нас на весы, то я не знаю, у кого больше окажется русского и православного -- свою русскую национальность, свою православную веру мы отстояли страданиями, преследованиями, насмешками над ними польских фанатиков и уж, конечно, никогда не станем дружиться с поляками и католиками. Жаль, очень жаль, а дело неладно.....

Вчера в шесть часов привезли в Минск раненного тремя пулями станового пристава Пикеля (в десяти верстах от Минска, по проселочной дороге). Как только дело разъяснится, я уведомлю вас, а может быть, приготовлю и статью.

Больше, покамест, не могу писать: повторяю, я еще не пришел в себя от всяких всячин.

Минск, 1864 года 7 августа.

Ваш Балванович.

<На обороте приписано И. С. Аксаковым.>

Любезнейший Петр Алексеевич.13 Посылаю Вам для прочтения письмо Балвановича.

Ваш И. Акс<аков>.

Некого послать -- посылаю по городской почте, а откладывать -- письмо затеряется.

Печатается впервые по автографу: ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 23. Л. 1--2 об.

1 Речь идет об Иване Петровиче Корнилове (1811--1901) -- историке и географе, попечителе Виленского учебного округа в 1864--1868 гг., по взглядам близком к славянофилам.

2 Лицо неустановленное.

3 Очевидно, письмо адресовано филологу, фольклористу и этнографу Петру Алексеевичу Бессонову (1828--1898), который собирался перебраться в Вильну. В 1865 г. он был назначен председателем Виленской археографической комиссии, директором Виленского реального училища и директором 1-й Виленской гимназии.