Аксаков Иван Сергеевич - Чтоб решать Польский вопрос, России нужно иметь сознание своей силы

Сочиненія И. С. Аксакова. Томъ третій.

Польскій вопросъ и Западно-Русское дѣло. Еврейскій Вопросъ. 1860--1886

Статьи изъ "Дня", "Москвы", "Москвича" и "Руси"

Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1886.

Статьи из газеты "День" (1863)

Чтобъ рѣшать Польскій вопросъ, Россіи нужно имѣть сознаніе своей силы.

Москва, 2-го марта 1863 г.

Все, что таила тишина послѣднихъ лѣтъ мира,-- что, казалось, послѣ Парижскаго конгресса, улеглось и заснуло на вѣжи непробуднымъ сномъ; вся зависть и злоба, презрѣніе и въ то же время страхъ,-- однимъ словомъ, всѣ тѣ старыя чувства ярой вражды Европы къ Россіи, которыя, семь лѣтъ тому назадъ, скопившись въ грозовую тучу, разразились наконецъ молніями и громами, сокрушившими Севастополь и заставившими насъ подписать Парижскій трактатъ,-- вся эта ненависть, долго сдержанная -- ожила, пробудилась, прорвалась вновь, и вновь разгуливаетъ себѣ на просторѣ Западной Европы, потѣшаясь покуда, вмѣсто громовъ и молній, только трескучимъ фейерверкомъ клеветъ и ругательствъ! Палата общинъ въ Англійскомъ парламентѣ огласилась недавно, во всеуслышаніе всего міра, такимъ набатомъ безсмысленныхъ и невѣжественныхъ рѣчей въ защиту Польши, что мы въ правѣ были бы счесть членовъ парламента людьми съ поврежденнымъ мозгомъ, еслибъ должны были судить о нихъ по этому одному засѣданію и еслибъ это видимое безуміе не объяснялось -- съ одной стороны искреннимъ одурѣніемъ, производимымъ враждою, а съ другой -- умышленнымъ актерствомъ съ цѣлью смутить и запугать наше пугливое Русское простодушіе. Въ этой борьбѣ Европы съ Россіей, е борьбѣ цивилизаціи съ Азіатскимъ варварствомъ", по мнѣнію Англійскихъ ораторовъ, должна принять участіе, какъ представительница Европейской (т. е. христіанской) цивилизаціи, и Турція съ своими Азіатскими ордами! Далѣе этихъ предѣловъ нелѣпости идти, кажется, трудно,-- во дѣло не въ логическомъ достоинствѣ мысли, а въ самомъ фактѣ вражды, имѣющемъ для насъ не малую важность: не болѣе логики было заявлено Европейскою дипломатіею и предъ началомъ послѣдней Восточной войны... Французскіе журналы также трещатъ и звенятъ фразистыми возгласами противъ Русскаго варварства, и даже великодушно предлагаютъ намъ совѣты государственной мудрости. Императоръ Наполеонъ присылаетъ герцога Морни въ Петербургъ; Гарибальди,-- забывъ, что Польскій легіонъ не принялъ участія въ его походѣ противъ Папы, какъ главы католичества, и отложивъ на время свою тоску по угнетенномъ Папою Римѣ и скованной Австріею Венеціи, Гарибальди вторитъ Австріи и Риму, разжигая своими прокламаціями ненависть въ Россіи и состраданіе къ Католической Польшѣ. Даже Турецкій султанъ явно, несмотря на присутствіе въ Царьградѣ нашего посланника, разрѣшаетъ отпускъ многочисленной сволочи Польскихъ офицеровъ, такъ усердно, для блага Турціи, рѣзавшихъ братьевъ-Славянъ Черногорцевъ и бомбардировавшихъ Бѣлградъ,-- и съ приличными одобреніями, снабжаетъ ихъ деньгами въ путь -- на помощь Польскимъ "повстанцамъ". Даже Австрія,-- перерѣзавшая въ 1847 году нѣсколько тысячъ Галиційскихъ Поляковъ и платившая дорогую цѣну крестьянамъ за каждую голову Польскаго помѣщика,-- даже Австрія, такъ не кстати въ 1849 г. спасенная нами, не только открыто сочувствуетъ, но и содѣйствуетъ Польскому возстанію. Вся Южная, Западная и Сѣверо-Западная Германія, не исключая и Липпе-Детмольда и Шварцбургъ-Зондергаузена, всѣ Нѣмецкія "либеральныя" газеты шипятъ и пузырятся негодованіемъ на Россію и симпатіей къ Полякамъ. Наконецъ и Пруссія, онѣмечившая и загубившая народность нѣсколькихъ милліоновъ кровныхъ Поляковъ, Пруссія,-- правда, только въ лицѣ своего парламента,-- спѣшитъ, передъ цѣлымъ міромъ, отречься отъ всякаго союза, единомыслія и какой бы то ни было солидарности съ Россіей.

Таково отношеніе къ намъ Европы; въ такомъ духѣ презрѣнія и ненависти высказалось о насъ Европейское общественное мнѣніе! Польское дѣло, очевидно, служитъ здѣсь только предлогомъ, потому что въ искренность и дѣйствительность Европейскаго сочувствія Польшѣ -- сами Поляки уже перестали вѣрить. И потому, для насъ собственно, важно здѣсь вовсе не воззрѣніе Европы за Польское дѣло: какія бы мы объясненія ей ни представили, какъ бы убѣдительно ни доказали нашу относительную правоту,-- все это ни къ чему бы не послужило! Европа добивается вовсе не безусловной справедливости, вовсе не истины въ этомъ дѣлѣ, а ослабленія могущества Россіи, и выражаетъ только при этомъ случаѣ свою затаенную, закоренѣлую вражду къ міру Славянскому вообще, я къ Русскому въ особенности. Вотъ что намъ важно и нужно внять, вотъ что слѣдуетъ зарубить на память.

Весь этотъ крикъ, визгъ и гамъ Европейскихъ ораторовъ и публицистовъ, съ басовымъ аккомпанементомъ государственныхъ мужей, правителей, министровъ и дипломатовъ, весь этотъ шумъ и трескъ, поистинѣ оглушительный, не долженъ ни на мигъ заглушать въ насъ голосъ внутренняго сознанія своихъ нравъ и своей правды.-- Мы должны отвѣчать только предъ собственною своею народною совѣстью, намъ необходимо самимъ сознавать себя правыми,-- и если мы крѣпки такимъ всенароднымъ сознаніемъ, мы можемъ смѣло не обращать вниманіи на общественное мнѣніе о насъ Европы, слагающееся изъ элементовъ невѣжества, ненависти, зависти и страха. Пусть себѣ тогда думаетъ Европа о насъ что ей угодно,-- правительство, усилившее себя свободною, искреннею нравственною поддержкой всей Русской земли, выйдетъ побѣдоносно изъ всѣхъ затрудненій.-- Недавно прочли мы въ одной Санктпетербургской газетѣ, что императоръ Наполеонъ имѣетъ мысль созвать, для рѣшенія Польскаго и другихъ вопросовъ, Европейскій конгрессъ. Справедливо ли это извѣстіе -- мы не знаемъ, и не въ этомъ покуда дѣло, а дѣло въ томъ, что редакція газеты признаетъ эту мысль чрезвычайно практичною, хотя, черезъ нѣсколько строкъ, сама прибавляетъ, что на этомъ конгрессѣ большинство голосовъ будетъ не на сторонѣ Россіи. Это мнѣніе не одной редакціи упомянутой газеты, а, къ сожалѣнію, и весьма многихъ Русскихъ,-- но мы, убѣжденные, что Россія не можетъ и не должна допускать ничьего посторонняго вмѣшательства въ ея тяжбу съ Поляками, мы невольно спрашиваемъ себя: какой иноземный конгрессъ былъ бы въ правѣ рѣшать нашъ домашній споръ, если этотъ споръ уже рѣшенъ такъ сказать нашимъ собственнымъ всенароднымъ конгрессомъ, волею правительства, опирающеюся на голосъ всей Русской земли?

Мы показали читателямъ, какой стороной. стоитъ къ намъ Европа, какъ смотритъ она на насъ и на нашу борьбу съ Польшей, чего мы въ правѣ отъ нея ожидать въ будущемъ, и чего дождались въ награду за наше угодничество. Посмотримъ же теперь, какъ противостоимъ Европѣ мы сами, что противополагаемъ ей, ед силамъ, и угрозамъ ея могущественнаго общественнаго мнѣнія?-- Стоимъ ли мы всѣ какъ одинъ человѣкъ? Согласны ли въ мнѣніи о нашихъ правахъ на Польшу и Западный край Россіи? Всѣ ли исполнены сознанія своей правоты, сознанія, не допускающаго ни колебанія, ни сомнѣнія, ни спора? Понимаемъ ли мы нашу силу, и старались ли ее вызвать? Свободны ли отъ рабской трусости предъ Европейскими толками? Не дорожимъ ли, выше всего, милостивымъ благоволеніемъ, снисходительною улыбкою всякаго встрѣчнаго и поперечнаго Европейца? Одушевлены ли наконецъ, хоть вполовину, тѣмъ чувствомъ любви къ своей землѣ, которымъ отличаются Поляки?...

Съ краской стыда на лицѣ, съ невыразимою болью въ сердцѣ, на всѣ эти вопросы мы находимъ только одинъ возможный отвѣтъ -- отвѣтъ отрицательный! Не внѣшніе враги намъ страшны -- намъ страшно наше внутреннее разъединеніе, наша общественная деморализація, растлѣніе и разложеніе всѣхъ нравственныхъ силъ, дающихъ обществу жизнь и крѣпость. Или, лучше сказать, потому только я могутъ быть намъ страшны враги внѣшніе, что насъ губятъ враги внутренніе, т. е. что мы -- сами себѣ враги! Какое-то постоянное недоразумѣніе, недомолвка, натянутость и ложь -- существуютъ въ отношеніяхъ нашихъ съ правительствомъ, съ народомъ и другъ съ другомъ. Мы не рѣшаемся выразить прямо и откровенно нашего одобренія мѣрамъ правительства даже и тогда, когда вполнѣ искренно съ ними сочувствуемъ; точно также не слышитъ оно отъ насъ голоса и честной суровой правды. Мы не рѣшаемся обличать ложь ученія, подрывающаго всѣ нравственныя основы общежитія и дѣлающаго изъ нашихъ молодыхъ людей поколѣніе толкующее о правахъ, но не понимающее обязанностей, легкомысленное, неспособное къ дѣятельности, ни къ какому гражданскому подвигу. Мы не рѣшаемся обличать въ такомъ множествѣ расплодившихся у насъ Русскихъ демократовъ, презирающихъ Русскій народъ, космополитовъ, отрицающихъ законность и естественность патріотизма, и въ то же время, по изумительному отсутствію логики, проповѣдующихъ сочувствіе съ антикосмополитическими и узконаціональными стремленіями Поляковъ, восхваляющихъ Польскій тѣсный, односторонній, исключительный патріотизмъ!! Мы не рѣшаемся обличать. потому что обличеніе не свободно, и по многимъ другимъ причинамъ, о которыхъ распространяться было бы излишне. Мы видимъ всѣ -- дѣйствіе яда, мы, съ противоядіемъ въ рукахъ, присутствіемъ при этомъ всеобщемъ отравленіи, но безсильные помочь, съ скованными руками!.. Въ нашемъ обществѣ, въ нашей литературѣ господствуютъ доктрины, ярко противорѣчащія нашимъ основнымъ началамъ, нашей исторіи, нашему быту,-- и кто не знаетъ Русскаго народа, или для кого ближайшая къ нему гнилая общественная среда заслоняетъ могучую силу жизни въ нашемъ крестьянствѣ, тотъ, пожалуй, можетъ принять Русскую литературу за выраженіе всего Русскаго народа, и ужаснуться нашей всеобщей, всенародной деморализаціи. Но на самомъ дѣлѣ не такъ. На самомъ дѣлѣ единственное спасеніе нашей общественной среды и всего того, что надъ народомъ, состоитъ въ тѣснѣйшемъ съ нимъ сближеніи, въ обновленіи себя въ струяхъ народнаго духа. Но какъ это сдѣлать? И можно ли дожидаться этого медленнаго процесса сближенія и общественнаго перерожденія, въ виду внѣшней опасности, требующей сплоченной общенародной силы, единодушнаго отпора? Нѣтъ, намъ нужно, необходимо нужно скорѣйшее укрѣпленіе всего нашего народнаго организма, возстановленіе его цѣльности... Есть ли для этого средство? Подумайте, поищете, читатель...

Въ томъ, что мы сказали, заключается и отвѣтъ нашъ на вопросъ: согласны ли мы всѣ въ мнѣніяхъ о нашихъ правахъ на Польшу и Западный край Россіи? Мы выше указали, какъ думаютъ нѣкоторые. Есть Русскіе люди, которые съ какимъ-то злорадствомъ разрываютъ въ своемъ извращенномъ воображеніи Россію на мелкія части и разрушаютъ тысячелѣтній трудъ исторической жизни Русскаго народа! Конечно, эти несчастныя, болѣзненно-хилыя думы не представляютъ опасности: тѣмъ не менѣе согласиться намъ между собою необходимо. Но какъ это сдѣлать? для этого былъ бы нуженъ тотъ полный просторъ обмѣна мыслей, который у насъ, къ сожалѣнію, не въ обычаѣ. За всѣмъ тѣмъ, всѣ наши литературныя статьи о Польскомъ дѣлѣ выразили бы только, мнѣнія отдѣльныхъ лицъ, г. А, г. Б, г. Д, и даже не всего общества, а тѣмъ менѣе всего народа, который въ этомъ всенародномъ, земскомъ вопросѣ можетъ одинъ, при безнравственности нашей общественной среды, дать нашему, справедливо озабоченному, правительству то сознаніе правоты, которое такъ необходимо ему для рѣшенія Польской международной тяжбы. Конечно, нашъ народъ не привыкъ высказываться, и не имѣетъ дворянскаго обычая посылать кстати и не кстати депутаціи и адресы къ верховной власти; но неужели правительство, для котораго такъ важно противопоставить иноземнымъ національностямъ національность Русскую, и державамъ, дѣйствующимъ именемъ своихъ народовъ, силу искренняго союза власти съ народомъ въ Россіи,-- неужели правительство не изыщетъ средства, если только захочетъ, услышать голосъ Русскаго народа, такъ довѣрчиво вручившаго, 250 лѣтъ тому назадъ, судьбу Россіи своему избраннику, 17-лѣтнему Михаилу?

"Понимаемъ ли мы нашу силу?" Положительно нѣтъ, бъ послѣднее время въ Европѣ (чему доказательствомъ могутъ быть пренія въ Англійскомъ парламентѣ) распространилось мнѣніе, будто "Россія теперь слабѣе, чѣмъ прежде, я вообще находится въ такомъ критическомъ состояніи, что не можетъ дать надлежащаго отпора и борьба съ нею не опасна?..." Этого мнѣнія придерживаются очень многіе и въ Россіи... Но не однимъ наличнымъ количествомъ штыковъ и наличнымъ количествомъ денегъ въ государственномъ казначействѣ можетъ быть измѣряема сила государства. Есть могущество силъ нравственныхъ, крѣпче стали и мѣди, могущественнѣе серебра и золота: неужели же освобожденіе 20 милліоновъ крестьянъ отъ гнета крѣпостной зависимости было въ состояніи ослабить наше государство?? Напротивъ: оно еще придало или придастъ ему тѣ нравственнныя силы, которыхъ оно до сихъ поръ было лишено. Нужно только умѣть воспользоваться именно нравственными (а не одними матеріальными) силами народа, какъ и дѣлами это не разъ наши государи изъ дома Романовыхъ, въ виду грозившей внѣшней опасности. Присоединеніе Малороссіи вовлекало Россію въ войну съ могучею тогда Польшей,-- но Царь Алексѣй Михаиловичъ, укрѣпившись единодушнымъ всенароднымъ желаніемъ, высказаннымъ ему на соборѣ, не отвергъ предложенія Малороссіи и началъ войну: точно также поступалъ онъ и въ другихъ важныхъ обстоятельствахъ точно также дѣйствовалъ и его отецъ. Эти славныя преданія дома Романовыхъ не могутъ быть забыты нашимъ правительствомъ, и въ этихъ преданіяхъ оно найдетъ для себя и поддержку, и руководство.

Въ нашей Русской землѣ есть и залоги для славной исторической будущности, но еще только залоги. Есть и таланты, но большею частью безплодно закопанные въ землю. Есть крѣпкій, умный, бодрый, вѣрующій простой народъ; есть сорокамилліонное трудолюбивое, сидящее за землѣ населеніе,-- и въ то же время разслабленное, полу-просвѣщенное, полу-Русское общество, вовсе не служащее выраженіемъ народа и только обезсиливающее народъ, лишенный такимъ образомъ своихъ естественныхъ органовъ. Есть могучее земство, всегда готовое поддержать вещественно и нравственно верховное правительство,-- но покуда безъ земской жизни, безъ голоса, раздѣленное съ правительствомъ толстою средою чиновничества и бюрократическими перегородками. Есть могучая, крѣпкая, тысячелѣтнею жизнію закаленная національность,-- и въ то же время душевное холопство предъ чужими національностями, ложный стыдъ и трусость предъ общественнымъ мнѣніемъ Европы. Есть наконецъ силы физическія и нравственныя и богатства экономическія,-- и въ то же время, на верху нашего общественнаго строя, чувствуется слабость, и мы, по древнему выраженію, всѣ бредемъ розно! А между тѣмъ Польскій вопросъ требуетъ разрѣшенія, и если Россія не разрѣшитъ его сама, то невольно передастъ свое право Европѣ, стерегущей каждый нашъ промахъ, врагамъ радующимся неразумію великана, не познавшему собственной своей силы!

Намъ необходимо возстановить и укрѣпить союзъ государства съ землею, правительства и образованнаго общества съ народомъ, необходимо, во что бы ни стало, по древнему Русскому правилу, сойтись всѣмъ, всей землею, въ совѣтъ и любовь, и прежде всего -- въ совѣтъ. Подумаемте объ этомъ, читатель.