Издание: "Стихотворения и прозаические произведения А.П.Барыковой", СПб., 1897
OCR: Адаменко Виталий (adamenko77@gmail.com)
Date: 5-9 ноября 2009
Восточные сказания:
I. Грех Бен-Азара
II. Раб Гассана
III. Два повеления
IV. Азраил
Из поэмы "Свет Азии"
Отрывок первый
" второй
" третий
" четвертый
Однажды Бен-Азар -- "Друг Божий", -- по прозванью,
Великий патриарх и праотец святой
Прогневал Господа, -- есть древнее сказанье:
К палаткам праотца, вечернею порой,
Подъехал старый путник, жаждой истомленный.
Уже два дня в пустыне раскаленной,
В волнах песков сыпучих, бедствовал старик;
Глаза его слезились, губы почернели,
Ворочался с трудом запекшийся язык:
-- "Воды... напиться дайте!.." -- мог он еле-еле
Сказать, подъехав к стану; а верблюд худой,
Измученный, упал и, вытянувши шею,
Казалось, издыхал.
Когда кувшин с водой
Студеной, блещущий живительной росой,
Был подан страннику, -- он тотчас, -- сожалея
Верблюда, -- позабыв, что сам два дня не пил,
Сперва к усталому животному склонился
И свежею водой заботливо омыл
Ему глаза и рот, и горло промочил;
Потом с молитвою усердной обратился
На запад, -- к солнцу. Благодарный взгляд
Он поднял с верою на пламенный закат
И заходящему светилу возлиянье, --
Обряд отцов своих, -- свершил.
Тогда лишь сам
Напиться собрался; но к жаждущим устам
Он не успел кувшин поднесть...
В негодованьи,
Ревнитель правой веры, Бен-Азар
Сказал рабам:
-- "Отнять кувшин с водою
У нечестивого! Он, скверною рукою,
Молясь на запад, вылил Божий дар!
Он солнцу кланялся, -- не истиниому Богу!
Так пусть воды моей не пьет неверный пес!"
Послушались рабы и выполнили строго
Хозяина приказ...
Но кто-то вновь поднес
К губам страдальца чашу с влагою живою;
И жадно к ней приник он бледной головою...
-- "Кто повеление мое нарушить смел?.." --
Воскликнул Бен-Азар, взглянул -- и обомлел,
И понял -- "Кто"...
Посланник светлый рая
Язычника поил, крылами осеняя,
И лучезарною десницей обнимал.
Язычник пил; рабы глядели в изумленьи
И в ужасе немом на светлое виденье...
И вот посланник кроткий праотцу вещал:
"Друг Милосердного! Прогневал ты Владыку.
Молись, да не зачтет тебе твой грех великий!
Знай, что язычнику Всеведущий простил
Неведенье его. Он -- праведней, чем ты.
Знай, -- увидал Господь с небесной высоты,
Как, о себе забыв, верблюда он поил,
Как был он милосерд к скотине бессловесной,
Как к небу возносил он благодарный взгляд
И как, в неведеньи; молился на закат;
Знай, -- ту молитву к солнцу принял Царь небесный,
Творец и Повелитель неба и светил,
Создатель всеблагой восхода и заката!..
А ты не пожалел страдающего брата, --
Ты, Бен-Азар, "Друг Божий", Бога оскорбил!"
Виденье скрылося... А патриарх смиренно
К ногам язычника главою сокрушенной
Припал и со слезами жгучими молил:
-- "Прости мне, праведник, как Бог тебя простил!"
Роскошно пирует Гассан-Бен-Али;
К нему все старейшины в гости пришли;
Шатер его полон людей именитых,
В одеждах шелками и золотом шитых;
Как горный родник от весенних лучей,
Веселием искрятся речи гостей.
Подносит им кушанья раб молодой
На блюде хрустальном, цены дорогой,
Украшенном сплошь жемчугом-изумрудом;
Но вдруг с драгоценным, сияющим блюдом
Запнулся несчастный, упал второпях, --
И чудо искусства рассыпалось впрах.
Вскочили все гости: -- "Когда б он был мой, --
Кричали они, -- так сейчас с головой
Простился бы пес!" -- "Я мерзавца такого
Повесил бы! Шкуру содрал бы с живого!"
Гассан, словно грозная туча, молчал.
И раб перед ним на колени упал.
"Хозяин, помилуй!.. Писанъе гласит:
"Блажен, кто в душе своей гнев укротит!" --
Сказал он, в груди заглушая рыданья.
Ответил Гассан: -- "Да! Я вспомнил
Писанъе. Уж я не сержусь, от души отлегло!"
И стало вновь ясно Гассана чело.
"Хозяин! -- молил, припадая к ногам
Гассана, невольник, -- написано там:
"Прости виноватого!" -- "Помню. Прощаю!" --
Ответил Гассан и, раба поднимая,
С улыбкою руку ему протянул;
К ней раб благодарный губами прильнул.
"Хозяин! Да будет Господь наш с тобой!
Он -- Бог милосердных и кротких душой,
Бог милости, щедрости, правды и света;
И щедрых Он любит! -- написано это!"
-- "Ты кстати про "щедрых" напомнил, дружок
Дарю тебе волю и мой кошелек".
Потом Бен-Али обратился к гостям:
-- "Вот бедный невольник напомнил всем нам
Про вечную книгу. А строчка оттуда,
Не правда ль, -- дороже разбитого блюда?
Не правда ль, -- он славно его починил
Словами, -- и волю свою заслужил?"
Вечный Престол окружая несметною, грозною Силой,
Ждет повелений Аллаха посланников сонм легкокрылый;
Молний быстрее вселенную всю облетая,
Вмиг исполняется воля святая;
Звездам на небе сияющим, моря пучине глубокой, --
Близко, далеко, - куда б ни взглянуло всезрящее Око,
Всюду относят посланники правды и Света
Бога живого заветы.
Голос предвечный воззвал: -- Джебраил!" -- и
как грома раскаты
В небе вечернем раздался: -- "Лети, мой наперсник крылатый,
Вниз, ко дворцу золотому царя Солимана;
Он, -- удостоенный царского сана,
Избранный мною, хранимый всечасно, возлюбленный мною,
Ныне готов позабыть час молитвы ко Господу-Богу;
Вижу, -- любуется он на коней златогривых,
Статных и дивно красивых,
Не замечая, как солнце клониться ко западу стало;
Ты, Джебраил, возвести ему: "Время молитвы настало!"
Да не погибнет избранник под гневом Владыки, --
Нужен народу правитель великий!..
Стой, -- погоди еще!.. Вижу, на склоне горы Арафата
Трудится тщетно день целый, от ранней зари до заката,
С тяжкою ношей своей, муравей запоздалый, --
Да не погибнет и малый:
Он своему муравейнику нужен!.." И ангел, -- в молчаньи, --
Молний быстрее исполнил Творца своего приказанья:
Во-время стал на молитву избранник Аллаха,
Полон смиренья и Божьего страха;
И муравью запоздалому силу и жизнь возвратила
И привела в муравейник могучая длань Джебраила...
Так в необъятной вселенной, от края до края,
Воля творится святая.
Индийский царевич, -- краса Индостана,
Приехал к царю-мудрецу Солиману,
Стремясь молодою душой вдохновенною
Постигнуть все тайны небес сокровенные.
И тихой вечерней порою с царем
Сидел он, -- речам его вещим внимая,
В премудрые притчи вникая, --
В чертоге его золотом.
А резвые джины, лукавые духи,
Порхали как птицы, роились как мухи,
Кружились, жезлу Солимана послушные;
И видел царевич их пляски воздушные
И ждал от царя еще бРльших чудес;
Как вдруг появился в чертоге, -- нежданный,
Какой-то печальный и странный,
Крылатый посланник небес.
То был ангел смерти. С царевичем рядом
Он встал и взглянул вопросительным взглядом;
И мрачно глядели глаза удивленные,
Как будто бы юноши видом смущенные.
-- "Кто это?" -- тихонько царевич спросил.
Ответил мудрец: "Ои людей исцелитель,
И воли Отца исполнитель,
А имя ему: Азраил!"
-- "Мне страшно здесь!" -- молвил царевич бледнее. --
Я смерти боюсь! Повели поскорее,
Чтоб в Индию милую джины проворные,
Твоей всемогущей деснице покорные,
Сейчас же на крыльях меня отнесли".
Махнула жезлом Солимана десница,
И джины, как птиц вереница,
С царевичем скрылись вдали.
Тогда ангел смерти к царю обратился:
-- "Ты видел, премудрый, как я удивился,
Как в очи ему поглядел в изумлении,
Найдя его здесь? Знай, что мне повеление:
Сыскать его в Индии нынче дал Бог.
Он там и умрет в золоченых палатах;
Ты дал ему джинов крылатых,
Чтоб взять его душу я мог".
И с бледной улыбкою ангел печальный
Сказал: "Мне пора! Он уж в Индии дальней!"
Расправил широкие крылья могучие,
По небу вечернему грозною тучею
Пронесся в сияньи последних лучей...
На утро был найден царевич убитый,
Застывшею кровью облитый,
На мягкой постели своей.
Страдалица земля!.. Вся жизнь твоя -- обман;
Все радости твои обращены в мученья;
Твоим несчастным детям, пойманным в капкан,
Приговоренным к смерти прежде их рожденья,
Защиты нет ни в ком, -- нигде спасенья нет.
В насмешку мне дана была душа живая
И в ней зажжен любви животворящий свет...
Цель нашей жизни -- смерть...
Чья ж это шутка злая?
Неужто создал Ты нарочно этот мир
Отчаянья и смерти, -- Брама Вседержитель?
И радует Тебя червей голодных пир,
Костров и трупов смрад?.. Неужто Ты -- мучитель
Всего живого? Ты -- установил закон
Безжалостной борьбы, друг друга пожиранья?
Ты видишь кровь и слезы, слышишь вопль и стон
Молящихся Тебе беспомощных созданий
И не поможешь им, Ты, -- всемогущий Бог?..
Жесток и зол Ты, Брама!.. Я бы всем помог,
И не было бы в мире смерти и страданий...
Иль не всесилен Ты?.. Иль вовсе нет благих
И праведных богов, достойных поклоненья?..
Так Жалость и Любовь помогут вместо них,