Аксаков Константин Сергеевич - Вариант к статье: По поводу VI тома истории России, г. Соловьева

ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
КОНСТАНТИНА СЕРГѢЕВИЧА
АКСАКОВА.

ТОМЪ І.

изданныя подъ редакціей
И. С. АКСАКОВА.

МОСКВА.
Въ типографіи П. Бахметева.
1861.

ВАРІАНТЪ КЪ СТАТЬѢ: ПО ПОВОДУ VI ТОМА ИСТОРІИ РОССІИ, Г. СОЛОВЬЕВА.

Петръ не мучился и не терзался самъ, какъ Іоаннъ.-- Невольно, на основаніи сочувствія Петра къ Іоанну, рисуется сравненіе обоихъ Государей. Замѣчательно сходство въ иныхъ частныхъ проявленіяхъ. Укажемъ на нѣкоторыя.

Іоаннъ вдругъ сдѣлалъ Симеона Бекбулатовича Государемъ всея Россіи, съ титломъ Великаго Князя, самъ назвался Иваномъ Московскимъ, и ходилъ, какъ простои бояринъ. Но вся власть оставалась при немъ: онъ снялъ только съ себя царскую одежду.-- Тоже самое сдѣлалъ и Петръ. Онъ облекъ князя Ромодановскаго въ санъ царскій, назвалъ его Кесаремъ, говорилъ ему: "Ваше Величество", и навѣсивъ на него, какъ на вѣшалку, все великолѣпіе царское, оставилъ при себѣ всю власть. Намъ не извѣстно, зналъ ли Петръ о поступкѣ Іоанна. Если нѣтъ, то, въ этомъ случаѣ, особенно замѣчательно такое сочувствіе обоихъ Государей. Какъ объяснитъ подобный поступокъ? Объяснить, кажется, можно. Здѣсь видимъ полнѣйшее самоощущеніе, слѣдовательно полнѣйшее самонаслажденіе безграничной власти. Окруженный всѣмъ блескомъ, пышностью и великолѣпіемъ, всѣми атрибутами власти, произволъ чувствуетъ свою связь съ этою обстановкою; онъ какъ будто съ нею дѣлитъ свою власть, какъ будто все это величіе нужно ему, какъ будто онъ на него опирается. Для произвола средней руки этотъ-то блескъ и увлекателенъ; но для произвола высшаго разряда этотъ блескъ -- помѣха.-- И вотъ произволъ откидываетъ все то, что какъ будто дѣлитъ съ нимъ власть, отбрасываетъ весь ореолъ, всѣ атрибуты, все величіе, и оставляетъ при себѣ одну голую власть, безъ примѣси, безъ обстановки, безъ величія, -- и онъ чувствуетъ въ тоже время, что она при немъ во всей своей безграничности; здѣсь слышитъ произволъ, власть чистую, настоящую, и конечно наслаждается. Это ощущеніе безграничной власти, во всей ея чистотѣ, конечно испытывалось и Иваномъ Московскимъ и Петромъ Шкиперомъ. По всему тому нераздѣльно примѣшивалось чувство ироніи. Передъ всею великолѣпною обстановкою, въ лицѣ Великаго Князя Симеона и Кесаря Ромодановскаго, передъ этимъ безсильнымъ изображеніемъ власти -- являлась иронія самой власти, лишенной всякого величія, всякого гордаго одѣянія, власти, облекшейся въ образъ подчиненности, но тѣмъ сильнѣе чувствующей всю свою силу и безграничность. Въ Петрѣ это явилось еще рѣзче и сильнѣе, чѣмъ въ Іоаннѣ, какъ и все, въ чемъ сходились они. Что только набрасывалъ Іоаннъ IV, то Петръ доводилъ до полнаго и крайняго проявленія.

Іоаннъ, въ эпоху разгара своихъ страстей, именно тогда, когда задумалъ Опричинпу, не взлюбилъ Москвы, не могъ, по крайней мѣрѣ, оставаться въ ней и сдѣлалъ для себя свое мѣстопребываніе въ Александровской Слободѣ, которая была какъ бы столица Опричнины.-- II Петръ тоже удалился изъ Москвы и выстроилъ себѣ новый городъ, куда перенесъ свое мѣстопребываніе. Городъ, скажутъ, было нужно построить для удержанія береговъ Балтійскихъ; но Петръ не думалъ этимъ ограничиться; онъ хотѣлъ основать себѣ новую резиденцію, далеко отъ Москвы, на самомъ краю Русскаго Государства. Петербургъ уже при Петрѣ назывался Царствующій Градъ....

Какъ ошибочно, закоренѣлое въ людяхъ несвѣдущихъ, мнѣніе (а вѣдь такихъ людей еще много), что до-Петровская Россія чуждалась просвѣщенія и дичилась Западной Европы, и что только съ Петра явилось стремленіе къ знанію! Пусть они прочтутъ VI томъ Исторіи г. Соловьева -- они увидятъ тому совершенно противное. Они увидятъ, что стремленіе къ просвѣщенію, къ заимствованію всего полезнаго отъ Европы, было и до Петра. но какъ же имъ разстаться съ мыслію, что Петръ -- преобразователь Россіи? Пусть успокоятся они. Петръ точно преобразовалъ Россію, но не въ этомъ отношеніи. Чтоже новаго внесло знаменитое преобразованіи, если стремленіе къ просвѣщенію и къ сближенію съ Европою было не ново? О, много! Россія точно была преобразована: связь съ прошедшею исторіею была разорвана; вмѣсто самостоятельности явилась подражательность; Русская одежда была замѣнена иностранною; вмѣсто Русскаго языка стали употреблять Французскій. Прежнее стремленіе усвоитъ себѣ чужое замѣнилось новымъ стремленіемъ усвоиться чужому: стремленіе къ знанію замѣнилось стремленіемъ къ покорному перениманью.... Намъ укажутъ на флотъ, на разработку металловъ, на всѣ прочія полезныя учрежденія, но во всемъ этомъ, то есть во всѣхъ своихъ полезныхъ дѣйствіяхъ, Петръ былъ только продолжателемъ, а во всемъ остальномъ -- преобразователемъ.