Андреев Леонид Николаевич - Великан

Леонид Андреев.
Великан

-- ...Вот пришел великан, большой, большой великан. Такой большой, большой. Вот пришел он, пришел. Такой смешной великан. Руки у него толстые, огромные, и пальцы растопырены, и ноги тоже огромные, толстые, как деревья, такие толстые. Вот пришел он... и упал! Понимаешь, взял и упал! Зацепился ногой за ступеньку и упал! Такой глупый великан, такой смешной -- зацепился и упал! Рот раскрыл -- и лежит себе, и лежит себе, такой смешной, как трубочист. Ты зачем пришел сюда, великан? Ступай, ступай отсюда, великан! Додик такой милый, такой славный, славный; он так тихонько прижался к своей маме, к ее сердцу -- к ее сердцу -- такой милый, такой славный. У него такие хорошие глазки, милые глазки, ясные, чистые, и все так его любят. И носик у него такой хороший, и губки, и он не шалит. Это прежде он шалил -- бегал -- кричал -- ездил на лошадке. Ты знаешь, великан, у Додика есть лошадка, хорошая лошадка, большая с хвостом, и Додик садится на нее и ездит, далеко-далеко на речку ездит, в лес ездит. А в речке рыбки, ты знаешь, великан, какие бывают рыбки? Нет, ты не знаешь, великан, ты глупый, а Додик знает: такие маленькие, хорошенькие рыбки. Солнышко светит в воду, а они играют, такие маленькие, хорошенькие, такие быстрые. Да, глупый великан, а ты не знаешь.

-- Какой смешной великан! Пришел и упал! Вот смешной! Шел по лестнице -- раз-раз, зацепился за порожек и упал. Такой глупый великан! А ты не ходи к нам, великан, тебя никто не звал, глупый великан. Это прежде Додик шалил и бегал -- а теперь он такой славный, такой милый, и мама так нежно-нежно его любит. Так любит -- больше всех любит, больше себя, больше жизни. Он ее солнышко, он ее счастье, он ее радость. Вот теперь он маленький, совсем маленький, и жизнь его маленькая, а потом он вырастет большой, как великан, у него будет большая борода и усы большие, большие, и жизнь у него будет большая, светлая, прекрасная. Он будет добрый, и умный, и сильный, как великан, такой сильный, такой умный, и все будут его любить, и все будут смотреть на него и радоваться. Будет в его жизни горе, у всех людей есть горе, но будут и большие, светлые как солнце радости. Вот войдет он в мир красивый и умный, и небо голубое будет сиять над его головой, и птицы будут петь ему свои песенки, и вода будет ласково журчать. И он взглянет и скажет: "Как хорошо на свете, как хорошо на свете..."

-- Вот... Вот... Вот... Этого не может быть. Я крепко, я нежно, нежно держу тебя, мой мальчик. Тебе не страшно, что тут так темно? Посмотри, вон в окнах свет. Это фонарь на улице, стоит себе и светит, такой смешной. И сюда посветил немного, такой милый фонарь. Сказал себе: "Дай и туда посвечу немножко, а то у них так темно -- так темно". Такой длинный смешной фонарь. И завтра будет светить -- завтра. Боже мой, завтра!

-- Да, да, да. Великан. Конечно, конечно. Такой большой, большой великан. Больше фонаря, больше колокольни, и такой смешной пришел и упал! Ах, глупый великан, как же ты не заметил ступеньки! "Я вверх смотрел, мне внизу не видно, -- говорит великан басом, понимаешь, таким толстым, толстым голосом. -- Я вверх смотрел!" -- А ты вниз лучше смотри, глупый великан, тогда и будешь видеть. Вот Додик мой милый, милый и такой умный, он вырастет еще больше, чем ты. И так будет шагать -- прямо через город, прямо через леса и горы. Он такой будет сильный и смелый, он ничего не будет бояться -- ничего. Подошел к речке -- и перешагнул. Все смотрят, рты разинули, такие смешные, -- а он взял и перешагнул. И жизнь у него будет такая большая, и светлая, и прекрасная, и солнышко будет сиять, милое родное солнышко. Выйдет себе утречком и светит, такое милое... Боже мой!

-- Вот... Вот пришел великан -- и упал. Такой смешной -- смешной -- смешной же!

Так глубокою ночью говорила мать над умирающим ребенком. Носила его по темной комнате и говорила, и фонарь светил в окно, -- а в соседней комнате слушал ее слова отец и плакал.

Комментарий

Великан

Впервые -- в журнале "Современный мир", 1908, No 1.

Родственница Андреева, С. Д. Панова, свидетельствует: "...Детей своих Леонид очень любил. Переживания отца он изобразил в рассказе "Великан". У него был болен сын, Вадим. Мальчик поправился, что неясно из рассказа" (Фатов, с. 206).

Горький высоко оценил это произведение: "..."Великан" Андреева -- грациозная вещь, а поэтическая оглобля милого Скитальца [Стихотворение в прозе "Красота" Скитальца (С. Г. Петрова) было опубликовано в том же номере "Современного мира"] несколько проигрывает рядом с Леонидом. Сколь верный рыцарь смерти он!" (ЛН, с. 435).

Каприйские воспоминания Горького содержат эпизод, также, по-видимому, относящийся к предыстории рассказа:

"Как-то под вечер, придя к нему, я застал его в кресле пред камином. Одетый в черное, весь в багровых отсветах тлеющего угля, он держал на коленях сына своего, Вадима, и вполголоса, всхлипывая, говорил ему что-то. Я вошел тихо; мне показалось, что ребенок засыпает, я сел в кресло у двери и слышу: Леонид рассказывает ребенку о том, как смерть ходит по земле и душит маленьких детей.

-- Я боюсь, -- сказал Вадим.

-- Не хочешь слушать?

-- Я боюсь, -- повторил мальчик.

-- Ну, иди спать...

Но ребенок прижался к ногам отца и заплакал. Долго не удавалось нам успокоить его, Леонид был настроен истерически, его слова раздражали мальчика, он топал ногами и кричал:

-- Не хочу спать! Не хочу умирать!

Когда бабушка увела его, я заметил, что едва ли следует пугать ребенка такими сказками, какова сказка о смерти, непобедимом великане.

-- А если я не могу говорить о другом? -- резко сказал он. -- Теперь я понимаю, насколько равнодушна "прекрасная природа", и мне одного хочется -- вырвать мой портрет из этой пошло красивенькой рамки" (Горький М. Полн. собр. соч., с. 347--348).

---------------------------------------------------------------------------------

Источник текста: Леонид Николаевич Андреев. Собрание сочинений в шести томах. Том 2. Рассказы и пьесы 1904--1907. -- Москва: Художественная литература, 1990.