Афонин Ефим Лаврентьевич - Женщина и вечные иллюзии

РЖАНОЙ ВЕНОК

СБОРНИК ПАМЯТИ Е. Л. АФОНИНА

"НОВАЯ МОСКВА"
И "СОЮЗ КРЕСТЬЯНСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ"
1924

ЖЕНЩИНА И ВЕЧНЫЕ ИЛЛЮЗИИ.

На эту тему была прочитала лекция г. Абрамовичем, автором книги "Женщина в мире мужской культуры". В первой части лекции г. Абрамович говорил вовсе не на тему затронутого вопроса, а совершал легкие экскурсии в область философии и истории, и на них-то я в начале своей статьи и думаю остановиться. Совершенно верно лектор отметил власть двух стихий над человеком -- пошлости и любви, указав насколько первая принижает человеческую личность и убивает в ней творческое начало, постолько вторая возвышает человека и будит в нем творческие силы. Эти две темы сами по себе не могли бы вместиться в один вечер и поэтому, затронутые вскользь, они возбудили только интерес в. слушателе, но не удовлетворили в нем до конца этой законной потребности. Затем совершенно другое приходится сказать по вопросу о литературе и общественной мысли 40, 60, 70-х годов. По этому вопросу г. Абрамович; определенно и резко заявил себя анти-общественником. Он говорит, что развившаяся в то время гегемония общественности губительно отозвалась на представителях русской литературы. Подпав под ее влияние, писатели теряли свой субъективизм или коверкали его и писали не то, что было присуще их творческой душе, что далее такие колоссы творческой мысли, как Толстой и Достоевский, подпали под влияние ниже их стоящих лиц, как-то Белинского, Чернышевского и Добролюбова. Во имя их гегемонии забывались такие большие вопросы, напр., что такое сущность мужчины и женщины, их взаимоотношения, что такое любовь, жизни и т. д. Находились люди, которые кричали, что политические и экономические вопросы стоят выше и необходимей первых вопросов, что находятся люди, которые и теперь требуют от писателей служения общественности и хвалят М. Горького за его партийный роман "Мать", и что его точки зрения бездарны и никому не нужны. Вот какую параллель проводит г. Абрамович между великой эпохой русской общественности и школой индивидуалистов. Ему, видите ли, непонятна первенствующая роль общественной мысли и ее адептов и та сила, которая подчиняет себе личность со всем ее атрибутом души. Это рабское преклонение перед общественностью, восклицает он, не дало возможности решить ряд мировых вопросов.

Не отрицая важности затронутых лектором вопросов, я, в свою очередь, хочу сказать г. Абрамовичу, что нельзя игнорировать уже признанного закона истории развития человеческой мысли, что не мыслители создают эпоху, а эпоха мыслителей, т.-е., что быт создает мышление, а раз это так, но всякий мыслящий человек неизбежно обязан итти на служение обществу и заниматься теми вопросами, которые оно выдвигает на очередь. Уклоняться от этого могут только гении, умеющие глядеть через века далеко вперед. Таланты же, не слившиеся с общественными идеалами, сметаются общественным мнением или, в лучшем случае, заживо умирают одинокими, непризнанными. То, что это так, г. Абрамович глубоко скорбит, забывая, что прежде чем отыскивать частное, нужно решить общее. Необходимо раньше всего расчистить пути и создать коллектив, спаяв его общностью интересов, правдой, справедливостью, и только тогда возможно решить проблемы личности и заниматься искусством во имя искусства.