Делиль Жак - Отрывок из Делилевой поэмы "Сады"

Отрывокъ изъ Делилевой поэмы: "Сады"

Отливы зелени старайся замѣчать,

Чтобъ лучше цвѣтъ къ цвѣтамъ, тѣнь къ тѣнямъ подбирать.

Учись тому тогда, какъ осень увядаетъ,

И томною рукой вѣнокъ свой украшаетъ:

Какой богатой видъ, величіе и свѣтъ!

Багряной, ранжевой, златой и алой цвѣтъ

Льютъ велелѣпной блескъ съ сѣнистой древъ вершины,

Но, ахъ! сей яркой блескъ предтеча ихъ кончины.

Въ подлунномъ міръ семъ равенъ судебъ законъ

Для древъ и для людей: -- ужь скоро Аквилонъ

Деревья обнажитъ своимъ дыханьемъ бурнымъ,

Туманъ разстелется по небесамъ лазурнымъ;

Отъ вѣтровъ хрупкой листъ въ полянахъ зашумитъ,

Мечтателей въ саду пріятно устрашитъ

И шумомъ выведетъ изъ думы ихъ унылой;

Но разрушеніе такое сердцу мило,

Когда къ печали я судьбою осужденъ,

Воспоминаніемъ прошедшаго смущенъ,

Съ Природой горестной я горесть раздѣляю,

И въ общемъ бѣдствіи отраду получаю;

Одинъ съ тоской моей брожу туда, сюда,

Дни юности прошли какъ сладкая мечта,

И рѣзвость унесли и радости съ собою!--

О Меланхолія! приди грустить со мною,

Приди не съ страшнымъ ты, нахмуреннымъ челомъ,

Какъ скорбь ужасная; приди въ подобьи этомъ,

Какъ улыбается осенній день румяный,

Къ намъ прозирающій сквозь синіе туманы;

Чтобы спокойствіе я видѣлъ на челѣ,

Полузакрытый взоръ, на коемъ дума, въ мглѣ,

Глаза готовые печаль дѣлить съ друзьями:

И сердце облегчить горючими слезами.

Такъ я питалъ въ душѣ печальныя мечты,

Какъ вдругъ цвѣтущіе семействами кусты

Предстали предъ меня прелестны и кудрявы.

Простите, о дубы! и кедры величавы!

Прости обширный лѣсъ! прости дремучій боръ!

Теперь зовутъ меня и мой прельщаютъ взоръ

Не гордыя древа, -- кустарники смиренны,

Придите милые! приди, народъ волшебный,

Чертами нѣжными украсить сцену намъ: --

Вы краткой переходъ отъ дерева къ цвѣтамъ.

Когдабъ я не спѣшилъ къ предположенной цѣли,

Вы надолгобъ меня остановить успѣли:

Съ какой готовностью я вамъ бы помогалъ,

Прямилъ вашъ гибкой станъ и вѣтви расправлялъ;

Съ какою радостью подъ вашими тѣнями

Провелъ бы ручейки своими я руками;

То вѣтви сводами, шатрами бы согнулъ;

То лозы вкругъ дубковъ зеленыхъ обогнулъ;

И вображалъ бы зрѣть въ картинѣ этой милой

Эмблемму красоты; соединенной съ силой,

Я ваши краски бы смѣшалъ одну съ другой,

Отъ бѣлой, розовой, до темноголубой;

Разнообразилъ бы какъ можно наслажденья,

Чтобъ пресыщенный взоръ избавить утомленья;

Съ завистной ревностью и ваши бы цвѣтки,

И ваши чашечки и ваши бы верхи

Въ блистательныхъ моихъ ландшафтахъ съединились,

И Ванъ Гюйзимовы бъ картины постыдились.

А ты, Богъ коего съ избыткомъ наградилъ,

Чьей власти пышные кустарники вручилъ!

Разсаживай древа съ искусствомъ имъ приличнымъ;

Дары ихъ раздѣляй по временамъ годичнымъ,

Чтобъ каждое въ чреду намъ дань свою несло,

И года зрѣлибъ мы всегда въ цвѣтахъ чело.

Твой садъ по временамъ свой видъ перемѣняетъ,

Что мѣсяцъ -- то своя въ немъ роща разцвѣтаетъ;

Что роща -- то своя особая весна;

Какъ птичка чуть мелкнетъ и пролетитъ она.

Тогда мы къ хитрости прибѣгнувъ въ огорченьѣ,

Получимъ отъ нея себѣ вознагражденье;

Весной отцвѣтшія деревья и кусты

Не потеряютъ темъ блестящей красоты:

Такъ Хлоя, нарядясь искусною рукою,

И въ зиму лѣтъ своей прельщаетъ красотою.

Но Небо, не смотря на лютый зимній хладъ,

Не всѣхъ лишило насъ пріятностей, отрадъ;

Деревья многія одежду сохраняютъ,

Суровость вьюгъ, снѣговъ, морозовъ презираютъ.

Наслѣдства не совсѣмъ зима отчуждена;

Черно-кудрявая, смолистая сосна,

И тернъ свѣтящійся, иглами воруженный,

И лавръ божественный, сей лавръ, всегда зеленый,

Отраду льютъ землѣ, на смерть Природы мстятъ.

Смотри, какъ, съ зеленью смѣшавшися, блестятъ

Коралломъ почки ихъ, плоды цвѣтутъ багрянцомъ;

Всѣ краски собраны, покрыты яркимъ глянцомъ.

Милѣе зелень ихъ среди пустыхъ полей:

Неожиданное насъ трогаетъ сильнѣй.

Такія дерева садъ зимній украшаютъ,

Въ тѣни ихъ въ ясный день морозы забываютъ;

Зимой, когда земля вездѣ обнажена,

Тамъ птички въ зелени, забывши времена,

Забывши мѣстъ обманъ, порхаютъ и кружатся,

Поютъ возвратъ весны и лѣтомъ веселятся,

Однако время, вкусъ, искусство и труды

Одни безсильны намъ очаровать сады;

Въ послѣдствіи на все мы смотримъ равнодушно;

Что прежде нравилось, то послѣ будетъ скучно;

И часто, какъ въ саду любуется чужой

Великолѣпіемъ, оттдѣлкой, красотой;

Владѣлецъ онаго, средь радостей, унылой

Зѣваетъ, пресыщенъ. -- Какой же тайной силой

Древа и рощицы возмогутъ привлекать,

Быть вѣчно новыми и вѣчно восхищать?

О! какъ обычаемъ Лапландцевъ я плѣняюсь,

Какъ часто мысленно въ ихъ край переселяюсь!

Умѣютъ укрощать они суровость зимъ;

Ни клену, ни дубовъ въ ихъ полѣ не узримъ;

Не вытерпятъ они мертвящаго тамъ хладу,

Ель мрачная одна дана имъ на отраду;

Ель скудной зеленью въ проталинахъ блеститъ;

Но самой мѣлкой кустъ, которой пощадитъ

Жестокость долгихъ зимъ и лютость вьюгъ, мороза,

Имъ драгоцѣннѣе чѣмъ миртъ, лавръ и роза,

Тамъ древо каждое друзьямъ посвящено,

Для друга, для отца оно посажено,

Для гостя, коего отъѣздъ ихъ огорчаетъ;

Пріемлетъ имя ихъ, и вѣчно сохраняетъ.

Похвальному сему примѣру подражай,

Деревья очаруй и садъ свой оживляй --

Счастливый житель странъ благословенныхъ, мирныхъ!

Не будетъ у тебя тогда лѣсковъ пустынныхъ;

Безмолвныя древа намъ станутъ говорить;

Воспоминанія по отцамъ будутъ жить;

Отсутственны друзья имъ будутъ украшеньемъ,

И сердцу съ милыми въ разлукѣ утѣшеньемъ.

Воейковъ.

"Вѣстникъ Европы". Часть LII, No 16, 1810