Аверченко Аркадий Тимофеевич - Дешевая юмористическая библиотека "Сатирикона". Выпуск 61

Дешевая юмористическая библиотека "Сатирикона"
Выпуск 61
(1912)

Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т.

Т. 3. Круги по воде

М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2012

ПЯТИЛЕТКИ

-- Далеко изволите ехать?

-- И не спрашивайте.

-- Что так?..

Мой спутник огляделся с видом самого беспросветного отчаяния и сказал:

-- Вы, вероятно, потому разговариваете со мною, что не знаете, кто я такой?

Я инстинктивно отодвинулся.

-- А кто вы такой?

-- Член третьей Государственной Думы -- вот кто я такой.

У него был такой угнетенный вид, что я попытался утешить его.

-- Ну, что ж делать -- мало ли с кем встречаешься в пути. Я в таких случаях не особенно разборчив.

-- Спасибо! Вы первый...

-- Что первый?

-- Отнеслись ко мне по-человечески. А то -- просто хоть вешайся. Хотите, я расскажу вам, почему я уезжаю из родного города?

-- Ну?

-- Из Петербурга выехал я в хорошем, веселом, душевном настроении. Доехал до места, вылез из вагона и говорю носильщику: "Кликни, братец мой, Игната, кучера члена Государственной Думы Семинядева". Он, носильщик-то, осмотрел меня с ног до головы и спрашивает: "Это вы и есть член третьей Думы? -- "Я". Ка-ак расхохочется. -- "Хорош", -- говорит. "И как не стыдно приезжать было". "Да ты как смеешь?! Пойдешь ты кучера моего позвать или нет"? -- "И кучера, говорит, не позову и, вообще, с вами мне даже разговаривать не желательно. Потому -- не заслуживаете вы того, чтобы вам услуги оказывать". -- "Как так, не заслуживаю?" -- "Да так. Много чего вы для нас сделали, пять лет-то проторчамши? Хороши, нечего сказать. Ступай сам, зови своего Игнашку несчастного". Выругался я, пошел искать Игнашку. Нахожу... "Здорово, Игнат. Как поживешь?" -- "Садитесь уж, -- сурово отвечает Игнашка. -- Нечего вам юлить. Глядеть на вас тошно! -- "Да ты что -- с ума сошел"? -- "Было бы с чего", -- отвечает. -- Другим-то и сходить не с чего". -- "Да как ты смеешь"? Обернулся он ко мне, оглядел и таково скверно процедил: "Вернулись? Прохороводились? Пять лет-то где? Псу под хвост брошены. А толку много? Сидите уж лучше! Сижу... Едет он, словно молоко везет. "Ты бы подогнал, Игнашенька". -- "Подогнать... А вы подгоняли? Небось, закону-то никакого подогнать не могли... Туда же -- подгони, да подгони... Слякоть этакая"! Слушаю и молчу. Приезжаю домой. Въезжаем это, значит, во двор, детишки мои резвятся -- гимназисты, двоечка. Сердце мое заколотилось... "Деточки, кричу я, деточки! Сюда! Папенька ваш приехал"! Обернулись они, поглядели. "В самом деле, -- говорит Борька, -- кажется эта старая кляча притащилась". -- "Милые мои! Да что с вами?! -- "Никакие мы тебе не милые! Если бы были милые -- ты бы старался учебное дело лучше поставить... А то все только по министерским передним бегал -- подлиза паршивая". Побледнел я, к жене бросаюсь, к матери ихней. "Катенька, что же это такое"? -- "Ах ради Бога, не лезь ты ко мне с поцелуями! Что это за депутатская привычка, -- сейчас же лизаться! Тебе чего нужно? Чего ты приехал"? Она кричит и я кричу: -- "Прежде всего я прошу объяснить! Почему это дети встретили меня так сухо? Почему не поцеловались?" -- "А тебя мокро нужно было встретить? Поцеловать тебя нужно? Я б тебя так поцеловала!.. Ты что для нас, женщин, в Думе свой сделал? Чего добился? Что для учеников сделал? С Кассо под ручку гулял? Разозлился я: -- "А ну вас, к бесу! Пойду к дяде Коле"! -- "Пойди-ка! Ты ему что, неприкосновенность личности принес? Или свободу союзов? Пойди-ка! Он тебя так примет, что до зеленых веников не забудешь. Ему как раз кружок для самообразования закрыли, обыск делали -- иди, иди! Он-те поблагодарит". Схватился я за голову, побежал в редакцию газеты. "Объясню, думаю, в чем дело, какие мы законопроекты сделали, чего добились. Пусть знают"! Прибегаю. "Кто такой? Что такое?" -- "Так и так, -- говорю. Я такой-то, миссия печати и прочее... Поддержите". -- "Вас поддерживать? А законы о печати провели? А пять лет что делали? Рыболовство на Амуре обсуждали? Вон отсюда"!

Лицо рассказчика было искажено страданием.

-- Поделом, -- засмеялся я. -- Так вам и надо. Куда ж вы теперь едете?

-- Да, на этот Амур же! К рыболовам. Эти, по крайней мере, благодарны будут... Потому что законопроект-то о правильной постановке рыболовства на Амуре мы действительно провели, хоть что-нибудь сделали. Далеконько ехать, да что ж делать!.. Там я думаю приютиться.

Поезд стоял... В открытое окно донесся звук чьих тяжелых шагов и разговор:

-- Помять бы ему бока хорошенько -- знал бы!

-- Да уж следовало бы. Отвести бы в уголочек, да... Не посмотреть на то, что хозяин!

Депутат побледнел и схватил меня за руку.

-- Это они обо мне! Ей-Богу, обо мне.

-- Ну, что за вздор! Какие-то неизвестные рабочие о хозяине беседуют.

-- Нет, это обо мне! Хозяин -- это обо мне. Нас и в газетах называли "хозяевами положения". Это обо мне! Спасите меня!

Но спасать его не понадобилось, потому, что поезд вздрогнул и тронулся.

При этом, паровоз загудел и свистнул так, что мы вздрогнули.

-- Это меня, -- простонал несчастный депутат, хватая меня за руки. -- Это он меня освистал!

-- Господи! Да за что же?

-- Я знаю, за что... За то, что мы рабочим вопросом не занимались... О, спасите меня!

-- Отстаньте, -- сурово сказал я. -- Пусть вас полиция спасает!

-- О, Боже! Но ведь мы и для нее... ничего не сделали!!

КОММЕНТАРИИ

Вышедший впервые в Петербурге в 1912 г., данный выпуск здесь воспроизводится по первому изданию.

Пятилетки.

Член третьей Государственной Думы...-- III Гос. Дума созывалась в 1907-1912 гг.

С Кассо под ручку гулял! -- Лев Аристидович Кассо (1865-1914) -- министр народного просвещения с 1910 г.

...неприкосновенность личности принес! Или свободу союзов! -- Здесь и далее упоминаются проблемы, которые обсуждались Думой, но не были никак решены.

...привет... Метерлинку! -- Морис Метерлинк (1862-1949) -- бельгийский поэт и драматург, писал на французском языке, лауреат Нобелевской премии (1911). В России широко ставились его пьесы. "Синяя птица" (1908) до сих пор не сходит со сцены МХАТа.