Аверченко Аркадий Тимофеевич - Роман со всеми последствиями

Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок

М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2015.

РОМАН СО ВСЕМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ

Кроткая, доверчивая, золотоволосая мисс сидела у окна своего коттеджа и, грызя пудинг, запивала это лакомство сода-виски.

Мимо окна уже несколько раз проходил совдепский комиссар Митька Перегрызи Горло, но воспитанная мисс всем своим изящным личиком делала вид, что не замечает митькиных авансов.

А Митька был, что называется, парень на загляденье, кровь с молоком: кожаная куртка, за поясом два маузера, на ногах новые высокие сапоги -- гетры на шнурках, на лбу роскошная розовая сыпь, в руках гармония-двухрядка, которую Митька так растягивал, что она фыркала, сипела и задыхалась без воздуху...

Замечательный был игрок, каналья.

-- Какой приятный кавалер, -- думала мисс Альбион, глотая сода-виски и скромно потупляя в то же время глазки, чтобы Митька чего не подумал.

Но -- знаток женского сердца -- Митька был уж тут как тут.

-- Приятная погодка, -- остановился он у окна, ласково подмигнув и рявкнув, в виде аккомпанемента своим слова, гармонией, -- так рявкнув, что у мисс Альбион сладко сжалось сердце.

-- Да-с. Только мне нельзя с вами разговаривать. Мамаша заругается.

-- Это уж их такое старушечье дело, чтобы ругаться. А наше дело молодое: выходите за ворота, я вам на гармонии Третий Интернационал изображу...

-- Ой, прилично ли? Что моя бонна-француженка скажет?

-- Плюньте, мисс, с высокого дерева на бонну. Выходите, я вам такой подарочек преподнесу, что, как говорится в наших аристократических кругах, -- глаза рогом полезут!

-- А вы себе ничего лишнего не позволите?

-- Я-то? Да ежели что примером там, али как, альбо еще что, то никаким образом, ежели что, вот оно что!

Эти полные глубокого благородства слова убедили добродетельную мисс.

Она вышла за ворота и, сразу же охваченная могучей рукой, прижалась к своему кавалеру:

-- Ну, что вы мне хотели показать, покажите...

Митька полез в карман своего кожаного френча, вынул роскошный фермуар алого бархата и быстро раскрыл его перед восхищенными глазами мисс Альбион: на белом атласном фоне ослепительно засверкало русское сырье.

-- Сырье! -- восторженно воскликнула мисс Альбион. -- О, как вы добры! За это я вас буду очень любить.

-- А раз такой антересный сердечный разговор и любовная дорога, то не зайтить ли нам в Вестминстерское аббатство? Выпьем по чашке чаю, того сего, я вам Третий Интернационал на гармошке ушкварю...

-- О, мой любимый! За тот подарок, что ты мне сделал, я хоть Пятый Интернационал буду слушать!

Митька обвил талию мисс Альбион и, наигрывая одной рукой на басах "Вы жертвою пали..." -- повлек свою мисс в Вестминстерское аббатство.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . .

В этом месте скромный автор должен умолкнуть. Если он что и может сделать, это -- передать перо в умелые, опытные руки своего старшего коллеги, Михаила Лермонтова.

О, всего на четыре строки:

Сплетались горячие руки.

Уста прилипали к устам...

И страстные дикие звуки

Всю ночь раздавалися там.

* * *

Спустя некоторое время старая мистрис Альбион стала замечать, что дочь ее просыпается не в духе, ходит одетая кое-как, носит чуть не до вечера широкие матинэ, а один раз старуха даже застала ее за портняжным делом: дочь распускала пояс в юбке.

-- Что ты делаешь? -- подозрительно спросила она.

-- Ах, мама! Ты же сама говорила, что Англия должна расширить свои границы!

-- Да разве так! Постой, постой... встань-ка, что у тебя с платьем? Почему у тебя Индия на боку? Что это у тебя спереди Египет покраснел и вверх полез? А Персия и Афганистан?! С каких это пор ты стала таскать их на левой стороне?!

Дочь заплакала.

-- Мама! Прости меня! Он ведь с благородными намерениями! Обещал содержать меня, сырья, говорит, сколько угодно. Кормить, говорит, буду.

Зарыдала и мать.

-- Накормил! Энтот накормит! То-то ты после его корму и платье себе перешиваешь.

Плакали обе.

-- А я думала: расширю немного границы -- никто и не заметит. Если бы ты видела, какой он мне фермуар с сырьем поднес!.. Все подлецы-мужчины одинаковы!

* * *

Доверчивая мисс Альбион лежала бледная, обессиленная, совсем больная, -- когда раздался первый крик младенца...

Она слабо улыбнулась и спросила акушера:

-- В сорочке родился?

-- В кожаном френче. И за поясом два маузеренка.

-- Он, кажется, кричит? Как приятно матери слышать первый писк ее сына... Что это он кричит?

Акушер взял ребенка на руки:

-- Отречемся от старого ми-и-ра!.. Долой буржуев! Вскрывай сейфы! На фонарь буржуя и соглашателя Ллойд Джорджа!

-- Коммуненок! -- взвизгнула мать, падая в обморок.

* * *

И тут только заметили, что ребенок рос не по дням, а по часам.

Но было уже поздно.

КОММЕНТАРИИ

Впервые: Юг России, 1920, 14 (27) июля, No 88 (281). Печатается по тексту газеты.

...одной рукой на басах "Вы жертвою пали" -- Первые строки известной одноименной революционной песни (Вы жертвою пали в борьбе роковой // Любви беззаветной к народу). Эта песня, наряду с "Замучен тяжелой неволей", -- самый знаменитый похоронный марш русского революционного движения. Впервые легально прозвучал на похоронах жертв Февральской революции 1917 г.

Сплетались горячие руки... -- Фрагмент стихотворения М.Ю. Лермонтова "Тамара".