Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 5. Сорные травы
М., Изд-во "Дмитрий Сечин", 2014.
Салопница
Союзник
Луч света во тьме
Страна простофиль
Корсиканец
Цель, которая оправдывала средства
САЛОПНИЦА
Существуют такие старушонки-салопницы, которых можно встретить на окраине маленького тихого городка, обязательно где-нибудь в гостях, и обязательно за чашкой бурого кофе, с жидкими, вероятно, специально для салопниц изготовленными, сливками...
Являются они в гости, со смиренно поджатыми дряблыми губами, искательным взглядом и крайне ласковыми благочинными повадками.
-- Какой ваш Петенька-то стал, -- медовым голосом замечают они, -- большой-большой -- совсем мужчина.
-- Да, -- улыбается довольная хозяйка. -- Еще чашечку, Арина Ильинишна?
-- Выпью, -- соглашается Арина Ильинишна, жадными глазами впиваясь в вишневое варенье. -- Это, что у вас... новые гардины?
-- Да. Недавно купила. Нравятся?
-- То есть, так бы весь век и глядела на эти гардины! Так бы и глядела!.. Глазу от них не отведешь. А супруг ваш -- все на службе?
-- На службе.
-- Очень даже он замечательный человек! Редкий мужчина. Скромный, непьющий. Истинно, что вам Господь Бог счастие послал за вашу добрую душу и золотое сердце...
Пауза.
-- А что я у вас матушка-хозяйка попрошу, -- прерывает вдруг гостья молчание -- не можете ли вы дать мне на недельку швейной машинки?.. А то мой Гришка совсем обтрепался... Обшить бы его...
-- Что вы, Арина Ильинишна! Как же я могу дать, если она у нас каждый день в ходу: Семья-то -- слава Богу... То то, то сё. С утра до ночи она у нас занята.
-- Ну, на недельку могли бы!
-- На три дня не могу, милая Арина Ильинишна. Верьте совести!
-- Ах, так? Понимаю, понимаю...
-- Что вы понимаете?
-- Нет, уж... что там! Насквозь вижу вас. Это вы мне за то не хотите дать, что я вашему Петьке давеча, когда вы присылали, утюгов не дала. И не дам! Потому, я знаю вашего Петьку... Возьмет этот дылда утюги, да вместо того, чтобы вам снести -- пропьет их...
-- Не смейте так говорить о моем сыне!!
-- А плевать я, матушка, хотела на твоего сына! Тоже он не очень важная птица! Если бы еще в отца был, а то -- так... в проезжего молодца! Ты-то, милая моя (всему городу известно!), был грех -- целый год с землемером хвосты трепала! Да и муженек твой тоже -- сквозь пальцы смотрел, а? Тоже птица хорошая! Ему бы только в картишки играть... Да еще как он там и играет? Я, чай, больше из рукава карты таскает. А тебе я скажу вот что: ноги моей у тебя не будет, вот что! Чтоб вас тут всех громом побило, паршивцев!! Ты у меня давеча сковородку брала из кухни -- отдай, пока я тебе бельма-то не выцарапала... Небось уже сбыла ее татарину, мошенница разнесчастная!! И чего, спрашивается, я таскалась в это гнилое семейство... Тьфу!!!
* * *
Это -- салопница в обыденной жизни.
А вот -- салопница мировая.
Когда у Германии с Англией произошел разрыв дипломатических сношений, император Вильгельм II (император же, все-таки!) написал в письме английскому послу:
"...Отныне буду считать для себя позором когда-нибудь надеть английский мундир"!
А совсем недавно эта вздорная немецкая салопница написала:
"Берлинское правительство доводит до сведения германского общества, что отныне Япония перестала существовать для Германии, как страна, с которой следует поддерживать сношения, установившиеся между европейскими странами".
-- И страна ваша жульническая, -- кричал разгоряченный Вильгельм, запахивая полы своего поношенного халата, -- и ноги моей у вас не будет, и всегда-то вы были продувным народишком... И носы-то у вас плоские, и скулы нехорошие. И все-то вы дрянь противоестественная!.. Тьфу на вас!!
-----
Бедная растерявшаяся салопница.
СОЮЗНИК
Немецкий посланник при итальянском дворе пришел к итальянскому дипломату и сказал:
-- А вам письмецо есть. Из Берлина.
-- Мне? -- удивился дипломат. -- От кого бы это?
-- Не вам лично, а вашему королю. От нашего короля.
Итальянский дипломат положил письмо на подоконник и сказал:
-- Хорошо. Передам при случае.
-- Нет, при случае нельзя. Это срочное письмо. Вы уж его сейчас прочтите.
-- Как же я его прочту, -- уклончиво заметил хозяин, -- если оно адресовано не ко мне.
-- Это все равно... Тут секретов нет от вас. Читайте, читайте!
Итальянский дипломат пожал плечами и распечатал письмо. Прочел:
-- "Дорогой старина!"... Однако, -- заметил он, отрываясь от письма, -- как Вильгельм меня любит! Так прямо и называет: "Дорогой, говорит, старина"!
-- Это он не вас, -- забеспокоился немецкий посланник, -- а вашего короля.
-- Ах, да! Верно... Ну-с... чего он там дальше нацарапал? "У нас все благополучно, чего и тебе желаем"... Гм... да! Действительно. "Жена тебе кланяется. Все вспоминает о тебе: какой, говорит, симпатичный, этот итальянский король... Красивый, говорит, такой. Детишки все здоровы, только кронпринц покашливает. У нас все благополучно. Вчера говорил речь народу. Ничего, речишка хорошая вышла. Последнее время дожди идут. В общем, все благополучно. Поехал я было в Ахен, потом вернулся. Скучновато там. У нас вообще, все благополучно. Как поживают твои итальянцы? Чудесный народ! Очень люблю их. Кланяйся там. У нас вообще все по-прежнему, благополучно. А что, было у вас затмение солнца? У нас было. Ты испугался или нет? Смешно как-то: день, а темно и звезды на небе. Но если не считать затмения, то, в общем, все благополучно. Ну, пока всего хорошего. Пиши, если будет время... Целую тебя несчетное число раз. Жена кланяется. Твой дружище Вилли.
P.S. Да! Чуть не забыл... Не можешь ли ты оказать мне маленькую услугу? Тут у нас завязалось нечто вроде войны с Францией, так я бы очень просил, чтобы ты двинул войска на французскую границу... Так себе, маленькая военная прогулка. Пожалуйста, сделай это. Очень обяжешь. Твой Вилли.
P.P.S. Ах, да! Кроме того, Россия, кажется, объявила нам войну. Ну, это пустяки.
P.RS.S. Забыл сказать, что Англия тоже объявила войну. Ну, там, конечно, Бельгия, Япония -- всякая мелочь, как водится. Целую. Твой В.
P.RRS.S. Моя жена кланяется твоей и говорит, что вышлет какие-то интересные выкройки. Жду".
Во время чтения письма немецкий посланник следил за итальянцем с затаенным беспокойством, а когда тот кончил, то спросил:
-- Ну, что вы на это скажете?
-- Да что скажу... Это нехорошо, что кронпринц кашляет. Молоко нужно с эмсом пить. Оно смягчает.
-- Нет, я насчет этого вот... посылки ваших войск на границу.
-- Каких войск?
-- Да ваших же!
-- Что вы! У нас и войск никаких нет.
-- Как нет? Как же так без войск?
-- Так вот и живем. Оно, конечно, неудобно, да что ж делать... Приходится мириться.
-- Ну, я не понимаю: как же так, чтобы такая страна, как Италия, не имела войск?
-- Представьте! Мне и самому странно. Даже, если хотите, обидно.
-- И артиллерии нет?
-- Какой артиллерии?
-- Ну, пушки там, мортиры разные, гаубицы.
-- Была одна пушка, да куда-то закатилась -- искали-искали, так и махнули рукой.
-- И кавалерии нет?!
-- Это, которые на лошадях ездят?
-- Да!!
-- Таких нет. Да оно, по-моему, и страшно на лошадь садиться. На нее сядешь, а она и сбросит. Еще голову себе расквасишь.
-- А вот я давеча, едучи к вам, видел двух солдат с перьями на голове... Шли по улице. А вы говорите... нет солдат...
-- Ах, вы об этих говорите? Это чудаки какие-то. Надели на голову перья и ходят. Извольте, мы их пошлем на границу.
-- А сколько их?
-- Да ведь вы же двух видели? Два и есть.
-- Это все, что вы можете сказать?
-- Как все! -- ахнул итальянец. -- Я еще много могу сказать: передайте Вильгельму поклон, поцелуйте от меня кронпринца... Супруге ихней привет... Уходите? Что ж так? Посидели бы. Ну, всего вам наилучшего. Виноват, не сюда... Это камин. Левее дверь. Да нет, то окно!!! Отсюда неудобно. Ну, вот дверь. Джузеппе, пальто его светлости.
* * *
У румынского дипломата сидел немецкий посланник и говорил ему:
-- А я, знаете, прогуливался по улице, -- дай, думаю, зайду.
-- И очень мило сделали, -- кивнул головой румын. -- Сигарку не желаете ли? Что слышно новенького?
-- Да так... Ничего особенного. Впрочем, есть маленькая новость: у нас война.
-- Слышал. С кем?
-- Черт их знает, я уж и спутался. Франция, Англия, Россия, Бельгия...
-- Все?
-- Все.
-- А Сербия?
-- Разве и Сербия? -- удивился немец. -- Я и не знал даже.
-- И Япония.
-- И Япония?! Смотрите-ка! Первый раз слышу. Я, впрочем, за последнее время не читаю газет. Ничего интересного.
Немецкий посланник закурил сигару и спросил, сделав равнодушное лицо:
-- Ну, а вы как живете?
-- Ничего. Живем, хлеб жуем.
-- Небось, о Бессарабии все мечтаете, плутишки?
-- Нет, больше о Трансильвании.
-- Трансильванию нельзя, что вы! Она наша. А Бессарабию можно. А? Как вы думаете?
-- Ну, как сигарка? -- спросил румынский дипломат.
-- Ничего, спасибо. Хорошая страна Бессарабия. Богатая.
-- Да.
-- Ну, так как же вы?
-- Ничего, спасибо. Живем, хлеб, как говорится, жуем.
-- Нет, я не о том. Присоединяетесь к нам? Ей-Богу, правое дело защищаем.
Румын курил.
-- Бессарабию получите. А?
-- Нынче-то сигарки хорошие трудно доставать, -- заметил румын. -- Эта не суховата.
-- Суховата. Так как же?
-- Настоящие знатоки не любят особенно сухих сигар.
-- Нет, я говорю насчет вашего выступления. Присоединяетесь?
-- А то иногда бывает и так, -- заметил румын. -- Принесут тебе ящик сигарок... как будто контрабанда, продадут из-под полы, а потом глядишь: дрянь совершеннейшая.
-- Кое-что могли бы мы вам и из славянских земель предложить. Поддержите, а?
-- Впрочем, некоторые сигарам предпочитают папиросы. Вы как?
-- Как я? Я говорю, что кончайте вашу мобилизацию, да и переходите с Богом границу. Ей-Богу, не раскаетесь. А?
-- Вам не дует? -- засуетился румын.
-- Нет. Так как же, а?
-- А то здесь как будто сквозняком тянет.
Повесив голову, долго молчал немецкий посланник. Встал, вздохнул:
-- Ну, пойду я.
-- Что ж вы. Посидели бы. Всего хорошего. Нет, нет, это не шапка. Это диванная подушка. Шапка в передней. Ну, стоит ли так расстраиваться -- плюньте, ей-Богу! Может быть, обойдется.
* * *
У болгарского дипломата сидел немецкий посланник и говорил:
-- Что захотите, то вам и дадим. От Сербии кусок отщипнем -- вам дадим; от Турции отщипнем -- вам дадим. От Болгарии отщипнем -- вам да...
-- Как от Болгарии отщипнете?! -- испугался болгарин. -- Болгария-то, ведь, наша!
-- Ах, да... верно. Ну, от Румынии отщипнем, от Италии.
-- Мы бы и от Греции хотели, -- заметил болгарин.
-- И от Греции можно. Как только война кончится, сейчас же вам и прирежем.
-- Как, когда кончится? Вы нам сейчас дайте.
-- Да как же сейчас, когда еще ничего неизвестно. Вы только начните войну, а там уж видно будет...
-- Нет, так нельзя. Мы, болгары, так не можем. Сначала дайте от Сербии кусок.
-- Да поймите ж вы, чудак вы человек, что мы еще воюем с Сербией!.. Какой кусок мы можем вам отдать. Ну, берите ее всю. Хотите?
-- Это незавоеванную-то?! Нет, вы раньше завоюйте.
-- А на что вы нам тогда, когда мы все завоюем. Тогда вы нам не нужны.
-- Ну, и не надо. Иначе мы не согласны.
-- Я не понимаю: как же вы можете авансом просить то, что мы должны завоевать с вашей помощью?!
-- Мало что вы не понимаете. А мы понимаем.
-- Значит, -- это отказ?
-- Что вы! Это согласие, только на определенных условиях.
С тоской в глазах поднялся немец с кресла.
-- Собираетесь уходить? Прощайте. Нет, нет -- ему не надо подавать руки, это слуга. Да вы не расстраиваетесь.
* * *
Немецкий посланник сидел у турецкого дипломата и говорил ему:
-- Ну, Турция-то, я надеюсь, нас поддержит?
-- Сколько угодно! -- горячо сказал турок.
-- Нет, серьезно?
-- Конечно! Мы любим Германию и все для нее сделаем!! Hoch!
-- Спасибо. Сердечное спасибо. Мы уж вас не оставим, и если что понадобится...
-- Понадобится! -- торопливо подтвердил турок. -- Прежде всего, деньги понадобятся.
-- Маловато их у нас теперь, -- поморщился немец, -- ну, да ладно. Дадим.
-- Съестных припасов тоже, -- сказал турок.
-- Так вот мы вам денег дадим, а вы себе на них и купите съестных припасов.
-- Нет, деньги нужно отдельно, а припасы отдельно...
-- Хорошо, -- вздохнул немец. -- Делать нечего!
-- Оружие потом надо. Артиллерию.
-- Неужели у вас нет?
-- Милый, откуда?! Все младотурки раскрали. Броненосцы потом надо.
-- Флота тоже нет?
-- Милый, откуда?
-- Ну, вы броненосцы можете у нас купить.
-- Можно. Дадите денег, так мы купим.
-- Странно это как то выходит. На наши же деньги... Ну, хорошо. Теперь все?
-- Почти все. Да! Солдат еще нужно.
-- А ваши солдаты?
-- Какие там наши солдаты. Одна грусть.
-- Позвольте, -- задумчиво заметил немец. -- Если мы даем вам деньги, вооружение, флот и солдат -- какой от вас толк?
-- А моральное удовлетворение, что хоть Турция да с вами?! Этого мало? Впрочем, если не хотите...
-- Хотим! -- испугался немец. -- Ей-Богу, хотим!
И тут же от избытка чувства заплакал на плече турецкого дипломата.
Новый союзник одной рукой любовно обнял немца за талию, а другой деликатно вытащил из галстука плачущего немца бриллиантовую булавку...
ЛУЧ СВЕТА ВО ТЬМЕ
...Когда Вильгельм II вышел к министрам, лицо его сияло торжеством.
Вышел он, немного сгорбившись и заложив большой палец правой руки за пуговицу жилета. Стал быстро ходить по комнате, отчего полы его серого сюртука развевались.
Говорил быстро, отрывисто...
-- А? Что? Министры? Хорошо! А? Да! Что? Большая радость! А? Да. Что? Прекрасное известие! Чудесное! А? Что? Вот, получил письмо!
Он вынул из-за борта своего серого сюртука большой пакет и, откинув со лба прядь волос, стал читать:
-- Дорогой друг и брат! Знаю, что ты сейчас испытываешь затруднительное положение, и поэтому иду к тебе на помощь со всем своим войском... Надеюсь, что две мощных армии -- твоя и моя -- соединившись, отразят дерзких врагов с востока и запада! Два таких короля, как мы с тобой, не могут не победить!
Довольная улыбка заиграла на лице его.
-- А? Что? Каково? Нет, я им еще устрою Аустерлиц!..
-- От кого же это письмо? -- спросил заинтересованный военный министр.
-- А? Что? Я, признаться, не разобрал! Подпись неразборчива... Очевидно, от какого-то короля!
-- Позвольте-ка мне... Тут подписано немного странно: "твой тетка В.".
-- Не может быть, что бы "твой тетка", -- усумнился морской министр. -- Наверное -- "твоя тетка"... Кто бы это мог быть? "В."... "В."...
-- Может быть, Виктория? -- робко спросил министр колоний.
-- Какая там еще Виктория?!
-- А эта вот... Английская королева Виктория...
-- Какая же она ему тетка? И потом она ведь покойница?
-- Да, положим, верно. Покойница.
-- Ну, вот, значит, и не суйтесь со своими догадками. Безработный, а туда же!..
Министр колоний заморгал глазами и свесил печально голову.
-- Кто бы это мог быть: "твой тетка В."? Немножко татарский или турецкий оборот речи...
-- Может быть, это турецкий султан пишет?
-- Какая же он тетка нашему императору?! Все-то вы вздор говорите. Молчали бы лучше, безработный!..
-- Ваше величество, -- обиженно сказал министр колоний, -- что они меня все дразнят... Скажите им!
-- Ну, ну, господа, потише тут. Так вы думаете, что это письмо от турецкого султана?
-- Не иначе.
-- А почему же, действительно, подписано: "твой тетка"?
-- Ну, турок -- мало ли. Взял и написал. Может быть, он хотел этим просто подчеркнуть, что относится к вам, как любящая тетя к племяннику.
-- А почему ж инициал стоит: "В.". Ведь турецкий султан вовсе не "В.".
-- И то верно. А знаете что? Давайте, возьмем карту обеих полушарий и посмотрим -- из какой страны могли это написать? Берите красный карандаш, зачеркивайте те страны, которые не могли написать. Ну, конечно, -- Германия и Австро-Венгрия -- зачеркнули?
-- Есть.
-- Теперь зачеркните всех, кто с ними воюет: Россия, Франция, Англия, Бельгия, Сербия, Япония... Уф! Диктуйте вы, секретарь, я устал.
-- ...Есть? Теперь зачеркивайте страны, объявившие нейтралитет.
-- Есть. Зачеркнуто.
-- Ну, какие страны остались?
-- Соединенные Штаты, Турция, Сиам и Абиссиния...
-- Так-с... Ну, Сиам и Абиссиния, конечно, вздор... А вот Северная Америка... Позвольте! Как там зовут президента?
-- Вильсон.
-- Ну, вот! Он, значит, и написал.
-- Предположим, -- критически заметил морской министр. -- Но опять-таки: какая же он тетка нашему императору?
-- Да... Соображение правильное. Ваше величество! Вы не в родстве с Вильсоном?
-- Именно?
-- Ну... не приходится ли он вам, гм!.. Теткой. Эти династические родственники так перепутались...
-- Мм... не думаю. Впрочем, можно навести справку.
-- Да нет, господа, это вздор! Не может же президент Соединенных Штатов, интеллигентный человек, и вдруг написать, как торговец рахат-лукумом: "Твой тетка".
-- И то верно.
-- Да позвольте!! -- вскричал вдруг министр колоний. -- Откуда вы взяли, что тут написано: "тетка"? По-моему, тут стоит "тезка"!
-- Ну, конечно!
-- Эх, ты, голова с мозгами: "тетка"... Конечно, -- тезка. "Твой тезка В.".
-- Значит, Вильгельм? Кто же из королей носит еще имя Вильгельм?
-- Вильсона-то как зовут?
-- Что вы пристаете с вашим Вильсоном? Вудро его зовут!
-- Ну, вот. Может быть, по нашему -- Вильгельм, а по ихнему, по-американскому -- Вудро.
-- Очень возможно, по-нашему, по-немецки, министр колоний, а по-ихнему, по-американски -- лошадь.
-- Ваше величество! Прошу меня оградить... Я не намерен вовсе...
-- Господа! Прошу тише!.. Это невыносимо!! Прошу исполнить то, что я вам скажу! Хотя мы и не можем пока выяснить имени короля и название страны, которая благородно и великодушно идет нам на помощь, но, тем не менее, факт посылки нам вооруженной помощи и обещание содействия -- налицо. Я, конечно, пока воздержусь от опубликования моему народу этого письма полностью, но в общих чертах мы обязаны ознакомить немцев с этой радостной вестью. Заведующий прессой -- распорядитесь!
* * *
В тот же вечер по всем берлинским улицам носились тучи мальчишек, у которых нарасхват раскупались следующие телеграммы:
"Доводим до сведения нации, что одна мужественная и великодушная держава идет к нам на помощь. Название этой державы, а равно и имя ее благородного короля -- пока по тактическим соображениям опубликовать невозможно. Подписано: Вильгельм II, император Германский, курфюрст Бельгийский, владетельный князь Либавский".
Ясный теплый закат окрашивал печальным светом неубранные поля и пустынную дорогу, по которой ехали на ослах два всадника.
Один был высок, длинноног и тощ, другой широк в плечах, толст и ростом ниже первого.
Высокий, худой -- с виду казался начальником, толстый же по наружному виду больше походил на подчиненного, оруженосца длинного.
Ослы медленно брели по пыльной дороге, а всадники тихо беседовали между собой, изредка приподымаясь на стременах и вглядываясь вдаль.
-- Теперь, вероятно, уже недалеко до Берлина?
-- Да. Я думаю, близко.
-- То-то, вероятно, Вильгельм мне обрадуется.
-- А еще бы. Ему, я полагаю, сейчас, ой-ой, как круто приходится.
-- Да... Уж такова наша королевская участь! -- вздохнул длинный, подбирая ноги в сапогах, подошвы которых шаркали об укатанную дорогу...
-- Приятный сюрприз вы ему устроите, -- заметил толстый.
-- Это мой долг. Короли должны в беде помогать друг другу.
-- Я думаю, что и он вам поможет, а? Как вы думаете?
-- Надеюсь.
-- И тогда вы мне заплатите жалованье за два месяца.
-- Ой, Додо, смотри, -- пригрозил длинный всадник. -- Будут на том свете черти за твое корыстолюбие жарить тебя на серебряной сковородке.
-- Там еще видно будет. А сейчас мне без жалованья никак невозможно.
Желая замять разговор, длинный всадник приподнялся на стременах и спросил:
-- Что это за кирпичные дома там виднеются?
-- А это уже городские дома. К Берлину подъезжаем. Подъехали...
* * *
У королевского дворца толстый первым спрыгнул с осла и взбежал по ступенькам.
-- Доложи, -- сказал он слуге, -- что к его величеству король приехал!
Услышав голоса, Вильгельм выглянул из дверей и с любопытством спросил: