Погодин Михаил Петрович - Отрывок из драматической поэмы

Отрывокъ изъ драматической поэмы.

(Петръ Первый встрѣчаетъ вошедшаго к нему Князя Меньшикова.)

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Проектъ Академическій Я кончилъ;

Нашелъ и капиталы на постройку,

И жалованъе есть Нѣмецкимъ Членамъ,

И мѣсто выбрано, гдѣ мы теперь же

Заложимъ главный корпусъ, у Василья

На острову; вотъ и еще домъ новый

Прибудетъ Петербургу въ укращенье.

Я радъ, что наконецъ устроилъ это.

Лишь Академіи не доставало

У насъ солдаты есть, богатыри,

Какъ напримѣръ вотъ этотъ,-- да не хмурься жъ! (*)

{(*) Относится къ предъидущему происшествію.}

А флотъ! Съ такимъ ли Вице-Адмираломъ,

Какъ Меньшиковъ, ему не разродиться,

Не наторѣть, не вырости -- на славу!

Ахъ! если Англичанамъ бы на морѣ

Задать когда Полтавскую баталью,

Данылычъ, а? -- Или, такую радость

Оставить ужъ впередъ потомкамъ нашимъ? --

А фабрики! Смотри, сукно какое

Изъ шерсти Сѣриковъ простой Мнѣ выткалъ!

О! это все пойдетъ у насъ успѣшно,

Увѣренъ Я -- тутъ нечего и думать.

Науку лишь на чистомъ Русскомъ полѣ,

Науку лишь осталось Мнѣ засѣять

А нѣжное растеніе -- Наука,

И тяжело, и мудрено за нею

Ходить; смотрѣть намъ будетъ съ непривычки:

Чуть солнце опалитъ, иль чуть морозъ прохватитъ,

Подмочитъ дождикъ, расколышетъ вѣтеръ,

Поблекнетъ и завянетъ, -- и надолго

За то,

Какъ выдержитъ грозу и непогоду,

Какъ простоитъ воздушныя измѣны,

И корни глубоко въ землѣ раскинетъ:

Такъ до небесъ ужъ послѣ безопасно

Главой величественной вознесется, --

И вотъ тогда въ благодѣянья,

Съ высокаго, прекраснѣйшаго древа,

Начнутъ надъ Царствомъ разсыпаться манной!

Пружины государственныя ею,

Невидимыя, видимыя связи,

Скрѣпятся, отвердѣютъ -- и ничѣмъ,

Никто того, ужъ Царства не своротитъ.

Тамъ всякой понимаетъ свое дѣло,

И уважаетъ собственное мѣсто,

И всю, съ него великую махину,

Впередъ своею грудью подвигаетъ,

Обязанность священна тамъ, и дорогъ.

Покой общественный, и смерть за славу,

За честь и счастье родины мила.

О, какъ подъ сѣнью благодатной знанья

Блаженствуетъ такое Царство въ мірѣ!

Все, все растолковалъ мнѣ это Лейбницъ,

И сладко, обливался

Онъ говорилъ, -- и понималъ Я все.

Какая слава вожделеннѣй,

Быть просвѣтителемъ вѣковъ, народовь,

Виновникомъ ихъ счастія на небѣ

И на землѣ!

(Вздыхая.)

Но долго, -- онъ сказалъ --

Вѣка должно рости такое сѣмя!

(Погружается на минуту въ размышленіе,

и потомъ, стѣремительно начавъ, въ сильномъ

движеніи ходитъ взадъ и впередъ по комнатѣ.)

Нѣтъ! Русскаго не зналъ онъ человѣка.

Нѣтъ, Лейбницъ, этого не зналъ ты чуда:

Не по годамъ, а по часамъ у нась

Пойдетъ рости оно. Такъ чуетъ сердце.

О, Русская душа -- земля драгая,

Благословенная! Ея слои

Я знаю всѣ. -- Лишь кинь ей сѣмя, солнцемъ

Лишь путь пригрѣй.....

(Останавливается съ восторгомъ.)

Такъ, такъ! увѣренъ Я, что если двадцать,

Лишь двадцать лѣтъ прожить Мнѣ Богъ назначитъ,

Услышу Я, какъ Русскимъ языкомъ

Заговоритъ иль Златоустъ, иль Лейбницъ, (*)

{(*) Первая Ода Ломоносова явилась чрезъ 14 лѣтъ послѣ смерти Петра Великаго.}

И Русскій умъ найдетъ такую тайну,

Сокрытую во глубинѣ природы,

Какой и не предвидятъ Европейцы.

Ужъ вотъ потѣшилось Мое бы сердце,

Обнявъ избраннка, и къ намъ въ подарокъ

Пославъ его добычу дорогую!

Я умеръ бы, спокоенъ, за Россію.

Съ ученьемъ страшнаго нѣтъ ничего:

Ученье свѣтъ, а не ученье тма!

М. Погодинъ.

"Новоселье", СПб, 1833

OCR Бычков М. Н.