Позняков Николай Иванович - Игрушечка. Журнал для детей младшего возраста. Годъ седьмой. 1886

Игрушечка. Журналъ для дѣтей младшаго возраста. Годъ седьмой. 1886.

Давно уже не говорили мы объ "Игрушечкѣ". Нѣсколько лѣтъ тому назадъ порѣшили мы, что лучше вовсе не говорить о журналѣ, о которомъ, при всемъ желаніи относиться къ нему снисходительно, невозможно было сказать что-либо въ положительномъ духѣ. Мы хотѣли тогда подождать нѣсколько времени въ надеждѣ, что по прошествіи его намъ придется оставить свои прежнія сѣтованія и сказать объ "Игрушечкѣ" доброе слово. Но, увы! Заглянувъ теперь въ журналъ, мы находимъ въ немъ все прежнее: перепечатки извѣстныхъ каждому ребенку лѣтъ 12-ти стихотвореній (напр. "Бородино" Лермонтова) и складочное мѣсто всевозможнаго слабаго, залежавшагося матеріала, вышедшаго изъ-подъ перьевъ уже покойныхъ авторовъ, какъ Огаревъ, Курочкинъ, Самойловичъ. Впрочемъ, произведенія живыхъ авторовъ еще слабѣе. Вотъ вамъ для примѣра стихотвореніе г-жи Софьи Михайловой, подъ заглавіемъ "Переѣздъ" (не правда-ли, какая поэтическая, вдохновляющая тема!).

Двѣ фуры у воротъ поклажи ожидаютъ...

Кровати, кресла, шкапъ на улицѣ стоятъ.

Съ квартиры тутъ жильцы переѣзжаютъ,

Съ двора выносятъ вещи, бѣгаютъ, шумятъ.

Въ одномъ изъ креселъ, старомъ, полинявшемъ,

Сидѣла дѣвочка, лѣтъ восемь было ей;

Она видъ кошечки имѣла задремавшей

Пригрѣтая тепломъ полуденныхъ лучей.

Малютки личико красивое уныло,--

Заботой легкою покрылося оно;

Въ квартирѣ старой хорошо илъ было,

Для куколъ ей отведено было окно. На немъ она устроилась свободно:

Для старшей куклы тамъ поставила кровать,

Съ ней рядомъ столъ, диванъ со спинкой модной,

Предъ нимъ коверъ хотѣла разослать.

Вдругъ, почему?-- ей это неизвѣстно,--

Квартиру старую приходится смѣнить,

А въ новой комнатъ мало, будетъ тѣсно...

Гдѣ-жъ ей теперь свои игрушки помѣстись?...

Ей няня ныньче утромъ сообщила,

Что для ея "затѣй" не будетъ тамъ окна...

Малютку новость эта огорчила,

И вотъ теперь сидитъ печальная она...

Каждому изъ нашихъ читателей ясно и безъ особыхъ поясненій съ нашей стороны, что въ этомъ стихотвореніи также мало смысла, какъ и поэзіи. Возьмемъ другое стихотвореніе (?), громко названное поэмой въ стихахъ: "Обѣдъ Кащея".

Царь Кащей

Купилъ сотню ершей,

Два десятка окуней,

Да сорокъ лещей.

Пришелъ дѣдушка Берендей

Говоритъ: "Царь Кащей,

Свари-ка ухи поскорѣй,

Да поворачивайся живѣй;

Пока не прилетѣла стая голубей,

И не поѣла твоихъ ершей".

-- Дѣдушка Берендей,--

Отвѣчалъ ему царь Кащей,--

Хотѣлъ бы я повернуться скорѣй,

Чтобъ не прилетѣла стая голубей

И не поѣла бы моихъ ершей,

Да слуга мой-воробей

Улетѣлъ за тридевять морей,

Приглашать на обѣдъ гостей,

Бабушекъ моихъ -- двухъ старыхъ змѣй,

Дядюшекъ -- сѣрыхъ гусей,

Зятьевъ -- бѣлыхъ лебедей,

Даже самъ дѣдушка соловей,

Будетъ въ числѣ моихъ гостей,

И чтобъ было веселѣй

Нахлынетъ цѣлая ватага друзей:

Бабочекъ, пчелокъ, шмелей.

Такъ ты, дѣдъ Берендей,

Улепетывай домой поскорѣй

И вари себѣ корчагу пустыхъ щей.

Берендей вздохнулъ

И домой улизнулъ.

Поясненія наши и въ этомъ случаѣ, конечно, излишни. Развѣ только слѣдуетъ пояснить, что на основаніи двухъ приведенныхъ примѣровъ нельзя думать, чтобы редакція "Игрушечки" понимала, что слѣдуетъ и что можно помѣщать въ журналѣ

Н. П--я--ъ.

"Женское Образованіе", No 1, 1887