Херн Лафкадио - Легенда о Мими-Наши-Гойши

Легенда о Мими-Наши-Гойши

Л. Хирна

Перевод Е. Ильиной

Несколько столетий тому назад в городе Шимоносеки жил один слепец, по имени Гойши. Он был известен во всей стране по своему умению играть на "biwa", инструменте, похожем на лютню с четырьмя струнами. С самого раннего детства он изучал музыкальное искусство и искусство декламации и очень скоро превзошел своих учителей. Он был особенно знаменит своими песнями и сказаниями о вражде между племенами Гейке и Женжи и, когда он пел жалобную песнь Дан-но-ура, "сами тени их не могли сдержать рыданий!"

В начале своей карьеры Гойши был знаком с бедностью, но затем один друг пришел к нему на помощь. Случилось так, что заведующий храмом Амидажи очень ценил поэзию и музыку: он часто призывал Гойши в свое жилище, чтобы послушать его легенды и трагические поэмы. Однажды, глубоко тронутый талантом молодого музыканта, он предложил ему жить при храме, где он мог получить и приют, и пищу. Взамен этого, Гойши, при отсутствии других приглашений, должен был в свободное время утешать его пением и музыкой. Слепой конечно с благодарностью принял его предложение и окончательно поселился в храме.

В один жаркий летний вечер добрый священник был приглашен в дом одного из своих прихожан, только что скончавшегося, для совершения положенных религиозных служб. Он ушел с своим помощником, и Гойши остался один. Так как было очень жарко, Гойши пошел на веранду, находившуюся с задней стороны храма и выходившую в сад, чтобы освежиться перед сном. Он терпеливо ожидал возвращения своего благодетеля и для развлечения начал что-то играть на своей лютне.

Наступила полночь, а жрец все еще не возвращался. Но Гойши решил ждать его возвращения на веранде, где было не так душно.

Вдруг он услыхал, что к решетке, окружающей сад, приближаются чьи то шаги. Кто-то быстро прошел через сад к веранде и остановился перед слепым.

Это был не жрец!

Раздался звонкий голос, назвавший слепца по имени, голос властный, как говорил бы самурай с кем-нибудь из низших.

-- Гойши!..

Испуганный слепец ничего не отвечал.

И голос снова повелительно кликнул:

-- Гойши!..

-- Но я слеп!..-- проговорил испуганный музыкант -- я не вижу! Я не знаю, кто меня зовет!

-- Нечего бояться, -- возразил голос более ласковым тоном, -- меня послали к вам с поручением. Мой господин, человек очень высокого рода, остановился в Шимоносеки с своими вассалами, желая увидать, место, где сражался Дан-но-ура. Отправившись туда сегодня, он услыхал о вашем таланте воспевать великую битву и пожелал вас послушать. Возьмите же вашу лютню и следуйте за мной туда, где вас ждет высокое общество.

* * *

В те времена было плохо противоречить малейшему желанию самурая! Гойши надел сандалии, взял лютню и последовал за посланным, который очень ловко вел слепца и только требовал поспешной ходьбы. Рука, державшая в своей руку Гойши, была закована в кольчугу, а бряцание сабли показывало, что посланный был в полном вооружении. Несомненно, это был кто-нибудь из дворцовой стражи.

Когда первый страх Гойши слегка рассеялся, он вспомнил фразу своего проводника:

-- Мой господин -- особа высокого ранга!

И слепой невольно порадовался своему успеху. Он решил, что, вероятно, это какой-нибудь даймайо первого класса.

Через несколько времени самурай остановился, и Гойши убедился, что они пришли к широким решетчатым воротам. Это его очень удивило, так как во всем городе он не помнил таких ворот, кроме как у главного входа в храм.

-- Каймон [почтительный это возглас, с которым обращаются к стражам у ворот знатных особ] -- воскликнул самурай.

Послышался стук железа, как будто снимали железные запоры, и Гойши снова двинулся дальше. Пройдя через сад, как думал Гойши, они остановились опять перед какой дверью, и самурай закричал:

-- Гей! Эй вы там! Я привел Гойши.

Послышались торопливые шаги, шум скользящих экранов, открывающихся дверей, голоса женщин.

Из их разговоров Гойши понял, что это служанки какого-то важного дома. Но раздумывать очень ему не дали времени. Заставив подняться по нескольким ступеням, его попросили снять сандалии. Затем его руку взяла рука женщины, которая повела его через бесконечные переходы и повороты в большую залу. Гойши догадался, что там собралось очень много народа, -- это слышно было по шороху шелковых одежд. Слышались голоса и разные придворные разговоры.

* * *

Гойши сказали, что он не должен ничего опасаться. Он опустился на колени на подушку и настроил свой инструмент. Затем женский голос, вероятно, голос ройи (так называются старшие прислужницы женской половины в доме важных господ) ему сказал:

-- Вам повелевают пропеть сказание о Гейке, под аккомпанемент вашей biw'ы.

Так как поэма о Гейке требовала нескольких часов сряду, Гойши позволил себе вопрос:

-- Вся поэма слишком длинна. Какую ее часть желало бы выслушать благородное собрание?

И голос матроны ему отвечал:

-- Скажите нам историю битвы Дан-но-ура, это самая печальная и трогательная часть сказания.

Гойши запел жалобную песнь о битве на горьких водах. На лютне подражал он звуку весел быстрых поворотов пироги, свисту стрел, крикам воинов, ударам сабель по каскам, шуму тяжелого падения тела в волны океана...

И, когда он замолк, он услыхал кругом гул похвал.

-- Какой удивительный артист! -- говорили одни.

-- Гойши несравним! Никогда, никогда у нас в провинции мы не слыхали ничего подобного этой музыке! -- говорили другие.

Тогда слепец почувствовал прилив новых сил: он запел еще лучше, чем раньше. И кругом царила почтительная тишина, но, когда он начал описывать судьбу женщин и детей, преследуемых Женжи, когда он передавал о том, как бросилась в море кормилица императора Нии-но-ама, с юным императором на руках, его слушатели стали испускать такие крики отчаяния, послышались такие безумные рыдания, что сам певец испугался этого взрыва горя.

Еще несколько минут продолжались слезы и жалобы, но мало-помалу они стали затихать, и снова послышался голос той, кого он принимал за "ройю".

Она сказала:

-- Хотя мы и слышали о вашем искусстве в игре на ,.biwa". но такого удивительного таланта, какой вы проявили, мы все-таки не ожидали. Нашему господину благоугодно было выразить, что он был бы счастлив вознаградить вас. Но он желает, чтобы вы являлись сюда с вашей музыкой и пением в течение следующих шести ночей. Вероятно, после этого промежутка времени он предпримет обратное путешествие. Но завтра вы должны быть здесь в то же время. Воин, который привел вас сегодня, будет и дальше вашим проводником. Но мне приказано передать вам просьбу о том, чтобы вы никому не говорили о ваших посещениях, пока наш великий господин находится в Шимоносеки. Так как он путешествует инкогнито, он вам приказывает хранить молчание. А теперь вы свободны и можете вернуться в свой храм!

Поблагодарив за приглашение, Гойши дал себя проводить до ворот, где его уже ждал самурай, который и довел его до храма.

Там он его покинул, сказав: до свидания!

* * *

Уже начинало светать, когда Гойши вернулся к себе. Его отсутствие не было замечено. Священник вернулся очень поздно и, вероятно, подумал, что его друг уже почивает.

На другой день Гойши отдохнул, но никому ни слова не сказал о своем приключении. Среди ночи самурай снова за ним пришел, как и в предыдущий вечер, и свел его туда, где его ждало высокое собрание. Он имел такой же успех, как и накануне, но дома его отсутствие было замечено. Когда он вернулся на рассвете, священник позвал его к себе и сказал тоном ласкового упрека:

-- Мы очень тревожились о вас, друг Гойши, потому что с вашей слепотой выходить одному ночью слишком опасно. Почему вы меня не предупредили? Я дал бы вам в провожатые моего слугу... Куда вы ходили?

Гойши отвечал уклончиво:

-- Простите меня, мой добрый друг! Я должен был закончить очень важное личное дело. И вчера настал срок, когда я мог наконец прийти к его заключению...

Священник был больше изумлен, чем огорчен словами Гойши. Он видел, что его ответ был не искренен, и подумал, что тут таится нечто странное. Больше вопросов он не предлагал, но приказал двум служителям наблюдать за слепым и, если он вздумает вечером уйти проследить за ним до конца.

На следующую ночь подсмотрели, что Гойши снова покинул храм. Служители торопливо зажгли свои фонари и последовали за ним. Шел дождь и было так темно, что прежде, чем они могли его догнать, Гойши скрылся из вида. Он должен был для этого идти очень быстро, что для слепого было прямо удивительно.

Служители обошли все улицы, спрашивали у всех ворот, не видал ли кто слепого музыканта? Никто его не видал!

Наконец, когда они возвращались уже берегом домой, до них донеслись звуки лютни, раздававшиеся с кладбища. Лютня звучала с такой горячей страстностью, что они даже испугались!.. Исключая немногих блуждающих огоньков, какие всегда виднеются в темные ночи, мрак покрывал все. Но это не помешало служителям ускорить шаги и поспешить к обители мертвецов... Там, при свете своих фонарей, они увидели Гойши, сидящего в одиночестве перед могильным памятником молодого императора Антеко-Тенну!

Слепой бешено ударял по своей "biwa`` и декламировал поэму о сражении Дан-но-ура! И вокруг него, над могилами, летали, сверкая, блуждающе огни!.. Никто никогда не видал такого количества этих "демонических огней!"

-- Гойши-Сан! Гойши-Сан! -- закричали пришедшее в ужасе люди. -- Гойши-Сан, вы зачарованы, вас околдовали!

Но слепой их не слыхал. Он, как безумный, заставлял петь свою лютню и со все возраставшим жаром воспевал жалобную песнь о великой битве.

Служители, в ужасе ухватили его за одежды и начали кричать еще громче:

-- Гойши-Сан! Гойши-Сан! Сейчас же пойдемте домой с нами!

Тогда он им возразил с упреком:

-- Нельзя терпеть, чтобы вы меня так прерывали перед таким высоким собранием!

При этих словах служители, не смотря на страх, который их обуял, не могли удержаться от смеха. Уверенные, что Гойши являлся жертвой колдовства, они заставили его встать и силой потащили назад к храму.

Священник приказал раньше всего снять с него мокрые одежды и дать ему выпить и поесть. Затем он позвал его к себе и потребовал объяснения его странного поведения.

* * *

Долго колебался Гойши прежде чем заговорить, но, наконец, сознавая, как встревожило, священника все с ним случившееся, он рассказал, как было дело.

Когда он кончил, священник ему сказал:

-- Гойши! Мой бедный друг! Вы находитесь в большой опасности! Ваш дивный талант принесет вам много горя! Вы должны теперь увериться, что эти три ночи вы играли совсем не в высоком собрании знатных людей, а провели их на кладбище между могилами Гейки! Сегодня вечером мои люди нашли вас сидящего под дождем, перед памятником Антеко-Тенну!..

Все, чему вы слепо поверили были только иллюзии... все кроме призыва мертвецов! Повиновавшись этому призыву, вы отдали себя им во власть.

Если, после того, что случилось, вы снова последуете их призыву, они вас живого не выпустят, они разорвут вас в клочки! Впрочем, этим бы все равно кончилось ваше приключение... Завтра я к несчастию не могу остаться с вами, меня позвали к умирающему... Но прежде чем удалиться, я защищу ваше тело начертав на нем священные стихи.

* * *

Незадолго до захода солнца, священник, с помощью своего помощника, раздел Гойши и тонкими кистями они начертили на его спине, груди, голове, шее, на лице и на конечностях, словом по всему телу священные слова "сутры" называемой: Гониа-Шин-Кио и, когда они покончили с этой работой, жрец сказал слепцу:

-- Сегодня вечером, когда я уйду, садитесь на веранду и ждите! Вас будут звать, но вы не отвечайте, чтобы ни происходило. Даже не двигайтесь! Оставайтесь безучастны, как бы углубившись в размышления. Не шевелитесь и не производите шума, иначе вас разорвут в клочки! Но бояться вам нечего и призывать на помощь некого, -- никто не может в таком случае вам помочь. Если вы в точности исполните все, что я вам сказал, опасность пройдет и в будущем вам бояться будет нечего.

* * *

Наступила ночь. Священник ушел, куда его призывала его обязанность. Гойши уселся на веранде, как он ему приказывал. Лютню он положил рядом с собой и, приняв позу человека, углубленного в размышления, он сидел неподвижно, стараясь не кашлять и даже сдерживая дыхание.

Так он оставался в течение нескольких часов. Наконец он услыхал приближающиеся шаги... Они пересекли сад и остановились у веранды, очень близко от него.

-- Гойши! -- послышался звонкий призыв самурая.

Слепой старался не дышать и не двигаться.

-- Гойши! -- снова раздался голос, но уже более грозный.

И наконец в третий раз слово "Гойши!" прозвучало уже яростно.

Последний замер на своем месте.

Голос прошептал:

-- Это так не пройдет! Я должен увидать, где он!

Тяжелые шаги в железной обуви застучали по ступенькам террасы, приблизились и замолкли возле слепого. Затем в течение долгих минут, причем Гойши казалось, что он слышит биение своего сердца, царила глубокая тишина.

И вдруг совсем рядом с ним грубый голос проговорил:

-- Вот лютня! Но музыканта я не вижу!.. Я вижу только два уха!.. Это мне объясняет, почему он мне не отвечал: не имея рта, ему говорить было нечем'. От него остались только два уха!.. Я их снесу моему господину, в доказательство того, что я исполнил, насколько мог, его приказание!

И в ту же минуту Гойши почувствовал, что его уши были грубо схвачены железными пальцами и оторваны от его головы!.. Не смотря на адскую боль, он все же не испустил ни одного крика!.. Шаги стали удаляться, прошли за сад и исчезли в дали. С обеих сторон лица чувствовал слепой страшную боль и горячая густая кровь лилась обильно, но он не смел поднять руки.

Незадолго перед рассветом вернулся священник и поспешил на веранду... Его ноги поскользнулись на чем-то клейком! Он с криком отступил... При свете фонаря он увидал неподвижно сидящего Гойши, между тем как кровь сочилась из его ран.

-- Мой бедный Гойши! -- воскликнул священник, -- что с вами случилось? Услыхав голос друга, слепой понял, что он спасен. Он зарыдал и сообщил все что с ним произошло.

-- Бедный, бедный Гойши! -- с сожалением проговорил его друг.

-- И подумать, что вы должны были перенести такое страдание по моей вине! Я на всем вашем теле написал заклинания, а уши то и пропустил! Я думал, что мой помощник сделал это! Но мне надо было удостовериться самому! Теперь остается только постараться вас вылечить... Утешьтесь, друг мой, все-таки самая большая опасность прошла и вас никогда больше не потревожат ночные посетители!

* * *

Благодаря прекрасному уходу знающего врача, раны Гойши зажили. Слух об его необыкновенном приключении разошелся по всей стране, и он сделался знаменитостью. Много знатных и богатых господ приезжали в Шимоносеки, чтобы послушать его песен и щедро его вознаграждали крупными суммами денег!.. И скоро он сделался богатым человеком...

Но с той поры его все звали: Мими-Наши-Гойши. Что значило: Гойши-Безухий!

----------------------------------------------------------------------------------

Источник текста: журнал "Вестник моды", 1911, No No 36, 38. С. 368--369, 388-390.