Дорошевич Влас Михайлович - "Сам Николай Хрисанфович Рыбаков"

В. Дорошевич

"Сам Николай Хрисанфович Рыбаков"

Театральная критика Власа Дорошевича / Сост., вступ. статья и коммент. С. В. Букчина.

Мн.: Харвест, 2004. (Воспоминания. Мемуары).

Мне кажется, -- я вижу кладбище, и принц Гамлет в черном плаще, с бледным, печальным лицом, -- бродит среди памятников. Вместо "друга Горацио" с ним "1-ый актер", -- тот самый, который со слезами читал рассказ о бедствиях Гекубы, -- хотя "что он Гекубе, и что Гекуба ему?".

Только "могильщик" изменился. Одно из тех лиц, которые мы видим на всех юбилеях -- живых и мертвых. На глазах его блестит, словно плохой поддельный брильянт, всегда одна и та же слеза. С одним и тем же казенно-торжественным лицом он подходит и к живому маститому юбиляру, и к памятнику человека, умершего сто, двести, триста лет назад.

"Привычка сделала его равнодушным".

Могильщик (указывая на один из памятников). -- ...А вот здесь лежит человек, которому при жизни досталось триумфов, аплодисментов и лавров больше, чем самому Цезарю! А он был просто актер. Его звали Николаем Хрисанфовичем Рыбаковым.

Гамлет. -- Это могила Рыбакова?

Могильщик. -- Сегодня ровно 25 лет, как он умер. Забавный был старик. О нем уцелела масса анекдотов. Он был удивительно необразован. Вздумалось ему как-то играть Людовика Одиннадцатого в усах. Один из поклонников ему и говорит: "Позвольте, Николай Хрисанфович, почему?" Рыбаков оглядел его в высокой степени презрительно с ног до головы: -- "А ты почему знаешь, какой он из себя был? Может, никакого и Людовика-то не было! Так только! Пьеса одна!" (Хихикает). А в другой раз как-то актер стал при Рыбакове жаловаться на тяжелое актерское житье. Старик и раскипятился: "Какое там тяжелое житье? Везде понастроили железных дорог, -- не заплатили денег в одном городе -- иди в другой. По рельсам прямехонько! А прежде бывало. Не заплатили мне раз в Рыбинске, -- я в Астрахань и пошел. Да чтоб с дороги не сбиться, все берегом Волги и шел. А ты карту России когда видал? Я видел раз. Так она, Волга-то матушка, такие вавилоны делает, -- испугаешься! А теперь то ли дело, -- железные дороги. Для актера удобство большое: идет прямо и смело, полверсты крюка не сделает!" Вот какой был старик. А то еще раз...

Гамлет. -- Довольно! (1-му актеру). Я знал его, мой друг. "На сцене он был принц, плакал моими слезами и любил бедную Офелию, как сорок тысяч братьев любить не могут!".. Великий актер умирает, и его слезы, и его смех умирают вместе с ним, -- и от него остается только один дурно пахнущий анекдот! Скажи, приятель! Ты давно занимаешься торжественными делами. Скоро человек разлагается на анекдоты?

Могильщик. -- Да как вам сказать, сударь! Прежде покойники как-то еще держались. А теперь не успел человек умереть, как, словно из-под земли, у гроба вырастает "друг": "А не хотите ли я вам расскажу про покойного презабавный анекдот?" И начинает! Другие подхватывают: "Нет-с, это что-с! С покойным был анекдот еще забавнее!" Разложение человека на анекдоты наступает чрезвычайно быстро!

Гамлет. -- Отойдем от этого болтуна, мой друг! Здесь слишком воняет анекдотом. Признаться, мне иногда становится страшно жить в это анекдотическое время! Знаешь, я часто думал об участи актера. Что ждет его имя после смерти? Сначала оно превращается в ругательство!

1-й актер. -- В ругательство, принц?!

Гамлет. -- Ну, да, в ругательство, мой друг! Когда хотят обругать какого-нибудь молодого актера, вспоминают его предшественника. Играет Иванов. "А, что Иванов? Вот Петров играл!" Великие и малые -- одинаково. Имя одного актера служит ругательством для другого. Когда хотят обругать Сальвини, -- вспоминают о Росси. Так когда-то, желая обругать Росси, -- вспоминали об Айре Олдридже. Аполлонский играет Гамлета, -- и ему колют глаза его предшественниками. Аполлонского не будет, -- и тому, кто станет играть Гамлета, будут колоть глаза Аполлонским: "Вот был Гамлет!" Не приходит ли тебе в голову, что и Юрьевым со временем будут колоть глаза?

1-й актер (улыбаясь). -- Вы говорите странные вещи, принц.

Гамлет. -- А между тем, это только логично. Юрьева не будет. Будет другой. И рецензент, который теперь изо дня в день бранит Юрьева, тогда будет бранить других актеров: "Поневоле вспомнишь о Юрьеве! Разве можно сравнить теперешних?!.." И его имя, как имя всякого актера, пойдет на брань другим актерам. Минутами мне кажется, что Сарра Бернар существует для того, чтоб было как ругать Яворскую!

1-й актер. -- Принц, я боюсь, что ваша логика заблудилась!

Гамлет. -- А я боюсь, что она идет по верной дороге! К счастью, это продолжается недолго. Всего одно поколение! Затем слава превращается в анекдот, как труп превращается в пепел. Что мы знаем о великом Тальма? То, что он, будто бы, учил Наполеона сидеть на троне! А о великой Рашели? Ее восклицание: "Я жила спокойно, когда у меня было только семь любовников. Но появился восьмой, перепутал все дни недели, -- ежедневно я не вижу ничего, кроме ссор двух встретившихся любовников!" От Ристори со временем останется только анекдот, что она восьмидесяти лет вышла замуж. От Дузэ, что у нее были красивые руки, в которые как-то скверно был влюблен Габриель д'Аннунцио. О Сарре Бернар анекдоты об ее мужьях и кредиторах! Несколько дурно пахнущих анекдотов, -- как от истлевшего тела горсточка скверно пахнущей пыли. Бррр... Стремись после этого к артистической славе, если ты можешь, мой друг!

1-й актер. -- Уйдем отсюда, принц. Это кладбище, обитель смерти, навеяло на вас такие печальные мысли!

Гамлет. -- Это поля жизни навеяли эти мысли. Грусть непрестанно ходит в мире, -- на кладбище она приходит только отдыхать.

КОММЕНТАРИИ

Театральные очерки В.М. Дорошевича отдельными изданиями выходили всего дважды. Они составили восьмой том "Сцена" девятитомного собрания сочинений писателя, выпущенного издательством И.Д. Сытина в 1905--1907 гг. Как и другими своими книгами, Дорошевич не занимался собранием сочинений, его тома составляли сотрудники сытинского издательства, и с этим обстоятельством связан достаточно случайный подбор произведений. Во всяком случае, за пределами театрального тома остались вещи более яркие по сравнению с большинством включенных в него. Поражает и малый объем книги, если иметь в виду написанное к тому времени автором на театральные темы.

Спустя год после смерти Дорошевича известный театральный критик А.Р. Кугель составил и выпустил со своим предисловием в издательстве "Петроград" небольшую книжечку "Старая театральная Москва" (Пг.--М., 1923), в которую вошли очерки и фельетоны, написанные с 1903 по 1916 год. Это был прекрасный выбор: основу книги составили настоящие перлы -- очерки о Ермоловой, Ленском, Савиной, Рощине-Инсарове и других корифеях русской сцены. Недаром восемнадцать портретов, составляющих ее, как правило, входят в однотомники Дорошевича, начавшие появляться после долгого перерыва в 60-е годы, и в последующие издания ("Рассказы и очерки", М., "Московский рабочий", 1962, 2-е изд., М., 1966; Избранные страницы. М., "Московский рабочий", 1986; Рассказы и очерки. М., "Современник", 1987). Дорошевич не раз возвращался к личностям и творчеству любимых актеров. Естественно, что эти "возвраты" вели к повторам каких-то связанных с ними сюжетов. К примеру, в публиковавшихся в разное время, иногда с весьма значительным промежутком, очерках о М.Г. Савиной повторяется "история с полтавским помещиком". Стремясь избежать этих повторов, Кугель применил метод монтажа: он составил очерк о Савиной из трех посвященных ей публикаций. Сделано это было чрезвычайно умело, "швов" не только не видно, -- впечатление таково, что именно так и было написано изначально. Были и другого рода сокращения. Сам Кугель во вступительной статье следующим образом объяснил свой редакторский подход: "Художественные элементы очерков Дорошевича, разумеется, остались нетронутыми; все остальное имело мало значения для него и, следовательно, к этому и не должно предъявлять особенно строгих требований... Местами сделаны небольшие, сравнительно, сокращения, касавшиеся, главным образом, газетной злободневности, ныне утратившей всякое значение. В общем, я старался сохранить для читателей не только то, что писал Дорошевич о театральной Москве, но и его самого, потому что наиболее интересное в этой книге -- сам Дорошевич, как журналист и литератор".

В связи с этим перед составителем при включении в настоящий том некоторых очерков встала проблема: правила научной подготовки текста требуют давать авторскую публикацию, но и сделанное Кугелем так хорошо, что грех от него отказываться. Поэтому был выбран "средний вариант" -- сохранен и кугелевский "монтаж", и рядом даны те тексты Дорошевича, в которых большую часть составляет неиспользованное Кугелем. В каждом случае все эти обстоятельства разъяснены в комментариях.

Тем не менее за пределами и "кугелевского" издания осталось множество театральных очерков, фельетонов, рецензий, пародий Дорошевича, вполне заслуживающих внимания современного читателя.

В настоящее издание, наиболее полно представляющее театральную часть литературного наследия Дорошевича, помимо очерков, составивших сборник "Старая театральная Москва", целиком включен восьмой том собрания сочинений "Сцена". Несколько вещей взято из четвертого и пятого томов собрания сочинений. Остальные произведения, составляющие большую часть настоящего однотомника, впервые перешли в книжное издание со страниц периодики -- "Одесского листка", "Петербургской газеты", "России", "Русского слова".

Примечания А.Р. Кугеля, которыми он снабдил отдельные очерки, даны в тексте комментариев.

Тексты сверены с газетными публикациями. Следует отметить, что в последних нередко встречаются явные ошибки набора, которые, разумеется, учтены. Вместе с тем сохранены особенности оригинального, "неправильного" синтаксиса Дорошевича, его знаменитой "короткой строки", разбивающей фразу на ударные смысловые и эмоциональные части. Иностранные имена собственные в тексте вступительной статьи и комментариев даются в современном написании.

СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ

Старая театральная Москва. -- В.М. Дорошевич. Старая театральная Москва. С предисловием А.Р. Кугеля. Пг.--М., "Петроград", 1923.

Литераторы и общественные деятели. -- В.М. Дорошевич. Собрание сочинений в девяти томах, т. IV. Литераторы и общественные деятели. М., издание Т-ва И.Д. Сытина, 1905.

Сцена. -- В.М. Дорошевич. Собрание сочинений в девяти томах, т. VIII. Сцена. М., издание Т-ва И.Д. Сытина, 1907.

ГА РФ -- Государственный архив Российской Федерации (Москва).

ГЦТМ -- Государственный Центральный Театральный музей имени A.A. Бахрушина (Москва).

РГАЛИ -- Российский государственный архив литературы и искусства (Москва).

ОРГБРФ -- Отдел рукописей Государственной Библиотеки Российской Федерации (Москва).

ЦГИА РФ -- Центральный Государственный Исторический архив Российской Федерации (Петербург).

"САМ НИКОЛАЙ ХРИСАНФОВИЧ РЫБАКОВ"

Впервые -- "Россия", 1901, 15 ноября, No 919.

Публикация приурочена к 25-й годовщине со дня смерти Н.Х. Рыбакова, скончавшегося 15 ноября 1876 г.

В названии -- слова Несчастливцева из пьесы А.Н. Островского "Лес".

Рыбаков Николай Хрисанфович (1811--1876) -- русский актер, большую часть свой творческой жизни играл в провинции. Был горячим пропагандистом русского классического репертуара, прежде всего пьес Островского, которому он, по мнению современников, послужил прототипом для образа Несчастливцева в пьесе "Лес". "Крылатая молва издавна накрепко сплела между собой два славных имени -- реальное, но ставшее с годами легендой имя Николая Рыбакова, и вымышленное гениальным драматургом, но поныне живущее жизнью бессмертного сценического образа имя Геннадия Несчастливцева... Оба они, Рыбаков и Несчастливцев,-- реальный актер и актеробраз -- на многие годы стали как бы собирательными типами, высоким обощением лучших сил русского провинциального актерства". Рыбаков запомнился современникам как актер мощного одухотворенного вдохновения, противостоявший всяческой фальши и деспотизму, последовательный выразитель демократических тенденций в искусстве. "Сам Николай Хрисанфович Рыбаков" -- так именовали артиста его товарищи и сподвижники по провинциальным сценам; и в этом эпитете "сам" звучало не только величайшее почтение к прославленному собрату, но и указание на единственность и неповторимость его дарования" (А. Клинчин. Николай Хрисанфович Рыбаков. М., 1972, с. 91--92, 54).

...я вижу кладбище и принц Гамлет... -- Фельетон построен на мотивах и цитатах из трагедии В. Шекспира "Гамлет". Рыбаков впервые выступил в роли Гамлета в 1839 г., это была одна из лучших его ранних ролей.

Цезарь Гай Юлий (102 или 100--44 до н.э.) -- римский диктатор и полководец.

Вздумалось ему как-то играть Людовика XI в усах. -- Людовик XI (1423--1483) -- французский король с 1461 г., герой одноименной трагедии (1832) французского драматурга К.-Ж.-Ф. Делавиня (1793--1843). В.Н. Давыдов вспоминал: "И ведь чего только не приписывали Рыбакову: и вранье, и хвастовство, и грубость, и невежество!...

Помню, ходил такой анекдот. Играя роль Швейцера в "Разбойниках" Шиллера, Рыбаков будто бы одевался чрезвычайно странно, а именно: ботфорты Кромвеля, шляпу итальянца, колет француза, шаровары турка и мантию испанца

-- Что вы делает? Разве это мыслимо?

-- А отчего же! -- будто бы преспокойно ответил Рыбаков. -- Швейцер-то кто? Разбойник! Ну, а как же разбойнику одеваться? С испанца стянул мантию -- надел, с турка стащил штаны -- надел, с француза стянул колет -- надел. Вот тебе и костюм разбойника!.." (В.Н. Давыдов. Рассказ о прошлом. Л.--М., 1962, с. 174--175).

Рост Эрнесто (1827--1896) -- итальянский актер-трагик, гастролировал в России в 1877, 1878, 1895, 1896 гг.

Олдридж Айра (1805--1867) -- американский актер, прославившийся в ролях шекспировского репертуара. Гастролировал в России в конце 50-х-- начале 60-х годов.

Аполлонский Роман Борисович (1865--1928) -- русский актер, играл в Александрийском театре. В молодости исполнял роли "первых любовников", Гамлета.

Юрьев Юрий Михайлович (1872--1948) -- русский актер. С 1893 г. работал в Александрийском театре, получил известность как исполнитель ролей романтического характера.

Яворская (урожд. Гюббенет, по мужу -- Барятинская) Лидия Борисовна (1871--1921) -- русская актриса, работала в Театре Корша в Москве и в Театре Литературно-художественного общества в Петербурге. В 1901 г. открыла в Петербурге Новый театр. Ей была свойственна романтически-приподнятая манера игры.

Тальма Франсуа Жозеф (1763--1826) -- французский актер, в годы Великой Французской революции выступал в пьесах якобинского характера, позже играл героев шекспировских трагедий.

Рашель (настоящие имя и фамилия -- Элиза Рашель Феликс, 1821--1858) -- французская актриса, основу ее репертуара составляли роли в трагедиях П. Корнеля, Ж. Расина, Вольтера. В 1853--1854 гг. гастролировала в России.

Ристори Аделаида (1822--1906) -- итальянская актриса, проявила себя в ролях трагедийно-романтического репертуара.

Д'Аннуцио Габриеле (1863--1938) --итальянский писатель и драматург.