Порталис Жан-Этьен-Мари - Речь государственного советника Порталиса

Речь государственного советника Порталиса при сообщении французскому законодательному корпусу нового гражданского брачного устава

Граждане законодатели! Семейства образуют государство, а брак семейства. Для того уставы и торжественности брака занимали всегда важное место в гражданском законодательстве просвещенных народов.

Что есть супружество? Союз мужчины и женщины, которые желают произвести себе подобных, разделить бремя жизни, соединить жребий свой. Можно ли оставить такой важный уговор на волю страстей? Закон натуры управляет животными; влечет и останавливает их. Потребность рождает в них желание, и конец потребности есть конец желания. Человек не таков; в нем говорит воображение, когда молчит природа. Ум и добродетель, которые дают ему благородство, свободу и власть над самим собой, бывают иногда слабой защитой от неумеренных страстей и желаний. Осмелимся сказать, что если бы законы не управляли действием наших сил и способностей во всем, подверженном тиранству чувств, то давно бы род человеческий истребился от самых средств, данных ему для его размножения.

Итак не удивительно, что супружество было всегда предметом внимания законодателей: им надлежало определить законом обстоятельства сего союза и его следствия. Почти все народы утверждают брак именем Неба: столь велико его влияние на участь супругов! Соединяя настоящее с будущим, он представляет уму необходимость Высшего благословения для счастья жизни, среди ее неизвестностей. Во всех случаях, когда надежда и страх волнуют сердце человека, оно прибегает к религии, сближающей землю с отдаленным Небом. Но религия славится тем, что она не расстраивает, а только освящает порядок натуры. Супружество было и есть необходимое действие природы, уставленное творцом ее.

Прежде революции гражданские законы были у нас связаны с духовными. Люди просвещенные желали их разделения, желали, чтобы гражданское состояние человека не зависело от веры, им исповедуемой; но они находили великие препятствия. Ныне свобода богослужения объявлена во Франции, и гражданские уставы отделяются от духовных. Законодатель следует великой мысли, что люди обязаны терпеть все терпимое провидением, и что закон, не могущий принудить граждан иметь одну веру, должен благотворить равно всем французам, как природа равно благотворит всем людям.

Теперь, граждане законодатели, вы можете судить о духе предлагаемого вам устава. Наблюдая правила естественного рассудка, мы старались утвердить счастье особенных семейств и большого семейства, которое все их вмещает в себе. Определение брака показало нам, что он есть союз физический и моральный. Означая нужные его условия, мы желали защитить нравственность человека от его собственных и чуждых страстей; желали сообразить действие природы с его целью.

Прежде всего надлежало определить лета для супружества. Натура не означает их единообразно и верно; эпоха совершенной физической зрелости зависит от климата и даже от многих особенных, неизвестных нам обстоятельств. Цвет юности распускается иногда скорее, иногда медленнее; однако закон должен определить время, в которое человек вероятным образом достигает до сей решительной минуты, до сего нового и совершеннейшего бытия. Опыт доказывает, что хорошее воспитание может удалять желания и долго хранить счастливую невинность; он доказывает также, что народы, которые имели обыкновение вступать в брачный союз не рано, были обязаны сему спасительному обычаю здравием и множеством детей своих. Наблюдения и примеры как древних, так и новых времен убедили нас, что восемнадцать лет для мужчины, а пятнадцать для женщины должны быть законными летами супружества. Но телесные силы развиваются скорее душевных. Сперва мы только существуем, а не живем, уже начинаем жить, но еще не можем управлять собой. Для сего требуем непременно согласия родителей на брак сына, которому нет двадцати пяти лет от роду, или на брак дочери, которой еще не исполнилось двадцати лет. Опекуны и ближние имеют права родителей в случае смерти сих последних. Как есть время для наук, так есть время и для знания света; молодые люди не могут знать его, обманываются или бывают обмануты. Брак столь важен, что предосторожности необходимы. Супруг честный и добродушный, хотя и в самом несчастье своем не нарушит святых обязанностей, но может укорять себя ветреностью; надобно благоразумными мерами предупредить сие горестное жестокое раскаяние.

Мы положили для мужчин одни совершенные лета, а для женщин другие: все законодатели различали их. Природа в одном поле развивается быстрее, нежели в другом. Девица, томясь в долговременном ожидании, лишилась бы части тех прелестей, которые способствуют счастливому замужеству, и сама добродетель ее могла бы иногда подвергнуться опасности: ибо девица видит в супружестве начало своей вольности. Нельзя бояться того в рассуждении нашего пола, весьма склонного к холостой жизни; к несчастью, мы нередко убегаем супружества, как цепей и принуждения.

Когда же дети придут в совершенные лета, тогда они сами могут решить судьбу свою. Однако, следуя древнему обыкновению, мы упоминаем еще о согласии родителей, если они живы. Добрые нравы требуют сего уважения детской любви к характеру достоинства и величия, напечатленного природой на тех, которые суть для нас образ творца в здешнем мире.

Правило, что вторичное супружество не дозволено, когда смерть или закон не уничтожили первого, входит в естественные права всех народов просвещенных. Хотя многоженство терпимо в некоторых землях, однако нигде не может быть законно, утверждая рабство одного пола и самовластие другого. Нельзя назвать его истинной потребностью человека, который во всю жизнь должен хранить себя, и только в некоторые минуты способствовать размножению людей. Оно вводит в семействах беспорядок, который сообщается и целому государству; оно лишает нежность и любовь всех прелестей, отнимая у них все исключительное; оно противно главным условиям брака, по которым два человека совершенно отдаются друг другу взаимно, душой и телом. Приближаясь к тем странам, где многоженство дозволено, путешественник удаляется от самой нравственности.

Нигде и никогда не было терпимо супружество между детьми и родителями. Оно не сообразно с физическими законами природы, а всего не сообразнее с законами стыдливости; оно уничтожило бы все существенные отношения между отцом, матерью и детьми, все права и должности; оно для самой мысли ужасно. То же можно сказать вообще о супружестве единокровных. Оно столь беззаконно, что народы, не имевшие никакого сношения между собой, почти везде и всегда запрещали его. Не римские законы научили варваров гнушаться кровосмешением: всех законов сильнее то чувство, которое приводит в ужас многочисленное собрание людей, видящих на театре Федру, более несчастную, нежели виновную -- видящих, как она пылает любовью беззаконной и сражается то с добродетелью, то с преступлением.

Ужас кровосмешения между братьями и сестрами происходит от правила народного целомудрия. Семейство есть святилище нравов: там надобно избегать всего, что может развратить их. Возможность супружества между людьми, живущими под одной кровлей, воспалила бы гнусные желания: дом отцовский осквернился бы пороком, и невинность с добродетелью оставили бы тогда последнее свое убежище. -- Те же причины не дозволяют родному дяде жениться на племяннице, или тетке выходить за племянника; один часто заступает место отца, а другая место матери.

Но мы не запретили супружества между двоюродными, которое некогда считалось беззаконным во Франции. Обстоятельства переменились. Нам уже нет нужды благоприятствовать союзу разных фамилий: к несчастью, дух семейственный имеет ныне весьма слабое влияние на общество. С другой стороны прошло то время, когда двоюродные жили как родные и составляли одно многочисленное семейство. Ныне самые братья родные чуждаются друг друга более, нежели прежде двоюродные. Причины благопристойности, которые не дозволяли брачного союза между людьми живущими в одном доме, не существуют в наше время; а другие причины заставляют нас утвердить, если можно, дух семейственный браком двоюродных.

По общественному праву и морали государственной закон и согласие родителей составляют брак; они дают женщине достоинство супруги, столь важное и великое, что, по словам древних, не любострастие, а честь и добродетель украшают ее сим именем.

Брачный союз налагает на супругов великие обязанности в рассуждении детей. Итак общество должно знать тех, которые входят в сие обязательство. Союзы тайные не благоприятствуют размножению людей, вредны для нравов и ведут за собой беспорядки. Кто будет ответствовать за верность браков, если они неизвестны, подобно минутным связям, которые производит удовольствие, и которые вместе с удовольствием исчезают? -- Само общество берет на себя должности в рассуждении супругов, обязываясь быть их защитником в дерзких покушениях распутства на святость их союза. Законодатели учредили торжественные обряды и формы для несомнительности браков. Они должны совершаться при свидетелях, в народном доме. Нельзя быть тайне в таком действии, в котором самое гражданское общество участвует, и которое дает ему новое семейство.

Мы дозволяем родителям противиться браку детей своих даже и в совершенных летах; но определяем все случаи, в которых сопротивление может быть действительно. Закон не дерзнет наказать отца, когда и не уважит его возражений. Отец может быть излишне строгим; но сердце и совесть его есть святилище. -- И другие люди могут противиться браку; но если они не докажут его беззакония, правосудие наказывает их, даже и в случае одной ошибки ума.

Было время -- и оно еще недалеко от нас -- было время, когда малейшее неравенство в имении или в состоянии могло быть препятствием брачного союза, счастливого и благоразумного. Ныне, когда равенство утверждено законом, два сердца могут следовать нежным вдохновениям природы, не боясь предрассудков гордости и сей общественной суетности, которая подчиняла супружество тягостному принуждению, необходимости, игре судьбы и рока. Теперь нельзя страшиться жестокости честолюбия, которое в супружестве искало всего, кроме счастья. Не один, но все классы общества имели такие предрассудки; суетность, подобно состояниям, разделялась на степени. Любезный характер, испытанные добродетели, приятность молодости, самые прелести красоты были жертвой смешных идей, которые терзали живущих и заранее губили потомство {Оратор говорит о супружествах неравных летами, прежде весьма обыкновенных во Франции.}. В системе нашего законодательства мы уже не видим таких опасностей: всякий имеет теперь более власти над своим жребием.

Определив обязанности в рассуждении брака между родителями и детьми мы обратили свое внимание на взаимные права и должности супругов.

Они обязаны друг другу верностью и вспоможением. Муж должен быть защитником жены своей, жена должна повиноваться мужу: вот единственная мораль супругов! Долго спорили о превосходстве и равенстве полов: труд напрасный! Везде мужчина и женщина сходны и различны между собой; сходство происходит от рода, различие от пола. Они бы менее любили друг друга, если бы менее различались. Разнообразие в их моральном существе предполагает и разные должности. Супружество имеет без сомнения общую цель для жены и мужа; но они идут к сей цели не одним путем. Сила и смелость принадлежат мужчине, скромность и стыдливость женщине. Они не могут заниматься одними работами, сносить одинаковые труды. Не закон, но природа определяет жребий каждого пола. Женщина имеет нужду в покровительстве, ибо она слабее; мужчина свободнее, ибо он сильнее. Повиновение жены есть благодарность к защитнику и необходимое следствие брачного союза, который не мог бы существовать, если бы один из супругов не повиновался другому. -- Муж и жена равно обязаны быть верными; но неверность жены предполагает более разврата, имеет более вредных следствий, нежели измена мужа: для того первая всегда строже наказывается законом и мнением. Все народы, просвещенные опытом, согласно думают, что пол любезнейший должен быть, для счастья людей, и добродетельнейшим.

Те женщины не знают своей истинной пользы, которые видят в сей наружной строгости в рассуждении их одно тиранство: нет, она есть в самом деле лестное и полезное отличие. Определенные судьбой жить для удовольствий одного человека и для приятности всех людей, они получили в дар от Неба сию нежность, которая одушевляет красоту и мгновенно притупляется малейшим уклонением от добродетели: сие верное проницание, которое можно назвать в них шестым чувством, и которое усиливается и сохраняется только беспорочной жизнью; сию трогательную скромность, которая побеждает все опасности, и которой не могут они лишиться, не сделавшись хуже мужчин... Итак не законодательная несправедливость, но естественное их определение бывает причиной строгих должностей, налагаемых на женщин для их собственного блага и пользы общества.

В статьях предлагаемого закона мы довольно сказали о важности брачного условия, святости его и ненарушимости. Он разрывается кончиной одного из супругов, законным разводом и гражданской смертью. Нет нужды говорить о физической смерти, которая разрывает все земные союзы. Смерть гражданская и развод составляют предмет особенного закона.

Вдовые могут вступать в новый брачный союз. Но добрые нравы не позволяют жене выйти вторично замуж, пока время не доказало, что первое замужество не оставило для нее следствий. Прежде сей срок был годовой, и назывался годом траура. Мы думаем, что довольно и десяти месяцев для удовлетворения правилам народной благопристойности.

Теперь я совершил дело свое: вам граждане законодатели, остается утвердить закон супружества, предлагаемый мной именем правительства, и тем надежно основать порядок гражданский вместе с главным благом народа.

Некоторые новые авторы требуют, чтобы законодатели ободряли союз брачный; но его надобно только утвердить законом. Где есть место для удобной жизни двух человек, там есть и брак. Законодателю нечего прибавить: натура все сделала. Будучи всегда любезна, она щедрой рукой изливает радости на важнейшее действие человеческой жизни; влечет нас прелестью удовольствий к исполнению прекраснейшего долга размножить бытие наше и готовит нам нравственные утехи, которые в тысячу раз сладостнее самих восторгов. Всегда будет довольно браков для благоденствия республики: надобно только, чтобы во Франции было довольно благонравия для счастья браков. Вот предмет мудрых учреждений законодателя! Хорошие законы суть основание истинного могущества государств и главное богатство народов.

------

Порталис Ж.Э.М. Речь государственнаго советника Порталиса при сообщении французскому законодательному корпусу новаго гражданскаго брачнаго устава: [Из "Moniteur Universel". N 167] / [Пер. Н.М.Карамзина] // Вестн. Европы. -- 1803. -- Ч.8, N 7.