Потемкин Павел Сергеевич - П. С. Потемкин во время пугачевщины

П. С. ПОТЕМКИНЪ ВО ВРЕМЯ ПУГАЧЕВЩИНЫ.
Матеріалы для исторіи Пугачевскаго бунта.
1774 г.

Изъ бумагъ, собранныхъ мною по исторіи пугачевщины, нѣсколько лѣтъ тому назадъ были напечатаны въ "Запискахъ Академіи Наукъ" (т. І и III): 1) бумаги Кара и Бибикова, и 2) часть переписки императрицы Екатерины II съ графомъ П. И. Панинымъ. Малое распространеніе академическаго изданія было причиною, что большая часть лицъ, которыя послѣ того писали объ этой эпохѣ, не воспользовались помянутыми документами. Содержаніе ихъ не было принято къ свѣдѣнію даже при второмъ изданіи "Записокъ о жизни и службѣ А. И. Бибикова", появившемся въ Москвѣ въ 1865 году. Только г. Анучинъ, помѣстившій въ "Русскомъ Вѣстникѣ" 1868 и 1869 гг. рядъ замѣчательныхъ статей объ участіи Суворова и гр. Панина въ усмиреніи бунта, не оставилъ безъ вниманія и обнародованныхъ академіею наукъ матеріаловъ. Однакожъ, и отъ него ускользнула одна изъ относящихся сюда статей, именно напечатанная мною въ "С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ" {1863 г., No 210.} подъ заглавіемъ: Державинъ и графъ Петръ Панинъ", основывающаяся на архивныхъ актахъ, которыхъ я не имѣлъ еще въ виду при изданіи "Матеріаловъ для біографіи Державина", бывшихъ также въ рукахъ Д. Г. Анучина. Въ названной статьѣ моей разсмотрѣны подробно причины гнѣва графа Панина противъ Державина и показано, что взаимныя отношенія этихъ двухъ лицъ были въ связи съ разладомъ между другими дѣятелями по усмиренію бунта въ той же мѣстности, къ числу коихъ съ одной стороны, кромѣ гр. Панина, принадлежали: астраханскій губернаторъ Кречетниковъ и саратовскій комендантъ Бошнякъ, а съ другой, кромѣ Державина, графъ П. С. Потемкинъ и начальникъ конторы саратовскихъ колонистовъ Лодыжинскій. Князь П. М. Голицынъ также болѣе склонялся къ этой сторонѣ. Кречетниковъ своими донесеніями въ Петербургъ успѣлъ бросить на Державина тѣнь въ глазахъ самой императрицы, а одно ея замѣчаніе о послѣднемъ въ письмѣ къ Панину тотчасъ возстановило суроваго главнокомандующаго противъ слишкомъ заносчиваго офицера, который, несмотря на свой маленькій чинъ, дѣйствовалъ рѣшительно и настойчиво. Севершенно справедливо замѣтивъ, что Державинъ ошибался насчетъ настоящихъ причинъ неудовольствія противъ него графа Панина, г. Анучинъ однако-жъ и самъ не имѣлъ возможности вполнѣ объяснить эти причины. Но такіе частные недосмотры и немногія неточности нисколько не уменьшаютъ значенія превосходныхъ статей г. Анучина, отличающихся безпристрастнымъ изслѣдованіемъ обстоятельствъ по подлиннымъ документамъ и особеннымъ умѣньемъ группировать событія {Въ нашемъ распоряженіи находится обширный сборникъ совершенно новыхъ матеріаловъ къ исторіи Пугачевщины, извлеченныхъ изъ архивовъ уѣздныхъ городовъ Казанской и Вятской губерній, А. Г. Пупаревымъ. Сборникъ г. Пупарева будетъ помѣщенъ на страницахъ *Русской Старины".}.

Во всѣхъ до сихъ поръ появившихся монографіяхъ по пугачевщинѣ замѣчается важный пробѣлъ -- это недостатокъ извѣстій объ одномъ изъ главныхъ лицъ, избранныхъ Екатериною II для подавленія мятежа, именно о Павлѣ Сергѣевичѣ Потемкинѣ (въ послѣдствіи графѣ). Въ словарѣ Бантышъ-Каменскаго помѣщено нѣсколько свѣдѣній о его служебной и литературной дѣятельности, но о роли, какую онъ игралъ во время пугачевщины. упоминается тамъ только въ немногихъ словахъ. Пушкинъ едва мимоходомъ называетъ генералъ-маіора Потемкина, какъ начальника тайной коммисіи, учрежденной по дѣлу Пугачева. Болѣе узнали мы о немъ изъ записокъ и особенно изъ переписки Державина, въ которой Потемкинъ является начальникомъ доброжелательнымъ и любезнымъ. Но оцѣнка дѣятельности и значенія его еще впереди. Предлагая часть бумагъ его, относящихся ко времени пугачевщины, скажу напередъ нѣсколько словъ о немъ самомъ.

П. С. Потемкинъ обратилъ на себя вниманіе въ первую турецкую войну, которой окончаніе совпало съ полнымъ разгаромъ мятежа. Получивъ образованіе въ Московскомъ университетѣ, онъ любилъ заниматься литературой, переводилъ Руссо и Вольтера и написалъ, между прочимъ, цѣлую драму въ 5-ти дѣйствіяхъ на подвиги русскихъ въ Архипелагѣ. Во время бунта онъ составилъ "Исторію о Пугачевѣ", до сихъ поръ еще не изданную. Позднѣе онъ занималъ мѣсто генералъ-губернатора саратовскаго и кавказскаго, и литературнымъ плодомъ этой дѣятельности его было "Описаніе кавказскихъ народовъ", также остающееся въ рукописи. Бантышъ-Каменскій говоритъ, что одно событіе, послѣдовавшее въ Кизлярѣ, въ 1786 т., съ несчастнымъ братомъ шаха персидскаго, помрачило славу Павла Потемкина. Обстоятельство это, сопряженное, сколько извѣстно, съ погибелью принца, искавшаго убѣжища у русскихъ, и съ завладѣніемъ его сокровищами, еще не разъяснено. "Словарь достопамятныхъ людей" прибавляетъ, что Потемкинъ скончался скоропостижно послѣ свиданія съ Шешковскимъ 29-го апрѣля 1796 г.; но это преданіе опровергается очень просто временемъ смерти Шешковскаго, котораго уже въ 1794 г. не было въ живыхъ, какъ видно изъ письма ко вдовѣ его отъ графа Самойлова ("Русскій Архивъ" 1866, стр. 263). Такъ точно опровергнуто недавно и другое подобное преданіе о другомъ дѣятелѣ въ борьбѣ съ Пугачевымъ, князѣ П. М. Голицынѣ, умершемъ въ самый годъ казни этого мятежника и будто бы нечестно убитомъ на дуэли Шепелевымъ, по наущенію завидовавшаго красотѣ его Потемкина-Таврическаго (P. А. 1867, стр. 479).

Послѣ неожиданной кончины А. И. Бибикова, 9-го апрѣля 1774 г., императрица была въ затрудненіи, кому передать всѣ обширныя полномочія, предоставленныя ею покойному. Поручивъ на время главное начальство надъ войсками старшему по немъ въ чинѣ, князю Ѳедору Ѳедоровичу Щербатову, она предоставила ему только власть распоряжаться военными дѣйствіями, да и то по соглашенію съ губернаторами. Что же касается до "секретной коммисіи", которая была также въ зависимости отъ Бибикова, и теперь, по его же представленію, раздѣлилась на двѣ, на казанскую и оренбургскую, то, по смерти его, Екатерина подчинила эти двѣ секретныя коммисіи мѣстнымъ губернаторамъ -- Бранту въ Казани и Ренисдорфу въ Оренбургѣ. Вскорѣ однако-жъ, понимая необходимость связи въ ихъ дѣйствіяхъ, она назначила одного надъ обѣими начальника въ лицѣ Павла Потемкина, троюроднаго брата быстро возвышавшемуся въ то время любимцу. Особой, составленной при этомъ случаѣ, инструкціей государыня поручила ему сверхъ того изслѣдовать причины возмущенія; придумать мѣры къ устраненію ихъ и установить прочный порядокъ въ яицкомъ народѣ {Касательно преданія о смерти Павла Потемкина замѣчу, что оно опровергается также свидѣтельствомъ извѣстнаго читателямъ "Русской Старины" Болотова, который подъ февралемъ 1796 года говоритъ: "Онъ все еще былъ боленъ очень въ Москвѣ и отлынивалъ отъ суда. Говорили всѣ, что онъ опился ядомъ и медленно скончаетъ и умираетъ. О возраженіяхъ, сочиненныхъ на его стихи: "Гласъ невинности", говорили, что было ихъ три: одно сочинено Державинымъ и умѣренно, а оба другія ужасно ѣдки и дерзки" ....Далѣе, подъ 7-мъ апрѣля: "Наконецъ рѣшилась судьба сего знаменитаго человѣка! и весь этотъ громкій судъ надъ нимъ прежде кончился начала его -- его смертію! Онъ умеръ отъ своей болѣзни, тамъ какъ ожидали того всѣ въ Москвѣ; и вся его непомѣрная алчность къ богатству легла съ нимъ во гробъ". (Памятникъ протекшихъ временъ или краткія историческія записки о бывшихъ происшествіяхъ и носившихся въ народѣ слухахъ. Ч. I, 1796. Въ Богородицкѣ. Рукопись, 2-я часть которой была напечатана съ пропусками въ "Русскомъ Архивѣ" 1864). Я. Г.}.

Я. Гротъ.

I. Инструкція нашему генералъ-маіору Павлу Потемкину. Извѣстны уже вамъ происшедшіе бунты на Яикѣ и въ Оренбургской губерніи, для угашенія коихъ посланы туда войска, которыя, такъ какъ и все сіе дѣло, поручены были въ главное предводительство и управленіе покойному генералъ-аншефу Бибикову. Въ слѣдствіе чего и учреждена имъ въ Казани, по нашему повелѣнію, секретная коммисія для произведенія разбирательства и слѣдствія надъ пойманными злодѣями. По разбитіи же Пугачева и по освобожденіи Оренбурга, учреждена и тамо, по повелѣнію нашему, такая же коммисія подъ вѣдѣніемъ губернатора. Равномѣрно и казанская, по смерти генерала Бибикова, поручена отъ насъ казанскому же губернатору. нынѣ же дѣла тамошняго края возымѣли такой оборотъ, что оба тѣ губернатора долженствуютъ быть единственно упражняемы внутренними гражданскими дѣлами своихъ губерній; то мы, имѣвъ достаточное испытаніе о вашей ревности и раченіи въ службѣ нашей, заблагоразсудили васъ опредѣлить главнымъ къ обѣимъ тѣмъ коммисіямъ, яко нераздѣлимую между собою по дѣламъ связь имѣющимъ. Того ради повелѣваемъ вамъ:

Первое, отправиться отсюда въ Казань и въ Оренбургъ съ включенными здѣсь отъ насъ указами къ обоимъ тѣмъ губернаторамъ, по силѣ которыхъ и должны вы принять отъ нихъ подъ свое вѣдомство тѣ коммисіи со всѣми въ нихъ находящимися лейбъ-гвардіи офицерами, и съ принадлежащими къ отправленію тѣхъ дѣлъ разными офицерами и служителями.

Второе, равномѣрно принять отъ помянутыхъ губернаторовъ насланныя отъ насъ къ нимъ имянныя наши повелѣнія по тѣмъ обѣимъ коммисіямъ; а отъ офицеровъ лейбъ-гвардіи нашей -- данные коммисіи отъ насъ указъ, ордеры и наставленія- покойнымъ генераломъ Бибиковымъ. То и другое долженствуетъ вамъ служить настоящимъ руководствомъ въ производствѣ дѣлъ на первой случай, слѣдовательно, вы и имѣете во всемъ поступать точно по тѣмъ нашимъ имяннымъ повелѣніямъ.

Третіе, при производимыхъ допросахъ и слѣдствіяхъ поручаемъ вамъ главнѣйшимъ попеченіемъ: 1) узнать и открыть истинное познаніе о тѣхъ прямыхъ причинахъ и междоусобной оныхъ связи, кой произвели толикое зло въ той части имперіи нашей, а особливо въ яицкихъ жилищахъ, яко въ первоначальномъ гнѣздѣ онаго; 2) изыскать на мѣстѣ лучшія и удобнѣйшія средства къ совершенному искорененію тѣхъ вредныхъ причинъ, и 3) изобрѣсть новыя и надежнѣйшія для переду положеніи, на которыхъ можно бы было впредь основать и установить поселянскій порядокъ и повиновеніе возмутившагося яицкаго народа.

Четвертое, къ отправленію коммисіи вашей нужны вамъ быть могутъ разныя свѣдѣнія и вспоможеніи отъ казанскаго и оренбургскаго губернаторовъ; вы. оныя имѣете отъ нихъ въ свое время, по настоящимъ надобностямъ, требовать.

Пятое, для удобнѣйшаго исполненія намѣренія нашего, съ которымъ мы васъ отправляемъ, имѣете вы принять и содержать въ особенномъ вашемъ вѣдомствѣ и командѣ всѣхъ возвратившихся и возвращающихся въ повиновеніе яицкихъ казаковъ, и не дѣлая еще никакого рѣшительнаго и новаго съ ними положенія, устроить однако-жъ въ запасъ между ими и въ ихъ жилищахъ повиновеніе, тишину и спокойство до того времени, пока отъ насъ рѣшительное впредь положеніе о нихъ учинено будетъ, вслѣдствіе того, что ни, по точному разсмотрѣнію объ ономъ за полезнѣйшее нашелъ, намъ донесете; а дабы тѣмъ охотнѣе сіи казаки къ законному повиновенію возвращались, можете вы сдѣлать отъ имени вашего объявленіи, въ подтвержденіе данныхъ о томъ отъ насъ манифестовъ, въ тамошнемъ краю публикованныхъ.

Шестое, по вступленіи вашемъ въ дѣло, повидимому нужнѣйшее въ томъ состоять будетъ, чтобъ вы, персоною своею произведя къ себѣ въ яицкихъ казакахъ уваженіе и довѣренность, поселили въ нихъ духъ кротости и истинное раскаяніе о прежнихъ преступленіяхъ. Къ способствованію же вамъ во всемъ семъ дѣйствіи гражданской политики, есть-ли вамъ какое вспоможеніе нужно будетъ и отъ командировъ войскъ нашихъ, въ тамошнемъ краю обращающихся, вы можете онаго отъ нихъ требовать, о чемъ и указъ нашъ туда къ главному командиру генералъ-поручику князю Щербатову отправленъ будетъ.

Седьмое, точнаго и особливаго пребыванію вашему мѣста мы вамъ предписывать не хотимъ, а имѣете вы обращаться и въ томъ, и въ другомъ мѣстѣ по вашему усмотрѣнію, гдѣ и когда дѣла ваши требовать того будутъ. На отправленіе же ваше отсюда всемилостивѣйше вамъ жалуемъ двѣ тысячи рублей, а на коммисію расходы пять тысячъ рублей. Впрочемъ, всѣ ваши доношеніи имѣете вы отправлять прямо къ намъ, и мы, уповая, что вы благоразумнымъ вашимъ исполненіемъ сего вамъ порученнаго и толь важнаго для спокойства отечества дѣла, наивяще себя достойнымъ сдѣлаете нашего монаршаго благоволенія, съ которымъ къ вамъ благосклонными пребываемъ. Дана, въ С.-Петербургѣ, 11-го іюня 1774 года. Екатерина.

II. Донесеніе изъ Казани отъ 8-го іюля 1774 г. Всемилостивѣйшая государыня. Въ пріѣздъ мой въ Казань {прибылъ въ Казань въ ночь на 8-е іюля, слѣдовательно, за 4 дня до нападенія Пугачева.}, нашелъ я городъ въ толь сильномъ уныніи и ужасѣ, что весьма трудно было мнѣ удостовѣрить о безопасности города. Ложныя по большой части извѣстіи о приближеніи къ самой Казани злодѣя Пугачева, привели въ неописанную робость, начиная отъ начальника, почти всѣхъ жителей, такъ что почти всѣ уже вывозили свои имѣнія, а фамиліямъ дворянъ приказано было спасаться; я не хотѣлъ при началѣ моего пріѣзда оскорбить начальника {Губернатора, генералъ-аншефа Якова Ларіоновича Бранта.}, но представлялъ имъ, что городъ совершенно безопасенъ и, благодаря Бога, имѣлъ счастіе ихъ удостовѣрить и успокоить.

Точнаго извѣстія о стремленіи злодѣя донести и. и. не могу, понеже и самъ г. губернаторъ вѣрныхъ извѣстій не имѣетъ, но сіе вѣрно, что г. подполковникъ Михельсонъ идетъ вслѣдъ за злодѣйскою толпою, состоящею въ семи тысячахъ всякаго народа. Сie извѣстіе прислано отъ помянутаго подполковника съ Вятки.

Я не могу представить, всемилостивѣйшая государыня, какимъ чуднымъ образомъ могъ злодѣй прокрасться въ сію сторону, и, будучи разбитъ подъ Троицкой крѣпостью, успѣлъ обмануть всѣхъ вокругъ себя военно-начальниковъ, пробраться къ Осѣ, взять маіора Скрипицына съ 100 человѣками гарнизона и 8-го пушками, а оттуда прошелъ къ заводамъ, которые разорилъ и взялъ 12 пушекъ, а полковника Рензеля {У Пушкина начальникъ заводовъ названъ Венцелемъ. Я. Г.} повѣсилъ. Изъ всѣхъ надзирающихъ движенія Пугачева, одинъ только подполковникъ Михельсонъ успѣлъ узнать о его обращеніяхъ. Сказываютъ, что г-да маіоры Жолобовъ и Гагринъ поворочены были Деколономъ для надзиранія надъ Оренбургомъ. Сожалительно, что Михельсонъ, будучи обремененъ больными и ранеными, а паче для снабденія себя провіантомъ, долженъ былъ зайти въ Уфу; безъ чего всеконечно бы не допустилъ онъ толикаго разоренія краю сему.

Я предлагалъ г. губернатору, что естьли онъ имѣетъ хотя малой деташаментъ, то пріемлю я на себя идти на встрѣчу злодѣю; но, по недостатку военныхъ людей, съ нуждою набрать можно до 500 человѣкъ, которыхъ отдѣлить далеко неможно, дабы не обнажить города. Все сіе однако-жъ не воспрепятствуетъ, по первому извѣстію о приближеніи его отъ Вятки къ Казани, чтобъ я не выпустилъ съ помянутымъ деташаментомъ, и дерзаю в. в. удостовѣрить, что прежде я погибну, нежели допущу городъ атаковать.

Сіи обстоятельства принудили меня здѣсь остановиться до точнаго разрѣшенія по вѣрнымъ извѣстіямъ, гдѣ находится злодѣй. По всевысочайшему изволенію и. и. манифестъ завтра будетъ отъ меня объявленъ. Боже, дай успѣхъ въ дѣлахъ моихъ, соотвѣтствующій ревности моей къ службѣ священной и. и. особѣ, и я не пощажу ни трудовъ, ни самой жизни моей къ пріобрѣтенію желаннаго спокойствія въ народѣ.

Я, повергая себя къ освященнымъ стопамъ вашего величества, имѣю счастіе быть, всемилостивѣйшая государыня, в. и. в. вѣрнѣйшій подданный Павелъ Потемкинъ.

III. Письмо П. С. Потемкина къ графу Г. А. Потемкину изъ Казани, отъ 12-го іюля (1774 г. {Здѣсь сохранены орѳографія и пунктуація собственноручнаго подлинника.}). Вчера поутру непріятель атаковалъ Казань и мы его отогнали. А сегодня поутру вторично атаковалъ съ четырехъ сторонъ такъ что чрезъ (о)враги пробравшись отрѣзали высланной отъ меня съ двумя пушками авангардъ, но я поскакавъ туда соединилъ ихъ съ моею командою, которая состояла изъ. 400. Яласкалъ себя, что буду имѣть въ командѣ 600 пѣхоты и 300 конницы: но тщетная моя была надежда: тотъ самой день, какъ я къ вамъ писалъ полковникъ Толстой стоящій въ 20 верстахъ со сто пѣхоты и со сто конницы, которой струсивъ отдался съ конницей и заколонъ. Наша пѣхота чрезъ то пришла въ робость, однако я ихъ подкрѣпилъ и ободрилъ: но только успѣлъ я мой авангардъ выручить какъ увидѣлъ съ правой и съ лѣвой стороны злодѣевъ, вошедшихъ въ городъ. Слѣдуя каремъ ввелъ я своихъ внутрь рогатокъ и отдѣлилъ на каждую сторону по 60 человѣкъ; съ правой стороны было уже поздно: а съ лѣвой стороны держали переднихъ, но какъ уже они прорвались въ одинъ садъ и зашли въ тылъ, то солдаты побѣжали: а злодѣи ворвавшись отовсюду вбѣгали въ улицы. Народъ будучи преданъ по большей части злодѣямъ итти не препятствовали, а татаръ находящихся у меня половина злодѣямъ отдались, и такъ осталось мнѣ съ имѣющимися при мнѣ двумя пушками къ крѣпости пробиваться, что и удалось мнѣ здѣлать: въ крѣпость ввелъ я 300 человѣкъ пѣхоты съ крайней трудностью. Теперь защищаемся мы въ крѣпости: уповаютъ что Михельсонъ севодни будетъ, однако трудно ему будетъ въ городѣ ихъ поражать: сказываютъ, что Гагринъ {Нарвскаго пѣхотнаго полка премьеръ-маіоръ, о которомъ князь П. М. Голицынъ упоминаетъ въ своемъ журналѣ (см. Приложенія къ Ист. Пуг. б.). За дѣйствія подъ Кунгуромъ, въ началѣ марта, Бибиковъ испросилъ ему чинъ подполковника (см. "Матеріалы" въ Зап. Акад. Наукъ, т. I, стр. 62).} и Жолобовъ дни черезъ три будутъ; я въ жизнь мою такъ нещастливъ не бывалъ: имѣя губернатора ничего не разумѣющаго и артиллерійскаго генерала дурака, долженъ былъ, по ихъ распоряженію къ защитѣ самой скверной, помогать на семи верстахъ дистанціи. Теперь остается мнѣ умереть защищая крѣпость, и если Гагринъ, Михельсонъ и Жолобовъ не будетъ, то не уповаю долѣе семи дней продержать, потому что съ злодѣемъ есть пушки и крѣпость очень слаба. И такъ мнѣ осталось одно средство -- при крайности пистолетъ въ лобъ, чтобъ съ честію умереть какъ вѣрному подданному ея величеству, которую я богомъ почитаю. Повергните меня къ ея священнымъ стопамъ, которыя я отъ серца со слѣзами лобзаю. Богъ видитъ, сколь ревностнымъ и усердно я ей служилъ: прости, братецъ, ежели Богъ доведетъ насъ къ крайности. Воспоминайте меня какъ самаго искренняго вамъ человѣка. П. П.

самое главное нещастіе

que le peuple n'est pas sûr {Т. е., что на народъ нельзя положиться. Я. Г.}.

Вотъ, братецъ, каково быть командиромъ войскъ незнающему человѣку въ губерніи, которая вся готова била възбунтовать; оставилъ одинъ гарнизонъ и команда моя была изъ разныхъ полковъ оставленныхъ за негодностью, и черкесъ съ шестью казаками держалъ три дня пикеты.

IV. Дальнѣйшія донесенія изъ Казани: 1) отъ 26-го іюли. Всепресвѣтлѣйшая, державнѣйшая великая государыня императрица и самодержица всероссійская Екатерина Алексѣевна, государыня всемилостивѣйшая!

Послѣ послѣдняго отправленнаго мною къ в. и. в. всеподданнѣшаго донесенія, губернаторъ казанской сдѣлался отчаянно боленъ, такъ что никакой надежды о жизни его нѣтъ; а какъ здѣшняя губернія и при настоящемъ правителѣ весьма растроена, о чемъ я уже имѣлъ счастіе и. и. и. донести, то при настоящихъ обстоятельствахъ требуетъ необходимо правителя, который бы могъ сколько-нибудь поправить испорченное {По смерти Бранта, казанскимъ губернаторомъ былъ назначенъ князь Платенъ Степановичъ Мещерскій. Брантъ умеръ 3-го августа. Наканунѣ Потемкинъ писалъ императрицѣ: "Весьма ослабно пекся губернаторъ о соблюденіи города; но столько-жъ слабо командиръ воинскій (Щербатовъ?) пекся соблюсти пространство имперіи, въ которую теперь впустили злодѣя". Я. Г.}. Генералъ-порутчикъ князь Щербатовъ, по обстоятельствамъ, равно какъ и я, вступаемся въ нѣкоторыя дѣла, требующія скораго рѣшенія, но правленіе настоящее по губерніи претерпѣваетъ, что почелъ я за долгъ мой в. и. в. всеподданнѣйше донести, имѣя за первой предметъ въ жизни моей благо общества и вѣрность къ священной особѣ вашей, съ которою вѣрностію пребуду во всю жизнь мою, всемилостивѣйшая государыня, в. и. в. вѣрнѣйшій подданный Павелъ Потемкинъ.

2) Отъ 17-го августа. Всемилостивѣйшая государыня! Высочайшее в. и. в. повелѣніе о всемилостивѣйшемъ воззрѣніи на ревность и службу в. в. вѣрныхъ рабовъ, объявилъ я со всевозможнымъ объясненіемъ важности онаго милосердія. Монаршее благоволеніе возбудило вящую ревность въ сердцахъ преданныхъ и безъ того в. в. Я не престаю возглашать долгъ каждаго и неоцѣненныя и. и. щедроты, и кажется успѣваю нѣсколько въ желаніи моемъ. Чернь, вся въ крайнемъ невѣжествѣ погруженная, познаваетъ свое заблужденіе и возъимѣя ко мнѣ довѣренность, являются ежедневно человѣкъ по сту и болѣе съ разными жалобами. А какъ повидимому пріучили ихъ къ тому, чтобы они праздны не являлися, то, часто приходя ко мнѣ, привозятъ они подарки, такъ-что, отрекаясь принимать оные, принужденъ я былъ сдѣлать объявленіе, что я, примѣчая многія мздоимства, публикую, что по первому свѣдѣнію кто будетъ касаться ко взяткамъ, таковыхъ ту минуту буду наказывать, да и самые тѣ, кто подноситъ, не останутся безъ наказанія. Первый опытъ оному учиненъ обличеніемъ одного офицера казанскаго гарнизона, который былъ посланъ съ командою для усмиренія бунтующихъ чувашъ, и который бралъ деньги съ самыхъ бунтовщиковъ и отпускалъ ихъ.

Я не пропускаю ничего, что только въ силѣ моей способности мои допускаютъ, чтобы привести народъ въ надлежащее познаніе ихъ долгу: наказывая.преступниковъ по мѣрѣ важности вины, уменьшаю наказанія чистосердечно въ раскаяніи приходящимъ, ободряю вѣрныхъ вашего величества рабовъ и всевозможное прилагаю стараніе привести ихъ развращенныя сердца въ порядокъ.

3) Въ послѣднемъ моемъ всеподданнѣйшемъ донесеніи и. и. и. изволили усмотрѣть о подломъ поступкѣ саразскаго и пензенскаго воеводъ, которые изъ единой слабости душъ оставили ввѣренные имъ города на жертву злодѣю отечества. Оба помянутые градоначальники не избѣжали мнимымъ ихъ средствомъ побѣга поносной, мучительной и безчестной смерти отъ варвара Пугачева. Саратовскій комендантъ {Бошнякъ.} еще хуже ихъ учинилъ: когда свѣдали они о приближеніи злодѣя къ ихъ краю, то положено было по совѣту обложить Саратовъ валомъ, и учрежденіе сіе было подписано всѣми находящимися въ Саратовѣ штабъ-офицерами, но однако-жъ коменданта не хотѣлъ дать на то работниковъ и, мѣшкая день отъ дня, дождались того, что злодѣй овладѣлъ Саратовомъ {Источникомъ этихъ извѣстій служили Потемкину рапорты Державина, который пользовался полнымъ его довѣріемъ. (См. т. м-й Сочиненій Державина). Я. Г.}. Неизвѣстно еще, всемилостивѣйшая государыня, что учинено злодѣемъ въ семъ несчастномъ городѣ и что спаслось отъ свирѣпой руки его, но я имѣю рапортъ, что какъ скоро соединенные деташаменты подполковника Муфеля и ревностнаго Мелина приближились, такъ скоро злодѣй оставилъ Саратовъ и пошелъ далѣе къ Царицыну. Партіи его, переправясь на луговую сторону, произвели нѣкоторыя варварства въ Малыковкѣ, но донской есаулъ Богатыревъ съ командою своею ихъ разбилъ и нѣсколько взялъ въ плѣнъ. Хотя уповательно, что ополченіе злодѣя гораздо умножилось какъ въ разсужденіи людей, такъ и числа пушекъ по взятіи имъ Саратова, однако уповаю, что деташаменты, его преслѣдующіе, настигнутъ сего злодѣя: полковникъ Михельсонъ, сказываютъ, съ двумя первыми соединился, а генералъ-маіоръ князь Голицынъ, столь усердствующій къ службѣ вашего императорскаго величества, соединясь въ Сызранѣ съ г. Мансуровымъ, поспѣшаетъ съ другой стороны настичь злодѣя, дѣлая каждый день маршъ по 70 верстъ.

Что касается до здѣшнихъ мѣстъ, вокругъ Казани и до самой Камы, все спокойно; не утишаются одни только башкирцы и самая малая часть между Табинска и Бугульмы; отрядивъ туда часть войскъ изъ деташамента полковника Якубовича, приказалъ я истребить шатавшуюся шайку разбойниковъ, а башкирцамъ послалъ листы, объявляя имъ, что естьли они къ октябрю не усмирятся, тогда в. и. в. изволите прислать запорожцевъ и арнаутъ къ истребленію ихъ {Въ послѣдствіи П. С. Потемкинъ доносилъ императрицѣ, что къ нему явились 12 башкирскихъ старшинъ съ повинною и что онъ одного изъ нихъ отправилъ къ Г. А. Потемкину.}. Я прошу в. и. в. простить мнѣ смѣлость сію. Разные способы нужны ко усмиренію сего народа. Одинъ изъ старшинъ башкирскихъ, по повелѣнію моему, поймалъ самаго главнѣйшаго сообщника Пугачеву, Канзафера, за котораго заплатилъ я сто сублей и послалъ показанному старшинѣ Кидрясу медаль, повелѣвъ ему искать оставшихъ двухъ Кораная и Салавата и обѣщавъ за каждаго по ста рублей.

Въ разсужденіи самаго злодѣя хотя не осмѣлюсь я удостовѣрить ваше величество въ поимкѣ его, но имѣю однако-жъ немалую надежду: скоро должно открыть исполненіе онаго или тщетное мое упованіе.

Ежели Богъ воззритъ на усердіе мое, то уповаю, что всѣ дѣла будутъ идти въ угодность в. и. в. и въ пользу отечества, Нѣтъ для меня святѣе ничего, какъ опытами моихъ дѣлъ в. в. усмотрѣть соизволили, колико сердце мое исполнено той священной ревности въ службѣ в. и. в., которая дѣлаетъ подданныхъ высокаго благоволенія достойными и съ которою не премину я жертвовать жизнію моею для славы и пользы в. и. в. при всякомъ случаѣ. имѣю счастіе быть, всемилостивѣйшая государыня, в. и. в. всеподданнѣйшій рабъ Павелъ Потемкинъ.

4) Отъ 17-го же августа. Всемилостивѣйшая государыня! Донесенный допросъ в-му и. в. отъ генералъ-порутчика Ступишина {Алексѣя Алексѣевича, нижегородскаго губернатора.} сходствуетъ съ тѣмъ, который я чрезъ Григорія Александровича имѣлъ честь всеподданнѣйше в. в. представить; но показаніе сего злодѣя Аристова {Пугачевскаго полковника, который взвелъ на казанскаго архіепископа Веніямина ложное обвиненіе въ сношеніяхъ съ Пугачевымъ. Объ этомъ см. въ послѣдней статьѣ Д. Г. Анучина, "Р. Вѣстн." 1869, No 6, стр. 369. Тамъ же помѣщено извлеченіе изъ письма Веніямина къ гр. Панину; ниже мы сообщаемъ это письмо цѣликомъ. Я. Г.} не имѣетъ точнаго основанія: во-первыхъ, онъ въ допросѣ его, учиненномъ въ Нижнемъ городѣ, показалъ, якобы онъ находился въ толпѣ злодѣя и поутру рано въ самый день приключившагося несчастія Казани, то есть 12-го числа поля, видѣлъ присланнаго семинариста: но сего ему видѣть было невозможно, Понеже сей злодѣй содержался въ казанской секретной коммисіи и былъ присланъ въ Воронежскую губернію отъ донскаго полковника Серебрякова, точно потому, что онъ разглашалъ тамо о самозванцѣ. Коль скоро онъ сюда привезенъ, такъ скоро онъ изобличенъ во лжи: однако-жъ онъ утверждалъ, что отъ преосвященнаго было всеконечно прислано показанное число денегъ въ подарокъ злодѣю; чего для расковавъ его водили въ церковь, тогда какъ преосвященный церемоніально служилъ и вся свита его преосвященства" при немъ находилась, но ни одного изъ оныхъ семинаристовъ онъ не узналъ, Я намѣренъ былъ подъ другимъ видомъ призвать въ секретную коммисію всѣхъ семинаристовъ; но злодѣй Аристовъ сдѣлался отчаянно боленъ и потому опасаюсь я, чтобы смерть его не скрыла зла, которое надлежитъ вывесть наружу. Ибо хотя не имѣю больше подозрѣнія на человѣка, толь высокого степени духовнаго, которому бы надлежало лучше въ обличеніи при крайности злодѣевъ во грѣхахъ ихъ погибнуть и принять чрезъ то вѣчную ангельскую и безсмертную славу, нежели толь подло думать для продолженія жизни, которая и безъ того кратковременна, однако, соображая всѣ дѣла, нашелъ я нѣкоторую причину къ сумнѣнію, о чемъ в-му и. в. изустно податель всеподданнѣйшаго моего донесенія донесетъ. Но до времени не приступаю я ко изобличенію, по малымъ сумнѣніямъ ко изобличенію, дабы напрасно не оскорбить толь великаго сана.

Теперь приступлю вывести всю исторію и начало самозванца и злодѣя Пугачева, которую выполнить долженъ привезенный вчера въ Казань главный наперсникъ злодѣя, называвшійся графомъ Чернышевымъ {Написанный на этомъ основаніи разсказъ, вѣроятно, и составляетъ ту исторію о Пугачевѣ, которая, но словамъ Бантышъ-Каменскаго, сохранилась между рукописями П. С. Потемкина. Я. Г.}.

Впрочемъ, всемилостивѣйшая государыня, податель сего всеподданнѣйшаго донесенія, видѣвъ здѣшнихъ дѣлъ нѣкоторые примѣры, донесетъ объ нихъ и. и. и. Онъ желалъ быть при генералъ-маіорѣ князѣ Голицинѣ, но отпустить его туда было опасно въ разсужденіи шатавшихся малыхъ партій между Симбирска и Саратова.

Въ заключеніе всего, повергая себя къ освященнымъ в. и. в. стопамъ, со всеглубочайшимъ повиновеніемъ пребываю, всемилостивѣйшая государыня, в. и. в. всеподданнѣйшій рабъ Павелъ Потемкинъ.

5) Отъ 17-го сентября. Всемилостивѣйшая государыня! При отправленіи всеподданнѣйшаго мною донесенія получилъ я изъ Яика отъ капитана-порутчика гвардіи в. и. в. Маврина рапортъ, въ которомъ увѣдомляетъ онъ, что раздачею яицкимъ казакамъ тысячи четвертей муки столь сильно были тронуты милосердіемъ в. в. яицкіе казаки, что, воздымая руки къ небесамъ, со слезами приносили теплыя молитвы о драгоцѣнномъ здравіи вашемъ и прославляли в. и. в. щедроту.

Яицкій казакъ Савинъ, бывшій въ толпѣ злодѣйской, раскаяся въ беззаконіи своемъ, явился въ Яицкомъ городкѣ и допросъ онаго всеподданнѣйше подношу. К.-п. Мавринъ увѣдомляетъ меня ни объявленію показаннаго Савина, что всѣ находящіеся казаки въ толпѣ злодѣя чувствуютъ уже свое преступленіе и весьма раскаяваются, но не смѣютъ, но многимъ злодѣйствамъ, явиться съ повинностію. Слышно также, что многіе, вышедшіе изъ толпы злодѣйской, укрываются на хуторахъ и, страшася должной себѣ за измѣну казни, не являются. Я предписалъ помянутому к.-п. Маврину, чтобы онъ до времени ни одному являющимся казакамъ не дѣлалъ наказанія, дабы тѣмъ привлечь остальныхъ, а опредѣлить къ нимъ должное надзираніе, и, послѣ разсматривая каждое дѣло и положа сентенцію на высочайшую конфирмацію, в. и. в. всеподданнѣйше представлю.

Теперь, по предписанію моему, чинится на Яикѣ всѣмъ казакамъ опись, дабы тѣмъ удобнѣе предписать имъ основательное положеніе и уповаю, что она вскорѣ совершена будетъ.

Я принялъ дерзновеніе, всемилостивѣйшая государыня, высочайшимъ именемъ и. и. и. объявить монаршее благоволеніе ваше всѣмъ тѣмъ казакамъ, кой въ настоящее смятеніе пребыли въ вѣрности подданической непоколебимы, увѣщавая оставшихъ къ обращенію. Пріѣзжающіе по часту ко мнѣ яицкіе казаки утверждаютъ, что грызеніе совѣсти виновныхъ весьма велико и, по изъясненію всѣхъ, коимъ я непрестанно внушать стараюсь ихъ важность прегрѣшенія, ту казнь, каковую они за преступленіе заслуживали и образъ милосердія, уподобляющаго и. и, самому божеству, съ каковымъ милосердіемъ благоугодно в. в. обращать всѣхъ преступниковъ къ раскаянію, льщуся я довести ихъ къ совершенному повиновенію.

Въ собранныхъ мною справкахъ о причинахъ возмущенія нахожу я, всемилостивѣйшая государыня, не изъ послѣдней причины суевѣрство яицкихъ казаковъ. По повелѣнію моему, к.-п. Мавринъ слѣдовалъ, отъ чего начало возымѣла молва о слезахъ Спасителева образа; но какъ уже главныхъ возмутителей на лицо нѣтъ и всѣ почти погибли, то болѣе найтить не могли какъ то, что и сама Глухова, у которой сей найденъ образъ, сумнѣвается нынѣ, подлинно-ли образъ плакалъ. Къ яснѣйшему изображенію ихъ суевѣрствія копію съ рапорта при семъ прилагаю, а показанную вдову Глухову приказалъ наказать и образъ, отъ нее отнявъ, поставить въ церковь.

Шесть священниковъ въ Яицкомъ городкѣ, не исполнившіе не только долгу по званію своему въ увѣщеваніи смущеннаго народа, но явно сами прилѣпившіеся къ сонмищу злодѣевъ во время, когда злодѣй Толкачовъ осаждалъ яицкій ретраншаментъ, отреклись они войти во оной, гдѣ святая церковь взывала къ небесамъ о изверженіи злодѣевъ и бунтовщиковъ, богоненавистное производили служеніе: поминая злодѣя именемъ Петра Третьяго, душа сихъ священниковъ не трепетала, -- совершая святая святыхъ предъ престоломъ Божіимъ, гдѣ сердце и помыслъ долженъ быть истиннаго христіанина чистъ и непороченъ, -- приносить молитвы о самозванцѣ, которыя десница Божія отвергала, вѣнчали изверга человѣческаго рода Пугачева съ Устиньею, называя ихъ императорскими титлами, не чувствуя, что Провидѣніе гнушалось мерзкимъ бракомъ ихъ и доброхотствовали во все время чудовищу сему, а за всѣ оныя преступленія повелѣлъ я объявить ихъ вину всенародно, заклепать ихъ въ оковы и по порядку вины и сентенціи представить. На мѣсто-жъ ихъ я сегодня требовалъ другихъ отъ его преосвященства, но не раскольниковъ.

Употребляя всѣ способы къ приведенію конца по дѣламъ, мнѣ высочайшимъ изволеніемъ в. и. в. порученнымъ, не пощажу я жизни моей, гдѣ возмогу, жертвуя оную, достойно пріобрѣсти пользу службѣ в. в., имѣя въ сердцѣ и въ памяти единое то правило, чтобъ быть достойнымъ рабомъ великія Екатерины, пребывая съ достодолжнымъ благоговѣніемъ, всемилостивѣйшая государыня, в. и. в. всеподданѣйшій рабъ Павелъ Потемкинъ.

6) Донесеніе изъ Симбирска, отъ 2-го октября. Всемилостивѣйшая государыня! Несравненныя щедроты и. и. и. обнадеживаютъ меня принять дерзновеніе, павъ къ освященнымъ стопамъ в. в., всеподданнѣйше просить снять съ меня секретную коммисію. Я долго удерживался отъ сего дерзновенія, но множество причинъ, преодолѣвъ все; къ сей смѣлости меня отважили.

Никогда бы не дерзнулъ я отрекаться служить въ какомъ бы не было случаѣ, гдѣ высочайшая есть воля в. и. в., и чѣмъ труднѣе служба, тѣмъ съ большею охотою принять желалъ оное, ибо твердо знаю, колико долгъ каждаго сына отечества къ службѣ насъ обязызываетъ и совершенно чувствую, что служить подъ скипетромъ великой Екатерины есть сугубая слава.

Но, всемилостивѣйшая государыня! чѣмъ болѣе ревность моя къ службѣ и. и. возбуждаетъ сердце мое, тѣмъ болѣе тщуся я служить отъ всей души. Сохраняя всю пользу оной по вся дни вѣка моего къ службѣ премудрой и милосердой государыни, твердо уповаю, что истина возымѣетъ прибѣжище у священнѣйшаго престола в. и. в яко милосердой матери въ томъ упованіи осмѣливаюсь открыть причины, поостряющія меня къ прошенію моему.

В. и. в. изволите быть извѣстны, что, ввѣряя мнѣ коммисію, высочайше повелѣть соизволили независѣть ни отъ кого, развѣ единыя священныя особы вашея. Исполняя высочайшія повелѣнія в. в., не пропустилъ я ничего по должности, на меня возложенной, но теченіе дѣлъ перемѣнилось переходомъ за Волгу бывшаго злодѣя. Не оставилъ я представить главнокомандующему {Графу П. И. Панину, назначенному въ эту должность 29-го іюля 1774 г.}, что не получаю я никакого на преступника допроса въ коммисію и усматривалъ, что представленія мои оставались.... а можетъ быть тѣмъ я только раздражалъ его. По разбитіи послѣднемъ злодѣя подъ Чернымъ Яромъ, требовалъ я отъ коммисіи изъ Царицына число колодниковъ важныхъ. Требoванія мои отосланы и просьба моя о присылкѣ важныхъ колодниковъ осталась въ тунѣ и коммисіи понынѣ неизвѣстно, сколько и какихъ людей тамо взято, Наконецъ по представленію моему о высочайшемъ повелѣніи в. и. в., которое имѣлъ я счастіе получить, чтобы каждаго преступника допросъ подносить в. в. для усмотрѣнія умоначертанія народа, прислано ко мнѣ: воеводскій товарищъ Овсянниковъ, да въ отбытіе мое изъ Казани шестеро, о какихъ я еще неизвѣстенъ. Коммисія остается не въ своей силѣ, а представленіями моими можетъ быть раздражая я вяще его сіятельство, почитаю, повидимому, якобы я тѣмъ уменьшаю власть и довѣренность его, но я ничего не дѣлалъ и не буду дѣлать кромѣ оной должности и оную исполняю со всякимъ приличнымъ почтеніемъ къ особѣ высокой степени.

Всего горшѣе, всемилостивѣйшая государыня! что при самомъ первомъ свиданіи г. генералъ-порутчика Суворова и моего, его сіятельство удостоилъ предъ цѣлымъ народомъ изъяснить благодарность господину Суворову, священнымъ именемъ вашего величества и всей имперіи, якобы Суворовъ поймалъ злодѣя Пугачева, съ такою холодностію ко мнѣ изъявляемая, что не трудно было видѣть въ немъ внутреннюю ко мнѣ досаду. Можетъ быть сіе происходитъ отъ того, что не скрылъ я отъ его сіятельства, какимъ образомъ въ самомъ дѣлѣ злодѣй былъ пойманъ, а господинъ Суворовъ не устыдился при всѣхъ зрителяхъ цѣловать шесть разъ въ руки и въ долы одобрителя {Смотри эту сцену въ запискахъ Рунича: "Рус. Стар.", т. II, изд. второе, стр. Изд.}.

Я не осмѣлюсь, всемилостивѣйшая государыня, всеконечно никогда произнесть того, что много участвовалъ въ поимкѣ злодѣя, но какъ истинѣ не заграждаетъ устъ премудрое правленіе ваше, то осмѣлюсь сказать, что имѣлъ болѣе участія нежели господинъ Суворовъ.

Искавъ только дѣлами моими оправдать совѣсть мою, сопряженную усердіемъ съ клятвою въ вѣрности къ в. и. в., не ищу ничьего лживаго одобренія и честолюбіе мое не на пристрастныхъ хвалахъ основаніе имѣть ищетъ: предметъ моего блаженства быть достойнымъ высочайшаго благоволенія и заслужить тѣ неизреченныя милости, коими в. и. в. меня взыскать соизволили; однако-жъ воскипѣло сердце мое, слышавъ предъ всѣмъ народомъ пространнаго города отдаваемую похвалу несправедливую, гдѣ самолюбіе одного и низость другаго оскорбляло бы сердце всякаго, благородныя чувства питаемое.

Сіи суть причины, принуждающія меня отважиться употребить подданническую просьбу мою в. и. в. Припадая къ стопамъ в. и. в лобызая ихъ, осмѣливаюсь повторить всеподданнѣйшее прошеніе мое тѣмъ паче, что и коммисія не имѣетъ теперь почти дѣла. Развѣ естьли откроются по допросу самаго злодѣя какіе неизвѣстные источники, окончанія которыхъ я всеконечно исполнять не оставлю.

Впрочемъ, привыкнувъ разбирать сердца и свойства людей, ясно вижу, что много пріобрѣтаю злобы, сколь ни умѣренно поступаю.

Всемилостивѣйшая государыня! имѣя себѣ въ вѣрной службѣ моей представителемъ Провидѣніе, и защитницей в. и. в. не устрашусь я ничьихъ гоненій. Но сколь ни свята истина, не избѣгаетъ она сѣтей вражды, которыхъ стократно я опасаюсь болѣе нежели въ сраженіи непріятелей.

Открывая внутренность сердца моего, яко истинной и премудрой матери, всеподданнѣйше повергаюсь къ престолу в. в., имѣя счастіе быть в. и. в., всемилостивѣйшая государыня, всеподданнѣйшимъ рабомъ Павелъ Потемкинъ.

7) 8-го октября, изъ Симбирска. Всемилостивѣйшая государыня! Учиненный допросъ злодѣю Пугачеву въ Яицкомъ городкѣ имѣю честь и. и. и. поднести въ оригиналѣ; а новый, который учиненъ здѣсь, уповаю, что его сіятельство графъ Петръ Ивановичъ съ симъ курьеромъ препровождаетъ къ высочайшему усмотрѣнію в. в.

Я поспѣшаю теперь въ Казань отправиться. Получа отъ секретной коммисіи извѣстіе, что показаніе Аристова справедливо и искомый семинаристъ найденъ и признался, равно же и тотъ, который отправлялъ съ подаркомъ именемъ архипастыря, діаконъ былъ въ коммисію призванъ и признался, остается теперь извѣдать истину отъ его преосвященства; но какъ показанные утверждаютъ, что сіе сдѣлано отъ единаго страху и въ самой тотъ часъ, когда злодѣи ворвались въ форштатъ казанскій, оно неуповательно, чтобы слѣдствіе изъ онаго какое-либо вышло, тѣмъ паче, что уже зло пресѣчено. И такъ, дерзаю, всемилостивѣйшая государыня, всеподданнѣйше просить монаршаго вашего повелѣнія, какимъ образомъ поступить мнѣ со впадшимъ въ преступленіе, не допуская до соблазна, употребляя всевозможныя мѣры, чтобы скрыть сіе отъ народа, дабы явно не былъ вмѣшанъ человѣкъ толь высокаго сана въ дѣла разбойника.

Въ заключеніе сего, повергаясь къ священнымъ стопамъ и. и. и. имѣю счастіе быть со вседолжнымъ благоговѣніемъ, всемилостивѣйшая государыня, вашего императорскаго величества, всеподданнѣйшимъ рабомъ Павелъ Потемкинъ.

8) 15-го октября, изъ Казани. Всемилостявѣйшая государыня! Проѣзжая изъ Симбирска въ Казань, получилъ я высочайшее в. и. в. повелѣніе быть мнѣ въ Москву для изслѣдованія, подъ дирекціею князя Михаила Никитича Волконскаго, начала, происхожденія и конца дѣлъ самозванца и злодѣя Пугачева, и оставить произведенія послѣдующихъ дѣлъ нестоль важныхъ секретную коммисію, которую благоугодно было и. и. и. ввѣрить мнѣ. Сію высочайшую повѣренность пріемлю я съ достодолжнымъ благоговѣніемъ и всеподданнѣйше принесть благодареніе дерзаю за оную.

Теперь поспѣшаю я, въ силу высочайшаго указа в. в., собрать всѣ дѣла, а равно записки, дошедшія. постороннимъ образомъ къ свѣдѣнію моему, дабы чрезъ оныя лучше изслѣдовать до самаго источника производимаго самозванцемъ зла.

Оренбургская коммисія со всѣми тамо находящимися колодниками прибыла сегодня въ Казань; Чика съ Шигаевымъ, яко начальные лособники самозванца, со всѣми товарищами нужными къ слѣдствію готовя къ отправленію; на сихъ дняхъ ожидаю изъ Яицкаго городка главнѣйшихъ плутовъ, Перфильева и Творогова; всѣ они будутъ отправлены вслѣдъ за самимъ злодѣемъ; дабы подъ прикрытіемъ тѣхъ же командъ, которыя безопасный проѣздъ съ самозванцемъ будутъ охранять, можно было обезопасить препровожденіе и гнусной свиты злодѣя. Сколько же всѣхъ оныхъ будетъ отправлено, тотъ самой часъ при всеподданнѣйшемъ донесеніи моемъ къ высочайшему свѣдѣнію и. и. и. поднести не премину имянной списокъ имъ.

Прочіе сообщники злодѣя, находившіеся въ Яицкомъ городкѣ, коихъ числомъ до 200 человѣкъ, уповаю, находятся уже въ дорогѣ. Я отдѣлилъ ихъ изъ сообщества яицкихъ казаковъ до полученія высочайшей в. в. конфирмаціи на донесеніе мое объ лихъ; они до того останутся въ Оренбургѣ, а всѣмъ казакамъ яицкимъ послалъ увѣщавательный листъ, объявляя имъ, что я, по всевысочайшей волѣ в. и. в., отозванъ въ Москву и чтобы они пребывали во всякой тишинѣ, сохраняя должное повиновеніе. А когда благоугодно будетъ в. в. возвратить меня для окончанія новыхъ и нужныхъ имъ положеній, то исполню оное, сохраняя пользу службы в. и. в. безъ нарушенія выгодъ ихъ, но ко благоустройству дѣлъ, колико способности малыя мои къ тому могутъ удобными быть.

В. и. в. соблаговолили включить указъ къ казанскому губернатору о выдачѣ денегъ. Сей указъ при семъ всеподданнѣйшемъ донесеніи моемъ возвращаю, а равно и отправленный со мною въ екатеринбургское вѣдомство, понеже въ деньгахъ не только недостатку нѣтъ, но еще и осталось довольно.

Съ пріѣзда моего въ Казань, принялъ я отъ покойнаго губернатора 5,000 рублей, которые при разореніи форштата или сгорѣли или пограблены. Потомъ, по второму и. и. указу, принято мною 15,000 рублей. Изъ сихъ денегъ велъ я на всѣ чрезвычайные случаи расходы, содержалъ коммисію и разослалъ на содержаніе колодниковъ во всѣхъ мѣстахъ, и издержано понынѣ 7,685 рублей. Изъ оставшихъ же 7,315 рублей оставляю въ коммисіи 2,000, на дорогу колодникамъ до 500 рублей, а объ оставшихъ, куда внести, буду ожидать в. и. в. повелѣнія.

Въ заключеніе сего, повергаясь къ освященнымъ стопамъ в. в., имѣю счастіе быть, всемилостивѣйшая государыня, в. и. в. всеподданнѣйшимъ рабомъ Павелъ Потемкинъ.

9) 30-го октября, изъ Казани. Всемилостивѣйшая государыня! Изъ допроса самозванца Пугачева соизволили в. и. в. усмотрѣть, что онъ дѣйствительно получилъ два камня отъ одного купца, сказавшагося, якобы онъ привезъ къ злодѣю подарокъ изъ Петербурга. Показанія мещерятскаго старшины Канзаферы изобличаютъ въ ономъ точно Астафья Трифонова Долгополова. Съ сего представлялъ я о сыскѣ онаго Долгополова во Рженѣ-Володиміровѣ. Прочихъ же пособниковъ злодѣйскихъ показаніи относятся, что сей купецъ много поводомъ былъ къ соблазну невѣждъ, а наконецъ, всемилостивѣйшая государыня, нашлись и два камня въ кошелькѣ самозванца, точно какъ онъ объявлялъ. Первый изъ нихъ бѣлой восточнаго хрусталя, сердца имѣютъ фигуру, а другой четвероугольный желтоватой и весь изцарапанъ. Точно-ли тѣ камни, которые Канзаферъ видѣлъ, изобличиться при слѣдствіи можетъ; но сколько они по себѣ ни подложны, однакожъ слѣдствія изъ сего весьма были вредны {письмо Потемкина дало содержаніе приговору надъ Долгополовымъ. Ред.}.

Я осмѣлюсь доложить, всемилостивѣйшая государыня, что изъ сего выдти должно: или Долгополовъ условливался съ самозванцемъ о сей выдумкѣ, или подъ видомъ сего не было-ль подсылки отъ раскольниковъ, яко первыхъ источниковъ произведеннаго зла.

При взятіи злодѣя и самозванца въ Яицкомъ городкѣ отобрано отъ него денегъ 139 разныхъ сортовъ червонныхъ, 480 рублей сер., медаль на погребеніе .покойнаго государя Петра Третьяго и турецкая монета серебряная. Сіи деньги хранимы будутъ въ секретной коммисіи доколѣ высочайшее повелѣніе и. и. и. послѣдуетъ, куда ихъ употребить. Я имѣю счастіе быть со всеглубочайшимъ благоговѣніемъ, всемилостивѣйшая государыня, в. и. в. всеподданнѣніяимъ рабомъ Павелъ Потемкинъ.

V. Письмо архіепископа Веніамина къ графу П. И. Панину отъ 7-го ноября изъ Казани {См. выше стр. 497, прим. 3-е къ донесенію П. С. Потемкина.}. Высокосіятельнѣйшій графъ Петръ Ивановичъ, милостивѣйшій мой государь и величайшій патронъ. Надѣясь на высокопатронскую вашего высокографскаго сіятельства ко мнѣ милость и покровительство, пріемлю смѣлость трудить ваше высокографское сіятельство покорною просьбою моею въ слѣдующемъ горестномъ и несносномъ моемъ обстоятельствѣ: совсѣмъ по невѣроятному дѣлу оклеветанъ я здѣшнія Казанскія Б-цкія церкви отъ діакона Алексія Іонина, а на него по доносу какихъ-то другихъ людей, и минувшаго октября съ 13-го числа отъ учрежденной здѣсь секретной коммисіи арестованъ, а имѣніе мсе опечатано, и съ того времени нахожусь въ келіи моей подъ крѣпкимъ карауломъ, слѣдовательно, сталъ быть.лишенъ священнослуженія и епаршескаго правленія; клевета-жъ на меня состоитъ въ томъ, что якобы я въ тотъ самый день, когда злодѣйское на Казань было нападеніе, то есть прошедшаго поля 12-го числа, посылалъ къ злодѣю Пугачеву золотою монетою денегъ до трехъ тысячъ рублей, для того будто, чтобъ мой загородной домъ, называемой воскресенскій монастырь, не былъ вызженъ; но сіе показаніе совсѣмъ невѣроятное и несбыточное и я клянусь небомъ и землею и всѣмътѣмъ, что есть свято, что въ сей клеветѣ, какъ предъ Богомъ, такъ и предъ ея императорскимъ величествомъ, совѣстію моею чистъ и нимало не виноватъ и сего Богу и закону противнаго поступка ниже въ мысли моей не имѣлъ; но какъ вѣрно усердной и всеподданнѣйшей, ея величества рабъ въ прошедшія экстренныя обстоятельства по долгу моему во отвращеніи отъ присоединенія къ злодѣю Пугачеву народа, приглагалъ всевозможное стараніе, о чемъ и:ей публикѣ извѣстно, и его, злодѣя Пугачева, также и сообщниковъ его проклиналъ въ соборѣ всенародно и предалъ вѣчному проклятію; хотя-жъ я съ самаго моего аресту многократно требовалъ отъ секретной коммисіи, чтобъ дана была мнѣ съ доносителемъ очная ставка, но и понынѣ оной мнѣ не даютъ; также напослѣдокъ требовалъ я, чтобъ хоть спросили самаго злодѣя Пугачева, когда онъ еще содержался по поимкѣ въ Синбирску, что во время злодѣйскаго его на Казань нападенія не было-ли ему отъ кого какого подарку, въ какое время и за что имянно, и въ чемъ оный состоялъ, но и сего не сдѣлано, изъ чего я и примѣчаю, что сіе дѣло на меня навѣтное и явная клевета; и для того прибѣгая подъ покровительство вашего высокографскаго сіятельства, всепокорно прошу меня, безвинно страждущаго и продолжавшаго службу безпорочно и притомъ уже и нагбеннаго бременемъ старости, отъ напраснаго оклеветанія избавить, и повелѣть то оклеветанное на меня дѣло и доносителя діакона взять на благоразумное вашего высокографскаго сіятельства разсмотрѣніе въ Синбирскъ, также и мнѣ дозволить, по свободѣ изъ-подъ аресту, явиться для оправданія моего въ моей невинности предъ лицо вашего высокографскаго сіятельства; на что имѣю ожидать высокомилостиваго вашего графскаго сіятельства благоволенія и пребуду навсегда вашего великографскаго сіятельства покорный слуга и богомолецъ смиренный архіепископъ казанскій.

VI. Письмо П. Потемкина 6-го октября 1791 г., изъ Яссъ. В. г-ня! Богу угодно было наказать всѣхъ принадлежащихъ князю Григорію Александровичу Потемкину-Таврическому, взятіемъ его отъ сей жизни. Я, будучи болѣе тридцати лѣтъ къ нему привязанъ и почитая въ немъ не только старшаго въ фамиліи, но какъ отца, орошая горестными слезами толь чувствительную для себя утрату, дерзаю пасть ко священнымъ стопамъ в. и. в. и всеподданнѣйше просить, яко мать и благотворительницу того, кого мы оплакиваемъ, да удостоцте въ память его имени, которое я ношу, принять меня подъ сѣнь собственнаго вашего монаршаго благоволенія.

Моля Всемогущаго Бога да откроетъ онъ способы усугубить ревность мою къ службѣ и. и. и. и проч. Павелъ Потемкинъ {Пикаръ въ письмахъ къ кн. Куракину 1781 г. неодобрительно отзывается о П. С. Потемкинѣ; видно, что въ это время значеніе его при дворѣ умалилось. См. "Рус. Стар.", т. I, изд. третье.

Письма Екатерины II, отвѣты на приведенные выше донесенія Павла Потемкина, -- напечатаны въ "Русской Старинѣ" изд. 1875 г., томъ XIII. Ред.}.

"Русская Старина", 1870 г., т. II