Книговод

Любовная досада

Мольер Жан-Батист


   

ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ МОЛЬЕРА

РЕДАКЦІЯ П. И. ВЕЙНБЕРГА и П. В. БЫКОВА

СЪ КРИТИКО-БІОГРАФИЧЕСКИМЪ ОЧЕРКОМЪ E. И АНИЧКОВА. ПРЕДИСЛОВІЯМИ ВЪ ПЕРЕВОДЪ Ю. А. ВЕСЕЛОВСКАГО. ПРИМѢЧАНІЯМИ П. И. ВЕЙНБЕРГА И П. В. БЫКОВА И ПОРТРЕТОМЪ МОЛЬЕРА

   

ТОМЪ ПЕРВЫЙ

   

ИЗДАНІЕ T-ВА. Ф. МАРКСЪ, ВЪ С.-ПЕТЕРБУРГѢ. 1913.

Приложеніе къ журналу "Нива" на 1913 г.

   

ЛЮБОВНАЯ ДОСАДА.

(Le Dépit Amoureux).

Комедія въ 5-ти дѣйствіяхъ.

Переводъ А. М. Ѳедорова.

   Три года, протекшихъ между представленіями "Шалаго" и "Любовной досады", показываютъ, насколько Мольеръ въ началѣ своей дѣятельности критически относился къ самому себѣ и какъ медленно и нерѣшительно работалъ. Можетъ-быть, это зависѣло отъ того, что онъ еще не получилъ по поводу первой изъ этихъ пьесъ одобренія столицы, необходимаго, что бы противъ этого ни говорили, во всѣ эпохи нашей исторіи, для развитія великихъ талантовъ. Подобію "Шалому", "Любовная досада" была разыграна въ провинціи, въ Безье, -- не въ 1654 году, какъ часто писали, но въ 1656-мъ, во время созыва Лангедокскихъ штатовъ,-- съ большимъ успѣхомъ. Когда Мольеръ, спустя два года, поставилъ эту вторую пьесу на сценѣ Petit Bourbon, аплодисменты парижанъ вполнѣ подтвердили сужденіе провинціи. Обѣ комедіи доставили каждому изъ актеровъ семьдесятъ пистолей, за вычетомъ всѣхъ издержекъ, а такъ какъ актеровъ было десять, то видно, что, несмотря на умѣренность платы за мѣста, сборы были довольно велики.
   Справедливо говорили, что "Любовная досада" страдаетъ часто отсутствіемъ ясности, что разсказы, имѣвшіе цѣлью только разъяснять сюжетъ, разсказы, встрѣчающіеся даже въ пятомъ актѣ, доказывали только, что авторъ слишкомъ хорошо чувствовалъ самъ, насколько сюжетъ былъ неудовлетворительно развить; наконецъ, что многія сцены были слабы и растянуты. Эти замѣчанія справедливы, но, разъ сдѣлавъ эти оговорки, надо признать, что красоты съ избыткомъ вознаграждаютъ за недостатки. Сцена, гдѣ выступаютъ два старика, сцена, когда Люсиль обвиняютъ въ присутствіи ея отца, или когда Люсиль и Эрастъ ссорятся только для того, чтобы затѣмъ помириться,-- достойны самыхъ лучшихъ дней и самыхъ лучшихъ произведеній Мольера, и Ожье справедливо замѣтилъ, что всегда публика безумно аплодировала этой чудной сценѣ ссоры и примиренія, чудесному изображенію прекрасной натуры, которую Мольеръ много разъ изображалъ, не переходи границъ, и которую тысячу разъ повторяли послѣ него, хотя и не могли съ нимъ сравняться. Мы прибавимъ, что "Любовная досада" -- одна изъ пьесъ нашею стариннаго репертуара, сохранившихъ для сцены всего больше свѣжести и юности.
   "Въ этой пьесѣ,-- говорить Казанъ:-- еще нельзя отмѣтить никакого стремленія къ сатирѣ изъ современной жизни, если не считать одной сцены, когда дуэлистъ, по имени Ла-Рапьеръ, предлагаетъ свои услуги Эрасту, который съ презрѣніемъ отклоняетъ ихъ. Одна изъ главныхъ услугъ, оказанныхъ принцемъ Конти штатамъ Монпелье, менѣе чѣмъ за два года до созданія пьесы, состояла въ томъ, но онъ не безъ труда заставилъ аристократію Лангедока подписать обѣщаніе, что она будетъ соблюдать распоряженія короли, направленныя противъ дуэлей. Это мирное настроеніе возмущало жалкихъ дворянъ, которые создали особый доходъ съ помощью этихъ смертоносныхъ столкновеніи, и III сцена V акта могла вполнѣ подразумѣвать этихъ упрямыхъ забіякъ".
   Сюжетъ "Любовной досады" заимствованъ изъ пьесы "l'Interosse" Николо Секки. Но если итальянскій авторъ далъ главную идею и нѣкоторыя изъ романическихъ подробностей пьесы, то общій планъ, діалогъ, детали принадлежатъ всецѣло французскому автору, который остается въ лучшихъ сценахъ вполнѣ оригинальнымъ. Віардо указываетъ также, что нѣкоторыя черты Мольеръ могъ взять изъ "Собаки садовника" Лопе де-Вега; наконецъ, по мнѣнію Риккобони и Кальява, знаменитая сцена двухъ влюбленныхъ заимствована изъ итальянской "каины" -- "Gli sdegni amorosi" ("Любовныя неудачи"). Кальява приводить эту сцену въ своемъ трактѣ "О комическомъ искусствѣ*; но, по мнѣнію Эме Мартэна, ситуація тамъ едва намѣчена, и Мольеръ не могъ ею вдохновиться. Настоящимъ образцомъ этой чудесной картины, какъ замѣчаетъ Вольтеръ, является ода Горація: "Donec grains eram tibi", и т. д.
   

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

   Эрастъ, возлюбленный Люсили.
   Альбертъ, отецъ Люсили и Асканя.
   Гро-Ренэ, слуга Эраста.
   Валеръ, сынъ Полидора.
   Люсиль, дочь Альберта.
   Маринетъ, служанка Люсили.
   Полидоръ, отецъ Валера.
   Фрозина, наперсница Асканя.
   Аскань, дочь Альберта, переодѣтая въ мужское платье.
   Маскариль, слуга Валера.
   Метафрастъ, ученый.
   Ла-Раньеръ, бреттёръ.
   

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Эрастъ, Гро-Ренэ.

   Эрастъ. Ты хочешь правду знать? Въ тебѣ я не увѣренъ
             Быть-можетъ, ты сочувствуешь вполнѣ
             Моей любви, но я ничуть не лицемѣренъ.
             Быть одураченнымъ совсѣмъ не сладко мнѣ.
             Ты можешь перейти къ сопернику, иль вмѣстѣ
             Съ тобой насъ проведутъ.
   Гро-Ренэ.                                         Меня подозрѣвать
             Въ подобной низости и даже оскорблять
             Такъ незаслуженно, простите, чувство чести!
             О, если такъ, плохой вы физіономистъ
             И, слава Богу, вы отъ истины далёки:
             Съ моей наружностью не вяжутся намеки,
             Что вѣроломенъ я, что я душой не чистъ.
             Что могутъ провести меня,-- о, вѣроятно,
             Въ подобныхъ случаяхъ сомнѣніе понятно.
             Но не могу постичь... иль тупъ я, какъ, бревно,--
             Какъ это вамъ могло втемяшиться напрасно...
             По-моему, Люсиль въ васъ влюблена давно
             И ищетъ случая вседневно и всечасно
             Васъ видѣть, говорить... А господинъ Валеру
             Вамъ опасеніе внушающій,-- примѣръ
             Невольнаго страданья.
   Эрастъ.                               Ахъ, извѣстно,
             Что часто любящій лишь грезами живетъ,
             И не всегда любимѣе всѣхъ тотъ,
             Кто видимо обласканъ очень лестно.
             Нерѣдко, одному выказывая пылъ,
             Скрываетъ женщина къ другому страсть лукаво;
             А для любовника отвергнутаго былъ
             Валеръ всѣ эти дни чрезчуръ спокоенъ, право.
             Тѣ признаки любви, которымъ самъ я радъ
             Придать значеніе, въ немъ явно вызываютъ
             Лишь равнодушіе и даже -- веселятъ.
             Ахъ, эти мысли мнѣ блаженство отравляютъ,
             Язвятъ страданіемъ!.. Тебѣ ихъ не понять...
             На все они кладутъ сомнѣнія печать,
             Мертвятъ довѣріе въ любви ко мнѣ Люсили.
             Для облегченья моего
             Я жажду ревности его;
             Его страданья мнѣ бъ увѣренность внушили.
             Ты самъ... Ну, отвѣчай: ты въ силахъ допустить,
             Что можно на успѣхъ соперника безстрастно
             Смотрѣть вотъ такъ, какъ онъ? Отвѣть же, можетъ-быть,
             Сужу невѣрно я и мучаюсь напрасно.
   Гро-Ренэ. Но, можетъ-быть, познавъ безцѣльность вздоховъ, онъ
             И сердцемъ измѣнилъ желаньямъ.
   Эрастъ.                                                   Кто влюбленъ,
             Бѣжитъ печальныхъ встрѣчъ съ предметомъ страсти нѣжной.
             Такой разрывъ -- увы!-- дается тяжело,
             И та, къ которой насъ томительно влекло,
             Не безразлична намъ въ часъ встрѣчи неизбѣжной.
             Одно презрѣніе имѣетъ только власть
             И силу помѣшать любви зажечься снова.
             Повѣрь мнѣ, пусть въ груди уже погасла страсть,
             Но ревность сердце все жъ язвить еще сурово.
             И сердце, близкое когда-то, увидать
             Другому отданнымъ -- далёко не пріятно.
   Гро-Ренэ. Мнѣ философія вся эта непонятна,
             Я вѣрю лишь тому, что вижу, и, сказать
             По совѣсти, не врагъ себѣ, чтобъ огорчаться
             Совсѣмъ" безъ повода. Зачѣмъ причинъ искать,
             Лукаво мудрствовать, напрасно волноваться,
             Чтобъ выискать себѣ несчастіе? Къ чему
             Предупреждать событья? Никому
             Не могутъ быть пріятны огорченья.
             Безъ основаній вѣскихъ смысла нѣтъ
             Ихъ накликать себѣ неосторожно.
             И, даже если есть улики, можно
             Закрыть глаза свои на ихъ тяжелый свѣтъ.
             Судьба моей любви всецѣло съ вашей слита,
             И, если обойдетъ возлюбленная васъ,
             Служанкою ея я буду въ тотъ же насъ
             Обмануть. Но, пока надежда не убита,
             Объ этомъ не хочу и думать я! Когда
             Мнѣ говорятъ: "люблю",-- какая въ томъ бѣда,
             Что волосы себѣ рветъ Маскариль ревнивый?
             Когда же Жоделэ съ улыбкой терпѣливой
             Себя поцѣловать позволитъ Маринетъ,
             А тотъ безумствуетъ,-- мнѣ, право, горя нѣтъ,
             Я отъ души готовъ похохотать съ нимъ вмѣстѣ:
             Тамъ видно будетъ, кто кого пересмѣетъ.
   Эрастъ. Ты, значить, думаешь...
   Гро-Ренэ.                                         Вотъ и она идетъ.
   

ЯВЛЕНІЕ II.

Эрастъ, Маринетъ, Гро-Ренэ.

   Гро-Ренэ. Тсс... Маринетъ.
   Маринетъ.                               Ты здѣсь? Зачѣмъ?
   Гро-Ренэ.                                                             Сказать по чести,
             Мы оба о тебѣ трактуемъ цѣлый часъ.
   Маринетъ. Вы тоже, сударь, здѣсь! А я-то васъ,
             Какъ угорѣлая, ищу и такъ устала,
             Что, прямо, падаю.
   Эрастъ.                               Зачѣмъ же?
   Маринетъ.                                                   Пробѣжала
             Шаговъ не менѣе я тысячъ десяти,
             Чтобъ только видѣть васъ, чтобъ только васъ найти,
             И честью вамъ клянусь...
   Эрастъ.                                         Въ чемъ?
   Маринетъ.                                                   На бѣгахъ и въ храмѣ,
             На площади и дома у себя
             Сейчасъ васъ нѣтъ.
   Гро-Ренэ.                               Ну, въ этомъ, между нами,
             Не надо клятвъ.
   Эрастъ.                               Но кто послалъ тебя *
             Меня искать? Скажи.
   Маринетъ.                                         Особа эта,
             Скажу, на сердце руку положа,
             Во всякомъ случаѣ, не злобой къ вамъ согрѣта:
             Ну, словомъ, то -- моя прямая госпожа.
   Эрастъ. О, Маринетъ, скажи по правдѣ, таковы ли
             Всѣ чувства госпожи, какъ ты передаешь?
             Я правды не боюсь, меня пугаетъ ложь.
             Вѣдь я не разсержусь за горечь грустной были.
             Быть-можетъ, ласкою неискренней она
             Иныя чувства здѣсь маскируетъ!
   Маринетъ.                                                   Вотъ на!
             Откуда взяли вы такія подозрѣнья?
             Ея вниманье къ вамъ -- внѣ всякаго сомнѣнья.
             Еще какихъ же доказательствъ вновь
             Потребуетъ опять капризная любовь!
             Что, собственно, угодно вамъ?
   Гро-Ренэ.                                                   Бездѣлка.
             Пускай бы, напримѣръ,
             Повѣсился Валеръ,
             Иначе будетъ все онъ не въ своей тарелкѣ.
   Маринетъ. Какъ такъ?
   Гро-Ренэ.                     Такъ... До того ревнуетъ онъ.
   Маринетъ.                                                                       Къ кому?
             Къ Валеру? Вотъ такъ мысль! Она, сударь, присниться
             Могла лишь вашему уму.
             Я лучше думала -- пришлось разубѣдиться --
             О вашей головѣ... Но, можетъ-быть, подъ стать
             Тебѣ такой же вздоръ приснился?
   Гро-Ренэ.                                                   Ревновать!
             Ну нѣтъ, избави Богъ! Не такъ я глупъ, чтобъ тоже
             Худѣть отъ этихъ штукъ: оно себѣ дороже,
             Притомъ же, вѣрю я, меня не оцѣнить
             Ты сердцемъ не могла. Самъ наконецъ большого
             Я мнѣнья о себѣ, и трудно допустить,
             Чтобъ послѣ Гро-Ренэ любила ты другого.
             Гдѣ, чортъ возьми, найдешь такого молодца!
   Маринетъ. Ты правъ. И разсуждать такъ надо до конца.
             Къ чему уколы ревности безплодной?
             Ея дары для сердца непригодны:
             Лишь жъ выгодѣ соперника они.
             Увы, и безъ того далеко не въ тѣни
             Его достоинства. Я видѣла примѣры,
             Когда обязанъ былъ иной
             Всѣмъ счастіемъ тому, что ревновалъ безъ мѣры
             Его соперникъ записной.
             И наконецъ, такъ иль иначе, вѣчно
             Дрожать въ любви -- опасная игра:
             Не трудно вызвать такъ презрѣніе. Пора
             Вамъ это, сударь, знать. Совѣтую сердечно.
   Эрастъ. Ну, ну, довольно. Что ты хочешь передать? *
   Маринетъ. Мнѣ слѣдовало бъ васъ помучить и притворно
             На время скрыть все то, что велѣно сказать,
             Съ чѣмъ я искала васъ такъ долго и упорно.
             Вотъ вамъ, читайте. Всѣ сомнѣнія, какъ пухъ,
             Развѣются. Мы здѣсь одни... Читайте вслухъ.
   Эрастъ (читаетъ). "Вы говорили мнѣ не разъ,
                       Что ваша страсть безбрежна.
                       Она вполнѣ и сблизитъ насъ,
                       Когда отецъ вашъ, въ добрый часъ,
                       Благословитъ насъ нѣжно.
                       Моя любовь вручила вамъ
                       Права; они залогомъ,
                       Что руку съ сердцемъ я отдамъ,
                       Когда дадутъ согласье намъ
                       Передъ людьми и Богомъ".
             Какое счастье! Ты мнѣ принесла
             Божественную вѣсть!
   Гро-Ренэ.                               Ну что, недаромъ
             Я вамъ твердилъ объ этомъ съ жаромъ!
             Какъ на ладони вижу всѣ дѣла.
   Эрастъ (перечитывая). "Моя любовь вручила вамъ
                       Права; они залогомъ,
                       Что руку съ сердцемъ я отдамъ,
                       Когда дадутъ согласье намъ
                       Передъ людьми и Богомъ".
   Маринетъ. Но если разскажу я ей
             О вашихъ подозрѣніяхъ,-- конечно,
             Раскается она, что такъ сердечно
             Писала вамъ.
   Эрастъ.                     Нѣтъ, Маринетъ, не смѣй
             Разсказывать. Скрой страхъ мой мимолетный:
             Надежды лучъ съ тревогой безотчетной
             Моя душа искала въ немъ. О, вѣрь!
             И если ты разскажешь ей всю сцену,
             Прибавь: готовъ я выкупить теперь
             Свое сомнѣнье смертью, какъ измѣну.
             Всю жизнь готовъ за то ей посвятить,
             У ногъ ея прощенія молить...
   Маринетъ. Теперь слова о смерти неумѣстны.
   Эрастъ. Но все жъ тебѣ обязанъ многимъ я.
             Клянусь, что скоро, вѣстникъ мой прелестный,
             Вознаградить сумѣю я тебя.
   Маринетъ. А кстати,-- вы, быть-можетъ, догадались,
             Гдѣ я искала васъ?
   Эрастъ.                               Ну, гдѣ?
   Маринетъ.                                                   А тамъ,
             Въ лавчонкѣ, возлѣ рынка. Надо ль вамъ
             Напоминать, что вы мнѣ обѣщались
             Купить кольцо?
   Эрастъ.                               А, понимаю!
   Гро-Ренэ.                                                   Ну,
             И плутъ же ты!
   Эрастъ.                               Я вижу всю вину:
             Немного опоздалъ я съ исполненьемъ,
             Но...
   Маринетъ. Не затѣмъ сказала я,-- о, нѣтъ,
             Чтобъ торопить...
   Гро-Ренэ.                               Да, какъ же!
   Эрастъ (подавая ей перстень).           Маринетъ,
             Быть-можетъ, вы себѣ вознагражденьемъ
             Возьмете это?
   Маринетъ.                     Сударь, для чего
             Смѣетесь вы... Принять его! его!
   Гро-Ренэ. Бѣдняжка застыдилась. Полно! Что тамъ!
             Бери скорѣй -- и дѣло въ шляпѣ тутъ.
             Клянусь, родиться надо идіотомъ,
             Чтобы не взять, когда тебѣ даютъ.
   Маринетъ. Ну, развѣ только ради сувенира.
   Эрастъ. Когда могу я моего кумира
             Увидѣть?
   Маринетъ.           Постарайтеся склонить
             Отца на вашу сторону всецѣло.
   Эрастъ. А если онъ откажетъ, какъ мнѣ быть?
   Маринетъ. Тамъ поглядимъ. А на нее вы смѣло
             Разсчитывайте. Такъ иль этакъ, все равно,
             Быть вашей ей судьбою суждено.
   Эрастъ. Сегодня все рѣшится. До свиданья.

(Снова перечитываетъ письмо).

   Маринетъ (Гро-Ренэ). А какъ у насъ любовь? Ты не сказалъ
             Ни слова мнѣ.
   Гро-Ренэ.                     Лишь было бы желанье.
             Разъ, два, и бракъ. Тебя я пожелалъ.
             Желаешь ты меня?
   Маринетъ.                               О, безъ завѣта!
   Гро-Ренэ. Ну, вотъ и все.
   Маринетъ.                               Прощай, мой дорогой!
   Гро-Ренэ. Прощай, звѣзда моя!
   Маринетъ.                                         Свѣтильникъ мой,
             Прощай!
   Гро-Ренэ.                     Прощай, о, милая комета!
             О, радуга души моей! Я твой. (Маринетъ уходить).
   Гро-Ренэ. Ну, слава Богу, какъ по маслу, гладко
             Пошли дѣла. Альбертъ вамъ никогда,
             Повѣрьте, не откажетъ.
   Эрастъ.                                         Тсс... сюда
             Идетъ Валеръ. Бѣднягѣ, охъ, не сладко!
             Мнѣ жаль его.
   

ЯВЛЕНІЕ III.

Валеръ, Эрастъ, Гро-Ренэ.

   Эрастъ.                     Ну-съ, какъ, синьоръ Валеръ?
   Валеръ. Ну-съ, какъ, синьоръ Эрастъ?
   Эрастъ. Какъ, напримѣръ,
             У васъ любовь?
   Валеръ.                     Какъ страсть у васъ?
   Эрастъ.                                                   Сильнѣе
             День ото дня.
   Валеръ.                     Сильнѣй и у меня
             Моя любовь къ Люсиль день ото дня.
   Эрастъ. Къ Люсиль?
   Валеръ.                     Да, къ ней.
   Эрастъ.                                         Отъ зависти нѣмѣю!
             Вы постоянства образецъ, Валеръ.
   Валеръ. Настойчивости вы зато примѣръ.
   Эрастъ. Для чувствъ такихъ возвышенныхъ, которымъ
             Достаточно увидѣть только взоръ,
             Я не гожусь... Я не насыщенъ взоромъ.
             Къ тому жъ не такъ, скажу себѣ въ укоръ,
             Прочна моя любовь, чтобъ вѣчно
             Сносить дурное обращенье. Нѣтъ,
             Когда люблю,-- хочу, чтобы въ отвѣть
             Меня любили также.
   Валеръ.                               Ну, конечно!
             И я таковъ. И если существо,
             Плѣнившее мнѣ сердце, ничего
             Мнѣ не даетъ взамѣнъ любви, я тоже
             Ее оставлю,-- будь она дороже
             Всѣхъ благъ земныхъ.
   Эрастъ.                               Межъ тѣмъ Люсиль...
   Валеръ.                                                             Моей
             Любви Люсиль, какъ можетъ, отвѣчаетъ
   Эрастъ. Какъ видно, васъ и мелочь ублажаетъ.
   Валеръ. Ну, не такая мелочь, какъ о но'
             Вы думаете.
   Эрастъ.                     Я кой-что имѣю,
             Чтобъ хоть сейчасъ вамъ доказать вполнѣ
             Ея расположеніе ко мнѣ.
   Валеръ. И я кой-чѣмъ значительнымъ владѣю.
   Эрастъ. Не увлекайтесь, вѣрьте мнѣ.
   Валеръ.                                                   О, нѣтъ!
             Напротивъ, вамъ хотѣлъ я дать совѣтъ
             Не увлекаться слишкомъ. Въ оба надо
             Глядѣть... Да, да.
   Эрастъ.                               О, если бъ вздумалъ л
             Представить доказательство ея
             Любви ко мнѣ! Боюсь, мученьемъ ада
             Покажется оно вамъ.
   Валеръ.                               Если бъ могъ
             Всю тайну я открыть! Но буду скрытенъ съ вами.
             Я, право, не хочу вамъ причинять тревогъ
   Эрастъ. Пеняйте на себя, заставили вы сами
             Самонадѣянность вамъ сбавить хоть слегка.
             Читайте.
   Валеръ (прочтя). Да, слова пресладкія.
   Эрастъ.                                                   Рука,
             Знакома вамъ.
   Валеръ.                     Да, это отъ Люсили.
   Эрастъ. Что жъ ваша твердая увѣренность?
   Валеръ (уходя со смѣхомъ).                               Привѣтъ,
             Синьоръ Эрастъ.
   Гро-Ренэ.                               Бѣдняга-баринъ! Или
             Рехнулся онъ? Что тутъ смѣшного?
   Валеръ.                                                   Нѣтъ,
             Меня,признаться, удивилъ онъ. Тайна
             Подъ этой маской скрыта.
   Гро-Ренэ.                                         Вотъ идетъ
             Его лакей.
   Эрастъ.                     Да, вижу. Въ свой чередъ
             Я выпытать хотѣлъ бы чрезвычайно
             О чувствахъ барина его къ Люсиль.
   

ЯВЛЕНІЕ IV.

Эрастъ, Маскариль, Гро-Ренэ.

   Маскариль (въ сторону)Нѣтъ пытки хуже той, что суждена лакею --
             Служить у барина, влюбленнаго по шею!
   Гро-Ренэ. Другъ, здравствуй.
   Маскариль.                     Здравствуй.
   Гро-Ренэ.                                                   Что здѣсь ищетъ Маскариль?
             Въ такую пору? Что онъ дѣлаетъ? Что бродитъ?
             Вернулся, остается, иль уходитъ?
   Маскариль. Вернуться я но могъ: еще я не былъ здѣсь,
             И не брожу; вѣдь вы меня остановили,
             Не остаюсь: сейчасъ хочу итти.
   Эрастъ.                                                   Просили
             Мы васъ помягче бъ быть. Зачѣмъ такая спѣсь
             И точность строгая?
   Маскариль.                     Я вашъ слуга покорный.
   Эрастъ. Куда спѣшите? Я васъ испугалъ?
   Маскариль.                                         О, нѣтъ!
             За отрицательный отвѣтъ
             Мнѣ ваша вѣжливость порукою безспорной.
   Эрастъ. Послушай, мы ужъ не враги теперь,
             И ревность насъ ужъ болѣе не гложетъ.
             Погасла страсть, надеждамъ вашимъ дверь
             Открыта настежь.
   Маскариль.                     Что жъ! Дай Богъ!
   Эрастъ.                                                             Вамъ можетъ
             И Гро-Ренэ все это подтвердить.
   Гро-Ренэ. Вполнѣ. Тебѣ готовъ я уступить
             Самъ Маринетъ.
   Маскариль.                     Оставимъ это дѣло!
             Соперничество наше ужъ не столь
             Опасно, чтобы насъ на крайность подогрѣло.
             Но впрямь ли кончили вы, ваша милость, роль
             Влюбленнаго? Иль это лишь коварство?
   Эрастъ. Я понялъ, что -- увы!-- твой господинъ сто кратъ
             Счастливѣе въ любви. Я былъ бы глупый фатъ,
             Когда бы продолжалъ подобное мытарство.
             Искать взаимности смѣшно, когда она
             Красавицей тайкомъ другому отдана.
   Маскариль. Вотъ новость, признаюсь, пріятная. Помимо
             Того, что были вы не безопасны намъ,
             Благоразумье честь вамъ дѣлаетъ. Да, тамъ,
             Гдѣ лицемѣріе,-- томиться нестерпимо
             Надеждами напрасными. Во мнѣ
             Вы возбуждали жалость неподкупно.
             Все, что творилось тамъ, я зналъ, о, зналъ вполнѣ.
             Обманывать достойнаго преступно
             И оскорбительно. Но, дьяволъ побери!
             Откуда вы могли узнать всю эту штуку?
             Вѣдь ночью -той, когда другъ другу до зари
             Они клялись въ любви и вѣрности,-- я руку
             На отсѣченье дамъ,-- свидѣтелей другихъ,
             Коль не считать меня, да... ну, еще двоихъ,.
             Совсѣмъ и не было. И свято вѣрятъ оба,
             Что тайный ихъ союзъ, союзъ любви до гроба
             Донынѣ никому не вѣдомъ.
   Эрастъ.                                         Что? О чемъ
             Ты говоришь?
   Маскариль.           Да вотъ, что пораженъ я прямо,
             Не постигаю, кто вамъ сообщилъ о томъ,
             Что до сихъ поръ отъ всѣхъ скрывается упрямо,
             И въ томъ числѣ отъ васъ,-- что цѣпью брачныхъ узъ
             Тогда былъ закрѣпленъ любовный ихъ союзъ,
   Эрастъ. Вы лжете!
   Маскариль.           Ради васъ-желалъ бы я, чтобъ было
             Все это только ложь.
   Эрастъ.                               Вы плутъ.
   Маскариль.                                         Пусть!
   Эрастъ.                                                             Заслужило
             Нахальство ваше здѣсь, на мѣстѣ, палокъ сто.
   Маскариль. Власть ваша...
   Эрастъ.                               Ахъ, ахъ, Гро-Ренэ!
   Гро-Ренэ,                                                             Ну, что?
   Эрастъ. Боюсь я говорить! Мнѣ страшно! Ты однако
             Готовъ ужъ наутекъ.
   Маскариль.                     Ничуть.
   Эрастъ.                                         Люсиль -- жена?
   Маскариль. Нѣтъ, сударь, я шутилъ.
   Эрастъ.                                                   А, ты шутилъ, собака!
   Маскариль. Нѣтъ, то не шутка.
   Эрастъ.                                         Да? Такъ правда?
   Маскариль.                                                             Вотъ те на!
             Я не сказалъ.
   Эрастъ.                     А что жъ ты говорилъ?
   Маскариль.                                                   Ни слова
             Я больше не скажу, чтобъ не попасть впросакъ.
   Эрастъ. Нѣтъ, толкомъ говори, солгалъ иль правда?
   Маскариль.                                                             Какъ
             Угодно... Вовсе я не для того здѣсь съ вами,
             Чтобы разбалтывать.
   Эрастъ (обнажая шпагу)Ты скажешь наконецъ?
             Иль этимъ развяжу тебѣ языкъ я, лжецъ!
   Маскариль. Тогда сглупитъ онъ вновь. Нѣтъ, лучше ужъ пинками
             Отдѣлайтесь и мнѣ позвольте улизнуть.
   Эрастъ. Смерть, если правдѣ ты дерзнешь не присягнуть!
   Маскариль. Что дѣлать! Все вамъ, все я разскажу по чести...
             А вдругъ разсердитесь!..
   Эрастъ.                                         Я слушаю, но знай:
             Лишь слово лжи,-- тогда ты на себя пеняй;
             Мой гнѣвъ неумолимъ, ты не избѣгнешь мести.
   Маскариль. Согласенъ. Если я хоть слово пристегну
             Къ тому, что было,-- мнѣ переломайте ноги
             И руки... Мало,-- вы меня убейте.
   Эрастъ.                                                             Ну?
             Такъ правда этотъ бракъ?
   Маскариль.                               Молю, не будьте строги.
             Языкъ -- мой врагъ. Не могъ сдержать я болтовни.
             Но что же дѣлать! Такъ и есть оно; они
             Лишь для отвода глазъ воспользовались вами,
             Устроивъ цѣлыхъ пять свиданій, наконецъ
             Третьеводни союзъ двухъ любящихъ сердецъ
             Скрѣпили. И Люсиль съ тѣхъ поръ скупѣе стала
             На ласки къ барину и все стоитъ на томъ,
             Что будто нѣжность къ вамъ должна служить щитомъ
             Для тайны ихъ. Когда всѣхъ клятвъ моихъ вамъ мало
             И сомнѣваетесь вы въ честности моей,
             Пусть ночью Гро-Ренэ отправится со мною,
             И онъ увидитъ тамъ...-- ужъ это я устрою...--
             Какъ въ темнотѣ легко онъ проникаетъ къ ней.
   Эрастъ. Бездѣльникъ! Съ глазъ моихъ долой.
   Маскариль.                                                   Сію минуту.
             Я только этого и добивался.
   

ЯВЛЕНІЕ V.

Эрастъ, Гро-Ренэ.

   Эрастъ.                                                   Такъ!
             Ну, что та скажешь?
   Гро-Ренэ.                               Что? Попались мы впросакъ,
             Коль онъ не вретъ.
   Эрастъ.                               Увы, на этотъ разъ я плуту,
             Мучителю -- увы!-- не вѣрить не могу.
             Ужъ слишкомъ ясно то, что вырвалось случайно:
             И какъ къ письму Валеръ отнесся, и вся тайна
             Любви ихъ подъ щитомъ вниманія къ врагу.
   

ЯВЛЕНІЕ VI.

Эрастъ, Маринетъ, Гро-Ренэ.

   Маринетъ. Я вамъ пришла сказать, что нынче, какъ стемнѣетъ,
             Тамъ... въ паркѣ... барыня васъ будетъ ждать... одна.
   Эрастъ. Какъ!.. О, предательница! Смѣетъ
             Со мною говорить! Прочь съ глазъ! И пусть она,
             Пусть госпожа твоя писать мнѣ позабудетъ,
             Иль вотъ какъ съ письмами я поступлю. (Рветъ письмо).
                                                                         Такъ... Такъ!.. (Уходить).
   Маринетъ. Какою мухою укушенъ онъ, бѣднякъ?
             Скажи мнѣ, Гро-Ренэ.
   Гро-Ренэ.                               Прочь съ глазъ моихъ! Да будетъ
             Отнынѣ именемъ тебѣ -- не Маринетъ,
             А крокодилъ! Сатрапъ! Нѣтъ, даже людоѣдъ
             Не такъ жестокъ, какъ ты; Иди къ своей синьорѣ
             И ей скажи, что пусть хитра она, по все жъ
             И мы не дураки, и насъ не проведешь...
             Иди и провались съ ней къ чорту!
   Маринетъ (одна).                                         Эко горе?
             Бѣдняжка Маринетъ! Ты бредишь, можетъ-быть?
             Въ нихъ, вѣрно, заварилъ самъ дьяволъ эту кашу.
             Такъ встрѣтить нашъ привѣтъ и деликатность нашу!
             Ахъ, какъ у насъ должно всѣхъ это поразить!
   

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Аскань, Фрозина.

   Фрозина. Аскань, я, видитъ Богъ, нѣмѣе рыбы даже.
   Аскань. По безопасно ли вести бесѣду тутъ?
             А вдругъ сюда придутъ,
             Подслушаютъ. Нѣтъ, надо быть на стражѣ.
   Фрозина. Но въ комнатѣ опаснѣй говорить.
             Здѣсь смѣло можемъ мы бесѣдовать покуда.
             Засаду тамъ и тутъ увидимъ мы отсюда.
   Аскань. Ахъ, эту тайну мнѣ такъ тяжело открыть!
   Фрозина. О, значить, это важно безусловно?
   Аскань. Да, очень важно. Тайну даже вамъ
             Я не совсѣмъ охотно передамъ,
             И, если бъ можно было хладнокровію
             Ее скрывать и дальше, никогда
             Ее вы не узнали бъ.
   Фрозина.                               Да?
             Ахъ, это мнѣ обидно. Вы молчали,
             Довѣриться боялись мнѣ! Не я ли
             Доказывала вамъ по разъ, не два,
             И преданность всѣмъ планамъ вашимъ съ жаромъ,
             И, если надо,-- скупость на слова.
             Повѣрьте мнѣ, я вскормлена недаромъ
             Одною грудью съ вами. Потому
             Я ваши тайны такъ храню. Кто знаетъ...
   Аскань. Да, вамъ извѣстно то, что заставляетъ
             Меня, наперекоръ всему,
             Скрывать отъ всѣхъ мой полъ и даже званье:
             Чтобъ отъ меня покойнаго Асканя
             Богатое наслѣдство не ушло,
             И остаюсь я здѣсь, гдѣ протекло
             Мое все дѣтство, въ чуждой мнѣ личинѣ,
             Подъ именемъ Асканя. Тайну нынѣ
             Я беззавѣтно довѣряю вамъ.
             Но раньше, чѣмъ всю суть я передамъ,
             Скажите мнѣ, возможно ли, чтобъ тайна,
             Скрывающая полъ мой, наконецъ
             Альберту не открылась хоть случайно,
             Чтобъ онъ не зналъ, что мнѣ онъ не отецъ?
   Фрозина. Ахъ, и меня смущалъ неоднократно
             Такой вопросъ, по правдѣ вамъ сказать.
             И даже не умѣла маѣ понятно
             Отвѣтить на него моя родная мать.
             Когда сошелъ въ могилу ихъ прекрасный
             Единственный наслѣдникъ въ цвѣтѣ лѣтъ,
             Ихъ сынъ, кому до появленья въ свѣтъ
             Завѣщано рукою дяди властной
             Наслѣдство,-- Богъ ужъ вѣсть тамъ, почему
             Его отецъ отсутствовалъ; ему,
             Когда вернулся онъ, жена страшилась
             Открыть несчастье, навсегда лишить
             Его надеждъ богатство получить.
             Воспитанника взять она рѣшилась,
             И васъ тогда отъ насъ она взяла.
             На тотъ обманъ согласіе дала
             Ей ваша мать: подарками купили
             Ея молчанье. Тайну эту скрыли
             Мы отъ Альберта. А его жена?
             Двѣнадцать лѣтъ въ душѣ своей она
             Ее таила, по недугъ нежданный
             Сразилъ ее, и въ землю унесла
             Бѣдняжка то, что въ сердцѣ берегла.
             Но все жъ Альбертъ съ заботой постоянной
             Старается съ семьею вашей быть
             Всегда въ ладу. Онъ даже преисправно,--
             Что не спроста,-- имъ помогаетъ явно.
             А между чѣмъ... Какъ это примирить!
             Онъ васъ женить намѣренъ неотложно,
             Хоть говоритъ, что это сплетни. Нѣтъ!
             Что о подмѣнѣ знаетъ онъ,-- возможно,
             Но полъ, вашъ полъ,-- онъ для него секреть...
             Однако мы совсѣмъ забыли дѣло.
             Отъ нетерпѣнія узнать
             Всю тайну я горю опять.
   Аскань. Такъ слушайте внимательно: хотѣла
             Я, какъ и всѣхъ, Амура обмануть,
             Скрыть отъ него свой полъ и ускользнуть,
             Но отъ него мечты мои не скрылись,
             И подъ мужской одеждою нашла
             Дѣвичье сердце чуткая стрѣла.
             Ну, словомъ, я влюбилась.
   Фрозина.                                         Вы влюбились!
   Аскань. Тсс... удивленіе свое
             Не расточайте. Вамъ сейчасъ другое диво
             Откроетъ сердце бѣдное мое.
   Фрозина.                                                   Ну?
   Аскань. Я люблю Валера.
   Фрозина.                               Справедливо,
             Нельзя не удивляться! Какъ! Любить
             Того, кого огромнаго наслѣдства
             Обманомъ вы пытаетесь лишить!
             Тѣнь подозрѣнія.-- и средство
             Найдетъ онъ возвратить сполна
             Свои права.
   Аскань.                     Есть и другая тайна,
             Вы поразитесь: я -- его жена!
   Фрозина. Жена! Мой Богъ! Какъ такъ? Необычайно!
             Не разберусь... Не знаю... Не пойму!
   Аскань. Но тутъ не все.
   Фрозина.                               Не все?
   Аскань.                                         Ну да, ему
             Я прихожусь женой, но онъ о томъ не знаетъ,
             Онъ вообще и не подозрѣваетъ,
             Что я -- не я...
   Фрозина.                     Я всякое -- увы!--
             Соображенье потеряла...
             Всѣ мысли спутаны...
   Аскань.                               Сейчасъ поймете вы.
   Валеръ, въ мою сестру влюбившійся сначала,
             Казался мнѣ взаимности ея
             Вполнѣ достойнымъ. Мнѣ обидно было,
             Что за любовь сестра моя
             Ему пренебреженіемъ платила.
             Онъ нѣжность съ жалостью будилъ въ душѣ моей.
             Я добивалась отъ Люсили
             Любви къ нему, бранилась съ ней
             Изъ-за него, насколько было въ силѣ.
             И, противъ воли, я сама
             Зажглась тѣмъ чувствомъ незамѣтно,
             Которое сестрѣ къ нему внушала тщетно.
             Онъ съ ней заговоритъ,-- я безъ ума
             Отъ словъ его; о ней вздохнетъ онъ нѣжно,--
             Я вздохами его покорена.
             Такъ сердце слабое мятежно
             Несла капризная волна
             Навстрѣчу чувствъ къ другой. И отраженный
             Ударъ мнѣ ранилъ сердце глубоко.
             И наконецъ зашло такъ далеко,
             Что передъ нимъ свой пламень затаенный
             Ужъ болѣе скрывать я не могла.
             Но для него иною я была.
             Однажды ночью онъ, влюбленный,
             Услышалъ отъ меня, что отъ Люсили ждалъ.
             Я такъ сыграла роль, что, упоенный,
             Обмана онъ не разгадалъ.
             Подъ видомъ той, ему желанной,
             Ему сказала я, что онъ уже давно
             Мнѣ тронулъ страстью сердце, но
             Что антипатіею странной
             Къ нему проникнутъ мой отецъ,
             Что все мое притворство очень ясно,
             Что только ночью наконецъ
             Я на свиданье съ нимъ согласна.
             Днемъ чуждыми людьми придется намъ
             Во избѣжанье бѣдъ казаться;
             Что онъ не долженъ огорчаться
             Моей холодностью, что самъ /
             Тайнъ и записокъ, осторожный,
             Какъ я, онъ долженъ избѣгать.
             Но нѣтъ нужды упоминать
             О мелочахъ интриги сложной;
             Такъ или иначе мнѣ удалась она,
             И я теперь его жена.
   Фрозина. Чортъ побери! Наружный видъ вашъ, право,
             Такъ простъ, что трудно угадать
             За нимъ талантъ интриговать
             Такъ остроумно и лукаво.
             Однако я боюсь, сударыня, что вы
             Поторопились. Я, конечно бы, желала,
             Чтобъ хитрый планъ удача увѣнчала...
             Но не сносить вамъ головы,
             Когда откроется затѣя,
             А долго вѣдь ее никакъ не скрыть.
   Аскань. Кто въ силахъ такъ, какъ я, любить,
             Стремится къ цѣли, не робѣя.
             Чѣмъ ни грозила бы бѣда со всѣхъ сторонъ.
             Все рядомъ съ этимъ такъ не цѣнно...
             Была я съ вами откровенна,
             Дабы совѣтъ вашъ... Тсс... вотъ онъ...
             Мой мужъ...
   

ЯВЛЕНІЕ II.

Валеръ, Аскань, Фрозина.

   Валеръ.                     Я, кажется, здѣсь лишній?
             У васъ, какъ вижу я, горячій разговоръ --
             Я удалюсь.
   Аскань.                     Напротивъ, споръ
             Намъ разрѣшить вы можете давнишній.
   Валеръ. Я?
   Аскань.           Вы.
   Валеръ.                     Какъ это?
   Аскань.                                         Я твердилъ,
             Что вы, вы тотъ, кто бъ покорилъ
             Меня, когда бы былъ я дамой,
             И если бъ ваше сердце также шло
             Ко мнѣ съ надеждою упрямой,
             Бороться было бы ужасно тяжело.
   Валеръ. Ахъ, къ сожалѣнью, невозможно
             Провѣрить правду вашихъ словъ
             При этомъ если бы. Однако я готовъ
             На словѣ, сказанномъ неосторожно,
             Васъ изловить. Привязанность ко мнѣ
             Вы докажите.
   Аскань.                     Я вполнѣ
             Готовъ на все... когда хотите,
             И, повторяю, во сто кратъ
             Вамъ за любовь отвѣтить щедро радъ,
             Но только вы меня любите.
   Валеръ. А если я помочь васъ попрошу
             Въ устройствѣ счастья мнѣ съ одною дорогою
             Особой?
   Аскань.                     О, тогда, не скрою,
             Я васъ надеждъ такихъ безжалостно лишу.
   Валеръ. Хоть откровенно, но, конечно,
             Далёко не любезно... нѣтъ...
   Аскань. А вы бъ хотѣли безсердечно,
             Чтобъ на такой призывъ въ отвѣть,
             Любя, какъ женщина, я все же
             Съ другою холодно соединила васъ.
             Нѣтъ, это слишкомъ.
   Валеръ.                                         Отчего же?
             Вѣдь вы не женщина.
   Аскань.                               Но то, что вы сейчасъ
             Услышали, примите тоже
             Какъ бы изъ женскихъ устъ.
   Валеръ.                                         Итакъ,
             Я не могу разсчитывать никакъ
             На вашу помощь и участье,
             Пока какой-нибудь чудесной властью
             Аскань не станетъ дѣвушкой.
   Аскань.                                                   Одно
             Открою вамъ: воображенье
             Мое такъ чутко, что оно
             Подмѣтитъ даже тѣнь малѣйшую сомнѣнья
             Въ подобныхъ чувствахъ и словахъ.
             Но я... я искренна и, сознаюсь, не властна
             Я вамъ помочь въ такихъ дѣлахъ...
             Иль нѣтъ, пожалуй, я согласна,
             Съ однимъ условіемъ однако; вотъ оно:
             Вы поклянитесь заодно,
             Что ваша дружба неизмѣнна,
             Что если бъ дѣвушкой была я, то она
             Въ любовь горячую должна бъ
             Преобразиться сокровенно.
   Валеръ. Ну, признаюсь, мнѣ этотъ вызовъ новъ.
             Хоть черезчуръ ревнивъ онъ явно,
             Хоть ваше чувство своенравно,
             Я все-таки имъ тронутъ и готовъ
             Все обѣщать вамъ, что хотите.
   Аскань. Прошу васъ, этимъ не шутите.
   Валеръ.                                                   Серьезно.
   Аскань. Если такъ, то знайте -- съ этихъ поръ
             У насъ однѣ и тѣ же цѣли.
   Валеръ. Я испытаю васъ немедленно на дѣлѣ,
             Открывъ вамъ тайну.
   Аскань.                               Разговоръ
             И я вести сейчасъ имѣю съ вами.
             Ко мнѣ всѣ чувства ваши онъ
             Освѣтитъ яркими лучами.
   Валеръ.                                         Какъ это?
   Аскань. Дѣло въ томъ, что я люблю... влюбленъ...
             Но самъ признаться ей не смѣю.
             Отъ васъ, васъ одного зависимо вполнѣ
             Предметъ любви моей ко мнѣ
             Расположить.
   Валеръ.                     Я попрошу яснѣе
             Мнѣ ваше дѣло разсказать,
             И если я своей единой властью
             Могу открыть вамъ двери къ счастью,--
             Вы можете спокойно ожидать.
   Аскань. Вы силы этого обѣта
             Не понимаете.
   Валетъ.                     На все готовъ для васъ.
             Скажите, кто же та, которую вы...
   Аскань.                                                   Часъ
             Еще не наступилъ назвать ее, по это
             Лицо вамъ очень близко.
   Валетъ.                                         Я
             Заинтригованъ. Васъ плѣнила,
             Признайтесь, не сестра моя?
   Аскань. Вновь повторю: не наступила
             Минута, чтобъ открыть секретъ.
   Валеръ. Но почему?
   Аскань.                     Получите отвѣтъ,
             Когда мнѣ вы дадите объясненье
             Секрета своего.
   Валеръ.                               Готовъ... Но вотъ...
             Мнѣ надо получить той дамы позволенье.
   Аскань. Ея согласьемъ въ свой чередъ
             Вы заручитесь. И другъ другу
             Мы послѣ этого все сообщимъ тотчасъ,
             И ясно будетъ, кто изъ насъ
             Скорѣй способенъ на услугу.
   Валеръ. Такъ до свиданьи. Наконецъ
             Въ свою звѣзду я вѣрю снято.
   Аскань. И я, Валеръ.

(Валеръ уходитъ).

   Фрозина.                     На васъ онъ смотритъ, какъ на брата.
   

ЯВЛЕНІЕ III.

Люсиль, Аскань, Фрозина, Маринетъ.

   Люсиль (обращается сначала къ Маринетъ).
             Теперь я знаю, какъ отмстить,
             И, если только можетъ огорчить
             Его поступокъ этотъ,-- смѣло
             Его я тотчасъ же охотно совершу.
             Я измѣнилась, брать Аскань; дышу
             Теперь желаньемъ я всецѣло
             Любить Валера, съ кѣмъ до этихъ поръ была
             Горда, насмѣшлива и зла.
   Аскань. Что бы, сестра! Вы такъ непостоянны?
             Не понимаю...
   Люсиль.                     Да.
             Зато и вы съ вопросомъ вашимъ странны:
             Не упрекали ль вы всегда
             Меня въ жестокости, въ ужасной
             Къ нему холодности? И вотъ,
             Когда его, наоборотъ,
             Хочу любить любовью страстной,
             Вы недовольны и сейчасъ
             Противъ него.
   Аскань.                     Ну что жъ, я не скрываю.
             Когда коснется дѣло васъ,
             О немъ я вмигъ позабываю.
             Узнайте же, теперь другою онъ
             Уже захваченъ и плѣненъ,
             И съ болью я воображаю
             Все униженье ваше и испугъ,
             Когда уйдетъ къ другой вашъ вѣроломный другъ!
   Люсиль. Своей души, мой брать, ничѣмъ я не унижу.
             Валера сердце мнѣ давно
             Открыто, я прекрасно вижу,
             Чѣмъ дышитъ и живетъ оно.
             Всѣ эти чувства безъ запрета
             Ему вы можете открыть,
             А если нѣтъ,-- ему все это
             Скажу сама я, такъ и быть...
             Что съ вами, братъ?.. Какая-то тревога?
   Аскань. Когда моимъ словамъ вы вѣрите немного,
             Когда способны тронуть васъ
             Моленья брата, не лукавьте
             И той, которая сейчасъ
             Его такъ любитъ, вы оставьте
             Блаженство счастія. Она
             Мнѣ близкій человѣкъ и тронуть васъ должна.
             Она лишь мнѣ свою любовь открыла.
             О, сжальтесь! Ей грозитъ могила,
             Коли вы не откажетесь отбить
             У ней ея святыню властно.
             Эраста вы должны любить.
   Люсиль. Довольно, братъ мой. Мы напрасно
             Ведемъ бесѣду. Кто она,
             Мнѣ все равно... Хочу теперь одна
             Остаться здѣсь.
   Аскань.                               Сказать вамъ не умѣю,
             Въ отчаянье какое вы
             Жестокостью своею
             Меня повергнете, увы!
   

ЯВЛЕНІЕ IV.

Люсиль, Марипетъ.

   Маринетъ. Сударыня, прошу прощенья --
             Не слишкомъ скоро ли рѣшенье?
             Не поспѣшили ль вы?
   Люсиль.                               О, нѣтъ.
             Сердечная обида, Маринетъ,
             Не разсуждаетъ, жаждетъ мести
             И любитъ все, что только можетъ дать
             Возмездье. О, измѣнникъ низкій! Стать
             Столь дерзкимъ!
   Маринетъ.                               Да, сказать по чести,
             Досель я не приду въ себя; со всѣхъ сторонъ,
             Какъ головы я ни ломаю,
             Все ничего не понимаю.
             Безмѣрнымъ счастьемъ упоенъ,
             Обыкновенно онъ, бывало,
             Какъ только письмецо ему я доставляла,
             Готовъ былъ обожать меня.
             А тутъ, принявъ посланье снова,
             Такъ разошелся безтолково,
             Что встрѣтилъ вѣстницу, браня.
             Не постигаю, что такое
             Могло въ такой короткій срокъ
             Произойти?
   Люсиль.                     Ничѣмъ, ничѣмъ не могъ
             Онъ оскорбиться. Здѣсь виною
             Одинъ лишь онъ, и на него
             Я безпощадно гнѣвъ поэтому обрушу.
             Зачѣмъ искать другихъ причинъ того,
             Въ чемъ ясно видимъ мы лишь низменную душу!
             Ахъ, я теперь стыжусь сама
             Того несчастнаго письма!
             Онъ ни малѣйшаго не стоитъ снисхожденья!
   Маринетъ. Вы правы. Это -- преступленье,
             Измѣна, подлость! Впрочемъ, такъ оно
             Всегда ведется. Какъ ни грустно,
             Но -- ахъ!-- мы, женщины, всему, что такъ искусно
             Поютъ повѣсы, все равно,
             Развѣсивъ уши, вѣримъ; таетъ
             Отъ всѣхъ ихъ сладкихъ словъ и лицемѣрныхъ штукъ
             Вся строгость женская, и вдругъ
             Довѣрчиво мольбамъ ихъ сердце отвѣчаетъ.
             О, жертвы слабостей и слезъ!
             Когда бы поскорѣй мужчинъ всѣхъ чортъ унесъ!
   Люсиль. Пусть, пусть смѣется надо мной.
             Недолго будетъ онъ глумитьс!
             И скоро ясно убѣдится,
             Что въ сердцѣ женщины иной
             Живетъ съ разбитымъ чувствомъ рядомъ
             Презрѣнье, дышащее ядомъ.
   Маринетъ. А вотъ у Маринетъ есть нюхъ: въ одинъ прекрасный
             Весенній вечеръ кой-кому
             Она сказала: "Нѣтъ... Не быть тому!"
             Другая въ тотъ силокъ влетѣла бы опасный,
             Услышавъ матримонія обѣтъ,
             Но -- nesdo vos l) -- мой былъ отвѣть,
   Люсиль. Для шуточекъ такихъ моментъ неблагодарный!
             Глубоко я оскорблена. Коварный!
             Пусть онъ ко мнѣ когда-нибудь придетъ!..
             Увы, я знаю, что напрасно
             Мечту лелѣять! Ежечасно мнѣ небо горести несетъ,
             Не дастъ упиться местью жгучей,
             Но если улыбнется случай
             Благопріятный, и, влюбленъ,
             Опять ко мнѣ вернется онъ,
             Виной сегодняшней убитый,--
             Не вздумай прибѣгать ко мнѣ его защитой.
             Наоборотъ, ты угодишь
             Мнѣ больше, будетъ тѣмъ отраднѣй,
             Чѣмъ предо мной ты безпощаднѣй
             Его коварство обнажишь.
             И если бы не устояло
             Предъ нимъ Люсили сердце вновь
             И снисхожденье даровало,
             Пусть твоя преданность, любовь
             Опять мой гнѣвъ возбудятъ гордый.
   Маринетъ. Не безпокойтесь. Съ силой твердой
             Вы предоставьте дѣйствовать ужъ мнѣ.
             Не меньше васъ сама полна я гнѣва.
             Ужъ лучше по своей винѣ
             До гроба я останусь дѣва,
             Чѣмъ попаду опять впросакъ,
             Когда бы вновь коварный мой толстякъ...
   

ЯВЛЕНІЕ V.

Альбертъ, Люсиль, Маринетъ.

   Альбертъ. Люсиль, пожалуйста, идите
             Домой и мнѣ сейчасъ пришлите
             Учителя. Я долженъ съ нимъ
             Поговорить. Ему, быть-можетъ,
             Извѣстно, отчего такимъ
             Сталъ нашъ Аскань, и что тревожитъ
             Его? Какая мысль гнететъ?
   

ЯВЛЕНІЕ VI.

   Альбертъ (одинъ). Въ какую тьму сомнѣній и заботъ
             Ввергаетъ насъ одинъ несправедливый
             Поступокъ! Взявъ изъ алчности въ свой домъ
             Ребенка, я утратилъ миръ счастливый.
             Когда бъ я зналъ, что онъ такой содомъ
             Внесетъ ко мнѣ, я о наслѣдствѣ этомъ
             И думать бы не сталъ. То я дрожу,
             Что мой обманъ раскроется предъ свѣтомъ
             И предъ семьей, то я хожу
             Съ тревожной мыслью, что съ пріемнымъ сыномъ,
             Котораго такъ нужно сохранить,
             Несчастіе большое можетъ быть.
             Случится ли, дѣла влекутъ изъ дома --
             Я трепещу, что возвращусь, а тамъ
             Вѣсть поразитъ меня ударомъ грома!
             "Какъ! Вы не знали! Не сказали вамъ?..
             Вашъ сынъ въ ужасной лихорадкѣ..." -- Или --
             "Сломалъ онъ руку, ногу..." Словомъ, такъ
             Всегда, вездѣ тяжелыхъ мыслей мракъ
             Меня гнететь. Страданья изсушили.
   

ЯВЛЕНІЕ VII.

Альбертъ, Метафрастъ.

   Метафрастъ. Mandatum tnum euro diligenter 2).
   Альбертъ.                                                             Къ вамъ,
             Maître, я хотѣлъ...
   Метафрастъ.                     Maître, какъ извѣстно намъ,
             Отъ словъ magis ter, то-есть больше втрое 3).
   Альбертъ. Вотъ какъ! Не зналъ... Пока мы все такое
             Оставимъ. А теперь, учитель мой,
             Узнайте...
   Метафрастъ.           Продолжайте.
   Альбертъ.                                         Я душой
             Радъ продолжать, но вы не продолжайте
             Перебивать меня. Я въ третій разъ
             Начну. Учитель, каждый день и часъ
             Мой сынъ меня печалитъ... Я же... дайте
             Сказать... люблю его, всегда о немъ
             Забочусь.
   Метафрастъ.           Правда. Filio non potest
             Praeferri nisi filius 4).
   Альбертъ.                               Въ простомъ,
             Въ обычномъ разговорѣ, полагаю,
             Латынь оставить можно. Я считаю,
             Учитель, васъ въ латыни знатокомъ,
             Ученымъ, знаменитѣйшимъ по нраву.
             По крайней мѣрѣ эту вашу славу
             Разносятъ всѣ, кто съ мудростью знакомъ.
             По все же въ нашемъ разговорѣ съ вами
             Не расточайте мудрости своей,
             Не сыпьте, точно съ каѳедры, рѣчами.
             Отецъ мой былъ умнѣйшій изъ людей,
             Однако онъ, помимо часослова,
             Меня учить не думалъ ничему,
             И хоть полвѣка отдалъ я ему,
             Не смыслю въ часословѣ я ни слова.
             А посему оставьте свой языкъ
             И говорите такъ, какъ я привыкъ.
   Метафрастъ. Да будетъ такъ.
   Альбертъ.                                         Богъ вѣсть, что за причина,
             Мой сынъ страшится брака. Такъ и сякъ
             Пытаюсь я склонить его на бракъ,
             Но Гименей не искушаетъ сына.
   Метафрастъ. А можетъ-быть, характеромъ -- двойникъ
             Онъ съ братомъ Марка Туллія: тотъ вмѣстѣ
             Далъ съ Аттикомъ одинъ обѣтъ по чести;
             Какъ выражались греки -- Atanaton 5)...
   Альбертъ.                                                             На мигъ
             Я васъ молю забыть ученость эту.
             Оставьте грековъ, римлянъ и славянъ,
             Народовъ всѣхъ вѣковъ и разныхъ странъ;
             У сына съ ними, я клянусь вамъ, нѣту
             Ни капли общаго!
   Метафрастъ.                     Итакъ, вашъ сынъ...
   Альбертъ. Ужъ не питаетъ ли онъ тайной страсти
             Къ кому-нибудь? Встревоженный, одинъ
             Вчера бродилъ въ лѣсу онъ, тамъ, въ той части,
             Гдѣ...
   Метафрастъ. Вѣрно, вы хотите мнѣ сказать --
             Въ уединеніи... латинское secessus...
             Вергилій говоритъ: "Est in secessn locus" 6).
   Альбертъ. Да какъ же это могъ Вергилій знать,
             Когда, увѣренъ я, въ трущобѣ этой
             Былъ я да сынъ, и больше ни души?
   Метафрастъ. Вергилія я назвалъ, какъ поэта,
             Чтобъ формы рѣчи были хороши,
             Не какъ свидѣтеля того, что съ вами было
             Вчера.
   Альбертъ.           А я вновь повторяю вамъ,
             Что не нуждаюсь въ формахъ, или тамъ
             Въ свидѣтеляхъ поэтахъ... Въ томъ здѣсь сила,
             Что для меня собственноличный взглядъ
             Достаточенъ.
   Метафрастъ.           Однако жъ интереснѣй
             Брать тѣ слова, которыя извѣстнѣй,
             У авторовъ большихъ. Вѣдь говорятъ:
             "Tu vivendo bonos... scribendo sequaro peritns" 7).
   Альбертъ. Ты чортъ, иль человѣкъ?
             Ты перестанешь мнѣ мѣшать?
   Метафрастъ.                                         Весь вѣкъ
             Училъ тому Квинтиліанъ...
   Альбертъ.                                         Чтобъ черти
             Побрали болтуна!
   Метафрастъ.                     При этомъ, вѣрьте,
             Учено возвѣщаетъ онъ
             То, что и вамъ понравится.
   Альбертъ.                                         Нѣтъ, вонъ,
             Собачій сынъ! Къ чертямъ! Ахъ, такъ вотъ руки
             И чешутся расквасить этотъ ликъ!
   Метафрастъ. О, сударь! Что жъ такъ гнѣвенъ вашъ языкъ?
             Что вамъ угодно отъ меня?
   Альбертъ.                                         Вотъ муки!
             Я повторялъ вамъ это двадцать разъ:
             Чтобъ слушали вы молча мой разсказъ.
   Метафрастъ. О, если только это, я не охну;
             Вы будете довольны. Я молчу.
   Альбертъ. Я большаго отъ васъ и не хочу.
   Метафрастъ. Я слушаю.
   Альбертъ.                               Тѣмъ лучше.
   Метафрастъ.                                         Пусть издохну,
             Коль пророню хоть слово я сейчасъ.
   Альбертъ. Ну, помогай вамъ Богъ на этотъ разъ.
   Метафрастъ. О болтовнѣ моей не безпокойтесь.
   Альбертъ. Аминь.
   Метафрастъ.           Скажите, что угодно вамъ?
   Альбертъ. Я начинаю.
   Метафрастъ.                     Ужъ теперь не бойтесь,
             Не перебью.
   Альбертъ.                     Довольно.
   Метафрастъ.                               Я и самъ
             Какъ рыба нѣмъ.
   Альбертъ.                               Я вѣрю.
   Метафрастъ.                               Ни полслова
             Не говорить клянусь вамъ...
   Альбертъ.                                         Слышалъ... Да!
   Метафрастъ. Я онѣмѣлъ...
   Альбертъ.                               Чудесно...
   Метафрастъ.                                         Ну же, снова
             Начните рѣчь. Смѣлѣе... Не бѣда.
             Я обратился въ слухъ... Теперь, конечно,
             Не можете вы жаловаться, нѣтъ,
             Что не умѣю я молчать. Въ отвѣтъ
             Я рта не раскрывать могу хоть вѣчно.
   Альбертъ (въ сторону). Каналья!
   Метафрастъ.                               Я давно внимаю вамъ,
             Кончайте... Только сжальтесь! Въ самомъ дѣлѣ
             Естественно, что наконецъ я самъ
             Хочу сказать...
   Альбертъ.                     Ахъ, варваръ!
   Метафрастъ.                               Неужели,
             Мой Богъ, хотите вы, чтобы вѣчность васъ
             Я слушалъ! Ну, по крайней мѣрѣ, надо
             Поговорить хоть поровну сейчасъ,
             Иль я уйду.
   Альбертъ.                     Терпѣнье! Муки ада!
   Метафрастъ. Какъ! Вы еще хотите продолжать!
             Такъ вы еще не кончили? Per Jovem 8)!
             Съ меня довольно.
   Альбертъ.                               Я не могъ сказать...
   Метафрастъ. Мой Богъ, еще! Ужель не остановимъ
             Мы краснорѣчья вашего потокъ!
             Такъ много словъ!
   Альбертъ.                               Я въ бѣшенствѣ!
   Метафрастъ.                                                   Какъ, снова!
             Мученье! Я просилъ сказать хоть слово.
             Отъ умнаго кто отличить бы могъ
             Глупца, когда бъ тотъ все молчалъ?
   Альбертъ.                                                             Ужасно!
             Постой -- ты у меня умолкнешь наконецъ! (Уходить).
   

ЯВЛЕНІЕ VIII.

   Метафрастъ (одинъ). Не помню я, какой сказалъ мудрецъ:
             "Чтобы тебя вполнѣ узнали ясно,
             Ты говори". Когда же отнята
             Способность къ разговору, ты лишишься
             Другихъ высокихъ чувствъ и превратишься
             Изъ человѣка въ глупаго скота.
             Теперь опять...-- ужъ это я предвижу...--
             Болѣть съ недѣлю будетъ голова.
             Когда мужей ученѣйшихъ слова
             Не станутъ люди слушать, иль зажаты
             Имъ будутъ рты,-- всей жизни строй
             Тотчасъ пойдетъ внизъ головой;
             Питаться будутъ лисами цыплята;
             Учить ребята -- стариковъ;,
             Ягнята будутъ грызть волковъ,
             Безумные -- писать законы;
             Въ войнѣ сражаться будутъ жены,
             Преступники -- судить судей;
             Сѣчь школяры начнутъ учителей,
             Больные -- выдавать здоровымъ
             Рецепты... Словомъ...
   

ЯВЛЕНІЕ IX.

Альбертъ, Метафрастъ.

   Альбертъ (звонитъ въ большой колоколъ надъ ухомъ Метафраста; тотъ въ страхѣ бѣжитъ).
   Метафрастъ (убѣгая). Ай-ай-ай! Ужасный гулъ!..
             Спасите! Караулъ!..
   

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

   Маскариль (одинъ)Богъ помощь тѣмъ, кто поступаетъ смѣло!
             Такъ иль иначе, изъ бѣды
             Выпутываться надо. Безъ нужды
             Все выболталъ я самъ. Чтобы поправить дѣло,
             Открыть надежнѣе всего
             Какъ есть всю правду господину.
             Меня хоть любитъ сынъ его, (
             Но я боюсь попасться сыну.
             А если тотъ, другой, сказать
             Успѣетъ о моихъ затѣяхъ,--
             Пожалуй, мнѣ не сдобровать.
             Теперь, по крайней мѣрѣ, мнѣ ихъ
             Замазать надо раньше, чѣмъ
             Придетъ онъ въ ярость; столковаться
             Сумѣютъ старики мели, тѣмъ.
             Покуда можно попытаться,
             Не тратя время, перейти
             Къ другому. Ну-съ, такъ попытаю.
   

ЯВЛЕНІЕ II.

Альбертъ,


  

СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ МОЛЬЕРА

ИЗДАНІЕ О. И. БАКСТА
ВЪ ТРЕХЪ ТОМАХЪ.

ТОМЪ ПЕРВЫЙ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

Книжный магазинъ О. И. Бакста, Невскій, 28.
1884

ЛЮБОВНАЯ ДОСАДА
(LE DÉPIT AMOREUX)
КОМЕДІЯ ВЪ ПЯТИ ДѢЙСТВІЯХЪ.
Представлена въ первый разъ въ Безье въ 1654 или 1656.

Переводъ О. Бакста.

  

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

                  ;                                             Актеры:
   Эрастъ, любовникъ Люциліи -- Бежаръ старшій.
   Альберъ, отецъ Люцили и Асканія -- Мольеръ.
   Гро-Рене, слуга Эраста -- дю-Паркъ.
   Валеръ, сынъ Полидора -- Бежаръ младшій.
   Люцилія, дочь Альбера -- M-lle Де-Бри.
   Маринетта, служанка Люциліи -- Маделена Бежаръ.
   Полидоръ, отецъ Валера -- * * *
   Фрозина, наперсница Асканія -- * * *
   Асканій, дочь Альбера, переодѣтая мужчиной -- * * *
   Маскариль, слуга Валера -- ***
   Метафрастъ, педантъ -- Дю-Круази.
   Ла-Рапьеръ, бреттеръ -- де-Бри.

Дѣйствіе въ Парижѣ.

  

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.-- ЭРАСТЪ, ГРО-РЕНЕ.

  

Эрастъ.

   Признаться тебѣ, какая-то смутная тревога не даетъ мнѣ покоя. Да, что ты ни возражай, а моя любовь боится быть обманутой, опасаясь, чтобы твоя вѣрность не измѣнила мнѣ для соперника или, по меньшей мѣрѣ, чтобы тебя самого не обманули вмѣстѣ со мной.
  

Гро-Рене.

   Да не посердится на меня ваша госпожа любовь, но я скажу, что подозрѣвать меня въ какомъ-нибудь дурномъ поступкѣ значитъ несправедливо оскорблять мою честность и выказывать плохое знаніе физіономій. Людей съ такимъ лицомъ, какъ мое, слава Богу, не обвиняютъ ни въ плутовствѣ, ни въ лукавствѣ, и я во всѣхъ отношеніяхъ оправдываю эту лестную для насъ репутацію. Что касается того, чтобы меня обманули, то это скорѣе возможно; но я этому не вѣрю. Да и не вижу я, съ чего бы вы могли забрать себѣ это въ голову,-- или ужъ я совсѣмъ глупъ. Люцилія, на мой взглядъ, выказываетъ къ вамъ достаточно любви; она видится и разговариваетъ съ вами во всякое время дня. И наконецъ, Валера, котораго вы боитесь, терпятъ теперь, повидимому, неохотно.
  

Эрастъ.

   Часто влюбленнаго питаютъ ложной надеждой; тотъ, кто лучше всѣхъ принятъ, не всегда всѣхъ милѣе; иногда вся страсть, выказываемая женщиною, служитъ только хорошимъ прикрытіемъ для любви къ другому. Наконецъ, еслибы любовь Валера была отвергнута, то онъ не былъ бы такъ спокоенъ, какъ съ нѣкотораго времени. Его самодовольство, или, пожалуй, равнодушіе, при видѣ ея благосклонности ко мнѣ, въ которую ты вѣришь, ежеминутно отравляетъ для меня всю прелесть этой любви, причиняетъ мнѣ эти непонятныя для тебя огорченія, держитъ подъ сомнѣніемъ мое счастіе и затрудняетъ для меня полную вѣру въ Люцилію. Еслибы онъ ревновалъ хотя немного, я былъ бы счастливѣе и въ выраженіяхъ его неудовольствія и нетерпѣнія почерпнулъ бы полную увѣренность. Да неужели же ты думаешь, что можно смотрѣть на выказываемую сопернику любовь и оставаться довольнымъ, какъ это онъ дѣлаетъ? А если это не такъ, то скажи, пожалуйста, что же мнѣ думать объ этомъ обстоятельствѣ?
  

Гро-Рене.

   Можетъ быть, увидавъ, что вздыхаетъ понапрасну, онъ полюбилъ другую.
  

Эрастъ.

   Отвергнутый влюбленный, порывая со своей привязанностью, старается избѣгать предмета своей любви и никогда не разрываетъ своихъ цѣпей такъ легко, чтобы оставаться невозмутимо-спокойнымъ. Роковое присутствіе женщины, которая была намъ дорога, никогда не даетъ намъ оставаться равнодушными, и если это зрѣлище не пробуждаетъ въ насъ презрѣнія, то наша любовь близка къ тому, чтобы возвратиться. Наконецъ, повѣрь, что, какъ бы хорошо мы ни потушили свое пламя, въ нашей душѣ остается еще немного ревности, и невозможно безъ горести видѣть утраченное для тебя сердце во власти другого.
  

Гро-Рене.

   Моя философія не заходитъ такъ далеко: я попросту довѣряюсь тому, что видятъ мои глаза. Я вовсе не такой смертельный врагъ самому себѣ, чтобы терзать себя безъ причины. Къ чему выкапывать и выдумывать причины для своего собственнаго несчастія? Зачѣмъ тревожиться безосновательными подозрѣніями? Чего гулять, коли праздника еще нѣтъ! Горе мнѣ кажется неудобной вещью, и я не горюю безъ основательной причины; если даже передъ моими глазами часто открываются сотни причинъ для горя, я и то стараюсь не замѣчать ихъ. Въ любви меня ожидаетъ таже участь, что и васъ, и то, что вы получите, получу и я. Обманетъ ваше довѣріе госпожа, тоже самое продѣлаетъ со мною и служанка; но я всячески стараюсь избѣгать этой мысли. Я хочу вѣрить людямъ, когда мнѣ говорятъ: я люблю тебя, и для того, чтобы считать себя счастливымъ, не стану интересоваться, рветъ ли на себѣ волосы Маскариль или нѣтъ. Пусть даже Маринетта въ шутку позволяетъ Жодле наслаждаться ея ласками и поцѣлуями и пусть мой милый соперникъ радуется этому, какъ безумный, я "тоже буду хохотать по его примѣру, и мы увидимъ, кому больше пристало смѣяться.
  

Эрастъ.

   Ты вѣчно такъ разсуждаешь!
  

Гро-Рене.

   А вотъ она идетъ.
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ЭРАСТЪ, МАРИНЕТТА, ГРО-РЕНЕ.

  

Гро-Рене.

   Эй, Маринетта!
  

Маринетта.

   А, ты тутъ что дѣлаешь?
  

Гро-Рене.

   А вотъ спроси, мы только что толковали о тебѣ.
  

Маринетта.

   И вы тутъ, баринъ! За этотъ часъ вы уходили меня до смерти, точно Баска.
  

Эрастъ.

   Какимъ образомъ?
  

Маринетта.

   Чтобы найти васъ, я сдѣлала десять тысячъ шаговъ, и даю вамъ честное слово...
  

Эрастъ.

   Въ чемъ?
  

Маринетта.

   Что васъ нѣтъ ни въ церкви, ни въ рядахъ, ни дома, ни на большой площади.
  

Гро-Рене.

   Да, въ этомъ стоило поклясться.
  

Эрастъ.

   Но скажи, пожалуйста, кто послалъ тебя ко мнѣ?
  

Маринетта

   Кое кто, кто о васъ, правду сказать, не очень дурного мнѣнія,-- словомъ, моя барышня.
  

Эрастъ.

   Ахъ, дорогая Маринетта, неужели твои слова -- истолкователи ея сердца? Не скрывай отъ меня роковой тайны, я не разсержусь за это на тебя. Заклинаю тебя всѣми богами, скажи мнѣ, не обманываетъ ли меня твоя прелестная госпожа притворной нѣжностью?!
  

Маринетта.

   Э, э! откуда у васъ такая забавная мысль? Неужели же она мало выказываетъ свое чувство? Да какія же вамъ еще нужны доказательства? Чего вамъ еще?
  

Гро-Рене.

   Доказательства ему нужны пустячныя,-- чтобы Валеръ, ну, хоть повѣсился, а то онъ все не будетъ увѣренъ.
  

Маринетта.

   Какъ?
  

Гро-Рене.

   Онъ до того ревнуетъ...
  

Маринетта.

   Къ Валеру? Вотъ такъ удачная мысль! Она только и могла родиться у васъ въ головѣ. До сихъ поръ я думала, что вы въ здравомъ умѣ, и была хорошаго мнѣнія о вашемъ благоразуміи, но, какъ теперь вижу, я жестоко ошиблась! Неужели и твою голову поразило это бѣдствіе?
  

Гро-Рене.

   Я, ревновать? Избави меня Господи! Я не настолько глупъ, чтобы худѣть изъ-за такого горя. Во-первыхъ, ты поклялась мнѣ въ вѣрности, а во-вторыхъ, я настолько хорошаго мнѣнія о себѣ, что не стану думать, чтобы тебѣ могъ понравиться кто-нибудь другой, кромѣ меня. Гдѣ, чортъ возьми, найдешь ты другого такого, какъ я?
  

Маринетта.

   Дѣльно сказано; вотъ какъ нужно вести себя. Никогда чтобы не было этихъ ревнивыхъ подозрѣній! Они только дѣлаютъ человѣка несчастнымъ и такимъ образомъ помогаютъ намѣреніямъ противника. Ваши гореванія часто открываютъ глаза возлюбленной на достоинства, блеска которыхъ вы опасаетесь, и я знаю одного человѣка, который обязанъ своей счастливой судьбой излишнему безпокойству ревниваго соперника. Во всякомъ случаѣ, выказывать подозрѣніе значитъ играть дурную роль въ любви и въ концѣ концовъ терять довѣріе. Это будь вамъ сказано мимоходомъ, господинъ Эрастъ.
  

Эрастъ.

   Ну, ладно! будетъ объ этомъ. Зачѣмъ ты пришла ко мнѣ?
  

Марианна.

   Васъ бы стоило заставить подождать и въ наказаніе скрыть отъ васъ важный секретъ, ради котораго я васъ такъ искала. Возьмите, прочтите это письмо, и не сомнѣвайтесь. Да читайте вслухъ, здѣсь никто не услышитъ.
  

Эрастъ (читаетъ).

   Давно ли вы клялись, что страстью безъ конца
   Вы любите меня, что сердце въ мукахъ таетъ;
   Такъ будьте же смѣлѣй; согласіе отца
   Ее сегодня же, быть можетъ, увѣнчаетъ.
   Вы можете сказать, я разрѣшаю вамъ,
   Какъ нѣжно любимъ мы давно другъ друга оба,
   И, если будетъ рокъ благопріятенъ намъ,
   Я ваша спутница послушная до гроба.
  
   Ахъ, какое счастіе! Я долженъ смотрѣть на тебя, принесшую мнѣ его, какъ на божество!
  

Гро-Рене.

   Моя правда: вы мнѣ не вѣрили, но я рѣдко ошибаюсь въ своихъ предположеніяхъ.
  

Эрастъ (перечитываетъ):

   Вы можете сказать, я разрѣшаю вамъ,
   Какъ нѣжно любимъ мы давно другъ друга оба,
   И, если будетъ рокъ благопріятенъ намъ,
   Я ваша спутница послушная до гроба.
  

Маринетта.

   Если я ей разскажу о вашихъ сомнѣніяхъ, она сейчасъ же откажется отъ своего письма.
  

Эрастъ.

   Ахъ, скрой отъ нея, ради Бога, мимолетный страхъ, въ которомъ душа моя, казалось, видѣла нѣкоторый свѣтъ; еслиже ты ей это разскажешь, то прибавь, что я готовъ искупить смертью мою безумную ошибку и у ея ногъ принести мою жизнь въ жертву ея справедливому гнѣву, если она разлюбитъ меня за это.
  

Маринетта.

   Не будемъ говорить о смерти, теперь не время.
  

Эрастъ.

   Однако я тебѣ много обязанъ и хочу въ скорости отблагодарить заботы столь благородной и прелестной вѣстницы.
  

Маринетта.

   Знаете ли, между прочимъ, гдѣ я васъ еще искала?
  

Эрастъ.

   Ну?
  

Маринетта.

   Около самаго рынка; знаете гдѣ?
  

Эрастъ.

   Гдѣ же?
  

Маринетта.

   А въ той лавочкѣ, гдѣ еще въ тотъ мѣсяцъ ваше великолѣпное сердце сдѣлало мнѣ милость обѣщать кольцо.
  

Эрастъ.

   А, понимаю.
  

Гро-Рене.

   Плутовка-же!
  

Эрастъ.

   Правда, я слишкомъ долго не исполнялъ своего обѣщанія; но...
  

Маринетта.

   Я васъ не тороплю.
  

Гро-Рене.

   Ну, конечно!
  

Эрастъ (даетъ ей кольцо).

   Можетъ быть, это чѣмъ-нибудь тебѣ понравится; прими его взамѣнъ того, которое я тебѣ долженъ.
  

Маринетта.

   Вы, баринъ, шутите, мнѣ стыдно взять его.
  

Гро-Рене.

   Застѣнчивая бѣдняжка, бери, не теряя времени: отказываться отъ подарковъ пристало только дуракамъ.
  

Маринетта.

   Только для того, чтобы имѣть какую нибудь вещицу на память отъ васъ.
  

Эрастъ.

   Когда я могу поблагодарить моего обожаемаго ангела?
  

Маринетта.

   Старайтесь склонить на свою сторону отца.
  

Эрастъ.

   А если онъ откажетъ, что тогда?..
  

Маринетта.

   Утро вечера мудренѣе; на вашу пользу будутъ употреблены всѣ усилія. Такъ или иначе, она должна быть вашей: дѣлайте, что вы можете, мы же будемъ дѣлать, что мы можемъ.
  

Эрастъ.

   Прощай, мы сегодня же узнаемъ, чѣмъ все это кончится. (Перечитываетъ письмо про себя).
  

Маринетта (Гро-Рене).

   А мы то, мы что скажемъ о нашей любви? Ты мнѣ ничего не говоришь о ней.
  

Гро-Рене.

   Желанный бракъ между нашимъ братомъ дѣлается живо. Я хочу тебя; а ты меня хочешь?
  

Маринетта.

   Съ удовольствіемъ.
  

Гро-Рене.

   Ладно, по рукамъ.
  

Маринетта.

   Прощай, Гро-Рене, мое желанье.
  

Гро-Рене.

   Прощай, моя звѣзда.
  

Маринетта.

   Прощай, прелестное топливо моего огня.
  

Гро-Рене.

   Прощай, дорогая комета, радуга моей души. (Маринетта уходитъ). Слава тебѣ Господи, дѣла наши идутъ хорошо. Альберъ вамъ не откажетъ.
  

Эрастъ.

   Къ намъ идетъ Валеръ.
  

Гро-Рене.

   Зная положеніе дѣла, мнѣ становится жалко бѣдняжку.
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- ВАЛЕРЪ, ЭРАСТЪ, ГРО-РЕНЕ.

  

Эрастъ.

   Ну что, господинъ Валеръ?
  

Валеръ.

   Ну что, господинъ Эрастъ?
  

Эрастъ.

   Въ какомъ положеніи ваша любовь?
  

Валеръ.

   Въ какомъ положеніи ваша страсть?
  

Эрастъ.

   Ростетъ со дня на день.
  

Валеръ.

   Моя любовь тоже. Къ Люциліи?
  

Эрастъ.

   Къ ней.
  

Валеръ.

   Ну, признаюсь, вы образецъ рѣдкаго постоянства.
  

Валеръ.

   Ваша стойкость тоже будетъ рѣдкимъ примѣромъ для потомства.
  

Эрастъ.

   Что касается меня, то такая самоотверженная любовь, которая довольствуется одними взглядами, не въ моемъ характерѣ; мои чувства не настолько возвышены, чтобы постоянно переносить унизительное обхожденіе; словомъ, когда я полюблю, я хочу, чтобъ и меня любили.
  

Валеръ.

   Весьма естественно, и я того же мнѣнія. Самое совершенное существо, очаровавшее меня, не пользовалось бы моимъ поклоненіемъ, еслибы меня не любило.
  

Эрастъ.

   Однако, Люцилія...
  

Валеръ.

   Люцилія въ душѣ отвѣчаетъ на мою любовь такъ, какъ я хочу.
  

Эрастъ.

   Вы, однако, довольствуетесь малымъ!
  

Валеръ.

   Большимъ, чѣмъ вы думаете.
  

Эрастъ.

   Но я, не тщеславясь, могу полагать, что пользуюсь ея благосклонностью.
  

Валеръ

   А я знаю, что занимаю въ ея сердцѣ довольно хорошее мѣсто.
  

Эрастъ.

   Не обольщайтесь, повѣрьте мнѣ.
  

Валеръ.

   Повѣрьте мнѣ, не ослѣпляйтесь излишнею увѣренностью.
  

Эрастъ.

   Еслибы я рѣшился показать вамъ вѣрное доказательство того, что ея сердце... Нѣтъ, это совсѣмъ сразитъ васъ.
  

Валеръ.

   А я, еслибы я открылъ вамъ секретъ... Но лучше промолчу, а то вы разсердитесь.
  

Эрастъ.

   Право, вы заставляете меня, противъ моего желанія, унизить ваше высокомѣріе. Читайте.
  

Валеръ (прочитавъ письмо).

   Нѣжныя слова.
  

Эрастъ.

   Рука вамъ знакома?
  

Валеръ.

   Да, это рука Люциліи.
  

Эрастъ.

   Ну-съ? Такъ что же ваша увѣренность?
  

Валеръ (уходя со смѣхомъ).

   Прощайте, господинъ Эрастъ.
  

Гро-Рене.

   Этотъ милѣйшій господинъ съ ума сошелъ. Что тутъ для него смѣшного?
  

Эрастъ.

   Право, онъ меня изумляетъ; и между нами будь сказано, тутъ скрывается какая-то дьявольская тайна.
  

Гро-Рене.

   Кажется, сюда идетъ его слуга.
  

Эрастъ.

   Да, вотъ онъ, вижу. Заставимъ его хитростью разговориться о любви своего господина.
  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- ЭРАСТЪ, МАСКАРИЛЬ, ГРО-РЕНЕ.

  

Маскариль (въ сторону).

   Да, нѣтъ ничего хуже, какъ служить у влюбленнаго по уши молодого человѣка.
  

Гро-Рене.

   Здравствуйте.
  

Маскариль.

   Здравствуйте.
  

Гро-Рене.

   Куда это направляется Маскариль? Что онъ дѣлаетъ? возвращается ли, идетъ ли, или остается?
  

Маскариль.

   Нѣтъ, я не возвращаюсь, такъ какъ никуда не ходилъ; не иду, такъ какъ меня задерживаютъ; и не остаюсь, такъ какъ хочу сейчасъ же уйти.
  

Эрастъ.

   Суровость необычайная; потише, Маскариль.
  

Маскариль.

   Ахъ, сударь, честь имѣю кланяться.
  

Эрастъ.

   Торопишься же ты уйти отъ насъ! Неужели я тебя пугаю?
  

Маскариль.

   Я считаю васъ слишкомъ благовоспитаннымъ для этого.
  

Эрастъ.

   Пойми, что у насъ болѣе нѣтъ повода къ ревности, мы становимся друзьями, я оставляю свою страсть и освобождаю мѣсто для вашихъ счастливыхъ плановъ.
  

Маскариль.

   Дай-то Богъ!
  

Эрастъ.

   Гро-Рене знаетъ, что я направился въ другую сторону.
  

Гро-Рене.

   Вѣрно, и я тоже уступаю тебѣ Маринетту.
  

Маскариль.

   Оставимъ это; наше соперничество не дойдетъ до такой крайности; но вѣрно ли, что ваша милость разлюбили, или это только шутка?
  

Эрастъ.

   Я узналъ про успѣхи твоего господина, и было бы глупо съ моей стороны требовать чего нибудь отъ этой красавицы послѣ прямыхъ выраженій ея благосклонности въ нему.
  

Маскариль.

   Ну, вы меня радуете этимъ извѣстіемъ,-- не потому только, что я побаивался васъ при нашихъ планахъ, но потому, что вы поступаете благоразумно, извлекая изъ игры вашу ставку. Да, вы хорошо сдѣлали, что бросили мѣсто, гдѣ васъ ласкали только для вида. Зная ходъ дѣла, я тысячу разъ жалѣлъ, что въ васъ возбуждали невѣрную надежду. Обманывая хорошаго человѣка* его оскорбляютъ. Однако, откуда же, чортъ возьми, вы провѣдали про этотъ обманъ? Вѣдь свидѣтелями ихъ взаимныхъ обѣтовъ были только ночь, да я, да они двое, и мы до послѣдняго времени были увѣрены, что союзъ, удовлетворившій страсти нашихъ влюбленныхъ, остается глубокой тайной.
  

Эрастъ.

   Какъ! что ты сказалъ?
  

Маскариль.

   Я говорю, сударь, что меня поражаетъ, кто бы могъ вамъ сказать, что подъ этой обманчивой внѣшностью, которая обманываетъ всѣхъ, и васъ въ томъ числѣ, ихъ любовь безпрепятственно заключила узы тайнаго брака.
  

Эрастъ.

   Ты лжешь!
  

Маскариль.

   Я бы этого хотѣлъ, сударь.
  

Эрастъ.

   Ты мерзавецъ!
  

Маскариль.

   Согласенъ.
  

Эрастъ.

   И за свою дерзость заслуживаешь здѣсь на мѣстѣ сто палочныхъ ударовъ.
  

Маскариль.

   Вы можете все сдѣлать.
  

Эрастъ.

   Ахъ, Гро-Рене!
  

Гро-Рене.

   Сударь?
  

Эрастъ.

   Я отрицаю то, чего слишкомъ боюсь. (Маскарилю). Ты хочешь бѣжать?
  

Маскариль.

   И не думаю.
  

Эрастъ.

   Какъ! Люцилія -- жена...?
  

Digitized by

  

Маскариль.

   Нѣтъ, сударь, я пошутилъ.
  

Эрастъ.

   А! ты шутишь, мерзавецъ!
  

Маскариль.

   Нѣтъ, я не шучу.
  

Эрастъ.

   Такъ это правда?
  

Маскариль.

   Нѣтъ, я этого не говорю.
  

Эрастъ.

   Что-же ты говоришь?
  

Маскариль.

   Ахъ! Я ничего не говорю изъ боязни сказать что-нибудь не такъ.
  

Эрастъ.

   Говори, правда это, или ложь?
  

Маскариль.

   Это какъ вамъ будетъ угодно: я ни въ чемъ вамъ не противорѣчу.
  

Эрастъ (обнажая шпагу).

   Заговоришь ли ты? Вотъ что, безъ всякаго торга, развяжетъ тебѣ языкъ.
  

Маскариль.

   Этоть языкъ наболтаетъ еще какихъ-нибудь глупостей. О, сжальтесь, или, если ужъ вамъ такъ хочется, дайте хнѣ поскорѣе нѣсколько палочныхъ ударовъ и позвольте убраться по добру по здорову.
  

Эрастъ.

   Ты умрешь, если не скажешь мнѣ сейчасъ же чистѣйшую правду.
  

Маскариль.

   Ахъ, я скажу; но, можетъ быть, сударь, вы разсердитесь?
  

Эрастъ.

   Говори; но обдумай то, что хочешь сдѣлать. Если ты скажешь хоть одно лживое слово -- ничто не защититъ тебя отъ моего справедливаго гнѣва.
  

Маскариль.

   Согласенъ, обломайте мнѣ руки и ноги, хуже того, убейте меня, если во всемъ томъ, что я сейчасъ сказалъ -- хотя одно слово ложь.
  

Эрастъ.

   Такъ бракъ этотъ -- истина?
  

Маскариль.

   Тутъ, какъ я вижу, языкъ мой сказалъ лишнее; но дѣло такъ, какъ вы говорите: послѣ пяти ночныхъ посѣщеній, между тѣмъ какъ вы служили для того, чтобы лучше скрывать эту игру, они третьяго дня соединились брачными узами; съ тѣхъ поръ Люцилія еще менѣе выказываетъ свою бурную любовь къ моему господину, и положительно желаетъ, чтобы все, что онъ увидитъ и всѣ выраженія благосклонности ея къ вамъ, онъ считалъ дѣломъ высокаго благоразумія для сохраненія ихъ тайны. Если же вы все еще сомнѣваетесь въ правдѣ моихъ словъ, то пусть какъ-нибудь ночью Гро-Рене пойдетъ со мной, и я, стоя на часахъ, покажу ему, что ночью мы имѣемъ къ ней свободный доступъ.
  

Эрастъ.

   Прочь съ глазъ моихъ, мерзавецъ!
  

Маскариль.

   Съ величайшей охотой. Мнѣ этого только и нужно.
  

ЯВЛЕНІЙ V.-- ЭРАСТЪ, ГРО-РЕНЕ.

  

Эрастъ.

   Ну, что?
  

Гро-Рене.

   Что сударь? Если онъ сказалъ правду, такъ мы оба въ накладѣ.
  

Эрастъ.

   Увы! онъ слишкомъ правъ, негодный мучитель! Его слова слишкомъ правдоподобны, и выходка Валера при видѣ ея письма вполнѣ согласуется съ ними. Все это хитрость, служащая любви, которою неблагодарная его награждаетъ.
  

ЯВЛЕНІЕ VI.-- ЭРАСТЪ, МАРИНЕТТА, ГРО-РЕНЕ.

  

Маринетта.

   Я пришла сказать вамъ, что сегодня вечеромъ моя госпожа разрѣшаетъ вамъ видѣть ее въ саду.
  

Эрастъ.

   Ты еще смѣешь говорить со мной? двоедушная обманщица! Уйди съ глазъ моихъ и скажи своей госпожѣ, чтобы она оставила меня въ покоѣ со своими письмами. Я вотъ что съ ними дѣлаю, гадина! (разрываетъ письмо и уходитъ).
  

Маринетта.

   Скажи, пожалуйста, Гро-Рене, какая это муха его укусила?
  

Гро-Рене.

   Ты еще смѣешь говорить со мной? Скверная женщина, лживая крокодилица, чье невѣрное сердце хуже сатрапа и даже лестригона! Ступай! передай отвѣтъ твоей госпожѣ и скажи ей коротко и ясно, что, не смотря на ея хитрость, ей больше не одурачить ни моего господина, ни меня, и что пусть она убирается къ чорту вмѣстѣ съ тобой.
  

Маринетта (одна).

   Не сонъ ли это, бѣдная Маринетта? Какой демонъ обуялъ ихъ сердца? Такъ принимать наши преданныя заботы! О, какъ это поразитъ нашихъ!
  

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.-- АСКАНІЙ, ФРОЗИНА.

  

Фрозина.

   Я, славу Богу, не болтливая дѣвушка.
  

Асканій.

   Но удобно ли намъ вести здѣсь такой разговоръ? Какъ бы кто-нибудь не засталъ насъ врасплохъ, или не подслушалъ насъ откуда-нибудь.
  

Фрозина.

   Дома мы въ гораздо меньшей безопасности; здѣсь всѣ стороны открыты, и мы можемъ говорить смѣло.
  

Асканій.

   Ахъ, какъ мнѣ трудно прервать молчаніе!
  

Фрозина.

   О, такъ это, значитъ, важный секретъ?
  

Асканій.

   Такой важный, что даже вамъ открываю его неохотно, и еслибъ я могла долѣе хранить его, вы такъ и не узнали бы его.
  

Фрозина.

   Вы меня обижаете. Затрудняться открыть тайну мнѣ, которая умѣла такъ сохранить все, что касается вашихъ интересовъ!.. Мнѣ, вскормленной вмѣстѣ съ вами и умалчивающей о вещахъ, для васъ столь важныхъ! Мнѣ, знающей...
  

Асканій.

   Да, вы знаете тайную причину, скрывающую отъ всѣхъ мой полъ и мое происхожденіе; вы знаете, что я выросла и остаюсь въ этомъ домѣ для того, чтобы удержать наслѣдство, отходившее отъ него со смертью молодого Асканія, котораго я возрождаю своимъ переодѣваньемъ. Потому-то я и рѣшаюсь открыть вамъ мое сердце съ большею увѣренностью. Но прежде чѣмъ мы перейдемъ къ нашему разговору, разъясните мнѣ, Фрозина, постоянно возникающее во мнѣ сомнѣніе. Можетъ ли быть, чтобы Альберъ ничего не зналъ о тайнѣ, скрывшей мой полъ и сдѣлавшей его моимъ отцомъ?
  

Фрозина.

   По правдѣ сказать, это обстоятельство и меня затрудняетъ; суть этой интриги для меня также непонятна, и моя мать не могла лучше разъяснить мнѣ этого дѣла. Когда умеръ этотъ любимый сынъ, судьбу котораго еще до рожденія съ особенной заботливостью обезпечилъ щедрымъ завѣщаніемъ богатый дядя, мать скрыла эту смерть отъ своего супруга, бывшаго тогда въ отлучкѣ, боясь его отчаянія при видѣ того, какъ все наслѣдство, изъ котораго домъ его могъ извлечь большія выгоды, перейдетъ въ другія руки; для этого ребенокъ былъ подмѣненъ, васъ взяли отъ моей матери, которая была вашею кормилицей; ваша мать сама участвовала въ подмѣнѣ этого мальчика, бывшаго на ея попеченіи; и при помощи подарковъ тайна была куплена. Отъ насъ Альберъ не узналъ объ этомъ; а жена его, двѣнадцать лѣтъ хранившая эту тайну, умерла скоропостижно, не успѣвъ ничего открыть. Однако, я знаю, что онъ поддерживаетъ сношенія съ вашей матерью; онъ даже тайно помогалъ ей; и это, можетъ быть, не даромъ. Съ другой стороны, онъ хочетъ васъ женить, и увѣряетъ, что все это сплетня. Можетъ быть, онъ знаетъ о подмѣнѣ, но не знаетъ о переодѣваніи. Но это отступленіе незамѣтно поведетъ насъ слишкомъ далеко; вернемся къ вашей тайнѣ, которую я жажду узнать.
  

Асканій.

   Такъ знайте, что Амура обмануть нельзя, что мой полъ не могъ укрыться отъ его глазъ, и что его тонкія стрѣлы съумѣли найти подъ носимой мною одеждой слабое сердце дѣвушки. Словомъ, я люблю.
  

Фрозина.

   Вы любите!
  

Асканій.

   Подождите, Фрозина; не удивляйтесь черезъмѣру; еще не время; мое вздыхающее сердце поразитъ васъ другимъ сообщеніемъ.
  

Фрозина.

   Какимъ?
  

Асканій.

   Я люблю Валера.
  

Фрозина.

   Какъ! Вы любите того, семью котораго вашъ обманъ лишаетъ крупнаго наслѣдства, того, который немедленно воротилъ бы его себѣ, если бы имѣлъ малѣйшее подозрѣніе насчетъ вашего пола! Это еще болѣе удивительно.
  

Асканій.

   А все-таки, я поражу васъ еще болѣе. Я -- его жена.
  

Фрозина.

   О, боги! его жена!
  

Асканій.

   Да, его жена.
  

Фрозина.

   Ну, ужъ это свыше всякой мѣры и я совсѣмъ теряю голову.
  

Асканій.

   Это еще не все.
  

Фрозина.

   Еще не все?
  

Асканій.

   Да, я его жена безъ его собственнаго вѣдома, и онъ не имѣетъ ни малѣйшаго понятія о томъ, кто я такая.
  

Фрозина.

   О, продолжайте; эти послѣдовательные удары сбили меня съ толку до такой степени, что я совсѣмъ перестаю разсуждать. Я ничего не могу понять въ этихъ загадкахъ.
  

Асканій.

   Я объясню вамъ, если хотите. Валеръ, бывшій плѣнникомъ въ оковахъ моей сестры, казался мнѣ влюбленнымъ, стоющимъ того, чтобы его выслушивали. При видѣ его отвергнутой любви, въ моей душѣ пробуждалось нѣкоторое сочувствіе къ нему. Я хотѣла, чтобы Люциліи нравились его бесѣды; я порицала ея суровость, и порицала такъ хорошо, что сама, противъ воли, была охвачена недоступными ей чувствами. Говоря ей, онъ убѣждалъ меня, теряемые имъ вздохи покоряли меня, и обѣты, отвергнутые ею, побѣдоносно овладѣли моей душой. Такъ мое сердце, увы, слишкомъ слабое, Фрозина, отдалось чувствамъ, посвященнымъ не ему; оно было поражено стрѣлой, отскочившей отъ другого сердца, и заплатило за него съ лихвой. Наконецъ, моя дорогая, я захотѣла открыть ему мою любовь, но подъ именемъ другой. Разъ, ночью, этотъ очаровательный влюбленный встрѣтилъ въ моемъ лицѣ, какъ онъ думалъ, благосклонную къ его обѣтамъ Люцилію, и я такъ ловко умѣла повести разговоръ, что онъ не узналъ ничего объ обманѣ. Подъ этимъ обманчивымъ покрываломъ, ласкавшимъ его мечты, я сказала ему, что онъ ранилъ мою душу, но что я, видя какъ относится къ нему отецъ, должна была прибѣгнуть къ обману, чтобы принадлежать ему; что, такимъ образомъ, наша любовь останется тайною, которую будетъ знать одна только ночь, что днемъ, чтобы не испортить дѣла, мы должны избѣгать всякихъ разговоровъ съ глазу на глазъ, что онъ тогда найдетъ меня столь равнодушной, какъ будто между нами не существуетъ ни малѣйшей привязанности, и чтобы онъ съ своей стороны такъ же, какъ и я, никогда не говорилъ мнѣ ничего ни знаками, ни словами, ни на письмѣ. Наконецъ, опуская подробности, съ которыми я провела нить этого обмана, я довела смѣлый замыселъ до конца, и вотъ, онъ сталъ моимъ супругомъ, какъ я тебѣ говорила.
  

Фрозина.

   Однако, вашъ умъ одаренъ большими талантами! Можно ли подозрѣвать ихъ въ васъ при этомъ холодномъ лицѣ? А все-таки вы слишкомъ поторопились; положимъ, дѣло вамъ сначала удалось; но, говоря объ исходѣ, развѣ вы не видите, что оно надолго не можетъ остаться неузнаннымъ?
  

Асканій.

   Когда любовь сильна, ее ничто не удержитъ; она стремится только выполнить свои намѣренія; и разъ достигнувъ цѣли, она считаетъ все остальное пустяками. Но сегодня я открываюсь наконецъ вамъ, чтобы вы посовѣтовали... Но вотъ и мой супругъ.
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ВАЛЕРЪ, АСКАНІЙ, ФРОЗИНА.

  

Валеръ.

   Если вы вели какой нибудь разговоръ вдвоемъ и я вамъ помѣшалъ своимъ присутствіемъ, то я удалюсь.
  

Асканій.

   Нѣтъ, нѣтъ, вы именно хорошо сдѣлали, что прервали нашъ разговоръ.
  

Валеръ.

  
   Я?
  

Асканій.

   Именно вы.
  

Валеръ.

   Какимъ образомъ?
  

Асканій.

   Я говорилъ, что будь я дѣвушка, Валеръ очень бы мнѣ понравился, и что я не замедлилъ бы составить его счастіе, еслибы былъ предметомъ его сердечныхъ обѣтовъ.
  

Валеръ.

   Эти увѣренія стоятъ не особенно дорого, когда ихъ выполненію препятствуетъ подобное "если"; но вы были бы поражены, еслибы какой нибудь случай превратилъ пріятный комплиментъ въ дѣйствительность.
  

Асканій.

   Нимало; я говорю вамъ, что цари я въ вашей душѣ, я отъ всей души согласился бы увѣнчать вашу любовь.
  

Валеръ.

   А еслибы ваша помощь могла содѣйствовать моему счастью у избранной мною особы?
  

Асканій.

   Я бы очень дурно отвѣтилъ на ваши ожиданья.
  

Валеръ.

   Это не особенно любезное признаніе.
  

Асканій.

   А вы хотите, Валеръ, чтобы я, какъ нѣжно любящая васъ дѣвушка, связалась обѣщаніемъ служить вашей любви къ другой? Для меня такое тягостное усиліе невозможно.
  

Валеръ.

   Но разъ этого нѣтъ?
  

Асканій.

   То, что я вамъ сказалъ, я говорилъ вамъ какъ дѣвушка, и вы такъ и должны это принимать.
  

Валеръ.

   Итакъ, Асканій, я не могу разсчитывать на ваше расположеніе иначе, какъ еслибы небо сотворило съ вами великое чудо; словомъ, если вы не дѣвушка, то прощай нѣжность и во мнѣ не остается для васъ ничего интереснаго.
  

Асканій.

   Я впечатлителенъ гораздо болѣе того, чѣмъ можно думать, и когда дѣло идетъ о любви, меня оскорбляетъ малѣйшее сомнѣніе. Я люблю искренность, и отказываюсь служить вамъ, Валеръ, если вы мнѣ не обѣщаете положительно, что будете питать ко мнѣ то же самое чувство, что ваша дружба ко мнѣ будетъ также горяча, и что, еслибы я былъ дѣвушкой, болѣе сильное чувство не оскорбило бы того, которымъ бы я жилъ для васъ.
  

Валеръ.

   Я никогда не видалъ такой ревнивой щепетильности; но, какъ мнѣ это ни ново, высказанное вами побуждаетъ меня согласиться на все, чего вы требуете.
  

Асканій.

   Это правда?
  

Валеръ.

   Да, правда.
  

Асканій.

   Если это правда, тогда обѣщаю вамъ, что ваши интересы будутъ моими.
  

Валеръ.

   Я скоро открою вамъ важную тайну, гдѣ мнѣ понадобится исполненіе этихъ словъ.
  

Асканій.

   Я вамъ тоже открою секретъ, послѣ котораго ваше сердце можетъ открыться мнѣ.
  

Валеръ.

   О! какимъ же образомъ это можетъ быть?
  

Асканій.

   Я люблю и принужденъ скрывать свою любовь, а вы можете такъ повліять на предметъ моей любви, что сдѣлаете меня счастливой.
  

Валеръ.

   Асканій, объяснитесь, и будьте заранѣе увѣрены въ успѣхѣ, если только это въ моей власти.
  

Асканій.

   Вы обѣщаете этимъ болѣе, чѣмъ ожидаете.
  

Валеръ.

   Нѣтъ, нѣтъ; на кого я долженъ дѣйствовать?
  

Асканій.

   Еще не время; но это лицо вамъ близкое.
  

Валеръ.

   Ваши слова меня удивляютъ; если это моя сестра...
  

Асканій.

   Еще не время объясняться, говорю вамъ.
  

Валеръ.

   Почему же?
  

Асканій.

   А вотъ почему: вы узнаете мой секретъ тогда, когда я узнаю вашъ.
  

Валеръ.

   Мнѣ нужно для этого согласіе другого лица.
  

Асканій.

   Такъ получите его; тогда мы объяснимъ другъ другу наши желанія и увидимъ, кто изъ насъ двоихъ сдержитъ слово.
  

Валеръ.

   Прощайте, я доволенъ.
  

Асканій.

   И я доволенъ, Валеръ. (Валеръ уходитъ).
  

Фрмина.

   Онъ думаетъ найти въ васъ поддержку брата.
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- ЛЮЦИЛІЯ, АСКАНІЙ, ФРОЗИНА, МАРИНЕТТА.

  

Люцилія (Маринеттѣ).

   Рѣшено; этимъ я могу отомстить за себя, и если мой поступокъ огорчитъ его, то сердце мое будетъ удовлетворено. (Асканію) Братъ мой, вы видите во мнѣ перемѣну. Я хочу полюбить Валера, на котораго прежде смотрѣла свысока, а теперь мои желанія обращаются въ его сторону.
  

Асканій.

   Сестра, что вы говорите? Какая перемѣнчивость! Это очень странно.
  

Люцилія.

   Я имѣю больше основанія поражаться вашей перемѣнчивостью. Когда-то Валеръ былъ предметомъ вашихъ заботъ, изъ-за него вы упрекали меня въ прихотливости, слѣпой жестокости, злобѣ и несправедливости; и вотъ, когда я хочу полюбить его, мое намѣреніе вамъ не нравится, и вы начинаете ратовать противъ него!
  

Асканій.

   Я отступаюсь отъ него, сестра, для вашей пользы: я знаю, что теперь онъ находится во власти другой, и для васъ будетъ позорно, если вы его позовете, а онъ не возвратится.
  

Люцилія.

   Если дѣло только въ этомъ, то я позабочусь о моей чести; я знаю, что мнѣ думать о его сердцѣ; оно ясно высказывается передъ моими глазами; поэтому откройте ему мое чувство безъ опасеній; а если вы откажетесь исполнить мою просьбу, я сама скажу ему, что его страсть трогаетъ меня. Что это, братъ, васъ такъ смущаютъ мои слова?
  

Асканій.

   Ахъ, если только я что нибудь значу для васъ, сестра моя, если на васъ дѣйствуютъ просьбы брата, оставьте это намѣреніе и не отнимайте Валера у любящей его молодой дѣвушки, счастье которой мнѣ дорого и которая, повѣрьте моимъ словамъ, имѣетъ право на ваше сочувствіе. Несчастная страдалица пламенно любитъ, мнѣ одному она призналась въ своей любви, и я знаю, что нѣжность ея сердца должна смирить гордость самыхъ суровыхъ чувствъ. Да, вы сжалитесь надъ ея сердцемъ, зная, какимъ ударомъ вы грозите ея чувству, я хорошо чувствую ея горе, и увѣренъ, сестра моя, что оно убьетъ ее, если вы отнимете ея дорогого возлюбленнаго. Эрастъ -- партія, которой вы должны быть довольны, и взаимная любовь...
  

Люцилія.

   Довольно, братъ. Я совсѣмъ не знаю той, за кого вы хлопочете; но прошу васъ, ради Бога, оставить этотъ разговоръ и дать мнѣ нѣкоторое время подумать одной.
  

Асканій.

   Идите, жестокая сестра, вы приведете меня въ отчаяніе, если исполните ваше намѣреніе.
  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- ЛЮЦИЛІЯ, МАРИНЕТТА.

  

Маринетта.

   Ваше рѣшеніе очень скоро, сударыня.
  

Люцилія.

   Оскорбленное сердце не разсчитываетъ; оно рвется отомстить, и прямо хватается за все, что можетъ, по его мнѣнію, послужить отплатой. Злодѣй! Такая крайняя дерзость!
  

Маринетта.

   Я все еще не могу успокоиться; сколько я ни думаю, не понимаю этого событія и теряю голову. Вѣдь никогда сердце не открывалось болѣе прекраснымъ образомъ при полученіи доброй вѣсти; все его сердце было преображено вашимъ привѣтливымъ письмомъ, и меня онъ назвалъ, ни больше, ни меньше, какъ божествомъ; а потомъ, когда я пришла къ нему во второй разъ, онъ обошелся со мною такъ оскорбительно, какъ это еще не случалось дѣвушкѣ; не знаю, что могло случиться въ эти краткія мгновенія, чтобы произвести столь большія перемѣны?
  

Люцилія.

   Ничего не могло случиться такого, что бы заставило его сомнѣваться, и поэтому ничто не должно защищать его отъ моего гнѣва. Какъ, ты хочешь искать тайныхъ побудительныхъ причинъ его недостойнаго поступка гдѣ-нибудь кромѣ его низости? Можетъ ли быть малѣйшее извиненіе его выходкѣ послѣ этого несчастнаго письма, въ которомъ я теперь раскаиваюсь?
  

Маринетта.

   Дѣйствительно; я понимаю, что вы правы, и что эта ссора есть чистая измѣна. Мы попадаемся, сударыня; мы открываемъ уши этимъ висѣльникамъ, которые напѣваютъ намъ чудеса и завлекаютъ насъ своимъ притворствомъ; наша суровость таетъ отъ ихъ ласковыхъ словъ, и мы, слабыя, отдаемся ихъ желаніямъ. Тьфу, довольно глупостей и чума побери мужчинъ!
  

Люцилія.

   Какъ, чтобы онъ вообразилъ о себѣ и сталъ смѣяться на нашъ счетъ! Ему не придется долго торжествовать; я ему покажу, что въ благородной душѣ отвергнутая любовь скоро замѣняется презрѣніемъ.
  

Маринетта.

   По крайней мѣрѣ, въ подобномъ случаѣ большое счастіе знать, что за тобою нѣтъ ничего, что отдавало бы тебя въ ихъ руки. У Маринетты было хорошее чутье, что бы тамъ ни говорили, когда разъ вечеромъ хотѣли пошутить и она ничего не позволила. Другая, въ надеждѣ на matrimonion, раскрыла бы уши искушенію; а я -- nescio vos.
  

Люцилія.

   Какія глупости ты говоришь и какъ плохо ты выбираешь время для подобныхъ остротъ! Я задѣта за живое и если когда нибудь счастливый случай, на который я впрочемъ не надѣюсь (такъ какъ небу слишкомъ пріятно огорчать меня, чтобы оно доставило мнѣ возможность отомстить),-- если когда нибудь, говорю я, благопріятная судьба приведетъ его снова ко мнѣ, чтобы отдать мнѣ свою жизнь,-- если когда-нибудь у моихъ ногъ онъ будетъ проклинать свой сегодняшній поступокъ, тогда я рѣшительно запрещаю тебѣ ходатайствовать за него. Напротивъ, ты должна стараться обратить мое вниманіе на важность его проступка и если даже онъ искуситъ мое сердце и оно рѣшится на какой-нибудь недостойный поступокъ, пусть твоя любовь ко мнѣ будетъ тогда строга и поддержитъ мой гнѣвъ во всей его полнотѣ.
  

Маринетта.

   Ужъ не безпокойтесь и предоставьте мнѣ это дѣло; я сердита никакъ не меньше вашего, и лучше всю жизнь останусь дѣвушкой, чѣмъ приму моего толстяка злодѣя, когда онъ придетъ.
  

ЯВЛЕНІЕ V.-- АЛЬБЕРЪ, ЛЮЦИЛІЯ, МАРИНЕТТА.

  

Альберъ.

   Люцилія, позовите ко мнѣ учителя; я хочу поговорить съ нимъ и спросить у него, не знаетъ ли онъ, какъ воспитатель Асканія, отчего тотъ съ недавняго времени сталъ такъ скученъ.
  

ЯВЛЕНІЕ VI.-- АЛЬБЕРЪ (одинъ).

   Въ какую бездну заботъ и затрудненій вовлекаетъ насъ неправый поступокъ! Давно уже сердце мое испытываетъ пытку изъ-за этого ребенка, подмѣненнаго, благодаря моей чрезмѣрной жадности. И когда я вижу муки, которыя самъ причинилъ себѣ, я начинаю желать, чтобы мнѣ никогда не приходила мысль объ этомъ наслѣдствѣ. То я боюсь, что обманъ откроется и моя опозоренная семья очутится въ нищетѣ; то я боюсь, что съ этимъ сыномъ, котораго я долженъ сохранить, случится что-нибудь. Если мнѣ случается уѣхать куда-нибудь по дѣлу, я такъ и боюсь при возвращеніи печальной вѣсти: какъ! вы не знаете? васъ не извѣстили? У вашего сына лихорадка, или онъ сломалъ руку, или ногу. Словомъ, постоянно, чѣмъ бы я ни былъ занятъ, всевозможныя тревоги терзаютъ мою голову. Ахъ!..
  

ЯВЛЕНІЕ VII.-- АЛЬБЕРЪ, МЕТАФРАСТЪ.

  

Метафрастъ.

   Mandatum tuum euro diligenter.
  

Альберъ.

   Магистръ, я хотѣлъ...
  

Метафрастъ.

   Магистръ производится отъ magis ter; это значитъ: въ три раза больше.
  

Альберъ.

   Чтобъ мнѣ умереть, если я это зналъ. Но ладно, въ добрый часъ. И такъ, магистръ...
  

Метафрастъ.

   Продолжайте.
  

Альберъ.

   Я и хочу продолжать; но вы то не продолжайте прерывать меня. Еще разъ, и вотъ уже въ третій разъ, магистръ, мой сынъ огорчаетъ меня; вы знаете, что я его люблю и всегда его старательно воспитывалъ.
  

Метафрастъ.

   Это правда: Filio non potest praeferri nisi filius.
  

Альберъ.

   Мнѣ кажется, магистръ, что этотъ жаргонъ не очень нуженъ при нашемъ разговорѣ; я вѣрю, что вы большой латинистъ и очень учены; я полагаюсь на тѣхъ, которые меня въ этомъ увѣряли; но не развертывайте всей вашей учености въ разговорѣ, который я хочу вести съ вами, не изображайте изъ себя педагога, вплетающаго разныя словечки, точно проповѣдникъ на каѳедрѣ. Отецъ мой, а у него была хорошая голова, не училъ меня ничему, кромѣ молитвъ, и вотъ уже пятьдесятъ лѣтъ я ежедневно повторяю ихъ, понимая въ нихъ ровно столько же, сколько въ чистѣйшемъ нѣмецкомъ языкѣ. Оставьте же въ покоѣ вашу возвышенную науку и примѣнитесь къ моему слабому языку.
  

Метафрастъ.

   Хорошо.
  

Альберъ.

   Бракъ, кажется, пугаетъ моего сына, и съ какой стороны я ни испытываю его сердце, онъ остается холоденъ къ этимъ узамъ и отказывается.
  

Метафрастъ.

   Можетъ быть, онъ того же мнѣнія, какъ братъ Марка Туллія, о которомъ этотъ послѣдній ведетъ рѣчь съ Аттикомъ; и, какъ говорятъ греки, athanaton...
  

Альберъ.

   Прошу васъ, ради Бога, неизмѣнный магистръ, оставьте грековъ, албанцевъ, словаковъ и всѣ другіе народы, о которыхъ вы хотите говорить; мой сынъ ничего общаго съ ними не имѣетъ.
  

Метафрастъ.

   Ну такъ, вашъ сынъ?
  

Альберъ.

   Не знаю, не чувствуетъ ли онъ въ душѣ какой-нибудь тайной страсти: его что-то волнуетъ, если я не ошибаюсь, и вчера я его видѣлъ, оставшись самъ незамѣченнымъ, въ уголкѣ лѣса, куда никто не ходитъ.
  

Метафрастъ.

   Въ скрытомъ мѣстѣ лѣса, хотите вы сказать, отдаленное мѣсто latine, seceseus; Виргилій сказалъ: est in secessu locus...
  

Альберъ.

   Какъ же онъ могъ это сказать, Виргилій, что ли, когда я убѣжденъ, что въ этомъ укромномъ мѣстѣ, кромѣ насъ двоихъ, никогда не бывало ни души?
  

Метафрастъ.

   Я назвалъ тутъ Виргилія, какъ славнаго автора болѣе изысканнаго выраженія, чѣмъ то, которое вы употребили, а не какъ очевидца видѣннаго вами вчера.
  

Альберъ.

   А я вамъ говорю, что мнѣ не нужно ни болѣе изысканнаго выраженія, ни автора, ни очевидца, и что тутъ достаточно одного моего очевидства.
  

Метафрастъ.

   Все-таки слѣдуетъ Выбирать слова, введенныя въ употребленіе лучшими авторами. Tu vivendo, bonos, какъ говорится, scribendo, sequare peritos.
  

Альберъ.

   Человѣкъ или чортъ, будешь ли ты меня слушать, безъ спора?
  

Метафрастъ.

   Квинтиліанъ рекомендуетъ это правило.
  

Альберъ.

   Чортъ побери болтуна!
  

Метафрастъ.

   И высказываетъ при этомъ ученую мысль, которую вы, конечно, съ удовольствіемъ узнаете.
  

Альберъ.

   Чортъ же тебя возьми, собака! О, какъ меня тянетъ прописать на этой физіономіи одно правило.
  

Метафрастъ

   Изъ-за чего же вы разгорячились, сударь? Чего вы хотите отъ меня?
  

Альберъ.

   Я вамъ двадцать разъ повторилъ, что хочу, чтобы меня слушали, когда я говорю.
  

Метафрастъ.

   О, конечно; если дѣло только въ этомъ, то вы будете удовлетворены; я умолкаю.
  

Альберъ.

   И умно дѣлаете.
  

Метафрастъ.

   Я готовъ васъ слушать.
  

Альберъ.

   Тѣмъ лучше.
  

Метафрастъ.

   Чтобы мнѣ умереть, если я скажу еще слово.
  

Альберъ.

   Помилуй васъ Богъ!
  

Метафрастъ.

   Вамъ больше не придется упрекать меня въ болтливости.
  

Альберъ.

   Аминь!
  

Метафрастъ.

   Говорите, когда хотите.
  

Альберъ.

   Извольте.
  

Метафрастъ.

   И не бойтесь перерыва съ моей стороны.
  

Альберъ.

   Довольно.
  

Метафрастъ.

   Я исполнительнѣе всякаго другого.
  

Альберъ.

   Съ настоящей минуты я нѣмъ.
  

Метафрастъ.

   Вѣрю.
  

Альберъ.

   Отлично.
  

Метафрастъ.

   Говорите смѣло, я васъ слушаю. Вы не пожалуетесь на то, что я мало молчу, теперь я не раскрою рта.
  

Альберъ (въ сторону).

   Мерзавецъ!
  

Метафрастъ.

   Но, пожалуйста, кончайте скорѣе: я ужъ давно слушаю; вполнѣ разумно и мнѣ поговорить въ свой чередъ.
  

Альберъ.

   Негодный кровопійца...
  

Метафрастъ.

   Ахъ, Боже мой! Не потребуете же вы, чтобы я вѣчно васъ слушалъ? Подѣлимся, по крайней мѣрѣ, или я уйду.
  

Альберъ.

   Терпѣніе мое...
  

Метафрастъ.

   Какъ, вы хотите продолжать? Вы еще не кончили? Per jovem! я опьянѣлъ!
  

Альберъ.

   Я не сказалъ...
  

Метафрастъ.

   Еще! Боже! Что за рѣчь! Неужели ничто не можетъ остановить ея теченія?
  

Альберъ.

   Я внѣ себя!
  

Метафрастъ.

   Опять? О, удивительная пытка! Позвольте же мнѣ поговорить немного, заклинаю васъ. Глупца, который не говоритъ ни слова, не отличишь отъ мудреца, который молчитъ.
  

Альберъ.

   Ты замолчишь, чортъ возьми!
  

ЯВЛЕНІЕ VIII.-- МЕТАФРАСТЪ (одинъ).

   Какъ вѣрно сжатое выраженіе философа: "говори, чтобы тебя познали". Для меня лучше лишиться образа человѣческаго и смѣнить мое бытіе на бытіе животнаго, чѣмъ лишться возможности говорить. Вотъ теперь я на восемь дней съ головной болью. О, какъ мнѣ ненавистны безконечные говоруны! Но что же! Если ученыхъ больше не слушаютъ, если хотятъ, чтобы у нихъ всегда былъ закрытъ ротъ, тогда надо повернуть вверхъ дномъ весь порядокъ вещей: пусть куры растерзываютъ лисицъ, пусть малыя дѣти указываютъ старикамъ, пусть ягнята бросаются преслѣдовать волковъ, пусть глупецъ создаетъ законы, пусть женщины сражаются, пусть обвиняемые судятъ судей, а школьники сѣкутъ учителей; пусть здоровому даетъ лекарство больной, пусть боязливый заяцъ...
  

ЯВЛЕНІЕ IX.-- АЛЬБЕРЪ, МЕТАФРАСТЪ.

Альберъ
(звонитъ надъ ухомъ Метафраста колокольчикомъ отъ который обращаетъ его въ бѣгство).

  

Метафрастъ (убѣгая).

   Сжальтесь! Помогите!
  

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.-- МАСКАРИЛЬ (одинъ).

   Небо иногда покровительствуетъ смѣлому замыслу, и изъ бѣды удается кое-какъ выкарабкаться. Я по неблагоразумію выболталъ лишнее и не нашелъ лучшаго средства поправить дѣло, какъ идти тѣмъ же путемъ далѣе и разсказать прямо старому барину всю продѣлку. Меня тревожитъ сорви-голова, сынъ его: если, чортъ возьми, ему передадутъ, что я сказалъ, такъ берегись, моя шкура! А можетъ быть, старики столкуются между собою, и дѣло уладится прежде, чѣмъ онъ успѣетъ распалиться гнѣвомъ. Вотъ это-то я и попробую, и, не теряя времени, пойду въ другому старику отъ имени нашего. (Стучится въ двери Альбера).
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- АЛЬБЕРЪ, МАСКАРИЛЬ.

  

Альберъ.

   Кто стучитъ?
  

Маскариль.

   Другъ.
  

Альберъ.

   О! что могло привести тебя, Маскариль?
  

Маскариль.

   Я пришелъ сказать вамъ: здравствуйте, сударь!
  

Альберъ.

   Ты, право, слишкомъ стараешься, отъ всего сердца -- здравствуй (уходить).
  

Маскариль.

   Вотъ такъ скорый отвѣтъ, каковъ грубіянъ! (стучится)
  

Альберъ.

   Опять?
  

Маскариль.

   Вы не выслушали меня, сударь.
  

Альберъ.

   Развѣ ты не сказалъ мнѣ здравствуйте?
  

Маскариль.

   Да.
  

Альберъ.

   Ну такъ и я говорю тебѣ здравствуй. (Уходитъ. Маскариль его останавливаетъ).
  

Маскариль.

   Да; но я пришелъ еще передать вамъ поклонъ отъ имени господина Полидора.
  

Альберъ.

   А! это другое дѣло. Хозяинъ поручилъ тебѣ передать мнѣ поклонъ?
  

Маскариль.

   Да.
  

Альберъ.

   Крайне обязанъ; передай, что и я желаю ему радостей безъ конца. (Уходитъ).
  

Маскариль.

   Этотъ человѣкъ врагъ всякихъ церемоній. (Стучится). Я, сударь, еще не кончилъ его привѣтствія; онъ настоятельно хотѣлъ просить васъ объ одной вещи.
  

Альберъ.

   Ну, такъ я къ его услугамъ, когда ему будетъ угодно.
  

Маскариль.

   Подождите и дайте мнѣ кончить все въ двухъ словахъ. Онъ просить васъ удѣлить ему минуточку для переговоровъ объ одномъ дѣлѣ и придетъ сюда.
  

Альберъ.

   А по какому это дѣлу ему необходимо говорить со мной?
  

Маскариль.

   Это большой секретъ, только что имъ открытый и весьма важный для васъ обоихъ. Вотъ и все мое порученіе.
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- АЛЬБЕРЪ (одинъ).

   О праведное небо, я дрожу. Вѣдь общихъ дѣлъ у насъ мало. Какая-то буря опрокидываетъ мои намѣренія, и этотъ секретъ навѣрное тогъ самый, котораго я боюсь. Корыстолюбіе заставило меня сдѣлать нечестный поступокъ, и вотъ теперь на моей жизни останется вѣчное пятно. Мой обманъ открыть. О, какъ трудно надолго скрыть истину! Гораздо лучше было бы для меня, для моей чести, слѣдовать движеніямъ законнаго страха, который болѣе двадцати разъ побуждалъ меня отдать Полидору должное, предупредить огласку, которой меня подвергаетъ этотъ ударъ, и устроить все дѣло безъ шума. Но, увы! это свершилось; теперь уже поздно; и деньги, обманомъ вошедшія въ мой домъ, будутъ отняты у него, и увлекутъ съ собою большую настъ и моего состоянія.
  

ЯВЛЕНІЕ. IV.-- АЛЬБЕРЪ, ПОЛИДОРЪ.

  

Полидоръ (не видя Альбера).

   Жениться, и такъ, что этого никто не знаетъ! Дай-то Богъ, чтобы это дѣло кончилось благополучно! Не знаю, чего ждать; я сильно опасаюсь и большого богатства отца, и его справедливаго гнѣва. Но я вижу его одного.
  

Альберъ.

   Боже, Полидоръ здѣсь.
  

Полидоръ.

   Боюсь приступиться къ нему.
  

Альберъ.

   Страхъ удерживаете меня.
  

Полидоръ.

   Съ чего начать разговоръ?
  

Альберъ.

   Что мнѣ сказать ему?
  

Полидоръ.

   Онъ очень возбужденъ.
  

Альберъ.

   Онъ мѣняется въ лицѣ.
  

Полидоръ.

   Я вижу, господинъ Альберъ, по вашимъ смущеннымъ глазамъ, что вы уже знаете, что привело меня сюда.
  

Альберъ.

   Увы! да.
  

Полидоръ.

   Это извѣстіе, естественно, поразило васъ, мнѣ самому не вѣрилось, когда я узналъ.
  

Альберъ.

   Я долженъ краснѣть отъ стыда и смущенія.
  

Полидоръ.

   Я осуждаю такой поступокъ и вовсе не думаю оправдывать виновнаго.
  

Альберъ.

   Богъ милосердъ и къ несчастному грѣшнику.
  

Полидоръ.

   Вы это должны принять во вниманіе.
  

Альберъ.

   Надо быть христіаниномъ.
  

Полидоръ.

   Это вѣрно.
  

Альберъ.

   Пощадите, во имя Бога, пощадите, господинъ Полидоръ!
  

Полидоръ.

   О, не вы, а я у васъ прошу пощады.
  

Альберъ.

   Я бросаюсь на колѣни, чтобы получить ее.
  

Полидоръ.

   Скорѣе я долженъ быть на колѣняхъ передъ вами.
  

Альберъ.

   Сжальтесь хотя нѣсколько надъ моимъ несчастнымъ положеніемъ.
  

Полидоръ.

   Тутъ мнѣ приходится быть просителемъ.
  

Альберъ.

   Вы мнѣ терзаете сердце своей добротой.
  

Полидоръ.

   Вы меня смущаете своимъ смиреніемъ.
  

Альберъ.

   Еще разъ: простите!
  

Полидоръ.

   Увы! простите вы меня!
  

Альберъ.

   Я крайне скорблю объ этомъ поступкѣ!
  

Полидоръ.

   И я, я тоже глубоко потрясенъ.
  

Альберъ.

   Я смѣю просить васъ избѣжать огласки.
  

Полидоръ.

   Увы! господинъ Альберъ, я только этого и хочу.
  

Альберъ.

   Сохранимъ мою честь.
  

Полидоръ.

   О! да! я такъ и разсчитываю.
  

Альберъ.

   Что же касается денегъ, то вы сами рѣшите это дѣло.
  

Полидоръ.

   Изъ вашихъ денегъ мнѣ достаточно того, сколько вы сами назначите. Всѣ разсчеты я предоставляю на ваше усмотрѣніе; и буду вполнѣ доволенъ, если вы будете довольны.
  

Альберъ.

   Что за божественный человѣкъ! Какая крайняя мягкость!
  

Полидоръ.

   Вы то сами какъ мягки послѣ такого несчастія!
  

Альберъ.

   Дай вамъ Богъ успѣха во всѣхъ вашихъ дѣлахъ!
  

Полидоръ.

   Да хранитъ васъ Господь!
  

Альберъ.

   Обнимемся же по братски.
  

Полидоръ.

   Отъ всей души согласенъ и очень радъ, что все кончилось счастливымъ соглашеніемъ.
  

Альберъ.

   Я благодарю небо.
  

Полидоръ.

   Не стану скрывать, что я таки побаивался вашего гнѣва. Роковая ошибка Люциліи съ моимъ сыномъ при вашемъ богатствѣ и множествѣ друзей...
  

Альберъ.

   Э! о какой это роковой ошибкѣ Люциліи вы говорите?
  

Полидоръ.

   Нѣтъ, не Маскариль.

   Альбертъ. Кто тамъ?
   Маскариль.                     Другъ.
   Альбертъ.                                         Ты! Зачѣмъ пришелъ?
   Маскариль.                                                             Желаю.
             Вамъ поздравленье принести.
             Съ пріятнымъ утромъ, сударь.
   Альбертъ.                                                   Только?
             Напрасный трудъ. Того жъ сполна
             Тебѣ желаю. (Уходитъ).
   Маскариль.                               Вотъ те на!
             Съ нимъ столковаться тутъ изволь-ка! (Стучитъ).
   Альбертъ. Опять?
   Маскариль.           Не по моей винѣ
             Меня вы не дослушали.
   Альбертъ.                                         Но что же
             Еще? Принесъ ты поздравленье мнѣ?
   Маскариль. Да.
   Альбертъ. Поздравленьемъ я тебѣ отвѣтилъ тоже.

(Уходитъ. Маскариль его останавливаетъ).

   Маскариль. Все это такъ, по я, синьоръ,
             Принесъ еще кой-что при этомъ.
             Вамъ господинъ мой, Полидоръ,
             Прислалъ привѣтъ.
   Альбертъ.                               А, ты съ привѣтомъ
             Отъ господина своего?
   Маскариль.                               Да.
   Альбертъ.                                                   Очень тронутъ и его
             Привѣтствую отъ всей души. (Уходить).
   Мacкариль (стучитъ).                               Простите,
             Еще онъ проситъ одного.
   Альбертъ. Къ его услугамъ.
   Маскариль (удерживая).           Подождите...
             Сейчасъ окончу я... всего
             Два слова. Съ вами Полидоръ желаетъ
             Немедля переговорить
             О важномъ дѣлѣ и прибыть
             Самъ хочетъ къ вамъ сейчасъ.
   Альбертъ. Но что же заставляетъ
             Его со мной держать совѣтъ?
   Маскариль. А это ужъ большой секретъ,
             Открыты и имъ самимъ; безспорно
             Онъ важенъ для обоихъ васъ.
             Ну, вотъ и все... Теперь ужъ я приказъ
             Исполнилъ точно и проворно.
   

ЯВЛЕНІЕ III.

   Альбертъ (одинъ). Я весь дрожу. О, Боже правый!
             Съ нимъ общихъ никакихъ я не имѣю дѣлъ.
             Грозитъ мнѣ гибельный удѣлъ:
             Навѣрно, онъ открылъ мой планъ лукавый.
             Но лучше ль было бъ во сто кратъ
             Для чести, для семьи давно уже поддаться
             Призыву страха, расквитаться,
             Все возвратить ему назадъ,--
             Наслѣдство, деньги... Эта кара
             Тогда была бъ упреждена. Но я...
             Я опоздалъ... Не вынесть мнѣ удара!
             Погибла честь моя!
   

ЯВЛЕНІЕ IV.

Альбертъ, Полидоръ.

   Полидоръ (въ сторону). Такъ обвѣнчаться тайно!.. Ахъ, не знаю,
             Каковъ-то будетъ здѣсь конецъ!
             Большихъ невзгодъ я ожидаю.
             Меня страшитъ теперь отецъ,
             Его богатство, гнѣвъ...
   Альбертъ.                               Ахъ, я взглянуть не смѣю...
             О, небо! Это -- Полидоръ.
   Полидоръ. Какъ заведу я разговоръ!?
   Альбертъ. Я скованъ страхомъ.
   Полидоръ.                                         Не умѣю
             И рта открыть.
   Альбертъ.                               Что я скажу ему?
   Полидоръ. Въ волненьи онъ...
   Альбертъ.                                         Онъ сильно измѣнился
             Въ лицѣ.
   Полидоръ.           Я вижу по всему,
   Альбертъ, что ясно вамъ, зачѣмъ явился
             Я въ этотъ домъ?
   Альбертъ.                               Къ несчастью,-- да.
   Полидоръ. Васъ эта новость испугала!
             Да я и самъ не вѣрилъ ей сначала.
   Альбертъ. Я весь сгораю отъ стыда.
   Полидоръ. Но пусть виновному но будетъ оправданья:
             Проступокъ слѣдуетъ карать.
   Альбертъ. Прощаетъ Богъ за покаянье.
   Полидоръ. Да, правда, слѣдуетъ принять
             Вамъ это во вниманье.
   Альбертъ. Христіаниномъ надо быть.
   Полидоръ. О, вѣрно! Вѣрно!
   Альбертъ.                               Ахъ, простите, пощадите
             Во имя Господа!
   Полидоръ.                               Но это я просить
             Объ этомъ долженъ васъ.
   Альбертъ.                                         Смотрите!
             Чтобъ вамъ умилостивить, я
             Склоняюсь на колѣни.
   Полидоръ.                               Что вы! Это
             Скорѣй обязанность моя.
   Альбертъ. Вы черезчуръ добры.
   Полидоръ.                                         А мнѣ-то, мнѣ-то
             Какъ вашу кротость воспріять!
   Альбертъ. Еще ударъ. О, пощадите!
   Полидоръ. Вы пощадите.
   Альбертъ.                               Я сказать
             Не въ силахъ вамъ, какъ страшно огорчаетъ
             Меня поступокъ этотъ.
   Полидоръ.                                         Онъ
             Мнѣ сердце также отравляетъ.
   Альбертъ. О, только бъ былъ не оглашенъ
             Поступокъ этотъ! Заклинаю!
   Полидоръ. Почтеннѣйшій Альбертъ, я самъ
             Лишь только этого желаю.
   Альбертъ. Я честь мою вполнѣ ввѣряю вамъ.
             О, пощадите же!
   Полидоръ.                               Богъ съ вами!
             Я самъ лишь этого отъ всей души хочу.
   Альбертъ. За все, за все я заплачу,
   Полидоръ. Возьму я только то, что сами
             Вы мнѣ дадите въ добрый часъ,
             Вамъ довѣряюсь я навѣки и всецѣло
             И буду счастливъ безъ предѣла
             Вполнѣ довольнымъ видѣть васъ.
   Альбертъ. Вы прямо кажетесь мнѣ безпримѣрнымъ дивомъ.
             Какая доброта!
   Полидоръ.                               Я -- что!
             Вотъ вы несчастны, какъ никто,
             И какъ никто -- добры.
   Альбертъ.                                         Пошли вамъ
             Господъ всѣхъ благъ!
   Полидоръ.                               Васъ также Богъ
             Да защититъ.
   Альбертъ.                     Должны теперь обняться
             По-братски мы!
   Полидоръ.                               Я радъ. Признаться,
             Я на такой конецъ разсчитывать но могъ.
   Альбертъ. Хвала Творцу!
   Полидоръ.                               Я скрыть не въ силѣ,--
             Мнѣ былъ вашъ гнѣвъ страшньй всего.
             Ошибка грустная Люсили
             И дерзость сына моего,
             При вашихъ связяхъ и богатствѣ...
             Альвертъ. Люсиль? Ошибка?.. Не пойму.
   Полидоръ. Простите сыну моему!
             Я знаю, онъ одинъ всему причина,
             И ваша дочь здѣсь ни при чемъ; она
             Такъ добродѣтели полна,
             Что совершить хоть вполовину
             Противонравственный такой
             Проступокъ не могла бъ, когда бъ не былъ внушаемъ
             Онъ тѣмъ безумнымъ негодяемъ,
             Который возмутилъ ея покой...
             Но поздно разсуждать. Покончимъ дѣло миромъ,
             А свадьбу увѣнчаемъ пышнымъ пиромъ.
   Альбертъ (въ сторону). Что слышу я! О, Боже мой,
             Какое недоразуменье!
             Отъ страха къ страху я въ единое мгновенье
             Перехожу и, какъ нѣмой,
             Молчу: одно рискованное слово,--
             И я погибну навсегда.
   Полидоръ. Почтеннѣйшій Альбертъ, о чемъ же снова
             Вы такъ задумались?
   Альбертъ.                               Я?.. Да...
             Я васъ прошу, не будемъ болѣ
             Бесѣдовать на этотъ разъ.
             Меня внезапный приступъ боли
             Оставить заставляетъ васъ.
   

ЯВЛЕНІЕ V.

   Полидоръ (одинъ). Въ его душѣ читаю ясно
             Причину, почему заторопился онъ.
             Наружно умиротворенъ,
             Внутри однакоже волнуется ужасно.
             Въ душѣ обиду затая,
             Не можетъ онъ забыть ее такъ скоро.
             Скрывая отъ чужого взора
             Свою печаль, ушелъ онъ. Я
             Сочувствую ему; тяжка его кручина.
             Онъ долженъ вновь прійти въ себя,
             Стократъ больнѣй молчать, скорбя...
             Но вотъ и онъ, всѣхъ нашихъ бѣдъ причина.
   

ЯВЛЕНІЕ VI.

Полидоръ, Валеръ.

   Полидоръ. Итакъ, мой милый, безъ конца
             Повѣсничество ваше огорчаетъ
             На склонѣ грустныхъ дней отца.
             Дня безъ продѣлки вашей не бываетъ.
   Валеръ. Но что же я преступнаго свершилъ?
             Чѣмъ возбудилъ я гнѣвъ отцовскій?
   Полидоръ. Ну, такъ! Укоръ мой стариковскій
             Смиреннаго сыночка оскорбилъ!
             Онъ какъ святой живетъ и дома
             Съ зари и до зари стоитъ
             И молится. Тотъ лжетъ, кто говоритъ,
             Что вовсе даже незнакомо
             Ему почтеніе къ роднѣ
             И къ старику-отцу; кто утверждаетъ,
             Что онъ природу оскорбляетъ:
             Всю ночь кутитъ, а день проводитъ въ снѣ;
             Что онъ судьбу свою недавно
             Тайкомъ соединилъ съ судьбой
             Альберта дочери... Богъ мой,
             Онъ всѣми оклеветанъ явно...
             О, бѣдный мальчикъ! Онъ совсѣмъ
             Не знаетъ, что хочу сказать я!..
             О, пакостный щепокъ! Небесное проклятье!
             На землю посланный за тѣмъ,
             Чтобы меня срамить, терзая,
             Ты и останешься такимъ!
             Хоть передъ смертью бы инымъ
             Досталось мнѣ тебя увидѣть, шалопая!
   Валеръ (одинъ, задумчиво). Откуда онъ узналъ секретъ?
             Помимо Маскарили, кто же
             Все это выдать могъ? Похоже,
             Что онъ. Но по таковъ мошенникъ этотъ, нѣтъ,
             Чтобы признаться мнѣ, и нужно
             Всю хитрость-мнѣ употребить,
             Скрыть гнѣвъ, спокойнымъ быть наружно,
             Чтобъ, плута низкаго накрыть,
   

ЯВЛЕНІЕ VII.

Валеръ, Маскариль.

   Валеръ. Ну, Маскариль, сейчасъ нежданно
             Отца я встрѣтилъ; тайну онъ
             Узналъ.
   Маскариль.           Узналъ?
   Валеръ.                               Ну, да
   Маскариль. Вотъ это очень странно.
             Но, чортъ возьми, я пораженъ,
             Откуда же она ему извѣстна?
   Валеръ. Увы, кого подозрѣвать,
             Не знаю самъ, но интересно,
             Что лучшаго конца не могъ бы я желать:
             Ни слова гнѣвнаго ни взгляда.
             Хотѣлъ бы я узнать, кто могъ
             Его настроить такъ въ такой короткій срокъ.
             Мнѣ это имя знать бы надо.
   Маскариль. А что, коль этимъ всѣмъ обязаны вы мнѣ,
             Коль это я все сдѣлалъ безподобно?
   Валеръ. Ты, въ самомъ дѣлѣ?
   Маскариль.                               Я вполнѣ!
             Я вашему отцу подробно
             Все это разсказалъ и къ вамъ, расположилъ.
   Валеръ. Нѣтъ, кромѣ шутокъ?
   Маскариль.                               Пусть пойду я
             Ко всѣмъ чертямъ, когда, собой рискуя,
             Не я такъ ловко пошутилъ!
   Валеръ (обнаживъ шпагу). Пусть и меня захватятъ черти,
             Коль я тебя не награжу
             По чести!
   Маскариль.                     Сударь, я дрожу...
             Что съ вами?
   Валеръ.                     Ты достоинъ смерти.
             Такъ вотъ какъ мнѣ ты въ вѣрности клялся!
             Когда бы не моя уловка,
             Ты бъ утаилъ, что проврался.
             Мошенникъ! Твой языкъ, поганая веревка,
             Меня запуталъ, гнѣвъ отца
             Навлекъ и погубилъ всѣ планы!
   Маскариль. О, милый господинъ! Для смертнаго конца
             Еще я не готовъ. И прежде, чѣмъ отъ раны
             Погибну, я молю васъ ждать
             Проступка моего послѣдствій.
             Причины я имѣлъ родителю сказать,
             Во избѣжанье горшихъ бѣдствій,
             Объ этомъ бракѣ. Вѣдь съ трудомъ
             Его я вы скрывали лично.
             Я поступилъ весьма дипломатично.
             Вы сами будете потомъ
             Стыдиться вашей вспышки безразсудной.
             Дѣйствительно, за что негодовать, когда.
             Предѣлъ положенъ навсегда
             Тревогамъ тайны обоюдной?
   Валеръ. А если вздоръ слова твои?
   Маскариль. Ну что жъ! Меня убить всегда вамъ время будетъ.
             Но полагаю, что мои
             Надежды небо не забудетъ.
             За правымъ Богъ! И твердо вѣрю я,
             Что за любовь и преданность такую
             Вы будете благодарить меня.
   Валеръ. Увидимъ... Но Люсиль?
   Маскарилъ.                               Молчанье!
             Ея отецъ...
   

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Альбертъ, Валеръ, Маскариль.

   Альбертъ (говоритъ первыя слова, по замѣчая Валера).
                                 Чѣмъ больше я,
             Размысливъ, прихожу въ себя,
             Тѣмъ больше мнѣ и больно и досадно
             За рѣчь, которою онъ страхъ
             Мнѣ могъ внушить здѣсь впопыхахъ:
             Люсиль весьма наглядно
             Умѣла доказать, что это вздоръ, и ей
             Я вѣрю. (Валеру) Сударь мой, не вы ли
             Играли честію моей
             И эту басню сочинили?
   Маскариль. Я, господинъ Альбертъ, вамъ бы совѣтъ подалъ
             Быть съ вашимъ зятемъ хладнокровнѣй.
   Альбертъ. Какъ съ зятемъ! Кажется, нахалъ,
             Въ интригѣ этой всѣхъ виновнѣй
             Ты! Да не ты ль ея творецъ?
   Маскариль. Богъ знаетъ, что васъ такъ и сердитъ и тревожитъ.
   Альбертъ. А что жъ, по-твоему, все можетъ
             Сносить за дочь свою отецъ,
             Когда ее оклеветали
             И обезчестили почтенную семью!
   Маскариль. Все, что бы вы ни пожелали,
             Готовъ онъ сдѣлать.
   Альбертъ.                               Я... я на одномъ стою --
             На томъ, чтобъ правду мнѣ открыли.
             Коль добивался онъ Люсили,
             Пусть честно бъ дѣйствовалъ, искалъ
             Согласья и опоры
             Ея родителей; ко лжи не прибѣгалъ,
             Не наносилъ публичнаго позора
             Ея невинности.
   Маскариль.                     Вотъ какъ!
             По-вашему, Люсиль доселѣ
             Съ нимъ не вступила въ бракъ?
   Альбертъ. Нѣтъ, негодяй! Да неужли вы смѣли
             Надѣяться!
   Маскариль.                     А если -- да?
             Согласны ль будете тогда
             Признать ихъ бракъ?
   Альбертъ.                               А ты согласенъ,
             Что, если твой разсказъ -- одна изъ пошлыхъ басенъ,
             Имѣть поломанными мной
             Твои ножищи, руки, шею...
   Валеръ. Но, сударь мой, сказать я смѣю,
             Легко вамъ будетъ доказать,
             Что онъ совсѣмъ не лжетъ.
   Альбертъ.                                         О, Боже,
             Еще одинъ! Слуга подъ стать,
             Какъ видно, господину тоже.
             Обманщики!
   Маскариль.           Я васъ могу,
             Какъ честный человѣкъ, увѣрить,--
             Все это правда.
   Валеръ.                               Я не лгу.
             Къ чему намъ передъ вами лицемѣрить!
   Альбертъ (въ сторону). Ну, спѣлись же! Точь въ точь какъ два
             Искусныхъ ярмарочныхъ плута.
   Маскариль. Чѣмъ тратить попусту слова,
             Спросите вашу дочь: всего -- одна минута,
             И правда будетъ вамъ ясна.
   Альбертъ. А если скажетъ, что вы лжете?
   Маскариль. Нѣтъ, сударь, этого она
             Не сдѣлаетъ. Итакъ, даете
             На бракъ согласье? Маскариль
             Готовъ къ мученьямъ выше всякой мѣры,
             Коль не признйется Люсиль
             Въ томъ, что она -- жена Валера
             И любить пламенно его.
   Альбертъ. Посмотримъ. (Стучитъ въ дверь).
   Маскариль (Валеру).           Близко торжество.
   Альбертъ. Люсиль! На пару словъ.
   Валеръ (Маскарилю).                               Признаться,
             Мнѣ страшно.
   Маскариль. Полноте, намъ нечего бояться!
   

ЯВЛЕНІЕ IX.

Люсиль, Альбертъ, Валеръ, Маскариль.

   Маскариль. Теперь прошу васъ помолчать,
             Почтеннѣйшій Альбертъ. Ну, мы добились,
             Сударыня, того, къ чему стремились.
             Вашъ батюшка готовъ вашъ бракъ признать.
             Теперь вы свой напрасный страхъ оставьте
             И къ нашей рѣчи два словечка тутъ
             Вы о своей любви добавьте.
   Люсиль. О чемъ толкуетъ этотъ плутъ?
             Я не пойму...
   Маскариль.           Ну, титуломъ завидными
             Я здѣсь однако награжденъ!
   Люсиль (Валеру). Скажите, сударь, сочиненъ
             Съ какимъ намѣреньемъ безстыднымъ
             Весь этотъ вздоръ, который въ первый разъ
             Я нынче слышу изъ-за васъ?
   Валеръ. Простите, дорогая, это
             Слуга мой выболталъ. Открытъ
             Нашъ бракъ.
   Люсиль.                     Нашъ бракъ?
   Валеръ.                                         Ужъ нѣтъ секрета,
             Люсиль; напрасно дѣлать видъ,
             Что мы чужіе другъ для друга.
             Люсиль. Какъ! Я люблю васъ? Вамъ супруга?
   Валеръ. Я знаю, счастью моему
             Завидуютъ мильоны. Этимъ
             Я не любви волшебнымъ сѣтямъ
             Обязанъ, а скорѣй тому,
             Что вы великодушны были.
             Согласенъ, есть причина вамъ
             Сердиться: мы не сохранили
             Всей этой тайны... Долженъ самъ
             Я умѣрять избытокъ страсти,
             Дабы васъ не обидѣть... Но...
   Маскариль. Я! Я виновникъ всей напасти.
   Люсиль. Какая клевета! И какъ вамъ не грѣшно
             Ее здѣсь повторять при мнѣ! И неужели
             Такимъ пріемомъ вы меня
             Расположить къ себѣ хотѣли!
             Хорошъ влюбленный! Отъ огня
             Своей безумной страсти млѣя,
             Онъ, прямо дѣйствовать не смѣя,
             Честь у меня спѣшитъ отнять,
             Надѣясь, что, повѣривъ сказкѣ,
             Отецъ согласье можетъ дать,
             Боясь позорящей огласки.
             Но, если бъ низостью такой
             Былъ мой отецъ обезоруженъ,--
             То, чтобъ распорядиться всей моей судьбой,
             Союзъ со мной согласный былъ бы нуженъ.
             Я бъ порѣшила умереть
             Скорѣй, чѣмъ съ тѣмъ соединиться,
             Кто гнусно такъ хотѣлъ мной овладѣть.--
             Ступайте. Если бы излиться
             Правдивой ярости моей
             Мой полъ, приличья позволяли,
             О, вы бы ясно увидали,
             Какъ должно чтить подобныхъ мнѣ людей!
   Валеръ (Маскарилю). Пропало все, и невозможно
             Ея ужасный гнѣвъ смирить.
   Маскариль. Позвольте мнѣ съ ней говорить.
             Сударыня! Къ чему безбожно
             Играть комедію? Зачѣмъ весь этотъ споръ?
             Что заставляетъ васъ, наперекоръ
             Желаньямъ сердца, быть надменной?
             Ну, если бъ батюшка не соглашался!-- Нѣтъ,
             Онъ бракъ признать готовъ,-- таковъ его отвѣть,
             И за раскаяніе ваше несомнѣнно
             Свое расположенье вамъ вернетъ.
             Положимъ, вамъ немного стыдно
             Признать свою любовь, а съ этимъ, очевидно,--
             И ваше легкомыслье. Въ свой чередъ,
             Замужество вѣнчаетъ все. При этомъ
             Вина не такъ ужъ велика:
             Вы не убили никого пока.
             Плоть немощна, что признано всѣмъ свѣтомъ,
             А дѣвушка сотворена
             Не изъ гранита иль бревна.
             Не съ первой это съ вами, но, навѣрно,
             И не съ послѣдней.
   Люсиль. Какъ! Онъ такъ безмѣрно
             Меня здѣсь оскорбляетъ, а въ отвѣть
             Вы не хотите возразить ни слова.
   Альбертъ. Что я скажу! Я внѣ себя!
   Маскариль.                                         Нѣтъ, нѣтъ,
             Сударыня, васъ заклинаю снова,
             Признайтеся во всемъ.
   Люсиль.                                         Но въ чемъ?
   Маскариль.                                                   Давъ томъ,
             Что между вами и Валеромъ
             Произошло законнѣйшимъ манеромъ.
   Люсиль. Безстыжее чудовище! При чемъ
             Тутъ я? Что было между нами?
   Маскариль. Мнѣ кажется, сударыня, вы сами
             Должны все это лучше знать.
             Для васъ та ночь была ужъ черезчуръ пріятна,
             Чтобы ее такъ скоро забывать.
   Люсиль. Ну, этого я не могу, понятно,
             Отъ наглаго лакея перенесть. (Даетъ ему пощечину).
   

ЯВЛЕНІЕ X.

Альбертъ, Валеръ, Маскариль.

   Маскариль. Кажись, что я съ пощечиной!
   Альбертъ.                                                   За честь
             О, негодяй, сочти, что здѣсь по рожѣ
             Ты получилъ.
   Маскариль.           И все жъ пусть чортъ бы взялъ
             Меня, коль я сказалъ неправду!
   Альбертъ.                                                   Все же
             Пусть уши мнѣ обрубятъ, о, пахалъ,
             Коль я тебя не проучу.
   Маскариль.                               Представлю,
             Хотите, я свидѣтелей двоихъ.
             Пусть подтвердятъ всю правду.
   Альбертъ.                                                   А моихъ
             Двухъ слугъ, желаешь, я заставлю
             Тебя отдуть!
   Маскариль.           Клянусь, моимъ словамъ
             Ихъ показанья вѣсъ дадутъ безспорный.
   Альбертъ. Я ихъ рукамъ работу передамъ.
   Маскариль. Клянусь вамъ, лишь изъ скромности притворной
             Люсиль не хочетъ этого признать.
   Альбертъ. Клянусь, за все ты будешь отвѣчать.
   Маскариль. Съ нотаріусомъ, толстякомъ Орманомъ,
             Вы вѣдь знакомы?
   Альбертъ.                               Ну, а ты знакомъ
             Съ Грэмономъ, городскимъ тюремнымъ палачомъ?
   Маскариль. Или съ портнымъ почтеннымъ,
             Симономъ...
   Альбертъ.                     Съ висѣлицей ты
             Знакомъ ли, что стоитъ на площади базарной:
   Маскариль. Увидите, какъ чуждъ я клеветы.
   Альбертъ. Увидишь ты конецъ игрѣ своей коварной!
   Маскариль. Они свидѣтелями были тамъ.
   Альбертъ. О, за меня отмстятъ они, какъ надо!
   Маскариль. При заключеньи договора самъ
             Я видѣлъ ихъ.
   Альбертъ.                     Увидѣть сердце радо,
             Какъ въ петлѣ ты задрыгаешь.
   Маскариль.                                         Лицо
             Свое Люсиль вуалью закрывала.
   Альбертъ. Твое лицо мнѣ ясно показало,
             Что лжешь ты.
   Маскариль.                     О, старикъ упрямый!
   Альбертъ.                                                                       О,
             Проклятый клеветникъ! Прочь съ глазъ моихъ отсюда!
             Благодари судьбу, что я старикъ
             И не могу за подлый твой языкъ
             Тебя я наказать покуда,
             Но все тебѣ припомню... Погоди!
   

ЯВЛЕНІЕ XI.

Маскариль, Валеръ.

   Валеръ. Такъ вотъ прекрасный твой успѣхъ!
   Маскариль.                                                   Да, знаю, знаю!
             Все то, что будетъ впереди,
             Я и теперь ужъ ясно представляю.
             Куда ни оглянусь, вездѣ мои враги,
             Удары палокъ, висѣлица, даже
             Со всѣхъ сторонъ стоятъ на стражѣ...
             Чтобы покой найти, для бѣднаго слуги,
             Ужъ больше ничего не остается,
             Какъ со скалы да въ пропасть, коль найдется
             Отчаянью безмѣрному подъ стать
             Скала, съ которой буду умирать.
             Прощайте, сударь!
   Валеръ.                               Нѣтъ, постой, тебя сумѣю
             Я задержать. Коль умирать рѣшилъ,
             Желательно, чтобъ ты осуществилъ
             При мнѣ свою послѣднюю затѣю.
   Маскариль. Я, сударь, не сумѣю умереть,
             Коль на меня со стороны смотрѣть
             Мой господинъ, иль посторонній станетъ.
             Все это только смерть мою затянетъ.
   Валеръ. Тебѣ мой гнѣвъ сейчасъ, о, низкій плутъ,
             Покажетъ, какъ надъ бариномъ смѣяться.
             За мной!
   Маскариль (одинъ). Несчастный Маскариль! И тутъ
             За грѣхъ другихъ ты долженъ отдуваться!
   

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

Аскань, Фрозина.

   Фрозина. Ну, дѣло плохо
   Аскань.                               Ахъ, Фрозина дорогая!
             Судьба меня совсѣмъ рѣшила погубить.
             Событія ничѣмъ нельзя остановить.
   Люсиль. Валеръ мой планъ разрушатъ въ прахъ, желая
             Всю тайну объяснить. Но знаетъ ли обманъ
             Альбертъ, иль, какъ для всѣхъ, и для него онъ тайна?
             Ахъ, въ часъ, когда ему откроется случайно,
             Кто я, и перейдетъ въ другой, враждебный станъ
             Наслѣдство,-- о, тогда не станетъ онъ, конечно,
             Мое присутствіе сносить, я дли него
             Утрачу интересъ и буду существо
             Чужое, и меня онъ броситъ безсердечно.
             И, если сохранитъ возлюбленный ко мнѣ
             Всѣ чувства прежнія и даже благосклонность,.
             Захочетъ ли признать онъ бракъ, его законность,
             Съ безродной дѣвушкой и бѣдной?
   Фрозина.                                                   Я вполнѣ
             Готова раздѣлить всѣ ваши. опасенья,
             Но жаль, что опоздали съ ними вы.
             Кто до сихъ поръ держалъ васъ въ этомъ ослѣпленьи?
             И безъ особенно премудрой головы
             Не трудно угадать гораздо, раньше было
             То, что теперь васъ только вразумило.
             Само собой понятно все, и я,
             Едва о немъ услышала, узнала,
             Въ концѣ концовъ добра не ожидала.
   Аскань. Что жъ дѣлать мнѣ теперь? Конца тревогѣ нѣтъ.
             Въ мое войдите положенье
             И дайте мнѣ спасительный совѣтъ.
   Фрозина. Но, если я войду, придется, безъ сомнѣнья,
             Совѣта мнѣ просить у васъ,
             Я -- буду вы, вы -- я... Итакъ, я въ добрый часъ
             Прошу, Фрозина, дать отъ этихъ золъ лѣкарства.
   Аскань. Ахъ, какъ вы можете шутить!
             Ужель подобныя мытарства
             Сочувствія не могутъ возбудить?
   Фрозина. Я вамъ сочувствую, Аскань, и, что возможно,
             Для васъ готова совершить.
             Но есть всему предѣлъ. Не знаю, какъ тутъ быть,
             Чтобъ повернуть все дѣло осторожно
             И осчастливить васъ.
   Аскань.                               Когда надежды нѣтъ,
             Осталось умереть.
   Фрозина.                               Ну, это въ вашей власти:
             Хоть средство вѣрное отъ бѣдъ,
             Но хорошо оно лишь въ самой злой напасти.
   Аскань. Нѣтъ, нѣтъ, когда не въ силахъ вы отъ зла
             Спасти мою судьбу совѣтомъ, остается
             Одно отчаянье.
   Фрозина.                               Ба! Я кой-что нашла!
             Я повидаюсь съ... Но вотъ Эрастъ. Придется
             Прервать... Онъ можетъ вдругъ разстроить все... Уйдемъ
             И дѣло по пути обсудимъ мы вдвоемъ.
   

ЯВЛЕНІЕ II.

Эрастъ, Гро-Ренэ.

   Эрастъ. Опять отказъ?
   Гро-Ренэ.                     Увы! Посланникъ до сихъ поръ
             Ни разу не былъ выслушанъ такъ мало.
             Едва дерзнулъ сказать я для начала,
             Что вы хотя бъ минутный разговоръ
             Желали съ ней имѣть,-- какъ прерванъ былъ мгновенно.
             "Ступай! Ступай! Съ нимъ дѣла у меня
             Не больше, чѣмъ съ тобой. Да передай, что я
             Знать не хочу его!" И, вслѣдъ затѣмъ надменно
             Мнѣ спину показавъ, ушла своимъ путемъ.
             За ней -- и Маринетъ съ презрительнымъ лицомъ,
             Воскликнувъ: "Я прошу и васъ, валетъ бубновый,
             Оставить насъ!" -- ушла за госпожой суровой.
             Ахъ, видите, у насъ судьба одна и та жъ:
             Не счастливъ жребій мой и не завиденъ вашъ.
   Эрастъ. Неблагодарная! Такъ гордо возвращенье
             Взволнованнаго сердца встрѣтить? Кровь
             Кипитъ... Ужли нѣтъ гнѣву извиненья,
             Когда обманута здѣсь первая любовь?
             При видѣ счастія соперника, могла ли
             Остаться страсть моя спокойной? О, едва ли
             Другой не сдѣлалъ бы того же, если бъ онъ,
             Какъ я, взволнованъ былъ и такъ же пораженъ.
             Иль я подозрѣвать окончилъ слишкомъ поздно?
             Я клятвъ ея не ждалъ. Когда еще кругомъ
             Всѣ сомнѣваются, мое ужъ сердце слёзно
             Прощенья молитъ, къ ней горитъ любви огнемъ.
             Въ моемъ почтеніи не видитъ, не желаетъ
             Увидѣть глубину сердечныхъ чувствъ она.
             Неблагодарная была бъ теперь должна,
             Противъ соперника, который мнѣ внушаетъ
             Тьму подозрѣнія, оружье въ руки дать,--
             И что жъ! Она попрежнему терзать
             Жестокой ревностью мнѣ сердце продолжаетъ:
             Ни писемъ ни моихъ пословъ не принимаетъ.
             Ахъ, безъ сомнѣнья, та любовь не горяча,
             Что отъ пустой обиды, какъ свѣча,
             Мгновенно гаснетъ! Да, на страсть не отвѣчала
             Она взаимностью... Внезапность эта мнѣ
             Позволила судить любовь ея вполнѣ.
             Тѣмъ сердцемъ, что любовь ко мнѣ не согрѣвала,
             Не буду я пытаться овладѣть.
             Какъ безсердечность мнѣ выказывали, впредь
             Съ такой же твердостью упрямой,
             Платить я буду ей монетой той же самой.
   Гро-Ренэ. Я такъ же поступлю. Разсердимся вдвоемь,
             Грѣхами прошлаго любовь свою сочтемъ,
             Такъ легкомысленныхъ созданій мы проучимъ;
             Имъ мужество свое почувствовать дадимъ.
             Лишь паши промахи внушаютъ гордость имъ.
             Собьемъ съ красавицъ спесь и тѣмъ реваншъ получимъ.
             Дамъ голову въ залогъ: пусть бросятъ баловать
             Угодливостью ихъ мужчины безпримѣрно,--
             Онѣ ужъ кинутся на шею къ намъ навѣрно
             Скорѣе, чѣмъ того успѣемъ пожелать.
   Эрастъ. Обидно мнѣ ея презрѣнье.
             Чтобы измѣну наказать,
             Другую полюбить готовъ я для отмщенья.
   Гро-Ренэ. Нѣтъ, женщинъ ужъ теперь я буду избѣгать.
             Навѣкъ имъ говорю: "прощайте". И не худо,
             Я полагаю, всѣмъ пойти за мною вслѣдъ.
             Недаромъ говорятъ, что въ мірѣ звѣря нѣтъ
             Опаснѣй женщины и скрытнѣй. А отсюда
             Нетрудно заключить, что, протекутъ вѣка,
             Все звѣремъ этотъ звѣрь останется, пока
             Живетъ вселенная. Какой-то грекъ прекрасно
             Замѣтилъ, что песокъ у женщинъ голова.
             А если голова...-- прошу мои слова
             Провѣрить, выслушавъ...-- всегда единогласно
             Владыкой тѣла признавалась, то
             Оно безъ головы совсѣмъ уже ничто
             И хуже всякаго животнаго. Порою
             Владѣльцу голова послушна не вполнѣ.
             Тогда у нихъ раздоръ идетъ, какъ на войнѣ:
             Все скотское взять верхъ стремится надъ душою,
             Все низменное духъ возвышенный гнететъ:
             Направо этотъ гнетъ, налѣво тянетъ тотъ,
             Желаетъ мягкаго одинъ, другой стремится,
             Напротивъ, къ твердому: такъ все идетъ вразбродъ,
             А это говоритъ, понятно, въ свой чередъ,
             Что голова у женщины вертится,
             Какъ флюгеръ, по вѣтру. Вотъ почему былъ правъ
             И Аристотель, мой старинный другъ, сказавъ,
             Что море женщинѣ подобно,
             И оттого съ тѣхъ поръ въ пословицу вошло
             Непостоянство волнъ (сравненьямъ повезло:
             Они яснѣй всего освѣтятъ разсужденье,
             Имъ радъ отдать нашъ братъ-ученый предпочтенье).
             Такъ вотъ, я говорю вамъ, сударь, что, когда
             Мы видимъ, какъ отъ бурь вскипаетъ часто море,
             Сшибается съ волной волна въ морскомъ просторѣ,
             Напрасно рулевой старается тогда
             Направить свой корабль: то вдругъ онъ заберется
             На гребень пѣнистый, то въ безднѣ пропадетъ,
             Точь въ точь какъ женщина, когда въ водоворотъ
             Влечетъ ее капризъ... Она же отдается
             Извѣстнымъ вѣяньямъ. И вихрь извѣстный... та,
             Ну, буря, такъ сказать... волной извѣстной, что ли...
             Извѣстнымъ образомъ... на отмель... поневолѣ...
             Ну, словомъ, женщина не стоитъ ни чертй!
   Эрастъ. Да, этотъ выводъ похвалы достоинъ.
   Гро-Ренэ. Хорошъ, поспорю я. Но вотъ
             Я вижу тамъ... она сюда идетъ...
             Смотрите, не сдавайтесь.
   Эрастъ.                                         Будь покоенъ.
   Гро-Ренэ. Боюсь: игрой чудесныхъ глазъ
             Дѣвица снова очаруетъ васъ.
   

ЯВЛЕНІЕ III.

Люсиль, Эрастъ, Маринетъ, Гро-Ренэ.

   Маринетъ. Онъ здѣсь еще. Смотрите, не сдавайтесь.
   Люсиль. Ужель, ты думаешь, такъ малодушна я!
   Маринетъ. Онъ приближается.
   Эрастъ.                                         Нѣтъ, нѣтъ, не заблуждайтесь,
             Сударыня, что вновь заговоритъ моя
             Любовь. Конецъ всему. Я жажду излѣчиться
             Отъ страсти. Знаю, весь вашъ нылъ ко мнѣ потухъ,
             Иначе можно ль такъ за мелочи сердиться!
             Я докажу вамъ здѣсь, что благородный духъ
             Всегда чувствителенъ къ обидному презрѣнью.
             Я признаюсь, что въ васъ, въ одной лишь васъ всегда
             Я видѣлъ прелести, которыхъ никогда
             Не находилъ въ другихъ. Нѣтъ мѣры наслажденью,
             Съ которымъ вашу цѣпь носилъ я, и, клянусь,
             На скипетръ я ее не промѣнялъ бы вѣчно.
             О, къ вамъ моя любовь была бы безконечна!
             Я только вами жилъ и даже, признаюсь,
             Хоть сильно оскорбленъ я вами, отрѣшиться
             Я отъ моей любви -- увы!-- не сразу могъ.
             Боюсь, что, несмотря однако на лѣченье,
             Не вдругъ придетъ мое выздоровленье,
             И, сбросивъ этотъ гнетъ, въ которомъ былъ залогъ
             Блаженства моего, не полюблю я болѣ.
             Но ваша ненависть отторгнула вполнѣ
             То сердце, что любовь влекла къ вамъ поневолѣ.
             Упреками своими, вѣрьте мнѣ,
             Въ послѣдній разъ васъ безпокою.
   Люсиль. О, сударь, вы могли бъ, не скрою,
             Еще любезнѣй быть,--
             Отъ безпокойствъ меня совсѣмъ освободить.
   Эрастъ. А! Хорошо, сударыня, прекрасно!
             Я съ вами связь порву, порвалъ ужъ навсегда,
             И не увидите меня вы никогда.
   Люсиль. Тѣмъ лучше. Вы меня обяжете ужасно.
   Эрастъ. Не думайте, что я вамъ лгу.
             Пусть сердце у меня такъ слабо, что нѣтъ силы
             Забыть васъ. Все же я поклясться вамъ могу,
             Что вы у ногъ своихъ, конечно, до могилы
             Меня не встрѣтите.
   Люсиль.                               О, увѣряю васъ,
             Я и не думаю... нисколько!
   Эрастъ.                                         Сотни разъ
             Готовъ скорѣй я грудь пронзить себѣ смертельно,
             Чѣмъ добиваться съ вами встрѣчъ,
             Увидѣть этотъ взглядъ, услышать эту рѣчь.
   Люсиль. Отлично, но твердить объ этомъ мнѣ безцѣльно.
   Эрастъ. Да, да, мы прекратимъ безплодный разговоръ,
             И кстати, чтобъ пресѣчь ненужность объясненья,
             Чтобъ доказать, что съ этихъ поръ,
             Неблагодарная, я вашей цѣпи звенья
             Срываю, я рѣшилъ вернуть вамъ все, что мнѣ
             Напоминало бъ дни, которые желаю
             Изъ памяти своей исторгнуть. Возвращаю
             Портретъ вашъ. Отразилъ правдиво онъ вполнѣ
             Всѣ ваши прелести, дарованныя Богомъ,
             Зато скрываетъ онъ въ ихъ очертаньи строгомъ
             И недостатковъ вашихъ тьму.
             Фальшивый образъ вашъ возьмите безъ возврата. *
   Гро-Ренэ. Отлично!
   Люсиль.                     Вашъ примѣръ... Я слѣдую ему...
             Возьмите вотъ брильянтъ, который вы когда-то
             Мнѣ навязали.
   Маринетъ.                     Такъ.
   Эрастъ.                               Прошу браслетъ вашъ взять.
             Люсиль. А вотъ еще агатъ, обдѣланный въ печать.
             Эрастъ (читаетъ). "Меня, Эрастъ, вы любите безмѣрно
             И сердца моего хотите знать отвѣть.
             Не такъ, какъ вы, Эрастъ, я васъ люблю, о, нѣтъ!
             Моя любовь... сильнѣй навѣрно!"

(Люсили)

             Обѣтомъ этимъ я былъ сильно обнадеженъ.
             Но вотъ возмездіе за то, что онъ такъ ложенъ.

(Рветъ письмо).

   Люсиль (читаетъ). "Судьба моей любви горячей неизвѣстна,
             Не знаю, долго ль мнѣ страдать.
             Но страстью къ той, что такъ прелестна.
             До гроба буду я пылать".

(Эрасту)

             Вотъ клятвы, что вы мнѣ такъ щедро расточали.
             Рука и сердце вмѣстѣ лгали!

(Рветъ письмо).

   Гро-Ренэ. Крѣпитесь.
   Эрастъ.                     Вотъ плоды рѣшенья моего!
   Маринетъ (Люсили). Смѣлѣй!
   Люсиль.                     Я бъ, пощадивъ хоть мелочь, пожалѣла.
   Гро-Ренэ (Эрасту). Не оставляйте ничего.
   Маринетъ (Люсили). Вы до конца держитесь смѣло!
   Люсиль. Вотъ остальное.
   Эрастъ.                               Слава небесамъ!
             Ужъ лучше я погибну самъ,
             Чѣмъ не сдержу, какъ надо, слова.
   Люсиль. Я тоже гнѣвъ небесъ принять готова,
             Коль малодушью уступлю.
   Эрастъ. Прощайте же.
   Люсиль.                               Прощайте.
   Маринетъ (Люсили).                               Славно, славно!
             Не надо лучше!
   Гро-Ренэ (Эрасту). Браво! Явно
                                                     Мы торжествуемъ!
   Маринетъ (Люсили).                                                   Я молю --
             Уйдите съ глазъ его.
   Гро-Ренэ (Эрасту).           Теперь уже свободно
             Уйти вы можете сейчасъ.
   Маринетъ (Люсили). Чего же ждете вы?
   Гро-Ренэ (Эрасту). Прошу усердно васъ --
             Уйдите же.
   Эрастъ.                     Люсиль! Люсиль! Но разъ безплодно
             Вы пожалѣете потомъ
             О сердцѣ рѣдкостномъ моемъ.
   Люсиль. Эрастъ, простите мнѣ -- я буду откровенной:
             Такое сердце, какъ у васъ,
             Могу я встрѣтить всюду, каждый часъ.
   Эрастъ. Нѣтъ, нѣтъ, клянусь, во всей вселенной
             Такого сердца нѣтъ, которое любить
             Могло бъ сильнѣе. Не смягчить
             Я васъ хочу такимъ признаньемъ.
             Зачѣмъ себя мнѣ обольщать
             Совсѣмъ несбыточнымъ мечтаньемъ!
             Нѣтъ, успокойтесь, я не буду васъ смущать
             Моимъ горячимъ поклоненьемъ.;
             Навѣкъ желаете вы разойтись со мной,--
             Такъ что жъ мечтать! Но все же, вѣрьте,
             Не можетъ васъ никто иной
             Такъ полюбить, какъ я всегда любилъ -- до смерти, --
             Хотя бъ онъ клялся вамъ одной.
   Люсиль. Кто любитъ, тотъ къ избранницѣ, конечно,
             Относится нѣжнѣе.
   Эрастъ.                               Да,
             Но вѣдь любовь ревнива и горда.
             Кто любитъ искренно и вѣчно,
             Тотъ всѣмъ рѣшится пренебречь,
             Чтобъ своего избранника сберечь...
   Люсиль. Нѣтъ, ревность чистая по виду
             Не столь груба.
   Эрастъ.                     Влюбленные глядятъ
             Не такъ и на любовную обиду.
   Люсиль. Нѣтъ, нѣтъ, Эрастъ, неколебимъ мой взглядъ,--
             Что ваше сердце не пылало
             Любовью искренней.
   Эрастъ.                               Нѣтъ, не было и дня,
             Люсиль, когда любимъ я былъ бы вами.
   Люсиль. Къ чему такими пустяками
             Вамъ волноваться? Для меня г
             Пріятнѣй было бы, быть-можетъ,
             Когда бы... Впрочемъ, для кого
             Всѣ эти рѣчи! Ничего
             Я больше не скажу, что сильно такъ тревожитъ...
   Эрастъ. Но почему?
   Люсиль.                     А просто потому,
             Что мы рѣшили связь межъ нами
             Порвать навѣкъ. Конецъ всему.
             Зачѣмъ же тѣшиться безплодными словами!
   Эрастъ. Конецъ всему, Люсиль.
   Люсиль.                                         Увы...
             Всему, Эрастъ! Про все навѣкъ забудемъ.
   Эрастъ. И вы довольны?
   Люсиль.                               Какъ и вы.
   Эрастъ. Какъ я?
   Люсиль.           Конечно; если людямъ,
             Намъ измѣнившимъ, показать
             Всю горечь сердца, безъ сомнѣнья,--
             Они увидятъ въ ней печать
             Души, достойной униженья.
   Эрастъ. Жестокая! Не сами вы ль на томъ
             Остановились?
   Люсиль.                               Я? Но я вѣдь --
             Не вы!
   Эрастъ.           Повѣрьте мнѣ -- я только объ одномъ
             Заботился: чтобъ васъ избавить
             Отъ огорченья.
   Люсиль.                     Вовсе нѣтъ:
             Себѣ вы только этимъ угождали.
   Эрастъ. А если я скажу въ отвѣтъ,
             Что сердце вновь, забывъ обиды и печали,
             Прощенья проситъ, чтобъ опять
             Попасть къ вамъ въ плѣнъ?
   Люсиль. Нѣтъ, нѣтъ; Эрастъ, смущать
             Меня не надо. Я безвольна,
             Пожалуй, слишкомъ скоро, добровольно
             На ваши просьбы соглашусь.
   Эрастъ. Согласье ваше...-- я клянусь!--
             Какъ и моя мольба, безспорно,
             Не преждевременны. Молю
             Васъ согласиться. Я люблю
             Такъ пламенно и непритворно!
             Я буду вѣчно васъ любить...
             Простите все...
   Люсиль.                     Я проводить
             Прошу меня домой.
   

ЯВЛЕНІЕ IV.

Маринетъ, Гро-Ренэ.

   Маринетъ.                               Нелѣпая кривляка!
   Гро-Ренэ. Ничтожнѣйшій мальчишка!
   Маринетъ.                                                   За нее
             Краснѣю.
   Гро-Ренэ.                     Все нутро мое
             Кипитъ отъ ярости. Пожалуйста, однако
             Не думай, что, какъ онъ, и я
             Поддамся?
   Маринетъ.           Не мечтай, пожалуйста, что дуру!
             Нашелъ во мнѣ.
   Гро-Ренэ.                               Милая моя,
             Изъ тѣхъ, съ которыми не шутятъ.
   Маринетъ.                                                   Зафигуру
             Совсѣмъ но ту ты принялъ насъ.
             Со мной не то, что съ той особой,
             Имѣть дѣла. Нѣтъ, ты попробуй
             Взглянуть въ лицо свое хоть разъ.
             Меня ли этой образиной
             Прельстить! Чтобъ за тобой, дубиной,
             Гонялась я! Ха-ха! Ну нѣтъ!
             Для дѣвушекъ, подобныхъ мнѣ, зазорно
             Подлѣ себя терпѣть такой предметъ.
   Гро-Ренэ. Такъ вотъ что! Ну, коль такъ, то я прошу покорно,
             Безъ дальнихъ словъ, подарокъ вашъ принять --
             Съ кокардой бѣлой ленту; слишкомъ
             Ей много чести украшать
             Мнѣ шляпу.
   Маринетъ.           Чтобъ такимъ фатишкамъ
             Презрѣнье выразить вполнѣ,
             Я отдаю тебѣ полъ-ста иголокъ; съ жаромъ
             Вчера ты преподнесъ ихъ мнѣ.
   Гро-Ренэ. А вотъ твой ножичекъ. Не даромъ
             Тебѣ достался онъ: цѣна --
             Шесть су, по крайней мѣрѣ.
   Маринетъ.                                         На
             И эти ножницы; здѣсь и твоя цѣпочка
             Латунная.
   Гро-Ренэ.                     Третьеводня --
             Я вспомнилъ -- угостила ты меня
             Сыркомъ. Жаль, этого кусочка
             Я не могу сейчасъ тебѣ вернуть,
             А съ нимъ не возвратить и супа, коимъ мило
             Меня вчера ты угостила.
             Я бъ не хотѣлъ хоть что-нибудь
             На память о тебѣ оставить.
   Маринетъ. Жаль, что себя я не могу
             Сейчасъ отъ писемъ тѣхъ избавить,
             Которыя писалъ ты мнѣ. Сожгу
             Ихъ всѣ до одного.
   Гро-Ренэ.                               Ну, я не хуже знаю,
             Какъ мнѣ съ твоими поступить!
   Маринетъ. Не думай у меня прощенія просить,
   Гро-Ренэ. Чтобъ отступленью путь отрѣзать, предлагаю
             Сейчасъ соломинку сломать:
             Людьми, не чуждыми общественныхъ приличій,
             Не отрицается обычай
             Такъ всѣ рѣшенья подтверждать.
             Ты глазокъ масляныхъ, пожалуйста, не дѣлай.
             Мириться не хочу я... такъ и знай.
   Маринетъ. Ну, брось глядѣть, какъ угорѣлый.
             Я такъ взволнована...
   Гро-Ренэ.                               Ломай!
             Вотъ средство намъ не примириться.
             Ломай, чудовище! Ну что жъ,
             Смѣешься ты?
   Маринетъ.                     Да ты же самъ даешь
             Мнѣ поводъ смѣхомъ разразиться.
   Гро-Ренэ. О, провались твой глупый смѣхъ къ чертямъ:
             Онъ весь мой гнѣвъ вполнѣ разсѣялъ.
             Ломать, иль нѣтъ?
   Маринетъ.                               Рѣшай ты самъ.
   Гро-Релэ.                                                   Нѣтъ, ты.
   Маринетъ. Рѣшай... Вѣдь это ты затѣялъ.
   Гро-Ренэ. Согласна ты, чтобъ не любилъ
             Тебя я никогда?
   Маринетъ.                               Какъ знаешь.
   Гро-Ренэ. А ты?
   Маринетъ.                     Молчу.
   Гро-Ренэ.                               Не отвѣчаешь?
   Маринетъ. Но отвѣчаю.
   Гро-Ренэ.                               Намъ пора,
             Ей-Богу, наконецъ оставить эти штуки.
             Съ прощеніемъ къ тебѣ я простираю руки.
   Маринетъ. Примите и мое прощенье -- я добра.
   Гро-Ренэ. Мой Богъ, какъ ты мила! Я смѣло
             Скажу, что счастливъ вновь вполнѣ!
   Маринетъ. И Маринетъ безъ Гро-Ренэ
             Совсѣмъ, бѣдняжка, поглупѣла!
   

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.

   Маскариль (одинъ). "Лишь ночь одѣнетъ городъ тьмою,
             Къ Люсили я пойду въ покои.
             Ты приготовь мнѣ потайной
             Фонарь, оружье".-- Вотъ какое
             Далъ порученье мнѣ мой милый господинъ.
             Казалось мнѣ, въ его словахъ я слышалъ явно:
             Возьми веревку -- и исправно
             Ты будешь вздернутъ въ мигъ одинъ.
             Нѣтъ, дудки, сударь. Хоть такимъ приказомъ
             Я такъ сраженъ былъ въ первый мигъ.
             Что потерялъ совсѣмъ языкъ,
             Зато теперь уже отвѣчу разомъ
             И пристыжу васъ. Ну-съ, итакъ,
             Давайте говорить, прошу васъ защищаться
             И не шумѣть.-- "Лишь только мракъ
             Одѣнетъ городъ, отправляться
             Къ Люсили вы хотите?" -- "Да,
             Мой Маскариль".-- "А что вамъ, сударь, надо
             Продѣлать тамъ?" -- "То, что всегда
             Любовнику въ любви есть высшая отрада".
             -- "По кто же изъ-за мелочи такой
             Рискуетъ собственною шеей?"
             -- "Безмозглый человѣкъ, пустой!
             Ты знаешь, этою затѣей
             Кому обязанъ я? Люсиль
             Сердиться будетъ".-- "Для нея же
             Тѣмъ хуже".-- "Но... пойми же, Маскариль,
             Покой въ любви всего дороже".
             .-- "Любовь глупа; извѣстно, что подчасъ
             Она не знаетъ, что творитъ. Скажите,
             Поможетъ ли любовь въ защитѣ,
             Когда набросятся на насъ
             Соперникъ, братъ, отецъ... всѣ вмѣстѣ?"
             -- "Итакъ, ты думаешь, что можетъ намъ съ тобой
             Грозить опасность?" -- "Да, по чести,
             Я думаю, само собой.
             Особенно страшитъ меня соперникъ грозный".
             -- "Такъ иль иначе, служитъ мнѣ
             Ужъ то надеждою серьезной,
             Что будемъ мы, какъ на войнѣ,
             Вооруженные исправно,
             И, лишь задѣнь насъ кто-нибудь,
             Мы будемъ биться".-- "Правда? Славно!
             Слуга покорный вашъ межъ тѣмъ
             Не очень къ этому стремится.
             Что я -- горой Роландъ, чтобы съ врагами биться,
             Иль Феррагюсъ 9)? Меня совсѣмъ
             Не понимаете вы, видно.
             Подумать даже мнѣ обидно,
             Что для моей особы здѣсь
             Довольно двухдюймовой стали,
             Чтобъ снизойти туда, гдѣ всякія печали
             Кончаются..." -- "Но ты вѣдь будешь весь
             Вооруженъ".-- "Тѣмъ хуже. Въ этомъ
             Труднѣе убѣгать... Потомъ,
             Что значитъ панцирь предъ клинкомъ!"
             -- "Ты, какъ презрѣнный трусъ, ославленъ будешь свѣтомъ!"
             -- "Ну что же, это не лишитъ
             Меня нисколько аппетита.
             Пусть за обѣдомъ я открыто
             За четверыхъ сойду на видъ,
             Но въ битвѣ я прошу покорно
             Меня забыть. Я, сударь, не боецъ.
             Вамъ жизнь за гробомъ наконецъ,
             Быть-можетъ, нравится, а я упорно
             Пріятнымъ нахожу пока
             И здѣшній воздухъ. Я, повѣрьте,
             Рѣшительно не жажду ранъ иль смерти.
             Ужъ вы одинъ играйте дурака".
   

ЯВЛЕНІЕ II.

Валеръ, Маскариль.

   Валеръ, Ахъ, никогда мнѣ день скучнѣе не казался.
             Забылось солнце въ вышинѣ,
             И до заката путь, по-моему, остался
             Столь нескончаемый, что мнѣ
             Невольно кажется, что до своей постели,
             Передвигаясь еле-еле,
             Оно вовѣки не дойдетъ;
             Меня жъ медлительность такая доведетъ
             До бѣшенства.
   Маскариль.           Ну, тотъ, кто рвется
             Къ ночнымъ проказамъ безъ ума,
             Тотъ на опасность ужъ навѣрное нарвется-
             Вы видѣли, что вѣдь Люсиль сама
             Васъ оттолкнула непритворно.
   Валеръ. Ты пустяковъ напрасно не мели.
             Пускай меня бы стерегли
             Сто страшныхъ западней,-- упорно
             Я къ ней пошелъ бы, все равно:
             Меня терзаетъ гнѣвъ Люсили.
             Иль милость вымолю я, или
             Покончу съ жизнью. Рѣшено!
   Маскариль. Вполнѣ порывъ вашъ одобряю.
             Но, сударь, въ томъ бѣда, что надо вамъ тайкомъ
             Къ ней пробираться въ домъ.
   Валеръ.                                         Отлично.
   Маскариль. Можетъ-быть, что я вамъ помѣшаю.
   Валеръ. Какъ это?
   Маскариль.           Видите ль, меня
             Злой кашель мучитъ безпрестанно.
             Я выдать васъ могу нежданно. (Кашляетъ).
             Съ нимъ наказанье мнѣ... Жестокая возня.
   Валеръ. Пройдетъ. Прими лакрицы.
   Маскариль.                                         То-то
             Не думаю я, сударь мой,
             Чтобъ скоро онъ прошелъ. Сердечная охота
             Мнѣ проводить васъ, но душой
             Измучусь, ежели явлюся
             Для господина моего
             Причиной зла... Мнѣ страшно за него...
   

ЯВЛЕНІЕ III.

Валеръ, Ла-Рапьеръ, Маскариль.

   Ла-Рапьеръ. Почтеннѣйшій Валеръ, сказать я вамъ стремлюся,
             Что изъ вѣрнѣйшихъ устъ узнать
             Успѣлъ: Эрастъ весьма прогнѣванъ вами;
             Альбертъ своими же руками
             Грозитъ за дочь переломать
             Всѣ члены Маскарилю.
   Маскариль.                               Славно!..
             За что же мнѣ? Въ чемъ я тутъ виноватъ,
             Что я такого сдѣлалъ явно,
             Что эти господа хотятъ
             Всѣ члены исковеркать Маскарилю?
             Я развѣ на себя взялъ трудъ
             Всѣхъ дѣвственницъ прелестныхъ тутъ
             Оберегать? И развѣ я осилю
             Амура искушенье? Наконецъ
             Что значу я, ничтожный, безъ защиты,
             Передъ порывами дѣвическихъ сердецъ!
   Валеръ. О, эти господа совсѣмъ не такъ сердиты,
             Какъ говорятъ. Да и пускай горитъ
             Эрастъ негодованьемъ,-- это
             Онъ дорогой цѣною возмѣститъ.
   Ла-Рапьеръ. Когда угодно, безъ завѣта
             Моя рука, почтеннѣйшій Валеръ,
             Вамъ рада оказать услугу.
   Валеръ. Благодарю, де-ла-Рапьеръ.
   Ла-Рапьеръ. Есть у меня еще два друга;
             Они готовы обнажить
             Мечи противъ кого угодію.
             Могу и ихъ вамъ предложить.
   Маскариль. Примите, сударь.
   Валеръ.                                         Благородно!
   Ла-Рапьеръ. Помочь намъ также могъ бы другъ,
             Мой милый Жиль, по случай властный
             Лишаетъ насъ его услугъ.
             О, это намъ ущербъ ужасный!
             Онъ человѣкъ надежный былъ.
             Но, сударь, очень, очень скверно
             Съ нимъ судъ безбожный поступилъ.
             Какъ Цезарь, умеръ онъ примѣрно:
             Ломая кости удальцу,
             Палачъ не вырвалъ стона въ пыткѣ.
   Валеръ. Де-ла-Рапьеръ, я мертвецу
             Воздамъ все должное въ избыткѣ;
             Но, чтя высоко вашъ отрядъ,
             Все жъ принужденъ я отказаться
             И отъ него.
   Ла-Рапьеръ.           Должны вы опасаться:
             Со стороны соперника грозятъ
             Вамъ непріятности большія, я не скрою.
   Валеръ. Пускай! Чтобъ показать, сколь мало имъ
             Испуганъ я,-- коль онъ томимъ
             Желаньемъ встрѣтиться со мною,--
             Къ его услугамъ я, и пусть онъ наконецъ
             Мнѣ скажетъ, что ему угодно.
             Для этого по городу свободно
             Пройдусь съ нимъ изъ конца въ конецъ.!
   

ЯВЛЕНІЕ IV.

Валеръ, Маскариль.

   Маскариль. Скажите мнѣ, зачѣмъ вы искушать
             Хотите Бога? Это прямо
             Безумство! Неужли вы не могли понять,
             Чѣмъ намъ двоимъ грозятъ упрямо
             Со всѣхъ сторонъ...
   Валеръ.                               Куда сейчасъ
             Ты смотришь?
   Маскариль.           Сударь, палкой сбоку
             Запахло. Лучше бъ намъ до сроку
             Домой уйти на этотъ разъ:
             Благоразуміе совѣтуетъ намъ явно.
   Валеръ. Подлецъ! Итти домой! Безславно
             Такой поступокъ совершить!
             Да какъ ты смѣлъ свой гнусный ротъ раскрыть!
             Ни слова больше и сейчасъ за мною
             Готовься слѣдовать.
   Маскариль.                     Не скрою,
             О, дорогой мой господинъ,--
             Жить такъ пріятно! Разъ одинъ
             Лишь умираютъ и при этомъ
             Прощаются ужъ надолго со свѣтомъ.
   Валеръ. Тебя я палкою молчать
             Заставлю! Но сюда, вотъ, тоже
             Идетъ Аскань. Уйдемъ. Придется подождать
             И вывѣдать, кто ей изъ насъ двоихъ дороже?
             Покуда поспѣшимъ домой,
             И приготовься вынесть бой.
   Маскариль. Ну, къ этому совсѣмъ нѣтъ у меня позыва.
             Будь проклята любовь, а съ ней и вы гуртомъ,
             Проклятыя дѣвчонки! Похотливо
             Ея хотите вы вкусить, чтобы потомъ
             Разыгрывать смиренницъ.
   

ЯВЛЕНІЕ V.

Аскань, Фрозина.

   Аскань.                                         Что за диво!
             Фрозина, неужли все правда тутъ? Ты мнѣ
             Разскажешь все отъ слова и до слова.
   Фрозина. Вы всѣ подробности узнаете вполнѣ.
             Подобное явленіе не ново.
             Довольно будетъ вамъ узнать,
             Что, лишь успѣлъ онъ отказать
             Наслѣдство мальчику, родила
             Жена Альберта васъ. Тогда,
             Чтобъ завѣщанье силу сохранило,
             Васъ подмѣнили безъ труда
             Цвѣточницы Инесы сыномъ.
             Смерть девять мѣсяцевъ спустя
             Внезапно унесла дитя.
             Лужъ былъ въ отъѣздѣ. По причинамъ *
             Понятнымъ -- къ дочери любовь
             И страхъ жены толкнули вновь
             Ее на хитрости, и снова
             Она взяла васъ у нея --
             Вы мѣсто заняли свое,
             А отъ Альберта смерть чужого
             Ребенка скрыли и своей
             Родной малюткой замѣнили.
             Вотъ тайна та, что скрыта съ ней въ могилѣ.
             Кто знаетъ, можетъ статься, ей
             Свои расчеты, интересы
             Казались ближе васъ. Никакъ
             Отъ посѣщенія Инесы
             Я не ждала подобныхъ благъ.
             Понявъ, что ваше положенье
             Всю тайну требуетъ раскрыть,
             Она рѣшила уступить.
             Тогда подробно объясненье
             Мы дали вашему отцу,
             Письмо жены ему вручили
             И тѣмъ все ясно подтвердили.
             Стараясь привести къ желанному концу
             Все дѣло, мы и Полидора
             Взялись съ Альбертомъ примирить,
             Въ одно ихъ интересы слить.
             И тутъ достигли цѣли очень скоро.
             Чтобъ этой новостью его
             Не поразить, мы постепенно
             Дошли однако до того,
             Что наконецъ онъ несомнѣнно
             Вполнѣ призналъ, какъ и отецъ,
             Желаннымъ брачный вашъ вѣнецъ.
   Аскань. Фрозина! Радостью великою такою
             Меня дарите вы! Я вамъ, сердечно всѣмъ
             Обязана.
   Фрозина.                     Старикъ душою
             Воскресъ. Но проситъ между тѣмъ
             Не говорить пока еще ни слова сыну.
   

ЯВЛЕНІЕ VI.

Полидоръ, Аскань, Фрозина.

   Полидоръ. Ко мнѣ приблизьтесь, дочь моя.
             Теперь такъ звать васъ въ правѣ я.
             Я знаю важную, печальную причину,
             Заставившую васъ надѣть
             Не по своей винѣ личину.
             Немало надобно имѣть |
             Ума, и тонкости, и силы,
             Чтобъ этотъ подвигъ совершить.
             Прощаю васъ. Вы мнѣ сердечно милы,
             И я готовъ высбко васъ цѣнить.
             Счастливцемъ сына я считаю, право.
             Вотъ онъ идетъ. Мы для забавы
             Сыграемъ шутку съ нимъ. Скорѣй
             Домашнихъ вашихъ позовите.
   Аскань. Повиновенье вамъ какъ первый долгъ прилично
             Послушнѣйшей изъ дочерей.
   

ЯВЛЕНІЕ VII.

Полидоръ, Валеръ, Маскариль.

   Маскариль (Валеру). Предупреждаетъ небо спящихъ
             Насъ о несчастіяхъ грозящихъ. Я видѣлъ нынче ночью сонъ,
             Меня пугаетъ, сударь, онъ.
             Жемчугъ, разсыпанный повсюду,
             И треснувшія яйца...
   Валеръ.                               Жалкій трусъ!
   Полидоръ. Валеръ! Готовится, боюсь,
             Ужасный бой. Сбери въ душѣ покуда
             Все мужество твое; тебѣ
             Не сдобровать съ такимъ врагомъ въ борьбѣ.
   Маскариль. И не ужасно ли, что здѣсь не похлопочетъ,
             Не вступится никто,
             Когда одинъ другому хочетъ
             Разрѣзать горло. Я зато
             Весьма желалъ бы горячо вступиться.
             Но только не хочу попасть въ отвѣтъ,
             Когда несчастье приключится
             Съ сыночкомъ вашимъ...
   Полидоръ.                                         О, нѣтъ! Нѣтъ!
             Я самъ хочу, чтобы въ отвѣтѣ
             Былъ только онъ.
   Маскариль.                     О, Боже, какъ жестокъ
             Отецъ!
   Валеръ.           Вы мнѣ въ прекрасномъ свѣтѣ
             Являетесь, и вашъ отвѣтъ -- залогъ
             Души высокой, и за это
             Глубоко васъ я уважаю. Я
             Васъ оскорбилъ; вина моя.
             Что безъ отцовскаго совѣта
              будемъ возобновлять безполезнаго разговора. Я согласенъ, что сынъ мой тутъ сильно виноватъ; чтобы утѣшить васъ, я даже соглашусь, что онъ одинъ всему виной; что ваша дочь такъ высокодобродѣтельна, что никогда не сдѣлала бы этого шага противъ чести безъ подстрекательства злого обольстителя, что злодѣй соблазнилъ ея чистую невинность и такимъ образомъ обманулъ ваши ожиданія. Но теперь это дѣло кончено, и, какъ я и желалъ, духъ миролюбія привелъ насъ въ обоюдному согласію, а потому не будемъ больше толковать объ этомъ и загладимъ обиду торжествомъ счастливой свадьбы.
  

Альберъ (въ сторону).

   Боже, какая ошибка! Что узнаю я отъ него? Отъ одного потрясенія я перехожу теперь къ другому, не меньшему; отъ этихъ различныхъ ударовъ я не знаю, что отвѣчать, и боюсь сбиться, если скажу хоть слово.
  

Полидоръ.

   О чемъ вы думаете, господинъ Альберъ?
  

Альберъ.

   Ни о чемъ. Прошу васъ, отложимъ не надолго нашъ разговоръ. Внезапное нездоровье принуждаетъ меня оставить васъ.
  

ЯВЛЕНІЕ V.-- ПОЛИДОРЪ (одинъ).

   Я читаю въ его душѣ, и вижу, что удручаетъ его. Хотя онъ и овладѣлъ собою, но его неудовольствіе не совсѣмъ еще смягчилось. Картина позора снова представилась ему, и онъ бѣжалъ, чтобы скрыть отъ меня волнующее его смущеніе. Я принимаю участіе въ его стыдѣ и его скорбь меня трогаетъ. Ему надо нѣкоторое время, чтобы оправиться: горе, насилу подавляемое, легко усугубляется. Вотъ мой юный сорванецъ, надѣлавшій всю эту кутерьму.
  

ЯВЛЕНІЕ VI.-- ПОЛИДОРЪ, ВАЛЕРЪ.

  

Полидоръ.

   Такъ-то, прекрасный юноша, вы своимъ поведеніемъ постоянно будете смущать дни старика отца; каждый день вы творите новыя чудеса и я вѣчно о нихъ только и слышу.
  

Валеръ.

   Что же это я дѣлаю такое преступное каждый день? Чѣмъ, отецъ мой, я заслужилъ такой гнѣвъ?
  

Полидоръ.

   Странный я, въ самомъ дѣлѣ, человѣкъ, съ отвратительнымъ характеромъ, что обвиняю такого благонравнаго и тихаго ребенка! Помилуйте! Онъ живетъ, какъ святой, и только и дѣлаетъ, что молится дома съ утра до вечера! Ужасная клевета сказать, что онъ измѣняетъ ходъ природы и дѣлаетъ днемъ -- ночь! что онъ не думаетъ ни объ отцѣ, ни о семьѣ! что еще недавно онъ соединилъ свою судьбу съ судьбою дочери Альбера тайнымъ союзомъ гименея, не побоявшись переполоха, который могъ выйти изъ этого! Ужасная ложь! Его принимаютъ за другого. Невинный бѣдняжка даже не знаетъ, что я хочу ему сказать. О, собака, посланная мнѣ небомъ въ наказаніе, вѣчно ли ты будешь такъ продолжать? Неужели я хоть разъ до моей смерти не увижу тебя благоразумнымъ? (Уходить).
  

Валеръ (одинъ, въ раздумьѣ).

   Откуда можетъ идти этотъ ударъ? Я въ затрудненіи и ни на кого не могу подумать, кромѣ Маскариля. Онъ не такой человѣкъ, чтобы признаться мнѣ въ этомъ. Надобно будетъ прибѣгнуть къ хитрости и сдержать немного мой справедливый гнѣвъ.
  

Валеръ.

   Маскариль, я встрѣтилъ здѣсь отца, онъ знаетъ все наше дѣло.
  

ЯВЛЕНІЕ VII.-- ВАЛЕРЪ, МАСКАРИЛЬ.

  

Маскариль.

   Знаетъ?
  

Валеръ.

   Да.
  

Маскариль.

   Откуда бы знать ему это, чортъ возьми?
  

Валеръ.

   Я не знаю, кого и подозрѣвать; но впрочемъ, въ концѣ концовъ, дѣло увѣнчалось успѣхомъ, такъ что я имѣю причины быть въ восторгѣ. Онъ мнѣ не сказалъ дурного слова; онъ извиняетъ мой проступокъ и оправдываетъ мою любовь, и я хотѣлъ бы знать, кто это съ умѣлъ сдѣлать его такимъ сговорчивымъ. Не могу передать тебѣ, какую радость доставило мнѣ это.
  

Маскариль.

   А что бы вы сказали, сударь, еслибъ это я устроилъ вамъ такую счастливую судьбу?
  

Валеръ.

   Да, да! тебѣ бы хотѣлось...
  

Маскариль.

   Это я, говорю вамъ; я все разсказалъ барину и устроилъ вамъ такой счастливый исходъ.
  

Валеръ.

   Да нѣтъ, ты не шутишь?
  

Маскариль.

   Чортъ меня возьми, если я шучу и если это не такъ!
  

Валеръ (хватаясь за шпагу).

   И пусть онъ возьметъ меня, если ты сейчасъ-же не получишь достойной награды!
  

Маскариль.

   Ахъ, сударь, что это значитъ? Я ошеломленъ.
  

Валеръ.

   Такъ вотъ твоя обѣщанная вѣрность? Безъ моего притворства ты бы никогда не признался въ этой штукѣ, которую, какъ я былъ увѣренъ, ты сыгралъ со мной. Негодяй! это твой черезчуръ болтливый языкъ распалилъ противъ меня гнѣвъ отца, который меня губитъ; что тутъ разговаривать, ты долженъ умереть.
  

Маскариль.

   Постойте. Душа моя еще не приготовлена къ смерти. Заклинаю васъ, подождите конца этой исторіи. Важныя причины заставили меня раскрыть бракъ, который вамъ самимъ трудно было скрывать это: генеральное сраженіе и вы увидите, что исходъ его осудитъ вашъ неистовый гнѣвъ. На что вы сердитесь, когда моя заботливость вполнѣ удовлетворяетъ ваши мечты и полагаетъ конецъ вашему затруднительному положенію?
  

Валеру

   А если всѣ эти разговоры одно вранье?
  

Маскариль.

   Тогда у васъ всегда будетъ время убитъ меня. Но вѣдь мои планы могутъ-таки удасться. Богъ своимъ поможетъ и вы же потомъ на радостяхъ поблагодарите меня за рѣдкое поведеніе.
  

Валеръ.

   Увидимъ. Но Люцилія...
  

Маскариль.

   Тсъ! вотъ ея отецъ.
  

ЯВЛЕНІЕ VIII.-- АЛЬБЕРЪ, ВАЛЕРЪ, МАСКАРИЛЬ.

  

Альберъ (не видя Валера).

   Чѣмъ болѣе я оправляюсь отъ охватившей меня сначала тревоги, тѣмъ болѣе я чувствую себя уязвленнымъ этимъ страннымъ разговоромъ, которому мой страхъ придалъ такой опасный оборотъ: Люцилія твердо стоитъ на томъ, что это сказка, и говорила со мной съ такимъ видомъ, который отнялъ у меня всякія подозрѣнія. (Увидѣвъ Валера). А, сударь, такъ это ваша прославленная дерзость ставитъ на карту мою честь и сочинила эту недостойную сказку?
  

Маскариль.

   Говорите болѣе мягкимъ тономъ, господинъ Альберъ, и не гнѣвайтесь такъ на вашего зятя.
  

Альберъ.

   Какъ зятя? Мошенникъ, по твоему виду замѣтно, что ты двигалъ пружины этой махинаціи и былъ ея первымъ выдумщикомъ.
  

Маскариль.

   Я не вижу здѣсь ничего такого, за что бы вамъ сердиться.
  

Альберъ.

   А ты находишь, что это хорошо, такъ порочить мою дочь и устроивать такой скандалъ цѣлому семейству?
  

Маскариль.

   Онъ готовъ исполнить всѣ ваши требованія.
  

Альберъ.

   Чего же мнѣ требовать, какъ не того, чтобы онъ говорилъ правду? Онъ могъ добиваться Люциліи честнымъ и приличнымъ способомъ, если онъ имѣлъ на нее какія нибудь намѣренія; надобно было приступить съ дозволенной стороны, обратиться къ власти отца, а не прибѣгать къ постыдному обману, который такъ чувствительно уязвляетъ стыдливость.
  

Материлъ.

   Какъ! Развѣ Люцилія не связана тайными узами съ моимъ господиномъ?
  

Альберъ.

   Нѣтъ, лжецъ, и никогда не будетъ.
  

Маскариль.

   Потише; а если правда, что это совершившійся фактъ, то вы согласитесь утвердить этотъ тайный союзъ?
  

Альберъ.

   А если вѣрно, что этого нѣтъ, такъ хочешь ты, чтобы я тебѣ переломалъ руки и ноги?
  

Валеръ.

   Можно безъ труда доказать вамъ, сударь, что онъ говоритъ правду.
  

Альберъ.

   Отлично! вотъ и другой, достойный господинъ подобнаго слуги! О, дерзкіе лжецы!
  

Маскариль.

   Клянусь честью, я говорю правду.
  

Валеръ.

   Да и съ какой стати намъ обманывать васъ?
  

Альберъ (въ сторону).

   Они сговорились между собой, точно воры на ярмаркѣ.
  

Маскариль.

   Дайте убѣдиться; не будемъ спорить, приведите сюда Люцидію и пусть она сама скажетъ.
  

Альберъ.

   А если она и тутъ будетъ уличать васъ во лжи?
  

Маскариль.

   Я стою на своемъ, что она этого не сдѣлаетъ, сударь. Обѣщайте только согласиться на ихъ желанія, и я готовъ подвергнуться самому тяжелому наказанію, если она собственнолично не признается вамъ и въ обѣтѣ, которымъ она связана, и въ чувствуемой ею любви.
  

Альберъ.

   Посмотримъ (стучится въ свою дверь).
  

Маскариль (Валеру).

   Смѣлѣе, все устроится къ лучшему.
  

Альберъ.

   Эй, Люцилія, на одно слово.
  

Валеръ

   Я боюсь...
  

Маскариль.

   Ничего не бойтесь.
  

ЯВЛЕНІЕ IX.-- ЛЮЦИЛІЯ, АЛЬБЕРЪ, ВАЛЕРЪ, МАСКАРИЛЬ.

  

Маскариль.

   Вы только молчите, господинъ Альберъ. Сударыня, все благопріятствуетъ вашему счастью, ваша любовь извѣстна отцу, онъ одобряетъ ее и даетъ вамъ супруга; но для этого нужно, чтобы вы, изгнавъ неосновательный страхъ подтвердили наши слова двумя словами.
  

Люцилія.

   Что онъ тутъ болтаетъ, этотъ негодяй?
  

Маскариль.

   Прекрасно. Вотъ я ужъ и почтенъ милымъ прозвищемъ.
  

Люцилія.

   Скажите пожалуйста, сударь, какая остроумная голова выдумала эту деликатную сказку, которая сегодня выпущена въ свѣтъ?
  

Валеръ.

   Прости, дорогая, мой слуга разболталъ, и нашъ бракъ разоблаченъ помимо моего желанія.
  

Люцилія.

   Нашъ бракъ?
  

Валеръ.

   Все извѣстно, обожаемая Люцилія, и теперь скрывать -- напрасная забота.
  

Люцилія.

   Какъ? такъ любовь сдѣлала васъ моимъ супругомъ?
  

Валеръ.

   Это счастье, которое должно создать мнѣ массу завистниковъ; но я сознаю, что счастьемъ, которымъ увѣнчалась моя любовь, я обязанъ гораздо болѣе вашей душевной добротѣ, чѣмъ силѣ вашей любви. Я знаю, что вы имѣете причины сердиться, что это была тайна, которую вы желали скрыть, и я сдерживалъ свои страстные порывы, чтобы не нарушить вашего положительнаго запрещенія, но...
  

Маскариль.

   Ну, да, это я; велика бѣда!
  

Люцилія.

   Виданъ ли когда нибудь подобный обманъ? Вы осмѣливаетесь поддерживать его даже въ моемъ присутствіи и думаете завладѣть мной посредствомъ этого прекраснаго маневра? Хорошъ влюбленный, котораго любовь хочетъ ранитъ мою честь, за невозможностью ранить мое сердце, чтобы отецъ мой, смущенный шумомъ глупой сплетни, отдалъ мою руку тому, кто покрылъ меня позоромъ? Еслибы даже все благопріятствовало вашей любви,-- и мой отецъ, и судьба, и моя склонность, то и тогда я въ справедливомъ гнѣвѣ стала бы бороться съ своей склонностью, съ судьбой и съ моимъ отцомъ, скорѣе потеряла бы даже жизнь, но не соединилась бы съ тѣмъ, который разсчитывалъ завладѣть мною при помощи такого средства. Идите; еслибы мой полъ и приличія позволяли мнѣ увлечься до какой нибудь гнѣвной выходки, то я показала бы вамъ, какъ обходиться со мною такимъ образомъ.
  

Валеръ (Маскарилю).

   Конечно, гнѣвъ ея не можетъ быть смягченъ.
  

Маскариль.

   Дайте, я поговорю, съ ней. Сударыня, смилуйтесь, къ чему теперь все это притворство? Съ какою цѣлью и по какому злому чувству вы такъ сильно боретесь противъ собственнаго чувства? Это имѣло бы смыслъ, еслибы вашъ отецъ былъ свирѣпымъ человѣкомъ; но онъ поддается доводамъ разсудка и самъ сказалъ мнѣ, что если вы признаетесь, то изъ любви къ вамъ онъ согласится на все. Я понимаю, что вамъ нѣсколько стыдно признаться въ покорившей васъ любви, но, если, благодаря ей, вы и поступили слишкомъ свободно, то хорошее супружество исправитъ все; пусть васъ упрекаютъ въ пожирающей страсти, но зло не такъ велико, какъ убійство человѣка. Извѣстно, что плоть иногда бываетъ слаба и что дѣвушка въ концѣ-концовъ вѣдь не камень и не дерево. Вы, безъ сомнѣнія, не были первой и не будете, я увѣренъ, и послѣдней.
  

Люцилія.

   Какъ? Вы выслушиваете эти безстыдныя рѣчи и не отвѣчаете ни слова на эти низости?
  

Альберъ.

   Что же мнѣ отвѣчать? Я внѣ себя отъ этого приключенія.
  

Маскариль.

   Заклинаю васъ, сударыня, признайтесь во всемъ.
  

Люцилія.

   Да въ чемъ же признаться?
  

Маскариль.

   Какъ въ чемъ? да въ томъ, что произошло между вами и моимъ господиномъ. Зачѣмъ шутить?!
  

Люцилія.

   А что же произошло, чудовищный наглецъ, между твоимъ господиномъ и мной?
  

Маскариль.

   Вы должны, я полагаю, знать это нѣсколько подробнѣе меня; и эта ночь была слишкомъ сладка для васъ, чтобы можно было повѣрить, что вы такъ скоро забыли о ней.
  

Люцилія.

   Нѣтъ, отецъ мой, это невыносимо, безстыдный слуга! (Даетъ ему пощечину).
  

ЯВЛЕНІЕ X.-- АЛЬБЕРЪ, ВАЛЕРЪ, МАСКАРИЛЬ.

  

Маскариль.

   Она, кажется, дала мнѣ пощечину.
  

Альберъ.

   Убирайся, негодяй, мошенникъ, я могу только похвалить ее за то, что ея рука сдѣлала съ твоей щекой.
  

Маскариль.

   И все-таки, чортъ меня побери здѣсь на мѣстѣ, если я сказалъ что нибудь, кромѣ правды.
  

Альберъ.

   И все-таки, пусть отрѣжутъ мнѣ ухо, если ты будешь продолжать свою дерзость.
  

Маскариль.

   Хотите, чтобы два свидѣтеля подтвердили вамъ мои слова?
  

Альберъ.

   Хочешь, чтобы тебя побили палками двое моихъ людей?
  

Маскариль.

   Ихъ свидѣтельство придастъ вѣру моему.
  

Альберъ.

   Ихъ руки замѣнятъ слабость моихъ.
  

Маскариль.

   Говорю вамъ, что Люцилія поступаетъ такъ изъ стыда.
  

Альберъ.

   Я тебѣ говорю, что имѣю причины поступать такимъ образомъ.
  

Маскариль.

   Знаете вы Ормена, ловкаго толстяка нотаріуса?
  

Альберъ.

   Знаешь ты Гримлана, нашего городского палача?
  

Маскариль.

   И портнаго Симона, когда то столь извѣстнаго?
  

Альберъ.

   И поставленную посрединѣ рыночной площади висѣлицу?
  

Маскариль.

   Они вамъ подтвердятъ этотъ бракъ.
  

Альберъ.

   Они покончатъ съ тобой.
  

Маскариль.

   Они были свидѣтелями.
  

Альберъ.

   Они живо отомстятъ тебя за меня.
  

Маскариль.

   Они своими глазами видѣли, какъ они обмѣнивались клятвами.
  

Альберъ.

   Они своими глазами увидятъ, какъ ты будешь болтаться въ воздухѣ.
  

Маскариль.

   И, какъ знакъ, Люцилія была въ черномъ вуалѣ.
  

Альберъ.

   И, какъ знакъ, на твоемъ лбу написана ложь.
  

Маскариль.

   Упрямый старикъ!
  

Альберъ.

   Проклятый обманщикъ! Ступай, благодари мои годы, которые не позволяютъ мнѣ сейчасъ наказать тебя за позоръ, которымъ ты меня покрываешь. Но подожди только, обѣщаю тебѣ!
  

ЯВЛЕНІЕ XI.-- ВАЛЕРЪ, МАСКАРИЛЬ.

  

Валеръ.

   Такъ вотъ этотъ полный успѣхъ, котораго ты хотѣлъ!
  

Маскариль.

   Я съ полуслова понимаю, что вы хотите сказать: все вооружается противъ меня; я вижу, что для меня приготовлены, со всѣхъ сторонъ, палочные удары и висѣлицы. И, чтобы быть спокойнымъ среди всего этого шума, я самъ брошусь со скалы, если, съ раздираемымъ сердцемъ, найду достаточно высокую по моему мнѣнію. Прощайте, сударь.
  

Валеръ.

   Нѣтъ, нѣтъ, напрасно ты хочешь бѣжать; если умирать, такъ умирать на моихъ глазахъ.
  

Маскариль.

   Я не могу умереть, когда на меня смотрятъ: такимъ образомъ смерть моя замедлится.
  

Валеръ.

   Иди за мной, негодяй, иди за мной; моя разгнѣванная любовь покажетъ тебѣ, можно ли этимъ шутить.
  

Маскариль (одинъ).

   О, несчастный Маскариль, на какія муки ты осужденъ сегодня за чужіе грѣхи!
  

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.-- АСКАНІЙ, ФРОЗИНА.

  

Фрозина.

   Затруднительное дѣло.
  

Асканій.

   Ахъ, моя дорогая Фрозина, судьба положительно рѣшила погубить меня. Дѣло это зашло такъ далеко, что конечно на атомъ не остановится, а пойдетъ дальше; Люцилія и Валеръ, пораженные новизной такой тайны, захотятъ раскрыть эту загадку и всѣ мои планы будутъ опрокинуты. Все равно, наконецъ, участвовалъ-ли Альберъ въ обманѣ или его обманули вмѣстѣ со всѣми, но когда судьбу мою узнаютъ и деньги, увеличивавшія его состояніе, попадутъ въ другія руки, онъ меня здѣсь не оставитъ: послѣ этой потери онъ броситъ меня на произволъ судьбы; кончена его нѣжность; и еслибы даже мой возлюбленный сохранилъ послѣ моего обмана какое-нибудь чувство ко мнѣ, онъ не захочетъ признать своей женой безпомощную, безродную и бѣдную дѣвушку.
  

Фрозина.

   Я нахожу, что вы правильно разсуждаете; но вамъ слѣдовало подумать объ этомъ раньше. Отчего вы прозрѣли только теперь? То, что вашъ умъ видитъ только сегодня, можно было видѣть, не будучи большой пророчицей, съ того самаго момента, какъ вы начали питать на него надежды; само дѣло это говорило; и когда я узнала, я и не предвидѣла лучшаго исхода.
  

Асканій.

   Что же мнѣ дѣлать теперь? Я совсѣмъ теряюсь. Представьте себя на моемъ мѣстѣ и посовѣтуйте мнѣ что-нибудь.
  

Фрозина.

   Если я стану на вашемъ мѣстѣ, то вы должны посовѣтовать мнѣ что-нибудь въ этомъ несчастій: вотъ я теперь вы, а вы -- я: дайте мнѣ совѣть, Фрозина; какое средство найти мнѣ въ моемъ положеніи? Скажите, прошу васъ.
  

Асканій.

   Ахъ! не шутите съ моимъ горемъ; смѣяться, видя, въ какомъ я нахожусь положеніи, значитъ мало принимать участія въ моемъ жгучемъ горѣ.
  

Фрозина.

   Нѣтъ, кромѣ шутокъ, я сочувствую вашему горю и сдѣлаю все, что могу, чтобы избавить васъ отъ него. Но что же могу я сдѣлать? Я вижу мало возможности повернуть это дѣло въ сторону, благопріятную для вашей любви.
  

Асканій.

   Я должна умереть, если ничто мнѣ не можетъ помочь!
  

Фрозина.

   А это сдѣлать никогда не будетъ поздно; смерть такое лекарство, которое найдешь, когда захочешь; и имъ надо пользоваться только въ самую послѣднюю минуту.
  

Асканій.

   Нѣтъ, нѣтъ, Фрозина; если ваши благопріятные совѣты не проведутъ моей судьбы между этими стремнинами, я предамся полному отчаянію.
  

Фрозина.

   Знаете, что я думаю? Мнѣ надобно будетъ сходить къ... Но вотъ идетъ Эрастъ, который помѣшаетъ намъ; мы дорогой можемъ поговорить объ этомъ дѣлѣ. Пойдемъ, удалимся отсюда.
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ЭРАСТЪ, ГРО-РЕНЕ.

  

Эрастъ.

   Еще разъ отказъ?
  

Гро-Рене.

   Никогда посланецъ не бывалъ хуже принятъ. Только что я хотѣлъ сообщить ей, что вы желаете съ ней минуту поговорить, какъ она гордо отвѣтила мнѣ: "уходи, уходи, я также мало обращаю на него вниманія, какъ на тебя; скажи ему, что онъ можетъ не приходить". Сказавъ это, она повернулась и пошла прочь; а Маринетта, процѣдивъ съ презрительной миной: "оставь насъ, прекрасный карточный валетъ", также оставила меня. И мой, и вашъ удѣлъ одинаково незавидны.
  

Эрастъ.

   Неблагодарная! Принимать съ такой гордостью быстрый возвратъ справедливо возмутившагося сердца! Неужели первая вспышка любви, которую обманываютъ такъ правдоподобно, недостойна прощенія? Неужели моя пламенная любовь должна была остаться въ эту роковую минуту безчувственной къ счастью соперника? Неужели другой не поступилъ бы такъ-же на моемъ мѣстѣ и былъ бы менѣе пораженъ такой дерзостью? Неужели я слишкомъ поздно освободился отъ моихъ справедливыхъ подозрѣній? Я не ждалъ клятвъ съ ея стороны, и въ то время, какъ всѣ этому вѣрятъ, мое нетерпѣливое сердце возвращаетъ ей всю ея честь, и хочетъ извиниться; а ея сердце такъ мало видитъ силу моей любви въ этомъ глубокомъ уваженіи! Вмѣсто того, чтобы успокоить мою душу и дать ей оружіе противъ внушаемой ей соперникомъ тревоги, она оставляетъ меня на ревнивыя муки и отвергаетъ мои посланія, письма и посѣщенія! Ахъ, конечно, слаба та любовь, которую можетъ потушить такая слабая обида; эта вспышка, готовая сразу перейти въ суровость, достаточно открываетъ мнѣ все ея сердце, и я знаю теперь цѣну всему, чѣмъ она по капризу льстила моей любви. Нѣтъ, я не хочу болѣе жить во власти сердца, въ которомъ вижу только ничтожную долю того, что есть въ моемъ; и такъ какъ она такъ мало дорожитъ людьми, то и я хочу сдѣлать то же самое.
  

Гро-Рене.

   И я тоже. Разсердимся оба и причислимъ нашу любовь къ числу старыхъ грѣховъ. Надо проучить этихъ легкомысленныхъ барынь и дать имъ почувствовать, что у людей бываетъ мужество. Тотъ, кто сноситъ презрѣніе, достоинъ его. Если бы у насъ хватало духу показать, что и мы тоже кое-что значимъ, слова женщинъ не имѣли бы такого значенія. О, онѣ у насъ такъ горды по нашей винѣ! Я готовъ быть повѣшеннымъ, если мы не увидимъ, какъ онѣ станутъ бросаться намъ на шею чаще, чѣмъ намъ будетъ угодно самимъ, если не будетъ этой унизительной предупредительности, которою большинство мужчинъ постоянно портитъ ихъ въ наше время.
  

Эрастъ.

   Меня такъ, главнымъ образомъ, оскорбляетъ презрѣніе; и я хочу возбудить въ моемъ сердцѣ другую любовь, чтобы отплатить за обиду тою-же монетой.
  

Гро-Рене.

   А я не хочу болѣе водиться съ женщинами; я отказываюсь это всѣхъ, и, честное слово, думаю, что и вы бы поступили очень хорошо, еслибы сдѣлали по моему. Вѣдь видите ли, сударь, женщина, какъ говорятъ, такое животное, которое трудно узнать, и природа котораго склонна ко злу; и, какъ животное всегда остается животнымъ, продолжайся жизнь его хоть сто тысячъ лѣтъ, такъ и женщина безспорно всегда женщина и никогда ничѣмъ другимъ не будетъ, пока свѣтъ не кончится. Поэтому какой то грекъ сказалъ, что ея голова -- движущійся песокъ; вникните хорошенько въ это превосходное разсужденіе; такъ какъ голова есть какъ бы начальникъ тѣла, и тѣло безъ начальника хуже животнаго, то, если начальникъ не въ ладахъ съ разсудкомъ и этотъ компасъ не заправляетъ всѣмъ, наступаютъ, какъ мы видимъ, нѣкоторыя осложненія. Тогда животная сторона беретъ верхъ надъ чувствомъ и одна тянетъ налѣво, а другое направо; одна хочетъ мягкаго, другое жесткаго; все идётъ невѣдомо куда, доказывая, что у насъ, какъ говорятъ, голова женщины похожа на флюгеръ надъ домомъ, поворачивающійся по вѣтру; вотъ почему другъ Аристотель часто сравниваетъ ее съ моремъ; вотъ почему говорятъ, что на свѣтѣ нѣтъ ничего упорнѣе волны. Или, употребляя сравненіе (такъ какъ сравненіе уясняетъ мысль и мы, люди науки, предпочитаемъ сравненіе уподобленію); да, употребляя сравненіе, если вамъ угодно, сударь: подобно тому, какъ море начинаетъ яриться съ наступленіемъ бури, вѣтеръ опустошительно дуетъ, волны сшибаются въ ужасномъ безпорядкѣ, и корабль, не слушаясь кормчаго, то падаетъ въ подвалъ, то взлетаетъ на чердакъ, такъ и женщина съ причудливой головой своей запальчивостью устраиваетъ бурю, выражающуюся какими-нибудь рѣчами, и когда... какой-нибудь вѣтеръ, который... какими-нибудь волнами... какимъ-нибудь образомъ, подобно песчаной отмели, когда... Ну, словомъ, женщины не стоятъ ни черта.
  

Эрастъ.

   Ты отлично умѣешь разсуждать.
  

Гро-Рене.

   Слава Богу, порядочно. Но вотъ онѣ идутъ сюда; будьте тверды, сударь.
  

Эрастъ.

   Не безпокойся.
  

Гро-Рене.

   И очень боюсь, какъ бы ея глаза не заключили васъ въ новыя цѣпи.
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- ЛЮЦИЛІЯ, ЭРАСТЪ, МАРИНЕТТА, ГРО-РЕНЕ.

  

Маринетта.

   Они еще здѣсь; ну, не поддавайтесь.
  

Люцилія.

   Не думай, что это мое слабое мѣсто.
  

Маринетта.

   Онъ идетъ къ намъ.
  

Эрастъ.

   Нѣтъ, нѣтъ, не думайте, сударыня, что я прихожу еще говорить вамъ о моей любви. Это дѣло конченное; я хочу исцѣлиться и очень хорошо знаю, насколько ваше сердце принадлежало мнѣ. Мнѣ очень хорошо открылъ ваше равнодушіе этотъ упорный гнѣвъ подъ предлогомъ обиды, и я долженъ показать вамъ какъ выраженія презрѣнія глубоко уязвляютъ благородныя сердца. Признаюсь, глаза мои находили въ вашихъ прелести, которыхъ не видѣли ни у кого другого, и я предпочелъ бы радовавшія меня оковы предложеннымъ мнѣ скипетрамъ. Да, я безспорно любилъ васъ, я весь жилъ вами; и признаюсь даже, что можетъ быть и потомъ, не смотря на обиду, мнѣ будетъ еще довольно трудно освободиться; быть можетъ, не смотря на оказываемыя ей попеченія, эта рана еще долго будетъ сочиться въ моей душѣ, и, освободившись отъ ярма, составлявшаго все мое счастіе, придется рѣшиться никогда ничего не любить. Но все-таки ничего; такъ какъ ваша ненависть отталкиваетъ сердце всякій разъ, когда любовь обратно приводитъ его къ вамъ, то я послѣдній разъ докучаю вамъ своей отвергнутой любовью.
  

Люцилія

   Вы бы очень одолжили меня, сударь, если-бы избавили и отъ этого послѣдняго раза.
  

Эрастъ.

   Отлично, сударыня, отлично! ваши желанія будутъ исполнены! Такъ какъ вы этого хотите, то я разрываю съ вами и разрываю навсегда. Я скорѣе умру, чѣмъ пожелаю еще разъ говорить съ вами!
  

Люцилія.

   Тѣмъ лучше; очень обяжете.
  

Эрастъ.

   Нѣтъ, нѣтъ, не бойтесь, что я не сдержу слова; еслибы даже мое сердце оказалось настолько слабымъ, что изъ него не могъ бы изгладиться вашъ образъ, то все-таки будьте увѣрены, что вы никогда больше не будете имѣть чести вздѣть меня.
  

Люцилія.

   Это было бы совсѣмъ лишнее.
  

Эрастъ.

   Я самъ бы пронзилъ свою грудь тысячью ударовъ, еслибы сдѣлалъ такую глубокую низость и увидѣлъ бы васъ послѣ такого недостойнаго отношенія ко мнѣ.
  

Люцилія.

   Это рѣшено; лучше замолчимъ.
  

Эрастъ.

   Да, да, лучше замолчимъ; и, чтобы покончить теперь же всѣ лишніе разговоры и дать вамъ вѣрное доказательство, что я хочу безвозвратно вырваться изъ вашихъ цѣпей, неблагодарная, я не оставлю ничего, что бы напоминало о томъ, что я долженъ изгладить изъ моей головы. Вотъ вашъ портретъ; на немъ видны сотни чудныхъ прелестей вашихъ, но онъ скрываетъ подъ ними сотни не менѣе крупныхъ пороковъ и я вамъ возвращаю теперь этого обманщика.
  

Гро-Рене.

   Отлично.
  

Люцилія.

   Я тоже слѣдую вашему намѣренію возвратить все и возвращаю вамъ брилліантъ, который вы меня заставили взять.
  

Маринетта.

   Превосходно.
  

Эрастъ.

   Этотъ браслетъ -- тоже вашъ.
  

Люцилія.

   А эта агатовая печать -- ваша.
  

Эрастъ (читаетъ):

   Вы страстно любите меня, Эрастъ, я знаю,
   И знать желаете про пылъ души моей,
   А я такой же къ вамъ любовью не пылаю
   Лишь потому, что васъ люблю еще сильнѣй.
                                                               Люцилія.
   Вы этимъ убѣдили меня, что вамъ пріятна моя любовь. Это ложь, достойная такой казни. (Разрываетъ ).
  

Люцилія (читаетъ).

   Не знаю я судьбы моей любви глубокой
   И долго ли еще мнѣ суждено страдать,
   Но знаю лить одно, мой ангелъ свѣтлоокій,
   Что вѣчно, какъ теперь, васъ буду обожать!
   Вотъ что увѣрило меня въ вашей вѣчной любви; и рука, и письмо, оба солгали. (Разрываетъ письмо).
  

Гро-Рене.

   Дальше.
  

Эрастъ.

   Это отъ васъ; довольно; та же судьба.
  

Маринетта (Люциліи).

   Храбрѣе.
  

Люцилія.

   Мнѣ было бы жаль, еслибы я сохранила хотя одно.
  

Гро-Реме (Эрасту).

   Не оставайтесь позади.
  

Маринетта (Люциліи).

   Держитесь до конца.
  

Люцилія.

   Наконецъ-то вотъ послѣднее.
  

Эрастъ.

   Ну, слава Богу, все. Чтобы мнѣ пропасть, если я не сдержу слова.
  

Люцилія.

   Разрази меня небо, если я нарушу свое!
  

Эрастъ.

   Такъ прощайте.
  

Люцилія.

   Прощайте.
  

Маринетта (Люциліи).

   Лучше не можетъ быть.
  

Гро-Рене (Эрасту).

   Вы торжествуете.
  

Маринетта (Люциліи).

   Идемте, удалитесь съ ихъ глазъ.
  

Гро-Рене.

   Удалитесь послѣ этого напряженнаго мужества.
  

Маринетта (Люциліи).

   Чего же вы еще ждете?
  

Гро-Рене (Эрасту).

   Чего же вамъ еще нужно?
  

Эрастъ.

   Ахъ, Люцилія, Люцилія, я хорошо знаю, что вы пожалѣете о такомъ сердцѣ, какъ мое.
  

Люцилія.

   Эрастъ, Эрастъ, такое сердце, какъ ваше, легко замѣнить другимъ.
  

Эрастъ.

   Нѣтъ, нѣтъ, вы нигдѣ не найдете, какъ ни ищите такого преданнаго вамъ. Я говорю это не затѣмъ, чтобы разнѣжить васъ; я не имѣлъ бы права, хотя сколько нибудь желать этого еще теперь. Васъ не тронули самыя пламенныя выраженія преданности; вы хотѣли разрыва; довольно думать объ этомъ: но никто послѣ меня не полюбитъ васъ такъ нѣжно, какія бы клятвы онъ вамъ ни давалъ.
  

Люцилія.

   Съ людьми любимыми обходятся иначе; о ихъ личности бываютъ лучшаго мнѣнія.
  

Эрастъ.

   Когда любишь человѣка, тогда можешь приревновать его подъ такимъ правдоподобнымъ предлогомъ; но когда любишь его, не рѣшишься потерять его въ дѣйствительности; а вы, вы это сдѣлали.
  

Люцилія.

   Чистая ревность болѣе почтительна.
  

Эрастъ.

   Но на обидѣвшагося влюбленнаго смотрятъ болѣе кроткимъ взоромъ.
  

Люцилія.

   Нѣтъ, Эрастъ, плохое пламя горѣло въ вашемъ сердцѣ.
  

Эрастъ.

   Нѣтъ, Люцилія, вы никогда меня не любили.
  

Люцилія.

   О, я думаю, что это не много озабочиваетъ васъ. Можетъ быть, для меня было бы лучше... Но оставимъ эти излишніе разговоры: я не стану говорить, что я думаю объ этомъ.
  

Эрастъ.

   Отчего?
  

Люцилія.

   Оттого, что мы оба хотимъ разрыва и что теперь, какъ мнѣ кажется, не время для этого.
  

Эрастъ.

   Мы хотимъ разрыва?
  

Люцилія.

   Да, конечно; какъ, развѣ это уже не свершилось?
  

Эрастъ.

   И вы довольны этимъ?
  

Люцилія.

   Какъ и вы.
  

Эрастъ.

   Какъ и я?
  

Люцилія.

   Конечно. Это слабость показывать людямъ, что ихъ утрата тягостна для насъ.
  

Эрастъ.

   Но вы же этого такъ хотѣли, жестокая!
  

Люцилія.

   Я? нисколько. Это вы рѣшились на это.
  

Эрастъ.

   Я? я думалъ, что дѣлаю этимъ большое удовольствіе вамъ.
  

Люцилія.

   Нисколько; вы хотѣли сдѣлать удовольствіе самому себѣ.
  

Эрастъ.

   Но еслибы мое сердце пожелало возвратиться въ свою темницу, еслибы, несмотря на свою злобу, оно попросило прощенія?
  

Люцилія.

   Нѣтъ, нѣтъ, не дѣлайте ничего; моя слабость слишкомъ велика, я боюсь слишкомъ скоро согласиться на вашу просьбу.
  

Эрастъ.

   Ахъ, вы не можете слишкомъ скоро согласиться, а я не могу слишкомъ скоро просить. Согласитесь на мою просьбу, сударыня, такая чистая любовь должна остаться безсмертной для вашей же пользы. Да, я прошу васъ, даруйте мнѣ милостивое прощеніе.
  

Люцшія.

   Отведите меня домой.
  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- МАРИНЕТТА, ГРО-РЕНЕ.

  

Маринетта.

   О, трусиха!
  

Гро-Рене.

   Вотъ слабохарактерность!
  

Маринетта.

   Я краснѣю отъ досады.
  

Гро-Рене.

   Во мнѣ кипитъ бѣшенство. Не воображай, что я также уступлю.
  

Маринетта.

   Да ты не думай, что и меня такъ обойдешь.
  

Гро-Рене.

   Сунься только, ужъ мой гнѣвъ утретъ тебѣ носъ.
  

Маринетта.

   Ты меня не знаешь; я не такая, какъ моя глупая барыня. Посмотрите-ка на эту образину!. Чтобъ я въ нее влюбилась! Я, чтобы полюбила твою собачью морду? Я, чтобы стала искать тебя? Право, дѣвушки моего сорта на такихъ, какъ ты, и глядѣть-то не хотятъ.
  

Гро-Рене.

   А, такъ ты вотъ какъ? Ну, ну, такъ безъ дальнихъ разговоровъ бери твой прекрасный бантъ съ ленточкой; онъ не будетъ болѣе имѣть чести находиться у меня на головѣ.
  

Маринетта.

   А я, чтобы показать, какъ я тебя презираю, возвращаю тебѣ полсотни парижскихъ иголокъ, которыя ты подарилъ мнѣ вчера съ такою важностью.
  

Гро-Рене.

   На еще твой ножикъ. Дорогая и рѣдкая вещь! Ты заплатила за него шесть бланковъ, когда мнѣ подарила.
  

Маринетта.

   А вотъ твои ножницы съ мѣдною цѣпочкой.
  

Гро-Рене.

   Я было позабылъ кусокъ сыра, что ты мнѣ подарила третьяго дня. Чтобы не имѣть ничего отъ тебя, я желалъ бы быть въ состояніи извергнуть изъ себя супъ, которымъ ты меня угостила.
  

Маринетта.

   У меня нѣтъ теперь при себѣ писемъ отъ тебя; но я ихъ сожгу всѣ до послѣдняго.
  

Гро-Рене.

   И съ твоими я тоже знаю, что сдѣлать.
  

Маринетта.

   Смотри же, никогда не приходи упрашивать меня.
  

Гро-Рене.

   Чтобы совсѣмъ отрѣзать дорогу въ примиренію, надобно переломить соломенку. Между честными людьми переломленная соломенка рѣшаетъ дѣло. Не дѣлай мнѣ глазокъ; я хочу сердиться.
  

Маринетта.

   Не поглядывай на меня; я совсѣмъ разстроена.
  

Гро-Рене.

   Ломай; вотъ средство сдержать свое слово; ломай! Ты смѣешься, животное!
  

Маринетта.

   Да потому, что ты меня смѣшишь.
  

Гро-Рене.

   Чума побери твой смѣхъ! Вотъ весь мой гнѣвъ и смягчился. Что ты скажешь? Ломать намъ, или не ломать?
  

Маринетта.

   Подумай.
  

Гро-Рене.

   Ты подумай.
  

Маринетта.

   Подумай ты самъ.
  

Гро-Рене.

   Такъ ты согласна, чтобы я тебя больше не любилъ?
  

Маринетта.

   Я? Это какъ ты хочешь.
  

Гро-Рене.

   Нѣтъ, это какъ ты хочешь. Говори.
  

Маринетта.

   Я не скажу ничего.
  

Гро-Рене.

   Я тѣмъ менѣе.
  

Маринетта.

   И я тоже.
  

Гро-Рене.

   Ей Богу, лучше бросимъ увертки. Ну, я тебя прощаю.
  

Маринетта.

   Я тоже дѣлаю тебѣ снисхожденіе.
  

Гро-Рене.

   Господи! какъ привлекательны твои прелести!
  

Маринетта.

   Маринетта совсѣмъ безъ ума отъ своего Гро-Рене!
  

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.-- МАСКАРИЛЬ (одинъ).

   "Когда въ городѣ стемнѣетъ, я хочу пробраться въ комнату Люциліи; приготовь заранѣе для этого предпріятія потайной фонарь и нужное оружіе". Когда онъ сказалъ это, мнѣ показалось, что я слышу: "Ступай, живо найди себѣ веревку, чтобы повѣситься". Пожалуйте сюда, мой господинъ; сначала меня такъ поразило ваше приказаніе, что я даже не могъ вамъ отвѣчать, но теперь я хочу поговорить съ вами и постыдить васъ: защищайтесь хорошенько и поговоримъ спокойно. Вы хотите, говорите вы, пойти сегодня ночью къ Люциліи? "Да, Маскариль". А что думаете вы дѣлать? "Поступить какъ любовникъ, ищущій удовлетворенія". Поступить какъ глупый человѣкъ, безъ нужды рискующій своей шкурой. "Но ты знаешь, почему я рѣшаюсь на такой поступокъ; Люцилія сердится". Прекрасно, тѣмъ хуже для нея! "Но любовь требуетъ, чтобы я пошелъ успокоить ее". Да любовь -- дура, не знающая, что говоритъ. Оградитъ ли насъ, спрашиваю я васъ, эта самая любовь отъ ярости соперника, или отца, или брата? "Неужели ты думаешь, что кто-нибудь изъ нихъ замышляетъ противъ насъ?" Конечно, думаю; и прежде всего соперникъ. "Во всякомъ случаѣ, Маскариль, я разсчитываю на то, что мы пойдемъ хорошо вооруженные, и если кто-нибудь намъ помѣшаетъ, то подеремся". Да? Вотъ этого-то именно вашъ слуга и совсѣмъ не желаетъ. Мнѣ драться! Боже правый! Да развѣ я, сударь, Роландъ, иди какой-нибудь Феррагусъ? Вы, значитъ, плохо меня знаете. Какъ подумаю, я, столь дорожащій собой, что достаточно впустить тебѣ въ тѣло на два пальца это злополучное желѣзо, чтобы вогнать тебя въ гробъ, такъ я просто становлюсь самъ не свой. "Но ты будешь вооруженъ съ ногъ до головы". Тѣмъ хуже; мнѣ еще труднѣе будетъ убѣжать; да къ тому же, нѣтъ такого плотнаго панцыря, черезъ который не могъ бы проскользнуть проклятый уколъ. "О, такъ тебя будутъ считать трусомъ!" Ладно, только бы мнѣ всегда давали ѣсть. За столомъ, пожалуй, считайте меня за четверыхъ, но когда дѣло идетъ о томъ, чтобы драться, такъ считайте меня за ничто. Если для васъ тотъ свѣтъ привлекателенъ, то для меня и здѣшній воздухъ очень хорошъ. Я вовсе не жажду ни смерти, ни ранъ, и ужъ вы одни изобразите глупца, въ этомъ я васъ увѣряю.
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ВАЛЕРЪ, МАСКАРИЛЬ.

  

Валеръ.

   Никогда день не казался мнѣ такимъ скучнымъ. Солнце точно забылось на небѣ и такъ медленно подвигается на новой, что мнѣ кажется, это продлится до безконечности и я съ ума сойду.
  

Маскариль.

   Что за нетерпѣніе отправиться въ темнотѣ, чтобы скорѣе натолкнуться на какое-нибудь пагубное препятствіе. Вы видите, что Люцилія упорно отвергаетъ васъ...
  

Валеръ.

   Не разсказывай мнѣ ненужныхъ сказокъ. Ея гнѣвъ причиняетъ мнѣ слишкомъ жестокія муки, и еслибы я даже встрѣтилъ тамъ сто грозящихъ смертью засадъ, я рѣшился или уговорить ее, или покончить съ собой. Это рѣшено.
  

Маскариль.

   Я одобряю эту рѣшимость. Но бѣда въ томъ, сударь, что придется входить тайкомъ.
  

Валеръ.

   И прекрасно.
  

Маскариль.

   А я боюсь помѣшать вамъ.
  

Валеръ.

   Какимъ образомъ?
  

Маскариль.

   Меня терзаетъ страшнѣйшій кашель, постоянные звуки котораго могутъ выдать васъ (кашляетъ); и это ежеминутно... вы видите, какъ я мучаюсь.
  

Валеръ.

   Онъ пройдетъ, прими лакрицы.
  

Маскаркль.

   Я не думаю, сударь, чтобы онъ прошелъ. Я былъ бы счастливъ, если бы могъ не покидать васъ, но мнѣ было бы смертельно обидно, еслибы по моей винѣ что-нибудь случилось съ моимъ дорогимъ господиномъ.
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- ВАЛЕРЪ, ЛА-РАПЬЕРЪ, МАСКАРИЛЬ.

  

Ла-Рапьеръ.

   Сударь, я только что узналъ изъ вѣрныхъ рукъ, что Эрастъ очень золъ на васъ, и что Альберъ тоже поговариваетъ о томъ, чтобы обломать руки и ноги вашему Маскарилю за свою дочь.
  

Маскариль.

   Мнѣ? Я не причемъ во всей этой исторіи. Что я сдѣлалъ такого, чтобы мнѣ обламывать руки и ноги? Развѣ я, если можно такъ выразиться, хранитель невинности всѣхъ дѣвушекъ въ городѣ? Развѣ я имѣю какое-нибудь вліяніе на искушеніе? И чѣмъ я, несчастный, виноватъ, если онѣ слѣдуютъ внушеніямъ сердца?
  

Валеръ.

   О, они вовсе не такъ злы, какъ говорятъ! И влюбленный Эрастъ, пылающій благороднымъ гнѣвомъ, не отдѣлается отъ насъ такъ дешево.
  

Ла-Рапьеръ.

   Если вамъ понадобится, моя рука къ вашимъ услугамъ. Вы хорошо знаете, что я добрый товарищъ.
  

Валеръ.

   Весьма вамъ обязанъ, господинъ де-ла-Рапьеръ.
  

Ла-Рапьеръ.

   Я могу предложить вамъ также двухъ своихъ друзей, которые готовы обнажить шпагу противъ перваго встрѣчнаго и на которыхъ вы можете вполнѣ положиться.
  

Маскариль.

   Примите ихъ, сударь.
  

Валеръ.

   Вы слишкомъ предупредительны.
  

Ла-Рапьеръ.

   Намъ могъ бы помочь и маленькій Жиль, еслибы печальное событіе не отняло его у насъ. Какая жалость! Услужливый человѣкъ! Вы знаете, какую штуку сыграло съ нимъ правосудіе; онъ умеръ, какъ Цезарь, и палачъ, ломавшій ему кости, не могъ заставить его сказать двухъ словъ.
  

Валеръ.

   Такого человѣка нельзя не пожалѣть, господинъ де-ла-Рапьеръ; но за ваше предложеніе сопровождать меня благодарю.
  

Ла-Рапьеръ.

   Хорошо; но я васъ предупреждаю, что онъ васъ ищетъ и можетъ сыграть съ вами дурную штуку.
  

Валеръ.

   А я, чтобы вамъ показать, какъ я его боюсь, самъ предложу ему то, чего онъ хочетъ, и пройду по всему городу въ сопровожденіи только одного его.
  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- ВАЛЕРЪ, МАСКАРИЛЬ.

  

Маскариль.

   Зачѣмъ, сударь, вы хотите искушать Бога? Какая смѣлость! Ахъ, вы видите, что намъ угрожаютъ, что со всѣхъ сторонъ...
  

Валеръ.

   На что ты тамъ смотришь?
  

Маскариль.

   Мнѣ точно чуется палка съ этой стороны. Право, если вы вѣрите моему благоразумію, не будемъ больше оставаться на улицѣ; пойдемте и запремтесь.
  

Валеръ.

   Намъ запираться, дрянь! Ты смѣешь предлагать мнѣ поступить какъ трусу? Ну, безъ разговоровъ, маршъ за мной.
  

Маскариль.

   О, дорогой мой сударь баринъ, жизнь такъ сладка! Мы умираемъ только одинъ разъ и такъ надолго!
  

Валеръ.

   Замолчишь ты, или я тебя поколочу! Сюда идетъ Асканій, уйдемъ; надо посмотрѣть, чью сторону онъ самъ приметъ. А пока пойдемъ домой приготовиться къ бою.
  

Маскариль.

   У меня нѣтъ ни малѣйшей охоты. Будь проклята любовь, будь прокляты дѣвушки, которыя жаждутъ отвѣдать ее, а потомъ строятъ изъ себя святыхъ.
  

ЯВЛЕНІЕ V.-- АСКАНІЙ, ФРОЗИНА.

  

Асканій.

   Правда ли это, Фрозина, и не грежу ли я? Ради Бога, разскажите мнѣ все подробно.
  

Фрозина.

   Подождите, вы узнаете всѣ подробности. Подобныя событія обыкновенно пересказываются слишкомъ много разъ, чуть не ежеминутно. Довольно вамъ знать, что, послѣ этого завѣщанія, которое требовало мальчика для исполненія обѣщанія, жена Альбера родила васъ, и что онъ, уже давно рѣшившись, какъ поступить, тайнымъ образомъ сдѣлалъ себѣ сыномъ сына букетчицы Игнесы, а та отдала васъ, какъ будто свою собственную дочь, на воспитаніе моей матери. Когда мѣсяцевъ десять спустя, въ отсутствіе Альбера, смерть похитила этого мальчика, то изъ боязни передъ мужемъ и изъ материнской любви была произведена новая хитрость. Жена его тайкомъ возвратила себѣ свое дитя, вы стали тѣмъ, кто занималъ ваше мѣсто, а смерть этого взятаго въ вашу семью сына была скрыта отъ Альбера смертью его дочери. Вотъ вся тайна вашей участи, которую ваша мнимая мать скрывала до сихъ поръ; она объясняетъ это нѣкоторыми причинами, но можетъ быть были и другія, по которымъ ея интересы были не совсѣмъ вашими. Такимъ образомъ это посѣщеніе, отъ котораго я такъ мало ожидала, послужило на пользу вашей любви болѣе, чѣмъ можно было разсчитывать. Игнеса васъ отпускаетъ, и мы обѣ извѣстили объ этомъ вашего отца, такъ какъ другое ваше дѣло сдѣлало необходимымъ раскрытіе этой тайны; записка жены подтвердила все. Но мы пошли еще дальше, и при нѣкоторомъ счастіи намъ удалось склонить на пользу Альбера и Полидора; мы такъ хорошо примирили ихъ денежные разсчеты, такъ постепенно, чтобы не испортить дѣла, открывали ему эти тайны, словомъ такъ искусно, шагъ за шагомъ, вели его къ примиренію, что теперь онъ съ такой же нѣжностью, какъ и вашъ отецъ, соглашается скрѣпить узы, составляющіе ваше счастіе.
  

Асканій.

   Ахъ, Фрозина, вы мнѣ дарите такое счастіе... Чѣмъ только не обязана я вашимъ счастливымъ заботамъ!
  

Фрозина.

   Вотъ еще что: добрякъ находится въ веселомъ настроеніи и запрещаетъ намъ разсказывать что-бы то ни было его сыну.
  

ЯВЛЕНІЕ VI.-- ПОЛИДОРЪ, АСКАНІЙ, ФРОЗИНА.

  

Полидоръ.

   Приблизьтесь, дочь моя, мнѣ можно теперь назвать васъ такимъ именемъ: я знаю тайну, которую скрывали эти одежды. Вашъ поступокъ, при всей его смѣлости, блещетъ такимъ умомъ и такою прелестью, что я вамъ его прощаю, и считаю счастьемъ, что мой сынъ будетъ предметомъ вашихъ любящихъ заботъ. Вы однѣ, увѣряю васъ, стоите цѣлой вселенной. Но вотъ и онъ; потѣшимся надъ этимъ приключеніемъ. Ступайте, позовите сюда всѣхъ вашихъ.
  

Асканій.

   Повиноваться вамъ будетъ моею первою благодарностью.
  

ЯВЛЕНІЕ VII.-- ПОЛИДОРЪ, ВАЛЕРЪ, МАСКАРИЛЬ.

  

Маскариль (Валеру).

   Небо часто открываетъ намъ несчастія. Я видѣлъ сегодня во снѣ разсыпанный жемчугъ и битыя яйца; сударь, этотъ сонъ приводитъ меня въ уныніе.
  

Валеръ.

   Трусливая собака!
  

Полидоръ

   Валеръ, готовится поединокъ, въ которомъ тебѣ необходимо будетъ все твое мужество. Ты будешь имѣть передъ собой сильнаго противника.
  

Маскариль.

   И никто, сударь, не трогается съ мѣста, чтобы удержать людей, которые хотятъ убить другъ друга? Я съ своей стороны былъ бы радъ сдѣлать это; но если печальное событіе лишитъ васъ сына, то не обвиняйте хоть меня.
  

Полидоръ.

   Нѣтъ, нѣтъ, въ этомъ случаѣ я самъ настаиваю на томъ, чтобы онъ исполнилъ свой долгъ.
  

Маскариль.

   Извергъ-отецъ!
  

Валеръ.

   Это чувство, отецъ мой, принадлежитъ человѣку съ сердцемъ и я чту васъ за это. Я не могъ не оскорбить васъ, и виноватъ въ томъ, что сдѣлалъ все это безъ вашего согласія; но, какъ ни прогнѣвилъ васъ мой проступокъ, природа всегда беретъ верхъ, и ваша честь, конечно, не желаетъ видѣть меня оробѣвшимъ передъ гнѣвомъ Эраста.
  

Полидоръ.

   Прежде меня дѣйствительно пугали его угрозами; но затѣмъ обстоятельства совершенно измѣнились, и противъ тебя выступитъ болѣе сильный врагъ, отъ котораго ты не можешь бѣжать.
  

Маскариль.

   И нѣтъ никакого пути къ примиренію?
  

Валеръ.

   Мнѣ бѣжать его! Избави Боже! Кто-бы это могъ быть?
  

Полидорь.

   Асканій.
  

Валеръ.

   Асканій?
  

Полидоръ.

   Да, ты его сейчасъ увидишь.
  

Валеръ.

   Онъ, обѣщавшій мнѣ свое содѣйствіе!
  

Полидоръ.

   Да, онъ говоритъ, что имѣетъ дѣло до тебя, и хочетъ, чтобы на полѣ, куда призываетъ васъ честь, бой одинъ на одинъ уничтожилъ вашу обиду.
  

Маскариль.

   Отличный человѣкъ; онъ знаетъ, что благородныя сердца не подвергаютъ изъ-за себя опасности другихъ.
  

Полидоръ.

   Наконецъ, они обвиняютъ тебя въ обманѣ, потребовать удовлетворенія за это вполнѣ разумно; я вполнѣ согласился съ Альберомъ, что ты долженъ дать удовлетвореніе Асканію за эту обиду; но безъ свидѣтелей и безъ всякихъ послабленій, требуемыхъ въ подобныхъ случаяхъ правилами.
  

Валеръ.

   А Люцилія, отецъ мой, черствая душой...
  

Полидоръ.

   Люцилія выходитъ замужъ за Эраста и тоже обвиняетъ тебя, и, чтобы лучше доказать тебѣ несправедливость твоихъ наговоровъ, хочетъ, чтобы бракъ ея совершился на твоихъ собственныхъ главахъ.
  

Валеръ.

   О, это безстыдство бѣситъ меня: такъ она потеряла душу, вѣрность, совѣсть и честь!
  

ЯВЛЕНІЕ VIII.-- АЛЬБЕРЪ, ПОЛИДОРЬ, ЛЮЦИЛІЯ, ЭРАСТЪ, ВАЛЕРЪ, МАСКАРИЛЬ.

  

Альберъ.

   Ну, гдѣ-же бойцы? Нашего ведутъ. Вдохнули вы мужество въ вашего?
  

Валеръ.

   Да, да, я готовъ, меня нечего принуждать; и если бы во мнѣ и были какія-нибудь колебанія, то этому былъ бы причиной остатокъ уваженія, а никакъ не сила руки, которую мнѣ противопоставляютъ; но меня слишкомъ оскорбляютъ, уваженіе мое кончено; я готовъ на все и этотъ въ высшей степени вѣроломный поступокъ вполнѣ заслуживаетъ того, чтобы моя любовь отомстила за себя. (Люциліи). Моя любовь больше не имѣетъ притязаній на васъ: она вся перешла въ пламенный гнѣвъ; и когда я открою вашъ позоръ всему свѣту, вашъ преступный бракъ не будетъ болѣе оскорблять меня. Вашъ поступокъ отвратителенъ, Люцилія: я едва вѣрю своимъ глазамъ, это противно всякой стыдливости и вы должны бы умереть отъ такого позора.
  

Люцилія.

   Ваши слова задѣли бы меня, еслибы не было руки, которая съумѣетъ за меня отомстить. Вотъ идетъ Асканій; онъ безъ труда заставитъ васъ перемѣнить тонъ.
  

ЯВЛЕНІЕ IX.-- АЛЬБЕРЪ, ПОЛИДОРЪ, АСКАНІЙ, ЛЮЦИЛІЯ, ЭРАСТЪ, ВАЛЕРЪ, ФРОЗИНА, МАРИНЕТТА, ГРО-РЕНЕ, МАСКАРИЛЬ.

  

Валеръ.

   Это ему не удастся, если онъ даже присоединитъ къ своей еще двадцать рукъ. Мнѣ жаль, что онъ защищаетъ преступную сестру; но такъ какъ онъ въ заблужденіи желаетъ ссоры со мной, то мы его удовлетворимъ, и васъ, мой храбрый рыцарь, тоже.
  

Эрастъ.

   Я принималъ во всемъ этомъ участіе, но такъ какъ Асканій взялъ дѣло на себя, то я предоставляю теперь все ему.
  

Валеръ.

   Ловко; благоразуміе всегда своевременно. Но...
  

Эрастъ.

   Онъ за всѣхъ съумѣетъ образумить васъ.
  

Валеръ.

   Онъ?
  

Полидоръ.

   Не заблуждайся; ты еще не знаешь, какой необыкновенный юноша Асканій.
  

Альберъ.

   Онъ этого не знаетъ; но тотъ живо покажетъ ему.
  

Валеръ.

   Ну-ка, пускай покажетъ.
  

Маринетта.

   Передъ глазами всѣхъ?
  

Гро-Рене.

   Это было-бы неприлично.
  

Валеръ.

   Надо мной смѣются? Я сломаю голову кому-нибудь изъ насмѣшниковъ! Посмотримъ, въ чемъ дѣло.
  

Асканій.

   Нѣтъ, нѣтъ, я не такой злой, какимъ меня представляютъ; и въ этомъ дѣдѣ, гдѣ мнѣ дорогъ каждый, передъ вами скорѣе обнаружится моя слабость, вы узнаете, что располагающее нами небо не дало мнѣ сердца для борьбы противъ васъ и что оно даетъ вамъ возможность легкою побѣдой окончить жизнь брата Люциліи. Да, не думая кичиться мощью своей руки, Асканій приметъ смерть отъ васъ и умретъ съ радостью, если его неизбѣжная смерть можетъ теперь удовлетворить васъ, давая вамъ въ присутствіи всѣхъ въ супруги ту, которая по справедливости можетъ принадлежать только вамъ.
  

Валеръ.

   Нѣтъ, послѣ ея вѣроломства и безстыдныхъ поступковъ, еслибы весь свѣтъ...
  

Асканій.

   Ахъ, дайте мнѣ сказать, Валеръ, что сердце, отдавшееся вамъ, нельзя обвинить ни въ какомъ преступленіи противъ васъ; пламя его было все время чисто и постоянство неизмѣнно, беру этому въ свидѣтели вашего отца.
  

Полидоръ.

   Да, мой сынъ, довольно смѣяться надъ твоей яростью, я вижу, что пора разъяснить тебѣ твою ошибку. Та, въ которой душа твоя привязана клятвою, скрывается отъ твоихъ глазъ подъ одеждою, которую ты видишь; это переодѣванье, обманувшее столько народу, было съ самыхъ юныхъ лѣтъ ею произведено по денежному разсчету, и съ недавнихъ поръ любовь заставила ее сдѣлать другое, что обмануло тебя и соединило ея фамилію съ нашей. Не гляди на всѣхъ такими глазами. Я серьезно говорю съ тобой. Словомъ, это она, благодаря своей тонкой хитрости, принимала ночью твои обѣты подъ именемъ Люциліи и посѣяла между вами такое сильное недоразумѣніе этимъ непонятнымъ ни для кого поступкомъ. Но теперь Асканій обращается въ Доротею, и ваша любовь должна быть освобождена отъ всякого обмана; пусть же болѣе священныя узы придадутъ крѣпость первымъ.
  

Альберъ.

   Вотъ этотъ необыкновенный поединокъ, который долженъ былъ загладить обиду, причиненную намъ вами, и который не былъ предусмотрѣнъ законами.
  

Полидоръ.

   Такое событіе поразило тебя: но ты напрасно тутъ будешь колебаться.
  

Валеръ.

   Нѣтъ, нѣтъ, я и не думаю защищаться; и если это приключеніе поражаетъ меня, то поражаетъ пріятнымъ образомъ: я чувствую вмѣстѣ изумленіе, любовь и радость; можетъ ли быть, чтобы эти глаза?..
  

Альберъ.

   Эта одежда на ней, дорогой Валеръ, мало подходитъ къ разговорамъ, которые вы можете вести. Надѣнемъ на нее другую и тогда вы узнаете подробности этого приключенія.
  

Валеръ.

   Простите, Люцилія, если я, обманутый...
  

Люцилія.

   Я съ радостью забываю эту обиду.
  

Альберъ.

   Пойдемте, любезности лучше всего говорить дома и мы всѣ будемъ имѣть счастіе говорить ихъ.
  

Эрастъ.

   Говоря это, вы забываете, что здѣсь еще остаются люди для побоища. Моя и его любовь теперь увѣнчана, но кому должна принадлежать Маринетта,-- его Маскарилю, или моему Гро-Рене? Пусть кровь рѣшитъ это дѣло.
  

Маскариль.

   Ну нѣтъ, моей крови отлично живется въ моемъ тѣлѣ; пусть преспокойно женится на ней, мнѣ все равно. Насколько я знаю характеръ Маринетты, бракъ не закрываетъ дверей ухаживаніямъ.
  

Маринетта.

   И ты воображаешь, что я сдѣлаю тебя моимъ любовникомъ? Мужъ еще туда сюда, его берутъ, каковъ онъ есть; тутъ не особенно гонятся за мелочами; но любовникъ долженъ быть на удивленье.
  

Гро-Рене.

   Слушай, когда бракъ соединитъ наши шкуры, я требую, чтобы ты была глуха для всѣхъ молокососовъ.
  

Маскариль.

   Такъ ты думаешь, кумъ, жениться для одного себя?
  

Гро-Рене.

   Само собою разумѣется; я хочу имѣть не легкомысленную жену, или я подыму шумъ.
  

Маскариль.

   О! Боже мой! Ты сдѣлаешь какъ другіе и будешь менѣе требователенъ. Эти господа, столь сердитые и щепетильные до брака, часто вырождаются въ мирныхъ мужей.
  

Маринетта.

   Пойдемъ, муженекъ, не опасайся моей измѣны, любезности пропадутъ для меня напрасно, и я все стану разсказывать тебѣ.
  

Маскариль.

   Прекрасное намѣреніе! Мужъ -- повѣренный!
  

Маринетта.

   Замолчи, пиковый тузъ.
  

Альберъ.

   Пойдемте домой, говорю вамъ въ третій разъ, чтобы на свободѣ продолжать пріятную бесѣду.
  
   1) Въ настоящее время, какъ извѣстно, le dépit amoureux дается на французской сценѣ въ двухъ дѣйствіяхъ, а именно первое дѣйствіе и четвертое, начиная со 2-го явленія. Въ этомъ видѣ для сцены, какъ намъ кажется, лучше бы назвать пьесу "Любовная ссора".
  
  
  
  
Я поступалъ. Естественно, что васъ
             Моя ошибка разсердила,
             Природа все же побѣдила.
             Прекрасно, что на этотъ разъ
             Вы не повѣрили, чтобъ злобой
             Меня Эрастъ могъ устрашить.
   Полидоръ. Его угрозы, можетъ-быть,
             Меня встревожили бъ, но тугъ особый
             Въ дѣлахъ явился оборотъ.
             Ты не избѣгнешь, безъ сомнѣнья,
             Жестокаго врага... Должны свести вы счетъ.
   Маскариль. Но нѣтъ ли средствъ для примиренья?
   Валеръ. Бѣжать? Храни Господь! Итакъ,
             Скажите мнѣ, кто онъ, кто этотъ врагъ?
   Полидоръ. Аскань.
   Валеръ.                     Аскань?
   Полидоръ.                               Его ты скоро
             Увидишь: онъ придетъ сюда.
   Валеръ. Онъ, клявшійся помочь мнѣ!?
   Полидоръ.                                                   Да.
             Онъ говоритъ, что не снесетъ позора
             И твердую имѣетъ цѣль
             Тебя здѣсь вызвать на дуэль.
   Маскариль. Вотъ человѣкъ души вполнѣ прекрасной!
             Сумѣлъ же сердцемъ онъ почувствовать, понять.
             Что невозможно подвергать
             Слугу опасности ужасной
             Изъ-за себя.
   Полидоръ.                     Онъ обвинялъ
             Тебя, что ты оклеветалъ
             Его, и удовлетворенья
             Онъ въ правѣ для себя искать.
             Ужъ мы съ Альбертомъ разрѣшенье
             На это дали. Ты принять
             Обязанъ вызовъ неотступно,
             По правиламъ о поединкахъ.
   Валеръ.                                                   Какъ?
             Ужели и Люсиль... она могла преступно!..
   Полидоръ. Люсиль согласна. Скоро бракъ
             Ея съ Эрастомъ. Въ назиданье
             Твоей слѣпой неправоты,
             Она желаетъ, чтобы ты
             Присутствовалъ на ихъ вѣнчанья.
   Валеръ. Способно въ бѣшенство привесть
             Безстыдство наглое такое!
             Заглохло, значитъ, въ ней все чистое, святое.
             Гдѣ жъ разумъ, вѣрность, совѣсть, честь!
   

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Альбертъ, Полидоръ, Люсиль, Эрастъ, Валеръ, Маскариль.

   Альбертъ. Ну что жъ, соперники! Готово все для боя?
             И съ нашей стороны сейчасъ придутъ сюда.
             Собрались съ духомъ вы?
   Валеръ.                                         О, да!
             Готовъ и вынужденъ на то я.
             И если поводъ находилъ
             Я колебаться,-- безъ сомнѣнья,
             Не отъ того, что страхъ иль робость ощутилъ,
             А изъ невольнаго почтенья.
             Но изъ себя я вышелъ, и оно
             Исчезло. Правда мнѣ защита.
             Коварство жъ будетъ отмщено
             Сурово и открыто. (Люсили)
             Ахъ, къ вамъ ужъ не летитъ безъ силъ
             Моя любовь: преобразили
             Вы въ ярый гнѣвъ любовный пылъ.
             Вашъ брать теперь уже не въ силѣ
             Меня сразить. Я передъ всѣми здѣсь
             Сказку: Люсиль, вашъ подвигъ весь
             Такъ гнусенъ, что повѣрить трудно
             Своимъ глазамъ. Вы даже стыдъ
             Дѣвическій въ себѣ убили безразсудно.
             Смерть только честь вамъ возвратитъ.
   Люсиль. Всѣ рѣчи ваши безпощадно
             Меня могли бы оскорбить,
             Но вотъ Аскань, мои мститель, онъ наглядно
             Заставитъ тонъ вашъ измѣнить.
   

ЯВЛЕНІЕ IX.

Альбертъ, Полидоръ, Аскань, Люсиль, Эрастъ, Валеръ, Фрозина, Маринетъ, Гро-Ренэ, Маскариль.

   Валеръ. Асканю это не удастся,
             Хотя бы двадцать рукъ онъ самъ
             Прибавить могъ къ своимъ рукамъ.
             Мнѣ очень жаль, что долженъ брать вступаться
             За вѣроломную сестру.
             Но отъ меня онъ -- не къ добру --
             Получитъ удовлетворенье.
             И также васъ, Эрастъ, зову я на сраженье.
   Эрастъ. До этихъ поръ хотя и принималъ
             Я въ этой всей исторіи участье,
             Но на себя теперь Аскань все взялъ
             И охладила мое пристрастье.
             Я больше не мѣшаюсь ни во что;
             Пусть самъ раздѣлается съ вами.
   Валеръ. Предусмотрительность съ врагами --
             Весьма нелишняя... Зато...
   Эрастъ. Онъ образумитъ васъ проворно.
   Валеръ. Онъ?
   Полидоръ.           Брось презрительный твой тонъ:
             Еще не знаешь ты, какъ храбръ, отваженъ онъ.
   Альбертъ. Да, онъ еще того безспорно
             Не знаетъ. Но чрезъ нѣсколько минутъ
             Узнаетъ...
   Валеръ.                     Что жъ, отлично!
             Пусть мнѣ докажетъ это...
   Маринетъ.                                         Тутъ? При всѣхъ?
   Гро-Ренэ. Ну, это было бъ неприлично!
   Валеръ. Меня, какъ кажется, высмѣиваютъ тутъ;
             Я голову насмѣшнику сломаю..
             Въ чемъ дѣло наконецъ?
   Аскань. Нѣтъ, нѣтъ, я не желаю
             Казаться злымъ, какъ здѣсь меня всѣ выдаютъ,
             И въ этомъ сложномъ приключеньи,
             Гдѣ каждый очень дорогъ мнѣ,
             Напротивъ, слабость выкажу вполнѣ.
             Такъ знайте: воля Провидѣнья,
             Намъ указующаго путь,
             Мнѣ твердость не вдохнула въ грудь.
             Здѣсь братъ Люсили: передъ вами:
             Его легко вамъ побѣдить
             Своими сильными руками.
             Да, не желая проявить
             Свое безсилье, онъ охотно согласится
             Ударъ на смерть отъ васъ принять,
             Коль это надобно, чтобы могли вы взять
             Женою ту, что къ вамъ стремится
             И только вамъ принадлежитъ.
   Валеръ. Нѣтъ, послѣ тягостныхъ обидъ,
             Предательства предъ цѣлымъ свѣтомъ...
   Аскань. Ахъ, въ сердцѣ, пламенемъ согрѣтомъ...
             Валеръ -- вы вѣрить мнѣ должны --
             Предъ вами никакой нельзя найти вины:
             Любовью къ вамъ полно ея существованье,--
             Тому свидѣтель вашъ отецъ.
   Полидоръ. Мой сынъ, довольно наконецъ
             Въ забаву обращать твое негодованье.
             Настало время объяснить
             Твою ошибку: та, съ которой
             Ты жизнь успѣлъ соединить,
             Твои обманываетъ взоры
             Мужскимъ костюмомъ. Съ самыхъ дѣтскихъ лѣтъ
             Она должна была скрываться
             Подъ этимъ платьемъ, притворяться,
             Изъ-за расчета цѣлый свѣтъ
             Дурачить. Но любовь, въ ней чувства всѣ волнуя,
             Ей указала путь иной,
             И стала намъ она родной.
             Не удивляйся такъ, не думай, что шучу я:
             Я правду говорю сейчасъ,
             Что это та, которой ночью клялся
             Ты въ вѣрности и сердцемъ сочетался,
             Принявши за Люсиль. Средь васъ
             Она напутала немало;
             Но время наконецъ все разъяснить настало,
             И Доротеѣ уступить
             Аскань свое обязанъ мѣсто.
             Теперь она твоя невѣста.
             Конецъ обману! Подъ вѣнецъ
             Васъ поведетъ ея отецъ.
   Альбертъ. И вотъ какъ кончилось кровавое сраженье,
             Чтобъ смыть жестокость оскорбленья!
             Вотъ ужъ вполнѣ законная дуэль!
   Полидоръ. Должно-быть, это приключенье
             Тебя тревожитъ и досель.
             Но ужъ теперь напрасно размышленье.
   Валеръ. Я защищаться, не хочу,
             И если до сихъ поръ молчу
             Отъ изумленія, понятно,
             То это только мнѣ пріятно.
             Меня волнуетъ все заразъ!
             Любовь, восторгъ и удивленье...
             Возможно ль! Прелесть этихъ глазъ...
   Альбертъ. Но это платье, безъ сомнѣнья,
             Мой дорогой Валеръ, совсѣмъ
             Некстати больше ей. Мнѣ надо
             Ее освободить отъ ложнаго наряда.
             Пойдемъ. А вы узнаете межъ тѣмъ
             Все происшествіе подробно.
   Валеръ. Люсиль, простите мнѣ, что въ ослѣпленьи злобно...
   Люсиль. Совсѣмъ не трудно позабыть
             Несправедливость вашу.
   Альбертъ.                                         Право,
             Для дома вы могли бы сохранить
             Всѣ эти нѣжности. Идемте жъ. Тамъ на славу
             Отпразднуемъ мы новобрачнымъ въ честь.
   Эрастъ. Но вы забыли, что вѣдь есть
             Еще предлогъ къ кровавой схваткѣ.
             У насъ двоихъ теперь сердца въ порядкѣ.,
             Но Маринетъ?.. Кто, Гро-Ренэ
             Иль Маскариль ее получитъ?
   Маскариль. Нѣтъ, кровь течетъ спокойная во мнѣ,
             Не безпокоитъ и не мучитъ.
             Пусть онъ владѣетъ Маринетъ,
             Нисколько я не противъ... нѣтъ,
             Вѣдь Гименей не закрываетъ
             Дверей къ ухаживанью.
   Маринетъ.                                         Какъ!
             Ты думаешь, вступивши въ бракъ,
             Позволю я тебѣ и всѣмъ, кто пожелаетъ,
             За мной ухаживать! Ну, мужъ
             Еще такъ-сякъ; его къ тому жъ
             Берутъ, какъ есть, безъ предисловій..
             Но, чтобъ другой при немъ успѣлъ въ любовь увлечь,.
             Одно, и первое, изъ множества условій --
             Страсть въ сердцѣ женщины зажечь.
   Гро-Ренэ. Однако слушай, если тѣло
             Твое съ моимъ соединить нашъ бракъ,
             Долой всѣхъ волокитъ! Должна ты это дѣло
             Совсѣмъ оставить.
   Маскариль.                              Вотъ чудакъ!
             Ужели хочешь ты жениться
             Лишь для себя? Такъ дѣлать не годится.
   Гро-Ренэ. Да, да, пріятель, я хочу
             Жену имѣть какъ можно строже.
             Случись что, я не пошучу...
   Маскариль. Ну да, ты сдѣлаешь все то же,
             Что и другіе, а потомъ
             Смиришься. Часто предъ вѣнцомъ
             Иной бываетъ парень злобный,
             А тамъ, глядишь, и изъ него
             Выходитъ мужъ весьма удобный.
   Маринетъ. Нѣтъ, милый муженекъ, не бойся ничего;
             Навѣки вѣрность сохраню я.
             И у меня любезникъ, знай,
             Не вырветъ даже поцѣлуя:
             Я все тебѣ скажу начистоту.
   Маскариль. А -- мужъ повѣренный! По чести,
             Предусмотрительность я чту.
   Маринетъ. Молчи, насмѣшникъ!
   Альбертъ. Господа! Всѣхъ вмѣстѣ
             Я въ третій разъ зову къ себѣ. Идемъ,
             Тамъ, на свободѣ, мы прекрасно,
             Безпечно, весело, согласно,
             Въ бесѣдѣ дружеской все время проведемъ.
   

Примѣчанія.

   1) Матримоній -- бракъ. "Nescio vos" -- латинская фраза; значитъ", "я васъ не знаю".
   2) Латинская фраза; значитъ: "Ревностно хлопочу объ исполненіи твоего порученія".
   3) Мы оставили непереведеннымъ слово "maître" (учитель), такъ какъ иначе было бы непонятно замѣчаніе Метафраста. что слово "maître" происходитъ отъ латинскихъ словъ "magis ter" (въ три раза больше); при переводѣ "maître" словомъ "учитель", это замѣчаніе Метафраста не имѣло бы смысла.
   4) Латинская фраза; значитъ: "Сыну можно предпочесть только сына.".
   5) Маркъ Туллій -- знаменитый ораторъ Цицеронъ; его братъ -- Квинтъ Цицеронъ. Аттикъ -- другъ и издатель сочиненій Цицерона. Atanaton -- греческое слово, значить: "безсмертный". Къ чему оно здѣсь -- неизвѣстно.
   6) Стихъ изъ "Энеиды" Вергилія; значитъ: "Есть въ уединеніи... мѣстечко..."
   7) Латинскій стихъ стараго французскаго поэта; значитъ: "Въ образѣ жизни слѣдуй примѣру людей добрыхъ: въ своихъ писаніяхъ подражай опытнымъ".
   8) Латинское восклицаніе; значатъ: "Клянусь Юпитеромъ!"
   9) Роландъ -- знаменитый рыцарь" герой извѣстной средневѣковой поэмы "Пѣснь о Роландѣ".
   
   
   
   
dd>
Ко всем произведениям автора К списку авторов