Павлович Михаил Павлович - Вокруг войны

Вокругъ войны.

I. Черногорская искра и европейская биржа.

8-го октября по новому стилю Черногорія, самое маленькое изъ балканскихъ государствъ, съ населеніемъ всего въ 250 тысячъ жителей, объявила войну Турціи, а на другой день, 9 октября, прежде чѣмъ враждебныя арміи успѣли притти въ столкновеніе, вокругъ зданія Парижской биржи, этой величайшей финансовой твердыни современнаго капиталистическаго строя, лежали уже мертвыми и тяжело ранеными, съ финансовыми бюллетенями вмѣсто ружей въ рукахъ, тысячи и тысячи крупныхъ, среднихъ и мелкихъ рантье, вложившихъ свои сбереженія во всякаго рода французскія и иностранныя государственныя и промышленныя бумаги, изъ которыхъ многія, казалось, не имѣли никакого отношенія къ балканскимъ дѣламъ. Въ теченіе послѣднихъ лѣтъ многіе экономисты не разъ подчеркивали, что Франція является богатѣйшей страной въ мірѣ, что ея золотая наличность значительно превышаетъ золотую наличность другихъ государствъ, что ея чудовищный металлическій запасъ устраняетъ возможность паники во Франціи въ случаѣ какихъ-либо международныхъ потрясеній. Французская биржа представлялась чѣмъ то вродѣ финансоваго Портъ-Артура или Гибралтара, которому не страшны никакіе удары. Только въ прошломъ году извѣстный французскій экономистъ графъ С. Морисъ въ своемъ капитальномъ произведеніи (Comte de Saint Maurice. "Les instruments modernes de la politique étrangère". 4 volumes) подчеркивалъ финансовое могущество Франціи и доказывалъ, что ея золотая наличность ставитъ ее въ привилегированное положеніе по сравненію съ другими первоклассными государствами. С. Морисъ даетъ въ своей книгѣ слѣдующую таблицу, которая показываетъ де, насколько другія страны отстали отъ Франціи въ развитіи финансовой мощи, и въ какой огромной пропорціи выросла за послѣднее десятилѣтіе золотая наличность многихъ странъ (во франкахъ).

С. Морисъ съ глубокимъ удовлетвореніемъ констатируетъ, что золотая наличность Двойственнаго Союза, т. е. Россіи и Франціи, равняется 6 1/2 милліардовъ франковъ, въ то время, какъ весь золотой запасъ Тройственнаго Союза 3,1 милліардовъ фр., т. е. вдвое меньше.

Въ статьѣ, напечатанной въ ХІІ-й кн. "Современника" за прошлый годъ, я доказывалъ, насколько подобнаго рода оптимистическіе выводы относительно безграничнаго финансоваго могущества Франціи что выдерживаютъ критики съ точки зрѣнія объективной науки. Относительно всѣхъ безъ исключенія европейскихъ государствъ, писали мы, можно сказать, что каждое изъ нихъ походитъ на больного, страдающаго суставнымъ ревматизмомъ, и которому всякое движеніе причиняетъ страданія. Въ случаѣ войны или какихъ-либо серьезныхъ международныхъ осложненій, ни Франція, ни Англія не имѣютъ никакихъ шансовъ на особенно привилегированное положеніе по сравненіи съ Германіей".

Событія, разыгравшіяся ініа Парижской биржѣ на другой день, послѣ того, какъ черногорскій король бросилъ вызовъ Турціи, служитъ блестящей иллюстраціей къ положенію, которое мы развивали въ цитируемой статьѣ. Такъ, 9 октября французская государственная рента пала до 89,95 франковъ. Въ теченіе 22 лѣтъ подрядъ французскій финансовый міръ не видѣлъ подобнаго явленія. Только 19 мая 1890 г. курсъ ренты стоялъ на этомъ же уровнѣ. Даже во время паники 9 февраля 1904 года, вызванной нападеніемъ Японіи на Россію, курсъ французской ренты стоялъ на 94 франковъ, а во время пресловутаго Агадирскаго инцидента 5 іюля 1911 -- на 94,40. Но паденіе французской ренты не остановилось на курсѣ 89 фр. 95 с. Черезъ 3 дня французская рента стояла уже на 87,97. За три недѣли съ 20-го сент. по 12 окт. 1912 г., владѣльцы французской ренты потеряли на пониженіи курса ровно милліардъ франковъ. Нетрудно себѣ представить, что произошло съ другими бумагами. Слѣдующая таблица, куда мы внесли наиболѣе устойчивыя цѣнности, даетъ объ этомъ представленіе:

Какое, кажется, отношеніе имѣютъ компаніи парижскихъ, омнибусовъ, метрополитенъ, газовыя и электрическія общества къ черногорскому королю; однако, и имъ пришлось плохо. На парижской биржѣ пали вообще всѣ бумаги, и, между прочимъ, въ особенно чудовищныхъ размѣрахъ наши русскія промышленныя цѣнности: "Проводникъ", "Бакинская нефть", "Брянскіе заводы", "Сосновицы" и т. д. Въ общемъ люди проиграли за эти дни цѣлыя состоянія, и были случаи самоубійствъ на этой почвѣ. Французскія газеты, такъ часто подчеркивавшія въ минувшіе годы устойчивость парижский биржи, вынуждены были писать статьи подъ. заголовками: "Паника на биржѣ", "финансовыя гекатомбы"; "Катастрофа на биржѣ" и т. д.

Эта бѣглая характеристика того финансоваго землетрясенія, которое пережила Франція при первомъ тревожномъ сигналѣ на Балканахъ, избавляетъ меня отъ необходимости останавливаться на крахѣ, разразившемся на Берлинской, Вѣнской, Петербургской и другихъ биржахъ. Если первые одиночные выстрѣлы на черногорской границѣ потрясли устои самой неприступной финансовой твердыни современнаго промышленнаго міра, нетрудно догадаться, что произошло въ другихъ странахъ. Даже въ небольшомъ испанскомъ городѣ Бильбао, о существованіи котораго едва ли знаетъ болѣе чѣмъ нѣсколько десятковъ черногорцевъ, мѣстные владѣльцы всякаго рода биржевыхъ бумагъ потеряли по сообщеніямъ финансовыхъ газетъ за сутки -- 8--9 октября 5 милліоновъ франковъ.

Такимъ образомъ, мы можемъ легко представить себѣ, что произойдетъ въ случаѣ европейской войны. Возьмемъ для примѣра ту же Францію. Ея капиталъ, вложенный въ турецкіе займы и въ различныя желѣзно-дорожныя и другія оттоманскія предпріятія, равенъ 2 милліард. франк., ея торговля съ Турціей равняется (1910 г.) 168 милл. франк., но вѣдь цифра внѣшней торговли Франціи съ Германіей въ десять разъ больше, именно, 1.664 милл. франк. (въ 1910 г.). А сколько французскихъ милліоновъ находится въ нѣмецкихъ предпріятіяхъ и наоборотъ? Какія пертурбаціи вызвала бы франко-германская война въ хозяйственной жизни обѣихъ странъ?

Паденіе самыхъ устойчивыхъ государственныхъ бумагъ и всѣхъ промышленныхъ цѣнностей въ связи съ балканскими событіями, тяжелыя хозяйственныя потрясенія въ Россіи и во всей Европѣ, вызванныя войной небольшихъ славянскихъ государствъ, съ Турціей, дислокація всего международнаго промышленнаго аппарата, рѣшительно опровергаютъ выводы тѣхъ экономистовъ, которые, основываясь на результатахъ русско-японской войны, старались доказать неосновательность "соціалистическихъ вымысловъ" относительно неизбѣжности невиданныхъ экономическихъ катастрофъ въ случаѣ европейской войны. Между тѣмъ, именно ссылка на русско-японскую кампанію не выдерживаетъ никакой критики. Это была, такъ сказать, "колоніальная война", которая велась гдѣ то далеко въ области, лежащей не только внѣ границъ обоихъ враждующихъ государствъ, но и въ сторонѣ отъ великихъ. торговыхъ путей и промышленныхъ центровъ современнаго мірового хозяйства. Понятно, что послѣдствія такой войны не могли особенно тяжело сказаться въ Германіи, Франціи, Австріи и т. д.; наоборотъ, эта война пошла въ прокъ нѣкоторымъ отраслямъ европейской промышленности, доставлявшимъ одежду, обувь, съѣстные припасы, боевые снаряды и т. д., воюющимъ арміямъ. Настоящую картину тѣхъ бѣдствій, которыя связаны съ европейской войной, даетъ современная Болгарія. Софійскій корреспондентъ "Русскаго Слова" въ статьѣ отъ 9 октября рисуетъ яркими красками то ужасающее положеніе, въ которомъ очутилась страна черезъ нѣсколько дней послѣ начала военной горячки. Всѣ здоровые люди, почтальоны, разсыльные, служащіе всякаго рода, чистильщики улицъ, врачи, фельдшера, ветеринары, пожарные съ ихъ лошадьми -- все покинуло страну и ушло на войну съ врагомъ. Дома остались лишь женщины, дѣти и инвалиды. Нѣкоторые сумасшедшіе воспользовались уходомъ докторовъ и почти всей прислуги и бѣжали изъ больницъ. Теперь они свободно разгуливаютъ по городу. Сумасшедшіе гуляютъ на свободѣ...

Такова истинная картина современной войны, которая встаетъ передъ нами при чтеніи русскихъ, французскихъ и нѣмецкихъ корреспонденцій съ Балканъ. Прекрасный солнечный день во многихъ мѣстностяхъ Балканскаго полуострова, но небо вдругъ покрывается тучами. Однако, это не благодатныя дождевыя тучи закрыли солнце, это несмѣтныя стаи вороновъ, съ зловѣщимъ карканьемъ маневрируютъ въ воздухѣ, слѣдуя за арміями и предчувствуя богатую поживу. Наверху вороны, Богъ знаетъ откуда слетающіеся, а внизу покинутыя поля, закрытыя фабрики, дѣти, инвалиды и сумасшедшіе, которые гуляютъ на свободѣ.....

2). Балканскій пожаръ и пацифисты.

Наряду съ внушительными манифестаціями соціалистовъ противъ войны отвратительнымъ и въ то же время комичнымъ диссонансомъ прозвучали лицемѣрные протесты "пацифистовъ" противъ объявленія балканскими народами войны Турціи. Извѣстно, съ какимъ негодующимъ письмомъ обратился д'Этурнель де-Констанъ, сенаторъ и предсѣдатель между-парламентской лиги, къ королю Николаю Черногорскому. Ни одна страна не ведетъ такой безцеремонной завоевательной политики, какъ Франція, и великій французскій пацифистъ ни разу не счелъ возможнымъ протестовать противъ мароккской авантюры, тунисскихъ разстрѣловъ, обезземеленія населенія въ Алжирѣ и т. д. Наоборотъ., въ своей рѣчи, произнесенной 6-го апрѣля нынѣшняго года въ сенатѣ, Этурнель де-Констанъ при громѣ апплодисментовъ говорилъ о мусульманскомъ фанатизмѣ, о необходимости утвержденія французскаго протектората къ Марокко, съ умиленіемъ упоминалъ объ отцѣ французскаго колоніальнаго имперіализма Жюлѣ Ферри. Все это помѣшало Этурнелю де-Констану черезъ нѣсколько мѣсяцевъ послѣ этой рѣчи обратиться къ Николаю Черногорскому съ открытымъ письмомъ, въ которомъ нашъ пацифистъ "какъ честный человѣкъ" протестуетъ противъ поступка Николая Черногорскаго, сдѣлавшаго войну своимъ ремесломъ, и грозитъ преступнику наказаніемъ со стороны цивилизованнаго міра. Между тѣмъ, кто какъ не пацифистская Франція идетъ нынѣ во главѣ захватной политики и толкаетъ другія страны къ авантюрамъ? Вотъ именно къ президенту французской республики, къ французскимъ сенаторамъ, къ генераламъ Ліотею и другимъ соотечественникамъ долженъ былъ бы обратиться Этурнель де-Констанъ съ открытымъ письмомъ, протестующимъ противъ ужасовъ войны, сжиганія мирныхъ деревень, превращенія селъ въ печальныя развалины, вмѣсто того, чтобы читать лицемѣрныя и смѣшныя нотаціи бандитамъ другихъ странъ. Въ этомъ отношеніи къ войнѣ лежитъ крупное различіе между соціалистами и пацифистами. Соціалисты прежде всего борются противъ завоевательныхъ плановъ правительства собственной страны, тогда какъ "пацифисты" прежде всего наблюдаютъ за "хорошимъ поведеніемъ" правительствъ другихъ странъ. Это различіе объясняется противоположностью интересовъ тѣхъ классовъ, на защиту которыхъ выступаютъ пацифисты съ одной стороны, соціалисты съ другой. Послѣдніе являются идеологами пролетаріата, тогда какъ первые отстаиваютъ интересы крупныхъ и среднихъ рантье, владѣющихъ всякаго рода отечественными и иностранными государственными и промышленными бумагами. Для владѣльцевъ этихъ бумагъ, поскольку они сами не являются биржевыми спекулянтами, прежде всего важно сохраненіе европейскаго мира, полное спокойствіе на политическомъ горизонтѣ. Въ видѣ исключенія разрѣшается вести войны только, правительству собственной страны, ибо это поддерживаетъ престижъ арміи, даетъ выходъ рвущейся наружу энергіи безпокойныхъ элементовъ военщины, и т. д. и въ общемъ содѣйствуетъ сохраненію внутренняго порядка, процвѣтаній дѣлъ и т. д. Однако, пацифисты признаютъ только безопасныя, "вѣрныя" войны, не связанныя ни съ какимъ рискомъ, одобряютъ лишь нападеніе на слабыя страны, вродѣ Марокко. Зато всякія осложненія съ болѣе или менѣе серьезными противниками рѣшительно осуждаются пацифистами. Правительствамъ же другихъ странъ, кромѣ своей собственной, возбраняются съ точки зрѣнія пацифистской морали вообще какія бы то ни было войны, все одно "вѣрныя" или же связанныя съ какимъ бы то ни было рискомъ. Вотъ почему французскіе пацифисты одобряютъ Мароккскую авантюру и рѣшительна осуждаютъ Триполійскую, а итальянскіе, наоборотъ, не нахвалятся великой итальянской войной за Триполи и негодуютъ противъ беззаконныхъ дѣйствій Франціи и Марокко. Вотъ почему Этурнель де Констанъ благоговѣетъ передъ генер. Ліотеемъ и глубоко возмущается Николаемъ Черногорскимъ.

Примѣръ д'Этурнель де-Констана не остался безъ подражанія. Викторъ Эмануилъ, этотъ "король-джентльмэнъ", заставившій Турцію пойти на уступки отнюдь не благодаря сомнительнымъ подвигамъ 120 тысячи, итальянской арміи въ Триполи, а прежде всего благодаря мобилизаціи всѣхъ балканскихъ государствъ, написалъ Николаю Черногорскому письмо, въ которомъ убѣждалъ своего дорогого тестя не рисковать войной съ Турціей, чтобы не вызвать серьезныхъ осложненій съ европейскими державами. На этотъ дружескій, сыновній совѣтъ Николай Черногорскій отвѣтилъ, по увѣреніямъ "Figaro", совпадающихъ съ другими, столь же компетентными источниками, слѣдующимъ письмомъ:

"Ты послалъ болѣе ста тысячъ человѣкъ въ Африку, чтобы завоевать Ливію, которая тебѣ не принадлежитъ, и ты хочешь мнѣ помѣшать требовать того, что мнѣ принадлежитъ болѣе 34 лѣтъ по Берлинскому тракту".

3. Разгромъ Турціи и мусульманскій вопросъ во Франціи.

Русская пресса обратила уже вниманіе на то непріязненное отношеніе, которое обнаружила значительная часть французской печати по отношенію къ акту выступленія балканскихъ государствъ противъ Турціи. Вліятельные органы французской печати рѣзко осуждали "панславистскую" агитацію, поддерживаемую "Нов. Временемъ", и язвительно осмѣивали нашу націоналистическую печать. "Если читать французскія газеты,-- писало съ негодованіемъ "Новое Время" 2 (26) октября, -- то временами начинаешь спрашивать себя: русско-французскій союзъ былъ ли когда-либо подписанъ, или онъ долженъ быть отнесенъ къ категоріи легендъ?"

Русско-француз. союзъ проченъ, какъ всегда, отвѣчали газеты, но русско-француз. интересы не идентичны на Ближнемъ Востокѣ. Моральное и матеріальное вліяніе Франціи въ Оттоманской Имперіи грандіозно. 110.000 учениковъ обучаются въ школахъ, руководимыхъ французами, и пріобщаются къ французской культурѣ. 300 лечебницъ, даровыхъ, аптекъ, сиротскихъ пріютовъ находятся во французскихъ рукахъ. Таковы великіе моральные интересы Франціи на Ближнемъ Востокѣ. Не менѣе значительны интересы матеріальные. Возьмите турецкіе займы и конвенціи: 1855, 1868, 1890, 1891, 1893, 1894, 1896. 1905, 1906, восклицаетъ "Le Temps", и вы увидите, что изъ общаго итога въ 1.204 милл. фр. на долю одной Франціи приходится 846 милл. фр. Если мы прибавимъ сюда французскіе капиталы, вложенные въ Оттоманскій банкъ, желѣзныя дороги: Смирна -- Кассаба, Яффа -- Іерусалимъ, Багдадъ и т. д., въ тераклейскія копи, набережныя Смирна. Бейрута, Константинополя и т. д.. то мы получимъ капиталъ, превышающій 2 милліарда франковъ, т. е. въ 4 раза больше той суммы, которую Германія вложила въ Оттоманскую Имперію.

Эти цифры, значеніе которыхъ съ особенной силой подчеркиваетъ органъ франц. министерства ин. д., объясняютъ намъ причины раздраженія, вызваннаго въ руководящихъ кругахъ Франціи неожиданнымъ выпадомъ балканскихъ государствъ противъ Турціи. Конечно, если балканскія государства выйдутъ рѣшительными побѣдителями въ конфликтѣ съ больнымъ человѣкомъ, французской дипломатіи придется повернуть фронтъ, faire bonne mine au mauvais jeu и приспособиться къ новымъ обстоятельствамъ. Если побѣдителей никто не судитъ, зато побѣжденныхъ добиваетъ всякій, кому только не лѣнь.

Совершенно иначе, чѣмъ печать метрополіи, отнеслась къ балканскимъ событіямъ съ перваго же дня войны французская колоніальная пресса въ Алжирѣ и Тунисѣ. Читая статьи нѣкоторыхъ органовъ французской колоніальной прессы, какъ напримѣръ, "Le'Echo d'Oran", "La Dépêché algérienne", "La Depêclie tunisienne" и др. о побѣдахъ славянскихъ войскъ ладъ турками, можно вообразить, что рѣчь идетъ не о сраженіяхъ гдѣ то на Балканахъ, между столь непріятными газетѣ "Temps" болгарами и симпатичными ему турками, а у Вогезской границы, о разгромѣ нѣмецкихъ полчищъ французскими арміями. Дѣло въ томъ, что для французской колоніальной прессы "Le panislamisme voilà l'ennemi". Панисламизмъ, мусульманство -- вотъ гдѣ врагъ. Побѣда маленькихъ славянскихъ народовъ надъ турками сломитъ, наконецъ, непоколебимую до сихъ-поръ вѣру мусульманъ сѣверной Африки въ возможность успѣшной борьбы съ европейскими войсками и заставитъ непокорныя племена признать, наконецъ, безповоротно французское иго.

Турецкая революція имѣла сильное вліяніе на пробужденіе національнаго самосознанія и стремленіе къ завоеванію лучшей доли среди мусульманскаго населенія Алжира и Туниса. Особенно поразилъ многихъ французовъ фактъ проявленія "бунтовщическаго духа" въ Тунисѣ. Населеніе этой области всегда считалось пассивнымъ по своему настроенію и неспособнымъ къ какому-либо активному выступленію. И вдругъ, какъ громъ среди яснаго неба, разразился арабскій бунтъ 8 ноября 1911 г. въ Тунисѣ, сопровождавшійся убійствами нѣсколькихъ полицейскихъ, погромомъ и т. д. Эти кровавыя безпорядки вызвали рядъ суровыхъ репрессивныхъ мѣръ со стороны французскаго правительства по отношенію ко всему туземному населенію. Процессъ о возстаніи 8 ноября закончился 8-ью смертными приговорами, приведенными уже въ исполненіе. Во время самихъ безпорядковъ 100 человѣкъ было убито войсками на мѣстѣ. 300 тяжело ранено. 700 человѣкъ было приговорено къ различнымъ суровымъ наказаніямъ. Эти безпощадныя репрессіи превзошли по своимъ размѣрамъ всякія ожиданія и удовлетворили многихъ арабофобовъ, открыто проповѣдующихъ въ качествѣ единственно цѣлесообразнаго метода управленія древне-римскій принципъ "Oderint dum metuant"... "Пусть ненавидятъ, лишь бы боялись".

Бунта, въ Тунисѣ произвелъ сильное впечатлѣніе на колоніальные круги Франціи. Въ самомъ дѣлѣ, это возстаніе явилось лишь нечаянно вырвавшейся наружу искрой, свидѣтельствующей о томъ пожарѣ, который давно уже бушуетъ въ сердцахъ порабощенныхъ туземцевъ, казалось, безповоротно подчинившихся своей долѣ. Вотъ какъ характеризуетъ Луи Бертранъ настроеніе, господствующее въ Тунисѣ и Алжирѣ:

"Въ результатѣ долгаго путешествія по Алжиру и Тунису я прихожу къ заключенію, что новый духъ, невѣдомый десять лѣтъ тому назадъ, проявляетъ свои тенденціи среди населенія нашихъ сѣвероафриканскихъ колоній. Тунисскія событія лишь одинъ изъ симптомовъ этого броженія. Измѣнился не только самый обликъ туземца, совершенно измѣнилось его отношеніе къ намъ, вся наша позиція на сѣверномъ побережьи Африки...

"Между нами и нашими мусульманскими подданными не можетъ, быть соглашенія на основѣ сохраненія статусъ кво, которое они переносятъ со смертью въ душѣ. Подобно тому, какъ это было съ населеніемъ сѣверной Африки въ римскую эпоху, мы являемся въ глазахъ арабовъ лишь насильниками, навязавшими имъ свое господство. Примиримся съ тѣмъ фактомъ, что мусульмане видятъ въ насъ своихъ смертельныхъ враговъ, и такъ какъ они подчиняются толькосилѣ, пусть же они видятъ, что сила теперь и всегда будетъ на нашей сторонѣ". (Revue des deux Mondes, 1911, Des.)

Вотъ какія свирѣпыя, безпощадныя слова, призывающія къ расправѣ огнемъ и мечемъ по отношенію къ мусульманскому населенію, вырываются изъ устъ мирнаго публициста, гордящагося своей принадлежностью къ цивилизованной христіанской націи, враждебной непримиримому и косному Исламу. Но чѣмъ же былъ вызванъ этотъ роковой тунисскій бунтъ 8 ноября 1911 г., изъ-за котораго пролилось столько крови въ самомъ Тунисѣ и столько чертилъ во всей французской прессѣ, неудачный бунтъ, о которомъ злорадно напоминаютъ туземцамъ нѣкоторые публицисты колоніальной печати, восторженно описывая разгромъ турецкихъ армій на Балканахъ?

Поводомъ къ бунту 8 ноября послужила топографическая съемка стараго магометанскаго кладбища: толпа набросилась на землемѣровъ, а затѣмъ стала громить итальянцевъ, которыхъ въ Тунисѣ гораздо больше, чѣмъ французовъ, и къ которымъ туземцы относятся съ особенной ненавистью, какъ къ своимъ конкурентамъ во всѣхъ областяхъ приложенія труда. Французы увидѣли въ этомъ бунтѣ возстаніе противъ европейцевъ вообще. "На этотъ счетъ не зачѣмъ обманывать себя какими-нибудь иллюзіями, писалъ тотъ же Луи Бертращъ. Въ лицѣ итальянцевъ аттаковаными и затѣмъ всѣ европейцы. Ненависть къ христіанамъ, къ "руми", пробуждается съ интенсивностью, болѣе острой, чѣмъ когда-либо".

Независимая соціалистическая печать, парламентскіе дебаты въ дек. 1911 г. по поводу "Тунисскихъ скандаловъ", наконецъ, какъ это ни удивительно, даже нѣкоторые консервативные органы (напримѣръ, "Le Temps", понявшій всю серьезность положенія), вполнѣ разъяснили основныя причины Тунисскаго бунта. Броженіе, охватившее французскія колоніи на сѣверѣ Африки, объясняется, прежде всего, тяжкимъ земельнымъ положеніемъ туземцевъ. За послѣднее время, благодаря проникновенію французской цивилизаціи въ глубь страны, аграрный вопросъ обострился въ Алжирѣ и Тунисѣ въ необычайной степени. Обезземеленіе населенія, процессъ закабаленія туземцевъ идетъ такимъ лихорадочнымъ темпомъ, который по своей интенсивности превосходить многія аналогичныя картины, нарисованныя могучей кистью Маркса. Въ Парижѣ большую сенсацію вызвалъ процессъ натурализовавшагося во Франціи грека Вазиліо Куитеасъ, который пріобрѣлъ въ Тунисѣ концессію на 60.000 гектаровъ земли за смѣхотворную цѣну но 50 санъ за гектаръ и так. образомъ экспропріировалъ 13.000 законныхъ владѣльцевъ земли, которыхъ и выселилъ съ облитой ихъ потомъ и кровью территоріи. Часть этой территоріи, 38.000 гектаровъ, Куитеасъ согласился перепродать правительству Туниса за 2.500.000 франковъ ("Le Temps", 7 дек. 1911 г.). Греку Куитеасу пришлось за свои беззаконныя дѣйствія очутиться въ нѣсколько непріятномъ положеніи, выслушать много попрековъ со стороны французской прессы: но сколькимъ чистокровнымъ французскимъ сенаторамъ, депутатамъ, администраторамъ, генераламъ, подобныя, а иногда, еще болѣе удивительныя операціи, совершенно благополучно и не возбуждая никакого шума, сходятъ съ руки? Туземцы совершенно не защищены противъ посягательствъ на свои земли со стороны европейскихъ хищниковъ. Какъ доказалъ возмутительный приговоръ по дѣлу того же Куитеаса, туземцы не имѣютъ права на индивидуальную собственность, а въ то же время коллективъ, туземная община, не представляетъ юридической личности.

Безмѣрно тяжело экономическое положеніе мусульманскаго населенія подъ гнетомъ республики, глубоко унизительно юридическое и правовое положеніе каждаго туземца передъ лицомъ закона и любого христіанина. Къ игу капитализма въ Алжирѣ и Тунисѣ присоединяется гнетъ завоеванія. Туземцы этихъ областей подчинены такъ называемому режиму "эндижената", лишающему ихъ тѣхъ основныхъ правъ, которыми пользуются всѣ французскіе граждане.-- Сущность этого режима заключается въ соединеніи судебной и административной власти въ рукахъ одного и того же лица. Французскій чиновникъ въ Алжирѣ является маленькимъ царькомъ, который по своему личному усмотрѣнію можетъ налагать дисциплинарныя кары въ формѣ тюремнаго показанія или штрафовъ на провинившихся лицъ. Однимъ словомъ, это по существу тотъ же режимъ административнаго произвола, который торой принимаетъ во французскихъ колоніяхъ формы, неизвѣстныя даже Думбадзе и Толмачеву. Режимъ "эндижената" -- объясняютъ намъ арабофобы,-- вытекаетъ, изъ самой природы вещей. Различныя расы нуждаются! въ различныхъ законахъ. "Въ основѣ нашего господства въ Алжирѣ лежитъ завоеваніе. Алжирскіе мусульмане -- паши подданные, а не французскіе граждане",-- говоритъ Ch. Depincé. Многіе французы отрицаютъ за алжирскими мусульманами право участія въ политической жизни страны, въ выборахъ въ парламентъ и т. д. "Мы не можемъ,-- говоритъ Редонъ,-- признать за алжирскими мусульманами права критиковать дѣйствія правительства или его чиновниковъ. Если они начнутъ критиковать, это явится бунтомъ противъ власти. Этого мы не желаемъ допустить".

Замѣтимъ, что всѣ эти безсмысленныя и жестокія преслѣдованія, при всей своей экономической сущности принимаютъ, какъ это ни противоестественно для современной Франціи, религіозную форму. Такъ алжирскіе евреи, и затѣмъ иностранцы христіанскаго и іудейскаго вѣроисповѣданія, отбывъ срокъ военной службы во французской арміи, пріобрѣтаютъ всѣ права французскихъ гражданъ, между тѣмъ, какъ мусульмане, которые отдали столько крови на защиту французскаго знамени и въ европейскихъ войнахъ на нѣмецкой границѣ и въ безпрерывныхъ губительныхъ колоніальныхъ экспедиціяхъ, находятся на особомъ положеніи и даже по отбытіи долгой военной службы не уравниваются въ правахъ съ алжирскими евреями и иностранцами іудейскаго или христіанскаго вѣроисповѣданія.

Это правовое и соціальное первенство, это унизительное подчиненное положеніе мусульманскаго населенія по отношенію къ евреямъ и христіанамъ, проявляются во всемъ укладѣ алжирской жизни. Такъ, напримѣръ, алжирскіе мусульмане обязаны платить правительству десятину съ урожая и приплода скота. Между тѣмъ, собственники евреи и христіане освобождены отъ этой повинности. Въ 1908 г., послѣднемъ, относительно котораго мы имѣемъ оффиціальныя статистическія данныя, съ 2.519.785 гектаровъ земли, обрабатываемой алжирскими мусульманами, казна получила 17 мил. франк., въ то время какъ съ 994.150 гектаровъ, принадлежащихъ евреямъ и христіанамъ, не получено ни одного сантима. Эта привилегія создала въ Алжирѣ особую "индустрію". Чтобы спастись отъ преслѣдованія фиска, мусульмане записываютъ порой свой скотъ и недвижимую собственность на имя христіанъ и евреевъ. Это обходится дешевле, чѣмъ платить десятину.

На мусульманахъ лежатъ, такимъ образомъ, всѣ обязанности, правами же пользуются другіе. Въ общемъ христіане освобождены отъ всякихъ налоговъ. Какъ только въ какомъ-нибудь пунктѣ Алжира формируется крошечная группа христіанъ, сейчасъ она превращается въ коммуну, путемъ включенія въ послѣднюю нѣсколькихъ тысячъ мусульманъ. Мусульмане платятъ всѣ повинности, выступаютъ въ роли податного населенія, христіане же извлекаютъ всѣ выгоды изъ создавшагося такимъ образмъ коммунальнаго бюджета. Такимъ образомъ процвѣтаютъ 268 христіанскихъ коммунъ, существующихъ нынѣ въ Алжирѣ. Вотъ нѣсколько примѣровъ, показывающихъ, какъ распредѣлено населеніе въ этихъ коммунахъ: Энширъ-Саидъ -- 43 христіанина, 1651 мусульманъ; Гегаръ-эль-Аишъ -- 50 христіанъ и 2353 мусульманъ. Пон-ди-Шелифъ -- 77 христіанъ, и 3.029 мусульманъ. Гизи-Узу -- 1087 христіанъ и 27.856 мусульманъ и т. д. Итакъ во всѣхъ этихъ общинахъ христіане находятся въ меньшинствѣ, мусульмане въ подавляющемъ большинствѣ. Въ рукахъ меньшинства находятся всѣ права, въ рукахъ большинства абсолютно никакихъ. Такъ мусульмане не имѣютъ даже права выбирать мэра и его помощниковъ. Туземцы исключены изъ всѣхъ общественныхъ должностей. Такъ "Le Temps" описывалъ недавно, какъ назначеніе въ Тунисѣ сельскихъ почтальоновъ изъ туземцевъ вызвало чуть ли не революцію среди французскаго населенія. Какой то французъ, выставивъ свою кандидатуру на мѣстныхъ выборахъ, писалъ въ воззваніи: "Правительство рѣшило разорить ваши семьи, открывая туземцамъ доступъ къ административнымъ должностямъ".

Турецкая революція, побѣда конституціоннаго движенія въ Оттоманской Имперіи, сильно содѣйствовала подъему самосознанія, пробужденію новаго духа среди мусульманскаго населенія всей сѣверной Африки. Съ другой стороны, геройская оборона кучки триполійскихъ мусульманъ противъ 120 тысячной итальянской арміи въ необычайной степени подняли, какъ констатируютъ всѣ наблюдатели, вѣру мусульманъ Алжира и Туниса въ свои силы. Между тѣмъ непрерывное уменьшеніе населенія, растущій недоборъ новобранцевъ, численное ослабленіе арміи во Франціи съ особой силой выдвинули въ теченіе послѣднихъ лѣтъ въ метрополіи вопросъ о віведеніи всеобщей повинности среди мусульманскаго населенія Алжира и Туниса. Эта идея встрѣтила сильный отпоръ со стороны французскихъ колонистовъ. Но въ нынѣшнемъ 1912 г. правительство метрополіи сдѣлало первый опытъ привлеченія алжирскихъ мусульманъ къ отбыванію обязательной воинской повинности. Было призвало 45.000 молодыхъ людей, изъ нихъ зачислено въ армію 2.500 человѣкъ.

Введеніе всеобщей воинской повинности вызвало сильное волненіе среди мусульманскаго населенія Алжира; мусульмане послали нѣсколько петицій въ парламентъ и затѣмъ отправили спеціальную депутацію въ Парижъ, которая была принята премьеръ-министромъ. Основной тезисъ всѣхъ мусульманскихъ заявленій заключается въ слѣдующемъ: "Алжирскіе мусульмане не боятся воинской повинности. Мы проливали свою кровь въ 1870 г., проливаемъ ее нынѣ въ Марокко и повсюду, гдѣ рѣчь идетъ о защитѣ французскаго знамени. Мы желаемъ какой-нибудь награды въ обмѣнъ за привлеченіе насъ къ всеобщей воинской повинности. Мы хотимъ, чтобы насъ поставили на равную ногу съ евреями. Мы хотимъ быть французскими гражданами. Мы не домогаемся массовой натурализаціи... Мы хотимъ уничтоженія эндижената, исключительныхъ судовъ, наконецъ, дарованія намъ избирательныхъ правъ, благодаря которымъ мы добьемся уваженія и большаго вниманія къ нашимъ интересамъ". (Echo d'Or,an, 17 oct. 1911).

Эти скромныя требованія встрѣтили сочувственный откликъ даже но многихъ органахъ консервативной печати. Съ особой энергіей выступилъ на защиту французскихъ мусульманъ "Le Temps", который въ теченіе нынѣшняго и предшествующаго года велъ самую энергичную кампанію противъ алжирскихъ французовъ, рѣшительно осуждавшихъ и привлеченіе мусульманъ къ всеобщей воинской повинности и уравненіе ихъ въ правахъ съ христіанами. Было очевидно, что колоніальная партія потерпитъ пораженіе, и что правительство метрополіи, возложившее уже на мусульманъ новыя тяготы, пойдетъ на нѣкоторыя уступки требованіямъ туземцевъ. Обстоятельства принимали слишкомъ серьезный оборотъ, чтобы можно было итти по старому пути. Опытъ введенія всеобщей воинской повинности, вызвалъ серьезные безпорядки въ Алжирѣ. Молодежь отказывалась явиться къ призыву. Пришлось прибѣгнуть къ исключительнымъ мѣрамъ и силой тащить бунтовщиковъ въ воинскія присутствія. Наряду съ этимъ стали обнаруживаться, еще болѣе тревожные симптомы новаго настроенія, охватившаго мусульманское населеніе Алжира. Изъ одного округа 3.000 человѣкъ рѣшили эмигрировать въ Турцію. Были посланы войска на границу, которыя вернули обратно бѣглецовъ. Изъ округа Тлемсенъ эмигрировало въ 1911 г. по оффиціальнымъ даннымъ 1800 семействъ. Эта эмиграція растетъ съ каждымъ днемъ, и ее приходится останавливать грубой силой, установленіемъ спеціальныхъ кордоновъ на границѣ. И что остается населенію, кромѣ бѣгства за границу, для спасенія отъ голода и униженія? Крупная французская индустрія уничтожила мелкія ремесла, которыми жили многіе мусульмане. Заработная плата не увеличилась, а жизнь стала въ Алжирѣ дороже. Между тѣмъ подъ французскимъ знаменемъ даже иностранцы пользуются правами, только мусульмане знаютъ одни лишь исключительные законы. Въ одинъ прекрасный день земли, принадлежащія мусульманскимъ общинамъ въ Тунисѣ, объявляются res nullius и переходятъ къ казнѣ. Несчастные крестьяне, жившіе и обрабатывавшіе эти земли въ теченіе вѣковъ, экспропріируются въ мгновеніе ока. Какъ мухи на медъ бросаются въ Тунисъ бывшіе и будущіе министры, депутаты, вліятельные журналисты. Одни покупаютъ за безцѣнокъ земли, другіе получаютъ всевозможныя концессіи. Извѣстный французскій историкъ, бывшій министръ Ганото, пріобрѣтаетъ участокъ, земли съ богатыми рудниками и платить по 5 сантимовъ за метръ, а затѣмъ, наживаетъ бѣшеныя деньги на этой операціи. Депутаты Шае получаетъ концессіи на желѣзный рудникъ съ платой 112 фр. въ годъ, а затѣмъ продаетъ тотъ же рудникъ за 6 милліоновъ франковъ. Зато, самыя невинныя попытки со стороны мусульманъ организоваться и отстоять свои права и человѣческое достоинство жестоко караются. Когда въ Тунисѣ мусульмане, возмущенные крайне оскорбительнымъ отношеніемъ къ нимъ со стороны итальянскихъ служащихъ на городскихъ омнибусахъ, объ являютъ бойкотъ послѣднихъ и проводятъ его съ удивительно выдержкой въ теченіе трехъ недѣль, французское правительство закрываетъ мѣстную мусульманскую газету, арестовываетъ (Мартъ 1912 г.) семь организаторовъ бойкота и попросту высылаетъ ихъ изъ предѣловъ Туниса.

"Мусульмане узнали,-- писалъ одинъ туземецъ въ "Echo d'Oran",-- что въ Турціи пробилъ часъ свободы. Они пойдутъ туда. Они не надѣются быть болѣе счастливыми въ Сиріи, чѣмъ въ Алжирѣ, по крайней мѣрѣ, они будутъ тамъ болѣе свободными".

Извѣстія о турецкихъ пораженіяхъ, какъ погребальный звонъ, разносятся въ мусульманскомъ Алжирѣ, и мучительной болью сжимаются сердца интеллигентныхъ туземцевъ французской Африки. Выше подымаютъ голову насильники, державшіе въ безпросвѣтной кабалѣ мусульманское населеніе Африки, и открыто заявляютъ, что пришелъ конецъ безсмысленнымъ мечтаніямъ. Кто знаетъ, не повернетъ ли завтра фронтъ оппортунистическое "Le Temps" и не начнетъ ли заявлять, что часъ равноправія для французскихъ мусульманъ еще не насталъ и долженъ быть отодвинута въ даль вѣковъ? Преслѣдуемые со всѣхъ сторонъ, какъ хищные звѣри, господствующими классами христіанской Европы, мусульмане Африки и Азіи видятъ въ балканскихъ событіяхъ начало новыхъ крестовыхъ походовъ, подготовляемыхъ всѣмъ христіанскимъ міромъ противъ послѣдователей Магомета. Въ эти трагическія минуты, когда міръ Ислама, отступающій по всей боевой линіи передъ натискомъ христіанскихъ армій, готово, снова замкнуться въ своемъ фанатизмѣ и старыхъ предразсудкахъ, отказавшись оѣь новыхъ путей, увлеченіе которыми якобы погубило Оттоманскую Имперію, соціалистическія партіи съ особой силой и энергіей выступаютъ на защиту побѣжденныхъ и въ отвѣта на грозное "vae victis" буржуазной Европы показываютъ, что въ христіанскихъ государствахъ существуютъ обширные слои населенія, для которыхъ нѣтъ ни эллина, ни іудея, ни креста, ни полумѣсяца.

Мих. Павловичъ.

"Современникъ", кн. XI, 1912