Деледда Грация - Дядя Андрей

Дядя Андрей.

Рассказ Грации Деледда.

Перевод с итальянского Н. Марковой

У нас, в Сардинии, Пасха празднуется больше Рождества, а Троицын день -- больше Пасхи.

Сард -- поэт в душе, но он очень беден. Для пастуха и поселянина Рождество -- самое трудное время. Пасха тоже не без забот; но к Пасхе уж более или менее известно, каков будет урожай, сбор оливок окончен, скоту обеспечен подножный корм. К Троицыну же дню -- рожь уж наливается, стада дают приплод. В эту пору стригут овец и "клеймят" телок и быков, т. е. каленым железом выжигают на них клеймо их владельца. Каждое такое событие -- праздник в мирном сельском обиходе. Скотоводы всем домом, целыми семьями, отправляются пикником на пастбища и проводят день с пастухами. Всех объединяет общее праздничное настроение и та здоровая, трезвая радость, которую дает общение с природой.

* * *

Не могу я без волнения вспомнить эти бесхитростные сельские праздники! Они как будто принадлежат далекому, давно, давно минувшему времени... Я уже не раз говорила о них, а все же, начнешь вспоминать, -- и вдруг что-то шевельнется в душе, как забытая, старая песня.

Помню один случай -- странный и трогательный.

Это было как раз во время праздника. Моей семье принадлежало небольшое стадо. Пастухом при нем был дядя Андрей;

Накануне Троицы мы собрались ехать на пастбище "клеймить" молодых телок и быков. С нами были все наши домашние, бывшая наша прислуга старуха Ненедда, и с нею прелестный пятилетний мальчуган. Наша Ненедда была добрейшая душа, одна из тех женщин, которым место всюду, где нужны ласка и помощь. Я вижу ее не иначе, как утешающей плачущих, перевязывающей рану больному, омывающей чужого умершего, мирящей повздорившую молодежь. При этом, в ней было много юмора, и суждения ее всегда были метки и здравы.

-- Бедняжка -- сирота, -- говорила она нам о мальчике, которого она везла с собой:-- отец умер; мать больна, очень больна, да и гроша у ней нет.

Мальчуган, сидевший на передке нашей телеги, казалось, не был удручен своей горькой судьбой: он хлыстом погонял запряженных быков, кричал на них и хохотал без умолку. Изредка он обращал к Ненедде разрумянившееся, пухлое личико с ямочками на щеках, поднимал на нее лучистый взгляд больших черных глаз и заливался звонким смехом, закрывая лицо ручонками. Это был "живой и смышленый ребенок. Телега, в которой сидели одни женщины (мужчины ехали впереди, верхами), медленно двигалась по зеленой безлюдной и дикой равнине. Стоял чудный день. Горы, чуть-чуть потянутые дымкой, в голубоватых тонах выделялись на горизонте. Вдали бледным пламенем рдели среди кустов вереска желтые пятна дикого терновника. Наш возница, черномазый крестьянин, концом кнута указывал нам пастбища, рассказывая про их владельцев.

-- Вон там, видите, хижина, -- говорил он, пока мы ехали пастбищем, пестревшим мелкими бурыми коровами. -- В ней лет шесть тому назад жил тот крестьянин, с которым бежала дочь дяди Андрея. Помните? Он не хотел этого брака и не простил ее. С тех пор он о ней слышать не хочет...

После двух часов езды, мы приехали в прелестный лесок, полный цикламенов; запах их так и стоял в воздухе. Дядя Андрей вышел к нам навстречу, жал руки, добродушно шутил. Он вовсе не казался таким нелюдимым, каким нам его описывали: это был скорее жизнерадостный, бодрый старик, еще стройный для своих 70-ти лет, небольшого роста, худой, смуглый, с короткой седой бородкой и поразительно живыми глазами под нависшими седыми бровями.

-- Эге! Да вы, я вижу, под славной охраной! -- воскликнул он при виде мальчика, который пристально разглядывал его.-- С таким молодцом вам никакие разбойники не страшны! Ну, где ж твое ружье, богатырь? Как? У тебя нет ружья, даже деревянного?! Что это, твой сын, Ненедда?

-- На сегодня да, -- ответила она.-- Его мать больна.

Старик и мальчик сразу подружились.

-- Я хочу доить коров, -- объявил мальчуган.-- Я хочу видеть быков. Я ничего не боюсь! Я храбрый! Тетя сказала, что тут ходят дикие кабаны -- я хочу видеть их. Я не боюсь!

-- Ладно, ладно! говорил старик.-- Понимаю! Ты -- воин, хочешь сражаться. Вот мы тебе дадим кусок сыра с медом, ты его сразу победишь.

-- Ну, это я съем сейчас же, -- убежденно ответил мальчик.

Он принялся бегать повсюду, заглядывая во все углы хижины старика. Изредка он подбегал к дяде Андрею, оба смеялись и дружелюбно балагурили.

Женщины варили обед. Мужчины привязывали телок и быков, которых по очереди загоняли в низкое стойло, сложенное из срубленных стволов.

Дядя Андрей накаливал железный прут с клеймом и быстро прикладывал его к спине бедных животных, которые с ревом корчились от боли при неожиданном ожоге и, едва освобожденные, убегали, облизывая обожженное место с вытисненными на нем буквами владельца.

Мальчик, широко открыв глаза, жадно следил за всем происходившим, и когда мычанье усиливалось, и испуганные быки удирали от пытки, он в страхе, весь дрожа, пятился назад.

-- Как? -- шутил дядя Андрей.-- Ты хочешь видеть диких кабанов, а сам трусишь по-пустому?! Я ж тебе говорил, что тебе впору воевать только с сыром и медом. А ты-то еще хотел ночевать со мной, стеречь ночью овец от разбойников!

-- Да, да, я останусь с тобой! -- кричал мальчик. -- Но ты дашь мне ружье, ты дашь мне нож и толстую палку: я перебью всех злых людей!

-- Ну, мало кто тогда останется на свете! -- вдруг сумрачно сказал старик.

Время от времени Ненедда зазывала мальчика в хижину, маня его кусочком мяса или ломтем свежего сыра. Он убегал к ней, ел, внимательно слушая ее, утвердительно кивал головкой, потом вновь прибегал к старику, и болтовня возобновлялась.

Когда дядя Андрей ходил гнать телят с луга, мальчик бежал с ним рядом, цепляясь за него. Старик шутливо отряхивался и твердил:

-- Я с тобой только время теряю, богатырь!

Но тут же брал его за руку и уводил с собой.

За обедом мальчик примостился подле старика; и вдруг, его головка склонилась на колени к дяде Андрею: он заснул. Ненедда хотела было снести его в хижину, но старик воспротивился:

-- Оставь его! Не буди! Какой красавец!..

И, продолжая общий разговор, он порой гладил рукой головку спящего ребенка и с умилением вглядывался в него.

-- Коли он так тебе понравился, взял бы ты его к себе, -- сказала Ненедда.-- Отца у него нет, скоро, быть может, не станет и матери. Был бы тебе за сына.

-- Какое! Я стар, да и беден к тому же, -- возразил дядя Андрей.

-- Ну, за внука, что ли... -- робко продолжала она.

Старик сдвинул седые брови. Она поняла тайную мысль, угнетавшую его, и не настаивала.

После обеда пастухи вернулись к своим занятиям; женщины отдыхали на лугу. Я вздремнула.

Проснувшись, я первым делом увидела мальчика, свежего, бодрого, с новой энергией болтавшего о чем-то с Ненеддой. Она говорила:

-- Слушай: скоро дядя Андрей покончит с работой, придет сюда и сядет на траву. Ты подойди, охвати его шею руками и скажи: "Дедушка, я твой внук. Позволь мне остаться с тобой". Понял?

-- Да, ответил мальчик.

Я тоже поняла, в чем дело!

-- Неужели же старик не знал его раньше? -- спросила я у Ненедды.-- Он никогда не видал его?!

-- Он отказывался видеть его, -- ответила она.

-- А ведь ребенок похож на него, -- заметила одна из женщин.-- По-моему, дядя Андрей не мог этого не заметить и что-то подозревает.

-- Тем лучше! -- ответила Ненедда.

Мы ждали; нам становилось жутко.

Пастухи кончили работу. Изредка дядя Андрей окликал мальчугана:

-- Что же ты не подойдешь, молодец?

-- Нет, подойди ты: мне надо тебе что-то сказать, -- отвечал мальчик.

И, в конце концов, старик приблизился к нам.

-- Ну, готово, -- сказал он, опускаясь на траву.-- До будущего года! Выпьем за здравие всех!

Выпили. Затем старик обратился к ребенку:

-- Ну, как же ты? Остаешься со мной или нет? Все разбойники уж разбежались, узнав, что ты здесь. Что ж, ты все еще хочешь остаться?

Мальчик подбежал к нему, оглянулся на Ненедду, потом вдруг крепко, крепко обнял старика и что-то шепнул ему на ухо.

-- Говори громче: я не слышу!

-- Деда, я твой внук и хочу быть с тобой!

Дядя Андрей багрово покраснел, потом побледнел внезапно. Первым движением его было -- оттолкнуть от себя ребенка, но тот крепче прижался к нему и смеялся, смеялся...

-- Все это твои штуки, старая ведьма! -- дрогнувшим голосом крикнул старик, одной рукой угрожая Ненедде, а другой обхватив ребенка.

Ненедда прослезилась. С ней это часто бывало, но и в глазах старика стояли слезы.

-- Что ж ты такой невеселый? -- вдруг спросил мальчик.-- Или ты все еще боишься разбойников?

-- Да, да, я видел кабана, вон там, вдали, и я боюсь, боюсь... -- сказал дядя Андрей, не выпуская внука.

-- Подожди! Я пойду и убью его. Не плачь только!

-- Вот! Вот он и вправду бежит... кабан! Идет сюда! Беги, убей его скорей! крикнул в шутку один из пастухов, но отважный боец со страху пронзительно завизжал, зарываясь к объятиях деда.

Тот схватил его и со страстной нежностью прижал его к груди.

-------------------------------------------------------------

Источник текста: журнал "Родник", 1911, No 5, стр. 561--568.