Преображенский Петр Федорович - Н.А. Бердяев, Я.М. Букшпан, Ф.А. Степун, С.Л. Франк. Освальд Шпенглер и закат Европы

Бердяев, Н.А. Падение священного русского царства: Публицистика 1914--1922

М., "Астрель", 2007.

Проф. П. Преображенский

Н.А. БЕРДЯЕВ, Я.М. БУКШПАН, Ф.А. СТЕПУН, С.Л. ФРАНК. ОСВАЛЬД ШПЕНГЛЕР [И] ЗАКАТ ЕВРОПЫ

(Кн-во "Берег". М., 1922. Стр. 95).

Как нам уже приходилось указывать на страницах "Печати и революции", книга Шпенглера "Der Untergang des Abendlandes" представляет собой одно из самых замечательных и симптоматичных явлений в литературной и философской жизни современной Германии1. Критическая литература о Шпенглере и на темы, затронутые Шпенглером, очень обильна в самой Германии -- можно сказать, что Шпенглер подвергся самому детальному анализу, как со стороны общефилософской и методологической, так и с точки зрения отдельных дисциплин, затронутых в его произведениях. Интересно, однако, что немецкая критика больше анализирует Шпенглера, старается путем длительной рефлексии подорвать значение шпенглеровских умозаключений, столь тревожных и знаменательных для побежденной Германии. Можно думать, что ахиллесова пята шпенглерианства вовсе не в его логических промахах и эмпирических погрешностях, и потому метод немецкой критики вряд ли окажется вполне действенным и убедительным для поклонников новоявленного германского философа. Русские критики, чьи статьи вошли в настоящий сборник избрали несколько иной путь -- противопоставления своего собственного философского мировоззрения тому мировоззрению, которое развито Шпенглером. Правда, отмечаются и грехи Шпенглера против логики и грубой эмпирии, но чувствуется, что центр тяжести шпенглерианства для авторов сборника лежит не в этом оценивании мелочей, а в сопоставлении двух миросозерцаний. Такой прием вполне возможен, но при условии, если миросозерцание самого критика является достаточно твердым и устоявшимся. Иначе теряется весь интерес идейного поединка, и самый критический прием теряет свое оправдание. Из четырех участников сборника только двое могут заявить притязание на обладание ключами своей веры -- Н.А. Бердяев и С.Л. Франк. Двое остальных столь эклектичны и бедны философской мыслью, что их статьи как-то раскалывают весь сборник на две разнородные части. У статьи Ф.А. Степуна есть еще то оправдание, что она пытается дать систематическое изложение идей германского мыслителя, но, прежде всего, эти идеи изложены односторонне -- очень плохо очерчена социальная физиономия Шпенглера и его политические взгляды, а главное, все изложено крайне слащавым и манерным стилем, мало гармонирующим с мужественным языком самого Шпенглера. Вряд ли обосновано и стремление г. Степуна как-нибудь подогнать Шпенглера под стиль современных мистиков и богоискателей типа самого критика. Я.М. Букшпан, несомненно, очень начитанный человек, и, что теперь очень редко, начитанный в современной литературе, но весь его литературный эталаж2 не может скрыть и отсутствие определенной философской мысли, а главное -- того, что все обильно цитируемые им Честертоны, Ратенау, Кай- зерлинги нисколько не помогают определить самого Шпенглера как философскую индивидуальность. Подвести же Шпенглера под такой тяжелый и неудобоваримый предмет, как, очевидно, специально для этого придуманный г. Букшпаном "безрелигиозный скептический самоутвержденный рационализм", да еще курсивом, значит только подрезать и сузить весь размах Шпенглера как философа-художника. У Н.А. Бердяева есть свое собственное миросозерцание, но вся беда в том, что оно уже чересчур собственное, чересчур устоявшееся и конгениально Шпенглеру лишь в отрицательном смысле -- в признании близкой гибели западно-европейской цивилизации. В остальном они полярно противоположны -- Шпенглер ожидает Сесиль Родсов, а Бердяев -- Данте и Францисков. Так и кажется, что если Шпенглер, по мысли Бердяев, умирающий Фауст, то сам Бердяев -- умирающая Маргарита, все еще укоряющая своего любовника в отсутствии у него христианского умонастроения. Наиболее значительной статьей сборника является статья С.Л. Франка -- в ней совершенно верно указывается на всю зыбкость той характеристики, которая дается Шпенглером фаустовской душе, на всю спорность произведенного Шпенглером рассечения христианства. Что же всего интереснее -- С.Л. Франк дает свою собственную концепцию западно-европейской истории, по своему стилю, конечно, внутреннему, подходящую под стиль шпенглеровского историзирования и основанную в своих методологических предпосылках на своеобразном понимании исторического процесса, которое дает лучший опорный базис для этой концепции, нежели соответственное методологическое обоснование своих выводов у Шпенглера. Совершенно не затронут в сборнике, может быть, самый любопытный подход к книгам Шпенглера, а именно, их социологическая оценка, которая является всего более реальной и жизненной и, по всей вероятности, поэтому и оставленная без внимания авторами. Философское величие имеет свои собственные законы и нормы поведения, которые заставляют смотреть на вещи лишь sub specie aetemitatis3, а не как-либо иначе.

КОММЕНТАРИИ

Печать и революция. Пг., 1922, кн. 2 (5), апрель-июнь, с. 307-309.

Преображенский Петр Федорович (1894-1941) -- историк-востоковед и этнолог, профессор МГУ в 1921-1933 г. В 1933 г. был арестован по обвинению в организации антисоветской группы научных сотрудников и выслан в Северный край; повторно арестован в 1937 г. и осужден на 8 лет, в июле 1941 г. осужден в лагере на 10 лет ИТЛ, затем за антисоветскую агитацию приговорен Верховным судом Коми АССР к высшей мере наказания и 3 декабря 1941 г. расстрелян.

1 Имеется в виду статья: Преображенский П., проф. Освальд Шпенглер и крушение истины (Страница из истории гибели одной культуры) // Печать и революция. 1922, кн. 1 (4), январь-март, с. 58-65. Основной пафос статьи хорошо передает одна цитата из нее: "Шпенглерианство вещает смерть, философия социализма -- воскресение" (с. 65).

2 От фр. Иtalage -- хвастовство, выставление напоказ.

3 С точки зрения вечности (лат.).