Сомов Орест Михайлович - Панкарты

ФРАНЦУЗСКІЕ НРАВЫ.

Панкарты (*).

(Изъ Moeurs administratives, par М. Ymbert.)

(*) Такъ называются (Pancartei) во Французскихъ канцеляріяхъ подстилочныя тетради, вмѣсто которыхъ у насъ кладется обыкновенно на столъ листъ толстой оберточной бумаги. Переводч.

Знаете ли, что мы теперь пересмотримъ?-- Панкарты.-- Это обозрѣніе будетъ очень занимательно, тѣмъ болѣе, что оно нерѣдко передастъ наблюдателю тайны мыслей и личныхъ выгодъ, кои занимаютъ бюрократовъ:

Но сперва скажите, знаете ли вы, что значитъ панкарта?-- Такъ называются пять или шесть листовъ бумаги большаго формата, сѣроватой или желтоватой, составляющія тетрадь, которая кладется на столъ или на бюро, дабы предохранить рукава писца отъ разрушительнаго тренія объ дерево или кожу стола.

Когда вы, сидя передъ вашимъ письменнымъ столикомъ, обдумываете записку, которую вамъ должно написать, или, размышляя о предметахъ, требующихъ большаго вниманія, перебираете въ мысляхъ и расчетахъ разныя предположенія, уже составившіяся или еще составляющіяся, то не чувствуете ли необходимости наметать ихъ на скорую руку, такъ, чтобъ они говорили вашимъ глазамъ, и пособляли вашему воображенію? Тогда перо ваше нападаетъ на первый лоскутокъ бумаги, какой ему встрѣтится, и на этомъ лоскуткѣ вы начинаете набрасывать мысли ваши въ недодѣланныхъ фразахъ, въ отдѣльныхъ выраженіяхъ, въ сократительныхъ знакахъ, покамѣстъ не приступите къ полному начертанію плана, васъ занимающаго. Этотъ лоскутокъ бумаги, на удачу попавшійся, замѣняетъ у васъ неизмѣнную панкарту Директора, Начальника Отдѣленія и его помощника.

Въ канцеляріяхъ нѣтъ числа минутамъ досуга, когда донесеніе тянется, а окружное предписаніе не кружится: блаженныя минуты, когда сторожу нѣтъ заботы подливать свѣжей влаги въ чериплицы, и большинство канцелярскихъ перьевъ оставляетъ въ покоѣ Префекта, Сборщика податей, Интенданта арміи и Корпуснаго Генерала. Въ эти промежутки сладкой нѣги и лѣни, все отдыхаетъ: одно только жалованье не заживается.

Рой дѣловыхъ или частныхъ мечтаній нападаетъ тогда на чиновниковъ, и каждая панкарта пріемлетъ отъ нихъ своевольныя изображенія. На ней въ тысячѣ видахъ взбрасываютъ выраженія своихъ страховъ, желаніи и надеждъ. Одинъ отпечатываетъ на ней лѣнивую мысль свою цѣлымъ рядомъ рисунковъ, которые конечно не заслуживаютъ быть выставленными на показъ въ Луврѣ, но за то обличаютъ желаніе, движеніе души, подчасъ и эпиграмму. Другой, для котораго языкъ цифръ краснорѣчивѣе, складываетъ свои недостатки подлѣ богатой главы бюджета; тысячи напрасныхъ попытокъ всякий разъ оставляютъ тамъ огорчительную разность. Наконецъ третій, не умѣя скрыть своей досады на самовластіе своего Начальника, чертитъ цѣлыя строки мстительныхъ эпитетовъ, къ которымъ недостаетъ только собственнаго имени; но лукавая извѣстность и безъ того о немъ намѣкаетъ.

Когда сіи іероглифическіе знаки тайныхъ помышленій чиновничьихъ обиліемъ своимъ исчернили первую страницу панкарты, тогда ее перевертываютъ, и бѣлыя листъ представляетъ новое поприще перьямъ мечтателей. Сіи панкарты обыкновенно содержатъ въ себѣ шесть листовъ или 24 страницы. Надобно имѣть большой запасъ тайныхъ думъ, чтобы въ одинъ годъ наполнить и одну страницу изъ этихъ двадцати четырехъ. Видите ли, что многія изъ сихъ небольшихъ тетрадей долговѣчнѣе, нежели самыя должности: очень многія панкарты прослуживаютъ болѣе 24 лѣтъ. Какой чиновникъ можетъ ласкаться надеждою, что прослужитъ столько же?

Могу васъ завѣрить, что первый листъ моей панкарты запомнитъ семь Министровъ. На немъ я тщательно записывалъ числа, въ которыя появлялись повелѣнія объ опредѣленіи ихъ на Министерство. Задумчиво взиралъ я на безсмѣнность сего листа посреди толикихъ знаменитыхъ паденіи. Это возносило мысли мои до размышленій философическихъ; я говорилъ самъ себѣ: " и такъ листъ бумаги менѣе шатокъ, нежели Министръ: онъ прочнѣе и долѣе остается на своемъ мѣстѣ." И при всемъ томъ, когда я на него дулъ, то видѣлъ, что онъ гнется и готовъ вылетѣть у меня изъ рукъ.

Если бы какой нибудь великій Писатель вздумалъ издать измѣнчивую исторію Министерствъ, то, безъ сомнѣнія, сталъ бы искать тайныхъ записокъ; онъ старался бы подслушать изъ разговоровъ вельможъ, о скрытныхъ причинахъ перемѣны системъ; онъ началъ бы рыться въ архивахъ и расхищать картоны съ дѣлами. На я, смиренный наблюдатель, попросилъ бы, чтобы мнѣ сдали всѣ панкарты. Я обложилъ бы себя тѣми, которыя валялись по столамъ съ 1790 года до нынѣшнихъ дней. Въ нихъ больше истинной исторіи, нежели въ тысячѣ книгъ, которыя намъ ежегодно доставляетъ сей достопамятный промежутокъ времени.

На сей счетъ, я очень предусмотрителенъ: я не унесъ съ собою изъ Министерства, какъ нѣкоторые изъ отставныхъ, ни богатства, ни чиновъ, ни пенсій; еще менѣе по примѣру большей части -- досады, неудовольствія и сожалѣніи. Но я унесъ панкарты. У Министра, который приносилъ меня въ жертву своей расчетливости, не просилъ я награды: я отнесся къ сторожу, и онъ позволилъ мнѣ, вмѣсто вознагражденія, взять шесть панкартъ.

Разсмотрите ихъ вмѣстѣ со мною.

Вотъ панкарты Министра, управлявшаго шесть мѣсяцевъ. Исчисленія, кои видны въ лѣвомъ углу панкарты, относятся къ большинству голосовъ, котораго онъ добивался. Замѣтьте, сколько разъ онъ вычиталъ число 176 изъ суммы З54. Явно, что сумма 354 означаетъ полное число Членовъ Палаты въ то время, когда Министръ писалъ это; число 176 значитъ Членовъ оппозиціи, которыхъ онъ боялся. Въ его пользу было только два голоса; и потому-то иногда онъ вычитаетъ 175, а иногда 174. Два собственныя имена стоятъ подлѣ этой задачи вычитаніи, и указываютъ на лица, коихъ убѣжденіе не совсѣмъ еще созрѣло, и которыхъ можно было задобрить къ своей системѣ. Тщетныя усилія: уголъ сей панкарты предвѣщалъ смѣну -- и предвѣщаніе его сбылось.

Знакомо ли вамъ это имя, написанное крупными буквами, на сторонѣ панкарты, къ серединѣ?-- Это имя одного родственника супруги Министра; цѣлые три мѣсяца она выпрашивала мѣсто Префекта для этого родственника. Министръ поступалъ съ своею женою, какъ и съ толпою просителей: обѣщалъ, и ничего недѣлалъ. Ея Превосходительство рѣшилась написать здѣсь, къ досадѣ, имя своей родни, и число, въ которое послѣдовало сіе тонкое нападеніе на памятную способность ея супруга. Раскройте бюллетень законовъ слѣдовавшаго затѣмъ дна, и вы найдете тамъ опредѣленіе къ мѣсту счастливаго родственника.

Разверните панкарту, служащую подъ часъ вмѣсто тайнаго бумажника: по привычкѣ въ ней между листами прячутъ такія бумаги, которыя почитаютъ тамъ въ безопасности -- и ошибаются. Вотъ одна изъ нихъ; вы вірпо знаете ея содержаніе?-- Это сильная, краснорѣчивая и очень умная рѣчь, которую Г. Министръ прогремѣлъ съ трибуны.-- Она вѣрно писана собственною его рукою?-- Никакъ нѣтъ: это почеркъ бѣдняка редактора, которому даны были въ удѣлъ 1800 франковъ жалованья и способности ума, и котораго новый Министръ не могъ удержать при мѣстѣ, по причинѣ экономіи.-- Вы желали бы, чтобъ я вамъ объяснилъ всѣ эти разныя замѣтки, всѣ другія цифры и множество именъ, коими панкарта исчерчена? Извините, не могу перейдемъ къ панкартѣ Директора.

Что значатъ эти сложныя три числа?-- Это жалованья по тремъ мѣстамъ, занимаемымъ Директоромъ. Какъ онъ ни старается, они не даютъ свыше прежняго и того, 25,985 франковъ.-- Не для пробы ли пера писалъ онъ повсюду: Государственный Совѣтъ, Государственный Совѣтъ, Государственный Совѣтъ. Нѣтъ! не для пробы пера: оно было довольно мягко, въ томъ могу васъ увѣрить. Оборотите панкарту, посмотрите на право, на лѣво -- вы увидите только эти слова: Государственный Совѣтъ. Г-на Директора мучило честолюбіе, -- войти въ Государственный Совѣтъ: это была его погремушка. Она не отстуналъ отъ него, какъ отъ сумасбродныхъ мысль, на которой они помѣшаны; и тамъ, гдѣ ему должно было подписывать свое имя, не рѣдко ему случалось писать: Государственный Совѣтъ. Многіе просители получали отъ нею письма, оканчивавшіяся сими словами: "Имѣю честь быть, М. Г., вашимъ покорнѣйшимъ слугою, Государственный Совѣтъ."

(Окончаніе въ слѣд. нумерѣ.)

"Сѣверная Пчела", No 155, 1826

ФРАНЦУЗСКІЕ НРАВЫ.

Панкарты (*).

(Окончаніе.)

Вотъ панкарта Начальника Отдѣленія, котораго я хорошо зналъ. Онъ былъ человѣкъ веселый и очень круглый. У него была страсть -- всѣмъ угождать и оказывать услуги. Всѣ жалуются, что слишкомъ много просителей: онъ, по своей филантропіи, находилъ, что ихъ еще мало.-- Что это за числа, которыя онъ выставлялъ: Понедѣльникъ 4, Вторникъ 5, Среда 6, Четвертокъ 7? Неужели онъ списывалъ календарь? ни одинъ день въ недѣлѣ не позабытъ.-- Это приглашенія къ обѣду. Адресы, которые вы видите вслѣдъ за числами, показываютъ довольно ясно учтивости, которыми его задабривали, и отъ коихъ онъ будто бы иначе не могъ отдѣлаться, какъ согласіемъ. Этотъ Начальникъ Отдѣленія былъ изъ тѣхъ людей, коихъ обыкновенно называютъ: добрый малый. Онъ зналъ наизусть нѣкоторыя пѣсенки, а пѣвалъ ихъ для всякаго, какъ и сама ихъ сочинители; впрочемъ, онъ былъ очень исправенъ во всѣхъ своихъ дѣлахъ, и за обѣденнымъ столомъ, и въ присутственномъ мѣстѣ; самыя короткія его засѣданія были по семи часовъ.-- Этотъ добрый Начальникъ Отдѣленія мнѣ нравится: что же съ нимъ сдѣлалось?-- Онъ умеръ отъ несваренія въ желудкѣ.

Эта толстая тетрадь есть панкарта очень стараго Помощника Начальника Отдѣленіи, вышедшаго въ отставку въ 1818 году съ полнымъ пенсіономъ; онъ прослужилъ болѣе 30 лѣтъ, начавъ службу въ Версали, подъ Министерствомъ Г. Неккеръ. Всѣ перевороты прошли надъ его головою, не зацѣпивъ его. Никогда онъ не занимался политикой. Природа назначала его -- быть хорошимъ строителемъ. Судьба повела его иначе; но всѣ досуги, остававшіеся ему отъ дѣлъ, посвящалъ онъ изученію твореній знаменитѣйшихъ Архитекторовъ. Между письмомъ къ Префекту и донесеніемъ къ Министру, читалъ онъ книгу о пяти орденахъ Архитектуры, соч. Перро; аудіенціи мѣшалъ онъ съ изученіемъ славнаго трактата о пиленіи камней, О. Дерана, съ комментаріями Г. Ла-Рю; ѣдучи въ Отдѣленіе, дорогою читывалъ сочиненіе о расположенія зданій, Ж. Ф. Блонделя, и такъ пристально, что нерѣдко носомъ почти насовывался на проѣзжавшіе экипажи; а вмѣсто трости, нашивалъ ту чаешь сажени, которую обыкновенно носятъ Архитекторы.

Взгляните на его панкарту: она та самая, которую онъ сшилъ въ 1790 году, и которую употреблялъ до самаго того дня, когда вышелъ въ отставку. Сей планъ, начерченный на первой страницѣ, есть тотъ, который онъ предложилъ для постройки дома Министерства, когда Министерства были переведены въ Парижъ {Извѣстно, что до 1790 года, т. е. до начала революціи, Французскій Дворъ и Министерства постоянно пребывали въ Версали.-- Переводч.}. Смѣта поставлена на сторонѣ: строеніе за ново выстроенное, по этой смѣтѣ должно было стоитъ 800,000 франковъ. Но тогда сочтено за лучшее строиться по крайней необходимости, по обстоятельствамъ, а особливо по прихотямъ каждаго Министра, которые слѣдовали одинъ за другимъ. Планы, видимые вами на другихъ страницахъ панкартія, суть планы перемѣнъ и перестроекъ, кои каждое Превосходительство затѣвало и выполняло въ Министерскомъ домѣ. Семьдесятъ два Министра, семьдесятъ два раза ставили вверхъ дномъ всѣ распоряженія своихъ предшественниковъ но казенному дому, и эти смѣты, прописанныя Помощникомъ Начальника Отдѣленія подлѣ каждаго новаго плана, суть итоги расходовъ, истраченныхъ на одну перекладку стѣнъ. Вотъ общій итогъ, изочтенный тѣмъ же Помощникомъ, на седьмой страницѣ его панкарты, оный простирается до трехъ милліоновъ пяти сотъ тысячъ франковъ, къ которымъ онъ за благо разсудилъ присовокупить, съ 1790 года, проценты и проценты на проценты: все это составляетъ общаго расхода пять милліоновъ семь сотъ тысячъ франковъ. Старикъ и теперь еще всѣмъ твердитъ, что если бы послѣдовали его плану 1790 года, то чрезъ сіе было бы Правительствомъ сбережено три милліона семь сотъ тысячъ франковъ.-- Со всѣмъ тѣмъ, я не слишкомъ довѣряю зодческому его таланту. Онъ получилъ небольшое наслѣдство, и вздумалъ построить маленькій загородный домикъ, который, по его увѣренію, долженъ служить образцомъ удобства и распоряженія, и дивомъ по смѣшенію разныхъ орденовъ, совершенству архитектурныхъ украшеній и красотѣ фасадовъ. Я обѣдалъ у него въ этомъ домикѣ однажды въ свободный день: дождь ливнемъ полилъ, когда мы сидѣли за столомъ, и хотя мы обѣдали въ столовой, но на насъ не осталось и сухой нитки. Прелестный его домикъ, передъ которымъ Витрувій остановился бы въ изумленіи, промокалъ со всѣхъ сторонъ.

Эта пятая панкарта принадлежала одному зубоскалу Редактору {Редакторъ во Французскихъ Канцеляріяхъ есть чиновникъ, сочиняющій черновыя бумаги. Перев.}, который любилъ рисовальное искуство. Посмотрите на эти шесть головъ, нарисованныхъ имъ на первомъ листѣ. Не смотря на толстоту пера и грубость очерковъ., вы догадываетесь, что сіи лица не вымышлены своевольнымъ воображеніемъ, а настоящіе портреты. Въ самомъ дѣлѣ, это шесть Начальниковъ Отдѣленія, служившихъ по Министерству въ тогдашнее время. Всмотритесь, какая покорность во взглядѣ, какая униженность въ наклоненія головъ! Редакторъ списалъ ихъ, когда они на вытяжку стояли передъ Министромъ. Теперь оборотите панкарту.-- Ахъ! да это тѣ же самыя лица?-- Конечно. Что жъ вы замѣчаете въ ихъ выраженіи?-- О! какая гордая осанка! какой повелительный и спесивый видъ!-- Здѣсь они отдаютъ приказанія своимъ подчиненнымъ.

"Можете ли вы мнѣ объяснить, что это за имена, такъ четко написанныя, съ четырьмя или пятью цифрами подлѣ нихъ?" -- "Это статистическая таблица способностей всѣхъ чиновниковъ Министерства. Редакторъ составилъ ее только изъ именъ и жалованія каждаго.-- "Но этимъ однако жъ не объясняются ихъ способности?" -- "Извините; надобно только звать ключъ." -- "Какой же знакъ изображаетъ самую большую способность? " -- "Самое меньшее количество цифръ. "

"Какую панкарту приберегли вы къ концу?-- Она гораздо любопытнѣе, нежели вы думаете. Она принадлежала старому переписчику (expéditionnaire), который, хотя имѣлъ самую незавидную наружность и видъ простячка, но былъ не безъ свѣдѣній и даже философъ посвоему. Онъ служилъ очень долго, и никакъ не хотѣлъ, при всей способности своей къ лучшей должности, употребить себя на что нибудь другое, кромѣ переписыванія на бѣло того, что сочиняли его начальники. Во все засѣданіе, бывало, онъ не промолвитъ ни словечка, но, при перепискѣ, часто вырывался у него сардоническій смѣхъ, изобличавшійся только тѣмъ, что верхняя губа слегка выдавалась впередъ угломъ; потомъ онъ ставилъ на своей панкартѣ одинъ изъ тѣхъ крестиковъ, которые вы на ней видите.-- А! да цѣлая первая страница исчерчена крестиками!-- Такъ точно! оборотите вторую.-- И на этой тоже, крестики.-- Переверните ее, и замѣчайте.-- И на третьей тоже?-- Вотъ вамъ разгадка: каждая страница посвящена особому Министерству. Покамѣстъ оно длилось, старый переписчикъ весьма тщательно отмѣчалъ крестикомъ, на той же страницѣ, каждое рѣшеніе, противорѣчащее тому, которое было прежде заключено объ одномъ и томъ же предметѣ. Если Начальникъ смѣнялся, то старикъ проводилъ черту и начиналъ новыя отмѣтки противорѣчій; вы видите, что такихъ чертъ мѣстами проведено до 24-хъ. Въ теченіе двадцати лѣтъ, за эти крестики его почитали по Министерству чрезвычайно набожнымъ человѣкомъ. Я думаю, что онъ и въ самомъ дѣлѣ былъ набоженъ; но особенная его забота состояла въ шовъ, чтобы преслѣдовать и ловить всѣ противорѣчія, на которыя онъ смотрѣлъ молча и съ явнымъ удовольствіемъ. Будь хоть съ гору противорѣчіе -- старый переписчикъ никогда бы не указалъ на него тому, кѣмъ оно сдѣлано. Онъ смѣялся -- и вотъ вся награда, которую онъ получилъ за свою смѣшливость.

Вы можете замѣтить въ крестикахъ нѣкоторыя оттѣнки, означаемыя толстотою или тонкостью черточекъ. Я думаю, что симъ онъ отличалъ большія противорѣчія отъ меньшихъ. Когда крестъ очень великъ, то чрезъ сіе вы должны разумѣть, что на другой день послѣдовало рѣшеніе, совершенно противное вчерашнему. Сія панкарта сообщаетъ весьма точное понятіе о способностяхъ и достоинствѣ каждаго Начальника; вы бы вѣрно хотѣли, чтобъ я сказалъ вамъ ихъ имена? Да, нѣтъ, не скажу! Довольно съ васъ, когда вы узнаете, что тотъ, которымъ закончилась та страница, былъ съ самыми большими способностями: на ней всего на все только пять сотъ крестиковъ.

Я перевожу вамъ изъ моихъ панкартъ только то, о чемъ можно говорить: для меня онѣ понятнѣе и занимательнѣе, нежели для глазъ постороннихъ. Потому-то, видите ли, съ какимъ тщаніемъ я ихъ берегу! Со временемъ, прійдетъ нихъ высокая чреда. До тѣхъ поръ, позвольте мнѣ припрятать ихъ туда, откуда я ихъ вынулъ -- въ этотъ большой и толстый картонъ, яэ которомъ я подписалъ: матеріялы для Исторіи. Съ Франц. С--въ.

"Сѣверная Пчела", No 156, 1826