Книговод

Человек ниоткуда

Бриджес Виктор


Виктор Бриджес

Двойник (Человек ниоткуда)

The Man from Nowhere (1913)

1.

   Если вы действительно голодны и у вас ровно полтора шиллинга на обед, то подобная проблема требует серьезного размышления.
   Я колебался некоторое время между ресторанами Парелли и Карей. У Парелли дают за шиллинг четыре приличных блюда, а шесть пенсов остаются еще на выпивку и чаевые. Но зато там скатерти грязные и атмосфера зловещая, как в китайском притоне.
   Кареи в этом отношении стоит гораздо выше, но на шиллинг там дают куда меньше. В данный момент меня больше всего интересовала пища, а потому я и остановился на Парелли.
   Первым лицом, бросившимся мне в глаза, когда я открыл дверь ресторана, был Билли Логан. На одно мгновенье я подумал было, что ошибся, но взглянув еще раз на него, я увидел красный шрам, идущий от правого глаза вниз. Билли вывез этот шрам в качестве единственного воспоминания о неудачном восстании в Чили.
   Он был так занят едой, что не заметил, когда я подошел к его столу.
   -- Алло, Билли, -- воскликнул я, -- какой дьявол занес вас в этот мирный уголок?
   Он поднял на меня глаза в упор.
   -- Джек Бертон?.. А я-то думал, что вы давно умерли!
   Я подвинул стул и сел против него.
   -- Мне жаль вас огорчать, Билли, -- заметил я, -- но я еще не собираюсь умирать!
   -- Этот осел Голдли сказал мне, что вас стукнули по голове в каком-то закоулке Боливии, -- сказал Билли, перегнувшись через стол и хватая мою руку, словно желая убедиться, что я действительно жив.
   -- Да, -- ответил я сухо, -- об этом случае были известия, но для меня было удобным их не опровергать. Билли усмехнулся.
   -- Я несколько сомневался тогда: я не мог себе представить, что бы вас стерли с лица земли...
   -- Между тем на это было похоже, -- заметил я. -- Эй, человек, обед и бутылку вина! -- крикнул я кельнеру.
   -- Я плачу! -- тотчас же заявил Билли.
   -- В таком случае, я возьму бутылку бургундского.
   -- Принесите две! -- крикнул Билли. -- А теперь рассказывайте, -- прибавил он, когда кельнер удалился. -- Последний раз я видел вас во время нашей маленькой встряски в Буэнос-Айросе. Помните?
   -- Помню, Билли! Вот она-то и заставила меня поехать в Боливию на поправку.
   Билли усмехнулся.
   -- Мне думается, вы не совсем достигли цели...
   Я закурил папиросу и ответил:
   -- Я нашел нечто лучшее, чем здоровье, Билли: я нашел золото!
   -- Бог мой! -- воскликнул он. -- Где же?
   -- Думаю, что это место лишено названия, но я постараюсь его узнать... Я был один, а вся страна кишела индейцами... Взгляни-ка сюда!
   Загнув рукав, я показал ему шрам от хорошо направленной стрелы.
   -- Это одна из визитных карточек!
   Билли взглядом знатока посмотрел на шрам и сказал:
   -- Ваше счастье, что стрела не была отравлена... А как же с золотом?
   -- Я могу легко найти это место, но для этого требуются деньги. Такого дела один человек поднять не в силах, поэтому я и очутился в Лондоне.
   -- И вы их раздобыли?
   Я покачал головой.
   -- Напротив! Я истратил все, что имел... Здесь нерешительный народ, Билли!.. Пока вы не затянуты во фрак и не имеете рекомендации, средний британец никогда не решится использовать вас! В штатах можно надеяться на больший успех.
   -- Когда вы отправляетесь?
   -- Как только найду пароход. Завтра пойду на пристань и запишусь матросом на первое попавшееся место.
   -- Я бы хотел поехать с вами, -- серьезно произнес Билли.
   -- Что же вам мешает?
   -- Я берусь за одно многообещающее предприятие в Америке, его затевают Мансуэлли. Они держат меня около двух месяцев, и я хочу дождаться конца!
   -- Хорошо, дайте мне ваш адрес, -- сказал я. -- Если мое дело пройдет, а ваше нет, я бы хотел иметь вас около себя.
   Билли вынул карандаш и нацарапал на клочке бумаги несколько слов.
   -- Вот где я остановился, -- произнес он. -- Восход Стрит, 34. Если мне придется уехать, я скажу вам, куда пересылать мне письма.
   Положив записку в карман, я направил свое внимание на сардины и картофельный салат. Заказанные Билли две бутылки вина, привели нас в прекрасное настроение: весь обед мы весело болтали, вспоминая старых друзей и дни, проведенные в Аргентине, где мы пять лет тому назад впервые наткнулись друг на друга.
   Я предложил закончить вечер в Мюзик-Холле, но у Билли, к сожалению, было назначено свидание, в связи с его делом, и он не мог пойти со мной.
   Он не только все уплатил по счету, но еще настоял на том, чтобы я взял у него несколько золотых, чему признаться, я был очень рад.
   С большим сожалением расстался я с ним в конце Джерард-Стрит и, пройдя через Лейстер-сквер, спустился к набережной, где жил в Челси. Я решил дойти до дома пешком, не желая тратить три пенса на автобус.
   Был мягкий летний вечер.
   На набережной было мало народа -- большей частью влюбленные парочки...
   Я медленно шел, позвякивая в кармане золотыми, полученными от Билли, и размышляя о своих делах.
   Несколько месяцев тому назад я покинул Боливию, полный радужных надежд: мне в первый раз в жизни предстоял случай сделаться обеспеченным человеком. Я нашел золото в огромном количестве и не сомневался, что мне удастся реализовать в Лондоне достаточный капитал для устройства экспедиции вглубь страны.
   Семи -- восьми недель, проведенных в Англии, было достаточно, чтобы убить все мои надежды. Весьма возможно, что Нью-Йорк может оказаться для меня не лучше, а даже хуже Лондона, но у меня не было никакого желания терять много времени в этом шумном аду. Этого не допускали и мои средства, да и вообще мне уже начинала надоедать вся эта скучная погоня за богатством.
   Если мне удастся найти за несколько дней капиталиста, не боящегося рискнуть -- ладно!.. Если нет, я решил не ломать себе голову над этим делом. Пусть это золото лежит на своем месте, пока другой, более предприимчивый человек, не наткнется на него. Я вовсе не был намерен проводить свою жизнь у дверей разных контор в разговорах с жирными джентльменами во фраках в то время, как весь мир, со всеми его радостями и неожиданностями, лежал открыто передо мной.
   Прислонившись к парапету набережной у одного из фонарей, я следил за огнями маленького пароходика, который, старательно пыхтя, бежал вниз по Темзе.
   Меня охватило непреодолимое желание поскорее вырваться из отвратительной атмосферы. Я уже ощущал вкус морской соли на губах и запах теплого воздуха на широких пампасах... Я страстно хотел моря, солнца, простора и, больше всего, жизни, с ее смехом и борьбой.
   Закинув руки назад, я глубоко вздохнул.
   -- Слава богу, с этим покончено навсегда! -- вслух произнес я.
   -- С чем вас я поздравляю! -- послышалось в ответ.
  

2.

   Я хорошо владею своими нервами, но тут я невольно вздрогнул...
   Быстро обернувшись, я очутился лицом к лицу с высоким широкоплечим человеком во фраке, полуприкрытом длинным пальто.
   Его лицо мне показалось странно знакомым. Я внимательно всматривался в него, стараясь припомнить, где я его встречал, и вдруг меня осенило.
   -- Что это? -- пробормотал я. -- Разве вы -- зеркало?
   Если бы не резкая разница в костюме этот человек был бы моей точной копией.
   Он улыбнулся странной улыбкой, искривившей его губы и совершенно не соответствующей это холодным, стальным глазам, тщательно изучавшим свою внешность.
   -- Изумительное сходство, -- заметил он спокойно. -- Никогда не думал, что я так красив!
   Я поклонился.
   -- А я никогда не видел себя так хорошо одетым!
   -- И даже наши голоса... -- удивленно пробормотал он. -- Кто сказал, что на свете не бывает чудес?
   Наступило короткое молчание, в течение которого мы все еще оглядывали друг друга. Затем он опустил руку в карман и вынул маленький золотой футляр с визитными карточками.
   -- Меня зовут Стюарт Норскотт. Вам может быть, знакомо это имя?
   Он протянул мне визитную карточку.
   Конечно, я слышал о Стюарте Норскотте!
   Трудно было не слышать о нем, когда газеты только и делали, что трубили о его делах, о его богатстве. Он неожиданно появился в Лондоне, неизвестно откуда, и снял дом лорда Ламмерсфильда в Парк-Лейне.
   Я принял карточку Норскотта без дальнейших объяснений, как будто встреча с двойником -- миллионером была самым обыкновенным явлением в моей жизни.
   -- Меня зовут Джон Бертон, но должен признаться, собственные визитные карточки не входят в программу моей жизни.
   Он поклонился и непринужденно сказал:
   -- Ну, мистер Бертон, если уж судьба таким странным образом столкнула меня с вами, то было бы обидно не воспользоваться этим случаем, чтобы познакомиться поближе... Если вы не очень спешите, то может быть, доставите мне удовольствие поужинать со мною? Мне показалось, что ему очень хочется, чтобы я принял его предложение. Я решил испытать его и проговорил с улыбкой:
   -- Это очень любезно с вашей стороны, но я только что пообедал.
   Однако он отстранил мое возражение.
   -- Хорошо, в таком случае, хоть бутылку вина! Ведь не каждый же день мы встречаем своих двойников!
   Мимо нас по набережной медленно проезжал кэб. Не дождавшись моего ответа, Норскотт поднял руку и подозвал кучера.
   Когда экипаж остановился, какой-то человек в лохмотьях, до сих пор сидевший на одной из ближайших скамеек, прошмыгнул вперед, как бы желая открыть дверцу экипажа.
   Случайно взглянув на Норскотта, я был поражен неожиданно происшедшей в нем переменой.
   Его лицо исказилось, и он был похож на человека, которому грозит неминуемая опасность. Правая рука его мгновенно опустилась в карман, с совершенно недвусмысленными намерением.
   -- Назад! -- крикнул он резко.
   Бродяга, пораженный этим тоном, остановился, освещенный фонарем.
   -- Простите, ваша милость, -- произнес он, -- я только хотел открыть вам дверцу...
   Голубые глаза Норскотта пронзили его.
   -- Ладно, ладно, старик, -- сказал он более мягким тоном, -- вот, получите!..
   Он швырнул на панель серебряную монету, и бродяга бросился ее поднимать. Норскотт внимательно следил за ним, потом подошел к экипажу и широко раскрыл дверь.
   -- Входите, мистер Бертон! -- сказал он и, когда я поднялся в кэб, крикнул кучеру: -- в ресторан "Милан"!
   Норскотт понял, что я заметил его волнение и натянуто рассмеялся.
   -- Не люблю таких субъектов, заметил он. -- Это, конечно, глупо, их следует только жалеть, но я не выношу, когда они подходят ко мне! Его слова были просты и естественны, но ничуть меня не убедили. Мне много раз приходилось видеть людей, застигнутых большой опасностью, и я не мог ошибиться в симптомах. Однако я воздержался от объяснений и переменил тему разговора. -- Боюсь, что мой туалет не совсем подходит для "Милана", -- заметил я. -- Не знаю, удобно ли это?
   Норскотт пожал плечами.
   -- Мы возьмем отдельный кабинет: это будет значительно лучше, чем общий зал! -- сказал он.
   Экипаж повернул на Стрэнд.
   Выглянув из окна, Норскотт дал кучеру некоторые указания и, свернув вправо, мы остановились перед незаметным боковым входом, не доезжая до ярко освещенного подъезда ресторана.
   Уплатив кучеру, Норскотт провел меня в большой зал, где вежливый и почтительный метрдотель вышел нам навстречу:
   -- Пожалуйста, отдельный кабинет и что-нибудь легкое к ужину! -- сказал Норскотт. -- Слушаю, сэр! -- ответил тот. -- Не угодно ли пожаловать сюда?
   Он провел нас через длинный, ярко освещенный коридор и, остановившись перед последней дверью налево, открыл ее.
   Мы очутились в небольшой, прекрасно меблированной комнате, в которой стоял накрытый для ужина стол.
   Норскотт посмотрел меню, заказал пару блюд, название которых мне было неизвестно, и прибавил:
   -- Принесите бутылку Гейдевина 98-го года и немного старого бренди.
   Метрдотель поклонился и, выдвинув стулья, бесшумно покинул комнату. Я не мог понять, заметил ли он наше поразительное сходство или нет. Во всяком случае, он не показал вида.
   -- Кто вы? -- неожиданно спросил меня Норскотт, когда мы сели за стол. -- Я ставлю вам этот вопрос не из простого любопытства!
   -- Я далек от этой мысли! -- любезно возразил я. -- Поэтому я не решаюсь ответить вам сразу.
   Норскотт улыбнулся, устремив на меня изучающий взгляд.
   -- Будем откровенны, -- заявил он вдруг, -- это лучше всего. Кажется вы имеете возможность оказать мне крупную услугу, мистер Бертон!
   -- В самом деле, -- отозвался я, закуривая папиросу.
   -- С другой стороны, -- продолжал он, -- очень возможно, что я тоже могу вам пригодиться.
   Я вспомнил о его пресловутых доходах и о моем золотом поле в Боливии.
   -- Это вполне возможно! -- заметил я. Норскотт облокотился на стол.
   Я увидел, что его руки мускулистые и загорелые, как у человека, привыкшего к тяжелому физическому труду.
   -- Но я должен знать о вас несколько больше, -- сказал он. -- Кто вы? Откуда? Чего вы добиваетесь в жизни?
   В этот момент открылась дверь, и вошел лакей, принесший ужин. Пока он расставлял блюда и наливал вино, Норскотт легко и остроумно говорил на разные незначительные темы.
   Я отвечал наугад в том же небрежном тоне. Мой ум целиком был занят тем таинственным намеком, который он мне бросил: мне хотелось знать, какую услугу я могу ему оказать. Что она связана с нашим поразительным сходством, в этом я был убежден. Дальше этого я не мог идти в своих догадках...
   Встреча на набережной, приглашение к ужину и мысль о том, что Норскотт преследует какую-то цель, -- все это было так внезапно и странно, что мне начинало казаться, будто я попал в арабскую сказку на современный лад.
   Однако, я не имел решительно ничего против того, чтобы познакомить Норскотта со своим невинным прошлым и затруднительным настоящим. Я ничего не собирался от него скрывать, кроме места моего золотого поля.
   Мне было совершенно ясно, что за ту неизвестную услугу, которую он от меня ждал, я в свою очередь мог бы заинтересовать его своим планом. Инстинктивно я чувствовал, что предложение Норскотта окажется весьма интересным. Поэтому, как только вышел лакей, я снова наполнил свой бокал и, глядя на собеседника, начал с улыбкой рассказывать ему о себе.
   -- Начну с того, что мне 34 года!
   Он внимательно посмотрел на меня.
   -- Вы кажетесь намного старше.
   -- Да, если бы вы пробыли 15 лет в Южной Америке, -- заметил я, вы тоже не казались бы моложе.
   Некоторое удивление промелькнуло на его лице. Он сухо рассмеялся.
   -- В какой части Южной Америки вы были?
   -- Почти везде, но больше всего в Аргентине.
   -- Что вы там делали?
   -- Значительно легче сказать, чего я там не делал! Я был ковбоем, торговал рогатым скотом, был лавочником, солдатом, золотоискателем... Южная Америка -- широкое поле для самой разнообразной деятельности.
   -- В этом я с вами согласен! А что же привело вас в Англию?
   -- Не совсем правильное представление о британской предприимчивости... Последним моим делом в Южной Америке было открытие золота, целых россыпей золота, черт возьми! И я сюда приехал, чтобы найти капитал!
   -- Вам это удалось?
   Я рассмеялся.
   -- Британские капиталисты остались также богаты, как и в день моего приезда!
   -- А что вы собираетесь делать дальше?
   -- Отправиться в Нью-Йорк с первым пароходом.
   -- У вас много друзей в Лондоне? -- спросил Норскотт. -- Только моя хозяйка: она очень любезна, пока я ей плачу аккуратно. Этим ограничивается весь круг моих знакомых.
   Последовало краткое молчание.
   Норскотт встал со стула, подошел к двери и запер ее на ключ, после чего он снова сел к столу и закурил.
   Я с любопытством следил за ним.
   -- Мистер Бертон, во сколько вы оцениваете вашу жизнь? -- задал он неожиданный вопрос. -- Или, вернее, я хотел сказать, за какую сумму вы согласны рискнуть ею?
   Эти вопросы он задал таким деловитым и спокойным тоном, что я не мог удержаться от улыбки.
   -- Не знаю! -- беспечно ответил я. -- Если бы я знал, что она имеет некоторую ценность, я пустил бы ее с аукциона!
   Норскотт перегнулся через стол и в упор посмотрел на меня.
   -- Если вы сделаете то, что я хочу, я вам заплачу 10 тысяч фунтов!
  

3.

   Я достаточно привык в своей жизни к неожиданностям, но это предложение было настолько ошеломляющим, что у меня на минуту захватило дыхание. Я откинулся на спинку стула и с восхищением посмотрел на своего двойника.
   -- Вы ставите дело на широкую ногу, мистер Норскотт! -- заявил я. -- А платите вы наличными?
   Вместо ответа, он сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда кожаный бумажник. Взяв из него четыре банковых билетов, он положил их на стол.
   -- Здесь две тысячи фунтов, -- спокойно произнес он. -- Если вы примете мое предложение, я выпишу вам чек на остальные деньги!
   Я посмотрел на билеты с тем почтительным интересом, с которым обычно смотрят на знатных иностранцев. Затем, после некоторого раздумья, я закурил папиросу.
   -- Это должно быть, весьма неприятное дело, -- произнес я с некоторым сожалением.
   При этих словах мой собеседник засмеялся: это был мрачный, безрадостный смех.
   -- Да, -- сказал он сухо, -- если бы я объявил конкурс, запись была бы весьма не велика! Но прежде, чем говорить о дальнейшем, -- прибавил он, -- я хочу взять с вас честное слово: все, что я вам расскажу, должно остаться между нами, независимо, примите ли вы мое предложение или нет.
   -- Безусловно! -- ответил я без малейшего колебания.
   -- Великолепно!.. Весьма возможно, что если мне не удастся принять некоторые меры, меня через несколько дней не будет в живых...
   Я вспомнил об инциденте на набережной и понял, что он говорит правду.
   -- Короче говоря, -- сказал Норскотт, -- я должен исчезнуть! Если я буду жить в Лондоне под своим именем, я наверняка буду убит! Это дело дней, недель, может быть, месяцев, -- зависит от меня, но исход верный и совершенно неизбежный.
   Я налил себе бокал бренди и поднял его на свет.
   -- Ситуация хороша, по крайней мере, тем, что она весьма проста!
   Та же холодная усмешка заиграла на его губах.
   -- Это не так просто, как вы думаете! Люди, которые хотят ускорить мой переход на небеса, делают мне честь весьма тонким скрытым вниманием! Я, может быть, могу избежать этого: сегодня вечером, например, мне это удалось! Но удастся ли мне живым выехать из Лондона, Этого я не знаю...
   -- Ага! -- пробормотал я, начиная понимать в чем дело.
   Норскотт кивнул головой, словно отвечая на мой невысказанный вопрос.
   -- Да, мне пришла эта мысль, когда я заметил вас под фонарем. Если бы я верил в сверхъестественное, то решил бы, что вы посланы мне самим дьяволом!
   -- Ну, что же, -- сказал я шутливо, -- если меня послал к вам дьявол, то я обязан ему, по крайней мере, хорошим ужином. Что же вы собственно, хотите от меня?
   -- Я хочу, что бы вы заняли мое место в мире! Я хочу, что бы вы сегодня же переоделись в мое платье и вышли из этого ресторана, как Стюарт Норскотт.
   Я глубоко вздохнул и перегнулся над столом, ухватившись руками за его края.
   -- Хорошо, выдохнул я, -- а дальше? -- Вы должны вернуться в мой дом в Парк-Лейне и три недели прожить там вместо меня. Если вы после этого срока останетесь в живых, -- что маловероятно, -- вы можете делать все, что вам угодно!
   Мне показалось вдруг, что вся эта история только шутка: мимолетная причуда сумасбродного миллионера, или результат какого-нибудь дурацкого пари. Однако, блеск его стальных глаз, испытующе устремленных на меня, прогнали эту мысль.
   -- Это невозможно! -- вырвалось у меня. -- Если даже прислуга не заметит разницы, то меня моментально уличит любой из ваших друзей.
   -- Почему? -- спросил он. -- Они могут подумать, что я стал забывчив или эксцентричен. Что же другое может придти им в голову?
   -- Но подумайте, сколько незнакомого встретится мне: имена людей, ваши дела, даже ваш дом... Ведь я тотчас же выдам себя сам!
   -- Обо всем этом я уже подумал! -- коротко заметил он. -- Если бы я не мог предупредить все эти обстоятельства, я бы вам не сделал такого предложения.
   Я с любопытством взглянул на него.
   -- А что может мне помешать взять ваши деньги и думать только о себе?
   -- Ничего, кроме вашего честного слова!
   На минуту снова наступило молчание.
   -- Ладно, -- произнес я с коротким смехом, -- гарантии неравные для обеих сторон! Но если это вас удовлетворяет... Я пожал плечами. -- Теперь посмотрим, правильно ли я понял ваше интересное предложение... За десять тысяч фунтов стерлингов, из коих две тысячи вы даете мне наличными, а остальные чеком, я должен стать на три недели мистером Стюартом Норскоттом. Весьма возможно, что за это время меня убьют, но если этого не случится, я буду свободен и смогу снова стать самим собой!
   Норскотт поклонился, полунасмешливо, как мне показалось.
   -- Вы прекрасно выразили мою мысль, -- заметил он.
   Я налил себе второй стакан бренди и выпил его небольшими глотками.
   Передо мной стояла заманчивая перспектива, стать хотя бы на три недели миллионером... Кроме того, это дело привлекало меня своей фантастичностью. Всего несколько часов тому назад я жаловался на тоскливую и однообразную жизнь, и вдруг передо мной необъятная возможность всяких приключений и волнений! От одной мысли мое сердце забилось сильнее.
   -- Если это не слишком нескромный вопрос, -- сказал я спокойно, -- мне хотелось бы знать -- почему кого-то так интересует ваш переход в лучший мир? -- Это мое личное дело, таким оно и должно остаться! Могу все же вас уверить, что став на мое место, вы рискуете быть только убитым. Никакого преступления я не совершил, -- он засмеялся, -- по крайней мере, в глазах английского закона!
   -- Это весьма утешительно, -- заметил я, -- но все-таки я предпочел бы знать кто именно так усердно старается всадить в вас нож?
   -- К сожалению, мне это самому неизвестно! Если бы я только знал... Его лицо на минуту стало похоже на жесткую маску. -- Могу вам сказать одно: опасность реальна и очень близка! У меня достаточно оснований думать, что моя собственная прислуга верна мне, но помимо нее я бы не стал доверять никому!
   -- Видимо, мне придется все время сидеть дома, -- сказал я с сожалением.
   Норскотт вынул из кармана маленькую записную книжку из красной кожи.
   -- После первых десяти дней, вы можете поступать, как вам угодно, но вначале вам придется выполнить некоторые обязательства. Они записаны в этой книжке.
   -- И вы полагаете, что я смогу все это успешно выполнить?
   Норскотт кивнул головой.
   -- Ваши нервы в прекрасном состоянии и вы обладаете большой дозой здравого смысла! Если вы дадите слово, что употребите все ваше старание, то я могу вам довериться. Если же вам не удастся, -- он пожал плечами, -- то ведь меня тут во всяком случае не будет!
   Я протянул ему через стол руку.
   -- Хорошо, обещаю!
   Он схватил мою руку и с минуту мы так сидели, не проронив ни слова.
   Норскотт первым прервал молчание.
   -- Я завидую вашим нервам, мистер Бертон, -- заметил он.
   -- Прежде они были значительно крепче, -- сказал я.
   Норскотт оторвал листок от записной книжки и, положив его на стол, стал чертить карандашом какой-то план.
   Я придвинул стул, чтобы следить за его работой.
   -- Я вам даю грубую схему расположения моего дома. Это -- нижний этаж: здесь столовая и биллиардная. Кабинет и спальня как раз над ними, они сообщаются вот так...
   Норскотт очень ловко и ясно очертил различные комнаты и надписал их название посреди каждого квадратика.
   -- Это очень понятно, сказал я, взяв бумагу. -- Что вы скажите относительно прислуги?
   -- Слуг у меня всего трое: две женщины и Мильфорд, лакей. От всех остальных я избавился за последние две недели. Эти служат у меня с тех пор, как я нанял дом и мне, кажется, им можно доверять. Мильфорду -- наверное! Я всегда относился к нему хорошо, и он мне, как будто, благодарен!
   -- Так вот, если он примет меня за Стюарт Норскотта, -- заметил я, -- то можно надеяться, что я доведу дело до конца!
   -- Да, единственное лицо, которое может вас побеспокоить -- это мой двоюродный брат, Мориц Форневелл! -- заявил Норскотт. -- Я обещал приехать к нему и провести несколько дней у него в Суффолке. Было бы лучше, если бы вы сумели этого избежать! Во всяком случае, постарайтесь, чтобы не сделать ни одного промаха в его присутствии.
   -- Что это за человек? -- спросил я.
   Норскотт сдвинул брови.
   -- Не знаю! -- отрывисто бросил он. Это мой единственный родственник на всем белом свете и, до известной степени, я ему доверяю. Иногда мне кажется, что это глупо, но... если бы я знал... -- его брови еще больше сдвинулись и руки сжались так, что кожа на суставах побелела.
   -- Полнота ваших сведений изумительна, Норскотт, -- иронически заметил я.
   -- Если бы я останавливался на пустяках, -- сказал он угрюмо, -- меня бы здесь не было!
   Он вынул чековую книжку и выписал чек на восемь тысяч фунтов.
   -- Вот деньги, -- произнес он. -- Кроме них, у меня есть на текущем счету несколько сот фунтов, и я смогу подписать несколько чеков с тем, чтобы вы сами заполняли их для текущих расходов.
   Раздался стук в дверь.
   Норскотт спрятал чековую книжку в карман, встал и открыл дверь.
   Вошел лакей и с виноватым видом остановился у порога.
   -- Я пришел узнать, не потребуется ли вам чего-нибудь, сэр?
   -- Кажется ничего, -- спокойно ответил Норскотт. -- Впрочем, дайте мне счет. Думаю, что вы не будете возражать против того, что мы еще некоторое время задержим эту комнату: мы говорим о делах.
   Лакей молча поклонился, Норскотт вынул пятифунтовый билет, протянул его лакею и небрежным движением руки отказался от сдачи.
   Лакей вышел, бормоча слова благодарности.
   Норскотт закрыл за ним дверь на ключ и вернулся к столу.
   -- Я готов! -- сказал он.
   Наше переодевание длилось около четверти часа...
   Костюм Норскотта прекрасно подошел к моей фигуре, только его лакированные ботинки были на номер меньше, чем нужно мне.
   Кончив одеваться, я с чувством удовлетворения посмотрел в зеркало: иллюзия была полная.
   В моем поношенном синем костюме Норскотт превратился в совершенно другого человека: он до мельчайших деталей походил на то изображение, которое я ежедневно видел в зеркало моей мебелированной комнаты.
   Подойдя к столу, я наполнил бокалы остатками бренди.
   -- Пью за удачу! -- сказал я.
   Норскотт поддержал тост и затем, поставив бокал на стол, передал мне чековую книжку и ключ, лежавший перед ним на столе. Я опустил все это вместе с записками в карман.
   -- Нам лучше не выходить вместе, -- заявил Норскотт. -- Прощайте! Не думаю, что нам придется когда-нибудь еще раз встретиться. Разве только в аду, если он существует...
   -- Я думаю, что мне первому представиться возможность выяснить этот вопрос, -- в тон ему ответил я.
   Взяв коричневое пальто, лежавшее на диване, и, подойдя к двери, я повернул ключ.
   Норскотт стоял у стола и следил за мной все с той же странной, безрадостной улыбкой.
   -- Прощайте, желаю вам счастья! -- сказал я, выходя.
   Пройдя через длинный коридор гостиницы, я дошел до роковой двери, в которую мы вошли.
   Дежурный лакей быстро подошел ко мне.
   -- Угодно автомобиль, сэр?
   -- Да, -- ответил я, -- вызовите!
   Мне было холодно, хотя мое сердце билось несколько чаще обыкновенного. Когда машина подъехала, я дал шиллинг любезному человеку в ливрее и, с чувством удовлетворения, опустился на удобное сиденье мотора.
   Дело, на которое я согласился, теперь пущено в ход, в этом не было ни малейшего сомнения! Если я не изменю слову, данному Норскотту, то предстоит пережить вереницу таких захватывающих событий, о которых не мог бы мечтать самый смелый ум.
   Мне снова в голову пришла мысль, не является ли этот Норскотт просто сумасбродом, желающим поиздеваться на мой счет. Я возобновил в памяти весь наш разговор, начиная с момента встречи на набережной, но не нашел в нем никаких признаков безумия.
   Несколько успокоенный этими мыслями, я вынул бумажник, который дал мне Норскотт, зажег спичку и, при ее колеблющимся свете, стал изучать план его дома.
   План был достаточно ясен!
   Мне стоило только подняться на лестницу, чтобы оказаться перед дверями спальни, окна которой, по-видимому, выходили в Гайд-Парк. Этих сведений было достаточно, хотя бы для первой ночи, остальное можно изучить на следующий день...
   Я невольно вздрогнул от неожиданности, когда автомобиль внезапно остановился перед величественным домом, недалеко от Эбсли.
   -- Черт возьми! -- пробормотал я, -- надеюсь, что тут нет ошибки.
   Взяв себя в руки, я вышел на тротуар и дал шоферу полкроны. Он почтительно дотронулся до шляпы, остановил счетчик и медленно поехал дальше, по направлению к Оксфорд-стрит.
   Мгновение я колебался, затем, поднявшись по широкой каменной лестнице, решительно сунул ключ в замочную скважину.
   Дверь открылась довольно и, глубоко вздохнув, я переступил через порог... Я очутился в большом круглом вестибюле, освещенном электрическим канделябром.
   Множество пальм и всяческие корзины с цветами, придавали этой комнате роскошный и комфортабельный вид. По углам были расставлены глубокие, вольтеровские кресла, обитые красной кожей.
   Пока у меня не было оснований для недовольства своим новым жилищем.
   Не успел я захлопнуть входную дверь и вступить на мягкий ковер, как послышались сдержанные шаги, из-за драпировки в вестибюле появился человек. Это был приятный на вид мужчина, со спокойными манерами, лет сорока пяти, с живым лицом и начинающий сидеть. Одет он был, как полагается хорошему английскому лакею.
   "Это Мильфорд", -- подумал я.
   Я снял шляпу, и свет упал на мое лицо.
   -- Есть письма? -- спросил я спокойно и, внимательно следил за ним, я старался уловить малейший признак удивления или иной знак, указывающий на то, что он заметил что-либо необычное моей наружности.
   Но он совершенно просто подошел ко мне и снял с меня пальто и шляпу.
   -- Было несколько писем с последней почтой, сэр, я их отнес в кабинет.
   -- Спасибо, -- и я направился к лестнице.
   -- Вам угодно сейчас бренди и содовую, сэр? -- спросил лакей.
   У меня не было ни малейшего желания пить бренди, но очевидно Норскотт имел обыкновение перед сном пить этот напиток, и я решил не изменять этой привычке.
   -- Хорошо, подайте наверх!
   Я поднялся по широкой лестнице, покрытой роскошным ковром, перешел площадку и открыл дверь в комнату, отмеченную Норскоттом, как мой кабинет.
   Выключатель находился около двери и, повернув его, я залил комнату сильными мягким светом ламп, скрытых где-то за карнизом.
   Это была большая, богато меблированная комната. Начиная с дубовых книжных полок, покрытых искусной резьбой, и больших вальтеровских кресел, и кончая маленькими кабинетными лампами, стоявшими на разных столах, здесь было все, что может требовать роскошь и придумать изобретательный ум человека.
   Раздался осторожный стук в дверь и вошел Мильфорд с подносом, на котором стояли графин, сифон и стаканы. Он поставил поднос на столик у камина и исчез также бесшумно, как и появился.
   В другом конце комнаты стояло дубовое бюро, за которым Норскотт, вероятно, вел свою деловую и личную переписку.
   Я подошел к нему и опустился в кресло.
   Пока все шло поразительно гладко!
   Чувство радости, вызванное новизной и необычностью положения, наполнило все мое существо. Мне хотелось громко расхохотаться, но мысль о том, что в любую минуту может войти Мильфорд, заставила меня сдержаться.
   Вынув записную книжку Норскотта, я стал просматривать те страницы, где были записаны неотложные дела. В то время моя левая рука бессознательно играла серебряным зеркальцем, стоявшем на краю бюро.
   Неожиданно еле слышный звук привлек мое внимание. Звук был так слаб, что только мой чрезвычайно острый слух мог его уловить.
   Не делая ни одного движения, я взглянул в зеркало.
   Длинная портьера, закрывшая нишу около камина, сзади меня слегка отодвинулась в сторону. Заметив это, все мускулы моего тела инстинктивно напряглись и сердце забилось усиленным темпом.
   Вдруг к моему величайшему изумлению, из-за портьеры бесшумно появилась молодая девушка. Она была очень бледна.
   Опущенные поля шляпы наполовину закрывали ее лицо, но даже в зеркале я мог заметить, что она поразительно хороша.
   На миг остановившись около портьеры, она осторожно вынула из-под длинного плаща маленький револьвер и прицелилась мне прямо в затылок.
  

4.

   Очевидно, я упал в тот самый момент, когда она выстрелила.
   Звука не последовало, но я чувствовал колебание воздуха от сильного взрыва. Пуля вошла в доску бюро, как раз на той линии, где секунду назад находилась моя голова...
   Это было проделано весьма ловко, но мне совсем не хотелось повторения! Мгновенно перебежав комнату, я схватил девушку за руку. Она не пыталась сопротивляться и выронила револьвер, как только я до нее дотронулся. Она смотрела на меня широко раскрытыми, полными ужаса. глазами...
   Я поднял оружие: это был воздушный пистолет, которым можно на расстоянии 20-ти шагов убить человека. Положив пистолет в карман, я выпустил руку девушки и отошел на несколько шагов.
   -- Не угодно ли присесть? -- сказал я любезно.
   На мое предложение она реагировала совершенно неожиданно: закрыв лицо руками, она покачнулась и с тихим стоном мягко упала на пол.
   "Вот это уж скверная история", -- подумал я.
   Нагнувшись, я поднял ее и на руках отнес на диван.
   Первое мое впечатление от девушки в зеркале было не совсем точно... Большая разница существует между миловидностью и красотой, а девушка, лежавшая на диване, была прекрасна, как греческая статуя.
   Мой жизненный опыт был достаточно разнообразен, но данное положение казалось из ряда вон выходящее. Но я решил, что прежде всего необходимо привести девушку в чувство.
   Налив немного бренди в стакан, я приподнял ее и влил несколько капель сквозь ее сжатые губы.
   Крепкий напиток оказал почти мгновенное действие: легкая окраска появилась на ее лице и, глубоко вздохнув, она открыла глаза. Заметив, что я ее поддерживаю, она сильно вздрогнула и откинулась назад на диван.
   Нельзя сказать, чтобы это было особенно лестно для меня, но я решил на это не обращать внимания.
   -- Надеюсь, вам теперь лучше? -- спросил я с одобряющей улыбкой.
   В ответ она взглянула на меня с такой ненавистью и презрением, что я инстинктивно встал с дивана.
   -- Ну, что же вы не звоните и не зовете полицию? -- дерзко бросила она мне вопрос.
   Она говорила низким, гортанным голосом, с легким иностранным акцентом.
   Я в упор посмотрел в ее возмущенные глаза и спокойно ответил:
   -- Я принципиально против полиции! Кроме того, я не знаю, что ей здесь делать?! В конце концов, вы только испортили бюро.
   Она не успела еще ничего ответить, как послышались шаги на площадке, и затем кто-то постучал в дверь.
   -- Кто там? -- спросил я.
   Из-за дверей раздался извиняющийся голос Мильфорда.
   -- Это я, сэр! Мне послышалось, будто в вашей комнате что-то упало: я пришел узнать, не могу ли я быть чем-либо полезен!
   Я заколебался, но затем подошел к двери и открыл ее, но так, чтобы лакей не мог видеть происходящего в комнате.
   -- Спасибо, Мильфорд, это пустяки! Я чинил воздушный пистолет, курок неожиданно спустился и попорчена доска бюро. Вы посмотрите ее завтра утром... Кстати, был кто-нибудь в мое отсутствие?
   -- Нет, сэр! -- ответил он и прибавил:
   -- Возможно, что я выйду опустить письмо, так что, если вы услышите шаги, не подумайте, что это грабители! Спокойной ночи, сэр!
   -- Спокойной ночи!
   Я прислушивался до тех пор, пока не замерли в отдалении шаги Мильфорда, затем закрыл дверь на ключ и вернулся к посетительнице.
   -- Может быть, вы отдадите мне американский ключ, пока вы не забыли?
   Она вскочила с дивана и посмотрела на меня, как прекрасный, затравленный зверек. Плащ упал с ее плеча, и выступили изящные точеные формы, обрисованные обтянутым черным платьем. К кушаку был пристегнут кожаный мешочек, из которого она вынула ключ и, ни слова не говоря, швырнула его на диван.
   -- Благодарю вас. И, если это не будет нескромным вопросом, позвольте узнать, почему вам так хотелось меня застрелить?
   Она бросила на меня взгляд, в котором были одновременно и удивление и отвращение.
   -- Вы притворяетесь, что ничего не знаете? -- презрительно проговорила она.
   Я покачал головой.
   -- Клянусь честью, не имею ни малейшего понятия!
   Ее очаровательные губы нервно дрогнули, и она встала во весь рост.
   -- Я -- Мерчиа Солано! -- сказала она.
   Я поклонился.
   -- Прелестное имя, но при данных обстоятельствах слегка неуместно.
   -- Вы еще смеете шутить! -- крикнула она с горечью. -- Вас правильно назвали сатиром из Кулебры!
   -- Вот как! -- замети я. -- Вы меня смущаете: я и не думал, что люди могут так льстить. Но что я сделал, чтобы вызвать к себе столько внимания с вашей стороны?
   -- Что вы сделали?! -- воскликнула она.
   Руки ее сжались, грудь высоко поднималась и опускалась от кипевшего в ней негодования.
   -- Вы спрашиваете, что сделали вы, когда трава... еще не успела покрыть могилу моего отца... -- пробормотала она, прерывающимся голосом и, закрыв лицо руками, она горестно зарыдала.
   Должен сказать, что в эту минуту я почувствовал себя невероятным грубияном, и от всей души проклинал Норскотта.
   -- Вы можете мне верить или нет, как вам угодно, -- сказал я, -- но я также причастен к смерти вашего отца, как вы сами!
   Девушка перестала плакать и, открыв лицо, дико посмотрела на меня.
   -- О!.. -- возмущенно крикнула она. -- Как вы смеете так говорить?! Зачем вы лжете? Ведь я стояла около отца, когда вы его застрелили... Посмотрите!
   Она отвернула рукав и, обнажив запястье, показала на глубокий шрам, резко выделявшийся на ее белом нежном теле.
   -- Вот след от вашей пули, а вы еще осмеливаетесь лгать мне в глаза? Кто же вы?.. Человек или дьявол?!
   Девушка снова упала на диван в порыве отчаянного горя.
   -- Взгляните на меня, -- сказал я ей серьезным тоном.
   Она подняла голову.
   -- Похож я на человека, который лжет? -- проговорил я резко. -- Клянусь именем моей матери и всего мне дорогого, что я совершенно невиновен в смерти вашего отца! В данный момент я больше ничего не могу вам сказать, но положа руку на сердце, уверяю вас, что это сущая правда!
   Крайне серьезный тон моих слов, по-видимому, оказал свое действие: в ее глазах, устремленных на меня, показалась тень сомнения.
   -- Я... я тогда не понимаю, -- проговорила она неуверенно. -- Но Гуарец... -- голос ее оборвался.
   У меня мелькнула мысль, что Гуарец, джентльмен, о котором мне не мешает знать более подробно. Но девушка упрямо стиснула губы и не хотела продолжать начатой фразы.
   Мне было обидно, но вести допрос дальше я не мог, не изменив слову, данному мною Норскотту. Меня и без этого уже мучила совесть, что я не совсем точно исполняю свои обязанности.
   -- Хорошо, -- сказал я, пожав плечами, -- пусть будет так!.. Вы можете спокойно покинуть этот дом, когда вам заблагорассудится! Кстати, -- добавил я, вынув пистолет из кармана и протягивая его ей, -- раз вы отдали мне ключ, я считаю своим долгом возвратить вам вашу собственность. У вас, вероятно, имеются еще заряды, но я доверяю вашей чести!
   -- Честь!.. -- вырвалось у нее. -- Это вы говорите о чести?! Вы...
   Вывод из ее слов был настолько ясен, что я не мог оставить их без ответа.
   -- Почему же нет? -- спросил я, -- я же вам сказал, что я совершенно неповинен в тех преступлениях, которые вы мне приписываете.
   Я подошел к дивану и взял ключ.
   -- Вы, быть может, скажите мне, не гуляют ли еще такие предметы по городу? В противном случае, мне нужно заказать новый замок.
   Она покачала головой.
   -- Не знаю! Но должна вам сказать, виновата или нет, все равно вас не спасет никакая сила!
   -- Возможно, вы и правы, -- заметил я, -- и все-таки я завтра утром позову слесаря: может быть это даст мне отсрочку.
   Я подошел к двери, приоткрыл ее и стал прислушиваться, спит ли прислуга.
   -- Нет ни души, -- сказал я, -- можете спускаться в вестибюль, я выпущу вас.
   -- Хорошо, -- ответила она устало.
   Я молил судьбу, чтобы не встретить на лестнице никого из слуг.
   Мы беспрепятственно дошли до вестибюля, и мне удалось так открыть дверь, чтобы бесшумно выпустить посетительницу.
   Как только она вышла, я последовал за ней, захлопнув дверь.
   -- Я провожу вас до экипажа, -- сказал я любезно.
   При свете фонаря я заметил ужас в ее глазах.
   -- Нет, нет, -- испуганно прошептала она, -- вы должны вернуться, опасно...
   -- Я совершенно согласен с вами, что молодой девушке опасно гулять по Лондону в такой поздний час! Вот почему я хочу помочь вам найти экипаж.
   Она судорожно схватила меня за руку.
   -- Я ничего не понимаю, -- жалобно проговорила она, -- это похоже на то, чего я ждала... Только, пожалуйста, пожалуйста...
   Послышался стук колес, и унылого вида карета медленно подъехала к нам. Я дал знак кучеру, и он остановился.
   -- Вот как раз то, что вам надо, -- сказал я девушке.
   Она с легким вздохом облегчения выпустила мою руку и нервно оглянулась.
   Я пошел вперед и стал около колес, как бы защищая ее платье от грязи. Она поднялась в карету и поблагодарила еле слышным голосом.
   -- Спокойной ночи, -- сказал я, протягивая руку. -- Представляю вам одной сообщить кучеру, куда вас везти.
   Последовало короткое молчание.
   Затем она торопливо нагнулась и вложила свою руку в мою.
   -- Спокойной ночи, -- мягко промолвила она.
   Я ощутил пожатие ее пальчиков, тех самых нежных пальчиков, которые были так близко к тому, чтобы оборвать мою многообещающую карьеру, -- и странное чувство удовлетворения наполнило меня.
   Выпустив ее руку, я пошел по тротуару.
   Кучер поднял верх, повернул лошадь, и экипаж быстро покатил по направлению к Оксфорд-стриту.
   "На этом кончается первый урок", -- подумал я.
   И в это же мгновенье внимание мое было привлечено тем, что происходило на противоположной стороне улицы.
   Как раз против того места, где я находился, за решеткой парка росла группа деревьев. Я мог бы поклясться, что в их тени послышался какой-то скрытый шорох...
   Очевидно, мои нервы были уже сильно издерганы: я быстро отскочил на открытое место, но сразу же взял себя в руки. Вынув папиросу, я спокойно закурил, затем ровным шагом поднялся по лестнице, держа ключ в руке, и вошел в дом.
   Все это время у меня было отвратительное предчувствие, что пуля может попасть мне в спину, но, как и большинство предчувствий, оно не оправдалось! Все же я с большим облегчением закрыл, наконец, дверь и задвинул все болты.
   Войдя в кабинет, я прежде всего приготовил крепкую смесь бренди с содовой: я чувствовал в этом большую потребность.
   "Если так будет продолжаться все три недели", -- подумал я, -- кончиться тем, что я стану настоящим алкоголиком!"
   Но свойственное мне хорошее настроение духа постепенно возвращалось. В конце концов, я все еще жив, и обстоятельства складывались, вне всякого ожидания, самым благоприятным для меня образом.
   Норскотт был прав, когда говорил, что найдется мало охотников принять его предложение!
   Все мои приключения за этот вечер, были только частью того, что мне предстояло впереди. А при таких условиях, мои шансы на жизнь стояли не очень то высоко: если бы Морчиа была мужчиной, я бы несомненно уже перешел в царство теней.
   Кто она такая и каковы ее отношения с Норскоттом?.. Ясно, что этот негодяй был ответственен за смерть ее отца, но остальные обстоятельства этой трагедии оставались для меня тайной. Они должны быть достаточно печальны, если довели молодую девушку до такого отчаянного шага.
   Впрочем, весьма возможно, что она только слепое орудие в чужих руках. Как бы то ни было, я нисколько не скрывал от себя, что очень хочу встретить ее еще раз. Ее прекрасное лицо врезалось мне в память, и до сих пор меня еще не покинуло волнение, пережитое от прикосновения ее руки.
   Размышляя таким образом, я вдруг почувствовал, что меня сильно клонит ко сну... Я встал, смеясь и зевая, выключил свет и вошел в спальню.
   Это была огромная комната, роскошная кровать с четырьмя колоннами, вполне соответствовала ее размерам.
   Я прошелся по комнате, чтобы убедиться, что в ней нет больше ни прекрасных молодых девушек, ни другого рода посетителей, ожидавших меня. Затем я тщательно запер дверь на ключ, разделся и влез в шелковую пижаму Норскотта, приготовленную преданным Мильфордом.
   Перед тем, как лечь спать, я, словно по вдохновению, подошел к окну и осторожно посмотрел сквозь отверстие венецианской шторы. Как раз в этот момент, из тени деревьев вышла мужская фигура и быстро пошла по улице.
   "Не сеньор ли Гуарец?" -- подумал я.
   Улегшись в кровать, я потушил свет: пять минут спустя, я уже спал мертвым сном.
  

5.

   Несмотря на большое количество бренди, выпитое накануне вечером, на следующее утро я чувствовал себя превосходно.
   Первое, на что я обратил внимание, был балдахин моей кровати: я долго с удивлением всматривался в него, не понимая где я нахожусь...
   И вдруг, все события вчерашнего вечера с быстротой молнии воскресли в моей памяти, и я понял, что лежу в кровати Норскотта...
   Кто-то слабо, но настойчиво стучал в дверь.
   Соскочив с кровати и сунув ноги в туфли, я пробежал комнату и отпер дверь. Я ожидал увидеть Мильфорда, но вместо него столкнулся с хорошенькой девушкой в опрятном платье и белой наколке. В руках у нее был поднос, на котором стоял чай, и лежало несколько писем.
   -- Войдите! -- сказал я, заметив ее замешательство.
   Сбросив туфли, я снова залез под одеяло.
   Она подошла и поставила поднос на столик около кровати.
   -- Сегодня я принесла вам чай, сэр, мистер Мильфорд плохо себя чувствует.
   -- Мне очень жаль. Что с ним? Вчера вечером он был совершенно здоров.
   Она покачала головой.
   -- Не знаю, сэр, но ему очень плохо!
   -- В таком случае, немедленно пошлите за врачом, -- сказал я, наливая себе чай.
   Это было ужасно неприятно: я не хотел лишиться услуг единственного человека, которому, по словам Норскотта, мог вполне доверять.
   -- Не послать ли за доктором Ричи? -- спросила горничная.
   Я утвердительно кивнул головой.
   -- Попросите его придти, как можно скорее! После завтрака, я сам зайду к Мильфорду.
   Девушка вышла, а я уселся на кровать и стал рассматривать лежавшую на подносе груду писем. Большинство из них, было очевидно, делового характера, но одно из писем, с гербом на конверте, показалось мне наиболее важным. Я вскрыл его первым.
  
   "105, Бельгревсквер Ю.-З.
   Дорогой Норскотт!
   Вчера у меня был разговор с Рездэлом и, сколько я мог понять, дело налажено. Рездэл предполагает открыть "Общество" в первых числах октября. Имеются два вопроса, по которым мне хотелось бы с вами поговорить, и в среду вечером нам это удастся.
   Между прочим я послушался вашего совета и купил "Чайку".

Искренне Ваш Сангретт."

  
   Дойдя до размашистой подписи, я свистнул: несмотря на мое небольшое знакомство с Англией, весьма прелестная репутация Сангретта была мне известна...
   Я посмотрел записную книжку Норскотта где были записаны его дела на среду. Там я нашел две или три заметки относительно утренних или послеобеденных свиданий и кончиком карандаша нацарапанное: "Был у Сангретта".
   "Я, конечно, буду там, -- подумал я с удовлетворением".
   Если верить слухам, Сангретт был самым отъявленным мошенником, какого только могла знать английская аристократия! Насколько я знал Норскотта, мне было ясно, что он не страдал от избытка щепетильности, так что вечер у Сангретта обещал быть интересным.
   С большим наслаждением я медленно совершал свой туалет, радуясь каждой мелочи от всей души. Потом спокойно спустился в столовую.
   Я только что уселся за стол, как вошла девушка, неся несколько блюд и душистый кофе.
   -- Доктор Ричи придет, как только освободиться, сэр! -- сказала она.
   -- Прекрасно. Я зайду к Мильфорду после завтрака.
   Когда я вошел с Мильфорду, он сидел тяжело опираясь на подушки. Ему, по-видимому, было трудно дышать, и лицо его нездорового цвета было покрыто испариной.
   -- Здравствуйте, Мильфорд, -- сказал я, -- что это вы с собой сделали?
   Он слабо улыбнулся и тихо ответил:
   -- Не знаю, сэр! Я почувствовал себя не совсем здоровым еще вчера вечером, а сегодня утром проснулся в таком состоянии.
   Я пощупал пульс его, -- чрезвычайно слабый и неровный.
   -- Доктор Ричи сейчас придет. Не думаю, что бы было что-либо серьезное! -- постарался я его утешит. -- Может быть, вы съели что-либо, что могло вам повредить?
   -- Нет, сэр, я обедал дома, а затем выпил обычную кружку пива в баре "Гренвиль" за углом. Не думаю...
   Неожиданный приступ боли, исказивший его лицо, помешал ему кончить...
   -- Вы должны лежать совершенно спокойно, -- ласково заметил я, -- и ни о чем не думать. Мы обойдемся без вас, в крайнем случае, я возьму кого-нибудь на помощь. Вам же нужно думать только о том, чтобы скорее поправиться.
   Мильфорд взглянул на меня, и выражение признательности озарило его лицо.
   В это время у входной двери раздался звонок.
   -- Вероятно, это Ричи, -- заметил я, -- сейчас мы узнаем, что у вас за болезнь...
   Однако горничная доложила не о докторе...
   -- Вас спрашивает мистер Форневелл, сэр, -- сказала она. -- Я попросила его подождать в столовой.
   В первый момент я не мог сообразить, кто это, и только после минутного размышления я вспомнил, что Мориц Форневелл -- двоюродный брат Норскотта, преданность которого была на подозрении у моего двойника.
   Предстоящий разговор внушал мне некоторые опасения. Нельзя было все-таки полагаться целиком на мое сходство с Норскоттом, хотя до сих пор оно меня удивительно вывозило.
   Форневелл был единственным человеком, кроме Мильфорда, который мог заметить малейший оттенок различия. Но все это придавало остроту моему положению, и я вошел в столовую в несколько приподнятом настроении.
   С первого же взгляда я почувствовал антипатию к Морицу. Это был лощеный и манерный молодой человек с черными, разделенными пробором, прилизанными волосами.
   -- Добрый день, -- произнес он протяжно. -- Вы необычайно рано встали сегодня. -- Что случилось?
   -- Мильфорд болен, -- сказал я неожиданно для себя резко.
   -- А что с ним? -- протянул он.
   -- Не знаю! Сейчас придет Ричи.
   Он передернул плечами.
   -- Вы великолепны! Вызвать известного специалиста для простого лакея -- это уж чересчур! Я позвал бы кого-нибудь подешевле!
   -- Я в это не сомневаюсь! -- сухо возразил я.
   Он почувствовал в моем голосе недружелюбную нотку и переменил тон.
   -- Я пошутил, -- сказал он мягче, -- мне жаль бедного малого. Что еще нового?
   Он произнес это самым естественным тоном, но мне вдруг показалось, что под этим невинным вопросом скрывается какой-то глубокий смысл...
   Неужели он знает о ночном визите Мерчии?
   Мне самому показалось это нелепым, но я решил все же осторожно испытать его.
   -- Да, со мною было странное происшествие вчера вечером, -- сдержанно произнес я.
   При этом я напряженно следил за его лицом и, могу поклясться, уловил легкое движение мускулов.
   -- Неужели? -- спросил он, растягивая слова. -- Что же случилось?
   Я засмеялся.
   -- Мне, кажется, что лучше пока об этом не говорить.
   Если он был разочарован, то надо сказать прекрасно сумел скрыть это.
   -- Все это на вас странно похоже, -- проговорил Мориц. -- Вы всегда любите поражать своей таинственностью! Это вероятно потому, что вы живете под чужим именем.
   Могу похвастаться, что эту неожиданную новость, я принял с полным спокойствием.
   -- Очевидно, это так, -- ответил я, отбросив одну сигару и взяв вместо нее другую.
   Разговор на некоторое время прервался.
   -- Ну, а что вы скажете относительно поездки в Эштон? -- спросил Мориц, заложив ногу на ногу и откинувшись на спинку стула.
   Я вспомнил совет Нор скотта отказаться от этого предложения, но неожиданно во мне заговорило, свойственное мне упрямство.
   -- Когда вы меня ждете? -- небрежно спросил я.
   В его глазах блеснуло что-то вроде ликования.
   -- Что, если в четверг? -- сказал он. Удобный для вас поезд отходит в два тридцать. Я встречу вас в Будфорде.
   -- Четверг мне вполне подходит.
   -- У нас будет веселая компания, -- продолжал он, стряхивая пепел сигары. -- Обещали приехать Сангретт и Йорк. Я думаю, что приедет и Джордж Вэн.
   -- Ну, что же, это недурно, -- заметил я.
   -- Во всяком случае, нам удастся хорошо поохотиться, -- закончил он. -- Рие сказал мне, что с куропатками дело обстоит прекрасно, а уток там всегда много.
   Я задумчиво кивнул головой. Мне было ясно, что на охоте мне придется внимательно следить за своими соседями.
   Едва я пришел к этому правильному заключению, я увидел в окно, что к дому подкатил автомобиль.
   -- Вот и Ричи! Пойду узнать, что он скажет.
   Мориц не пытался даже встать.
   -- Правильно, -- протянул он, -- я подожду здесь вас: я тоже хочу знать его мнение.
   Я встретил доктора в вестибюле и повел его вниз.
   Мильфорд выглядел гораздо хуже, чем раньше: на его сером лице выступили красные пятна, а губы были искривлены и сжаты плотно от боли.
   Ричи подошел к нему и тщательно осмотрел.
   -- Боюсь, что вы съели что-то скверное, -- сказал он, спустя несколько минут.
   Мильфорд бессильно опустился на подушки и чуть слышно прошептал:
   -- Я умру, сэр?
   -- Что вы, дорогой мой, нет, нет! -- сказал Ричи с одобряющей улыбкой. -- Примерно через неделю вы будете совершенно здоровы! Но пока вы должны лежать абсолютно спокойно и исполнять все, что я вам скажу.
   Как только мы вышли в коридор, я спросил доктора:
   -- Ну, в чем же дело?
   Последовало короткое молчание, после которого Ричи ответил:
   -- Дело в том, что этого человека отравили!
  

6.

   Я не знаю, поразило ли меня само известие, или слово "отравили", но, во всяком случае, сообщение доктора вызвало во мне неприятное волнение.
   -- Отравили, говорите вы?.. Намеренно?
   Ричи нахмурил брови.
   -- Не могу сказать уверенно, это странный случай, но нет сомнения, что у него одна из форм отравления!
   -- Что нам надо делать? -- спросил я.
   -- Прежде всего, нужно дать сильное рвотное и держать больного в тепле. Я пришлю сестру из больницы св. Георгия, с точным указанием и приду к вам еще раз сегодня утром, немного спустя.
   Я старался быть спокойным, но в душе волновался и злился... Неужели Мильфорд стал жертвой деликатной внимательности, направленной на меня?..
   Когда доктор ушел, я постоял несколько минут в вестибюле, не зная, как мне поступить... Сообщит ли Морицу о том, что я узнал, или просто сказать ему, что Мильфорд серьезно болен?!..
   Наконец, инстинктивное недоверие к этому человеку взяло верх и я решил пока воздержаться от лишних слов.
   Когда я вошел в столовую, Мориц встретил меня протяжным: "Ну-у?".
   -- К сожалению Мильфорду плохо, очень плохо! -- ответил я.
   -- Чем он болен?
   -- Ричи сам не знает, в чем дело, -- заявил я с невозмутимым хладнокровием. -- Он полагает, что болезнь протянется несколько недель.
   Мориц зевнул.
   -- Как это отравляет существование.
   -- Да, -- сказал я небрежно, думаю, что мне придется взять другого слугу.
   -- Вот что я вам предложу, -- отозвался Мориц. -- Поедемте вместе к Сигрэву, -- мне все равно надо ехать до Ганновер-сквер... Там, вероятно, записано много подходящих людей!
   Его предложение показалось мне вполне благоразумным и, хотя я целиком разделял недоверие Норскотта к своему кузену, но мне не хотелось с ним спорить. Я решил отложить это удовольствие до того времени, когда у меня будет более твердая почва под ногами.
   -- Кстати, -- спросил Мориц небрежно, когда за нами закрылась дверь, -- вы хотите нанять лакея на постоянное место или только на время болезни Мильфорда?
   -- Ну, конечно, только на время: мне было бы трудно расстаться с Мильфордом.
   Он кивнул головой.
   -- Я думаю, что это очень легко устроить: Сигрэв может доставить вам такого человека, советую предоставить это дело ему.
   Я только хотел сказать, что так и собираюсь поступить, как проезжавший мимо автомобиль круто остановился возле нас. Из окна машины выглянул красивый пожилой человек в серой шляпе.
   -- Алло, Норскотт, -- сказал он, -- мне как раз надо вас видеть!
   Это было весьма лестно, но я не имел ни малейшего понятия о том, кто он такой, и потому почувствовал некоторое смущение.
   Мориц неожиданно вывел меня из неловкого положения.
   -- Доброе утро, лорд Ламмерсфильд! -- любезно раскланялся он. -- Надеюсь, что леди Ламмерсфильд чувствует себя лучше?
   Лорд не обратил никакого внимания на любезность Морица. Он холодно ответил на поклон и сказал, что здоровье леди Ламмерсфильд все в том же состоянии.
   Мне лорд понравился с первого же взгляда, и я сказал ему:
   -- Вы можете видеть меня, когда вам будет угодно.
   -- Вы будете у Сангетта завтра вечером?
   -- Да.
   -- Прекрасно! Я вас там найду.
   Небрежным движением руки он попрощался со мной, совершенно не обращая внимания на Морица, и автомобиль его бесшумно покатил по Парк-Лэйну.
   -- Славный человек этот Ламмерсфильд, -- заметил я ядовито.
   -- В кабинете его не считают таким славным, -- ответил Мориц.
   Это было для меня новостью, так как я мало следил за политикой.
   -- Может быть, его не понимают, -- произнес я мягко, -- это бывает со многими.
   Мориц удивленно посмотрел на меня.
   -- У вас сегодня отвратительное настроение! Жалею тех людей, которым придется иметь дело с вами!
   Эти слова указывали на некоторую проницательность, которой я никак не ожидал у моего приемного кузена.
   -- Время от времени надо быть любезным, -- заметил я, -- хотя бы ради разнообразия.
   Я понятия не имел, кто такой Сигрэв и где его найти, но Мориц остановился у небольшого дома за цветочным магазином, и я прочел не медной вывеске: "Сигрэв и К. Бюро для найма".
   Мы открыли дверь и вошли.
   Величественный мужчина во фраке с седой бородой вышел нам навстречу, почтительно кланяясь.
   -- Я пришел спросить, не можете ли вы прислать мне не несколько дней лакея? -- обратился я к мужчине. -- Мой лакей заболел.
   Он всплеснул руками.
   -- Как это неприятно! Ведь вы мистер Норскотт из Парк-Лэйна? Кажется, мы уже имели удовольствие, сэр, рекомендовать вам прислугу!
   Это было для меня новостью, но я принял ее совершенно спокойно.
   -- В таком случае, продолжайте с тем же успехом.
   -- Конечно, конечно, сэр! Присядьте на минутку, я только посмотрю свои книги.
   Перевернув несколько страниц большой конторской книги, он поспешил вернуться к нам с сияющим лицом.
   -- Вот, сэр, я нашел то, что нам нужно! Как глупо, что я не вспомнил о нем раньше, но, в сущности, он только со вчерашнего дня записан в наши книги.
   -- Что это за экземпляр? -- тягуче спросил Мориц.
   -- Его зовут Френсис, сэр! Это последний лакей сэра Генри Трэгстока. Я уверен что это превосходный слуга, он француз по происхождению, но прекрасно говорит по-английски. Рекомендация сэра Генри совершенно безукоризненна.
   -- Вам ее устно подтвердили? -- спросил Мориц.
   -- Да! Я позвонил самому сэру Генри, после ухода лакея, и он отозвался о нем, как о самом лучшем лакее, когда-либо служившим у него.
   -- Все это звучит довольно убедительно, -- произнес Мориц, обращаясь ко мне. -- Как вы думаете?
   Я кивнул головой в знак согласия; все это казалось мне весьма занятным.
   Я знал сэра Трэгстока десять лет тому назад, когда он был посланником в Боливии, как очень уравновешенного человека, неспособного дать хорошую рекомендацию без достаточных оснований.
   Сигрэв просиял и потер руки от удовольствия.
   -- Великолепно, мистер Норскотт! Может быть, вы дадите вашу карточку и напишете пару строк: Я сам привезу его к вам!
   Мы расстались с Морицем, когда вышли на улицу.
   -- Итак, решено, не забудьте: в четверг с поездом в два тридцать... если я вас до тех пор не увижу... -- протянул он.
   -- Не забуду, -- ответил я.
  

7.

   Можно сказать, что мне чертовски везло!
   В кармане у меня лежали десять тысяч фунтов, и я еще был жив и играл свою роль, не вызывая ни малейшего подозрения.
   Это благополучие, конечно, имело и свою оборотную сторону. Прежде всего, я уже не раз убедился на деле, что страх Норскотта перед убийством был весьма основателен...
   Моя оживленная встреча с Мерчией и отравление Мильфорда -- убедили меня в том, что ни одно страховое общество не согласилось бы застраховать мою жизнь в течение этих трех недель более чем за 100...
   Мерчии я больше не опасался, но таинственный Гуарец и другие джентльмены, с не менее приятными именами, по-видимому еще рыскали около меня, дожидаясь только случая, чтобы довести до конца работу, которую так неудачно начала Мерчиа.
   Затем, мне предстоял визит к Морицу...
   Предчувствие говорило мне, что, приняв приглашение, я шел навстречу прямой опасности, но у меня не такая натура, чтобы спокойно наблюдать, как передо мной развертывается что-то таинственное, особенно, если вопрос идет о моей жизни!.. Наоборот, я решил со всей быстротой и энергией, на которую был способен, дойти до самой сути дела.
   Поэтому, я решил прожить неделю на даче Морица, и охотно соглашался на любой риск, лишь бы довести дело до конца. Но если бы иметь хотя бы одного верного товарища!
   Мое естественное равновесие больше нарушалось душевным одиночеством чем перспективой быть неожиданно убитым...
   Внезапно меня осенила блестящая мысль: "Билли Логан!"...
   Если только он еще не связался с Мансуэллами, Билли Логан именно тот, кто мне нужен! Твердый, как сталь, гибкий, как хлыст, всегда идущий навстречу опасностям, -- он будет великолепным партнером для этого безумного дела, которому я себя посвятил...
   Я нервно шарил по карманам6 стараясь найти его адрес, и ужасаясь при мысли о том, что я мог оставить в своем старом костюме. Но записка нашлась, вложенная между листками моей записной книжки.

Б. П. Логан.
34, Боксхоллрод, Ю-З.

   Я решил поехать на Боксхоллрод сегодня же вечером, а пока написал Билли телеграмму, чтобы он был дома и ждал меня.
   Это решение подняло мое настроение.
   Ровно в 6 часов я сел в кэб: до Боксхоллрода было недалеко. Ехали мы долго, и, когда кучер остановил, наконец, экипаж, мы очутились перед целым рядом унылых трехэтажных домов с грязными отштукатуренными фасадами.
   Поднявшись по разрушенной лестнице дома номер 34, я потянул за шнурок звонка. После долгого ожидания, дверь слегка приоткрылась и высунулась женская голова на жирных плечах, она меня подозрительно оглядела.
   -- Мистер Логан дома? -- спросил я.
   Женщина покачала головой.
   -- Когда он вернется?
   Она снова покачала го

БИБЛІОТЕКА НОВѢЙШЕЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Томъ I.

Викторъ Бриджсъ

ЧЕЛОВѢКЪ НИОТКУДА

РОМАНЪ

ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО СО ВСТУПИТЕЛЬНОЙ СТАТЬЕЙ ПРОФ. К. И. АРАБАЖИНА

КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО "ГРАМАТУ ДРАУГСЪ"
РИГА, ПЕТРИЦЕРКОВНАЯ ПЛОЩАДЬ No 37.
1927

О легкой литературѣ и В. Бриджсѣ.
(Письмо къ издателю.)

   Вы спрашиваете моего мнѣнія о романѣ Виктора Бриджса "Человѣкъ ниоткуда".
   Охотно отвѣчаю на этотъ вопросъ, потому что въ оцѣнкѣ такихъ произведеній, какъ и романа В. Бриджса, до сихъ поръ и критика, и часть публики не совсѣмъ разобралась.
   Есть высоко художественныя литературныя произведенія, надъ которыми долго и внимательно останавливаются, задумываются надъ ними, они остаются въ вѣкахъ, вліяя на умы и сердца многихъ поколѣній,-- но есть и легкая литература: "Человѣкъ ниоткуда" принадлежитъ къ этому виду легкой литературы и обладаетъ многими достоинствами. Авторъ умѣетъ писать, умѣетъ увлечь и поднять интересъ въ высшей степени. Онъ увлекаетъ читателя настолько крѣпко, что читатель не броситъ книги, не прочитавъ ее залпомъ.
   Интрига, построенная на поразительномъ сходствѣ двухъ разныхъ лицъ, проведена съ стремительностью, напоминающей технику кинематографа. Все сжато, и событія несутся, какъ на скачкахъ.
   Языкъ автора легокъ и литературенъ. Конецъ, какъ всегда, заканчивается и счастливо, и высоконравственно.
   Ворчать на такой романъ было бы грѣшно.
   Пора наконецъ стать на защиту легкой литературы, на безобидную, но интересную и развлекающую литературу.
   Она имѣетъ свои серьезныя достоинства. Она даже полезна.
   Эти соображенія невольно заставляютъ меня вспомнить забавную сценку на лонѣ природы на дачѣ подъ Кіевомъ, гдѣ на отдыхъ съѣхались три спеціалиста по изученію русской литературы: выдающійся ученый, членъ Академіи Наукъ изъ Петербурга, всѣмъ извѣстный профессоръ и академикъ В. Перетцъ, профессоръ русской словесности въ Кіевскомъ университетѣ св. Владимира -- А. Лобода,-- и я.
   Мы всѣ три жаждали отдыха. Но отдыхать не умѣли. Ни охота, ни карты, ни полевыя работы, насъ не увлекали. Что дѣлать? Какъ отдохнуть... Постоянная работа требовала дальнѣйшей работы. Всѣ интересы тяготѣли къ своей спеціальности. Вдругъ нашъ академикъ и строгій отецъ обратилъ вниманіе на своего десятилѣтняго сына (а моего племянника), замѣтивъ, что его Воля погрузился въ чтеніе; въ рукахъ -- маленькая книжка,-- и мальчикъ весь ушелъ въ перипитіи разсказа.
   -- Что это ты читаешь,-- воскликнулъ отецъ и быстро вырвалъ книжку изъ рукъ сына.
   -- Такъ вотъ что ты читаешь потихоньку отъ меня! Шерлокъ Холмсъ! Позоръ!-- громилъ сына отецъ. Добрѣйшій человѣкъ, онъ всегда считалъ необходимымъ держать сына въ строгости. У тебя и еще найдется нѣсколько такихъ книжонокъ? Гдѣ у тебя онѣ, покажи, гремѣлъ отецъ.
   Сынъ повиновался и указалъ на свою комнату.
   Немедленный "обыскъ" былъ сдѣланъ, и сразу оказалось около 50 брошюрокъ одного и того же характера.
   Надо было разобраться въ этой вредной литературѣ.
   Всѣ три ученые словесника взялись за дѣло. Удобно улеглись въ гамаки и погрузились въ чтеніе.
   Наступила тишина; только листки шелестѣли. И что же! За первыми прочитанными книжками послѣдовали другія и третьи...
   А виновникъ всего этого событія Воля стоялъ подальше около гамаковъ, поглядывалъ на чтецовъ, ехидно улыбаясь на своихъ строгихъ судей...
   Всѣ три строгіе цензора-профессора были захвачены ловкими приключеніями сыщиковъ, детективовъ и торопливо перебрасывали листки книжки, чтобы узнать -- "чѣмъ это кончится"...
   Если даже наивными похожденіями Шерлока Холмса можно было увлечься, то ясно, что легкая литература, какъ и кинематографы даетъ и отдыхъ и развлеченіе. Они намъ нужны. Серьезная работа требуетъ отдыха. Если играютъ въ карты, то почему же не читать легкую литературу, она даетъ безобидный и занимательный передыхъ отъ серьезнаго труда. Тотъ, кто связанъ постоянно съ книгой, тотъ привыкъ въ ней, и для него уже и то будетъ отдыхомъ, что чтеніе развлечетъ, а не натолкнетъ на серьезные вопросы,
   И почему литература должна быть назидательна и поучительна!...
   Вполнѣ одобряю я и неизбѣжные благополучные финалы какъ въ легкихъ литературныхъ произведеніяхъ, такъ и въ кино.
   Люди устали. Зла и злобы такъ много,-- горя, страданій, неудачъ еще больше. Нужно отдохнуть, успокоиться, порадоваться, если не своему, такъ чужому счастью,-- это дѣлаетъ человѣка добрѣе и ласковѣе. Это подбодряетъ и даетъ надежду и на лучшее будущее.
   Пусть мы сравнимъ нѣкоторыя литературныя произведенія и кинопьесы съ валеріановыми каплями; но аптекарскіе рецепты могутъ и повредить, а новые пути ободрить себя и порадоваться -- не приносятъ вреда. Весь мірѣ жаждетъ отдыха, радости, торжества правды. Пусть же поможетъ этой огромной жаждѣ и легкая литература. Практическая мудрость Америки давно уже потребовала во всѣхъ сюжетахъ кино только счастливые концы.
   Что касается романа Бриджса "Человѣкъ ниоткуда", то его можно причислить къ лучшимъ образцамъ легкой литературы. Уже античная литература знала сюжетъ съ двумя близнецами. Отчего же не использовать этотъ сюжетъ и въ наше время.
   Громадный успѣхъ романа Бриджса въ Англіи свидѣтельствуетъ о талантѣ писателя и потребности въ массахъ читателей такой легкой литературы.

Проф. К. И. Арабажинъ.

  

ГЛАВА I.

   Когда вы, дѣйствительно, голодны, и у васъ ровно полтора шиллинга на обѣдъ, то стоящая передъ вами проблема требуетъ серьезнаго размышленія. Нѣкоторое время я колебался между рестораномъ Парелли и Карей. У Парелли даютъ за шиллингъ четыре весьма приличныхъ блюда, и еще остается шесть пенсовъ на выпивку и на чаевые. Но, съ другой стороны, скатерти тамъ, обычно, грязныя и атмосфера зловонная, словно въ китайскомъ притонѣ.
   Въ этомъ отношеніи Карей стоитъ несравненно выше, но ѣда тамъ не стоитъ шиллинга. А такъ какъ въ данный моментъ центромъ моего вниманія была пища, то я, въ концѣ концовъ, склонился въ пользу Парелли.
   Первое лицо, бросившееся мнѣ въ глаза, когда я открылъ дверь, былъ Билли Логанъ. На секунду я подумалъ-было, что ошибся, но, взглянувъ на него еще разъ, увидѣлъ длинный красный шрамъ, идущій отъ праваго глаза внизъ. Билли вывезъ этотъ шрамъ, какъ единственное воспоминаніе о неудачномъ возстаніи въ Чили.
   Онъ былъ занятъ ѣдой и не замѣтилъ, когда я спокойно подошелъ къ его столу.
   -- Алло, Билли!-- воскликнулъ я,-- какого чорта вы дѣлаете въ этомъ мирномъ уголкѣ?
   Онъ поднялъ глаза и посмотрѣлъ на меня въ упоръ.
   -- Какъ, это Джекъ Бертонъ? А я-то думалъ, человѣче, что вы уже умерли!
   Я выдвинулъ стулъ и усѣлся противъ него.
   -- Мнѣ жаль васъ огорчать, Билли,-- замѣтилъ я, но я еще не собираюсь умирать.
   -- Этотъ оселъ Голдли сказалъ мнѣ, что васъ хлопнули по головѣ въ какомъ-то глухомъ закоулкѣ Боливіи,-- объяснилъ Билли, перегнувшись черезъ столъ и хватая мою руку, словно желая убѣдиться, что я, дѣйствительно, изъ плоти и крови.
   -- Да,-- сказалъ я сухо,-- я полагаю, что объ этомъ случаѣ были извѣстія, но мнѣ было удобнѣе не опровергать ихъ.
   Билли осклабился.
   -- Я слегка сомнѣвался тогда, и съ трудомъ могъ себѣ представить, что васъ стерли съ лица земли...
   -- Между тѣмъ, это было почти такъ,-- сказалъ я.
   -- Эй, человѣкъ, подайте сюда обѣдъ и бутылку пива!
   -- Я васъ угощаю,-- прервалъ Билли.
   -- Въ такомъ случаѣ, я возьму бутылку бургундскаго вмѣсто пива.
   -- Принесите двѣ!-- крикнулъ Билли.-- Ну, а теперь разсказывайте!-- прибавилъ онъ, когда кельнеръ быстро удалился.-- Послѣдній разъ я видѣлъ васъ во время нашей маленькой встряски въ Буэносъ-Айресѣ. Помните?
   -- Помню, Билли. Вотъ изъ-за нее-то я и пріѣхалъ поправляться въ Боливію.
   Билли усмѣхнулся.
   -- Гмъ, мнѣ кажется, вы не совсѣмъ достигли цѣли.
   Я закурилъ папироску въ ожиданіи закуски.
   -- Я нашелъ нѣчто лучшее, чѣмъ здоровье, Билли,-- я нашелъ золото.
   -- Богъ мой!-- воскликнулъ онъ,-- гдѣ же оно?
   -- Не думаю, чтобы это мѣсто имѣло названіе,-- замѣтилъ я,-- во всякомъ случаѣ, я не старался узнать. Я былъ одинъ, а кругомъ страна кишила индѣйцами. Вотъ, посмотрите!
   Я загнулъ рукавъ и показалъ ему слѣды великолѣпнаго шрама отъ хорошо направленной стрѣлы.
   -- Это одна изъ ихъ визитныхъ карточекъ.
   Билли окинулъ шрамъ взглядомъ знатока.
   -- Ваше счастье, что стрѣла не была отравлена.-- А что же съ золотомъ?
   -- Я прекрасно могу найти опять это мѣсто, но мнѣ нужны деньги. Это дѣло не для одного человѣка. Вотъ почему я въ Лондонѣ.
   -- И вы ихъ раздобыли?
   Я покачалъ головой.
   -- Напротивъ, я истратилъ все, что имѣлъ. Здѣсь какіе-то все нерѣшительные; но мнѣ не хочется окончательно, отказаться отъ этого дѣла. Пощупаю еще Нью-Йоркъ.
   -- Пожалуй, вы правы,-- сказалъ Билли,-- пока у васъ нѣтъ рекомендацій и вы не затянуты во фракъ, средній британецъ не рѣшится пустить васъ въ дѣло. Въ Штатахъ вы будете имѣть больше успѣха. Когда вы ѣдете?
   -- Какъ только найду пароходъ. Я торчалъ здѣсь до тѣхъ поръ, пока у меня не осталось ровно столько, чтобы уплатить по счету. Завтра пойду на пристань и запишусь матросомъ на первый пароходъ, который меня заберетъ.
   -- Мнѣ бы хотѣлось поѣхать съ вами,-- серьезно отвѣтилъ Билли.
   -- Что же вамъ мѣшаетъ?
   -- Я берусь за одно дѣло. Это многообѣщающее предпріятіе въ Мексикѣ, его затѣваютъ Мансуэлли. Они держатъ меня здѣсь около полугора мѣсяцевъ и я хочу ждаться конца.
   -- Хорошо, дайте мнѣ какой-нибудь адресъ,-- сказалъ я,-- въ случаѣ, если мое дѣло пойдетъ, а ваше -- нѣтъ, я хотѣлъ бы имѣть васъ при себѣ.
   Билли вынулъ карандашъ и клочекъ бумаги и нацарапалъ нѣсколько словъ.
   -- Вотъ гдѣ я теперь остановился,-- сказалъ онъ,-- Воксхоллродъ, 34. Я имъ скажу, куда пересылать письма, если я уѣду.
   Положивъ записку въ карманъ, я направилъ все свое вниманіе на сардины и картофельный салатъ. Заказанныя Билли двѣ бутылки вина привели насъ въ веселое настроеніе. Весь обѣдъ мы болтали безъ умолку, вспоминая старыхъ друзей и дни, проведенные въ Аргентинѣ, гдѣ мы, пять лѣтъ тому назадъ, впервые наткнулись другъ на друга. Я предложилъ закончить вечеръ въ мюзикхоллѣ. Но, къ сожалѣнію, у Билли было назначено свиданіе въ связи съ его дѣломъ, и онъ не могъ пойти со мною. Все же онъ не только уплатилъ за обѣдъ, но еще настоялъ на томъ, чтобы я принялъ него пару золотыхъ, чему, признаться, я былъ очень радъ. Если бы не это обстоятельство, то, уплативъ счету, я на завтра остался бы безъ гроша.
   Съ сожалѣніемъ распрощался я съ нимъ въ концѣ Джерардстритъ и, пройдя черезъ Лейстерсквэръ, лениво спустился къ набережной. Я жилъ въ Чельси и рѣшилъ доплестись до дому пѣшкомъ, не желая тратить три пенса на автобусъ.
   Былъ прекрасный, мягкій лѣтній вечеръ. Легкій вѣтерокъ колыхалъ деревья и, временами, поднималъ съ дороги лоскутокъ бумаги и, покруживъ его немного въ воздухѣ, лѣниво опускалъ на землю. На набережной было мало народу,-- большей частью влюбленныя парочки. Изрѣдка попадались какіе-то бывшіе люди въ поискахъ за мѣстечкомъ на открытомъ воздухѣ на настоящую ночь.
   Я фланировалъ, позвякивая въ карманѣ двумя золотыми, полученными отъ Билли, и лѣниво размышлялъ о своихъ дѣлахъ.
   Нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ я въ приподнятомъ настроеніи покинулъ Боливію, надѣясь, что мнѣ -- въ первый разъ въ жизни,-- предстоитъ случай нажить капиталъ. У меня не было и тѣни сомнѣнія въ томъ, что я нашелъ золото въ огромномъ количестве и что мнѣ удастся реализовать въ Лондонѣ достаточный капиталъ для устройства хорошей экспедиціи въ глубь страны.
   Семи, восьми недѣль, проведенныхъ въ Англіи, было достаточно, чтобы убить всѣ мои надежды. Англійскіе дѣловые люди, по природѣ своей, осторожны: раньше, чѣмъ принять предложеніе иностранца, они требуютъ подробныхъ свѣдѣній о его прошломъ. Что касается моего прошлаго, то, какъ бы оно ни казалось интереснымъ лично для меня, оно все же было до такой степени пестрымъ, что не могло внушить довѣрія капиталисту, понятія котораго о жизни ограничиваются Ломбардстритомъ {Улица, гдѣ помѣщены, главные банкирскіе дома Лондонскаго Сити.} и, скажемъ, Меденхедомъ.
   Весьма вѣроятно, что Нью-Іоркъ можетъ оказаться для меня не лучше, и даже хуже Лондона, но у меня не было серьезнаго намѣренія терять много времени въ этомъ шумномъ аду. Прежде всего, этого не допускали мои средства и, во всякомъ случаѣ, мнѣ уже начинала немного надоѣдать вся эта скучная погоня за богатствомъ. Если я сумѣю найти въ нѣсколько дней симпатичнаго капиталиста,-- ладно! Въ противномъ случаѣ, я рѣшилъ не ломать себѣ больше головы надъ этимъ дѣломъ. Пусть себѣ золото лежитъ на своемъ мѣстѣ, пока другой, болѣе подходящій, путешественникъ не наткнется на него. И, наконецъ, я отнюдь не намѣренъ проводить свою жизнь ни у дверей разныхъ конторъ, ни въ разговорахъ съ жирными джентльменами во фракахъ, тогда какъ весь міръ, со всѣми его радостями и неожиданностями, лежитъ, открытый, передо мной.
   Стоя подъ фонаремъ, прислонившись къ парапету набережной, я слѣдилъ за огнями маленькаго пароходика, который, старательно пыхтя, бѣжалъ внизъ по Темзѣ. Съ непреодолимой силой охватило меня желаніе вырваться изъ этой отвратительной атмосферы. Я уже чувствовалъ вкусъ морской соли на губахъ и запахъ нѣжнаго воздуха широкихъ пампасъ.
   Я жаждалъ моря, солнца, простора, а больше всего -- жизни съ ея смѣхомъ и борьбой. Я закинулъ руки назадъ и глубоко вздохнулъ.
   -- Слава Богу, съ этимъ покончено разъ навсегда!..
   -- Съ чѣмъ васъ и поздравляю!-- послышалось въ отвѣтъ.
  

ГЛАВА II.

   Я хорошо справляюсь со своими нервами, но все же невольно вздрогнулъ. Обернувшись, я очутился лицомъ къ лицу съ высокимъ, широкоплечимъ человѣкомъ во фракѣ, полуприкрытомъ длиннымъ, бурымъ пальто. Въ первую минуту черты его лица показались мнѣ странно знакомыми. Я внимательно всматривался въ него, стараясь припомнить, гдѣ я его послѣдній разъ видѣлъ. И вдругъ меня осѣнило.
   -- Что это?-- сказалъ я,-- развѣ вы зеркало?
   Если бы не одежда, этотъ человѣкъ былъ бы моей точной копіей.
   Онъ улыбнулся,-- странной улыбкой, игравшей только на губахъ и совершенно не соотвѣтствовавшей его холоднымъ, стальнымъ, голубымъ глазамъ, которые тщательно изучали мою внѣшность.
   -- Весьма примѣчательное сходство,-- замѣтилъ онъ спокойно.-- Никогда не думалъ, что я такъ красивъ.
   Я поклонился.
   -- А я никогда не видѣлъ себя такъ хорошо одѣтымъ.
   -- И даже наши голоса...-- пробормоталъ онъ.-- Кто тотъ безумецъ, который сказалъ, что на свѣтѣ чудесъ не бываетъ?
   -- Наше сходство,-- сказалъ я,-- распространяется весьма далеко: мы оба одинаковые невѣжи.
   Наступило короткое молчаніе, въ теченіе котораго мы все еще оглядывали другъ друга съ головы до ногъ. Затѣмъ онъ сунулъ руку въ карманъ и вынулъ маленькій золотой футляръ съ визитными карточками.
   -- Меня зовутъ Стюартъ Норскоттъ. Можетъ быть, вамъ знакомо это имя?
   Онъ протянулъ мнѣ визитную карточку.
   Я, конечно, слышалъ о Стюартѣ Норскоттѣ. И трудно было бы не слыхать о немъ, когда газеты только и трубили, что о его дѣлахъ и богатствахъ. Онъ таинственно появился неизвѣстно откуда въ началѣ сезона и снялъ домъ лорда Ламмерсфильда въ Паркъ-Лэйнѣ {Улица лондонскихъ богачей, близъ Гайдъ-Парка.}.
   Но я принялъ карточку безъ дальнѣйшихъ объясненій, какъ будто встрѣча съ двойникомъ-милліонеромъ самое повседневное явленіе въ моей жизни.
   -- Меня зовутъ Джонъ Бертонъ. Но, признаюсь, футляръ для карточекъ не входитъ въ программу моей жизни.
   Онъ поклонился и сказалъ развязно:
   -- Ну, мистеръ Бертонъ, если судьба столкнула насъ такимъ страннымъ образомъ, то было бы обидно не воспользоваться этимъ случаемъ, чтобы познакомиться поближе... Если вы никуда не спѣшите, можетъ быть, вы доставите мнѣ удовольствіе поужинать со мной?
   Мнѣ почудилось, что ему страстно хочется, чтобы я принялъ его предложеніе. Я рѣшилъ испытать его и сказалъ, съ улыбкой:
   -- Это очень любезно съ вашей стороны, но я только что обѣдалъ.
   Онъ отстранилъ это возраженіе.
   -- Хорошо, хорошо! ну, въ такомъ случаѣ, хоть бутылку вина? Вѣдь не каждый день встрѣчаемъ мы своихъ двойниковъ?
   Какъ разъ мимо насъ, по набережной, медленно проѣзжалъ кэбъ. Не дожидаясь отвѣта, Норскоттъ поднялъ руку и подозвалъ кучера.
   Когда экипажъ остановился, какая-то фигура въ лохмотьяхъ, до сихъ поръ сидѣвшая въ ожиданіи чего-то на одной изъ ближайшихъ скамѣекъ, поспѣшно прошмыгнула впередъ, какъ бы желая открыть дверцу экипажа. Случайно взглянувъ на своего новаго знакомаго, я былъ пораженъ неожиданной перемѣной, исказившей его лицо. Онъ похожъ былъ на человѣка, которому грозитъ неминуемая опасность. Мгновенно его правая рука опустилась въ карманъ съ совершенно недвусмысленнымъ намѣреніемъ.
   -- Назадъ!-- крикнулъ онъ рѣзко.
   Бродяга, пораженный этимъ тономъ, тотчасъ же остановился, въ полосѣ свѣта отъ фонаря.
   -- Простите, ваша милость,-- взвизгнулъ онъ,-- я хотѣлъ только открыть вамъ дверцу, ваша милость!
   Голубые глаза Норскотта смѣло пронзили его.
   -- Ладно, ладно, старикъ!-- сказалъ онъ другимъ тономъ.-- Вотъ, получите!..
   Онъ швырнулъ на панель серебряную монету -- кажется, полкроны, и бродяга, совершенно ошеломленный, бросился ее поднимать. Норскоттъ все время слѣдилъ за нимъ, затѣмъ подошелъ къ экипажу и широко раскрылъ дверцу.
   -- Угодно вамъ войти, мистеръ Бертонъ?-- сказалъ онъ и, когда я поднялся въ кэбъ, онъ обернулся къ кучеру и крикнулъ ему: -- Въ ресторанъ "Миланъ"!
   Когда мы отъѣзжали, я замѣтилъ блѣдное лицо бродяги, повидимому, нашедшего свою монету; стоя въ тѣни, онъ не спускалъ съ насъ глазъ.
   Норскоттъ понялъ, что его волненіе было мной замѣчено, и натянуто засмѣялся.
   -- Не люблю такихъ субъектовъ,-- сказалъ онъ: -- это, конечно, глупо. Ихъ слѣдуетъ только жалѣть. Но я не выношу, когда они подходятъ ко мнѣ.
   Его слова были просты и естественны, но нисколько меня не убѣдили. Мнѣ доводилось видѣть людей, застигнутыхъ большой опасностью, и я не могъ ошибиться въ симптомахъ.
   Впрочемъ, я воздержался отъ всякихъ объясненій, рѣшивъ, что будетъ тактичнѣе перемѣнить тему разговора.
   -- Боюсь, что мой туалетъ не подходитъ для "Милана",-- сказалъ я.-- Не знаю, удобно ли это?
   Онъ пожалъ плечами.
   -- Мы возьмемъ отдѣльный кабинетъ,-- такъ будетъ гораздо пріятнѣе.
   Экипажъ повернулъ на Стрэндъ. Выглянувъ изъ окна, Норскоттъ далъ кучеру нѣкоторыя указанія. Свернувъ вправо и не доѣзжая до ярко освѣщеннаго подъѣзда извѣстнаго ресторана, кучеръ остановился передъ боковымъ незамѣтнымъ входомъ.
   Уплативъ кучеру, Норскоттъ провель меня въ большую залу, гдѣ вѣжливый и очень почтительный метръ-д'отель вышелъ намъ навстрѣчу.
   -- Пожалуйста, отдѣльный кабинетъ и что-нибудь легкое къ ужину,-- сказалъ Норскоттъ.
   -- Слушаю, сэръ, слушаю,-- отвѣтилъ тотъ.-- Не угодно ли пожаловать сюда?
   Онъ провелъ насъ черезъ длинный, блестяще освѣщенный коридоръ и, остановившись передъ послѣдней дверью налѣво, открылъ ее.
   Мы очутились въ маленькой, но роскошно меблированной комнатѣ, въ которой стоялъ столъ, накрытый для ужина, дивно убранный цвѣтами.
   Норскоттъ просмотрѣлъ меню и заказалъ пару блюдъ, названіе которыхъ мнѣ было неизвѣстно, а затѣмъ прибавилъ:
   -- Принесите бутылку Гейдсика, 98 года, и немного стараго брэнди.
   Человѣкъ поклонился и, выдвинувъ стулья, безшумно покинулъ комнату. Я не могъ понять, замѣтилъ онъ наше поразительное сходство или нѣтъ. Во всякомъ случаѣ, онъ не показалъ вида.
   -- Я всегда думалъ, что хорошій лакей -- самое замѣчательное произведеніе природы!
   -- Да,-- сказалъ Норскоттъ, садясь за столъ,-- а, слѣдовательно, и самое презрѣнное!
   -- Это опредѣленіе кажется мнѣ несправедливымъ.
   Норскоттъ посмотрѣлъ мнѣ прямо въ глаза.
   -- Можете ли вы не презирать человѣка, который, ради легкаго заработка, превращаетъ себя въ машину для рабскаго исполненія чужихъ прихотей? Вора я гораздо больше уважаю, чѣмъ хорошаго лакея.
   Я засмѣялся.
   -- Вы, пожалуй, правы! Во всякомъ случаѣ, если бы мнѣ предстоялъ выборъ, я бы скорѣе согласится стать воромъ.
   -- Кто вы?-- спросилъ неожиданно Норскоттъ, и прибавилъ: -- Я ставлю вамъ этотъ вопросъ не изъ пустого любопытства.
   -- Я былъ далекъ отъ этой мысли,-- возразилъ я любезно.-- Потому-то я и не рѣшаюсь отвѣтить вамъ сразу.
   Онъ улыбнулся, устремивъ на меня любопытный, смущающій взглядъ.
   -- Будемъ откровенны,-- сказалъ онъ вдругъ: -- кажется, вы имѣете возможность оказать мнѣ значительную услугу, мистеръ Бертонъ.
   -- Въ самомъ дѣлѣ?-- отозвался я, закуривая папироску.
   -- Съ другой стороны,-- продолжалъ онъ,-- весьма вѣроятно, что и я вамъ могъ бы пригодиться.
   Я вспомнилъ о его пресловутыхъ доходахъ и о моемъ прекрасномъ золотомъ полѣ въ Боливіи.
   -- Это вполнѣ возможно.
   Онъ облокотился на столъ. Я замѣтилъ, что руки у него мускулистыя и загорѣлыя, руки человѣка, привыкшаго къ тяжелому физическому труду.
   -- Но я долженъ о васъ знать нѣсколько больше,-- сказалъ онъ.-- Кто вы? откуда вы? чего вы добиваетесь въ жизни?
   Въ этотъ моментъ открылась дверь, и вошелъ лакей. Онъ принесъ ужинъ. Пока онъ разставлялъ блюда и на ливалъ вино,-- восхитительное вино, кстати сказать,-- Норскоттъ легко и остроумно говорилъ о разныхъ незначительныхъ предметахъ. Я отвѣчалъ наугадъ, въ томъ же небрежномъ тонѣ. Мой умъ былъ цѣликомъ занятъ нѣмъ таинственнымъ намекомъ, который онъ мнѣ бросилъ. Мнѣ хотѣлось знать, какого рода услугу могу я ему оказать. Что она связана съ нашимъ поразительнымъ сходствомъ, въ этомъ я былъ убѣжденъ. Но дальше этого я не могъ итти въ своихъ догадкахъ. Наша встрѣча на набережной, его приглашеніе къ ужину и смущающая мысль о томъ, что онъ преслѣдуетъ какую-то, мнѣ неизвѣстную, цѣль -- все это было такъ внезапно и странно, что мнѣ казалось, будто я попалъ въ арабскую сказку на современный ладъ.
   Однако не было никакой бѣды въ томъ, чтобы ознакомить его съ моимъ невиннымъ прошлымъ и затруднительнымъ настоящимъ. Я ничего не хотѣлъ отъ него скрывать, за исключеніемъ мѣста нахожденія моего золотого поля. Мнѣ было совершенно ясно, что за ту неизвѣстную мнѣ услугу, которую онъ отъ меня ждалъ, я, въ свою очередь, могъ бы заинтересовать его своимъ планомъ. Инстинктивно я чувствовалъ, что предложенія мистера Норскотга окажутся весьма занятными. А потому, какъ только вышелъ лакей, я снова наполнилъ свой стаканъ и, глядя съ улыбкой на собесѣдника, началъ разсказывать ему о себѣ.
   -- Начну съ того, что мнѣ 34 года.
   Онъ посмотрѣлъ на меня внимательно.
   -- Вы кажетесь лѣтъ на пять старше,
   -- Да,-- замѣтилъ я,-- если бы вы пятнадцать лѣтъ пошатались по Южной Америкѣ, вы тоже не показались бы моложе.
   Нѣкоторое удивленіе промелькнуло у него на лицѣ. Онъ сухо засмѣялся.
   -- О!.. въ какой части Южной Америки вы были?
   -- Почти всюду, но больше всего въ Аргентинѣ.
   -- Что вы тамъ дѣлали?
   -- Легче сказать, чего я тамъ не дѣлалъ. Я былъ ковбоемъ, торговалъ рогатымъ скотомъ, былъ лавочникомъ, солдатомъ, изыскателемъ... Много всякой всячины продѣлалъ! Южная Америка -- широкое поле для самой разнообразной дѣятельности.
   -- Да, я съ вами согласенъ. А что же привело васъ въ Англію?
   -- Превратное представленіе о британской предпріимчивости. Послѣднимъ моимъ дѣломъ въ Южной Америкѣ было -- открытіе золота, цѣлыхъ розсыпей золота; чортъ возьми! Я въ этомъ дѣлѣ кой-что понимаю! Я сюда пріѣхалъ, чтобы найти капиталъ.
   -- И вамъ это не удалось?
   Я разсмѣялся.
   -- Британскіе капиталисты остались такъ же богаты, какъ въ день моего пріѣзда.
   -- А каковы ваши планы теперь?
   -- Отправляюсь въ Нью-Іоркъ съ первымъ пароходомъ.
   -- Много ли у васъ друзей въ Лондонѣ?-- спросилъ онъ.
   -- Только моя хозяйка: она очень любезна, пока я ей аккуратно плачу. Этимъ ограничивается весь кругъ моего знакомства.
   Послѣдовало краткое молчаніе; Норскоттъ всталъ со стула, пересѣкъ комнату и заперъ дверь на ключъ. Я слѣдилъ за нимъ съ любопытствомъ. Онъ снова сѣлъ къ столу и закурилъ
   -- Мистеръ Бертонъ,-- сказалъ онъ,-- во сколько вы оцѣниваете вашу жизнь? Я хочу сказать, за какую сумму согласны вы рискнуть ею?
   Онъ оказалъ это такимъ дѣловитымъ и спокойнымъ тономъ, что я не могъ удержаться отъ улыбки.
   -- Не знаю. Если бы я зналъ, что она имѣетъ некоторую цѣнность, я пустилъ бы ее съ публичнаго торга.
   Онъ перегнулся черезъ столъ и въ упоръ посмотрѣлъ на меня.
   -- Если вы сдѣлаете то, чего я хочу, я вамъ заплачу десять тысячъ фунтовъ.
  

ГЛАВА III.

   Я достаточно привыкъ къ неожиданностямъ, но это предложеніе было похоже на чудо. У меня на минуту захватило дыханіе. Я откинулся на спинку стула и смотрѣлъ на своего двойника съ подлиннымъ восхищеніемъ.
   -- Вы ставите дѣло на широкую ногу, мистеръ Норскоттъ! А платите вы наличными?
   Вмѣсто отвѣта онъ сунулъ руку во внутренній карманъ и вытащилъ оттуда кожаный портфель. Вынувъ изъ него четыре банковыхъ билета, онъ положилъ ихъ на отолъ.
   -- Здѣсь двѣ тысячи фунтовъ,-- сказалъ онъ спокойно.-- Если вы принимаете мое предложеніе, я выпишу вамъ чекъ на остальные деньги.
   Я посмотрѣлъ на билеты съ тѣмъ почтительнымъ интересомъ, съ которымъ, обычно, смотрятъ на знатныхъ чужестранцевъ. Я не сомнѣвался въ томъ, что они подлинные. Затѣмъ послѣ нѣкотораго размышленія, я закурилъ папироску.
   -- Это, должно быть, весьма непріятное дѣло,-- сказалъ я съ нѣкоторымъ сожалѣніемъ.
   При этихъ словахъ мой собесѣдникъ впервые засмѣялся. Это былъ ужасный, безрадостный смѣхъ.
   -- Да,-- сказалъ онъ сухо,-- если бы я объявилъ конкурсъ, то запись была бы не велика. Раньше, чѣмъ говорить о дальнѣйшемъ,-- прибавилъ онъ,-- я хочу взять съ васъ честное слово, что все, что я вамъ скажу, останется между нами,-- примете вы мое предложеніе, или нѣтъ.
   -- Безусловно,-- отвѣтилъ я безъ малѣйшаго колебанія.
   -- Великолѣпно!..
   -- Весьма возможно, что черезъ нѣсколько дней, если мнѣ не удастся принять нѣкоторыя мѣры, меня больше не будетъ въ живыхъ!..
   Я вспомнилъ о маленькомъ инцидентѣ на набережной и понялъ, что онъ говоритъ правду.
   -- Короче говоря,-- сказалъ онъ,-- я долженъ исчезнуть. Если я буду жить въ Лондонѣ подъ своим именемъ, я непремѣнно буду убитъ. Это дѣло дней, недѣдь, даже мѣсяцевъ,-- это зависитъ отъ меня,-- но исходъ вѣрный и совершенно неизбѣжный.
   Я налилъ себѣ самъ стаканъ брэнди и поднялъ его на свѣтъ.
   -- Ситуація хороша, по крайней мѣрѣ, тѣмъ, что она весьма проста.
   Та же холодная усмѣшка заиграла на его губахъ.
   -- Это не такъ просто, какъ вы думаете. Господа которые хотятъ ускорить мой переходъ на небеса, дѣлаютъ мнѣ честь своимъ тонкимъ и скрытымъ вниманіемъ Я, быть можетъ, могу ихъ избѣгнуть. Сегодня вечеромъ напримѣръ, мнѣ это удалось. Но удастся ли мнѣ выѣхать живымъ изъ Англіи -- этого я не знаю.
   -- Ага!-- пробормоталъ я. Я началъ понимать въ чемъ дѣло.
   Онъ кивнулъ головой, словно отвѣчая на мой невысказанный вопросъ:
   -- Да, меня осѣнила эта мысль, когда я замѣтила васъ подъ фонаремъ. Если бы я вѣрилъ въ сверхъстесгвенное. то сказалъ бы, что вы мнѣ посланы самимъ дьяволомъ. Я не думаю, чтобъ какая-нибудь другая сила могла принимать во мнѣ участіе.
   -- Ну, что жъ!-- сказалъ я шутливо,-- если меня послалъ къ вамъ дьяволъ, то я, по крайней мѣрѣ, обязанъ ему хорошимъ ужиномъ.-- Чего вы отъ меня хотите?
   -- Я хочу, чтобы вы заняли мое мѣсто въ мірѣ, и хочу, чтобы вы сегодня же вечеромъ переодѣлись въ мое платье и вышли изъ этого ресторана, какъ Стюартъ Норскоттъ.
   Я глубоко вздохнулъ и перегнулся надъ столомъ ухватившись за его края обѣими руками.
   -- Хорошо,-- сказалъ я,-- а потомъ?
   -- Я хочу, чтобы вы вернулись въ мой домъ въ Паркъ-Лэйнѣ и три недѣли жили бы тамъ вмѣсто меня. А затѣмъ, если вы послѣ этого срока останетесь въ живыхъ,-- что мало вѣроятно,-- вы можете дѣлать все, что вамъ угодно.
   Мнѣ вдругъ показалось, что вся эта исторія только шутка,-- результатъ какого-нибудь дурацкаго пари или мимолетная причуда сумасброднаго милліонера. Но блескъ его стальныхъ голубыхъ глазъ, испытующе смотрящихъ на меня внезапно прогналъ эту мысль.
   -- Это невозможно!-- вырвалось у меня.-- Если даже прислуга не замѣтитъ разницы, меня моментально уличитъ любой изъ вашихъ друзей.
   -- Почему?-- спросилъ онъ.-- Они могутъ подумать, что я сталъ забывчивъ или эксцентриченъ. Что же другое можетъ притти имъ въ голову?
   -- Но подумайте, сколько незнакомаго встрѣтится мнѣ: имена людей, ваши дѣла и даже вашъ домъ. Вѣдь я самъ себя выдамъ!..
   -- Обо всемъ этомъ я уже подумалъ,-- отвѣтилъ онъ коротко.-- Если бы я не могъ предупредить всѣ обстоятельства, я бы вамъ не сдѣлалъ такого предложенія.
   Я взглянулъ на него съ любопытствомъ.
   -- А что можетъ мнѣ помѣшать взять ваши деньги и думать только о себѣ?!..
   -- Ничто, кромѣ вашего честнаго слова.,-- сказалъ онъ.
   На минуту наступило молчаніе.
   -- Ладно,-- сказалъ я съ короткимъ смѣхомъ,-- гарантіи не равны для обѣихъ сторонъ. Но если васъ это удовлетворяетъ!..-- я пожалъ плечами.-- Теперь посмотримъ, правильно ли я понялъ ваше интересное предложеніе. За десять тысячъ фунтовъ стерлинговъ, изъ коихъ двѣ тысячи наличными, остальное чекомъ,-- я долженъ стать на три недѣли мистеромъ Стюартомъ Норскоттомъ. Весьма вѣроятно, что за это время меня убьютъ. Если этого не случится, я буду свободенъ и могу снова стать самимъ собой...
   Норскоттъ поклонился,-- полунасмѣшливо, какъ мнѣ показалось.
   -- Вы прекрасно выразили мою мысль.
   Я налилъ себѣ второй стаканъ брэнди и выпилъ его небольшими глотками. Передо мной стояла перспектива стать милліонеромъ, хотя бы на три недѣли. Но, кромѣ того, это дѣло привлекало меня своей фантастичностью. Всего нѣсколько часовъ назадъ я жаловался на тоскливую и однообразную жизнь, и вдругъ судьба посылаетъ мнѣ необъятную возможность всякихъ приключеній и волненій. Отъ одной этой мысли мое сердце забилось сильнѣе.
   -- Если это не слишкомъ нескромный вопросъ,-- оказалъ я спокойно,-- мнѣ хотѣлось бы знать, почему такъ интересуетъ кого-то вашъ переходъ въ лучшій міръ?
   Норскоттъ сощурилъ глаза, губы его сложились въ непріятную усмѣшку, и онъ холодно отвѣтилъ:
   -- Это мое личное дѣло, такимъ оно и должно остаться. Могу васъ все же увѣрить, что, ставъ на мое мѣсто, вы рискуете только быть убитымъ. Никакого преступленія я не совершилъ,-- онъ засмѣялся,-- по крайней мѣрѣ, въ прекрасныхъ глазахъ англійскаго закона!..
   -- Это весьма утѣшительно,-- замѣтилъ я,-- но все же я охотнѣе принялъ бы ваше предложеніе, если бы зналъ, кто именно такъ старается всадить въ васъ ножъ.
   -- Къ сожалѣнію, мнѣ это самому неизвѣстно. Если бы я зналъ...-- его лицо стало на минуту похоже на жесткую маску.-- Впрочемъ, есть какая-то пословица относительно двоихъ, исполняющихъ одну и ту же роль. Могу вамъ только сказать, что опасность реальна и очень близка. У меня достаточно основаній думать, что моя собственная прислуга вполнѣ вѣрна мнѣ, но, помимо ея, я не сталъ бы довѣрять никому.
   -- Видимо, мнѣ придется сидѣть все время дома,-- сказалъ я горько.
   Норскоттъ сунулъ руку въ карманъ и вынулъ маленькую записную книжку изъ красной кожи.
   -- Послѣ первыхъ десяти дней вы можете поступать какъ вамъ угодно. Но вначалѣ вамъ придется выполнить нѣкоторыя обязательства. Они записаны въ этой книжкѣ.
   -- И вамъ кажется, что я могу все это успѣшно выполнить?
   Норскоттъ кивнулъ головой.
   -- Ваши нервы въ прекрасномъ состояніи, и вы обладаете большой долей здраваго смысла. Если вы даете слово, что употребите все ваше старанье, то я могу вамъ довѣриться. Если же вамъ не удастся,-- онъ пожалъ плечами,-- то вѣдь меня во всякомъ случаѣ тутъ не будетъ.
   Чувство злорадства вдругъ наполнило меня при одной мысли, о всѣхъ предстоящихъ мнѣ волненіяхъ. Я протянулъ ему черезъ столъ руку.
   -- Хорошо, обѣщаю приложить всѣ свои старанія.
   Онъ схватилъ мою руку, и минуту мы такъ сидѣли по обѣ стороны стола, не проронивъ ни слова.
   Норскоттъ первый прервалъ молчаніе.
   -- Я завидую вашимъ нервамъ, мистеръ Бертонъ,-- замѣтилъ онъ спокойно.
   -- Прежде они были куда лучше.-- сказалъ я съ сожалѣніемъ.
   Норскоттъ оторвалъ листокъ изъ записной книжки и, положивъ его на столъ, сталъ чертить карандашомъ какой-то планъ. Я придвинулъ стулъ, чтобы слѣдить за его работой.
   -- Я вамъ даю грубую схему внутренняго расположенія моего дома,-- сказалъ онъ,-- это нижній этажъ; здѣсь столовая и билліардная. Кабинетъ и спальня какъ разъ надъ ними, въ первомъ этажѣ. Они сообщаются вотъ такъ.-- Онъ ловко и ясно очертилъ различныя комнаты и надписалъ ихъ названія посрединѣ каждаго квадратика.
   -- Это очень понятно,-- сказалъ я, взявъ бумагу.-- Что вы скажете относительно прислуги?
   -- Слугъ у меня всего трое: двѣ женщины и Мильфордъ, лакей. Я избавился отъ всѣхъ остальныхъ за послѣднія двѣ недѣли. Эти же были со много съ тѣхъ поръ, какъ я нанялъ домъ, и, мнѣ кажется, имъ можно довѣрять. Мильфорду -- ужъ навѣрное. Я къ нему всегда относился хорошо, и онъ мнѣ, какъ будто, благодаренъ.
   -- Такъ вотъ,-- сказалъ я,-- если онъ меня приметъ за Стюарта Норскотта, то я надѣюсь довести дѣло до конца.
   -- Да,-- замѣтилъ Норскоттъ.-- единственное лицо еще, которое васъ можетъ безпокоить, это мой двоюродный братъ, Морицъ Форневеллъ. Я, кажется, обѣщалъ: поѣхать къ нему и провести нѣсколько дней у него въ Суффолькѣ. Было бы лучше, если бы вы могли этого избѣжать. Во всякомъ случаѣ, слѣдите за тѣмъ, чтобъ не сдѣлать ни одного промаха въ его присутствіи.
   -- Что это за человѣкъ?-- спросилъ я.
   Норскоттъ сдвинулъ брови.
   -- Не знаю. Это мой единственный родственникъ на всемъ бѣломъ свѣтѣ и, до извѣстной степени, я ему довѣрялъ. Иногда мнѣ кажется, что это было глупо. Если бы я зналъ...-- Его брови еще больше сдвинулись и руки нервно сжались такъ, что кожа на суставахъ побѣлела.
   -- Полнота вашихъ свѣдѣній изумительна, Норскоттъ,-- замѣтилъ я.
   -- Если бы я останавливался на пустякахъ, сказалъ угрюмо Норскоттъ,-- меня бы не было здѣсь.
   Онъ вынулъ чековую книжку и выписалъ чекъ на восемь тысячъ фунтовъ.
   -- Вотъ деньги,-- сказалъ онъ.-- Кромѣ нихъ, у меня еще есть на моемъ текущемъ счету нѣсколько сотъ фунтовъ стерлинговъ, и, если вамъ угодно, я могу подписать нѣсколько чековъ съ тѣмъ чтобъ вы ихъ сами: заполняли для текущихъ расходовъ. Кромѣ того, вамъ необходимо научиться поддѣлывать мою подпись,-- какъ вы думаете, вы сумѣете это сдѣлать?
   -- У меня, правду сказать, опытъ въ этомъ направленіи небольшой. Но, надѣюсь, при нѣкоторой практикѣ, я съ этимъ справлюсь. А какъ у васъ у самихъ обстоитъ дѣло съ деньгами?
   -- Я уже заранѣе принялъ всѣ мѣры и только ждалъ случая, чтобы примѣнить ихъ на дѣлѣ.
   Вдругъ постучали въ дверь. Норскоттъ сунулъ чековую книжку обратно въ карманъ, всталъ, прошелъ черезъ комнату и отвернулъ ключъ.
   Вошелъ лакей и съ виноватымъ видомъ остановился на порогѣ.
   -- Я пришелъ узнать, не требуется ли вамъ чего-нибудь, сэръ?
   -- Кажется, ничего,-- спокойно сказалъ Норскоттъ.-- Впрочемъ, подайте мнѣ счетъ. Думаю, что съ вашей стороны нѣтъ препятствій къ тому, чтобъ мы еще на нѣкоторое время задержали эту комнату? Мы говоримъ о дѣлахъ.
   Лакей поклонился.
   Норскоттъ вынулъ пятифунтовый билетъ, протянулъ его лакею и движеніемъ руки отказался отъ сдачи. Лакей оставилъ насъ, бормоча слова благодарности. Норскоттъ закрылъ за нимъ дверь на ключъ и подошелъ опять къ столу.
   -- Я готовъ, -- сказалъ онъ учтиво.
   Въ одно мгновеніе я снялъ свой костюмъ и положилъ на стулъ.
   Наше полное переодѣваніе длилось, приблизительно, четверть часа. Вся одежда Норскотта вполнѣ подошла для моей фигуры, только его лакированныя ботинки были на полномера меньше, чѣмъ нужно. Кончивъ одѣваться, я съ чувствомъ нѣкотораго удовлетворенія посмотрѣлъ въ зеркало. Иллюзія была полная.
   Въ моемъ старомъ синемъ костюмѣ Норскоттъ превратился въ совершенно другого человѣка. Онъ казался въ точности тѣмъ изображеніемъ, которое я ежедневно видѣлъ въ зеркалѣ моей меблированной комнаты. Приблизившись къ столу, я наполнилъ оба стакана остаткомъ превосходнаго брэнди.
   -- Пью за насъ, потерявшихъ самихъ себя!-- сказалъ я.
   Норскоттъ поддержалъ тостъ, а затѣмъ, поставивъ стаканъ на столъ, передалъ мнѣ чековую книжку и ключъ отъ дверей, лежавшіе тутъ же, передъ нимъ, на столѣ. Я положилъ ихъ къ себѣ въ карманъ вмѣстѣ съ записками.
   Внезапно мнѣ пришли на умъ послѣднія слова Вольтера: "А теперь впередъ въ міръ приключеній!".
   -- Намъ лучше не выходить вмѣстѣ,-- сказалъ Норскоттъ.-- Прощайте! Не думаю, чтобы намъ пришлось еще разъ встрѣтиться, развѣ только въ аду, если таковой существуетъ!
   -- Вѣроятно, я первый выясню этотъ вопросъ...-- отвѣтилъ я.
   Я взялъ коричневое пальто, лежавшее на диванѣ, и, пройдя черезъ комнату, открылъ дверь, закрытую на ключъ. Норскоттъ стоялъ на мѣстѣ, сложивъ руки, и слѣдилъ за мной все съ той же странной, безрадостной улыбкой.
   -- Прощайте!-- сказалъ я,-- желаю вамъ счастья!
   Затѣмъ я вышелъ и захлопнулъ за собой дверь.
   Пройдя черезъ длинный коридоръ гостиницы, я дошелъ до бокового входа, въ который мы вошли. Дежурный лакей въ ливреѣ быстро подошелъ ко мнѣ.
   -- Угодно автомобиль, сэръ?
   -- Да,-- сказалъ я,-- позовите.
   Мнѣ было холодно, хотя мое сердце билось нѣсколько чаще обыкновеннаго. Когда автомобиль подкатилъ, я далъ шиллингъ любезному джентльмену въ ливреѣ, крикнулъ шоферу адресъ Норскотта въ Паркъ-Лэйнъ, затѣмъ вошелъ въ автомобиль и, съ пріятнымъ чувствомъ удовлетворенія, опустился на удобное сидѣніе.
   Дѣло пущено въ ходъ,-- теперь въ этомъ не было ни малѣйшаго сомнѣнія. Если я не измѣню слову, данному Норскотту, мнѣ предстоитъ цѣлая вереница такихъ интересныхъ переживаній, о которыхъ не могъ бы мечтать самый смѣлый умъ. Кромѣ поіятной перспективы почувствовать ножъ между ребрами въ любой часъ дня или ночи, мнѣ еще предстояла поистинѣ громадная задача разыгрывать чужую роль въ теченіе трехъ недѣль! Я снова усомнился, не сумасбродъ ли этотъ Норскоттъ, желающій поиздѣватья на мой счетъ? Я старался возобновить въ памяти весь нашъ разговоръ съ момента нашей встрѣчи, но не нашелъ въ немъ никакихъ признаковъ безумія. Но, если это просто шутка, она дорого обойдется автору. Я вынулъ бумагу, которую мнѣ далъ Норскоттъ, зажегъ восковую спичку и сталъ изучать планъ его дома. Планъ былъ въ достаточной степени ясенъ. Мнѣ стоило только подняться по лѣстницѣ, чтобы оказаться передъ дверьми спальни, окна которой, повидимому, выходили въ Гайдъ-Паркъ. Этихъ свѣдѣній, во всякомъ случаѣ, было достаточно для нынѣшней ночи. Остальное можно изучить на слѣдующій день.
   Я вздрогнулъ отъ неожиданности, когда мы внезапно остановились передъ величественнымъ домомъ недалеко отъ Эпсли.
   -- Чортъ возьми!-- пробормоталъ я,-- надѣюсь, что тутъ нѣтъ ошибки!
   Взявъ себя въ руки, я вышелъ на тротуаръ и далъ шоферу полкроны.
   Онъ почтительно дотронулся до шляпы, остановилъ счетчикъ, и тихо покатилъ дальше, по направленію Оксфордстритъ. Съ полминуты я колебался, а затѣмъ, поднявшись по широкой каменной лѣстницѣ, всунулъ ключъ въ дверь. Она открылась довольно легко и, глубоко вздохнувъ, я переступилъ черезъ порогъ.
   Я очутился въ большомъ кругломъ вестибюлѣ съ колоннадой вокругъ, освѣщенномъ электрическимъ канделябромъ. Множество пальмъ въ горшкахъ и висячія корзины съ тепличными цвѣтами придавали этой комнатѣ роскошный и комфортабельный видъ. По угламъ были разставлены глубокія вольтеровскія кресла изъ красной кожи. Пока у меня не было основаній быть недовольнымъ новымъ жилящемъ.
   Не успѣлъ я захлопнуть дверь и вступить на мягкій турецкцій коверъ, какъ послышался звукъ сдержанныхъ шаговъ и изъ-за драпировки въ концѣ вестибюля появился человѣкъ. Это былъ спокойный, пріятный малый, лѣтъ сорока пяти, съ живымъ, чисто выбритымъ лицомъ и начинающейся сѣдиной. Одѣтъ онъ былъ какъ полагается англійскому лакею.
   "Это Мильфордъ",-- подумалъ я.
   Я снялъ шляпу, такъ что свѣтъ упалъ на мое лицо:
   -- Есть письма?-- спросилъ я свободно.
   Я хорошо слѣдилъ за нимъ, пока говорилъ, стараясь уловить малѣйшій признакъ удивленія или иной знакъ, указывающій на то, что онъ замѣтилъ нѣчто необычайное въ моей наружности. Но онъ совершенно просто подошелъ к мнѣ и снялъ съ меня пальто и шляпу.
   -- Были письма съ послѣдней почтой, сэръ,-- я ихъ отнесъ въ кабинетъ.
   -- Спасибо,-- и я направился къ лѣстницѣ.
   -- Вамъ угодно сейчасъ брэнди и содовую, сэръ?-- спросилъ онъ.
   У меня не было ни малѣйшаго желанія пить брэнди, такъ какъ я слишкомъ много выпилъ въ "Миланѣ", но, повидимому, Норскоттъ имѣлъ обыкновеніе каждый вечеръ пить этотъ напитокъ, и я счелъ необходимымъ не измѣнять этой привычкѣ.:
   -- Хорошо, подайте наверхъ!..
   Я поднялся по широкой лѣстницѣ, покрытой такимъ же роскошнымъ ковромъ, какъ въ вестибюлѣ, прошелъ площадку и открылъ дверь въ комнату, отмѣченную Норскоттомъ, какъ мой кабинетъ. Выключатель находился внутри комнаты и, повернувъ его, я залилъ ея мягкимъ, обильнымъ свѣтомъ лампъ, скрытыхъ гдѣ-то за карнизомъ. Это была большая, богато меблированная комната. Каковы бы ни были недостатки Норскотта, нельзя сказать, что пренебреженіе своимъ комфортомъ относилось къ ихъ числу. Начиная съ рѣзныхъ дубовыхъ книжныхъ полокъ и большихъ вольтеровскихъ креселъ и кончая двумя-тремя маленькими кабинетными лампами, стоящими на разныхъ столахъ,-- здѣсь было все, чего можетъ требовать роскошь и придумать находчивый умъ человѣка.
   Послышался стукъ въ дверь, и вошелъ Мильфордъ съ подносомъ, на которомъ стояли графинъ, сифонъ и стаканъ. Онъ поставилъ подносъ на столикъ у камина и удалился такъ же безшумно, какъ вошелъ.
   Въ другомъ концѣ комнаты стояло красивое дубовое бюро, за которымъ Норскоттъ, вѣроятно, велъ свою дѣловую и личную корреспонденцію. Я подошелъ къ нему и сѣлъ.
   До сихъ поръ все шло поразительно гладко. Чувство дикой радости, вызванное новизной положенія, наполняло все мое существо. Мнѣ хотѣлось разразиться громкимъ смѣхомъ. Но мысль о томъ, что сейчасъ можетъ войти Мильфордъ, помѣшала мнѣ осуществить мое желаніе. Вынувъ записную книжку Норскотта и открывъ ее на той страницѣ, гдѣ были записаны неотложныя дѣла, я сталъ ее просматривать. Въ то же время моя лѣвая рука безсознательно играла серебрянымъ зеркальцемъ, стоявшимъ на краю стола.
   Едва слышный звукъ привлекъ мое вниманіе. Звукъ былъ такой слабый, что только мой чрезвычайно острый: слухъ могъ его уловить. Я взглянулъ въ зеркало, не дѣлая ни одного движенія.
   Длинная портьера, скрывающая нишу около камина, слегка отодвинулась въ сторону. Всѣ мускулы мои напряглись, пока я слѣдилъ за происходящимъ, и сердце билось сильно и быстро.
   Вдругъ, къ моему великому удивленію въ комнату безшумно вошла молодая дѣвушка. Она была блѣдна. Спущенныя поля шляпы наполовину скрывали ея лицо, но даже въ зеркалѣ я могъ замѣтить, что она поразительно хороша. Она на мигъ остановилась, а затѣмъ очень осторожно вынула изъ-подъ длиннаго плаща маленькій револьверъ и прицѣлилась мнѣ прямо въ затылокъ.
  

ГЛАВА IV.

   Я, очевидно, упалъ въ тотъ самый моментъ, когда она выстрѣлила. Звука не послѣдовало, но я почувствовалъ колебаніе воздуха отъ сильнаго взрыва. Пуля вошла въ доску бюро, какъ разъ на той линіи, гдѣ секунду назадъ находилась моя голова.
   Это было продѣлано весьма ловко, но я совсѣмъ не жаждалъ повторенія. Въ мигъ я перебѣжалъ комнату и схватилъ дѣвушку за руку. Она и не пыталась сопротивляться. Она выронила револьверъ, какъ только я до нея дотронулся, и стояла предо мной съ широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Свободной рукой я поднялъ оружіе: это былъ воздушный пистолетъ, которымъ можно на разстояніи двадцати ярдовъ убить человѣка. Пистолетъ я положилъ въ карманъ и выпустивъ руку дѣвушки, отошелъ на нѣсколько шаговъ.
   -- Не угодно ли присѣсть?-- сказалъ я любезно.
   На мое предложеніе она реагировала совершенно неожиданно: съ тихимъ стономъ закрыла руками лицо и, покачнувшись, мягко упала на полъ.
   "Вотъ это ужъ скверная исторія",-- подумалъ я.
   Все же я не могъ ее такъ оставить, нагнулся, поднялъ, и на рукахъ отнесъ на диванъ.
   До сихъ поръ дѣйствіе разыгрывалось такъ быстро, что у меня не было времени на размышленіе. Но тутъ вдругъ мнѣ пришло въ голову, что лучше запереть дверь, на тотъ случай, если Мильфордъ или кто другой изъ прислуги услышали выстрѣлъ. Я подошелъ къ двери, повернулъ ключъ въ замочной скважинѣ и вернулся къ тому мѣсту, гдѣ лежала моя нежданная гостья.
   Первое впечатлѣніе отъ нея въ зеркалѣ было не совсѣмъ точно. Большая разница существуетъ между миловидностью и красотой, а дѣвушка, лежавшая на диванѣ, была прекрасна, какъ греческая статуя.
   Мой жизненный опытъ былъ достаточно разнообразенъ, но данное положеніе казалось изъ ряду вонъ выходящимъ. Я рѣшилъ, что, прежде всего, нужно привести дѣвушку въ сознаніе.
   Наливъ немного бренди въ стаканъ, я приподнялъ ее и влилъ нѣсколько капель сквозь ея сжатые зубы. Крѣпкій напитокъ оказалъ почти мгновенное дѣйствіе. Легкая краска появилась у нея на лицѣ и, глубоко вздохнувъ, она открыла глаза.
   Когда она увидѣла, что я ее поддерживаю, она сильно вздрогнула и откинулась назадъ на диванъ. Нельзя сказать, чтобы это было особенно лестно для меня, но я рѣшилъ не обращать вниманія.
   -- Надѣюсь, вамъ теперь лучше?-- спросилъ я съ ободряющей улыбкой.
   Въ отвѣтъ она взглянула на меня съ такой ненавистью и презрѣніемъ, что я инстинктивно всталъ съ дивана.
   -- Ну,-- сказала она,-- что же вы не звоните и не передаете меня полиціи?
   Она говорила низкимъ, страстнымъ голосомъ, съ легкимъ иностраннымъ акцентомъ.
   Я посмотрѣлъ въ упоръ въ ея возмущенные глаза.
   -- Я принципіально противъ полиціи. Кромѣ того, я не знаю, что ей тутъ дѣлать. Въ концѣ концовъ, вы только испортили бюро!
   Не успѣла она отвѣтить, какъ послышались шаги на площадкѣ, а затѣмъ кто-то тихо постучалъ въ дверь.
   -- Кто тамъ?!-- вскрикнулъ я.
   Изъ-за дверей раздался извиняющійся голосъ Мильфорда.
   -- Это я, сэръ. Мнѣ послышалось, что въ вашей комнатѣ что-то упало. Я пришелъ посмотрѣть, не могу ли быть полезенъ.ъ
   Сперва я колебался, затѣмъ подошелъ къ двери; открылъ ее такъ, чтобы онъ не могъ видѣть происходящаго въ комнатѣ.
   -- Спасибо, Мильфордъ, это пустяки. Я чистилъ воздушный пистолетъ, курокъ неожиданно спустился, попорчена доска бюро. Вы посмотрите ее завтра утромъ Кстати, былъ здѣсь кто-нибудь въ мое отсутствіе?
   -- Никакъ нѣтъ, сэръ.
   -- Возможно, что я выйду опустить письмо,-- прибавилъ я,-- такъ что, если вы услышите шаги, не подумайте, что это грабитель. Спокойной ночи.
   -- Спокойной ночи, сэръ.
   Я прикрылъ дверь, прислушался къ тому, какъ удаляются шаги моего вѣрнаго слуги, затѣмъ закрылъ дверь на ключъ и вернулся къ посѣтительницѣ.
   -- Можетъ бытъ, вы отдадите мнѣ американскій ключъ, пока вы не забыли?
   Она вскочила и посмотрѣла на меня, какъ прекрае ный, затравленный звѣрь. Плащъ упалъ съ ея плеч и выступили изящныя точенныя формы, обрисованныя обтянутымъ чернымъ платьемъ. Къ кушаку былъ при стегнутъ кожаный мѣшочекъ. Она вынула изъ него ключъ и, ни слова не говоря, швырнула его на диванъ.
   -- Благодарю васъ. И, если это не нескромный вопросъ, позвольте васъ спросить, почему вамъ такъ хотѣлось меня застрѣлить?
   Она бросила на меня взглядъ, въ которомъ было и отвращеніе, и удивленіе.
   -- Вы притворяетесь, что ничего не знаете?-- спросила она презрительно.
   Я покачалъ головой.
   -- Клянусь честью, не имѣю ни малѣйшаго понятія.-- Ея губы очаровательно дрогнули, и она встала во весь ростъ.
   -- Я Мерчіа Солано,-- сказала она.
   Я поклонился.
   -- Прелестное имя, но при данныхъ обстоятельствахъ неумѣстное {Mercia по-испански означаетъ милосердіе.}.
   -- А вы умѣете шутить!-- крикнула она съ горечью.-- Васъ правильно назвали сатиромъ изъ Кулебры.
   -- Вотъ какъ!-- сказалъ я.-- Вы меня смущаете. Я и не думалъ, что люди могутъ такъ льстить. Но что же я сдѣлалъ, чтобъ вызвать къ себѣ столько вниманія?
   -- Что вы сдѣлали?!-- Ея руки судорожно сжались, а грудь высоко поднималась и опускалась отъ возмущенія.-- Вы спрашиваете, что сдѣлали вы, когда трава еще не успѣла покрыть могилу моего отца?!
   Закрывъ лицо руками, она зарыдала.
   Долженъ сказать, что въ эту минуту я почувствовалъ себя невѣроятнымъ грубіяномъ и отъ всей души проклиналъ Норскотта.
   -- Вы можете вѣрить мнѣ или нѣтъ, какъ вамъ угодно,-- сказалъ я,-- но я такъ же причастенъ къ смерти вашего отца, какъ вы сами.
   Она перестала плакать и, открывъ лицо, дико на меня посмотрѣла.
   -- О!.. Какъ вы можете такъ говорить? Зачѣмъ вы лжете? Вѣдь я стояла около него, когда его застрѣлили. Посмотрите!..
   Она отвернула рукавъ и обнажила руку почти до плеча, указавъ на глубокій шрамъ, рѣзко выдѣлявшійся на ея бѣломъ тѣлѣ.
   -- Вотъ слѣдъ отъ вашихъ пуль, а вы еще осмѣливаетесь лгать мнѣ въ глаза. Кто же вы, человѣкъ или дьяволъ?!..
   Она снова, упала на диванъ въ порывѣ отчаяннаго горя.
   -- Взгляните на меня,-- сказалъ я ей серьезно.
   Она подняла голову.
   -- Похожъ ли я на человѣка, который лжетъ? проговорилъ я рѣзко.-- Клянусь именемъ моей матери --и всего, что мнѣ дорого, что я ни въ коемъ случаѣ и виновенъ въ смерти вашего отца. Въ данный моментъ я вамъ ничего больше сказать не могу. Но, положа руку на сердце, могу васъ увѣрить, что это -- сущая правда
   Крайне серьезный тонъ моихъ словъ, повидимому оказалъ свое дѣйствіе. Въ ея глазахъ, устремленныя на меня, показалась тѣнь сомнѣнія.
   -- Я... я тогда не понимаю,-- сказала она слабымъ голосомъ,-- Гуарецъ...-- и голосъ ея оборвался.
   Меня осѣнила мысль, что Гуарецъ -- джентльменъ о которомъ не мѣшаетъ знать болѣе подробно. Но дѣвушка упрямо стиснула губы и не хотѣла продолжать начатой фразы.
   Мнѣ стало обидно. Но вести допросъ дальше я и могъ, не измѣнивъ слову, данному Норскотту. Да и без того меня мучила совѣсть, что я не совсѣмъ точно исполняю свои обязанности.
   -- Хорошо,-- сказалъ я. пожавъ плечами.-- Пусть будетъ такъ. Вы можете спокойно покинуть этотъ домъ, когда вамъ заблагоразсудится. Кстати,-- добавилъ я вынувъ пистолетъ изъ кармана и протягивая ей его, разъ вы отдали мнѣ ключъ, я считаю долгомъ возвратить вамъ вашу собственность.-- У васъ, вѣроятно имѣются еще заряды, но я довѣряюсь вашей чести...
   -- Честь?!..-- вырвалось у нея,-- это вы говори мнѣ о чести? Вы?!..
   Выводъ изъ ея словъ былъ настолько ясенъ, что не могъ оставить ихъ безъ отвѣта.
   -- Почему же нѣтъ?-- спросилъ я.-- Я вамъ уже сказалъ, что я совершенно неповиненъ въ тѣхъ преступленіяхъ, которыя вы мнѣ приписываете.
   Я подошелъ къ дивану и взялъ ключъ.
   -- Вы, быть можетъ, скажете мнѣ, не гуляютъ ли еще такіе предметы по городу? Въ противномъ случа мнѣ придется заказать новый замокъ.
   Она покачала головой и продолжала смотрѣть и меня въ какомъ-то замѣшательствѣ,
   -- Не знаю,-- сказала она,-- виновны вы или нѣтъ, но все равно, никакая сила васъ не спасетъ!
   Это было восхитительно.
   -- Можетъ, быть, вы и правы,-- сказалъ я,-- но я все-таки позову завтра утромъ слесаря; возможно, что это дастъ мнѣ отсрочку.
   Я подошелъ къ двери, пріоткрылъ ее и сталъ прислушиваться, спитъ ли прислуга.
   -- Нѣтъ ни души,-- сказалъ я.-- Я сойду въ вестибюль и выпущу васъ.
   -- Хорошо!-- отвѣтила она устало.
   Я молилъ судьбу, чтобы не встрѣтить на большой лѣстницѣ никого изъ слугъ.
   Мы, дѣйствительно, безпрепятственно дошли до вестибюля, и мнѣ удалось осторожно открыть дверь настолько, чтобы выпустить мою посѣтительницу. Какъ только она вышла, я послѣдовалъ за ней, захлопнувъ за собой дверь.
   -- Я провожу васъ до перваго экипажа,-- сказалъ я небрежно.
   При свѣтѣ фонаря я замѣтилъ ужасъ въ ея глазахъ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ!-- прошептала она.-- Вы. должны вернуться, здѣсь опасно.
   -- Я совершенно согласенъ съ вами, что молодой дѣвушкѣ очень опасно гулять одной по Лондону въ такой поздній часъ,-- вотъ почему я и предлагаю вамъ найти экипажъ.
   Она судорожно схватила меня за руку.
   -- Я ничего не понимаю,-- сказала она жалобно.-- Это все совсѣмъ не похоже на то, чего я ждала. Только, пожалуйста, пожалуйста...
   Послышался стукъ колесъ и унылаго вида карета медленно подъѣхала къ намъ. Я далъ знакъ кучеру, и онъ остановился.
   -- Вотъ,-- сказалъ я нѣжно,-- это какъ разъ то, что намъ надо.
   Съ легкимъ вздохомъ облегченія выпустила она мою руку и нервно осмотрѣлась.
   Я пошелъ впередъ и всталъ около колесъ, какъ бы защищая ея платье отъ грязи. Она вошла въ карету, поблагодарила меня еле слышнымъ шопотомъ.
   -- Спокойной ночи,-- сказалъ я,-- протянувъ руку.-- Предоставляю вамъ одной сказать кучеру, куда васъ везти.
   Послѣдовало мгновенное молчаніе. Затѣмъ она торопливо нагнулась и вложила свою руку въ мою.
   -- Спокойной ночи!-- сказала она кротко.
   Я почувствовалъ легкое пожатіе ея пальчиковъ, тѣхъ самыхъ нѣжныхъ пальчиковъ, которые были такъ близки къ тому, чтобы оборвать мою многообѣщающую карьеру,-- и странное чувство удовлетворенія наполнило меня.
   Выпустивъ ея руку, я спустился обратно на тротуаръ. Кучеръ поднялъ верхъ, повернулъ лошадь, и экипажъ быстро покатилъ по направленію Оксфордстритъ.
   "На этомъ кончается первый урокъ!" Едва успѣлъ я это подумать, какъ вдругъ мое вниманіе было привлечено тѣмъ, что происходило на противоположной сторонѣ улицы. Какъ разъ противъ меня, за рѣшеткой парка, росла группа деревьевъ; и я могъ поклясться, что въ ихъ тѣни послышался какой-то скрытый шорохъ.
   Мои нервы были, видимо, сильно издерганы. Я быстро отскочилъ на открытое мѣсто, но сразу же взялъ себя въ руки. Вынувъ папироску, я спокойно закурилъ, затѣмъ ровнымъ шагомъ поднялся по лѣстницѣ, держа ключъ въ рукахъ, и вошелъ въ домъ. Все это время у меня было отвратительное предчувствіе, что пуля можетъ попасть мнѣ въ спину. Но, какъ большинство предчувствій, оно не оправдалось. Все же, я съ большимъ облегченіемъ закрылъ, наконецъ, дверь и задвинулъ всѣ болты.
   Дойдя до своего кабинета, я первымъ дѣломъ приготовилъ себѣ крѣпкую смѣсь брэнди и содовой. Я чувствовалъ въ ней сильную потребность.
   "Если такъ будетъ продолжаться всѣ три недѣли,-- подумалъ я,-- кончится тѣмъ, что я стану настоящимъ алкоголикомъ".
   Но свойственное мнѣ хорошее настроеніе духа мало-по-малу возвращалось. Въ концѣ концовъ, я все еще былъ живъ, и обстоятельства складывались, внѣ всякаго ожиданія, самымъ благопріятнымъ для меня образомъ.
   Норскоттъ былъ честенъ, когда говорилъ, что найдется мало охотниковъ принять его предложеніе. Всѣ мои приключенія за этотъ вечеръ были только началомъ всего того, что мнѣ предстояло впереди,-- а при этихъ условіяхъ мои шансы на жизнь стояли не очень-то высоко. Если бы Мерчіа была мужчиной, я, по всей вѣроятности, перешелъ бы уже въ царство тѣней.
   Кто она такая и каковы ея отношенія съ Норскоттомъ? Ясно, что этотъ негодяй былъ отвѣтствененъ за смерть ея отца, но остальныя обстоятельства этой трагедіи оставались для меня тайной. Они должны быть достаточно печальны, если довели молодую дѣвушку до такого отчаяннаго шага. Впрочемъ, весьма возможно, что она только слѣпое орудіе въ чужихъ рукахъ.
   Какъ бы то ни было, я нисколько не скрывалъ отъ себя, что жажду встрѣтить ее еще разъ. Ея прекрасное лицо ярко врѣзалось мнѣ въ память, и до сихъ: поръ меня не покинуло еще волненіе, пережитое отъ прикосновенія ея руки.
   Размышляя такимъ образомъ, я вдругъ почувствовалъ, что меня сильно клонитъ ко сну.
   Я всталъ, смѣясь и сладко зѣвая, выключилъ свѣтъ и вошелъ въ спальню.
   Это была огромная комната, даже больше гостиной. Роскошная кровать съ четырьмя колоннами вполнѣ соотвѣтствовала ея размѣрамъ. Я прошелся по комнатѣ, чтобы убѣдиться, что въ ней больше ни прекрасныхъ молодыхъ дѣвушекъ, ни другого рода посѣтителей, ожидающихъ меня. Затѣмъ тщательно заперъ дверь на ключъ, раздѣлся я влѣзъ въ шелковую пижаму Норскотта, приготовленную преданнымъ Мильфордомъ.
   Передъ тѣмъ, какъ лечь спать, я, словно по вдохновенію, подошелъ къ окну и осторожно посмотрѣлъ сквозь отверстіе венеціанской шторы. Какъ разъ въ этотъ моментъ изъ тѣни деревьевъ вышла темная мужская фигура и быстро пошла по улицѣ.
   Я легъ въ крвать и потушилъ свѣтъ.
   "Не сеньеръ ли это Гуарецъ?" -- подумалъ я.
   Пять минутъ спустя я спалъ мертвымъ сномъ.
  

ГЛАВА V.

   Несмотря на большое количество брэнди, выпитое наканунѣ вечеромъ, на слѣдующее утро я чувствовалъ себя превосходно. Первое, на что я обратилъ вниманіе, былъ балдахинъ моей кровати. Я долго, со смутнымъ удивленіемъ, всматривался въ него, не понимая, какъ я могъ сюда попасть. И вдругъ всѣ событія вчерашняго вечера съ быстротой молніи воскресли въ моей памяти. Я сообразилъ, что нахожусь въ комнатѣ Норскотта и что кто-то слабо, но настойчиво стучитъ въ дверь.
   Соскочивъ съ кровати, я сунулъ ноги въ туфли, перебѣжалъ комнату и отперъ дверь. Я ожидалъ увидѣть Мильфорда, но вмѣсто него столкнулся съ хорошенькой дѣвушкой въ опрятномъ ситцевомъ платьѣ и бѣлой наколкѣ. Въ рукахъ она держала подносъ, на которомъ былъ чай и нѣсколько писемъ.
   -- Войдите,-- сказалъ я, замѣтивъ ея замѣшательство. Сбросивъ туфли, я залѣзъ обратно въ постель.
   Она подошла и поставила подносъ на столикъ около меня.
   -- Сегодня я принесла вамъ чай, сэръ. Мистеръ Мильфордъ плохо себя чувствуетъ.
   -- Мнѣ очень жаль. Что съ нимъ? Вчера вечеромъ онъ былъ совсѣмъ здоровъ.
   Она покачала головой.
   -- Но знаю, сэръ, но ему, кажется, очень плохо.
   -- Онъ сильно страдаетъ?-- спросилъ я.
   -- Да, сэръ, онъ, кажется, очень мучается.
   -- Въ такомъ случаѣ пошлите немедленно за врачемъ,-- сказалъ я, наливая себѣ чай.
   Это было ужасно досадно. Я, конечно, не хотѣлъ лишиться услугъ единственнаго человѣка, которому, согласно словамъ Норскотта, могъ вполнѣ довѣряться.
   -- Не послать ли мнѣ за докторомъ Ричи?-- спросила горничная.
   Я кивнулъ головой въ знакъ согласія.
   -- Попросите его притти какъ можно скорѣе. Послѣ завтрака я самъ навѣщу Мильфорда.
   Дѣвушка ушла, а я усѣлся въ кровати и сталъ разсматривать лежащую на подносѣ груду писемъ. Большинство изъ нихъ было, очевидно, дѣлового характера.
   Но одно письмо, съ гербомъ на конвертѣ, показалось мнѣ болѣе важнымъ. Я его вскрылъ.

105, Бельгравсквэръ, Ю-З.

"Дорогой Норскоттъ,

   "Вчера у меня былъ разговоръ съ Рездэломъ, и, сколько я могъ понять, дѣло налажено. Рездэлъ предлагаетъ открыть "Общество" въ первыхъ числахъ октября. Имѣются два вопроса, по которымъ мнѣ хотѣлось бы съ вами поговорить, и въ среду вечеромъ намъ это удастся.
   "Между прочимъ, я послушался вашего совѣта и купилъ "Чайку". Мортонъ запросилъ за нее дьявольскую цѣну, но удовлетворился задаткомъ. Ему придется подождать остальныхъ денегъ, пока не откроется "Общество".

Искренно вашъ
Сангеттъ".

   Дойдя до размашистой подписи, я свистнулъ. Несмотря на мое малое знакомство съ Англіей, весьма нелестная репутація Сангетта была мнѣ извѣстна.
   Я порылся въ записной книжкѣ Норскотта, гдѣ были записаны его дѣла на среду. Тамъ я нашелъ двѣ или три замѣтки относительно утреннихъ и послѣобѣденныхъ свиданій, и кончикомъ карандаша нацарапанное: "Балъ у Сангетта".
   "Я, конечно, тамъ буду",-- подумалъ я удовлетворенно.
   Новость о предполагаемомъ "Обществѣ" Норскотта и Сангетта была весьма интересна. Какъ коммерческое предпріятіе, оно представляло собой нѣчто необыкновенное. Если вѣрить слухамъ, Сангеттъ былъ самымъ отъявленнымъ мошенникомъ, какого только могла дать англійская аристократія; поскольку я зналъ Норскотта, мнѣ было ясно, что онъ не страдалъ отъ избытка щепетильности. Вообще, предстоящій вечеръ у Сангетта обѣщалъ быть занятнымъ.
   Я всталъ, не спѣша, очень довольный собой. Въ солнечныхъ лучахъ, вливающихся въ открытое окно, мои приключенія показались мнѣ болѣе веселыми и увлекательными, чѣмъ наканунѣ вечеромъ.
   Съ большимъ наслажденімъ дѣлалъ я медленно свой туалетъ, курилъ папироску и радовался каждой мелочи отъ всей души. Затѣмъ спокойно спустился но лѣстницѣ въ столовую.
   Я только что усѣлся за столъ, когда безшумно вошла дѣвушка, неся нѣсколько блюдъ и душистое кофе.
   -- Докторъ Ричи придетъ, какъ только освободится, сэръ,-- сказала она,
   -- Прекрасно, я зайду къ Мильфорду тотчасъ же послѣ завтрака.
   Когда я вошелъ къ Мильфорду, онъ сидѣлъ, опираясь на подушку. Ему, повидимому, было тяжело дышать. Его лицо, нездороваго сѣраго цвѣта, было покрыто испариной.
   -- Здравствуйте, Мильфордъ,-- сказалъ я,-- что это вы съ собой сдѣлали?
   -- Не знаю, сэръ. Я почувствовалъ себя какъ-то странно вчера вечеромъ, а сегодня утромъ проснулся въ такомъ состояніи.
   Я пощупалъ его пульсъ,-- чрезвычайно слабый и неровный.
   -- Докторъ Ричи сейчасъ придетъ къ вамъ. Не думаю, чтобы это было очень серьезно. Можетъ быть, вы съѣли что-нибудь, что могло вамъ повредить?
   -- Нѣтъ, сэръ, я обѣдалъ дома, а затѣмъ выпилъ свою обычную кружку пива въ пивной "Гранвиль", за угломъ, Я не думаю, чтобъ это могло-быть...
   Внезапный приступъ боли, исказившій его лицо, не далъ ему докончить.
   -- Вы должны лежать совершенно спокойно,-- сказалъ я ласково,-- и ни о чемъ не думать. Мы можемъ прекрасно обойтись безъ васъ. Если нужно, я возьму кого-нибудь на помощь. Вамъ только объ одномъ нужно думать, какъ бы скорѣй поправиться.
   Онъ взглянулъ на меня, и выраженіе благодарности озарило его страдающее лицо.
   Въ это время у входной двери раздался звонокъ.
   -- Я думаю, это Ричи,-- сказалъ я.-- Теперь мы узнаемъ, что у васъ за болѣзнь.
   Но горничная доложила не о докторѣ.
   -- Мистеръ Фернивеллъ васъ спрашиваетъ,-- сэръ,-- сказала она.-- Я его попросила въ столовую.
   Въ первый моментъ я не могъ сообразить, кто это. Потомъ вдругъ вспомнилъ, что Морицъ Фернивеллъ -- двоюродный братъ Норскотта, преданность котораго была на подозрѣніи у моего двойника.
   Предстоящій разговоръ внушалъ мнѣ нѣкоторое опасеніе. Трудно было всетаки вполнѣ положиться на мое сходство съ Норскоттомъ, хотя до сихъ поръ оно меня удивительно вывозило. Морицъ Фернивеллъ былъ единственнымъ человѣкомъ, кромѣ Мильфорда, который могъ замѣтить малѣйшій оттѣнокъ различія. Но все это только придавало особую остроту моему положенію, и я вошелъ въ столовую съ нѣкоторымъ волненіемъ. Съ перваго взгляда я почувствовалъ антипатію къ Морицу. Это былъ высокій, лощеный и манерный молодой человѣкъ съ черными, тщательно расчесанными на проборъ, прилизанными волосами.
   -- Здравствуйте,-- сказалъ онъ протяжно,-- вы необычно рано встали сегодня. Что случилось?
   -- Мильфордъ нездоровъ,-- сказалъ я рѣзко.
   -- Что съ нимъ?-- спросилъ онъ.
   -- Не знаю. Я сейчасъ послалъ за Ричи.
   Онъ пожалъ плечами.
   -- Вы великолѣпны! Вызвать спеціалиста изъ Гарлетстритъ {Улица, гдѣ проживаютъ наиболѣе преуспевающіе англійскіе врачи, практикующіе только среди богачей.} для простого лакея,-- это немного черезчуръ! Я позвалъ бы кого-нибудь подешевле.
   -- Я въ этомъ не сомнѣваюсь,-- сказалъ я.
   Онъ почувствовалъ въ моемъ голосѣ недружелюбную нотку и перемѣнилъ тонъ.
   -- Я пошутилъ,-- сказалъ онъ мягче.-- Мнѣ жаль бѣднаго малаго. Да и для васъ это большая непріятность.
   У меня явилось сильное желаніе поколотить его, и только слово, данное Норскотту, остановило меня.
   -- Да, это большая непріятность,-- повторилъ я.-- Хотите сигару?
   Онъ взялъ сигару изъ коро ловой.
   -- Не знаю.
   Мне очень хотелось выругаться, но я сдержался.
   -- Я его друг, -- постарался я объяснить ей. -- Сегодня я послал ему телеграмму, в которой предупредил о моем приходе. Он ее получил?
   -- Телеграмма то пришла, и я положила ее ему на зеркало, но он со вчерашнего дня не приходил домой.
   -- Это очень неприятно -- заметил я... -- Можно мне зайти к нему в комнату -- написать записку?
   Старая дева открыла дверь, и я вошел в комнату Билли. Сев за письменный столик, я написал следующее:

"Дорогой Билли!

   Если вы еще не договорились с Мансуэллами, прервите переговоры немедленно: у меня имеется для вас нечто более подходящее. Не могу вам объяснить сейчас в чем дело, но речь идет о крупной сумме, и вы мне очень нужны, Билли!
   Приходите ко мне, как только прочитаете эту записку: я живу 46-а, Парк-Лэйн, в телефонной книжке отмечен под именем Стюарта Норскотта. Если хотите, можете мне раньше позвонить, но вызовите не меня, а Норскотта, и также поступайте, когда придете в дом. Ни в коем случае не называйте моего имени, спрашивайте только мистера Норскотта. Это -- звучит таинственно, но я все объясню при свидании. Не подведите меня, Билли!

Джон Бертон."

  
   Я вложил лист в конверт и старательно заклеил его. Потом вынул из кармана пригоршню монет, отсчитал из них пять шиллингов и повернулся к хозяйке.
   -- Позвольте предложить это вам, за причиненное мною беспокойство.
   -- Наоборот, это для меня удовольствие, -- пробормотала она, жадно схватив деньги.
   -- В таком случае, передайте, пожалуйста, это письмо мистеру Логану, как только он вернется! -- прибавил я, вкладывая письмо за зеркало, рядом с телеграммой.
   -- Можете на меня положиться, сэр! -- заверила она. -- Мне очень жаль, сэр, что его нет дома.
   Она открыла дверь, и стояла на ступеньках лестницы, пока я не уехал.
   Я приказал кучеру везти меня в "Кафе-Рояль", где просидел до вечера: мне не хотелось возвращаться в Парк-Лэйн.
   Когда я поднялся по лестнице домой, мальчик-телеграфист подъехал на велосипеде и соскочил у подъезда. Поднявшись по ступенькам, он вынул из сумки телеграмму.
   -- Это для меня? -- спросил я. -- Для Стюарта Норскотта?
   -- Да, сэр!
   Я взял телеграмму, распечатал и, при свете фонаря, прочитал несколько слов из которых она состояла: "Немедленно избавьтесь от вашего нового лакея".
   В первую минуту я удивился, потом весело рассмеялся.
   -- Спасибо! -- сказал я мальчику, протягивая ему монету. -- Ответа не будет!
  

8.[*]

   [*] - В тексте книги 9 глава отсутствует, вероятно опечатка (прим. Spellcheck)
  
   Я очень люблю неожиданности, но, -- как говорил мой старый приятель Джек Костелло, -- иногда проклинаешь обилие хороших вещей.
   Я вошел в дом с телеграммой в руках и закрыл за собой дверь. Вестибюль был освещен и я еще раз прочел текст телеграммы "Немедленно избавьтесь от вашего нового лакея".
   Признаться, эта телеграмма вызвала во мне чувство некоторой досады, и вместе с тем забавляла меня...
   Если это предупреждение правильно, и мой новый лакей действительно прятался с кинжалом в фалдах своего фрака, то кто же, черт возьми, мог обо мне так беспокоиться?
   Мне пришло в голову, что это мог быть только тот, кто знал о событиях этого утра. И, пожалуй, Мориц был единственным человеком, удовлетворявшим этому требованию, но я не мог себе представить, чтобы Мориц так любезно вмешался в мою жизнь.
   Как бы то ни было, у меня оставался только один выход: немедленно поговорить с новым лакеем и попытаться выяснить, что он за человек...
   Подойдя к камину, я позвонил.
   Что касается быстроты исполнения, Фрэнсис был безукоризнен: не прошло и полминуты, как он вошел и почтительно поклонился.
   Я посмотрел на него в упор: это был высокий, худощавый мужчина лет тридцати с небольшим, с густыми черными волосами и темным цветом лица.
   -- Итак, Фрэнсис, вы уже приступили к своим новым обязанностям! -- заметил я.
   Он снова поклонился.
   -- Так точно, сэр! Меня привел сюда мистер Сигрэв около трех часов дня, он отдал вашу карточку горничной.
   -- Хорошо, -- сказал я, -- я иду спать и мне пока ничего не нужно, кроме горячей воды. Вы придете завтра в восемь часов.
   Я дал ему свою шляпу и палку, взял письма со стола и медленно поднялся по лестнице на второй этаж. На верхней площадке я нарочно уронил одно из писем и повернулся, чтобы его поднять.
   Этот ловкий маневр оказался для меня совершенно бесполезным: Фрэнсис стоял спиной ко мне у вешалки, в другом конце вестибюля, по-видимому, убирая мою палку.
   Когда я вошел в свою комнату, я невольно вспомнил все, что было накануне вечером и подошел к нише. Разумеется, я был уверен, что ничего не найду, но все же в глубине души, я лелеял смутную надежду, что снова увижу там Мерчиа с пистолетом в руке, с грустной и несколько презрительной улыбкой на очаровательном лице. Ради этого я, кажется, согласился бы получить еще одну пулю, но... когда я отдернул портьеру, ниша была пуста, нелепо пуста!
   Разочарованный, я уселся в кресло и, с чувством некоторой досады, начал читать письма Норскотта. Их содержание не представляло никакого интереса.
   Просматривая последнее письмо, я услышал, как Фрэнсис вошел в спальню: он пробыл там несколько минут, приготавливая все для меня к ночи, потом тихонько постучал в дверь гостиной и открыл ее.
   -- Комната готова, сэр!
   -- Спасибо, Фрэнсис, -- ответил я, -- спокойной ночи.
   -- Спокойной ночи, сэр!
   Поклонившись, он вышел из комнаты, прошел через спальню и закрыл за собой дверь.
   Я подождал, пока он спустился вниз, и затем решил предпринять кое-какие шаги, чтобы обезопасить себя. Хотя я и думал, что телеграмма била ложную тревогу, все же не мешало принять некоторые меры предосторожности.
   Закурив трубку, я начал тщательный осмотр спальни и гостиной. Обе комнаты были в полном порядке и, насколько я мог судить, никто без помощи динамита или поддельного ключа, не мог проникнуть в мою комнату.
   Однако, для большей уверенности, я собрал все железные предметы и сложил их двумя грудами у дверей, оставив для себя на всякий случай кочергу.
   Теперь при входе в комнату какого-нибудь неожиданного посетителя, мог создаться музыкальный аккомпанемент, от которого я бы немедленно проснулся, тем более, что я спал очень чутко.
   Затем я разделся и лег в кровать. Кочергу я поставил у изголовья, чтобы иметь ее под рукой. Осмотрев все кругом еще раз, я потушил свет, закрыл глаза и, очевидно, моментально уснул. Во всяком случае, я не помню, что было после того, как я с чувством удовлетворения нащупал ручку кочерги...
   Неожиданно раздалось слабое звяканье железных предметов, и в тот же миг я вскочил и сел в кровати. Сон слетел с меня, как только в комнате стало тревожно.
   Вокруг была абсолютная тьма, но моя рука инстинктивно потянулась к выключателю. В таком положении я оставался несколько секунд: сердце билось быстро и напряженно, но мне кажется, я не чувствовал никакого страха.
   Затем я услышал, как тихо закрылась дверь, и еле слышные шаги стали приближаться ко мне. Стараясь не произвести никакого шума, я свободной рукой схватил кочергу и повернулся лицом к двери, после чего без колебаний повернул выключатель.
   Я имел в виду, как только зажжется свет, запустить в неизвестного посетителя кочергой или же броситься на него и ударить его по голове, не давая ему времени защищаться. Все зависело от того, было у него оружие или нет.
   Однако, ни то, ни другое намерение не было мною выполнено: выключатель с треском повернулся, но свет не зажегся, и вокруг оставалась та же тьма...
   На миг я остолбенел от неожиданности, почувствовав опасность своего положения, но уже в следующее мгновение отскочил в сторону от кровати. Это было как раз вовремя: что-то ударилось в подушку с ужасным свистом, и вся кровать пришла в движение.
   Удивительно, какую невероятную энергию вызывает опасность!..
   Ни одна кошка в мире не могла бы двигаться в темноте так тихо и отскочить назад с большей ловкостью, чем это сделал я!
   Стена находилась от меня на расстоянии нескольких шагов, и я натолкнулся на нее с такой силой, что у меня перехватило дыхание. С испуганно бьющимся сердцем, я замер у стены, продолжая держать кочергу в правой руке. Положение было не из завидных, и меня утешало только то, что мой противник, потерпев неудачу при первом нападении, находится не в лучшем положении.
   Стоя у стены, я напряженно вслушивался, стараясь разглядеть что-нибудь в окружающей меня темноте.
   После столь простого нападения на кровать, мой противник тоже замер и я слышал его учащенное дыхание. По-видимому, он не знал, где я, и выжидал, чтобы я ему чем-нибудь выдал себя.
   Мысль моя усиленно работала...
   Если бы я позвал на помощь, это решило бы мою участь, имея при себе оружие, он наверняка станет стрелять по направлению моего голоса, кроме того, мне очень хотелось покончить с этим делом без посторонней помощи.
   Лучше всего было бы очутиться позади него, поэтому я стал осторожно двигаться вдоль стенной панели, спиной к стене; на третьем шаге я натолкнулся на картину, которая покачнулась и неожиданно упала с гвоздя с оглушительным треском. В тот же миг я бросился на пол, ожидая выстрела, но вместо него я услышал звук приближающихся шагов.
   Я быстро соображал...
   Возможны были два выхода: или оставаться неподвижным, или броситься вперед и ударить наугад в темноте. Неизвестно, на что бы я решился, если бы моя рука неожиданно не дотронулась до угла картины, только что упавшей со стены.
   Никогда до этой минуты я не интересовался искусством, но сейчас я схватил картину с благодарностью человека, умирающего от голода и неожиданно нашедшего кусок хлеба! Переложив кочергу в левую руку, я бесшумно встал на ноги и прислушался: через секунду послышался шорох...
   В тот же миг я размахнулся изо всех сил правой рукой и бросил картину в сторону звука. Очевидно, она попала моему врагу в лицо, потому что вслед за ударом последовал ужасный вопль.
   Опустившись на четвереньки, я отполз на несколько шагов ближе к двери. Противник, по-видимому, услыхал меня, так как сделал быстрое движение в мою сторону и ударил в стену с такой силой, что штукатурка градом посыпалась на пол.
   На это я ответил также сильным ударом кочерги в воздух, что чуть не вывихнул себе плечо.
   Неизвестно, чем бы кончилась эта схватка, если бы не вмешалось одно неожиданное обстоятельство...
   В коридоре послышались торопливые шаги, дверь внезапно открылась, и в комнату проникла струя света. На пороге показалась высокая белая фигура, державшая в одной руке свечу, а в другой какую-то палку.
   В следующий момент мимо меня кто-то осторожно прошмыгнул и бросился на белую фигуру, после чего на площадке лестницы произошла отчаянная схватка...
   Свеча упала и потухла, и я услышал голос Мильфорда, зовущий на помощь. Бросившись вперед, я натолкнулся в темноте на мое музыкальное сооружение из железных предметов.
   Коридор был слабо освещен, и я разглядел два тела, схватившихся в жестокой борьбе.
   В тот момент, когда я подбежал, один из боровшихся был в полном измождении, а другой освободившись, стрелой бросился вниз по лестнице. Я кинулся вслед за ним и наверняка догнал бы его, но входная дверь не была заперта на ключ, и он открыл ее соскочив с лестницы прямо на тротуар.
   Из последних сил я швырнул ему вдогонку кочергу, но промахнулся. Он понесся по улице, как заяц, и мгновенно исчез за углом.
   Я вышел на улицу и поднял кочергу. Парк-Лейн был безлюден, только на противоположной стороне улицы сидела кошка и мирно почесывалась.
   В это время часы пробили три...
   Я не из тех, кто легко сдается, но я был в таком костюме, что не могло быть и речи о дальнейшем преследовании.
   Закрыв за собой дверь я повернулся и увидел в глубине вестибюля двух женщин: обе в ночных сорочках, они стояли прижавшись друг к другу и всхлипывали.
   -- Все обошлось хорошо, -- проговорил я, желая их утешить, -- никто не пострадал.
   Старшая из женщин, вероятно, кухарка, истерически зарыдала, а младшая -- горничная, что приносила мне утром чай, сказала:
   -- О, мистер Норскотт, мы думали, что вы уже убиты!
   На столе в вестибюле горели две свечи. Я взял одну из них и обратился к женщинам:
   -- Идите, оденьтесь и узнайте, что случилось с электричеством!
   Поднимаясь по лестнице, я услышал звуки голосов. Дойдя до площадки, я увидел Мильфорда, а рядом с ним женщину в костюме сестры милосердия.
   Заметив меня, Мильфорд вскрикнул и опустился на дубовую скамью, стоявшую позади него. Вся грудь его ночной рубашки была в крови.
   -- Вы ранены? -- взволнованно спросил я.
   Он отрицательно покачал головой.
   -- Нет, нет, сэр! Это от того человека: у него все лицо было окровавлено.
   Я обратился к сестре милосердия, которой необходимо было дать некоторые объяснения.
   -- Здесь произошло покушение на грабеж! -- сказал я. -- Вчера я нанял нового слугу и он, по-видимому, пришел с поддельной рекомендацией! Проснувшись я нашел его в своей комнате и, понятно, ударил его... До вас, вероятно, донесся шум?
   Сестра, оказавшаяся женщиной с большим самообладанием, кивнула головой.
   -- Мой пациент услышал шум, -- сказала она. -- Я пыталась удержать его в кровати, но он оттолкнул меня и раздетый понесся наверх. Единственно, что могла я сделать, это бежать за ним вслед и зажечь свечи.
   Я положил руку на плечо Мильфорда.
   -- Вы хороший слуга, Мильфорд, но отвратительный пациент! Вы должны немедленно лечь в постель!
   Он слабо улыбнулся, но ничего не ответил. Я помог ему встать на ноги дал ему опереться на мою руку и спустился с ним вместе с лестницы. Сестра следовала за нами. Мы дошли до нижнего этажа, когда электричество вновь загорелось, и в коридоре появилась горничная.
   -- Мы выяснили, что случилось с электричеством, сэр, -- сказала она, -- кто-то выключил ток!
   -- Ну, теперь все в порядке, -- заметил я. -- Вы можете идти спать: думаю, что больше вас беспокоить не будут!
   Я довел Мильфорда до кровати, уложил его и оставил на попечении сестры милосердия, а сам поднялся к себе.
   В комнате царил ужасный беспорядок на полу лежали железные предметы, разбитое стекло, куски рамы от картины, перевернутый стол.
   Я кое-как все убрал и стал с интересом разглядывать следы от двух неудачных ударов, направленных на меня моим противником. Мне трудно было с точностью установить, какое у него было оружие, но, очевидно, это было что-то вроде топора: подушка была рассечена пополам.
   Я лег на кровать, перевернул взорванную подушку и, оставив гореть свет, свернулся под одеялом, с приятным сознанием, что день прошел не без пользы. Несколько минут спустя я уже спал крепким сном.
   На другое утро Мильфорду не только не было хуже от ночного приключения, но напротив, я и приехавший к нему доктор, нашли моего рыцаря сидящим на кровати с большой чашкой молока в руках. Он с большим удовольствием ел булку и запивал ее молоком.
   -- Алло, Мильфорд! -- весело заметил я, -- это утешительно.
   Славный малый улыбнулся. -- Я сегодня чувствую себя гораздо лучше, сэр! Пожалуй, я уже могу встать и приняться за свою работу.
   -- Да он совсем молодцом! -- подтвердил и Ричи. -- Ему уже можно встать и, хотя работать в ближайшие два дня не советую, лечение можно считать законченным!
   После ухода доктора, я позвал горничную и велел ей передать Билли Логану, если он позвонит или приедет во время моего отсутствия, что я буду дома после обеда. Затем я отправился в Ганновер-сквер, к Сигрэву.
   Последний, очевидно, ждал моего прихода, потому что как только я вошел в контору, он бросился мне навстречу.
   -- Вы получили мою записку, мистер Норскотт? Если бы вы знали, в каком я отчаянии! -- бормотал он, извиваясь как ученая собака передо мной.
   -- О какой записке идет речь? недовольно спросил я. -- Я ничего не получал.
   -- Четверть часа тому назад, я послал вам записку с извинениями: произошла досадная ошибка! Оказывается, лорд Генри Трэгсток никогда не имел лакея с именем Френсис! Очевидно, когда я звонил лорду в дом, кто-то другой ответил за него... От имени фирмы я приношу вам самые искренние извинения! -- юлил передо мной Сингрэв.
   -- Черт возьми, что толку мне в ваших извинениях! -- сердито рявкнул я.
   -- Ах, мне ужасно неприятно это, уверяю вас, мистер Норскотт! Надеюсь, не было несчастных последствий...
   -- Несчастных последствий?! -- перебил я его. -- Да знаете ли вы, что этот человек не только хотел ограбить мой дом, но даже покушался на мою жизнь!
   С мистером Сигрэвом чуть не сделался удар после моих слов.
   -- Это ужасно, сэр, ужасно! -- завопил он. -- Если это станет известным, наша фирма перестанет существовать!
   Его откровенный эгоизм даже понравился мне, и я более миролюбиво произнес:
   -- Да, я не думаю, чтобы это принесло вам особую пользу! Но почему вы решили, что это станет известным?
   Луч надежды озарил его лицо.
   -- Я против гласности! -- продолжал я. -- Но вы должны быть впредь осторожны! -- прибавил я строгим голосом.
   -- О, конечно, конечно, мистер Норскотт! Я больше не буду довольствоваться рекомендацией по телефону.
   Очевидно, этот подлец имел своего сообщника в доме сэра Генри!
   -- Ну, с сэром Генри разбирайтесь сами, как знаете, а меня прошу оставить в покое! -- заявил я, собираясь уходить.
   Сигрэв провожал меня до порога конторы.
   По дороге домой, я вспоминал события предыдущей ночи, и мне было приятно от сознания, что один из интересующихся мною людей, имеет теперь на своем лице следы моего удара.
   Кто бы ни был этот Френсис, таинственный Гуарец или другой тип с подобными же намерениями, -- я был уверен, что узнал его! И дал я себе слово, что ни один иностранец с обезображенным носом не осмелится подойти ко мне на близкое расстояние...
   В послеобеденное время я сидел дома, надеясь, что Билли даст о себе знать, но пробило уже шесть часов, а он не приходил, не звонил по телефону.
   Огорченный напрасным ожиданием, я спустился по лестнице, чтобы узнать о здоровье Мильфорда.
   -- Я не могу понять одного, -- заметил я ему, -- как вы могли заболеть от кружки пива?
   -- Оно было отравлено!
   -- Вот как? -- удивился я. -- Но из чего вы это заключаете? -- спросил я, желая узнать от него больше подробностей по интересующему меня вопросу.
   Мильфорд нервно заерзал в кресле.
   -- Видите ли, сэр, я уверен, что мне в пиво всыпал что-то один человек, когда я отвернулся.
   -- Какой человек, где?
   -- Там, в баре, был один высокий малый вроде иностранца! Он начал со мной разговор, когда я туда пришел. Мне кажется, что это он и всыпал мне отраву в питье...
   Эта теория Мильфорда целиком совпадала с моими собственными подозрениями.
   -- Могли бы вы узнать его? -- спросил я.
   -- Конечно, сэр! Высокий малый с черными волосами, одно плечо у него выше другого... Мне он не понравился с первого же взгляда!
   Я только что собирался сказать, что хозяин бара, возможно, сумеет нам что-нибудь пояснить об этом человеке, как послышался стук, и вошла горничная.
   -- Простите, сэр, -- сказала она, -- мистер Симпсон пришел!
   Наступил затруднительный момент: я не имел никакого понятия о том, кто такой мистер Симпсон, но Мильфорд еще раз выручил меня:
   -- Я посылал за ним, сэр! Вы говорили, что хотите завтра проехать до Будфорда, если будет хорошая погода, вот я и вызвал его, что бы вы сказали ему, понадобиться ли вам автомобиль!
   Для меня это было большой новостью -- до сих пор я не знал, что принадлежу к числу собственников автомобилей.
   -- Очень хорошо, Мильфорд, -- проговорил я, поднимаясь. -- Я думаю, что буду сам управлять машиной, если будет приличная погода.
   Я поднялся по лестнице и застал мистера Симпсона в вестибюле. Это был маленький, бритый человечек, одетый в обычный костюм шоферов.
   Я быстро соображал.
   У меня не было большого опыта в шоферском деле, но в Буэнос-Айресе мне приходилось не раз управлять автомобилем.
   Если Билли придет вовремя, я хотел бы взять его с собой до Будфорда и высадить у первой гостиницы. В этом случае, Симпсон мог бы выдать нас одному из слуг Морица. Вот почему я решил сам править машиной.
   -- Вы мне не нужны, Симпсон, -- сказал я. -- Подайте автомобиль к половине одиннадцатого, и снабдите его достаточным количеством бензина. Я буду править сам!
   Шофер почтительно козырнул и вышел.
   Это посещение привело меня в прекрасное расположение духа: Имея в своем распоряжении автомобиль, я чувствовал себя значительно лучше подготовленным для визита в Будфорд. Я совершенно не доверял Морицу, а ведь автомобиль чертовски удобная вещь, если хочешь без предупреждения покинуть какое-нибудь место.
   Единственным темным пятном на моем горизонте было отсутствие Билли. Я начал уже опасаться, что он вошел в дело Мансуэллей. Но в надежде на лучшее я поднялся к себе наверх и начал не спеша одеваться, готовясь идти на бал к лорду Сангетт.
   К восьми часам я заказал себе легкий обед, во время которого дал несколько наставлений относительно Билли.
   -- Скажите ему, что я скоро вернусь обратно и могу оставить его у себя на ночь. Надеюсь, комната есть?
   -- О, да, сэр, -- ответила горничная. Нужно только приготовить постель.
   -- Сделайте это, и постарайтесь, чтобы он не ушел!
   Я подождал до половины одиннадцатого: Билли все еще не показывался. Тогда я надел шляпу и пальто, вызвал экипаж и приказал кучеру везти себя в Бельгрев-сквер.
   Дом Сангетта оказался большим особняком, окруженным парком, и занимавшим весь угол улицы. К входным дверям подъезжало множество машин и экипажей: тут же стоял полисмен, следя за порядком.
   Выйдя из экипажа, я поднялся по лестнице, покрытой ковром. Избавившись, при помощи ливрейных лакеев, от верхнего платья, я дошел до площадки где стоял камердинер, докладывавший о прибытии гостей. Он, очевидно, знал меня, так как тотчас же доложил торжественным голосом:
   -- Мистер Стюарт Норскотт!
   Лорд Сангетт, который вместе с пожилой седой дамой приветствовал каждого гостя, услышав мое имя, пошел мне навстречу.
   Это был высокий мужчина, лет сорока пяти, с тяжелым бритым лицом и жесткими голубыми глазами.
   -- Я рад, что вы пришли, Норскотт, -- шепнул он, пожимая мне руку. -- Вы получили мою записку? Я должен с вами переговорить, как только кончу эти глупости!
   -- Хорошо, -- ответил я. -- Где мы встретимся?
   -- Приходите ко мне в кабинет: я удеру от гостей в 11 часов, и вы меня там найдете.
   Поклонившись Сангетту, я вошел в зал для танцев, стараясь не показать вида, что я здесь впервые, и это очень забавляло меня.
   Зал был переполнен толпой, которая судорожно кружилась в каком-то танце. Я стоял в дверях, ослепленный ярким светом, блеском бриллиантов и красотой нарядов, мелькавших передо мною.
   Внезапно я почувствовал, что кто-то стоит у меня за спиной, желая войти. Я отошел в сторону, поднял глаза, и сердце мое забилось так сильно, словно собралось выпрыгнуть.
   Напротив меня, под руку с пожилым господином, лицо которого было мне очень знакомо, стояла Мерчиа Солано!
  

10.

   Я так обрадовался, увидев ее, что чуть не подошел к ней и не обнаружил нечаянно, что мы с нею знакомы. Но что-то в ее лице остановило меня...
   Она сильно побледнела, и я заметил, как задрожала ее рука, лежавшая на руке спутника. Смущенная, она смотрела на меня, и глаза ее выражали не то страдание, не то чувство облегчения.
   Через мгновение она уже прошла мимо меня, увлекаемая своим спутником, а в следующую минуту я услышал, что сзади кто-то произнес мое имя.
   Обернувшись, я очутился лицом к лицу с лордом Ламмерсфильдом, который накануне остановил меня в Парк-Лэйне.
   -- А, Норскотт! -- произнес он, кивая мне. -- Я как раз хотел узнать, приехали ли вы? Встретить кого-нибудь в этом людском потоке -- счастливая случайность!
   Он цинично улыбнулся.
   -- Если хотите, уделите мне десять минут для разговора о некоторых делах! -- прибавил он серьезно.
   -- Хорошо, -- ответил я и мы вышли на площадку, на которой толпилось множество людей.
   Затем мы прошли длинную галерею, на стенах которой висели фамильные портреты. Кабинет, в который ввел меня Ламмерсфильд, находился в конце галереи. Когда мы вошли в него, он был пуст.
   Первые же слова Ламмерсфильда сбили меня с толку.
   -- Стены лбом не прошибешь, Норскотт, заявил он спокойно. -- Денег у меня сейчас нет, и не имеется никакой возможности их достать!
   Пораженный этими словами, я едва не воскликнул: "Какие деньги?" Но вовремя удержался.
   -- Будем говорить откровенно, -- продолжал он добродушно, -- я в ваших руках: если вы меня прижмете, мне придется продать Кренлэй и отказаться от политики! Британцы могут простить своим политическим вождям все, кроме банкротства! Последнее считается даже большим преступлением, особенно, если это результат неудачной игры на скачках... Если вы согласны подождать, то я уплачу вам при первой возможности, а с другой стороны, если меня и впредь будет преследовать неудача, то Кренлэй, вероятно, пойдет прахом, и вы ничего не получите!
   Мне удалось настолько овладеть собой, что я мог, наконец, понять положение. Было ясно, что Норскотт одолжил деньги лорду Ламмерсфильду, и это была, очевидно, крупная сумма! Кроме того, из слов Ламмерсфильда было понятно, что срок платежа приближается.
   Разумеется, я не имел понятия о том, что хотел Норскотт, но нет ничего приятнее, как быть великодушным за чужой счет, и я решил использовать данный случай.
   Ламмерсфильд, между прочим, продолжал:
   -- Я сейчас живу только на пять тысяч в год, которые я получаю от министерства внутренних дел. Если я выдержу до следующего года, то мои дела немного поправятся. Весной я получу деньги по страховой премии, кроме того, у меня есть пара годовалых скакунов по Брензелее, на которые Мориц очень надеется! Но их все-таки нельзя считать верным обеспечением...
   Я засмеялся.
   Мне хотелось взглянуть бы на какого-нибудь среднего либерала-выборщика, который бы сейчас послушал своего уважаемого вождя. Воображаю, какое интересное зрелище представило бы его лицо!
   -- Знаете, -- сказал я, стряхивая пепел с кончика папиросы, -- меня это обеспечение вполне удовлетворяет! Мне так нравится спекулировать своим капиталом!
   Возможно, у моего собеседника не доставало некоторых способностей, необходимых для британского общественного деятеля, но своими чувствами он владел в совершенстве.
   Он выслушал мои слова совершенно спокойно, и выражение его лица не изменилось.
   -- Может это звучит иронически, но я вам глубоко обязан, Норскотт! -- ответил он. -- Откровенно говоря, я никак не ожидал, что вы примете мое заявление: ваше последнее письмо по этому поводу...
   -- Ах, -- перебил я его, -- не будем говорить об этом письме! Я переменил свою точку зрения с того времени!
   Ламмерсфильд ответил на это вежливым поклоном.
   -- Как вам угодно, -- сказал он. -- Я бесконечно обязан вам и могу только прибавить, что если у нас будет какое-либо дело, я всегда постараюсь быть вам полезным. И вы, не стесняясь, можете обращаться ко мне... Министерство внутренних дел -- отвратительное учреждение, но он имеет то преимущество, что дает возможность иногда помогать друзьям.
   Я улыбнулся.
   Меня забавляли оригинальные взгляды его сиятельства на привилегии министерского портфеля.
   Бросив папиросу в камин, я встал со стула.
   -- Очень вам признателен, -- заявил я, -- но, видите ли, у меня пока нет надобности беспокоить такое высокое учреждение! Однако, я буду помнить ваше любезное предложение: может быть, меня когда-нибудь арестуют за слишком быструю езду по улицам...
   Ламмерсфильд сухо рассмеялся.
   -- Хорошо, я буду готов к этому, -- ответил он, поклонившись, -- теперь вернемся в зал! В минуту слабости, я обещал одной знакомой моей жены представить ее некоторым государственным деятелям, и, хотя я не разделяю вкуса этой молодой дамы, все же слово остается словом!
   Первое лицо, которое мы увидели, возвратившись в бальный зал, была Мерчия. Она стояла у стены, едва слушая какого-то господина с длинными седыми бакенбардами.
   Я принял неожиданное решение и сказал, обращаясь к Ламмерсфильду:
   -- Вы, вероятно, знаете здесь почти всех! Скажите, кто та красивая девушка, что стоит у стены?
   Лорд посмотрел в сторону Мерчии и ответил:
   -- Она прелестна, не правда ли? Это -- мисс де-Розен! Хотите представлю!
   В моей памяти было еще свежо воспоминание о бурной ночи, проведенной с Френсисом, и упоминание о леди Трэгсток меня несколько ошеломило. Но Ламмерсфильд не спускал с меня глаз, и я постарался подавить в себе всякие знаки удивления.
   -- Пожалуйста, если это вас не затруднит!
   Я последовал за Ламмерсфильдом через зал туда, где стояла Мерчиа со своим собеседником.
   -- Мисс де-Розен, -- произнес лорд с вежливым поклоном, когда мы подошли, -- разрешите представить вам одного из моих друзей, мистера Стюарта Норскотта!
   Затем обращаясь к господину с бакенбардами, он шутливо заметил:
   -- А, Божан, мне как раз нужно вас видеть! Я думаю, вы сможете его отпустить на минутку, мисс де-Розен: это время вас будет занимать Норскотт!
   Это было сделано так ловко, что не успел я оглянуться, как мы с Мерчией остались одни, а Ламмерсфильд уже удалялся, положив руки на плечо недовольного Божана.
   Я серьезно взглянул на Мерчиа и сказал:
   -- Мне надо с вами поговорить! Пожалуйста, пойдемте и поищем более удобное место.
   Я предложил ей руку, и она приняла ее.
   От легкого прикосновения ее руки, мое сердце наполнилось чувством странной радости...
   Мы пересекли бальный зал, наполненный танцующими парами, и спустились в вестибюль, направо от которого находился зимний сад -- сказочный уголок, украшенный тропическими и цветущими растениями.
   В отдаленном углу сала я увидел два удобных кресла, почти скрытых гигантскими пальмами, и направился туда.
   Мерчиа показалась мне очень красивой в тот вечер, на котором произошло наше оригинальное знакомство. Но здесь, при мягком свете, падающем на ее обнаженные прелестные плечи, она казалась обворожительной.
   -- Я часто спрашивал себя, увижу ли я вас еще когда-нибудь? -- произнес я, опускаясь в кресло со вздохом удовлетворения.
   Она посмотрела на меня и неожиданно покраснела от гнева.
   -- А теперь вы довольны, не правда ли? -- спросила она надменно. -- Но, если бы вы знали, как я ненавижу себя и проклинаю! Неужели вы думаете, что я могу спокойно смотреть на вас и не чувствовать, что изменила памяти моего отца?
   Она немного помолчала.
   -- Вы знаете, что я живу у Трэгстоков? -- неожиданно спросила она.
   -- Мне только что сообщил об этом Ламмерсфильд, но... завтра я уеду в Будфорд к Фернивеллу, так что в течение нескольких дней вам не угрожает такая отчаянная неприятность, как новая встреча со мной! -- с горечью заметил я.
   -- Не думайте, что в Будфорде для вас будет безопасно!
   -- Во всяком случае, не более опасно, чем в городе! -- засмеялся я. И, кроме того, ведь Мориц -- мой двоюродный брат.
   -- Ваш двоюродный брат?! -- изумленно повторила она, и вдруг внезапно свет озарил ее прелестное лицо.
   -- Не уезжайте! Я... -- поспешно проговорила она, положив свою руку на мою.
   В этот момент в вестибюле послышались шаги, и из-за пальмы показалась фигура непрошенного Божана.
   -- А, мисс де-Розан! -- произнес он напыщенно. -- Я нахожу вас, как аравийскую деву под пальмами! Почему вы удалились сюда?
   -- По той простой причине, -- так же шутливо ответила ему Морчиа, -- что в бальном зале невыносимо жарко!
   -- С вашего разрешения, я вас все же уведу из этого оазиса, -- продолжал Божан, демонстративно не замечая меня и обращаясь только к Мерчии. -- По дороге сюда, я встретил сэра Генри: он хочет поговорить с вами, и я обещал привести вас к нему.
   Он предложил ей руку.
   Мерчиа одно мгновение колебалась, затем грациозно встала, бросив на меня быстрый взгляд.
   -- Вы еще расскажете мне, немного погодя, конец вашей занимательной истории, -- обратилась она ко мне уходя.
   Я поклонился.
   Я получил поразительные сведения о Мерчии: оказалось, она живет у Трэгстоков, и под чужим именем...
   И все же, я не верил, что Мерчиа была причастна к покушению! Это было такого рода убийство, с которым я никак не мог связать имя Мерчии.
   Дело явно запутывалось.
   А тут еще этот Мориц, роли которого во всей этой истории я никак не мог определить. Очевидно, Мерчиа что-то хотела сказать мне, или предупредить насчет Морица, известного ей. Но приход Божана помешал этому, и я мог только строить всякие догадки далекие от истины.
   Я понял только, что Мерчиа хотела, чтобы я не доверял Морицу, но предупреждение Норскотта и мой собственный инстинкт уже раньше привели меня к этому заключению...
   Возможно, что он, как мой ближайший родственник, имел ввиду воспользоваться после моей смерти моим состоянием...
   Я продолжал ломать себе голову над всей этой путаницей, как вдруг послышались быстрые шаги и, подняв глаза, я увидел Лорда Сангэтта, направляющегося ко мне.
   -- Прекрасно! -- произнес он. -- Я так и знал, что найду вас в зимнем саду! Пойдемте в кабинет, там будет удобно разговаривать.
   Признаться, встреча и беседа с Мерчией взволновали меня настолько, что я совершенно забыл о предстоящем разговоре с Сангэттом. Вечер, как видно, продолжал быть очень занимательным и интригующим.
   Заперев дверь кабинета, Сангэтт начал с того, что налил два бокала бренди и залпом выпил один из них. Затем, перейдя комнату, он вынул из ящика письменного стола несколько листиков, отпечатанных на машинке, и протянул их мне.
   -- Я набросал это после последнего разговора с вами. Если желаете, возьмите с собой, но лучше, если вы их просмотрите здесь! Может быть, вам придет в голову какое-нибудь замечание...
   Я взял листки.
   Большими буквами через всю первую страницу было напечатано следующее:

"Акционерное общество соединенных золотых россыпей Южной Америки.
Капитал 2 000 000 фунтов Стерлингов".

  

11.

   Я прочитал этот драгоценный документ от начала до конца: он в ярких красках описывал английской публике новую и якобы богатейшую группу золотых россыпей, только что открытых в северной части Аргентины...
   Я был хорошо знаком с этим районом и мог сказать наверняка, что все это наглейшая ложь, и все-таки слова проспекта звучали очень убедительно.
   Пока я читал этот оригинальный документ, лорд Сангетт ходил взад и вперед по комнате. Он, видно, хотел отдохнуть от неприятной обязанности быть любезным.
   Когда я отложил бумагу, он обратился ко мне и нетерпеливо спросил, каково мое мнение.
   -- Все это звучит довольно убедительно, -- заметил я спокойно, -- но можно приукрасить еще больше!
   -- В финансовых газетах будут хвалебные статьи, -- ответил Сангетт. -- Об этом хлопочет Роздель: он может все устроить за двадцать тысяч акциями.
   Мне показалось, что это довольно дешевый способ выманивания двух миллионов из кармана английской публики.
   -- Кроме того, нам предстоит дело с Ламмерсфильдом, -- заметил Сангетт. -- Если вы сумеете поладить с ним, то дело в шляпе! Стоит только в правлении иметь бывшего министра внутренних дел и акции пойдут, как горячие пирожки! Этих идиотов я знаю!
   Сказанного было достаточно, чтобы мне стала ясной вся картина! Я понял, что Норскотт одолжил лорду Ламмерсфильду деньги, желая поймать этого талантливого аристократа в свои сети. Занимая пост министра внутренних дел, почтенный лорд, конечно, не мог быть директором какого бы то ни было предприятия. Норскотт хотел, очевидно, заставить его подать в отставку.
   Поручившись именем лорда Ламмерсфильда, общество "Соединенных золотых россыпей Южной Америки" должно было продать свои акции, по словам Сангетта, как горячие пирожки!
   Это был хороший проект, вполне достойный высокого мнения, составленного мною о моем талантливом двойнике.
   -- Будьте покойны, -- сказал я с легкой иронией, которую мой собеседник не уловил, -- Ламмерсфильд в моих руках!
   Сангетт нагло усмехнулся.
   -- Я так и думал!.. Надеюсь, вы сегодня же с ним переговорите! Вы ловкий делец, Норскотт, должен вам в этом признаться.
   Слабый стук в дверь прервал его, интересную для меня речь.
   -- В чем дело? -- спросил он, раздраженно распахивая дверь.
   На пороге стоял лакей, с виноватым видом кланявшийся:
   -- Простите, милорд, но ее сиятельство послали меня к вам, просить вас подняться наверх!
   -- Кажется, я в самом деле должен пойти туда и любезничать со всей этой шушерой! -- невольно заметил он, когда лакей ушел... -- Возьмите с собой проект и сообщите потом, чтобы вы хотели изменить, -- прибавил Сангетт, выходя из кабинета.
   Положив бумаги в карман, я последовал за ним.
   В большой столовой, гости Сангетта подкрепляли потерянные силы. Я пробыл в столовой больше получаса, успел выпить за это время почти целую бутылку шампанского. Затем вернулся в бальный зал, который снова начал заполняться публикой. Но среди нее не было прекрасного лица, о котором я мечтал. Я прошелся по коридору и по площадке, где сидели гости, но все было напрасно!
   Если Мерчиа не ужинала, она, по всей вероятности, была в зимнем саду. Я спустился вниз, моля судьбу, чтобы меня не остановил, кто-либо из знакомых Норскотта.
   К моему удивлению, внизу было пусто.
   Очевидно, ужин и бальный зал притягивали всю публику наверх.
   Я воспользовался одиночеством, уселся в отдаленный угол, недалеко от кабинета Сангетта, и закурил папиросу.
   Очень возможно, что Мерчиа уже ушла домой. Поэтому я решил еще раз все осмотреть, а затем последовать ее примеру.
   Бросив папиросу, я уже хотел приступить к выполнению своего решения, как вдруг из кабинета Сангетта послышался слабый крик, и следом за ним заглушенный стук падающего стула...
   Я вскочил на ноги, навострив уши и прислушиваясь... И вдруг опять крик!
   Но ведь это же был голос Мерчии...
   Крик повторился, на этот раз еще сильнее! Я буквально перелетел через комнату и ухватился за ручку двери, ведущей в кабинет. Дверь была заперта на ключ, но мне было не до церемонии! Я изо всех сил налег на нее плечом, и дверь с треском распахнулась.
   Мерчиа, бледная и негодующая, тяжело дыша, опиралась на камин. Сангетт весь красный от гнева, стоял посредине комнаты. При виде меня он с угрожающим видом направился ко мне.
   -- Что вы делаете? -- спросил он сухо.
   Не взглянув на него, я обратился к Мерчиа:
   -- Мисс де-Розен, сейчас начнется танец, который вы мне обещали.
   Мерчиа нежно улыбнулась.
   -- Кажется, так...
   Ни слова не говоря, Сангетт отошел в сторону, а я, все еще не удостаивал его ни одним взглядом, решительно подошел к Мерчии и предложил ей руку.
   Улыбаясь, она положила свою руку на мою.
   Если бы взгляд человека способен был убить, мы бы с нею не дошли до дверей: так злобно глядел на нее Сангетт!
   Спокойно захлопнув за собой дверь, я проводил Мерчиа в зимний сад.
   -- Нашему знакомству, видимо, суждено стать очень интересным, -- заметил я.
   -- Кажется, мне суждено быть обязанной вам жизнью, -- серьезно ответила она.
   -- Я решил, что вы ушли домой, и наш разговор останется незаконченным...
   Приостановившись, она испуганно оглянулась вокруг, словно боясь, что нас подслушают.
   -- Я остаюсь при своем мнении, -- торопливо шепнула она. -- Не ездите в Будфорд... Я не могу вам объяснить, я... даже не имею права предупреждать вас, но... прошу вас, не ездите. Откажитесь под любым предлогом!
   -- Пойдем наверх и поищем два стула, -- предложил я, -- может быть...
   -- Нет, нет, -- прервала она, -- я не могу здесь дольше оставаться: сэр Генри ждет меня, чтобы ехать домой. Во всяком случае, я больше ничего не могу вам сказать...
   Мы дошли до вестибюля, где стояли гости, готовясь к отъезду. Между ними я заметил пожилого господина, сопровождающего Мерчиа, когда она вошла в бальный зал. Только теперь я сообразил, что это был сэр Генри Трэгсток.
   Он заметил нас и пошел к нам навстречу.
   -- Ах, вот вы где, Мерчи! Я не мог понять, что с вами случилось! Торопить вас я не хотел, но...
   Он остановился и в упор посмотрел на меня с выражением изумления и явной враждебности.
   Мерчиа побледнела.
   -- Вы... вы знакомы с мистером Норскоттом? -- запинаясь, пробормотала она. -- Я сейчас вернусь... пойду оденусь...
   Она быстро отошла от нас, оставив меня в крайне затруднительном положении. Было невероятно, чтобы сэр Генри мог меня запомнить после пятиминутного разговора о далеком прошлом... Но, если бы это было даже так, я все же не мог понять, почему он так явно враждебен? Вероятнее всего, он принял меня за моего двойника!
   -- Мисс де-Розен, кажется, права, мистер Норскотт, -- заметил Генри с ледяной корректностью. -- Нам уже приходилось встречаться, при несколько других обстоятельствах.
   -- Да, -- сказал я прямо, -- я имел удовольствие говорить с вами в течение пяти минут в Ла-Баце десять лет тому назад.
   Его брови чуть-чуть приподнялись.
   -- В самом деле? -- спросил он сухо. Я имел в виду более поздний период. Хотя, возможно, что ваши дела в Санта-Лукке были не так приятны, чтобы вам хотелось о них вспоминать!
   -- Никогда в жизни я не был в Санта-Лукке! -- возразил я честно.
   Мнение сэра Генри читалось в его глазах, когда он заметил:
   -- Боюсь, что такое счастье не выпало на долю Санта-Лукке!
   Первый раз в жизни меня назвали лгуном, и сказал это мужчина!..
   На одну секунду я почувствовал, что мною одолевает бешеный гнев! Я сделал шаг вперед, но вдруг вспомнил слово, данное мною Норскотту.
   Невероятным усилием воли я подавил свой гнев и иронически ответил:
   -- Теперь мне ясно, почему вы бросили дипломатию...
   Мы были так заняты взаимными комплиментами, что не заметили возвращения Мерчии. Она подошла к сэру Генри и слегка дотронулась до его руки.
   -- Можно послать за экипажем? -- спросила она.
   Он круто повернулся в ее сторону, а я поклонился Мерчии и вернулся в зимний сад. Мой короткий, но достаточно резкий разговор с сэром Генри, настроили меня агрессивно, и мне показалось, что объяснение с Сангеттом совершенно необходимо.
   Не теряя ни минуты, я пошел через зимний сад и постучал в дверь кабинета.
   -- Войдите!
   Сангетт стоял спиной к камину и был похож на тигра, у которого болит голова после неудачной схватки.
   -- Послушайте, Норскотт! -- запальчиво вырвалось у него, хотя он видимо старался подавить раздражение. -- Я хотел бы знать, кого вы из себя корчите?
   -- Мне тоже чрезвычайно интересно узнать о чем вы думали, когда оскорбляли мисс де-Розен? -- отпарировал я.
   Сангетт угрожающе взглянул на меня и многозначительно засмеялся.
   -- Ага, вот в чем дело! -- воскликнул он.
   Мне неудержимо захотелось схватить его за горло, но, к счастью для нас обоих, проклятое слово, данное мною Норскотту, снова удержало меня.
   -- Не знаю, каково ваше мнение, -- произнес он мрачно, -- но мне кажется, что мы не имеем права позволять себе ссоры из-за женщины! Дела и женщины -- несовместимы!
   -- Это вполне подходит для данного случая, -- заметил я. -- Предлагаю вам вести себя прилично!
   Он наградил меня взглядом, который едва ли можно было назвать приветливым.
   -- Должен отдать вам справедливость, Норскотт, вы -- законченный негодяй! -- яростно прошипел он, -- но все же не советую вам вмешиваться в мои дела! Каждый из нас ведет свою игру!
   -- Я только замечу, -- вставил я, -- что ваша игра омерзительна! И, пока наше общество не начало работать, советую вам держаться осторожнее.
   -- Ну, вы меня не запугаете! Здесь вам не Южная Америка! -- пытался бравировать Сангетт.
   -- Если бы мы были в Южной Америке, я не стал бы вас предупреждать! -- ответил я любезно.
   Наступило короткое молчание.
   Сангетт, казалось, оценивал свое положение. Наконец, он пожал плечами и пробормотал:
   -- Ладно, делайте, как знаете! Я не стану вредить нашему предприятию из-за женщины!
   Пока мы говорили, большие часы в углу кабинета пробили один раз. Я вспомнил, что Билли, возможно, ждет меня дома.
   -- Хорошо! Теперь, когда мы закончили это небольшое дело, -- сказал я, -- полагаю, что я могу уйти домой. Спокойной ночи! Разрешите поблагодарить вас за восхитительный вечер!
   Сангетт был настолько учтив, что не ответил мне. Я вышел.
   Бурные события этого вечера так занимали меня, что выйдя на улицу, я даже забыл на время о постоянно грозящей мне опасности.
   Я быстро шел вперед, обдумывая то, что узнал сегодня, и, стараясь найти общую связь между всеми этими событиями.
   Теперь мне стали ясны отношения Норскотта с Ламмерсфильдом и Сангеттом. Мое знакомство с Мерчией принимало все более приятное для меня направление...
   Я еще не мог уяснить себе точно, считает ли она меня в душе, действительно причастным к тем кровавым преступлениям, в которых обвиняет. Но, даже, если и считает, то тем более приятно ее предупреждение относительно Морица...
   Мои мысли, наконец, остановились на сэре Генри Трэгстоке!
   Как ни был краток наш разговор, он все же пролил некоторый свет на темное прошлое Норскотта.
   Санта-Лукка!
   Вот где ключ ко всей этой тайне!
   Я пожалел, что во время моих странствий по Южной Америке, мне не пришлось побывать в этой веселой местности, но мне припоминалось, что жители ее два года находились в когтях возмутительного пирата Игната Прадо, а затем свергли его и выбрали себе другого претендента по вкусу.
   Возможно, что Норскотт был связан с этим негодяем, и в таком случае я находил некоторое оправдание мистеру Гуарецу и другим джентльменам, желающим убить меня.
   Мысль о том, что эти милые знакомые могут напасть на меня в любую минуту, вернула меня к действительности.
   Окинув внимательным взглядом окрестность, я быстро покрыл последние сто ярдов, отделявших меня от Гайд-Парк-Корнера.
   Здесь, как и всегда, несмотря на позднее время, было некоторое оживление. Солидный полисмен важно шагал вдоль решетки парка. Запоздалые экипажи стояли у края панели.
   Спокойно перейдя улицу, я вступил в Парк-Лэйн, и уже подходил к дому, намереваясь вынуть из кармана ключ, как вдруг темная фигура бесшумно выскочила из мрака, и я заметил тусклый блеск ножа, занесенного надо мною.
   В то же мгновение я нанес незнакомцу молниеносный удар кулаком!
  

12.

   По всей вероятности, мы дошли до дома вместе...
   Я ощущал сильную боль в плече, точно от прикосновения раскаленного железа. Мой противник, шатаясь, шел в пяти ярдах от меня...
   В это время послышались шаги, и на тротуаре появилась фигура мужчины, спешащего к нам.
   Джентльмен, причинивший мне беспокойство, не пожелал ждать дальнейших событий. Он, очевидно, обладал большой силой, так как несмотря на свой ушиб, прыгнул, как заяц, завернул за угол и исчез прежде, чем прохожий дошел до нас.
   В это мгновенье прохожий попал под яркий свет уличного фонаря, и я узнал в нем Билли.
   -- Бертон! -- вскричал он. -- Ого-го! Так и должно было случиться!
   Билли разразился громким смехом.
   -- Где же этот молодец? Вы его съели?
   -- Нет, Билли, он удрал! Вероятно, он не хотел вас видеть.
   Я снова почувствовал дергающуюся боль в плече.
   -- Кажется, он меня чем-то проколол, -- прибавил я жалобно.
   -- Вам плохо, -- озабоченно спросил Билли. -- Можете ли вы подождать, пока я приволоку его сюда? -- резко добавил он.
   Я улыбнулся и покачал головой.
   -- Он мне не нужен. Дайте лучше мне руку и пойдемте домой. Все в порядке: сегодня я еще не попал в список мертвецов!
   -- И не так скоро попадете! -- гордо заметил Билли. -- Однако, не будем терять времени!
   Кровь струей лилась по моей руке, и поспешил воспользоваться помощью Билли, взявшего меня под руку. Шатаясь, мы дошли до ворот моего дома.
   -- Прежде всего, надо осмотреть рану, -- сказал Билли, когда мы вошли в вестибюль. Возможно, что она серьезнее, чем вы думаете.
   -- Да, она чувствительно дает о себе знать! -- согласился я. -- Закройте дверь и пойдемте в кабинет.
   Когда мы вошли ко мне, Билли ловко и быстро снял с меня верхнее платье, разрезал ножницами белье и обнажил мою руку.
   Рана имела некрасивый вид разреза с наружной стороны руки, из которого медленно, но обильно вытекала кровь.
   После минутного осмотра, лицо Билли просветлело.
   -- Ничего страшного, -- заметил он, -- задета только маленькая вена: я с нею быстро справлюсь.
   Десять минут спустя, я лежал на диване с рукой, перевязанной по всем правилам медицинского искусства.
   Билли тем временем приготовил бренди с содовой, чтобы подкрепить наши силы.
   -- Вот теперь все на своем месте, -- сказал я, принимая от Билли напиток. -- Рассказывайте мне свою историю, потом я расскажу вам свою.
   -- Мой рассказ не будет слишком длинен, -- проговорил он, опустившись в кресло около моего ложа. -- Я получил вашу записку только сегодня вечером. Эти Мансуэллы вызвали меня в Ливерпуль, где задержали на 24 часа, а затем отказались от дела.
   -- Надеюсь, вы протестовали, -- спросил я, улыбаясь.
   Билли усмехнулся.
   -- Старый Мансуэлл знает мое мнение о нем и это меня утешает! Во всяком случае, я вернулся в Лондон в отвратительном настроении... Нашел за зеркалом вашу записку, выбежал на улицу, вскочил в кэб и поехал прямо к вам. Отпустив кэб на углу, я направился к вашему дому пешком и неожиданно увидел что-то похожее на схватку. Зная ваш драчливый характер, я решил, что это вы, и побежал посмотреть, в чем дело... Ну, а остальное вы знаете!
   -- Да, остальное я знаю, -- подтвердил я, -- и пью за ваше здоровье!
   Мы молча выпили друг за друга.
   -- А теперь, -- сказал Билли, -- объясните мне, что тут произошло, когда я вас видел в последний раз, вы собирались пуститься в далекие края, и вдруг нахожу вас в Парк-Лэйне в качестве известного миллионера и зовут вас Стюарт Норскотт... В чем дело, старый хитрец?
   Я допил бренди с содовой и удобно устроился среди подушек.
   -- Я все расскажу вам, только не перебивайте меня, пока я не кончу!
   Затем я все подробно, стараясь ничего не пропустить, рассказал Билли о том, что произошло со мною после того, как мы с ним расстались.
   Билли внимательно слушал, не говоря ни слова. Только по окончании моего рассказа, он рискнул сделать критическое замечание.
   -- Знаете, это просто сногсшибательно! -- воскликнул он и разразился громким смехом. -- Это замечательно, черт возьми!
   -- Я так и знал, что вы будете довольны, -- заметил я.
   -- Только доволен?! -- вскричал он, негодующе. -- Да это самая блестящая комбинация из всех, какие я когда-либо видел! Вы всегда выискивали себе какие-нибудь несчастья, но эта история побила рекорд!
   -- И вы будете мне помогать, Билли?
   Он с треском ударил кулаком по столу.
   -- Я с вами, приятель, до вашего последнего вздоха!
   После минутного молчания, Билли спросил:
   -- Вы думаете, что Мориц в заговоре с теми субъектами?
   -- Несомненно! Ведь по его совету я нанял Френсиса!
   -- Я полагаю, что мне следует поехать завтра вместе с вами и задержаться в ближайшем трактире.
   -- Правильно! -- одобрил я. -- В доме моего почтенного кузена мне нечего за себя бояться. Каким бы ни был подлецом Мориц, он не полезет в петлю, если может обойтись без этого. Я думаю, что некоторые из джентльменов, орудовавших здесь, последуют за мной туда, чтобы разыграть подходящий "несчастный случай!"... Что-то подозрительно нахваливал мне Мориц предстоящую охоту!
   -- Понимаю! -- произнес Билли задумчиво. -- Тут-то я и появлюсь!
   Помолчав, он медленно проговорил:
   -- Хотел бы я знать, кто вы теперь такой? Это облегчило бы нам задачу, не правда ли? Тут что-то связано с Санта-Луккой... Давайте возьмем карту и посмотрим, где находится эта дыра!
   Билли порылся на книжных полках и вытащил толстый атлас.
   -- А вот и Санта-Лукка! -- заметил он, открыв карту Южной Америки. -- Посмотрим, что тут о ней сказано... "Внутренняя республика, граничит с Бразилией и Аргентиной, триста тысяч жителей, включая и индейцев. Президент -- генерал де-Селис, избран после Игнато Прадо, который сверг и убил первого президента Мануэля Солано...
   -- Что такое? -- вскричал я. -- Ведь это как раз то, что нам надо! Мерчиа Солано, вероятно дочь этого президента, и я не сомневаюсь в том, что мой милый двойник был одним из шайки Прадо. Не удивительно, что бедняжка хотела пустить в меня пулю!
   Билли засмеялся.
   -- Похоже на то! Как бы то ни было, девица не без яда!
   -- Билли, -- решительно остановил я его, -- я не хочу ни слова слышать против нее: она права во всем. К тому же, я люблю девушек с таким темпераментом!
   -- У вас он такой же! -- добродушно ответил Билл. -- Вы составили бы прекрасную пару... А теперь, -- он встал и посмотрел на часы, -- нам следует пойти спать, если хотите ехать утром. Ваша рана за ночь заживет, но вы все же потеряли много крови и нуждаетесь в отдыхе.
   Я провел Билли в предназначенную ему комнату, затем вернулся с ним в мою спальню. Он помог мне раздеться, не задевая перевязки.
   Я крепко проспал остаток ночи и проснулся только на следующее утро, когда моя горничная постучала в дверь.
   Я вскочил с постели и впустил ее.
   -- Скажите, пожалуйста, сэр, -- сказала она, опуская поднос с чаем на столик у кровати, -- вы не знаете, что случилось с Мильфордом?
   Я удивленно посмотрел на нее.
   -- Вы хотите сказать, что ему опять стало плохо?
   -- Нет, сэр, но он ушел из дома вчера вечером, вскоре после вас, и до сих пор не вернулся!
   Я безмолвно выслушал это сообщение.
   -- Попросите ко мне мистера Логана! -- сказал я.
   Девушка удалилась, а минуту спустя вошел Билли, ослепительный в своей пижаме.
   -- Новое дело, Билли: пропал Мильфорд!
   Я передал ему сообщение горничной и прибавил несколько собственных соображений:
   -- Возможно, что его заманили в ловушку! Может быть, его угнал куда-нибудь Милый Гуарец! Хотя я бы никогда не подумал про Милфорда, что он такой осел!
   Может быть, он тоже принадлежит к их шайке? -- высказал свое мнение Билли.
   -- Нет, -- твердо ответил я, -- я уверен в честности Милфорда!
   -- Что же нам в таком случае делать?
   -- Не знаю! Не могу же я поставить на ноги полицию! Нам остается только ждать, что будет дальше!
   -- А пока, -- заметил Билли, -- я посмотрю вашу руку. Он снял повязку и внимательно осмотрел мою рану.
   -- Зажила великолепно! -- произнес он одобрительно. -- Однако, мне кажется, что для верности следует оставить перевязку еще на день!
   -- Хорошо, вы сделаете ее мне после ванны, -- сказал я. -- Кстати, вы умеете управлять автомобилем?
   Билли утвердительно кивнул головой.
   -- В этом деле я кое-что смыслю.
   -- Тогда вы свезете меня туда! Я вообще не слишком смыслю и опытен в обращении с машиной, а теперь с больной рукой и подавно.
   -- Положитесь на меня!
   Мы оба приняли ванну. Затем Билли перевязал мне руку, а я одолжил ему свой бритвенный прибор.
   Волнение кухарки по поводу исчезновения Мильфорда, не отразилось на качестве нашего завтрака. Отдавая ему дань, Билли был под сильным впечатлением роскошного образа жизни, который я теперь вел.
   В половине одиннадцатого я услышал шум мотора и, выглянув в окно, увидел Симпсона, готовящего автомобиль к отъезду.
   Я выбрал два лучших костюма Норскотта: один для Билли, другой -- для себя, и, с чемоданами в руках, мы сошли вниз.
   -- Как идет машина, Симпсон? -- спросил я, когда шофер, уложив вещи, с почтительным поклоном открыл мне дверцу.
   -- Очень мягко, сэр, -- был успокоительный ответ. -- Я ездил вчера весь вечер и не думаю, чтобы автомобиль мог доставить вам неприятности. Бензин находится сзади, сэр!
   -- Мистер Логан будет править, Я ушиб руку себе.
   Билли влез на шоферское место и, с торжествующим ревом мотора, мы пустились в дальнее путешествие.
  

13.

   Было около половины пятого, когда мы въехали в Будфорд и остановились в старомодной гостинице "Плау" в центре города.
   На стене ее красовалась бело-красная вывеска, громко объявлявшая, что при здании гостиницы имеется гараж.
   -- Это, кажется, нам подходит, Билли, -- заметил я. -- Если имение Морица не слишком далеко отсюда, то, пожалуй, лучше всего остановиться именно здесь!
   Оставив багаж и машину во дворе, мы зашли в бар. Двое мужчин сидели в углу и разговаривали, а дама средних лет стояла за столиком с напитками.
   Я снял шляпу и заказал две рюмки виски.
   -- Не знаете ли вы, где находится "Аштон", имение мистера Морица Форневелла? -- спросил я.
   -- "Аштон", -- повторила она. Это где-то здесь поблизости. Мистер Рау, этому господину нужно знать, где находится "Аштон".
   Один из сидящих в углу поднял голову.
   -- Это недалеко отсюда! Нужно идти прямо через город, затем спуститься налево, по холму. Тут всего каких-нибудь полторы мили!
   Я поблагодарил и предложил ему выпить с нами. Он с радостью согласился.
   -- Могу я получить здесь комнату на пару дней, -- как бы невзначай спросил Билли.
   -- Конечно, сэр! -- ответила дама из-за прилавка. -- Я сейчас позову мистера Мартина.
   Она вышла и вернулась через минуту в сопровождении хозяина, который сообщил, что в доме имеется много комнат и повел нас наверх по винтовой лестнице.
   -- Вот хорошая уютная комната, -- сказал он, открывая дверь. -- Она выходит на главную улицу, вид из ее окна приятный и красивый!
   -- Прекрасно! -- заявил Билли. -- Я беру эту комнату.
   -- Нельзя ли нам чаю? -- спросил я.
   Через несколько минут, изящная суффолская барышня подала нам чай, варенье, кресс-салат и хлеб с маслом.
   Утоляя голод, мы с Билли обсуждали план действий и старались найти наилучший выход. Я согласился с ним, что на следующее утро, еще до завтрака, мне следует выехать в "Аштон" и встретиться с ним на главной дороге, ведущей в Будфорд.
   Билли, тем временем, должен будет собрать всевозможные сведения о Морице и его близких. Особенно же тщательно разузнать, не находится ли в окрестностях джентльмен с разбитым лицом и любитель спорта, у которого одно плечо выше другого.
   -- Я вам оставил автомобиль, Билли, -- сказал я, -- и поеду в "Аштон" в коляске. Таким образом, в случае необходимости, у нас всегда будет под рукой готовая машина.
   -- Но вас могут спросить, куда вы дели автомобиль?
   -- Я отвечу, что он требовал небольшой починки и я оставил его здесь в гараже.
   Билли с восхищением посмотрел на меня.
   -- Джек, -- произнес он, -- из вас вышел бы прекрасный священник!
   Мы заказали экипаж.
   Дав Билли немного денег на всякий случай, и порекомендовав ему не любезничать с хорошенькой служанкой, я сел в экипаж и отправился к Морицу.
   "Аштон" оказался обширным имением, наполовину покрытый лесами. Барский дом стоял вдали от дороги, среди большого сада.
   Подъезжая к нему, я увидел издали двух мужчин, сидящих на скамейке, и в одном из них узнал Морица.
   Заметив меня, оба встали и пошли мне навстречу.
   -- Алло! -- сказал Мориц. -- Я думал, вы прибудете на автомобиле.
   Я пожал руку ему и его товарищу.
   Это был полный цветущий человек, похожий на букмекера в отставке. Он, по-видимому, был знаком со мной.
   -- Я так и сделал, -- ответил я, -- но оставил машину в Будфорде: мотор стал неисправно работать.
   -- Поэтому я и не люблю автомобилей, -- заметил толстяк, -- вечно они портятся, не правда ли?
   -- Вы взяли своего шофера с собой? -- задал вопрос Мориц, когда лакей унес мои вещи.
   Я отрицательно покачал головой.
   -- Нет, я решил, что он здесь совершенно не нужен!
   Мне показалось, что лицо Морица на миг осветилось радостью.
   -- Пойдемте в сад, -- продолжал он, -- или может быть, вы хотите выпить чаю?
   Тетя Мэри где-то поблизости. Бэн, вы не знаете, где она?
   -- Поливает розы, -- сказал лаконически толстяк. -- Мисс Йорк с нею.
   Неожиданное появление этих двух дам прервало наш разговор.
   Тетя Мэри оказалась седой дамой средних лет, а ее спутница -- высокой красивой девушкой в изящном костюме.
   Я пережил тяжелую минуту, так как не знал, знаком ли Норскотт с ними, но их приветствие сразу выяснило мое положение.
   -- Я так рада, что вам удалось сюда приехать, -- сказала тетя Мэри, хотя и без особого восторга. -- Вас не так часто удается вызвать из Лондона!
   -- Но я не так часто получаю такие милые приглашения, -- учтиво ответил я, пожимая ей руку.
   Она взглянула на меня несколько удивленно, и я тот час же сообразил, что был, вероятно, слишком любезен для настоящего Норскотта.
   Она, по-видимому, хорошо знала моего двойника и достаточно изучила его характер.
   Мисс Йорк была, как будто, более расположена ко мне.
   -- Я слышала, вы приехали на автомобиле, мистер Норскотт? -- спросила она. -- Надеюсь, в нем хватит места и для нас?
   Я засмеялся.
   -- Он довез меня до Будфорда, а там забастовал, но через два дня он будет в исправности.
   -- Ну, это неважно, -- протянул Мориц, -- кататься все равно не пришлось бы! Завтра нас ждет охота, послезавтра раут в саду у Катбертов, а на следующий день, партия крокета.
   -- О, крокет! -- восторженно воскликнула мисс Йорк. -- Вы ведь, играете, мистер Норскотт?
   -- Иногда, -- ответил я важно, и заметил, что Мориц при этом усмехнулся.
   Раздался далекий звон гонга.
   -- Пора одеваться, -- заметила тетя Мэри. -- Как быстро летит время!
   Мы все вошли в дом.
   Мориц взял меня под руку и любезно проводил в большую, светлую комнату, окна которой выходили в сад.
   -- Думаю, что вам здесь будет хорошо! Во всяком случае, вам никто не будет мешать. Вам ничего не надо?
   -- Нет, спасибо, -- ответил я.
   -- Обед в восемь часов, -- прибавил он, выходя и закрывая дверь за собой.
   Я одевался не спеша, стараясь разобраться в своих впечатлениях, с момента приезда сюда. До сих пор, насколько я мог судить, действие развертывалось для меня довольно удачно.
   Правда, я оказался слишком жизнерадостным для Норскотта, но ни у кого, даже у Морица, не появилось на мой счет ни малейшего подозрения.
   Спустившись в столовую, я уже нашел там всю компанию.
   Я не помню, о чем говорили во время обеда, но в конце его у меня появилось злое намерение рассказать, хотя бы в смягченной форме, мое приключение с Френсисом.
   Я сообразил, что если Мориц ответственен за появление этого человека в моем доме, то мой наивный рассказ может только убедить его, что у меня нет подозрений на его счет.
   -- Кстати, Мориц, -- заговорил я непринужденно, -- я, кажется, еще ничего не говорил вам о лакее, посланном мне Сигрэвом?
   -- Нет, я от вас ничего не слышал, -- холодно ответил он. -- Каким же он оказался?
   Я улыбнулся.
   -- Несколько неожиданным, особенно среди ночи...
   Затем видя, что привлек внимание всего стола, я начал рассказывать мою ночную схватку приблизительно так, как описывал ее Сигрэву. Я пропустил только подробности, касающиеся сэра Трэгстока.
   Все присутствующие хором выразили свое удивление.
   -- Но ведь страшно подумать, что такой человек оказался на свободе! -- проговорила мисс Йорк, и плечи ее вздрогнули. -- Вы заявили в полицию?
   -- Мне не хотелось, чтобы меня беспокоили. Я все это дело передал Сигрэву.
   Мориц откинулся на спинку стула и засмеялся.
   -- Мне ужасно досадно, что я вовлек вас в такую скверную историю! -- заметил он чистос бки, которую я ему протянулъ.
   -- Ничего новаго?-- спросилъ онъ.
   Онъ сказалъ это самымъ естественнымъ тономъ, но почему-то мнѣ вдругъ показалось, что подъ этимъ, якобы невиннымъ, вопросомъ скрывается глубокій смыслъ. Неужели онъ знаетъ о ночномъ визитѣ Мерчіи? Мнѣ самому это показалось дикимъ, но я рѣшилъ осторожно испытать его.
   -- Да,-- сказалъ я холодно,-- со мной было странное происшествіе вчера вечеромъ.
   Я внимательно слѣдилъ за его лицомъ и, могу поклясться, уловилъ легкое движеніе мускуловъ.
   -- Неужели?-- спросилъ онъ, растягивая слова.-- Что же случилось?
   Я слегка засмѣялся.
   -- Впрочемъ, лучше пока объ этомъ не говорить.
   Если онъ былъ разочарованъ, то, надо сказать, прекрасно сумѣлъ скрыть это чувство.
   -- Это на васъ похоже,-- сказалъ онъ, зѣвая.-- Вы всегда поражаете своей таинственностью. Вѣроятно потому, что вы живете подъ чужимъ именемъ.
   Это было новостью для меня, но могу похвастаться, что я ее принялъ съ полнымъ спокойствіемъ.
   -- По всей вѣроятности, это такъ,-- отвѣтилъ я, отстранивъ одну сигару и взявъ другую вмѣсто нея.
   Разговоръ на короткое время прервался.
   -- Ну, а что вы скажете относительно поѣздки въ Эштонъ?-- спросилъ Морицъ, заложивъ ногу за ногу и откидываясь на спинку стула,
   Я вспомнилъ добрый совѣтъ Норскотта отказаться отъ этого приглашенія, но неожиданно проявилось свойственное мнѣ упрямство. Я не люблю убѣгать отъ опасности.
   -- Когда вы меня ждете?-- спросилъ я небрежно.
   Его глаза выразили нѣчто вродѣ ликованія,
   -- Что, если въ четвергъ?-- предложилъ онъ.-- Удобный поѣздъ отходитъ отъ Ливерпульстритъ въ 2.30. Я васъ встрѣчу въ Вудфордѣ.
   -- Четвергъ мнѣ вполнѣ подходитъ,
   -- У насъ будетъ довольно веселая компанія,-- продолжалъ онъ, стряхивая золу съ костюма.-- Сангетгъ и Іоркъ оба обѣщали пріѣхать; я думаю, что Джорджъ Вэнъ тоже пріѣдетъ, и, конечно, будутъ еще Бараделли.
   Онъ взглянулъ на меня съ лукавой усмѣшкой, произнося послѣднее имя. Очевидно, мое знакомство съ Бараделлями имѣло какое-то особое значеніе.
   -- Ну,что жъ, это недурно,-- сказалъ я.
   -- И, во всякомъ случаѣ, намъ удастся хорошо поохотиться,-- закончилъ онъ.-- Ризъ сказалъ мнѣ съ куропатками дѣло обстоитъ превосходно, а утокъ тамъ всегда много.
   Я задумчиво кивнулъ головой. Мнѣ стало ясно, что на охотѣ мнѣ придется во-всю слѣдить за своими сосѣдями.
   Не успѣлъ я притти къ этому правильному заключенію, какъ увидѣлъ въ окно, что къ дому подкатилъ комфортабельный автомобиль.
   -- Вотъ Ричи! Пойду узнать, что онъ скажетъ.
   Морицъ не пытался даже встать.
   -- Правильно,-- сказалъ онъ медленно.-- Я подожду васъ здѣсь; я тоже хочу знать его мнѣніе.
   Я встрѣтилъ доктора въ вестибюлѣ и повелъ его внизъ по каменной лѣстницѣ.
   Мильфордъ выглядѣлъ гораздо хуже, чѣмъ раньше. На его сѣромъ лицѣ выступили неровныя пятна, а губы были сжаты отъ боли.
   Ричи подошелъ къ нему, предложилъ нѣсколько краткихъ вопросовъ и, въ то же время, быстро сосчиталъ пульсъ и осмотрѣлъ глаза.
   -- Боюсь, вы что-то съѣли, что вамъ сильно повредило,-- высказался онъ, наконецъ.
   Мильфордъ легъ снова на подушки, и губы его чуть слышно прошептали:
   -- Я умру, сэръ?
   -- Что вы, дорогой мой, нѣтъ, нѣтъ!,-- сказалъ Ричи съ ободряющей улыбкой.-- Вы будете совершенно здоровы, примѣрно, черезъ недѣлю. Но пока вы должны лежать спокойно и исполнять все, какъ я вамъ укажу. Я вамъ сейчасъ пришлю сидѣлку, а послѣ обѣда приду еще разъ васъ навѣстить.
   Мильфордъ сдѣлалъ слабое движеніе рукой, какъ бы протестуя противъ такой роскоши.
   -- Да, да, Мильфордъ,-- сказалъ я,-- вы должны въ точности исполнить все, что велитъ докторъ, и ни о чемъ другомъ не безпокоиться.
   Онъ поблагодарилъ меня слабой улыбкой.
   Какъ только мы вошли въ коридоръ, я спросилъ Ричи:
   -- Ну, въ чемъ же дѣло?
   Послѣдовало короткое молчаніе.
   -- Дѣло въ томъ,-- сказалъ Ричи спокойно,-- что этого человѣка отравили.
  

ГЛАВА VI.

   Я не знаю, поразило ли меня само извѣстіе, но слово "отравили", во всякомъ случаѣ, вызвало во мнѣ непріятное волненіе.
   -- Отравили, говорите вы? Отравили намѣренно?
   Ричи нахмурилъ брови.
   -- Не могу сказать увѣренно. Это странный случай. Но нѣтъ сомнѣнія, что у него одна изъ формъ отравленія.
   -- Что намъ дѣлать?-- спросилъ я.
   -- Прежде всего нужно дать сильное рвотное и держать больного вы теплѣ. Я вамъ пришлю сестру изъ больницы св. Георгія съ точными указаніями. Приду къ вамъ еще разъ сегодня утромъ, немного погодя.
   Я старался быть спокойнымъ, но въ душѣ волновался и злился. Неужели Мильфордъ сталъ жертвой деликатной внимательности, направленной на меня? Или же самый фактъ его преданности ко мнѣ послужилъ достаточнымъ поводомъ, чтобы его устранить?.. Какъ бы тамъ ни было, но я твердо рѣшилъ, при первой же возможности, хорошенько отомстить за эту неудачную попытку.
   Когда дверь за докторомъ закрылась, я простоялъ нѣкоторое время въ вестибюлѣ, не зная, какъ мнѣ поступить. Сообщить ли Морицу о томъ, что я узналъ, или просто сказать ему, что Мильфордъ серьезно боленъ? Мое инстинктивное недовѣріе къ этому молодому человѣку взяло верхъ, и я рѣшилъ пока воздержаться отъ лишнихъ словъ.
   Когда я вошелъ въ столовую, Морицъ встрѣтні меня протяжнымъ: "ну?".
   -- Къ сожалѣнію,-- сказалъ я,-- Мильфорду плохо, чрезвычайно плохо.
   -- Чѣмъ онъ боленъ?-- спросилъ онъ.
   -- Ричи не знаетъ, въ чемъ дѣло,-- отвѣтилъ я съ невозмутимымъ хладнокровіемъ.-- Онъ думаетъ, что болѣзнь протянется нѣсколько недѣль. Я возьму сестру милосердія, чтобы ухаживать за Мильфордомъ.
   Морицъ зѣвнулъ.
   -- Какъ это отравляетъ существованіе.
   -- Да,-- сказалъ я небрежно,-- думаю, что мнѣ придется взять другого слугу.
   -- Вотъ что я вамъ предложу,-- отозвался Морицъ,-- поѣдемте вмѣстѣ къ Сигрэву,-- мнѣ все равно надо ѣхать въ Ганноверсквэръ. Тамъ, навѣрно, записано много подходящихъ людей.
   Его предложеніе показалось мнѣ вполнѣ блаи разумнымъ и, хоть я цѣликомъ раздѣлялъ недовѣріе Норскотта къ своему кузену, но, все же, мнѣ пока не хотѣлосъ съ нимъ спорить. Я рѣшилъ отложить это удовольствіе до того времени, когда у меня будетъ болѣе твердая почва подъ ногами.
   Я поднялся наверхъ, взять записную книжку Норскотта. Я обѣщалъ ему исполнить всѣ его обязательтельства въ первые же дни, и мнѣ хотѣлось знать, что мнѣ предстоитъ на сегодня. Когда я открылъ соотвѣтствующую страницу, то нашелъ двѣ записи: одна относительно примѣрки у портного, Саквильстритъ, въ 12.30, а другая по поводу собранія директоровъ "Лондонскаго Торговаго Общества" послѣ завтрака, въ гостиницѣ на Каннонстритъ. Все это было не очень важно, но, отъ нечего дѣлать, я рѣшилъ быть и тутъ, и тамъ. Я начиналъ входить во вкусъ личныхъ дѣлъ Норскотта.
   Когда я спустился, Морицъ, ждалъ меня въ вестибюлѣ. Мнѣ опять показалось, что онъ сдерживаетъ какую-то скрытую радость. Но я отогналъ эту мысль, считая ее плодомъ моего воображенія. Въ такомъ состояніи духа легко во всемъ видѣть что-то подозрительное.
   -- Кстати,-- сказалъ онъ небрежно, когда за нами закрылась дверь,-- вы хотите нанять лакея на постоянное мѣсто или только, чтобъ замѣнить Мильфорда, пока онъ боленъ?
   -- Ну, конечно, только на время, мнѣ было бы трудно разстаться съ Мильфордомъ.
   Онъ кивнулъ головой.
   -- Это очень легко устроить. Мигрэвъ можетъ, доставить вамъ такого человѣка. Предоставьте это дѣло ему.
   Я только что хотѣлъ сказать, что такъ и думаю поступить,-- какъ вдругъ проѣзжающій автомобиль круто остановился возлѣ насъ. Изъ окошка выглянула голова красиваго пожилого человѣка въ сѣрой шляпѣ.
   -- Алло, Норскоттъ, мнѣ какъ разъ надо васъ видѣть,-- сказалъ онъ.
   Это было весьма лестно, но, такъ какъ я понятія не имѣлъ, кто это такой, то почувствовалъ легкое смущеніе. Морицъ невольно облегчилъ мое положеніе.
   -- Съ добрымъ утромъ, лордъ Ламмерсфильдъ,-- сказалъ онъ,-- надѣюсь, что лэди Ламмерсфильдъ лучше?
   Его сіятельство не обратилъ вниманія на любезный вопросъ Морица. Онъ холодно поклонился и сказалъ, что здоровье лэди Ламмерсфильдъ все въ томъ же состояніи. Мнѣ онъ понравился съ перваго взгляда.
   -- Вы можете меня видѣть, когда вамъ угодно,-- сказалъ я.
   -- Вы будете у Сангетта завтра вечеромъ?-- спросилъ онъ.
   -- Да.
   -- Прекрасно. Я васъ тамъ найду. Мнѣ нужно съ вами поговорить.
   Небрежнымъ движеніемъ руки попрощался онъ со мной, совершенно не обращая вниманія на Морица, и автомобиль его покатилъ по Паркъ-Лэйную
   -- Славный, человѣкъ, этотъ Ламмерсфильдъ!-- замѣтилъ я ядовито.
   -- Въ кабинетѣ его не считаютъ такимъ славнымъ,-- отвѣтилъ Морицъ.
   Это было для меня новостью, такъ какъ я мало слѣдилъ за англійской политикой.
   -- Можетъ бытъ, его не понимаютъ?-- сказалъ я мягко.-- Это бываетъ со многими.
   Морицъ посмотрѣлъ мнѣ прямо въ глаза.
   -- У васъ отвратительное настроеніе, сегодня. Жалѣю тѣхъ людей, которые будутъ сегодня имѣть дѣло съ вами.
   Эти слова указывали на нѣкоторую проницательностъ, которой я никакъ не допускалъ у моего пріемнаго кузена.
   -- Время отъ времени надо быть любезнымъ,-- сказалъ я,-- хотя бы ради разнообразія.
   Я понятія не имѣлъ, гдѣ это такое "Сигрэвъ". Но Морицъ остановился у маленькаго дома, какъ разъ за большимъ цвѣточнымъ магазиномъ, и тутъ же я прочелъ на мѣдной вывѣскѣ:

Сигрэвъ и Ко. Бюро для найма.

   Мы открыли дверь и вошли.
   Величественный мужчина во фракѣ, съ сѣдой бородой, вышелъ тотчасъ же намъ навстрѣчу, почтительно кланяясь.
   -- Я пришелъ спросить, не можете ли вы мнѣ прислать лакея на нѣсколько дней. Мой лакей заболѣлъ,-- началъ я разговоръ.
   Онъ всплеснулъ руками.
   -- Какъ это непріятно! Вѣдь вы, мистеръ Норскоттъ изъ Паркъ-Лэйна, не такъ ли, сэръ? Кажется, мы уже имѣли удовольствіе рекомендовать вамъ прислугу.
   Это для меня было новостью, но я принялъ ее совершенно спокойно.
   -- Въ такомъ случаѣ, продолжайте съ тѣмъ же успѣхомъ.
   -- Конечно, конечно, сэръ. Присядьте на минутку, я только посмотрю свои книги.
   Едва перевернувъ нѣсколько страницъ большой конторской книги, онъ поспѣшно вернулся къ намъ, съ сіяющимъ лицомъ говоря:
   -- Да, конечно, сэръ, я нашелъ то, что вамъ нужно. Какъ глупо, что я не вспомнилъ о немъ раньше; но, въ сущности, онъ только со вчерашняго дня записанъ въ наши книги.
   -- Что же это за экземпляръ?-- спросилъ Морицъ.
   -- Его зовутъ Френсисъ, сэръ. Это послѣдній лакей сэра Генри Трэгстока. Я увѣренъ, что онъ превосходный слуга.
   -- Почему же онъ ушелъ съ мѣста?-- спросилъ я.
   Мистеръ Сигровъ пожалъ плечами.
   -- Я думаю, что онъ скопилъ немного денегъ и ему надоѣла постоянная служба. Онъ самъ записался только на временную работу. Онъ французъ по происхожденію, но говоритъ прекрасно по-англійски. Рекомендація сэра Генри безукоризненна, совершенно безукоризненна.
   -- Вамъ ее устно подтвердили?-- спросилъ Морицъ.
   -- Я позвонилъ самому сэру Генри послѣ ухода лакея, и онъ отзывался о немъ какъ о самомъ лучшемъ лакеѣ, который у него когда-либо служилъ. Сэръ Генри былъ въ отчаяніи отъ того, что Френсисъ оставилъ его.
   -- Все это звучитъ довольно убѣдительно,-- сказалъ Морицъ, обращаясь ко мнѣ.-- Какъ вы думаете?
   Я кивнулъ головой въ знакъ согласія. Мнѣ показалось весьма занятнымъ, что я зналъ сэра Трэгстока десять лѣтъ тому назадъ,-- когда онъ былъ англійскимъ посланникомъ въ Боливіи,-- за очень уравновѣшеннаго человѣка, не способнаго дать хорошую рекомендацію безъ достаточныхъ основаній.
   -- Хорошо,-- сказалъ я.-- Если этотъ Френсисъ согласенъ поступить ко мнѣ, я беру его на двѣ недѣли по 30 шиллинговъ въ недѣлю.
   Сигрэвъ просіялъ и потеръ руки въ знакъ удовольствія.
   -- Великолѣпно, мистеръ Норскоттъ. Ваши условія очень щедры,-- я увѣренъ, что онъ приметъ ихъ съ восторгомъ. Можетъ быть, вы мнѣ дадите вашу карточку и напишете пару строкъ. Я самъ привезу его къ вамъ.
   Мнѣ это показалось очень удобнымъ. Вынувъ карточку Норскотта, я нацарапалъ нѣсколько словъ о томъ, кто податель сего, и передалъ ее мистеру Сигрэву.
   -- Теперь мнѣ нужно къ портному,-- сказалъ я Морицу, когда мы вышли на тротуаръ.
   -- Итакъ, рѣшено, не забудьте -- въ четвергъ съ поѣздомъ 2.30, если я васъ до тѣхъ поръ не увижу...-- протянулъ онъ.
   -- Не забуду,-- сказалъ я ласково.-- Я постараюсь до тѣхъ поръ побывать у васъ.
   Съ портнымъ все обошлось благополучно. Оказалось, что Норскоттъ хотѣлъ посмотрѣть матеріалъ для новаго охотничьяго костюма. Я выбралъ рыжеватую матерію, которая, по всей вѣроятности, могла бы мнѣ послужить и черезъ три недѣли, если я останусь въ живыхъ. А затѣмъ, исключительно для поощренія торговли, заказалъ себѣ еще пару рейтузъ. Потомъ я поѣхалъ къ Тьерри въ Ридженстритъ и купилъ себѣ двѣ пары ботинокъ; хотя я могъ носить обувь Норскотта, но для полнаго удобства мнѣ нужно было номеромъ больше. Послѣ моей крайней экономіи послѣднихъ недѣль, такая широкая трата денегъ доставляла мнѣ большое удовольствіе. Я продолжалъ покупать всякій хламъ въ магазинахъ Ридженстритъ и, между прочимъ, пріобрѣлъ себѣ прелестную палку съ вкладной шпагой, за которую далъ около пяти фунтовъ.
   Я не зналъ, какъ поступить съ восьмитысячнымъ чекомъ Норскотта. Только этотъ банкъ могъ выплатить такую сумму безъ особыхъ разспросовъ, и хотя до сихъ поръ мое изумительное сходство съ нимъ провело меня черезъ всѣ испытанія, но все я-же я робѣлъ при мысли о томъ, какъ я предстану передъ его кассиромъ.
   Въ концѣ концовъ, я рѣшилъ рискнуть. Банкъ этотъ былъ Пикадилльскимъ отдѣленіемъ "Городского и Провинціальнаго банка". Я вошелъ, широко раскрывъ двери, съ увѣренностью и спокойствіемъ, на какія только былъ способенъ.
   У окошекъ стояло нѣсколько человѣкъ, но, какъ только я появился, ко мнѣ съ любезной поспѣшностью подошелъ пожилой кассиръ,
   -- Съ добрымъ утромъ, мистеръ Норскоттъ,-- сказалъ онъ почтительно.
   -- Съ добрымъ утромъ,-- отвѣтилъ я.-- Я хочу представить вамъ чекъ на восемь тысячъ, Выдержитъ ли текущій счетъ эту сумму?
   Онъ улыбнулся.
   -- Насколько я знаю, мистеръ Норскоттъ,-- выдержитъ. Если разрѣшите, я сейчасъ посмотрю вашъ балансъ; во всякомъ случаѣ, вы объ этомъ не безпокойтесь.
   Онъ удалился и вернулся черезъ минуту съ пріятнымъ извѣстіемъ, что на моемъ счету лежитъ точно: девять тысячъ сто сорокъ восемь фунтовъ стерлинговъ четыре шиллинга и шесть пенсовъ. Я передалъ ему чекъ Норскотта,
   -- Я вамъ пятисотенными билетами, мистеръ Норскоттъ, вамъ это удобно?
   -- Вполнѣ,-- сказалъ я любезно. И мнѣ въ самомъ дѣлѣ показалось, что это слово "удобно" вполнѣ подходитъ къ пятисотеннымъ банковымъ билетамъ.
   Очутившись на улицѣ, я глубоко вздохнулъ. Никогда не испытывалъ я большаго удовлетворенія, какъ въ тотъ моментъ, когда ощутилъ такую крупную сумму въ своемъ карманѣ. Нѣсколько дней тому назадъ я шагалъ по у тому же тротуару съ послѣдними пятью шиллингами въ карманѣ, а теперь я стоялъ на томъ же мѣстѣ и чувствовалъ себя настоящимъ Крезомъ, хотя и съ нѣсколько шаткимъ положеніемъ.
  

ГЛАВА VII.

   Можно считать, что мнѣ дьявольски везло.
   Я еще былъ въ живыхъ, въ карманѣ у меня лежали десять тысячъ фунтовъ и до сихъ поръ я игралъ свою роль, не вызывая ни малѣйшаго подозрѣнія.
   Эта привлекательная картина имѣла, конечно, свою оборотную сторону. Прежде всего, я не разъ убѣдился на дѣлѣ, что страхъ Норскотта передъ убійствомъ былъ основателенъ. Моя оживленная встрѣча съ Мерчіей и несчастное состояніе Мильфорда,-- все это убѣждало меня, что ни одно страховое общество, знакомое со всѣми обстоятельствами дѣла, не согласилось бы застраховать мою жизнь въ теченіе этихъ трехъ недѣль меньше, чѣмъ за 100 %. Мерчіи я больше не боялся, но таинственный Гуарецъ и другіе джентльмены съ не менѣе внушительными именами, повидимому, еще рыскали вокругъ меня, дожидаясь только случая, чтобы довести до конца неудачно начатую работу Мерчіи.
   Затѣмъ мнѣ предстоялъ визитъ къ Морицу.
   Предчувствіе говорило мнѣ, что принявъ его приглашеніе, я шелъ навстрѣчу опасности. У меня не такая натура, чтобы спокойно наблюдать, какъ передо мною развертывается что-то таинственное, особенно, если вопросъ идетъ о моей жизни; наоборотъ, я рѣшилъ дойти до самой сути дѣла со всей быстротой и энергіей, на которыя былъ способенъ. А потому я рѣшилъ прожить недѣлю на дачѣ у Морица, и охотно соглашался на любой рискъ, лишь бы довести дѣло до конца.
   Если бы только имѣть при себѣ одного вѣрнаго товарища! Мое естественное равновѣсіе больше нарушалось душевнымъ одиночествомъ, чѣмъ перспективой быть неожиданно убитымъ.
   Внезапно меня осѣнила блестящая мысль:
   -- Билли Логанъ!..
   Да, конечно, какимъ же я былъ круглымъ дуракомъ до сихъ поръ! Если только онъ не связался съ Мансуэллями онъ именно тотъ, кто мнѣ нуженъ.
   Вѣрный, какъ сталь, гибкій, какъ хлыстъ, смѣло идущій навстрѣчу всевозможнымъ кознямъ,-- онъ будетъ подходящимъ партнеромъ для того безумнаго дѣла, которому я себя посвятилъ.
   Я нервно шарилъ по карманамъ, стараясь найти его адресъ, и ужасъ охватилъ меня при мысли, что я могъ его оставить въ своемъ старомъ костюмѣ. Но записка нашлась, вложенная между листками моей записной книжки:

Б. Г. Логанъ,
34, Воксхоллродъ, Ю-З.

   Я взглянулъ съ любовью на этотъ адресъ. Если Билли будетъ, за моей спиной,-- меня не испугаютъ дюжины Морицовъ въ компаніи съ однимъ или парой Гуарецовъ.
   Правда, посвящая Билли въ это дѣло, я нарушалъ слово, данное Норскотту, но это не особенно тяготило меня. Моему крупному финансисту было важно только одно: чтобы я сохранилъ необходимую форму передъ лицомъ общества, въ частности, передъ его предполагаемыми убійцами. Этого я рѣшилъ придерживаться въ точности, а съ участіемъ Билли въ этомъ дѣлѣ ему придется примириться, если даже это ему непріятно.
   Я рѣшилъ поѣхать на Воксхоллродъ сейчасъ же послѣ собранія въ Каннонстритотелѣ. А пока написалъ Билли телеграмму, чтобъ онъ былъ дома и ждалъ меня.
   Это рѣшеніе подняло мнѣ настроеніе.
   Я сѣлъ въ кэбъ и поѣхалъ по Ковентристритъ, остановившись, въ Дейстерсквэрѣ, чтобы послать Билли телеграмму.
   Подъѣхалъ я къ Каннонстритотелю ровно четверть четвертаго. Я нарочно опоздалъ, чтобъ не уронить достоинства финансовою короля. Лакей, стоящій въ вестибюлѣ, принялъ меня, повидимому, за Норскотта, такъ какъ многократно мнѣ кланялся и безъ всякихъ указаній съ моей стороны повелъ меня наверхъ въ большую залу, гдѣ вокругъ длиннаго стола сидѣло нѣсколько цвѣтущихъ джентльменовъ во фракахъ.
   -- Здравствуйте, мистеръ Норскоттъ.
   Величественный старый толстякъ, сидящій справа отъ меня, взялъ отпечатанный листокъ бумаги, и, желая мнѣ помочь, принялся объяснить, гдѣ они остановились.
   Долженъ сознаться, что я равно ничего не смыслилъ въ дѣлахъ. Мнѣ было только невѣроятно смѣшно видѣть себя среди этихъ выдающихся экземпляровъ человѣческаго рода, смотрѣвшихъ на меня съ подобострастіемъ и нѣкоторой опаской,-- я съ трудомъ удерживался, чтобъ не прыснуть со смѣху. Все же мнѣ удалось съ большимъ усиліемъ сохранить подобающую серьезность, и я слушалъ, нахмурясь, объясненія моего сосѣда. Въ концѣ концовъ я кивнулъ головой, какъ бы въ знакъ удовлетворенія, и собраніе пошло своимъ порядкомъ.
   У меня нѣтъ ни малѣйшаго желанья и умѣнья описывать, въ чемъ именно состоялъ этотъ порядокъ. Большая часть того, что они говорили, было для меня китайской грамотой. Но я сыгралъ свою роль съ значительнымъ видомъ знатока. Конечно, я старался говорить мало и только тогда, когда ко мнѣ обращались съ какимъ-нибудь спорнымъ вопросомъ. Въ такихъ случаяхъ я давалъ свое заключеніе кратко и рѣшительно, и его всегда принимали безъ дальнѣйшихъ обсужденій. Я подумалъ, что профессія финансового короля создана какъ разъ для меня.
   Было уже около половины шестого, когда засѣданіе кончилось. Когда мы вышли изъ комнаты, какой-то маленькій лысый человѣчекъ подошелъ ко мнѣ и попросилъ оказать ем.у честь выпить съ нимъ бокалъ шампанскаго. Я отвѣтилъ любезно, что ничего не имѣю противъ, и онъ съ нѣкоторой гордостью повелъ меня внизъ, въ баръ гостиницы.
   -- За ваше здоровье, мистеръ Норскоттъ,-- сказалъ онъ, глядя на меня и поднимая пѣнистый бокалъ.
   -- За ваше,-- отвѣтилъ я, чтобы не показаться невѣжей.
   -- Очень удачное собраніе,-- сказалъ онъ, поставивъ бокалъ.-- Право, очень удачное. Пенсфордъ причинилъ, правда, нѣкоторое затрудненіе съ этими Дебентюрами, но вы его быстро осадили.
   -- Надо иной разъ дѣйствовать энергично,-- замѣтилъ я твердо.
   -- Да, да, вы совершенно правы, совершенно правы, мистеръ Норскоттъ...-- Онъ помолчалъ.-- Я бы хотѣлъ знать,-- добавилъ онъ какъ-то нервно,-- не можете ли вы дать мнѣ какія-нибудь свѣдѣнія объ этихъ южноамериканскихъ золотыхъ розсыпяхъ?
   По всей вѣроятности, я взглянулъ на него такъ пронзительно, что онъ началъ сейчасъ же извиняться.
   -- Пожалуйста, не сочтите меня навязчивымъ, мистеръ Норскоттъ. Въ Сити ваше имя часто связываютъ съ этими дѣлами. Но если вы считаете нужнымъ объ этомъ умолчать, то я, конечно, это вполнѣ понимаю.
   Его слова меня, понятно, не мало удивили. Я не допускалъ и мысли, что, кромѣ меня, еще кто-нибудь пронюхалъ о новыхъ золотыхъ розсыпяхъ Южной Америки. Не находится ли это въ связи съ тѣмъ таинственнымъ обществомъ, на которое намекало письмо Сангетта?.. Я закурилъ папиросу, чтобы выгадать время.
   -- Въ настоящій моментъ,-- сказалъ я важно,-- я не могу дать никакихъ свѣдѣній по этому вопросу. Но,-- прибавилъ я, въ видѣ утѣшенія,-- нѣкоторое время спустя я, можетъ быть, сумѣю вамъ дать полезный совѣтъ.
   Его жадное и пухлое лицо сейчасъ же просвѣтлѣло.
   -- Я вамъ былъ бы очень благодаренъ, мистеръ Норскоттъ!
   -- Прекрасно,-- отвѣтилъ я, допивая остатки шампанскаго.-- Къ сожалѣнію, мнѣ нужно спѣшить. У меня свиданіе въ шесть часовъ.
   Онъ проводилъ меня до дверей отеля, и почтительно замахалъ своей жирной рукой, когда экипажъ уносилъ меня по Гольборну. Отъ Каннонстрита до Вокхоллрода было очень далеко.
   Но вотъ кучеръ остановилъ экипажъ, и мы очутились передъ цѣлымъ рядомъ унылыхъ трехэтажныхъ домовъ съ грязнымъ оштукатуреннымъ фасадомъ.
   Я вышелъ и велѣлъ ему подождать.
   Поднявшись по разрушенной лѣстницѣ дома No 34, я потянулъ за шнурокъ звонка. Раздался сильный звонъ въ нижнемъ этажѣ. Послѣ долгаго ожиданія дверь слегка пріоткрылась и высунулась женская голова на жирныхъ плечахъ. Она подозрительно меня оглядѣла.
   -- Мистеръ Логанъ дома?-- спросилъ я.
   Она покачала головой.
   -- Когда онъ вернется?-- опять спросилъ я.
   Она снова покачала головой:
   -- Не знаю.
   Мнѣ очень хотѣлось выругаться, но я воздержался.
   -- Я его другъ,-- объяснилъ я ей мягко,-- и я послалъ ему сегодня телеграмму, въ которой предупреждалъ о моемъ приходѣ. Онъ ее получилъ?
   -- Нѣтъ, онъ не получилъ телеграммы.
   -- Но она должна была притти! Вѣдь я ее послалъ.
   -- Телеграмма-то пришла, и я ее сунула за зеркало. Но онъ со вчерашняго дня не приходилъ домой.
   -- Это очень непріятно,-- замѣтилъ я.-- Можно мнѣ зайти къ нему въ комнату написать записку?
   Она искоса на меня посмотрѣла.
   -- Не знаю, понравится ли это ему.
   -- О, ему это понравится!-- увѣрилъ я.-- Но мнѣ даже не нужно заходитъ для этого въ комнату. Я могу написать записку на лѣстницѣ, если вы дадите мнѣ листокъ бумаги и конвертъ.
   Это успокоило старую дѣву. Она открыла дверь, и я могъ войти.
   Я сѣлъ за маленькій столъ въ комнатѣ Билли и сталъ писать:
  

"Дорогой Билли.

   "Я пишу эти строки въ вашей комнатѣ, какъ вамъ, навѣрно, доложитъ ваша хозяйка, когда вы вернетесь домой. Сегодня послѣ обѣда я вамъ телеграфировалъ, что приду; но изъ-за вашей отвратительной привычки не ночевать дома, нераспечатанная телеграмма лежитъ у васъ за зеркаломъ.
   "Если вы еще не договорились съ Мансуэллями, прервите немедленно. У меня для васъ имѣется нѣчто болѣе подходящее. Не могу вамъ объяснить сейчасъ, въ чемъ, дѣло, но рѣчь идетъ о крупной суммѣ. И вы мнѣ очень, очень нужны, Билли.
   "Приходите ко мнѣ, какъ только прочтете эту записку. Я живу 46-а, Паркъ-Лэйнъ; въ телефонной книжкѣ отмѣченъ подъ именемъ Стюарта Норскотта. Если хотите, можете мнѣ раньше позвонить, но въ такомъ случаѣ вызовите мистера Норскотта, а не меня, и такъ же поступите, когда придете въ домъ. Не дѣлайте тутъ ошибки. Если меня не будетъ дома, я предупрежу прислугу, чтобы она васъ просила подождать. Но ни въ коемъ случаѣ не произносите моего имени! Спрашивайте только мистера Норскотта. Это звучитъ таинственно, но я вамъ все объясню при свиданіи. Не подведите меня, Билли. Это все подлинно такъ.

Джонъ Бертонъ".

  
   Я вложилъ листокъ въ конвертъ и старательно заклеилъ его. Потомъ вынулъ изъ кармана цѣлую пригоршню монетъ, изъ которыхъ тихонько отсчиталъ пять шиллинговъ.
   -- Позвольте предложить это вамъ за причиненное безпокойство.
   -- Наоборотъ, это для меня удовольствіе,-- пробормотала она, жадно принимая деньги.
   -- Въ такомъ случаѣ, васъ не затруднитъ передать это письмо мистеру Логану, какъ только онъ придетъ,-- прибавилъ я, вкладывая письмо за зеркало, рядомъ съ телеграммой.
   -- Я обращу его вниманіе на это,-- можете на меня положиться, сэръ. Мнѣ только жалко, что его нѣтѣ дома, сэръ.
   Она открыла дверь съ жалкимъ подобострастіемъ и стояла на ступенькахъ лѣстницы, глядя на меня и раскланиваясь все время, пока я не вошелъ въ экипажъ.
   Мнѣ не хотѣлось воіращатъся въ ІТаркъ-Лэйнъ, и я отправился въ "Кафе Роялъ", гдѣ просидѣлъ весь остатокъ дня.
   Когда я поднимался по лѣстницѣ домой, собираясь открыть клюнемъ дверь,-- мальчикъ-телеграфистъ подъѣхалъ на велосипедѣ и соскочилъ у моего дома.
   Онъ поднялся по ступенькамъ и вынулъ телеграмму изъ сумки.
   -- Это для меня?-- спросилъ я.-- Для Стюарта Норскотта?
   -- Да, сэръ.
   Я взялъ телеграмму, распечаталъ и поднесъ ее къ свѣту фонаря. Она состояла изъ шести словъ:
   "Немедленно избавьтесь отъ вашего новаго лакея".
   Въ первую минуту я удивился, а потомъ засмѣялся.
   -- Спасибо,-- сказалъ я.-- Отвѣта не будетъ.
  

ГЛАВА VIII.

   Я люблю неожиданности, но,-- какъ говорилъ мой старый пріятель Джэкъ Костелло,-- иной разъ проклинаешь обиліе хорошихъ вещей.
   Я вошелъ въ домъ съ телеграммой въ рукахъ и закрылъза собой дверь. Вестибюль былъ освѣщенъ, и я снова прочелъ телеграмму:
   "Немедленно избавьтесь отъ вашего новаго лакея".
   Она была послана изъ Чэрингъ Кросса въ 9.58.
   Эта телеграмма вызвала во мнѣ сомнѣніе, чувство досады и, вмѣстѣ съ тѣмъ, забавляла меня. Если это предупрежденіе было основательно и мой новый лакей дѣйствительно прятался за угольной корзиной съ кинжаломъ въ фалдахъ своего фрака, то кто же, чортъ возьми, могъ такъ обо мнѣ заботиться? Это, по всей вѣроятности, кто-нибудь, кто зналъ о моихъ утреннихъ передвиженіяхъ и, насколько я соображалъ, Морицъ былъ единственнымъ человѣкомъ, удовлетворяющимъ этому требованію. Но я не могъ себѣ представить, чтобы Морицъ такъ любезно вмѣшался въ мою жизнь. И, наконецъ, если онъ хотѣлъ предупредить меня, то почему же онъ этого не сдѣлалъ, когда мы были вмѣстѣ?
   Я скорѣе склонялся къ тому, что телеграмма была "уткой". Возможно, что поступленіе ко мнѣ на службу на мѣсто Мильфорда другого, столъ же честнаго лакея, мѣшало нѣкоторымъ, планамъ моихъ друзей; и они рѣшили меня попугать, съ той цѣлью, чтобы я ему отка.зэ.лъ.
   Какъ бы то ни было, у меня оставался только одинъ выходъ: немедленно поговорить съ этимъ человѣкомъ и разузнать, кто онъ... Подойдя къ камину, я позвонилъ и всталъ на коврикъ съ чувствомъ достоинства и бодрости. Что касается быстроты исполненія, Френсисъ былъ безукоризненъ. Не прошло и тридцати секундъ, какъ онъ вошелъ въ вестибюль, почтительно привѣтствуя меня.
   Я посмотрѣлъ на него въ упоръ. Это былъ высокій, тонкій мужчина лѣтъ тридцати пяти съ густыми черными волосами и темнымъ лицомъ,
   -- Итакъ, Френсисъ, вы благополучно прибыли сюда,-- замѣтилъ я.
   Онъ снова поклонился.
   -- Такъ точно, сэръ. Меня привелъ мистеръ Сигрэвъ около трехъ часовъ. Онъ отдалъ вашу карточку кухаркѣ.
   -- Да, сэръ, я имѣлъ съ нимъ краткій разговоръ.
   -- Какъ онъ себя чувствуетъ?
   -- Ему, кажется, лучше, сэръ. Онъ хотѣлъ познакомить меня съ моими обязанностями, но я подумалъ, что лучше не давать ему много говорить. Мнѣ кажется, я могу вполнѣ съ ними справиться, если кухарка дастъ мнѣ указанія.
   -- Хорошо,-- сказалъ я.-- А теперь я иду спать и кромѣ горячей воды мнѣ ничего не нужно. Вы придете ко мнѣ, по обыкновенію, въ восемь часовъ.
   Я далъ ему шляпу и палку, взялъ письма со стола и лѣниво поднялся по большой лѣстницѣ во второй этажъ. На первой же площадкѣ я нарочно уронилъ письмо и затѣмъ, словно невзначай, повернулся, чтобы его поднять. Этотъ ловкій маневръ оказался совершенно неумѣстнымъ. Френсисъ находился въ другомъ концѣ вестибюля и стоялъ спиной ко мнѣ у вѣшалки, повидимому, убирая мою палку.
   Войдя въ свою комнату и вспомнивъ все, что было наканунѣ вечеромъ, я первымъ дѣломъ подошелъ къ нишѣ, и отдернулъ портьеру. Конечно; я былъ увѣренъ, что ничего не найду, но все же въ глубинѣ души лелѣялъ смутную надежду, что увижу тамъ Мерчію съ пистолетомъ въ рукѣ, съ грустной и нѣсколько презрительной улыбкой. Ради этого я, кажется, согласился бы получить еще одну пулю.
   Но ниша была пуста, нелѣпо пуста. Разочарованный, я усѣлся въ кресло и сталъ читать письма Норскотта. Ихъ содержаніе не представляло интереса. Это были, большей частью, записки и объявленія да два дѣловыхъ письма, которыя я пробѣжалъ глазами. У меня сегодня было достаточно дѣлъ.
   Просматривая послѣднее письмо, я слышалъ, какъ Френсисъ вошелъ въ спальню. Онъ повертѣлся тамъ нѣсколько минутъ, приготовляя все необходимое для ночи, затѣмъ тихонько постучалъ въ двери гостиной и открылъ ее.
   -- Ваша комната готова, сэръ.
   -- Спасибо, Френсисъ,-- сказалъ я,-- спокойной ночи.
   Онъ безшумно удалился, прошелъ черезъ спальню и закрылъ за собой дверь. Я подождалъ, пока онъ спустится въ подвальный этажъ, и затѣмъ рѣшилъ предпринять кое-какіе шаги, чтобы обезопасить себя. Хотя, по моему мнѣнію, телеграмма била ложную тревогу, все же не мѣшало принять нѣкоторыя мѣры предосторожности.
   Итакъ, закуривъ трубку, я началъ тщательный осмотръ обѣихъ комнатъ, спальни и гостиной. Они были въ полномъ порядкѣ. И, насоклько я могъ видѣть, ни кто, кромѣ пороха и поддѣланнаго ключа, не могъ проникнуть въ мою комнату безъ моего содѣйствія. Все же, для большей увѣренности, я собралъ всѣ желѣзные предметы отъ обоихъ каминовъ (оставляя для себя на всякій случай только кочергу) и сложилъ ихъ двумя грудами у дверей. Все это я устроилъ для того, чтобы, при входѣ въ мою комнату, раздался музыкальный аккомпаниментъ, отъ котораго я немедленно могъ бы проснуться, тѣмъ болѣе, что я сплю очень чутко. Успокоивъ такимъ образомъ свою душу, я медленно раздѣлся и легъ въ кровать.
   На столѣ около меня стояла электрическая лампа, но все же я сунулъ, на всякій случай, коробку спичекъ подъ подушку.
   Оглянувъ все кругомъ въ послѣдній разъ, я потушилъ свѣтъ, положилъ голову на подушку и, вѣроятно, моментально, заснулъ.
   Во всякомъ случаѣ, я ужъ не помню, что слупилось послѣ того, какъ я съ чувствомъ удовлетворенія щупалъ ручку моей кочерги. Но вдругъ я вскочилъ и сѣлъ въ кровати, услыхавъ слабое звяканье желѣзныхъ предметовъ.
   Сонъ съ меня слетѣлъ, какъ только въ комнатѣ стало тревожно. Вокругъ была абсолютная тьма, но моя рука инстинктивно схватила электрическій выключатель. В такомъ положеніи я оставался нѣсколько секундъ. Сердце билось сильно, но, мнѣ кажется, я не чувствовалъ никакого страха.
   Затѣмъ я услыхалъ, какъ тихо закрылась дверь и чьи-то шаги стали приближаться ко мнѣ. Стараясь не шумѣть, я свободной рукой схватилъ подъ одѣяломъ свою вѣрную кочергу и принялъ такое положеніе, чтобы находиться какъ разъ лицомъ къ вошедшему. Затѣмъ, безъ дальнѣйшаго колебанія, повернулъ выключатель.
   Я имѣлъ въ виду, какъ только зажжется свѣтъ, запустить въ непрошеннаго посѣтителя кочергой или же выскочить изъ кровати и ударить его сильно по головѣ, не давая ему времени защититься. Все зависѣло отъ того, имѣлъ онъ при себѣ револьверъ или нѣтъ. Къ сожалѣнію, ни то, ни другое намѣреніе не могло быть выполнено. Выключатель повернулся съ большимъ трескомъ, но вмѣсто яркаго свѣта, оставалась та же тьма.
   Право, я не могу сказать вамъ, въ чемъ тутъ было дѣло. Я остолбенѣлъ отъ ужаса, почувствовавъ опасность своего положенія. Въ одинъ мигъ отскочилъ я отъ кровати въ сторону, противоположную двери. Это было какъ разъ во-время. Не успѣлъ я очутиться на полу, какъ услышалъ шумъ отодвигаемаго стула. А затѣмъ что-то ударилось въ подушку съ ужаснымъ свистомъ, и вся кровать пришла въ движеніе.
   Остается только удивляться той энергіи, которую вызываетъ опасность. Ни одна кошка не могла бы ступать въ темнотѣ такъ тихо и отскочить назадъ съ большей ловкостью. Стѣна находилась отъ меня на разстояніи одного ярда, и я натолкнулся на нее съ такой силой, что у меня захватило дыханіе. Такъ стоялъ я, задыхаясь, въ испугѣ, но продолжая держать кочергу въ правой рукѣ.
   Положеніе было не изъ завидныхъ, особенно, если вспомнить, что я былъ въ пижамѣ и босикомъ. Меня утѣшало только то, что мой противникъ, промахнувшись, съ перваго раза, находился не въ лучшемъ положеніи. Я не сомнѣвался, что это былъ мой новый лакей, и въ такомъ случаѣ у меня было одно преимущество: я былъ сильнѣе его. Мнѣ трудно было себѣ представить, чтобы этотъ Френсисъ могъ меня избить, даже въ темнотѣ.
   Стоя у стѣны, я старался разглядѣть, что дѣлается вокругъ меня и навострилъ слухъ. Послѣ перваго, столь великолѣпнаго, нападенія на кровать, мой противникъ, какъ будто, почилъ на лаврахъ. Я слышалъ только его учащенное дыханіе. Онъ, видимо, выжидалъ, не зная, что со мной дѣлается.
   Мысль моя заработала усиленно. Если бы я позвалъ на помощь, то это рѣшило бы мою участь: если при немъ револьверъ или другое оружіе, онъ несомнѣнно станетъ стрѣлять по направленію моего голоса. Но, кромѣ того, мнѣ хотѣлось покончить съ этимъ дѣломъ безъ посторонней помощи.
   Лучше всего было бы очутиться позади него, въ надеждѣ, что провидѣніе и кочерга помогутъ мнѣ нанести первый ударъ. Съ этимъ намѣреніемъ я сталъ двигаться вдоль стѣнной панели, спиной къ стѣнѣ. На третьемъ шагѣ я натолкнулся на небольшую картину, которая покачнулась и упала съ гвоздя съ раздражающимъ трескомъ. Я тутъ же прилегъ на полъ и продолжалъ лежать, затаивъ дыханіе, въ ожиданіи выстрѣла.
   Но выстрѣла не послѣдовало. Только едва слышное движеніе около кровати указывало на то, что мой посѣтитель былъ насторожѣ. Я все еще сидѣлъ на полу, навостривъ слухъ, чтобы уловить дальнѣйшій шорохъ. Тогда, едва слышно даже для моего остраго слуха, послѣдовалъ таинственный шумъ приближающихся шаговъ.
   Я быстро соображалъ: возможны были два выхода -- либо оставаться недвижимымъ, либо побѣжать впередъ и ударить наугадъ въ темнотѣ. Не знаю, на что бы я рѣшился, какъ вдругъ, совершенно неожиданно, моя рука дотронулась до угла картины, только что свалившейся со стѣны.
   Никогда до этихть поръ я не интересовался искуе ствомъ. Но сейчасъ я схватилъ эту благословенную картину съ благодарностью голоднаго человѣка, нашедшаго вдругъ кусокъ хлѣба. Переложивъ кочергу въ лѣвую руку, я ловко и быстро всталъ на ноги.
   Какъ только послышался шорохъ отъ моего движенія, шаги остановились. Но я зналъ, что мой посѣтитель гдѣ-то очень близко. Секунду мы стояли въ полной тишинѣ, и оба сдерживали дыханіе.
   Затѣмъ въ этой непроглядной тьмѣ послышался леукій шорохъ. Я быстро размахнулся правой рукой и из всѣхъ силъ швырнулъ картину въ сторону звука.
   Она, видимо, попала моему врагу въ переносицу иначе не могъ бы послѣдовать такой ужасный вопль. Опустившись на корточки, я отползъ на два шага близ къ двери. Человѣкъ, повидимому, услыхалъ меня, такъ какъ подвинулся ближе и ударилъ,-- и на счастье не въ меня, а въ стѣну,-- съ такой силой, что штукатурка гр домъ посыпалась на полъ. На это я отвѣтилъ такимэ сильнымъ ударомъ въ воздухъ, что едва не вывихнулъ себѣ плечо. На моей сторонѣ былъ опредѣленный перевѣсъ.
   Неизвѣстно, чѣмъ кончилась бы эта схватка. И вмѣшалось одно непредвидѣнное обстоятельство. Из наружнаго коридора послышались поспѣшные шаги, дверь внезапно открылась и въ комнату проникла струя свѣта, ослѣпившая насъ. На порогѣ показалась высокая бѣлая фигура, держа въ одной рукѣ свѣчу, а въ дргой какую-то палку.
   Мнѣ до сихъ поръ стыдно за то, что произошло и слѣдующій моментъ. Если бы у меня былъ разумъ гусеницы, и то я долженъ бы сообразить, что надо броситься къ двери и помѣшать моему врагу удрать. Хорошо еще, что я не бросился въ другую сторону изъ глупаго страха передъ возможнымъ новымъ врагомъ,
   Я сейчасъ же понялъ свою ошибку, но уже было поздно. Послышались мягкіе шаги, а въ слѣдующій моментъ на площадкѣ лѣстницы произошла дикая схватка. Свѣча потухла, и я услышалъ голосъ Мильфорда, зовущаго на помощь.
   Я бросился впередъ и наткнулся въ темнотѣ на желѣзные предметы. Въ коридорѣ струился слабый свѣтъ, и я могъ разглядѣть два тѣла, схватившіяся въ отчаянной борьбѣ.
   Какъ разъ въ тотъ моментъ, когда я подбѣжалъ къ двери, одинъ изъ борющихся былъ уже въ полномъ изнеможеніи, а второй, освободившись, стремглавъ бросился къ лѣстницѣ. Я немедленно послѣдовалъ за нимъ, и мы неслись внизъ какъ дикія козы.
   Если бъ входная дверь была закрыта на ключъ, я нагналъ бы его, но онъ сумѣлъ во-время открыть ее и соскочилъ съ лѣстницы прямо на тротуаръ. Изъ послѣднихъ силъ швырнулъ я за нимъ вдогонку кочергу, но промахнулся. А онъ понесся по улицѣ, какъ заяцъ, и мгновенно исчезъ за угломъ.
  

ГЛАВА IX.

   Я вышелъ на улицу и поднялъ кочергу. Весь Паркъ Лэйнъ былъ безлюденъ, только на противоположной сторонѣ улицы подъ фонаремъ сидѣла кошка и мирно почесывалась. Пока я такъ стоялъ на ярко освѣщенной улицѣ и осматривался, часы пробили три.
   Я не изъ тѣхъ, кто легко сдается. Но я былъ въ такомъ костюмѣ, что не могло быть и рѣчи о дальнѣйшемъ преслѣдованіи.
   Закрывъ за собой дверь, я услышалъ въ концѣ вестибюля сдержанное всхлипыванье и, поднявъ голову, увидѣлъ въ полумракѣ двухъ женщинъ, сидѣвшихъ около лѣстницы, на корточакхъ. Обѣ были въ ночныхъ сорочкахъ, и одна изъ нихъ, въ которой я узналъ свою горничную, съ распущенными волосами. Между прочимъ, я замѣтилъ, что ея волосы очень красивы.
   -- Все обошлось хорошо.-- сказалъ я, желая ихъ утѣшить.-- Никто не пострадалъ.
   Старшая изъ женщинъ, вѣроятно кухарка, истерически зарыдала.
   -- О, сэръ! О, мистеръ Норскоттъ! О, Боже, Боже! Мы думали, что вы всѣ убиты.
   -- Идите, одѣньтесь,-- сказалъ я,-- и узнайте, что случилось съ электричествомъ.
   Женщины перестали рыдать и неувѣренно встали на ноги. Горничная даже успѣла порозовѣть.
   На столѣ въ вестибюлѣ горѣли двѣ свѣчи. Я взялъ одну изъ нихъ и поспѣшилъ подняться по лѣстницѣ.
   Наверху я услыхалъ звуки голосовъ, а дойдя до площадки, увидѣлъ своего вѣрнаго Мильфорда въ рукопашной схваткѣ съ женщиной въ костюмѣ сестры милосердія.
   Замѣтивъ меня, онъ вскрикнулъ и опустился на дубовую скамью, стоявшую позади него. Весь передъ его ночной сорочки былъ въ крови.
   -- Вы ранены?-- спросилъ я.
   Онъ покачалъ головой.
   -- Нѣтъ, нѣтъ, сэръ. У меня все въ порядкѣ. Это отъ того человѣка. У него лицо было окровавлено.
   Я обратился къ сестрѣ милосердія, которой необходимо дать нѣкоторыя разъясненія.
   -- Здѣсь произошло покушеніе на грабежъ. Только вчера нанялъ я новаго человѣка, и онъ, повидимому пришелъ съ поддѣльной рекомендаціей. Въ чемъ дѣло я не знаю, но, проснувшись, я нашелъ его въ моей комнатѣ. Понятно, я ударилъ его. До васъ, навѣрное, я несся шумъ.
   Сестра, оказавшаяся женщиной съ большимъ самообладаніемъ, кивнула головой.
   -- Мой паціентъ услыхалъ этотъ шумъ,-- сказал она.-- Я пыталась удержать его въ кровати, но безуспѣшно. Онъ меня оттолкнулъ и понесся наверхъ въ чемъ былъ. Единственно, что я могла сдѣлать, это бѣжать вслѣдъ за нимъ и зажечь свѣчи.
   -- Вы не могли придумать ничего лучшаго,-- замѣтилъ я.-- Этотъ негодяй, видимо, что-то сдѣлалъ съ электрическими проводами.
   Затѣмъ, обращаясь къ Мильфорду, я положилъ ему руку на плечо.
   -- Вы хорошій другъ, Мильфордъ, но отвратительный паціентъ. Вы должны немедленно снова лечь въ постель.
   Онъ слабо улыбнулся, но ничего не отвѣтилъ.
   Я поднялъ его на ноги, далъ ему опереться на мою руку и помогъ спуститься внизъ по лѣстницѣ. Сестра слѣдовала за нами. Мы только успѣли дойти до нижняго этажа, какъ электричество вновь загорѣлось, и въ коридорѣ появилась горничная, теперь уже въ капотѣ. Она казалась немного смущенной.
   -- Мы теперь знаемъ, что случилось съ электричествомъ,-- сказала она.-- Кто-то выключилъ токъ.
   -- Ну, теперь все въ порядкѣ,-- сказалъ я.-- Вы съ кухаркой можете итти спать. Больше насъ безпокоить не будутъ. Это было покушеніе на ограбленіе со стороны того новаго человѣка, котораго я вчера нанялъ. Его уже въ домѣ нѣтъ, и намъ больше нечего дѣлать до утра.
   Я довелъ Мильфорда до кровати, уложилъ его и оставилъ на попеченіи сестры милосердія; самъ же вернулся къ себѣ.
   Въ комнатѣ царилъ страшный безпорядокъ. На полу лежали желѣзные предметы, разбитое стекло, куски рамы отъ картины, перевернутый столъ.
   Я убралъ все, какъ умѣлъ, и съ интересомъ сталъ разсматривать слѣды отъ двухъ неудачныхъ ударовъ, направленныхъ на меня моимъ противникомъ. Мнѣ трудно было съ точностью установить, какое у него было оружіе, но, судя по слѣдамъ, это было нѣчто вродѣ топора. Моя подушка была имъ разсѣчена пополамъ. Я легъ въ кровать, перевернулъ изрѣзанную подушку и, оставивъ горѣть свѣтъ, свернулся подъ одѣяломъ съ пріятнымъ сознаніемъ, что день прошелъ не безъ пользы. Пять минутъ спустя, я уже спалъ крѣпкимъ сномъ...
   На другое утро Мильфорду, не только не было хуже отъ ночной авантюры,-- наоборотъ, я и посѣтившій его докторъ Ричи нашли моего рыцаря сидящимъ на кровати за большой чашкой молока съ булкой. Онъ пилъ и ѣлъ съ видимымъ удовольствіемъ.
   -- Алло, Мильфордъ!-- сказалъ я.-- Это утѣнительно!
   Славный малый улыбнулся.
   -- Я сегодня чувствую себя гораздо лучше. Право, я могу уже встать и взяться за свою работу.
   -- Ему гораздо лучше,-- подтвердилъ и докторъ:-- въ этомъ нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія. Ему не вредно даже встать. Конечно, не нужно работать въ ближайшіе два дня, но въ общемъ можно считать леченіе законченнымъ.
   По уходѣ доктора Ричи я позвалъ свою горничную и велѣлъ передать Билли Логану, если онъ позвонитъ или придетъ во время моего отсутствія, что я буду дома послѣ обѣда. Затѣмъ, взявъ въ руки свою палку со стилетомъ, я отправился въ Ганноверсквэръ, къ Сигрэву.
   Я собирался, какъ вы легко можете понять, переговорить съ тѣмъ представительнымъ господиномъ, который наканунѣ прислалъ мнѣ "Френсиса"; но, какъ однажды сказалъ одинъ забытый философъ: "для ссор нужны двое". И, правда, нельзя же драться съ червякомъ, а мистеръ Сигрэвъ напоминаетъ эту тварь больше, чѣмъ кто-либо другой.
   Когда я вошелъ въ контору, онъ бросился ко мнѣ навстрѣчу съ такими противными и унизительными извиненіями, что у меня пропала способность ругаться.
   -- Вы получили мою записку, мистеръ Норскотъ. Я не могу вамъ сказать, въ какомъ я отчаяніи, что насъ могла произойти такая ошибка. Отъ имени фирмы я приношу вамъ самыя нижайшія и искреннія извиненія. Надѣюсь, у васъ не было непріятныхъ послѣдствій? Кто знаетъ, какія намѣренія были у этого негодяя!
   -- Послушайте, мистеръ Сигрэвъ,-- перебилъ я его,-- о чемъ это вы говорите, чортъ васъ подери? Я никакой записки не получалъ.
   Выпучивъ глаза и потирая руки, онъ пресмыкался передо мной, какъ испуганная болонка. Онъ видимо, уже раньше имѣлъ непріятности съ моимъ вспыльчивымъ двойникомъ.
   -- Вы, навѣрно, ее еще получите, мистеръ Норскоттъ. Я послалъ эту записку съ однимъ служащимъ четверть часа тому назадъ. Дѣло въ томъ, что сэръ Генри Трэгетокъ сегодня утромъ объявилъ, что онъ совершенно не знаетъ Френсиса. Я написалъ ему вчера вечеромъ, просилъ его подтвердить рекомендацію, на что онъ отвѣтилъ, что даже не понимаетъ, о комъ я говорю, что у него никогда не было слуги съ такимъ именемъ и онъ никогда еще не имѣлъ со мной дѣла. Все это какъ-то странно и непонятно. Одно несомнѣнно, что кто-то отвѣтилъ мнѣ по телефону отъ имени сэра Генри Трэгстока. Но все-таки, если не было несчастныхъ послѣдствій...
   -- Несчастныхъ послѣдствій?-- повторилъ я.-- Да знаете ли вы, мистеръ Сигрэвъ, что этотъ человѣкъ не только хотѣлъ ограбить мой домъ, но даже покушался на мою жизнь?
   Сказать тутъ, что съ мистеромъ Сигровомъ сдѣлался ударъ -- было бы слишкомъ слабо.
   -- Это ужасно, сэръ, это ужасно!-- завопилъ онъ.-- Такого случая не бывало съ начала существованія нашей фирмы. Если это станетъ извѣстно,-- это убьетъ нашу фирму, окончательно убьетъ!
   Его откровенный эгоизмъ мнѣ даже понравился.
   -- Да, я не думаю, чтобы это принесло вамъ особенно много пользы,-- сказалъ я,-- но почему же это должно стать извѣстнымъ?
   Лучъ надежды озарилъ его несчастное лицо.
   -- Въ подобныхъ случаяхъ я противъ гласности. Прежде всего я слишкомъ занятой человѣкх, чтобы терять на это время, а затѣмъ человѣкъ этотъ удралъ и ущерба не причинилъ. Я вовсе не желаю видѣть полицейскихъ, разгуливающихъ по моему дому. (Это была сущая правда.) Но вы должны впредь быть болѣе осторожны,-- прибавилъ я строгимъ голосомъ.
   -- Конечно, сэръ, конечно, я никогда больше не буду довольствоваться рекомендаціей по телефону. Я буду вамъ безмѣрно благодаренъ, если вы сами разберетесь въ этомъ дѣлѣ. Этотъ подлецъ, видимо, имѣлъ сообщника въ домѣ сэра Генри.
   -- Съ сэромъ Генри вы сами разбирайтесь, какъ знаете,-- сказалъ я.-- Я хочу только одного, чтобы меня оставили въ покоѣ.
   Я повернулся, чтобы уйти. Онъ проводилъ меня до выхода, все продолжая кланяться на ходу и давая обѣщанія, что мой покой не будетъ нарушенъ и что онъ до гробовой доски останется моимъ должникомъ.
   Вполнѣ удовлетворенный результатомъ этого разговора, я отправился обратно въ Паркъ-Лэйнъ и по дорогѣ остановился въ Бондстритъ, купить себѣ полотняный поясъ, который носятъ на тѣлѣ. При тѣхъ безспокойныхъ условіяхъ, въ которыхъ я теперь жилъ, нельзя было разгуливать по улицамъ съ десятью тысячами фунтовъ въ карманѣ.
   По дорогѣ домой я безъ всякаго неудовольствія вспомнилъ событія предыдущей ночи. Мнѣ было весьма пріятно, что одинъ изъ, моихъ незнакомыхъ друзей несетъ, наконецъ, на своемъ лицѣ явственный слѣдъ моего рукоприкладства. Кто бы ни былъ, этотъ Френсисъ,-- таинственный ли Гуарецъ или другой джентльменъ съ подобными же намѣреніями,-- я, во всякомъ случаѣ, былъ увѣренъ, что узнаю его въ ближайшіе дни въ любомъ костюмѣ, и далъ себѣ клятву, что ни одинъ иностранецъ съ обезображеннымъ носомъ не осмѣлится, подойти ко мнѣ на близкое, разстояніе.
   Все послѣобѣденное время я сидѣлъ дома, надѣясь, что Билли дастъ о себѣ знать. Но пробило шесть часовъ, а о немъ не было ни слуху, ни духу. Огорченный, я спустился по лѣстницѣ, чтобы узнать о здоровьѣ Мильфорда, и засталъ его въ кладовой. Онъ сидѣлъ, вполнѣ одѣтый, въ вольтеровскомъ креслѣ и читалъ "Дэйли Телеграфъ". Сестра ушла,
   -- Я не могу понять, Мильфордъ,-- сказалъ я,-- какъ это васъ угораздило заболѣть?
   -- Я думаю, сэръ,-- сказалъ онъ медленно,-- что это отъ кружки пива у Гранвиля.
   -- Но вѣдь ясно, что, если пиво отравило васъ, оно должно было отравить всѣхъ остальныхъ,-- замѣтилъ я.
   -- Не думаю, чтобы пиво отравило меня, сэръ, если бы я былъ одинъ,-- сказалъ онъ, подчеркивая послѣднее слово.
   -- Что вы этимъ хотите сказать, Мильфордъ?-- спросилъ я.
   Онъ нервно заерзалъ на креслѣ,
   -- Видите ли, сэръ, это, можетъ быть, дико, и вамъ покажется, что я сошелъ съ ума, но я не могу освободиться отъ мысли, что одинъ человѣкъ, съ которымъ я говорилъ, всыпалъ мнѣ чего-то въ кружку, когда я отвернулся.
   -- Человѣкъ? Какой человѣкъ?
   -- Былъ тамъ въ барѣ одинъ молодецъ, сэръ. Высокій малый, вродѣ иностранца. Онъ началъ со мной разговоръ, когда я туда пришелъ, а между тѣмъ, насколько я помню, я его никогда раньше не встрѣчалъ. Мнѣ кажется, это онъ всыпалъ отраву мнѣ въ питье.
   Эта теорія Мильфорда цѣликомъ совпадала съ моими собственными подозрѣніями.
   -- Могли бы вы его узнать?-- спросилъ я.
   -- Конечно, сэръ. Высокій малый съ черными волосами, и одно плечо у него немного выше другого. Мнѣ онъ не понравился съ перваго взгляда.
   Я только что хотѣлъ замѣтить, что, можетъ быть, хозяинъ этого учрежденія сумѣетъ намъ что-нибудь сказать объ этомъ джентльменѣ, какъ послышался стукъ и вошла горничная.
   -- Простите, сэръ,-- сказала она,-- мистеръ Симсонъ пришелъ.
   Наступилъ затруднительный моментъ, такъ какъ я, конечно, не имѣлъ ни малѣйшаго понятія, кто этотъ мистеръ Симсонъ. Но Мильфордъ еще разъ выручилъ меня.
   -- Я послалъ за нимъ, сэръ. Вы говорили, что хотите завтра проѣхать до Вудфорда, если будетъ хорошая погода; вотъ я и вызвалъ его. чтобы вы сказали ему, понадобится ли вамъ автомобиль.
   Для меня это было, конечно, новостью. До сихъ поръ я не имѣлъ понятія, что принадлежу къ благородной арміи автомобильныхъ собственниковъ.
   -- Очень хорошо, Мильфордъ,-- сказалъ я, вставая -- Я думаю, что буду самъ управлять автомобилемъ, если будетъ приличная погода.
   Я поднялся по лѣстницѣ и засталъ мистера Симсона въ вестибюлѣ. Онъ оказался маленькимъ, темненькимъ, гладко выбритымъ человѣчкомъ, одѣтымъ въ обычный костюмъ шофера.
   -- Добрый вечеръ, сэръ,-- сказалъ онъ, дѣлая подъ козырекъ.-- Я забѣжалъ только, чтобъ узнать насчетъ машины. Мистеръ Мильфордъ сказалъ мнѣ, что она вамъ можетъ понадобиться завтра для поѣздки въ Суффолькъ.
   -- Да,-- сказалъ я,-- если будетъ хорошая погода. Пока что, я рѣшилъ ѣхать въ Вудфордъ на автомобилѣ, а не по желѣзной дорогѣ.
   -- Вы хотите, чтобъ я управлялъ, сэръ?-- спросилъ мистеръ Симсонъ.
   Я быстро соображалъ. У меня нѣтъ большого опыта въ шоферскомъ дѣлѣ, но все-таки въ Буэносъ-Айресѣ мнѣ приходилось со среднимъ успѣхомъ управлять автомобилемъ въ разныхъ случаяхъ моей жизни. Смущалъ меня только вопросъ о Билли. Если онъ придетъ вовремя, я хотѣлъ бы взять его съ собой до Вудфорда и высадить у первой гостиницы. Но въ такомъ случаѣ Симсонъ можетъ насъ выдать одному изъ слугъ Морица. Въ результатѣ, я рѣшилъ самъ править автомобилемъ.
   -- Нѣтъ, Симсонъ,-- сказалъ я,-- вы мнѣ не нужны. Подайте автомобиль въ половинѣ одиннадцатаго и снабдите его достаточнымъ количествомъ бензина. Я буду только два или три дня въ отсутствіи.
   Онъ снова почтительно козырнулъ и удалился.
   Послѣднее открытіе привело меня въ чудесное настроеніе.
   Имѣя въ своемъ распоряженіи автомобиль, я чувствовалъ себя лучше снаряженнымъ для визита въ Вудфордъ. Я совершенно не довѣрялъ мистеру Морицу, а вѣдь автомобиль чертовски удобная вещъ, если хочешь внезапно, безъ предупрежденія, покинуть какое-нибудь мѣсто.
   Единственнымъ темнымъ пятномъ на моемъ горизонтѣ было отсутствіе Билли. Я началъ-было опасаться, что онъ уже вошелъ въ дѣло Мансуэлля и что мнѣ придется обойтись безъ него. Но, въ надеждѣ на лучшее, я поднялся наверхъ и началъ, не спѣша, одѣваться на балъ лорда Сангетта.
   Къ восьми часамъ я заказалъ себѣ легкій обѣдъ, во время котораго давалъ наставленія горничной относительно Билли.
   -- Окажите ему,-- объяснялъ я,-- что я скоро буду обратно и могу его оставить у себя на ночь. Надѣюсь, комната есть?
   -- О, да, сэръ,-- отвѣтила горничная,-- нужно только провѣтрить постель.
   -- Сдѣлайте это и, что бы тамъ ни было, не выпускайте его.
   Я подождалъ до половины одиннадцатаго: Билли все еще не показывался. Я надѣлъ шляпу и пальто, вызвалъ экипажъ и велѣлъ кучеру везти себя въ Бельгравсквэръ.
   Домъ Сангетта оказался большимъ особнякомъ, окруженнымъ паркомъ,-- онъ занималъ весь уголъ улицы. У входа была колоннада вродѣ греческаго портика, отъ котораго спускался красный навѣсъ къ главнымъ воротамъ.
   Къ дому подъѣзжало множество автомобилей и экипажей. Тутъ же стоялъ полисменъ и устанавливалъ порядокъ ихъ слѣдованія.
   Мой скромный экипажъ подъѣхалъ тоже, я вышелъ и поднялся по лѣстницѣ, покрытой ковромъ. Налѣво отъ вестибюля, въ которомъ толпились безукоризненно одѣтые мужчины, сверкающія брилліантами женщины, находилась большая передняя, гдѣ насъ ждали ливрейные лакеи. Избавившись съ ихъ помощью отъ верхняго платья, я возвратился въ вестибюль и направился къ лѣстницѣ, наверху которой стоялъ Сангеттъ и принималъ своихъ гостей. Многіе называли меня по имени и одна-двѣ прекрасныхъ дамы многообѣщающе улыбнулись мнѣ. Я подумалъ, что у Норскотта можетъ остаться и болѣе пріятное наслѣдство, чѣмъ то, которымъ я до сихъ поръ пользовался!
   Наконецъ, я дошелъ до площадки, гдѣ стоялъ блестящій лакей, докладывающій о прибытіи гостей. Онъ, повидимому, меня узналъ.
   -- Мистеръ Стюартъ Норскоттъ,-- доложилъ онъ торжественымъ голосомъ.
   Лордъ Сангеттъ, который вмѣстѣ съ пожилой сѣдой дамой привѣтствовалъ каждаго гостя по очереди, услыхавъ мое имя, пошелъ мнѣ навстрѣчу. Это былъ высокій мужчина лѣтъ сорока пяти съ тяжелымъ бритымъ лицомъ и жесткими голубыми глазами.
   -- Я радъ, что вы пришли, Норскоттъ,-- шепнулъ онъ, пожимая мнѣ руку.-- Вы получили мою записку? Я хочу съ вами переговорить, какъ только кончу эти глупости.
   -- Хорошо,-- отвѣтилъ я,-- гдѣ мы встрѣтимся?
   -- Приходите ко мнѣ въ кабинетъ. Я удеру около 11 часовъ, и вы меня тамъ найдете.
   И прибавилъ болѣе громкимъ голосомъ:
   -- Вы, кажется, незнакомы съ моей тетей. Позвольте васъ представитъ: тетя Сусанна, вотъ мистеръ Норскоттъ.
   Пожилая дама улыбнулась мнѣ, и эта улыбка была такъ выразительна, что даже оптимистъ не назвалъ бы ее ласковой. Сангеттъ, повидимому, замѣтилъ ея презрительную мину. Злой огонекъ блеснулъ у него въ глазахъ. Но онъ ничего не сказалъ, а я вошелъ въ больную залу, стараясь не показать вида, какъ мнѣ все это забавно.
   Залъ былъ переполненъ толпой, которая судорожно кружилась, исполняя какой-то танецъ. Технчески это, кажется, называется "Бостонъ". Я стоялъ въ дверяхъ, ослѣпленный яркимъ свѣтомъ, сверканьемъ брилліантовъ и красотой нарядовъ, мелькавшихъ передо мной.
   Внезапно я почувствовалъ, что кто-то стоитъ у меня за спиной, и хочетъ войти. Я отошелъ въ сторону. Какъ только я поднялъ глаза, сердце мое забилось такъ сильно, словно собиралось выпрыгнуть черезъ ротъ. Напротивъ меня, подъ руку съ пожилымъ господиномъ, лицо котораго мнѣ было очень знакомо, стояла Мерчіа Солано.
  

ГЛАВА X.

   Я такъ обрадовался, увидѣвъ ее, что чуть не подозлъ къ ней и не обнаружилъ нечаянно, что мы съ ней знакомы. Но что-то въ ея лицѣ остановило мой порывъ. Она сильно поблѣднѣла, и я замѣтилъ, какъ рука ея, лежащая на рукавѣ кавалера, невольно задрожала. Смущенная, смотрѣла она на меня, и глаза ея выражали не то страхъ, не то чувство облегченія.
   Она удалилась, и въ слѣдующую минуту я услышалъ, какъ кто-то сзади произнесъ мое имя. Инстинктивно обернувшись, я очутился лицомъ къ лицу съ лордомъ Ламмерсфильдомъ, пожилымъ, красивымъ добродушнымъ государственнымъ дѣятелемъ, который наканунѣ остановилъ меня въ Паркъ-Лэйнѣ.
   -- А, Норскоттъ!-- сказалъ онъ, кивая мнѣ,-- я какъ разъ хотѣлъ узнать, пріѣхали ли вы. Встрѣтить кого-нибудь въ этомъ людскомъ потокѣ -- счастливая случайность.
   Онъ цинично улыбнулся.
   -- Удивительная вещь человѣческій голосъ. Самъ по себѣ онъ очарователенъ, но въ коллективѣ...-- оні пожалъ плечами и прибавилъ серьезно: -- Если можете удѣлите мнѣ десять минутъ, я хотѣлъ бы переговорить съ вами о нѣкоторыхъ дѣлахъ.
   -- Хорошо,-- отвѣтилъ я, и мы повернули изъ зала на площадку, на которой толпилось множество людей, а затѣмъ прошли въ длинную галлераю, на стѣнахъ которой висѣли фамильные портреты. Кабинетъ находился въ концѣ галлереи, и, когда мы вошли туда, онъ был пустъ.
   Понятно, меня интересовали дѣла, о которыхъ такъ хотѣлъ говорить министръ. "Возможно,-- подумалъ я,-- что Норскоттъ вмѣшивался въ политику, а такъ какъ я ничего въ ней не смыслю, то не запутаться бы мнѣ и не сдѣлать какого-нибудь неумѣстнаго замѣчанія".
   Но первыя слова, съ которыми Ламмерсфильдъ обратился ко мнѣ, меня больше сбили съ толку, чѣмъ любой политическій разговоръ.
   -- Стѣны лбомъ не прошибешь, Норскоттъ,-- сказалъ онъ спокойно. Денегъ сейчасъ у меня нѣтъ, и мнѣ невозможно ихъ достать.
   Если, пораженный этими словами, я не воскликнулъ: "какія деньги?", то въ этомъ мнѣ скорѣе помогло небо, чѣмъ мой собственный разумъ.
   -- Будемъ говорить откровенно,-- продолжалъ онъ добродушно,-- я въ вашихъ рукахъ. Если вы меня прижмете, мнѣ придется продать Крэнлей и отказаться отъ политики. Британцы могутъ все простить своимъ политическимъ вождямъ, кромѣ адюльтера и банкротства. Послѣднее считается даже большимъ преступленіемъ, въ особености, если это результатъ неудачныхъ скачекъ. Если вы согласны подождать, то я вамъ уплачу при первой возможности. А съ другой стороны, если у меня и впредь будутъ неудачи, то, по всей вѣроятности, Крэнлей пойдетъ прахомъ, и вамъ ничего не придется получить.
   Тутъ мнѣ удалось настолько притти въ себя, что я могъ, наконецъ, понять положеніе. Было ясно, что Норскоттъ одолжилъ деньги лорду Ламмерсфильду, и это была, повидимому, большая сумма. Кромѣ того, изъ всего сказаннаго явствовало, что день платежа былъ близокъ. Разумѣется, я не имѣлъ понятія о томъ, чего хотѣлъ Норскоттъ.
   Но нѣтъ ничего пріятнѣе, какъ быть великодушнымъ на чужой счетъ, и я уже рѣшилъ про себя использовать этотъ случай. А Ламмерсфильдъ между тѣмъ продолжалъ:
   -- Я сейчасъ живу только на пять тысячъ въ годъ, которыя получаю отъ министерства внутреннихъ дѣлъ. Если я выдержу до слѣдующаго года, то мои дѣла немного поправятся. Весной я получу деньги по страховой преміи, и у меня имѣется пара годовалыхъ скакуновъ въ Крэнлеѣ, на которыхъ Морицъ очень надѣется. Но мы все-таки не можемъ считать ихъ вѣрнымъ обезпеченіемъ.
   Я засмѣялся. Мнѣ хотѣлось бы взглянуть на какого-нибудь средняго либерала-выборщика, который послушалъ бы сейчасъ разговоръ своего уважаемаго вождя. Воображаю, какое интересное зрѣлище представило бы его лицо.
   -- А знаете,-- сказалъ я, постукивая кончикомъ папиросы,-- меня это обезпеченіе вполнѣ удовлетворяетъ. Мнѣ нравится такъ спекулировать своимъ капиталомъ.
   Возможно, что у моего собесѣдника не доставало нѣкоторыхъ способностей, необходимыхъ для британскаго общественнаго дѣятеля, но своими чувствами онъ владѣлъ въ совершенствѣ. Онъ выслушалъ мои слова, и выраженіе его лица нисколько не измѣнилось.
   -- Можетъ быть, это будетъ звучать иронически, но я вамъ глубоко обязанъ, Норскоттъ,-- отвѣтилъ онъ.-- Говоря откровенно, я никакъ не ожидалъ, что вы это примете -- какъ бы вамъ сказать?-- такъ незаинтересованно! Ваше послѣднее письмо по этому поводу...
   -- Ахъ!-- поторопился я перебить.-- Не будемъ говорить объ этомъ письмѣ. Съ тѣхъ поръ я перемѣнилъ свою точку зрѣнія.
   Ламмерсфильдъ отвѣтилъ на это, несомнѣнно, вѣрное свѣдѣніе однимъ вѣжливымъ поклономъ.
   -- Какъ вамъ угодно,-- сказалъ онъ.-- Я безконечно обязанъ вамъ. Могу только прибавить, что, если у васъ есть какое-нибудь дѣло, сейчасъ или когда бы то ни было, я всегда постараюсь быть вамъ полезенъ, вы можете, не стѣсняясь, обращаться ко мнѣ. Министерство внутреннихъ дѣлъ -- отвратительное учрежденіе, но оно имѣетъ то преимущество, что даетъ возможность помогать друзьямъ.
   Я улыбнулся. Меня забавляли циничные взгляды его сіятельства на привилегіи министерскаго сана. Онх повидимому, ждалъ, что я его о чемъ-нибудь попрошу за ту милость, которую я ему оказалъ, но я, право, не зналъ, о чемъ Норскоттъ могъ бы попросить, будучи на моемъ мѣстѣ. Я не сомнѣваюсь, что мой предпріимчивый двойникъ имѣлъ какую-то заднюю мысль, когда одолжилъ министру деньги.
   Бросивъ папиросу въ огонь, я всталъ со стула.
   -- Очень вамъ благодаренъ,-- сказалъ я,-- и пока у меня нѣтъ надобности безпокоить столь высокое учрежденіе. Во всякомъ случаѣ, я буду помнить ваш любезное предложеніе. Можетъ случиться, что меня когда-нибудь арестуютъ за слишкомъ быструю ѣзду на улицѣ.
   Лордъ Ламмерсфильдъ сухо засмѣялся.
   -- Хорошо, я буду готовъ,-- сказалъ онъ съ поклономъ,-- а теперь вернемся въ залъ. Видите ли, въ минуту слабости я обѣщалъ одной протеже моей жены представить ее нѣкоторымъ выдающимся государственнымъ людямъ, и хотя я не раздѣляю вкуса этой молодой дамы, но все же слово остается словомъ.
   Первое лицо, которое мы встрѣтили, вернувшись въ бальный залъ, была Мерчіа. Она стояла у стѣны и какъ будто отсутствовала, едва слушая темнаго господина съ длинными сѣдыми бакенбардами; я принялъ неожиданное рѣшеніе и, обращаясь къ Ламмерсфильду, сказалъ:
   -- Вы, кажется, всѣхъ знаете, скажите мнѣ, кто та красивая дѣвушка, которая стоитъ тамъ у стѣны?
   Онъ посмотрѣлъ въ ту сторону.
   -- Ахъ, да!... прелестна, не правда ли? Бошанъ искупаетъ своимъ вкусомъ недостатки ума. Ее мнѣ открыла лэди Трэгстокъ; это миссъ де-Розенъ. Говорятъ, что они ее нашли гдѣ-то въ Южной Америкѣ. Хотите, я васъ представлю?
   Воспоминаніе о Френсисѣ еще было свѣжо въ моей памяти, а потому это свѣдѣніе о лэди Трэгстокъ меня какъ-то ошеломило. Но Ламмерсфильдъ не спускалъ съ меня глазъ, и я старался подавить въ себѣ всякій признакъ удивленія.
   -- Пожалуйста, если это васъ не очень затруднитъ.
   -- Норскоттъ,-- сказалъ лордъ Ламмерсфильдъ,-- я считаю своимъ пріятнымъ долгомъ отвлечь молодую женщину отъ Бошана.
   Я послѣдовалъ за нимъ черезъ залъ туда, гдѣ стояла эта неподходящая пара.
   -- Миссъ де-Розенъ,-- сказалъ онъ съ вѣжливымъ поклономъ,-- разрѣшите вамъ представить одного изъ моихъ друзей, мистера Стюарта Норскотта.-- Затѣмъ, обращаясь къ судьѣ, онъ сказалъ шутливо: -- А, Бошанъ, мнѣ какъ разъ нужно васъ видѣть. Можете его отпустить на минутку, миссъ де-Розенъ? Пока васъ будетъ занимать Норскоттъ.
   Это было сдѣлано такъ ловко и такъ мягко, что не успѣлъ я оглянуться, какъ очутился одинъ около Мерчіи, а Ламмерсфильдъ уже удалялся, положивъ руку на плечо недовольнаго Бошана.
   Я взглянулъ серьезно на Мерчію и сказалъ:
   -- Мнѣ надо съ вами поговорить. Пойдемте и поищемъ удобнаго мѣста.
   Я предложилъ ей руку. Отъ одного легкаго прикосновенія ея руки къ моему рукаву мое сердце наполнилось страннымъ чувствомъ радости. Мы прошли черезъ бальный залъ, наполненный танцующими, и спустились по широкой лѣстницѣ въ вестибюль, который время отъ времени наполнялся опоздавшими гостями. Отъ вестибюля направо шелъ зимній садъ,-- сказочный уголокх украшенный азаліями и другими цвѣтущими растеніями. Въ отдаленномъ углу, подъ тѣнью гигантскихх пальмъ, я увидѣлъ два удобныхъ одинокихъ стула.
   Мерчіа показалась мнѣ красивою въ тотъ первый вечеръ, но здѣсь при мягкомъ свѣтѣ, падающемъ на ее обнаженныя плечи, она была еще прелестнѣе.
   -- Я часто спрашивалъ себя, увижу ли васъ еще разъ?-- сказалъ я со вздохомъ удовлетворенія.
   Она посмотрѣла на меня и вдругъ покраснѣла отъ гнѣва.
   -- А теперь вы удовлетворены?-- спросила она съ горечью.-- Изъ-за васъ я ненавижу и презираю себя до конца жизни. Неужели вы думаете, что я могу на васъ смотрѣть и не чувствовать, что измѣнила своему отцу?
   -- Если вамъ кажется, что вы угодили бы вашему отцу, всадивъ мнѣ пулю въ лобъ, вы несомнѣнно плохо о немъ судите,-- замѣтилъ я.
   Она наклонилась впередъ, и ея темные глаза каюкъто жалобно посмотрѣли на меня.
   -- Какъ бы мнѣ хотѣлось понять,-- сказала она,-- не знаю, я не могу думать, что вы мнѣ лжете и все таки...
   -- И все-таки?-- повторилъ я.
   Она отвернулась съ жестомъ отчаянія.
   -- Я молю Бога, чтобы это была послѣдняя наш встрѣча.
   -- Много шансовъ за то, что ваш ердечно. -- Я всегда считал, что Сигрэв достоин полного доверия! Хорошо, что еще вы умеете постоять за себя.
   -- О, конечно, вы тут не причем! -- заметил я равнодушно.
   -- Обсуждайте это дело, как знаете, -- сказала тетя Мэри, вставая из-за стола, -- а когда кончите, вы найдете нас в биллиардной.
   Как только мы остались одни, Мориц придвинул свой стул к моему.
   -- Пойдемте завтра на охоту, Стюарт! -- произнес он. -- Я думаю, что если будет хорошая погода, мы двинемся на уток: Рис говорил, что их теперь много!
   -- На охоту я готов во всякое время, -- ответил я спокойно.
   -- Вот это хорошо! -- обрадовался Мориц и предложил мне и Джорджу Бэну перейти в биллиардную.
  

14.

   Конец дня и ночи прошли спокойно. Сон всегда возвращает свойственную мне бодрость, и я проснулся на следующее утро с ощущением чрезвычайной легкости.
   Утреннее солнце освещало мою комнату, и молчаливый лакей приготовлял мне ванну.
   -- В котором часу завтрак? -- спросил я его.
   -- В девять часов, сэр! Теперь только три четверти восьмого.
   Таким образом, у меня было достаточно времени, чтобы пойти повидаться с Билли, прежде чем присоединиться к остальной компании.
   Часы на камине пробили половину девятого, когда я вышел из комнаты. Спокойно, но быстро спустился я вниз, так как не имел ни малейшего желания встретиться с Морицем или с кем-нибудь другим, перешел через сад и вышел на дорогу.
   Билли сидел на скамейке у первого поворота и курил трубку.
   -- Значит, вас еще не укокошили? -- произнес он с видимым удовольствием.
   -- Наоборот, Билли, я ничего не видел, кроме любви и ласки!
   Я сел около него и критически прибавил:
   -- Я не высокого мнения о вашем табаке.
   -- Это лучшее, что может дать "Плау". Вы уже начинаете важничать, Джек!
   Он похлопал меня по плечу, а затем продолжал:
   -- Мне кажется, что я нашел свое призвание! Я могу дать Шерлоку Холмсу два очка вперед и сразу же уложить его на обе лопатки!
   Билли не любил хвастать, поэтому я посмотрел на него с любопытством.
   -- Продолжайте, дружище!
   Он усмехнулся.
   -- Этой ночью я занялся слежкой. Я решил, что не мешает познакомиться с окрестностями и сейчас же явился сюда. Я торчал некоторое время за воротами, изучая местность, а затем, так как вблизи никого не было, перескочил через забор и прошел по кустарникам до самого дома. Я пробыл там около десяти минут, скрываясь за кустами, как вдруг увидел, что появился никто иной, как наш друг...
   -- Кто?
   -- Тот молодец, который подсыпал яд в питье нашему Мильфорду!.. Он, по крайней мере, в точности соответствовал описанию: высокого роста, кривобокий, одно плечо выше другого...
   -- Продолжайте, Билли, -- оживился я, -- это становится интересным!
   -- Немного погодя, появился и другой подозрительный субъект -- здоровый парень, черномазый, с усиками. Я затаил дыхание... Сначала я почти ничего не разбирал, что они говорили, но потом они подошли ближе к кусту, где я засел. Имейте в виду, они уверены, что сегодня во время охоты, им удастся застрелить вас! На вас организована настоящая облава, и они настолько уверены в успехе, что заказали роскошный ужин, чтобы выпить за упокой вашей грешной души!
   Я пожал плечами.
   -- Представьте, Билли, я уверен, что выпивку за мою грешную душу им все же придется отложить! Но интересно, где обитают эти милые юноши?
   Билли вскочил.
   -- Вы видели "Холли", прекрасное имение неподалеку? Ну, так имейте в виду, эта шайка засела там! Я одного из заговорщиков проследил далеко, но он увидел меня и, кажется, я ему не очень понравился, так как он пустился наутек, и я не мог его догнать! И все же издали я увидел, что он вошел в "Холли".
   -- Пожалуй, Билли, -- задумчиво произнес, -- сегодня на охоте мне, в самом деле, придется быть очень осторожным: с такими типами шутить не приходится!
   -- Так зачем же вы тогда едете? Разве вы не можете отказаться от этого подозрительного предприятия?
   Я пожал плечами.
   -- К чему?.. Они найдут другой способ! А на охоте я, по крайней мере, знаю, что меня ждет.
   -- Да, это верно! -- согласился Билли. -- Послушайте, Джек, у меня явилась мысль!.. Что, если я возьму себе лодку и буду держаться около мола, пока вы там охотитесь.
   -- Правильно! -- вскричал я. -- Море должно быть в наших руках! -- А теперь мне пора возвращаться. Я думаю, что на болоте мы будем около половины пятого.
   Крепко пожав мне руку, Билли повернулся и зашагал по направлению к городу. Я подождал, пока он не завернул за угол и двинулся к дому. Когда я переходил через сад, Мориц сидел на террасе.
   -- Алло! -- крикнул он. -- Вы побили рекорд: я думал, что первым спустился вниз!
   -- Погода уж больно хороша, невозможно улежать на постели! -- отозвался я. -- Я осматривал окрестности.
   Может быть у Морица и явились какие-нибудь подозрения, но лицо его оставалось спокойным.
   -- Да, вас нельзя упрекнуть в лени, -- сказал он. -- Пойдемте завтракать, только что били в гонг.
  

15.

   -- Я заказала обед в половине девятого, -- объявила тетя Мэри. -- Постарайтесь быть не позже восьми: мы к этому времени все успеем проголодаться.
   -- Мы вернемся раньше, -- уверил Мориц. -- Балет уток будет приблизительно в седьмом часу, а отсюда всего полчаса ходьбы до болот.
   Когда мы вышли после завтрака, Мориц сказал:
   -- Сначала прокатимся по полям: не имеет смысла быть у озера раньше шести часов.
   Мы двинулись.
   Собаки окружили нас кольцом и бежали, не отставая. Два подозрительных субъекта в польских бархатных штанах замыкали шествие. Оба они были без ружей, что несколько улучшило мое настроение.
   Я знал, что могу без промаха подбить любую доверчивую английскую птицу и потому заранее решил, что следует скрывать свои охотничьи таланты.
   Ведь за Норскоттом я знал только два таланта: наживать деньги и волочиться за женщинами! Остальные его особенности были мне неизвестны...
   Около половины шестого мы подъехали к продолговатой бухте, в четверть мили шириной. Длинная полоса земли, лежащая параллельно берегу, защищала бухту от моря.
   Это была унылая пустынная местность, напоминавшая местами аргентинское побережье. Ни один коттедж, ни одна жалкая лачуга не оживляли окружающего безлюдного и мертвого.
   -- Здесь мы можем разойтись, -- заявил Мориц. -- Тут есть пять-шесть местечек, где можно настрелять немало уток! Одно из них около берега: хотите остаться здесь, Норскотт?
   Вопрос звучал так искренне, так непосредственно, что я на минуту даже усомнился: неужели он, действительно, собирается устроить мне ловушку?
   Но как бы то ни было, я не собирался отказываться от его предложения: нужно было посмотреть, что произойдет дальше.
   -- Хорошо, я останусь здесь! Что мне нужно делать?
   Мориц указал на узкую, песчаную полосу в середине.
   Вам придется перебраться туда на челноке: после половины седьмого, утки станут лететь у вас над головой. Здесь вам обеспечена хорошая добыча.
   -- А вы где будете?
   Кивком головы он указал вправо.
   -- Мы будем ходить вдоль берега! Сможете ли вы сами найти дорогу домой?
   -- Я думаю, что да, -- ответил я, улыбнувшись.
   Мысль о том, что я затеряюсь в кустах, в трех милях от этих болот, показалась мне очень забавной.
   -- Великолепно! Если вас не затруднит вернуться домой без нас, мы таким образом, сократим путь, и нам не придется возвращаться за вами. Об утках не беспокойтесь: оставьте их в челноке, я кого-нибудь пришлю за ними.
   Они ушли, оставив меня одного.
   Я сел на мол и, глядя некоторое время им вслед, думая о том, что могли бы означать распоряжения Морица! Несомненно, тут крылся какой-то подвох, но сразу мне трудно было сообразить, какой именно.
   За исключением островка, на который мне указал Мориц, и длинной полосы земли, лежащей передо мной, не было места, где мог бы усесться даже кролик.
   Билли нигде не было видно. Если он и торчал где-нибудь в лодке, то по всей вероятности за изгибом слева, в том месте, где он выступает в озеро.
   Я отвязал челнок и поплыл по направлению к острову. Я сообразил, что если опасность кроется именно в том углу, то мне следует причалить возможно скорее, пока компания не удалилась настолько, чтобы не слышать голосов. Моя безопасность, казалась мне обеспеченной, пока они все находились на недалеком расстоянии.
   Несколько взмахов весел, и я у цели. Остров зарос камышом и был так мал, что я тотчас понял, что никого, кроме меня на нем не было!
   Вытащив челнок на берег, я привязал его к стволу дерева и, закрутив узел, уселся в ожидании взлета уток и дальнейших событий.
   Около десяти минут я сидел неподвижно.
   Вдруг с того берега бухты, понесся странный тоскливый крик какой-то птицы...
   Я схватил ружье и стал медленно подниматься на ноги.
   Внезапно меня озарила блестящая мысль!
   Я нагнулся, снял свою широкополую шляпу, надел ее на дуло ружья и медленно, почти незаметным движением поднял ее над камышами.
   -- Бум!..
   Шляпа слетела, прострелянная посередине, а потом меня ударил какой-то кусок металла: я понял, что это от дула, раздробленного пулей.
   Я бросил ружье, высоко подпрыгнул в воздухе и растянулся во весь рост среди камышей. Этот прием очень популярен среди индейцев: они, таким образом, завлекают своих простодушных противников, и, когда те подходят ближе, закалывают их ножом, который постоянно носят при себе.
   В душе я таил желание поступить с моими врагами таким же образом, и меня охватило злорадное чувство, когда я заметил, что второй ствол моего ружья остался неповрежденным.
   Лежа на земле, укрытый густыми растениями, я быстро зарядил его и, с ловкостью пумы, проложил себе дорогу среди кустарников до самого берега бухты. Осторожно раздвинув камыши, я стал наблюдать за окрестностью.
   Налево от меня маленькая лодка как раз отчаливала от узкой полосы земли по направлению к бухте. В ней сидело двое мужчин и, несмотря на большое расстояние, я сразу узнал в нем одного из типов, за которым Билли гнался накануне вечером. Другой, с карабином в руках, был никто иной, как мой парк-лэйновский друг! Хотя этот здоровый детина правил лишь одним веслом, лодка шла очень быстро.
   Я с облегчением улыбнулся и поставил ружье так, что лишь самый кончик его виднелся из-за камышей: я намеревался хорошо начинить их свинцом, как только они приблизятся на расстояние выстрела.
   Они подходили все ближе...
   Я положил палец на курок, тут лодка остановилась. На секунду мне показалось, что мой фокус открыт. Тогда, не выжидая дальнейших событий, я поспешил спустить курок: последовал безошибочный выстрел, и от лодки отлетел большой кусок дерева.
   Здоровый детина ругнулся, закачался и стал грести во всю мочь назад, а его товарищ, взял карабин и поднял его, указывая на то место, откуда раздался выстрел.
   Я поспешно переполз на другое место и через мгновенье, раздались сразу два выстрела: стрелял мой парк-лэйновский друг и еще кто-то другой!
   И второй выстрел, очевидно, предназначался моим противникам, потому что он произвел на них весьма неприятное впечатление. Они заметались, сразу взялись за весла и поспешно ретировались.
   Через несколько минут я увидел ухмыляющуюся физиономию Билли.
   -- Ну, дружище, -- весело крикнул он, -- наши молодчики убрались! Жаль беднягу Морица: он уже предвкушал обладания вашими богатствами! Ведь подозрение в вашем убийстве не могло пасть на него. У него было самое бесспорное алиби: он был все время среди своих знакомых. И он мог без всяких неприятностей для себя, вступить во владение вашим имуществом.
   Я посмотрел на часы.
   Половина седьмого: назначенный час для уток. Боюсь, что мы их спугнули!
   Мы подплыли к берегу и скоро уже сидели за столом, выпив по рюмке за благополучный исход нашей стычки.
   -- Я все же думаю, -- заметил Билли, -- что мне следует поближе познакомиться с Холли! Не нравятся мне "аристократы" с карабинами: за ними надо следить в оба!
   Свой челнок я оставил на месте: мне вовсе не хотелось избавлять людей Морица от лишнего беспокойства.
   Мы оба сели в лодку Билли и быстро поплыли вдоль бухты. Преследователей нигде не было видно, а с берега доносился треск выстрелов: очевидно, остальная компания была занята утками.
   Вот почему Билли и предложил мне отдохнуть в Будфорде.
   -- Пойдемте со мной до мыса, и через поле прямиком выйдем к Будфорду. Домой вы еще успеете!
   -- Да я и не спешу туда, -- ответил я. -- Пусть мистер Мориц лишний раз поволнуется относительно своей затеи.
   Потолковав обо всем, я встал.
   -- Ну, теперь можно идти, -- заметил я.
   Билли проводил меня до дверей.
   -- Где мы встретимся завтра? -- спросил он. -- Или вы, может быть, заглянете сюда?
   Я сказал, что приду после обеда: заявлю Морицу и всем остальным, что хочу посмотреть, как продвигается починка автомобиля.
   Торжествуя при мысли о предстоящем Морицу "сюрпризе", я быстро пошел по дороге в "Аштон".
   Пройдя три четверти пути и, завернув за тот самый угол, где перед завтраком мы встретились с Билли, я увидел маленького чумазого мальчугана сидящего на скамейке.
   Едва я с ним поравнялся, он спрыгнул со скамейки и загородил мне дорогу.
   -- Извините, сэр, -- сказал он, -- не вы ли мистер Норскотт?
   -- Вы угадали, мой друг! -- улыбнулся я.
   Сунув руку в карман, мальчуган вынул запечатанный конверт.
   -- Леди велела передать вам это, сэр!
   Я взял письмо и вскрыл. Вот что там стояло:
   "Если вы хоть сколько-нибудь дорожите жизнью, немедленно покиньте "Аштон" Гуарец и все остальные поехали вслед за вами, а ваш двоюродный брат с ними в заговоре. Все это по моей вине, вот почему я пользуюсь последней возможностью вас предупредить. Это все, что я могу сделать... Если правда, что вас напрасно обвиняют, молю судьбу, чтобы вам удалось спастись, пока не поздно. Уничтожьте мое письмо".
   -- Где тебе передали это письмо? -- спросил я мальчугана.
   Он заколебался.
   -- Леди не велела говорить...
   Я сунул руку в карман и вытащил пять шиллингов.
   -- Послушайте, дружок, они будут твоими, если ты мне скажешь!
   Он решительно покачал головой.
   -- Я обещал леди, сэр!
   Я спрятал деньги: мне стало стыдно.
   -- Ты хороший мальчик, -- сказал я, -- но как ты узнал, что я мистер Норскотт?
   -- Леди мне подробно вас описала: она сказала, что вы высокий, смуглый и красивый.
   -- Она так сказала? -- воскликнул я, смеясь. -- А ты передашь ей от меня записку? Леди тебе не запретила этого?
   Он отрицательно качнул головой.
   -- Великолепно! Если ты это сделаешь, я дам тебе десять шиллингов.
   -- Полкида! -- пробормотал он ошеломленно.
   -- Да, это одно и то же! -- сказал я, вынув монету. -- Вот твои деньги!
   Мальчуган крепко зажал монету в своей маленькой смуглой лапке. И пока он приходил в себя от радостного потрясения, я вырвал страницу из записной книжки и написал следующее:
  
   "Можете ли вы быть завтра в три часа в "Плау" в Будфорде? Если нет, то оставьте мне там записку с указанием места, где я могу вас видеть.

Стюарт Норскотт".

  
   Я передал записку мальчугану, и он тот час же, со всех ног, пустился бежать по дороге.
   Когда он скрылся из вида, я еще раз прочитал письмо Мерчии. Предупреждение немного запоздало, но от этого оно не стало менее желанным для меня...
   Потом я разорвал письмо на мелкие кусочки и, бросив их на волю ветра, завернул за угол и вошел в боковую калитку.
   Были густые сумерки. Окно курительной комнаты было открыто, и свет золотой струей вырывался из него. Держась в тени, я тихонько приблизился к окну и услышал голос Морица:
   -- Это очень странно! По словам Джорджа, челнок был привязан к сваям у берега, а его следов нигде не нашли! Я ужасно тревожусь за него!
   -- В таком случае, дорогой Мориц, я рад, что могу вас успокоить! -- произнес я, переступив порог.
  

16.

   Я никогда не забуду лицо Морица в ту минуту! Щеки его посерели, как зола, и несколько секунд он смотрел на меня с нескрываемым ужасом...
   Если бы даже я сомневался в его виновности, этот драматический эпизод положил бы конец моим колебаниям!
   Наконец, после огромного усилия, Мориц пришел в себя настолько, что смог кисло улыбнуться.
   -- Черт возьми, Стюарт, вы нас здорово напугали! Мы уже боялись, не упали ли вы в воду! -- запинаясь, пробормотал он.
   -- Нет, только моя шляпа попала туда! -- ответил я любезно и, взяв шляпу, поднял ее так на свет, чтобы все могли увидеть след пули.
   Затем устремив нежный взгляд на Морица, я начал рассказывать мои захватывающие похождения. Когда я закончил, наступило короткое тягостное молчание. Прервал его сэр Джордж.
   -- Н-н-но ведь это... убийство! -- произнес он, запинаясь от волнения.
   -- Я бы скорее назвал это порчей шляпы, -- ответил я спокойно. -- Но намерения этого молодца кажутся мне вполне определенными!
   -- Наверное, это черти, болотные охотники! -- воскликнул, уже успевший придти в себя, Мориц. -- Тут на берегу шатается целая банда всяких жуликов, которые сделали охоту на уток источником существования. Они воображают, что болото принадлежит им, и никто, кроме них, не имеет права здесь охотиться! Я слышал про их разбойничьи проделки, но никогда не мог себе представить, что они дойдут до такой наглости!.. Милый друг, я просто передать не могу, до какой степени мне все это досадно! -- прибавил он, обращаясь ко мне.
   -- Не стоит из-за этого беспокоиться Мориц, -- заметил я. -- Эти маленькие неприятности, наверное, произойдут еще не раз!
   -- Вы поразительно хладнокровно к этому относитесь, Норскотт! -- вмешался сэр Джордж. -- Случись это со мной, черт возьми, вся деревня угодила бы у меня за решетку!
   -- Я сейчас же передам это дело полиции, -- заявил Мориц. -- Могли бы вы знать этих негодяев в лицо?
   Мне хотелось ответить "да", ради удовольствия видеть выражение его лица, но я нашел, что это было бы чересчур смело.
   -- Ручаться не могу, -- равнодушно ответил я. -- Но любезный иностранец, живущий в "Плау", их, наверное легко узнает: он имел возможность хорошо разглядеть.
   Эти слова не выдавали Билл, но вместе с тем заставили Морица пережить пренеприятные минуты.
   -- Не будем сегодня говорить об этом деле, -- прибавил я. -- Не стоит, право, будоражить весь дом из-за какой-то глупой шляпы!
   Мориц с облегчением вздохнул.
   -- Вы совершенно правы, Стюарт, -- сказал он. -- Мы этим только расстроим наших дам! Но завтра мы, первым делом, с утра в Будфорд к судебному следователю: я в землю загоню этих чертей, будьте уверены!
   На этом мы успокоились и пошли одеваться к обеду.
   Мы приятно провели весь вечер, а потом я рано лег спать и провел спокойную ночь. На следующее утро, за завтраком, Мориц напомнил мне о нашем визите в полицию.
   -- Нам со Стюартом придется поехать в Будфорд по делу, объявил он.
   Дамы хором запротестовали.
   -- О, это совсем неважное дело, -- поспешил заверить Мориц, -- оно не займет у нас много времени. Мы поедем в кабриолете и к одиннадцати вернемся назад.
   Тотчас же после завтрака, мы уселись в кабриолет и поехали. Мориц сам правил: настроение у него было подавленное.
   -- Надеюсь, полиция сумеет изловить негодяев, не поднимая шума вокруг этого дела, -- произнес он, зло нахлестывая ни в чем неповинную лошадь. -- Совсем не интересно, чтобы газеты расписали всю эту историю!
   -- Будем надеяться на лучшее! -- любезно ответил я. -- Я нисколько не боюсь хлопот, чтобы помочь вам избавиться от нежелательных соседей!
   Выехав за Будфорд, мы остановились у полицейского участка, вышли из кабриолета и поднялись наверх, в контору.
   Следователь -- высокий, солидный мужчина, сидел за письменным столом и усердно писал что-то. Когда мы вошли, он отложил перо и вытер пальцы о брюки.
   -- С добрым утром, мистер Фернивелл, -- произнес он, -- чем могу служить вам сегодня?
   -- С добрым утром! -- ответил Мориц. -- Мы пришли к вам по довольно серьезному делу, -- прибавил он.
   Следователь тот час же принял официальный вид: положил руки на колени и, вывернув пятки, нагнулся вперед и сдвинул брови.
   -- Я вас слушаю, сэр!
   В кратких словах, в которых звучало кажущееся возмущение, Мориц описал все случившееся накануне.
   Следователь внимательно выслушал тираду Морица и вынул большую книгу для записей.
   -- Когда все это произошло? -- спросил он. -- В котором часу?
   -- Приблизительно, в три четверти шестого, -- ответил я.
   -- Ага! -- пробормотал следователь, записывая этот факт. -- А вы бы могли узнать этих людей, сэр?
   Я покачал головой.
   -- Сомневаюсь! Уже темнело, и я не мог хорошо их разглядеть! Вы потом можете спросить моего спасителя, живущего в "Плау".
   -- Как его зовут? -- спросил следователь.
   -- Ломан, или что-то в этом роде.
   Записав фамилию, следователь заявил решительным тоном, закрывая книгу.
   -- Я тот час же займусь этим делом! Ничего не обещаю, но полагаю, что завтра уже кое-что будет известно! Тут их целая банда, этих охотников! Но я им покажу, где раки зимуют, я их отучу стрелять по людям!
   -- Благодарю вас! -- сказал я. -- Я убежден, что наше дело находится в верных руках. Я теперь отправлюсь в "Плау" и скажу этому Ломану, или как там его зовут, что вы желаете с ним переговорить.
   Мы вышли.
   -- Не хотите ли поехать со мной? -- предложил я Морицу. -- Я с удовольствием познакомил бы вас с моим спасителем: он, кажется, славный малый!
   Мориц угрюмо покачал головой.
   -- Я должен вернуться к теннису. При гласите вашего друга в "Аштон", его быть может интересует крокет!
   -- Хорошо, -- ответил я коротко. -- Я кстати, посмотрю, что с автомобилем, так что меня скоро не ждите.
   -- Сегодня мы приглашены к Кетборгам, и тетя Мэри просила, чтобы кто-нибудь из нас туда поехал.
   -- Хорошо, Мориц, -- ответил я спокойно. -- Вы идеальный хозяин!
   Оставив его размышлять на свободе над этим комплиментом, я перешел через улицу, по направлению к "Плау".
   Билли сидел в баре за столиком: он читал газету и медленными глотками тянул пиво из большой кружки.
   -- Надеюсь, я не помешал вам завтракать, Билли, -- сказал я.
   Он вскочил улыбаясь, и швырнул газету на стул.
   -- Я так и знал, что вы рано придете, -- заявил он.
   -- В таком случае, вы знали больше чем я! Откуда такая уверенность?
   Он подошел к буфету, достал из-за бутылок конверт и передал его мне через стол.
   -- Вот вам, друг, любовное письмо! Девушке я сказал, что вы зайдете за ним до обеда.
   Я взял конверт и затрепетал от удовольствия, вспомнив послание Мерчии.
   -- Когда его принесли, Билли?
   -- Его принес какой-то мальчик вчера вечером, до половины десятого. Я был как раз здесь и сказал ему, что вы остановились в "Аштоне", но что без сомнения будете завтра после завтрака.
   Я разорвал конверт и быстро прочел записку:

"Буду у старой мельницы за Верганским мостом в четыре часа".

   Подписи не было, но я не нуждался в ней.
   -- Пойдемте лучше в сад, -- произнес Билли, -- когда я прочел записку, -- мне нужно еще о многом с вами поговорить.
   Мы спустились по лестнице, ведущей на лужайку за домом, уселись на солнышке на старой деревянной скамье.
   -- Дело подвигается, -- заметил я, вынув из кармана трубку, и, не спеша набивая ее. -- Мы с Морицем только что были у местного следователя. Покушение на убийство мистера Стюарта Норскотта в руках у полиции!
   Билли присвистнул.
   -- Превосходно!.. А Мориц дал ему какие-нибудь сведения?
   -- Нет, -- ответил я, -- он ждет их от вас! Я сказал им всем, что нашелся любезный турист, живущий в "Плау", который вмешался в дело и спас меня!.. Вы настоящий герой, Билли, и полиция желает поговорить с вами возможно скорее!
   Помолчав немного, я прибавил:
   -- Мориц просил меня пригласить вас на завтрак в "Аштон", посмотреть, как играют в крокет!
   Билли хлопнул себя по колену от восторга.
   -- Превосходная работа! Изумительная! Но вы, сэр, пожалуйста, не воображайте, что вы единственный человек, делающий историю! Я тоже могу представить вам такую главу, что заткнет все ваши новости за пояс!
   Он интригующе посмотрел на меня и спросил, указывая на письмо, которое я держал в руке:
   -- А знаете ли вы, где живет ваша прекрасная убийца, Мерчиа Солано?
   И, не дождавшись ответа, опершись на спинку скамейки и скрестив руки на груди, он медленно произнес:
   -- Мисс Мерчиа Солано в настоящее время почетная гостья у мистера Бератти!
   Я привскочил от удивления.
   -- Черт знает, что такое, Билли! Этого не может быть!
   -- Больше того, -- продолжал он, я сам видел ее там вечером! После того как было принесено это письмо, я пошел и добрел до "Холли". Первым делом я осмотрел хорошенько это имение с дороги: все шторы были спущены и ставни по фасаду закрыты! Мне пришлось обойти кругом, и я прокрался через огород к задней части дома. Во втором этаже было открыто окно, в котором горел свет. Не раздумывая долго, я влез на одно из ближайших деревьев, заглянул в комнату и увидел всю их компанию. Там была и ваша милость!.. Насколько я мог понять, все ее ругали. Конечно, я не мог хорошо разобрать слова, так как находился далеко от окна, но видел, как они неодобрительно качали головами и возмущенно пожимали плечами... Мне казалось, будто они старались убедить ее в чем-то: кажется в том, что она должна полоснуть вас ножом!
   -- Это меня не удивляет, -- спокойно заметил я. -- Но сегодня я все узнаю: я увижу ее в четыре часа.
   Билли нахмурил брови.
   -- Боюсь, что вы без всякой надобности лезете в петлю! Она живет с ними в одном доме и, в конце концов, вы ее слишком мало знаете!
   -- Вот потому-то я и хочу узнать больше, -- ответил я.
   Положив руку на его плечо, я серьезно добавил:
   -- Мне необходимо видеть ее, Билли! Я не могу больше жить без нее.
   Он заворчал.
   -- Ну, раз вы уж приняли такое решение, толковать нечего, конечно! А все-таки вы осел, дружище! Какие у вас дальнейшие планы?
   -- Я побуду здесь еще немного, посмотрю машину, а вы пока идите к следователю.
   -- Что же мне ему сказать?
   -- Да скажите, что вы охотились на уток и видели, как два других охотника стреляли в мою шляпу, видневшуюся над зарослями. Если он спросит, можете ли вы их узнать, ответьте, что это два жуликоватых молодца, но точных примет не давайте... Пусть он до поры до времени не заглядывает в "Холли"!
   Билли засмеялся.
   -- Ладно, я с ними буду разговаривать в перчатках! А теперь пора идти. Только бы с вами не случилось чего-нибудь в мое отсутствие!
   Мы расстались у дверей гостиницы.
   Билли направился в полицию, а я стал шататься по улице, осматривая старинный город. Таким образом, я дошел до бара, где находится Бергамский мост.
   Эту справку дал мне бритый джентльмен в спортивном утреннем костюме: он как раз опрокидывал рюмочку хереса с горькой.
   -- Бергемский мост? Да он в двух милях отсюда. Тут нельзя ошибиться: в двух шагах от него находится старая развалившаяся мельница!
   Я поблагодарил и затем мы еще мило беседовали с четверть часа. Во время нашего разговора я узнал, что его зовут Кеннинг, что он живет по соседству, яркий яхтсмен и небезызвестный писатель, автор кровавых уголовных романов, которые печатаются в уличных еженедельниках.
   Я от души пожалел, что слово, данное Норскотту, мешало мне ответить ему с той же откровенностью.
   Вернувшись в "Плау", я взял ключ от гаража и осмотрел машину. Я мало смыслю в моторах, но как он работал без перебоев, я решил, что все в порядке и стал наполнять резервуар бензином.
   В это время явился Билли.
   -- Мне сказали, что вас уже нет, -- заявил он. -- Автомобиль в порядке?
   -- Да, конечно. Я собираюсь поехать на нем после обеда. Ну, что было у следователя?
   Билли лукаво усмехнулся.
   -- Мы очень подружились! После обеда мы вместе пойдем на болото ловить преступников: он считает это дело очень опасным!
   -- И к тому же вызывающим жажду! -- иронически добавил я. -- Боюсь, Билли, что вы этого беднягу уже накачали самым бессовестным образом!
   -- Он в этом не нуждался! -- заявил Билли, взяв меня под руку. -- Но я не прочь выпить! Пойдемте! Наша охота начнется только в половине третьего.
   Мы вошли в длинную столовую, где пожилой лакей подал нам превосходный завтрак, состоящий из холодной куропатки и стилтоинского сыра.
   -- Кроме поимки убийц, меня ждет еще работа, -- сообщил Билли. -- Когда я вернусь, я опять пойду в "Холли": там под окном проходит водосточная труба, которая прекрасно выдержит мою тяжесть.
   -- Послушайте, Билли, -- запротестовал было я, -- это дело мое, не берите на себя самую опасную долю!
   -- Это зависит от взгляда, -- засмеялся Билли. -- Как бы то ни было, я вполне удовлетворен! Вы только поймайте Мерчию, а я уж поймаю Хамти-Даати и всех остальных... Ну, мне надо идти! Я обещал зайти за Шерлоком в четверть третьего, а закон не может ждать! Завтра расскажу вам все. Когда начинается партия в крокет?
   -- Черт их знает! -- ответил я. -- Вероятно, около одиннадцати.
   -- Ладно, я заверну туда! А пока старина, не забывайте, что все женщины -- лгуньи!
  

17.

   Остановив автомобиль у Бергамского моста, я обратил внимание на то, что Мерчиа выбрала для нашей встречи красивое и уединенное место.
   Вправо от меня, на невысоком холме, стояла разбитая ветром, полуразвалившаяся ветряная мельница, единственное строение, выделявшееся на однообразном фоне бесконечных суффолских пастбищ.
   Открыв ворота, я пошел по неровной тропинке, служившей, вероятно, дорогой для мельницы, и быстро поднялся на холм.
   Оглянувшись назад, чтобы убедиться, что за мной никто не следит, я увидел Мерчию. Она стояла в дверях мельницы, бледная и прекрасная. При виде ее, мое сердце дрогнуло.
   -- Как я счастлив, что вижу вас, -- порывисто произнес я, протягивая ей руки.
   Она отпрянула от меня.
   -- Никто не следит за нами? -- испуганно прошептала она.
   -- Нет! Я приехал в автомобиле и оставил его внизу холма.
   Она облегченно вздохнула.
   -- Я так боялась за вас! Мне казалось, что они подозревают меня... С нашей стороны -- безумие так встречаться!
   -- В таком случае, я буду молить судьбу, чтобы рассудок не возвращался к нам! -- заявил я с беспечным смаком. -- О, Мерчиа, милая Мерчиа, неужели вы думаете, что может быть что-нибудь такое, что заставило бы меня прекратить встречи с вами?
   Любовь, звучавшая в моем голосе, вызвала нежную улыбку на ее лице. Она беспомощно прислонилась к стене мельницы и умоляющим жестом подняла руки.
   -- Не надо, не надо!..
   Я покачал головой и настойчиво продолжал: -- Все, что хотите, Мерчиа! Но скажите лучше солнцу, чтобы оно перестало светить, только не мне, чтобы я перестал любить вас!
   -- Вы не должны так говорить со мною! -- воскликнула она с рыданием в голосе. -- Разве недостаточно того, что я стараюсь спасти вас? Неужели в вас нет ни капли жалости? Еще не поздно: уйдите из моей жизни и дайте забыть мне вас!
   -- Ни за что! -- возразил я. -- Я люблю вас, и всем убийцам из Южной Америки не удастся встать между нами!
   Она посмотрела на меня душераздирающим взглядом.
   -- Понимаете ли вы, что говорите? Неужели вам не ясно, что дочь Мануэля Солано не может быть вам близка?
   -- Нет! -- ответил я резко. -- Этого я не понимаю! Я вам уже клялся, что совершенно невиновен в смерти вашего отца! И вы мне верите, я знаю, что верите! -- уверенно закончил я.
   Она посмотрела мне в глаза и более спокойным голосом сказала: -- Да, я вам верю! Иначе, разве я была бы здесь? Я верю вам, вопреки доказательствам всей Санта-Лукки и, наконец, даже вопреки рассудку! Вот почему я и старалась вас спасти! Но если вы не убили моего отца, вы должны знать, кто это сделал! Откройте мне всю правду, скажите -- кто?!
   Ее настойчивая мольба, чуть было не пошатнула моего решения. Но я дал слово Норскотту, и мне стоило огромных усилий, чтобы не нарушить его.
   -- Точно я не знаю ничего, Мерчиа. Если другие считают кого виновным... -- пробормотал я невнятно.
   Она вздрогнула.
   -- Все равно от Лиги ничем не спасешься! -- с отчаянием проговорила она. -- Когда они пришли ко мне и сказали, что вы его убили, я пошла не раздумывая: я надеялась отомстить за отца... Затем ночью, в Парк-Лейне, я впервые поняла, что запуталась... с тех пор я стала их обманывать... Но, если бы даже я сказала им правду, это ни к чему бы ни привело: они все равно не поверят! А теперь они и меня уже стали подозревать...
   Ее бессвязная речь впервые пролила некоторый свет на это темное дело, загадочное для меня.
   -- Мерчиа, кто я по-вашему, -- спросил я.
   Она посмотрела на меня, ошеломленная странной интонацией моего голоса.
   -- Вы -- Игнац Прадо! -- медленно произнесла она.
   -- Клянусь вам, что нет!
   Последовала минута глубокого молчания. Потом она, почти машинальным движением, положила свою руку на мою.
   -- Кто же вы? Говорите, молю вас! Кажется, я с ума сойду!
   Я схватил ее руки и прижал их к сердцу.
   -- Мерчиа, любовь моя, -- шептал я, сжимая ее в объятиях, -- подарите мне ваше доверие так, как я подарил вам свою любовь! Мы с вами запутались в какой-то паутине, сотканной самим дьяволом, и еще неизвестно, чем все это кончится... Выслушайте же меня! Я клянусь вам своей собственной любовью, что я не Игнац Прадо, и что я ничего не знаю о смерти вашего отца... Сейчас я вам ничего не могу больше сказать, но вы должны мне верить, Мерчиа!
   Она вырвалась из моих объятий и, бледная, как мраморная статуя, прислонилась к стене.
   -- Я чувствую, что вы говорите правду, -- еле слышно прошептала она, -- но, боже, в какой вы ужасной опасности! Лопец со своими товарищами убьет вас. Вам остается только бежать отсюда и исчезнуть... Во всяком случае они убеждены, что вы -- Игнац Прадо! А ваш двоюродный брат Мориц Фернивелл -- он вас и выдал, -- первым сообщил Лиге о том, что вы находитесь в Лондоне.
   -- Так оно и есть, -- угрюмо кивнул я. -- Я был уверен, что этой любезностью обязан мистеру Морицу!
   -- А теперь вы уедите! Немедленно!
   -- Я уеду только тогда, когда вы уедите, Мерчиа! Если вы воображаете, что я оставлю вас одну с этой шайкой разбойников, вы жестоко ошибаетесь! Если я уеду, то вы поедите со мной: я ни на миг не удалюсь из Будфорда, разве только для того, чтобы привезти вас в Лондон!
   -- Это безумие! Тогда они убьют нас обоих, только и всего!
   -- Едва ли! -- настаивал я. -- Они пока еще слишком заняты тем, чтобы убить меня.
   Она покачала головой.
   -- Лига всегда приводит в исполнение то, что она себе наметила! Здесь вопрос может идти только о времени: через неделю вы будете убиты, и ваш друг вместе с вами! О, вы не знаете, в какой опасности находится ваша жизнь! Послушайте, ведь кроме Прадо и Лопеца, еще четверо было, и все четверо убиты! А вы знаете, что случилось с Лопецом?
   -- Я вообще ничего не знаю про весь этот адский замысел, кроме того, что они три раза промахнулись, целясь в меня, и что, в конце концов, им удалось похитить моего несчастного Мильфорда. Но теперь я веду борьбу с ними, хотя бы для того, чтобы отомстить за Мильфорда!
   -- Мильфорд? -- повторила она в ужасе. -- Это тот, кого они пробовали отравить?
   -- Да! Он исчез три дня тому назад и я не знаю, что с ним!
   Глубокий вздох вырвался из груди Мерчии, и она еле слышно пролепетала: -- Ах, вот что! Потому, должно быть, и исчез Да-Коста: он остался сторожить дом и должен был ежедневно писать Гуарецу!
   В это время послышались чьи-то приближающие голоса, и мы замолчали, прислушиваясь...
   Зазвучали шаги, несколько слов, произнесенных мужским голосом, звонкий женский смех...
   Я тот час же узнал этот смех.
   -- Идите, Мерчиа! Сюда идут двое из нашей аштонской компании, -- сказал я тихо. -- Нам надо как-то вывернуться, но представьте все мне: я сумею объяснить!
   Мерчиа не ответила и мы вышли из двери прямо на солнечный свет. В десяти шагах поднимались по дороге, по направлению к нам Бэн и мисс Йорк.
   Когда мы вышли в открытую дверь, они остановились, и мы все четверо смущенно посмотрели друг на друга.
   Воцарилось неловкое молчание.
   Бен заговорил первый:
   -- А, это вы, Норскотт! Мисс Йорк утверждала, что внизу стоит ваш автомобиль!
   -- Да, в этом нет ошибки! -- ответил я. -- Позвольте мне представить вас друг другу: мисс де-Розен, мисс Йорк, сэр Джорж Бэн!
   Чувствуя, что атмосфера сгущается, Бэн любезно спросил:
   -- Ну, как, автомобиль теперь в порядке?
   -- Я как раз пустил его для пробы, и при этом едва не задавил мисс де-Розен!
   Мерчиа улыбнулась с натянутой выдержкой.
   -- Я всегда говорила мистеру Норскотту, что он ездит слишком быстро!
   -- Вы где живете? -- спросила мисс Йорк.
   -- Совсем близко отсюда, у друзей, -- небрежно сказала Мерчиа. -- Кстати, вы напомнили мне, что нужно торопиться. До свидания, мистер Норскотт! Большое спасибо вам за катание... Право, вам следовало бы заглянуть к нам до вашего отъезда. До свидания!
   Она грациозно поклонилась вновь прибывшим и, махнув мне рукой, быстрым шагом, спустилась по холму.
   Мисс Йорк, смотревшая на меня с лукавым любопытством, улыбнулась.
   -- Какой вы популярный человек, мистер Норскотт, -- заметила она, -- даже здесь в Суффолке, вам никак не удастся скрыться от друзей!
   -- Очевидно так, -- беспечно согласился я. -- Вся окрестность, как будто, усеяна ими! Впредь, если захочу уединиться, останусь в Лондоне.
   И чтобы не слушать дальнейших разговоров на эту тему, я предложил:
   -- Хотите я довезу вас до Кетбертов? Обещаю ехать осторожно.
   -- Превосходная мысль, -- одобрил Бэн.
   Мы спустились с холма и через две минуты уже сидели в машине.
   Бэн знал дорогу и я правил по его указаниям. Вскоре мы очутились среди чудного леса, за которым издалека виднелся старый дом.
   -- Когда вы вернетесь домой? -- спросил я.
   -- Фернивелл приедет в экипаже, -- сказал Бэн, -- и там будет достаточно места для нас всех, так что можете не беспокоиться.
   Минуту спустя, я уже несся обратно в Будфорд: я сгорал от нетерпения увидеть Билли и рассказать ему про мои сегодняшние открытия. Однако, когда я примчался в "Плау", оказалось, что Билли еще не вернулся со своего болота.
   Я поставил машину в гараж, написал ему короткую записку и передал ее кельнерше: я сообщил Биллу, что могу прибавить еще одно новое и в высшей степени интересное сведение к имеющемуся у нас запасу. В конце я просил его непременно заехать в "Аштон" на следующее утро.
   Затем, считая, что мое долгое отсутствие может вызвать подозрение Морица, я поехал домой. В "Аштон" я прибыл в одно время с коляской, в которой вернулись все с игры в крокет.
   Мы стояли на подъезде и весело болтали, когда появился слуга с телеграммой.
   -- Виноват, сэр, -- произнес он, подавая депешу Морицу, -- она пришла днем, когда вы только что уехали.
   Мориц взял телеграмму и, пока он вскрывал ее, мы продолжали разговаривать. Мисс Йорк шутливо требовала, чтобы я рассказал ей, как провел день.
   Отвечая также шутливо на ее вопросы, я случайно взглянул на Морица.
   Его глаза были устремлены на меня, и сколько в этом взгляде я уловил ненависти, торжества и недоверия...
   Но это длилось не более секунды.
   Как только наши взгляды встретились, это выражение исчезло, словно стертое губкой и, порывисто смеясь, он стал мять телеграмму в руках.
   -- Вот так неприятность! -- заявил он.
   -- В чем дело? -- раздалось со всех сторон.
   -- Боюсь, что мне придется сегодня же вечером поехать в Лондон! Произошло какое-то недоверие по поводу одной доверенности, или что-то в этом роде: я не могу ясно понять из депеши. Но требуют, чтобы я, как можно скорее, приехал для переговоров!
   Все, за исключением меня, поспешили выразить свое сочувствие.
   Тетя Мэри вышла к нам из вестибюля и ей тут же сообщили новость.
   -- Неужели вам придется уехать, дорогой Мориц? -- огорчилась она. -- Как это неприятно! Вам нужно поймать поезд, отходящий из Будфорда в 9.50! Конечно, я и слышать не хочу, что бы кто-нибудь из гостей уезжал! Стюарт будет заменять вас в качестве хозяина, и мы постараемся не очень скучать!
   -- Именно так! -- подтвердил Мориц, дружески мне улыбнулся. -- Вы уж обо всем позаботитесь, старина, не так ли? Я сейчас пойду к себе и уложу чемодан.
   В это время раздался удар гонга, -- сигнал для переодевания к обеду.
   Я поднялся в свою комнату, сел на кровать, закурил, мучительно раздумывая:
   "Что же, черт возьми, было в телеграмме?"
  

18.

   Утром следующего дня, пока шли приготовления к крокету, я прогуливался с мисс Йорк, все время ожидая прихода Билли.
   Не знаю, было ли заметно мое внутреннее волнение, но после вчерашней встречи с Мерчией, я чувствовал тяжесть на душе. Поэтому я с нетерпением ждал Билли, думая узнать от него какие-нибудь новые подробности.
   Кроме того, я был убежден, что поспешный отъезд Морица в Лондон, находится в связи с моим делом. Но я никак не мог понять, от кого он получил телеграмму?! Разве от отсутствующего Да-Коста, который, очевидно, был ни кем иным, как моим старшим приятелем "Френсисом".
   Мисс Йорк, тетя Мэри и сэр Джордж вышли перед началом матча. Гости разместились на стульях в тени двух вязов и приготовились следить за ходом игры.
   -- Кто это пришел? -- вдруг спросила тетя Мэри, и мы увидели фигуру в сером фланелевом костюме. Это был Билли.
   -- Этого человека зовут мистер Логан, -- поспешил я пояснить. -- Живет он в "Плау". Мы встретили его на охоте и Мориц пригласил его на крокет.
   Добродушная тетя Мэри просияла: она была олицетворенное гостеприимство.
   Билли, как человек не робкого десятка прямо направился к нам и снял шляпу, раскланиваясь.
   Несколькими словами я представил его всему обществу.
   Матч между тем начался, и в течение следующего получаса, наш разговор, главным образом, состоял из хвалебных восклицаний, вроде: "хороший удар, сэр!", "отлично!", "вот прекрасный ход!"...
   Под шум восклицаний, я слегка толкнул Билли локтем, поднялся с места и предложил ему пройтись.
   Мы тихо, делая вид, что прогуливаемся направились к одинокой скамейке, стоявшей на другой стороне.
   -- Билли, вы не принесли мне дурных известий? -- спросил я с некоторым опасением.
   -- Боюсь, что да! Кажется, наша девица попала в затруднительное положение... Пока ничего серьезного, но эти молодцы из "Холли", каким-то путем пронюхали, что она с вами виделась, и хорошо ее упрятали.
   -- Как вы это узнали?
   -- Через окно! Если бы оно было пошире, я мог бы узнать куда больше: я сидел на водосточной трубе!
   -- Вы славный малый, Билли, и хороший товарищ! -- вырвалось у меня от всего сердца. -- О чем же они говорили?
   -- Насколько я мог расслышать, кто-то донес им, что вы виделись днем с Мерчией! Они были чертовски злы и, кажется, обсуждали вопрос о том, как с нею поступить.. Парень, пырнувший вас ножом, был особенно взбешен! Если бы пришлось держать пари, я бы и двух пении не поставил на Мерчию! Но к счастью, их заправила объявил, что теперь надо избегать всякого насилия. И, в конце концов, все остальные с ним согласились!
   -- Ему повезло! -- угрюмо бросил я, стискивая кулаки.
   -- Да, можно сказать, чертовски повезло! -- согласился Билли. -- Если бы они пришли к другому заключению, я бы их всех перестрелял через окно: ружье-то было при мне! Но раз обстоятельства изменились, я решил отложить это удовольствие до другого раза!
   -- Ненадолго! -- вставил я. -- Что бы ни случилось, мы должны этой же ночью убрать оттуда Мерчию!
   В нескольких словах я передал ему наш разговор с Мерчией, и сообщил про таинственную телеграмму, полученную Морицем.
   -- Черт побери! -- воскликнул Билли, взглянув на меня. -- Это бросает некоторый свет на наше дело! А вдруг Норскотт никто иной, как этот подлец Прадо? Мне говорили, что Прадо англичанин, но я этому не верил! Хотел бы я знать, как он удрал, и что это за дьявольская Лига, которая преследует его? Верно, у нее имеются серьезные основания так упорно гоняться за ним по белу свету!
   -- Каковы бы ни были эти основания, -- заявил я, -- а Мерчию я сегодня же ночью уберу из этого дома и отвезу в Лондон! Я не успокоюсь до тех пор, пока не буду знать, что она находится в безопасности у Трэгстоков!
   Мы с Билли живо выработали план наших действий.
   Билли сию минуту должен был поехать в Будфорд и к пяти часам прислать мне телеграмму, в которой будет сказано, что меня немедленно вызывают в Лондон. Это послужит поводом к моему отъезду. В "Аштоне" я скажу, что поеду в Лондон на автомобиле, и таким образом встречусь с Билли в "Плау".
   Билли, после завтрака в "Аштоне", пожал всем руки и удалился, напутствующий просьбой тети Мэри, "заглянуть опять".
   Условная телеграмма прибыла в тот момент, когда мы медленно возвращались по саду домой.
   Я увидел, как лакей Морица вышел из дома с неизменным серебряным подносом в руках, и все мои мускулы невольно напряглись. Мне было приятно, что настала, наконец, пора действовать.
   Я вскрыл телеграмму и расчитанно усмехнулся, проговорив с горечью:
   -- Одно за другим: сначала Морица вызвали в город, теперь необходимо ехать мне!
   -- Как? Сегодня вечером? -- воскликнули в один голос тетя Мэри и мисс Йорк.
   -- К сожалению, да! -- ответил я. -- Этого требует дело!
   -- Ах, какая досада! -- заохала тетя Мэри. -- Но ведь поезд будет только в половине десятого.
   -- Это не беда! Если меня довезут до Будфорда, я поеду на автомобиле.
   -- Но ведь вам надо же поесть! -- проговорила тетя Мэри с отчаянием. -- Пусть кухарка, по крайней мере, приготовит вам несколько бутербродов и фляжку с вином. Все будет готово, когда вы кончите укладываться!
   Не ожидая моих протестов, она поспешила домой. Я последил за нею. Поднявшись к себе, я быстро уложил свои пожитки в чемодан и дорожный несессер, унаследованный от Норскотта. Едва я успел кончить с этим делом, как услышал шум колес пролетки, поданной к подъезду.
   Вся компания собралась меня провожать.
   -- Стюарт, возвращайтесь к нам, если только сможете! -- сказала тетя Мэри.
   -- Непременно, -- ласково ответил я, целуя ей руку. -- Мисс Йорк научит меня играть в теннис. Разве я могу упустить такой случай!
  

19.

   -- Мне нужен хороший гаечный ключ!
   Билли порылся в ящике с инструментом, выбрал отвертку и передал ее мне.
   -- Если вы умеете с этим обращаться, то мы обойдемся и без оружия.
   Стрелки больших часов на конском дворе показывали половину восьмого.
   Мы уплатили по счету в гостинице, закусили и медленным ходом выехали со двора, а затем свернули на улицу.
   Старинный городок весь утопал в мягких лучах заходящего солнца. От него веяло каким-то особенным миром и спокойствием... Какое восхитительное несоответствие между красивыми, тихими, залитыми солнцем улицами и дикой затеей, на которую мы пустились, очертя голову!
   Билли, который вел машину, затормозил в маленьком еловом леске, на расстоянии ста ярдов от "Холли".
   Я вылез из автомобиля и достал из кузова несколько кусков толстой веревки, которую мы заранее припасли, а Билли вооружился таким же гаечным ключом, какой был у меня.
   -- Мы пройдем через кустарник, -- произнес он шепотом. -- Таким образом, мы очутимся как раз напротив задней двери. Я пройду вперед и посмотрю, что там делается.
   Бесшумно пробираясь сквозь кусты, Билли удалился по направлению к большой сосне, тень от которой падала на полянку. Не спуская глаз с дома, я ждал первого тревожного момента...
   На задней стене дома было четыре окна: два в первом этаже и два повыше. Во всех окнах было темно, и все они были наглухо заперты.
   Я снова заметил фигуру Билли: он стоял у задних дверей, потом снова исчез, опять появился и минут пять простоял в напряженном состоянии, не спуская глаз с дома.
   Вдруг еле слышно донесся крик совы.
   Пробравшись сквозь кустарник по следам Билли, я нашел его на корточках под окном: среди густого плюща его почти не было видно.
   -- Я кое-что нашел, -- прошептал он мне в самое ухо. -- Здесь сбоку есть открытое окно, мы в него полезем!
   Прокрадываясь, как пантера, Билли повел меня кругом. Я следовал за ним, сжимая в руке отвертку. До окна было не больше двенадцати ярдов, но я никогда еще так горячо не благодарил судьбу за благополучное прибытие к месту назначения.
   Мы очутились перед маленьким окном, в двух футах от земли. Верхняя раздвижная рама была слегка приподнята: через это отверстие виднелась слабая полоса света, пробивавшегося из-под противоположной двери.
   -- Я пойду первым, -- шепнул Билли, -- вы такой большой, что наверняка застрянете!
   Он встал ко мне на спину, сунул ноги в отверстие и постепенно начал пролезать в окно, пока его ноги не коснулись пола.
   На секунду мы замерли, прислушиваясь, нет ли кого в коридоре, но все было спокойно. Билли высунулся из окна и посоветовал:
   -- Головой вперед, Джек: для вас это единственный способ.
   Я послушался и энергичным толчком снизу вскарабкался в окно. Билли вовремя потянул меня к себе и, благодаря нашим совместным усилиям, трудная затея удалась: я очутился рядом с ним в темноте!
   Я перевел дух, и мы оба тихими шагами подошли к двери. В темноте мне удалось нащупать щеколду двери: я слегка нажал ее и убедился, что путь свободен.
   -- Билли, вы готовы? -- шепнул я, вынимая револьвер из кармана.
   -- Готов! -- послышался ответ.
   Я открыл дверь, и мы очутились в длинном низком проходе, освещенном газовым рожком, пламя которого тускло мигало над боковой дверью в конце коридора.
   Дверь эта, как, оказалось, вела в вестибюль: квадратное и плохо освещенное помещение, откуда шла лестница в верхний этаж и где находились две двери, обе закрыты.
   За одной слышались голоса, звук игральных костей и испанские ругательства.
   Дверь с грохотом распахнулась, брызнул сноп света, и мы оба ворвались в комнату.
   У меня в памяти осталось лишь смутное представление о том, что произошло дальше. Помнится, передо мной стоял человек, -- крупный, черномазый детина! Лицо его выражало изумление и ужас, а руки судорожно ухватились за спинку стула...
   Потом, по всей вероятности, я ударил его отверткой, так как лицо его вдруг как бы раздвоилось, и он с диким ревом бросился к столу...
   Билли в это время колотил чью-то голову о стенку, а затем я почувствовал, что сам стою на коленях в дикой схватке с каким-то стонущим, извивающимся телом...
   Несколько быстрых оборотов веревки, которую я вытащил из кармана, и я снова на ногах, задыхающийся, но торжествующий...
   Билли находился в другом конце комнаты: он спокойно восседал на дико колыхающейся массе, из которой вырывались непонятные испанские и английские ругательства.
   Еще одна короткая схватка, и наш второй пленник лежал связанный, как и первый.
   -- Я вас оставлю здесь, Билли, -- сказал я, -- а сам пойду искать Мерчию!
   Одну секунду я колебался, не зная идти ли не наверх, или искать девушку в задней части дома. Последнее мне казалось более вероятным.
   Пройдя весь вестибюль и открыв дверь, я вошел в коридор, по которому мы ползали с Билли. За первой дверью направо, где тикали часы, находилась кухня: в ней не было ни души, только кошка мирно спала на подоконнике. Я вышел обратно в коридор.
   -- Мерчиа, -- звал я, -- Мерчиа!
   Из конца коридора донесся слабый сдавленный звук, похожий на стон. В два прыжка я был там.
   В полу имелся люк, изъеденный червями: он был задвинут балкой. Я с силой сдвинул ее с места, ухватился обеими руками за кольцо и сорвал крышку люка.
   Несколько каменных ступенек вели вниз.
   Не задумываясь, одним махом я перескочил через них, и минуту спустя, Мерчиа была уже в моих объятиях, в этой темной и узкой коробке.
   -- Это вы... вы! -- твердила она, как безумная, а я нашел ее губы и страстно припал к ним.
   С этим первым поцелуем рухнули все преграды, до сих пор разделявшие нас. Покрывая ее лицо исступленными поцелуями, я заметил, что она дрожит от волнения, а мои руки трясутся, как листья в бурю...
   Взяв ее на руки, я понес ее в коридор, тревожным взором оглядывая его. Не заметив ничего подозрительного, я позвал Билли. Он вышел в вестибюль, захлопнув за собой дверь.
   -- Мерчиа, -- сказал я. -- Это Билли, мы ему многим обязаны.
   -- Как мне вас благодарить? -- спросила она, с нежной грацией протягивая моему отважному другу руку.
   Билли наклонился и поцеловал кончики ее пальцев.
   -- Мне не надо благодарности, -- ответил он, выпрямляясь, и улыбнулся ей своей открытой улыбкой. -- Борьба -- мое любимое занятие!
   Мы вышли. Автомобиль стоял на том же месте. Его большие передние фонари освещали безлюдную дорогу двумя широкими струями золотистого света, что было очень хорошо, так как за это время уже совсем стемнело.
   Подойдя к машине, Мерчиа, все время шедшая между нами, вдруг пошатнулась.
   -- У меня кружится голова, и я очень слаба, кажется, -- прошептала она, -- со вчерашнего вечера я еще ничего не ела.
   Я сквозь зубы энергично выругался, посылая проклятия на своих врагов. Затем быстро подхватил Мерчию и нежно усадил на заднее сиденье.
   -- Мы это дело сейчас исправим! Какой же я идиот, что не подумал об этом раньше!
   С этими словами я открыл чемодан, и вынул бутерброды и фляжку с виски, которыми меня снабдила тетя Мэри.
   Мерчиа поблагодарила меня улыбкой.
   При первом же глотке алкоголя, нежная краска показалась на ее бледных щеках и глаза заблестели.
   Билли сел на свое место у руля, а я устроился рядом с Мерчией, хорошенько укутав ее пледом.
   Обвеянные свежим ночным воздухом, мы покатили по дороге в Лондон.
   -- Мерчиа, когда вас ждут Трэгстоки? -- спросил я, совершенно оправившуюся девушку.
   -- Я им сказала, что поеду на несколько дней, но точно не говорила на сколько.
   -- Тогда лучше всего, по приезде в Лондон, оставить вас в каком-нибудь отеле, и вы явитесь к ним завтра, как будто прямо из Будфорда.
   -- А вы? -- спросила она с беспокойством.
   -- Я должен вернуться к себе, чтобы не случилось, я обязан прожить там еще две недели.
   -- Какое безумие!.. Неужели вы думаете, что они не будут мстить?
   -- Это все равно! -- заявил я решительно. -- Я не намерен бежать! Билли будет со мной, а вдвоем мы представляем некоторую силу... Но вот, что мне хочется спросить вас, Мерчиа! -- прибавил я и посмотрел ей прямо в глаза. -- Зачем вы ходили в Будфорд?
   -- Это Гуарец послал за мной, -- открыто и просто ответила она. -- Он сказал, что вы на следующий день должны умереть, вот и подумала, что может быть мне удастся спасти вас.
   -- А на что вы ему понадобились?
   -- Мне кажется, Да-Коста видел нас с вами в тот вечер в Парк-Лэйне! С тех пор Гуарец стал подозревать, что вы... ко мне неравнодушны. Он хотел воспользоваться мной, как...
   Девушка в смущении остановилась.
   -- Как приманкой! -- докончил я за нее. -- Ловко придумано! Но как же он узнал про нашу последнюю встречу?
   -- Ваш двоюродный брат предупредил его!
   -- Мориц? -- воскликнул я. -- Да он-то откуда мог узнать?
   -- Но тут меня осенила внезапная догадка.
   -- Да, черт возьми, ему, конечно, мисс Йорк сказала!.. Хотелось бы мне знать, -- с досадой прибавил я, -- зачем Мориц поехал в Лондон? Что он замыслил?
   -- В Лондон? -- переспросила Мерчиа. -- Разве ваш двоюродный брат уехал в Лондон?
   В нескольких словах я сообщил ей о полученной телеграмме.
   -- Не могу догадаться, кто ее послал ему? Разве только исчезнувший Да-Коста?
   Мерчиа покачала головой.
   -- Нет, только не он! Если у Да-Коста было важное сведение, он дал бы знать Гуарецу! Вернее всего телеграмма была от Сангэтта!
   -- От Сангэтта? -- удивленно повторил я. -- А какое отношение к этому делу имеет Сангэтт?
   Мерчиа смутилась.
   -- Точно не знаю, но боюсь, что ваш кузен что-то сказал ему! Они говорили о нем вчера вечером, они... Мерчиа запиналась. -- Мне кажется, Сангэтт соглашался им помочь с условием, чтобы они передали меня ему в руки... Вот почему Гуарец не позвонил Роджасу убить меня.
   -- В таком случае, -- сказал я тихо, -- мне придется иметь беседу с Сангэттом.
   Последовало молчание.
   -- Мерчиа, -- спросил я опять, -- почему вы называете себя мисс де-Розен? Зачем вы скрыли свое настоящее имя?
   -- Я не хотела, чтобы убийца моего отца знал, что я нахожусь в Англии! -- ответила Мерчиа. Затем она в страстном порыве вдруг повернулась ко мне. -- Ведь я вам верю, Стюарт, верю во всем, и верю всем сердцем, всем своим существом! -- пылко говорила она. -- Так скажите же, наконец мне, кто вы? Вы так похожи на Прадо, что даже Гуарец был введен в заблуждение!
   Я многое дал бы, чтобы иметь право ответить на вопросы любимой девушки, но слово, данное мною, стояло между нами...
   -- Еще несколько дней, Мерчиа, -- нежно умолял я. -- Я бы все открыл вам сейчас, если бы только можно было, но я дал слово и не могу его нарушить.
   Мерчиа долго молчала, затем шепотом и не глядя на меня, сказала:
   -- Пусть будет так, как вы хотите! Я вам верю, потому, что... потому что люблю.
   Неожиданный сильный гудок машины, данный Билли, крутой поворот, и мы въехали в предместье Лондона.
   -- Как вы относитесь к "Дворцовой гостинице"? -- предложил нам Билли. -- Прошлый месяц я там жил около недели и хорошо знаком с директором.
   Мы миновали городскую ратушу, повернули в Чипсайд и остановились у входа в гостиницу.
   -- Я пойду сначала поговорю с директором, -- заявил Билли, сойдя на тротуар и исчезая в подъезде.
   Мы с Мерчией остались в машине.
   На широкой улице, освещенной фонарями, не было ни души. Я взял ее руку и поднес к губам.
   -- До завтра, дорогая, -- произнес я с нежностью. -- Завтра с утра я позвоню вам, перед вашим отъездом к Трэгстокам мы тогда договорились относительно встречи.
   Она погладила меня по руке.
   -- Вы обещаете мне быть осторожным ради меня? -- настойчиво попросила она.
   Я успокоил ее улыбкой. Теперь ведь у меня была она, мог ли я бравировать своей жизнью?
   -- Все в порядке, -- возвестил Билли, выходя из отеля в сопровождении управляющего. -- Мистер Поллан сам позаботится о том, что удобно устроить мисс де-Розен!
   Управляющий поклонился.
   Открыв дверцу машины, я помог Мерчии выйти. Ее глаза слипались, и я настаивал, чтобы она сейчас же легла спать.
   Мы простились в коридоре гостиницы.
   Мерчиа поднялась на лифте, а мы с Билли вышли и снова уселись в машину.
   -- Боюсь, что мы найдем дом запертым со всех сторон, -- сказал Билли, -- напрасно я не дал телеграммы, чтобы предупредить о нашем приезде.
   Мы быстро покатили и через несколько минут остановились перед домом. Через стеклянную дверь я увидел в вестибюле свет.
   -- Кто-то все-таки есть там.
   -- Они, вероятно, пригласили к себе на ужин полицейского! -- пошутил Билли. Мы сейчас устроим им приятный сюрприз своим появлением, не так ли? Вы пойдите и постучитесь, а я тут подожду и покараулю.
   Я поднялся по ступенькам и сунул ключ в дверь: она распахнулась, и я, очутился лицом к лицу с человеком, стоящим у самого порога.
   Это был широкоплечий мужчина, с короткими усами и проницательным взором. За ним виднелось испуганное лицо моей хорошенькой горничной.
   -- Если мой вопрос не покажется чересчур дерзким, -- произнес я учтиво, -- позвольте узнать, кто вы такой?
   -- Я следователь Нейль из Скотлэнд-Ярда, -- проговорил он отчетливо. -- Я, кажется, имею удовольствие говорить с мистером Джоном Бэртоном?
   Это было ужасным ударом для меня, но я перенес его совершенно спокойно.
   -- Ну, и что же дальше? -- вопросом на вопрос ответил я.
   Билли, оставив мотор, уже поднимался по лестнице.
   Следователь Нейль поднял руку и опустил ее спокойно и решительно на мое плечо.
   -- В таком случае, -- заявил он, -- я обязан вас арестовать!
   Я был буквально ошеломлен.
   -- Арестовать меня... меня... Да за какие грехи, черт возьми?! -- разразился я.
   -- За убийство Стюарта Норскотта! -- последовал быстрый и совершенно ясный ответ.
  

20.

   Я посмотрел прямо в глаза новому знакомому и громко расхохотался: до того нелепым казалось мне то, что я услышал.
   Билли сел на решетку и тоже стал смеяться, как сумасшедший.
   Лицо следователя выражало недоумение.
   -- Простите, пожалуйста, -- вырвалось наконец у меня, -- не лучше ли нам войти в дом?
   Вытерев слезы, выступившие у меня на глазах от неудержимого смеха, я первым двинулся вперед. Следователь шел следом за мной, Билли замыкал шествие.
   -- Ну, а теперь, -- сказал я, когда мы все вошли в вестибюль, -- вы, может быть, будете столь любезны и объясните нам, в чем дело?
   Когда я говорил, послышались тяжелые шаги, и по лестнице спустился полицейский.
   Следователь с любопытством посмотрел на меня и пожал плечами.
   -- Тут нечего объяснять! Меня уполномочили арестовать вас за убийство мистера Стюарта Норскотта. И я считаю своим долгом поставить вас в известность, что отныне все ваши слова будут приняты, как улика против вас.
   -- Но что дает вам повод предполагать, что мистер Норскотт погиб? -- спросил я.
   -- То, что его тело находится сейчас в мертвецкой Ист-стрита!
   Мне в жизни не раз приходилось переживать неприятные потрясения, но такого, признаюсь, я еще никогда не испытывал!
   Даже Билли, чье непоколебимое равновесие могло нарушить разве только землетрясение, и тот был до того ошеломлен, что свистнул.
   -- Итак, в конце концов, Норскотт все-таки попался им в лапы! -- пронеслось
   лось у меня в голове. -- Длинному списку черных дел Игнацо Прадо настал конец!"
   Я вспомнил о Мерчии и порадовался за нее.
   -- Ваше сообщение, господин следователь, несколько лаконично, -- сказал я. -- Где же случился этот нежелательный инцидент?
   -- Я не имею права отвечать вам на ваши вопросы, -- вежливо возразил следователь -- А если вы желаете посоветоваться с юристом, то эта возможность будет вам дана, согласно существующим законам. -- А теперь, -- прибавил он, обращаясь к полицейскому, -- позовите извозчика!
   Полицейский козырнул.
   -- Ну, до свидания, Билли, проговорил я и, в сопровождении следователя, спустился по лестнице.
   Я должен был отправиться в тюрьму, откуда мне предстояло предстать перед судом за убийство, которого я не совершал.
   Для меня почти не было сомнения в том, что Прадо получил смертельный удар от исчезнувшего Да-Коста. Остальная шайка в этом деле не участвовала. Но я совершенно не мог себе представить, когда и где разыгрался трагический случай. И, против того, меня чрезвычайно интересовало, каким способом полиции удалось раскрыть подлинность моей личности.
   Поспешный отъезд Морица из "Аштона" был несомненно связан с этой историей, и теперь я понимаю, почему прочитав телеграмму, он так испытующе посмотрел на меня...
   Несмотря на серьезность положения, я не был особенно расстроен. В самом деле, кроме страстного желания лечь в постель, я испытывал еще невероятное и самое искреннее чувство облегчения при мысли о том, что с этим делом раз и навсегда все покончено. Стюарт Норскотт мне порядком надоел, и я находил странное удовольствие при мысли, что снова стал Джоном Бертоном, хотя бы и обвиненным в убийстве...
   Наш экипаж тем временем, остановился перед Боунэ. Мы вошли в канцелярию, большую и очень опрятную комнату, где стояли два американских бюро. За одним из них сидел человек с военной выправкой, но в штатском. Он что-то писал.
   -- Это -- мистер Джон Бертон! -- доложил мой спутник, и в его голосе прозвучала про а молитва будетъ услышана, особенно, если судить по вчерашнимъ событіямъ,-- замѣтилъ я.
   Она быстро взглянула на меня.
   -- Что вы хотите этимъ сказать?
   Я пожалъ плечами.
   -- Только то, что лакей, нанятый мною вчера утромъ, покушался на мою жизнь въ ту же ночь.
   Я замѣтилъ, какъ она поблѣднѣла.
   -- О,-- сказала она, положивъ руку на сердце,-- вы, вы были ранены?
   -- Нѣтъ, я не былъ раненъ, но былъ раненъ лакей. Онъ, впрочемъ, самъ виноватъ. Видите ли, трудно знать, что дѣлаешь въ темнотѣ.
   Тутъ я остановился и посмотрѣлъ ей прямо въ лицо.
   -- Странно только то, что этотъ человѣкъ пришелъ ко мнѣ съ прекрасной рекомендаціей отъ сэра Генри Трэгстока!
   Она выдержала мой взглядъ совершенно спокойно, но послѣдній намекъ на краску исчезъ съ ея лица.
   -- Сэръ Генри Трэгстокъ...-- повторила она какъ-то безсознательно.
   -- Да, да,-- продолжалъ я, нарочно стараясь говорить мягко.-- Я получилъ этого малаго отъ Сигрэва, изъ конторы въ Ганноверсквэрѣ. Тутъ не могло быть ошибки, потому что я самъ туда заѣхалъ утромъ, и Сигрэвъ не только увѣрилъ меня, что съ его рекомендаціей все обстоитъ благополучно, но еще позвонилъ къ Трэгстоку и получилъ полное подтвержденіе по телефону.
   -- Да,-- произнесла она шопотомъ и, словно спохватившись, замолчала.
   Я откинулся на спинку стула. Меня это забавляло, хотя я и осуждалъ себя за грубость.
   -- Вотъ мы и дошли до самаго занимательнаго мѣста въ этой исторіи. Сегодня утромъ я узналъ отъ Сигрэва, что рекомендація была поддѣльной, а по телефону говорилъ какой-то неизвѣстный отъ имени Трэгстока. Сэръ Генри самъ, ловидимому, ничего зналъ объ этомъ дѣлѣ.
   Она молчала. Ея брови сдвинулись, и въ глазахъ мелькнуло выраженіе недоумѣнія.
   -- Я не понимаю,-- сказала она, наконецъ.-- Для чего вамъ понадобился новый лакей? Вѣдь у васъ тамъ былъ одинъ... въ ту ночь?..
   -- Ахъ, да,-- прервалъ я ее.-- Мой чудный Мильфордъ! Но, видите ли, ваши друзья были такъ добры, что всыпали ему яду.
   -- Яду?..-- повторила она. Нагнувшись вперед она смотрѣла на меня съ неподдѣльнымъ ужасомъ.-- Вы хотите сказать, онъ погибъ?
   -- О, нѣтъ, нѣтъ. Не такъ-то легко съ нами справиться, съ Мильфордомъ и со мной. Но они все-таки постарались. А, въ концѣ концовъ, вы не очень-то ловки, знаете ли... Вы уже промахнулись однажды самымъ постыднымъ образомъ на разстояніи пяти ярдовъ...
   Мнѣ кажется, Мерчіа не замѣтила моей маленькой шутки. Она закрыла руками лицо, и, когда его вновь открыла, я замѣтилъ, что ея красивые глаза блестѣли гнѣвомъ и возмущеніемъ.
   -- Но это отвратительно!-- вырвалось у нея.-- Я этого не знала, я... я слышала кое-что, но этого я, право же, не знала... Это...-- и она внезапно остановилась.
   -- Несомнѣнно, это былъ геніальный Гуарецъ, воскликнулъ я.-- Вотъ все, что можно ожидать отъ человѣка съ такимъ именемъ. Я не вѣрю, что вы были замѣшаны въ это дѣло.
   -- Въ которомъ часу говорили они по телефону?-- спросила она уже болѣе спокойно.
   Я покачалъ головой.
   -- Точно не знаю, но могу справиться. Во всякой случаѣ, это было въ среду послѣ обѣда.
   -- Вы знаете, что я живу у Трэгстоковъ?-- спросила она.
   -- Ламмерсфильдъ мнѣ только что сообщилъ объ этомъ, но это ничего не значитъ. Завтра я ѣду въ Вудфордъ къ Морицу Фернивеллу, такъ что вамъ не предстоитъ такой отчаянной непріятности, какъ новая встрѣча со мной,-- во всякомъ случаѣ въ теченіе нѣсколькихъ дней...
   Она посмотрѣла на меня какъ-то странно.
   -- И вы думаете, что тамъ для васъ будетъ безопаснѣе?
   -- Ну, ужъ не страшнѣе, чѣмъ въ городѣ,-- засмѣялся я,-- и, наконецъ, Морицъ -- мой двоюродный братъ, вы вѣдь это знаете?
   -- Вашъ двоюродный братъ!-- повторила она полунедовѣрчиво, и вдругъ внезапный свѣтъ озарилъ ея лицо. Она положила свою руку на мою и сказала поспѣшно: -- Не уѣзжайте. Я...
   Въ этотъ моментъ мы услыхали шаги въ вестибюлѣ, и изъ-за пальмъ вынырнула трижды проклятая фигура Бошана.
   -- Ага, миссъ Розенъ!-- началъ онъ напыщенно.-- Я нахожу васъ, какъ аравійскую дѣву, подъ пальмами!
   -- И по той же причинѣ,-- шутливо отвѣтила она.-- Въ бальномъ залѣ невозможно жарко.
   -- А все-таки, съ вашего разрѣшенія, я уведу васъ изъ этого оазиса,-- сказалъ Бошанъ, обращаясь къ Мерчіи, демонстративно не замѣчая меня.-- По дорогѣ къ вамъ я встрѣтилъ сэра Генри. Онъ жаждетъ поговорить съ вами, и я обѣщалъ васъ привести.
   Онъ предложилъ ей руку. Мерчіа одно мгновенье колебалась, но затѣмъ граціозно встала и приняла ее, бросивъ быстрый взглядъ на, меня.
   -- Вы еще разскажете мнѣ немного погодя конецъ вашей исторіи, мистеръ Норскоттъ,-- сказала она, уходя.
   Я получилъ удивительное свѣдѣніе о Мерчіи; окалывается, она живетъ у Трэгстоковъ подъ чужимъ именемъ. Сопоставленіе этого факта съ фактомъ поддѣльной рекомендаціи и ложнаго подтвержденія ея по телефону проливало нѣкоторый свѣтъ на всю эту темную исторію. И все-таки я вполнѣ вѣрилъ, что Мерчіа непричастна къ покушенію на Мильфорда. Конечно, она пыталась убить меня, но это совсѣмъ другое дѣло. Отравленіе лакея представляло такого рода убійство, съ которымъ я никакъ не могъ связать имя Мерчіи.
   Я недоумѣвалъ, какимъ образомъ она познакомилась съ Трэгстоками. Ламмерсфильдъ сказалъ мнѣ, что они будто бы привезли ее изъ Южной Америки, и это вполнѣ согласовалось съ моими подозрѣніями. Внезапно мнѣ пришли на умъ ея слова: "сатиръ изъ Колебры", и я вспомнилъ, что никакъ не могъ найти этого мѣста на картѣ. Я зналъ, что Трэгстокъ былъ нѣсколько лѣтъ посломъ въ Боливіи, такъ что,-- весьма возможно,-- онъ также имѣлъ отношеніе къ моему, весьма темному, прошлому.
   А тутъ еще этотъ Морицъ, которому я никакъ не могъ найти мѣста на общемъ фонѣ. Мерчіа почему-то дала мнѣ довольно ясный намекъ на то, что нельзя довѣрять этому любезному молодому человѣку. Слова Норскотта и мой собственный инстинктъ уже привели меня къ тому же заключенію. И еще: если онъ въ самомъ дѣлѣ двоюродный братъ Норскотта и одинъ изъ тѣхъ, къ кому Норскоттъ всегда хорошо относился, то на кой чортъ онъ путался съ Мерчіей и ея друзьями -- туземцами, у которыхъ, вѣроятно, были, по ихъ понятіямъ, основательныя причины, чтобы покончить со мной? А возможно, что онъ, какъ мой ближайшій родственникъ, имѣлъ въ виду мое неправедно нажитое богатство?..
   Я ломалъ себѣ голову надъ всей этой путаницей какъ вдругъ послышались быстрые шаги по мозаичному полу, и, поднявъ глаза, я увидѣлъ лорда Сангетта, поспѣшно направлявшагося ко мнѣ.
   -- Вотъ хорошо,-- сказалъ онъ.-- Я такъ и зналъ что найду васъ здѣсь. Пойдемте въ кабинетъ.
   По правдѣ говоря, встрѣча съ Марчіей такъ меня взволновала, что я совсѣмъ забылъ объ условленномъ свиданіи. Вечеръ обѣщалъ быть очень занимательнымъ.
   Мой хозяинъ началъ съ того, что, заперевъ дверь кабинета, налилъ два стакана брэнди и залпомъ выпилъ одинъ,-- я пить отказался. Затѣмъ, перейдя комнату, онъ открылъ ящикъ, вынулъ нѣсколько листковъ, отпечатанныхъ на машинѣ, и протянулъ ихъ мнѣ.
   -- Мы съ Роздэлемъ набросали это послѣ нашего послѣдняго разговора съ вами. Если хотите, возьмите ихъ съ собой, но лучше просмотрите сейчасъ. Можетъ быть, вамъ придетъ въ голову какое-нибудь замѣчаніе? Я завтра опять увижусь съ Роздэлемъ.
   Я взялъ листки. Большими буквами черезъ всю первую страницу было начертано слѣдующее:

Акціонерное общество соединенныхъ
золотыхъ розсыпей Южной Америки
капиталъ 2.000.000 ф. ст.

  

Глава XI.

   Я перечиталъ весь этотъ драгоцѣнный документъ съ начала до конца. Онъ въ яркихъ краскахъ расписывалъ англійской публикѣ новую и богатѣйшую группу золотыхъ розсыпей, только что открытыхъ въ сѣверной части Аргентины. Будучи хорошо знакомъ съ этимъ райономъ, я зналъ навѣрняка, что все это не что иное, какъ наглѣйшая ложь, и все-таки слова проспекта звучали очень убѣдительно. Совѣтъ директоровъ состоялъ изъ Стюарта Норскотта эсквайра, лорда Сангетта, сэра Матью Роздэля и синьора Бонито Моралеса, эксъ-президента республики. Послѣдняго изъ этихъ джентльменовъ я зналъ, какъ самого отъявленнаго негодяя, какого только могла создать Южная Америка. Фактъ его участія подтверждалъ мои подозрѣнія относительно мошенническаго характера всего предпріятія.
   Пока я читалъ эту бумагу, лордъ Сангеттъ ходилъ по комнатѣ взадъ и впердъ. Онъ, видимо, хотѣлъ отдохнуть отъ непріятной обязанности быть любезнымъ. Когда я отложилъ бумагу, онъ обратился ко мнѣ и нетерпѣливо спросилъ, каково мое мнѣніе.
   -- Все это довольно убѣдительно,-- сказалъ я спокойно,-- но можно и еще пріукрасить.
   -- Въ финансовыхъ газетахъ будутъ хвалебныя замѣтки,-- отвѣтилъ Сангеттъ.-- Роздэль объ этомъ хлопочетъ. Онъ можетъ все это устроить за двадцать тысячъ акціями.
   Мнѣ показалось, что это довольно дешевый способъ выманиванія двухъ милліоновъ изъ кармановъ англійской публики.
   -- А потомъ намъ еще предстоитъ Ламмерсфильдъ,-- сказалъ Сангеттъ,-- Если вы сумѣете поладить съ нимъ, то дѣло въ шляпѣ. Стоитъ только въ правленіи имѣть бывшаго министра внутреннихъ дѣлъ, и акціи пойдутъ, какъ горячіе пирожки. Этихъ идіотовъ я знаю!
   Только эти замѣчанія и нужны были мнѣ для освѣщенія всей картины. Я понялъ, что Норскоттъ одолжилъ денегъ Ламмерсфильду, желая уловить этого талантливаго аристократа въ свои сѣти. Будучи министромъ внутреннихъ дѣлъ, онъ, конечно, не могъ быть директоромъ какого бы то ни было предпріятія. Норскоттъ, очевидно, съ помощью взятки и обмана, хотѣлъ его заставить подать въ отставку. Заручившись именемъ лорда Ламмерсфильда, акціи "Соединенныхъ золотыхъ розсыпей Южной Америки" должны бы продаваться, по словамъ Сангетта, какъ горячіе пирожки. Это былъ хорошенькій проектъ, вполнѣ достойный высокаго мнѣнія, составленнаго мной о моемъ талантливомъ двойникѣ.
   -- Будьте покойны -- сказалъ я съ легкой ироніей, которой мой собесѣдникъ не замѣтилъ.-- Лордъ Ламмерсфильдъ у меня въ рукахъ.
   Сангеттъ подло усмѣхнулся.
   -- Я такъ и думалъ. Надѣюсь, что вы сегодня съ нимъ переговорите. Вы ловкій дѣлецъ, Норскоттъ, долженъ вамъ въ этомъ сознаться.,
   Я принялъ комплиментъ съ любезной улыбкой.
   -- Кажется, я сообщилъ вамъ въ моей запискѣ, что уже рѣшилъ относительно "Чайки",-- сказалъ Сангеттъ,-- этотъ старый чортъ Мортонъ требовалъ за нее тысячу, но, въ концѣ концовъ, я заставилъ его уступить одну сотню. Это довольно приличная яхта. Но...
   Слабый стукъ въ дверь прервалъ его интересную рѣчь.
   -- Ну, въ чемъ дѣло?-- спросилъ онъ, раздраженно распахивая дверь.
   Лакей стоялъ въ дверяхъ и кланялся съ виноватымъ видомъ.
   -- Простите, милордъ, но ея сіятельство послало меня къ вамъ, просить васъ подняться наверхъ.
   -- Кажется, я долженъ пойти туда и быть любезнымъ со всей этой шушерой. Возьмите съ собой проектъ и сообщите потомъ, что бы вамъ хотѣлось измѣнить,-- сказалъ Сангеттъ, выходя изъ кабинета.
   Я положилъ бумаги въ карманъ и послѣдовалъ за нимъ.
   Я поднялся въ большую столовую, гдѣ гости Сангетта подкрѣпляли потерянныя силы. Больше получасу пробылъ я въ столовой, успѣлъ за это время выпить почти цѣлую бутылку шампанскаго и, насколько помню, обязался поѣхать къ одной дамѣ въ ея имѣніе "Стенсъ" въ будущую субботу съ тѣмъ, чтобы утѣшить какую-то влюбленную въ меня Минни.
   По возвращеніи въ бальный залъ, я воспользовался минутой невниманія гостепріимной и болтливой матери невѣдомой Минни, отвлеченной какимъ-то знатнымъ иностранцемъ, и удралъ, но только лишь для того, чтобы попасть въ лапы пожилого директора Лондонской торговой компаніи, который заговорилъ меня до утомленія. Но, хотя я жаждалъ встрѣчи съ Мерчіей, чтобы продолжить нашъ разговоръ, мнѣ все же не хотѣлось быть слишкомъ рѣзкимъ и обидѣть его. Когда я выходилъ, бальный залъ снова началъ наполняться публикой, но среди нея не было прекраснаго лица, о которомъ я такъ мечталъ. Я прошелся по коридорамъ и по площадкамъ, гдѣ сидѣли гости, но все напрасно. Если Мерчіа не ужинала, она, по всей вѣроятности, сидѣла въ зимнемъ саду. Я спустился внизъ, моля судьбу, чтобъ никто изъ надоѣдливыхъ знакомыхъ Норскотта не остановилъ меня.
   Къ моему удивленію внизу было пусто. Очевидно, ужинъ и бальный залъ притягивали всю публику наверхъ. Я воспользовался одиночествомъ, усѣлся въ отдаленный уголъ, ближе къ кабинету Сангетта, и закурилъ папиросу.
   Очень возможно, что Мерчіа уже пошла домой. Я рѣшилъ еще разъ все осмотрѣть, а затѣмъ послѣдовать ея примѣру.
   Но что это такое? Изъ комнаты Сангетта послышался слабый крикъ, за которымъ послѣдовалъ заглушенный стукъ падающаго стула. Я вскочилъ на ноги, навострилъ уши, и вдругъ опять... Но вѣдь это же голосъ Мерчіи. Крикъ повторился. Я буквально перелетѣлъ черезъ комнату и ухватился за ручку двери, ведущей въ кабинетъ. Дверь была заперта на ключъ, но мнѣ было не до церемоній. Я изо всей силы налегъ на нее плечомъ, и она съ трескомъ распахнулась.
   Сангеттъ стоялъ посреди комнаты, весь красный отъ гнѣва. Мерчіа, возмущенная и блѣдная, тяжело дыша, опиралась на каминъ. Когда его сіятельство увидѣлъ, кто такъ грубо помѣшалъ ихъ интимной бесѣдѣ, выраженіе его лица рѣзко измѣнилось,-- онъ былъ чрезвычайно удивленъ. Затѣмъ съ угрожающимъ видомъ онъ подошелъ ко мнѣ.
   -- Что вы дѣлаете?-- спросилъ онъ сиплымъ голосомъ.
   Не взглянувъ на него, я обратился къ Мерчіи:
   -- Миссъ де-Розенъ, сейчасъ начнется танецъ, который вы мнѣ обѣщали.
   Мерчіа нѣжно засмѣялась.
   -- Кажется, такъ...
   Ни слова не говоря, Сангеттъ мрачно отошелъ въ сторону, а я, все еще не удостаивая его ни однимъ взглядомъ, подошелъ къ Мерчіи и предложилъ ей руку.
   Улыбаясь, она положила свою руку на мою.
   Если бы можно было убить взглядомъ, ни одинъ изъ насъ не дошелъ бы до дверей: такъ злобно взглянулъ на насъ Сангеттъ.
   Я спокойно выдержалъ этотъ убійственный взглядъ, и, захлопнувъ за собой дверь, проводилъ Мерчію въ зимній садъ.
   -- Нашему знакомству, видимо, суждено стать очень интереснымъ,-- замѣтилъ я.
   -- Кажется, мнѣ суждено бытъ вамъ обязанной жизнью,-- отвѣтила она.-- Думаю, что даже боги смѣются надъ нами.
   Я засмѣялся съ чувствомъ удовлетворенія.
   -- Ничего не имѣю противъ ихъ смѣха!.. Я уже думалъ, что вы ушли домой, и нашъ интересный разговоръ останется неоконченнымъ...
   Она на минуту остановилась и осмотрѣлась крутомъ, словно боялась, что насъ подслушиваютъ.
   -- Я остаюсь при своемъ мнѣніи,-- шепнула она торопливо,-- не ѣздите въ Вудфордъ. Я... я не могу вамъ объяснить. Я даже не должна была васъ предупреждать, но вы не ѣздите, откажитесь подъ какимъ-нибудь предлогомъ.
   -- Пойдемте наверхъ и поищемъ два стула,-- предложилъ я.-- Можетъ быть...
   -- Нѣтъ, нѣтъ,-- живо прервала она.-- Я не могу здѣсь больше оставаться. Сэръ Генри ждетъ меня, чтобы поѣхать домой; и, во всякомъ случаѣ, я больше ничего не могу вамъ сказать.
   Мы дошли до вестибюля, гдѣ стояли гости, готовясь къ отъѣзду. Между ними я замѣтилъ пожилого сѣдого господина, сопровождавшаго Мерчію, когда она вошла въ бальный залъ. Теперь только я сообразилъ, что это сэръ Генри Трэгстокъ.
   Онъ замѣтилъ насъ и пошелъ намъ навстрѣчу.
   -- Ахъ, вотъ вы гдѣ, Мерчіа. Не могу понять, что съ вами случилось. Я не хотѣлъ бы васъ торопить, но...
   Онъ остановился и въ упоръ смотрѣлъ на меня выраженіемъ изумленія и явной враждебности.
   Мерчіа поблѣднѣла.
   -- Вы... вы... знакомы съ мистеромъ Норскоттомъ!-- пробормотала она.-- Я иду одѣваться... я сейчасъ вернусь...
   Она отошла, оставивъ меня въ затруднительномъ положеніи. Невѣроятно, чтобы сэръ Генри могъ меня запомнить послѣ пятиминутнаго разговора въ далекомъ прошломъ, но если даже это было такъ, то я не могъ понять, почему онъ такъ явно ощетинился. Вѣроятнѣе всего, онъ принялъ меня за моего двойника.
   -- Миссъ де-Розенъ, кажется, права, мистеръ Норскоттъ,-- замѣтилъ сэръ Генри съ ледяной корректностью.-- Намъ уже приходилось встрѣчаться при нѣсколько другихъ обстоятельствахъ...
   -- Да,-- сказалъ я прямо,-- я имѣлъ удовольствіе разговаривать съ вами пять минуть въ Ла-Паце десять лѣтъ тому назадъ.
   Его брови чуть-чуть приподнялись.
   -- Въ самомъ дѣлѣ?..-- отвѣтилъ онъ сухо.-- Я имѣлъ въ виду болѣе поздній періодъ. Возможно, что ваши дѣла въ Санта-Луккѣ были не такъ пріятны, что бы вамъ стоило о нихъ вспоминать.
   -- Никогда въ жизни не былъ я въ Санта-Луккѣ, возразилъ я упрямо.
   Отвѣтъ сэра Трэгстока читался въ его глазахъ.
   -- Боюсь, что такое счастье не выпало на долю Санта-Лукки.
   Первый разъ въ жизни меня назвали лгуномъ и сказалъ это мужчина. На одну секунду я почувствовалъ, что мной овладѣваетъ гнѣвъ. Я сдѣлалъ шагъ вперед, но вдругъ вспомнилъ слово, данное Норскотту. Съ невѣроятнымъ усиліемъ затушилъ я свой гнѣвъ.
   -- Теперь мнѣ ясно, почему вы бросили дипломатію,-- сказалъ я.
   Мы такъ были заняты взаимными комплиментами, что не замѣтили, какъ вернулась Мерчіа. Она, видимо, почувствовала, что атмосфера сгустилась, и хотѣла предупредить непріятность. Подойдя къ сэру Генри, она слегка дотронулась до его руки.
   -- Можно послать за экипажемъ?
   Онъ повернулся въ ея сторону, а я поклонился Мерчіи и прошелъ обратно въ зимній садъ.
   Мой короткій, рѣзкій разговоръ съ сэромъ Генри настроилъ меня агрессивно. Мнѣ показалось, что объясненіе съ лордомъ Сангеттомъ необходимо. Не теряя ни минуты, я прошелъ черезъ весь зимній садъ и постучалъ въ дверь кабинета.
   -- Войдите!
   Онъ, вѣрно, понялъ, кто стучалъ, такъ какъ его отвѣтъ не отличался любезностью.
   Сангеттъ стоялъ спиной къ камину и похожъ былъ на тигра, у котораго болитъ голова.
   -- Послушайте, Норскоттъ,-- вырвалось у него, хотя онъ видимо старался подавить злобу.-- Хотѣлъ бы я знать, кого вы изъ себя корчите?
   -- Мнѣ тоже не менѣе интересно узнать, что вы думали, когда оскорбляли миссъ де-Розенъ?-- отпарировалъ я.
   Онъ угрожающе взглянулъ на меня, а затѣмъ многозначительно засмѣялся:
   -- Ага, вотъ гдѣ собака зарыта!..
   У меня чесались руки схватить его за горло. Но, къ счастью для насъ обоихъ, мое проклятое слово данное Норскотту, снова удержало меня.
   -- Не знаю, каково ваше мнѣніе,-- сказалъ онъ мрачно,-- но думаю, что мы теперь не можемъ себѣ позволить ссоры изъ-за женщины. Женщины и дѣла -- несовмѣстимы.
   -- Это вполнѣ подходитъ и для даннаго случая,-- замѣтилъ я.-- Предлагаю вамъ вести себя приличнѣе.
   Онъ наградилъ меня взглядомъ, который трудно было бы назвать нѣжнымъ.
   -- Вы пошли по кривой, Норскоттъ! Вамъ должно быть извѣстно, что я не изъ тѣхъ, кому можно грозить.
   Я засмѣялся.
   -- Если такъ, то и вамъ кое-что извѣстно обо мнѣ.
   Это было сказано наугадъ, потому что до сихъ поръ я не имѣлъ понятія о томъ, что зналъ Сангеттъ о карьерѣ моего двойника. Но изъ его отвѣта было ясно, что ему многое извѣстно,
   -- Долженъ отдать вамъ справедливость, Норскоттъ, вы законченный негодяй,-- замѣтилъ онъ граціозно.-- Но все-таки не совѣтую вамъ вмѣшиваться не въ cdjt дѣло. Каждый изъ насъ ведетъ свою игру.
   -- Я только замѣчу,-- вставилъ я,-- что ваш игра омерзительна.
   Онъ покраснѣлъ и сказалъ насмѣшливо:
   -- Вы читаете мораль, Норскоттъ?.. Это новость! Можетъ быть, вы собираетесь жениться на этой дѣвушкѣ?
   Я сдержалъ злобу.
   -- Лучше не вмѣшивать въ это дѣло имя миссъ де-Розенъ. И, пока наше общество не начало работать, совѣтую вамъ держать свои чувства въ должныхъ рамкахъ.
   -- Меня не запугаете, здѣсь вамъ не Южная Америка,-- пытался бравировать Сангеттъ.
   -- Если бы мы были въ Южной Америкѣ, я не сталъ бы васъ предупреждать,-- отвѣтилъ я любезно,
   Наступило короткое молчаніе. Сангеттъ, казалось, взвѣшивалъ свое положеніе. Въ концѣ концовъ онъ пожалъ плечами.
   -- Хорошо, дѣлайте, какъ знаете. Я не стану вредить будущему предпріятію изъ-за женщины.
   Пока мы говорили, большіе часы въ углу пробили часъ. Я вспомнилъ, что Билли, возможно, ждетъ меня дома.
   -- Хорошо. Теперь, когда мы закончили, это маленькое дѣло,-- сказалъ я,-- я думаю, что могу уйти домой. Спокойной ночи. Позвольте поблагодарить васъ за сегодняшній восхитительный вечеръ.
   Лордъ Сангеттъ былъ настолько учтивъ, что не отвѣтилъ мнѣ. Я вышелъ.
   Волнующія событія этого вечера такъ занимали меня, что, выйдя на улицу, я даже забылъ на время о вѣчно грозящей мнѣ опасности. Я быстро шелъ впередъ, размышляя о томъ, что узналъ, стараясь найти общую связь. Теперь мнѣ стали ясны мои отношенія съ Ламмерсфильдомъ и Сангеттомъ. А мое знакомство съ Мерчіей принимало все болѣе пріятное для меня направленіе. Я еще не могъ себѣ точно выяснить, считаетъ ли она меня въ душѣ дѣйствительно причастнымъ къ тѣмъ кровавымъ преступленіямъ, въ которыхъ обвиняетъ. Но, если даже считаетъ, тѣмъ болѣе радостно ея предупрежденіе относительно Морица.
   Я вспомнилъ, что ничего не сказалъ ей о таинственной телеграммѣ, спасшей мнѣ жизнь. Теперь мнѣ стало ясно, что предупрежденіе было искреннимъ.
   Не она сама послала эту телеграмму? И если да,-- то почему такъ страстно отрицала какое-либо знакомство со всей этой Мильфордской исторіей?
   Я долго и напрасно ломалъ себѣ надъ этимъ голову. Наконецъ, мои мысли остановились на сэрѣ Генри Трэгстокѣ. Какъ ни былъ кратокъ нашъ разговоръ,-- онъ пролилъ нѣкоторый свѣтъ на темное прошлое Норскотта. Санта-Лукка!.. Вотъ гдѣ ключъ ко всей этой тайнѣ!..
   Я пожалѣлъ, что во время моихъ странствій по Южной Америкѣ мнѣ не пришлось попасть въ эту веселую мѣстность. Но мнѣ припомнилось, что достойные жители ея два года находились въ когтяхъ возмутительнаго пирата Игнаца Прадо, а затѣмъ свергли его вмѣстѣ съ его дворцомъ-небоскребомъ и выбрали себѣ другого президента, по своему вкусу. Возможно, что Норскоттъ былъ какъ-нибудь связанъ съ этимъ негодяемъ, и въ такомъ случаѣ я находилъ оправданіе мистеру Гуарецу и другимъ джентльменамъ, которые хотѣли меня убить. Мысль о томъ, что меня могутъ внезапно убить, вернула меня къ дѣйствительности.
   Окидывая зоркимъ окомъ окрестность, я быстро покрылъ оставшіеся сто ярдовъ, отдѣлявшихъ меня от Гайдъ-Паркъ-Корнера. Здѣсь, какъ и всегда, несмотря на поздній часъ, было нѣкоторое оживленіе. Солидный полисменъ медленно шагалъ вдоль рѣшетки парка. Запоздалые экипажи стояли у края панели.
   Со спокойнымъ чувствомъ прошелъ я черезъ улицу и вступилъ въ Паркъ-Лэйнъ. Все разстояніе было приблизительно въ сто ярдовъ. Я уже подходилъ къ дому и хотѣлъ вынуть изъ кармана американскій ключъ, какъ вдругъ безшумная фигура выскочила изъ мрака, и я замѣтилъ тусклый блескъ ножа.
   Въ ту же минуту я нанесъ ей быстрый ударъ кулакомъ.
  

ГЛАВА XII.

   По всей вѣроятности, мы дошли до дому вмѣстѣ. Я чувствовалъ сильную боль въ плечѣ, точно отъ прикосновенія раскаленнаго желѣза. Мой обидчикъ шелъ, шатаясь, въ пяти ярдахъ за мной.
   Въ это время послышались шаги, и на тротуарѣ появилась фигура мужчины, спѣшащаго къ намъ безшумно, но дѣловито.
   Джентльменъ, причинившій мнѣ безпокойство, не пожелалъ дальнѣйшихъ событій. Онъ, видимо, обладалъ сильной волей, такъ какъ, несмотря на свой ушибъ, прыгнулъ, какъ заяцъ, завернулъ за уголъ влѣво и исчезъ прежде, чѣмъ до насъ дошелъ встрѣчный прохожій.
   Какъ только послѣдній всталъ подъ яркій свѣтъ ближайшаго электрическаго фонаря, я узналъ въ немъ Билли. Я испустилъ радостный крикъ, а онъ остановилъ свой быстрый бѣгъ.
   -- Бертонъ!-- воскликнулъ онъ.-- Ого-го!.. Такъ lолжно было случиться!..
   Онъ разразился громкимъ смѣхомъ.
   -- Гдѣ же тотъ молодецъ? Вы его съѣли?
   -- Нѣтъ, Билли! онъ, вѣрно, испарился. Онъ не хотѣлъ васъ видѣть.
   Я снова почувствовалъ дергающую боль въ плечѣ.
   -- Мнѣ кажется, онъ меня чѣмъ-то прокололъ,-- прибавилъ я жалобно.
   -- Вамъ плохо?-- спросилъ онъ рѣзко.-- Можете вы подождать, пока я его сюда приволоку?
   Я засмѣялся и покачалъ головой.
   -- Не нуженъ онъ мнѣ, а все же спасибо вамъ. Дайте мнѣ руку и пойдемъ домой. Все въ порядкѣ, сегодня я еще не попалъ въ списокъ мертвыхъ.
   -- И не такъ еще скоро попадете,-- гордо сказалъ Билли.-- Еще не готовъ тотъ заступъ... Ну, пойдемъ-ка, посмотримъ.
   Кровь струей катилась по моей рукѣ, и я, не теряя времени, воспользовался помощью Билли. Шатаясь, дошли мы до воротъ моего дома. Я держалъ въ рукахъ американскій ключъ, но дверь оказалась широко открытой.
   -- Алло, Билли,-- сказалъ я,-- у васъ былъ пріемъ въ моемъ отсутствіи?
   -- Я вамъ потомъ разскажу,-- отвѣтилъ онъ.-- Прежде всего нужно подумать о ранѣ. Возможно, что она серьезнѣе, чѣмъ вы думаете.
   -- Она даетъ себя чувствовать,-- согласился я.-- Закройте дверь и пойдемте въ кабинетъ.
   Билли быстро и ловко снялъ съ меня верхнее платье, разрѣзалъ ножницами бѣлье и обнажилъ мою руку. Рана имѣла некрасивый видъ разрѣза на наружной сторонѣ руки, изъ котораго медленно, но обильно, вытекала кровь. Послѣ осмотра лицо Билли просвѣтлѣло.
   -- Ничего,-- сказалъ онъ,-- задѣта только маленькая вена.-- Я съ ней быстро справлюсь.
   Десять минутъ спустя я лежалъ на диванѣ, перевязанный по всѣмъ правиламъ искусства. Вилли же приготовилъ брэнди съ содовой, чтобы подкрѣпить наши силы.
   -- Вотъ теперь вы на своемъ мѣстѣ,-- сказалъ онъ принимая отъ него напитокъ.-- Разсказывайте мнѣ свою исторію, а потомъ я разскажу вамъ свою.
   -- Мой разсказъ не будетъ длиненъ,-- сказалъ онъ.-- Я получилъ вашу записку только сегодня въ девять часовъ вечера. Эти Максуэлли вызвали меня въ Ливерпуль, задержали на двадцать четыре часа, а затѣмъ отказались отъ дѣла.
   -- Надѣюсь, вы протестовали?-- спросилъ я мягко.
   Билли улыбнулся.
   -- Старый Максуэлль знаетъ мое мнѣніе о немъ, это меня утѣшаетъ. Во всякомъ случаѣ, я вернулся въ Лондонъ въ отвратительномъ настроеніи, нашелъ за зеркаломъ вашу записку, вскочилъ въ кэбъ и прямо к вамъ! Дѣвушка, впустившая меня, сказала, что вы и какомъ-то вечерѣ, или что-то въ этомъ родѣ, и что мы слѣдуетъ васъ подождать. Я ждалъ васъ до трехъ четвертей двѣнадцатаго, потомъ позвонилъ ей и спросилъ не собираетесь ли вы провести тамъ всю ночь? Она отвѣтила, что не знаетъ. Видъ у нея былъ такой сонный, что я посовѣтовалъ ей лечь спать и обѣщалъ подождать васъ вмѣсто нея. Она на это пробормотала, что у нее имѣется для васъ важное сообщеніе. Я замѣтилъ, что какъ бы ни было важно, оно можетъ подождать до утра. Въ концѣ концовъ она ушла и оставила меня здѣсь, наединѣ съ бутылкой. Такъ я сидѣлъ до часу, а затѣмъ вышелъ къ входнымъ дверямъ подышать свѣжимъ воздухомъ. Не прошло и двухъ минутъ, какъ я увидѣлъ что-то похожее на схватку. Зная вашъ драчливый характеръ, я рѣшилъ, что это вы, побѣжалъ посмотрѣть въ чемъ дѣло, а остальное вы знаете.
   -- Остальное я знаю,-- повторилъ я,-- и пью за Ваше здоровье!
   Мы молча выпили другъ за друга.
   -- А теперь,-- сказалъ Билли,-- будьте столь добры и объясните мнѣ, что тутъ произошло. Послѣдній разъ, когда я васъ видѣлъ, вы собирались пуститься въ далекіе края,-- именно въ Соединенные Штаты. Я же нахожу васъ въ Паркъ-Лэйнѣ въ качествѣ извѣстнаго милліонера, и зовутъ васъ Стюартъ Норскоттъ. Въ чемъ дѣло, старая шельма?
   Я допилъ бренди съ содовой и удобно усѣлся среди подушекъ.
   -- Я скажу вамъ, въ чемъ дѣло. Но не перебивайте меня, пока не кончу.
   А затѣмѣ, медленно, стараясь не пропустить ни одной важной подробности, я разсказалъ ему все, что произошло со мной послѣ того, какъ мы разстались. Билли видѣлъ и молча слушалъ. Только по окончаніи моего разсказа, рискнулъ онъ сдѣлать свое критическое замѣчаніе.
   -- Знаете, это прямо сногсшибательно!-- замѣтилъ онъ, и разразился громкимъ радостнымъ смѣхомъ.-- Это замѣчательно, это замѣчательно!
   -- Я такъ и зналъ, что вы будете довольны!-- замѣтилъ я.
   -- Доволенъ?!.. Это самая блестящая комбинація изъ всѣхъ, какія я знаю. Вы всегда выискивали себѣ какія-нибудь несчастья, но это побило рекордъ.
   -- И вы будете мнѣ помогать, Билли?
   Онъ шумно ударилъ кулакомъ по столу.
   -- Я съ вами, другъ мой, до вашего послѣдняго гроша!
   Наступило короткое молчаніе.
   -- Вы думаете, что Морицъ въ заговорѣ съ тѣми субъектами?
   -- Несомнѣнно. Вѣдь я по его совѣту нанялъ Френсиса.
   -- Я долженъ завтра ѣхать вмѣстѣ съ вами и задержаться въ ближайшемъ трактирѣ, вѣдь такъ?!
   -- Именно,-- подтвердилъ я.-- Какъ видите, въ домѣ мнѣ нечего за себя бояться. Какимъ бы ни бы Морицъ подлецомъ, онъ не полѣзетъ въ петлю, если можетъ обойтись безъ этого. Я думаю, что нѣкоторые изъ любезныхъ бродягъ орудовавшихъ здѣсь, послѣдуютъ мной и туда, чтобы тамъ разыграть подходящій несчастный случай. Что-то подозрительно нахваливалъ и Морицъ тамошнюю охоту!
   -- Понимаю,-- сказалъ задумчиво Билли.-- Тутъ-то я и появлюсь.
   Помолчавъ, онъ прибавилъ задумчиво:
   -- Мнѣ бы хотѣлось знать, кто вы теперь такой? Это бы намъ облегчило задачу, не правда ли? Тутъ что связано съ Санта-Луккой. Возьмемъ карту и посмотримъ, гдѣ находится эта дыра.
   Билли порылся на книжныхъ полкахъ и вытащилъ толстый атласъ,
   -- А вотъ и Санта-Лукка,-- замѣтилъ онъ, открывъ карту Южной Америки.-- Посмотримъ, что тутъ о ней сказано. "Внутренняя республика, граничитъ съ Бразиліей и Аргентиной. Народонаселеніе 300.000, включая индѣйцевъ, состоитъ изъ небольшого количества негровъ и бѣлыхъ. Президентъ генералъ Сильвестръ де-Селисъ избранъ послѣ Игнаца Прадо, который свергъ и убилъ перваго президента Мануэля Солано"...
   -- Что такое?..-- выпалилъ я.-- Но вѣдь это же какъ разъ подходитъ!.. Мерчіа Солано, навѣрное, его дочь, и я не сомнѣваюсь въ томъ, что мой знаменитый двойникъ былъ однимъ изъ шайки Игнаца. Не удивительно, что бѣдняжка хотѣла пустить въ меня пулю!
   Билли засмѣялся.
   -- Похоже на то. Но, какъ бы то ни было, дѣвица не безъ яду!!
   -- Билли,-- сказалъ я убѣдительно.-- Я не хочу слышать ни слова противъ нея, Я люблю дѣвушекъ съ такимъ темпераментомъ.
   -- У васъ онъ такой же!-- отвѣтилъ Билли, нахмурясь.-- Вы составили бы красивую пару! А теперь,-- онъ всталъ и посмотрѣлъ на часы,-- вамъ слѣдуетъ пойти спать, если вы хотите ѣхать въ половинѣ одиніадцатаго. Ваша рана къ утру заживетъ, но вы все же потеряли много крови и нуждаетесь въ отдыхѣ.
   Прежде всего, я показалъ ему его комнату. Вернувшись затѣмъ въ мою спальню, онъ помогъ мнѣ раздѣться, не задѣвая перевязки. Я только заперъ на ключъ обѣ двери и не принялъ никакихъ другихъ предосторожностей. Мнѣ казалось, что даже мистеръ Гуарецъ и его друзья могли себѣ позволить одинъ свободный вечеръ, и что послѣ недавней маленькой встряски на улицѣ я могъ разсчитывать на нѣсколько спокойныхъ часовъ.
   Мои надежды вполнѣ оправдались.
   Я крѣпко проспалъ весь остатокъ ночи и проснулся только на слѣдующее утро, когда моя хорошенькая горничная постучала ко мнѣ въ дверь. Я спрыгнулъ съ постели и впустилъ ее.
   -- Ну,-- спросилъ я, вспоминая слова Билли о какомъ-то важномъ сообщеніи,-- что вы мнѣ имѣете сказать?
   -- Скажите, пожалуйста, сэръ,-- сказала она, ставя чай на столикъ у кровати,-- вамъ не извѣстно, что случилось съ Мильфордомъ?
   Я удивленно посмотрѣлъ на нее.
   -- Вы хотите сказать, что ему опять стало плохо?
   -- Онъ ушелъ изъ дома вчера вечеромъ, сэръ, вскорѣ послѣ васъ, и до сихъ поръ не вернулся!
   Я безмолвно выслушалъ это изумительное сообщеніе.
   -- Попросите ко мнѣ мистера Логана,-- сказалъ я.
   Дѣвушка удалилась, а минуту спустя вошелъ Билли, ослѣпительный въ своей пижамѣ.
   -- Новое дѣло, Билли! Теперь у насъ пропалъ Мильфордъ!
   Я передалъ ему сообщеніе горничной, высказавъ собственныя соображенія:
   -- Возможно, что его заманилъ въ ловушку и увелъ куда-нибудь этотъ милый Гуарецъ. Хотя я никогда бы не подумалъ про Мильсфорда, что онъ такой оселъ.
   -- Можетъ быть, онъ тоже принадлежитъ къ эи шайкѣ?-- спросилъ Билли,
   -- Нѣтъ,-- твердо отвѣтилъ я.-- Я увѣренъ въ честности Мильфорда.
   -- Что же намъ въ такомъ случаѣ дѣлать?
   -- Не знаю! Не могу же я поставить на ноги полицію. Намъ остается только сидѣть и ждать, что будетъ дальше.
   -- А пока,-- замѣтилъ Билли,-- дайте, я осмотрю вашу руку
   Онъ снялъ повязку и одобрительно посмотрѣлъ на мою рану.
   -- Зажила великолѣпно. Все-таки я думаю, для вѣрности, слѣдуетъ оставить перевязку еще и на сегодня.
   -- Хорошо, вы ее сдѣлаете послѣ ванны,-- сказалъ я.-- Кстати, вы умѣете управлять автомобилемъ?
   Билли утвердительно кивнулъ головой.
   -- Этимъ я много занимался.
   -- Тогда вы меня свезете сегодня туда. Я вообще не очень гораздъ въ этомъ дѣлѣ, а теперь съ больной рукой и подавно.
   -- Положитесь на меня!
   Мы оба приняли ванну. Затѣмъ Билли перевязалъ мнѣ руку, а я отблагодарилъ его за эту любезность, одолживъ ему свой бритвенный приборъ.
   Волненія кухарки по поводу исчезновенія Мильфорда не отразились на качествѣ нашего завтрака. Отдавая ему дань, Билли былъ подъ сильнымъ впечатленіемъ роскошнаго образа жизни, который я теперь велъ.
   Было десять часовъ. Автомобиль былъ заказанъ въ половинѣ одиннадцатаго. Закуривъ трубку, я воспользовался оставшимся временемъ, чтобъ спуститься и переговорить со своимъ оставшимся штатомъ. Я боялся, что въ ввиду послѣднихъ событій, кухарка и горничная откажутся отъ мѣста или просто покинуть домъ въ мое отсутствіе.
   Я нашелъ обѣихъ женщинъ въ кухнѣ.
   -- Какая непріятность съ Мильфордомъ!-- началъ я свою рѣчь.-- Несомнѣнно, у него не всѣ дома. Я сегодня же утромъ наведу справки. Но пока все это выяснится, я не знаю, какъ поступить. Послѣ нашего послѣдняго испытанія мнѣ не хочется брать въ домъ человѣка безъ особой рекомендаціи. Не можете ли вы взять на себя обязанности по дому, пока меня нѣтъ? Конечно, это не легкое дѣло, и потому я рѣшилъ дать двойное жалованье.
   Мое смѣлое предложеніе встрѣтило полное сочувствіе. Кухарка даже замѣтила, что она готова на все ради такого джентльмена, какъ я. Обѣимъ женщинамъ очень хотѣлось потолковать объ исчезновеніи Мильфорда. Но подъ предлогомъ, что мнѣ надо уложиться, я удралъ отъ нихъ.
   Услыхавъ шумъ мотора и заглянувъ въ окно, я увидѣлъ вѣрнаго Симсона, готовящаго автомобиль къ отъѣзду.
   Я выбралъ два лучшихъ костюма Норскотта,-- одинъ для Билли, другой для себя и, съ чемоданами въ рукахъ, мы сошли внизъ,
   -- Ну, какъ идетъ автомобиль, Симсонъ?-- спросилъ я, когда шоферъ, уложивъ вещи, открылъ мнѣ дверцу съ почтительнымъ поклономъ.
   -- Очень мягко, сэръ!-- былъ успокоительный отвѣтъ.-- Я ѣздилъ на немъ вчера весь вечеръ и не думаю, чтобы онъ могъ доставить вамъ непріятности. Бензинъ находится сзади, сэръ.
   -- Мистеръ Логанъ будетъ править. Я ушибъ себѣ руку.
   Билли влѣзъ на шоферское мѣсто и мягко повелъ машину вдоль улицы.
   -- Прежде всего, я долженъ послать телеграмму Морицу. А затѣмъ, намъ нужно купить для васъ нѣкоторыя вещи,-- предложилъ я.-- Какъ вы относитесь къ Гэрроду {Магазинъ готоваго платья.}?
   -- О, Гэрродъ вполнѣ подходитъ,-- улыбнулся Билли.-- Я безъ претензій.
   Онъ свернулъ налѣво, внизъ по Брамптонроду и остановился передъ большимъ магазиномъ. Я передалъ ему папку денегъ.
   -- Купите все, что вамъ захочется, Билли! А я пойду отправлю телеграмму.
   Мое посланіе къ Морицу, послѣ нѣкотораго размышленія, приняло слѣдующій видъ:
  

Не встрѣчайте. Ѣду автомобилемъ. Буду къ обѣду.

Норскоттъ.

  
   Пославъ телеграмму, я купилъ въ сосѣднемъ магазинѣ хорошую карту Эссекса и Суффолька и пошелъ разыскивать Билли. Билли сѣлъ у руля, а я разложилъ карту на колѣняхъ. И съ торжествующимъ ревомъ гудка мы пустились въ дальнее путешествіе.
  

ГЛАВА XIII.

   Было около половины пятаго, когда мы въѣхали въ Вудфордъ и остановились въ старомодной гостиницѣ "Плау" въ центрѣ города. На стѣнѣ красовалась бѣлокрасная вывѣска, громко объявлявшая, что при зданіи имѣется гаражъ.
   -- Это, кажется, намъ подходитъ, Билли,-- сказалъ я.-- Если имѣнье Морица не слишкомъ далеко отсюда, то лучше всего остановиться именно здѣсь.
   Оставивъ багажъ и автомобиль во дворѣ, мы зашли въ баръ. Двое мужчинъ сидѣли въ углу и разговаривали, а дама среднихъ лѣтъ завѣдывала напитками.
   Я снялъ шляпу и заказалъ двѣ рюмки виски.
   -- Не знаете ли вы, гдѣ находится "Аштонъ", имѣнье мистера Морица Фернивелла?
   -- "Аштонъ"?-- повторила она.-- Да, кажется, я слышала это названіе. Это гдѣ-то здѣсь поблизости. Вотъ, я думаю, слѣдователь сумѣетъ вамъ сказать. Мистеръ Рау, этому господину нужно знать, гдѣ находится "Аштонъ".
   Одинъ изъ сидящихъ въ углу поднялъ голову.
   -- Это недалеко. Нужно итти прямо черезъ городъ, затѣмъ спуститься налѣво, по холму. Тутъ всего какихъ-нибудь полторы мили.
   Я поблагодарилъ его и предложилъ выпить съ нами. Онъ согласился очень мило и весело.
   -- Могу я получить здѣсь комнату на два дня?-- спросилъ, какъ бы невзначай, Билли.
   -- Конечно, сэръ,-- отвѣтила дама изъ-за прилавка.-- Я сейчасъ позову мистера Мартина.
   Она вышла и вернулась черезъ минуту въ сопровожденіи хозяина, который сообщилъ, что въ домѣ имѣется много мѣста, и повелъ насъ по винтовой лѣстницѣ наверхъ.
   -- Вотъ хорошая, уютная комната,-- сказалъ онъ, открывая дверь.-- Она выходитъ на главную улицу, видъ изъ окна пріятный и красивый...
   -- Великолѣпно,-- сказалъ Билли.-- Хотя, конечно, можно ожидать, что собаки подерутся, или лошадь убѣжитъ... или еще что-нибудь случится въ этомъ духѣ,-- развѣ можно все знать? Но, все равно, я беру эту комнату.
   -- Нельзя ли намъ чаю?-- попросилъ я.
   Улыбающійся хозяинъ кивнулъ головой.
   -- Конечно, сэръ; я велю вамъ подать въ столовой. Сюда, сэръ!
   Мы вернулись тѣмъ же путемъ и вошли въ длинную комнату, на стѣнахъ которой висѣли фотографіи почившихъ скаковыхъ лошадей, вперемежку съ портретами королевской фамиліи.
   Черезъ нѣсколько минутъ изящная суффолькская барышня подала намъ чай, варенье, кресъ-салатъ и хлѣбъ съ масломъ. Отдавая должное нашему голоду, мы съ Билли обсуждали планъ дѣйствій и старались найти наилучшій выходъ. Я согласился съ нимъ, что на слѣдующее утро, еще до завтрака, мнѣ слѣдуетъ выѣхать изъ "Аштона" и встрѣтиться съ нимъ на главной дорогѣ, ведущей въ Вудфордъ. Онъ же тѣмъ временемъ долженъ собрать всевозможныя свѣдѣнія о Морицѣ и его близкихъ и особенно тщательно разузнать, не находится ли въ окрестностяхъ джентльменъ со сломаннымъ носомъ и любитель спорта, у котораго одно плечо выше другого.
   -- Я вамъ оставлю автомобиль, Билли,-- сказалъ я,-- и поѣду въ "Аштонъ" въ коляскѣ. Такимъ образомъ, въ случаѣ надобности, у насъ всегда будетъ подъ рукой готовая машина.
   -- Но вѣдь они могутъ спросить, куда вы ее дѣвали?
   -- Я скажу, что она потребовала небольшой починки, и я оставилъ ее здѣсь въ гаражѣ.
   Билли посмотрѣлъ на меня съ восхищеніемъ.
   -- Джекъ,-- сказалъ онъ,-- изъ васъ вышелъ бы прекрасный священникъ!
   Мы заказали экипажъ. Давъ Билли немного денегъ на всякій случай и порекомендовавъ ему не любезничать съ хорошенькой служанкой, я влѣзъ въ экипажъ и отправился къ Морицу.
   "Аштонъ" оказался обширнымъ имѣньемъ, наполовину покрытымъ лѣсами. Барскій домъ стоялъ среди сада, вдали отъ дороги. Подъѣзжая, я увидѣлъ издали двухъ мужчинъ, сидящихъ на скамѣйкѣ, и только, когда мы были совсѣмъ близко отъ нихъ, я узналъ въ одномъ изъ нихъ Морица. Оба встали и пошли ко мнѣ навстрѣчу.
   -- Алло!-- сказалъ Морицъ.-- Я думалъ, вы пріѣдете на автомобилѣ...
   Я пожалъ руку ему и его товарищу. Это былъ полный, цвѣтущій человѣкъ, похожій на букмекера въ отставкѣ. Онъ, повидимому, былъ знакомъ со мной.
   -- Я такъ и сдѣлалъ,-- отвѣтилъ я,-- но оставилъ автомобиль въ Вудфордѣ. Машина стала плохо работать.
   -- Вотъ что раздражаетъ въ этихъ моторахъ,-- замѣтилъ толстякъ,-- вѣчно они портятся, не правда ли?
   -- Вы взяли своего шофера съ собой?-- спросилъ Морицъ, когда лакей унесъ мои вещи.
   Я покачалъ головой.
   -- Нѣтъ, я подумалъ, что онъ здѣсь совершенно не нуженъ, и вы убѣдитесь сами, что я правъ.
   Возможно, что мнѣ это только показалось, но лицо Морица на мигъ засіяло радостью.
   -- Пойдемте въ садъ,-- предложилъ онъ.-- Или, быть можетъ, вы выпили бы чаю? Бараделль уѣхалъ ночевать въ городъ. Мистера Іорка и лэди Бараделль нѣтъ дома. Тетя Мэри гдѣ-то поблизости. Вэнъ, не знаете, гдѣ она?
   -- Поливаетъ розы,-- сказалъ толстякъ лаконически.-- Миссъ Іоркъ съ нею.
   Неожиданное появленіе этихъ двухъ дамъ прервало нашъ разговоръ.
   Тетя Мэри оказалась сѣдой дамой среднихъ лѣтъ, а ея спутница -- высокой, красивой дѣвушкой въ изящномъ костюмѣ.
   Я пережилъ тяжелую минуту, такъ какъ не зналъ, полагается ли мнѣ быть съ ними знакомымъ. Но ихъ привѣтствіе сразу выяснило мое положеніе.
   -- Я такъ рада, что вамъ удалось сюда пріѣхать,-- сказала тетя Мэри, хотя и безъ особаго восторга.-- Васъ не такъ часто удается вырвать изъ Лондона.
   -- Но я не такъ часто получаю такія милыя приглашенія,-- отвѣтилъ я, пожимая ей руку.
   Она взглянула на меня нѣсколько удивленно, сообразилъ, что, вѣроятно, былъ слишкомъ любезенъ для настоящаго Норскотта. Я не имѣлъ понятія, была ли тетя Мэри мнѣ родственницей. Но она, повидимому, хорошо знала моего двойника и, безъ сомнѣнія, изучила его характеръ.
   Миссъ Іоркъ была какъ будто болѣе дружески расположена ко мнѣ.
   -- Я слышала, вы пріѣхали въ автомобилѣ, мистер Норскоттъ,-- сказала она.-- Надѣюсь, въ немъ хватитъ мѣста для всѣхъ насъ?
   Я засмѣялся.
   -- Онъ довезъ меня до Вудфорда, а тамъ забастовалъ. Но черезъ два дня онъ будетъ въ исправности.
   -- Ну, это неважно,-- протянулъ Морицъ.-- Кататься все равно не пришлось бы. Завтра насъ ждет охота, послѣзавтра -- раутъ въ саду у Кетбертовъ, а и слѣдующій день -- партія крикета, которую организовалъ Берти.
   -- О, крикетъ!-- воскликнула миссъ Іоркъ.-- Берти обожаетъ крикетъ. А вы играете, мистеръ Норскоттъ?
   -- Иногда,-- отвѣтилъ я важно. И замѣтилъ, что Морицъ при этомъ усмѣхнулся.
   Послышались шаги по дорогѣ, и всѣ оглянулись.
   -- Вотъ какъ разъ идутъ Берти и лэди Бараделль, сказала миссъ Іоркъ.-- Хотѣла бы знать, гдѣ они пропадали?
   Я вдругъ вспомнилъ многозначительную гримасу которую скорчилъ Морицъ при имени Бараделль, сидя у меня въ Паркъ-Лэйнѣ. Поэтому я съ понятнымъ любопытствомъ, разглядывалъ приближающіяся фигуры Берти, который, какъ я догадался, былъ братомъ миссъ Іоркъ, былъ типичный военный лѣтъ тридцати; что же касается его спутницы, то ея наружность требуетъ болѣе подробнаго описанія.
   Ея высокая изящная фигура направлялась къ намъ съ выраженіемъ дерзкаго самодовольства, которое такъ часто свойственно красивымъ женщинамъ. Она, несомнѣнно, была хороша, но по сравненію съ Мерчіей (я теперь невольно всѣхъ сравнивалъ съ Мерчіей) -- это была красота огня рядомъ съ солнцемъ. Лэди Бараделль, въ самомъ дѣлѣ, можно было скорѣе всего сравнить съ огнемъ. Огонь горѣлъ въ ея чудесныхъ бронзовыхъ волосахъ и сіялъ опаснымъ пламенемъ въ широкихъ карыхъ глазахъ съ золотистыми искорками. Платье изъ матеріи огненнаго цвѣта дополняло иллюзію.
   -- Итакъ, этотъ великій человѣкъ сжалился надъ нами,-- произнесла она медленно, музыкальнымъ голосомъ.-- Развѣ въ Лондонѣ такъ невыносимо жарко, мистеръ Норскоттъ
   -- Боюсь, что у меня незаслуженная репутація,-- сказалъ я.-- Никто такъ не любитъ красоту жизни, какъ я.
   Лэди Бараделль подняла брови и оглядѣла всѣхъ съ улыбкой.
   -- Саулъ среди пророковъ!.. Морицъ, что это съ нимъ случилось?
   Я ждалъ отвѣта Морица съ лукавымъ любопьггствомъ.
   -- Не знаю,-- протянулъ онъ.-- Я самъ недавно спросилъ его объ этомъ, но онъ мнѣ отвѣтилъ, что надо быть иногда пріятнымъ, хотя бы ради разнообразія.
   Раздался общій хохотъ, прерванный далекимъ звономъ гонга.
   -- Пора одѣваться,-- замѣтила тетя Мэри.-- Какъ быстро летитъ время.
   Мы всѣ вошли въ домъ. Морицъ взялъ меня подъ; руку и очень любезно проводилъ въ большую привѣтливую комнату, окна которой выходили въ садъ.
   -- Думаю, что вамъ здѣсь будетъ хорошо. Никто вамъ не будетъ мѣшать, развѣ что Бараделли,-- они тутъ напротивъ, въ коридорѣ. Вамъ, дѣйствительно, ничего не надо?
   -- Нѣтъ, спасибо,-- отвѣтилъ я.
   -- Обѣдъ въ восемь часовъ,-- прибавилъ онъ, выходя и закрывая за собой дверь.
   Я одѣвался не спѣша, стараясь разобраться въ своихъ впечатлѣніяхъ съ момента пріѣзда сюда. До сихъ поръ, насколько я могъ судить, дѣйствіе развертывалось довольно удачно для меня. Правда, я показался слишкомъ жизнерадостнымъ для роли Норскотта, но ни у кого, даже у Морица, не явилось на мой счетъ ни малѣйшаго подозрѣнія.
   У меня еще не составилось мнѣніе о моихъ товарищахъ-гостяхъ. Вэнъ и Іоркъ были, повидимому, довольно безобидными, каждый въ своемъ родѣ, и трудно было допустить, что они въ заговорѣ противъ меня. Лэди Бараделль показалась мнѣ болѣе сложной. На основаніи ея замѣчаній, я почувствовалъ, что ея отношенія съ Норскоттомъ были интимнѣе, чѣмъ можно предполагать.
   Завязывая галстухъ передъ зеркаломъ, я критически оглядѣлъ себя при свѣтѣ двухъ свѣчей. Сходство, конечно, было изумительное. Если бы я не былъ увѣренъ, что я дѣйствительно Джекъ Бертонъ изъ Буэносъ-Айреса и, чортъ его знаетъ, еще откуда, то я бы поклялся, что лицо, отражавшееся въ зеркалѣ, было лицомъ того человѣка, съ которымъ я разстался три дня тому назадъ въ ресторанѣ "Миланъ".
   Опустившись въ столовую, я нашелъ тамъ всю компанію.
   Мнѣ поручили вести къ столу тетю Мэри, что ее, видимо, мало радовало. Лэди Бараделль сидѣла рядомъ съ сэромъ Джорджемъ Вэномъ, напротивъ меня.
   Я забылъ, о чемъ мы говорили во время обѣда, но въ концѣ его у меня появилось злостное намѣреніе разсказать, хотя бы въ смягченной формѣ, мое интересное приключеніе съ "Френсисомъ". Я вдругъ сообразилъ, что если Морицъ отвѣтствененъ за приходъ этого человѣка въ мой домъ, то мой наивный разсказъ можетъ только его убѣдить, что у меня нѣтъ подозрѣнія на его счетъ. Онъ, навѣрно, уже зналъ, чѣмъ кончилось это покушеніе, и мое молчаніе могло показаться подозрительнымъ.
   -- Кстати, Морицъ,-- заговорилъ я.-- Я, кажется, еще ничего не говорилъ вамъ о лакеѣ, посланномъ мнѣ Зигрэвомъ?
   -- Нѣтъ, вы ничего не говорили,-- сказалъ онъ холодно.-- Ну, какимъ же онъ оказался?
   Я улыбнулся.
   -- Нѣсколько неожиданнымъ, особенно среди ночи.
   А затѣмъ, видя, что привлекъ вниманіе всего стола, я началъ разсказывать мою ночную схватку, приблизительно такъ, какъ я ее описалъ мистеру Сигрэву. Я пропустилъ только подробности, касающіяся сэра Генри Трэгстока.
   Всѣ хоромъ выразили свое удивленіе. Лэди Бараделль взглянула на меня странно заблестѣвшими глазами.
   -- Что за негодяй!-- воскликнула она.-- Надѣюсь, вы его проучили?
   -- Я думаю, онъ до сихъ поръ чувствуетъ свой носъ,-- замѣтилъ я самодовольно.
   -- Но вѣдь странно подумать, что такой человѣкъ остался на свободѣ,-- сказала миссъ Іоркъ, и плечи ея вздрогнули.-- Вы заявили въ полицію?
   -- Мнѣ не хотѣлось, чтобы меня безпокоили. Я передалъ это дѣло Сигрэву.
   Морицъ оперся на спинку стула и засмѣялся.
   -- Мнѣ ужасно досадно, что я вовлекъ васъ въ такое грязное дѣло,-- замѣтилъ онъ чистосердечно.-- Я всегда считалъ, что Сигрэвъ достоинъ полнаго довѣрія. Хорошо еще, что вы умѣете постоять за себя.
   -- О, конечно, вы тутъ ни причемъ,-- сказалъ я великодушно.
   -- Обсуждайте это дѣло, какъ знаете,-- замѣтила тетя Мэри, вставая изъ-за стола,-- а когда кончите, вы найдете насъ въ билліардной.
   Какъ только мы остались одни, Морицъ придвинулъ свой стулъ къ моему.
   -- Хотите итти завтра на охоту, Стюартъ?-- спросилъ онъ.-- Я думаю, если будетъ хорошая погода, мы пойдемъ на утокъ. Ризъ говорилъ, что ихъ теперь много.
   -- На охоту я готовъ во всякое время,-- отвѣтилъ я.
   -- Вотъ это хорошо,-- обрадовался Морицъ и предложилъ мнѣ и Джорджу Вэну перейти въ билліардную. Тамъ мы нашли миссъ Іоркъ,-- она ловко упражнялась въ игрѣ, а ея братъ, тетя Мэри и лэди Бараделль смотрѣли, какъ она играла.
   -- Мнѣ нужно выйти на минутку и переговорить съ егеремъ,-- сказалъ Морицъ.-- Играйте пока вчетверомъ, я скоро вернусь. А Вэнъ будетъ записывать.
   Это предложеніе меня немного смутило. Я себя считалъ игрокомъ выше средняго. Три года постоянной практики въ Буэносъ-Айресѣ съ нѣкоторыми выдающимися жуликами благопріятно отразились на моей игрѣ. Съ другой стороны, я понятія не имѣлъ, какъ игралъ Норскоттъ, и игралъ, ли онъ вообще.
   Капитанъ Іоркъ вывелъ меня изъ затрудненія.
   -- Если память мнѣ не измѣняетъ, Норскоттъ, то вы какъ будто мастеръ этого дѣла. Я предпочтаю играть съ моей сестрой.
   -- Это очень вѣжливо по отношенію ко мнѣ,-- запротестовала, смѣясь, лэди Бараделль.
   -- Не безпокойтесь, лэди Бараделль,-- замѣтилъ Морицъ,-- вы ихъ легко побьете. Стюарта очень трудно побѣдить.
   Я понялъ, что Морицъ намекалъ на мой инцидентъ съ "Френсисомъ" и усмѣхнулся про себя.
   Морицъ вышелъ, а мы, размѣстивъ шары, приступили къ игрѣ.
   Я игралъ блестяще. Іоркъ и сестра его были хорошими, но второстепенными игроками, тогда какъ мой партнеръ, лэди Бараделль изрѣдка давала изумительные удары.
   Послѣ одного изъ такихъ ударовъ, Іоркъ замѣтилъ улыбаясь:
   -- Если бы я не зналъ сэра Чарльза, я сказалъ бы, что вамъ не слишкомъ везетъ въ любви.
   Въ это мгновеніе я какъ разъ натиралъ мѣломъ кій для лэди Бараделль и на одно мгновеніе ея рука дотронулась до моей.
   -- Я и не говорю, что мнѣ везетъ,-- сказала она со странной улыбкой.
   Возможно, что это было совпаденіе, но, во всякомъ случаѣ, я почувствовалъ нѣкоторую неловкость. Эта неловкость возрасла еще больше послѣ того, какъ лэди Бараделль нѣсколько разъ, пользуясь тѣмъ, что на насъ не смотрятъ, подарила меня такими улыбками, въ которыхъ только закоренѣлое упрямство могло усмотрѣть недостатокъ любезности. Очевидно я невольно снова попалъ въ очень запутанное положеніе. Вернулся Морицъ, и мы бросили игру.
   Въ половинѣ одиннадцатаго всѣ разошлись. Дамы ушли первые.
   -- Спокойной ночи,-- сказала лэди Бараделль, пожимая руки Іорку и сэру Джорджу,-- спокойной ночи, мистеръ Норскоттъ.-- Затѣмъ нѣжно и тихо, такъ что ея слова дошли только до моихъ ушей, она прибавила: -- До свиданія.
   Большая часть мужчинъ съ восторгомъ отнеслась бы къ такому предложенію, но я въ этомъ не видѣлъ никакой радости, хотя и отвѣтилъ ей такимъ ласковымъ голосомъ:
   -- Спокойной ночи, лэди Бараделль.
   Поболтавъ немного о предстоящихъ октябрьскихъ бѣгахъ, мы взяли наши свѣчи и, пожелавъ другъ другу пріятнаго сна, вышли изъ билліардной. Я разстался съ Іоркомъ на лѣстницѣ, затѣмъ, пройдя мимо комнаты лэди Бараделль, вошелъ въ свою и закрылъ за собой дверь.
   Была теплая лунная ночь. Я широко раскрылъ окно, оперся на подоконникъ и такъ просидѣлъ нѣкоторое время, не раздѣваясь. Я былъ нѣсколько озабоченъ и меня томило безпокойство: мнѣ припоминалась извѣстная поговорка о "женщинѣ, которой пренебрегаешь"... Если бы знала Мерчіа, на что я иду ради нея.
   Въ концѣ концовъ, красота сада, пронизаннаго то серебристымъ свѣтомъ, то глубокой тѣнью, постели убаюкала мою встревоженную мысль. Я зѣвнулъ и, постаравшись забыть лэди Бараделль и другія осложненія, возникшія въ моей жизни, опустилъ штору, раздѣлся и легъ въ кровать.
   Очевидно, свѣтъ мѣшалъ мнѣ спать, такъ какъ обычно я засыпаю очень быстро. Я лежалъ нѣкоторое время въ полудремотномъ состояніи, которое уже начало переходить въ сонъ, какъ вдругъ послышался слабый шорохъ. Я вскочилъ, открылъ глаза и въ одно мгновеніе спрыгнулъ съ кровати.
   Дверь моей комнаты тихо открылась и въ блѣдномъ лунномъ сіяніи появилась лэди Бараделль: На ней бы длинный голубой шелковый капотъ. Она была босикомъ и ея бронзовые волосы разметались по плечамъ. Долженъ сознаться, что она была удивительно привлекательна. Закрывъ безшумно двери, она скользнула ко мнѣ и въ ея глазахъ свѣтился торжествующій огонекъ.
   -- Ахъ, Стюартъ, Стюартъ,-- прошептала она, протягивая руки.
  

ГЛАВА XIV.

   При всемъ моемъ стараніи казаться любезнымъ, не могъ убѣдить лэди Бараделль, что мои чувства къ ней остались неизмѣнными... Ясно, что люди обычно приходятъ въ гости въ такой неурочный часъ, если разсчитываютъ на болѣе восторженный пріемъ, чѣмъ тотъ, который я могъ ей оказать.
   Ея лицо стало постепенно выражать подозрѣніе, наконецъ, она отошла, заломивъ руки.
   -- Почему вы меня обманываете? Тутъ что-то есть... Скажите мнѣ правду, Стюартъ!..
   Такъ какъ именно правду я и не хотѣлъ ей говорить, то мнѣ оставалось только одно -- смущенно молчать.
   -- О, не говорите мнѣ ничего!-- сказала она съ горечью.-- Я васъ слишкомъ хорошо знаю!-- Ея глаза загорѣлись гнѣвомъ.-- Вы думаете, я изъ тѣхъ женщинъ, которыхъ можно по прихоти привлечь и бросить?! Неужели вы хоть минуту могли думать, что меня можно обмануть?!..
   -- Нѣтъ!-- грустно отвѣтилъ я,-- этого я не думалъ.
   Она засмѣялась непріятнымъ, горькимъ смѣхомъ и, откинувъ назадъ волосы, посмотоѣла мнѣ въ лицо.
   -- Я васъ люблю, Стюартъ,-- сказала она твердо.-- Я люблю васъ такъ, какъ врядъ ли многія женщины способны любить. И я предпочитаю видѣть васъ мертвымъ, чѣмъ въ объятіяхъ другой женщины.
   Не сказавъ больше ни слова, она повернулась и выскользнула изъ комнаты.
   Я стоялъ и смотрѣлъ на дверь. Я былъ похожъ на человѣка, случайно дотронувшагося до динамитной бомбы. Не знаю, что означала послѣдняя фраза лэди Бараделль, но было ясно, что я пріобрѣлъ еще новаго врага и болѣе опаснаго, чѣмъ всѣ тѣ, котрыми меня успѣлъ надѣлить Норскоттъ. Послѣ зрѣлаго размышленія, я проклялъ моего двойника.
   Это меня нѣсколько успокоило, и я снова легъ въ постель. Усталость взяла свое, я закрылъ глаза и впалъ въ желанное забытье.
   Сонъ, какъ бы кратокъ онъ ни былъ, всегда возвращаетъ свойственную мнѣ бодрость. Я проснулся на слѣдующее утро съ ощущеніемъ чрезвычайной легкости. Утреннее солнце освѣжало мою комнату, и молчаливый лакей приготовлялъ мнѣ ванну.
   -- Въ которомъ часу завтракъ?-- спросилъ я.
   -- Въ девять часовъ, сэръ. Теперь только три четверти восьмого.
   Такимъ образомъ, у меня было достаточно времени, чтобы пойти повидаться съ Билли, прежде чѣмъ присоединиться къ остальной компаніи.
   Часы на каминѣ пробили половину девятаго, когда я вышелъ изъ комнаты. Спокойно, но поспѣшно спустился я внизъ, такъ какъ не имѣлъ ни малѣйшаго желанія встрѣтиться съ Морицомъ или съ кѣмъ-нибудь другимъ, прошелъ садъ и вышелъ черезъ боковую калитку на главную дорогу. Птицы весело щебетали въ кустахъ, и на голубомъ небѣ ярко свѣтило солнце.
   Билль сидѣлъ на скамѣйкѣ у перваго поворота и курилъ трубку.
   -- Значитъ, васъ еще не укокошили,-- сказалъ онъ съ видимымъ удовольствіемъ.
   -- Наоборотъ, Билли,-- я ничего не видѣлъ, кромѣ любви и ласки.
   Я сѣлъ около него и критически прибавилъ:
   -- Я не высокаго мнѣнія о вашемъ табакѣ.
   -- Это лучшее, что можетъ дать "Плау". Вы уже начинаете важничать, Джекъ.-- Онъ похлопалъ меня по плечу.-- Вы знаете, я нашелъ свое призваніе. Я могу дать Шерлоку Холмсу два очка впередъ и сразу же уложить его.
   У Билли не было обыкновенія хвастать, и потому я посмотрѣлъ на него съ любопытствомъ.
   -- Продолжайте, Вилліамъ.
   Онъ усмѣхнулся.
   -- Этой ночью я занялся слѣжкой. Я рѣшилъ, что не мѣшаетъ осмотрѣться и познакомиться съ окрестностями, и сейчасъ же притащился сюда. Я торчалъ нѣкоторое время за воротами, изучая мѣстоположеніе, а затѣмъ,-- такъ какъ вблизи не было никого,-- перескочилъ черезъ заборъ и прошелъ сквозь кустарники до самаго дома. Я пробылъ тамъ около десяти минутъ, скрываясь за кустами, какъ вдругъ увидѣлъ, что появился не кто иной, какъ вашъ другъ!
   -- Кто?!.
   -- Тотъ молодецъ, который подсыпалъ яду въ питье вашему Мильфорду. Онъ, по крайней мѣрѣ, въ точности соотвѣтствовалъ вашему описанію: высокій, некрасивый, кривобокій, и одно плечо выше другого.
   -- Продолжайте, Билли,-- оживился я.-- Это становится интереснымъ.
   -- Хорошо... Онъ вползъ, какъ полагается жулику, и сѣлъ на заборъ, кзъ разъ противъ меня. Мнѣ показалось, что онъ кого-то поджидаетъ. Въ самомъ дѣлѣ, не прошло и десяти минутъ, какъ къ нему вышелъ молодой человѣкъ во фракѣ, повидимому, вашъ двоюродный братъ...
   -- Морицъ пошелъ подышать свѣжимъ воздухомъ послѣ обѣда,-- замѣтилъ я.-- Онъ сказалъ, что ему нужно повидать егеря.
   -- Ахъ, вотъ какъ,-- проворчалъ Билли.-- Ну, такъ онъ его повидалъ. Они чесали языки добрыхъ двадцать минутъ и все про васъ, милый другъ.
   -- Это было интересно?
   -- То, что я слышалъ, было интересно, но, къ сожалѣнію, до меня доходило одно слово изъ десяти: они большей частью шептались. Они какъ будто назначили на сегодня что-то касающееся васъ и какого-то мола, насколько я могъ разслышать.
   Я закивалъ головой.
   -- Или сегодня на охотѣ долженъ произойти несчастный случай, или я ничего не понимаю!..
   -- Похоже на то,-- отвѣтилъ угрюмо Билли.-- Они, повидимому, были чертовски довольны собой. Кромѣ того, я слышалъ также и о вашей дѣвицѣ съ пистолетомъ,-- какъ ее зовутъ,-- Мерчіа?
   -- Мерчіа!..-- повторилъ я.-- А что они о ней говорили?
   Билли еще больше нахмурился.
   -- Мнѣ нравится, что вашъ интересъ растетъ, Джекъ,-- сказалъ онъ и постучалъ трубкой о скамѣйку, вытряхивая пепелъ.
   -- Билли,-- сказалъ я,-- вы играете со смертью. Разсказывайте дальше.
   -- Я только слышалъ ея имя,-- усмѣхнулся онъ.-- Этотъ кривобокій джентльменъ произнесъ его и потомъ повторилъ еще четыре раза. Судя по тому, какъ онъ его произнесъ, мнѣ кажется, онъ былъ недоволенъ ею. Вашъ двоюродный братъ ему что-то внушалъ.
   Меня сразу охватила тревога за Мерчію. Мы явно имѣли дѣло съ преступной шайкой. Если станетъ извѣстно, что Мерчіа меня предупреждала относительно "Аштона", ей можетъ грозить такая же опасность, какъ и мнѣ.
   Билли, очевидно, читалъ мои мысли.
   -- Я думаю, что въ настоящій моментъ она въ безопасности,-- сказалъ онъ -- по той простой причинѣ, что вся эта свора гонится за вами. Я еще не разсказадъ вамъ главнаго. Джекъ, мнѣ посчастливилось ихъ объегорить!
   Онъ откинулся и гордо взглянулъ на меня.
   -- Чортъ возьми, Билли,-- воскликнулъ я.-- Вы дѣлаете чудеса! Какъ это вамъ удалось?
   -- А вотъ какъ. Послѣ того, какъ разговоръ кончился и вашъ двоюродный братъ вернулся въ домъ, я далъ этому молодцу выйти на дорогу и пошелъ за ни слѣдомъ, позволивъ ему отойти ярдовъ на двѣсти. Онъ прямо пошелъ въ Вудфордъ и завернулъ въ одинъ трактиръ,-- только не въ "Плау", а въ какой-то другой, вошелъ за нимъ и видѣлъ, какъ онъ наливалъ себѣ чистое брэнди {Крѣпкая водка. Прим. перев.}. Онъ настоящій хулиганъ, въ этомъ не можетъ быть сомнѣнія. Послѣ ухода этого молодца я спросилъ хозяина трактира, кто онъ такой.
   -- О,-- сказалъ хозяинъ,-- это эйталіанскій джентльменъ, мусье Баретти. Онъ недавно снялъ на нѣсколько мѣсяцевъ "Холли", имѣнье полковника Пэтона, а въѣхалъ, кажется, вчера. Милый и любезный господинъ.
   -- Да разныя бываютъ мнѣнія,-- сказалъ я, смѣясь.-- Мильфорду онъ совсѣмъ не понравился.
   -- Братъ хозяина,-- продолжалъ Билли,-- какъ оказалось, служилъ садовникомъ въ "Холли", такъ что ему объ интересующемъ насъ субъектѣ было кое-что извѣстно. Этотъ молодецъ поселился въ "Холли" съ молодой дамой, которую называетъ своей женой. А сегодня къ нимъ пріѣхалъ еще одинъ типъ. Я спросилъ хозяина, не сломанъ ли у него носъ? Хозяинъ отвѣтилъ отрицательно. Очевидно, это не "Френсисъ".
   -- Вѣроятно, это джентльменъ, ранившій меня въ плечо,-- замѣтилъ я.-- Нечего сказать, пріятная семейка!.. А гдѣ же это "Холли"?
   Билли указалъ кивкомъ головой.
   -- Тугъ рядомъ. Маленькій бѣленькій домикъ вправо отъ Видфорда. Сегодня вечеромъ я пойду осмотрѣть его... Джекъ,-- прибавилъ онъ, помолчавъ,-- мнѣ что-то не нравится эта охота.
   -- И мнѣ тоже,-- отвѣтилъ я чистосердечно.
   -- Такъ зачѣмъ вы ѣдете? Развѣ вы не можете отказаться?
   Я пожалъ плечами.
   -- Къ чему? Они найдутъ другой способъ. По крайней мѣрѣ, я знаю, что меня ждетъ сегодня.
   -- Да, это правда,-- согласился Билли.-- Послушайте, у меня явилась мысль. Что, если я возьму себѣ лодку и буду держаться около мола, пока вы тамъ охотитесь. Во всякомъ случаѣ, я могу быть полезнымъ. Нельзя знать...
   -- Вы правы, Билли. Море должно быть въ нашихъ рукахъ. А теперь пора мнѣ возвращаться. Скоро девять часовъ. Я вамъ дамъ знать, когда намъ встрѣтиться, если мы увидимся сегодня послѣ обѣда. Я думаю, что мы должны быть на болотѣ около половины пятаго.
   Билли ушелъ. Я подождалъ, пока онъ завернулъ за уголъ, и направился къ дому.
   Когда я проходилъ черезъ садъ, Морицъ и Іоркъ сидѣли на террасѣ.
   -- Алло!-- крикнулъ Іоркъ.-- Вы побили рекордъ. Я думалъ, что я первый спустился внизъ.
   -- Погода ужъ очень хороша, невозможно улежать въ постели,-- отозвался я.-- Я осматривалъ окрестности.
   Можетъ быть, у Морица и явились какія-нибудь подозрѣнія, но лицо его оставалось спокойнымъ.
   -- Да, васъ нельзя упрекнуть въ лѣни,-- сказалъ онъ.-- Пойдемте завтракать. Только что били въ гонгъ.
   Мы вошли въ столовую, гдѣ тетя Мэри приготовляла чай. Вскорѣ появились миссъ Іоркъ и лэди Бараделль. Послѣдняя не обнаружила ни малѣйшаго смущенія и вела себя развязно и спокойно.
   -- Ого! Какіе тутъ энергичные люди!-- сказала она насмѣшливо.-- Даже мистеръ Норскоттъ уже спустился! Я думала, что онъ всегда завтракаетъ въ постели.
   Іоркъ засмѣялся.
   -- Спустился!.. Да онъ уже ходилъ бабочекъ ловить!..
   -- Ну, какъ же мы будемъ проводить утро?-- спросила тетя Мэри.-- Надѣюсь, Морицъ, до двѣнадцати вы не поѣдете на охоту?
   -- Мы могли бы пойти пострѣлять зайцевъ, если найдутся желающіе,-- отвѣтилъ онъ,-- но на утокъ надо итти попозже. Какъ вы думаете, Стюартъ?
   -- Я предлагаю тенисъ,-- сказала миссъ Іоркъ.-- Мы еще не пробовали площадки. Вы вѣдь играете, мистеръ Норскоттъ?
   Я въ жизни не держалъ въ рукахъ ракетки, такъ что мнѣ невольно пришлось солгать.
   -- Я предпочитаю смотрѣть и аплодировать игрокамъ. У меня недавно взорвался бензинъ въ автомобилѣ, и моя рука до сихъ поръ это помнитъ.
   Всѣ хоромъ выразили свое сочувствіе; Морицъ даже освѣдомился, въ состояніи ли я охотиться. Мнѣ показалось, что онъ встревожился.
   -- Конечно, могу,-- успокоилъ я,-- чтобы управиться съ ружьемъ, силъ еще хватитъ.
   Послѣ длительныхъ переговоровъ было рѣшено, что миссъ Іоркъ и Морицъ будутъ играть противъ ея брата и Вэна, Вэнъ оказался никуда не годнымъ партнеромъ, а Іоркъ, игравшій когда-то на военной службѣ, стоялъ много выше всѣхъ.
   Теннисъ находился рядомъ съ домомъ. Послѣ завтрака, просмотрѣвъ газеты, мы вынесли нѣсколько стульевъ и поставили ихъ въ тѣни. Я только что усѣлся на свое мѣсто, какъ замѣтилъ, что тетя Мэри направляется ко мнѣ.
   Я очень мало разговаривалъ съ хозяйкой дома, но мнѣ было ясно, что, несмотря на ея любезность при первой встрѣчѣ, я ни въ коемъ случаѣ не былъ для нея желаннымъ гостемъ. Но сейчасъ она подошла ко мнѣ съ улыбкой на добромъ, нѣсколько встревоженномъ лицѣ.
   -- Мнѣ хочется поговорить съ вами, Стюартъ,-- сказала она, когда я ей подалъ стулъ.
   -- Пожалуйста,-- отвѣтилъ я, не зная, о чемъ будетъ рѣчь.-- Мы какъ-то не имѣли случая поговорить съ самаго моего пріѣзда.
   Она вдумчиво посмотрѣла на меня.
   -- Вы, кажется, сильно измѣнились за послѣднее время.
   -- Да,-- подтвердилъ я,-- я измѣнился.
   -- И къ лучшему,-- прибавила она.-- Когда вы въ первый разъ вернулись изъ Южной Америки, вы мнѣ сильно не нравились.
   Я поклонился.
   -- Вы были правы.
   -- Не знаю, какова тамъ была ваша жизнь,-- возможно, что я не имѣю право васъ осуждать, но я какъ-то инстинктивно чувствовала, что вы плохой, насквозь испорченный человѣкъ. Я боялась вашего вліянія на Морица.
   -- Если Морицъ изъ-за меня попадетъ въ бѣду,-- сказалъ я прямо,-- это будетъ только его собственная вина.
   Она замолчала. Мысль о томъ, что кто-нибудь могъ имѣть дурное вліяніе на этого молодого человѣка, граничила съ ироніей. Но проницательность тести Мэри по отношенію къ характеру Норскотта меня поразила.
   Она положила руку мнѣ на плело.
   -- Я вѣрю вамъ, Стюартъ. Съ тѣхъ поръ, какъ вы здѣсь, я, кажется, совершенно измѣнила свое прежнѣе мнѣніе о васъ. И это удивительно, такъ какъ обычно мое первое впечатлѣніе никогда не мѣняется.
   -- Очень радъ, что стительная хвастливость.
   Затем, обращаясь ко мне, он прибавил:
   -- Это следователь Кертис: он вам прочтет обвинительный акт!
   Следователь Кертис быстро овладел своим минутным волнением.
   -- Где вы его арестовали? -- спросил он резко, с любопытством и интересом глядя на меня.
   -- В Парк-Лэйне! Я как раз наводил там справки, когда мистер Бертон подъехал на автомобиле вместе с другим спутником. Мне не оказали никакого сопротивления.
   Кертис кивнул головой.
   Встав, он перешел через комнату к целому ряду небольших папок и, вынув из одной из них какую-то бумагу, сказал:
   -- Я прочту вам ваш обвинительный акт!
   Боюсь, что сейчас не восстановить с точностью содержание этого документа... Короче говоря, меня обвинили в преднамеренном убийстве Стюарта Норскотта, совершенном в ночь на пятое сентября, в доме, называемом "Боксе-Рентс" на Ист-стрит, в Стэпни...
   Нечего и говорить о том, что, несмотря на мою сонливость, я слушал чтение обвинительного акта с величайшим вниманием.
   -- Очень вам благодарен, -- сказал я, когда следователь кончил читать, и я тут же зевнул, не имея сил дальше сдерживаться. -- Простите великодушно, -- вырвалось у меня, -- за мой неуместный зевок, это было очень интересно, но откровенно говоря, я так хочу спать, что еле держусь на ногах.
   Оба следователя улыбнулись.
   -- Вы можете сейчас же лечь, если хотите, -- заметил Кертис, складывая документ, -- вы также имеете право сообщаться с вашим поверенным и вообще, с кем пожелаете.
   Я покачал головой.
   -- Сейчас я мечтаю только о кровати! Завтра утром я успею написать кому надо!
   -- В таком случае, следуйте за мной! -- пригласил Кертис.
   Он провел меня по длинному коридору в небольшую, просто обставленную комнату, в окне которой красовались толстые, железные прутья. Но там стояла кровать с чистыми простынями, и этого при моей непреодолимой сонливости, было более чем достаточно. Я так устал, что через пять минут после ухода следователя уже спал крепким сном...
   Если говорить, что жить стоит исключительно ради новизны ощущений, -- я не имел никакого повода жаловаться на свою жизнь! Я проснулся на утро в полицейской камере, меня обвинили в убийстве, и у моей кровати стоял следователь с чемоданом в руках.
   Это был тот самый чемодан, что я привез из Будфорда.
   -- Вот ваши вещи: сегодня утром я послал за ними в Парк-Лэйн.
   -- Вы удивительно любезны, господин следователь! -- заметил я. -- Теперь я могу надеяться на вас, когда буду сидеть на скамье подсудимых!
   Он усмехнулся.
   -- В одиннадцать часов вас поведут к судье. Все ваши письма будут тотчас же доставлены по назначению, если только они соответствуют правилам тюремной цензуры. Вместе с завтраком вам принесут бумагу и конверты.
   Во время завтрака меня осенила внезапная счастливая мысль: написать письмо лорду Ламмерсфильду.
   Долго я ломал себе голову, не зная с чего начать и какого направления держаться. Наконец, я взял лист почтовой бумаги, принесенной мне полицейским, и написал следующее:
  
   "Полицейский участок Боундстрит. Четверг"
   Дорогой лорд Ламмерсфильд! В последний раз, когда я имел удовольствие встретить вас на балу у Сангетта, вы были так любезны, что предложили мне свою помощь, если мне случиться попасть в тюрьму... При чтении моего настоящего адреса, вы убедитесь, что я достиг этого положения с неожиданной быстротой... Не знаю, известно ли обществу о том интересном преступлении, в котором меня обвиняют, но, могу вас уверить, что пользуюсь в данный момент совершенно незаслуженной карой!
   Если вы можете уделить мне полчаса в течение дня, я буду весьма обязан вам за добрый совет! В ответ на вашу любезность, могу обещать очень занимательный рассказ, способный, наверное рассеять гнетущую скуку, царившую в министерстве внутренних дел, на которую вы так жаловались в наше последнее свидание.

Преданный вам Стюарт Норскотт".

  
   Насколько я знал лорда Ламмерсфильда, я был совершенно уверен, что это письмо приведет его в мою камеру.
   Побочные обстоятельства предъявленного мне обвинения были так необыкновенны, а его собственные дела были так близко связаны с моими, что он, наверное, сгорая от нетерпения узнать все подробности моего дела, если только ему было о нем доложено, поспешит ко мне.
   Я надписывал адрес на конверте, когда в камеру вошел следователь Нейль.
   -- Это единственное письмо, которое я пока написал, -- сказал я, протягивая ему письмо, -- но я бы был очень обязан, если бы вы немедленно доставили его по адресу!
   Бросив любопытный взгляд на адрес, следователь, видимо, проникся уважением ко мне, потому что взял письмо и сразу же вышел. Однако, он вскоре вернулся назад и заявил:
   -- Пришел ваш вчерашний приятель -- мистер Логан: если желаете, можете его видеть.
   Минуту спустя, полицейский ввел в камеру моего друга, нас оставили одних.
   Билли уселся на угол стола, засунув руки в карманы, и проговорил:
   -- Да, нечего сказать, в грязную историю мы попали!.. Нас, кажется, подслушивают, прибавил он, оглянувшись на дверь.
   -- Очевидно, -- отозвался я, -- но это ничего не значит! Что бы ни случилось я теперь поступлю, как Джон Бертон. Раз Норскотт умер, дело наше кончено!
   Билли согласился со мной.
   -- Конечно так! Необходимо очистить себя от всяких подозрений. Вам придется для этого пригласить адвоката.
   -- Я написал лорду Ламмерсфильду и уверен, что он придет! Я хочу услышать его мнение, прежде, чем начать действовать!
   -- Превосходная мысль! -- одобрил Билли. -- А вы не слыхали ничего новенького относительно убийства? -- прибавил он. -- Кто это, черт возьми, укокошил Прадо, и каким образом полиция напала на ваш след?
   -- Думаю, что это дело рук Да-Коста -- ответил я. -- Но мы скоро что-нибудь узнаем: около одиннадцати я буду у судьи.
   -- Около одиннадцати? -- переспросил Билли. -- В таком случае мне пора идти: я обещал вашей девице повести ее в суд.
   -- Мерчиа? -- воскликнул я. -- Разве она знает?
   -- Да, я ей звонил сегодня и все рассказал. Разве этого не надо было делать?
   Я пожал плечами.
   -- Нет, почему же? Все равно газеты будут кричать об этом! Но мне хотелось бы, если возможно, не впутывать ее имя в эту историю.
   -- Во всяком случае, будет лучше, если мы с нею явимся в суд! Я решил, что полезнее ей сразу узнать обо всем: это избавит ее от лишних волнений! -- произнес Билли.
   Я протянул ему руку.
   -- Билли вы молодец!
   Он подошел к двери и постучал.
   Изумительная поспешность, с которой дверь была открыта полицейским, наводила на некоторые размышления.
   Махнув мне на прощание рукой, Билли вышел в коридор.
   В течение следующих минут, я старался тщательно восстановить в своей памяти точные числа и последовательный порядок всех происшествий, начиная с момента встречи с Прадо-Норскоттом на набережной.
   Я решил рассказать Ламмерсфильду всю правду, и мне хотелось изложить ему историю в самой краткой и сжатой форме...
   Мои размышления прервал следователь Нейль.
   -- Приехал судья, -- сказал он. -- Ваше дело пойдет первым!
   Несмотря на ранний час, зал суда был битком набит публикой.
   Когда я направился на указанное мне следователем место -- деревянное помещение, напоминающее загон для скота, я не узнал ни одного лица, кроме Морица. Он сидел в центре зала и упорно избегал моего взгляда.
   Пресса была в полном составе и, пока я усаживался, вокруг меня слышалось жужжание и шушуканье.
   Дальнейшая процедура была, как обыкновенно пишут в газетах, "краткой и чисто формальной".
   Прежде всего, следователь Нейль вошел в свидетельскую камеру и в кратких словах изложил подробности моего ареста.
   После него следователь Кертис сделал свой полицейский доклад. Понятно, что я слушал его с величайшим интересом.
   Кертис заявил судье, что тело убитого мужчины, найденное в "Боксе-Ренте", без всякого сомнения, признано за труп Стюарта Норскотта. Далее по его словам, имеется целый ряд показаний, что за два дня до убийства, я провел с покойным несколько часов в ресторане "Милан". Что, в ночь, когда произошло убийство, я находился на балу у лорда Сангетта, под именем Стюарта Норскотта, что я ушел оттуда рано -- это может подтвердить сам лорд Сангетт -- и в несколько возбужденном состоянии... Что я вернулся домой рано утром, и платье, надетое на мне, было запачкано кровью...
   Правда, Кертис заявил, что в деле имеются некоторые темные, неясные стороны, и все же он настаивал на необходимости моего задержания...
   Судья выслушал его, не прерывая до конца, и предложил мне поставить перекрестные вопросы свидетелям.
   -- В следующий раз меня будет представлять мой доверенный, -- заявил я, -- вот пусть он берет всю работу на себя!
   Лицо судьи осветилось улыбкой.
   -- В таком случае я задержу вас до следующего дня! Надеюсь, что полиция даст вам возможность приготовить вашу защиту, согласно установленным правилам!
   Выходя из зала суда, я впервые заметил Мерчию и Билли. Они сидели позади всех, но даже на таком далеком расстоянии лицо девушки выделялось как прекрасный цветок.
   Я не показал вида, что узнал их. Пресса следила за мной с громадным интересом, и мне не хотелось впутывать девушку в это дело.
   Не прошло и четверти часа после моего возвращения в камеру, как мой сторож возвестил с благоговением на лице:
   -- Приехал министр внутренних дел. Он желает видеть вас немедленно!
   Минуту спустя, ко мне ввели лорда Ламмерсфильда.
   Я встал и, когда надзиратель вышел, закрыв за собой дверь, я поклонился моему высокопоставленному гостю.
   -- Как это любезно с вашей стороны, что вы так скоро пришли!
   В первый момент лорд мне ничего не ответил. Он смотрел мне прямо в лицо с выражением не то удивления, не то иронии. Потом протянул мне руку и сказал:
   -- Даже председатель кабинета и тот иногда держит свое слово, мистер Норскотт!
   Я засмеялся, отвечая на его рукопожатие.
   -- Лорд Ламмерсфильд, -- начал я без всяких предисловий, -- я просил вас придти сюда, чтобы выслушать от меня правду... Я... не Стюарт Норскотт! Этот интересный джентльмен теперь умер! Вот единственный пункт, в котором полиция не заблуждается!
   -- Скотлэнд-Ярд делает замечательные успехи! -- невозмутимо заметил министр, и, положив шляпу на стол, придвинул себе стул и сел.
   -- Я расскажу вам всю историю от начала до конца: так будет лучше! -- сказал я. -- Кроме того, могу обещать, что вам не надоест ее слушать!
   Ламмерсфильд вежливо поклонился.
   -- Мне ничего не надоедает, кроме политики.
   Прохаживаясь по камере, я изложил моему посетителю всю изумительную историю моих похождений, начиная с момента встречи с Норскоттом на набережной. Я пропустил только один-два эпизода частного характера, касавшихся Мерчии.
   Когда я кончил, лорд некоторое время сидел молча, глядя на меня, потом тихо рассмеялся.
   -- Я вам очень признателен, мистер Бертон! -- произнес он, наконец. -- Я был убежден, что люди, подобные вам, в наше время существуют только в романах! Как утешительно убедиться в подобной ошибке! Да, я понимаю, что жизнь может представлять для человека, с таким пищеварением и такими принципами, как вы -- большую ценность! Я скажу, что верить трудно в подлинность вашего рассказа: он слишком неправдоподобен!
   Я поклонился.
   -- Кроме того, -- прибавил Ламмерсфильд, иронически усмехнувшись, -- рассказ имеет то достоинство, что объясняет некоторые факты, над которыми в настоящий момент наш добрый деятель Кертис ломает себе голову!
   -- Думаю, что мне придется говорить ему правду! -- решительно произнес я.
   Лорд поднял руку в знак протеста.
   -- Никогда не следует прибегать к крайностям! Я сегодня же пошлю к вам Джорджа Гордона! Никогда не встречал человека, который от природы не питал бы к правде более сильное отвращение. Если найдется удобный способ вывести вас из затруднения, не прибегая к истине, можете быть уверены, что он его пустит в ход!
   Ламмерсфильд назвал имя самого известного криминалиста, имя которого гремело заслуженной славой!
   Я начал благодарить его, но он прервал меня:
   -- Я смотрю на вещи с эгоистической точки зрения! Как бы там ни было, мне совершенно нежелательно, чтобы он знал о моих частных отношениях с покойным мистером Прадо. -- Я бы попросил вас не говорить об этом даже с Гордоном!
   Я кивнул головой в знак согласия.
   -- Что касается меня, я так и поступил, но Прадо, вероятно, оставил какие-нибудь записи в своих делах, и если они попадут в руки двоюродного брата... то вы из моего рассказа уже знаете, что это за птица -- Мориц Фернивелл!
   Лорд пожал плечами и сказал, поднимаясь:
   -- Когда занимаешься политикой, невольно становишься философом! В худшем случае это кончится для меня добавочным отпуском, и я считаю, что вполне заслужил такую неприятность, благодаря моей непростительной глупости. Я не понял, что наш покойный приятель просто отъявленный авантюрист! Я был уверен, что он только гнался за титулом!
  

21.

   Мистер Джордж Гордон приехал около половины четвертого. Его привел ко мне сам следователь и доложил о нем с тем же благоговением, что и о министре.
   Это был высокий, безупречно одетый молодой человек, с усталым лицом и зоркими глазами под тяжелыми веками.
   Когда он произнес свое приветствие, в голосе его послышалось нечто, напоминающее свист кнута.
   -- Лорд Ламмерсфильд вам, вероятно, все уже рассказал, -- заговорил я. -- Пожалуй, будет лучше, если вы теперь станете задавать мне вопросы.
   Гордон сел за стол и покачал головой.
   -- Нет, мистер Бертон, если позволите, я предпочитаю выслушать это дело в вашем собственном изложении. Понятие Ламмерсфильда об истине имеют скорее политический, чем юридический характер.
   Вспомнив мнение министра о Гордоне, я не мог сдержать улыбки и, без долгих размышлений, начал свой рассказ...
   Мой гость слушал меня, нагнувшись над столом, и делал какие-то заметки на листе бумаги. Раза два он прерывал меня и задавал краткие отрывистые вопросы.
   Когда я кончил, он встал, потянул к себе свои записки и медленно проговорил:
   -- Надеюсь, вы понимаете, мистер Бертон, что завтра вы станете самым популярным человеком в Англии! Если вы используете газеты должным образом, то ваши мемуары будут стоить колоссальных денег! Я уверен, что с сегодняшнего дня, каждый английский журналист будет гнаться за вами по пятам!
   Немного помолчав, он прибавил:
   -- Если все, что вы мне рассказали правда, то вам, конечно, ничего не грозит! Начнем с того, что показания господина Логана прекраснейшим образом восстанавливают ваше алиби! Но, с другой стороны, вам трудно избежать судебного процесса! Вся история слишком неправдоподобна! Судья не может принять ее за веру!
   -- Что же делать, -- со вздохом произнес я, -- раз все это раскроется, значит так тому и быть!
   Гордон кивнул головой.
   -- Я сейчас разузнаю, какие улики есть у полиции, и просмотрю все ваше дело! Надеюсь, появление в суде мисс Солано или вашего друга, мистера Логана, не встретит никаких затруднений.
   -- Ровно никаких! Логан живет в моей квартире под надзором полицейского. Он, вероятно, скоро придет сюда. Мисс Солано находится у Трэгстоков, но мне не хотелось бы, чтобы ее имя фигурировало в этой истории!
   -- Пошлите ко мне Логана, как только он придет, -- вежливо попросил Гордон. -- Прежде всего, я постараюсь, чтобы издали приказ об аресте Гуареца и всей остальной банды. А затем надо разыскать Мильфорда, если только он еще жив: в его руках все нитки дела!
   -- Боюсь, что вы найдете его в Темзе, -- заметил я. -- Моя единственная надежда на то, что ему удалось убить Да-Коста!
   Гордон встал с места явно преображенный. Присущая ему усталая томность исчезла-спала с него, как плющ. Глаза засверкали таким живым умом, такой энергией, что я легко понял его выдающийся успех.
   -- Я сделаю все, что возможно! -- заявил он. -- Между прочим, не можете ли вы дать мне несколько адресов ваших друзей, живущих в Америке, или в каких-либо других странах, которые могли бы засвидетельствовать вашу личность?
   Я выписал ему имена нескольких, самых почтенных моих знакомых, знавших меня и о моей поездке в Англию, и Гордон спрятал этот список в карман.
   -- Я сегодня же пошлю им каблограмму! Не забудьте прислать мне Логана! А с мисс Солано я постараюсь повидаться сам!
   Он ушел, оставив меня в приятном сознании, что защита выбрана очень удачно! Меня теперь беспокоила только мысль о том, что Мерчию все же придется втянуть в эту историю, как свидетельницу.
   Но что бы там не случилось, я твердо решил скрыть от публики ее истинную роль, а мою настоящую роль в этом деле, она уже знала от Билли. Ей было известно, что только благодаря мне, Лиге до сих пор не удавалось отомстить убийце ее отца...
   Я верил, что ее отношение ко мне не изменится от этого: ведь ее любовь ко мне вспыхнула еще тогда, когда она принимала меня за Прадо. Такая любовь, наверное, выдержит любой удар! Я скорее боялся, что Мерчиа сильно тревожится за меня...
   Я предавался размышлениям по этому поводу, когда вошел полицейский и сообщил мне о приходе Билли.
   -- Расскажите мне, что с Мерчией! -- попросил я друга, когда он вошел.
   -- Она прекрасно себя чувствует: этих Солано не так легко проберешь! -- заявил Билли. -- Я рассказал ей всю историю перед тем, как приехать в суд, а она и глазом не моргнула. Сильный характер у этой девушки! -- одобрительно прибавил он.
   -- А она ничего не просила передать мне?
   -- Да, она, кажется, просила сказать, что вы еще не надоели ей! -- со смехом ответил Билли.
   -- Следите за Мерчией! -- серьезно попросил я его. -- Меня теперь не так беспокоит Гуарец и его шайка, как этот негодяй -- Сангетт! Он влюблен в Мерчию и как только узнает, что у меня руки связаны, может придумать какую-нибудь гнусность!
   В тот вечер у меня не было больше посетителей, а на следующее утро ко мне снова привели Гордона.
   -- Не будете ли вы возражать, если я не найду нужным протестовать против назначения дополнительного следствия на сегодня? -- спросил он, глядя на меня своим острым взором.
   -- Если вы можете добиться от судьи, чтобы он выпустил меня на поруки, или как там это называется, я, конечно, брыкаться не буду! -- ответил я. -- Пока Гуарец и вся его шайка находятся на свободе, мне хотелось бы выйти отсюда, хотя бы для того только, чтобы сохранить мисс Солано.
   -- Мисс Солано уже охраняется, -- любезно заявил Гордон. -- Агент тайной полиции сторожит день и ночь дом Трэгстоков! А что касается Гуареца и его товарищей, то я имею приказ об аресте всей шайки. Дело теперь только затем, чтобы их найти!
   -- Кажется, мне ничего не остается, как всецело положиться на вас! -- заметил я, восхищенный его находчивостью.
   Гордон кивнул головой.
   -- В котором часу был убит Прадо? -- спросил я.
   -- Между половиной первого и часом ночи! Вечером к нему приходил какой-то посетитель, а затем, после полуночи, еще другой, или может быть, вернулся тот же самый.
   -- Но, каким же образом, черт возьми, полиция узнала, что он -- Норскотт? Ведь он же был одет в мои вещи и имел при себе документы на мое имя!
   -- Очевидно, он имел при себе кое-какие бумаги! Полиция вызвала телеграммой Мориуа Фернивелла, и тот сейчас же признал в нем своего кузена. Причем, он заявил полиции, что как только вы приехали в "Аштон", он сразу понял, что вы -- самозванец.
   -- Врет! -- возразил я. -- А как они узнали мое имя?
   -- По-видимому, отчасти из бумаг Норскотта, отчасти от вашей квартирной хозяйки: она заявила полиции о вашем исчезновении, а ее описание вашей наружности, конечно, в точности соответствовало наружности убитого!
   -- Мне это ни разу не пришло в голову! -- воскликнул я. -- Мне следовало тогда же дать знать старухе, что я не вернусь домой!
   В камеру вошел полицейский.
   -- Судья только что приехал, -- объявил он таким тоном, словно со стороны судьи было большой дерзостью явиться в суд, не справившись заранее насколько это удобно мистеру Гордону.
   Робость не принадлежит к числу моих добродетелей, но должен сознаться, что я чувствовал в себе мало уверенности, когда вторично шествовал в зал суда, под крылышком следователя Нейля.
   Меня тяготила необходимость предстать перед лицом тех людей, с которыми я последнее время находился в дружественных отношениях.
   Окинув взором зал суда, я убедился, что в числе присутствующих находилась вся "аштонская" компания, но Мерчии и Билли я не видел.
   С места поднялся представитель полиции.
   -- Мне поручено ходатайствовать о дальнейшем задержании обвиняемого, -- сказал он. -- Для полиции это дело представляет еще некоторые неясности!
   -- Имеете ли вы какие-нибудь возражения против данного предложения, мистер Гордон? -- обратился судья к моему защитнику.
   Гордон встал, и весь зал дрогнул от возбужденного любопытства.
   -- Если полиция требует дальнейшего задержания в интересах правосудия, -- начал он, -- то никакого возражения по этому вопросу с нашей стороны не будет! Все же, чтобы выяснить некоторые недоразумения, я хочу заявить, что мой доверитель имеет полный и готовый ответ на все ваши обоснованные обвинения, предъявленные против него.
   По залу пробежал гул.
   Мой взгляд случайно упал на бледное полное ужаса лицо Морица, впившегося глазами в равнодушного Гордона.
   Вдруг, в заднем конце помещения поднялась какая-то суматоха, прервавшая речь защитника.
   Главная входная дверь раскрылась настежь и в нее ворвались трое мужчин, к великому ужасу дежурного полицейского, пытавшегося воспрепятствовать их дальнейшему проникновению в зал.
   -- Что это за шум, кто эти люди? -- раздался внушительный и строгий голос судьи!
   Как и все, я вытянул шею вперед, чтобы лучше разглядеть вошедших...
   Один из них был похож на пастора, другой был высокий, чисто выбритый мужчина, лицо третьего было заслонено плечом полицейского. Но услыхав голос судьи, полицейский отошел в сторону, и я ахнул от изумления, узнав Мильфорда.
   Его лицо было бледно и страшно, его костюм, обычно безупречный, смят и испачкан, но в подлинности его личности нельзя было сомневаться.
   Со страшным нетерпением я обернулся к Гордону, но прежде, чем я успел привлечь его внимание, человек, одетый наподобие пастора, пробился на середину зала и обратился к судье.
   -- Простите, мистер Кроуден, что я ворвался во время заседания, -- произнес он ясным голосом с легким ирландским акцентом. -- Я учитель Мерилль из Стэпни, я вам привел очень важного свидетеля!
   Возбуждение зрителей было доведено до лихорадочного состояния! И, несмотря уже на вторичное замечание секретаря, требующего тишины, весь зал, при виде новых лиц, наполнился гулом сдержанных голосов.
   -- Вам нечего извиняться, мистер Мерилль! -- последовал ответ судьи. -- Кто ваш свидетель?
   -- Джон Мильфорд, лакей покойного! Он хочет сделать заявление, которое несомненно, может пролить свет на все это ужасное дело. Я, вместе с доктором Роббинсоном, могу подтвердить его показания.
   Наступило краткое молчание.
   Я видел, как представитель полиции сказал что-то следователю. И пока судья, наклонившись к секретарю, советовался с ним, Гордон потянулся ко мне:
   -- В суде нет ни Логана, ни мисс Солано! -- шепнул он мне торопливо. -- Вам известна причина их отсутствия?
   Я покачал головой, и сердце мое сжалось от страха за судьбу Мерчии.
   Раздался резкий, строгий голос судьи.
   -- Я хочу выслушать этих свидетелей перед тем, как решать вопрос о дальнейшем аресте подсудимого!
   Представитель полиции встал, чтобы протестовать, но судья сделал ему знак сесть, и подозвал Мильфорда, указывая ему место в свидетельской ложе. Поклонившись, Мильфорд стал перед судьей и начал давать свое показание спокойным, бесстрастным голосом, хорошо вымуштрованного лакея, так дисгармонировавшем с лихорадочно возбужденной публикой.
  

22.

   -- Мое имя Джон Мильфорд, сэр! Несколько месяцев тому назад, я служил лакеем в пароходном обществе, и там в первый раз встретился с мистером Норскоттом! Он был одним из пассажиров парохода, прибывавшего из Нью-Йорка в октябре прошлого года.
   -- Каким образом он предложил вам стать его лакеем?
   -- Это было после того, как он спас мне жизнь, сэр! На третий день нашего путешествия, во время шторма меня смыла волна с палубы. Мистер Норскотт, стоявший неподалеку, бросился в воду и поддержал меня на поверхности, пока не спустили лодку. Я, конечно, чувствовал к нему большую признательность и, возможно, это послужило тому, что он взял меня к себе лакеем. Он спас мне жизнь и потому мог вполне доверить мне свою!
   -- Что вы хотите этим сказать? -- спросил судья. -- Разве он думал, что жизнь его в опасности?
   -- Он знал это наверняка, сэр! Мистер Норскотт был Игнац Прадо, президент Санта-Лукки!
   Заявление Мильфорда не вызвало никаких волнений в публике. Очевидно, мало кто среди присутствующих знал о Санта-Лукке больше того, что она находится в Южной Америке!
   Но судья оказался более осведомленным.
   -- Это заявление удивляет меня, -- заметил он, испытующе глядя на Мильфорда. -- Я полагал, что Прадо был убит во время последней революции!
   -- Да, сэр, таково общее мнение! Но потом оказалось, что в ту самую ночь, когда взорвался его дворец, он сел в челнок и поехал к стоявшему в порту пароходу, который и привез его в Нью-Йорк.
   -- Об этом он рассказывал вам на пароходе?
   -- Нет, сэр! Все это стало мне известно лишь на днях... Когда мистер Норскотт взял меня на службу к себе, он просто сказал, что хочет поселиться в Лондоне, и что ему нужен лакей, которому он мог бы вполне довериться. Как вам известно, мистер Норскотт жил в Лондоне на "широкую ногу"! Мы нередко давали балы, и под моим началом было человек десять прислуги. Затем, месяца два тому назад произошла перемена! Мой хозяин порвал все связи, заперся в своем доме и рассчитал всю прислугу, оставив только трех человек. Кроме того, он дал мне особый приказ -- никого не впускать в дом, не узнав и не сообщив ему предварительно имени посетителя...
   Мильфорд замолчал и выпил глоток воды.
   -- Так шла новая жизнь, -- продолжал он, -- а на прошлой неделе мистер Норскотт попросил вызвать извозчика, так как должен был куда-то ехать в шесть часов утра. Я исполнил приказание, он уехал и больше я его не видел до той самой ночи, когда он был убит!
   -- Согласно показанию полиции, -- сказал судья, -- к вам вместо него в Парк-Лэйн явился Джон Бертон!
   -- Так точно, сэр!
   -- И вы не заметили, что это не Норскотт?
   -- Нет, сэр! Мистер Бертон точь-в-точь двойник мистера Норскотта! У него даже голос похож, да и он носил одежду мистера Норскотта, которая была ему а пору, так что ничего не вызывало моего подозрения!
   Взоры всех присутствующих теперь устремились на меня. При обычных обстоятельствах такого рода испытание, наверное, смутило бы меня, но я был так заинтересован заявлением Мильфорда, что даже не обратил на это внимание.
   -- Когда же вы начали подозревать этот изумительный обмен? -- спросил судья.
   Мильфорд немного помолчал, как бы желая проверить точность излагаемых им фактов.
   -- Это было в ту ночь, когда лорд Сангетт давал бал, в самую ночь убийства... Мистер Бертон ушел около половины одиннадцатого, но не прошло и четверти часа после его ухода, неизвестный мальчик принес мне записку. Она была написана рукой моего хозяина, Сэр: он просил меня приехать к нему, как можно скорее, на извозчике, по адресу, "Вокс-Рентс", Стэпни... Я ничего не мог понять, так как только что, на моих глазах, мистер Норскотт вышел из дома! Тем не менее: факт был налицо: не было никакого сомнения в подлинности подписи, и я не мог себе позволить ослушаться хозяина... Итак, я нашел в справочнике "Вокс-Рентс" вызвал по телефону извозчика и поехал...
   Мильфорд передохнул и продолжал:
   -- Это оказалось постоялым двором для матросов, где я и нашел своего хозяина, которого не мог узнать с первого взгляда! Он был небрит и грязен, одет в грубое матросское платье... а принял он меня в номере, похожим на свиной хлев. Причем, он запер дверь на ключ и приставил кровать к двери, словно он чего-то боялся!
   В зале наступила жуткая тишина.
   Начиная с судьи и кончая дежурившим у дверей полицейским, все до единого человека сидели молча, с напряженным вниманием глотая слова Мильфорда.
   Поразительная простота и непосредственность, с какой он излагал факты, еще усиливали впечатление.
   -- Вы уже больше не думали, что мистер Бертон и он -- одно и то же лицо? -- задал вопрос судья.
   Мильфорд провел рукой по лицу.
   -- Право, не знаю, сэр! Я был до того поражен, что не могу в точности сказать, что я тогда думал! Я просто стоял, как вкопанный, и смотрел с удивлением, не говоря ни слова. Все происходящее мне казалось более похожим на сон, чем на действительность!
   -- Что же было дальше?
   -- Он усадил меня на стул, сэр, и медленно, спокойно начал рассказывать о себе!
   По его словам, он уехал из Англии еще мальчиком, так что в Санта-Лукке, где он был президентом, все думали, что он родом из Южной Америки. Хозяин сообщил мне, что его зовут Игнац Прадо и что он убежал из дворца во время взрыва. Он был уверен, что никто этого не заметил, но кто-то все же дознался, что он не убит, и компания из Санта-Лукки напала на его след... Люди, погнавшиеся за ним, принадлежали к какому-то тайному обществу, которое он почти уничтожил. У них было одно на уме -- убить его во что бы то ни стало, поэтому мой хозяин и понял, что погибнет, если ему не удастся выбраться из Лондона...
   Мильфорд снова остановился и выпил еще глоток воды.
   Я украдкой бросил быстрый взгляд на Морица: он с тревогой смотрел на свидетеля.
   -- Продолжайте, -- сказал судья.
   -- С мистером Бертоном мой хозяин встретился случайно: это произошло в ту самую ночь, когда он уехал издома на извозчике. Заметив, что мистер Бертон удивительно похож на него, хозяину пришло на мысль, что он, при некоторой ловкости, сумеет спасти свою жизнь. Ухватившись за эту возможность, он оставил извозчика и вступил в разговор с мистером Бертоном...
   Моя особа снова стала центром внимания! Это было не слишком приятно, но что я мог поделать?
   -- Мой хозяин, -- продолжал Мильфорд, -- пригласил мистера Бертона поужинать в ресторан "Милан", в отдельный кабинет. Я думаю, сэр, что управляющий гостиницы может это подтвердить.
   Судья кивнул головой.
   -- Да, да, это уже вчера подтвердилось!
   -- И вот, сэр, когда мой хозяин узнал, что за джентльмен мистер Бертон, он предложил ему обменяться ролями! Мистер Бертон должен был переодеться в его платье, вернуться в Парк-Лэйн и выдавать себя за мистера Норскотта в течение трех недель!
   В зале поднялся шум.
   Слышалось восхищение с одной стороны и скептические замечания с другой.
   -- Это весьма интересно, -- сухо заметил судья. -- И обвиняемый, по-видимому, принял смелое предложение Норскотта! А знал ли он, какие причины побуждают Норскотта бежать из Англии?
   -- Хозяин сказал мне, что мистер Бертон знал лишь одно, что его могут убить! И он сделал несколько замечаний относительно тех людей, с которыми ему придется встречаться. Затем они обменялись платьями, и мистер Бертон приехал в Парк-Лэйн.
   -- А что сделал мистер Норскотт?
   -- Он переночевал в Брос-Гайзе, сэр! Он намеревался уехать в Австралию, но пароходы ходили только через четыре дня, так что он снял комнату в "Вокс-Рентс", где и находился все время.
   -- Что же его заставило послать за вами?
   -- Тут было несколько причин! Прежде всего, он хотел узнать, не заметили ли мы разницы между ним и мистером Бертоном, и играл ли мистер Бертон взятую на себя роль, так как этого хотелось бы хозяину! Затем он дал мне подписать какую-то бумагу, которую я должен был свезти его поверенному.
   -- Что это за бумага? -- спросил судья. -- Она при вас?
   -- Вот она, сэр!
   -- Хорошо, я оглашу этот документ, когда вы закончите свое показание! -- сказал судья. -- Продолжайте! Что еще поручил вам сделать Норскотт?
   -- Он взял с меня слово, что я буду писать ему в Австралию и дам знать, чем все это кончится. Он также просил дать ему кое-что из одежды и взять билет на пароход. На это я ответил ему, что переночую где-нибудь поблизости и займусь с утра его делами.
   -- Почему вы не переночевали в "Вокс-Рентсе"?
   -- Все было занято, сэр! Не оставалось ни одной свободной койки!
   -- Где же вы спали?
   -- В гостинице за углом, в номере, где я просил хозяина разбудить меня пораньше утром. И вот, когда он явился ко мне в шесть утра, то, прежде всего, сообщил, что ночью в "Вокс-Рентс" убили кого-то... Я поспешил туда, охваченный ужасом: я почему-то был уверен, что убили моего хозяина! Полиция уже была на месте преступления, а снаружи стояла огромная толпа...
   -- Вы вошли в дом?
   -- Нет, сэр! Прислушиваясь к разговору, я понял, что убили действительно моего хозяина, мистера Норскотта.
   -- Но почему же вы не пошли и не рассказали всю эту историю следователю?
   Мильфорд сделал протестующий жест.
   -- Как же я мог пойти к полицейскому с подобным рассказом? Подумали бы, что я сошел с ума! Кроме того, я до того ошалел, что не знал, как мне поступить... Да и боялся я, что если узнают, что я приходил к хозяину накануне вечером, то могут подумать, что я причастен к убийству.
   -- Что же вы сделали?
   -- Я возвратился в Смис-стрит, полагая, что с этим делом уже покончено... Мне тяжело было при мысли, что может быть, из шайки Санта-Лукки следили за мной, и я принес смерть хозяину! Я был уверен, что мистера Норскотта убили именно те люди, про которых он говорил, и я решил повидаться с мистером Бертоном. Но тут я вспомнил, что он собирался в "Аштон"... Раздумывая о гибели хозяина, я решил, что на мне лежит обязанность найти убийцу...
   В голосе Мильфорда послышалось рыдание, но он спокойно вытер рукой глаза.
   Как мог Прадо, один из отъявленных негодяев Южной Америки, внушить к себе такую привязанность -- это оставалось для меня загадкой.
   -- У меня было всего только две приметы, -- продолжал Мильфорд, справившись со своим волнением. -- Я знал, что убийца иностранец, и догадывался, что он находится где-то поблизости. Мистер Норскотт был не из тех людей, что дадут убить себя без сопротивления. Кроме того, я слышал, как в толпе говорили о кровавых пятнах на лестнице... Однако, мне было известно, что в том квартале много домов, куда впустят человека без всяких расспросов, если он хорошо заплатит... И только счастливый случай, сэр, не что иное, как счастливый случай навел меня на правильный след! Целых три дня я рыскал по всем окрестностям, но ничего не узнал нового, кроме того, что уже знала полиция! Вчера вечером я купил газету у мальчишки-газетчика, и мне сразу бросилось в глаза известие об аресте мистера Бертона... Я до того был расстроен, что зашел в трактир выпить рюмку коньяка, и все думал о происшедшем... В это время в трактир вошли двое, сели неподалеку от меня и начали толковать... Когда я вслушался в их разговор, меня словно обухом по голове хватило...
   -- О чем они говорили? -- спросил судья.
   -- Один из них, сэр, говорил другому о каком-то квартиранте, который лежит у него больной. Его ранили на улице, но он якобы не хочет поднимать шума, раз тот платит... Я сразу понял, что речь идет об убийце моего хозяина, я прикрылся газетой, а затем, когда они ушли, двинулся за ними следом... Вскоре они расстались, и я пошел уже за тем, кто мне был нужен, но он прошел всю улицу до Шадуэли и завернул в полуразрушенное здание, похожее на развалины...
   -- И вы повернули обратно?
   -- Да, сэр! Я решил, что идти одному в этот дом не стоит: надо было найти кого-нибудь, кто мог бы, в случае чего, быть свидетелем. Тут я вспомнил, что в гостинице кто-то упоминал учителя Мэрилля и я решил разыскать его...
   -- Ист-Энде все до одного, по-моему, знают учителя Мэрилля! -- перебил Мильфорда судья.
   -- Да, это верно! Даже в такой поздний час я сразу узнал, где он живет и пришел к нему. Я сказал, что дело идет о спасении, о жизни и смерти, и передал всю историю от начала до конца. Учитель задал мне только несколько вопросов, из которых понял, что я говорю правду, и тот час же пошел со мною. По пути он постучал в один дом, где уже спали, оттуда вскоре вышел доктор Роббинс. Учитель рассказал ему в чем дело, и он тотчас же оделся и пошел с нами... Часы пробили половину второго, когда мы дошли до нужного нам здания, и доктор долго стучался, пока не вышел человек, которого я проследил. Он был еще пьян и слегка высунул голову, но доктор широко распахнул дверь и убрал пьяного с дороги, схватив за плечо.
   -- Я врач, -- сказал он, -- и пришел навестить вашего квартиранта, а если вы начнете скандалить, мы пошлем за полицией.
   -- Эти слова оказали желанное действие! Услышав слово "полиция", пьяница съежился и заскулил, как побитая собака, уверяя, что он ничего дурного не сделал, а о квартиранте ему ничего неизвестно...
   -- Вас никто не обвиняет, -- сказал ему доктор, -- проводите только нас поживей к вашему квартиранту.
   Он повел нас в темную комнату. У доктора оказался карманный фонарь, и когда он зажег его, мы увидели человека, лежащего в углу на куче лохмотьев. Он так жутко стонал, что страшно было слушать! Доктор внимательно осмотрел его, вырвал листок из записной книжки, написал что-то на нем и сказал мне, чтобы я сходил к нему на квартиру и принес все, что там написано...
   -- И вы пошли? -- спросил судья.
   -- Да, сэр! Когда я вернулся, доктор дал раненному какого-то лекарства и он затих. Тогда доктор сделал перевязку, и я увидел, что незнакомец был весь изрезан.
   -- Он был в сознании, когда вы пришли?
   -- Нет, сэр! Он бредил и нес какую-то чепуху на ломаном английском языке... Перевязав все его раны, доктор сказал, что перед смертью, он вероятно, придет в себя.
   -- В котором это было часу? -- спросил судья.
   -- Около трех четвертей третьего, сэр, думается мне! Во всяком случае, я помню, что светать начало несколько позднее.
   -- Где же был в это время хозяин дома?
   -- Спал в соседней комнате! Он был настолько пьян, сэр, что ни о чем не собирался беспокоиться!
   -- Хорошо, продолжайте!
   -- Раненый вскоре застонал и открыл глаза. Доктор наклонился к нему, дал какого-то лекарства, от которого взор больного стал сразу осмысленным, и он пробормотал:
   -- Кто вы такой?
   -- Я врач, -- был ответ, -- а это здешний учитель, мистер Мэрилль. Ваши дни сочтены, не нужно ли вам что-нибудь сообщить перед смертью?
   -- Раненный застонал и бессильно откинулся на свое ложе, но учитель нагнулся над ним и взял его за руки.
   -- Прадо умер! -- отчетливо произнес он. -- А невинного человека посадили за его убийство в тюрьму!
   -- О-о-о... -- протяжным стоном вырвалось у раненого, и он вздохнул, приподнявшись. -- Нет, нет, это я убил его, слушайте, как все это было...
   -- И что же он вам сказал? -- спросил судья.
   -- Он сообщил, что зовут его Да-Коста, и ему было поручено следить за домом в Парк-Лэйне... Доктор записывал все, что говорил умирающий, сэр, и таким образом мне стало известно, что он следовал за мной в тот вечер, когда я поехал по вызову хозяина, когда же я ушел, он постучал к нему. Мистер Норскотт, по всей вероятности, подумал, что это я вернулся, и открыл ему дверь. Да-Коста бросился на него, пырнул ножом, но, как я уже говорил, мой хозяин не из тех людей, что легко сдаются! Он тоже схватился за нож и, в свою очередь, ударил Да-Косту в бок. Сколько времени длилась их ожесточенная схватка, Да-Коста не мог сказать, но когда ему удалось, наконец, убить хозяина, сам он был почти при смерти! Он выбрался из дома, с трудом дополз до реки, где и встретил того человека, в доме которого мы и нашли его. Тому он сказал, что его ранили в драке и что он ищет место, где бы ему отлежаться. Субъект спросил, есть ли у него деньги: Да-Коста показал ему фунт стерлингов, и он тогда взял его к себе... Вот и вся история, сэр! Вы найдете ее записанной в книжке доктора, с подписью Да-Коста в конце...
   -- Он еще жив? -- спросил судья. -- Или умер?
   -- Нет, сэр! Как только он поставил свою подпись, ему опять стало хуже. Доктор вызвал к нему сиделку, которой сказал, что раненный при смерти, после чего мы все трое поехали сюда на извозчике...
   Наступило короткое молчание.
   Судья записал что-то в книгу, потом поднял голову и сказал:
   -- Благодарю вас, Мильфорд за прекрасное показание! Ваше поведение во время всех происшествий было исполнено благоразумия и большого мужества!
   Я слушал с напряженным вниманием показания Мильфорда! Они были так ясны и убедительны для каждого, что я мог надеяться на скорое освобождение. Какого бы мнения не была полиция относительно моего поведения, считать меня убийцей она уже не могла!
   Но когда Мильфорд кончил, меня охватило лихорадочно-возбужденное состояние, и мысли мои занялись другим, более важным для меня вопросом!
   С того момента, когда Гордон шепнул мне, что в суде нет ни Мерчии, ни Билли, душу мою стало давить тяжелое беспокойство. И теперь, когда мой интерес к словам Мильфорда ослабел, все мои прежние опасения относительно Мерчии охватили меня с удвоенной силой.
   Я уже думал не о себе, и медленно обвел взглядом весь зал, чтобы убедиться в справедливости слов Гордона...
   Все, даже персонажи, игравшие совсем ничтожную роль в этой истории, придуманной Норскоттом, были в сборе, что бы посмотреть на последнее действие! Да, все, за исключением Мерчии и Билли, а также Сангетта!
   Последнее обстоятельство особенно поразило меня! Я чуял, что готовится что-то недоброе, какая-то ужасная затея, в которой Мерчиа, Билли и Сангетт были спутаны в один клубок...
   Эти страшные мысли до того овладели мной, что я готов был вскочить с места и рвануться к дверям, но... я знал, что это невозможно!
   Я с трудом сдерживал себя, мучительно ожидая конца судебного заседания: Мне казалось, что оно продолжается целую вечность, хотя на самом деле все длилось не более четверти часа или немного больше!
   Наконец, судья наклоняясь через стол, обратился к председателю обвинения со словами:
   -- Вы все еще настаиваете на дальнейшем задержании Джона Бертона?
   По залу пронесся сдержанный гул.
   -- От имени полицейских властей, -- заявил председатель полиции, поднявшись с места, -- я готов снять с мистера Бертона обвинение в убийстве.
   -- Браво! -- послышался серебристый голос в конце зала, и вслед за ним со всех сторон раздались аплодисменты.
   Этот энтузиазм был, очевидно, результатом нервного напряжения, царившего в зале до этого момента.
   Однако судья не преминул с должной строгостью отнестись к этому бурному проявлению всеобщего одобрения.
   -- Будьте любезны вести себя прилично, -- внушительно бросил он, -- здесь полицейский суд, а не концерт!
   Затем он обратился к моему поверенному:
   -- Я полагаю, что дальше незачем вести эту процедуру!
   Гордон поднялся со стула.
   -- Вы прекращаете дело?
   Судья кивнул головой.
   -- Обвинение снято, мистер Гордон, -- сказал он.
  

23.

   Всеобщее возбуждение еще не улеглось, когда я очутился вместе с Гордоном в маленькой комнате, рядом с залом суда. Гордон закрыл двери, заглушив таким образом, смешанный шум голосов.
   -- Позвольте мне вас поздравить! -- тепло произнес он, как только мы остались одни.
   Я пожал протянутую мне руку.
   -- Спасибо! Я вам очень благодарен за все ваши хлопоты.
   Гордон улыбнулся странной вялой улыбкой и сказал:
   -- Меня вам не за что благодарить! Всю вашу защиту вел изумительный лакей! Я еще никогда не чувствовал себя таким лишним, как в этом деле.
   Пока он говорил, все мои страхи за Мерчию и Билли, утихшие на короткое время, вернулись.
   -- Мистер Гордон, -- обратился я к нему, -- может случиться, что ваша помощь будет мне нужна более, чем когда-либо! С мисс Солано случилось что-то недоброе. Билли должен был зайти за ней и привезти ее в суд, а вы знаете, что их не было!
   Едва я произнес эти слова, как послышался резкий стук в дверь, и в комнату вошел полицейский.
   -- Двое мужчин хотят немедленно видеть вас и мистера Гордона: можно их привести сюда?
   -- О, разумеется!
   Вошел Билли, по бледному и озабоченному лицу которого я сразу понял, что мои опасения были не напрасны!
   За ним стоял низенький черномазый человек в синем костюме.
   -- Где Мерчия, Билли? -- спросил я.
   -- Сангетт увез ее! -- глухим голосом ответил он. -- Мы преследуем его на моторе и, надеюсь, что успеем!
   -- Что это значит, Вильтон? -- сухо бросил Гордон, обращаясь к своему шоферу.
   Черномазый открыл было рот, но Билли не дал ему произнести ни слова. -- Мистер Гордон, сейчас не до объяснений. Мисс Солано увезли на яхту лорда Сангетта, и мне был нужен человек, который помог бы мне гнаться за ним на моторе, и...
   -- Этим человеком буду я! -- воскликнул я, обращаясь к Билли. -- Дело обо мне прекращено, и я свободен, но обо всем я расскажу по дороге!
   Лицо Билли осветилось чувством радостного удивления и он произнес:
   -- Чудесно, Джон! Я так доволен за вас! Берите вашу шляпу и скорее в погоню!
   -- Вильтон, поезжайте, -- приказал Гордон и прибавил, обращаясь ко мне. -- Если эту девушку похитили насильно вы вправе расправиться с негодяями, как вам угодно! Закон будет на вашей стороне!
   -- Очень рад это слышать! -- отозвался я и, пролетев стрелой по коридору, мы вскоре были на улице.
   Билли без церемоний разогнал толпу зевак, окруживших машину, и распахнув дверцы, сказал:
   -- Садитесь рядом со мной: я буду править! Вильтон устроиться с наружи!
   Когда мы уже промчались по шумному многолюдному Стрэнду, Билли тронул меня за рукав и проговорил:
   -- Вот как это произошло, Джон!.. Сегодня утром я приехал за Мерчией в половине одиннадцатого, как было условлено. Когда я позвонил, прислуга открыла и сообщила, что мисс Солано вышла утром и еще не возвращалась. Меня это не беспокоило: я решил, что она пошла за покупками, но когда я сказал, что приду попозже и вышел, на улице меня встретил Вильтон, выскочивший из автомобиля. Я уже был знаком с ним и знал от Гордона, что ему поручено следить за Мерчией и не терять ее из вида. Вильтон был взволнован и сообщил мне, что следовал за Мерчией, когда она вышла рано утром. Он проследил ее до дома Сангетта, куда она вошла в три четверти десятого. Немного спустя, подкатил автомобиль, и из дома вышел Сангетт вместе с Мерчией: они сели и уехали. Вильтон заметался в поисках извозчика или машины, и за то время автомобиль успел скрыться. Вильтон думал, что Сангетт, может быть, поехал проводить Мерчию домой, и помчался туда, когда нашел автомобиль. Там он встретил меня, выходившего из дома...
   Билли на минуту замолк, так как наша машина в это время ехала по шумному проспекту, переполненному народом. Я ждал продолжения рассказа, полный тревоги и злости.
   -- Я сразу понял, что Сангетт задумал какую-то гадость, -- заговорил снова Билли. -- Очевидно, что он обещал Мерчии, что окажет вам помощь на суде: ведь его считали главным свидетелем со стороны обвинения... Ничем иным нельзя объяснить доверие Мерчии к Сангетту: только ради помощи вам, она и могла пойти к нему! Обсудив с Вильтоном план действий, мы помчались к дому Сангетта и спросили, когда ожидают его возвращения? Лакей, открывший нам дверь, на наш вопрос ответил, что мистер Сангетт уехал из Лондона. Больше он ничего не хотел говорить, но я обещал ему десять фунтов, и негодяй согласился на сделку, запросив двадцать пять фунтов. Он сообразил, вероятно, что дело идет о Мерчии, и, получив деньги, сказал, что Сангетт уехал на несколько дней на яхту и я могу его поймать только в Бернгамон-Круч, где стоит эта яхта.
   -- Билли! -- прервал я его в полном отчаянии. -- Неужели вы думаете, что Мерчиа на яхте одна с этим зверем?
   Мой друг успокаивающе положил мне руку на плечо.
   -- Джон, они опередили нас только на два часа!
   -- Но, боже мой, -- простонал я, стискивая руки, -- как могла Мерчиа поверить ему? Она же знает...
   -- Я уверен, что Сангетт разыграл перед нею дьявольскую комедию, -- сказал Билли, -- а когда она попала в его машину, ей уже не вырваться из нее! Она может спастись лишь по приезде в Бернгамон... Если же она очутится на яхте... Сангетт, безусловно, уверен в экипаже своей яхты!
   Я так сжал кулаки, что побелели все суставы.
   -- О, если только ваши предположения верны, -- прорычал я, Сангетт пожалеет, что он родился, клянусь в этом Билли!
   Машина наша бешено помчалась по окрестностям унылого Страдтфорда, и вдогонку нам несли крики и проклятия всех ломовых и разносчиков...
   -- Рассказывайте дальше, Билли! Говорите, что угодно, черт возьми, иначе я сойду с ума! Скажите, где вы взяли этот автомобиль?
   -- Взял его на несколько часов в гараже! Потом мы с Вильтоном поехали в суд, чтобы известить вас о положении дела! Но мне, конечно, и не снилось, что вы поедете с нами! -- прибавил Билли. -- Но теперь расскажите мне о том, что произошло в суде, Джон!
   Чтобы отвлечься от безрадостных дум, я начал обо всем передавать Билли. К концу моего рассказа мы доехали до разветвления устья реки Кручи.
   Вдали виднелась серая башня Бернгамской кирки, и когда мы проезжали последние три мили, страдания от мучительной неизвестности, еще сильнее охватили меня...
   Я чувствовал, что Билли разделяет мое нервное напряжение, и мы сидели молча, устремив наши взоры вперед, на близкую цель нашей поездки.
   Достигнув, наконец, деревни, Билли слегка замедлил ход, и мы, проехав по длинной улице с ее серыми, маленькими домиками, круто свернули и выехали на набережную. Не заботясь о целости шин, сразу остановили машину и выскочили из нее.
   -- Не можете ли вы нам сказать, -- обратился Билли к старому докеру, стоявшему у берега, -- где стоит "Чайка"?
   -- "Чайка"? -- переспросил докер. -- Хозяина ее зовут Сангеттом? -- прибавил он. -- А вот она! -- и он указал рукой в сторону моря.
   Я взглянул по указанному направлению, и сердце мое замерло!
   На расстоянии мили от нас, я заметил изящное судно, плывущее в открытое море, навстречу легкому и свежему западному ветру...
   -- Она отплыла час тому назад! -- пояснил докер. -- Хозяин ее приехал на машине, как и вы!
   -- Он был один? -- спросил я, смутно надеясь на то, что мы заблуждаемся.
   Докер покачал головой.
   -- С ним была молодая девушка. Она видимо, была не совсем здорова: я видел, как он нес ее на руках!
   В этот момент я понял, что означает на английском языке "увидеть все в красном цвете"!
   Но Билли вмешался в разговор раньше, чем я успел справиться со своим гневом.
   -- Не найдется ли в порту судна, быстроходнее "Чайки"? -- спросил он докера. -- Нам нужно передать очень важное письмо ее хозяину. За деньгами мы не постоим, -- прибавил Билли, -- лишь бы догнать яхту раньше, чем она выйдет в открытое море!
   Моряк почесал затылок.
   -- В Бернгаме нет сейчас такого судна! -- ответил он. -- Вот разве только моторная лодка, причалившая сегодня: она одна может справиться с этим! -- и докер указал на лодочку, стоявшую в устье реки.
   -- Кому она принадлежит? -- Быстро спросил я.
   -- Право, не знаю! Я слышал, что ее хозяин -- молодой человек из Будфорда! Если хотите его видеть, надо пойти в гостиницу.
   Докер обернулся, желая указать местонахождения отеля, и вдруг воскликнул:
   -- Да вот владелец лодки: он стоит у фонарного столба!
   Я взглянул по указанному направлению, и сердце мое дрогнуло от радости: в этом симпатичном широкоплечем человеке я узнал своего знакомого, писателя Кэмпинга, которого встретил, когда гостил в "Аштоне".
   Я тот час направился к писателю, который узнал меня и ответил на приветствие.
   -- Надеюсь, вы без труда нашли Бернгамский мост? -- спросил он меня с улыбкой.
   Я же безо всяких предисловий обратился к нему:
   -- Мистер Кэмпинг, -- начал я, -- в тот день вы оказали мне огромную услугу! Но согласитесь ли вы теперь оказать мне другую, более важную?
   -- В чем дело? -- спросил он, поняв, что я говорю серьезно.
   Я повернулся и указал на удаляющуюся "Чайку".
   -- Женщина, которую я люблю, находится на том судне! Ее увез с собой лорд Сангетт, одурманив чем-то! Только ваша моторная лодка даст нам возможность доставить нас, с дальнейшим мы сами справимся. Не знаю, сколько у него человек на яхте, но нас трое и...
   -- Послушайте, перебил он меня, и глаза его заблестели, -- вы не шутите?
   Я покачал головой, грустно улыбнувшись.
   -- Но это же восхитительно! -- восторженно произнес писатель, и поспешил прибавить, заметив унылое выражение моего озадаченного лица: -- поймите меня правильно: я годами писал о похищениях, убийствах и тому подобных штуках. И вот, действительно, происшествие такого рода, в котором я приму участие!
   -- Так вы нас повезете?
   -- Неужели вы сомневались в этом? Да, конечно, повезу и немедленно, черт возьми! Разве можно упустить такой случай? Да ни за что на свете!
   Билли, услышав заявление писателя, фамильярно похлопал его по плечу.
   -- Не знаю, кто вы, но вы -- молодец, такие редко бывают! -- одобрительно промолвил он.
   Писатель, очевидно, сразу разобрался в Билли, потому что с улыбкой потряс его руку, после чего мы помчались по ступенькам к воде.
   Вильтон не отставал от нас.
   Кэмпинг быстро запустил мотор, он зафыркал, и вскоре мы летели повышенным темпом мимо множества, стоявших на якоре, судов, держа курс к середине речного устья.
   -- Какова у вас программа? -- осведомился Кэмпинг. -- Мы должны их только окликнуть или стать рядом и перескочить на яхту?
   -- Да разве лодка может нас так близко подвезти? -- усомнился я.
   -- Она меня и до ада довезет, если там хватит воды! -- весело отозвался писатель. -- Вопрос только в том, сможете ли вы, ребята, перепрыгнуть на ту палубу?
   Билли усмехнулся.
   -- Об этом можете не беспокоиться: кто не допрыгнет, тот доплывет!
   -- Отлично! -- промолвил Кэмпинг.
   Согнувшись в дугу, я глядел вперед, где плавно двигалась "Чайка". Билли в это время, порывшись в ящике с инструментом, протянул мне тяжелый стальной стержень.
   -- Возьмите, Джон, -- сказал он, -- у меня есть револьвер.
   -- Ладно, Билли, -- произнес я, равнодушно опуская в карман это смертельное оружие, -- но если мы попадем на "Чайку" вместе, то Сангетта предоставьте мне!
   -- Хорошо, -- согласился Билли. -- У меня будет немало хлопот с экипажем, так что его сиятельство будет всецело в вашем распоряжении.
   Снова взглянув на "Чайку", я с радостью отметил, что расстояние между нами значительно сократилось.
   -- Я вам предлагаю, Джон, спуститься в каюту! -- вдруг заявил Билли. -- Если Сангетт сторожит, он вас заметит и сразу догадается о наших планах, а тогда нам не попасть на яхту. Вы выйдете потом, когда мы уже будем там!
   Мне пришлось согласиться с доводами Билли, и я ушел, хотя не имел желания покидать палубу. В каюте я нашел Вильтона, спокойно лежащим на деревянной скамье: для агента все происходящее было самым обычным делом, входящим в программу его работы.
   -- Мы уже рядом с ними, -- сказал Билли, появляясь через некоторое время в дверях каюты, -- но они, как будто, ничего не подозревают.
   -- Сангетт? -- бросил я нетерпеливо.
   Билли покачал головой.
   -- Никаких признаков, свидетельствующих о присутствии его и Мерчии! Они, вероятно, находятся внизу.
   Немного помолчав, Билли сказал:
   -- Мы решили так: Кэмпинг внезапно подъедет, встанет рядом с яхтой, и мы с Вильтоном перескочим через перила.
   -- Ну, а потом?
   Билли похлопал себя по карману и ответил:
   -- Я буду блюсти порядок на палубе, а вы с Вильтоном пойдете разыскивать Мерчию, Кэмпинг же останется у руля лодки.
   Мы осторожно вышли наверх.
   Лодка плыла уже рядом с "Чайкой", на палубе которой стояло трое мужчин, не обращавших внимания на нас. Один из них правил рулем, остальные усердно стягивали слабо завязанный канат.
   Невинный взор Кэмпинга был устремлен на водное пространство, но вдруг он издал чуть слышный свисток.
   Билли, Вильтон и я поднялись на крышу каюты, оттуда было легче спрыгнуть на палубу яхты. Кэмпинг же в это время повернул руль и наша лодка ринулась на "Чайку", как ласка на кролика.
   Крик ужаса вырвался из груди рулевого, и он с невероятным усилием повернул руль, но Кэмпинг продолжал лавировать.
   Мы уже прыгнули со всего размаха вперед! Моя левая рука сорвалась, но правая крепко вцепилась в перила, и мне удалось удержаться. Оглянувшись, я убедился, что Билли с Вильтоном удачно перескочили на палубу.
   Двое матросов, занятые канатом, до того были поражены неожиданным нападением, что не сделали попытки нас остановить, когда мы направились в кают-кампанию.
   Билли остался на палубе, и, размахивая револьвером, отдавал слова команды.
   Увидев белую каютную дверь с медной ручкой, я с яростью рванул ее и она распахнулась. В верхнем отверстии лесенки в это время показалось лицо Вильтона, и я бросился в каюту.
   Сангетт, не подозревавший о том, что произошло на яхте, сидел за столом и спокойно курил. Увидев меня, он вскочил, испустив крик ужаса и ярости.
   Такими же блестящими глазами, но полными радостного изумления, смотрела на меня и Мерчиа, лежавшая на другом конце дивана в позе затравленного зверька, доведенного до полного отчаяния.
   Увидев меня, она тотчас встала и протянула ко мне руки, а лицо ее осветилось невыразимым счастьем.
   Сангетт в это время пришел в себя.
   Бросившись к столу, он схватил бутылку с бренди за горлышко и бросил ее в меня. Я успел отстранить ее, и на нас обоих пролился спирт, посыпались осколки стекла...
   В следующее мгновенье мы оба, отскочив от стола, в дикой схватке ринулись друг на друга, и всем своим весом грохнулись в противоположную стенку каюты.
   Сангетт был сильный мужчина, почти такого же сложения, как и я, и боролся он с яростью животного, охваченного диким страхом. Но его сила в сравнении с моей была ничтожна, так как я был доведен до бешенства!
   Он схватил меня за горло, но я изловчился и ударил его кулаком по лицу. Я почувствовал, как под моими пальцами хрустнули кости, и Сангетт, издав придушенный крик, ослабил свою руку и разжал пальцы, освобождая мое горло...
   Собрав последние силы, я швырнул его во весь рост на пол каюты.
   Мерчиа в это время издала протяжный стон.
   Я оглянулся, и яростно крикнул:
   -- Хотите, чтобы я убил этого негодяя?
   -- Нет, нет, ненужно его убивать, -- мягко промолвила она, -- он нам уже не страшен!
   Мерчиа тихо приблизилась ко мне.
   Ее прекрасное лицо было бледно, как смерть, то глаза ясны и спокойны. Она протянула мне дрожащие руки и, несмотря на то, что я был весь залит кровью, Мерчиа обняла меня и приблизила свои губы к моим.
   Вне себя от счастья, я прижал ее к сердцу, забившемуся горячо и порывисто...
  

24.

   Внезапный шум приближающихся шагов и треск ударов, доносившихся снаружи, положил конец нашему объятию.
   Бросившись к дверям, я столкнулся с Вильтоном, отбивавшимся от двух матросов корабельным ключом.
   Пораженные моим ужасным видом, матросы испуганно бросились бежать. Когда он исчезли в конце коридора, с палубы до меня донесся призыв Билли.
   -- Пойдем, Мерчиа! -- сказал я.
   Она протянула мне свои нежные пальчики, как вдруг Сангетт очнулся, с трудом оперся на локти и хриплым голосом пробормотал:
   -- Будьте вы оба прокляты! -- и с диким стоном снова упал на пол.
   До нашего спуска с "Чайки" потребовалось более сложный церемониал, чем для вступления на нее.
   С помощью своего внушительного револьвера, Билли заставил команду яхты спустить паруса. Изящное суденышко застыло на месте, а возле него пыхтела наша лодочка, куда мы первой спустили Мерчию.
   Билли спрыгнул последним, продолжая угрожающе размахивать оружием. Связанная команда, во главе со шкипером, провожала нас далеко не нежными глазами.
   Оттолкнув лодку при помощи крюка, мы поплыли к берегу, оставив "Чайку" лениво двигаться за нами, по воле волн.
   Только удалившись на достаточное расстояние от яхты, я начал расспрашивать Мерчию, от которой узнал все подробности.
   Билли оказался прав в своих предложениях: Сангетт прислал Мерчии письмо, в котором давал понять, что его показания будут в мою пользу, если она придет для переговоров с ним. Не подозревая его подлых намерений, Мерчиа приехала к нему, и Сангетт сказал, что отвезет ее в суд.
   Только в лимузине она поняла, что попала в ловушку, но бежать было поздно. А перед выходом из машины, Сангетт набросил на лицо платок с хлороформом, и Мерчиа пришла в себя только на борту яхты, плывущей в открытое море...
   Сангетт был высокого мнения о себе, считал себя неотразимым, поэтому на яхте стал разыгрывать роль искренне влюбленного и раскаявшегося к тому же в своих действиях. Очевидно, что Мерчиа под влиянием его чар и безвыходности положения, согласится на его предложение.
   Сангетт как раз собирался на деле проверить свою, талантливо разработанную систему, как вдруг вмешался сам рок, с помощью твоего кулака...
   Такова была история, наскоро переданная Мерчией, после чего мы с Билли рассказали ей о том, что происходило на суде.
   Кэмпинг прислушался к нашим словам с напряженным вниманием...
   -- Мне адски повезло! -- воскликнул он, когда я кончил свой рассказ, -- значит, вы тот самый Бертон... Я читал о вашем деле за завтраком и мечтал о том, как бы с вами встретиться.
   Окинув нас восхищенным взором, он прибавил:
   -- Да, черт возьми, вот так история! Ваш правдивый рассказ дает много очков вперед самой пылкой моей выдумки! И к тому же, я сам присутствовал при этом... О, весь, "аштонский" клуб позеленеет от злости!
   -- Поедемте с нами в город и послушайте все дело! -- предложил я писателю. -- Они, правда, отказались от меня, но осталось много разных интересных подробностей! Не исключено, что меня могут привлечь за кражу тысячу фунтов у Норскотта!
   -- Что бы ни случилось, -- заявил Билли, с улыбкой глядя на Мерчию, -- мы можем обещать им свадьбу!
   -- С тем же успехом и похороны, -- прибавил я, -- если только мне случится встретиться с Морицем!
   -- О, это мне очень нравится! -- сказал Кэмпинг. -- Я отвезу свое детище в безопасное место, -- кивнул он на лодку, -- и завтра буду в городе. Если вы дадите мне ваш адрес, я заеду засвидетельствовать свое почтение.
   -- Милости прошу! -- ответил я равнодушно. -- Если меня не будет в Боундстите, вы найдете меня в Ламмерсфильде-Хоуз или Парк-Лэйне!
   -- Вы забыли, дружище, что этот дом уже не принадлежит вам, -- заметил Билли.
   -- Нет, пока еще не принадлежит! -- решительно возразил я. -- Я отдал Норскотту и не намерен выехать до истечения трех недель!
   -- Превосходно! -- одобрил Билли, с восхищением поглядев на меня.
   Кэмпинг привязал лодку и мы, выбравшись на набережную, уселись в машину.
   -- Счастливого пути! -- пожелал писатель, когда мы все уселись. -- Я передам ваш привет Сангетту, если встречу его!
   -- Спасибо, -- ответил я. -- И не пугайтесь, если он поднимет шум: Гордон сказал, что суд будет на нашей стороне.
   Дружески махнув Кэмпингу, мы помчались в обратный путь. Завернув за угол набережной, я попросил остановиться, чтобы послать телеграмму Гордону.
  
   "Экспедиция завершилась удачей, -- писал я. -- Прибыли в Вестминистер-Палас отель, 5-30".
  
   -- Это против городской думы, -- пояснил Билли, -- так что он сможет придти туда, даже если очень будет занят. Я горю от нетерпения узнать, что произошло после нашего отъезда!
   Автомобиль быстро помчался дальше!
   Я был до того счастлив, что не мог говорить и сидел, не вы составляю исключеніе,-- скпзалъ я.
   -- Я тоже очень рада за Морица, что у него есть другъ. О Морицѣ я и хотѣла съ вами поговорить. Боюсь, что онъ попалъ въ плохую компанію. Его что-то тревожитъ, и потому онъ такъ страшно измѣнился за послѣдніе мѣсяцы. Возможно, всему виной его денежныя дѣла: я знаю, онъ крупно игралъ на скачкахъ. Но, кажется, у него есть и какая-то другая забота. Кромѣ васъ у меня никого нѣтъ, съ кѣмъ я могла бы объ этомъ поговорить,-- сказала она печально.-- Вы нашъ ближайшій родственникъ, и у васъ большой опытъ въ жизни. Вы знаете, какія искушенія могутъ встрѣтиться на пути у молодого человѣка въ его возрастѣ. Я хотѣла бв чтобы вы ему помогли. Каковы бы ни были его недостатки, онъ все же сынъ нашей дорогой Алисы. Если тутъ только денежный вопросъ, то мы могли бы совмѣстными усиліями уладить его. Но мнѣ не хочется самой его разспрашивать. Отъ васъ онъ приметъ это какъ-то легче.
   Мнѣ стало жаль бѣдную женщину. Морицъ былъ ей, повидимому, дорогъ, и хотя я достовѣрно зналъ, что этотъ молодой бандитъ собирается меня убить, мнѣ не хотѣлось прибавить еще одну горестную складку на ее лицѣ. Она, видимо, и безъ того состарилась отъ заботъ.
   -- Даю вамъ слово,-- сказалъ я просто,-- что сдѣлаю все отъ меня зависящее, чтобы сохранить Морица отъ бѣды.
   Она едва замѣтно, но очень искренно улыбнулась мнѣ въ знакъ благодарности.
   -- Спасибо, Стюартъ,-- я жалѣю, что такъ плохо судила о васъ.
   Она поднялась и направилась въ домъ.
   Играющіе уже собрались на площадкѣ. Миссъ Іоркъ сдѣлала мнѣ знакъ ракеткой.
   -- Мы ждемъ отъ васъ обѣщанныхъ аплодисментовъ, мистеръ Норскоттъ.
   -- Весь теннисъ будетъ ими оглашенъ,-- отвѣтилъ я.
   -- Отлично! А вотъ и лэди Бараделль пришла вамъ помогать.
   Даже если бы я хотѣлъ улизнуть, было слишкомъ поздно: лэди Бараделль направлялась прямо ко мнѣ.
   Обмахиваясь большимъ пальмовымъ листомъ, она сѣла на стулъ, на которомъ только что сидѣла тетя Мэри.
   -- Стюартъ,-- сказала она, когда всѣ играющіе размѣстились на площадкѣ.-- Я хотѣла бы знать, что вы думаете обо мнѣ?
   -- Въ настоящую минуту думаю, что вы самая прекрасная женщина въ Суффолькѣ.
   Она засмѣялась, искоса взглянувъ на меня удиви тельными золотистыми глазами.
   -- Кажется, я была немного истерична въ прошлую ночь,-- сказала она нѣжно.-- Но вы, Стюартъ, черезчуръ жестоки. Есть разные способы для сообщенія дурныхъ вѣстей. Кто она?
   Я колебался одну секунду.
   -- Не знаю, повѣрите ли вы мнѣ, если я скажу вамъ правду?
   Я наклонился впередъ и въ упоръ посмотрѣлъ на нее.,
   -- О да, Стюартъ, я вамъ повѣрю.
   -- Черезъ мѣсяцъ вы простите мнѣ все именно изъ-за этой ночи!
   Послѣдовало короткое молчаніе.
   -- Между нами не можетъ быть и рѣчи о прощеніи,-- тихо отозвалась она наконецъ.
   Въ это время дверь билліардной открылась, и показалась тетя Мэри въ сопровожденіи высокаго важнаго господина въ темномъ костюмѣ. Они шли къ намъ.
   Лэди Бараделль мило засмѣялась.
   -- Мой мужъ обладаетъ всѣми добродѣтелями даже аккуратностью!
  

ГЛАВА XV.

   -- Я заказала обѣдъ къ половинѣ девятаго,-- сказала тетя Мэри,-- если можете, постарайтесь быть не позже восьми, мы къ этому времени всѣ успѣемъ проголодаться.
   -- Мы вернемся раньше,-- отвѣтилъ Морицъ: взлетъ утокъ будетъ приблизительно въ половинѣ седьмого, а отсюда всего полчаса ходьбы до болота.
   Мы стояли въ бричкѣ съ ружьями въ рукахъ: Морицъ, Іоркъ, Вэнъ и я.
   -- Сначала прокатимся по полямъ,-- предложилъ Морицъ.-- Не имѣетъ смысла быть у озера раньше шести часовъ.
   Не дожидаясь указаній, я усѣлся между Іоркомъ и Вэномъ. Мнѣ казалось мало вѣроятнымъ, чтобы Морицъ имѣлъ въ виду разыграть несчастный случай на охотѣ; но все же не стоило напрасно рисковать жизнью.
   Итакъ, мы двинулись. Собаки окружили насъ кольцомъ и бѣжали не отставая. Два подозрительныхъ субъекта въ польскихъ бархатныхъ штанахъ замыкали шествіе. Оба они были безъ ружей, и у меня нѣсколько отлегло отъ сердца.
   Я зналъ, что безъ промаха могу подбить любую довѣрчивую англійскую птицу, и потому заранѣе рѣшилъ, что мнѣ слѣдуетъ скрывать свои охотничьи таланты. Вѣдь за Норскоттомъ я зналъ только два дара: наживать деньги и волочиться за женщинами. Относительно остальныхъ его способностей я былъ въ полномъ невѣденіи.
   Около половины шестого мы подъѣхали къ продолговатой бухтѣ въ четверть мили шириной. Длинная полоса земли, лежащая параллельно берегу, защищала, бухту отъ моря. Это была унылая, пустынная мѣстность, напоминающая мѣстами аргентинское побережье. Ни одинъ коттеджъ, ни одна жалкая лачуга не оживляли окружающаго унылаго и мертваго болота. Только издалека виднѣлась старая лодка, привязанная къ столбу за моломъ.
   -- Намъ теперь надо разойтись,-- сказалъ Морицъ,-- здѣсь есть пять-шесть мѣстечекъ, гдѣ можно настрѣлять не мало утокъ. Одно изъ нихъ около берега. Хотите остаться здѣсь, Стюартъ?
   Вопросъ его звучалъ такъ искренно, такъ непосредственно, что я на минуту даже усомнился: неужели онъ замышляетъ мою гибель? Но, какъ бы то ни было, я ни за что не хотѣлъ отказаться отъ его предложенія. Нужно же было посмотрѣть, что произойдетъ дальше.
   -- Хорошо, я останусь здѣсь. Что мнѣ нужно дѣлать?
   Онъ указалъ на узкую, песчаную полосу въ серединѣ бухты.
   -- Вамъ придется перебраться туда въ челнокѣ. Послѣ половины седьмого, утки станутъ летать у васъ прямо надъ головою. Здѣсь вамъ обезпечена хорошая добыча.
   -- А гдѣ будете вы?
   Кивкомъ головы онъ указалъ вправо,
   -- Мы будемъ ходить вдоль берега. Сможете ли вы сами найти дорогу домой?
   -- Думаю, что да,-- сказалъ я, улыбнувшись. Мысль о томъ, что я затеряюсь въ кустахъ въ трехъ миляхъ отъ Суффолькскихъ болотъ мнѣ показалась очень забавной.
   -- Великолѣпно! Въ такомъ случаѣ васъ не затруднитъ вернуться домой безъ насъ, и мы такимъ образомъ сократимъ путь: намъ не придется возвращаться за вами. Объ уткахъ вы не безпокойтесь. Оставьте ихъ въ челнокѣ, я пришлю за ними кого-нибудь.
   Они удалились, оставивъ меня одного. Я сѣлъ и молъ и глядѣлъ нѣкоторое время имъ вслѣдъ, размыш ляя о томъ, что могли бы означать распоряженія Moрица. Несомнѣнно, тутъ крылся какой-то подвохъ, я мнѣ трудно было сообразить какой.
   За исключеніемъ островка, на который Морицъ обратилъ мое вниманіе, и длинной полосы земли прямо передо мной, въ полѣ моего зрѣнія не находилось ничео, гдѣ бы могъ укрыться даже кроликъ. Билли нигдѣ и было видно. Если онъ и торчалъ гдѣ-нибудь въ лодкѣ то, по всей вѣроятности, за изгибомъ слѣва, въ томъ мѣстѣ, гдѣ молъ выступаетъ въ озеро. Я отвязалъ челнокъ, и поплылъ по направленію къ острову. Я сообразилъ, что, если опасность кроется именно въ томъ углу, то мнѣ слѣдуетъ причалить возможно скорѣе, пока вся компанія не удалилась настолько, чтобы нельзя было слышать голосовъ. Моя безопасность казалась мнѣ обеспеченной, пока они всѣ находились въ недалекомъ раз стояніи. Конечно. Если только Іоркъ и Вэнъ не со стояли въ заговорѣ; но это было маловѣроятнымъ. Нѣсколько взмаховъ веселъ привели меня къ мѣсту назначенія. Островокъ густо заросъ камышомъ. Онъ была очень малъ, и я тотчасъ же убѣдился, что никого, кромѣ меня, на немъ не было, Я вытащилъ челнокъ на берегъ, привязалъ его къ стволу дерева и, закрутивъ послѣдній узелъ, усѣлся въ ожиданіи взлета утокъ и дальнѣйшихъ событій.
   Около десяти минутъ сидѣлъ я неподвижно. Вдругъ съ другого берега бухты донесся странный тоскливый крикъ какой-то птицы. Я схватилъ ружье и сталъ медленно подниматься на ноги.
   Въ это время меня озарила внезапная блестящая мысль. Я нагнулся, снялъ свою широкополую шляпу, надѣлъ ее на дуло ружья и медленнымъ, почти незамѣтнымъ, движеніемъ поднялъ ее надъ камышами.
   Бумъ!..
   Шляпа слетѣла, прострѣлянная по серединѣ, а по рукѣ меня ударилъ какой-то звенящій кусокъ металла.
   Я понялъ, что это часть дула, послѣдовавшая за шляпой. Я бросилъ ружье и, не теряя ни секунды, высоко подпрыгнулъ въ воздухъ и растянулся во весь ростъ среди камышей.
   Этотъ пріемъ очень популяренъ среди индѣйцевъ. Они такимъ образомъ завлекаютъ своихъ простодушныхъ противниковъ, и, когда тѣ подходятъ ближе, закалываютъ ихъ ножомъ, который постоянно носятъ при себѣ.
   Въ душѣ я таилъ желаніе поступить съ моими врагами такимъ же образомъ, и меня охватило злорадное чувство, когда я замѣтилъ, что второй стволъ моего ружья остался неповрежденнымъ. Лежа на землѣ, укрытый густыми растеніями, я живо зарядилъ его и, съ ловкостью пумы, проложилъ себѣ дорогу среди кустарника до самаго берега бухты. Разнявъ осторожно камыши, я сталъ наблюдать за окрестностями.
   Налѣво отъ меня маленькая лодка какъ разъ отчаливала отъ узкой полосы земли по направленію къ бухтѣ. Въ ней сидѣло двое мужчинъ, и, несмотря на большое разстояніе, я съ увѣренностью узналъ въ одномъ изъ нихъ "эйталіанскаго" аристократа, за которымъ Билли гнался наканунѣ вечеромъ. Другой, съ карабиномъ въ рукахъ, былъ не кто иной, какъ мой Паркъ-Лэйнскій другъ. Хотя этотъ здоровый дѣтина правилъ лишь однимъ весломъ, лодка двигалась быстро.
   Я съ облегченіемъ улыбнулся и выставилъ ружье такъ, что лишь самый кончикъ его виднѣлся изъ-за камышей. Я намѣревался хорошенько начинить ихъ свинцомъ, какъ только они приблизятся на разстояніе выстрѣла. Если бы поднялся шумъ вокругъ этого дѣла,-- моя прострѣленная шляпа свидѣтельствовала бы въ мою пользу.
   Они подходили все ближе. Я положилъ палецъ на курокъ. Тутъ лодка остановилась. На секунду мнѣ показалось, что мой фокусъ открытъ: тогда, не выжидая дальнѣйшихъ событій, я поспѣшно спустилъ курокъ. Послѣдовалъ безошибочный выстрѣлъ и отъ лодки отлетѣлъ большой кусокъ дерева. Здоровый дѣтина ругнулся, закачался и сталъ во всю мочь грести назадъ, в его товарищъ поднялъ карабинъ, указывая на то мѣсто откуда раздался выстрѣлъ.
   Мѣшкать было нечего. Я тихонько выползъ изъ засады, осторожно пробираясь среди камышей, и очутился на другомъ берегу острова, гдѣ, какъ и слѣдовало ожидать, увидѣлъ вѣрнаго Билли. Онъ стоялъ на колѣняхъ въ лодкѣ навостривъ уши, и старательно цѣлился въ удирающую компанію.
   -- Стрѣляй!-- крикнулъ я.
   Послышался выстрѣлъ и, минуту спустя, Билли подъѣхалъ къ острову.
   -- Будь они прокляты, Джекъ!-- сказалъ онъ, приставая къ берегу.-- Я думалъ, что вы уже погибли. Вы только взгляните на этихъ негодяевъ!
   На противоположномъ концѣ бухты наши враги удирали съ такой изумительной быстротой, словно участвовали на гонкахъ.
   -- Какъ это все случилось?-- спросилъ Билли, усаживаясь на берегу. И, когда я въ нѣсколькихъ словахъ разсказалъ ему все, онъ замѣтилъ: -- Это былъ заранѣе обдуманный планъ, въ этомъ нѣтъ теперь ни малѣйшаго сомнѣнія. Васъ нашли бы убитымъ, или вовсѣ не нашли бы. Гуарецъ со своимъ товарищемъ успѣлъ бы удрать, а Морицъ, представивъ свое самое безспорное алиби, освобождающее его отъ всякихъ непріятностей, вступилъ бы во владѣніе наслѣдственнымъ имуществомъ.
   Я взглянулъ на часы.
   -- Половина седьмого, назначенный часъ для утокъ. Боюсь, что мы ихъ спугнули.
   -- Навѣрное,-- сказалъ Билли.-- Если бы я былъ уткой, я бы отсюда убрался по крайней мѣрѣ на двѣ недѣли. Пойдемте лучше со мной до мыса, а тамъ черезъ поле повернемъ прямо въ Вудфордъ и выпьемъ по рюмочкѣ. Вы поспѣете домой къ восьми.
   -- Ладно,-- обрадовался я.-- Даже слѣдуетъ немного опоздать; мистеръ Морицъ лишній часъ поволнуется относительно исхода своей затѣи.
   Я оставилъ челнокъ на мѣстѣ: мнѣ нисколько не хотѣлось избавлять Морица отъ лишняго безпокойства. Мы оба сѣли въ лодку Билли и быстро поплыли вдоль бухты. Нашихъ преслѣдователей нигдѣ не было видно, съ берега донесся слабый трескъ выстрѣловъ. Очевидно, остальная компанія была занята утками.
   Оставивъ лодку у маленькой пристани по другую сторону мыса, мы полемъ дошли до Вудфорда и, пробывъ около получаса въ "Плау", выпили нѣсколько рюючекъ хереса и горькой и говорили о предстоящей намъ кампаніи.
   -- Лучше всего играть ва-банкъ,-- сказалъ я.-- Когда я вернусь домой, я имъ просто разскажу, что кто-то пытался меня убить. Я хочу услышать объясненія Морица по этому поводу. Я ему даже, пожалуй, скажу, что у меня есть свидѣтель,-- какой-то туристъ,-- что онъ остановился въ "Плау" и въ это время самъ былъ на охотѣ. Весьма возможно, что онъ придетъ тебя навѣстить.
   -- Я надѣюсь,-- сказалъ, шутливо раскланиваясь, Билли.-- У меня такъ мало знакомыхъ среди англійскихъ аристократовъ! А пока,-- прибавилъ онъ серьезно,-- я еще немного прослѣжу это дѣло. Не знаю, уѣдутъ ли ваши пріятели послѣ этой маленькой неудачи. Тѣмъ не менѣе, я собираюсь сторожить около "Холли" всю ночь: мнѣ что-то мало нравятся "эйталіанскіе" аристократы, разгуливающіе съ карабинами. За ними надо слѣдить въ оба.
   Я всталъ.
   -- Надо итти, иначе я опоздаю къ воскресенію изъ мертвыхъ.
   Билли проводилъ меня до дверей.
   -- Гдѣ мы встрѣтимся завтра? Или вы, быть можетъ, заглянете сюда?
   Я сказалъ, что приду послѣ обѣда: скажу Морицу и остальнымъ, что хочу посмотрѣть, какъ подвигается починка автомобиля.
   Торжествуя при мысли о предстоящемъ Морцу сюрпризѣ, я пошелъ бодрымъ шагомъ по дорогѣ въ "Аштонъ".
   Пройдя три четверти пути и, завернувъ за тотъ самый уголъ, гдѣ передъ завтракомъ мы встрѣтились съ Билли, я увидѣлъ маленькаго чумазаго мальчугана, сидящаго на скамѣйкѣ. Едва я съ нимъ поравнялся, онъ спрыгнулъ со скамѣйки и загородилъ мнѣ дорогу.
   -- Извините, сэръ,-- сказалъ онъ,-- не вы ли мистеръ Норскоттъ?
   -- Вы угадали, дружокъ,-- былъ мой отвѣтъ.
   Сунувъ руку въ карманъ, онъ вынулъ запачканный конвертъ.
   -- Лэди велѣла передать вамъ вотъ это, сэръ.
   Я взялъ письмо и вскрылъ. Быстро смеркалось и я едва могъ его разобрать. Вотъ что тамъ стояло:
  
   Если вы хоть сколько-нибудь дорожите жизнью, вы должны немедленно покинуть "Аштонъ". Гуарецъ и всѣ остальные поѣхали вслѣдъ за вами, и вашъ двоюродный братъ съ ними въ заговорѣ. Все это по моей винѣ, а потому пользуюсь послѣдней возможностью васъ предупредить. Это все, что я могу сдѣлать. Если правда, что васъ напрасно обвиняютъ, я молю судьбу, чтобы вамъ удалось спастись, пока не поздно. Уничтожьте это письмо.

М. С.

   -- Гдѣ тебѣ передано это письмо?-- спросилъ я мальчугана.
   Онъ колебался.
   -- Лэди не велѣла говорить.
   Я сунулъ руку въ карманъ и вынулъ пять шиллинговъ.
   -- Слушай, дружокъ, если ты мнѣ скажешь, ты получишь вотъ это!
   Онъ рѣшительно покачалъ головой.
   -- Я обѣщалъ лэди, сэръ.
   Я спряталъ деньги; мнѣ стало стыдно:
   -- Томми,-- сказалъ я,-- ты хорошій мальчикъ. Какъ ты узналъ, что я мистеръ Норскоттъ?
   -- Лэди мнѣ васъ описала. Она сказала, что вы высокій и смуглый.
   -- Такъ она сказала?-- спросилъ я, смѣясь.-- А ты передашь ей отъ меня записку? Лэди тебѣ это не запретила?
   Онъ отрицательно качнулъ головой.
   -- Великолѣпно! Если ты это сдѣлаешь, я тебѣ дамъ десять шиллинговъ.
   -- Полкида? {Полфунта стерлинговъ.} -- пробормоталъ онъ, ошеломленный.
   -- Это одно и то же, Томми,-- сказалъ я, вынувъ монету.-- Вотъ они.
   Онъ зажалъ монету крѣпко въ своей маленькой смуглой лапкѣ; и пока онъ приходилъ въ себя отъ потрясенія, я вырвалъ страницу изъ записной книжки и написалъ слѣдующее:
  
   Можете ли вы быть завтра въ 3 часа въ "Плау", въ Вудфордѣ? Если нѣтъ, то оставьте мнѣ тамъ записку съ указаніемъ мѣста, гдѣ я могу васъ видѣть.

Стюартъ Норскоттъ.

  
   Я передалъ записку мальчику, и онъ тотчасъ же со всѣхъ ногъ пустился бѣжать по дорогѣ.
   Когда онъ скрылся изъ виду, я поднесъ къ губамъ мелодраматическое предупрежденіе Мерчіи и поцѣловалъ этотъ маленькій клочокъ бумаги. Предупрежденіе запоздало, но отъ этого оно не стало менѣе желаннымъ.
   Потомъ я разорвалъ письмо на маленькіе кусочки и, бросивъ ихъ на волю вѣтра, завернулъ за уголъ и вошелъ въ боковую калитку. Были густые сумерки. Окно курительной комнаты было открыто, и свѣтъ золотой струей вырывался изъ него. Держась въ тѣни, я тихонько приблизился къ нему, и услышалъ голосъ Морица:
   -- Это очень странно! По словамъ Джорджа, челнокъ былъ привязанъ къ свайкѣ у берега, а его слѣдовъ нигдѣ не нашли.
   -- Надѣюсь, онъ не упалъ въ воду,-- зазвучалъ безпокойствомъ голосъ Іорка.-- Намъ лучше еще походить да поискать повсюду, прежде чѣмъ возвращаться съ этой вѣстью къ дамамъ.
   -- Это самое правильное,-- поддержалъ Морицъ.-- Я ужасно за него тревожусь.
   -- Въ такомъ случаѣ, дорогой Морицъ, я радъ, что могу васъ успокоить,-- сказалъ я, переступая порогъ.
  

ГЛАВА XVI.

   Никогда не забуду лица Морица въ ту минуту. Щеки его посѣрѣли, какъ зола, и нѣсколько секундъ онъ смотрѣлъ на меня съ нескрываемымъ ужасомъ. Если бы я даже сомнѣвался въ его виновности, этотъ драматическій эпизодъ положилъ бы конецъ моимъ колебаніямъ. Наконецъ, послѣ большого усилія, онъ пришелъ въ себя настолько, что смогъ улыбнуться кислой улыбкой.
   -- Чортъ возьми, Стюартъ, вы насъ здорово напугали! Мы уже боялись, не упали ли вы въ воду.
   -- Нѣтъ,-- отвѣтилъ я любезно.-- Только моя шляпа попала туда.
   И, взявъ шляпу въ руки, я поднялъ ее на свѣтъ такъ, чтобы всѣ могли видѣть слѣдъ пули.
   -- Что это значитъ?-- крикнулъ Іоркъ, схвативъ шляпу и осматривая ее съ большимъ интересомъ; а Джорджъ тоже подошелъ и заглянулъ черезъ его плечо.
   -- Это значитъ,-- отвѣтилъ я,-- что я потерялъ, по крайней мѣрѣ, двадцать пять шиллинговъ. Это одна изъ лучшихъ моихъ шляпъ.-- Затѣмъ, устремивъ нѣжный взглядъ на Морица, я началъ разсказывать мои захватывающія похожденія.
   Когда я кончилъ, наступило короткое молчаніе. Прервалъ его сэръ Джорджъ.
   -- Н-н-но вѣдь это убійство!-- сказалъ онъ, заикаясь отъ волненія.
   -- Я бы скорѣй назвалъ это порчей шляпы,-- сказалъ я спокойно.-- Но намѣренія этого молодца кажутся вполнѣ опредѣленными.
   -- Навѣрное, это черти -- болотные охотники!-- воскликнулъ уже успѣвшій притти въ себя Морицъ.-- Тутъ на берегу шатается цѣлая банда всякихъ жуликовъ, которые сдѣлали охоту на утокъ источникомъ существованія. Меня ужъ предупреждали, когда я сюда пріѣхалъ. Они воображаютъ, что болото принадлежитъ всецѣло имъ, и что никто, кромѣ нихъ, не имѣетъ права здѣсь охотиться. Я много слышалъ про ихъ разбойничьи продѣлки, но никогда не могъ вообразить, что они дойдутъ до такой наглости! Милый другъ, я просто сказать не могу, до какой степени мнѣ все это досадно,-- прибавилъ онъ, обращаясь ко мнѣ.
   Еще бы!.. Я очень ясно представлялъ себѣ его досаду!..
   -- Не стоитъ изъ-за этого безпокоиться, Морицъ,-- сказалъ я.-- Эти маленькія непріятности, навѣрно, произойдутъ еще не разъ.
   -- Вы поразительно хладнокровно къ этому относитесь, Норскоттъ,-- вмѣшался сэръ Джорджъ.-- Случись это со мной, чортъ возьми, Вся деревня угодила бы у меня за рѣшетку.
   -- Я сейчасъ же передамъ это дѣло полиціи,-- вмѣшался Морицъ.-- Могли бы вы узнать этихъ двухъ негодяевъ въ лицо?
   Мнѣ хотѣлось отвѣтить да, ради удовольствія видѣть его выраженіе, но я нашелъ, что это было бы черезчуръ смѣло.
   -- Ручаться не могу,-- сказалъ я.-- Но тотъ любезный иностранецъ, живущій въ "Плау", ихъ, навѣрное, легко узнаетъ. Онъ имѣлъ возможность хорошо ихъ разглядѣть.
   Эти слова не выдавали Билли, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, кажется, заставили Морица пережить пренепріятныя минуты.
   -- Не будемъ сегодня говорить объ этомъ дѣлѣ, прибавилъ я.-- Не стоитъ, право, будоражить весь домъ изъ-за порчи какой-то глупой шляпы!..
   Морицъ какъ бы вздохнулъ съ облегченіемъ.
   -- Вы совершенно правы, Стюартъ,-- сказалъ онъ.-- Мы этимъ только разстроимъ нашихъ дамъ. Но завтра мы, первымъ дѣломъ, съ утра, поѣдемъ въ Вудфордъ судебному слѣдователю. Я въ землю загоню этихъ чертей, ужъ будьте увѣрены!
   На этомъ мы успокоились и пошли одѣваться къ обѣду.
   Мы пріятно провели весь вечеръ, а потомъ я рано легъ слать, и, для разнообразія, провелъ очень спокойную ночь.
   На слѣдующее утро, за завтракомъ, Морицъ очень тонко напомнилъ мнѣ о нашемъ визитѣ въ полицію.
   -- Кажется, намь съ Стюартомъ придется поѣихать по дѣлу въ Вудфордъ,-- объявилъ онъ.
   Дамы хоромъ запротестовали.
   -- Я не знала, что у васъ въ Вудфордѣ могутъ бы какія-то дѣла,-- замѣтила лэди Бараделль.
   -- О, это совсѣмъ не важное дѣло,-- отозвался поспѣшно Морицъ.-- Оно не займетъ много времени. Мы поѣдемъ въ кабріолетѣ и къ одиннадцати вернемся.
   Тотчасъ послѣ завтрака мы усѣлись въ кабріолетъ и поѣхали. Морицъ правилъ. Настроеніе у него бы подавленное.
   -- Надѣюсь, полиція сумѣетъ изловить негодяй не поднимая шума вокругъ этого дѣла,-- сказалъ онъ, со злостью нахлестывая лошадь.-- Совсѣмъ не интересно, чтобы газеты расписывали всю эту исторію.
   -- Будемъ надѣяться на лучшее,-- любезно отвѣтилъ я.-- Я нисколько не боюсь хлопотъ, чтобы помочь вамъ избавиться отъ нежелательныхъ сосѣдей.
   Выѣхавъ за Вудфордъ, мы остановились передъ полицейскимъ участкомъ, вышли изъ кабріолета и поднялись наверхъ, въ контору.
   Слѣдователь, высокій, солидный мужчина, сидѣлъ за письменнымъ столомъ и усердно писалъ. Когда мы вошли, онъ вздохнулъ, отложилъ перо и вытеръ пальцы о брюки.
   -- Съ добрымъ утромъ, мистеръ Фернивеллъ,-- сказалъ онъ.-- Чѣмъ могу вамъ служить сегодня?
   -- Съ добрымъ утромъ. Мы пришли къ вамъ по довольно серьезному дѣлу.
   Слѣдователь тотчасъ же принялъ офиціальный видъ: положилъ руки на колѣни, и, вывернувъ пятки, нагнулся впередъ и сдвинулъ брови.
   -- Я васъ слушаю, сэръ.
   Въ краткихъ словахъ, въ которыхъ звучало кажущееся возмущеніе, Морицъ описалъ все случившееся наканунѣ.
   Слѣдователь выслушалъ тираду Морица и вынулъ большую книгу для записей.
   -- Когда все это произошло? Въ которомъ часу?
   -- Приблизительно, въ три четверти шестого,-- отвѣтилъ я.
   -- Ага!-- пробормоталъ онъ, записывая этотъ фактъ,-- а вы могли бы узнать этихъ людей, сэръ?
   Я покачалъ головой.
   -- Сомнѣваюсь. Уже темнѣло, и я не могъ ихъ разглядѣть. Вы лучше разспросите моего спасителя, живущаго въ "Плау". Онъ ихъ хорошо видѣлъ.
   -- А!..-- произнесъ слѣдователь,-- и зовутъ его...
   -- Ломанъ,-- или что-то въ этомъ родѣ.
   Записавъ имя, слѣдователь рѣшительнымъ жестомъ закрылъ книгу.
   -- Я займусь этимъ дѣломъ сейчасъ же: ничего не обѣщаю, но полагаю, что завтра намъ уже кое-что будетъ извѣстно. Тутъ ихъ цѣлая банда, этихъ охотниковъ. Но я имъ покажу, гдѣ раки зимуютъ! Я ихъ отучу стрѣлять по людямъ безъ разбора!..
   -- Благодарю васъ,-- сказалъ я.-- Я убѣжденъ что наше дѣло находится въ вѣрныхъ рукахъ. Я теперъ отправлюсь въ "Плау" и скажу этому Ломану, или какъ его тамъ зовутъ, что вы желаете съ нимъ переговорить.
   Мы вышли.
   -- Не хотите ли поѣхать со мной?-- предложилъ я Морицу.-- Я съ удовольствіемъ познакомилъ бы васъ съ моимъ спасителемъ. Онъ, кажется, очень славный малый.
   Морицъ угрюмо покачалъ головой.
   -- Я долженъ вернуться къ теннису. Пригласите вашего друга въ "Аштонъ" на завтра,-- его, быть можетъ, интересуетъ крикетъ?
   -- Хорошо,-- отвѣтилъ я кротко.-- Я кстати посмотрю, что съ автомобилемъ, такъ что вы меня скоро не ждите.
   -- Сегодня мы приглашены къ Катбертамъ, и тетя Мэри просила, чтобы кто-нибудь изъ насъ туда поѣхалъ. Но вамъ нечего безпокоиться, если у васъ другіе планы,-- сказалъ Морицъ, сопровождая послѣднія слова многозначительнымъ взглядомъ. Я сейчасъ же понялъ, чо онъ намекалъ на лэди Бараделль.
   -- Спасибо, Морицъ,-- сказалъ я спокойно.-- Вы идеальный хозяинъ.
   Оставивъ его свободно размышлять надъ этимъ комплиментомъ, я перешелъ черезъ улицу, по направленію къ "Плау".
   Билли сидѣлъ въ барѣ, за столикомъ, одинъ. Онъ читалъ газету и медленными глотками тянулъ пиво из большой кружки.
   -- Надѣюсь, я не помѣшалъ вамъ завтракать, Билли?-- сказалъ я.
   Онъ вскочилъ съ мѣста, улыбаясь, и швырнулъ газету на стулъ.
   -- Я такъ и зналъ, что вы рано придете,-- сказалъ онъ.
   -- Въ такомъ случаѣ, вы знали больше, чѣмъ я самъ. Откуда въ васъ эта увѣренность?
   Онъ подошелъ къ буфету, досталъ изъ-за бутылокъ конвертъ, и передалъ его мнѣ черезъ столъ.
   -- Вотъ вамъ, другъ, любовное письмо. Дѣвушкѣ я сказалъ, что вы зайдете за нимъ до обѣда.
   Я взялъ конвертъ и затрепеталъ отъ удовольствія, вспомнивъ мое посланіе Мерчіи.
   -- Когда его принесли, Билли?
   -- Его принесъ какой-то мальчикъ вчера вечеромъ, около половины десятаго. Я былъ какъ разъ здѣсь и сказалъ ему, что вы остановились въ "Аштонѣ", но что безъ сомнѣнія будете здѣсь послѣ завтрака.
   Я разорвалъ конвертъ и быстро прочелъ записку:
  
   Буду у старой мельницы за Бергамскимъ мостомъ въ четыре часа.
  
   Подписи не было, но я и не нуждался въ ней.
   -- Пойдемте-ка лучше въ садъ,-- сказалъ Билли, когда я прочиталъ записку.-- У меня есть много о чемъ съ вами поговорить.
   Мы спустились по лѣстницѣ, ведущей къ лужайкѣ за домомъ, и усѣлись на солнышкѣ, на старой деревянной скамьѣ.
   -- Дѣло подвигается,-- сказалъ я, вынувъ изъ кармана трубку и неспѣша набивая ее.-- Мы съ Морицемъ только что были у мѣстнаго слѣдователя. Покушеніе на убійство мистера Стюарта Норскотта теперь въ рукахъ полиціи.
   -- Превосходно!.. А Морицъ далъ ему какія-нибудь свѣдѣнія?
   -- Нѣтъ,-- отвѣтилъ я,-- они ждутъ ихъ отъ васъ. Я имъ сказалъ, что нашелся любезный туристъ, живущій въ "Плау", который вмѣшался въ дѣло и этимъ спасъ меня. Вы настоящій герой, Билли! Полиція желаетъ съ вами поговорить возможно скорѣе, а Морицъ просилъ меня пригласить васъ на завтра въ "Аштонъ", посмотрѣть, какъ играютъ въ крикетъ.
   Билли хлопнулъ себя по колѣну отъ восторга.
   -- Вотъ это работа! превосходная работа! Но вы сэръ, пожалуйста, не воображайте, что вы единственный человѣкъ, дѣлающій исторію: я тоже могу вамъ представить такую главу, что она заткнетъ за поясъ всѣ ваш новости.
   Онъ помолчалъ и спросилъ, указывая на письмо которое я держалъ въ рукѣ:
   -- А знаете ли вы, гдѣ живетъ ваша прекрасная убійца миссъ Мерчіа Солано?-- и, не дожидаясь отвѣта, медленно произнесъ, опершись на спинку скамѣйки скрестивъ руки на груди: -- миссъ Мерчіа Солано въ настоящее время почетная гостья у мистера Баретти:
   Я подскочилъ на скамѣйкѣ.
   -- Чортъ знаетъ, что такое, Билли!.. Не можетъ этого быть!...
   -- Больше того,-- продолжалъ онъ,-- я самъ видѣлъ ее тамъ вчера вечеромъ. Послѣ того, какъ было принесено это письмо, я вышелъ и добрелъ до "Холли". Первымъ долгомъ я хорошенько осмотрѣлъ это имѣніе съ дороги. Всѣ шторы были спущены, и ставни по фасаду закрыты; мнѣ пришлось обойти крутомъ, и я прокрался черезъ огородъ къ задней части дома. Во второмъ этажѣ было открыто окно, и горѣлъ свѣтъ. Короче говоря, я влѣзъ на одно изъ ближайшихъ деревьевъ, заглянувъ въ комнату и увидѣлъ всю ихъ компанію. Тамъ была и ваша милая. Насколько я могъ понять, всѣ ее ругали. Конечно, я не могъ хорошо понять, что они тамъ говорили,-- я былъ слишкомъ далеко,-- но видѣлъ, какъ они качали головами и пожимали плечами. Мнѣ казалось, будто они старались въ чемъ-то ее убѣдить,-- кажется, въ томъ, что она должна полоснуть васъ ножомъ,
   -- Это меня не удивляетъ,-- сказалъ я.-- Но сегодня и я все узнаю. Я увижу ее въ четыре часа.
   Билли нахмурилъ брови.
   -- Боюсь, что вы безо всякой надобности лѣзете въ петлю. Она живетъ съ ними въ одномъ домѣ, и, въ концѣ концовъ, вы слишкомъ мало знаете о ней.
   -- Вотъ потому-то я и хочу узнать больше,-- отвѣтилъ я. И, положивъ ему руку на плечо, серьезно добавилъ: -- Мнѣ необходимо ее видѣть, Билли,-- я не могу больше жить безъ нея!
   Онъ заворчалъ:
   -- Разъ ужъ вы приняли такое рѣшеніе,-- конечно, толковать нечего. А все-таки вы оселъ. Какіе у васъ дальнѣйшіе планы?
   -- Я думаю побыть здѣсь еще немного,-- посмотрю автомобиль, пока вы пойдете переговорить съ полиціей. Затѣмъ мы позавтракаемъ, и я отправлюсь на свиданіе къ Мерчіи.
   -- Гдѣ же мѣсто встрѣчи?-- спросилъ Билли.
   Я передалъ ему записку.
   Онъ прочелъ ее и снова нахмурился.
   -- Вы, конечно, должны лучше разбираться въ своихъ дѣлахъ,-- сказалъ онъ,-- но, если хотите послушать моего совѣта, захватите съ собой какое-нибудь оружіе... А гдѣ эта знаменитая мельница?
   -- Не знаю,-- отвѣтилъ я,-- но я ее отыщу, пока вы будете любезничать со слѣдователемъ.
   -- Что же мнѣ ему сказать?
   -- Да скажите просто, что вы охотились на утокъ и видѣли, какъ два другихъ охотника стрѣляли въ мою шляпу. Если онъ спроситъ, можете ли вы ихъ узнать, скажите, что это два жуликоватыхъ молодца. Пусть до поры до времени онъ не заглядываетъ въ "Холли".
   Билли засмѣялся.
   -- Ладно, я съ нимъ буду разговаривать въ перчаткахъ. А теперь пора итти. Только бы съ вами опять чего-нибудь не случилось въ моемъ отсутствіи.
   Мы разстались у дверей отеля: Билли направился въ полицію, а я сталъ шататься по улицѣ, осматривая старинный городъ. Такимъ образомъ я дошелъ до бара "Боллъ" и заглянулъ туда, чтобы спросить, гдѣ Бергамскій мостъ.
   Эту справку далъ мнѣ бритый джентльменъ въ спортивномъ утреннемъ костюмѣ: онъ какъ разъ опрокидывалъ рюмочку хереса съ горькой.
   -- Бергамскій мостъ? Да онъ въ двухъ миляхъ отсюда, если пойти по дорогѣ налѣво. Тутъ нельзя ошибиться: въ двухъ шагахъ отъ него стоитъ старая развалившаяся мельница.
   Я поблагодарилъ, и затѣмъ мы очень мило бесѣдовали цѣлыхъ четверть часа; во время нашего разговора я узналъ отъ него, что его зовутъ Кеммингъ, что онъ живетъ по сосѣдству, ярый яхтсменъ и небезызвѣстный писатель, авторъ кровавыхъ уголовныхъ романовъ, которые печатаются въ уличныхъ еженедѣльникахъ, отъ души сожалѣлъ, что слово, данное Норскотту, мѣшало мнѣ отвѣтить ему той же откровенностью.
   Вернувшись въ "Плау", я взялъ ключъ отъ гаража и осмотрѣлъ автомобиль. Я мало смыслю въ моторахъ но, такъ какъ онъ работалъ безъ перебоевъ, я рѣшилъ что, приблизительно, все въ порядкѣ, и сталъ наполнять резервуаръ бензиномъ. Я какъ разъ былъ занятъ этимъ дѣломъ когда явился Билли,
   -- Мнѣ сказали, что васъ уже нѣтъ,-- заявилъ онъ -- Автомобиль въ порядкѣ?
   -- Да, все въ порядкѣ. Я собираюсь поѣхать и немъ послѣ обѣда. Ну, что было у слѣдователя?
   Билли лукаво улыбнулся.
   -- Мы очень подружились. Послѣ обѣда мы вмѣстѣ пойдемъ на болото ловить преступниковъ. Онъ считаетъ это дѣло опаснымъ.
   -- И къ тому же вызывающимъ жажду. Боюсъ Билли, что вы этого бѣднягу уже накачали самымъ безсовѣстнымъ образомъ.
   -- Онъ въ этомъ не нуждается,-- сказалъ Билли взявъ меня подъ руку.-- Но я не прочь выпить. Пойдемте! Наша охота начнется только въ половинѣ третьяго.
   Мы вошли въ длинную столовую, гдѣ пожилой лакей подалъ намъ превосходный завтракъ, состоящій изъ холодной куропатки и стилтонскаго сыра. Мы запили все это нѣсколькими бутылками пильзенскаго пива.
   -- Кромѣ поимки убійцъ, меня ждетъ еще работа,-- сообщилъ Билли.-- Когда я вернусь, я опять пойду въ "Холли". Тамъ подъ окномъ проходитъ водосточная труба,-- она прекрасно выдержитъ мою тяжесть.
   -- Слушайте, Билли,-- запротестовалъ-было я,-- это дѣло мое, не берите на себя самую опасную долю!
   -- Это зависитъ отъ взгляда,-- засмѣялся онъ.-- Какъ бы то ни было, я вполнѣ удовлетворенъ. Вы только поймайте миссъ Мерчію, а ужъ я поймаю Хамти-Дамти и всѣхъ остальныхъ! Ну, мнѣ надо итти. Я обѣщалъ зайти за Шерлокомъ въ четверть третьяго, а законъ не можетъ ждать. Завтра разскажу вамъ все. Когда начинается партія въ крикетъ?
   -- Чортъ ихъ знаетъ,-- сказалъ я,-- вѣроятно около одиннадцати.
   -- Ладно, я заверну туда. А пока, старина, не забывайте, что всѣ женщины прирожденныя лгуньи.
  

ГЛАВА XVII.

   Остановивъ автомобиль у Бергамскаго моста, я обратилъ вниманіе на то, что Мерчіа выбрала для нашей встрѣчи красивое и уединенное мѣсто. Вправо отъ меня, на невысокомъ холмѣ, стояла старая разбитая вѣтромъ, полуразвалившаяся вѣтряная мельница, единственное строеніе, выдѣляющееся на однообразномъ фонѣ безконечныхъ суффолькскихъ пастбищъ.
   Открывъ ворота, я пошелъ по неровной тропинкѣ, служившей, вѣроятно, дорогой для мельника, и быстро поднялся на холмъ, оглядываясь въ послѣдній разъ назадъ, чтобы убѣдиться, что за мной никто не слѣдитъ. Вслѣдъ за тѣмъ я увидѣлъ Мерчію. Она стояла въ дверяхъ мельницы, блѣдная и прекрасная. При видѣ и мое сердце дрогнуло.
   -- Какъ я счастливъ, что вижу васъ!-- сказалъ я протягивая ей руки.
   Она отпрянула отъ меня испуганнымъ движеніемъ.
   -- Никто не слѣдилъ за вами?-- прошептала она.
   -- Нѣтъ. Я пріѣхалъ въ автомобилѣ и оставилъ его внизу, у холма.
   Она съ облегченіемъ вздохнула.
   -- Я такъ боялась за васъ; мнѣ казалось, что они подозрѣваютъ. Съ нашей стороны это безуміе такъ встрѣчаться!
   -- Въ такомъ случаѣ, я буду молить судьбу, чтобы разсудокъ никогда не возвращался къ намъ,-- сказалъ я съ безпечнымъ смѣхомъ.-- О, Мерчіа, милая, бѣлая, прелестная Мерчіа, неужели вы думаете, что жизнь можетъ хоть что-нибудь дать такое, чѣмъ бы не пренебрегъ ради встрѣчи съ вами!..
   Страсть, звучавшая въ моемъ голосѣ, вызвала нѣжную краску на ея лицѣ. Она прислонилась къ стѣнѣ мельницы и умоляющимъ жестомъ подняла руки.
   -- Не надо, не надо...
   Я покачалъ головой и съ нѣжной улыбкой произнесъ:
   -- Все, что хотите, Мерчіа, но скажите лучше солнцу, чтобы оно перестало свѣтить, только не мнѣ, чтоб я пересталъ любить васъ.
   -- Вы не должны такъ говорить со мной,-- воскликнула она, почти рыдая.-- Развѣ недостаточно и то, что я старалась васъ спасти? Неужели въ васъ нѣтъ никакой жалости? О, бѣгите, пока не поздно! Уйдите изъ моей жизни и дайте мнѣ васъ забыть!
   -- Ни за что,-- сказалъ я: -- я люблю васъ всѣмъ убійцамъ изъ Южной Америки не удастся встать между нами!
   Она посмотрѣла на меня душу раздирающимъ взглядомъ.
   -- Понимаете ли вы, что вы говорите? Неужели вамъ не ясно, что дочь Мануэля Солано не можетъ быть вамъ близка?
   -- Нѣтъ,-- отвѣтилъ я рѣзко,-- этого я не понимаю! Я вамъ уже клялся, что я совершенно не виновенъ въ смерти вашего отца, и вы мнѣ вѣрите,-- я знаю, что вы мнѣ вѣрите!
   Она посмотрѣла мнѣ прямо въ глаза и болѣе спокойнымъ голосомъ сказала:
   -- Да, я вамъ вѣрю! Иначе развѣ я была бы здѣсь? Я вѣрю вамъ вопреки тому, что видѣла своими глазами, вопреки доказательствамъ всей Санта-Лукки и, наконецъ, даже вопреки разуму. Вотъ почему я стараюсь васъ спасти. Но если не вы убили моего отца, вы должны знать, кто это сдѣлалъ. Откройте мнѣ всю правду, скажите -- кто?
   Ея настойчивая мольба чуть было не пошатнула моего рѣшенія. Но я далъ слово Норскотту, и мнѣ стоило большихъ усилій не нарушить его.
   -- Точно я не знаю ничего. Если другіе считаютъ меня виновнымъ, они ошибаются. Но, въ такомъ случаѣ, дайте имъ самимъ отомстить за себя...-- только и могъ сказать я.
   Она вздрогнула.
   -- Тепрь уже поздно. Отъ Лиги одно спасенье: смерть. Когда они пришли ко мнѣ и сказали, что вы еще живы, я пошла, не раздумывая; я надѣялась отомстить за отца. Затѣмъ ночью, въ Паркъ-Лайнѣ, я впервые поняла, что заблуждаюсь. Съ тѣхъ поръ я стала, ихъ обманывать и лгать. Если бы даже я разсказала имъ всю правду, это ни къ чему не привело бы: они все равно не повѣрятъ. А теперь они, кажется, подозрѣваютъ даже меня...
   Ея безсвязная рѣчь впервые пролила нѣкоторый свѣтъ на это темное дѣло.
   -- Мерчіа,-- спросилъ я,-- кто я по вашему?
   Она посмотрѣла на меня, ошеломленная моимъ вопросомъ.
   -- Вы -- Игнацъ Прадо,-- произнесла она медленно.
   -- Клянусь вамъ что нѣтъ!
   Послѣдовала минута глубокаго молчанія. Потомъ она рѣзкимъ, почти машинальнымъ движеніемъ положила свою руку на мою.
   -- Кто же вы? Говорите же! Кажется, я сойду ума.
   Я поймалъ ея руки и прижалъ ихъ къ своей rpуди.
   -- Мерчіа, душа моя,-- шепталъ я, сжимая ее въ своихъ объятіяхъ,-- подарите мнѣ ваше довѣріе так какъ я подарилъ вамъ свою любовь. Мы съ вами запутались въ какой то паутинѣ, сотканной самимъ дьяволомъ, и еще неизвѣстно, какъ, все это кончится. Выслушайте меня. Я клянусь вамъ своей любовью, что я не Игнацъ Прадо и что я ничего не знаю о смерти вашего отца. Сейчасъ я вамъ ничего больше, сказать не могу, но вы должны мнѣ вѣрить. Мерчіа, вы повѣрите мнѣ!
   Она вырвалась изъ моихъ объятій и, блѣдная какъ статуя, прислонилась къ стѣнѣ.
   -- Я чувствую, что вы говорите правду,-- чуть слышно проронила она.-- Но, Боже! Въ какой вы ужасной опасности! Гуарецъ со своими товарищами убьетъ васъ. Это такъ же вѣрно, какъ то, что завтра будетъ день; вамъ остается только бѣжать отсюда и исчезнуть. Во всякомъ случаѣ они убѣждены, что вы Игнацъ, а вашъ двоюродный братъ Морицъ Фернивеллъ,-- онъ васъ и выдалъ,-- первый сообщилъ Лигѣ о томъ, что вы находитесь въ Лондонѣ.
   -- Такъ оно и есть,-- сказалъ я угрюмо: -- я быль увѣренъ, что этой любезностью обязанъ мистеру Морицу.
   -- А теперь вы уѣдете? Немедленно?..
   -- Я уѣду, Мерчіа, только тогда, когда уѣдете вы. Если вы воображаете, что я оставлю васъ одну съ этой шайкой разбойниковъ, вы жестоко ошибаетесь. Если я уѣду, вы поѣдете со мной. Я ни на шагъ не удалюсь изъ Вудфорда,-- развѣ только для того, чтобы привезти васъ въ Лондонъ.
   Она въ отчаяніи взглянула на меня.
   -- Это безполезно! Тогда они насъ убьютъ обоихъ,-- вотъ и все!
   -- Едва ли!-- настаивалъ я.-- Они пока еще слишкомъ заняты тѣмъ, чтобы убить меня.
   Она покачала головой.
   -- Лига всегда приводитъ въ исполненіе то, что она себѣ намѣтила. Здѣсь вопросъ можетъ итти только о времени. Черезъ недѣлю вы будете убиты и вашъ другъ вмѣстѣ съ вами. О! вы сами не знаете, въ какой опасности находится ваша жизнь! Послушайте: кромѣ Прадо и Лопеца было еще четверо, и всѣ четверо убиты. А вы знаете, что случилось съ Лопецомъ?
   -- Я вообще ничего не знаю про весь этотъ адскій замыселъ, кромѣ того, что они три раза промахнулись цѣлясь въ меня, и что, въ концѣ концовъ, имъ удалось похитить моего несчастнаго Мильфорда. Но теперь я начну борьбу съ ними хотя бы только для того, чтобы отомстить за Мильфорда.
   -- Мильфордъ?-- повторила она въ ужасѣ.-- Это тотъ, кого они пробовали отравить?
   -- Да. Онъ исчезъ три дня тому назадъ, и я не знаю, что съ нимъ теперь!
   Глубокій вздохъ вырвался изъ ея груди, и еле слышно она прошептала:
   -- Ахъ! Вотъ что! Потому, должно быть, исчезъ и Да-Коста. Онъ остался сторожить домъ, и долженъ былъ ежедневно писать Гуарецу. Вы объ этомъ больше ничего не слыхали?
   Въ это время послышались чьи-то приближающіеся голоса, и мы замолкли. Послышались шаги, нѣсколько словъ, произнесенныхъ мужскимъ голосомъ, и звонкій женскій смѣхъ. Я сейчасъ же узналъ этотъ смѣхъ.
   -- Идемте, Мерчіа. Сюда идутъ двое изъ нашей Аштонской компаніи,-- сказалъ я тихо.-- Намъ надо какъ-нибудь вывернуться. Предоставьте это мнѣ; я все объясню.
   Она не отвѣтила, и мы вышли изъ двери прямо на солнечный свѣтъ.
   Въ десяти шагахъ поднимались по дорогѣ, по направленію къ намъ, Іоркъ и лэди Бараделль. Когда мы вышли въ открытую дверь, они остановились, и мы, всѣ четверо, смущенно смотрѣли другъ на друга. Воцарилось неловкое молчаніе.
   Іоркъ заговорилъ первый:
   -- Значитъ, это были вы, Норскоттъ? Лэди Бараделль утверждала, что тамъ стоялъ вашъ автомобиль.
   -- И лэди Бараделль не ошиблась,-- отвѣтилъ я уже смѣло.-- Позвольте мнѣ васъ всѣхъ представить другъ другу. Миссъ де-Розенъ, лэди Бараделль, капитанъ Іоркъ.
   Лэди Бараделль, окинувъ Мерчію быстрымъ и острымъ взглядомъ, сказала со сладкой улыбкой:
   -- Мы шли къ Кутбертамъ и замѣтили вашъ автомобиль внизу, на травѣ. Я никогда не подозрѣвала, что вы любитель древностей, мистеръ Норскоттъ.
   -- Да,-- сказалъ я холодно.-- У меня много скрытыхъ талантовъ.
   Іоркъ, чувствуя, что атмосфера, сгущается, любезно спросилъ:
   -- Ну, какъ? Теперь автомобиль въ порядкѣ?
   -- Я какъ разъ пустилъ его для пробы, и при этомъ чуть не задавилъ миссъ де-Розенъ.
   Мерчіа улыбнулась съ поразительной выдержкой:
   -- Я всегда говорила мистеру Норскотту, что онъ ѣздитъ слишкомъ быстро.
   -- Вы здѣсь живете?-- спросила лэди Бараделль.
   -- Совсѣмъ близко отсюда,-- у друзей,-- отвѣтила небрежно Мерчіа.-- Кстати, вы напомнили мнѣ, что нужно торопиться домой, иначе тамъ начнутъ безпокоиться. До свиданія, мистеръ Норскоттъ. Большое вамъ спасибо за катанье. Вамъ, право, слѣдовало бы заглянуть къ намъ до вашего отъѣзда. До свиданія!
   Она граціозно улыбнулась вновь прибывшимъ и, махнувъ мнѣ рукой, спустилась быстрымъ шагомъ по холму.
   Лэди Бараделль, смотрѣвшая на меня все время съ лукавымъ любопытствомъ, насмѣшливо улыбнулась.
   -- Какой же вы популярный человѣкъ, мистеръ Норскоттъ,-- замѣтила она.-- Даже здѣсь, въ Суффолькѣ, вамъ никакъ не удается скрыться отъ вашихъ друзей.
   -- Повидимому, нѣтъ,-- сказалъ я.-- Вся окрестность какъ будто усѣяна ими. Впредь, если захочу уединиться, останусь въ Лондонѣ.
   И, чтобы не слышать дальнѣйшихъ изліяній,-- я предложилъ:
   -- Хотите, я довезу васъ до Кутбертовъ? Обѣщаю ѣхать осторожно.
   -- Превосходная мысль!-- согласился Іоркъ.
   Мы спустились съ холма и черезъ двѣ минуты уже сидѣли въ автомобилѣ. Іоркъ рядомъ со мной, лэди Бараделль позади; я осторожно правилъ машиной. Мы миановали Бергамскій мостъ и покатили по Суффолькской дорогѣ, извивавшейся среди сочныхъ луговъ и невысокихъ кустарниковъ. Іоркъ зналъ дорогу, и я правилъ по его указаніямъ. Вскорѣ мы очутились среди чуднаго лѣса, за которымъ издалека виднѣлся старый домъ.
   -- Какъ вы вернетесь домой?-- спросилъ я.
   -- Фернивеллъ съ сестрой пріѣдутъ въ экипажѣ,-- сказалъ Іоркъ,-- а тамъ будетъ дотаточно мѣста для насъ всѣхъ.
   -- Въ такомъ случаѣ, я предательски васъ покину у дверей.
   Лэди Бараделль граціозно вышла изъ автомобиля, и минуту спустя я уже несся обратно въ Вудфордъ.
   Я сгоралъ отъ нетерпѣнія увидѣть Билли и разсказать ему про мои послѣднія открытія. Но, когда я пріѣхадъ въ "Плау", оказалось, что Билли еще не вернулся со своего болота. Я поставилъ автомобиль въ гаражъ, написалъ ему короткую записку и передалъ ее кельнершѣ. Я сообщилъ ему, что могу прибавить еще одно новое и въ высшей степени интересное свѣдѣніе къ имѣющемуся у насъ запасу и просилъ его непремѣнно заѣхать въ Аштонъ на слѣдующее утро. Затѣмъ, считая, что такое долгое отсутствіе могло вызвать подозрѣнія Морица, я поѣхалъ домой.
   Я пріѣхалъ въ "Аштонъ" въ одно время съ коляской.
   Мы стояли на подъѣздѣ и весело болтали, когда появился слуга, съ телеграммой на серебряномъ подносѣ.
   -- Виноватъ, сэръ,-- сказалъ онъ, подавая телеграмму Морицу,-- она пришла днемъ, какъ только уѣхали...
   Морицъ взялъ телеграмму, и, пока онъ ее вскрывалъ, мы продолжали разговаривать. Миссъ Іоркь шутливо требовала, чтобы я разсказалъ ей, какъ я провелъ день.
   Отвѣчая на ея вопросы, я случайно взглянулъ на Морица.
   Его глаза, поднятые надъ телеграммой, были устремлены на меня, и въ этомъ взглядѣ я уловилъ выражніе ненависти, торжества и недовѣрія. Но это длилось не больше секунды. Какъ только наши взгляды встретились, это выраженіе исчезло, словно стертое губкой и, порывисто, смѣясь, онъ сталъ мять телеграмму рукѣ.
   -- Вотъ такъ непріятность!-- сказалъ онъ.
   -- Въ чемъ дѣло?-- раздался общій хоръ.
   -- Боюсь, что мнѣ придется поѣхать въ Лондонъ сегодня вечеромъ. Тутъ... призошло какое-то недоразумѣніе по поводу одной довѣренности, или что-то въ этомъ родѣ,-- я не могу ясно понять изъ телеграммы. Но требуютъ, чтобы я какъ можно скорѣй пріѣхалъ для переговоровъ.
   Всѣ, за исключеніемъ меня, поспѣшили выразить свое сочувствіе.
   Тетя Мэри вышла къ намъ изъ вестибюля, и ей тутъ же собщили новость.
   -- Неужели вамъ придется уѣхать, дорогой Морицъ?-- огорчилась она.-- Какъ это непріятно! Вамъ нужно поймать поѣздъ, отходящій изъ Вудфорда въ девять пятьдесятъ. Конечно, я и слышать не хочу, чтобы кто-нибудь изъ гостей уѣзжалъ. Стюартъ будетъ замѣнять васъ въ качествѣ хозяина, и мы постараемся не очень скучать.
   -- Именно такъ,-- подтвердилъ Морицъ, дружески мнѣ улыбаясь.-- Вы уже обо всемъ позаботитесь,-- правда, старина? Я сейчасъ пойду къ себѣ, уложу чемоданъ...
   Въ это время раздался ударъ гонга,-- сигналъ для переодѣванья къ обѣду.
   Я поднялся въ свою комнату, сѣлъ на кровать и закурилъ.
   -- Что же, чортъ возьми, было въ этой телеграммѣ?
  

ГЛАВА XVIII.

   Если я не принялъ участія въ крикетномъ матчѣ, то отнюдь не по винѣ Іорка. Его настойчивыя просьбы были достойны лучшей участи.
   -- Да оставь же мистера Норскотта въ покоѣ, Берти,-- вмѣшалась, наконецъ, его сестра.-- Играютъ уже десять человѣкъ, этого вполнѣ достаточно для такой глупой игры.
   Но Іоркъ этимъ не утѣшился; у него было подавленное настроеніе, когда онъ, послѣ завтрака, разставлялъ своихъ партнеровъ на прекрасно устроенной крикетной площадкѣ въ концѣ сада.
   Пока шли приготовленія, я прогуливался съ миссъ Іоркъ, все время поджидая прихода Билли. Не знаю, было ли замѣтно мое внутреннее волненіе, но послѣ вчерашней встрѣчи съ Мерчіей я чувствовалъ тяжесть на душѣ и съ нетерпѣніемъ ждалъ Билли, думая узнать у него какія-нибудь новыя подробности. Кромѣ того я былъ убѣжденъ, что поспѣшный отъѣздъ Морица въ Лондонъ находится въ несомнѣнной связи съ моимъ дѣломъ. Я никакъ не могъ понять, отъ кого онъ могъ получить телеграмму. Развѣ что отъ отсутствующаго Да-Коста? Да-Коста, навѣрное, былъ никѣмъ инымъ, какъ моимъ старымъ пріятелемъ "Френсисомъ".
   Лэди Бараделль, тетя Мэри и сэръ Джорджъ вышли передъ началомъ матча. Энергичному Іорку удалось убѣдить даже самого Бараделля надѣть фланелевый спортивный костюмъ, хотя тотъ торжественно объявилъ, что онъ цѣлыхъ двѣнадцать лѣтъ не дотрагивался до крикета. Остальные гости размѣстились на стульяхъ въ тѣни двухъ вязовъ, приготовившись слѣдить за ходомъ игры.
   -- Кто это пришелъ?-- спросила вдругъ тетя Мэри, и мы увидѣли фигуру въ сѣромъ фланелевомъ костюмѣ, Это былъ Билли.
   -- Этого человѣка зовутъ Логанъ,-- поспѣшилъ пояснить я.-- Живетъ онъ въ "Плау". Мы встрѣтили его на охотѣ, и Морицъ просилъ его пригласить на крикетъ.
   Добродушная тетя Мэри просіяла: она была олицетвореніемъ гостепріимства. Билли, какъ человѣкъ не робкаго десятка, прямо подошелъ къ намъ и снялъ шляпу. Нѣсколькими словами я представилъ его всему обществу.
   Матчъ между тѣмъ начался, и въ теченіе слѣдующаго получаса нашъ разговоръ главнымъ образомъ состоялъ изъ хвалебныхъ восклицаній, вродѣ: "Хорошій ударъ, сэръ! Отлично! Вотъ прекрасный ходъ!". Подъ шумъ восклицаній я слегка толкнулъ Билли локтемъ, поднялся съ мѣста и предложилъ ему пройтись.
   Мы тихо, дѣлая видъ, что прогуливаемся, направились къ одинокой скамейкѣ, стоявшей на другой сторонѣ поля.
   -- Билли, вы не принесли мнѣ дурныхъ вѣстей? -- опросилъ я съ нѣкоторымъ опасеніемъ.
   -- Боюсь, что да. Кажется, ваша дѣвица попала въ затруднительное положеніе. Пока ничего серьезнаго, но эти молодцы въ "Холли" какимъ-то путемъ пронюхали что она вчера съ вами видѣлась, и хорошо ее упрятали.
   -- Какъ вы это узнали?-- спросилъ я.
   -- Черезъ окно,-- отвѣтилъ Билли.-- Если бы оно было пошире открыто, я могъ бы узнать куда больше: я сидѣлъ на водосточной трубѣ.
   -- Вы славный малый, Билли,-- вырвалось у меня отъ всего сердца.-- О чемъ же они говорили?
   -- Насколько я могъ слышать, кто-то сообщилъ имъ, будто днемъ васъ видѣли съ Мерчіей. Они были чертовски злы и, кажется, обсуждали вопросъ о томъ, какъ съ ней поступить. Парень, пырнувшій васъ ножомъ, былъ особенно взбѣшенъ. Если бы пришлось держать пари, я бы и двухъ пенни не поставилъ за Мерчію, но, къ счастью, ихъ заправила объявилъ, что теперь надо избѣгать всякаго насилія, и, въ концѣ концовъ, остальные съ нимъ согласились.
   -- Ему повезло,-- сказалъ я угрюмо.
   -- Можно сказать чертовски повезло,-- согласился Билли.-- Если бы они пришли къ другому заключенію, я всѣхъ ихъ перестрѣлялъ бы черезъ окно. Ружье было при мнѣ. Но такъ какъ обстоятельства перемѣнились, я рѣшилъ отложить удовольствіе до другого раза.
   -- Не надолго,-- отвѣтилъ я.-- Что бы ни случилось, мы должны этой же ночью убрать оттуда Мерчію.
   Въ нѣсколькихъ словахъ я ему передалъ нашъ разговоръ съ Мерчіей и сказалъ про таинственную телеграмму, полученную Морицомъ.
   -- Чортъ побери!-- воскликнулъ онъ, взглянувъ задумчиво на меня.-- Это бросаетъ нѣкоторый свѣтъ на наше дѣло. А вдругъ Норскоттъ никто иной, какъ гнусный подлецъ Прадо? Мнѣ всегда говорили, что Прадо -- англичанинъ, но я этому не вѣрилъ. Хотѣлъ бы я знать, какъ онъ удралъ, и что это за дьявольская Лига, которая преслѣдуетъ его!.. Вѣрно у нея имѣются серьезныя основанія, чтобы такъ упорно гоняться за нимъ по бѣлу свѣту.
   -- Каковы бы ни были эти основанія,-- сказалъ я,-- а Мерчію я сегодня же ночью уберу изъ этого дома и отвезу въ Лондонъ. Я не успокоюсь до тѣхъ поръ, пока не буду знать, что она находится въ безопасности у Трэгетоковъ.
   Мы живо выработали планъ дѣйствій. Билли сію же минуту долженъ былъ поѣхать въ Вудфордъ и къ пяти часамъ послать мнѣ телеграмму, въ которой будетъ сказано, что меня немедленно вызываютъ въ Лондонъ. Это послужитъ поводомъ къ моему отъѣзду. Я скажу, въ Аштонѣ, что поѣду въ Лондонъ на автомобилѣ, и такимъ образомъ встрѣчусь съ Билли въ "Плау".
   -- Ну, скуки намъ бояться нечего,-- сказалъ Билли съ улыбкой.-- Кажется, мнѣ придется собратъ свои пожитки и временно перекочевать въ Паркъ-Лэйнъ.
   -- Конечно,-- подтвердилъ я.-- Вы прекрасно понимаете, что я васъ изъ виду не выпущу, пока вся эта исторія не окончится. Вы будете моей правой рукой.
   -- Къ вашимъ услугамъ!
   Билли въ этотъ день присутствовалъ въ Аштонѣ за завтракомъ, и лишь около половины четвертаго всталъ и началъ прощаться. Онъ всѣмъ пожалъ руку, задержавъ слегка рукопожатіе, когда очередь дошла до лэди Бараделль, и удалился, напутствуемый просьбами тети Мэри "заглянутъ опять"...
   Телеграмма прибыла какъ разъ въ то время, когда мы медленно возвращались по саду домой. Я увидѣлъ, какъ лакей Морица, вышелъ изъ дома съ неизмѣннымъ серебрянымъ подносомъ въ рукахъ, и всѣ мои мускулы невольно напряглись. Мнѣ было пріятно, что, наконецъ, настала нора дѣйствовать. Я вскрылъ телеграмму и усмѣхнулся хорошо разсчитаннымъ смѣхомъ, въ которомъ даже звучала досада.
   -- Одно за другимъ,-- сказалъ я съ горечью.-- Сначала Морица вызвали въ городъ, а теперь необходимо ѣхать мнѣ.
   -- Какъ такъ? Сегодня же вечеромъ?-- воскликнули тетя Мэри и миссъ Іоркъ въ одинъ голосъ.
   -- Къ сожалѣнію, да,-- отвѣтилъ я.-- этого требуетъ дѣло.
   -- Ахъ, какая досада!-- заохала тетя Мэри.-- Но вѣдь поѣздъ будетъ только въ половинѣ десятаго!..
   -- Это не бѣда! Если меня довезутъ до Вудфорда, я поѣду на автомобилѣ.
   -- Но вѣдь надо же вамъ что-нибудь поѣсть!-- сказала тетя Мэри въ отчаяніи.-- Пустъ по крайней мѣрѣ кухарка приготовитъ вамъ нѣсколько бутербродовъ и фляжку. Все будетъ готово, когда вы кончите укладываться.
   Не дожидаясь моихъ протестовъ, добрая женщина поспѣшила въ домъ. Я послѣдовалъ за ней, поднялся наверхъ и сталъ запихивать свои пожитки въ прекрасный чемоданъ и дорожный несессеръ, унаслѣдованные отъ Норскотта. Только успѣлъ я кончить съ этимъ дѣломъ, какъ послышался шумъ колесъ пролетки, поданной къ подъѣзду. Вся компанія собралась у подъѣзда меня провожать.
   -- Стюартъ, возвращайтесь къ намъ, если только сможете.-- сказала тетя Мэри.
   -- Непремѣнно,-- отвѣтилъ я ласково,-- миссъ Іоркъ обѣщала научитъ меня играть въ теннисъ. Развѣ я могу упустить такой случай!
   Я пожалъ руку всѣмъ, кромѣ лэди Бараделль; она стояла около лошади, похлопывая ее по шеѣ. Пока лакей устанавливалъ мои чемоданы, она подошла ко мнѣ.
   -- Прощайте, Стюартъ,-- сказала она.-- Можно вамъ дать одно порученіе,-- и, передавъ мнѣ быстрымъ движеніемъ клочокъ бумаги,-- шепнула: -- Здѣсь вы найдете все...
   Лишь выѣхавъ далеко на большую дорогу, я вынулъ изъ кармана порученіе лэди Бараделль. Оно состояло изъ нѣсколькихъ словъ, нацарапанныхъ второпяхъ:
  
   Вчерашняя телеграмма Морица касалась васъ. Мнѣ кажется, что вы въ большой опасности, но въ чемъ дѣло не знаю.
  
   И послѣ этого находятся мужчины, смѣющіе утверждать, что они понимаютъ женщинъ!
  

ГЛАВА XIX.

   -- Мнѣ нуженъ хорошій гаечный ключъ!
   Билли порылся въ ящикѣ съ инструментами, выбралъ отвертку и передалъ ее мнѣ.
   -- Если вы умѣете съ этимъ обращаться, то мы обойдемся и безъ оружія.
   Стрѣлки большихъ часовъ на конскомъ дворѣ показывали половину восьмого. Мы уплатили по счету въ гостиницѣ, второпяхъ закусили, а затѣмъ прикрѣпили ремнями вещи къ кузову автомобиля и пустили моторъ. Затѣмъ медленнымъ ходамъ выѣхали со двора и свернули на улицу.
   Старинный городокъ весь утопалъ въ мягкихъ лучахъ заходящаго солнца. Отъ него вѣяло какимъ-то особеннымъ миромъ и спокойствіемъ. Какое восхитительное. несоотвѣтствіе между красивыми, тихими залитыми солнцемъ улицами и дикой затѣей, въ которую мы пускались, очертя голову! Вилли, который велъ машину, затормозилъ въ маленькомъ еловомъ лѣскѣ, на разстояніи ста ярдовъ отъ Холли. Я вылѣзъ изъ автомобиля и досталъ изъ кузова нѣсколько кусковъ толстой веревки, которую мы уже заранѣе припасли, а Вилли вооружился такимъ же гаечнымъ ключомъ, какой былъ у меня.
   -- Мы пройдемъ черезъ кустарникъ,-- сказалъ онъ шопотомъ, сжимая ключъ.-- Такимъ образомъ мы очутимся какъ разъ противъ задней двери. Я пройду впередъ и посмотрю, что тамъ дѣлается.
   Безшумно пробираясь сквозь кусты, онъ удалился по направленію къ большой соснѣ, отъ которой падала тѣнь на поляну. Не спуская глазъ съ дома, я смѣло ждалъ перваго тревожнаго сигнала. Въ задней стѣнѣ было четыре окна: два въ первомъ этажѣ и два повыше. Во всѣхъ четырехъ было темно и всѣ они были наглухо закрыты. Я снова замѣтилъ фигуру Вилли. Онъ стоялъ у заднихъ дверей, потомъ снова исчезъ, и минутъ пять я простоялъ въ напряженномъ ожиданіи, не спуская глазъ съ дома. Вдругъ еле слышно донесся крикъ совы. Пробравшись сквозь кустарникъ по слѣдамъ Вилли, я нашелъ его на корточкахъ подъ лѣвымъ окномъ. Среди густого плюща его почти не было видно.
   -- Я кое-что нашелъ,-- прошепталъ онъ мнѣ въ самое ухо.-- Здѣсь сбоку есть открытое окно, мы въ него и влѣземъ.
   Прокрадываясь, какъ пантера, Билли повелъ меня кругомъ, и я слѣдовалъ за нимъ, сжимая въ рукѣ отвертку. До окна было не больше двѣнадцати ярдовъ, но я никогда еще такъ горячо не благодарилъ судьбу за благополучное прибытіе къ мѣсту назначенія.
   Мы очутились передъ маленькимъ окномъ, въ двухъ футахъ отъ земли. Верхняя раздвижная рама была слегка приподнята, и черезъ это отверстіе виднѣлась слабая полоса свѣта, пробивавшаяся изъ-подъ противоположной двери.
   -- Я пойду первымъ,-- шепнулъ Билли.-- Вы такой большой, что, навѣрное, застрянете.
   Онъ всталъ ко мнѣ на спину, сунулъ ноги въ отверстіе и постепенно началъ пролѣзать въ окно, пока его ноги не коснулись пола. На секунду мы замерли, прислушиваясь, нѣтъ ли кого въ коридорѣ. Все было спокойно. Билли высунулся изъ окна и тихо посовѣтовалъ:
   -- Головой впередъ, Джекъ,-- для васъ это единственный способъ!
   Я послушался, энергичнымъ толчкомъ снизу вскарабкался въ окно; Билли во-время потянулъ меня изнутри къ себѣ и, благодаря нашимъ совмѣстнымъ усиліямъ, трудная затѣя удалась; я очутился рядомъ съ нимъ въ темнотѣ, Я перевелъ духъ, и мы оба тихими шагами подошли къ дверямъ. Въ темнотѣ мнѣ удалось нащупать щеколду двери, я слегка нажалъ ее и убѣдился, что путь свободенъ.
   -- Билли, вы готовы?-- шепнулъ я, вынимая револьверъ изъ кармана.
   -- Готовъ!-- послышался отвѣтъ,
   Я открылъ дверь, и мы очутились въ длинномъ низкомъ проходѣ, освѣщенномъ газовымъ рожкомъ, пламя котораго тускло мигало надъ боковой дверью въ концѣ коридора. Дверь эта, какъ оказалось, вела въ вестибюль: квадратное, плохо освѣщенное и плохо обставленное помѣщеніе, откуда поднималась лѣстница въ верхній этажъ и гдѣ находились двѣ двери, обѣ закрытыя. за одной слышались голоса, звукъ игральныхъ костей и циничныя испанскія ругательства.
   Дверь съ грохотомъ распахнулась, брызгнулъ снопъ свѣта, и мы оба ворвались въ комнату. У меня въ памяти осталось только смѣтное представленіе о томъ, что произошло дальше. Помнится, передо мной стоялъ человѣкъ,-- крупный, черномазый дѣтина. Лицо его выражало изумленіе и ужасъ, а рука судорожно хваталась за спинку стула, Потомъ по всей вѣроятности я ударилъ его тяжелой отверткой, такъ какъ лицо его вдругъ какъ будто раздвоилось, и онъ съ дикимъ ревомъ бросился къ столу. Билли въ это время колотилъ чью-то голову о стѣнку, а затѣмъ я почувствовалъ, что самъ стою на колѣняхъ въ дикой схваткѣ съ какимъ-то стонущимъ, извивающимся тѣломъ. Нѣсколько быстрыхъ оборотовъ веревки, которую я вытащилъ изъ кармана, и я снова на ногахъ, запыхавшійся, но торжествующій.
   Билли находился въ другомъ углу комнаты. Онъ спокойно возсѣдалъ на дико колыхающейся человѣческой массѣ, изъ которой вырывались непонятныя испаніжія и англійскія ругательства. Еще одна короткая схватка, и нашъ второй плѣнникъ лежалъ связанный, какъ и первый.
   -- Я васъ здѣсь оставлю, Билли,-- сказалъ я,-- а самъ пойду искать Мерчію.
   Одну секунду я колебался, не зная, итти ли мнѣ наверхъ, или искать Мерчію въ задней части дома. Послѣднее мнѣ казалось болѣе вѣроятнымъ. Пройдя весь вестибюль и открывъ маленькую дверь, я вышелъ въ коридоръ, по которому мы ползли съ Биллемъ. За первой дверью, направо, гдѣ тикали часы, находилась кухня. Въ ней не было ни души, только кошка мирно спала на подоконникѣ. Я вышелъ обратно въ коридоръ.
   -- Мерчія!-- звалъ я.-- Мерчія!
   Изъ конца коридора донесся слабый сдавленный звукъ, похожій на стонъ. Въ два прыжка я былъ тамъ. Въ полу имѣлся люкъ, изъѣденный червями, онъ былъ задвинутъ балкой. Я съ силой сдвинулъ его съ мѣста, ухватился обѣими руками за кольцо, и сорвалъ крышку люка. Нѣсколько каменныхъ ступенекъ вели внизъ; не задумываясь, однимъ прыжкомъ, я перескочилъ черезъ нихъ, и, минуту спустя, Мерчія уже была въ моихъ объятіяхъ въ этой темной узкой коробкѣ.
   -- Это вы, это вы!-- повторяла она, какъ безумная, а я нашелъ ея губы и страстно припалъ къ нимъ. Съ этимъ первымъ поцѣлуемъ рухнули всѣ преграды, до сихъ поръ раздѣлявшія насъ. Я понесъ ее въ коридоръ, окидывая жаднымъ и тревожнымъ взглядомъ. Она вся дрожала отъ волненія, а мои руки тряслись, какъ листья въ бурю.
   Я позвалъ Билли. Онъ вышелъ въ вестибюль, захлопнувъ за собою дверь.
   -- Мерчія,-- сказалъ я,-- это Билли, мы ему многимъ обязаны.
   -- Какъ мнѣ васъ отблагодарить?-- спросила она, съ нѣжной граціей протягивая моему другу руку.
   Вилли наклонился и поцѣловалъ кончики ея пальцевъ.
   -- Мнѣ не надо благодарности,-- сказалъ онъ, выпрямившись, и улыбнулся ей своей открытой улыбки -- Борьба -- мое любимое занятіе.
   Мы вышли. Автомобиль стоялъ на томъ же мѣстѣ. Его большіе передніе фонари освѣщали безлюдную дорогу двумя широкими струями золотистаго свѣта. Подойдя къ нему, Мерчія, все время шедшая между нами вдругъ пошатнулась.
   -- Мнѣ кажется, я очень слаба,-- сказала она дрожащимъ голосомъ: -- со вчерашняго вечера я еще ничего не ѣла.
   Я энергично выругался, затѣмъ, нѣжно взявъ ее на руки, усадилъ на заднее сидѣніе.
   -- Мы это дѣло сейчасъ же поправимъ. Какой я идіотъ, что не подумалъ объ этомъ раньше!
   Я поспѣшилъ открыть чемоданъ и вынулъ бутерброды и фляжку съ виски, которыми меня снабдила трижды благословенная тетя Мэри. Мерчія поблагодарила улыбкой. При первомъ же глоткѣ нѣжная краска показалась на ея блѣдныхъ щекахъ.
   Билли сѣлъ на свое мѣсто у руля, я устроился рядомъ съ Мерчіей, хорошенько укутавъ ее пледомъ, и, обвѣянные свѣжимъ ночнымъ воздухомъ, мы покатили по дорогѣ въ Лондонъ.
   -- Мерчія, когда васъ ждутъ Трэгстоки?-- спросилъ я уже совершенно оправившуюся дѣвушку.
   -- Я имъ сказала, что поѣду на нѣсколько дней, но точно не знаю на сколько.
   -- Тогда лучше всего по пріѣздѣ въ Лондонъ оставить васъ въ какомъ-нибудь отелѣ, и вы явитесь къ нимъ завтра, какъ-будто прямо изъ Вудфорда.
   -- А вы?-- спросила она съ безпокойствомъ.
   -- Я долженъ вернуться къ себѣ на квартиру. Чтобы ни случилось, я обязанъ прожить тамъ еще двѣ недѣли.
   -- Но вѣдь это безуміе!.. Неужели вы думаете, что они не будутъ мстить?
   -- Это все равно,-- перебилъ я рѣшительно.-- Я не намѣренъ бѣжать. Билли будетъ со мной, а мы вдвоемъ представляемъ нѣкоторую силу. Но вотъ что мнѣ хочется спросить васъ, Мерчія,-- я посмотрѣлъ ей прямо въ глаза.-- Зачѣмъ вы ѣздили въ Вудфордъ?
   -- Это Гуарецъ послалъ за мной,-- сказала она просто.-- Онъ сказалъ, что вы должны умереть на слѣдующій день, и я подумала, что, можетъ быть, мнѣ удастся васъ спасти.
   -- А на что вы ему понадобились?
   -- Мнѣ кажется... Да-Коста насъ съ вами видѣлъ въ тотъ вечеръ въ Паркъ-Лэйнѣ. Съ тѣхъ поръ Гуарецъ сталъ подозрѣвать, что вы ко мнѣ неравнодушны. Онъ хотѣлъ мною воспользоваться, какъ приманкой.
   -- Какъ онъ узналъ про нашу теперешнюю встрѣчу?
   -- Вашъ двоюродный братъ предупредилъ его.
   -- Морицъ!?-- воскликнулъ я.-- Да онъ-то откуда зналъ?
   Но тутъ меня осѣнила внезапная мысль.
   -- Да, чортъ возьми!... Это, конечно, лэди Бараделль ему сказала. Хотѣлось бы мнѣ знать,-- съ досадой прибавилъ я,-- зачѣмъ Морицъ поѣхалъ въ Лондонъ, что онъ замышляетъ?
   -- Въ Лондонъ?-- переспросила Мерчія.-- Развѣ вашъ двоюродный братъ поѣхалъ въ Лондонъ?
   Въ нѣсколькихъ словахъ я сообщилъ ей о полученной телеграммѣ.
   -- Не могу догадаться, кто ее послалъ,-- развѣ только вашъ исчезнувшій Да-Коста?..
   Она покачала головой:
   -- Нѣтъ, это не Да-Коста. Если бы у него было важное сообщеніе, онъ далъ бы знать Гуарецу. Вѣрнѣе всего, что телеграмма была отъ Сангетта.
   -- Отъ Сангетта?-- повторилъ я съ удивленіемъ.-- А какое отношеніе, имѣетъ къ этому дѣлу Сангеттъ?
   Мерчія смутилась.
   -- Точно не знаю, но боюсь, что вашъ кузенъ ему что-то сказалъ. Они говорили о немъ вчера вечеромъ. Они... они...-- Мерчія запиналась.-- Мнѣ кажется, онъ соглашался имъ помочь съ условіемъ, чтобы они передали меня ему въ руки. Вотъ почему Гуарецъ не позволилъ Роджасу меня убить.
   -- Въ такомъ случаѣ,-- сказалъ я тихо,-- мнѣ придется имѣть бесѣду съ Сангеттомъ.
   Послѣдовало короткое молчаніе.
   -- Мерчія!-- спросилъ я опять,-- почему вы называете себя миссъ де-Розенъ? Почему вы скрыли свое настоящее имя?!
   -- Я не желала, чтобы убійца моего отца зналъ, что я нахожусь въ Англіи,-- отвѣтила Мерчія. Затѣмъ въ страстномъ порывѣ, она вдругъ повернулась ко мнѣ:
   -- Вѣдь я довѣрилась вамъ, Стюартъ! Я вѣрю вамъ всѣмъ сердцемъ, всѣмъ существомъ! Такъ скажите же мнѣ, скажите мнѣ, наконецъ, кто вы? Вы такъ похожи на Прадо, что даже Гуарецъ былъ введенъ въ заблужденіе.
   Я многое бы даль, чтобы имѣть право отвѣтить на ея вопросы, но слово, данное мною Прадо, встало между нами. Я прекрасно зналъ, что ея жажда отомстить за смерть отца была глубже и сильнѣе ея любви ко мнѣ. Но какимъ бы негодяемъ ни былъ Прадо, все же я далъ слово не выдать его секрета въ теченіе трехъ недѣль.
   -- Еще нѣсколько дней, Мерчія,-- умолялъ я.-- Я все открылъ бы вамъ сейчасъ, если бы только было можно. Но я далъ слово и не могу его нарушить.
   Она долго молчала. Затѣмъ медленно и шопотомъ произнесла, не глядя на меня:
   -- Пусть будетъ такъ, какъ вы хотите. Я вамъ всегда вѣрю, потому что... потому что люблю...
   Неожиданный сильный гудокъ Билли, крутой поворотъ автомобиля, и мы въѣхали въ предмѣстья Лондона.
   -- Какъ вы относитесь къ "Дворцовой гостиницѣ"?-- предложилъ намъ Билли.-- Прошлый мѣсяцъ я тамъ жилъ двѣ недѣли и хорошо знакомъ съ директоромъ.
   Мерчія, которая, видимо, очень устала, кивнула въ знакъ согласія головой.
   Мы миновали городскую ратушу, повернули въ Чипсайдъ и остановились у входа въ гостиницу.
   -- Я только пойду сговориться съ директоромъ,-- сказалъ Вилли, сойдя на тротуаръ и исчезалъ въ подъѣздѣ.
   Мерчія осталась со мной въ автомобилѣ. На широкой улицѣ, освѣщенной фонарями, не было ни души. Я взялъ ея руку и нѣжно поднесъ къ губамъ.
   -- До завтра, дорогая!.. Завтра съ утра я позвоню вамъ передъ вашимъ отъѣздомъ въ Трэгстокамъ. Мы тогда сговоримся отн пуская нежной руки Мерчии.
   Было четверть шестого, когда завернули за угол Парламент-сквера и остановились перед Вестминистер-Палас отелем.
   У нас было достаточно времени, чтобы привести себя в порядок, до появления Гордона.
   Устроив Мерчию, я вошел в свой номер, подошел к зеркалу и остолбенел: вид у меня самого дикого разбойника с большой дороги! И я был поражен, как служащие отеля согласились нас принять...
   Ванна, гребенка и туалетные принадлежности помогли мне быстро вернуть свой респектабельный вид.
   Сидя на кровати, я ожидал Билли, тоже приводившего себя в порядок. Затем мы вместе спустились в гостиную, где был сервирован чай.
   Минуту спустя вошла Мерчиа.
   Несмотря на все тягостные переживания, она была свежа, как майская роза, и лицо ее сияло необычайной красотой.
   Билли до того был поражен ее прелестным видом, что самым откровенным образом выразил ей свое восхищение.
   -- Черт возьми, Мерчиа! -- воскликнул он. -- Вас, очевидно, нужно похищать два раза в день! Вы никогда еще не были так прекрасны!
   Мерчиа очаровательно рассмеялась и подошла ко мне. В ту минуту же раздался стук в дверь, и вошедший лакей доложил о приходе Гордона.
   -- Я уже знаю о ваших похождениях, -- заявил он, входя, -- и одобряю их! Я встретил Вильтона в вестибюле.
   -- Почему же он сам не пришел сюда? Мы ждали его к чаю!
   Гордон покачал головой.
   -- Вы его не дождетесь! Он только просил поздравить вас от его имени.
   -- Меня поздравить? -- удивился я. -- Но с чем?
   Гордон принял от Мерчии чашку чая, уселся в кресло и сказал:
   -- По всей вероятности, с довольно крупной цифрой наследства!
   Мы смотрели на Гордона с явным удивлением.
   -- Вы помните, мистер Бертон, прекрасный совет, который дает нам Евангелие: "Ищите друзей вне богатства и вне несправедливости!" Так вот, сами того не зная, вы поступили именно так! Все, поразившие нас документы, с которыми Мильфорд явился в суд, то есть бумаги, адресованные Хорсфоллу, были ничем иным, как исповедью Норскотта, и как бы его завещание... Он все свое состояние оставил вам, мистер Бертон!
   Я привскочил от изумления.
   -- Вы шутите, черт возьми!
   Гордон покачал головой.
   -- Я шучу только в стенах городской думы!
   -- Зачем же... -- начал было я, но Гордон остановил меня жестом руки.
   -- Насколько я понимаю, -- продолжил он, -- Норскотт успел убедиться, что именно Мориц Фернивелл выдал его. Поэтому он не хотел, чтобы тот, как ближайший родственник, получил его состояние. Норскотт подробно и откровенно изложил это в своей бумаге, которую послал Хорсфоллу, и приложил записку, в которой просил вскрыть пакет только в случае его смерти...
   -- Но причем тут завещание, -- прервал я его.
   -- А! -- небрежно бросил Гордон. -- Подробно многим отъявленным негодяям, Прадо был слегка фаталист! Он словно предчувствовал, что дни его сочтены, на это он даже намекает в завещании. Ведь в записке к Хорсфоллу, им ясно сказано, что если меры, принятые им из предосторожности, окажутся тщетными. Он оставляет вам все свое состояние на тот невероятный случай, если вы его переживете! В противном случае, состояние его пошло бы на благотворительные цели!
   -- Значит, Морицу ничего не достанется?
   -- Ни ломаного гроша! -- весело ответил Гордон. -- Если он окажется в стесненных обстоятельствах, то завещатель советует ему отправиться в Санта-Лукка!.. Кажется, это единственная его шутка за всю жизнь!
   -- Но будет ли это завещание иметь законную силу?
   Гордон пожал плечами.
   -- Я полагаю, что да! -- ответил он. Относительно ваших "Южно-Американских друзей вам тоже нечего беспокоиться: она сегодня утром уже отбыли из Англии! Я мог бы распорядиться, чтобы их арестовали по ту сторону океана, но думаю, что лучше оставить их в покое.
   Кивком головы, я выразил свое согласие.
   Гордон посмотрел на часы, торопливо встал и взял шляпу с перчатками.
   -- В три четверти шестого мне уже надо держать речь в палате, -- сказал он, -- а теперь, уже без десяти шесть. До свидания! Приходите ко мне завтра утром: мы разберемся во всех делах.
   -- Пятьдесят тысяч фунтов стерлингов! -- воскликнул Билли, когда дверь за Гордоном закрылась. -- Черт возьми, у меня даже голова закружилась, когда была назначена сумма состояния, оставленная вам в наследство!
   -- Да, это внушительная сумма, -- согласился я. -- Видишь, дружище, я был прав, когда говорил, что дом Норскотта еще принадлежит мне. Пойдем, Билли у нас масса дел до обеда!
   -- Масса дел, -- с укором повторил Билли. -- Вы забываете, Джон, что теперь вы принадлежите к классу бездельников!
   -- Не бойтесь, этого никогда не будет! -- решительно заявил я. -- Сегодня вечером мы все трое будем обедать в Парк-Лэйне!.. Что вы на это скажете, Мерчиа?
   Девушка задумчиво кивнула головой.
   С того момента, когда Гордон сообщил неожиданную весть о завещании, она странно стала молчаливой.
   -- Надо знать Трэгстокам, -- обратилась она ко мне. -- Ведь я ушла рано утром, тотчас же после завтрака.
   -- Пошлите им лучше телеграмму, -- посоветовал я, -- и скажите, что будете к десяти. Мы могли бы позвонить им по телефону, но такое положение не совсем удобно объяснять по телефону.
   Машина бесшумно остановилась перед Ламмерсфильд-Хоуз!
   Я совершенно упустил из виду, что сейчас был самым популярным лицом в Англии, и это едва не привело к нежелательному инциденту.
   Когда я выскочил из машины, чтобы помочь Мерчиа сойти, какой-то молодой человек в синем костюме, стоящий на тротуаре, вдруг подскочил ко мне.
   Я выкрикнул предостережение Билли и приготовил свой кулак, но незнакомец тотчас отскочил.
   -- Прошу прощения, мистер Бертон, но дело в том, что я представитель "Дейли-Уайр". Боюсь, что я вас слегка напугал!
   -- Это пустяки в сравнении с тем испугом, который я чуть было не причинил вам, -- был мой ответ.
   -- Если бы вы только уделили мне несколько минут... -- начал он меня убеждать.
   -- Послушайте, -- сказал я, -- теперь я занят, у меня гости! Приходите попозже и мы с вами потолкуем!
   Он испытующе посмотрел на меня, как бы желая убедиться, что я говорю правду, а затем стал рассыпаться в благодарностях.
   -- Конечно, это меня не касается, -- прибавил он, пытаясь вовлечь меня в беседу, -- но вы, вероятно, знаете, что мистер Фернивелл находится в доме!
   -- Что такое? -- выпалил я. -- Не может этого быть!
   -- Но это правда! -- подтвердил он. В сущности, я прислан сюда с тем, чтобы интервьюировать его, но он отказывается принять журналистов.
   -- В самом деле? -- спросил я. -- Так вот что, если вы подождете меня здесь минуту -- другую, то мне, кажется, удастся заставить его изменить свое решение.
   -- Это чудесно закончит наш день! -- вмешался Билли, потирая от удовольствия руки.
   Я повернулся к Мерчии.
   -- Не бойтесь, дорогая, кровопролития больше не будет!
   Она ответила с чуть заметной улыбкой:
   -- С такими людьми, как Мориц, не борются: он трус и к тому же, изменник! -- серьезно заметила Мерчиа. -- Это он продал Прадо нашей "Лиге", а затем хотел убить вас, когда вы были в "Аштоне".
   Я кивнул головой.
   -- Мне это известно, Мерчиа! Вот за эти-то дела мы хотим его проучить!
   Я первый поднялся по лестнице и, ухватившись за ручку двери, остановился.
   -- Черт возьми, Билли, -- произнес я. Ведь Мориц считает теперь себя хозяином имущества Прадо!
   -- Держи пари, что так! Хороший сюрпризец ожидает его!
   Звонок весело затрезвонил под моей рукой.
   Дверь перед нами немедленно распахнулась, и я очутился лицом к лицу с хорошенькой горничной. Пораженная моим неожиданным появлением, она воскликнула с восторгом:
   -- О, вы возвратились, сэр, возвратились!
   -- Да, конечно! -- ответил я. -- Ведь я сказал вам, что вернусь, а я всегда говорю правду!
   Она посторонилась, пропуская нас.
   -- Где мистер Фернивелл? -- спросил я.
   -- Мистер Фернивелл... -- начала горничная и остановилась: внизу около лестницы стоял сам Мориц, и на его лице отражалось смешанное выражение недоумения, враждебности и страха.
   По-видимому, первой его мыслью было удрать: я заметил, как он сделал резкий полуоборот к перилам. Но, вероятно, увидел бесполезность такого образа действий, он невероятным усилием воли овладел собою, приблизился к нам и сказал, плохо симулированным, величественным тоном:
   -- Мне думается, что это последний дом, в который вы дерзнули опять явиться!
   Я глянул на него с многозначительной улыбкой.
   -- Дорогой Мориц, -- иронически отозвался я, -- если бы вы были немного посмелее, из вас, в самом деле, вышел бы замечательный негодяй! Как бы там ни было...
   С этими словами я начал к нему приближаться. Он побледнел и отступил назад.
   -- Если вы только вздумаете поднять здесь скандал... -- начал Мориц.
   -- Уж лучше молчите! -- добродушно огрызнулся я и, подойдя к нему, схватил его за шиворот.
   -- Пошлите за полицией! -- заявил он.
   -- Можете посылать хоть за всей английской армией, если вам угодно! -- заметил я, тряся его так, что он вынужден был замолчать.
   Билли стоял рядом, готовый каждую минуту придти на помощь, но в этом не было необходимости.
   -- А теперь выслушайте меня! -- произнес я громовым голосом. -- Хотя ваш двоюродный брат и был негодяем, он все таки имел к вам доверие! А вы предали его, как подленький, низкий Иуда-Христопродавец! Кроме того, вы всячески старались меня убить.
   -- Неправда! -- прохрипел он.
   -- Нет, правда! -- рявкнул я. -- Не противоречьте мне, иначе вы выведите меня из терпения!
   При этом я поднял Морица на воздух и так потряс, что у него застучали зубы.
   -- Запомните, миленький Мориц, раз и навсегда, что люди, которые подло обращаются со мною, сами нарываются на неприятности! Гуарец свое получил, другие тоже! И сам только что рассчитался с вашим приятелем Сангеттом!
   -- Послушайте, -- запищал Мориц, -- вы ошибаетесь! Вам не к чему прибегнуть к насилию! Если вы хотите денег...
   Он замолк.
   -- Ну? -- спросил я хмуро.
   -- Я... я дам вам чек, и вы можете уехать и начать новую жизнь.
   -- Билли, -- сказал я, -- откройте, пожалуйста, пошире дверь!
   Он поспешил исполнить мою просьбу, а я повернул своего пленника к себе лицом.
   -- Мориц, -- сказал я, с насмешкой глядя на него, -- вы, оказывается, ничего не знаете, поэтому слегка заблуждаетесь! Во-первых, мне вовсе не нужны деньги, а во-вторых, вы не наследник Прадо, и сами нуждаетесь!
   Я еще крепче ухватил его за шиворот и медленно повернул к выходным дверям.
   -- Что вы собираетесь делать? -- завопил он.
   -- Если бы я не намеривался исполнить свое желание, -- шутливо заметил я, -- то я свернул бы вам шею! Но так как я щажу чувства вашей милой тети Мэри, то просто вышвырну вас за дверь!
   Мориц крутился и извивался, как только что пойманный угорь, но я неумолимо шаг за шагом, тащил его к дверям, которые Билли держал открытыми.
   На пороге мы остановились, затем сильным взмахом и ловким ударом, я пустил Морица кубарем вниз по ступенькам...
   -- Таков конец всех изменников! -- крикнул ему вслед Билли [*].
  
   [*] - В другом переводе конец текста звучит так:
   -- Таков конец всех изменников! -- крикнул ему в след Билли и захлопнул дверь.
   Я облегченно вздохнул и подошел к Мерчии.
   Далее идет перевод Э. К. Бродерсен (прим. Spellcheck)
  
   Мориц упал во весь рост прямо в грязь и лишь с трудом поднялся на ноги. Выражение боли и ярости на его лице могло показаться смешным, если бы не было так отвратительно. Он еще не успел прийти в себя, как к нему подошел сильно заинтересованный этой сценой представитель "Дейли Уайр".
   Никакое раздражение не может оправдать того грязного потока бранных слов, которым Мориц обдал журналиста. Тот был так поражен, что не мог даже сразу ответить; но вскоре, воспользовавшись минутной паузой, он начал защищать свою честь с такой неслыханной энергией и поразительным богатством выражений, которые, надо думать, свойственны исключительно лите-ратурному темпераменту.
   Чувствуя, что слушать этот диалог не совсем приличествует Мерчии, я уже собирался войти в дом и закрыть двери, как вдруг среди всей суматохи послышался хорошо знакомый голос:
   -- Если вы не перестанете употреблять подобные выражения и сейчас же не уберетесь отсюда, я позову полицию. Стыдно, господа, вести себя так в Парк-Лэйне.
   -- Это был Мильфорд. Если бы даже я не узнал его голоса, то угадал бы, что это он, по одному тому, как он взывает к чувствам.
   Получив заслуженную головомойку, те двое внезапно прекратили свой обмен комплиментами. Мориц понял, наконец, что свалял дурака, и бросил вокруг дикий взгляд, ища способа удрать. На другой стороне улицы стоял наемный экипаж, кучер которого специально подъехал, чтобы позабавиться происходящей сценой. Перейдя через улицу, Мориц указал ему, куда себя везти, вско-чил в коляску и захлопнул дверцу, не бросив даже последнего взгляда на дом.
   Я повернулся, желая повидать Мильфорда.
   Он окинул всех взглядом и чинно поклонился.
   -- Разрешите мне приветствовать вас по случаю вашего возвращения в этот дом!
   Я подошел к нему и, протянув руку, сказал:
   -- Мильфорд, я не мастер благодарить словами, но... -- я запнулся, -- так вот... я вам очень признате-лен. -- Кратко и искренне докончил я свою речь.
   -- Не стоит, сэр. Я сам рад, что мог вам помочь. Позвольте выразить вам мое удовольствие по поводу того, что мистер Норскотт назначил вас своим наследником. Я полагаю, сэр, это и объясняет, почему мистер Фернивелл...
   -- Вот именно это, -- сказал я. -- Да еще толчок сзади.
   Мильфорд кивнул головой.
   -- Скверная компания, сэр, очень скверная. Я всегда предупреждал мистера Норскотта относительно него.
   -- Мильфорд, -- сказал я. -- Я не знаю, как обстоят дела, но что, если бы вы позвонили Гарроду или Гунтеру и соорудили нам небольшой обед на троих, скажем, к восьми часам. Мисс Солано и мистер Логан пережили всю эту историю вместе со мной, и нам хотелось бы отпраздновать ее успешный конец.
   Мильфорд улыбнулся с чувством профессионального достоинства.
   -- Конечно, сэр, -- ответил он. -- Все будет готово к восьми часам. Вы можете надеяться, сэр.
   -- Вы, конечно, останетесь здесь со мной, Билли, -- сказал я, когда Мильфорд удалился.
   -- Скорее всего! -- ответил Билли. -- Неужели вы думаете, что теперь, когда у вас пятьдесят тысяч фунтов, я вас оставлю. Я только съезжу в свою старую хижину и еще до обеда перевезу сюда свои пожитки.
   -- Правильно, Билли,-- ответил я, смеясь.

К О Н Е Ц.

-----------------------------------------

   Сборник "Двойник. Атлантида. Боксер Билли":
   Серия ЗШПЛ (Забытые шедевры приключенческой литературы)
   Берроуз Э. Боксер Билли: Роман. Бриджес В. Двойник: Роман. Бенуа П. Атлантида: Роман/Сост. В.В. Богоявленский. - Самара, НПЦ "Ретроспектива", 1993 г. 512 стр.
   ISBN 5-7033-0064-9
   Тексты всех романов воспроизводятся по изданиям, выходившим в различных издательствах в период с 1919 по 1929 гг. (выходные данные указаны для другого перевода данного романа - прим. Spellcheck)
  
  
  
  
  
осительно встрѣчи.
   Она погладила меня по рукѣ.
   -- А вы обѣщаете быть осторожнымъ? Ради меня?-- настойчиво попросила она.
   Я успокоилъ ее улыбкой. Теперь вѣдь у меня есть для кого жить.
   -- Все въ порядкѣ,-- возвѣстилъ Билли, выходя изъ отеля въ сопровожденіи управляющаго.-- Мистеръ Подданъ самъ позаботится о томъ, чтобы удобно устроить миссъ де-Розенъ.
   Управляющій поклонился.
   Открывъ дверцы автомобиля, я помогъ Мерчіи выйти. Ея глаза слипались, и я настаивалъ, чтобы она сейчасъ же пошла къ себѣ и легла спать. Мы простились въ коридорѣ. Мерчія поднялась на лифтѣ, а мы съ Билли вышли и снова усѣлись въ автомобиль.
   -- Боюсь, что мы найдемъ домъ запертымъ со всѣхъ сторонъ,-- сказалъ я.-- Напрасно я не далъ телеграммы, чтобы предупредить о нашемъ пріѣздѣ.
   -- Ну, теперь ужъ ничего не подѣлаешь,-- отвѣтилъ Билли.-- Намъ придется стучать, пока мы ихъ не разбудимъ,-- вотъ и все. Гдѣ вы держите автомобиль?
   -- Самъ не знаю,-- признался я, смѣясь: -- мнѣ не приходило въ голову спросить объ этомъ у Симсона.
   Билли ловко завернулъ за уголъ Паркъ-Лэйна.
   -- Ну, ничего.-- Въ Пикадилли имѣется большой гаражъ, я спущу васъ, и отвезу автомобиль на ночь туда.
   Мы быстро покатили и остановились передъ домомъ. Черезъ стеклянную дверь я увидѣлъ въ вестибюлѣ свѣтъ.
   -- Во всякомъ, случаѣ, тамъ кто-то есть!
   -- Они, вѣроятно, пригласили къ себѣ на ужинъ полицейскаго,-- пошутилъ Билли.-- Мы сейчасъ устроимъ имъ пріятный сюрпризецъ своимъ появленіемъ, не такъ ли? Вы пойдите и постучите, а я тутъ подожду и покараулю...
   Я поднялся по ступенькамъ и сунулъ ключъ въ дверь. Дверь распахнулась, и я очутился лицомъ и лицу съ человѣкомъ, стоявшимъ у самого порога. За нимъ виднѣлось испуганное личико моей хорошенш горничной. Мужчина былъ широкоплечій, съ короткими сѣдѣющими усами и проницательнымъ взглядомъ.
   -- Если мой вопросъ не покажется черезчуръ дерзкимъ,-- сказалъ я учтиво,-- позвольте узнать, кто и такой?
   -- Я слѣдователь Нейль изъ Скотландъ-Ярда {Скотландъ-Ярдъ -- главное полицейское управленіе Англіи.},-- отвѣтилъ онъ отчетливо.-- Я, кажется, имѣю удовольствіе говорить съ мистеромъ Джономъ Бертономъ?
   Это былъ ужасный ударъ для меня, но я перенесъ его совершенно спокойно.
   -- Ну, и что же дальше?-- отвѣтилъ я.
   Билли, оставивъ моторъ, уже подымался по лѣстницѣ.
   Слѣдователь Нейль поднялъ руку и опустилъ ее спокойно и рѣшительно на мое плечо.
   -- Въ такомъ случаѣ,-- сказалъ онъ,-- я обязанъ васъ арестовать.
   Я былъ ошеломленъ.
   -- Арестовать?.. Меня?.. Да за какіе же грѣхи, чортъ возьми?
   -- За убійство Стюарта Норскотта,-- послѣдовалъ быстрый и совершенно ясный отвѣтъ.
  

ГЛАВА XX.

   Я прямо посмотрѣлъ моему новому знакомому въ глаза и разразился громкимъ смѣхомъ. Билли сѣлъ на рѣшетку и тоже сталъ хохотать, какъ сумасшедшій. Лицо слѣдователя выражало радость.
   -- Простите, пожалуйста!-- вырвалось, наконецъ, меня.-- Не лучше ли намъ войти въ домъ?
   -- Ну, а теперь,-- сказалъ я, когда мы вошли въ вестибюль,-- вы, можетъ быть будете столь любезны и объясните намъ, въ чемъ дѣло?
   Когда я говорилъ, послышались тяжелые шаги, и по лѣстницѣ спустился полицейскій.
   Слѣдователь посмотрѣлъ на меня съ любопытствомъ.
   -- Тутъ нечего особенно объяснить. Меня уполномочили васъ арестовать за убійство мистера Стюарта Норскотта, и я считаю своимъ долгомъ поставить васъ въ извѣстность, что отнынѣ всѣ ваши слова будутъ принягы какъ улика противъ васъ.
   -- Но что даетъ вамъ поводъ предполагать, что мистеръ Норскоттъ погибъ?-- спросилъ я.
   -- То, что его тѣло находится сейчасъ въ мертвецкой Истстрита.
   Мнѣ въ жизни не разъ приходилось переживать непріятныя потрясенія, но такого я никогда не испытывалъ. Даже Билли, чье непоколебимое равновѣсіе могло нарушить только землетрясеніе, былъ до того ошеюмленъ, что свистнулъ.
   Итакъ, въ концѣ концовъ, Норскоттъ все-таки попался имъ въ лапы! Длинному списку черныхъ дѣлъ Мгнаца Прадо насталъ конецъ. Я вспомнилъ Мерчію и порадовался.
   -- Ваше сообщеніе, господинъ слѣдователь,-- сказалъ я,-- нѣсколько лаконично. Гдѣ же случился этотъ нежелательный инцидентъ?
   -- Я не имѣю права отвѣчать вамъ на ваши вопросы,-- возразилъ слѣдователь вѣжливо.-- Обвиненіе вамъ прочтутъ въ участкѣ, а если вы желаете посовѣтоваться съ юристомъ, то эта возможность вамъ будетъ дана, гласно существующимъ законамъ.
   Я кивнулъ головой.
   -- Извините меня за безпокойство, но мнѣ рѣдко приходилось быть арестованнымъ за убійство, хотѣлось бы знать, что будетъ дальше.
   -- Мнѣ придется васъ попросить послѣдовать мной въ Боундстритъ, гдѣ васъ задержатъ до тѣхъ поръ пока не выяснится обвиненіе. А теперь,-- прибавилъ онъ, обращаясь къ полицейскому,-- позовите извозчика.
   -- Ну, до свиданья, Билли,-- сказалъ я и въ сопровожденіи слѣдователя Нейля торопливо спустился по лѣстницѣ, чтобы предстать передъ судомъ за убійство.
   Для меня почти не было сомнѣнія, что Прадо получилъ смертельный ударъ отъ руки исчезнувшаго Коста. Остальная шайка въ этомъ дѣлѣ не участвовала. Я совершенно не могъ себѣ представить, когда и гдѣ разыгрался трагическій случай, и, кромѣ того, меня чрезвычайно интересовало, какимъ образомъ полиціи удалось раскрыть подлинность моей личности. Поспѣшный отъѣздъ Морица изъ "Аштона" былъ несомнѣнно связанъ съ этой исторіей, и теперь я понимаю, почему, прочитавъ телеграмму, онъ такъ испытующе посмотрѣлъ на меня.
   Несмотря на серьезность положенія, я не былъ особенно разстроенъ. Въ самомъ дѣлѣ: кромѣ страстнаго желанія лечь какъ можно скорѣй въ постель, я испытывалъ еще невѣроятное и самое искреннее чувство облегченія при мысли о томъ, что съ дѣломъ этимъ разъ всегда покончено. Стюартъ Норскоттъ мнѣ порядкомъ надоѣлъ. Я находилъ странное удовольствіе въ томъ что снова сталъ Джекомъ Бертономъ, хоть бы и обвиненнымъ въ убійствѣ.
   Тѣмъ временемъ нашъ экипажъ остановился на Боундстритъ.
   Мы вошли въ канцелярію, большую, очень большую комнату, гдѣ стояли два американскихъ бюро.
   За однимъ изъ нихъ сидѣлъ сѣдой человѣкъ съ военной выправкой, но въ штатскомъ. Онъ что-то писалъ.
   -- Это -- мистеръ Джонъ Бертонъ,-- сказалъ мой спутникъ, и въ его голосѣ почувствовалась вполнѣ простительная хвастливая нотка. Затѣмъ, обращаясь ко мнѣ, онъ прибавилъ: -- Это слѣдователь Кертисъ. Онъ вамъ прочтетъ обвинительный актъ.
   Слѣдователь Кертисъ быстро овладѣлъ своимъ минутнымъ волненіемъ.
   -- Гдѣ его арестовали?-- спросилъ онъ рѣзко, осматривая меня съ интересомъ.
   -- Въ Паркъ-Лэйнѣ. Я какъ разъ наводилъ справки, когда мистеръ Бертонъ подъѣхалъ въ автомобилѣ вмѣстѣ съ другимъ спутникомъ. Мнѣ не оказали никакого сопротивленія.
   Слѣдователь Кертисъ кивнулъ головой; вставъ на ноги, онъ перешелъ черезъ комнату, къ цѣлому ряду небольшихъ отдѣленій, и, вынувъ изъ одного изъ нихъ какую-то офиціальную бумагу, сказалъ:
   -- Я прочту вамъ вашъ обвинительный актъ.
   Боюсь, что мнѣ сейчасъ съ точностью не возстановить содержанія этого внушительнаго документа. Коротко говоря, меня обвиняли въ преднамѣренномъ убійствѣ Стюарта Норскотта, совершенномъ въ ночь на 5 сентября, въ домѣ, называемомъ "Бакстерсъ Рентсъ", на Истстритъ, въ Стэпни. Нечего и говорить, что, несмотря на мою сонливость, я слушалъ чтеніе обвинительнаго акта съ величайшимъ вниманіемъ.
   -- Очень вамъ благодаренъ,-- сказалъ я, когда онъ кончилъ.
   И тутъ же, весьма неумѣстно, зѣвнулъ, не имѣя силъ дольше сдерживаться.
   -- Простите великодушно,-- вырвалось у меня,-- это было очень интересно, но, откровенно говоря, я такъ хочу спать, что еле держусь на ногахъ.
   Оба улыбнулись.
   -- Вы сейчасъ же можете лечь, если хотите,-- сказалъ слѣдователь Кертисъ, складывая документъ.-- Вы можете также сообщаться съ вашимъ повѣреннымъ, вообще, съ кѣмъ пожелаете.
   Я покачалъ головой.
   -- Кровать, это -- все, что я сейчасъ хочу. Завтр утромъ я успѣю написать кому надо.
   -- Въ такомъ случаѣ пойдемте со мной,-- пригласилъ слѣдователь Нейль.
   Онъ повелъ меня по длинному коридору въ небольшую, просто обставленную комнату, въ окнѣ которой красовались толстые желѣзные прутья. Но тамъ стояла кровать, и простыни показались мнѣ чистыми. При моей сонливости въ данный моментъ этого было болѣе чѣмъ достаточно,
   -- Завтра вы можете послать за своими вещами, а теперь я долженъ васъ обыскать. Согласно правиламъ мы обязаны обыскивать всѣхъ арестованныхъ.
   Я поднялъ руки, и, быстро обшаривъ ловкими пальцами всѣ мои карманы, онъ вынулъ ихъ содержимое.
   -- Все это будетъ спрятано и вамъ возвращено. Спокойной ночи.
   Я такъ усталъ, что черезъ пять минутъ по уходѣ слѣдователя уже спалъ глубокимъ сномъ. Если вѣрить, что жить стоитъ исключительно ради новизны ощущеній,-- я не имѣлъ никакого повода жаловаться на свои жизнь; я проснулся на утро въ полицейской камерѣ, меня обвиняли въ убійствѣ, и у моей кровати стояли слѣдователь Нейль съ чемоданомъ въ рукахъ. Это быль тотъ самый чемоданъ, что я привезъ изъ Вудфорда.
   -- Вотъ ваши вещи. Сегодня утромъ я посылалъ за ними въ Паркъ-Лэйнъ.
   -- Вы удивительно любезны, господинъ слѣдователь,-- отвѣтилъ я.-- Теперь я могу надѣяться на васъ, когда буду сидѣть на скамьѣ подсудимыхъ!
   Онъ усмѣхнулся.
   -- Въ одиннадцать часовъ васъ поведутъ къ судьѣ. Всѣ ваши письма будутъ тотчасъ же доставлены по назначенію, если только они соотвѣтствуютъ правиламъ тюремной цензуры. Вмѣстѣ съ завтракомъ вамъ принесутъ бумагу и конверты.
   Какъ разъ во время завтрака, меня внезапно осѣнила счастливая мысль написать письмо лорду Ламмерсфильду. Все время я ломалъ себѣ голову, не зная съ чего лучше начать и какого направленія держаться. Наконецъ, я взялъ листъ почтовой бумаги, принесенной мнѣ полицейскимъ, и написалъ слѣдующее письмо:

Полицейскій участокъ, Боундстритъ.
Четвергъ.

Дорогой лордъ Ламмерсфильдъ.

   Въ послѣдній разъ, когда я имѣлъ удовольствіе встрѣтить васъ на балу у Сангетта, вы были такъ любезны, что предложили мнѣ свою помощь, если мнѣ случится попасть въ тюрьму. При чтеніи моего настоящаго адреса вы убѣдитесь, что я достигъ этого положенія съ неожиданной быстротой. Не знаю, извѣстно ли обществу о томъ интересномъ преступленіи, въ которомъ меня обвиняютъ; но могу увѣрить васъ, что я пользуюсь въ данный моментъ совершенно незаслуженной славой. Если вы можете мнѣ удѣлить полчаса въ теченіе дня, то буду весьма обязанъ вамъ за добрый совѣтъ. Въ отвѣтъ на вашу любезность могу вамъ обѣщать очень занимательный разсказъ, способный, навѣрняка, разсѣять гнетущую скуку, царящую въ министерствѣ внутреннихъ дѣлъ, на которую вы такъ жаловались въ наше послѣднее свиданіе.

Преданный вамъ
Стюартъ Норскоттъ.

   Насколько я зналъ лорда Ламмерсфильда, я былъ совершенно увѣренъ, что это письмо приведетъ его въ мою камеру. Побочныя обстоятельства предъявленнаго мнѣ обвиненія были такъ необыкновенны, и его собственныя дѣла были такъ близко связаны съ моими, что онъ уже, навѣрное, сгорая отъ нетерпѣнія узнать всѣ подробности моего дѣла, если только ему было о немъ доложено.
   Я уже писалъ адресъ на конвертѣ, когда въ камеру вошелъ слѣдователь Нейль.
   -- Вотъ это для васъ, господинъ слѣдователь, сказалъ я, передавая ему письмо.-- Это единственное письмо которое я пока написалъ, но я былъ бы вамъ очень обязанъ, если бы вы немедленно доставили его по адресу.
   Бросивъ любопытный взглядъ на адресъ, онъ, видимо, проникся уваженіемъ ко мнѣ, сейчасъ же взялъ письмо и вышелъ. Онъ скоро возвратился и заявилъ:
   -- Пришелъ вашъ вчерашній пріятель, мистеръ Логанъ. Если хотите, можете его видѣть.
   Минуту спустя полицейскій ввелъ въ камеру моего друга и насъ оставили однихъ, Билли усѣлся на уголъ стола, засунулъ руки въ карманы и сказалъ:
   -- Да, нечего сказать, въ грязную исторію мы попали! Насъ, кажется, подслушиваютъ,-- прибавилъ онъ, оглянувшись на дверь.
   -- Очевидно,-- отвѣтилъ я. Но это ничего не значитъ, Что бы ни случилось, я теперь поступлю, какъ Джорджъ Вашингтонъ. Разъ Норскоттъ умеръ, дѣло наше кончено.
   Онъ согласился со мной.
   -- Конечно, такъ. Теперь остается только очистить себя отъ всякихъ подозрѣній. Вамъ придется пригласить сюда юриста или адвоката, что ли,-- не знаю, какъ они тамъ называются,-- чтобы онъ утроилъ все какъ слѣдуетъ...
   -- Я написалъ Ламмерсфильду и просилъ его притти. Я подожду его, такъ какъ хочу услышать его мнѣніе прежде, чѣмъ начать дѣйствовать.
   -- Превосходная мысль!-- одобрилъ Вилли.-- Вы думаете, что онъ придетъ?
   -- Я такъ полагаю.
   -- Не слышали ли вы чего-нибудь новенькаго относительно убійства?-- спросилъ онъ, помолчавъ.-- Кто это, чортъ возьми, укокошилъ Прадо, и какимъ образомъ полиція напала на вашъ слѣдъ?
   -- Думаю, что это дѣло Да-Коста,-- отвѣтилъ я,-- но мы скоро еще кое-что узнаемъ. Около одиннадцати я буду у судьи.
   -- Около одиннадцати?-- перепросилъ Билли, взглянувъ, на часы,-- въ такомъ случаѣ мнѣ пора итти. Я обѣщалъ вашей дѣвицѣ повести ее въ судъ.
   -- Мерчіи!-- воскликнулъ я.-- Развѣ она знаетъ?
   -- Да, я ей звонилъ сегодня и разсказалъ все. Развѣ этого не надо было дѣлать?
   Я пожалъ плечами.
   -- Конечно, почему же нѣтъ? Она все равно позднѣе узнала бы обо всемъ. Вѣдь всѣ газеты будутъ кричать объ этомъ дѣлѣ. Мнѣ только хотѣлось бы, если возможно, не впутывать ея имя въ эту исторію.
   -- Во всякомъ случаѣ, намъ надо явиться въ судъ, а потому я рѣшилъ, что лучше взять ее съ собой, чтобы она сейчасъ же узнала всю правду. Это избавитъ ее отъ лишнихъ волненій.
   Я протянулъ ему руку.
   -- Билли, вы молодецъ!..
   Онъ подошелъ къ дверямъ, и постучалъ. Изумительная поспѣшность, съ которой дверь была открыта полицейскимъ, навела насъ на нѣкоторыя размышленія. Махнувъ мнѣ на прощанье рукой, Билли вышелъ въ коридоръ.
   Въ теченіе слѣдующихъ двадцати минутъ я старался возстановить въ своей памяти точныя числа и послѣдовательный порядокъ всѣхъ происшествій, начиная съ момента моей злополучной встрѣчи съ Прадо на набережной. Я рѣшилъ разсказать Ламмерсфильду всю правду, и мнѣ хотѣлось изложить ему всю исторію въ самой сжатой формѣ. Мои размышленія прервалъ слѣдователь Нейль.
   -- Судья пріѣхалъ,-- сказалъ онъ.-- Ваше дѣло пойдетъ первымъ.
   Несмотря на ранній часъ, зала суда была биткомъ набита публикой. Когда я направлялся въ указанное мнѣ слѣдователемъ деревянное помѣщеніе, напоминающее загонъ для скота, я не узналъ ни одного лица, кромѣ лица Морица; онъ сидѣлъ въ центрѣ залы и упорно избѣгалъ моего взгляда. Пресса была въ полномъ составѣ, и, пока я усаживался, вокругъ меня слышалось жужжаніе и шушуканье.
   Дальнѣйшая процедура была, какъ въ газегахі обыкновенно пишутъ, "краткой и чисто формальной".
   Прежде всего слѣдователь Нейль вошелъ въ свидѣтельскую камеру и въ краткихъ словахъ изложилъ подробности моего ареста. Оказалось, что еще раньше другой чиновникъ былъ посланъ въ Вудфордъ и мое прибытіе въ Паркъ-Лэйнъ на автомобилѣ было для полиціи совершенно неожиданно.
   Послѣ него слѣдователь Кертисъ сдѣлалъ свой полицейскій докладъ. Понятно, я слушалъ его съ величайшимъ интересомъ.
   Кертисъ заявилъ судьѣ, что тѣло убитаго мужчины, найденное въ "Бакстерсъ Рентсъ", безъ всякаго сомнѣнія признано за трупъ Стюарта- Норскотта. Далѣе по его словамъ имѣется цѣлый рядъ показаній, что за два дня до убійства я провелъ съ покойнымъ нѣсколько часовъ въ ресторанѣ "Миланъ"; что въ ночь, когда- произошло убійство, я находился на балу у лорда Сангетта подъ именемъ Стюарта Норскотта, что я ушелъ оттуда рано,-- это можетъ подтвердить самъ лордъ Сангеттъ,-- и въ нѣсколько, возбужденномъ состояніи; что я вернулся въ Паркъ-Лэйнъ только рано утромъ, и платье, которое я носилъ, было запачкано кровью. Въ этомъ дѣлѣ имѣются, правда, нѣкоторыя темныя, неясныя стороны, но Кертисъ тѣмъ не менѣе настаивалъ на необходимости моего задержанія.
   Судья выслушалъ его, не прерывая, до конца, и предложилъ мнѣ поставить перекрестные вопросы свидѣтелямъ.
   -- Въ слѣдующій разъ меня будетъ представлять мой повѣренный,-- отвѣтилъ я.-- Мнѣ все равно придется ему заплатить, такъ пусть ужъ онъ беретъ всю работу на, себя.
   Лицо судьи освѣтилось улыбкой.
   -- Въ такомъ случаѣ, я задержу васъ до завтрашняго дня. Надѣюсь, что полиція дастъ вамъ возможность приготовить вашу защиту, согласно установленнымъ правиламъ.
   Выходя изъ залы суда, я впервые замѣтилъ Мерчію и Билли. Они сидѣли совсѣмъ позади, но даже на такомъ далекомъ разстояніи лицо Мерчіи выдѣлялось, какъ бѣлый цвѣтокъ. Я не показалъ вида, что узналъ ихъ. Пресса слѣдила за мной съ огромнымъ интересомъ, и мнѣ не хотѣлось впутывать дѣвушку въ это дѣло.
   Не прошло и четверти часа послѣ моего возвращенія въ камеру, какъ сторожъ мой возвѣстилъ съ благоговѣніемъ на лицѣ:
   -- Пріѣхалъ министръ внутреннихъ дѣлъ. Онъ желаетъ васъ немедленно видѣть.
   Минуту спустя ко мнѣ ввели лорда Ламмерефильда.
   Я всталъ, и, когда слѣдователь вышелъ, закрывъ за собою дверь, я поклонился моему высокопоставленному гостю:
   -- Какъ это любезно съ вашей стороны, что вы такъ скоро пришли.
   Въ первый моментъ лордъ Ламмерсфильдъ ничего не отвѣтилъ. Онъ смотрѣлъ мнѣ прямо въ лицо съ выраженіемъ не то удивленія, не то ироніи. Потомъ протянулъ мнѣ руку я сказалъ:
   -- Даже предсѣдатель кабинета, и тотъ иногда держитъ свое слово, мистеръ Норскотгъ.
   Я засмѣялся, отвѣчая на его рукопожатіе.
   -- Лордъ Ламмерсфильдъ,-- началъ я безъ всякихъ предисловій.-- Я просилъ васъ притги сюда, чтобы разсказать вамъ всю правду. Я... не Стюартъ Норекотгъ. Этотъ интересный джентльменъ теперь умеръ. Вотъ тотъ единственный пунктъ, въ которомъ полиція не заблуждается.
   -- "Скотландъ-Ярдъ" дѣлаетъ замѣчательные успѣхи,-- замѣтилъ невозмутимо министръ и, положивъ шляпу на столъ, придвинулъ себѣ стулъ и сѣлъ.
   -- Я разскажу вамъ всю исторію отъ начала до конца, такъ будетъ лучше,-- сказалъ я.-- Кромѣ того могу обѣщать, что вамъ не надоѣстъ ее слушать.
   Ламмерсфильдъ вѣжливо поклонился.
   -- Мнѣ никогда ничто не надоѣдаетъ, кромѣ пола=итики.
   Прохаживаясь взадъ и впередъ по камерѣ, я изложилъ моему посѣтителю по порядку всю изумительную исторію моихъ похожденій, начиная съ момента встрѣчи съ Норскоттомъ на набережной. Я пропустилъ только одинъ или два эпизода частнаго характера, касавшихся Мерчіи и лэди Бараделль.
   Когда я кончилъ, онъ нѣкоторое время сидѣлъ я смотрѣлъ на меня молча. Потомъ тихо засмѣялся.
   -- Я вамъ очень признателенъ, мистеръ Бертонъ, сказалъ онъ, наконецъ.-- Я былъ убѣжденъ, что люда подобные вамъ, въ наше время существуютъ только въ романахъ. Какъ утѣшительно убѣдиться въ подобной ошибкѣ!.. Да, я понимаю, что жизнь можетъ представлять большую цѣнность для человѣка съ такимъ пищевареніемъ и такими принципами, какъ вы. Я вѣрю въ подлинность вашего разсказа: онъ слишкомъ неправдоподобенъ.
   Я поклонился.
   -- Кромѣ того,-- прибавилъ Ламмерсфильдъ съ ироніей,-- вашъ разсказъ имѣетъ то достоинство, что объясняетъ многіе факты, надъ которыми въ настоящій моментъ нашъ добрый пріятель Кертисъ ломаетъ себѣ голову.
   -- Думаю, что мнѣ придется говорить правду,-- сказалъ я нерѣшительно.
   Лордъ Ламмерсфильдъ поднялъ руку въ знакъ протеста.
   -- Никогда не слѣдуетъ прибѣгать къ крайностямъ. Я сегодня же пошлю къ вамъ Джорджа Гордона. Никогда не встрѣчалъ человѣка, который отъ природы питалъ бы къ правдѣ болѣе сильное отвращеніе. Если только найдется удобный способъ вывести васъ изъ затрудненія, не прибѣгая къ истинѣ, можете быть увѣрены, что онъ его пуститъ въ ходъ.
   Онъ произнесъ имя самого извѣстнаго молодого криминалиста, имя, которое въ настоящій моментъ гремѣло заслуженной славой.
   Я началъ-было благодарить его, но онъ меня прервалъ:
   -- Я смотрю на вещи съ эгоистической точки зрѣнія. Какъ бы я ни преклонялся передъ англійскимъ народомъ, мнѣ совершенно нежелательно, чтобы онъ зналъ о моихъ частныхъ отношеніяхъ съ покойнымъ мистеромъ Прадо. Я бы попросилъ васъ не говорить объ этомъ даже съ Гордономъ.
   Я кивнулъ головой въ знакъ согласія.
   -- Что касается меня, конечно, я такъ и поступлю. Но Прадо, вѣроятно, оставилъ какія-нибудь записи въ своихъ дѣлахъ, и если онѣ попадутъ въ руки его двоюроднаго брата, то... вы уже знаете изъ моего разсказа, что за птица этотъ мистеръ Морицъ Фернивеллъ.
   Лордъ Ламмерсфильдъ пожалъ плечами и сказалъ, вставая:
   -- Когда занимаешься политикой, поневолѣ становишься философомъ. Въ худшемъ случаѣ,-- это кончится для меня добавочнымъ отпускомъ. И я считаю, что вполнѣ заслужилъ такую непріятность, благодаря моей непростительной глупости. Я не понялъ, что нашъ покойный пріятель былъ просто объявленный авантюристъ. Я былъ увѣренъ, что онъ только гнался за титуломъ.
  

ГЛАВА XXI.

   Мистеръ Джорджъ Гордонъ пріѣхалъ около половины четвертаго. Его привелъ въ мою комнату самъ слѣдователь и доложилъ о немъ съ тѣмъ же благоговѣнія что и о министрѣ.
   Это былъ высокій, безупречно одѣтый молодой человѣкъ, съ усталымъ лицомъ и зоркимъ взглядомъ изъ подъ тяжелыхъ вѣкъ. Когда онъ произнесъ свое привѣтствіе, въ голосѣ его послышалось нѣчто, напоминащее свистъ кнута.
   -- Лордъ Ламмерсфильдъ вамъ, вѣроятно, уже все разсказалъ,-- заговорилъ я.-- Пожалуй, будетъ лучше, если вы теперь станете задавать мнѣ вопросы?!.
   -- Нѣтъ, мистеръ Бертонъ, если позволите, я предпочитаю выслушать это дѣло въ вашемъ собственномъ изложеніи. Понятія Ламмерсфильда объ истинѣ имѣютъ скорѣе политическій, чѣмъ юридическій характеръ.
   Вспомнивъ мнѣніе министра о мистерѣ Гордонѣ, я не могъ сдержать улыбки и, безъ долгихъ размышленій началъ свой разсказъ.
   Мой гость слушалъ меня, нагнувшись надъ столомъ, дѣлая какія-то замѣтки на полулистѣ бумаги. Раза два онъ прерывалъ меня и задавалъ краткіе, отрывистые вопросы. Когда, я кончилъ, онъ вдругъ всталъ, потянулъ къ себѣ свои записи и медленно сказалъ:
   -- Надѣюсь, вы понимаете, мистеръ Бертонъ, что завтра вы станете самымъ популярнымъ человѣкомъ въ Англіи: если вы используете газеты должнымъ образомъ, то ваши мемуары будутъ стоить колоссальныхъ денегъ. Я увѣренъ, что съ сегодняшняго дня каждый англійскій журналистъ будетъ гнаться за вами по пятамъ, и они-то ужъ не упустятъ ни единой мельчайшей подробности вашей жизни за послѣдніе четыре мѣсяца!
   Говоря такъ, онъ все время не спускалъ съ меня глазъ.
   Я пожалъ плечами.
   -- Въ такомъ случаѣ они ее найдутъ чертовски неинтересной. До прошлой недѣли моя жизнь была примѣромъ благонравія.
   Онъ немного помолчалъ.
   -- Если все это правда, то вамъ, конечно, ничто не грозитъ. Начнемъ съ того, что показанія господина Логана прекраснѣйшимъ образомъ возстанавливаютъ ваше алиби. Но, съ другой стороны, вамъ трудно избѣжать судебнаго процесса. Вся исторія слишкомъ неправдоподобна. Судья не можетъ принять ее на вѣру.
   -- Что дѣлать,-- сказалъ я со вздохомъ. Разъ уже все это раскроется,-- значитъ, такъ и должно быть.
   Онъ кивнулъ головой.
   -- Я сейчасъ же разузнаю, какія улики есть у полиціи, и просмотрю все ваше дѣло. Надѣюсь, появленіе въ судѣ миссъ Солано или вашего друга мистера Логана не встрѣтитъ никакихъ затрудненій?
   -- Ровно никаихъ! Логанъ живетъ въ моей квартирѣ подъ надзоромъ полицейскаго. Онъ, навѣрно, придетъ сюда немного погодя. Миссъ Солано находится у Трэгстоковъ, но мнѣ не хотѣлось бы, чтобы ея имя часто фигурировало въ этой исторіи.
   Онъ не обратилъ вниманія на мои послѣднія слова.
   -- Пошлите ко мнѣ Логана, какъ только онъ придетъ,-- сказалъ онъ вѣжливо.-- Прежде всего я постараюсь, чтобы выдали приказъ объ арестѣ Гуареца и всей остальной банды. А затѣмъ намъ надо будетъ разыскать Мильфорда, если только онъ еще живъ. Въ его рукахъ всѣ нити дѣла.
   -- Вы, по всей вѣроятности, найдете его въ Темзѣ,-- замѣтилъ я.-- Моя единственная надежда на то, что ему удалось убить Да-Коста.
   Гордонъ всталъ съ мѣста. Присущая ему томность вдругъ спала съ него, точно плащъ. Глаза засверкали такимъ живымъ умомъ, такой энергіей, что я легко понялъ его выдающійся успѣхъ.
   -- Я сдѣлаю все, что возможно,-- сказалъ онъ.-- Полиція, навѣрное, попроситъ назначить второе слѣдствіе на завтра, и даже лучше, если ея ходатайство будетъ удовлетворено. Второе засѣданіе покажетъ намъ положеніе нашихъ дѣлъ. Между прочимъ, не можете ли вы дать мнѣ нѣсколько адресовъ вашихъ друзей, живущихъ въ Америкѣ, или въ какихъ-либо другихъ страдахъ, чтобы они могли засвидѣтельствовать вашу личность?
   Я выписалъ ему имена нѣсколькихъ самыхъ почтенныхь моихъ знакомыхъ, знавшихъ о моей поѣздкѣ и Англію, и онъ спряталъ этотъ списокъ въ карманъ:
   -- Я сегодня же пошлю имъ каблограмму. Не забудьте прислать мнѣ Логана. А съ миссъ Солано я постараюсь повидаться самъ.
   Онъ ушелъ, оставивъ меня въ пріятномъ сознаніи что выборъ защитника сдѣланъ весьма удачно. Меня теперь безпокоила только мысль о томъ, что Мерчію придется втянуть въ эту исторію, какъ свидѣтельницу. Что бы ни случилось, я рѣшилъ твердо скрыть отъ публикѣ ея истинную роль. Во Франціи, конечно, это не имѣло бы значенія, такъ какъ французы считали бы ея намѣреніе убить Прадо вполнѣ естественнымъ и даже похвальнымъ. Таково же было и мое мнѣніе. Но могу себѣ представить, какая суматоха поднялась бы здѣсь, въ Лондонѣ, среди моихъ добродѣтельныхъ соотечественниковъ! Чего бы это ни стоило, нужно будетъ скрыть ея участіе въ дѣлѣ.
   Мнѣ было очень любопытно узнать, въ какомъ видѣ меня изображаютъ газеты. Поэтому, когда полицейскій принесъ мнѣ второй завтракъ, я спросилъ его, не поступлю ли въ разрѣзъ съ установленными правилами, если пошлю за вечерними газетами.
   -- Я справлюсь,-- отвѣтилъ онъ.-- Какія газеты вамъ угодно?
   -- Да принесите ихъ побольше. Вѣдь не каждый день представляется случай быть обвиненнымъ въ убійствѣ.
   Черезъ полчаса онъ вернулся съ пачкой газетъ подъ мышкой.
   Я взглянулъ на "Звѣзду" и съ перваго взгляда убѣдился, что предсказаніе Гордона о томъ, что я стану самымъ знаменитымъ человѣкомъ въ Англіи, было недалеко отъ истины.

Стюартъ Норскоттъ смертельно раненъ!

Двойникъ милліонера заключенъ въ Воундстрить!

Кто такой Джонъ Бертонъ?

Изумительное таинственное происшествіе въ высшемъ свѣтѣ.

   Крупный шрифтъ оглавленія занималъ всю первую страницу, на которой въ три столбца былъ напечатанъ отчетъ объ утренней процедурѣ. За нимъ слѣдовало описаніе краткой, но умопомрачительной карьеры Норскотта среди англійскаго высшаго свѣта. Что касается личности убійцы, газета, казалось, блуждала во мракѣ. Изъ всего прочитаннаго я понялъ только то, что тѣло Стюарта Норскотта, одѣтое въ обыкновенный матросскій костюмъ, было найдено три дня тому назадъ въ какихъ-то меблированныхъ комнатахъ Истъ-Энда. Онъ, повидимому, получилъ смертельную рану послѣ жестокаго сопротивленія, такъ какъ найдены были кровавые слѣды на ступенькахъ лѣстницы, по которой удралъ убійца. Содержатель меблированныхъ комнатъ сообщилъ суду только то, что убитый наканунѣ вечеромъ принялъ у себя неизвѣстнаго посѣтителя. Но онъ не слыхалъ никакого шума, могущаго вызвать подозрѣніе о происходящей дракѣ. Осмотръ бумагъ убитаго вызвалъ ошеломляющее предположеніе, что покойникъ былъ не кто иной, какъ извѣстный милліонеръ Стюартъ Норскоттъ. Полиція вела поиски тайно и изумительно быстро. Въ результатѣ послѣдовалъ мой арестъ, и то, что "Звѣзда" описывала въ своихъ передовыхъ статьяхъ, какъ "истинно потрясающее, таинственное происшествіе". Другія газеты отводили ему на своихъ страницахъ ровно столько же мѣста.
   Я началъ задумываться о томъ, что теперь должна переживать Мерчіа. Благодаря Билли, она уже знала мою настоящую роль въ этомъ дѣлѣ, знала, что, только благодаря мнѣ, Лигѣ до сихъ поръ не удавалось отомстить убійцѣ ея отца. Я вѣрилъ, что ея отношеніе ко мнѣ отъ этого не измѣнится; вѣдь любовь ея ко мнѣ вспыхнула еще тогда, когда она меня принимала за Прадо! Такая любовь, навѣрное, выдержитъ любой ударь Я скорѣй боялся, что она сильно тревожится за меня.
   Я предавался размышленіямъ по этому поводу, когда вошелъ полицейскій и сообщилъ мнѣ о приходѣ Билли.
   -- Разскажите мнѣ, что съ Мерчіей, Билли?-- попросилъ я, когда онъ вошелъ.
   -- Она великолѣпно себя чувствуетъ. Этихъ Солано не такъ-то легко проберешь. Я разсказалъ ей всю исторію передъ тѣмъ, какъ поѣхать съ нею въ судъ, а она и глазомъ не моргнула. Сильный характеръ у этой дѣвушки..
   -- А она ничего не просила мнѣ передать?
   -- Да, она сказала только, что будто бы вы ей еще не совсѣмъ надоѣли,-- отвѣтилъ, смѣясь, Билли.
   -- Слѣдите за Мерчіей!-- серьезно перебилъ я его.-- Меня не такъ безпокоитъ Гуарецъ и его шайка, какъ этотъ разбойникъ Сангеттъ. Онъ влюбленъ въ Мерчію, и теперь, какъ только узнаетъ, что у меня руки связаны, можетъ придумать какую-нибудь гнусность.
   Въ тотъ вечеръ у меня больше не было посѣтителей и все было тихо и спокойно до слѣдующаго утра; но за полчаса до суда ко мнѣ привели мистера Гордона.
   -- Не будете ли вы возражать, если я не найду нужнымъ протестовать противъ назначенія дополнительнаго слѣдствія на сегодня?-- сказалъ онъ, глядя на меня своимъ острымъ взглядомъ.
   -- Если вы можете добиться отъ судьи, чтобы онъ выпустилъ меня на поруки, или какъ это тамъ называется, я конечно, брыкаться не буду,-- отвѣтилъ я. Покуда Гуарецъ и вся его шайка находятся на свободѣ, мнѣ хотѣлось бы выйти отсюда, хотя бы только для того, чтобы охранять миссъ Солано.
   -- Миссъ Солано уже охраняется,-- любезно заявилъ онъ.-- Агентъ тайной полиціи сторожитъ день и ночь домъ Трэгстоковъ, а что касается Гуареца и его товарищей, то я имѣю приказъ объ арестѣ всей шайки. Дѣло теперь только за тѣмъ, чтобы ихъ найти.
   -- Кажется,-- замѣтилъ я въ восхищеніи отъ его находчивости,-- мнѣ ничего не остается, какъ всецѣло положиться на васъ.
   Онъ кивнулъ головой.
   -- Я не вижу никакой пользы въ протестѣ противъ требованія полиціи. Показанія слишкомъ серьезны, чтобы судья прекратилъ дѣло. Сангеттъ вмѣстѣ съ однимъ изъ своихъ лакеевъ собираются присягнуть въ томъ, что вы покинули его домъ въ полночь, и только показанія миссъ Солано и мистера Логана опровергаютъ его.
   -- Въ которомъ часу былъ убитъ Прадо?-- спросилъ я.
   -- Между половиной перваго и часомъ ночи. Вечеромъ къ нему, кажется, приходилъ какой-то посѣтитель, а затѣмъ, послѣ полуночи, еще другой или, можетъ быть, вернулся тотъ же самый.
   -- Но какимъ же образомъ, чортъ возьми, полиція узнала, что онъ -- Норскотгь?
   -- Онъ, повидимому, имѣлъ при себѣ кое-какія бумаги. Что за бумаги, я не знаю, но они, вѣрно, были достаточно показательны, чтобы установить его личность. Полиція вызвала телеграммой Морица Фернивелла, и тотъ сейчасъ же призналъ въ немъ тѣло своего кузена. Онъ сказалъ полиціи, что, какъ только вы пріѣхали въ "Аштонъ", онъ сразу понялъ, что вы самозванецъ.
   -- Вретъ!-- замѣтилъ я безстрастно.-- А какъ они узнали мое имя?
   -- Повидимому, отчасти изъ бумагъ Норскотта, отчасти отъ вашей квартирной хозяйки. Она заявила въ полицію о вашемъ исчезновеніи, и ея описаніе вашей наружности, конечно, въ точности соотвѣтствовало наружности убитаго.
   -- Мнѣ это ни разу не приходило въ голову!-- воскликнулъ я.-- Мнѣ слѣдовало тогда же своевременно датъ знать старухѣ, что я не вернусь домой... Однако, каковъ вашъ планъ дѣйствій теперь?
   -- Дадимъ полиціи продлить вашъ арестъ. Я надѣюсь, что до завтра намъ удастся поймать Гуареца и его друзей. Они конечно, уже удрали изъ "Холли", но слѣжку за ними я поручилъ Престону, одному изъ самыхъ ловкихъ агентовъ, и съ минуты на минуту жду отъ него сообщеній. Я также все перевернулъ вверхъ дномъ чтобы найти Мильфорда. Полиція работаетъ вмѣстѣ со мной, такъ что, если онъ живъ, онъ скоро объявится.
   Гордонъ всталъ и медленно прошелся по комнатѣ.
   -- Какъ видите, правда такъ неправдоподобна, что я не смѣю ее представить публично, раньше чѣмъ буду имѣть въ рукахъ всѣ детали. Чѣмъ больше полиція узнаетъ подробностей этого дѣла, тѣмъ лучше для насъ
   Въ камеру вошелъ полицейскій.
   -- Судья только что пріѣхалъ, мистеръ Гордонъ, объявилъ онъ такимъ тономъ, словно со стороны судьи было большой дерзостью пріѣхать въ судъ, не справившись заранѣе, насколько это удобно мистеру Гордону.
   Робость не принадлежитъ къ числу моихъ добродѣтелей, но не могу не сознаться, что я чувствовалъ въ себѣ очень мало увѣренности, когда во второй разъ шествовалъ въ залу суда, подъ крылышкомъ слѣдователя Нейля. Помимо моей газетной славы, которая сама по себѣ могла смутить любого человѣка, меня тяготила необходимость предстать передъ лицомъ тѣхъ людей, съ которыми я за послѣдніе дни находился въ дружественныхъ отношеніяхъ.
   Окинувъ взглядомъ залу суда, я убѣдился, что въ числѣ присутствующихъ находилась вся Аштонская компанія. Я замѣтилъ блѣдное, ошеломленное лицо тети Мэри, апоплексическую наружность сэра Джорджа Вэна; нѣсколько поодаль отъ нихъ сидѣла, граціозная и нарядная, лэди Бараделль, она слегка наклонилась впередъ и смотрѣла на меня съ экзальтированнымъ любопытствомъ. Но Мерчіи и Билли я не видѣлъ.
   Съ мѣста поднялся представитель полиціи.
   -- Мнѣ поручено ходатайствовать о дальнѣйшемъ задержаніи обвиняемаго,-- сказалъ онъ.-- Для полиціи это дѣло представляетъ еще нѣкоторыя неясности.
   -- Имѣете ли вы какое-нибудь возраженіе противъ даннаго предложенія, мистеръ Гордонъ?-- обратился судья къ моему защитнику.
   Мистеръ Гордонъ всталъ, и вся зала вздрогнула отъ возбужденнаго любопытства.
   -- Если полиція требуетъ дальнѣйшаго задержанія въ интересахъ правосудія,-- началъ онъ,-- то никакого возраженія по этому вопросу съ нашей стороны не будетъ. Все же, чтобы выяснить нѣкоторыя недоразумѣнія, я хочу заявить, что мой довѣритель имѣетъ полный и готовый отвѣтъ на всѣ необоснованныя обвиненія, предъявленныя противъ него.
   По залѣ пробѣжалъ гулъ. Мой взглядъ упалъ случайно на блѣдное, полное ужаса лицо Морица, впившагося глазами въ равнодушнаго Гордона.
   -- Не желаете ли вы предложить перекрестные вопросы полиціи?-- спросилъ судья.
   Гордонъ покачалъ головой.
   -- Сейчасъ нѣтъ. Если дѣло откладываетя...
   Вдругъ въ заднемъ концѣ помѣщенія поднялась какая-то суматоха, прервавшая его рѣчь. Главная входная дверь открылась настежь, и въ нее ворвались трое мужчинъ, къ великому ужасу дежурнаго полицейскаго, который пытался воспрепятствовать ихъ дальнѣйшему проникновенію въ залу.
   Тогда раздался отчетливый, сердитый голосъ судьи:
   -- Что это за шумъ? Кто эти люди?
   Какъ и всѣ, я вытянулъ шею впередъ, чтобы лучше разглядѣть вошедшихъ. Одинъ изъ нихъ былъ одѣтъ какъ пасторъ; другой былъ высокій, чисто выбритый, сѣдой мужчина; лицо третьяго было заслонено плечомъ полицейскаго. Но услышавъ голосъ судьи, полицейскій отошелъ въ сторону, и такъ и ахнулъ отъ изумленія: это былъ Мильфордъ! Его лицо было блѣдно и страшно; его обычно безупречный костюмъ смятъ и весь испачканъ, но въ подлинности его личности нельзя было сомнѣваться. Со страстнымъ нетерпѣніемъ обернулся я къ Гордону, но прежде, чѣмъ успѣлъ привлечь его вниманіе, человѣкъ, одѣтый вродѣ пастора, пробился на середину залы и обратился къ судьѣ:
   -- Простите, мистеръ Кроуденъ, что я ворвался во время засѣданія,-- сказалъ онъ яснымъ голосомъ съ легкимъ ирландскимъ акцентомъ.-- Я учитель Мерилль изъ Стэпни. Я вамъ привелъ очень важнаго свидѣтеля,
   Возбужденіе зрителей было доведено до лихорадочнаго состоянія, и, несмотря на вторичное уже замѣчаніе секретаря, требующаго тишины, вся зала, при видѣ этихъ новыхъ лицъ, наполнилась гуломъ сдержанныхъ голосовъ.
   -- Вамъ нечего извиняться, мистеръ Мерилль, послѣдовалъ отвѣтъ судьи.-- Кто вашъ свидѣтель?
   -- Джонъ Мильфордъ, лакей покойнаго. Онъ хочетъ сдѣлать заявленіе, которое, несомнѣнно, можетъ пролить свѣтъ на все это ужасающее дѣло. Я вмѣстѣ съ докторомъ Роббинсомъ могу подтвердить его показаніе.
   Наступило краткое молчаніе. Я видѣлъ, какъ представитель полиціи поспѣшно сказалъ что-то слѣдователю Кертису, а пока судья, наклонившись къ своему секретарю, совѣтовался съ нимъ, Гордонъ потянулся ко мнѣ:
   -- Въ судѣ нѣтъ ни Логана, ни миссъ Солано, шепнулъ онъ мнѣ второпяхъ,-- извѣстна ли вамъ причина ихъ отсутствія?
   Я покачалъ головой, и сердце мое сжалось отъ страха за судьбу Мерчіи
   Раздался снова рѣзкій, рѣшительный голосъ судьи:
   -- Я хочу выслушать этихъ свидѣтелей передъ тѣмъ, какъ рѣшить вопросъ о дальнѣйшемъ арестѣ подсудимаго.
   Представитель полиціи всталъ, чтобы протестовать, но судья сдѣлалъ ему знакъ сѣсть и подозвалъ Мильфорда, указавъ ему его мѣсто въ свидѣтельской ложѣ.
   Медленно поклонившись, Мильфордъ всталъ передъ судьей. И началъ свое показаніе спокойнымъ, безстрастнымъ голосомъ хорошо вымуштрованнаго лакея, такъ дисгармонировавшимъ съ лихорадочнымъ возбужденіемъ присутствующихъ.
  

ГЛАВА XXII.

   -- Мое имя Мильфордъ, сэръ,-- Джонъ Мильфордъ. Девять мѣсяцевъ тому назадъ я служилъ лакеемъ въ пароходномъ общствѣ "Блю-Старъ" и тамъ въ первый разъ встрѣтился съ мистеромъ Норскоттомъ. Онъ былъ однимъ изъ пассажировъ парохода "Каледонія", прибывшаго сюда изъ Нью-Іорка въ октябрѣ прошлаго года.
   -- Онъ путешествовалъ одинъ?-- спросилъ судья.
   -- Да, сэръ; онъ вошелъ на пароходъ передъ самымъ отплытіемъ...
   -- Какимъ образомъ онъ вамъ предложилъ стать его лакеемъ?
   -- Это было послѣ того, какъ онъ спасъ мнѣ жизнь, сэръ. На третій день послѣ нашего путешествія, во время шторма, меня смыла волна съ палубы; мистеръ Норскоттъ, стоявшій неподалеку, бросился въ воду и поддержалъ меня на поверхности, пока не спустили лодку. Я, конечно, чувствовалъ къ нему большую благодарность, и, мнѣ кажется, именно это и навело его на мысль взять меня къ себѣ въ лакеи. Онъ спасъ мнѣ жизнь и потому могъ вполнѣ довѣрить мнѣ свою.
   -- Что вы этимъ хотите сказать?-- спросилъ судья.-- Развѣ онъ думалъ, что жизнь его въ опасности?
   -- Онъ зналъ это навѣрняка, сэръ. Мистеръ Норскоттъ былъ Игнацемъ Прадо, президентомъ Санга-Лукки.
   Мильфордъ заявилъ это совершенно спокойно, и его заявленіе не вызвало никакого волненія въ публикѣ. Очевидно, мало кто среди присутствующихъ зналъ о Санта-Луккѣ больше того, что она находится въ Южной Америкѣ. Но судья оказался болѣе освѣдомленнымъ.
   -- Это заявленіе удивляетъ меня,-- сказалъ онъ глядя испытующе на Мильфорда.-- Я полагалъ, что Прадо былъ убитъ во время послѣдней революціи.
   -- Да, сэръ, таково было общее мнѣніе. Но потомъ оказалось, что въ ту самую ночь, когда взорвали его дворецъ, онъ сѣлъ въ челнокъ и подъѣхалъ къ стоящему въ порту пароходу, который и привезъ его въНью-Іоркъ,
   -- Онъ все это разсказалъ вамъ на пароходѣ?
   -- Нѣтъ, сэръ; я узналъ объ этомъ лишь на-дняхъ. Когда мистеръ Норскоттъ взялъ меня на службу, онъ просто сказалъ мнѣ, что хочетъ поселиться въ Лондонѣ, и что ему нуженъ лакей, которому онъ могъ бы вполнѣ довѣриться. Я принялъ это мѣсто, сэръ, такъ какъ радъ былъ служить ему и, такимъ образомъ, имѣть случай выказать свою благодарность. Какъ вамъ, вѣроятно, извѣстно, сэръ, мистеръ Норскоттъ жилъ въ Лондонѣ на очень широкую ногу. Мы нерѣдко задавали балы, и подъ моимъ началомъ находилось человѣкъ десять прислуги. Затѣмъ, мѣсяца два тому назадъ, произошла перемѣна. Мой хозяинъ порвалъ всѣ свои связи, заперся въ своемъ домѣ, разсчиталъ всю прислугу и оставилъ только трехъ человѣкъ. Намъ было чрезвычайно трудно вести какъ слѣдуетъ домъ, но для него это, какъ будто, не имѣло значенія. Онъ удвоилъ намъ жалованье и сказалъ, чтобы мы старались справляться сами, насколько возможно. Мы рѣшили, что онъ заболѣлъ,-- кромѣ того, онъ мнѣ далъ особый приказъ никого не впускать въ домъ, не узнавъ и не сообщивъ ему предварительно имени посѣтителя. Такъ шла наша жизнь.
   На прошлой недѣлѣ мистеръ Норскоттъ приходитъ ко мнѣ и проситъ заказать ему извозчика, такъ какъ онъ долженъ куда-то уѣхать въ шесть часовъ утра. У него былъ собственный автомобиль; но не мое дѣло спрашивать. Я позвалъ извозчика, и онъ уѣхалъ. Больше я его не видѣлъ до той самой ночи, когда онъ былъ убитъ.
   Онъ замолчалъ и выпилъ глотокъ воды.
   -- Согласно показанію полиціи,-- сказалъ судья,-- вмѣсто него къ вамъ въ Паркъ-Лайнъ явился Джонъ Бертонъ.
   -- Такъ точно, сэръ.
   -- И вы не замѣтили, что это не Норскоттъ?
   -- Нѣтъ, сэръ. Мистеръ Бертонъ -- точь-въ-точь двойникъ мистера Норскотта. У него даже голосъ похожъ. Онъ носилъ одежду мистера Норскотта, и она была ему какъ разъ впору. Ничто въ немъ не вызывало моего подозрѣнія.
   Всѣ взоры въ залѣ были теперь устремлены на меня. При обычныхъ обстоятельствахъ такого рода испытаніе, навѣрное, смутило бы меня; но я былъ такъ заинтересованъ заявленіемъ Мильфорда, что даже не обратилъ на это вниманія. Я только хотѣлъ узнать, что именно изъ нашихъ совмѣстно пережитыхъ приключеній онъ намѣревается сообщить публикѣ.
   -- Когда же вы начали подозрѣвать этотъ изумительный обманъ?-- спросилъ судья.
   Мильфордъ минуту помолчалъ, какъ бы желая провѣрить точность излагаемыхъ имъ фактовъ.
   -- Это было въ ту ночь, когда лордъ Сангеттъ давалъ балъ, въ самую ночь убійства. Мистеръ Бертонъ ушелъ около половины одиннадцатаго, но не прошло и четверти часа послѣ его ухода, какъ неизвѣстный мальчикъ пришелъ ко мнѣ съ запиской. Она была написана рукой моего хозяина, сэръ; онъ просилъ меня пріѣхать къ нему какъ можно скорѣе на извозчикѣ, по адресу: 7, "Бакстерсъ Рентсъ", Стэпни. Я ничего не могъ понять, такъ какъ только что на моихъ глазахъ мистеръ Норскоттъ вышелъ изъ дому. Тѣмъ не менѣе, фактъ былъ на-лицо; не было никакого сомнѣнія въ подлинности подписи, и я не могъ себѣ позволитъ ослушаться моего хозяина. Итакъ, я нашелъ въ справочникѣ "Бакотерсъ Рентсъ", вызвалъ по телефону извозчика и поѣхалъ.
   Седьмой номеръ оказался постоялымъ двормъ для матросовъ. Я нашелъ тамъ своего хозяина,-- онъ написалъ мнѣ въ письмѣ, подъ какой фамиліей его спросить,-- но съ перваго взгляда я бы не узналъ его. Онъ былъ небритъ и грязенъ, одѣтъ въ грубое матросское платье... Итакъ, сэръ, онъ принялъ меня въ номерѣ, похожемъ на свиной хлѣвъ, заперъ дверь на ключъ и приставилъ кровать къ двери, словно чего-то боялся.
   Въ залѣ наступила жуткая тишина. Начиная съ судьи и кончая дежурящимъ у дверей полицейскимъ, всѣ до одного человѣка сидѣли молча, съ напряженнымъ вниманіемъ глотая слова Мильфорда. Поразительная простота и непосредственность, съ которой онъ излагалъ факты, еще усиливали впечатлѣніе.
   -- Вы уже больше не думали, что мистеръ Бертонъ и онъ одно и то же лицо?-- спросилъ судья.
   Мильфордъ провелъ рукой по лбу.
   -- Право, не знаю, сэръ, я былъ до того пораженъ, что не могу въ точности сказать, что я тогда думалъ. Я просто стоялъ, какъ вкопанный, и смотрѣлъ съ удивленіемъ на хозяина, не говоря ни слова. Насколько я могу припомнить, все это казалось мнѣ сномъ.
   -- Что же было дальше?
   -- Онъ усадилъ меня на кровать, сэръ, и медленно, спокойно началъ разсказывать о себѣ. Прежде всего онъ сообщилъ мнѣ, что онъ Игнацъ Прадо. По его словамъ, онъ уѣхалъ изъ Англіи еще мальчикомъ, такъ что въ Санта-Лукка всѣ думали, что будто онъ родомъ изъ Южной Америки... Онъ убѣжалъ изъ дворца какъ разъ передъ самымъ взрывомъ, будучи увѣренъ, что никто не замѣтилъ его бѣгства. Конечно, онъ зналъ, что многіе съ удовольствіемъ всадили бы въ него ножъ, если бы только провѣдали, что онъ еще живъ. Вотъ это-то и не давало ему покоя. Дѣйствительно, вскорѣ кое-кто дознался, что онъ не былъ убитъ во время взрыва, и Санта-Луккская компанія напала на его слѣдъ. Онъ не былъ трусомъ, сэръ,-- конечно, нѣтъ,-- если бы онъ былъ трусомъ, онъ бы не могъ стать президентомъ и не спасъ бы мнѣ жизнь,-- но тутъ онъ понялъ, что если ему не удастся выбраться изъ Лондона, его непремѣнно убьютъ. Люди, пріѣхавшіе за нимъ, принадлежатъ къ какому-то тайному обществу, которое онъ почти уничтожилъ, и у нихъ было только одно на умѣ -- убить его во что бы то ни стало, не заботясь о послѣдствіяхъ...
   Мильфрдъ опять остановился, и снова отпилъ немного воды. Я украдкой бросилъ быстрый взглядъ на Морица. Онъ тревожно смотрѣлъ на свидѣтеля.
   -- Продолжайте,-- сказалъ судья.
   -- Совершенно случайно, мой хозяинъ встрѣтился съ мистеромъ Бертономъ. Это было въ ту самую ночь, кгда онъ уѣхалъ изъ дому на извозчикѣ, сэръ. Онъ поѣхалъ подписывать какія-то бумаги къ своему повѣренному, и на обратномъ пути, проѣзжая по набережной, увидѣлъ мистера Бертона, стоящаго на тротуарѣ. Онъ тотчасъ же замѣтилъ, что мистеръ Бертонъ поразительно похожъ на него, и его осѣнила мысль, что при нѣкоторой ловкости, ему, можетъ быть, удастся спасти свою жизнь. Онъ ухватился за эту возможность, остановилъ извзчика и вступилъ съ мистеромъ Бертономъ въ разговоръ...
   Моя особа снова сталъ центромъ всеобщаго вниманія. Присутствовавшіе нагнулись впередъ, чтобы лучше меня видѣть, нѣкоторыя дамы даже подняли къ глазамъ свои миніатюрные бинокли. Это было не слишкомъ пріятно, но я засунулъ руки въ карманы и мужественно перенесъ испытаніе.
   -- Мой хозяинъ,-- продолжалъ Мильфордъ,-- пригласилъ мистера Бертона поужинать въ ресторанъ "Миланъ", въ особый кабинетъ. Я думаю, управляющій гостиницы, сэръ, можетъ это подтвердить.
   Судья кивнулъ головой.
   -- Такъ, такъ. Это уже вчера подтвердилось.
   -- И вотъ, сэръ, когда мой хозяинъ узналъ, что за джентльменъ мистеръ Бертонъ, онъ предложилъ ему сейчасъ же обмѣняться ролями. Мистеръ Бертонъ долженъ былъ одѣться въ его платье, вернуться въ Паркъ-Лэйнъ и выдавать себя за мистера Норскотта въ теченіе трехъ недѣль.
   Въ залѣ поднялся говоръ. Слышалось восхищеніе съ одной стороны и скептическія замѣчанія съ другой... Не знаю, насколько показаніе Мильфорда было допустимо закономъ, но публика, во всякомъ случаѣ, была чрезвычайно довольна.
   -- Это весьма интересно,-- сухо замѣтилъ судья. И обвиняемый, повидимому, принялъ смѣлое предложеніе Норскотта? А зналъ ли онъ, какія причины побуждаютъ Норскотта бѣжать изъ Англіи?
   -- Хозяинъ сказалъ мнѣ, что мистеръ Бертонъ зналъ лишь одно: что его могутъ убить. Хозяинъ предложилъ ему хорошую плату за это, и онъ согласился рискнуть.
   -- А что по-вашему значитъ "хорошая плата"?
   Мильфордъ покачалъ головой.
   -- Не знаю, сэръ. Хозяинъ не сообщилъ мнѣ сколько. Онъ сказалъ только, что сдѣлалъ мистеру Бертону нѣсколько замѣчаній относительно тѣхъ людей, съ которыми ему придется встрѣчаться; затѣмъ они обмѣнялись одеждой, и мистеръ Бертонъ вернулся въ Паркъ-Лэйнъ.
   -- А что сдѣлалъ мистеръ Норскоттъ?
   -- Онъ переночевалъ въ Бросъ-Гаузе, сэръ. На слѣдующее утро онъ отправился къ восточному предмѣстью и купилъ себѣ подержанный матросскій костюмъ. Онъ намѣревался уѣхать въ Австралію, но пароходъ уходилъ только черезъ четыре дня, тать что онъ снялъ комнату въ "Бакстерсъ-Рентсъ". Съ тѣхъ поръ онъ все время тамъ и находился.
   -- Что же заставило его за вами послать?
   -- Тутъ было нѣсколько причинъ. Прежде всего онъ хотѣлъ узнать, не замѣтили ли мы разницы между нимъ и мистеромъ Бертономъ, игралъ ли мистеръ Бертонъ взятую на себя роль такъ, какъ этого хотѣлось бы хозяину. Затѣмъ онъ далъ мнѣ подписать какую-то бумагу, которую я долженъ былъ свезти его повѣренному.
   -- Что это за бумага?-- спросилъ; судья.-- Она при васъ?
   Мильфордъ сунулъ руку во внутренній карманъ пиджака и вынулъ длинный синій конвертъ.
   -- Вотъ она, сэръ. Я не знаю, что въ ней написано. Я только написалъ свое имя, чтобы удостовѣрить, что дѣйствительно находился при хозяинѣ, когда онъ подписывалъ эту бумагу.
   -- Передайте мнѣ ее,-- сказалъ судья. Затѣмъ, поднявъ голову, онъ оглянулся кругомъ и прибавилъ: -- Мистеръ Хорсфоллъ въ судѣ?
   Пожилой, чисто выбритый мужчина всталъ съ мѣста съ чопорнымъ поклономъ.
   Судья положилъ конвертъ рядомъ со своимъ бюваромъ.
   -- Великолѣпно,-- сказалъ онъ.-- Я хотѣлъ попросить васъ, мистеръ Хорсфоллъ, огласить этотъ документъ, какъ только свидѣтель кончитъ свое показаніе. Продолжайте, свидѣтель, что еще поручилъ вамъ сдѣлать мистеръ Норскоттъ?
   -- Онъ взялъ съ меня слово, что я буду писать ему въ Австралію, и дамъ знать, чѣмъ все это кончится. Онъ также просилъ доставить ему кое-что изъ одежды и взять билетъ. Я сказалъ ему, что гдѣ-нибудь переночую поблизости и съ утра займусь его дѣлами. Какъ вы себѣ легко представляете, сэръ, я былъ совершенно ошеломленъ его сообщеніемъ...
   -- Почему же вы не переночевали въ "Бакстерсъ Рентсъ"?
   -- Все было занято, сэръ; не оставалось ни одной свободной кровати.
   -- Гдѣ же вы спали?
   -- За угломъ какъ разъ была гостиница, сэръ,-- домъ No 10, по Смисстритъ,-- и тамъ я досталъ себѣ номеръ. Я попросилъ хозяина гостиницы разбудить меня пораньше утромъ. И вотъ, сэръ, онъ явился ко мнѣ въ шесть часовъ утра и первымъ долгомъ объявилъ, что этой ночью въ "Бакстерсъ Рентсъ" кого-то убили, и будто это случилось въ одной изъ комнатъ седьмого номера, Полиція уже на мѣстѣ преступленія. Когда я услыхалъ эти слова, я былъ увѣренъ, что убили моего хозяина. Я одѣлся и пошелъ туда. Снаружи стояла большая толпа; всѣ толкали другъ друга, всѣмъ хотѣлось видѣть, а слѣдователь стоялъ на крыльцѣ...
   -- Вы вошли въ домъ?-- спросилъ судья.
   -- Нѣтъ, сэръ. Когда я прислушался къ разговорамъ толпы, я рѣшилъ, что это должно бытъ убили мистера Норскотта. Нѣкоторые уже видѣли его тѣло до прихода полиціи.
   -- Но почему же вы не вошли и не разсказали вою эту исторію слѣдователю?
   Мильфордъ сдѣлалъ протестующій жесть.
   -- Но какъ же я могъ подойти къ полицейскому съ подобнымъ разсказомъ? Подумали бы, что я сошелъ съ ума. Кромѣ того, я до такой степени ошалѣлъ, что самъ не зналъ, какъ мнѣ поступить. Я боялся также, что если узнаютъ, что я приходилъ къ хозяину наканунѣ вечеромъ, то могутъ подумать, что я причастенъ къ этому дѣлу...
   -- Что же вы сдѣлали?-- мягко спросилъ судья.
   -- Я возвратился на Смисстритъ и полагалъ, что съ этимъ дѣломъ уже покончено. Прежде всего мнѣ захотѣлось повидаться съ мистеромъ Бертономъ: но я вспомнилъ, что онъ собирался въ "Аштонъ". Я былъ совершенно увѣренъ, что моего хозяина убилъ кто-нибудь изъ той Санта-Луккской шайки, о которой онъ мнѣ говорилъ. Возможно, что эти люди слѣдили за мной, и меня страшно мучила мысль, сэръ, что, можетъ быть, я принесъ ему смерть, послѣ того какъ онъ спасъ мнѣ жизнь. Итакъ, мнѣ казалось, что на мнѣ теперь лежитъ обязанность найти его убійцу...
   Въ голосѣ Мильфорда послышались рыданія, но онъ спокойно вытеръ рукой глаза. Какъ могъ Прадо, одинъ изъ отъявленнѣйшихъ негодяевъ Южной Америки, внушить себѣ такую искреннюю привязанность, это остается для меня и по сію пору загадкой.
   -- У меня было всего-на-всего двѣ примѣты,-- продолжалъ онъ свое показаніе,-- я зналъ, что убійца иностранецъ, и догадывался, что онъ находится гдѣ-то поблизости. Мистеръ Норскоттъ былъ не изъ тѣхъ людей, которые даютъ себя убить безъ сопротивленія, и я слышалъ, какъ въ толпѣ говорили о кровавыхъ пятнахъ на лѣстницѣ. Поэтому я рѣшилъ, что убійца, навѣрное, валяется гдѣ-нибудь въ окрестности. Въ томъ кварталѣ много домовъ, куда впустятъ человѣка безъ всякихъ разспросовъ, лишь бы онъ хорошо заплатилъ. Только счастливый случай, сэръ, не что иное, какъ счастливый случай, навелъ меня на правильный слѣдъ. Цѣлыхъ три дня я рыскалъ по всѣмъ окрестностямъ, но ничего не узналъ новаго, кромѣ того, что уже знала полиція. Вчера вечеромъ, около восьми часовъ, я стоялъ на улицѣ передъ Док'ярдъ-Армсъ, когда мальчишка-газетчикъ пробѣжалъ мимо меня. Я купилъ газету, и мнѣ сразу бросилось въ глаза извѣстіе объ арестѣ мистера Бертона. Я даже и не зналъ еще, что полиція уже открыла, что убитый былъ мистеръ Норскоттъ. Я былъ до того разстроенъ, сэръ, что зашелъ въ трактиръ выпить рюмку коньяку и все думалъ о происшедшемъ. И вотъ сижу и вдругъ, сэръ, меня словно обухомъ хватило...
   -- Ну?-- сказалъ судья,-- ну и что же?
   -- Одинъ изъ нихъ, сэръ, говорилъ другому о какомъ-то квартирантѣ, который лежитъ больной у него на квартирѣ.
   -- Видите ли, его ранили на улицѣ,-- сообщалъ этотъ человѣкъ,-- и я не хочу поднимать шума, пока онъ еще можетъ платить.
   Когда я услыхалъ эти слова, сэръ, я чуть не подпрыгнулъ на стулѣ. Что-то подсказывало мнѣ, что рѣчь идетъ объ убійцѣ моего хозяина. Я просидѣлъ, пока они не окончили пить, а затѣмъ прокрался за ними. Они разошлись въ разныя стороны. Тотъ, который былъ мнѣ нуженъ, свернулъ къ рѣкѣ. Онъ былъ порядкомъ выпивши, и его нетрудно было выслѣдить. Онъ прошей всю улицу до Шадуэллъ и завернулъ въ какое-то полуразрушенное одпоэтажное строеніе, похожее на развалины стараго амбара...
   -- Который былъ тогда часъ?
   -- Около половины одиннадцатаго. Я знаю, что часы были ровно одиннадцать, когда я добрался до угла Истстритъ...
   -- Вы сейчасъ же повернули обратно?
   -- Да, сэръ. Я рѣшилъ, что не стоило итти одному въ этотъ домъ. Надо было найти кого-нибудь, кто бы могъ помочь, и въ случаѣ чего быть свидѣтелемъ. Мужчина въ трактирѣ между прочимъ упомянулъ имя какого-то Мерилля, учителя Мерилля, о которомъ я слышалъ разговоры въ гостиницѣ на Смисстритъ. Я рѣшилъ пойти къ нему...
   -- Въ Истъ-Эндѣ, кажется, всѣ до одного знаютъ учителя Мерилля,-- перебилъ его судья.
   -- Да, можно сказать, почти всѣ. Даже въ такой поздній часъ было довольно легко узнать, гдѣ онъ живетъ. Я пришелъ къ нему на квартиру, и, несмотря на поздній часъ, онъ самъ спустился и открылъ мнѣ дверь. Я вѣдь вытащилъ его изъ постели, а онъ и не подумалъ сердиться. Я сказалъ ему, что дѣло идетъ о жизни и смерти, и передалъ всю исторію съ начала до конца. Онъ задалъ мнѣ нѣсколько вопросовъ и повѣрилъ, что я говорю правду. Я подождалъ, можетъ быть, десять минутъ, пока онъ одѣлся, и мы вышли вмѣстѣ. Не прошли мы и половины дороги, какъ онъ остановился и постучалъ въ одинъ домъ, сказавъ мнѣ, что мы возьмемъ съ собой доктора Роббинса. Докторъ Роббинсъ еще не спалъ. Мистеръ Мерилль разсказалъ ему въ чемъ дѣло, и онъ тотчасъ же пошелъ съ нами. Мы дошли до амбара, когда часы пробили половину второго, и докторъ постучалъ въ дверь. Отвѣта не было, тогда онъ постучалъ еще сильнѣе. Наконецъ, дверь стала медленно отворяться, и человѣкъ, котораго я прослѣдилъ, высунулъ въ нее голову. Кажется, онъ былъ еще пьянъ, но докторъ не обратилъ на это никакого вниманія. Онъ только широко раскрылъ дверь и схватилъ пьянаго за плечо.
   -- Послушайте,-- сказалъ онъ.-- Я врачъ и пришелъ навѣстить вашего квартиранта. Если вы начнете скандалить, мы пошлемъ за полиціей.
   Эти слова оказали желанное дѣйствіе. Какъ только тотъ услышалъ слово "полиція", онъ съежился, словно его поколотили, затѣмъ началъ выть, говоря, что онъ ничего дурного не дѣлалъ, и ничего не зналъ про этого квартиранта.-- "Никто васъ не обвиняетъ,-- сказалъ докторъ: -- проводите насъ къ нему, да поскорѣе". Тогда, сэръ, онъ ввелъ насъ въ комнату. Выло въ ней темно, но у доктора оказался маленькій карманный фонаръ; онъ зажегъ его, и мы увидѣли лежащаго въ углу, на кучѣ лохмотьевъ человѣка. Онъ стоналъ такъ, что страшно было слушать. Докторъ подошелъ къ нему и осмотрѣлъ, не говоря ни слова. Затѣмъ онъ вынулъ изъ кармана записную книжку, что-то написалъ, на одной изъ страницъ; вырвалъ ее и сказалъ мнѣ, чтобы я сходилъ къ нему на квартиру и принесъ все, что онъ записалъ на листкѣ...
   -- А что дѣлалъ пьяный?-- спросилъ судья.
   -- Онъ стоялъ въ углу, сэръ, и что-то ворчалъ про себя. Никто не обращалъ на него вниманія...
   -- Вы же пошли въ докторскій домъ и получили все, что ему было нужно?
   -- Да, сэръ. Я возвратился не позже, чѣмъ черезъ часъ. Мистеръ Мерилль впустилъ меня, и я увидѣлъ, что все было немного приведено въ порядокъ. Больной пересталъ стонать, но былъ очень плохъ. Докторъ дѣлалъ ему перевязку: я увидѣлъ, что онъ былъ весь изрѣзанъ.
   -- Онъ былъ въ сознаніи?
   -- Кажется, не вполнѣ, сэръ. Онъ говорилъ на ломаномъ англійскомъ языкѣ и несъ какую-то чепуху. Докторъ далъ ему какого-то лѣкарства, и оно словно успокоило его. Во всякомъ случаѣ, онъ затихъ. Докторъ продолжалъ обмывать и перевязывать его раны и сказалъ, что передъ смертью онъ, вѣроятно, еще придетъ въ себя.
   -- Въ которомъ часу это было?-- спросилъ судья.
   -- Около трехъ четвертей третьяго, сэръ, думается мнѣ. Во всякомъ случаѣ, я знаю только, что нѣсколько позже уже начало свѣтать, И такъ мы оставались таи всѣ втроемъ, сидя на подоконникѣ или на скамьѣ, стоящей у стѣны, и слѣдили за раненымъ. Мы боялись выйти изъ комнаты, такъ какъ докторъ говорилъ, что больной можетъ проснуться каждую минуту,-- а это была единственная возможность узнать отъ него что-нибудь про убійство. Пока мы ждали его пробужденія, я разсказалъ доктору всю исторію, какъ я разсказалъ ее мистеру Мериллю...
   -- Гдѣ же былъ въ это время хозяинъ дома?
   -- Онъ спалъ въ сосѣдней комнатѣ. Они положили его тамъ, когда я уходилъ. Кажется, онъ былъ слишкомъ пьянъ, чтобы о чемъ-либо безпокоиться...
   -- Хорошо. Продолжайте!-- сказалъ судья.
   -- Такъ вотъ, сэръ, когда мы такъ сидѣли и бесѣдовали, раненый вдругъ сильно застоналъ и открылъ глаза. Докторъ сейчасъ же подошелъ къ нему; въ стаканѣ было приготовлено лѣкарство; обнявъ больного, докторъ приподнялъ его и заставилъ проглотить немного этого лѣкарства. Казалось, ему сейчасъ же стало легче, такъ какъ онъ отклонился назадъ и посмотрѣлъ кругомъ, какъ будто приходя въ сознаніе.
   -- Кто вы такой?-- спросилъ онъ,
   -- Я врачъ,-- былъ отвѣтъ,-- а это здѣшній учитель, мистеръ Мерилль. Ваши часы сочтены, вы скоро умрете. Не нужно ли вамъ что-нибудь сообщить намъ передъ смертью?
   -- Я умираю?-- воскликнулъ больной. Правда это? Я умираю?!.-- и онъ безсильно откинулся на свое ложе.
   Учитель Мерилль нагнулся и взялъ его обѣ руки.
   -- Прадо умеръ,-- сказалъ, онъ,-- а невинный человѣкъ сидитъ теперь за его убійство.
   Эти слова, видимо, подѣйствовали на умирающаго. Онъ вздохнулъ и поднялся на подушкѣ.
   -- Нѣтъ, нѣтъ,-- пробормоталъ онъ,-- это я его убилъ. Слушайте, я вамъ все скажу.
   Мы всѣ втроемъ окружили его ложе, и докторъ, вынувъ записную книжку и карандашъ, началъ записывать слова умирающаго. Трудно было слѣдить за его рѣчью, такъ какъ онъ говорилъ по-англійски съ сильнымъ иностраннымъ акцентомъ, а голосъ его былъ такъ слабъ, что переходилъ въ шопотъ. У доктора записано все, что онъ сказалъ, онъ вамъ покажетъ, сэръ,-- и это было какъ разъ то, что я думалъ. Человѣка этого звали Да-Коста, и ему было поручено слѣдить за домомъ въ Паркъ-Лэйнѣ. Когда въ тотъ вечеръ я поѣхалъ къ хозяину, Да-Коста слѣдовалъ за мной и простоялъ на улицѣ, пока я не ушелъ. Тогда ему удалось какимъ-то образомъ прокрасться въ домъ и постучать къ хозяину въ комнату. Мистеръ Норскоттъ подумалъ, по всей вѣроятности, что это возвратился я, и открылъ ему дверь. Войдя, Да-Коста пырнулъ его ножомъ прежде, чѣмъ хозяинъ успѣлъ позвать на помощь. Но, какъ я говорилъ, мистеръ Норскоттъ былъ не изъ тѣхъ людей, которые легко сдаются. Онъ тоже вытащилъ ножъ и ударилъ Да-Кооту въ бокъ. Да-Коста не зналъ, какъ долго длилась борьба, но когда ему удалось, наконецъ, убитъ хозяина, онъ самъ былъ почти при смерти. Онъ выбрался изъ дома, доползъ до рѣки и встрѣтилъ того субъекта, въ домѣ котораго мы его нашли. Онъ сказалъ, что его ранили во время уличной драки и что онъ ищетъ мѣста, гдѣ бы отлежаться. Субъектъ спросилъ, есть ли у него деньги, и когда Да-Коста показалъ фунтъ стерлинговъ, онъ взялъ его къ себѣ. Вотъ и вся его исторія, сэръ. Вы найдете ее записанной въ книжкѣ доктора, съ подписью въ концѣ. Онъ только смогъ подписать свое имя, а потомъ ему опять стало хуже...
   -- И вы прямо оттуда пріѣхали въ судъ?-- спросилъ судья, когда Мильфордъ остановился, чтобы выпитъ воды.
   -- Да, сэръ. Докторъ вызвалъ къ Да-Коста сидѣлку, и мы прямо пріѣхали сюда на извозчикѣ.
   Наступило короткое молчаніе, въ теченіе котораго судья записывалъ что-то въ книгу. Когда онъ кончилъ, онъ надѣлъ очки и поднялъ голову.
   -- Благодарю васъ, мистеръ Мильфордъ,-- сказалъ онъ медленно,-- за прекрасное показаніе. Ваше поведеніе во врмя этихъ странныхъ происшествій было исполнено благоразумія и большого мужества. Весьма возможно, что представитель полиціи захочетъ поставить вамъ еще нѣсколько вопросовъ передъ тѣмъ, какъ мы снимемъ показаніе съ доктора Роббинса и мистера Meрилля, а пока,-- онъ повернулся къ мистеру Хорсфоллу -- можетъ быть, сэръ, вы будете такъ любезны и огласите эти бумаги?
   Я находился въ лихорадочно-возбужденномъ состояніи. Показанія Мильфорда были такъ ясны и убѣдительны для каждаго изъ присутствующихъ, что я могъ надѣяться на скорое освобожденіе. Какого бы мнѣнія ни была относительно моего поведенія полиція, но она уже не считала меня больше убійцей.
   Мои мысли были теперь заняты другимъ, болѣе важнымъ для меня вопросомъ. Съ того самаго момента, когда Гордонъ шепнулъ мнѣ, что въ судѣ нѣтъ ни Мерчіи, ни Билли, мою душу стало давить тяжелое безпокойство. Пока Мильфордъ давалъ свои показанія,-- я слушалъ его съ напряженнымъ вниманіемъ и почти не думалъ о другомъ, но теперь, когда этотъ интересъ ослабѣлъ, всѣ мои прежнія опасенія, относительно безопасности Мерчіи, охватили меня съ удвоенной силой.
   Я медленно и осторожно обвелъ взглядомъ всю залу, чтобы убѣдиться въ справедливости словъ Гордона. Я замѣтилъ безукоризненно одѣтаго лорда Ламмерсфильда; онъ сидѣлъ, опершись на спинку стула, со скрещенными на груди руками, съ циничной улыбокй на губахъ. Іоркъ со своей сестрой, моя хозяйка изъ Чельси, докторъ Гичи, безстрастный мэтръ-д'отель "Милана" -- всѣ, даже персонажи, играющіе совсѣмъ ничтожную роль въ этой столь удачной комедіи мистера Стюарта Норскотта, были въ сборѣ, чтобы посмотрѣть, какъ разворачивается послѣднее дѣйствіе. Всѣ -- за исключеніемъ Билли, Мерчіи и... Сангетта. Полѣднее обстоятельство меня поразило. Я чуялъ, что готовится что-то недоброе, какая-то новая, ужасная затѣя, въ которой Мерчія, Вилли и Сангеттъ были спутаны въ одинъ клубокъ. Мнѣ такъ и хотѣлось вскочить съ мѣста и рвануться къ дверямъ, но я зналъ, что это невозможно.
   Не могу сказать, сколько времени длился допросъ доктора и Мерилля, мнѣ казалось, что это продолжается цѣлую вѣчность, хотя на самомъ дѣлѣ врядъ ли прошло больше трехъ четвертей часа съ того момента, какъ Мильфордъ окончилъ свое показаніе. Судья, наклоняясь черезъ столъ, обратился къ представителю обвиненія:
   -- Вы все еще настаиваете на дальнѣйшемъ задержаніи Бертона?
   По залѣ пронесся гулъ.
   -- Отъ имени полицейскихъ властей,-- сказалъ представитель полиціи, вставая,-- я готовъ снять съ мистера Бертона обвиненіе въ убійствѣ...
   -- Браво!-- послышался серебристый голосъ въ концѣ зала. Голосъ мнѣ показался знакомымъ. И вслѣдъ за тѣмъ со всѣхъ сторонъ раздались аплодисменты. Этотъ энтузіазмъ былъ, по всей вѣроятности, результатомъ невѣроятнаго напряженія, царившаго въ залѣ до этого момента. Во всякомъ случаѣ судья отнесся съ должной строгостью къ этому бурному проявленію всеобщаго одобренія.
   -- Будьте любезны вести себя прилично,-- сказалъ онъ рѣзко.-- Здѣсь полицейскій судъ, а не концертъ!-- Затѣмъ онъ обратился къ моему повѣренному: -- Мнѣ кажется, дальше незачѣмъ вести эту процедуру.
   Гордонъ вскочилъ со стула,
   -- Вы прекращаете дѣло?
   Судья кивнулъ головой.
   -- Обвиненіе снято, мистеръ Гордонъ,-- сказалъ онъ.
  

ГЛАВА XXIII.

   Всеобщее возбужденіе еще окончательно не улеглось, когда я очутился вмѣстѣ съ Гордономъ въ маленькой комнаткѣ рядомъ съ залой суда. Гордонъ закрыть двери, заглушивъ такимъ образомъ смѣшанный шумъ голосовъ.
   -- Позвольте мнѣ васъ поздравить!-- сказалъ онъ, какъ только мы остались одни.
   Я пожалъ протянутую мнѣ руку.
   -- Спасибо, я вамъ очень благодаренъ за всѣ ваши хлопоты.
   Онъ улыбнулся странной, вялой улыбкой и отвѣтилъ:
   -- Меня вамъ нечего благодарить, всю вашу защиту велъ вашъ изумительный лакей. Я еще никогда не чувствовалъ себя такимъ лишнимъ, какъ въ этомъ дѣлѣ.
   Пока онъ говорилъ, всѣ мои страхи за Мерчію и за Билли, утихшіе на время, вернулись.
   -- Мистеръ Гордонъ,-- сказалъ я,-- можетъ еще случиться, что ваша помощь будетъ мнѣ нужна болѣе, чѣмъ когда-либо. Съ миссъ Солано случилось что-то недоброе. Вилли долженъ был ъ зайти за ней и привести ее въ судъ, а вы знаете, что ихъ не было.
   -- Да, я это знаю! Но не надо особенно безпокоиться. Я еще вчера утромъ поручилъ сыщику слѣдить за домомъ, гдѣ она живетъ; а затѣмъ, если только Престонъ не ошибается, Гуарецъ со своими товарищами находятся гдѣ-то въ Исть-Эндѣ. Они врядъ-ли посмѣютъ...
   -- Я вовсе не Гуареца боюсь,-- перебилъ я.-- Я боюсь Сангетта.
   -- Лорда Сангетта?-- повторилъ онъ въ изумленіи
   -- Да! Онъ въ нее влюбленъ, и эта любовь внушаетъ мнѣ большія опасенія.
   Едва я успѣлъ произнести эти слова, какъ послышался рѣзкій стукъ въ дверь, и въ комнату вошелъ полицейскій.
   -- Двое мужчинъ хотятъ немедленно видѣть васъ и мистера Гордона. Можно ихъ сюда привести? А затѣмъ тутъ есть вотъ это письмо для васъ, мистеръ Бертонъ. Одна дама въ залѣ просила меня его вамъ передать.
   Я взялъ записку и, узнавъ сразу почеркъ лэди Бараделль, сунулъ записку въ карманъ, не обративъ на нее большого вниманія. Въ ту минуту я могъ думать только о Мерчіи.
   Вошелъ Билли. Я сразу увидѣлъ, что мои опасенія были не напрасны. Билли былъ блѣденъ и чрезвычайно озабоченъ. За нимъ шелъ низенькій, черненькій человѣчекъ въ синемъ костюмѣ, съ острыми чертами лица.
   -- Что, плохи дѣла, Билли?-- спокойно спросилъ я.
   -- Сангеттъ увезъ Мерчію,-- сказалъ онъ нѣсколько сиплымъ голосомъ.-- Мы теперь преслѣдуемъ его на моторѣ. Надѣюсь, что поспѣемъ.
   Я хотѣлъ что-то сказать, но меня прервалъ сухой и рѣзкій голосъ Гордона:
   -- Что это значитъ, Вильтонъ?
   Человѣчекъ открылъ-было ротъ, но Билли не далъ ему произнести ни слова.
   -- Мистеръ Гордонъ, намъ теперь некогда пускаться въ объясненія. Миссъ Солано увезли на яхту лорда Сангетта въ Бернгамъ. Я гонюсь за ними на моторѣ, который ждетъ меня на улицѣ, и мнѣ нуженъ человѣкъ, который не станетъ медлить по-пустому.
   -- Этотъ человѣкъ у васъ будетъ, чортъ побери!-- крикнулъ я, и, встрѣтивъ удивленный взглядъ моего друга, прибавилъ: -- Билли, я уже свободенъ, дѣло обо мнѣ прекращено. Въ послѣднюю минуту явился Мильфордъ и представилъ явныя доказательства, что убійца -- Да-Коста.
   Билли схватилъ мою руку, и его лицо освѣтилось чувствомъ удивленія и радости.
   -- Чудесно! чудесно, Джекъ! Берите свою шляпу, и сейчасъ же за ними вслѣдъ! Я вамъ все объясню по дорогѣ.
   -- Къ чорту шляпу!-- крикнулъ я.-- Билли. Я готовъ.
   -- Вильтонъ, поѣзжайте съ ними!-- вмѣшался рѣзкимъ голосомъ Гордонъ и, обращаясь ко мнѣ, прибавилъ: -- Если эту дѣвушку похитили насильно, вы вправѣ расправиться съ негодяями какъ вамъ угодно. Законъ васъ оправдаетъ.
   -- Очень радъ это слышать,-- сказалъ я угрюмо.
   -- А насчетъ этого дѣла вамъ уже нечего безпокоиться,-- продолжалъ онъ, указывая головой на судебную залу.-- Я буду здѣсь блюсти ваши интересы. Вы только дайте мнѣ телеграмму, если вернетесь вечеромъ въ городъ.
   Я кивнулъ головой: "Спасибо", и черезъ минуту, пролетѣвъ стрѣлой по коридору, мы уже были на улицѣ.
   Насъ ждалъ могучій Ролсъ-Ройсъ, у руля котораго сидѣлъ нѣсколько смущенный шоферъ. Онъ уже былъ окруженъ цѣлой толпой зѣвакъ.
   Билли безъ особыхъ церемоній расчистилъ себѣ дорогу и распахнулъ дверцы машины.
   -- Садитесь рядомъ со мной! Вильтонъ сядетъ снаружи.
   Мы быстро промчались по шумному, многолюдному Стрэнду.
   -- Вотъ какъ это случилось, Джекъ,-- сказалъ Билли, не дожидаясь моихъ разспросовъ,-- Сегодня утромъ я пріѣхалъ за Мерчіей въ половинѣ одиннадцатаго, какъ было условлено. Когда я позвонилъ и спросилъ ее, прислуга отвѣтила, что она вышла утромъ, тотчасъ же послѣ завтрака. Меня это не особенно встревожило, Я подумалъ, что она, вѣроятно, пошла за покупками и вернется черезъ нѣсколько минутъ; итакъ, я сказалъ прислугѣ, что зайду снова черезъ четверть часа. Только я успѣлъ завернуть за уголъ, какъ вдругъ мимо меня прокатилъ автомобиль, и кто бы вы думали изъ него выскочилъ?..-- Не кто иной, какъ нашъ пріятель Вильтонъ. Я былъ съ нимъ уже знакомъ -- мы вчера встрѣтились у Гордона, и сейчасъ же по его лицу я догадался, что случилось что-то неладное, даже чертовски неладное! Первымъ дѣломъ онъ меня спросилъ, вернулась ли Мерчія. Когда я далъ отрицательный отвѣтъ, онъ сдѣлалъ еще болѣе тревожную физіономію, и въ двѣ минуты я заставилъ его выложить всю исторію. Оказывается, Мерчія вышла изъ дому около половины десятаго. Вильтонъ, которому было предписано Гордономъ во что бы то ни стало не терять ее изъ виду, прослѣдилъ за ней до самаго дома Сангетта. Она вошла туда въ три четверти десятаго, послѣ чего онъ проторчалъ у дома добрыхъ полчаса. Потомъ вдругъ къ дверямъ подкатилъ автомобиль, вышелъ самъ Сангеттъ вмѣстѣ съ Мерчіей, и, пока Вильтонъ раздобылъ извозчика, автомобиль уже скрылся изъ виду. Тогда Вильтону пришла мысль, что Сангеттъ, можетъ быть, поѣхалъ проводить ее домой. Онъ вернулся къ ея дому и встрѣтилъ меня.
   Билли на минуту замолкъ, въ то время, какъ наша машина, артистически управляемая шоферомъ, ѣхала, по переполненному народомъ кварталу. Я ждалъ продолженія разсказа съ сердцемъ, полнымъ тревоги и злости.
   -- Я отчасти предчувствовалъ это,;-- заговорилъ онъ опять.-- Я зналъ отъ Мерчіи, что въ судѣ считали Сангетта самымъ главнымъ свидѣтелемъ со стороны обвиненія, и мнѣ тутъ же пришло въ голову, что онъ воспользовался этимъ случаемъ, чтобы позвать ее къ себѣ. Идя къ нему, она только хотѣла притти вамъ на помощь,-- въ этомъ я убѣжденъ. Нужно было во что бы то ни стало разузнать, какую онъ готовитъ очередную подлость. Живо обсудивъ этотъ вопросъ, я рѣшилъ, что лучше всего будетъ поѣхать къ нему домой и узнать, когда тамъ ожидаютъ его возвращенія. Вильтонъ былъ вполнѣ согласенъ со мной; мы взяли извозчика и поѣхали въ Бельгрэвъ-Сквэръ. Его лакей, какой-то паршивецъ, съ блѣднымъ лицомъ и разбойничьими глазами, открылъ намъ дверь, а когда я спросилъ Сангетта, онъ объявилъ, что Сангеттъ уѣхалъ изъ Лондона. Сперва, онъ ничего другого не хотѣлъ говорить, заявивъ, что не знаетъ, гдѣ находится его сіятельство и когда оно намѣрено вернуться.
   Но когда я слегка на него нажалъ, онъ оказался болѣе сговорчивымъ. Я сейчасъ же понялъ, что его можно подкупить. Я ему прямо такъ и сказалъ, что онъ заработаетъ десять фунтовъ, если только намъ удастся повидать Сангетта до вечера. При такихъ условіяхъ онъ согласился на сдѣлку. Онъ, повидимому, догадывался, что мнѣ нужна была Мерчія, и запросилъ двадцать пять фунтовъ. Конечно, мнѣ пришлось согласиться, и тогда я узналъ вето правду,-- по крайней мѣрѣ, мнѣ такъ показалось. Сангеттъ уѣхалъ на три или четыре дня на яхтѣ, и я могу его поймать только въ Бернгамонъ-Кручѣ, гдѣ стоитъ его яхта.
   -- Билли!-- прарвалъ я въ полномъ отчаяніи. Неужели вы думаете, что Мерчія на яхтѣ, одна съ этимь звѣремъ?
   Билли положилъ мнѣ руку на плечо.
   -- Джекъ, они опередили насъ только на два часа! Но намъ придется потратить время на то, чтобы достать какой-нибудь челнокъ по дорогѣ.
   -- Но что все это значитъ, наконецъ?-- воскликнулъ я.-- Какую же чертовскую комедію онъ передъ ней разыгралъ, чтобы убѣдить ее поѣхать съ нимъ въ Бернгамъ. Она вѣдь знаетъ...
   -- Я думаю,-- перебилъ меня Билли,-- что она и понятія не имѣла о томъ, куда ее везутъ. Предположимъ, онъ уговорилъ ее придти къ нему въ домъ, якобы для того, чтобы дать показанія по вашему дѣлу, а затѣмъ предложилъ ей повезти ее въ судъ. Это, конечно, только одно предположеніе, но вполнѣ допустимое, принимая во вниманіе, какой онъ мерзавецъ. Разъ дѣвушка попала къ нему въ автомобиль, ей трудно сбѣжать отъ Сангетта, пока они не прибудутъ въ Бернгамъ. А тамъ... Но какъ можетъ она одна бороться противъ двухъ или трехъ мужчинъ? Сангеттъ безусловно увѣренъ въ экипажѣ яхты.
   Тяжело вздохнувъ, я сжалъ кулакъ и ударилъ имъ въ стѣнку автомобиля.
   -- Если только ваши предположенія вѣрны,-- медленно сказалъ я,-- клянусь вамъ, Сангеттъ пожалѣетъ, что онъ родился.
   Мы замолкли. Машина мчалась по унылымъ окрестностямъ Стратфорда съ такой головокружительной быстротой, что намъ вдогонку со всѣхъ сторонъ сыпались крики и проклятія всѣхъ ломовыхъ и разносчиковъ, которыхъ мы оставляли позади.
   -- Разсказывайте дальше, Вилли,-- сказалъ я, устремивъ взглядъ впередъ.-- Говорите со мной, чортъ возьми, или я совсѣмъ сойду съ ума. Скажите, какъ вы достали автомобиль?
   -- Взялъ его на нѣсколько часовъ въ гаражѣ на Боундъ-Стритъ. Понадобилось около десяти минутъ, чтобы его приготовить, и пока они тамъ возились, я послалъ Вильтона на извозчикѣ узнать, не вернулась ли Мерчія домой, а вслѣдъ за тѣмъ мы заѣхали прямо къ вамъ въ судъ, чтобы передъ нашимъ отъѣздомъ, въ Бернгамъ извѣстить васъ о настоящемъ положеніи дѣла.
   Онъ нагнулся закурить папиросу, а затѣмъ продолжалъ:
   -- Мнѣ, конечно, и не снилось, что вы поѣдете съ нами.
   Моторъ между тѣмъ катилъ черезъ Ромфордъ и Брентвудъ: шоферъ, узнавъ о крайней срочности нашей поѣздки, пустилъ машину полнымъ ходомъ. Выѣхавъ изъ города и оставивъ за собой уличное движеніе, мы повернули на востокъ и понеслись еще быстрѣе по безконечнымъ полямъ Эссекса.
   Чтобы разсѣяться, я началъ разсказывать Билли о концѣ, процесса и повторилъ всю исторію Мильфорда. На это ушло много времени, и къ концу моего разсказа мы уже успѣли доѣхать до развѣтленнаго устья рѣки Кручи. Вдали виднѣлась сѣрая башня Бернгамской кирки. Я никогда не забуду лихорадочнаго нетерпѣнія и невыразимой злобы, когда Билли мнѣ указалъ на нее.
   Когда мы проѣзжали послѣднія три мили, страданія отъ мучительной неизвѣстности усилились еще больше.
   Я чувствовалъ, что Вилли раздѣлялъ мое нервное напряженіе, и замѣтилъ, что ротъ его угрюмо сжался. Такъ мы сидѣли молча рядомъ, и взоры наши были устремлены впередъ, въ цѣль нашей поѣздки.
   Наконецъ, достигнувъ деревни, мы слегка замедлили ходъ, проѣхали по длинной главной улицй, съ ея маленькими, непріятными на видъ, сѣренькими домишками, и, круто свернувъ вправо, выѣхали на набережную.
   Не заботясь о цѣлости шинъ, шоферъ сразу остановилъ машину, и мы моментально выскочили изъ нея. Старый докеръ въ синемъ костюмѣ стоялъ, опираясь на перила, и любовался яхтами и пароходами, стоящими внизу; при нашемъ внезапномъ появленіи онъ инстинктивно обернулся.
   Мы съ Вилли подошли къ нему:
   -- Не можете ли вы намъ оказать,-- опросилъ я, не ушла ли уже "Чайка".
   Онъ вынулъ изо рта коротенькую черную глиняную трубку и задумчиво посмотрѣлъ на землю.
   -- "Чайка"?-- повторилъ онъ.-- Это та, что вошла въ портъ въ четвергъ, и хозяина ея зовутъ Сангеттомъ!
   Я утвердительно кивнулъ головой.
   Тогда, заслонивъ рукой глаза отъ яркаго свѣта, онъ посмотрѣлъ въ сторону моря.
   -- Вотъ она,-- сказалъ онъ. наконецъ, указывая на какую-то точку на рѣкѣ.
   Мое сердце словно замерло, когда я взглянулъ по указанному направленію. На разстояніи мили отъ насъ я замѣтилъ изящненькое судно, приблизительно около пятидесяти тоннъ, быстро плывущее въ море навстрѣчу свѣжему, легкому западному вѣтру.
   -- Это, навѣрное, она и есть,-- сказалъ старичокъ.-- Выѣхала около часу тому назадъ. Хозяинъ пріѣхалъ на моторѣ, какъ и вы.
   -- Онъ былъ одинъ?-- спросилъ я, смутно надѣясь, что мы заблуждаемся.
   Старикъ, покачалъ головой.
   -- Съ нимъ была молодая дѣвушка... она, видимо, была не совсѣмъ здорова. Я обратилъ вниманіе, что онъ ее внесъ на яхту;
   Въ этотъ моментъ я, кажется, понялъ, что означаетъ на народномъ англійскомъ языкѣ "увидѣть все въ красномъ цвѣтѣ".
   Но Билли вмѣшался въ разговоръ раньше, чѣмъ я успѣлъ справиться со своимъ гнѣвомъ.
   -- Не найдется ли тутъ въ порту какое-нибудь судно быстроходнѣе "Чайки"? Намъ нужно передать очень важное письмо ея хозяину. Деньги для насъ значенія не имѣютъ. Важно догнать яхту раньше, чѣмъ она выйдетъ въ море.
   Морякъ снялъ фуражку и почесалъ затылокъ.
   Его медлительность меня буквально сводила съ ума.
   -- Въ Бернгамѣ нѣту сейчасъ такого судна,-- отвѣтилъ онъ медленно.-- Развѣ только керосиновая моторная лодка, что причалила сегодня; возможно, что она съ этимъ, справится.
   Онъ указалъ намъ маленькое изящное судно, сильно кренившееся на бокъ, которое, какъ разъ подъ нами, медленно покачивалось на привязи.
   -- Кому она принадлежитъ?-- спросилъ я.
   -- Право, не знаю,-- отвѣтилъ старикъ тѣмъ же тягучимъ тономъ.-- Такой полный молодой человѣкъ. Я слышалъ, онъ пріѣхалъ изъ Вудфорда. Если вы хотите его видѣть, то можете поймать его въ гостиницѣ.
   Онъ повернулся, желая указать мнѣ послѣднюю, и вдругъ воскликнулъ:
   -- Да вотъ и самъ господинъ! Вонъ онъ стоитъ у фонарнаго столба.
   Я поднялъ голову и сердце мое подпрыгнуло отъ радости. Въ этомъ широкоплечемъ, симпатичномъ человѣкѣ я узналъ стараго знакомаго -- писателя Кеммингъ, того самаго, котораго встрѣтилъ въ "Буллъ-Отелѣ", когда я гостилъ въ "Аштонѣ".
   Ничего не объясняя Билли, я быстро перешелъ черезъ дорогу навстрѣчу писателю. Онъ меня тотчасъ же узналъ и поднялъ руку въ знакъ привѣтствія.
   -- Здравствуйте,-- сказалъ онъ, улыбаясь.-- Надѣюсь, что вы безъ труда нашли Бернгамскій мостъ?
   Я остановился передъ нимъ и посмотрѣлъ ему прямо въ глаза.
   -- Мистеръ Кеммингъ, въ тотъ день вы оказали мнѣ огромную услугу. Не согласитесь ли вы теперь оказать мнѣ другую, болѣе важную?
   Онъ помолчалъ минутку, какъ бы желая убѣдиться, что я говорю серьезно. Выраженіе моего лица, повидимому, его въ этомъ убѣдило.
   -- Въ чемъ дѣло?-- спокойно спросилъ онъ.
   Я повернулся и указалъ на удаляющуюся "Чайку".
   -- Женщина, которую я люблю, находится на томъ суднѣ. Лордъ Сангеттъ ее чѣмъ-то одурманилъ и увезъ съ собой. Только ваша моторная лодка можетъ намъ помочь ихъ догнать. Если вы возьметесь довезти насъ до нихъ, то съ дальнѣйшимъ мы справимся сами. Не знаю, сколько у него человѣкъ на суднѣ, но насъ трое и...
   -- Слушайте,-- перебилъ онъ, и глаза его заблестѣли,-- вы не шутите?
   Я покачалъ головой и слегка улыбнулся.
   -- Ахъ! Да вѣдь это восхитительно!-- сказалъ онъ. Но, замѣтивъ выраженіе моего лица, онъ любезно прибавилъ: -- Я, конечно, не то хотѣлъ сказать, но подумайте: я годами уже пишу про похищенія, убійства и всякія такія штуки, и вотъ, наконецъ, первое дѣйствительное происшествіе такого рода, въ которомъ я приму участіе.
   -- И вы насъ повезете?-- крикнулъ я.
   -- Повезу ли я васъ?-- повторилъ онъ,-- Да, конечно, чортъ возьми! Ни за что на свѣтѣ я не упущу такого случая.
   Билли, подошедшій какъ разъ во время, чтобы услышать послѣднюю фразу, похлопалъ его фамильярно по плечу.
   -- Не знаю, кто вы такой, сыночекъ,-- сказалъ онъ,-- но вижу, что вы молодецъ, и такихъ, какъ вы, много. Давайте руку.
   Кеммингъ, повидимому, сразу разобрался въ Билли, пожалъ, смѣясь, протянутую руку, и, черезъ минуту, мы уже летѣли внизъ по ступенькамъ къ водѣ. Вильтонъ съ шоферомъ вышли изъ автомобиля и пустились бѣгомъ по набережной, вслѣдъ за нами.
   -- А для меня найдется мѣсто?-- спросилъ шоферъ, сгорая отъ желанія съ нами ѣхать.
   -- А какъ будетъ съ автомобилемъ?-- спросилъ я въ то время, какъ Кеммингъ, вскочивъ въ шлюпку, поспѣшно вытаскивалъ весла изъ-подъ сидѣнья.
   На лицѣ его появилось успокаивающее выраженіе.
   -- О немъ не безпокойтесь, сэръ. Я далъ пять монетъ тому старичку, чтобы онъ за нимъ присмотрѣлъ.
   -- Ну, тогда ѣдемъ. Чѣмъ насъ будетъ больше, тѣмъ лучше.
   И, не теряя ни минуты, мы всѣ впятеромъ вскочили въ шлюпку.
   Нѣсколько взмаховъ веселъ, и мы достигли моторной лодки, въ которую быстро пересѣли. Кеммингъ сейчасъ же опустился на корточки и началъ приводить въ дѣйствіе рычаги и стрѣлки, а мы разсаживались, стараясь равномѣрно распредѣлить нашъ вѣсъ.
   -- Хотите, сэръ, я возьмусь за моторъ?-- спросилъ шоферъ.-- Во Франціи мнѣ приходилось иной разъ этимъ заниматься.
   Кеммингъ кивнулъ головой въ знакъ согласія, и, пока одинъ изъ нихъ брался за руль, другой завелъ моторъ. Черезъ минуту мы быстро летѣли мимо множества стоящихъ на якорѣ судовъ, держа путь къ самой серединѣ рѣчного устья.
   Какъ только мы порядочно отъѣхали и машина заработала ровно, Кеммингъ выпрямился и взялся самъ за управленіе.
   -- Она легко можетъ дѣлать двадцать узловъ,-- замѣтилъ онъ самодовольно,-- мы до нихъ доберемся раньше, чѣмъ они выѣдутъ изъ песковъ.
   Затѣмъ, помолчавъ, прибавилъ:
   -- А какая у насъ программа? Мы должны ихъ только окликнуть или стать рядомъ и перескочить на яхту.
   -- Да развѣ лодка можетъ насъ такъ близко подвезти?-- спросилъ я.
   -- Она меня и до ада довезетъ, если тамъ хватитъ воды,-- весело отвѣтилъ онъ.-- Вопросъ только въ томъ, сможете ли вы, ребята, перепрыгнуть на ту палубу?
   Билли угрюмо усмѣхнулся.
   -- Нѣкоторые изъ насъ не могутъ, ну а остальные доплывутъ.
   Маленькая лодочка поплыла между двумя пѣнистыми волнами. А далеко впереди плавно двигалась "Чайка", дополняя восхитительную картину безоблачнаго лѣтняго дня. Согнувшись въ дугу, я безмолвно глядѣлъ на раздѣлявшую насъ длинную, сѣрую полосу воды, длина которой уменьшалась съ каждой минутой.
   Билли порылся въ указанномъ ему Кеммингсомъ ящикѣ съ инструментами, затѣмъ придвинулся ко мнѣ, протягивая тяжелый стальной стержень.
   -- Вотъ вамъ, Джекъ,-- сказалъ онъ.-- Вы держите это. У меня есть револьверъ.
   Я взялъ это коротенькое, но смертельное орудіе и положилъ въ боковой карманъ, надѣясь, впрочемъ, что вполнѣ достаточно будетъ моихъ кулаковъ.
   -- Билли,-- сказалъ я,-- если мы попадемъ на "Чайку" вмѣстѣ, то предоставьте Сангетта мнѣ.
   -- Ладно!-- согласился онъ.-- Тамъ будетъ у меня довольно работы съ экипажемъ, такъ что его сіятельство будетъ всецѣло предоставленъ вамъ.
   И, взглянувъ на "Чайку", которая уже находилась въ полумилѣ отъ насъ, прибавилъ:
   -- Не лучше ли вамъ, Джекъ, спуститься въ каюту, на тотъ случай, если Сангеттъ сторожитъ? Если онъ васъ замѣтитъ, то сейчасъ же догадается, что тутъ что-то кроется, и намъ будетъ затруднительно попасть на яхту. Лучше выйдете наверхъ, когда мы уже встанемъ рядомъ.
   Предложеніе. Вилли мнѣ показалось такимъ благоразумнымъ, что я его тотчасъ же исполнилъ, хотя мнѣ страшно не хотѣлось уходить съ палубы. Я спустился въ каюту, гдѣ нашелъ безстрашнаго Вильтона спокойно лежащимъ на деревянной скамьѣ. Все происходящее, повидимому, представлялось ему самымъ обыкновеннымъ дѣломъ, входящимъ въ программу его обыденной работы.
   Когда я влѣзъ въ каюту, онъ всталъ; никто изъ насъ не сдѣлалъ ни малѣйшей попытки завести разговоръ. Я былъ такъ раздраженъ, что не могъ говорить, а Вильтонъ казался мнѣ слишкомъ угрюмымъ даже для сыщика. Словомъ, мы сидѣли молча, прислушиваясь къ шуму машины и безпрестанному плеску воды, омывающей бока лодки.
   Не могу сказать, какъ долго длилось наше выжиданіе. Оно было прервано появленіемъ Билли.
   -- Мы уже равняемся съ ними,-- сказалъ онъ очень спокойнымъ и довольнымъ тономъ.-- Тамъ на палубѣ стоятъ трое, но они какъ будто ничего не подозрѣваютъ.
   -- Сангеттъ?-- спросилъ я нетерпѣливо.
   Онъ покачалъ головой.
   -- Никакихъ признаковъ, свидѣтельствующихъ о его присутствіи и о присутствіи Мерчіи; они, вѣроятно, находятся внизу.
   Я всталъ, и Вильтонъ за мной.
   -- Мы втроемъ должны напасть на нихъ первыми, продолжалъ Билли.-- Кеммингъ долженъ внезапно подъѣхать и стать рядомъ съ яхтой. Мы перескочимъ черезъ перила. Съ верхней каюты это, думается, вполнѣ возможно.
   -- Ну, а потомъ?-- спросилъ я, зная, что Билли уже заранѣе составилъ весь планъ дѣйствій.
   Онъ съ блаженной улыбкой похлопалъ рукой по карману, гдѣ лежалъ револьверъ.
   -- Это уже мое дѣло блюсти порядокъ на палубѣ въ то время, какъ вы съ Вильтономъ пойдете разыскивать Мерчію. Шофферъ останется сидѣть въ лодкѣ. Ему хотѣлось бы присоединиться къ намъ, но намъ нужно имѣть кого-нибудь въ помощь Кеммингу.
   Онъ выскочилъ на узкую палубу. Вильтонъ и я послѣдовали за нимъ. Мы плыли на одной линіи съ "Чайкой", но приблизительно на разстояніи ярдовъ тридцати. Трое мужчинъ на ея палубѣ не обращали на насъ вниманія. Одинъ изъ нихъ правилъ рулемъ,-- остальные усердно стягивали слабо завязанный канатъ.
   У руля нашей лодки сидѣлъ Кеммингъ съ папироской во рту, а невинный взоръ его былъ устремленъ впередъ на водное пространство.
   Вдругъ, не мѣняя направленія своего взгляда, онъ подалъ чуть слышный, быстрый свистокъ. Вилли Вильтонъ и я поднялись на крышу каюты, и въ тотъ же моментъ наша лодка повернулась и ринулась на "Чайку", какъ ласка на кролика. Крикъ ужаса, вызванный этимъ неожиданнымъ нападеніемъ, вырвала изъ груди рулевого. Онъ съ невѣроятнымъ усиліемъ повернулъ руль, чтобы избѣжать столкновенія. Въ самый послѣдній моментъ, когда катастрофа уже казалась неизбѣжной, Кеммингъ опять сталъ лавировать, а мы въ тотъ же самый моментъ со всего розмаха прыгнули впередъ стараясь ухватиться за перила "Чайки".
   Моя лѣвая рука сорвалась, а правая казалось была вывихнута отъ сильнаго ушиба. Но мнѣ удалось удержаться и черезъ минуту, весь мокрый и ослѣпленный брызгами, я уже карабкался на палубу "Чайки". Оглянувшись кругомъ, я убѣдился, что Билли и Вильтонъ такъ же удачно перескочили на яхту.
   Двое матросовъ, занятые стягиваніемъ каната, до того остолбенѣли, что не сдѣлали ни малѣйшей попытки насъ остановить. Мы очутились на самой палубѣ. И лишь когда я направился въ каютъ-компанію, они набросились на насъ съ цѣлымъ взрывомъ вопросовъ и проклятій. Только одному изъ нихъ удалось во-время меня схватить; онъ получилъ въ отвѣтъ здоровенный ударъ въ челюсть, отъ котораго откатился къ периламъ. Въ то же время послышался голосъ Билли. Вооруженный револьверомъ, онъ смѣло и громко выкрикивалъ команду. Матросъ остановился и поднялъ руки вверхъ.
   Не выжидая дальнѣйшихъ событій, я бросилъ его товарища внизъ и, такимъ образомъ, однимъ взмахомъ очистили лѣсенку. Передо мной была дверь,-- бѣлая каютная дверь съ мѣдной отдѣлкой. Я схватился за ручку, съ яростью открылъ дверь настежь, и въ верхнемъ отверстіи въ тотъ же моментъ показалось лицо Вильтона.
   При моемъ входѣ въ каюту, передо мной предсталъ Сангеттъ, блѣдный отъ удивленія, ужаса и ярости. Онъ, повидимому, пилъ и курилъ, сидя за столомъ,- на столѣ стояла бутылка брэнди и наполовину выпитый сифонъ, а въ каютѣ пахло сигарнымъ дымомъ.
   Такими же блестящими и полными ужаса глазами смотрѣла на меня Мерчіа. Она лежала на диванѣ, на другомъ концѣ каюты, прижимаясь къ стѣнѣ, какъ красивый загнанный звѣрь, доведенный до отчаянія. Какъ только она увидѣла меня, лицо ея засіяло невыразимымъ счастьемъ. Выкрикнувъ мое имя, она тотчасъ же встала съ мѣста.
   Безшумно, словно волкъ, набросился я на Сангетта. Онъ схватилъ бутылку брэнди за горлышко и изо всей силы швырнулъ и меня. Я отстранилъ ее лѣвой рукой, и на насъ обоихъ полился спиртъ, и посыпались осколки стекла. Въ слѣдующее мгновенье оба мы, отскочивъ въ дикой схваткѣ отъ стола, всѣмъ своимъ вѣсомъ грохнулись о противоположную стѣну каюты.
   Сангеттъ былъ сильный мужчина, почти такого же сложенія какъ я, и боролся онъ съ яростью животнаго, охваченнаго дикимъ страхомъ; но его сила была ничтожна по сравненію съ моей, такъ какъ я былъ доведенъ до бѣшенства. Съ невѣроятнымъ усиліемъ освободивъ правую руку, я ударилъ его кулакомъ по лицу и почувствовалъ, какъ кости хрустнули подъ моими пальцами, словно они были изъ хрупкаго вафельнаго тѣста. Онъ уже схватилъ-было меня за горло, но при этомъ ударѣ рука его ослабѣла, и онъ издалъ ужасающій, придушенный крикъ. Я собралъ послѣднія силы и швырнулъ его во весь ростъ на полъ каюты.
   Тутъ я услышалъ протяжный, тяжелый стонъ Мерчіи.
   -- А.... а!...
   Я поднялъ голову; грудь моя тяжело дышала, лицо и платье были залиты брэнди и кровью.
   -- Хотите, чтобы я его убилъ?-- спокойно спросилъ я.
   Мерчіа приблизилась к мнѣ. Ея дорогое лицо было блѣдно, какъ смерть, но глаза были ясны и сверкали гордостью.
   -- Не нужно его убивать,-- сказала она мягкимъ голосомъ.-- Вы всегда успѣете это сдѣлать.
   Внѣ себя отъ счастья, я прижалъ ее къ сердцу, и, несмотря на то, что я весь былъ покрыть кровью, она обняла меня и прижала свои губы къ моимъ.
  

ГЛАВА XXIV.

   Внезапный шумъ приближающихся шаговъ и трескъ ударовъ, доносившихся снаружи, положили конецъ нашимъ объятіямъ. Охвативъ со стола сифонъ, я пустился къ дверямъ, гдѣ столкнулся лицомъ къ лицу съ вѣрнымъ Вильтономъ; вооруженный корабельнымъ ключомъ, онъ энергично сдерживалъ натискъ двухъ матросовъ.
   Какъ только они меня увидали,-- а видъ у меня, надо полагать, былъ ужасный,-- мужество измѣнило имъ.
   -- Впередъ, Вильтонъ!-- заоралъ я и, размахивая сифономъ, подскочилъ къ противникамъ.
   Для нихъ это было уже слишкомъ. Не въ силахь дольше, драться, они пустились бѣжать. Когда они исчезли въ концѣ коридора, съ палубы донесся призывающій меня голосъ Вилли.
   Я вернулся въ каюту.
   -- Пора итти, Мерчіа.
   Она протянула мнѣ свои нѣжные пальчики. Вдругъ Сангеттъ, до сихъ поръ неподвижно лежавшій на полу, сдѣлалъ отчаянную попытку приподняться и, опираясь на локти, пробормоталъ сиплымъ голосомъ:
   -- Будьте прокляты! Я всегда буду стоять между вами.. Будьте вы оба прокляты!-- И съ дикимъ стономъ снова повалился на полъ.
   Я рѣшилъ не обращать на него вниманія.
   Для нашего спуска съ "Чайки" потребовался болѣе сложный церемоніалъ, чѣмъ для вступленія на нее. Съ помощью своего внушительнаго револьвера, Билли, повидимому, принудилъ экипажъ поднять паруса. Поднявшись на палубу, мы увидѣли, что наша яхта плавно качается на волнахъ, а рядомъ съ ней пыхтитъ изящная моторная лодка Кемминга. Побѣжденные, въ томъ числѣ и шкиперъ, лежатъ на полу въ одной кучѣ и смотрятъ на Билли далеко не нѣжнымъ взглядомъ.
   -- Джекъ, надѣюсь, я не слишкомъ васъ торопилъ,-- крикнулъ онъ, когда мы вышли изъ будки вмѣстѣ съ Вильтономъ.
   -- Нѣтъ, благодарю васъ, Билли,-- отвѣтилъ я.-- Я какъ разъ успѣлъ кончить свое дѣло.
   Онъ подошелъ пожатъ руку Мерчіи.
   -- Какъ себя чувствуетъ нашъ хозяинъ?-- справился онъ.
   -- Нашъ хозяинъ? Его, вѣроятно, можно будетъ принять за Гуареца, когда онъ будетъ залѣпленъ пластыремъ.
   Билли одобрительно кивнулъ головой.
   -- Вы умѣете щедрой рукой раздавать подарки!..
   Въ этотъ моментъ изъ-за борта яхты высунулся Кеммингъ и нѣсколько театрально освѣдомился, къ которому часу намъ понадобится автомобиль.
   -- Кажется, намъ дѣйствительно пора ретироваться,-- сказалъ Билли неохотно.-- А все-таки жалко, я было успѣлъ войти во вкусъ. Чертовски хорошъ весь этотъ экипажъ Сангетта, особенно, когда съ нимъ умѣешь обходиться.
   Несмотря на лестный комплиментъ, экипажъ не выразилъ особаго сожалѣнія при нашемъ уходѣ, враждебно слѣдя за тѣмъ, какъ я передавалъ Мерчію въ руки Кемминга, а потомъ самъ прыгнулъ за ней въ лодку. Оттолкнувъ лодку при помощи крюка, мы медленно поплыли заднимъ ходомъ къ западу, пока не удалились на достаточное разстояніе отъ яхты, а затѣмъ, повернувшись, направились къ берегу. Черезъ минуту мы уже быстро неслись противъ вѣтра, и теченія, а за нами по волѣ волнъ, лѣниво двигалась "Чайка".
   Наскоро обмѣнявшись нѣсколькими фразами, мы убѣдились, что Билли былъ совершенно правъ въ своихъ предположеніяхъ относительно Сангетта. Онъ прислалъ Мерчіи очень ловко составленное письмо, въ которомъ давалъ понять, что собирается дать показаніе въ мою пользу, и такимъ образомъ убѣдилъ ее притти къ нему на домъ. Когда она пришла, онъ сообщилъ ей, что не сомнѣвается въ моей невинности, и предложилъ отвезти ее въ судъ, Мерчія, нисколько не подозрѣвая его подлыхъ намѣреній, согласилась и, только очутившись въ громадномъ, быстроходномъ лимузинѣ, поняла, и чемъ дѣло, но бѣжать было уже поздно, кромѣ того, передъ тѣмъ, какъ остановить машину Сангеттъ накинулъ ей на лицо носовой платокъ, пропитанный хлороформомъ. Она почти потеряла сознаніе и пришла въ себя только на борту яхты, далеко отъ берега.
   Это было единственное насиліе, которое онъ себѣ позволилъ по отношенію къ ней. Сангеттъ былъ очень высокаго мнѣнія о себѣ, считая себя неотразимымъ. На яхтѣ онъ сталъ разыгрывать роль безстрастнаго и, почти раскаивающагося влюбленнаго, чувство котораго вдругъ остыло. Повидимому, онъ сильно разсчитывалъ, что подъ вліяніемъ его чаръ и въ такомъ безвыходномъ компрометирующемъ положеніи Мерчіи ничего не останется, какъ согласиться на его предложеніе. Онъ какъ разъ собирался провѣрить на дѣлѣ свою талантливую систему, когда вмѣшался самъ рокъ -- съ помощью моего кулака.
   Такова была исторія, наскоро и шопотомъ переданная мнѣ Мерчіей, пока мы плыли къ берегу по сѣрымъ водамъ рѣки Кручи.
   Мы съ Билли въ свою очередь разсказали ей въ самыхъ краткихъ словахъ все, что пережили, до момента нашего появленія на палубѣ "Чайки". Кеммингъ прислушивался ко всѣмъ нашимъ словамъ съ такимъ напряженымъ вниманіемъ, что даже раза два посадилъ насъ на мель. Онъ только теперь понялъ, кто мы такіе.
   -- Мнѣ адски повезло!-- воскликнулъ онъ, когда я кончилъ.-- Значитъ, вы Бертонъ, тотъ самый Бертонъ!.. Я читалъ ваше дѣло за завтракомъ и мечталъ о томъ, какъ бы встрѣтиться съ вами.-- Да, чортъ возьми, вотъ, такъ исторія!-- продолжалъ онъ, съ восхищеннымъ любопытствомъ поглядывая то на меня, то на Мерчію и Билли.-- Этотъ правдивый разсказъ дастъ много очковъ впередъ самой моей пылкой выдумкѣ, а это что-нибудь да значитъ! И, къ тому же, я самъ присутствовалъ при развязкѣ. Весь "Авторскій Клубъ" позеленѣетъ отъ зависти.
   -- Поѣдемте съ нами въ городъ и прослушайте все дѣло,-- предложилъ я ему.-- Они, правда, отказались отъ меня какъ отъ убійцы, но осталось еще много разныхъ интересныхъ возможностей. Весьма вѣроятно, что меня привлекутъ за кражу десяти тысячъ фунтовъ у Норскотта.
   -- Что бы тамъ ни случилось,-- сказалъ Билли, съ улыбкой глядя на Мерчію,-- мы во всякомъ случаѣ можемъ обѣщать вамъ свадьбу.
   -- Съ тѣмъ же успѣхомъ и похороны,-- прибавилъ я,-- если только мнѣ случится встрѣтиться съ Морицомъ.
   -- Какъ все это нравится мнѣ!-- сказалъ Кеммингъ, ловко лавируя къ берегу между массой стоящихъ на якорѣ судовъ.-- Кажется, лучше будетъ, если я отведу сначала эту лодочку въ Мальдонъ. Лучше увезти ее изъ Бернгама на тотъ случай, если вашъ пріятель лордъ Сангеттъ заѣдетъ за пластыремъ. Завтра все равно придется быть въ городѣ, и если вы дадите мнѣ вашъ адресъ я заѣду "засвидѣтельствовать вамъ свое почтеніе".
   -- Милости прошу,-- сказалъ я совершенно искренно.-- Если меня не будетъ въ Боундстритъ, вы найди меня въ Ламмерефильдъ-Хоузъ, въ Паркъ-Лэйнѣ.
   -- Вы забываете, сыночекъ,-- перебилъ Билли,-- что теперь этотъ домъ уже не вашъ.
   -- Нѣтъ, пока еще мой,-- сказалъ я рѣшительно.-- Я далъ слово Норскотту и не намѣренъ выѣхать до истеченія трехъ недѣль.
   -- Превосходно,-- сказалъ Билли.-- Мы еще маленько повеселимся съ наслѣдникомъ, кто бы онъ ни былъ.
   Кеммингъ привязалъ лодку и, взобравшись на набережную, усадилъ насъ въ автомобиль. Не знаю, можно ли было видѣть съ набережной то, что происходило на "Чайкѣ"; во всякомъ случаѣ, нашъ старый пріятель докеръ, по-видимому, не особенно интересовался нами. Онъ только сунулъ въ карманъ пять шиллинговъ, которые ему я далъ за то, что онъ охранялъ машину, и быстро удралъ въ трактиръ, не дожидаясь нашего отъѣзда.
   -- Итакъ, счастливый путь!-- сказалъ Кеммингъ, когда мы всѣ разсѣлись.-- Я передамъ вашъ привѣть Сангетту, если встрѣчу его.
   -- Спасибо,-- отвѣтилъ я.-- И не пугайтесь, если онъ подыметъ шумъ. Джорджъ Гордонъ сказалъ мнѣ, что, кромѣ убійства, судъ оправдаетъ насъ во всемъ.
   -- За убійство такого паршивца,-- сказалъ Кеммингъ,-- полагается даже вознагражденіе.
   Завернувъ за уголъ набережной, мы остановились у почты послать телеграмму Гордону.
  
   Экспедиція успѣшно кончилась,-- писалъ я.-- Приходите въ Вестминстеръ Паласъ-Отель, пять тридцать.
  
   -- Это какъ разъ противъ городской думы,-- поленилъ я Билли,-- такъ что онъ сможетъ притти туда, даже если будетъ очень занятъ. Я стораю отъ нетерпѣнія узнать, что произошло послѣ нашего отъѣзда.
   Автомобиль быстро понесъ насъ обратно по той же дорогѣ, по которой мы недавно проѣзжали. Я былъ такъ счастливъ, что не могъ говорить, и только не выпускалъ изъ рукъ руки Мерчіи.
   Было какъ разъ четверть шестого, когда мы, завернувъ за уголъ Парламентсквера, остановились передъ Вестминстеръ Паласъ-Отелемъ.
   Необходимо было привести себя въ порядокъ, и потому насъ искренно порадовало, что въ нашемъ распоряженіи остается еще пятнадцать минутъ, до условленной встрѣчи съ Гордономъ. Что касается меня, то, взглянувъ на свое изображеніе въ зеркалѣ, я рѣшилъ, что благодаря дорожной пыли и слѣдамъ оживленной стычки съ Сангеттомъ, у меня видъ настоящаго разбойника; я даже не понялъ, какъ хозяинъ и служащіе отеля согласились насъ принять.
   Но ванна, гребенка и нѣкоторыя другія туалетныя принадлежности быстро вернули мнѣ респектабельный видъ, и, сидя на кровати, я поджидалъ Билли, который тоже прихорашивался передъ зеркаломъ. И вотъ только, сунувъ руку въ карманъ, я вдругъ нащупалъ записку лэди Бараделль. Откровенно говоря, во время моихъ утомительныхъ занятій послѣднихъ дней я, было, совершенно про нее забылъ, а теперь, заинтересованный ея содержаніемъ, вскрылъ ее съ пріятнымъ чувствомъ любопытства.
  
   Мнѣ слѣдовало бы чувствовать къ вамъ благодарность, но, кажется, въ дѣйствительности это не такъ. Теперь и всегда шлю вамъ свои лучшіе пожеланія.

А. Б.

  
   Я медленно прочиталъ записку, и передо мной всталъ яркій образъ прекрасной женщины съ распущенными бронзовыми волосами, съ дивными золотистыми глазами, устремленными на меня. Я подумалъ о добрыхъ, но не всегда умѣстныхъ стремленіяхъ природы, слегка вздохнулъ, вынулъ спичку и, чиркнувъ ею о край кровати, медленно приблизилъ къ пламени записку.
   -- Что вы тамъ сжигаете?-- спросилъ Билли, глядя на меня поверхъ полотенца.
   -- Всего только частицу прошлаго,-- сказалъ я съ грустью.
   Онъ отбросилъ полотенце и усмѣхнулся своимъ привычнымъ плутовскимъ смѣхомъ.
   -- Если вы собираетесь вести такую игру, Джекъ, то лучше проводите вашъ медовой мѣсяцъ на Везувіи, иначе совсѣмъ разоритесь на спички.
   Мы спустились въ гостиную, которую я просилъ намъ предоставить. Чай былъ сервированъ. Минуту спустя, робко вошла Мерчія, несмотря на всѣ переживанія, сіяя необычайной красотой. Билли былъ такъ пораженъ ея видомъ, что подпрыгнулъ на стулѣ и открыто выразилъ свое восхищеніе.
   -- Чортъ возьми, Мерчія!-- воскликнулъ онъ, видно васъ нужно похищать по два раза въ день. Вы никогда не были такъ прекрасны!
   Она очаровательно засмѣялась и подошла ко мнѣ.
   Послышался стукъ въ дверь, и вошедшій лакей доложилъ:
   -- Мистеръ Гордонъ.
   -- Не утруждайте себя разсказомъ о сегодняшнихъ происшествіяхъ,-- сказалъ вошедшій, пожимая всѣмъ руку.-- Я располагаю всего лишь пятью минутами и уже слышалъ о вашихъ похожденіяхъ, которыя, кстати сказать, вполнѣ одобряю. Я встрѣтилъ Вильтона и вестибюлѣ.
   -- Что же съ нимъ случилось?-- замѣтилъ я.-- Мы его ждали къ чаю...
   Гордонъ покачалъ головой.
   -- Вы его не дождетесь. Вильтонъ очень сообразительный сыщикъ, но внѣ своей спеціальности онъ на рѣдкость глупъ и робокъ.
   Онъ засмѣялся своимъ равнодушнымъ, усталымъ смѣхомъ.
   -- Тѣмъ не менѣе, онъ просилъ меня поздравитъ васъ отъ его имени.
   -- Меня поздравить?-- повторилъ я.-- Съ чѣмъ?
   Гордонъ принялъ предложенную Мерчіей чашку чая.
   -- По всей вѣроятности, съ пятьюдесятью тысячами,-- сказалъ онъ протяжно.-- Не сомнѣваюсь, что имѣется и еще больше, если только мнѣ удастся найти.
   Мы смотрѣли на него съ явнымъ удивленіемъ.
   -- Вы помните, мистеръ Бертонъ, прекрасный совѣтъ, который даетъ намъ евангеліе: "Ищите друзей внѣ богатства и внѣ несправедливости"? Такъ вотъ, сами того не зная, вы, оказывается, такъ и поступали. Всѣ поразившіе насъ документы съ которыми Мильфордъ явился въ судъ, т.-е. бумаги, адресованныя Хорсфоллу, были не чѣмъ инымъ, какъ исповѣдью Норскотта и, между прочимъ, его завѣщаніемъ. Онъ оставилъ вамъ все свое состояніе,
   Я подскочилъ на стулѣ,
   -- Вы шутите, чортъ возьми!..
   Гордонъ покачалъ головой.
   -- Я шучу только въ стѣнахъ городской думы.
   -- На кой чортъ?..-- началъ-было я.
   -- Насколько я понимаю,-- перебилъ Гордонъ,-- нашъ покойный пріятель, въ тотъ моментъ, когда писалъ завѣщаніе, разсуждалъ слѣдующимъ образомъ: онъ рѣшилъ, что вы будете убиты до истеченія уговоренныхъ трехъ недѣль, и въ такомъ случаѣ все принадлежащее ему недвижимое имущество, которое онъ не имѣлъ возможности продать, должно прейти во владѣніе Морица Феринвелла, какъ ближайшаго его родственника. Этого онъ не хотѣлъ допустить, такъ какъ успѣлъ убѣдиться, что выдалъ его именно Фернивеллъ. Онъ изложилъ откровенно, какъ обстоитъ дѣло, прислалъ эту бумагу Хорсфоллу и предложилъ записку, въ которой проситъ вскрыть пакетъ только въ случаѣ его смерти. Такъ какъ это заявленіе явно доказывало, что онъ еще живъ, то этого документа было бы вполнѣ достаточно, чтобы отложить рѣшеніе вопроса о наслѣдствѣ до того времени, когда Прадо найдетъ для себя безопаснымъ снова появиться въ обществѣ или хотя бы сообщить суду о своемъ существованіи.
   -- Но завѣщаніе?-- прервалъ я его.-- При чемъ тутъ завѣщаніе?
   -- А!-- сказалъ Гордонъ.-- Подобно многимъ отъявленымъ негодяямъ, Прадо, я думаю, тоже былъ слегка фаталистъ. Онъ все-таки словно предчувствовалъ, что его дни сочтены. Фактически онъ на это и намекаетъ въ завѣщаніи, которое, согласно его письму Хорсфоллу, онъ написалъ якобы на тотъ случай, если принятыя имъ "мѣры предосторожности окажутся тщетными". Это завѣщаніе самый обыкновенный документъ. Онъ оставляетъ вамъ все свое имущество "на тотъ невѣроятный слу чай",-- какъ онъ пишетъ,-- "если вы его переживете". Въ противномъ случаѣ состояніе его пойдетъ на благотворительныя цѣли.
   -- А Морицу ничего не достанется?
   -- Ни ломаннаго гроша,-- весело отвѣтилъ Гордонъ.-- Если онъ окажется въ стѣсненныхъ обстоятельствахъ, то завѣщатель совѣтуетъ ему отправиться въ Санта-Лукка. Кажется, это единственная шутка за всю его жизнь.
   -- Но будетъ ли это завѣщаніе имѣть силу?
   Гордонъ пожалъ плечами.
   -- Я такъ полагаю,-- сказалъ онъ.-- Конечно, оно не вполнѣ соотвѣтствуетъ всѣмъ правиламъ, но некому будетъ его оспаривать, кромѣ Фернивелла, а послѣдній будетъ благоразумно молчать, если не захочетъ нарваться на непріятности: вѣдь у меня имѣется достаточно уликъ чтобы потребовать его ареста за покушеніе убить васъ въ Вудфордѣ. Между прочимъ, относительно вашихъ "южно-американскихъ друзей" вамъ тоже пока безпокоиться нечего; они сегодня утромъ уже отбыли изъ Англіи. Я бы могъ распорядиться, чтобы ихъ арестовали по ту сторону океана, но подумалъ, что, можетъ быть, лучше оставить ихъ въ покоѣ.
   Кивкомъ головы я выразилъ свое согласіе.
   -- Намъ будетъ скучно безъ нихъ,-- правда, Билли? Повидимому, и самымъ лучшимъ друзьямъ приходится разставаться.
   -- Да, приходится,-- согласился Гордонъ, вынимая часы.-- Въ три чтверти шестого мнѣ надо держать рѣчь въ палатѣ, а теперь уже безъ десяти шесть.
   Онъ торопливо взялъ шляпу и перчатки,
   -- До свиданія. Приходите ко мнѣ завтра утромъ въ половинѣ одиннадцатаго, мы разберемся въ вашихъ дѣлахъ. До того времени,-- при этомъ глаза его заблестѣли,-- мы постараемся, насколько возможно, держаться въ сторонѣ отъ всякихъ злыхъ замысловъ.
   -- Пятьдесятъ тысячъ фунтовъ!-- воскликнулъ Билли, когда дверь за Гордономъ затворилась.-- Чортъ возьми! Дайте-ка мнѣ еще чаю. У меня даже голова закружилась.
   Мерчія налила ему еще чашку, и онъ молча выпилъ ее.
   -- Пятьдсятъ тысячъ фунтовъ,-- повторилъ я медленно.-- Это внушительная сумма, не правда ли?
   -- Внушительная!..-- пробормоталъ Билли.-- Да это... это...-- Онъ не могъ найти словъ, чтобы выразить свою мысль.
   -- Ну, такъ пойдемъ,-- сказалъ я, вскакивая со стула.-- Поѣдемъ домой въ Паркъ-Лэйнъ и посмотримъ, что тамъ дѣлается. У насъ масса дѣлъ до обѣда.
   -- Масса дѣлъ?-- повторилъ Билли съ укоромъ.-- Мой дорогой Джекъ, вы забыли: вы теперь принадлежите къ классу богатыхъ бездѣльниковъ.
   -- Еще не вполнѣ, Билли,-- отвѣтилъ я.-- Нужно еще вытряхнуть не мало пыли. Начнемъ съ того, что расплатимся за нашъ чай.
   Я позвонилъ, уплатилъ по счету и далъ кельнеру на чай такую сумму, отъ которой у него кудри завились. Я радъ былъ выразить хоть какимъ-нибудь поступкомъ избытокъ чувствъ.
   Затѣмъ мы спустились въ вестибюль. Швейцары поспѣшилъ позвать нашего вѣрнаго шофера, который, согласно моему распоряженію, тоже гдѣ-то подкрѣплялся въ гостиницѣ. Черезъ минуту нашъ Ролсъ-Ройсъ остановился у подъѣзда.
   -- Ламмерсфильдъ-Хоузъ, Паркъ-Лэйнъ,-- сказалъ я.
   Билли важно усѣлся напротивъ меня и проронилъ:
   -- И подумать только, что десять дней тому назадъ мы обѣдали у Парелли!
   -- Сегодня вечеромъ,-- сказалъ я,-- всѣ втроемъ мы будемъ обѣдать въ Паркъ-Лэйнѣ. Что вы на это скажете, Мерчія?!
   Мерчія задумчиво кивнула головой. Съ того момента, какъ Гордонъ сообщилъ намъ неожиданную новость о заѣщаніи, она стала странно молчаливой.
   -- Я хочу сказать, если мы еще найдемъ кого-нибудь въ домѣ. Вѣроятнѣе всего, что обѣ женщины уже покинули домъ, и одинъ Богъ вѣдаетъ, гдѣ находится теперь Мильфордъ.
   -- Мы скоро сами увидимъ,-- замѣтилъ Билли, желая меня утѣшить.-- Во всякомъ случаѣ, вы можете позвонить Гарроду и попросить его прислать вамъ обѣдъ на домъ. Это высшій шикъ, и такъ подобаетъ дѣйствовать милліонеру.
   Мерчія положила руку на мою.
   -- Надо дать знать Трэгстокамъ, что я цѣла и невредима. Иначе они станутъ, безпокоиться; вѣдь я ушла съ самаго утра, сейчасъ же послѣ завтрака.
   -- Пошлите имъ лучше телеграмму,-- предложилъ я,-- и скажите, что вы будете къ десяти. Мы, конечно, могли бы имъ позвонить, но такое положенье не совсѣмь удобно объяснитъ по телефону.
   Машина безшумно остановилась переда Ламмерсфильдъ-Хоузъ. Я совершенно выпустилъ изъ виду, что былъ теперь самымъ популярнымъ лицомъ въ Англіи. Этотъ недостатокъ памяти чуть-было не привелъ къ очень нежелательному инциденту: когда, я выскочилъ изъ мотора, чтобы помочь сойти Мерчіи, какой-то стоящій на тротуарѣ молодой человѣкъ въ синемъ костюмѣ вдругъ подскочилъ къ намъ. Я крикнулъ въ видѣ предостороженія Билли и приготовилъ свой кулакъ, но незнакомецъ сейчасъ же отскочилъ назадъ.
   -- Прошу извиненія,-- пробормоталъ онъ,-- простите, мистеръ Бертонъ, но дѣло въ томъ... (онъ началъ рыться въ своемъ карманѣ) я прдставитль "Дэйли Уайръ". Боюсь, что я васъ слегка напугалъ.
   -- Это пустяки въ сравненіи съ тѣмъ испугомъ, который я чуть было не причинилъ вамъ,-- былъ мой отвѣтъ.
   -- Если бы вы могли удѣлить мнѣ только пять минутъ...-- началъ онъ меня убѣждать.
   -- Послушайте,-- сказалъ я,-- теперь я занятъ -- у меня гости. Приходите черезъ, полчаса, и мы съ вами потолкуемъ.
   Онъ испытующе взглянулъ на меня, какъ бы желая убѣдиться, что я говорю правду, а затѣмъ, повидимому, удовлетворенный моимъ честнымъ видомъ, сталъ разливаться въ благодарностяхъ.
   -- Это, конечно, меня не касается,-- прибавилъ онъ, пытаясь вовлечь меня въ бесѣду,-- но вы вѣроятно знаете, что мистеръ Фернивеллъ находится въ домѣ?
   -- Что такое?-- выпалилъ я.
   -- Да, это правда,-- подтвердилъ онъ.-- Въ сущности вѣдь я былъ присланъ сюда съ тѣмъ, чтобы интервьюировать его, но онъ отказывается принимать журналистовъ.
   -- Въ самомъ дѣлѣ!-- сказалъ я.-- Такъ вотъ что!! Если вы хотите подождать здѣсь еще минутку-другую, то мнѣ, кажется, удастся заставить его измѣнить свое рѣшеніе.
   -- Это прелестно закончитъ нашъ день,-- вмѣшался Билли, потирая отъ удовольствія руки.
   Я повернулся къ Мерчіи.
   -- Не бойтесь, дорогая,-- кровопролитія больше не будетъ.
   Она отвѣтила съ чуть замѣтной улыбкой:
   -- Съ такими людьми, какъ Морицъ, не борются: онъ трусъ и, къ тому же, измѣнникъ. Это онъ продалъ Прадо нашей "Лигѣ", а затѣмъ хотѣлъ убить васъ, когда вы были въ "Аштонѣ".
   Я кивнулъ головой.
   -- Я знаю это, Мерчія,-- сказалъ я съ досадой.-- Вотъ за эти-то дѣла мы и хотимъ его проучить.
   Я первымъ поднялся по лѣстницѣ, и, ухватившись за ручку двери, остановился.
   -- Чортъ возьми, Билли!-- сказалъ я.-- Я думаю, что Морицъ считаетъ себя теперь хозяиномъ всего имущества Прадо?
   -- Держу пари, что такъ.
   Звонокъ весело затрезвонилъ подъ моей рукой, дверь передъ нами немедленно распахнулась, и я очутился лицомъ къ лицу съ моей хорошенькой горничной.
   Пораженная моимъ неожиданнымъ появленіемъ, она воскликнула отъ восторга:
   -- О, сэръ! Вы возвратились! Вы возвратились!
   -- Да, конечно!-- отвѣтилъ я.-- Вѣдь я сказалъ вамъ, что вернусь, а я часто говорю правду.
   Она посторонилась, пропуская насъ.
   -- Гдѣ мистеръ Фернивеллъ?-- спросилъ я.
   -- Мистеръ Фернивеллъ,-- начала она и вдругъ замолчала: внизу, около лѣстницы стоялъ самъ Морицъ; онъ смотрѣлъ на меня въ упоръ и на его лицѣ отражалось смѣшанное выраженіе изумленія, враждебности и страха за себя.
   Повидимому, первой его мыслью было -- удрать, я замѣтилъ, какъ онъ сдѣлалъ рѣзкій полуоборотъ по направленію къ периламъ. Но, вѣроятно, увидѣвъ безполезность такого образа дѣйствій, онъ невѣроятнымъ усиліемъ воли овладѣлъ собой, приблизился къ намъ и сказалъ плохо симулированнымъ, величественнымъ тономъ:
   -- Мнѣ думалось, что это послѣдній домъ, въ которомъ вы дерзнули бы явиться.
   Я взглянулъ на него съ многозначительной улыбкой.
   -- Дорогой мой Морицъ!-- сказалъ я наконецъ.-- Еслибы только вы были немножко, посмѣлѣе, изъ васъ въ самомъ дѣлѣ, вышелъ бы замѣчательный негодяй. Какъ бы то ни было...
   Съ этими словами я началъ къ нему приближаться.
   Онъ поблѣднѣлъ и отступилъ назадъ.
   -- Если вы только вздумаете поднять здѣсь скандалъ...
   -- Ужъ лучше молчите!-- сказалъ я добродушно и, подойдя къ нему, схвативъ его за шиворотъ.
   -- Пошлите за полиціей,-- завопилъ онъ.-- Пошлите за полиціей!
   -- Можете посылать хоть за всей англійской арміей, если вамъ угодно,-- замѣтилъ я. тряся его такъ, что онъ принужденъ былъ замолчать.-- А теперь выслушайте меня. Хотя вашъ двоюродный братъ и былъ негодяемъ, онъ все-таки имѣлъ къ вамъ довѣріе, а вы продали его, какъ подленькій, гаденькій Іуда. Кромѣ того, вы всячески старались меня убить.
   -- Неправда,-- прохрипѣлъ онъ.
   -- Правда,-- отвѣтилъ я.-- Не противорѣчьте мнѣ, иначе я разсержусь. Вы не только все наладили для моего убійства, но еще самымъ непристойнымъ образомъ налгали на меня полиціи. (При этомъ я поднялъ его на воздухъ и потрясъ такъ, что у него зубы застучали). Но, Морицъ, оказывается, люди, которые обращаются со мной такимъ образомъ,-- сами нарываются на непріятности. Гуарецъ свое получилъ, другіе -- тоже, и я самъ только что разсчитался съ нашимъ пріятелемъ Сангеттомъ.
   -- Послушайте!-- пищалъ Морицъ.-- Вьт ошибаетесь, честное слово, вы ошибаетесь. Вамъ не къ чему прибѣгать къ насилію. Если вы хотите денегъ...
   Онъ замолкъ.
   -- Ну?-- сказалъ я хмуро.
   -- Я... я дамъ вамъ чекъ, и вы можете уѣхать и начать новую жизнь.
   -- Билли,-- сказалъ я,-- откройте, пожалуйста дверь вестибюля.
   Я повернулъ, своего плѣнника къ себѣ лицомъ.
   -- Морицъ, вы, оказывается, слетка заблуждаетесь. Во-первыхъ, вы вовсе не наслѣдникъ Прадо, а во-вторыхъ, мнѣ случайно вовсе не нужны деньги.
   Я еще крѣпче ухватилъ его за шиворотъ и медленно повелъ къ выходнымъ дверямъ,
   -- Что вы собираетесь дѣлать? вопилъ онъ.
   -- Если бы я намѣревался исполнить свою обязанность,-- сказалъ я шутливымъ тономъ,-- то свернулъ бы вамъ шею. Но такъ какъ я щажу чувства вашей милой тети Мэри, то попросту вышвырну васъ за дверь.
   Онъ крутился и извивался, какъ только что пойманный угорь, но я неумолимо, шагъ за шагомъ тащилъ его къ дверямъ, которыя Билли держалъ открытыми.
   На порогѣ мы пріостановились, затѣмъ, сильнымъ взмахомъ и ловкимъ рѣзкимъ ударомъ, я пустилъ его кубаремъ внизъ по ступенькамъ.
   -- Таковъ конецъ всѣхъ измѣнниковъ!-- крикнулъ ему вслѣдъ Билли.
   Морицъ упалъ во весь ростъ прямо въ грязь, и лишь съ трудомъ поднялся на ноги. Выраженіе боли и ярости на его лицѣ могло показаться смѣшнымъ, если бы не было такъ отвратительно. Онъ еще не успѣлъ прійти въ себя, какъ къ нему подошелъ сильно заинтересованный этой сценой представитель "Дэйли Уайръ".
   Никакое раздраженіе не можетъ оправдать того грязнаго потока бранныхъ словъ, которымъ Морицъ обдалъ журналиста. Тотъ былъ такъ пораженъ, что не мог даже сразу отвѣтить; но вскорѣ, воспользовавшись минутной паузой, онъ началъ защищать свою честь съ такой неслыханной энергіей и поразительнымъ богатствомъ выраженій, которыя, надо думать, свойственны исключительно литературному темпераменту.
   Чувствуя, что слушать этотъ діалогъ не совсѣмъ приличествуетъ Мерчіи и моей хорошенькой горничной, я уже собирался войти въ домъ и закрыть двери, какъ вдругъ среди всей этой суматохи послышался хорошо знакомый голосъ:
   -- Если вы не перестанете употреблять подобныя выраженія и сейчасъ же не уберетесь отсюда, я позову полицію. Стыдно, господа, вести себя такъ въ Паркъ-Лэйнѣ!
   Это Мильфордъ! Если бы даже я не узналъ его голоса, то угадалъ бы, что это онъ по одному тому, какъ онъ взываетъ къ чувствамъ.
   Получивъ заслуженную головомойку, тѣ двое внезапно прекратили свой обмѣнъ комплиментами. Морицъ понялъ, наконецъ, что свалялъ дурака и бросилъ вокругъ дикій взглядъ, ища способа удрать. На другой сторонѣ улицы стоялъ наемный экипажъ, кучеръ котораго спеціально подъѣхалъ, чтобы позабавиться происходящей сценой. Перейдя черезъ улицу, Морицъ указалъ ему куда себя везти, вскочилъ въ коляску и захлопнулъ дверцу, не бросивъ даже послѣдняго взгляда на домъ.
   Я повернулся, желая повидать Мильфорда, но его уже не было. Закрывъ входныя двери, я обратился къ всей хорошенькой горничной:
   -- Элленъ! позовите ко мнѣ Мильфорда.
   Билли глубоко вздохнулъ и радостно сказалъ:
   -- Вотъ это называется жить! Какъ это Мильфордъ къ кстати подвернулся?
   -- Если существуютъ люди съ прирожденнымъ драматическимъ чутьемъ,-- отвѣтилъ я,-- то Мильфордъ одинъ изъ нихъ.
   Едва успѣлъ я произнести послѣднія слова, какъ дверь распахнулась и мой незамѣнимый лакей предсталъ предъ нами.
   Онъ окинулъ всѣхъ взглядомъ и чинно поклонился.
   -- Разрѣшите мнѣ привѣтствовать васъ по случаю вашего возвращенія въ этотъ домъ. Я сожалѣю, что меня здѣсь не было, чтобы васъ принять.
   Я подошелъ къ нему и, протянувъ руку, сказалъ.
   -- Мильфордъ, я не мастеръ благодарить словами, но...-- я запнулся,-- такъ вотъ... Я вамъ очень признателенъ!-- кратко и искренно докончилъ я свою рѣчь.
   Онъ какъ-то робко принялъ мою руку.
   -- Не стоитъ, сэръ. Я самъ радъ, что могъ вамъ услужить. Позвольте выразить вамъ мое удовольствіе по поводу того, что мистеръ Норскоттъ назначилъ васъ своимъ наслѣдникомъ. Я полагаю, сэръ, это и объясняетъ, почему мистеръ Фернивелль...
   -- Вотъ, именно это,-- сказалъ я. -- Да еще толчокъ сзади.
   Мильфордъ чинно кивнулъ головой.
   -- Скверная компанія, сэръ, очень скверная. Я всегда предупреждалъ мистера Норскотта относительно него.
   -- Мильфордъ, -- сказалъ я. -- Я не знаю, какъ стоятъ здѣсь дѣла, но что если бы мы позвонили Гарроду или Гунтеру и вы соорудилли намъ неболшой обѣдъ на троихъ, скажемъ, къ восьми часамъ? Миссъ Солано и мистеръ Логанъ пережили всю эту исторію вмѣстѣ съ мной, и намъ хотѣлось бы отпраздновать ея успѣшный конецѣ.
   Мильфордъ улыбнулся съ чувствомъ профессіональнаго достоинства.
   -- Конечно, сэръ, -- отвѣтилъ онъ съ поклономъ. Все будетъ готово къ восьми часамъ. Вы можете надѣяться, сэръ.
   -- Вы, конечно, останетесь здѣсь, со мной, Билли!-- сказалъ, я когда Мильфордъ удалился.
   -- Скорѣе всего! -- отвѣтилъ Билли. -- Неужели вы думаете, что теперь, когда у васъ пятьдесятъ тысячъ фунтовъ, я васъ оставлю? Я только съѣзжу въ свою старую хижину и еще до обѣда перевезу сюда свои пожитки.

-----

   Мы стояли въ той же комнатѣ, гдѣ десять дней тому назадъ полуночная пуля чуть было не положила конецъ моимъ приключеніямъ.
   -- Мерчіа! -- сказалъ я. -- Моя родная Мерчія!
   Я взялъ обѣ ея руки и положилъ ихъ себѣ на плечи, глядя на ея дорогое лицо, которое она приблизила къ моему.
   Думаю, что она угадала мою мысль, такъ какъ оглянулась на портьеру и вздрогнула.
   -- Ахъ! -- шепнула она,-- что если бы я тогда васъ убила?
   -- Тогда, во всякомъ случаѣ, не пострадала бы красота Сангетта,-- отвѣтилъ я многозначительно.
   Затѣмъ нагнулся къ ней и нѣжно поцѣловалъ ея мягкія грустныя губки.
   -- Мерчіа,-- заговорилъ я снова. -- Я знаю, что думаете вы объ имуществѣ Прадо. Оно было пріобрѣтено всяческими вымогательствами у друзей вашего отца и его приверженцевъ, и вы скорѣй согласны умереть съ голоду, чѣмъ какъ-нибудь воспользоваться тѣмъ, что досталось путемъ ихъ страданій.
   -- Да, да, -- шепнула она, -- я такъ и знала, что вы это поймете.
   -- Дорогая, -- сказалъ я нѣжно, -- мы съ вами и Билли примемъ это какъ вкладъ на храненіе. Одному Богу извѣстно, сколько бѣдствій причинилъ Прадо. Но тамъ, въ Боливіи, достаточно золота, чтобы исправить его злодѣянія. Мануэль Солано спасъ уже разъ Санта-Лукка; дочь Солано спасетъ ее въ другой разъ.
   Съ радостнымъ крикомъ Мерчіа схватила мою руку и, не успѣлъ я ее остановить, какъ она поднесла ее къ своимъ губамъ.
  
  
  
  
/dd>
Ко всем произведениям автора К списку авторов