Коллинз Уилки - Ледяная пучина

ЛЕДЯНАЯ ПУЧИНА,

ДРАМАТИЧЕСКІЙ РАЗСКАЗЪ ВЪ ПЯТИ СЦЕНАХЪ.

ВИЛЬКИ КОЛЛИНЗА *).

*) Настоящій разсказъ, вмѣстѣ съ другимъ, "Женщина-Сновидѣніе" -- составляли предметъ публичныхъ чтеній извѣстнаго англійскаго романиста Вальки Коллинза въ Америкѣ, гдѣ онъ, зимой 1873--1874 г., пользовался громаднымъ успѣхомъ. Въ настоящей, болѣе пространной и литературной формѣ, они подъ общимъ названіемъ "Чтенія въ Америкѣ", начаты печатаніемъ въ англійскомъ журналѣ "Temple Bar", съ августовской книжки. "Ледяная Пучина" уже прежде, въ иной формѣ была извѣстна публикѣ: первоначально она была написана въ видѣ драмы, въ которой главную роль Ричарда Вардура игралъ Диккенсъ, славившійся своимъ сценическимъ талантомъ; въ 1857 году ее нѣсколько разъ давали любители въ домѣ Диккенса, а также въ галлереѣ въ Риджентъ-Стритѣ по личному желанію королевы и въ главныхъ городахъ Англіи въ пользу семейства умершаго литератора Дугласа Джеральда. Въ 1866 году эта пьеса снова появилась на одномъ изъ лондонскихъ театровъ и имѣла значительный успѣхъ, хотя, по словамъ самого автора, ей не доставало великолѣпной игры Диккенса, положительно электризовавшей зрителей. Въ своей новой формѣ "Ледяная Пучина" только въ первой и третьей сценахъ значительно разнится отъ драмы, которая никогда не была напечатана, а въ остальномъ авторъ держался какъ можно ближе своего первоначальнаго произведенія.

СЦЕНА ПЕРВАЯ.

На балу.

Дѣйствіе происходитъ двадцать или тридцать лѣтъ тому назадъ; мѣсто -- бальная зала въ одномъ изъ англійскихъ морскихъ портовъ, время -- ночь.

Мэръ и городская корпорація даютъ большой балъ въ честь выходящей на слѣдующій день изъ гавани полярной экспедиціи. Два корабля -- "Чайка" и "Скиталецъ" отправляются на поиски сѣверно-западнаго прохода къ полюсу.

Честь и слава мэру и городской корпораціи! Балъ блестящій. Музыка прекрасная. Зала большая, сіяющая огнями. Красивая оранжерея рядомъ, уставленная цвѣтами и растеніями, роскошно иллюминована китайскими фонарями. Всѣ офицеры арміи и флота въ парадныхъ мундирахъ. Дамы блестятъ великолѣпными нарядами (въ которыхъ мужчины ничего не понимаютъ) и красотой (въ которой мужчины кое-что смыслятъ).

Въ настоящую минуту танцуютъ кадриль. Общее вниманіе сосредоточено на двухъ дамахъ. Одна изъ нихъ, великолѣпная брюнетка въ полномъ цвѣтѣ лѣтъ и красоты, жена старшаго офицера на "Скитальцѣ", Крэфорда. Другая, молодая дѣвушка, блѣдная, нѣжная, въ простенькомъ бѣломъ платьѣ безъ всякихъ украшеній, кромѣ роскошныхъ прядей собственныхъ каштановыхъ волосъ. Это миссъ Клара Бурнгамъ, сирота; она любимая подруга м-съ Крэфордъ и пріѣхала погостить у нея во время отсутствія мужа. Она танцуетъ съ лейтенантомъ Крэфордомъ, а м-съ Крэфордъ съ капитаномъ Гельдингомъ, командиромъ "Скитальца".

Разговоръ между капитаномъ Гельдингомъ и м-съ Крэфордъ въ антрактахъ кадрили сосредоточивается на миссъ Бурнгамъ. Капитанъ очень интересуется Кларой. Онъ восхищается ея красотой, но полагаетъ, что для молодой дѣвушки она слишкомъ тиха и сосредоточена.

-- Что, она слабаго здоровья? спрашиваетъ онъ.

-- Да, очень слабаго здоровья, капитанъ Гельдингъ, отвѣчаетъ м-съ Крэфордъ, качая головою и таинственно вздыхая.

-- Чахотка?

-- О, нѣтъ.

-- Очень радъ слышать. Она прелестное созданіе и очень интересуетъ меня, м-съ Крэфордъ. Если-бъ я былъ двадцатью годами моложе... но такъ-какъ я не моложе двадцатью годами, то лучше не оканчивать фразы. Однако, если это не нескромный вопросъ съ моей стороны, то скажите, что съ нею?

-- Это было-бы нескромностью со стороны чужого, но такой старый другъ, какъ вы, можетъ спрашивать все, что угодно. Я очень желала-бы объяснить вамъ, что происходитъ съ Кларой, но это тайна даже для врачей. Я полагаю, что причина ея недуга лежитъ отчасти въ ея воспитаніи.

-- А! такъ, значитъ, она была въ дурной школѣ?

-- Очень дурной, капитанъ Гельдингъ, но не въ такой, какъ вы думаете. Первые года своей жизни Клара провела въ старомъ, уединенномъ домѣ въ горной Шотландіи. Окружавшіе ее невѣжественные люди причинили ей тотъ вредъ, о которомъ я говорю. Они наполнили ей голову различными суевѣріями, которыя признаются еще истинами на сѣверѣ, особенно слѣпой вѣрой въ то, что называется ясновидѣніемъ.

-- Боже мой! воскликнулъ капитанъ,-- неужели этимъ вы хотите сказать, что она вѣритъ въ такой вздоръ, живя въ наше просвѣщенное время?

-- Въ наше просвѣщенное время, капитанъ Гельдингъ, отвѣчала м-съ Крэфордъ съ саркастической улыбкой,-- много людей вѣрятъ въ вертящіеся столы, вѣрятъ, что существуютъ духи, незнающіе азбуки, но пишущіе карандашами. Въ сравненіи съ такими суевѣріями, ясновидѣніе, хотя-бы съ поэтической стороны, гораздо уважительнѣе. Судите сами, продолжала она серьезно,-- о степени вліянія извѣстной обстановки на нѣжную, впечатлительную молодую дѣвушку съ пылкимъ воображеніемъ. Удивительно-ли, что при ея одинокой жизни она поддалась окружающимъ ее суевѣріямъ и это подѣйствовало на ея нервную систему въ критическую эпоху ея жизни?

-- Конечно, тутъ нѣтъ ничего удивительнаго, м-съ Крэфордъ. Но все-же мнѣ, простому, практическому человѣку, странно встрѣтить на балѣ молодую дѣвушку, которая вѣритъ въ ясновидѣніе. Неужели они серьезно думаетъ, что предвидитъ будущее? Неужели она впадаетъ въ забытье, видитъ отдаленныя страны и предсказываетъ будущія событія? Кажется, именно это называется ясновидѣніемъ, не правда-ли?

-- Да, капитанъ, именно это называется ясновидѣніемъ, и Клара ясновидящая.

-- Какъ! эта молодая дѣвушка, танцующая противъ насъ, ясновидящая?

-- Ну, конечно.

Капитанъ замолчалъ, какъ-бы обдумывая полученныя свѣденія, но вскорѣ, съ рѣшимостью полярнаго путешественника, смѣло приступилъ къ новымъ открытіямъ.

-- Смѣю спросить васъ, м-съ Крэфордъ, видѣли-ли вы ее сами въ такомъ положеніи?

-- Да, мѣсяцъ тому назадъ, мы съ сестрою видѣли ее въ положеніи ясновидящей, отвѣчала м-съ Крэфордъ;-- цѣлое утро она была очень нервна и раздражительна; мы повели ее въ садъ, надѣясь, что она успокоится на воздухѣ, но вдругъ она поблѣднѣла и какъ-бы замерла. Она стала холодна, какъ смерть, и неподвижна, какъ камень. Черезъ нѣсколько минутъ ея руки начали машинально двигаться, какъ-будто она бродила въ темнотѣ. Потомъ она стала говорить какимъ-то безчувственнымъ, глухимъ голосомъ, словно во снѣ. Относились-ли ея слова къ прошедшему или будущему -- я не могла опредѣлить; она упоминала о неизвѣстныхъ намъ съ сестрою лицахъ, находившихся, повидимому, въ отдаленныхъ странахъ. Наконецъ, она вдругъ замолчала, на щекахъ ея показался румянецъ, она открыла глаза и упала безъ чувствъ къ намъ на руки.

-- Упала безъ чувствъ къ вамъ на руки? повторилъ капитанъ, мысленно оцѣнивая это новое обстоятельство;-- удивительно! но еще удивительнѣе, что, подверженная такому недугу, она выѣзжаетъ въ свѣтъ и танцуетъ.

-- Вы ошибаетесь, если думаете, что она любитъ выѣзды; она пріѣхала сюда только ради меня, а танцуетъ, чтобъ сдѣлать удовольствіе моему мужу. Вообще, она избѣгаетъ общества. Докторъ совѣтуетъ ей развлеченіе и перемѣну жизни, но она не хочетъ его слушать и всегда сидитъ дома, кромѣ такихъ особенныхъ случаевъ, какъ сегодня.

Капитанъ Гельдингъ просіялъ, услыхавъ о докторѣ, который, какъ человѣкъ ученый, вѣроятно, могъ весьма точно объяснить ему этотъ таинственный случай.

-- Какъ-же объясняетъ докторъ ея положеніе? Признаетъ-ли онъ его за обыкновенную, извѣстную болѣзнь? спросилъ капитанъ.

-- Онъ не выражаетъ никакого опредѣленнаго мнѣнія, отвѣчала м-съ Крэфордъ,-- но онъ сказалъ мнѣ, что такіе припадки приходилось наблюдать многимъ медикамъ. "Мы знаемъ, говорилъ онъ далѣе,-- что нѣкоторыя разстройства умственной и нервной системы приводятъ къ результатамъ столь-же удивительнымъ, какъ описываемый выше случай, но этимъ и оканчивается наше знаніе. Ни мои медицинскія свѣденія, ни вообще медицинская наука, не могутъ объяснить этого таинственнаго случая и онъ тѣмъ труднѣе поддается анализу, что первоначальное воспитаніе побуждаетъ молодую дѣвушку придавать суевѣрное значеніе болѣзни, которую нѣкоторые медики назвали-бы просто истерическимъ состояніемъ. Я въ состояніи только дать вамъ нѣсколько гигіеническихъ совѣтовъ для поддержанія ея общаго здоровья. Лучше всего для нея перемѣнить жизнь, конечно, при непремѣнномъ условіи удалить всѣ тайные поводы къ безпокойству, если таковые у нея существуютъ".

Капитанъ самодовольно улыбнулся; докторъ вполнѣ оправдалъ его довѣріе и указалъ на практическое разрѣшеніе трудной задачи.

-- Ага! произнесъ онъ съ видомъ полнаго удовлетворенія,-- наконецъ-то дѣло выяснилось. Тайное безпокойство! теперь все понятно. Разочарованіе въ любви, не правда-ли, м-съ Крэфордъ?

-- Но знаю, капитанъ Гельдингъ. Я хожу въ потемкахъ. Клара мнѣ вполнѣ довѣряетъ во всемъ, только насчетъ предполагаемаго докторомъ ея тайнаго безпокойства она никогда не говоритъ ни слова. Иногда я, дѣйствительно, подозрѣваю, что ее мучаетъ какая-то тайна, и, признаюсь, мнѣ нѣсколько обидно это недовѣріе со стороны молодой дѣвушки, которую я люблю, какъ сестру.

Капитанъ Гельдингъ поспѣшилъ предложить практическій способъ выйдти изъ этого затрудненія.

-- Вамъ надо поощрить ее на откровенность, сударыня, сказалъ онъ.-- Повѣрьте мнѣ, все дѣло теперь въ вашихъ рукахъ. Вызовите ее на откровенность и она навѣрное скажетъ вамъ все,

-- Я жду вашего отплытія къ сѣверному полюсу и тогда поговорю съ нею. Между тѣмъ, пожалуйста, никому ни слова объ этомъ и, прошу васъ, перемѣнимте нашъ разговоръ.

Капитанъ немедленно повиновался и, какъ обыкновенно бываетъ съ моряками, перевелъ разговоръ на корабли, отправлявшіеся въ дальнія страны, но замѣтивъ, что этотъ предметъ не интересуетъ м-съ Крэфордъ, онъ заговорилъ о корабляхъ, возвращавшихся въ Англію. Эта попытка привела къ такимъ результатамъ, которыхъ капитанъ вовсе не ожидалъ.

-- Знаете-ли вы, сказалъ онъ,-- что "Аталанту" ждутъ каждый день съ западнаго берега Африки? Есть и у васъ знакомые между офицерами этого корабля?

Эти слова были произнесены капитаномъ въ ту минуту, когда они, дѣлая одну изъ фигуръ кадрили, сошлись съ своими визави. Къ удивленію всѣхъ знакомыхъ и поклонниковъ миссъ Клары Бурнгамъ, она вдругъ спутала фигуру, и когда всѣ ожидали, что она тотчасъ поправится, молодая дѣвушка, поблѣднѣвъ, какъ полотно, схватила за руку своего кавалера.

-- Мнѣ дурно, промолвила она едва внятно;-- здѣсь душно, выведите меня отсюда.

Лейтенантъ Крэфордъ немедленно провелъ ее изъ многолюдной залы въ пустую, прохладную оранжерею. Естественно, капитанъ Гельдингъ и м-съ Крэфордъ также перестали танцовать.

-- Не начинается-ли у нея припадокъ ясновидѣнія? спросилъ шопотомъ капитанъ;-- если такъ, то я, въ качествѣ командира экспедиціи къ сѣверному полюсу, прошу васъ, спросите у ясновидящей кратчайшій путь къ сѣверо-западному проходу.

М-съ Крэфордъ не хотѣла отвѣчать на эту шутку и серьезно сказала:

-- Извините меня, я пойду посмотрѣть, что случилось съ миссъ Бурнгамъ.

Въ дверяхъ оранжереи она встрѣтила своего мужа. Лейтенантъ былъ среднихъ лѣтъ, высокаго роста, довольно красивъ собою; въ его смѣлыхъ синихъ глазахъ свѣтилась такая удивительная доброта и его манеры отличались такой обворожительной простотой, что всѣ горячо любили его, въ томъ числѣ и жена.

-- Не бойся, сказалъ онъ,-- ей просто жарко; больше ничего.

М-съ Крэфордъ покачала головой и взглянула на мужа съ любовью, хотя на губахъ ея играла саркастическая улыбка.

-- Ахъ, ты, милый, невинный простякъ! воскликнула она,-- такой отговоркой легко провести тебя, но меня не надуешь. Ступай плясать, а Клару предоставь мнѣ.

Съ этими словами она вошла въ оранжерею и сѣла подлѣ Клары.

II.

-- Ну, моя милая, что это значитъ? спросила м-съ Крэфордъ у молодой дѣвушки.

-- Ничего.

-- Это не отвѣтъ, милая Клара, скажите другую причину.

-- Мнѣ очень жарко...

-- И это вздоръ; скажите прямо, что ни не хотите открыть мнѣ свою тайну, и я отъ васъ отстану.

Клара взглянула на м-съ Крэфордъ своими грустными, сѣрыми глазами и въ нихъ показались слезы.

-- Если-бъ только я смѣла, промолвила она.-- но я такъ дорожу вашимъ добрымъ мнѣніемъ, такъ боюсь потерять его!

М-съ Крэфордъ съ безпокойствомъ и участіемъ взглянула на нее.

-- Вы знаете, что ничто не можетъ поколебать моей дружбы къ вамъ, сказала она, -- поэтому будьте откровенны съ вашимъ старымъ другомъ, дитя мое. Здѣсь насъ никто не подслушаетъ. Откройте мнѣ ваше сердце, Клара. Я вижу, что вы страдаете, и жажду васъ утѣшить.

Клара видимо желала сдаться, но не капитулировать.

-- Вы даете слово, что сохраните мою тайну отъ всѣхъ? спросила она.

-- Подъ всѣми вы подразумѣваете моего мужа? перебила ее м-съ Крэфордъ.

-- Вашего мужа болѣе, чѣмъ кого-нибудь другого. Я его такъ люблю и уважаю. Онъ такой благородный, такой добрый. Если онъ узнаетъ мою тайну, онъ станетъ меня презирать. Скажите прямо, Люси, если я требую отъ васъ того, чего вы не въ состояніи выполнить.

-- Пустяки, дитя мое. Выйдя замужъ, вы поймете, что всего легче имѣть тайны отъ мужа. Обѣщаю вамъ, что не скажу ему ни слова. Ну, я жду вашего разсказа.

Впродолженіи нѣсколькихъ минутъ Клара молчала въ видимомъ смущеніи.

-- Я, право, не знаю, какъ начать! воскликнула она съ отчаяніемъ,-- слова останавливаются въ горлѣ.

-- Я вамъ помогу. Вы нездоровы? Не чувствуете-ли вы себя такъ-же, какъ въ тотъ день, когда вы гуляли въ саду вмѣстѣ со мною и съ моей сестрою?

-- О, нѣтъ!

-- Вы сами говорите, что здоровы, жара-же, конечно, не могла васъ разстроить. Я увѣрена, что есть другая причина вашей неожиданной дурноты.

-- Причина есть... капитанъ Гельдингъ...

-- Капитанъ Гельдингъ! Что-же можетъ быть общаго между капитаномъ Гельдингомъ и вашимъ волненіемъ?

-- Онъ говорилъ съ вами объ Аталантѣ. Онъ вамъ сказалъ, что Аталанта возвращается изъ Африки.

-- Ну такъ что-же? Развѣ на этомъ кораблѣ возвращается кто-нибудь, кѣмъ вы интересуетесь?

-- На немъ возвращается человѣкъ, котораго я боюсь.

-- Милая Клара, что вы говорите! воскликнула м-съ Крэфордъ, широко открывая свои прелестные, черные глаза.

-- Подождите, Люси; вы скажете свое мнѣніе, когда узнаете все. Мнѣ надо мысленно перенести васъ въ послѣдній годъ моей жизни съ отцомъ; иначе вы меня не поймете. Я не знаю, говорила-ли я вамъ когда-нибудь, что въ послѣднее время мой отецъ переѣхалъ въ Кентъ къ одному своему пріятелю?

-- Нѣтъ, милая Клара, я, кажется, никогда не слыхала о вашемъ пребываніи въ Кентѣ. Разскажите мнѣ всѣ подробности.

-- Нечего разсказывать, кромѣ того, что близь нашего дома находилось прекрасное помѣстье м-ра Вардура, также пріятеля моего отца. У него былъ сынъ.

Она умолкла и вѣеръ въ ея рукахъ нервно задрожалъ. М-съ Крэфордъ пристально на нее взглянула.

-- Какъ его звали? спросила она тихо.

-- Ричардъ.

-- М-ръ Ричардъ Вардуръ влюбился въ васъ, не правда-ли, Клара?

Этотъ вопросъ, какъ и слѣдовало ожидать, помогъ Кларѣ въ ея разсказѣ.

-- Я сначала не понимала, что онъ меня любитъ, продолжала она;-- онъ очень странный, горячій, вспыльчивый человѣкъ, но, несмотря на эти недостатки, добрый и любящій. Понимаете вы такой характеръ?

-- Такіе люди встрѣчаются нерѣдко. Я сама вспыльчива и вашъ Ричардъ мнѣ правится. Продолжайте.

-- Дни шли за днями, недѣли за недѣлями; мы были всегда вмѣстѣ и я стала мало-по-малу подозрѣвать истину.

-- И Ричардъ, конечно, помогъ вамъ въ этомъ?

-- Нѣтъ; по несчастью для меня, онъ не такой человѣкъ. Онъ не говорилъ ни слова о своей любви. Но я ее видѣла, я не могла ея не видѣть. Я всячески старалась ему показать, что готова быть ему сестрою, другомъ, но ничѣмъ болѣе. Онъ не понималъ этого или не хотѣлъ понять.

-- Вѣроятнѣе, что не хотѣлъ понять.

-- Право, не знаю, но должно быть то или другое. Онъ обходился со мною съ какий-то странной, дикой застѣнчивостью, которая смущала и удивляла меня. Онъ никогда не высказывалъ мнѣ своей любви, а велъ себя точно мы были съ дѣтства женихъ и невѣста. Что мнѣ было дѣлать, Люси?

-- Попросить отца вывести васъ изъ затрудненія.

-- Это было невозможно. Мой отецъ былъ тяжко болѣнъ тѣмъ самымъ недугомъ, который свелъ его въ могилу. Отъ него я не могла ожидать никакой помощи.

-- А развѣ тамъ не было никого другого, къ кому вы могли-бы обратиться?

-- Никого.

-- Ни одной женщины, которой вы могли-бы довѣриться?

-- Я не была знакома съ окрестными дамами и не имѣла ни одного друга.

-- Что-же вы сдѣлали?

-- Ничего. Я все колебалась и откладывала объясненіе съ нимъ до той минуты, когда уже стало поздно.

-- Что вы хотите этимъ сказать?

-- Вы сейчасъ узнаете. Я вамъ еще не сказала, что Ричардъ Вардуръ служитъ во флотѣ...

-- Неужели? Теперь онъ меня еще болѣе интересуетъ. Но продолжайте.

-- Однажды, весною, Ричардъ пріѣхалъ къ намъ проститься; онъ отправлялся въ экспедицію. Когда онъ уѣхалъ, я пошла въ свою комнату; дверь изъ нея вела въ садъ.

-- Ну?

-- Ричардъ меня поджидалъ въ саду и вдругъ безъ всякаго приглашенія съ моей стороны вошелъ въ комнату. Я очень изумилась, но, стараясь скрыть свое волненіе, спросила: "Что случилось, м-ръ Вардуръ?" Онъ близко подошелъ ко мнѣ, и поспѣшно, отрывисто произнесъ: "Клара, я отправляюсь въ Африку. Если я не умру, то получу чинъ, когда-же я возвращусь, вы знаете, что должно произойти". Онъ быстро поцѣловалъ меня и прежде, чѣмъ я могла оправиться отъ испуга и гнѣва, онъ уже исчезъ. Я знаю, что я виновата. Мнѣ надо было прямо сказать ему всю правду. Я сознаю, что поступила нечестно. Но, повѣрьте, вы никогда не въ состояніи упрекать меня за недостатокъ смѣлости и откровенности такъ строго, какъ упрекаю я сама себя ежедневно.

-- Милое дитя мое, я не рѣшусь дѣлать вамъ упреки. Мнѣ кажется только, что вамъ слѣдовало написать ему.

-- Я ему написала.

-- Прямо, безъ обиняковъ?

-- Да. Я сказала ему, что онъ обманывалъ себя пустой надеждой и что я никогда не выйду за него замужъ.

-- Нечего сказать, коротко и ясно. Въ чемъ-же вы теперь себя вините? Что волнуетъ васъ?

-- А если онъ не получилъ моего письма?

-- Къ чему такое предположеніе?

-- Мнѣ необходимъ былъ отвѣтъ и я просила его отвѣтить мнѣ немедленно. Но до сихъ поръ я не получила отъ него ни строчки. Что это значитъ? Ясно, онъ не получилъ моего письма. "Аталанта" теперь возвращается въ Англію. Ричардъ Вардуръ явится и потребуетъ, чтобъ я стала его женой. Вы удивлялись моему испугу; теперь, надѣюсь, вы согласитесь со мною, что его возвращеніе грозитъ мнѣ бѣдою.

М-съ Крэфордъ откинулась на спинку кресла. Она не отвѣчала на вопросъ Клары и глубоко задумалась. Она понимала ясно положеніе молодой дѣвушки и ея безпокойство; но взвѣсивъ всѣ обстоятельства, она никакъ не могла уяснить себѣ страшнаго волненія Клары. Ея проницательный взглядъ не могъ не замѣтить, что молодую дѣвушку нисколько не успокоилъ ея разсказъ, какъ обыкновенно утѣшаетъ откровенная исповѣдь. Очевидно, она чего-то недосказала. Сомнѣніе запало въ душу м-съ Крэфордъ и она внезапно воскликнула:

-- Милая Клара, вы все мнѣ сказали?

Клара вскочила, какъ-бы испуганная этимъ вопросомъ. Вполнѣ увѣренная, что ея сомнѣніе справедливо, м-съ Крэфордъ повторила свой вопросъ. Вмѣсто отвѣта Клара подняла глаза и впервые на ея лицѣ показался яркій румянецъ.

Взглянувъ инстинктивно въ ту сторону, куда были обращены глаза Клары, м-съ Крэфордъ увидала, что въ оранжерею вошелъ молодой человѣкъ, повидимому, отыскивающій Клару для слѣдующаго вальса. М-съ Крэфордъ снова задумалась. Не имѣлъ-ли этотъ молодой человѣкъ чего-либо общаго съ недоконченнымъ разсказомъ Клары? Не въ немъ-ли скрывалась тайная причина страха Клары при извѣстіи о возвращеніи Ричарда Вардура? М-съ Крэфордъ рѣшилась тотчасъ же разрѣшить свои сомнѣнія.

-- Это, вѣроятно, одинъ изъ вашихъ старыхъ друзей, Клара? сказала она самымъ невиннымъ тономъ.-- Познакомьте насъ.

-- М-ръ Франсисъ Альдерслей, Люси, произнесла съ смущеніемъ Клара;-- м-ръ Альдерслей также отправляется въ полярную экспедицію.

-- Въ полярную экспедицію? повторила м-съ Крэфордъ;-- я сама отчасти принадлежу къ этой экспедиціи. Позвольте мнѣ самой представиться вамъ м-ръ Альдерслей, такъ-какъ Клара забыла представить вамъ меня. Я -- м-съ Крэфордъ. Мой мужъ служитъ лейтенантомъ на "Скитальцѣ". Вы также служите на этомъ кораблѣ?

-- Нѣтъ, я не имѣю этой чести, м-съ Крэфордъ. Я служу на "Чайкѣ".

Проницательный взглядъ м-съ Крэфордъ сталъ быстро перебѣгать отъ Клары къ Альдерслею и она отгадала конецъ исторіи своего друга. Молодой офицеръ былъ блестящій, красивый юноша. Именно такой человѣкъ могъ серьезно усложнить развязку исторіи Клары съ Ричардомъ Вардуромъ. Но теперь не было времени на дальнѣйшія разъясненія. Музыка играла прелюдію къ вальсу и м-ръ Альдерслей ждалъ свою даму. Извинясь передъ нимъ, м-съ Крэфордъ отвела въ сторону Клару на минуту и сказала шопотомъ:

-- Одно слово, моя милая, прежде, чѣмъ вы уйдете въ залу. Мнѣ кажется, теперь я понимаю ваше положеніе лучше васъ самихъ. Желаете вы знать мое мнѣніе?

-- Я жажду услышать ваше мнѣніе и прошу васъ не отказать въ совѣтѣ, Люси.

-- Съ удовольствіемъ исполню ваше желаніе. Мое мнѣніе: вы должны откровенно объясниться съ м-ромъ Вардуромъ, какъ только онъ возвратится. Мой совѣтъ: если вы желаете сдѣлать это объясненіе легкимъ для обоихъ, то объясняйтесь съ нимъ совершенно свободной, независимой женщиной.

Произнеся послѣднія слова съ особымъ удареніемъ, она пристально взглянула на м-ра Альдерслея и, прибавивъ: "я васъ не задерживаю болѣе, Клара", пошла въ залу.

III.

Послѣ словъ м-съ Крэфордъ, бремя, тяготившее сердце Клары, кажется ей еще нестерпимѣе, чѣмъ прежде. Она слишкомъ несчастна, чтобы найти удовольствіе въ танцахъ; сдѣлавъ туръ вальса, она жалуется на усталость. М-ръ Франсисъ Альдерслей провожаетъ ее обратно въ оранжерею, которая по-прежнему пуста и прохладна. Она старается его удалить.

-- Я не хочу отвлекать васъ отъ танцевъ, м-ръ Альдерслей, говоритъ она, опускаясь на диванъ.

Онъ помѣщается рядомъ съ нею и впивается глазами въ ея прелестное, но омраченное горемъ лицо.

-- Зовите меня Франкомъ, произноситъ онъ шопотомъ.

Она-бы очень желала назвать его Франкомъ, такъ-какъ она его любитъ всѣмъ сердцемъ. Но слова м-съ Крэфордъ еще звучатъ въ ея ушахъ. Она ничего не отвѣчаетъ. Молодой человѣкъ, поощряемый ея молчаніемъ, сталъ просить новой милости.

-- Клара, вы забыли, о чемъ говорилъ я вамъ вчера въ концертѣ? Могу я повторить?

-- Нѣтъ.

-- Мы завтра уходимъ въ полярное море. Я, можетъ быть, долго не возвращусь. Не отпускайте меня безъ тѣни надежды. Подумайте, сколько мрачныхъ дней и ночей придется мнѣ провести на далекомъ сѣверѣ. Сдѣлайте меня счастливымъ на все это время.

Хотя онъ говорилъ съ пыломъ страстнаго человѣка, но онъ почти ребенокъ -- ему только двадцать лѣтъ -- и онъ рискуетъ своей юной жизнью, отправляясь въ ледяную пучину. Клара сожалѣетъ его такъ, какъ не жалѣла никого и никогда. Онъ подвигается къ ней и беретъ ея маленькую руку. Она старается освободить ее изъ его мощной руки.

-- Какъ, вы не хотите даже на прощанье оказать мнѣ этой милости?

Ея любящее, вѣрное сердце вступается за него и она оставляетъ свою руку въ его рукѣ. Она теперь погибшая женщина. Дѣло только во времени.

-- Клара, вы меня любите? произноситъ онъ шопотомъ.

Наступаетъ молчаніе. Она отвертывается отъ него, дрожа всѣмъ тѣломъ. Ея сердце тревожно бьется отъ счастія и горя. Онъ обнимаетъ ее и повторяетъ тѣ-же слова, почти касаясь губами до ея розоваго уха.

-- Вы меня любите?

Она закрываетъ глаза и слышитъ только его слова, чувствуетъ только обвившуюся вокругъ ея стана его руку; она забываетъ все: и совѣтъ м-съ Крэфордъ, и возвращеніе Ричарда Вардура, а помнитъ только свою любовь къ нему; она склоняетъ голову на его грудь и безмолвно отвѣчаетъ на его вопросъ. Онъ поднимаетъ ея поникшую голову, ихъ губы встрѣчаются въ первомъ поцѣлуѣ. Они оба на седьмомъ небѣ. Но Клара скоро возвращается на землю.

-- О, что я сдѣлала! восклицаетъ она.

-- Вы сдѣлали меня счастливѣйшимъ человѣкомъ на свѣтѣ, мой ангелъ, отвѣчаетъ Франкъ;-- а возвратясь назадъ изъ экспедиціи, я назову васъ своей женой.

Она съ ужасомъ вздрагиваетъ, вспомнивъ Ричарда Вардура.

-- Только помните, говоритъ она,-- что никто не долженъ знать о нашей свадьбѣ, пока я не скажу вамъ, что время объявить о ней. Помните это.

Онъ даетъ слово. Рука его снова старается обнять ея талію. Но она теперь вполнѣ владѣетъ собою и можетъ удалить его, не допустивъ еще разъ поцѣловать себя.

-- Слушайте, говоритъ она,-- отыщите м-съ Крэфордъ, мнѣ надо поговорить съ нею. Скажите, что я жду ее въ оранжереѣ. Пожалуйста, Франкъ, идите скорѣе, прошу васъ.

Онъ повинуется. Бросивъ нѣжный, пристальный взглядъ на ея прелестное лицо, онъ спѣшитъ исполнить ея порученіе. Онъ теперь счастливѣйшій человѣкъ во всей толпѣ, тѣснившейся въ бальной залѣ. Пять минутъ тому назадъ она обѣщала раздѣлить съ нимъ танецъ, а теперь, когда онъ излилъ передъ нею свое сердце, она обѣщала раздѣлить съ нимъ всю жизнь.

IV.

Не легко было найти въ толпѣ м-съ Крэфордъ. Отыскивая ее повсюду, Франкъ замѣтилъ, что какой-то незнакомецъ также, съ своей стороны, искалъ кого-то. Это былъ человѣкъ высокаго роста, плечистый, съ загорѣлымъ лицомъ и густыми, нависшими бровями; на немъ былъ старый, поношенный флотскій мундиръ; его лицо и вся фигура дышили твердой волей и рѣшимостью; манеры-же его обнаруживали истиннаго джентльмена. Онъ медленно проходилъ изъ комнаты въ комнату, останавливаясь на каждомъ шагу и бросая пытливый взглядъ на всѣхъ дамъ; наконецъ, онъ приблизился къ оранжереѣ и, замѣтивъ между растеніями бѣлое платье, поспѣшно вошелъ въ дверь и съ крикомъ радости бросился къ Кларѣ.

Она вскочила съ мѣста. Кровь прилила къ ея глазамъ и она молча, неподвижно, какъ статуя, смотрѣла на Ричарда Вардура.

Онъ первый прервалъ молчаніе.

-- Я сожалѣю, что испугалъ васъ, голубушка; я забылъ все, кромѣ счастія увидѣть васъ. Мы только два часа тому назадъ пристали къ берегу. Я съ тѣхъ поръ все розыскивалъ васъ и, узнавъ, что вы на балу, прилетѣлъ сюда. Поздравьте меня, Клара: я произведенъ. Я вернулся въ Англію, чтобъ назвать васъ своей женой.

Блѣдное, испуганное лицо молодой дѣвушки вдругъ побагровѣло, и она спросила глухо, отрывисто:

-- Вы получили мое письмо?

-- Ваше письмо? Не получалъ, отвѣчалъ онъ съ изумленіемъ.

Мгновенное оживленіе исчезло съ ея лица, она въ изнеможеніи упала въ кресло. Онъ подошелъ къ ней, пораженный, испуганный. Она отшатнулась, словно боясь его прикосновенія.

-- Клара, вы даже не пожали мнѣ руки. Что это значитъ? произнесъ онъ, устремляя на нее пристальный взглядъ.

Она ничего не отвѣчала. Въ глазахъ его блеснулъ огонь и онъ повторилъ свои послѣднія слова громкимъ, рѣзкимъ голосомъ:

-- Что это значитъ?

Этотъ тонъ оскорбилъ ее и придалъ ей мужество.

-- Это значитъ, м-ръ Вардуръ, отвѣчала она,-- что вы ошибаетесь.

-- Въ чемъ я ошибаюсь?

-- Вы уѣхали подъ ошибочнымъ впечатлѣніемъ, не давъ мнѣ случая открыть вамъ глаза.

-- Подъ какимъ ошибочнымъ впечатлѣніемъ?

-- Вы слишкомъ поторопились и не поняли меня... Мнѣ чрезвычайно жаль опечалить васъ, но я должна сказать всю правду. Я по-прежнему вашъ другъ, м-ръ Вардуръ, но никогда не буду вашей женой.

Онъ безсознательно повторилъ ея слова, какъ-бы сомнѣваясь, вѣрно-ли онъ ихъ разслышалъ:

-- Никогда не будете моей женой?

-- Никогда.

-- Отчего?

Она не отвѣчала; она не могла солгать и не хотѣла сказать правды.

Онъ нагнулся, схватилъ ея руку и, крѣпко сжавъ ее, взглянулъ ей прямо въ глаза. Черезъ мгновеніе онъ произнесъ мрачно, насупивъ брови:

-- Вы измѣнились ко мнѣ, Клара; кто-то васъ возстановилъ противъ меня. Скажите... вы заставили меня сдѣлать вамъ этотъ вопросъ... кто этотъ человѣкъ?

-- Вы не имѣете права меня спрашивать.

-- Кто мой соперникъ? продолжалъ онъ, не обращая вниманія на ея слова;-- я говорю прямо, отвѣчайте и вы такъ-же.

-- Я сказала все, что хотѣла, и больше мнѣ нечего говорить.

Наступило минутное молчаніе; она видѣла, что глаза его все болѣе и болѣе разгорались; она чувствовала, что онъ все сильнѣе и сильнѣе сжималъ ея руку.

-- Подумайте, пока еще не поздно, сказалъ онъ;-- наша скрытность ни къ чему не поведетъ. Если вы не захотите дать мнѣ отвѣтъ, то я приму ваше молчаніе за сознаніе. Слышите?

-- Слышу.

-- Клара Бурнгамъ, со мной шутить нельзя. Клара Бурнгамъ, я требую всей правды. Вы мнѣ измѣнили?

Это сомнѣніе въ ея вѣрности оскорбило ее, какъ женщину, и она гордо отвѣтила:

-- М-ръ Вардуръ, вы забываетесь. Вы не имѣете никакого права, требовать меня къ отвѣту. Я никогда не поощрила вашей любви. Я никогда не давала слова...

-- Вы отдали свою руку кому-нибудь другому во время моего отсутствія, перебилъ ее съ жаромъ Ричардъ Вардуръ,-- это видно по вашимъ глазамъ, это слышно по вашему голосу. Вы дали слово другому?

-- Если-бы я и дала слово другому, то какое право имѣете вы протестовать? отвѣчала она твердо,-- кто вамъ позволилъ контролировать мои дѣйствія?

Послѣднія слова замерли на ея губахъ. Онъ неожиданно выпустилъ ея руку. Въ глазахъ его горѣлъ мрачный огонь, что ясно говорило о роковыхъ страстяхъ, клокотавшихъ въ его груди. Она вздрогнула, но не за себя, а за Франка.

Мало-по-малу мрачное облако исчезло съ его лба и онъ сказалъ необычайно спокойнымъ, тихимъ голосомъ:

-- Довольно, миссъ Бурнгамъ, я получилъ отвѣтъ, получилъ отставку.

Потомъ онъ нагнулся къ ней и, взявъ ее снова за руку, прибавилъ:

-- Можетъ быть, придетъ время, когда я васъ прощу... но человѣкъ, похитившій васъ у меня, проклянетъ день, когда онъ васъ впервые увидѣлъ.

Съ этими словами онъ удалился.

Черезъ нѣсколько минутъ м-съ Крэфордъ вошла въ оранжерею и, увидавъ, что лакей ищетъ кого-то, спросила:

-- Что вамъ нужно?

-- Позвольте спросить у васъ, сударыня, отвѣчалъ онъ,-- нѣтъ-ли у васъ флакона со спиртомъ? Здѣсь, въ оранжереѣ, одной дамѣ сдѣлалось дурно.

На слѣдующее утро, когда корабли должны были выйдти изъ гавани, погода была ясная и вѣтеръ попутный. М-съ Крэфордъ, отправляясь на пристань проводить мужа, зашла въ комнату Клары, чтобы узнать, какъ провела, она ночь. Къ ея удивленію, молодая дѣвушка уже встала и была совершенно одѣта, даже въ шляпкѣ.

-- Куда это вы собрались, моя милая? воскликнула м-съ Крэфордъ.-- Послѣ вашихъ страданій вчера ночью и встрѣчи съ этимъ человѣкомъ, вамъ необходимъ отдыхъ. Отчего вы меня не послушались и не остались въ постели?

-- Я не могу лежать. Я не сомкнула глазъ во всю ночь. Вы уже выходили?

-- Нѣтъ еще.

-- Видѣли вы Ричарда Вардура или слышали о немъ что-нибудь?

-- Вотъ странный вопросъ!

-- Отвѣчайте мнѣ. Мнѣ не до шутокъ.

-- Успокойтесь, Клара, я не видала Ричарда Вардура и не слыхала о немъ ничего. Повѣрьте мнѣ, онъ уже уѣхалъ отсюда.

-- Нѣтъ, онъ здѣсь. Онъ недалеко. Всю ночь меня преслѣдовало страшное предчувствіе, что Франкъ и Ричардъ Вардуръ встрѣтятся.

-- Полно, дитя мое, о какихъ глупостяхъ вы думаете. Вѣдь они не знаютъ другъ друга.

-- Что-нибудь сведетъ ихъ. Я это чувствую, я это знаю!.. Они встрѣтятся... между ними произойдетъ смертельный поединокъ, и я буду виновницей этого несчастія. О, Люси, зачѣмъ я васъ не послушалась, зачѣмъ я сказала Франку, что люблю его? Вы отправляетесь на пристань?-- я готова, пойдемте вмѣстѣ.

-- Нѣтъ, Клара, это невозможно. На пристани будетъ очень много народа и вы не вынесете толкотни. Подождите меня, я скоро возвращусь.

-- Я должна идти съ вами. Будетъ толпа? А въ этой толпѣ онъ. Будетъ толкотня? А въ этой толкотнѣ онъ встрѣтится съ Франкомъ. Не просите меня остаться дома. Я съ ума сойду, если не пойду съ вами. Я успокоюсь только тогда, какъ увижу, что Франкъ отправился въ лодкѣ къ своему кораблю. Вы уже въ шляпкѣ. Зачѣмъ-же мы медлимъ? Пойдемте поскорѣе или я уйду одна. Уже поздно. Намъ нельзя терять ни минуты!

М-съ Крэфордъ видѣла ясно, что безполезно спорить съ молодой дѣвушкой, и онѣ поспѣшно вышли изъ дому.

Набережная, какъ предсказывала м-съ Крэфордъ, кишѣла народомъ. Не только родственники и знакомые полярныхъ путешественниковъ, но и многіе посторонніе имъ люди собрались ихъ проводить. Клара съ испугомъ осматривалась по сторонамъ, отыскивая страшное для нея лицо. Ея нервы были такъ напряжены, что, услыхавъ позади себя голосъ Франка, она вскрикнула отъ ужаса.

-- Лодка съ "Чайки" дожидается меня, сказалъ онъ.-- Мнѣ надо отправиться, моя милая. Какъ вы блѣдны, Клара! Вы нездоровы?

Вмѣсто отвѣта, она, въ свою очередь, спросила съ дико-сверкающими глазами и дрожащими губами:

-- Съ вами ничего не случилось, Франкъ? Ничего особеннаго?

Франкъ разсмѣялся.

-- Особеннаго? повторилъ онъ,-- ничего. Впрочемъ, я ѣду въ полярныя страны; это, кажется, не очень обыкновенное событіе.

-- Говорилъ-ли съ вами кто-нибудь послѣ вчерашняго бала? Слѣдовалъ-ли за вами по улицѣ какой-нибудь незнакомецъ?

-- Что за странные вопросы! воскликнулъ франкъ, обращаясь съ изумленіемъ къ м-съ Крэфордъ.

Быстрая сообразительность м-съ Крэфордъ вывела всѣхъ изъ затрудненія.

-- Вы вѣрите въ сны, Франкъ? спросила она.-- Конечно, нѣтъ. А Клара вѣритъ. Она видѣла сегодня васъ во снѣ и боится чтобы не случилось съ вами какого-нибудь несчастія. Вотъ и все. Слышите, васъ зовутъ. Проститесь и бѣгите, а то вы опоздаете.

Франкъ взялъ руку Клары. Впослѣдствіи, въ долгіе, мрачные полярные дни и ночи онъ вспоминалъ, какъ холодна и безчувственна была эта рука.

-- Не отчаивайтесь, Клара, весело сказалъ онъ.-- Жена моряка должна привыкнуть къ разлукамъ. Время скоро пройдетъ! Прощайте, моя милая. Прощай, моя будущая дорогая жена!

Онъ поцѣловалъ ея холодную руку и въ послѣдній разъ долго всматривался въ ея блѣдное, прекрасное лицо.

"Какъ она меня любитъ, подумалъ онъ.-- Какъ тяжела для нея разлука со мною".

Онъ никакъ не могъ выпустить ея руки и, вѣроятно, еще долго-бы не разстался съ нею, если-бъ м-съ Крэфордъ безъ церемоніи не оттолкнула его. Онъ тогда побѣжалъ къ лодкѣ и онѣ обѣ послѣдовали за нимъ. Матросы взмахнули веслами; Франкъ снялъ шляпу и черезъ минуту сосѣдній корабль скрылъ его изъ вида. Онѣ не видали его болѣе до той минуты, когда "Чайка" полетѣла отъ родныхъ береговъ къ ледяной пучинѣ.

-- Вы видите, ни въ лодкахъ, ни на берегу нѣтъ Ричарда Вардура, сказала м-съ Крэфордъ;-- пусть это будетъ вамъ урокомъ, моя милая. Впередъ не вѣрьте предчувствіямъ.

Но Клара все еще съ испугомъ озиралась по сторонамъ.

-- Какъ, вы еще не успокоились?

-- Нѣтъ, отвѣчала Клара,-- я еще не успокоилась.

-- Вы все еще ждете его? Право, это глупо. Вотъ идетъ мой мужъ, я попрошу его нанять кэбъ и отправить васъ домой.

-- Я не буду мѣшать вамъ, Люси, проститься съ вашимъ добрымъ мужемъ, сказала Клара, отходя нѣсколько шаговъ въ сторону.-- Я здѣсь подожду.

-- Кого и что вы будете здѣсь ждать?

-- Я буду ждать, не увижу-ли и не услышу-ли...

-- О Ричардѣ Вардурѣ?

-- Да, о Ричардѣ Вардурѣ.

М-съ Крэфордъ обернулась къ своему мужу и не сказала Кларѣ ни слова, такъ-какъ спорить съ ней было невозможно.

Лодки "Скитальца" замѣнили теперь у пристани лодки "Чайки". Вскорѣ громкіе крики толпы привѣтствовали появленіе командира полярной экспедиціи. Капитанъ Гельдингъ, увидя въ сторонѣ лейтенанта Крэфорда съ женою, подошелъ къ нимъ.

-- Уступите его службѣ на минуту, м-съ Крэфордъ, онъ вернется къ вамъ на полчаса, сказалъ онъ.-- Что-же дѣлать, сударыня, вините въ вашей разлукѣ съ мужемъ не его начальника, а полярную экспедицію. Право, на его мѣстѣ, я предоставилъ-бы холостякамъ открывать сѣверо-западный проходъ, а самъ остался-бы дома съ жопой.

Съ этими словами капитанъ Гельдингъ отвелъ своего старшаго офицера на нѣсколько шаговъ въ сторону; судьбѣ было угодно, чтобы они остановились именно около того мѣста, гдѣ стояла Клара. Оба они были слишкомъ заняты своимъ разговоромъ, чтобы обратить на нее вниманіе, и, конечно, не подозрѣвали, что она слышала каждое ихъ слово.

-- Вы получили мою записку сегодня утромъ? спросилъ капитанъ.

-- Конечно, получилъ, капитанъ Гельдингъ, иначе я былъ-бы уже давно на кораблѣ.

-- Я самъ тотчасъ отправлюсь на корабль, продолжалъ капитанъ, -- а васъ попрошу еще съ полчаса остаться на берегу; васъ будетъ ожидать ваша лодка. Полагаю, вы рады поговорить съ вашей женою; я объ этомъ подумалъ, Крэфордъ.

-- Благодарю васъ, капитанъ, но полагаю, что должна быть еще другая причина, по которой вы нарушаете правило, требующее, чтобъ старшій офицеръ встрѣтилъ на палубѣ капитана корабля?

-- Конечно, есть другая причина. Я желаю, чтобъ вы подождали и привезли съ собою новаго волонтера.

-- Новаго волонтера?

-- Да, онъ долженъ второпяхъ приготовиться къ путешествію, и, вѣроятно, опоздаетъ на полчаса.

-- Это неожиданное назначеніе?

-- Да, очень неожиданное.

-- Извините меня, капитанъ, но при теперешнихъ обстоятельствахъ не слишкомъ-ли долго двумъ кораблямъ ожидать цѣлыхъ полчаса одного человѣка?

-- Ваша правда, по такого человѣка стоитъ подождать. Онъ для нашей экспедиціи дороже золота. Привыкшій ко всѣмъ климатамъ и ко всевозможнымъ трудностямъ похода, этотъ сильный, храбрый, умный молодецъ одинъ изъ лучшихъ офицеровъ нашего флота. Я знаю его хорошо, иначе я-бы не взялъ его. Повѣрите-ли, Крэфордъ, онъ такъ усердно служитъ отечеству, что только вчера возвратился изъ экспедиціи.

-- Какъ, онъ вчера вернулся изъ экспедиціи, а сегодня отправляется волонтеромъ въ полярныя страны? Это удивительно!

-- Конечно, я не менѣе васъ удивился, когда онъ пришелъ ко мнѣ въ гостинницу и объявилъ о своемъ желаніи. "Съ чего это вамъ вздумалось ѣхать? сказалъ я:-- вы только-что возвратились домой, неужели вамъ въ нѣсколько часовъ надоѣла свобода?". Его отвѣтъ меня до крайности поразилъ. "Мнѣ надоѣла жизнь, сэръ, сказалъ онъ;-- я возвратился домой на горе, которое едва не убило меня. Если я немедленно не уѣду отсюда и не займусь какимъ нибудь тяжелымъ трудомъ, я -- погибшій человѣкъ. Спасите меня". Я съ точностію передалъ вамъ его подлинныя слова.

-- Вы спросили у него объясненія?

-- Нѣтъ. Я знаю ему цѣну, и тотчасъ-же покончилъ дѣло. Впрочемъ, нечего было и разспрашивать. Конечно, всему виною любовь. Въ такихъ исторіяхъ всегда замѣшана женщина.

Между тѣмъ м-съ Крэфордъ терпѣливо ждала возвращенія мужа. Вдругъ она почувствовала, что кто-то положилъ ей руку на плечо. Она обернулась, передъ нею стояла Клара, блѣдная, дрожа всѣмъ тѣломъ.

-- Что такое, воскликнула м-съ Крэфордъ, -- чего вы опять испугались?

-- Люси, я слышала о немъ.

-- О Ричардѣ Вардурѣ?

-- Вспомните, что я вамъ говорила. Я только-что слышала разговоръ капитана Гельдинга съ вашимъ мужемъ. Сегодня утромъ явился къ капитану какой-то офицеръ и просилъ принять его волонтеромъ на "Скитальца". Капитанъ его принялъ. Этотъ волонтеръ -- Ричардъ Вардуръ.

-- Неужели? Развѣ вы слышали, что капитанъ Гельдингъ назвалъ его по имени?

-- Нѣтъ.

-- Такъ почему-жь вы знаете, что это Ричардъ Вардуръ?

-- Не спрашивайте меня. Я въ этомъ увѣрена такъ-же, какъ и въ томъ, что говорю съ вами. Они отправляются оба въ страну вѣчныхъ снѣговъ и льдовъ. Мое предчувствіе оправдалось. Они встрѣтятся -- тотъ, который долженъ на мнѣ жениться, и тотъ, которому я разбила сердце.

-- Ваши предчувствія не оправдались, Клара: они здѣсь не встрѣтились и, по всей вѣроятности, никогда не встрѣтятся. Они служатъ на различныхъ корабляхъ: Франкъ на "Чайкѣ", а Вардуръ на "Скитальцѣ". Но вотъ и мой мужъ. Подождите, я его сейчасъ спрошу обо всемъ.

Какъ только лейтенантъ Крэфордъ подошелъ къ нимъ, жена его встрѣтила вопросомъ;

-- Вильямъ, поступилъ къ вамъ, на "Скитальца", новый волонтеръ?

-- Ты, вѣрно, подслушала, что мы говорили съ капитаномъ?

-- Какъ зовутъ этого волонтера?

-- Но скажи, пожалуйста, какъ ты ухитрилась насъ подслушать?

-- Его имя? Назвалъ тебѣ его капитанъ?

-- Не волнуйся, милая, ты напугала миссъ Бурнгамъ. Я не знаю этого волонтера. Вотъ его имя -- послѣднее въ спискѣ.

М-съ Крэфордъ вырвала изъ рукъ мужа бумагу и громко прочла:

-- "Ричардъ Вардуръ".

СЦЕНА ВТОРАЯ.
Шалашъ "Чайки".

VI.

Прощай Англія! Прощайте населенныя, образованныя страны міра!

Два года прошло съ той минуты, какъ полярные путешественники покинули берега Англіи. Ихъ предпріятіе не увѣнчалось успѣхомъ; экспедиція засѣла во льдахъ; "Скитальцу" и "Чайкѣ", затертымъ необозримыми ледяными глыбами, не суждено болѣе пересѣкать морскихъ волнъ. Они разснащены и послужили матеріяломъ для постойки шалашей на уединенномъ берегу.

Большее изъ двухъ жилищъ, дающихъ кровъ заключеннымъ во льдахъ полярнымъ путешественникамъ, занято офицерами и экипажемъ "Чайки", еще оставшимися въ живыхъ. На одной сторонѣ главнаго покоя устроены койки и каминъ; на другой виднѣется широкая дверь, прикрытая парусинной занавѣсью, которая ведетъ во внутреннюю комнату, гдѣ помѣщаются офицеры. Подъ потолкомъ изъ грубо отесанныхъ балокъ виситъ гамакъ, какъ добавочная постель. Въ немъ спитъ человѣкъ, совершенно скрытый одѣяломъ. Передъ каминомъ сидитъ другой; повидимому, онъ часовой, но, бѣдный, спитъ крѣпкимъ сномъ. Подлѣ спящаго стоитъ пустой боченокъ, служащій вмѣсто стола. На немъ находятся: большая ступка съ пестикомъ и кострюля, наполненная высушенными костями. Это обѣдъ полярныхъ путешественниковъ. Въ видѣ украшеній, на бурыхъ, закопченныхъ стѣнахъ висятъ ледяныя сосульки искрящіяся при дрожащемъ, красномъ свѣтѣ огня. Гробовая тишина царитъ въ уединенномъ жилищѣ среди полярной пустыни. Извнѣ не слышно ни свиста вѣтра, ни чириканья птицъ, ни воя звѣрей.

VII.

Первые звуки, нарушившіе роковое безмолвіе въ шалашѣ "Чайки", раздаются во внутренней комнатѣ. Офицеръ отдергиваетъ полотняную занавѣсь и входитъ въ главный покой. Отъ холода и всевозможныхъ лишеній, личный составъ экспедиціи очень порѣдѣлъ. Командиръ "Чайки", капитанъ Эбсвортъ, опасно болѣнъ. Старшій офицеръ умеръ и его мѣсто занимаетъ, по распоряженію капитана Гельдинга, одинъ изъ офицеровъ "Скитальца", лейтенантъ Крэфордъ; онъ теперь и вошелъ въ комнату.

Подойдя къ человѣку, спавшему передъ каминомъ, онъ будитъ его, говоря:

-- Вставайте, Бэтсонъ, вамъ пора смѣниться.

Смѣна является изъ-за груды парусовъ, валявшихся въ заднемъ углу шалаша. Бэтсонъ, зѣвая, спѣшитъ къ своему холодному ложу. Лейтенаитъ Крэфордъ ходитъ взадъ и впередъ торопливыми шагами, стараясь разогрѣть свою остывшую кровь.

Ступка и пестикъ обращаютъ, наконецъ, на себя его вниманіе. Онъ останавливается и бросаетъ взглядъ на человѣка, спящаго въ гамакѣ.

-- Надо поднять повара, говоритъ онъ про себя съ улыбкой;-- этотъ молодецъ не подозрѣваетъ, какую онъ приноситъ мнѣ пользу, поддерживая во мнѣ веселое расположеніе духа. Нѣтъ на свѣтѣ большаго ворчуна, и, однако, по его словамъ, онъ самый веселый человѣкъ изъ всего экипажа. Джонъ Вантъ, Джонъ Вантъ! Вставайте!

Изъ-подъ одѣяла на гамакѣ показалась голова въ красномъ колпакѣ и съ меланхолическимъ, мрачнымъ носомъ. Голосъ, вполнѣ соотвѣтствующій этому носу, произноситъ дифирамбъ полярному климату:

-- Господи! Господи! Мое дыханіе осталось все на одѣялѣ. Всюду вокругъ насъ висятъ сосульки, сэръ. Когда въ человѣкѣ до того укрѣпится холодъ, что онъ самъ леденитъ свою постель, то конецъ его близокъ. Но ничего, я все-таки не жалуюсь!

Крэфордъ съ нетерпѣніемъ постукиваетъ пестикомъ. Джонъ Вантъ спускается по веревкѣ съ гамака на полъ, ворча себѣ подъ носъ. Вмѣсто того, чтобъ подойти къ своему начальнику и къ ступкѣ, онъ, дрожа всѣмъ тѣломъ, направляется къ камину и приставляетъ какъ можно ближе къ огню свой подбородокъ.

-- Эй! Джонъ Вантъ! восклицаетъ Крэфордъ,-- что вы тамъ дѣлаете?

-- Оттаиваю бороду, сэръ.

-- Пойдите сюда и займитесь тотчасъ костями.

Джонъ Вантъ не двигается съ мѣста и держитъ что-то надъ огнемъ. Крэфордъ теряетъ терпѣніе.

-- Что-жь вы теперь дѣлаете, чортъ возьми!

-- Оттаиваю часы, сэръ. Они лежали у меня подъ подушкой всю ночь и остановились отъ холода. Славный, здоровый, веселый климатъ! Не правда-ли, сэръ? Но ничего, я не жалуюсь.

-- Конечно, мы это всѣ знаемъ. Но посмотрите сюда: кости довольно мелко истолчены?

Джонъ Ваптъ приближается къ лейтенанту и взглядываетъ на него съ особенно глубокимъ вниманіемъ.

-- Извините, сэръ, говоритъ онъ,-- вашъ голосъ какъ-то особенно глухо раздается сегодня.

-- Какое вамъ дѣло до моего голоса? Обратите вниманіе на кости.

-- Да, да, сэръ, кости надо еще потолочь. Я постараюсь ради васъ, сэръ.

-- Что вы хотите этимъ сказать?

Джонъ Вантъ покачалъ головой и взглянулъ на Крэфорда съ мрачной улыбкой.

-- Я полагаю, сэръ, что недолго буду имѣть честь приготовлять вамъ супъ изъ костей. А вы какъ думаете, сэръ? Помоему, насъ всѣхъ не хватитъ болѣе, какъ на недѣлю.

Съ этими словами онъ всыпаетъ въ ступку сушеныя кости и начинаетъ толочь. Въ то-же время изъ внутренней комнаты показывается матросъ.

-- Къ вамъ, сэръ, отъ капитана Эбсворта.

-- Ну?

-- Капитану гораздо хуже, сэръ, и онъ желаетъ васъ видѣть немедленно.

-- Иду. Разбудите доктора.

Крэфордъ возвращается во внутреннюю комнату въ сопровожденіи матроса.

-- Разбудить доктора! повторяетъ Джонъ Вантъ, качая головою, съ мрачной улыбкой,-- а если онъ замерзъ? Вчера ночью въ немъ не осталось и капли тепла; а голосъ его казался шопотомъ, хотя онъ говорилъ въ рупоръ. Хороши-ли теперь кости, да, хороши. Положимъ ихъ въ кострюлю и пусть онѣ придадутъ вкусъ кипятку, если это возможно. И когда я вспомню, что былъ ученикомъ извѣстнаго повара! Сколько бочекъ супу изъ черепахъ мѣшала вотъ эта самая рука въ веселой, теплой кухнѣ, а теперь я варю супъ изъ кипятку съ сушеными костями и превращаюсь каждую минуту въ ледяную сосульку. Право, если-бъ я не былъ такой веселый человѣкъ, можно было-бы жаловаться на судьбу. Джонъ Вантъ! Джонъ Вантъ! Гдѣ были твои мозги, когда ты рѣшился идти въ море?

Въ эту минуту раздается голосъ на одной изъ коекъ. Говоритъ Франкъ Альдерслей.

-- Кто это каркаетъ надъ огнемъ?

-- Каркаетъ! повторилъ Джонъ Вантъ, обиженнымъ тономъ,-- каркаетъ! А вы? м-ръ Франкъ, какъ находите свой голосъ сегодня?-- Я не даю ему болѣе шести часовъ, продолжалъ Джонъ конфиденціально про себя:-- это одинъ изъ ворчуновъ.

-- Что вы тамъ дѣлаете? спросилъ Франкъ.

-- Я приготовляю супъ изъ костей, сэръ, и удивляюсь, зачѣмъ это я пошелъ въ море?

-- Дѣйствительно, зачѣмъ вы пошли въ море?

-- Право, не знаю, м-ръ Франкъ. Иногда я думаю, что поступилъ такъ по врожденной мнѣ глупости, въ другое время мнѣ кажется, что меня побудила къ этому самонадѣянная гордость при мысли, что я нашелъ средство противъ морской болѣзни или, наконецъ, чтеніе Робинзона Крузо или другихъ книгъ, остерегающихъ каждаго отъ подобныхъ путешествій.

-- Смѣшной вы человѣкъ, Джонъ Вантъ, сказалъ Франкъ, смѣясь;-- что вы подразумѣваете подъ самонадѣянной гордостью? Развѣ вы нашли какой-нибудь новый способъ противъ морской болѣзни?

Мрачное лицо Джона Ванта неожиданно просіяло. Франкъ напоминалъ ему одно изъ замѣчательнѣйшихъ событій въ его жизни.

-- Да, сэръ, сказалъ онъ,-- если кто-нибудь имѣетъ средство противъ морской болѣзни, то это я, сэръ. И знаете, въ чемъ оно заключается? Въ ѣдѣ. Надо ѣсть безъ устали и сколько влѣзетъ. Я впервые, сэръ, увидалъ море на почтовомъ пароходѣ. Передъ обѣдомъ сдѣлалось скверное волненіе и мнѣ стало гадко. "Тошно?" спрашиваетъ капитанъ. "Немного, сэръ", говорю я. "Попробуйте моего средства", говоритъ онъ. "Съ удовольствіемъ, сэръ", говорю я. "Хлещетъ?" спрашиваетъ онъ. "Нѣтъ еще", говорю я. "Скушайте супу a la tortue", говоритъ онъ, подавая мнѣ тарелку. Я проглатываю двѣ ложки и блѣднѣю, какъ полотно. Капитанъ пристально смотритъ на меня. "Ступайте на палубу, говоритъ онъ,-- отдайте супъ и вернитесь назадъ". Я исполняю его приказаніе. "Скушайте трески", говоритъ капитанъ, накладывая мнѣ рыбы на тарелку. "Не могу, сэръ", говорю я. "Вы должны, говоритъ онъ,-- это и есть мое лекарство". Я съѣлъ кусокъ и поблѣднѣлъ еще хуже. "Ступайте на палубу, отдайте треску и вернитесь назадъ", говоритъ онъ. Я снова исполняю его приказаніе. "Баранины съ сальцемъ", предлагаетъ капитанъ. "Нѣтъ, сэръ, только не сало", говорю я. "Это лекарство", говоритъ онъ и заставляетъ меня съѣсть баранины. "Теперь рубцовъ", продолжаетъ капитанъ и заставляетъ маня съѣсть рубцовъ. "Хорошо?" спрашиваетъ онъ. "Тошно", отвѣчаю я. "Подите на палубу, говоритъ онъ, -- отдайте баранину и рубцы и возвращайтесь назадъ". Я исполняю его приказаніе и возвращаюсь еле-живой. "Почекъ съ перцемъ", предлагаетъ капитанъ. Я закрываю глаза и проглатываю почки. "Пекарство дѣйствуетъ, говоритъ капитанъ;-- пропустите баранью котлетку съ пикулями". Я закрываю глаза и пропускаю котлетку. "Ветчины съ кайенскимъ перцемъ, предлагаетъ капитанъ,-- стаканъ портеру, кусокъ кэка. Теперь хотите идти на палубу?" "Нѣтъ, сэръ", говорю я. "Пекарство подѣйствовало, готово, говоритъ капитанъ;-- никогда не поддавайтесь желудку и вашъ желудокъ, наконецъ, поддастся вамъ".

Выразивъ такимъ образомъ мораль своего разсказа, Джонъ Вантъ взялъ кострюлю и пошелъ на кухню. Черезъ нѣсколько минутъ возвратился Крэфордъ и удивилъ Франка неожиданнымъ вопросомъ:

-- Есть въ вашей койкѣ что-нибудь драгоцѣнное для васъ, Франкъ?

-- Ничего, когда я не въ ней, отвѣчалъ Франкъ съ удивленіемъ;-- что значитъ этотъ вопросъ?

-- У насъ такъ-же мало топлива, какъ и провизіи, произнесъ Крэфордъ.-- Ваша койка будетъ прекрасными дровами. Я приказалъ Бэтстопу придти сюда съ топоромъ.

-- Вы поступаете очень внимательно и благоразумно, сказалъ Франкъ,-- но что-же будетъ со мною, когда Бэтсонъ изрубитъ мою койку?

-- Вы не можете догадаться?

-- Вѣроятно, я поглупѣлъ отъ холода и рѣшительно не могу отгадать этой загадки. Помогите мнѣ вы.

-- Съ удовольствіемъ. Вскорѣ многимъ изъ насъ постели будутъ излишни; въ нашей горькой судьбѣ настанетъ перемѣна. Понимаете теперь?

Глаза Франка блеснули неожиданнымъ огнемъ. Онъ соскочилъ съ койки и съ радостью замахалъ своей мѣховой шапкой.

-- Конечно, понимаю! воскликнулъ онъ.-- Наконецъ-то отправляютъ экспедицію! Меня назначатъ?

-- Вы еще недавно вышли изъ рукъ доктора, Франкъ, нѣжно замѣчаетъ Крэфордъ.-- Я, право, сомнѣваюсь, въ силахъ-ли вы отправиться съ экспедиціей.

-- Въ силахъ-ли я или нѣтъ, отвѣчаетъ Франкъ,-- но рисковать всо-же лучше, чѣмъ остаться здѣсь на вѣрную погибель. Запишите меня, Крэфордъ, въ число волонтеровъ.

-- На этотъ разъ не будетъ рѣчи о волонтерахъ. Капитаны Гельдингъ и Эбсвортъ полагаютъ, что лучше держаться другой системы при назначеніи участниковъ въ экспедиціи.

-- Они хотятъ сами назначить кого имъ угодно? восклицаетъ Франкъ:-- я протестую.

-- Подождите. Вы надняхъ играли въ кости съ однимъ изъ офицеровъ. Чьи онѣ: ваши или его?

-- Мои. Онѣ здѣсь въ ящикѣ. Зачѣмъ онѣ вамъ?

-- Для бросанья жребія. Капитаны рѣшили, и я полагаю, совершенно разумно, что судьба опредѣлитъ, кому изъ насъ идти, кому остаться. Черезъ нѣсколько минутъ сюда явятся офицеры и матросы съ "Скитальца" для бросанья жребія. Ни вы, ни кто другой не могутъ протестовать противъ этого способа выдти всѣмъ намъ изъ затрудненія. Всѣ офицеры и матросы будутъ пользоваться одинаковыми шансами. Никому, кажется, нельзя будетъ жаловаться.

-- Я противъ этого ничего не имѣю, сказалъ Франкъ,-- но знаю одного человѣка, который непремѣнно заявитъ протестъ.

-- Кто именно?

-- Вы его отлично знаете: медвѣдь нашей экспедиціи, Ричардъ Вардуръ.

-- Франкъ, Франкъ, какая у васъ дурная привычка давать волю своему языку. Пожалуйста, не называйте никогда этой глупой кличкой моего добраго друга Ричарда Вардура.

-- Вашего добраго друга! Право, Крэфордъ, меня удивляетъ ваша привязанность къ этому человѣку.

Крэфортъ положилъ руку на плечо Франка, котораго онъ любилъ болѣе всѣхъ своихъ товарищей-офицеровъ.

-- Почему вы удивляетесь? сказалъ онъ;-- развѣ вы имѣли случай узнать его близко? Вы и Ричардъ служили на различныхъ корабляхъ. Я никогда не видалъ, чтобъ вы разговаривали съ нимъ болѣе пяти минутъ,-- какъ-же вы можете судить о немъ?

-- Я сужу по общему мнѣнію. Ему дали эту кличку потому, что онъ самый непопулярный человѣкъ на кораблѣ. Никто его не любитъ. Должна же быть этому причина.

-- Есть только одна причина, отвѣчалъ Крэфордъ:-- никто не понимаетъ Ричарда Вардура. Я въ полной памяти и знаю, что говорю. Мы вмѣстѣ съ нимъ вышли изъ Англіи на "Скитальцѣ" и я перешелъ на "Чайку" въ то время уже, когда насъ затерло льдами. Нѣсколько мѣсяцевъ къ ряду я былъ его товарищемъ и научился цѣнить его. Несмотря на всѣ его внѣшніе недостатки, увѣряю васъ, въ Ричардѣ Вардурѣ бьется благородное, возвышенное сердце. Не судите о немъ раньше, чѣмъ вы узнаете его такъ-же близко, какъ знаю я. Но довольно, дайте мнѣ кости.

Франкъ пошелъ къ своему ящику. Въ эту минуту безмолвная тишина полярной пустыни была нарушена громкими криками матросовъ "Скитальца", подходившихъ къ шалашу:

-- Ура, "Чайка"! Ура!

VIII.

Матросъ, бывшій на часахъ, открылъ наружную дверь. На роковомъ бѣломъ снѣгу виднѣлись приближавшіеся офицеры "Скитальца". Сзади ихъ, подъ безжалостнымъ, мрачнымъ небомъ, стояли матросы съ собаками и санями, дожидаясь приказанія выступить въ опасную экспедицію, успѣхъ которой былъ очень сомнителенъ.

Капитанъ Гельдингъ, командиръ "Скитальца", въ сопровожденіи своихъ офицеровъ вошелъ въ шалашъ, повидимому, въ очень хорошемъ расположеніи духа, потому-что въ эту минуту онъ питалъ надежду на перемѣну къ лучшему положенія подчиненныхъ ему командъ. За ними слѣдовалъ одинокій, мрачный человѣкъ съ насупленными бровями. Онъ не говоритъ ни слова, никому не протягиваетъ руки; онъ одинъ кажется совершенно равнодушнымъ, точно дѣло идетъ о какихъ-нибудь пустякахъ, а не объ участи всего экипажа, Товарищи прозвали его медвѣдемъ. Это Ричардъ Вардуръ.

Крэфордъ вышелъ навстрѣчу капитану Гельдингу, а Франкъ, помня дружескій упрекъ своего друга, старался привѣтствовать съ особенной любезностью пріятеля лейтенанта.

-- Здравствуйте, м-ръ Вардуръ, сказалъ онъ;-- мы можемъ поздравить другъ друга съ надеждою покинуть эту ужасную трущобу.

-- Вы считаете ее ужасной, отвѣчалъ Вардуръ,-- а мнѣ она нравится.

-- Нравится? Но почему-же?

-- Потому, что здѣсь нѣтъ женщинъ.

Франкъ вступилъ въ разговоръ съ другими офицерами, не обращая болѣе вниманія на Ричарда Вардура. Очевидно, медвѣдь экспедиціи былъ въ эту минуту такъ-же необщителенъ, какъ и всегда.

Между тѣмъ шалашъ наполнился офицерами и матросами обоихъ кораблей. Капитанъ Гельдингъ всталъ посреди своихъ подчиненныхъ и, поставивъ рядомъ съ собою лейтенанта Крэфорда, объяснилъ въ нѣсколькихъ словахъ цѣль подготовлявшейся экспедиціи.

-- Товарищи, офицеры и матросы "Чайки" и "Скитальца", я считаю долгомъ указать вамъ на тѣ причины, которыя побудили меня и капитана Эбсворта отправить экспедицію для отысканія помощи. Я не стану напоминать вамъ всѣ трудности, нами испытанныя: гибель сперва одного судна, потомъ другого, смерть многихъ изъ храбрѣйшихъ и лучшихъ нашихъ товарищей и тщетную борьбу со льдами, снѣгами и мрачнымъ, безпріютнымъ одиночествомъ этой негостепріимной страны; но я долженъ обратить наше вниманіе на тотъ фактъ, что трущоба, въ которой мы теперь нашли убѣжище, находится внѣ путей, проложенныхъ предъидущими экспедиціями, а потому почти нѣтъ надежды, чтобъ насъ здѣсь отыскали. Вы со мной согласны, господа?

Всѣ офицеры, за исключеніемъ Вардура, который безмолвно стоялъ поодаль, подтвердили слова капитана.

-- Поэтому необходимо, продолжалъ онъ,-- сдѣлать еще одну -- вѣроятно, послѣднюю -- попытку къ нашему спасенію. Зима вскорѣ окончательно установится, дичь попадается все рѣже и рѣже, провизія быстро выходитъ, а число больныхъ, особливо въ шалашѣ "Скитальца", съ каждымъ днемъ увеличивается. Мы должны позаботиться о себѣ и о тѣхъ, жизнь которыхъ намъ поручена. Времени терять нельзя.

-- Правда, правда, нельзя терять времени, повторили офицеры веселымъ хоромъ.

-- Мы съ капитаномъ Эбсвортомъ полагаемъ отправить отрядъ офицеровъ и матросовъ сегодня-же для розысканія ближайшаго человѣческаго поселенія, откуда можно было-бы прислать помощь и провизію оставшимся здѣсь людямъ. Инструкція и новый путь для экспедиціи уже начерчены. Намъ необходимо только рѣшить вопросъ, кто остается и кто идетъ?

-- Вызвать волонтеровъ, восклицаютъ въ одинъ голосъ офицеры.

-- Да, да, волонтеровъ, повторяютъ матросы.

Одинъ Вардуръ по-прежнему молчитъ.

-- Вы ничего не говорите? произноситъ Крэфордъ, обращаясь къ нему.

-- Ничего, отвѣчаетъ Вардуръ;-- мнѣ все равно -- идти или оставаться.

-- Не можетъ быть?

-- Да.

-- Очень жаль это слышать, Вардуръ.

Отвѣтъ капитана Гельдинга на восклицанія офицеровъ и матросовъ неожиданно охладилъ ихъ энтузіазмъ.

-- Ну, сказалъ онъ,-- будь по-вашему: вызовемъ волонтеровъ. Кто останется въ шалашахъ?

Наступило гробовое молчаніе. Офицеры и матросы смотрѣли другъ на друга съ очевиднымъ смущеніемъ.

-- Вы видите дѣло нельзя разрѣшить вызовомъ волонтеровъ, продолжаетъ капитанъ:-- вы всѣ хотите участвовать въ экспедиціи. Я понимаю, что каждый изъ васъ, кто только въ силахъ, желаетъ участвовать въ экспедиціи. Но что-же станется съ тѣми, кто не можетъ идти? Нѣкоторые изъ насъ, здоровыхъ, должны остаться при больныхъ.

Всѣ съ этимъ согласились.

-- Итакъ, мы возвращаемся къ прежнему вопросу: кому идти и кому остаться? Мы съ капитаномъ Эбсвортомъ полагаемъ бросить жребій. Пусть рѣшитъ судьба. Вотъ кости; высшая цифра двѣнадцать: двѣ шестерки. Каждый, по-очереди, броситъ кости; у кого будетъ менѣе шести, тотъ остается, у кого болѣе шести, тотъ идетъ. Господа офицеры "Скитальца" и "Чайки", согласны вы такимъ образомъ разрѣшить этотъ вопросъ?

Всѣ изъявили согласіе, кромѣ Вардура, который по-прежнему не открывалъ рта.

-- Матросы "Скитальца" и "Чайки", ваши офицеры рѣшили бросить жребій, согласны вы на это?

Матросы единогласно подтвердили мнѣніе офицеровъ.

-- Вамъ первому, сэръ, сказалъ Крэфордъ, подавая кости капитану Гельдингу.-- Менѣе шести -- остается; болѣе шести -- идетъ.

Капитанъ Гельдингъ бросилъ кости на повернутую бочку, служившую вмѣсто стола.

Выпало семь.

-- Вамъ идти, сказалъ Крэфордъ,-- поздравляю васъ, сэръ. Ну, теперь моя очередь. Три, продолжалъ онъ, бросивъ кости,-- оставаться! Впрочемъ, если я здѣсь исполню свои обязанности и принесу кому-нибудь пользу, то мнѣ все равно. Вамъ теперь, Вардуръ, за отсутствіемъ старшаго лейтенанта.

Вардуръ хотѣлъ бросить кости, не мѣшая ихъ въ ящикѣ.

-- Помѣшайте, воскликнулъ Крэфордъ,-- дайте высказаться судьбѣ.

-- Нѣтъ, мнѣ на судьбу нечего надѣяться, отвѣчалъ Вардуръ, и, бросивъ какъ попало кости, отошелъ въ сторону, не любопытствуя даже узнать, какая вышла цифра.

-- Шесть, восклицаетъ Крэфордъ,-- судьба къ вамъ милостивѣе, чѣмъ вы думаете. Вы должны бросить еще разъ.

-- Не стоитъ подыматься съ мѣста, отвѣчаетъ сквозь зубы медвѣдь, помѣстившись, между тѣмъ, поодаль, на опрокинутомъ ящикѣ.-- Бросьте кто-нибудь за меня... Хоть вы, продолжаетъ онъ, неожиданно взглядывая на Франка,-- у васъ именно такое лицо, которое женщины называютъ счастливымъ.

-- Бросить? спрашиваетъ Франкъ у Крэфорда.

-- Да, если онъ желаетъ, отвѣчаетъ Крэфордъ.

-- Два; онъ остается, произноситъ Франкъ, бросивъ кости.-- Мнѣ очень жаль, Вардуръ, что я такъ дурно вамъ услужилъ.

-- Идти или оставаться -- мнѣ все равно. Вы, юноша, будете счастливѣе, бросая для себя.

-- Восемь! ура! я иду, воскликнулъ Франкъ, бросивъ кости.

-- Что я вамъ говорилъ? замѣчаетъ Вардуръ;-- судьба за васъ. Вы воспользовались моей неудачей.

Съ этими словами Вардуръ хотѣлъ выйти изъ шалаша, но Крэфордъ остановилъ его.

-- Вы заняты чѣмъ-нибудь, Ричардъ?

-- Кто здѣсь чѣмъ-нибудь занятъ?

-- Подождите, мнѣ надо съ вами поговорить.

-- Вы хотите снова мнѣ давать добрые совѣты?

-- Не бросайте на меня такихъ злобныхъ взглядовъ, Ричардъ, я хочу спросить у васъ кое-о-чемъ.

Вардуръ безмолвно возвратился къ своему ящику и, усѣвшись, закрылъ глаза, словно приготовляясь ко сну. Между тѣмъ офицеры и матросы быстро бросали кости. Черезъ полчаса все было кончено, и судьба рѣшила, кому идти и кому оставаться. Вслѣдъ за тѣмъ матросы удалились изъ шалаша, а офицеры вошли во внутреннюю комнату для совѣщанія съ больнымъ капитаномъ "Чайки". Вардуръ и Крэфордъ остались наединѣ.

IX.

Крэфордъ подошелъ къ своему другу и положилъ ему руку на плечо. Вардуръ открылъ глаза и нетерпѣливо зѣвнулъ.

-- Я только-что заснулъ, сказалъ онъ.-- Зачѣмъ вы меня разбудили?

-- Посмотрите вокругъ, Ричардъ: мы одни.

-- Такъ что-жь?

-- Я желаю поговорить съ вами съ глазу на глазъ, а теперь для этого прекрасный случай. Вы меня поразили сегодня, и очень непріятно. Отчего вы сказали, что вамъ все равно -- идти или оставаться? Отчего вы одинъ среди насъ относитесь хладнокровно къ нашей судьбѣ?

-- Развѣ можно объяснять всякое слово, которое другимъ кажется страннымъ? отвѣчаетъ Вардуръ.

-- Но можно постараться, когда объ этомъ проситъ другъ, замѣчаетъ Крэфордъ спокойно.

Вардуръ мгновенно смягчается.

-- Это правда, говоритъ онъ,-- я постараюсь вамъ объяснитъ мое поведеніе. Помните вы первую ночь на "Скитальцѣ" по выходѣ въ море?

-- Точно это было вчера.

-- Ночь была тихая, лунная, продолжаетъ Вардуръ задумчиво,-- не было на небѣ ни тучъ, ни звѣздъ; одна полная лупа спокойно свѣтила, отражаясь почти въ зеркальной водѣ. Моя была средняя вахта. Придя на палубу, вы меня застали одного...

Онъ остановился. Крэфордъ взялъ его руку и докончилъ фразу на него:

-- Одного и въ слезахъ.

-- То были послѣднія слезы, болѣе никогда я ихъ не пролью, замѣчаетъ Вардуръ.

-- Не говорите этого; бываютъ минуты, когда жаль того человѣка, который не можетъ плакать. Но продолжайте, Вардуръ.

Вардуръ продолжаетъ прежнимъ мягкимъ тономъ.

-- Я-бы затѣялъ ссору со всякимъ человѣкомъ, который засталъ-бы меня въ слезахъ. Но вы попросили у меня извиненія за причиненное безпокойство такимъ мягкимъ тономъ, что сердце мое растаяло. Я вамъ сказалъ, что грустное разочарованіе погубило всю мою жизнь. Дальнѣйшихъ объясненій было не нужно. Безнадежное несчастіе въ жизни можетъ быть причинено мужчинѣ только женщиной.

-- Точно также, какъ единственнымъ полнымъ счастіемъ на землѣ онъ можетъ быть обязанъ только женщинѣ, отвѣчалъ Крэфордъ.

-- Можетъ быть, вы имѣете право это сказать, отвѣчалъ Вардуръ,-- но я испыталъ иное. Я повергнулъ къ ногамъ одной женщины всю преданную, смиренную, терпѣливую люболь, на которую только способенъ человѣкъ. Она приняла это приношеніе, какъ всѣ женщины, спокойно, граціозно, бездушно, словно такъ и быть надлежало. Я уѣхалъ изъ Англіи, чтобъ проложить себѣ дорогу въ свѣтѣ и вернуться достойнымъ ея. Я рисковалъ жизнью, подвергался всѣмъ опасностямъ, провелъ нѣсколько лѣтъ въ губительныхъ для европейца африканскихъ болотахъ и добился повышенія на службѣ, котораго я желалъ только для нея. Я возвратился въ Англію, чтобъ посвятить ей всю свою жизнь, не прося взамѣнъ ничего, кромѣ позволенія отогрѣть свою душу ея свѣтлой улыбкой. И чт о-жь! Ея уста, тѣ самые уста, на которыхъ я запечатлѣлъ мой прощальный поцѣлуй, сказали мнѣ, что другой человѣкъ похитилъ ея сердце. Я тогда покинулъ ее на вѣки, сказавъ эти немногія слова: "Быть можетъ, придетъ время, когда я васъ прощу, но человѣкъ, похитившій васъ у меня, пожалѣетъ тотъ день, когда онъ впервые васъ увидѣлъ". Не спрашивайте у меня имени этого человѣка. Я его еще не отыскалъ. Измѣна была произведена тайно: никто не могъ мнѣ сказать -- ни кто онъ, ни гдѣ онъ. Но все равно. Оправившись отъ агоніи первой минуты, я сказалъ себѣ, что надо быть терпѣливымъ и выжидать.

-- Выжидать чего?

-- Времени, когда я встрѣчусь съ этимъ человѣкомъ. Я тогда чувствовалъ и чувствую теперь, что мы встрѣтимся и узнаемъ другъ друга. Вполнѣ убѣжденный въ этомъ, я поступилъ волонтеромъ въ полярную экспедицію, какъ предпринялъ-бы всякое дѣло, которое обѣщало мнѣ поставить между мною и одолѣвавшей меня скорбью трудъ, лишенія и опасности. Съ той-же твердой волей я говорю вамъ теперь, что мнѣ все равно -- оставаться-ли здѣсь съ больными или идти съ здоровыми. Я не умру до той минуты, пока не встрѣчусь съ этимъ человѣкомъ. Минута разсчета наступитъ для насъ. Я останусь живымъ, хотя-бы сотни погибали вокругъ меня здѣсь, среди вѣчныхъ льдовъ; я останусь невредимымъ среди битвъ, кораблекрушеній; меня не тронетъ ни голодная смерть, ни чума. Я доживу до той минуты, когда встрѣчусь съ этимъ человѣкомъ.

Онъ умолкъ; дрожа всѣмъ тѣломъ, Крэфордъ отскочилъ отъ него съ ужасомъ. Вардуръ замѣсилъ это и сталъ доказывать справедливость своего убѣжденія тѣми фактами, которые хорошо были извѣстны Крэфорду.

-- Посмотрите на меня, воскликнулъ Вардуръ,-- вспомните, какъ я постоянно здравствовалъ среди всѣхъ испытаній и лишеній! Я сильнѣе и здоровѣе васъ всѣхъ. Отчего? Я перенесъ безъ всякаго вреда то, что сбило съ ногъ мужественнѣйшихъ людей нашей экспедиціи. Отчего? Чему обязанъ я тѣмъ, что пульсъ жизни бьется во мнѣ въ этой страшной трущобѣ такъ-же спокойно и энергично, какъ на родинѣ? Для чего судьба хранитъ меня? Повторяю, я долженъ дожить и доживу до той минуты, когда встрѣчусь съ этимъ человѣкомъ.

Онъ снова умолкъ. Но теперь Крэфордъ прервалъ молчаніе.

-- Ричардъ, сказалъ онъ, -- со времени первой нашей встрѣчи, я всегда питалъ къ вамъ слѣпую, братскую вѣру, несмотря ни на что. Теперь вы подвергаете ее страшному искусу. Если-бъ самый злѣйшій врагъ вашъ сказалъ мнѣ, что я отъ васъ услышу ваши теперешнія слова, увижу на вашемъ лицѣ то выраженіе, которое я теперь вижу, то я назвалъ-бы его клеветникомъ. О! другъ мой, другъ мой! Я считалъ васъ всегда благороднымъ, мужественнымъ, честнымъ человѣкомъ. Если вы хоть сколько-нибудь цѣните мою дружбу, изгоните изъ вашего сердца эти мрачныя мысли. Взгляните на меня открытымъ, цѣломудреннымъ взглядомъ человѣка, поправшаго всѣ кровавыя идеи мести. Не дайте наступить минутѣ, когда я не буду въ состояніи протянуть руку, какъ теперь, человѣку, котораго я люблю и уважаю, какъ брата.

Сердце, котораго не могъ тронуть никакой человѣческій голосъ, дрогнуло. Дикіе, метавшіе огонь глаза потускнѣли, рѣзкій, жосткій голосъ смягчился, гордая голова, вызывавшая на смертный бой своего невѣдомаго врага, поникла на грудь.

-- Вы слишкомъ добры, сказалъ Вардуръ,-- я этого не заслуживаю. Но окажите мнѣ еще большую милость -- забудьте все, что я вамъ говорилъ. Перемѣнимте разговоръ и не станемъ никогда объ этомъ болѣе упоминать. Дайте мнѣ какую-нибудь работу; трудъ -- вотъ жизненный элексиръ, Крэфордъ; трудъ укрѣпляетъ мускулы, даетъ крови правильное обращеніе, утомляетъ тѣло и успокоизаетъ умъ. Нѣтъ-ли какой-нибудь работы? Не надо-ли рубить что-нибудь или перенести какую-нибудь тяжесть?

Въ эту минуту въ дверь вошелъ Бэтсонъ съ топоромъ. Вардуръ, не говоря ни слова, выхватилъ у него топоръ.

-- Это для чего? спросилъ онъ.

-- Чтобъ изрубить на дрова койку м-ра Альдерслея.

-- Я это сдѣлаю за васъ въ одну минуту, произнесъ Вардуръ и, обращаясь къ Крэфорду, прибавилъ:-- не безпокойтесь обо мнѣ, добрый другъ: я примусь за работу, ухожу свое тѣло и успокою взволнованную душу.

Очевидно, дурная сторона его натуры была побѣждена,-- по крайней мѣрѣ, на-время. Крэфордъ молча пожалъ ему руку и удалился въ сопровожденіи Бэтсона.

Съ топоромъ въ рукахъ Вардуръ подошелъ къ койкѣ Франка.

"Если-бъ я только могъ вырубить изъ головы мои мысли такъ-же, какъ я изрублю это дерево на мелкіе куски, думалъ онъ, энергично принимаясь за работу.-- Ахъ, если-бъ я родился плотникомъ, а не джентльменомъ! Славный топоръ, откуда это Бэтсонъ досталъ его? Бѣдный Крэфордъ, его слова меня тронули; славный, благородный онъ человѣкъ. Но нечего думать -- что сказано, то сказано. Работай! работай! работай!"

Планки сыпались на полъ, какъ щепки. Вардуръ смѣялся надъ этой легкой работой.

"Эге, юный Альдерслей, думалъ онъ, -- нетрудно разорить ваше ложе. Я его скоро совсѣмъ уничтожу. Съ какимъ-бы удовольствіемъ я разобралъ весь шалашъ, если-бъ мнѣ позволили!"

Одна изъ планокъ оказалась слишкомъ длинна и онъ наступилъ на нее ногой, чтобъ сломать пополамъ. Что-то невольно обратило на себя его вниманіе. На деревѣ были вырѣзаны какія-то буквы. Онъ нагнулся, чтобъ разглядѣть ихъ поближе. Буквы были очень дурно и слабо вырѣзаны; только три изъ нихъ можно было ясно разобрать: К. Л. А.

-- Проклятый! произнесъ онъ громко, бросая планку.-- Вѣдь нужно-же было вырѣзать именно это, а не какое-нибудь другое имя. Чортъ-бы побралъ того, кто это сдѣлалъ!

Онъ на минуту остановился, но потомъ принялся за работу. Ему было стыдно своей вспышки.

-- Работай, работай, нѣтъ ничего на свѣтѣ лучше работы, продолжалъ объ, поднимая съ полу топоръ и отрубая новую планку.

На ней также виднѣлись буквы. Онъ подозрительно взглянулъ на нихъ. На этотъ разъ буквы были -- Ф. и А. Онъ положилъ въ сторону топоръ. Въ головѣ его родились какія-то неопредѣленныя, смутныя подозрѣнія, въ которыхъ онъ самъ не могъ отдать себѣ отчета.

-- Еще буквы, сказалъ онъ самъ себѣ;-- молодежь всегда занимается такими пустяками. Ф. А.-- это его вензелы Франкъ Альдерслей. Кто-же вырѣзалъ буквы на другой планкѣ? Конечно, онъ-же, Франкъ Альдерслей.

Потомъ онъ обернулъ планку и поднесъ ее ближе къ свѣту. Внизу виднѣлись другіл буквы. Снова Ф. А., а внизу, подъ пики, К. Б.

-- К. Б., повторилъ онъ про себя,-- это, должно быть, вензель любимой женщины. Въ его года это очень естественно.

Онъ снова остановился. Сердце его дрогнуло.

-- Ея вензель К. Б., промолвилъ онъ, едва переводя тыканіе:-- К. Б.-- Клара Бурнгамъ.

И держа въ рукѣ планку, онъ повторилъ это имя нѣсколько разъ, словно задавая себѣ вопросъ:

-- Клара Бурнгамъ! Клара Бурнгамъ!

Планка выпала изъ его рукъ и онъ поблѣднѣлъ, какъ полотно. Глаза его стали дико блуждать, перебѣгая отъ планки на койку и обратно.

-- Господи! что со мной? произнесъ онъ шопотомъ.

Потомъ, съ дикимъ крикомъ, въ которомъ выражалось и бѣшенство, и ужасъ, онъ схватилъ топоръ и хотѣлъ продолжать работу. Но, несмотря на свою могучую силу, онъ не могъ поднять руки. Онъ дрожалъ всѣмъ тѣломъ. Бросивъ топоръ, онъ подошелъ къ огню, думая отогрѣться. Но дрожь не убавлялась. Впервые Ричардъ Вардуръ позналъ, что такое страхъ. Его пугали его собственныя мысли.

-- Крэфордъ, Крэфордъ, подите сюда! отправимся на охоту! воскликнулъ онъ.

Никто но отозвался на его зовъ. Прошло нѣсколько минутъ и въ немъ произошла новая перемѣна. Онъ теперь совершенно овладѣлъ собой; на лицѣ его медленно, почти безсознательно появилась улыбка, дикая, дьявольская. Онъ отошелъ отъ огня, положилъ въ уголъ топоръ и сѣлъ на свое прежнее мѣсто, предаваясь безумной, мстительной радости. Онъ нашелъ своего соперника! На концѣ свѣта, въ послѣднюю минуту борьбы полярныхъ путешественниковъ съ холодомъ и голодомъ, онъ нашелъ его.

Неожиданный порывъ холоднаго вѣтра заставилъ Ричарда Вардура очнуться. Онъ обернулся и увидалъ въ дверяхъ Крэфорда. За нимъ шелъ кто-то другой. Вардуръ поспѣшно вскочилъ и устремилъ нетерпѣливый взглядъ черезъ плечо Крэфорда.

Неужели это былъ тотъ, кто вырѣзалъ буквы на планкѣ? Да, это былъ Франкъ Альдерслей.

XI.

-- Все еще за работой! воскликнулъ Крэфордъ, взглянувъ на полуразрушенную койку,-- отдохните немного, Ричардъ. Экспедиція тотчасъ отправляется въ путь. Если вы желаете проститься съ товарищами, то не теряйте ни минуты.

Онъ остановился и взглянулъ съ удивленіемъ на Вардура.

-- Господи! какъ вы блѣдны! воскликнулъ онъ;-- что съ вами?

Франкъ, вынимавшій въ это время изъ своего ящика необходимыя вещи для путешествія, обернулся. Онъ также, подобно Крэфорду, изумился страшной перемѣнѣ, происшедшей въ Вардурѣ.

-- Вы больны? воскликнулъ онъ; -- я слышалъ, вы работали за Бэтсона; не ушиблись-ли вы?

Вардуръ отвернулся, чтобъ скрыть свое лицо отъ Крэфорда и Франка. Потомъ онъ быстро вынулъ платокъ изъ кармана и обвернулъ имъ свою лѣвую руку.

-- Да, сказалъ онъ, -- я порѣзался. Это ничего. Физическія страданія, какъ-бы они слабы ни были, всегда имѣютъ на меня странное вліяніе. Увѣряю васъ, на этотъ пустякъ не стоитъ обращать вниманія.

Съ этими словами онъ неожиданно обернулся и, подойдя къ Франку, сказалъ съ какой-то странной фамильярностью:

-- Я не отвѣчалъ на ваше любезное привѣтствіе, когда вошелъ сюда. Извините меня. Позвольте мнѣ пожать вамъ руку. Какъ ваше здоровье? Готовы вы въ путь?

Франкъ отвѣчалъ очень любезно на эту странную выходку:

-- Я очень радъ, м-ръ Вардуръ. Будемте друзьями. Какъ-бы я желалъ быть такимъ сильнымъ, какъ вы!

-- Да, вы не очень сильны на взглядъ, произнесъ Вардуръ съ громкимъ, неестественнымъ смѣхомъ;-- лучше было-бы, если-бъ судьба васъ оставила здѣсь, а меня назначила въ путь. Я никогда не чувствовалъ себя такимъ сильнымъ, какъ въ эту минуту. Мы, уроженцы Кента, прибавилъ онъ, смотря прямо въ глаза Франка и дѣлая странное удареніе на каждомъ словѣ, -- люди твердой закваски.

Франкъ взглянулъ на него съ большимъ интересомъ, чѣмъ прежде.

-- Вы изъ Кента? спросилъ онъ.

-- Да, изъ восточнаго Кента, отвѣчалъ Вардуръ и, снова, пристально взглянувъ на Франка, прибавилъ: -- а вы бывали въ этомъ графствѣ?

-- Бывалъ; тамъ нѣкогда жили мои близкіе друзья, отвѣчалъ Франкъ.

-- Ваши близкіе друзья? повторилъ Вардуръ.-- Вы, вѣроятно, говорите о комъ-нибудь изъ постоянныхъ жителей этого графства?

Съ этими словами, онъ неожиданно взглянулъ черезъ плечо на Крэфорда, который теперь стоялъ въ противоположной сторонѣ отъ Франка. Вардуръ инстинктивно чувствовалъ, что его другъ внимательно слѣдитъ за нимъ и прислушивается къ его словамъ. Онъ не выдержалъ и выдалъ себя.

-- Отчего вы на меня вытаращили глаза? спросилъ онъ.

-- Отчего вы не походите на себя? въ свою очередь спокойно спросилъ Крэфордъ.

Вардуръ не отвѣчалъ, а продолжалъ разговоръ съ Франкомъ.

-- Это, вѣроятно, Витерби изъ Нью-Гренджа?

-- Нѣтъ, сказалъ Франкъ,-- по друзья Витерби -- Бурнгамы.

Несмотря на всѣ усилія сдержать свое волненіе, Вардуръ вздрогнулъ. Небрежно обвернутый вокругъ руки платокъ упалъ на полъ. Крэфордъ поднялъ его, не сводя глазъ съ Вардура.

-- Вотъ вашъ платокъ, Ричардъ, сказалъ онъ.-- Странно!

-- Что странно?

-- Вы сказали, что вы поранили руку топоромъ...

-- Ну?

-- А на платкѣ нѣтъ крови.

Вардуръ выхватилъ платокъ изъ рукъ Крэфорда и направился къ наружной двери шалаша.

-- Нѣтъ крови на платкѣ, промолвилъ онъ про себя: -- можетъ быть, когда Крэфордъ увидитъ его снова, онъ будетъ забрызганъ кровью.

Въ нѣсколькихъ шагахъ отъ двери онъ остановился.

-- Вы совѣтовали мнѣ, сказалъ онъ,-- проститься съ товарищами, я иду исполнить вашъ совѣтъ.

Въ ту самую минуту, какъ онъ взялся за ручку, дверь отворилась съ противоположной стороны.

Одинъ изъ квартирмейстровъ "Скитальца" вошелъ въ шалашъ.

-- Капитанъ Гельдингъ здѣсь, сэръ? спросилъ онъ у Вардура.

-- Лейтенантъ вамъ скажетъ, гдѣ капитанъ, отвѣчалъ Вардуръ, указывая на Крэфорда.

-- Зачѣмъ вамъ капитанъ Гельдингъ? спросилъ Крэфордъ.

-- Мнѣ надо донести ему о случившемся несчастіи на льду.

-- Съ однимъ изъ матросовъ?

-- Нѣтъ, сэръ, съ однимъ изъ офицеровъ.

Услыхавъ эти слова, Вардуръ остановился. Онъ на минуту задумался, а потомъ медленно возвратился къ тому мѣсту, гдѣ стоялъ Франкъ. Между тѣмъ Крэфордъ указалъ квартирмейстеру на парусинную занавѣсь.

-- Мнѣ очень жаль слышать объ этомъ несчастій, сказалъ онъ.-- Вы найдете капитана Гельдинга въ сосѣдней комнатѣ.

Съ страннымъ упорствомъ Вардуръ возобновилъ снова свой разговоръ съ Франкомъ.

-- Такъ вы знаете Бурнгамовъ? произнесъ онъ.-- Что сталось съ Кларой послѣ смерти ея отца,?

-- Съ Кларой? повторилъ Франкъ;-- какое право вы имѣете такъ фамильярно называть миссъ Бурнгамъ?

Вардуръ съ радостью воспользовался случаемъ для ссоры.

-- А вы какое право имѣете спрашивать меня объ этомъ? рѣзко отвѣчалъ онъ.

Кровь Франка закипѣла. Онъ забылъ обѣщаніе, данное Кларѣ, сохранять въ тайнѣ ихъ помолвку, онъ забылъ все, кромѣ дерзкаго обращенія Вардура.

-- Такое право, которое я прошу уважать, отвѣчалъ онъ: -- я женихъ Клары Бурнгамъ.

Крэфордъ по-прежнему былъ на-сторожѣ; Вардуръ чувствовалъ устремленный на него взглядъ. Еще немного -- и Крэфордъ могъ открыто вступиться. Даже Вардуръ понялъ, что ему слѣдовало во что-бы то ни стало сдержать свой дикій правъ. Онъ извинялся передъ Франкомъ въ натянуто-любезныхъ выраженіяхъ.

-- Невозможно оспаривать ваше право, сказалъ онъ, -- но, быть можетъ, вы меня извините, узнавъ, что я другъ дѣтства миссъ Бурнгамъ. Наши родители были близкими сосѣдями и мы взросли, какъ братъ и сестра...

-- Ни слова болѣе! воскликнулъ Франкъ:-- я виноватъ передъ вами. Я слишкомъ погорячился. Пожалуйста, простите меня.

Вардуръ съ какимъ-то страннымъ интересомъ взглянулъ на него и задалъ ему еще болѣе странный вопросъ:

-- Она очень васъ любитъ?

Франкъ разсмѣялся.

-- Приходите на нашу свадьбу, любезный другъ, и судите сами.

-- На вашу свадьбу? повторилъ Вардуръ и бросилъ на Франка взглядъ, котораго тотъ по замѣтилъ, занятый укладываніемъ своего ранца.

Но Крэфордъ замѣтилъ этотъ взглядъ и кровь въ немъ застыла. Сопоставляя то, что Вардуръ разсказалъ ему наединѣ, съ теперешними слонами, онъ могъ придти только къ одному убѣжденію, что женщина, которую любилъ и потерялъ Вардуръ, была Клара Бурнгамъ, а человѣкъ, похитившій ее у него, былъ Франкъ Альдерслей. Очевидно, Вардуръ открылъ это обстоятельство послѣ ихъ разговора.

"Слава-Богу! что ихъ судьба раздѣлила, подумалъ Крэфордъ:-- Франкъ идетъ съ экспедиціей, а Вардуръ остается при мнѣ".

Но не успѣлъ онъ успокоить себя этой мыслью, какъ парусинная занавѣсь была отдернута и капитанъ Гельдингъ съ офицерами, отправлявшимися въ экспедицію, вошелъ въ комнату по дорогѣ къ санямъ. Увидавъ Крэфорда, онъ остановился.

-- У насъ случилось несчастье, уменьшившее наше число, сказалъ онъ: -- второй лейтенантъ, долженствовавшій сопровождать экспедицію, упалъ на льду. По словамъ квартирмейстера, онъ, бѣдный, кажется, сломалъ себѣ ногу.

-- Я его замѣню! воскликнулъ кто-то въ противоположномъ углу шалаша.

Всѣ оглянулись. Говорилъ Ричардъ Вардуръ.

-- Нѣтъ, произнесъ Крэфордъ съ такимъ жаромъ, который изумилъ всѣхъ присутствующихъ,-- не вы, Ричардъ, нѣтъ, не вы!

-- Отчего не я? спросилъ рѣзко Вардуръ.

-- Да, отчего не онъ? прибавилъ капитанъ Гельдингъ.-- Вардуръ именно такой человѣкъ, который можетъ принести пользу въ подобной экспедиціи. Онъ совершенно здоровъ и лучшій стрѣлокъ во всемъ экипажѣ. Я самъ только-что хотѣлъ предложить его товарищамъ.

Крэфордъ впервые позволилъ себѣ спорить съ капитаномъ.

-- Вардуръ не имѣетъ права идти волонтеромъ, возразилъ онъ:-- было рѣшено, капитанъ Гельдингъ, что судьба опредѣлитъ, кому идти, кому остаться.

-- И судьба опредѣлила! воскликнулъ Вардуръ;-- неужели вы думаете, что мы опять бросимъ жребій и дадимъ случай офицеру "Чайки" замѣнить офицера "Скитальца?" Вакансія въ нашемъ экипажѣ, а не въ вашемъ, и мы имѣемъ право замѣнить ее, какъ хотимъ. Я желаю идти волонтеромъ и мой капитанъ на это согласенъ. Кто-же можетъ удержать меня здѣсь?

-- Тише, Вардуръ, сказалъ капитанъ Гельдингъ;-- человѣкъ, который правъ, не долженъ горячиться. Вы сами согласитесь, продолжалъ онъ, обращаясь къ Крэфорду,-- что Вардуръ на этотъ разъ правъ. Выбывшій офицеръ принадлежалъ къ моей командѣ, а потому, по всей справедливости, одинъ изъ моихъ офицеровъ долженъ его замѣнить.

Противъ этого спорить было невозможно. Всѣ поняли, что рѣшеніе капитана было безъапеляціонно. Тогда Крэфордъ въ отчаяніи схватилъ Франка за руку и отвелъ его на нѣсколько шаговъ. У него оставалась еще надежда, хотя и слабая, уговорить Франка остаться при немъ въ шалашѣ.

-- Мой юный другъ, сказалъ онъ, -- я хочу поговорить съ вами о вашемъ здоровьѣ. Мнѣ помнится, я уже говорилъ вамъ, что сомнѣваюсь, довольно-ли вы сильны для такой экспедиціи. Теперь мои сомнѣнія еще болѣе увеличились. Хотите выслушать совѣтъ друга?

Въ эту минуту Вардуръ, послѣдовавшій за Крэфордомъ, грубо вступился въ разговоръ и не далъ Франку отвѣчать.

-- Оставьте его! воскликнулъ онъ.

Крэфордъ не обратилъ никакого вниманія на это непрошенное вмѣшательство,-- такъ всецѣло онъ предался одному дѣлу -- уговорить Франка отказаться отъ экспедиціи.

-- Не рискуйте своимъ здоровьемъ, продолжалъ онъ умоляющимъ тономъ,-- васъ легко замѣнить другимъ офицеромъ. Останьтесь со мною, Франкъ.

Саова Вардуръ вступился и воскликнулъ еще болѣе грубымъ тономъ:

-- Оставьте его!

Но Крэфордъ, по-прежнему не видя и не слыша ничего, продолжалъ уговаривать молодого человѣка.

-- Вы сами только-что говорили, что не созданы для усталости и лишеній. Вы чувствуете, вы должны чувствовать, какъ вы еще слабы послѣ вашей болѣзни. Вы знаете, вы, конечно, знаете, что неспособны перенести стужу и долгіе переходы по снѣгу.

Вардуръ вышелъ изъ себя отъ упорства Крэфорда и, видя, какъ ему казалось, по лицу Франка, что юноша готовъ былъ согласиться, онъ до того забылся, что схватилъ Крэфорда за руку, стараясь оттащить его отъ Франка. Крэфордъ обернулся и пристально посмотрѣлъ на него.

-- Ричардъ, сказалъ онъ спокойно,-- вы не въ своемъ умѣ. Я васъ сожалѣю. Оставьте меня.

Вардуръ немедленно опустилъ руку съ той дикой покорностью, которую звѣри оказываютъ своимъ сторожамъ въ звѣринцахъ. Наступившее молчаніе дало случай Франку высказать свое мнѣніе.

-- Я очень вамъ благодаренъ, Крэфордъ, за ваше вниманіе ко мнѣ...

-- И вы принимаете мой совѣтъ? съ жаромъ перебилъ его Крэфордъ.

-- Я не измѣню своего рѣшенія, старый другъ, отвѣчалъ Франкъ твердымъ, хотя и грустнымъ тономъ.-- Простите меня, если я не послѣдую вашему совѣту. Я назначенъ въ экспедицію и пойду съ нею. Когда-же я устану, прибавилъ бѣдный Франкъ въ простотѣ своей души, ударяя по плечу Вардура,-- вы, товарищъ, меня поддержите, не правда-ли? Пойдемте!

Вардуръ выхватилъ свое ружье изъ рукъ одного изъ матросовъ и мрачное лицо его освѣтилось адской радостью.

-- Пойдемте! воскликнулъ онъ,-- пойдемте по снѣгамъ и льдамъ, куда никто не проникалъ и гдѣ не остаются человѣческіе слѣды.

Инстинктивно Крэфордъ старался ихъ разлучить; но товарищи удержали его. Они взглянули другъ на друга съ безпокойствомъ. Роковая стужа преслѣдовала своихъ жертвъ различными путями; бывали случаи, что прежде всего люди лишались разсудка. Всѣ любили Крэфорда. Неужели онъ подвергнулся грустной судьбѣ многихъ изъ его товарищей? Они посадили его на ящикъ и нѣжно уговаривали успокоиться.

-- Не волнуйтесь, старина, не волнуйтесь, повторяли они.

Крэфордъ поддался, вполнѣ сознавая свою безпомощность. Что могъ онъ сдѣлать? Не имѣя никакихъ доказательствъ, онъ не могъ обличить Вардура, не могъ высказать капитану Гельдипгу своего подозрѣнія. Капитанъ призналъ-бы оскорбительной клеветой подобное чудовищное обвиненіе противъ одного изъ его офицеровъ. Онъ, по всей вѣроятности, пришелъ-бы къ тому-же заключенію, какъ и другіе офицеры, что Крэфордъ помѣшался отъ холода и всевозможныхъ лишеній. У него оставалась только надежда, хотя и слабая, на многочисленный составъ экспедиціи. Всѣ офицеры и матросы любили Франка. Пока они могли двигать рукой или ногой, они, конечно, окажутъ ему помощь и не дадутъ его въ обиду.

Наконецъ, раздалась команда, двери широко раскрылись и шалашъ быстро опустѣлъ. По роковому, бѣлому снѣгу, подъ безжалостнымъ мрачнымъ небомъ выступилъ въ путь экспедиціонный отрядъ. Больные, безпомощные люди, вся надежда которыхъ основывалась на удалявшихся товарищахъ, проводили ихъ криками "ура." Тѣ-же, дни которыхъ были сочтены, плакали, какъ дѣти. Франкъ остановился въ дверяхъ и, взглянувъ въ послѣдній разъ на своего друга, который былъ ему вторымъ отцомъ, промолвилъ:

-- Да благословитъ васъ Господь, Крэфордъ.

Крэфордъ вырвался отъ офицеровъ, удерживавшихъ его, и, догнавъ Франка, схватилъ его за обѣ руки, точно не желая выпустить.

-- Да сохранитъ Господь васъ, Франкъ! воскликнулъ онъ;-- я отдалъ-бы все на свѣтѣ, чтобъ пойти съ вами. Прощайте, прощайте!

Франкъ махнулъ рукой и поспѣшно удалился со слезами на глазахъ. Крэфордъ крикнулъ ему вслѣдъ единственный совѣтъ, который онъ могъ дать ему при всѣхъ:

-- Пока вы будете на ногахъ, Франкъ, держитесь отряда!

Вардуръ шелъ позади всѣхъ, слѣдуя за Франкомъ. Онъ остановился и отвѣчалъ Крэфорду:

-- Пока онъ будетъ на ногахъ, онъ со мною не разстанется.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ.
На льдинѣ.

XII.

Одни! Одни на ледяной пучинѣ!

Полярное солнце тускло всходитъ на мрачномъ небѣ. Блѣдные лучи холодной, сѣверной луны, странно сливаясь съ утренней зарей, освѣщаютъ снѣжную равнину мертвенно-сѣрымъ колоритомъ. На отдаленномъ горизонтѣ медленно движется къ югу необозримая льдина. Нѣсколько ближе, въ небольшомъ, открытомъ пространствѣ, темная, какъ свинецъ, вода катитъ свои тяжелыя волны. Еще ближе ледяная гора возноситъ къ небу свои скалистые откосы и остроконечныя пики, то искрясь подъ сіяніемъ луны, то туманночернѣя въ призрачномъ полусвѣтѣ.

Посрединѣ, у подошвы отлогаго ската ледяной горы, что-то возвышается, нарушая монотонное уединеніе этой печальной картины. Неужели въ этой роковой, ледяной пустынѣ могутъ быть признаки человѣческой жизни? Да. На ледяномъ берегу виднѣется черный абрисъ перевернутой лодки. Въ ледяномъ ущельѣ за лодкой послѣднее мерцаніе догорающаго костра освѣщаетъ отъ времени до времени двѣ человѣческія фигуры. Одинъ изъ этихъ людей сидитъ, прислонясь спиною къ стѣнѣ ущелья, другой лежитъ на льду, положивъ голову на колѣни товарища. Первый погруженъ въ глубокую думу. Второй, повернувъ свое блѣдное лицо къ небу, спитъ или лежитъ мертвый. Много дней прошло съ тѣхъ поръ, какъ эти два человѣка отстали отъ отряда полярной экспедиціи, посланнаго для розысканія средствъ къ спасенію уцѣлѣвшаго экипажа. Много дней прошло съ тѣхъ поръ, какъ утомленные, изнемогающіе товарищи считаютъ ихъ погибшими, мертвыми. Тотъ, кто погруженъ въ думы,-- Ричардъ Вардуръ. Тотъ, кто спитъ или умеръ,-- Франкъ Альдерслей.

Ледяной островъ медленно движется по мрачной водѣ, въ мрачномъ полусвѣтѣ. Съ каждой минутой огонь мерцаетъ все слабѣе и слабѣе. Съ каждой минутой роковой холодъ все болѣе и болѣе сковываетъ погибшихъ людей.

Ричардъ Вардуръ, очнувшись отъ своихъ думъ, взглядываетъ на неподвижное, блѣдное лицо Франка и протягиваетъ руку къ его сердцу. Оно еще бьется, по слабо. Въ лодкѣ находится запасъ пищи и топлива, которыми жизнь Франка можетъ быть еще поддержана. Но останься онъ на льду въ такомъ положеніи -- и смерть его только вопросъ времени -- часовъ, быть можетъ, даже минутъ.

Ричардъ Вардуръ поднимаетъ голову спящаго Франка и прислоняетъ ее къ стѣнѣ ущелья. Потомъ онъ идетъ къ лодкѣ я возвращается съ полѣномъ. Онъ наклоняется надъ огнемъ, но, не бросая полѣна, вдругъ останавливается. Франкъ что-то шепчетъ во снѣ. Губы его произносятъ женское имя. Франкъ снова въ Англіи, на балу объясняется Кларѣ въ своей любви.

Чело Ричарда Вардура заволакивается мрачнымъ облакомъ кровавой мысли. Онъ приподнимается и относитъ обратно въ лодку полѣно. Его желѣзная сила и здоровье сильно пошатнулись, но все-же онъ держится на ногахъ. Ледяная глыба движется все ближе и ближе къ открытому морю. Онъ можетъ спустить лодку въ воду одинъ, безъ всякой помощи; онъ можетъ взять съ собою весь запасъ пищи и топлива. Человѣкъ, спящій въ ледяномъ ущельѣ, похитилъ у него Клару, лишилъ его надежды и счастья въ жизни.

Оставь этого человѣка -- и онъ умретъ! шепталъ голосъ искусителя. Ричардъ Вардуръ пробуетъ свою силу, можетъ-ли онъ справиться съ лодкою. Она двигается. Онъ опускаетъ руки и озирается по сторонамъ. Впереди открытое море. Назади человѣкъ, отнявшій у него Клару. Облако кровавой мысли все чернѣе заволакиваетъ его чело. Онъ кладетъ руки на бортъ лодки и ждетъ,-- ждетъ и думаетъ.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ.
Въ саду.

XIII.

Наступила весна. Тихій, апрѣльскій ночной воздухъ едва колеблетъ листья дремлющихъ цвѣтовъ. Луна ярко свѣтитъ на безоблачномъ небѣ. Упоительная тишина царитъ и на водѣ.

Въ красивой виллѣ, на западномъ берегу острова Вайта, открыта стеклянная дверь, ведущая изъ гостиной въ садъ. Лампа блѣдно освѣщаетъ комнату. За столомъ сидитъ женщина и читаетъ. Отъ времени до времени она бросаетъ безпокойные взгляды въ садъ, гдѣ молодая дѣвушка въ бѣломъ платьѣ ходитъ взадъ и впередъ по зеленому лужку, освѣщенному луною. Горе и уныніе наложили свою печать на лицо этой женщины. Не только соперницы, но друзья, нѣкогда восхищавшіеся ею единогласно, говорятъ, что она поблекла и постарѣла. Однако, болѣе человѣколюбивые люди замѣчаютъ съ одинаковой справедливостью, что ея глаза, волосы, граціозная простота и величественное достоинство не потеряли своей прежней прелести. Истина, какъ всегда, лежитъ между двумя крайностями. Несмотря на горе и страданія, м-съ Крэфордъ все еще прекрасная м-съ Крэфордъ.

Безмолвная тишина ночи внезапно прерывается слѣдующими словами молодой дѣвушки, гуляющей въ саду:

-- Сядьте за фортепьяно, Люси. Въ такую ночь нельзя не думать о музыкѣ. Сыграйте что-нибудь достойное ея.

М-съ Крэфордъ поднимаетъ глаза на часы, стоящіе на каминѣ.

-- Милая Клара, уже первый часъ. Помните, что вамъ сказалъ докторъ. Вамъ слѣдовало часъ тому назадъ быть въ постелѣ.

-- Дайте мнѣ, Люси, еще полчаса, только полчаса. Посмотрите на отраженіе луны въ морѣ. Развѣ можно идти спать въ такую ночь? Сыграйте что-нибудь, Люса... что-нибудь меланхолическое.

Говоря это, Клара подходитъ къ окну. Ея лицо также подверглось губительному вліянію роковой неизвѣстности о миломъ ея сердцу. Она утратила свою юношескую свѣжесть и на щекахъ ея не играетъ болѣе нѣжный румянецъ. Мягкіе сѣрые глаза, побѣдившіе нѣкогда Франка, печально измѣнились. Въ минуты спокойствія они тусклы и призрачны; при малѣйшемъ-же оживленіи они безпокойно, дико сверкаютъ, какъ-будто очнувшись отъ страшнаго сна. Въ бѣломъ платьѣ, съ распущенными волосами, при серебристомъ свѣтѣ лупы, молодая дѣвушка кажется привидѣніемъ.

-- Если я буду играть, то вы войдете въ комнату? спрашиваетъ м-съ Крэфордъ, -- Право, моя милая, вамъ опасно такъ долго оставаться на воздухѣ.

-- Нѣтъ, нѣтъ, я люблю воздухъ. Пожалуйста, сыграйте что-нибудь, а я останусь здѣсь. Видъ моря успокаиваетъ и утѣшаетъ меня.

Она медленно удаляется на лужокъ, точно призракъ. М-съ Крэфордъ встаетъ и кладетъ на столъ книгу, которую она читала, Это -- "Путешествіе въ полярныя страны". Давно прошло то время, когда эти двѣ одинокія женщины интересовались всѣмъ, что стоило вниманія; теперь ихъ мысли постоянно заняты однимъ и тѣмъ-же. Теперь, когда съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе уменьшается надежда на свиданіе съ дорогими для нихъ людьми; теперь, когда уже два года не получается извѣстій о "Скитальцѣ" и "Чайкѣ",-- теперь онѣ могутъ читать и думать только объ опасностяхъ и открытіяхъ, о гибели и спасеніи неустрашимыхъ плавателей въ страшныхъ полярныхъ моряхъ.

М-съ Крэфордъ неохотно прерываетъ свое чтеніе и начинаетъ играть сонату Моцарта А съ варіяціями. Простая, прелестная мелодія этого несравненнаго музыкальнаго произведенія раздается въ ночной тиши. Окончивъ девятую варіяцію (которую Клара всего болѣе любитъ), м-съ Крэфордъ останавливается и устремляетъ свои взоры въ садъ.

-- Довольно? спрашиваетъ она.

Отвѣта нѣтъ. Неужели Клара ушла такъ далеко, что до нея не доносились звуки музыки, вполнѣ соотвѣтствовавшей красотамъ этой ночи? М-съ Крэфордъ встаетъ я подходитъ къ окну.

Нѣтъ! Бѣлая фигура стоитъ на краю лужка, спиною къ дому и лицомъ къ морю, на которомъ виднѣется едва замѣтная зыбь, исчезающая на горизонтѣ, гдѣ чернѣетъ гампширскій берегъ.

М-съ Крэфордъ выходитъ на дорожку передъ домомъ.

-- Клара! Клара! восклицаетъ она.

Снова нѣтъ отвѣта. Бѣлая фигура стоитъ неподвижно.

Съ безпокойнымъ, но нисколько не испуганнымъ лицомъ м-съ Крэфордъ возвращается въ комнату. Ока знаетъ по горькому опыту, что случилось; позвонивъ слугъ, она приказываетъ имъ дожидаться въ гостиной, пока она не позоветъ ихъ снова. Потомъ она возвращается въ садъ и подходитъ къ таинственной фигурѣ, стоящей на лужкѣ.

Мертвая для внѣшняго міра, какъ-бы находясь въ могилѣ, не чувствуя прикосновенія руки, не слыша человѣческаго голоса, неподвижная, какъ статуя, холодная, какъ камень, Клара стоитъ, залитая луннымъ свѣтомъ, устремивъ безсознательный взглядъ на море. М-съ Крэфордъ стоитъ подлѣ и терпѣливо дожидается перемѣны, которая, она знаетъ, должна произойти. Какъ ни называть подобное состояніе -- каталептическимъ или истерическимъ, достовѣрно только то, что въ припадкѣ происходятъ всегда одинаковыя перемѣны.

Вотъ начинается перемѣна. Но она незамѣтна еще въ глазахъ; они остаются по-прежнему широко открытыми, стеклянными, безсознательными. Первое движеніе проявляется въ рукахъ. Онѣ, медленно поднявшись, колеблются въ воздухѣ, какъ у человѣка, пробирающагося въ темнотѣ. Послѣ новаго промежутка времени движеніе сообщается губамъ; онѣ начинаютъ медленно раздвигаться. Черезъ нѣсколько минутъ слышатся отрывистыя слова, произнесенныя глухимъ голосомъ, словно во снѣ.

М-съ Крэфордъ бросаетъ взглядъ на домъ. Горькій опытъ научилъ ее, что слуги охотно подслушиваютъ странныя слова, вылетающія изъ устъ Клары во время ея припадковъ. И вотъ она прежде всего желаетъ узнать, не вышелъ-ли кто-нибудь изъ нихъ въ садъ. Нѣтъ, они стоятъ въ комнатѣ у окна, дожидаясь ея знака, чтобъ поспѣшить на помощь.

М-съ Крэфордъ снова обращается къ Кларѣ и слышитъ слѣдующія слова, произносимыя скороговоркой;

-- Франкъ! Франкъ! Франкъ! Но отставай, не довѣряйся Ричарду Вардуру. Пока можешь стоять на ногахъ, не отставай отъ отряда, Франкъ!

(Послѣднія слова Крэфорда къ Франку, сказанныя на отдаленной ледяной пучинѣ, повторяются теперь Кларою въ саду, на ея родинѣ.)

За этимъ слѣдуетъ минутное молчаніе -- и передъ ея глазами возникаетъ новая картина. Она видитъ Франка на ледяной глыбѣ одного, въ рукахъ его злѣйшаго врага. Она видитъ, какъ ледяной островъ медленно движется по мрачной водѣ, въ мрачномъ полусвѣтѣ.

-- Проснись, Франкъ! Проснись и защити себя! Ричардъ Вардуръ знаетъ, что я люблю тебя; Ричардъ Вардуръ изъ мести убьетъ тебя. Проснись, Франкъ! Проснись! Льдина несетъ тебя къ вѣрной смерти.

Послѣднія слова она сопровождаетъ страшнымъ, дикимъ воплемъ.

-- Льдина песетъ его прямо къ смерти, прибавляетъ она шопотомъ.

Ея неподвижные, стеклянные глаза внезапно смягчаются; вѣки опускаются. Она вздрагиваетъ съ головы до ногъ. Легкій румянецъ показывается на смертельно-блѣдномъ лицѣ ея. Ея ноги подкашиваются и она падаетъ въ объятія м-съ Крэфордъ.

Слуги тотчасъ являются на помощь и уносятъ бѣдную молодую дѣвушку въ домъ. Они кладутъ ее на постель. Черезъ полчаса она открываетъ глаза и томно устремляетъ ихъ на м-съ Крэфордъ, сидящую у ея изголовья.

-- Я видѣла страшный сонъ, произноситъ она слабымъ голосомъ.-- Развѣ я больна, Люси! Я такъ слаба.

Не успѣваетъ она произнести этихъ словъ, какъ сонъ, спокойный, естественный, смыкаетъ внезапно ея глаза, какъ у дѣтей, игравшихъ до упаду. Хотя теперь все кончено и не требуется болѣе никакого ухода за молодой дѣвушкой, но м-съ Крэфордъ не покидаетъ своего мѣста у ея постели. Мысли ея слишкомъ тревожны и безпокойны, чтобъ думать о снѣ.

Прежде она не обращала вниманія на слова Клары во время ея припадка. Но на этотъ разъ видѣніе Клары не выходило изъ ея головы. Тщетно вспоминаетъ она все, что ей говорили доктора о припадкахъ молодой дѣвушки. "Опасенія о судьбѣ любимаго человѣка соединяются въ ея умѣ со всѣмъ, что она читала объ опасностяхъ и приключеніяхъ на полярныхъ моряхъ. Все, что она говоритъ въ припадкѣ, есть ничто иное, какъ повтореніе того, что она прочитала и что произвело болѣе сильное впечатлѣніе на ея воображеніе". Такъ говорили доктора, и м-съ Крэфордъ до сихъ поръ раздѣляла ихъ взглядъ. Только въ эту ночь слова Клары показались ей какими-то пророческими. Только въ эту ночь она спросила себя:

"Неужели Клара мысленно переносится къ нашимъ возлюбленнымъ на ледяную пучину? Неужели человѣкъ можетъ видѣть духовнымъ окомъ живыхъ и мертвыхъ на полярной снѣжной раввинѣ?"

XIV.

Ночь прошла.

Подъ лучами полуденнаго солнца садъ хорошенькой виллы сіялъ всѣми прелестями роскошной природы. Вездѣ вокругъ раздавались веселые звуки обыденной жизни. Изъ сосѣдняго дома доносился смѣхъ дѣтей. На дорогѣ, проходившей за виллой, стучали колеса проѣзжавшихъ мимо экипажей и телѣгъ. На голубомъ морѣ слышался по временамъ плескъ и шумъ парохода, заходившаго въ маленькій проливъ между островомъ и материкомъ. Въ зеленой листвѣ деревъ чирикали птицы. Изъ виллы доносились веселые голоса служанокъ, разнообразившихъ свою работу шутками и разсказами. Вообще день былъ свѣтлый, веселый.

М-съ Крэфордъ и Клара сидѣли въ саду на скамейкѣ послѣ довольно продолжительной прогулки.

Помѣнявшись нѣсколькими избитыми фразами о прелестной погодѣ, онѣ хранили молчаніе. Сознавая все, что она видѣла въ своемъ припадкѣ подобно тому, какъ другіе вспоминаютъ свои сны, и считая свое ясновидѣніе сверхъ-естественнымъ откровеніемъ, Клара была теперь увѣрена, что ея самыя мрачныя опасенія были вполнѣ справедливы. Всякая надежда снова увидѣть Франка теперь исчезла. Зная по опыту, что происходило въ головѣ Клары, м-съ Крэфордъ понимала, что всякая попытка образумить ее была-бы только пустою тратою времени и словъ. Ея собственная наклонность приписывать суевѣрное значеніе словамъ, произнесеннымъ Кларою наканунѣ, во время припадка, исчезла при дневномъ свѣтѣ. Отдыхъ и размышленіе успокоили ее и въ ней снова взялъ верхъ ея обычный здравый смыслъ. Сочувствуя Кларѣ во всемъ остальномъ, она не могла раздѣлять ея мрачнаго отчаянія. Она все еще надѣялась, и потому не знала, что сказать бѣдной молодой дѣвушкѣ, отказавшейся отъ всякихъ надеждъ. Такимъ образомъ, эти два любящія созданія сидѣли молча.

Прошло около часа и вдругъ у воротъ виллы раздался звонокъ.

Онѣ обѣ вздрогнули, зная, что въ это время всегда почтальонъ приноситъ лондонскія газеты. Сколько десятковъ и сотенъ разъ онѣ съ нетерпѣніемъ срывали бандероль, развертывали газеты и пробѣгали ихъ столбцы съ смѣшаннымъ чувствомъ надежды и отчаянія! Вотъ слуга несетъ двѣ газеты: одну для Люси, другую для Клары,-- сегодня, какъ вчера и какъ, по всей вѣроятности, будетъ завтра, если онѣ останутся живы. Сдѣлаютъ-ли онѣ сегодня то-же, что дѣлали всегда?

М-съ Крэфордъ сняла бандероль съ своей газеты, но Клара положила свою на скамейку, не развернувъ ея.

М-съ Крэфордъ молча взглянула на столбецъ, на который она всегда смотрѣла прежде всего,-- на новѣйшія иностранныя извѣстія. Не успѣли ея глаза пробѣжать нѣсколькихъ строкъ, какъ она вскочила съ громкимъ крикомъ радости. Газета выпала изъ ея дрожащихъ рукъ. Она схватила Клару и горячо сжала ее въ своихъ объятіяхъ.

-- О! голубушка, голубушка! Наконецъ-то, извѣстія о нихъ!

Не отвѣчая ни слова, не измѣнясь даже въ лицѣ, Клара подняла газету съ земли и прочитала заголовокъ столбца, напечатанный крупнымъ шрифтомъ:

Полярная экспедиція.

Она остановилась и взглянула на м-съ Крэфордъ.

-- Вы въ силахъ слушать, Люси? сказала она,-- если я прочту вслухъ?

М-съ Крэфордъ была слишкомъ взволнована, чтобъ отвѣчать, и только нетерпѣливо кивнула головой.

Клара прочитала слѣдующія строки:

"Насъ извѣщаютъ изъ Нью-Фаундлэнда, что китоловное судно "Влитвудъ" случайно натолкнулось въ Дэвисовомъ проливѣ на уцѣлѣвшихъ офицеровъ и матросовъ полярной экспедиціи. Многіе изъ экспедиціи умерли и нѣкоторые пропали безъ вѣсти. Списокъ спасенныхъ лицъ, составленный китоловами, не можетъ быть признанъ вполнѣ точнымъ, такъ-какъ судно торопилось выдти изъ гавани, а члены экспедиціи, всѣ болѣе или менѣе изнемогавшіе отъ лишеній и усталости, не могли дать всѣхъ необходимыхъ свѣденій. Дальнѣйшія подробности, вѣроятно, принесетъ слѣдующая почта".

Вслѣдъ за этимъ быль напечатанъ списокъ уцѣлѣвшихъ офицеровъ и матросовъ. М-съ Крэфордъ стала читать его вмѣстѣ съ Кларой. Первымъ стоялъ въ спискѣ капитанъ Гельдингъ. а вторымъ лейтенантъ Крэфордъ.

Радость счастливой жены не знала границъ; наконецъ, обнявъ Клару, она промолвила:

-- А вы, милая, такъ-же счастливы, какъ и я? Имя Франка стоитъ въ этомъ спискѣ! Слезы мѣшаютъ мнѣ читать. Прочтите вслухъ.

-- Я остановилась на имени вашего мужа, отвѣчала Клара спокойнымъ, грустнымъ тономъ,-- далѣе читать мнѣ нечего.

М-съ Крэфордъ отерла глаза и взяла въ руки газету.

Въ спискѣ живыхъ Франкъ не оказался. Во второмъ спискѣ мертвыхъ или пропавшихъ безъ вѣсти на первомъ мѣстѣ стояли имена:

Францисъ Альдерслей.

Ричардъ Вардуръ.

Съ сердечнымъ горемъ и ужасомъ м-съ Крэфордъ взглянула на Клару. Могла-ли молодая дѣвушка, при ея слабомъ здоровьѣ, перенести такой ударъ? Да! Она перенесла его съ странной, неестественной покорностью; въ ея взглядѣ и словахъ выражалось спокойное, холодное отчаяніе.

-- Я была къ этому готова, сказала она.-- Я видѣла ихъ вчера ночью мысленно. Ричардъ Вардуръ открылъ тайну Франка и Франкъ за это поплатился жизнью... Я, я одна во всемъ этомъ виновата. Впрочемъ, прибавила она, вздрагивая и хватаясь за сердце,-- мы не долго будемъ разлучены. Я пойду къ нему, такъ-какъ онъ не вернется ко мнѣ.

Эти слова были произнесены съ такимъ полнымъ убѣжденіемъ, что было страшно слушать молодую дѣвушку.

-- Мнѣ нечего болѣе говорить, прибавила она послѣ минутнаго молчанія и, вставъ, хотѣла пойти въ комнаты, но м-съ Крэфордъ схватила ее за руку и посадила на скамейку.

-- Не смотрите на меня, не говорите со мною такъ страшно! воскликнула она.-- Клара, ваши слова недостойны разумнаго существа. Вы сомнѣваетесь въ Божьемъ милосердіи. Прочтите снова это извѣстіе. Тамъ прямо говорится, что нельзя ручаться за вѣрность списка, и предупреждаютъ, что необходимо подождать дальнѣйшихъ подробностей. Самый заголовокъ: "умершіе или пропавшіе безъ вѣсти" -- доказываетъ, какъ мало еще извѣстна истина. По словамъ газеты ясно, что Франкъ можетъ быть и въ числѣ умершихъ, и въ числѣ пропавшихъ безъ вѣсти. Ничего не будетъ удивительнаго, если вы получите отъ него письмо съ будущей почтой. Вы слушаете меня?

-- Да.

-- Можете вы доказать неосновательность моихъ словъ?

-- Нѣтъ!

-- Да! Нѣтъ! Развѣ такъ можно отвѣчать, когда я искренно забочусь и безпокоюсь о васъ?

-- Мнѣ очень жаль, Люси, что я такъ выразилась. Мы смотримъ на предметы съ различныхъ точекъ зрѣнія. Я не спорю, милая Люси, что ваша точка зрѣнія самая благоразумная.

-- Вы не спорите! воскликнула съ жаромъ м-съ Крэфордъ,-- но вы дѣлаете хуже, вы слѣпо вѣрите своему взгляду, упорствуете въ своемъ выводѣ, хотя онъ противорѣчитъ извѣстію, напечатанному въ газетѣ. Вы вѣрите или не вѣрите тому, что здѣсь напечатано?

-- Я вѣрю въ то, что сама видѣла въ прошлую ночь.

-- Въ то, что вы видѣли въ прошлую ночь! Какъ вы, умная, образованная женщина, можете вѣрить своей фантазіи, снамъ? Я, право, удивляюсь, какъ вамъ по стыдно въ этомъ сознаваться.

-- Называйте это сномъ, если хотите, Люси, но я не разъ видала такіе сны и они всегда исполнялись.

-- Да, отвѣчала м-съ Крэфордъ,-- можетъ быть, одинъ разъ случайно вашъ сонъ исполнился, вотъ вы это запоминаете и на немъ строите свою вѣру. Полно, Клара, будьте честны. Сколько разъ ваши сны не исполнялись! Вы, суевѣрные люди, всѣ одинаковы. Вы забываете тѣ сны и предчувствія, которые оказываются ложными. Пожалуйста, милая Клара, продолжала она болѣе нѣжнымъ тономъ, -- хоть ради меня старайтесь быть благоразумнѣе. Не теряйте надежды и не сомнѣвайтесь въ милости Божіей. Богъ, спасшій моего мужа, можетъ спасти и Франка. Пока есть сомнѣніе, есть и надежда. Не отравляйте моего счастья, Клара, постарайтесь быть одинаковаго мнѣнія со мною, хотя-бы для того только, чтобъ доказать мнѣ свою любовь.

Она обняла молодую дѣвушку и поцѣловала ее. Клара отвѣчала на этотъ поцѣлуй грустно, покорно.

-- Я васъ люблю, Люси, и постараюсь исполнить ваше желаніе.

Потомъ она тяжело вздохнула и болѣе не сказала ни слова. Ясно было, что слова м-съ Крэфордъ не произвели на нее никакого впечатлѣнія. Она перестала защищать свой взглядъ, но убѣжденіе, что Франкъ умеръ отъ руки Вардура, вкоренялось въ ея умѣ съ каждой минутой все болѣе и болѣе. Грустная, встрѣвоженная м-съ Крэфордъ оставила ее въ саду и одна пошла въ домъ.

XV.

Въ стеклянныхъ дверяхъ гостиной показалась маленькая, приличная фигурка съ умными, блестящими глазами и веселымъ, добродушнымъ лицомъ. Внѣшній видъ и офиціальный черный фракъ ясно обнаруживали въ этомъ человѣкѣ благоденствующаго провинціальнаго доктора, чрезвычайно популярнаго въ обширномъ кругу его знакомыхъ и паціентовъ. Увидавъ въ саду м-съ Крэфордъ, онъ быстро пошелъ къ ней на встрѣчу, издали привѣтливо ей улыбаясь и протягивая руку.

-- Милая м-съ Крэфордъ, поздравляю васъ отъ всей души, воскликнулъ онъ:-- я прочелъ въ газетахъ счастливыя вѣсти и. право, не могъ-бы болѣе порадоваться, если-бъ лично зналъ лейтенанта Крэфорда. Моя семья намѣрена сегодня отпраздновать это счастливое событіе. Уходя, я сказалъ женѣ: "Помни, милая, чтобъ за обѣдомъ была бутылка старой мадеры; надо выпить за здоровье лейтенанта, да благословитъ его Господь". Ну, а какъ чувствуетъ себя наша интересная паціентка? Для нея вѣсти не совсѣмъ хорошія. По правдѣ сказать, я опасаюсь за послѣдствія, и потому пришелъ къ вамъ ранѣе обыкновеннаго. Это не значитъ, впрочемъ, чтобъ я самъ былъ увѣренъ въ погибели м-ра Альдерслея; напротивъ, относительно его существуетъ сомнѣніе, а всякое сомнѣніе по закону объясняется въ пользу обвиняемаго. но какъ смотритъ на это миссъ Бурнгамъ? Объясняетъ-ли она это сомнѣніе въ пользу своего жениха? Боюсь, что она смотритъ на это дѣло мрачно.

-- Миссъ Буригамъ очень огорчаетъ и пугаетъ меня, отвѣчала м-съ Крэфордъ;-- л только-что хотѣла послать къ вамъ приглашеніе придти къ намъ поскорѣе.

Послѣ этихъ немногихъ вступительныхъ словъ м-съ Крэфордъ разсказала доктору все, что случилось,-- не только разговоръ съ Кларою въ это утро, но и припадокъ, случившійся съ нею наканунѣ ночью.

Докторъ внимательно слушалъ ее. Мало-по-малу веселая улыбка исчезла съ его лица, которое приняло серьезное, задумчивое выраженіе.

-- Пойдемте, посмотримъ ее, сказалъ онъ.

Усѣвшись рядомъ съ Кларою на садовой скамьѣ, онъ положилъ руку на ея пульсъ и пытливо сталъ смотрѣть ей прямо въ глаза. Практическій докторъ не особенно сочувствовалъ своей паціенткѣ, идеалисткѣ, слѣпо вѣрящей въ видѣнія, посѣщавшія ее во время припадковъ. Клара также не симпатизировала ему. Она теперь съ нетерпѣніемъ выносила его испытующіе взгляды. Онъ задалъ ей нѣсколько вопросовъ и она отвѣчала отрывисто, съ видимымъ неудовольствіемъ. Но отъ доктора нельзя было легко отдѣлаться, и потому, перейдя прямо къ извѣстіямъ о полярной экспедиціи, онъ сталъ упрекать ее за отчаяніе тѣмъ-же тономъ, къ которому такъ неудачно прибѣгла м-съ Крэфордъ. Клара ничего не отвѣчала; медленно поднявшись со скамьи, она попросила позволенія удалиться къ себѣ въ комнату. Докторъ не сталъ болѣе настаивать на своихъ разспросахъ.

-- Вы отлично сдѣлаете, если отдохнете, миссъ Бурнгамъ, сказалъ онъ покорнымъ тономъ, бросая на м-съ Крэфордъ взглядъ, ясно говорившій: "а вы останьтесь".

Клара молча поклонилась и ушла въ комнаты. Докторъ безпокойно слѣдилъ за удалявшейся, поблекшей, но все еще прелестной дѣвушкой; это безпокойство очень непріятно поразило м-съ Крэфордъ.

Онъ не промолвилъ ни слова, пока Клара не исчезла изъ вида.

-- Мнѣ кажется, вы говорили, началъ онъ,-- что у миссъ Бурнгамъ нѣтъ ни отца, ни матери?

-- Да, она сирота.

-- Есть у нея какіе-нибудь родственники?

-- Нѣтъ. Вы можете говорить со мною, какъ съ ея единственнымъ другомъ и попечительницей. Вы опасаетесь за нее?

-- Очень. Я видѣлъ ее всего дня два тому назадъ, и съ тѣхъ поръ произошла въ ней значительная перемѣна къ худшему, въ физическомъ и нравственномъ отношеніяхъ. Впрочемъ, не тревожьтесь: я надѣюсь, что ея положеніе не отчаянное и мы найдемъ средство помочь ей. Главная наша надежда на возвращеніе м-ра Альдерслея. Если онъ живъ, то я отвѣчаю за будущее. Выйдя замужъ, она станетъ здоровой и счастливой женщиной. Но я очень опасаюсь дурныхъ послѣдствій, если она будетъ упорно держаться убѣжденія, что м-ръ Альдерслей умеръ и что она сама вскорѣ послѣдуетъ за нимъ. При теперешнемъ состояніи ея здоровья, эта мысль, непокидающая ея ни днемъ, ни ночью, будетъ имѣть гибельное вліяніе на ея умъ и организмъ. Если намъ не удастся удалить эту опасность, ея послѣднія силы исчезнутъ. Вотъ мое мнѣніе; но если вы желаете посовѣтоваться съ кѣмъ-нибудь другимъ изъ моихъ товарищей, сдѣлайте милость не стѣсняйтесь.

-- Я совершенно полагаюсь на ваше мнѣніе, отвѣчала м-съ Крэфордъ;-- ради Бога скажите, что намъ дѣлать?

-- Можно попробовать перемѣну жизни, сказалъ докторъ;-- увезите ее отсюда.

-- Она не согласится, отвѣчала м-съ Крэфордъ;-- я не разъ предлагала ей уѣхать отсюда, но она, и слышать не хотѣла объ этомъ.

Докторъ задумался.

-- Идя сюда, я слышалъ, продолжалъ онъ послѣ минутнаго размышленія;-- я слышалъ объ одномъ распоряженія, которое, можетъ быть, дастъ намъ возможность удалить то затрудненіе, о которомъ вы говорите. Я увѣренъ, что миссъ Бурнгамъ не откажется отъ перемѣны жизни, которую я ей предложу.

-- Что вы думаете сдѣлать? спросила м-съ Крэфордъ съ жаромъ.

-- Извините, если, прежде отвѣта, я вамъ задамъ вопросъ, сказалъ докторъ:-- есть у васъ рука въ адмиралтействѣ?

-- Есть; мой отецъ тамъ служитъ и два лорда адмиралтейства его искренніе друзья.

-- Прекрасно; теперь я могу прямо высказать свой планъ, не боясь васъ разочаровать. Послѣ всего, что я сказалъ, вы согласитесь со мною, что единственная перемѣна въ жизни миссъ Бурнгамъ, которая можетъ ей принести пользу, заключается въ измѣненіи теперешняго настроенія. Поставьте ее въ такое положеніе, чтобъ она могла фактически убѣдиться, живъ или умеръ м-ръ Альдерслей, и сами собою исчезнутъ въ ея умѣ тѣ болѣзненныя фантазіи, которыя грозятъ окончательно разрушить ея здоровье. Даже въ самомъ худшемъ случаѣ, если м-ръ Альдерслей погибъ въ полярныхъ льдахъ, фактическое подтвержденіе этого будетъ для нея не такъ гибельно, какъ постоянное сосредоточеніе ея мыслей на суевѣрныхъ предчувствіяхъ, что будетъ продолжаться до полученія слѣдующихъ извѣстій о полярной экспедиціи, чего, какъ вы знаете, нельзя ожидать ранѣе нѣсколькихъ недѣль. Однимъ словомъ, я хочу, чтобы черезъ пять, шесть дней вы дали возможность миссъ Буригамъ практически испытать справедливость ея теперешняго убѣжденія о смерти м-ра Альдерслея. Если-бъ вы, напримѣръ, сказали ей: "Мы совершенно расходимся съ вами, моя милая, насчетъ судьбы м-ра Альдерслея; вы увѣряете, безъ всякаго основанія, что онъ умеръ и, что еще хуже, отъ руки своего товарища, а я утверждаю на основаніи газетнаго извѣстіи, что ничего подобнаго не было и что, по всей вѣроятности, онъ живъ; хотите отправиться черезъ Атлантическій океанъ и фактически разрѣшить, кто изъ насъ правъ?" Какъ вы полагаете, м-съ Крэфордъ, откажется она отъ вашего предложенія? На-сколько я знаю человѣческую натуру, я убѣжденъ, что она съ радостью воспользуется этимъ случаемъ для убѣжденія васъ въ справедливости ея ясновидѣнія?

-- Боже милостивый! Вы хотите, чтобъ мы отправились въ море, на встрѣчу возвращающейся домой полярной экспедиціи.

-- Вы совершенно точно угадали мою мысль, м-съ Крэфордъ: я именно этого и желаю.

-- Но какъ-же это сдѣлать?

-- Я сейчасъ объясню. Если не ошибаюсь, я уже упомянулъ, что. идя сюда, я слышалъ важную новость.

-- Да.

-- Ну, у самыхъ воротъ моего дома я встрѣтилъ пріятеля, который проводилъ меня сюда. Онъ вчера обѣдалъ у адмирала въ Портсмутѣ; въ числѣ гостей тамъ былъ одинъ, изъ министровъ, привезшій изъ Лондона извѣстіе о полярной экспедиціи. Онъ увѣрялъ, что адмиралтейство непремѣнно вышлетъ пароходъ къ берегамъ Америки, чтобъ привезти домой оставшійся въ живыхъ экипажъ. Подождите, м-съ Крэфордъ, не перебивайте меня. Еще неизвѣстно, какую инструкцію получитъ пароходъ, но при подобныхъ обстоятельствахъ, всегда случалось, что казенные корабли брали пассажировъ или, лучше сказать, гостей; отказывать въ томъ, что прежде допускалось, нѣтъ никакой причины. Итакъ, если вы не боитесь морского путешествія, я надѣюсь, что послѣдуетъ перемѣна къ лучшему; какъ докторъ, я ручаюсь, что путешествіе принесетъ большую пользу для здоровья миссъ Бурнгамъ. Что вы на это скажете? Согласны-ли вы написать къ отцу и просить его выхлопотать разрѣшеніе адмиралтейства?

М-съ Крэфордъ вскочила съ мѣста въ большомъ волненіи.

-- Писать? воскликнула она.-- Я сдѣлаю гораздо лучше: мнѣ не трудно съѣздить въ Лондонъ, а во время моего отсутствія экономка будетъ ухаживать за Кларою. Я сегодня-же вечеромъ увижу отца; и вы можете быть увѣрены, что онъ употребитъ всѣ старанія для полученія удовлетворительнаго отвѣта отъ адмиралтейства. О! милый докторъ, какъ хорошъ вашъ планъ! Мой мужъ! Клара! Какой вы умный, драгоцѣнный человѣкъ! Какъ мнѣ благодарить васъ!

-- Успокойтесь, милая м-съ Крэфордъ, не радуйтесь заранѣе. Намъ нечего опасаться отказа со стороны миссъ Бурнгамъ, но лорды адмиралтейства могутъ сказать: нѣтъ.

-- Въ такомъ случаѣ, я сама къ нимъ отправлюсь. Лорды -- мужчины, а отъ мужчинъ я не слыхивала еще никогда: "нѣтъ".

И они разстались.

-----

Черезъ недѣлю военный пароходъ "Амазонка" вышелъ въ море, отправляясь къ берегамъ Сѣверной Америки. Нѣсколькимъ пассажирамъ, особенно интересовавшимся полярными путешественниками, было дозволено занять на пароходѣ свободныя каюты. Въ числѣ этихъ привилегированныхъ лицъ находились двѣ дамы: м-съ Крэфордъ и миссъ Бурнгамъ.

СЦЕНА ПЯТАЯ.
На берегу.

XVI.

Снова разстилается море,-- море, омывающее берега Ньюфаундленда. Англійскій пароходъ стоитъ на якорѣ въ небольшой бухтѣ. Онъ ясно виднѣется черезъ открытую дверь большого сарая для лодокъ, принадлежащаго къ постройкамъ рыбачьей станціи на берегу острова.

Въ настоящую минуту въ этомъ сараѣ только одна живая душа: человѣкъ, одѣтый въ матроскую куртку. Онъ сидитъ на опрокинутомъ ящикѣ, съ веревкой въ рукахъ, и лѣниво смотритъ на море. Подлѣ, на грубомъ плотничьемъ столѣ, лежитъ странный предметъ для окружающей обстановки -- вуаль съ женской шляпки.

Что это за пароходъ стоитъ на якорѣ?

Это "Амазонка", отправленная изъ Англіи на встрѣчу уцѣлѣвшимъ офицерамъ и матросамъ полярной экспедиціи. Эта счастливая встрѣча произошла три дня тому назадъ. Но обратное путешествіе было задержано бурей, благодаря которой пароходъ нѣсколько уклонился отъ своего пути. Воспользовавшись первымъ штилемъ, командиръ "Амазонки" бросилъ якорь въ виду Ньюфаундленда и послалъ на берегъ за водой. Усталые путешественники также сошли на берегъ, чтобъ немного освѣжиться послѣ бури. Въ числѣ ихъ находились двѣ дамы. Вуаль, виднѣющійся на столѣ въ сараѣ для лодокъ, принадлежитъ Кларѣ Бурнгамъ.

А кто это сидитъ съ веревкой въ рукѣ и лѣниво смотритъ на море? Это единственный веселый человѣкъ экипажа полярной экспедиціи -- Джонъ Вантъ.

Нашъ другъ, повидимому, ничего не дѣлаетъ, какъ вдругъ въ дверяхъ показывается матросъ.

-- Что-жь вы, Джонъ Вантъ, не кончили работу, говоритъ онъ,-- лейтенантъ Крэфордъ идетъ за вами.

Съ этими словами матросъ исчезаетъ. Джонъ Вантъ встаетъ съ тяжелымъ вздохомъ, переворачиваетъ ящикъ и начинаетъ обвязывать его веревкой. Поваръ полярной экспедиціи не раздѣляетъ общей радости своихъ товарищей при возвращеніи на родину. Напротивъ, онъ самымъ неблагодарнымъ образомъ сожалѣетъ о сѣверномъ полюсѣ.

-- Если-бъ я только зналъ, говоритъ Джонъ Вантъ,-- если-бъ я только зналъ, что меня привезутъ сюда, то, право, кажется, предпочелъ-бы остаться у сѣвернаго полюса. Я былъ очень счастливъ, поддерживая тамъ веселое настроеніе всего экипажа. Право, кажется, мнѣ было очень хорошо у сѣвернаго полюса. Другой человѣкъ на моемъ мѣстѣ сталъ-бы жаловаться на этотъ ньюфаундлендскій сарай, какъ на холодное, мокрое, грязное жилище. Другой человѣкъ на моемъ мѣстѣ могъ-бы претендовать на вѣчные ньюфаундлендскіе туманы, на вѣчную ньюфаундлендскую треску и на вѣчныхъ ньюфаундлендскихъ собакъ. А на сѣверномъ полюсѣ у насъ были славные медвѣди. Но, все равно, я не жалуюсь, а не ворчу.

-- Вы связали ящикъ?

Эти слова были произнесены повелительнымъ тономъ и въ дверяхъ показался лейтенантъ Крэфордъ. Джонъ Вантъ отвѣчалъ своему начальнику обычнымъ веселымъ тономъ:

-- Я сдѣлалъ, какъ могъ, но сырость Ньюфаундленда дѣйствуетъ даже на веревки. Я не говорю уже о нашихъ легкихъ.

Крэфордъ, напротивъ, возражаетъ ему рѣзко. Его, повидимому, болѣе не тѣшитъ юморъ Джона Вайта.

-- Фуй! по вашему кислому лицу, пожалуй, можно было-бы предположить, что вы считаете несчастьемъ наше спасеніе. Вы, право, заслуживаете, чтобъ васъ обратно отправили къ сѣверному полюсу.

-- Если-бъ меня туда отправили, то я сохранилъ-бы свое веселое расположеніе духа, сэръ. Конечно, я очень благодаренъ за спасеніе, но я не люблю, чтобъ сѣверный полюсъ бранили въ такой сырой трущобѣ, какъ Ньюфаундлендъ. Тамъ все было чисто -- снѣгъ и ледъ; а здѣсь сырость и песокъ. Вы сожалѣете, сэръ, о нашемъ костяномъ супѣ? А я сожалѣю. Конечно, онъ могъ быть покрѣпче, но помните, какой онъ былъ горячій? окружающій холодъ какъ-бы придавалъ ему вкусъ говядины. Это вы, сэръ, такъ долго кашляли вчера ночью? Я не хочу жаловаться на здѣшній климатъ, но желалъ-бы, чтобы вы не такъ сильно кашляли. Неугодно-ли вамъ пощупать, въ какомъ положеніи находятся веревки, сэръ? потомъ вы можете обтерѣть ваши руки объ мою спину.

-- Не руками, а палкой надо-бы пройтись по вашей спинѣ, каркающая ворона! Отнесите сейчасъ ящикъ въ лодку, ворчунъ! Вы, кажется, не перестали-бы ворчать, если-бъ попали въ рай.

Философъ полярной экспедиціи не считалъ возможнымъ помириться даже съ идеей, что рай былъ совершенствомъ.

-- Кажется, я могу вездѣ быть веселымъ, сэръ, отвѣчалъ онъ, -- но позвольте вамъ замѣтить, что въ раю, должно быть, было очень много безпокойства и хлопотъ съ цвѣтами.

Произнеся этотъ протестъ, Джонъ Вантъ взвалилъ на плечи ящикъ и пошелъ на берегъ.

Оставшись одинъ, Крэфордъ взглянулъ на часы и позвалъ матроса.

-- Гдѣ дамы? спросилъ онъ.

-- М-съ Крэфордъ идетъ сюда, сэръ.

-- Миссъ Бурнгамъ съ нею?

-- Нѣтъ, сэръ; миссъ Бурнгамъ осталась на берегу съ офицерами. Я слышалъ, она спрашивала васъ, сэръ.

-- Спрашивала меня? повторилъ Крэфордъ я черезъ минуту прибавилъ:-- скажите миссъ Бурнгамъ, что я здѣсь.

Матросъ приложилъ руку къ виску и вышелъ изъ двери. Крэфордъ прошелся раза два взадъ и впередъ по сараю.

Спасшись отъ смерти въ полярныхъ странахъ и свидѣвшись съ своей прелестной женою, лейтенантъ Крэфордъ былъ непонятно грустенъ и тревоженъ. О чемъ онъ безпокоился? О Кларѣ.

Въ первый день появленія офицеровъ и матросовъ полярной экспедиціи на палубѣ "Амазонки", Клара привела въ тупикъ своими разспросами о Франкѣ Альдерслеѣ и Ричардѣ Вардурѣ не только Крэфорда, но и всѣхъ его товарищей. Услыхавъ, что не было никакого извѣстія о пропавшихъ безъ вѣсти, она не выразила ни ужаса, ни отчаянія и даже грустно улыбнулась, когда Крэфордъ, изъ состраданія къ ней, сказалъ, что онъ и его товарищи не отказались еще отъ надежды увидѣть когда-нибудь Франка и Вардура. Когда-же, послѣ этихъ объясненій, всѣ полагали, что грустный разговоръ о пропавшихъ товарищахъ былъ оконченъ, Клара объявила, что она можетъ сказать кое-что неизвѣстное никому изъ нихъ объ исчезновеніи Франка и Вардура. Хотя она говорила очень осторожно, но ея слова невольно поразили всѣхъ. Она такъ ясно дала почувствовать, что подозрѣвала Вардура въ насильственной смерти Франка, что Крэфордъ отъ волненія, а офицеры отъ удивленія не могли произнести ни слова.

Въ это время на небѣ и на морѣ виднѣлись уже признаки бури, впослѣдствіи разразившейся надъ пароходомъ, и Крэфордъ воспользовался этимъ предлогомъ, чтобъ поспѣшно удалиться на палубу для принятія необходимыхъ предосторожностей. Другіе офицеры послѣдовали его примѣру. Въ послѣдующіе три дня буря такъ свирѣпствовала, что дамы не могли выйти изъ своихъ каютъ. Но теперь, когда море стихло, пароходъ стоитъ на якорѣ и всѣ пассажиры на берегу, Клара имѣла полную возможность возвратиться къ прерванному разговору и задать Крэфорду такіе вопросы, на которые ему будетъ необходимо отвѣчать. А что онъ ей скажетъ? Какъ могъ онъ скрыть отъ нея истину?

Вотъ какія мысли въ настоящую минуту тревожили Крэфорда и придавали его лицу грустное выраженіе, повидимому, столь несоотвѣтствовавшее недавнему счастливому спасенію отъ погибели. Онъ хорошо зналъ, что товарищи возложатъ на него въ этомъ случаѣ всю тяжесть отвѣтственности, а если-бъ онъ отказался отвѣчать Кларѣ, то подтвердилъ-бы всѣ ея подозрѣнія. Этотъ трудный вопросъ надо было разрѣшить честно и человѣколюбиво, но какъ?-- этого Крэфордъ не могъ придумать. Онъ все еще былъ погруженъ, въ эти мрачныя мысли, когда его жена вошла въ сарай. На ея лицѣ ясно отражались его безпокойство и смущеніе.

-- Ты видѣла Клару? спросилъ онъ;-- что, она все еще на берегу?

-- Она идетъ за мной, отвѣчала м-съ Крэфордъ;-- я говорила съ ней сегодня утромъ и она по-прежнему упорствуетъ въ своей рѣшимости узнать отъ тебя всѣ подробности исчезновенія Франка. Тебѣ нѣтъ другого исхода, какъ дать ей прямой отвѣтъ на всѣ ея вопросы.

-- Помоги мнѣ въ этомъ, Люси; скажи прежде, чѣмъ она придетъ сюда, когда это страшное подозрѣніе впервые вкралось въ ея голову? Когда мы ушли изъ Англіи, она знала, что Ричардъ и Франкъ назначены на различные корабли. Что побудило ее подозрѣвать ихъ совмѣстное исчезновеніе?

-- Она съ самаго начала, какъ только вы ушли въ море, была увѣрена, что они сойдутся. Потомъ она постоянно читала въ описаніяхъ полярныхъ путешествій о людяхъ, отставшихъ отъ своего отряда, о ледяныхъ глыбахъ, уносящихъ въ море несчастныхъ и проч. Подобныя картины такъ крѣпко засѣли въ ея умѣ, что во время одного изъ ея припадковъ она видѣла, или ей снилось, что они видитъ, Франка и Вардура. Я была въ это время подлѣ нея и слышала, что она говорила. Она предупреждала Франка, что Вардуръ знаетъ его тайну. Она ему кричала: "пока ты на ногахъ, держись отряда, Франкъ!.."

-- Боже милостивый! воскликнулъ Крэфордъ,-- я произнесъ почти эти самыя слова, разставаясь съ нимъ.

-- Не признавайся въ этомъ, Вильямъ. Не говори ей этого. Она не объяснитъ подобнаго факта случайнымъ совпаденіемъ, а приметъ его за положительное подтвержденіе своей несчастной вѣры въ ясновидѣніе. Пока ты фактически не узнаешь, что Франкъ умеръ, и отъ руки Вардура, отрицай все, что она будетъ говорить, обманывай ее. ради ея самой, оспаривай всѣ ея заключенія, какъ я ихъ оспариваю. Помоги мнѣ развить въ ней болѣе благородную и возвышенную вѣру въ милосердіе Божіе.-- Тише, прибавила она шепотомъ, безпокойно смотря на дверь;-- послушайся меня, ради Бога. Вотъ она.

XVII.

Клара остановилась въ дверяхъ и ея глаза стали недовѣрчиво перебѣгать отъ мужа къ женѣ и обратно. Потомъ она взошла въ сарай и, подойдя къ Крэфорду, взяла его за руку и отвела на нѣсколько шаговъ отъ жены.

-- Теперь нѣтъ бури и необходимыхъ обязанностей на палубѣ, сказала она съ улыбкой, отъ которой болѣзненно сжалось сердце Крэфорда;-- вы мужъ Люси и ради нея питаете ко мнѣ сочувствіе; не бойтесь огорчить меня -- я снесу всякое горе. Другъ и братъ, у меня довольно мужества перенести самое худшее. Дайте мнѣ слово, что вы не будете болѣе меня обманывать насчетъ Франка.

Нѣжная покорность, слышавшаяся въ ея голосѣ, и грустный, умоляющій взглядъ поколебали рѣшимость Крэфорда. Онъ отвѣчалъ уклончиво, что было хуже всего.

-- Милая Клара, сказалъ онъ,-- чѣмъ я заслужилъ такое подозрѣніе?

Она пристально взглянула на него и потомъ устремила свои глаза на м-съ Крэфордъ. Наступило минутное молчаніе; прежде чѣмъ кто-нибудь изъ трехъ собесѣдниковъ его нарушилъ, въ сарай вошелъ одинъ изъ офицеровъ полярной экспедиція съ двумя матросами, несшими большую корзину.

-- Вы принесли какія-нибудь приказанія съ парохода, Стивентонъ? спросилъ Крэфордъ, подходя къ офицеру.

-- Да, но только на словахъ, отвѣчалъ Стивентонъ,-- пароходъ, выйдетъ въ море съ приливомъ. Пушечный выстрѣлъ объявитъ людямъ на берегу, что пора возвратиться на пароходъ, съ котораго пришлютъ еще другую лодку, а пока вотъ провизія для завтрака. На пароходѣ такой безпорядокъ, что дамамъ будетъ удобнѣе подкрѣпить свои силы здѣсь.

М-съ Крэфордъ воспользовалась этими словами, чтобъ заставить Клару замолчать.

-- Ну, милая Клара, сказала она,-- накроемъ столъ прежде, чѣмъ соберутся мужчины.

Но Клара слишкомъ твердо рѣшилась добиться своей цѣли, чтобы могла попасть въ такую ловушку.

-- Я сейчасъ вамъ помогу, отвѣчала она и прибавила, обращаясь къ Стивентону:-- можете вы, сэръ, пожертвовать мнѣ двѣ минуты, мнѣ нужно задать вамъ нѣсколько вопросовъ.

-- Я къ вашимъ услугамъ, миссъ Бурнгамъ, отвѣчалъ Стивентопъ, отпуская матросовъ.

М-съ Крэфордъ бросила на мужа безпокойный взглядъ, но онъ шепнулъ ей на ухо:

-- Не безпокойся, я предупредилъ Стивентона. На него можно надѣяться.

-- Я недолго васъ задержу, продолжали Клара, приглашая знакомъ Крэфорда подойти къ ней;-- я обѣщаю не злоупотреблять любезностью м-ра Стивентона. Несмотря на мою молодость, вы увидите, что я умѣю владѣть собой. Я не стану мучать васъ разспросами о вашихъ лишеніяхъ и страданіяхъ. Я хочу только удостовѣриться, что правильно понимаю обстоятельства, сопровождавшія отправку отряда для розысканія средствъ къ спасенію экспедиціи. На-сколько мнѣ извѣстно, вы бросали между собою жребій, кому идти, кому оставаться. Франку выпало идти, а, прибавила она, вздрагивая всѣмъ тѣломъ -- Ричарду Вардуру остаться. Заклинаю васъ честью, какъ офицеровъ и джентльменовъ, скажите, правда-ли это?

-- Клянусь честью -- правда, отвѣчалъ Крэфордъ.

-- Клянусь честью -- правда, повторилъ Стивентонъ.

Она пристально взглянула на нихъ и глубоко задумалась.

-- Вамъ обоимъ выпалъ жребій оставаться въ шалашахъ и вы оба здѣсь, продолжала она;-- Ричардъ Вардуръ также вынулъ жребій остаться, а его здѣсь нѣтъ. Какимъ образомъ его имя стоитъ рядомъ съ именемъ Франка въ спискѣ пропавшихъ безъ вѣсти?

Этотъ вопросъ былъ опасный и Стивентонъ предоставилъ отвѣчать Крэфорду, который снова далъ уклончивый отвѣтъ.

-- Милая Клара, сказалъ онъ,-- то обстоятельство, что ихъ имена стоятъ рядомъ, еще не доказываетъ, чтобъ они исчезли вмѣстѣ.

Клара тотчасъ вывела необходимое заклю ченіе изъ этого неосторожнаго отвѣта.

-- Франкъ пропалъ изъ передового отряда, а Вардуръ, значитъ, пропалъ изъ шалашей?

Крэфордъ и Стивентонъ не рѣшились отвѣчать. М-съ Крэфордъ взглянула на нихъ презрительно и не колеблясь сказала необходимую ложь:

-- Да, Вардуръ пропалъ изъ шалашей.

Но какъ ни поспѣшно произнесла она эти слова, Клара замѣтила минутную нерѣшительность обоихъ офицеровъ и, обернувшись къ Стивентону, спокойно сказала:

-- Заклинаю васъ честью, отвѣчайте мнѣ прямо, справедливо-ли я полагаю, что м-съ Крэфордъ ошибается?

Выбравъ для отвѣта Стивентона, она поступила разумно. У него не было жены, которая могла-бы удержать его; заклинаемый честью сказать правду, онъ ее сказалъ.

-- Вардуръ замѣнилъ одного офицера, сказалъ онъ,-- который, по случаю перелома ноги не могъ сопровождать отряда, и онъ вмѣстѣ съ Франкомъ пропалъ безъ вѣсти.

-- Вы слышите? сказала Клара, взглянувъ на м-съ Крэфордъ,-- вы ошибаетесь, а не я. То, что вы называете случаемъ, а я судьбою, соединило, наконецъ, Ричарда Вардура и Франка.

Потомъ, не дожидаясь отвѣта, она снова обратилась къ Стивентону и удивила его, неожиданно перемѣнивъ разговоръ:

-- Бывали вы когда-нибудь въ горной Шотландіи? спросила она.

-- Нѣтъ, никогда.

-- Читали вы въ книгахъ о горныхъ шотландцахъ и о ихъ способности къ ясновидѣнію?

-- Да.

-- Вѣрите вы въ ясновидѣніе?

Стивентонъ отказался дать рѣшительный отвѣтъ.

-- Я, право, не знаю, къ какому пришелъ-бы убѣжденію, если-бъ лично посѣтилъ Шотландію, но я никогда не имѣлъ случая основательно изучить этотъ вопросъ.

-- Я не буду подвергать васъ испытанію въ этомъ отношеніи, а только скажу, что видѣла въ Англіи недавно странный сонъ, который открылъ мнѣ все, въ чемъ вы только-что признались, и еще многое другое. Какимъ образомъ эти оба пропавшіе человѣка разстались съ своими товарищами? Произошло-ли это благодаря простому случаю или ихъ намѣренно бросили?

Крэфордъ, наконецъ, попытался прекратить ея дальнѣйшіе вопросы.

-- Ни я, ни Стивентонъ не находились въ отрядѣ -- какъ-же намъ отвѣчать на вашъ вопросъ?

-- Ваши товарищи, бывшіе въ отрядѣ, конечно, вамъ разсказали о всемъ случившемся; я только прошу васъ и м-ра Стивентона повторить ихъ разсказъ.

М-съ Крэфордъ снова вмѣшалась въ разговоръ съ практическимъ замѣчаніемъ;

-- Завтракъ все еще не приготовленъ. Ну, Клара, время идетъ, а мы не исполнили своей обязанности.

-- Завтракъ подождетъ нѣсколько минутъ, отвѣчала Клара и, нѣжно положивъ руку на плечо Крэфорда, продолжала: -- простите мнѣ мою докучливость. Скажите, какъ они разстались съ отрядомъ? Вы всегда были такимъ добрымъ для меня другомъ, не будьте-же теперь жестоки.

Эти слова и мягкій голосъ молодой дѣвушки тронули сердце Крэфорда. Онъ отказался отъ тщетной борьбы, и хотя отдаленными намеками, но высказалъ ей часть правды.

-- На третій день силы Франка ему измѣнили и, изнемогая отъ усталости, онъ отсталъ отъ отряда.

-- Конечно, товарищи его подождали?

-- Ждать его, милая Клара, было-бы слишкомъ большимъ рискомъ. Ихъ собственная жизнь и жизнь оставшихся въ шалашахъ зависѣла, въ томъ страшномъ климатѣ, отъ быстроты ихъ движенія. Но Франкъ былъ общій любимецъ и товарищи дали ему полдня для подкрѣпленія силъ.

Онъ умолкъ, понявъ, въ какое неловкое, безъисходное положеніе поставило его неблагоразумное желаніе угодить Кларѣ, къ которой онъ всегда питалъ самую горячую любовь.

Но теперь было поздно искать спасенія въ молчаніи. Клара рѣшилась узнать истину безъ малѣйшей утайки.

Она снова обратилась къ Стивентону:

-- Пошелъ съ отрядомъ Франкъ, отдохнувъ полдня? спросила она.

-- Онъ употребилъ всѣ усилія...

-- Но не могъ?

-- Да.

-- Что сдѣлали его товарищи, когда онъ не могъ за ними слѣдовать? Неужели они, какъ подлецы, бросили Франка?

Она нарочно употребила это рѣзкое слово, чтобъ вызвать Стивоптона на откровенный отвѣтъ, и молодой человѣкъ попался въ разставленныя сѣти.

-- Никто изъ нихъ не былъ подлецомъ, миссъ Бурнгамъ,-- отвѣчалъ онъ съ жаромъ;-- вы жестоко и несправедливо отзываетесь о благородныхъ, храбрыхъ людяхъ. Самый сильный и здоровый изъ нихъ предложилъ остаться съ Франкомъ и догнать вмѣстѣ съ нимъ отрядъ.

Стивентонъ также понялъ теперь, что онъ сказалъ слишкомъ много, и замолчалъ. Что ей отвѣчать, если она спроситъ, кто былъ этотъ человѣкъ? Но нѣтъ, она этого вопроса не задала, а перешла къ другому, гораздо болѣе затруднительному, признавая какъ-бы доказаннымъ фактомъ, что съ Франкомъ остался Вардуръ.

-- Что заставило Ричарда Вардура рисковать для Франка своей жизнью? спросила она у Крэфорда:-- сдѣлалъ онъ это изъ дружбы къ Франку? Конечно, вы это мнѣ можете объяснить. Перенеситесь мысленно въ тѣ дни, когда вы жили въ шалашахъ на снѣжной пустынѣ. Что, Франкъ и Вардуръ были тогда друзьями? Бывали-ли когда-нибудь между ними ссоры?

Тутъ м-съ Крэфордъ воспользовалась удобнымъ случаемъ, чтобъ подоспѣть на помощь къ мужу.

-- Милая Клара, сказала она,-- какъ вы можете думать, чтобы они могли припомнить такіе пустяки; вѣроятно, между ними, какъ людьми, запертыми въ уединенномъ мѣстѣ, случались часто ссоры.

-- Конечно, много было у насъ ссоръ, отвѣчалъ Крэфордъ,-- но всѣ онѣ кончались мирно.

-- Всѣ кончались мирно, слышите? повторила m-съ Крэфордъ.-- Кажется, нельзя получить болѣе опредѣленнаго отвѣта. Ну, теперь вы довольны? М-ръ Стивентонъ, помогите мнѣ развязать корзину, такъ-какъ Клара не хочетъ. Вильямъ, не стой сложа руки: въ корзинѣ много добра, намъ надо раздѣлить трудъ. Ты накрывай на столъ, да проворнѣе! Ты развертываешь скатерть, точно распускаешь паруса. Положи ножи направо, вилки налѣво, а салфетку и хлѣбъ посрединѣ. Клара, вы должны быть голодны -- идите сюда. Исполните хоть эту обязанность. Принимайтесь за завтракъ.

Говоря это она подняла голову, Клара, повидимому, поддалась, наконецъ, общему заговору противъ нея. Она молча подошла къ двери сарая и стояла одна на порогѣ, устремивъ глаза на песчаный берегъ. Подойдя къ ней, м-съ Крэфордъ услыхала, что она тихо что-то говоритъ. Она повторяла послѣднія слова, которыя произнесъ Ричардъ Вардуръ, разставаясь съ нею на балу.

-- "Придетъ время, когда, быть можетъ, я васъ прощу, но человѣкъ, отнявшій васъ у меня, проклянетъ тотъ день, когда онъ впервые васъ увидѣлъ". О, Франкъ! Франкъ, продолжала она;-- неужели Ричардъ живъ, обагривъ свои руки твоей кровью и запечатлѣвъ въ своемъ сердцѣ мой образъ?

Она неожиданно умолкла и отскочила отъ двери, дрожа всѣмъ тѣломъ. М-съ Крэфордъ съ изумленіемъ взглянула въ дверь на уединенный морской берегъ.

-- Что вы видите тамъ страшнаго, милая Клара? на берегу нѣтъ ничего, кромѣ лодокъ.

-- И я не вижу ничего, Люси.

-- Однако, вы дрожите, точно видите что-нибудь страшное.

-- Да, въ воздухѣ есть что-то страшное -- я чувствую это, хотя не вижу. Я чувствую... нѣчто ужасное наполняетъ пустой воздухъ и заслоняетъ солнце. Я не знаю, что это, но оно меня давитъ. Уведите меня отсюда! Нѣтъ, не сюда, не на берегъ. Я не могу пройти черезъ эту дверь. Уводите меня куда-нибудь въ другую сторону! Въ другую сторону!

М-съ Крэфордъ окинула взглядомъ весь сарай и, замѣтивъ въ противоположномъ концѣ маленькую калитку, сказала мужу:

-- Посмотри, Вильямъ, куда она выходитъ?

Крэфордъ отворилъ калитку; она выходила въ огороженное пространство, полу-садъ, полу-огородъ. На высокихъ жердяхъ тамъ сушились сѣти, но кромѣ нихъ ничего не было видно.

-- Это не очень пріятное мѣсто, моя милая; впрочемъ, пойдемте, если вы желаете.

Она подала свою руку Кларѣ, но та не взяла ее, а схватилась за плечо Крэфорда и крѣпко къ нему прижалась.

-- Мнѣ страшно, очень страшно, сказала она слабымъ, едва слышнымъ голосомъ.-- Пойдемте со мною, женщина не защитникъ; не покидайте меня. О, продолжала она шопотомъ, озираясь на дверь.-- Мнѣ холодно, кровь леденѣетъ. Пойдемте отсюда!

-- Оставь ее на мое попеченіе, сказалъ Крэфордъ женѣ;-- если ей не будетъ лучше на воздухѣ, я тебя позову.

Онъ вышелъ во дворъ вмѣстѣ съ Кларой и затворилъ за собою калитку.

-- Что это значитъ, м-ръ Стивентонъ? спросила м-съ Крэфордъ,-- что могло ее такъ напугать?

Говоря это, она не сводила глазъ съ калитки, за которой изчезли ея мужъ и Клара. Но, не получивъ отвѣта, она повернула голову. Стивентонъ стоялъ на противоположномъ концѣ сарая и внимательно смотрѣлъ въ дверь. М-съ Крэфордъ посмотрѣла тудаже. Теперь на песчаномъ берегу передъ сараемъ виднѣлось что-то, какая-то тѣнь человѣческой фигуры.

Черезъ минуту эта фигура приблизилась и человѣкъ показался на порогѣ.

XVIII.

На него страшно было смотрѣть. Глаза его дико сверкали, какъ у лютаго звѣря; голова была обнажена; длинные, сѣдые волосы всклокочены; одежда вся въ лохмотьяхъ. Онъ стоялъ въ дверяхъ безмолвно, какъ роковое олицетвореніе нищеты и страданія; его безсознательные взоры пожирали кушанья, поставленныя на столѣ, какъ глаза голодной собаки.

-- Кто вы? спросилъ у него Стивентонъ.

-- Голодный, отвѣчалъ пришелецъ глухимъ, гробовымъ голосомъ.

Потомъ, приблизившись къ столу, медленно и съ видимымъ усиліемъ, словно изнемогая отъ усталости, онъ промолвилъ:

-- Бросьте мнѣ крохи вашего обѣда, какъ собакѣ.

Въ глазахъ его не только виднѣлся голодъ, но сверкало какое-то дикое безуміе. Стивептонъ на всякій случай заслонилъ собою м-съ Крэфордъ и крикнулъ проходившимъ мимо двери двумъ матросамъ:

-- Дайте этому человѣку хлѣба и мяса и останьтесь здѣсь.

Пришелецъ схватилъ хлѣбъ и мясо длинными, сухими руками, чудовищные ногти которыхъ походили на звѣриные когти. Но не успѣлъ онъ поднести ко рту перваго куска, какъ остановился, странно задумался и раздѣлилъ на двѣ ровныя части хлѣбъ и мясо. Одну половину онъ положилъ въ старый парусинный мѣшокъ, висѣвшій у него за спиной, а другую сталъ жадно ѣстъ.

-- Откуда вы? спросилъ Стивентонъ.

-- Съ моря.

-- Вы потерпѣли крушеніе?

-- Да.

-- Слова несчастнаго, быть можетъ, справедливы, сказалъ Стивентонъ, обращаясь къ м-съ Крэфордъ:-- я слышалъ, что какую-то странную лодку выбросило на берегъ въ тридцати или сорока миляхъ отсюда. Когда вы, пріятель, потерпѣли крушеніе?

Голодный бѣднякъ поднялъ голову, стараясь собраться съ мыслями и привести въ порядокъ свою память. Но это было невозможно. Онъ, наконецъ, съ отчаяніемъ произнесъ, и голосъ его звучалъ такъ-же дико, какъ дико сверкали глаза:

-- Не знаю. Въ ушахъ звучитъ плескъ моря, въ мозгу блестятъ всю ночь звѣзды, весь день лучи солнца. Я ничего не помню. Когда меня выбросило на берегъ? Когда я впервые очутился въ лодкѣ? Когда я взялъ въ руки весло и сталъ бороться со сномъ и голодомъ? Когда голова, моя начала пылать и грудь рваться на куски? Я ничего не помню. Я не могу думать, не могу спать, не могу изгнать изъ головы этого плеска волнъ, этого блеска звѣздъ. Къ чему вы меня спрашиваете? Дайте мнѣ ѣсть.

Даже матросы смотрѣли на него съ сожалѣніемъ.

-- У насъ есть немного грога въ бутылкѣ -- позвольте ему дать, сэръ! спросилъ у Стивентона одинъ изъ нихъ.

-- Дайте.

Несчастный пришелецъ поспѣшно схватилъ бутылку, но, точно такъ-же, какъ съ пищей, послѣ перваго глотка остановился. Подумавъ съ минуту, онъ поднялъ бутылку на свѣтъ и, замѣтивъ сколько въ ней было грога, осторожно выпилъ половину. Потомъ онъ спряталъ бутылку въ мѣшокъ.

-- Вы это приберегаете на другой разъ? спросилъ Стивентонъ.

-- Я унесу съ собой, отвѣчалъ бѣднякъ,-- по для чего -- это моя тайна.

Говоря это, онъ окинулъ взглядомъ сарай и впервые увидалъ м-съ Крэфордъ.

-- Между вами женщина! произнесъ онъ;-- она англичанка? она молода? Дайте мнѣ поближе посмотрѣть на нее!

И онъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ къ столу.

-- Не бойтесь, м-съ Крэфордъ, сказалъ Стивентонъ.

-- Я не боюсь, отвѣчала она;-- сначала онъ меня испугалъ, но теперь онъ меня очень интересуетъ. Пусть онъ заговоритъ со мною, если хочетъ.

Онъ не произнесъ ни слова, а безмолвно стоялъ передъ прекрасной англичанкой, устремивъ на нее пристальный, тревожный взглядъ.

-- Ну, что-же? спросилъ Стивентонъ.

Странный пришелецъ грустно покачалъ головой и отошелъ къ двери съ тяжелымъ вздохомъ.

-- Нѣтъ, промолвилъ онъ, какъ-бы про себя:-- это не ея лицо. Нѣтъ, я ее еще не нашелъ.

Интересъ м-съ Крэфордъ къ незнакомцу былъ возбужденъ въ высшей степени.

-- Кого вы ищете? спросила она;-- вашу жену?

Онъ молча покачалъ головой.

-- Кого-же? какая она?

На этотъ разъ незнакомецъ отвѣчалъ. Его глухой, гробовой голосъ мало-по-малу смягчился и принялъ грустный, нѣжный оттѣнокъ.

-- Она молодая, произнесъ онъ;-- лицо прелестное, грустное, глаза добрые, мягкіе, голосъ чистый, мелодичный. Она молодая, любящая, добрая. Ея образъ сохранился въ моей головѣ, хотя я ничего другого не знаю, не помню. Я долженъ идти, идти, идти, пока ее не найду. По льду, по снѣгу, по морю, по землѣ, не зная покоя, сна, крова, днемъ, ночью, я долженъ идти, идти, идти, пока не найду ее!

Онъ махнулъ рукой, какъ-бы прощаясь съ лицами, бывшими въ сараѣ, и медленно направился къ двери.

Въ эту минуту Крэфордъ отворилъ калитку со двора.

-- Ты-бы лучше пошла къ Кларѣ, сказалъ онъ, обращаясь къ женѣ, но, увидавъ незнакомца, воскликнулъ:-- это кто?

Несчастный, услыхавъ новый голосъ, повернулъ голову. Пораженный этимъ неожиданнымъ зрѣлищемъ, Крэфордъ приблизился къ нему.

-- Это бѣдный сумасшедшій, Вильямъ, шопотомъ произнесла м-съ Крэфордъ:-- его выкинуло на берегъ и онъ умираетъ съ голоду.

-- Сумасшедшій? повторилъ Крэфордъ, все ближе и ближе подходя къ незнакомцу.-- Ужь не я-ли рехнулся?

Онъ бросился на несчастнаго голоднаго бѣдняка и, схвативъ его за горло, воскликнулъ съ дикой злобой:

-- Ричардъ Вардуръ! Живъ! Гдѣ Франкъ? Отвѣчай.

Несчастный тщетно старался освободить себя изъ его мощныхъ рукъ.

-- Гдѣ Франкъ? продолжалъ Крэфордъ, не выпуская его.-- Подлецъ, гдѣ Франкъ?

Бѣдникъ пересталъ сопротивляться и дико, безчувственно повторялъ:

-- Подлецъ! Гдѣ Франкъ?

Въ ту минуту, какъ онъ произносилъ это послѣднее слово. Клара отворила калитку со двора и вбѣжала въ сарай.

-- Я слышала имя Ричарда! воскликнула она; -- я слышала имя Франка! Что все это значитъ?

Услыхавъ ея голосъ, несчастный сталъ вырываться изъ рукъ Крэфорда съ новой и столь неожиданной силой, что, наконецъ, послѣдній долженъ былъ уступить. Прежде чѣмъ матросы могли подоспѣть на помощь своему офицеру, Ричардъ Вардуръ отскочилъ на другой конецъ сарая и встрѣтился лицомъ къ лицу съ Кларой. Глаза его засверкали, онъ дико замахалъ руками, и воскликнувъ: "нашелъ", бросился на берегъ.

М-съ Крэфордъ обняла Клару и крѣпко се держала, прижимая къ груди. Молодая дѣвушка была неподвижна, безмолвна. Встрѣча съ Вардуромъ такъ на нее подѣйствовала, что она словно окаменѣла.

Черезъ нѣсколько минутъ на берегу раздались громкіе, радостные крики матросовъ. Всѣ побросали свою работу и кидали въ воздухъ фуражки. Пассажиры, бывшіе на берегу, раздѣляли всеобщую радость...Еще мгновеніе -- и Ричардъ Вардуръ показался въ дверяхъ, неся на рукахъ человѣка. Тяжелыми, колеблющимися шагами и едва переводя дыханіе отъ изнеможенія, онъ медленно подошелъ къ Кларѣ и опустилъ свою ношу передъ ней.

-- Я его спасъ, Клара! воскликнулъ онъ;-- спасъ для васъ.

И онъ передалъ въ открытыя объятія Клары Франка Альдсрслея, больного, изнуреннаго, но живого, спасеннаго для нея.

-- Ну, Клара, произнесла м-съ Крэфордъ: -- кто изъ насъ правъ? Я, вѣрившая въ милосердіе Божіе, или вы, вѣрившая снамъ?

Молодая дѣвушка ничего не отвѣчала, прижимаясь къ Франку въ безмолвномъ восторгъ. Она даже не взглянула на человѣка, спасшаго его,-- такъ велика, всепоглощающа была ея радость при видѣ Франка. Тихо, медленно Ричардъ Вардуръ отошелъ отъ нихъ.

-- Теперь я могу отдохнуть, сказалъ онъ слабымъ, едва внятнымъ голосомъ;-- наконецъ-то, я моту заснуть. Я исполнилъ свой долгъ; борьба окончена.

Онъ посвятилъ Франку всѣ свои силы и теперь онѣ вдругъ измѣнили ему. Онъ остановился, зашатался и безпомощно замахалъ руками, ища поддержки. Если-бъ его не подхватилъ Крэфордъ, онъ упалъ-бы на землю. Лейтенантъ положилъ своего стараго товарища на груду парусовъ, лежавшую въ углу сарая, а утомленную его голову пріютилъ на своей груди.

-- Ричардъ! Милый Ричардъ! произнесъ онъ со слезами но. глазахъ, -- вспомните меня и простите!

Ричардъ не слыхалъ его и не обращалъ на него вниманія. Его мутные глаза не сходили съ Клары и Франка.

-- Я сдѣлалъ ее счастливой! промолвилъ онъ:-- теперь я могу сложить свою утомленную голову на мать сырую землю, убаюкивающую всѣхъ своихъ дѣтей. Успокойся, сердце, довольно ты билось, довольно страдало. О! посмотрите на нихъ, прибавилъ онъ, обращаясь къ Крэфорду съ неудержимымъ порывомъ грусти:-- они меня уже забыли!

Дѣйствительно, всеобщее вниманіе сосредоточивалось на влюбленныхъ. Франкъ былъ молодъ, красивъ и популяренъ. Офицеры, пассажиры и матросы толпились вокругъ него. Они всѣ забыли того добровольнаго мученика, который спасъ его и теперь умиралъ на рукахъ Крэфорда.

Крэфордъ старался обратить на себя его вниманіе и заставить его признать себя, пока еще было время.

-- Ричардъ, посмотрите на меня! Скажите слово вашему старому другу!

Онъ оглянулся и безсознательно повторилъ послѣднее слово Крэфорда:

-- Другъ! глаза мои туманны, мысли тяжелы. Я ничего не помню, кромѣ ея одной. Все умерло во мнѣ, кромѣ ея образа. И, однако, вы смотрите на меня съ любовью. Отчего ваше лицо исчезло изъ моей памяти вмѣстѣ со всѣмъ остальнымъ?

Онъ умолкъ. Лицо его измѣнилось, онъ забылъ настоящее и перенесся въ прошедшее. Онъ безчувственно смотрѣлъ на Крэфорда и страшныя воспоминанія возставали передъ нимъ, какъ тѣни передъ наступленіемъ ночи.

-- Послушайте, другъ, произнесъ онъ,-- не говорите никогда этого Франку. Было время, когда злой голосъ громко говорилъ во мнѣ, требуя его жизни. Я держалъ руками лодку, а искуситель шепталъ мнѣ на ухо: "Спусти ее на воду и оставь его умереть!" Я стоялъ долго и ждалъ, устремивъ на него глаза. "Оставь его, оставь", шепталъ тайный голосъ. "Люби его, произнесъ вдругъ Франкъ во снѣ,-- люби его, Клара, за его попеченія обо мнѣ". Я слышалъ дуновеніе утренняго вѣтра среди гробовой тишины. Вдали и вблизи я слышалъ трескъ льда, плывшаго въ открытое море, въ теплый климатъ. И злой, нечестивый голосъ исчезъ вмѣстѣ съ вѣтромъ, со льдомъ,-- далеко, на вѣки. "Люби его, люби его, Клара, за попеченія обо мнѣ". Никакой вѣтеръ не могъ унести этого. "Люби его, Клара..."

Его голосъ замолкъ; голова упала на грудь Крэфорда. Франкъ это замѣтилъ. Онъ поднялся и, несмотря на свои больныя, кровью истекающія ноги, побрелъ къ человѣку, который его спасъ. Онъ не забылъ его.

-- Позвольте мнѣ пройти къ нему! воскликнулъ онъ, расталкивая окружавшую его толпу.-- Клара, пойдемте со мною!

Клара и Стивентонъ поддерживали его съ обѣихъ сторонъ. Дойдя до того мѣста, гдѣ лежалъ Вардуръ, онъ опустился передъ нимъ на колѣни и положилъ руку на его грудь.

-- Ричардъ!

Мутные, утомленные глаза снова открылись. Слабый, глухой голосъ снова раздался:

-- А! Бѣдный Франкъ! Я. васъ не забылъ, Франкъ, придя сюда за милостыней. Я помнилъ, что вы лежали на берегу за рыбачьими лодками. Я вамъ оставилъ половину пищи и водки. Но я теперь слишкомъ слабъ, чтобъ дать вамъ ихъ. Подождите, Франкъ. Я соберусь съ силами и снесу васъ на корабль.

Очевидно было, что конецъ приближался. Всѣ это видѣли и почтительно обнажили головы въ присутствіи смерти. Внѣ себя отъ отчаянія, Франкъ воскликнулъ, обращаясь къ окружавшимъ его друзьямъ:

-- Ради Бога, достаньте что-нибудь для поддержанія его силъ. О, друзья мои! безъ него я не былъ-бы здѣсь. Онъ своей силой сохранилъ мою слабость, а теперь посмотрите, какъ я силенъ и какъ онъ слабъ! Клара! я опирался на него, идя по снѣгу и льдамъ. Онъ караулилъ меня, когда я лежалъ безъ чувствъ въ открытой лодкѣ. Онъ вытащилъ меня изъ волнъ, когда лодку выкинуло на берегъ. Окажите ему что-нибудь, Клара, скажите ему что-нибудь.

Его голосъ прервался и онъ припалъ головою къ груди Вардура.

Слезы душили молодую дѣвушку, но, вставъ на колѣни передъ умирающимъ, она тихо, нѣжно произнесла:

-- Ричардъ, вы меня забыли?

При звукѣ этого любимаго голоса онъ открылъ глаза.

-- Забылъ васъ? сказалъ онъ, пристально смотря на нее, и. поднявъ съ трудомъ руку, положилъ ее на голову Франка;-- развѣ у меня достало-бы силы спасти его, если-бъ я васъ забылъ? Но, прибавилъ онъ послѣ минутнаго молчанія, останавливая свой мутный взоръ на Крэфордѣ,-- это, кажется, Крэфордъ? Да, я васъ узнаю. Подойдите поближе, милый Крэфордъ. Въ головѣ у меня проясняется, но въ глазахъ темнѣетъ. Вы будете обо мнѣ помнить ради Франка. Бѣдный Франкъ! зачѣмъ онъ закрываетъ лицо? Зачѣмъ онъ плачетъ? Подойдите ближе, Клара, я хочу посмотрѣть на васъ въ послѣдній разъ. Клара, сестра моя! поцѣлуйте меня прежде, чѣмъ я умру!

Она нагнулась и поцѣловала его въ лобъ. Слабая улыбка задрожала на его губахъ. Черезъ мгновеніе она исчезла и всѣ черты его сковала холодная, неподвижная смерть.

Въ общей, безмолвной тишинѣ раздался голосъ Крэфорда:

-- Намъ горе, ему счастье. Онъ одержалъ величайшую изъ всѣхъ побѣдъ -- побѣду надъ самимъ собой, и умеръ въ минуту торжества. Мы всѣ можемъ только завидовать его славной смерти.

Въ это мгновеніе вдали раздался пушечный выстрѣлъ, возвѣщавшій о возвращеніи въ Англію, на родину.

"Дѣло", NoNo 8--9, 1874