Смирновский Платон Семенович - Сказка о петушке, сером волке и золотых яйцах

НА ВСЯКОЕ ВРЕМЯ ВЪ ДОБРЫЙ ЧАСЪ.

(нѣчто въ родъ фельэтона).

Пл. Смирновскаго.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
1855.

СКАЗКА О ПѢТУШКѢ, СѢРОМЪ ВОЛКѢ и ЗОЛОТЫХЪ ЯЙЦАХЪ.

Въ одну изъ долгихъ, ненастныхъ, осеннихъ ночей, зябликъ, сидя въ своемъ гнѣздѣ, разсказывалъ своимъ пернатымъ слушателямъ слѣдующую сказку.

Въ небольшомъ селеніи, у пожилой, крестьянской вдовы, только и было имѣнія, что пять хохлатыхъ курочекъ и одинъ пѣтушокъ съ золотистыми перышками. Вдова, такъ любила своихъ курочекъ и, особенно, пѣтушка, что только и заботилась о ихъ кормѣ и холѣ; а курочки, какъ-бы сочувствуя ея вниманію, несли ей, почти круглый годъ, прехорошенькія яйца, и тѣмъ прокармливали бѣдную женщину.

Пѣтушокъ, по своему обычаю, всегда вставалъ рано и послѣ приносимаго вдовою корма, выводилъ своихъ курочекъ въ поле, находящееся позади селенія и тамъ, на просторѣ, паслось это небольшое стадо, наслаждаясь, всѣми свойственными курамъ, удовольствіями.

Однажды, пѣтушокъ, незамѣтно завелъ свое стадо въ опушку лѣса и, найдя тамъ изобиліе червячковъ, мошекъ и улитокъ, началъ угощать ими своихъ курочекъ. Когда всѣ онѣ порядочно полакомились этими кушаньями и улеглись грѣться на-солнышкѣ, подлетѣла къ нимъ бѣлобокая сорока, и такъ сказала пѣтушку:

-- Послушай, пѣтушокъ! скажи мнѣ откровенно: какія несутъ яйца, твои курочки?

-- Какъ какія?-- возразилъ пѣтушокъ -- разумѣется, свойственныя курамъ: бѣлыя и притомъ крупныя.

-- Ну, я такъ и думала. А знаешь-ли ты, что, вонъ тамъ, далеко, гдѣ обыкновенно заходитъ, вечеромъ, солнышко, живетъ одинъ добрый, сѣрый волкъ, который имѣетъ у себя золотыя ячменныя зернышки, которыя, если будутъ клювать твои курочки, то станутъ нести золотыя яйца. Сходи-ка къ нему, да попроси себѣ этихъ зернышекъ, и ты не только обогатишь свою вдову, но еще прославишься по всему свѣту тѣмъ, что твои курочки будутъ нести такія яйца. Вотъ ужъ тогда-то вы заживете во всемъ раздолье, и всѣ станутъ смотрѣть на васъ, какъ на диво.-- Сказавъ это, бѣлобокая сорока вспорхнула и скрылась въ далекой зелени лѣса.

Пѣтушокъ задумался; а чѣмъ больше думалъ, тѣмъ ему сильнѣе хотѣлось воспользоваться совѣтомъ сороки. Вотъ онъ, послѣ долгихъ думъ, собралъ около себя всѣхъ своихъ курочекъ и сказалъ имъ:-- Милыя курочки! Стыдно мнѣ будетъ, зная возможность достать вамъ золотыхъ ячменныхъ зернышекъ, помощію которыхъ, вы можете нести, золотыя яйца, и не воспользоваться этимъ знаніемъ. Долго я думалъ обо всемъ этомъ, и наконецъ рѣшился, идти искать добраго, сѣраго волка съ тѣмъ, чтобы выпросить у него этихъ зернышекъ. Живите-же, въ мое отсутствіе, мирно и тихо, не ходите далеко отъ нашего селенія и дожидайтесь терпѣливо моего возвращенія. А наша добрая вдовушка, если и потужитъ, нѣкоторое время, о моей мнимой пропажѣ, то послѣ, несказанно обрадуется: сперва, моему возвращенію, а потомъ, вашему богатому подарку.-- Сказавъ это, пѣтушокъ, простился съ своими курочками. Разумѣется, съ обѣихъ сторонъ были непритворныя слезы и даже проводы, и наконецъ, пѣтушокъ кончилъ тѣмъ, что еще разъ простясь съ своими курочками, пошелъ туда, гдѣ обыкновенно заходитъ солнышко.

Курочки, погулявъ, въ этотъ день, безъ пѣтушка, вечеромъ, грустныя, возвратились въ свой курятникъ и, какъ сиротки, усѣлись на свои жердочки. На-утро, вдова, по обычаю, принесла къ нимъ корму, и не видя своего милаго пѣтушка, вообразила, что онъ, гдѣ-либо погибъ, защищая своихъ курочекъ, залилась горючими слезами. Поплакавъ довольно долго, она все-таки выпустила погулять своихъ курочекъ, которыя, помня наставленія пѣтушка, пошли на свой лужокъ, и провели тамъ день, въ одиночествѣ, сильно тоскуя объ отсутствіи ими любимаго пѣтушка, который, изъ желанія имъ и своей хозяйкѣ, вдовѣ, добра, рѣшился на безвѣстное, далекое путешествіе.

Между-тѣмъ дни, смѣнялись другими днями, и время, шагъ-за-шагомъ, шло своимъ чередомъ. Какъ-то разъ случилось, что курочки, разговаривая между-собою о своемъ пѣтушкѣ, вспомнили тотъ маленькій лѣсочекъ, гдѣ онѣ съ нимъ лакомились червячками и улитками, а потому, всѣ вдругъ пожелали пойти туда и опять полакомиться этими вкусными кушаньями. Вздумано, сдѣлано. Но едва наши курочки вошли въ опушку этого лѣса, какъ увидѣли тамъ чернаго пѣтуха, изъ сосѣдняго селенія, пасущаго свое стадо куръ. Пѣтухъ-же этотъ былъ, не смотря на свою трусость, большой забіяка, и всегда радостно нападалъ вездѣ на беззащитныхъ куръ. Лишь только онъ увидѣлъ, что наши курочки были безъ пѣтушка,-- который, уже не разъ, порядочно поколачивалъ чернаго пѣтуха за его забіячество и дурной нравъ, -- тотчасъ подбѣжалъ къ нашимъ курочкамъ, началъ то ту, то другую колотить по головѣ, а между-тѣмъ, пріученныя имъ къ грубостямъ, его куры, немедленно окружили нашихъ сиротокъ, и подъ этимъ конвоемъ, повели всѣхъ ихъ въ свое селеніе, гдѣ и передали своей хозяйкѣ, пресердитой и превздорной старухѣ, которая, радостно завладѣла чужимъ добромъ, и загнала всѣхъ нашихъ курочекъ въ свой курятникъ, гдѣ имъ было такъ худо жить, что кромѣ побой отъ куръ, чернаго пѣтуха и самой скудной пищи, онѣ ничего не видали. Вотъ ужъ тутъ-то онѣ горько тосковали о своемъ пѣтушкѣ и доброй вдовѣ, но дѣлать было нечего: строгій надзоръ чернаго пѣтуха, не давалъ имъ ни днемъ, ни ночью, возможности бѣжать въ свое селеніе и, наконецъ, видя невозможность жить, по прежнему, онѣ покорились своей участи, и, оплакивая былое, счастливое время, жили въ сообществѣ стада чернаго пѣтуха.

Тѣмъ-временемъ, нашъ пѣтушокъ, шелъ себѣ да шелъ, путемъ-дорогой. Въ первый день, поздно вечеромъ, дошелъ онъ до высокой ржи, и, не видя лучшаго убѣжища на ночь, забрался туда, и поклювавъ свѣжихъ зернышекъ, улегся спать. Извѣстно, что пѣтухи, съ полуночи, каждый часъ, обязаны извѣщать природу, своимъ троекратнымъ пѣніемъ; а потому и здѣсь, нашъ пѣтушокъ, ежечасно, во всю ночь, до восхода солнышка, распѣвалъ свою протяжную гамму. Подъ утро, прокричавъ послѣдній разъ, онъ взглянулъ на твердь неба, и, не видя солнышка, съ грустью подумалъ: "Нѣтъ солнышка! Видно что-нибудь дурное случилось на Божьемъ свѣтѣ: солнышко не хочетъ освѣщать природы. Жаль, что не всѣ исполнили, въ минувшій день, свои обязанности, какъ слѣдовало." Подумавъ это, пѣтушокъ, помолясь Богу за себя и своихъ осиротѣвшихъ курочекъ, пошелъ опять въ путь. Проходя около опушки лѣса, вдругъ увидѣлъ онъ сѣраго зайца, который сидѣлъ на мху и лапкою умывалъ свою мордочку. Пѣтушокъ, вѣжливо поклонился ему и спросилъ:

-- Скажи, милый зайчикъ, гдѣ тутъ живетъ добрый, сѣрый волкъ?

-- Ступай все прямо -- отвѣчалъ сѣрый заяцъ -- а потомъ, когда дойдешь до малиннаго лѣса, повороти на-право, и тутъ, по тропинкѣ, придешь прямо къ норѣ добраго, сѣраго волка.

Пѣтушокъ, поблагодаривъ зайца, пошелъ по указанной дорогѣ, и шелъ, сколько могъ, поспѣшно нѣсколько дней, питаясь, по-дорожному, гдѣ и чѣмъ попало, а на ночь, выбиралъ себѣ укромныя мѣстечки, по утрамъ-же, рано, опять отправлялся къ цѣли своего путешествія. Одно его очень безпокоило, что солнышко, во все время его пути, еще ни разу не всплывало на небо, а безъ солнышка, было не только скучно, но и боязно, потому-что, оно, только тогда не являлось на небѣ, когда люди, наканунѣ, что-либо дѣлали дурное. Чтобы вполнѣ убѣдиться въ этомъ, нашъ пѣтушокъ, рѣшился, однажды, не спать съ полуночи, и послушать, что будетъ говорить мѣсяцъ солнышку, когда придетъ его очередь, ложиться спать. Вотъ, нашъ пѣтушокъ, послѣ полуночнаго своего пѣнія, всталъ, встрепенулся, и началъ посматривать на мѣсяцъ, который, строгими и зоркими глазами осматривалъ всю твердь земли, и наблюдалъ съ усиленнымъ вниманіемъ, что дѣлали, въ то время, люди. Подъ-утро, когда слѣдовало появиться солнышку, на смѣну мѣсяцу, послѣдній, остановился у того мѣста, гдѣ обыкновенно восходитъ солнышко, и дожидался, когда оно начнетъ золотить свой путь. Лишь только показалась румяная заря, а изъ-за-ней, заиграли радостные лучи, предвѣстники появленія солнца, мѣсяцъ громко крикнулъ своему товарищу: -- Ей, братецъ, солнышко! не трудись и сегодня выходить на небо, опять, нѣкоторые люди, такъ худо вели себя и эту ночь, что не стоитъ того, чтобы ты освѣщало землю. Пусть, въ наказаніе всѣмъ людямъ, плоды и хлѣба, не зрѣютъ.-- Едва солнышко услышало эти слова своего брата, какъ тотчасъ погасило румяную зорю, убрало свои лучи и спряталось опять за горизонтъ, и природа, безъ его благотворнаго блеска, осталась при обыкновенномъ своемъ свѣтѣ, и грустно ожидала слѣдующаго дня. Пѣтушокъ, услышавъ все это, опечалился, и посѣтовалъ на людей, что они, своими дурными поступками, не даютъ взойти доброму солнышку, и тѣмъ лишаютъ всю природу наслаждаться его благодатною и живительною теплотою. Размышляя объ этомъ, пѣтушокъ, пошелъ своею дорогою, и въ этотъ день, повстрѣчалъ ворону, которая, послѣ обычнаго привѣтствія и указанія дороги къ жилищу добраго, сѣраго волка, сказала нашему пѣтушку, что она видѣла, какъ недавно, въ одномъ селеніи, черный пѣтухъ, завладѣлъ чужими курочками, и не только почти не кормитъ ихъ, но безпрестанно бьетъ. Пѣтушокъ нашъ подумалъ о своихъ сироткахъ, курочкахъ: какъ-то онѣ, безъ него, поживаютъ и, надѣясь на свою хозяйку, вдову, и благоразуміе своего стада, продолжалъ путь.

Въ одинъ день, идучи уже малиннымъ лѣсочкомъ, пѣтушокъ, повстрѣчалъ синичку, и спросилъ у ней, о жилищѣ добраго, сѣраго волка. Синичка сказала ему, что этотъ волкъ, живетъ здѣсь близко, и что, если пѣтушокъ воротится назадъ нѣсколько шаговъ, то найдетъ тропинку, которая и приведетъ его прямо къ волчьей норѣ. Пѣтушокъ, поблагодаривъ синицу, пошелъ назадъ, и тотчасъ найдя тропинку, пошелъ по пей, и наконецъ пришелъ къ волчьей норѣ. Остановясь тутъ, онъ привелъ въ порядокъ свои перышки, очистилъ носокъ, и громкимъ голосомъ запѣлъ свою обычную пѣсенку. На этотъ голосъ, немедленно вышелъ волкъ изъ своей норы, поздоровался съ пѣтушкомъ и спросилъ его: зачѣмъ онъ пришелъ къ нему? Пѣтушокъ разсказалъ ему все подробно и просилъ снабдить его золотыми зернышками.

-- Хорошо -- сказалъ волкъ -- я дамъ тебѣ, просимыя тобою зернышки, въ награду за твое доброе сердце. Я уже давно знаю, что ты хорошо живешь съ ввѣренными твоему надзору курочками и стоишь того, чтобы прославиться, а хозяйка твоя, вдова, заслуживаетъ, своимъ терпѣніемъ и честною жизнію, обогащенія.-- Сказавъ это, сѣрый волкъ, на минуту удалился въ свою нору, и вынесъ оттуда нѣсколько золотыхъ ячменныхъ зернышекъ, оторвалъ большой листокъ ландышной травы, завернулъ въ него зернышки, и такъ сказалъ пѣтушку:

-- На, вотъ, эти чудесныя зернышки; бережно донеси ихъ домой, а когда придешь, половину отдай въ кормъ своимъ курочкамъ, а другую, посѣй въ укромномъ мѣстечкѣ и, когда зернышки разрастутся и принесутъ тебѣ изобильную жатву, ты корми ими, уже всякой день, своихъ курочекъ и, съ-тѣмъ-вмѣстѣ, для слѣдующаго года, постоянно засѣвай часть урожая, и, Такимъ-образомъ, всегда будешь имѣть свой золотой хлѣбъ, посредствомъ котораго, твои курочки, будутъ нести всегда золотыя яйца. Но, ты не знаешь, что сосѣдняго селенія, черный, злой пѣтухъ, въ твое отсутствіе, завладѣлъ твоими сиротками, курочками. Не пугайся, что дѣлать, на свѣтѣ, между-добромъ, есть и дурное. Я научу тебя, какъ освободить, изъ плѣна, твоихъ курочекъ и наказать дерзкаго забіяку и вора. Нисколько не-мѣшкая, ступай скорѣй назадъ, и не-доходя двухъ дней пууи до твоего селенія, поверни налѣво, къ озеру, и обогнувъ озеро, болотомъ, дойди до селенія; это-то и есть то самое селеніе, гдѣ теперь живутъ твои курочки. Не-доходя его, ты увидишь большое поле, на которомъ лежитъ высокій камень. Ступай прямо къ этому камню, и тамъ, дожидайся чернаго пѣтуха, со всѣмъ его стадомъ, въ которомъ найдешь и своихъ курочекъ. Оставя у камня эти сѣмена золотаго ячменя, въ-расплохъ напади на чернаго пѣтуха, порядочно проучи его, и за тѣмъ взявъ своихъ курочекъ, ступай домой и живи, по прежнему, честно, а при честности, счастье придетъ къ тебѣ съ моими зернышками. Прощай-же. Добрымъ, я всегда охотно дѣлаю добро. Счастливый тебѣ путь.

Пѣтушокъ нашъ, ощущая радость, за милость добраго, сѣраго волка и печаль, о бѣдственномъ положеніи своихъ курочекъ, поспѣшилъ поблагодарить истинно-добраго, сѣраго волка, за его милости, и сколько могъ, скорѣе пустился въ обратный путь. Но сколько онъ не спѣшилъ, никакъ не могъ дойти до озера, ранѣе недѣли. Сдѣлавъ указанный волкомъ поворотъ, онъ дошелъ, усталый, до болота и, сколько не искалъ селенія, нигдѣ его не видѣлъ: болото, казалось, безконечнымъ. Ужъ онъ, сталъ было помышлять объ обратномъ возвращеніи къ озеру и объ отысканіи другаго пути къ селенію, какъ вдругъ, у своихъ ногъ, замѣтилъ притаившуюся лягушку, которая, съ испугомъ глядѣла на нашего путешественника. Пѣтушокъ, мигомъ воспользовался этимъ случаемъ, и сказалъ лягушкѣ:

-- Ей, ты, скакунья! Если ты, сейчасъ, не покормишь меня, а потомъ не укажешь, здѣсь близко если ты покусишься обмануть то я не выду съ этого болота, до тѣхъ находящагося селенія, и въ окрестности его, большаго поля съ высокимъ, по-серединѣ его, камнемъ, то я, немедленно, тебя съѣмъ.

Лягушка такъ испугалась этихъ словъ, что въ тужъ минуту предложила пѣтушку свои усердныя услуги и просила его, подождать только нѣсколько минутъ, въ теченіе которыхъ, она наберетъ ему корма, а потомъ укажетъ селеніе и поле.

-- Хорошо -- возразилъ пѣтушокъ -- я подожду тебя. Но помни, если ты покусишься обмануть меня, то я не выду съ этого болота, до тѣхъ поръ, покуда Не переѣмъ всѣхъ лягушекъ и не отыщу тебя въ особенности и, тогда, ты узнаешь какъ худо, кого-бы-то-ни-было, обманывать. А гостепріимство, ты, надѣюсь, знаешь, не послѣдняя, на свѣтѣ, добродѣтель. Бери-же примѣръ съ меня: я-бы могъ тебя съѣсть и насытиться тобою на цѣлый сегодняшній день, но я этого не дѣлаю, а прошу у тебя нѣсколько пищи, для подкрѣпленія своихъ силъ.

Выслушавъ это, лягушка, немедленно поскакала по болоту, и чрезъ, какихъ нибудь, пять минутъ, натаскала нашему пѣтушку столько червячковъ и насѣкомыхъ, что онъ, порядочно, понаѣлся; послѣ чего повела его къ селенію и указала поле и камень. Пѣтушокъ поблагодарилъ ее за все, превѣжливо раскланялся, поспѣшно пошелъ къ указанному камню, и въ высокой травѣ, растущей около его, улегся, въ ожиданіи появленія чернаго пѣтуха и его стада, спрятавъ притомъ тщательно, у подошвы камня, свой листокъ съ зернами, который, до того времени, несъ своимъ носикомъ. Отдохнувъ порядкомъ, онъ сталъ внимательно прислушиваться, не идетъ-ли гдѣ, его злой врагъ; но, окрестъ, было тихо, только надъ нимъ вились и кружились, въ воздухѣ, жаворонки, распѣвая свои роскошныя пѣсни. Дождавшись, когда одинъ жаворонокъ слетѣлъ на землю и усѣлся близъ его, пѣтушокъ обратился къ нему съ слѣдующею просьбою:

-- Послушай, милый дружокъ, жаворонокъ; когда ты увидишь, часто здѣсь пасущагося, чернаго пѣтуха, то, сдѣлай-милость, спустись опять сюда и дай мнѣ о томъ знать. Этотъ разбойникъ, завладѣлъ моими курочками, и я пришелъ отнять ихъ отъ него.

Жаворонокъ, съ удовольствіемъ обѣщалъ исполнить эту просьбу; вспорхнулъ опять на высь, засвисталъ свои прелестныя трели, а спустя нѣкоторое время, слетѣлъ опять къ пѣтушку и увѣдомилъ его, что черный пѣтухъ уже подходитъ близко къ камню, и, что, если онъ бросится къ нему теперь-же, съ лѣвой стороны, то нападетъ на него, съ тылу, въ расплохъ.

Едва пѣтушокъ выслушалъ все это, какъ съ трепещущимъ отъ нетерпѣнія сердцемъ, выбѣжалъ изъ своей засады, бросился на чернаго пѣтуха, и такъ ловко ударилъ его своимъ клювомъ, по головѣ, что тотъ упалъ, оглушенный ударомъ. Тогда, пѣтушокъ нашъ, порядкомъ поколотивъ его и разогнавъ чужихъ куръ, созвалъ своихъ сиротокъ, перецѣловалъ ихъ одну-за-другою, и поспѣшно повелъ свое стадо домой.

Когда пришли онѣ къ своему домику, была уже ночь; а потому пѣтушокъ, взлетѣвъ на окно домика своей хозяйки-вдовы, началъ клювомъ постукивать въ оконницу, и до тѣхъ поръ стучалъ, пока не разбудилъ хозяйки, которая, увидѣвъ своего пропавшаго пѣтушка, такъ тому обрадовалась, что тотчасъ выбѣжала на улицу и, отъ радости, заплакала, увидя возвратившееся все свое стадо.

-- Подите, подите ко мнѣ въ домъ, мои кормилицы! Слава Богу, теперь, съ вами, я уже не умру съ голоду -- и говоря это, она загнала къ себѣ въ домъ все это небольшое стадо, покормила ихъ остатками чорстваго хлѣба, и любуясь ими, уже не спала остальную часть этой ночи; а съ разсвѣтомъ, выпустила курочекъ на-улицу, и съ радостною вѣстью о возвращеніи своихъ курочекъ и пѣтушка, побѣжала ко всѣмъ своимъ сосѣдямъ.

Пользуясь этимъ временемъ, пѣтушокъ, раздѣлилъ пополамъ свою спрятанную наканунѣ, у воротъ своего домика, ношу ячменныхъ сѣмянъ, одну половину отдалъ поѣсть своимъ курочкамъ, а другую, вмѣстѣ съ ними понесъ за селеніе, и найдя удобное мѣстечко, посѣялъ сѣмечки въ землю, при чемъ курочки помогали ему разрывать и очищать ее, а потомъ, зарывъ сѣмечки, своими клювами натаскали изъ канавки воды, полили посѣвъ, и за тѣмъ пошли въ свой курятникъ, гдѣ пѣтушокъ разсказалъ имъ всѣ свои путевыя приключенія и кончилъ поздравленіемъ ихъ, что онѣ, съ этого времени, постоянно будутъ нести всегда золотыя яйца.

Прошло нѣсколько времени. Однажды, вдова, слышитъ въ курятникѣ необычайный, радостный крикъ своихъ курочекъ. А,-- подумала она мои курочки, вѣрно, опять начали нестись, и вотъ, радостно зовутъ меня взять ихъ подарки.-- Но каково-же было восхищеніе этой бѣдной женщины, когда она, вмѣсто обыкновенныхъ яицъ, нашла все золотыя! Тутъ-то она догадалась о причинѣ отсутствія пѣтушка, и съ того времени любила, лѣлеяла и холила все свое стадо, какъ любимыхъ своихъ дѣтей, и съ того-же самаго времени, постепенно, такъ разбогатѣла, что слава ея разнеслась по всему свѣту, а ея пѣтушокъ и курочки, были устроены въ такомъ великолѣпномъ жилищѣ и саду, что и расказать трудно. Вдова, между-тѣмъ, вышла замужъ за богатаго купца, и стала въ счастьѣ и богатствѣ жить да поживать, ежедневно любуясь своими курочками, а купецъ, только и дѣлалъ, что торговалъ золотыми яйцами, за которыми пріѣзжали къ нему купцы изъ всѣхъ странъ свѣта. И я тамъ былъ -- прибавилъ зябликъ -- изъ тамошняго саду ключевую воду пилъ, по носику моему текло, да жаль, въ ротъ не попадало; а еслибы попало, то, навѣрно, я-бы изъ зяблика сдѣлался канарейкой, и несъ-бы также золотыя яйца. Досадно, право, что тамъ такая вода, что въ ротъ попадаетъ однѣмъ тамошнимъ хозяевамъ -- пѣтушку, да его курочкамъ. Впрочемъ, пѣтушокъ и курочки, свое счастье заслужили постоянно-доброю и примѣрною жизнію, а пѣтушокъ еще и долгимъ странствіемъ, а я,-- я еще ничего хорошаго не сдѣлалъ, слѣдовательно и неимѣю права пользоваться никакою наградою. Но, довольно съ меня и этого примѣра; прощай-же безпечная жизнь, полечу искать возможности дѣлать всѣмъ добро и, въ послѣдствіи, за труды свои, вѣрно, буду вознагражденъ также, какъ эти пѣтушокъ и курочки. Сказавъ это, зябликъ взмахнулъ крылышками и, какъ стрѣла, полетѣлъ и затонулъ въ далекомъ туманѣ эфирной безпредѣльности.