Руди, сын доктора, был красивый, бойкий мальчуган, с светло-голубыми глазами и короткими белокурыми волосами. Все его любили и звали ласкательным именем "Руди", все: и кучер, и кухарка, и бабушка, иногда приезжавшая в гости, и папа. Но когда, бывало. Руди выкинет какую-нибудь шалость -- отец называл его Рудольфом.
У Руди было много красивых вещей: собственная грядка в саду, клетка с кроликами и морскими свинками, -- даже отдельная комната с шкафом, наполненным оловянными солдатиками, пушками, красивыми книгами сказок и описаниями разных приключений.
Деревенские мальчики часто ему завидовали.
Но, несмотря на все это, Руди был бедным, несчастным мальчиком -- у него не было мамы.
Она всегда хворала... бедная мамочка!..
С тех пор, как Руди стал только помнить, она страдала, мучилась, пока Боженька не призвал ее к себе -- к лучшей жизни, где нет ни страданий, ни болезней.
Это было два года тому назад. Руди, как все дети, давно забыл свою печаль.
Он тогда еще не понимал своей потери, хотя мамочку любил всей душей и часто, когда он с папой относил цветы на ее могилу то плакал.
Но все-таки он жил весело, играл с своими школьными товарищами и вспоминал только покойную маму тогда, когда возвращался усталым домой.
В последнее время он не был так весел. Из-за шалостей он часто забывал свои обязанности. Уроки приготовлял небрежно, временами забывал совсем о них. Учитель часто упрекал его, а у папы бывали тогда причины называть его "Рудольфом".
Ему приходилось выслушивать крики, а иногда сносить наказания, и результатом всегда бывало то, что и отец и Руди с грустью думали, что никогда бы ничего подобного не случалось, если бы только была жива добрая мама.
Но после этого все опять шло своим обычным порядком.
Отец Руди, очень занятый своими многочисленными пациентами, почти весь день проводил вне дома и поэтому не мог следить, приготовляет-ли уроки Руди и ведет-ли себя хорошо. Лиза, старая, добродушная служанка, очень занятая хозяйством после смерти барыни, сама еле-еле знавшая грамоту -- не могла следить за этим, и считала достаточным, что она дает ему бутербродов, сколько ему захочется, и будит по утрам, чтобы он не просыпал. Она не замечала, что у ребенка разорван костюмчик или у господина доктора на письменном столе толстый слой пыли. Но доктор это видел, мучился и раз пришел к убеждению, что так далее не может продолжаться.
Глава 2.
Раз весною возвращался доктор с Руди из одной деревни. Это было в полдень. Солнце светило приветливо и грело своими, яркими лучами.
Отец взял Руди за руку и сказал ему, что у него опять будет мама, которая будет заботиться о нем.
Отец говорил некоторое время, пока не заметил, что Руди ему ничего не отвечает, что он даже отнял свою руку.
-- Ну, Руди, мой милый мальчик, что ты скажешь на это? Ты даже не отвечаешь? -- спросил он ласково, проводя рукой по мягким волосам Руди.
Руди упорно сжал губы. Две крупные слезы скатились по его красным щечкам.
-- Я... я не хочу мачехи! -- крикнул он жалобно и заплакал.
Отец дал ему выплакаться и старался его образумить.
-- Не будь глупеньким, мой мальчик! Я все ведь делаю ради тебя. То, что ты бегаешь без призора, конечно не может более продолжаться.
Руди всхлипывал.
-- Что если бы мама это узнала? -- промолвил он печально.
-- Я кое-что хочу тебе сказать, мой сынок -- ответил отец серьезно и спокойно.
-- Если-бы твоя мама знала все то, что у нас происходит -- она была бы благодарна той женщине, которая согласится заботиться об одиноком, бедном мальчике и быть ему доброй матерью. Но Руди все плакал.
Между тем они приблизились к дому.
Кучер уже стоял перед крыльцом с запряженной лошадью.
Доктору нужно было ехать в другую деревню, к одному больному.
Руди побежал в кухню, где старая Лиза перед плитой чистила картофель. Она заметила заплаканные глаза Руди и вытерла мальчику лицо синим фартуком.
-- Ага, ты уже тоже знаешь, что у тебя скоро будет мачеха? -- спросила она с участием. Добрая Лиза ничего при этом плохого не думала.
О мачехах она знала по сказкам, которые слышала в детстве, как, Золушке, Спящей царевне и думала, что для Руди это будет несчастием.
Она ему приготовила бутерброд с толстым куском колбасы, который он тотчас же за кухонным столом съел и наконец позволил себя уложить спать. Когда отец возвратился из деревни, его Руди был в глубоком сне.
На следующий день Лиза забыла разбудить мальчика. Он пришел слишком поздно в школу и был оставлен после уроков.
Там сосед Фриц толкнул его рукой.
-- У тебя, Руди, как сказала мне вчера мама, будет мачеха. Тогда ты иначе запоешь!
Руди ничего не ответил и только глубоко вздохнул.
Глава 3.
Прошли недели и месяцы.
После Рождества наступила оттепель, пошла мокрая, сырая погода. Повсюду стали свирепствовать болезни, и отец Руди приходил домой только к обеду -- столько у него было работы.
Время шло, и быстро приближался тот день, когда должна была приехать новая мама и, чем меньше оставалось времени, -- тем печальнее становился Руди.
-- От меня она не услышит ни одного доброго слова. Может быть она уйдет, если я буду гадким -- сказал он как-то раз Фрицу, который был его лучшим другом.
-- Подожди, раньше посмотри, какова она -- ответил тот.
-- Это мне все равно -- мне не нужна мачеха -- крикнул Руди.
Отец, который так любил своего единственного сына, был этим удручен, но у него не было времени поговорить с ним -- так он уставал за целый день. Старая Лиза собиралась в дорогу. Ей хотелось уехать к своей дочери, как говорила она. Работа уже давно ей была не по силам, ей -- шел уже семидесятый год. Ради Руди она только служила, но коль скоро у Руди будет мачеха, -- она может уйти. И Лиза уехала к своей дочери. Руди почувствовал себя более несчастным, более покинутым и с ужасом и страхом ждал приезда мачехи.
Глава 4.
Мартовский теплый ветерок повеял над деревней, и кое-где появилась зелень и даже уже цветочки.
Доктор шел по дороге медленно, а рядом с ним молодая, красивая дама с таким приветливым лицом, что при одном только взгляде сразу можно было заметить ее доброту.
Это была мачеха Руди.
Она осматривалась весело вокруг своими прелестными голубыми глазами и радовалась всему, что только видела: радовалась солнечным, ярким лучам, радовалась, глядя на парочку крошечных ребят, игравших перед одним из домов.
-- Как я рада, что буду жить в деревне -- сказала она своим мягким голосом. Это так приятно видеть молодую травку, слышать пение птиц, дышать свежим воздухом. Но более всего я радуюсь моему мальчугану.
Отец Руди вздохнул -- он вспомнил упорство Руди.
Перед своим отъездом он еще раз напомнил Руди, чтобы он вел себя хорошо и приветливо встретил новую маму.
Но на вокзале Руди не было. Это очень огорчило доктора.
-- Много радостей у тебя будет от него -- сказал доктор печально жене. Руди очень упорен и слышать не хочет о своей новой маме.
Молодая женщина рассмеялась.
-- Я не беспокоюсь насчет моего Руди!
Они медленно приближались к дому.
Руди, после обеда, все время сидел печальным дома и не знал, что ему делать. Лизы не было, и всюду было грязно, пыльно... Только Карл, старый кучер, хотел немного привести дом в приличный вид. Своими грубыми руками он сплел гирлянду и стал на лестницу прикреплять ее над дверью. Руди глядел, и когда Карл его спросил, не желает ли он ему немного помочь, то гневно ответил:
-- Для мачехи? -- ни за что!
И он снова зашел в комнату. Несколько раз он смотрел на часы.
-- Еще два часа -- и они тут будут подумал он...
-- Один только час... А! уже через полчаса... Бьет 6... Сейчас они придут.
-- Он сорвал с вешалки свою шапку и бросился через заднюю дверь в сад и побежал... Куда -- он сам не знал, только подальше, подальше от мачехи.
Глава 5.
Когда доктор с женой пришли домой -- то Руди не нашли.
Старый Карл сказал, что он его видел, бежавшаго через сад.
Доктор страшно рассердился.
Молодая женщина положила руку на плечо мужа.
-- Ради меня, не сердись на него, когда он вернется домой. Все хорошо будет... Я понимаю этого бедного мальчика. Ты знаешь, у меня тоже была мачеха. Когда она к нам явилась, -- мне было 12 лет. Мне тоже хотелось убежать, но я не могла.
Мне нужно было присматривать за маленькой сестрой. Я понимаю нашего Руди. Пожалуйста, не сердись...
Доктор пообещал его не наказывать.
Но становилось все позднее и позднее, а Руди все не было.
Молодая женщина, беспокоясь. послала Карла искать его.
Тот его через некоторое время привел. Но в каком виде.
Волосы были растрепаны, лицо опухло от слез, костюмчик разорван, и сапоги и чулки мокрые. Отцу все-таки хотелось его наказать, но новая мама посадила Руди на стул, наклонилась и сняла мокрые сапожки и чулки. Она причесала ему волосы и ласково спросила:
-- Отчего ты убежал? Ты боишься меня?
Все было бы хорошо, если бы Руди прислушался к ласковому голосу, который проникал в душу и покорял его маленькое сердце, но его самолюбие не позволяло этого.
Моментально соскочил он со стула и больше ничего не нашелся ответить, как несколько слов, которые все время упорно повторял: -- Я не хочу мачехи!
Отец рассердился и послал его спать.
Молодая женщина стояла печально и смотрела Рудольфу вслед, пока за ним не закрылась дверь.
Она взяла мокрые чулки и повесила их в кухне высохнуть.
Дверь из кухни была полуоткрыта, и из детской слышались тихие рыданья.
Молодая женщина тихо вошла в детскую, но Руди так закутался, что нельзя было видеть его лицо. Но вот он немного открыл лицо.
Мачеха нагнулась и поцеловала его в лобик.
-- Мой бедный мальчик! сказала она и, потушив свечку, ушла.
Руди откинул одеяло и стал тереть изо всей силы то место, где он чувствовал поцелуй, пока наконец не заснул.
Уже было довольно поздно, когда на следующий день проснулся Руди.
Быстро он соскочил с кровати, умылся и оделся.
Когда он, по обыкновению, побежал в кухню, где ему Лиза по утрам всегда давала кофе с хлебом и маслом, он увидел незнакомую, чисто одетую служанку и мачеху, стоящую перед очагом.
-- С добрым утром, Руди! -- сказала она приветливо. Ты немного опоздал. Твой завтрак давно уже стоит на столе в столовой. Там же и книги, иди туда!
Рудольф пошел в столовую, где отец с довольным лицом сидел за столом и читал газету.
Ни одной пылинки не было на мебели. Стол был накрыт, и красивый серебряный кофейный прибор, который Лиза всегда держала запертым, стоял на средине.
Перед тарелкой Руди лежал приготовленный в школу завтрак, а на стуле, около окна лежал ранец. Все книги в нем были аккуратно сложены и недалеко висела шапка, чисто вычищенная.
В училище его Фриц и Генрих спросили с любопытством: "ну, какова мачеха?"
Руди рассердился, не зная сам отчего.
-- Я вам раньше говорил, что я ее знать не хочу -- ответил он.
Глава 6.
Прошли дни.
В доме доктора все стало иначе. Повсюду висели новые занавески, и солнце заглядывало в комнаты сквозь чисто вымытые стекла, за которыми стояли горшки с цветами.
Комната Руди. раньше бывшая в беспорядке, была тоже прибрана.
Платье висело вычищенное. Книги стояли подряд: учебники отдельно от книжек со сказками и картинками; на стене висело несколько красивых картин из библейской истории, а на окне стоял горшок с распустившимися цветами.
Руди видел, что в доме стало все лучше, и что кто-то о нем усердно заботится, но не обращал внимания.
Когда он замечал, что приветливые, ласковые глаза мамы обращены на него, то отворачивался.
Приходя из школы и пообедав, он тотчас же убегал. В хорошую погоду он разгуливал в саду, а в плохую по целым часам сидел у Фрица или Генриха.
В деревне все думали, что новая госпожа дурно обращается с бедным мальчиком. Это часто приходилось слышать доктору, и он волновался, так как знал, что всему виною упрямство Руди.
Но были также люди понимающие, и те говорили иначе.
Они думали: госпожа такая добрая, приветливая; делает столько добра, посещает больных и нищих в деревне и щедрою рукой помогает им -- то отчего ей и с бедным мальчиком плохо обращаться -- это не может быть.
Старая вдова учителя, жившая недалеко от доктора, раз вздыхая, сказала:
-- Да, правда, иногда тяжело иметь мачеху -- но еще труднее быть мачехой.
Руди все эти разговоры отлично слышал, и он превосходно знал, кто из них прав -- но он молчал.
Раз Руди пришлось быть одному с матерью: отец был в деревне у больного.
Был теплый, весенний вечер. Руди сел перед открытым окном и стал смотреть на небо, где сверкали миллионы звезд.
Молодая женщина села за рояль и из старых нот выбрала один листочек. Тотчас же робко прозвучал еле слышный, дрожащий звук -- и потом полилась чудная песня. Руди эту песню узнал. Ее всегда пела покойная мамочка, когда еще Руди был маленьким мальчиком.
"Пой, моя ласточка, пой!
Сердце мое успокой,
Сердце разбитое"......
Руди жалобно заплакал.
Когда песня кончилась, мачеха подошла к нему к окошку, положила ласково руку на светлую головку Руди и, заметив, что он плачет, нагнулась поцеловать его.
Но Руди, в котором снова закипела прежняя злость, вырвался, покраснел, толкнул с силой мачеху и убежал к себе в комнату.
На следующий день он еле поспел зайти в столовую. Он думал, что мачеха пожаловалась отцу, и он получит заслуженное наказание.
Но отец был приветлив и ласково спросил его, как он спал.
Когда мама зашла в комнату -- Руди заметил, что она заплакана и печально глядит на него.
Прошла неделя с того дня. Мачеха, всегда веселая, -- теперь была печальной. Доктор этого не мог не заметить и в один вечер, когда он пришел поздно от больного, Руди, сидевший в своей комнате, услышал, как отец говорит:
-- Ты снова плакала? Опять из-за Рудольфа? Нет, так больше не может продолжаться.
Руди положил перо и со страхом стал прислушиваться.
-- Нет, -- говорила мачеха, -- он себя ведет хорошо. Я печальна от того, что он меня ненавидит и не хочет меня хоть немного любить.
Отец вздохнул и большими шагами стал ходить взад и вперед по комнате. -- Да, я это давно заметил.
-- Я хочу иметь еще немного терпения, быть может, он переменится -- и робкая надежда слышалась в ее голосе.
-- Ты еще хочешь ждать? Но у меня нет терпения -- ответил доктор.
-- Разве я не вижу, как ты с ним приветлива? И поблагодарил ли он хоть раз тебя за это? Пожелал-ли он тебе в течение всего того времени, что ты здесь, искренно "спокойной ночи" или "доброго утра". --
-- Нет! Это еще ничего, но ты ведь из-за этого волнуешься, и мне это причиняет страдание. Ты такого отношения к себе не заслуживаешь. Я уже давно думаю о том, что мне с ним делать, и пришел к одному заключению.
Ему скоро минет 9 лет. Его надо отдать в строгий пансион. Да!
Руди было тяжело все это слушать -- точно умирать нужно.
Уйти отсюда, от отца, который его всегда любил, от чудного сада, от Генриха и Фрица; от могилы бедной мамы -- в большой, незнакомый город, где его никто не знает, где придется вечно сидеть взаперти, не видя ни полей, ни речки, ни леса... О, это было бы ужасно!
Тут он услышал робкий голос мачехи.
-- Мне жалко, мне не хочется, чтобы он оставил отчий дом и еще из-за меня.
Отец снова прошелся взад и вперед по комнате -- это он всегда делал, когда что-нибудь обдумывал.
Руди затаил дыхание... -- Что ответит папа?.. Как будет?!..
Ему минуты, секунды казались длинными, пока он не услышал голоса отца.
-- Нет, моя дорогая, ты через чур добра к нему. Да, я тоже люблю этого непослушного ребенка, мне самому будет тяжело с ним расстаться... Но он сам до этого довел. После Пасхи он уедет...
Руди больше ничего не слышал -- он лежал на кровати и судорожно рыдал...
Глава 7.
Это было несколько дней до Светлого праздника.
В саду уже показались почки, предвестники весны. Солнце все более и более грело землю. Неумолчно раздавались песни птичек, а ночью заливался в кустах соловей. Быстро, быстро надвигалась весна.
Последний школьный день прошел. Все радовались приближению св. Пасхи -- только один Руди по-прежнему грустил.
В пятницу его доктор позвал к себе в кабинет.
-- Руди, сказал он, я хочу кое-что тебе сообщить. Я надеялся, что мама, которая так горячо желает быть для тебя доброй матерью, повлияет на тебя... Но я ошибся. Ты настроен против неё. Огорчаешь ее, мучаешь -- чего она не заслуживает. Поэтому, я решил тебя отдать в пансион доктора Вирендофа. Сейчас после Пасхи я тебя отвезу. Ты понял?
-- Да, -- ответил Рудольф робко.
Он запнулся и сквозь рыданья промолвил это слово.
И так, придется ехать и скоро, скоро!
Прощай отчий дом, прощайте милые поля и лес, прощайте товарищи, прощай свобода!..
Руди плакал.
Руди вышел из кабинета, бросился бежать через сад на улицу и пошел вперед. Он все шел, пока не приблизился до кладбища.
Ворота были открыты. Он подошел к могиле матери. Все было там попрежнему, только на мраморном памятнике висел венок. Руди узнал его, он вчера видел его на рабочем столике мачехи.
Солнце зашло -- стало темнеть.
Руди этого не заметил -- он стоял на коленях и горько плакал.
Вот уже поднялась блестящая луна; стало холодно, -- а Руди все еще стоял на коленях и плакал, как вдруг чья-то рука нежно легла ему на плечо.
Он испуганно обернулся -- перед ним стояла мачеха.
-- Наконец-то я нашла тебя, Руди, -- сказала она ласково и, заметив, что он плачет, взяла его за руку и продолжала:
-- Руди! Позволь хоть у могилы твоей матери поговорить с тобой серьезно. Когда меня твой отец сюда привез, я радовалась той мысли, что я здесь найду маленького мальчика, которого я смогу любить. Скажи хоть раз: отчего ты так жестоко со мной обращаешься? Оттого, что твоя мама мертва? -- верь мне, -- я ее тоже любила.
Мы были подругами -- твоя мама была старше. Мне поэтому не трудно было полюбить тебя, но ты этого не хотел. -- Эти последние слова она сказала чуть слышно и печально.
-- Мама! -- вскрикнул Руди и, все накипевшее в его груди за последние дни, вся мука -- вылилась в этом одном слове.
-- Мама! можешь-ли ты меня простить и быть прежней?
-- Руди! Мой милый, глупенький мальчик! Ты еще спрашиваешь?! -- С любовью она его обняла и нежно поцеловала.
-- Идем домой! Холодно -- сказала она, взяв его за руку.
Громко звонили колокола, когда они, пройдя деревню, подошли к дому. Отца еще не было.
Мать зажгла в столовой лампу и налила Руди чаю. Он сел около неё на диван, где она ему приготовляла бутерброд.
Потом он весело пошел спать. На этот раз Руди не оттолкнул мачеху, когда она нагнулась поцеловать его и пожелать спокойной ночи...
На этот раз его руки крепко обвились вокруг ее шеи, и он пообещал быть послушным и добрым мальчиком.
Руди еще спал, когда его родители сидели за утренним кофе.
Доктор вынул из шкафа маленькую серебряную вазу, в форме яйца, и сказал:
-- Смотри, это я заказал для тебя, чтобы доставить тебе маленькое удовольствие.
Молодая женщина засмеялась.
-- Это очень мило с твоей стороны. Но я прошу еще одну вещь.
Доктор нежно посмотрел на нее.
-- Ну, это будет...
-- Оставь мне Руди, не отсылай его!
Как только она это сказала, вышел Руди, чистенький, свежий, протянул мачехе руку и сказал весело:
-- С добрым утром, милая мама!
Потом он подошел к обрадованному отцу.
Мама приготовила ему чай и сказала.
-- Когда покушаешь, Руди, мы пойдем распаковать корзины.
Руди стало так весело, так хорошо, и. когда мама села за рояль и запела: "О светлая, чудная Пасха!" он от всей души присоединился к песне.
После обеда они никуда не поехали.
Погода была плохая, пасмурная. Но в доме доктора было весело, радостно, как ни в одну хорошую, ясную погоду.
Руди сдержал слово. В училище он стал лучшим и прилежнейшим учеником. Три года еще был Руди дома и потом уехал в город и поступил в гимназию. Обыкновенно, когда он ехал домой из гимназии, на станции встречала его милая мама.
Ю. С--ль
Источник текста: Ю. С-ль. Мачеха Руди (с немецкого) // Зорька. Журнал для детей. 1906. No 2. С. 38 - 53.