Щебальский Петр Карлович - Архив государственного совета, т. I, отделения 1-e и 2-е, Спб. 1869

Архивъ государственнаго совѣта, т. I, отдѣленія 1e и 2е, Спб. 1869.

Въ 1863 году Высочайше повелѣло было составить систематическое описаніе архива государственнаго совѣта. Мы помнимъ что эта Высочайшая воля скоро сдѣлалась извѣстна въ кругу людей интересующихся отечественною исторіей и встрѣчена была живѣйшимъ сочувствіемъ, такъ какъ они надѣялись что за описаніемъ послѣдуетъ и обнародованіе описаннаго. Надежда эта исполнилась. Въ концѣ минувшаго года напечатано начало обширнаго собранія документовъ относящихся къ періоду времени съ 1768 по 1796 годъ. Документы эти должны пролить много новаго свѣта на исторію нашу за послѣднее столѣтіе, такъ какъ они извлечены изъ архивовъ государственнаго учрежденія столь важнаго по своему значенію. Государственный совѣтъ, какимъ онъ былъ въ царствованіе Екатерины II, разсматривалъ не только законодательныя мѣры и восходившія до него судебныя дѣлано сосредоточивалъ въ себѣ всю правительственную дѣятельность; онъ замѣнилъ верховный совѣтъ Екатерины I и Петра II, кабинетъ Анны Іоанновны и конференцію Елисаветы Петровны и Петра III. Государыня могла, разумѣется, лично разрѣшать докладываемыя ей дѣла, но если она находила нужнымъ предварительное ихъ обсужденіе, то это обсужденіе происходило въ государственномъ совѣтѣ.

Извѣстно что послѣдовавшее вскорѣ послѣ смерти Петра I лишеніе сената "правительствующаго" значенія огорчило и оскорбило сенаторовъ. Екатерина II, которая охотно руководствовалась примѣромъ великаго императора, желая вѣроятно сверхъ того польстить основанному имъ учрежденію, по своемъ вступленія на престолъ уничтожила преграду отдѣлявшую его отъ верховной власти, перестала собирать конференцію и нѣсколько разъ предсѣдала въ сенатѣ. Независимо отъ того она работала и со своими министрами, и безъ совѣщанія съ сенатомъ рѣшала многія первостепенной важности дѣла, какъ по вопросамъ внѣшней политики, такъ и по внутреннему управленію. Такъ, напримѣръ, созваніе комиссіи о начертаніи Уложенія состоялось вовсе безъ вѣдома сената. Но человѣку естественно, какъ бы ни былъ великъ его геній, при рѣшеніи вопросовъ отъ коихъ зависитъ его слава и благо цѣлаго народа, обращаться къ разуму не только собственному, но и другихъ людей, находящихся къ обсуждаемому дѣлу въ разнообразныхъ отношеніяхъ, а потому способныхъ обсудить оное съ различныхъ сторонъ. Такимъ образомъ, задумавъ произвести пересмотръ русскаго законодательства и собрать для этого выборныхъ отъ народа, Екатерина совѣщалась съ просвѣщеннѣйшимъ государственнымъ человѣкомъ того времени, графомъ Н. И. Панинымъ, съ лично ей преданнымъ графомъ Г. Г. Орловымъ, съ графомъ А. П. Шуваловымъ, вельможею проникнутымъ либеральными понятіями, и съ главою тогдашнихъ бюрократовъ, княземъ А. А. Вяземскимъ. Но удобно ли въ каждомъ данномъ случаѣ соображать какихъ именно лицъ пригласить для совѣта? Очевидно, Екатерина должна была скоро придти къ убѣжденію въ необходимости немногочисленнаго собранія состоящаго изъ вполнѣ довѣренныхъ лицъ, собранія, которое имѣло бы по крайней мѣрѣ не случайный характеръ. Случай къ тому представился въ исходѣ 1768 года, когда Турція неожиданно объявила намъ войну. О своемъ намѣреніи составить по этому случаю чрезвычайное собраніе изъ лицъ особо ею назначенныхъ она сообщила первоначально своему военному министру графу Г. Г. Чернышеву; по крайней мѣрѣ мы имѣемъ въ виду его записку на имя императрицы, въ которой, не зная впрочемъ "на какомъ основаніи будетъ учреждаться этотъ совѣтъ", онъ предлагалъ призвать въ оный Н. И. Панина, Мордвинова, Г. Г. Орлова, Вяземскаго, вице-канцлера князя Голицына, адмирала Мордвинова и кого-либо изъ военной коллегіи. {Графы Н. и П. Папины, Лебедева.} Екатерина, оставивъ четырехъ первыхъ и назначивъ его самого, Чернышева, присоединила къ нимъ: бывшаго гетмана К. Г. Разумовскаго, М. Н. Волконскаго, П. И. Паиина и вскорѣ назначеннаго главнокомандующимъ князя А. М. Голицына. Составленный такимъ образомъ чрезвычайный совѣтъ собрался въ первый разъ 4го ноября 1768 года. Утромъ въ 10 часовъ, читаемъ мы въ первомъ протоколѣ этого совѣта, лица назначенныя императрицей пріѣхали во дворецъ и были введены въ особый покой, гдѣ она сама открыла засѣданіе. Она объявила что, сверхъ ея ожиданій и вопреки желанію ея, война объявлена Россіи, и поручила собравшимся опредѣлить планъ военныхъ дѣйствій, обсудить мѣры къ охраненію границъ и, наконецъ, изыскать, съ возможно меньшимъ отягощеніемъ народа, средства для предстоящихъ чрезвычайныхъ расходовъ.

Составленный для этой спеціальной цѣли совѣтъ собирался десять разъ. Въ первомъ засѣданіи графъ Н. Панинъ изложилъ собранію состояніе политическихъ дѣлъ, а графъ Чернышевъ сдѣлалъ обозрѣніе военныхъ силъ Россіи и Турціи, а также хода военныхъ дѣйствій въ предшествовавшія войны съ Портой, что и послужило для собранія основаніемъ къ дальнѣйшимъ соображеніямъ. При этомъ, на вопросъ императрицы "какой образъ войны вести", Орловъ выразилъ мнѣніе "что когда начинать войну, то и надлежитъ имѣть цѣль", и затѣмъ предложилъ, "не можно ли послать, подъ видомъ вояжа, въ Средиземное море нѣсколько судовъ и оттуда учинить диверсію на непріятеля", войдя, впрочемъ, по этому предмету въ предварительное соглашеніе съ дружественнымъ намъ Британскимъ дворомъ. Въ третьемъ засѣданіи совѣта императрица сказала: "если кто что придумалъ для пользы настоящихъ дѣлъ, то можетъ оное предложить". Тогда Орловъ прочелъ записку о Морейской экспедиціи, а вице-канцлеръ -- свѣдѣнія о единовѣрныхъ намъ народахъ подвластныхъ Турціи, "желающихъ поступить подъ россійскій скипетръ". Извѣстно что это предположеніе не замедлило осуществиться, и читатели Русскаго Въстника имѣли случай познакомиться съ любопытными подробностями задуманной Орловымъ экспедиціи (Русск. Вѣстн. 1868 г. No 1). Вслѣдъ затѣмъ были рѣшены въ общихъ чертахъ; планъ сухопутныхъ операцій, назначеніе главнокомандующихъ, мѣры къ оборонѣ государства, способъ комплектованія полковъ, и указаны средства къ увеличенію государственныхъ доходовъ. Все это окончено было къ 29му декабря. Чрезвычайный совѣтъ окончилъ возложенное на него дѣло. Императрица не пожелала однакожь распустить его, но указомъ даннымъ сенату продлила его существованіе на все продолженіе войны. Совѣту данъ былъ особый наказъ, коимъ на него возлагалось разсматривать: все касающееся настоящихъ военныхъ обстоятельствъ, какъ по предмету операцій дѣйствующихъ армій, такъ и по дѣламъ внѣшней политики; условія могущаго послѣдовать мирнаго соглашенія и наконецъ вопросы связанные съ чрезвычайными въ настоящихъ обстоятельствахъ расходами. Такимъ образомъ сфера дѣйствія совѣта значительно расширилась въ сравненіи съ тою которая была указана ему первоначально; но сама сила вещей не замедлила расширить еще болѣе программу его занятій, такъ какъ на ходъ войны не могли не оказать вліянія положеніе дѣлъ внутри государства и отношенія Россіи къ иностраннымъ державамъ. На разсмотрѣніе совѣта стали поступать поочередно данныя касающіяся моровой язвы, Пугачевщины, польскихъ, шведскихъ и турецкихъ дѣлъ, а также нѣкоторыя изъ важнѣйшихъ законодательныхъ мѣръ, какъ напримѣръ, учрежденіе для управленія губерній, грамоты данныя дворянству и купечеству и т. п.

Личный составъ совѣта измѣнялся въ продолженіе долгаго царствованія императрицы Екатерины; нѣкоторыя изъ вышепоименованныхъ лицъ получили назначенія внѣ столицы, другимъ указаны были особыя занятія; наконецъ старость, болѣзни и смерть разчистили группу первоначально призванныхъ туда лицъ; поэтому поочередно вступали въ члены совѣта: графъ И. Г. Чернышевъ, Потемкинъ (съ 1774 года), графъ А. И. Остерманъ, Румянцовъ, Безбородко (съ 1786 года), графы Брюсъ, Мусинъ-Пушкинъ, А. Р. Воронцовъ, Заводовскій и Н. И. Салтыковъ, Стрекаловъ, бывшій первымъ производителемъ дѣлъ въ совѣтѣ, и Самойловъ, въ послѣдствіи генералъ-прокуроръ.

Вотъ все что можно сказать, не вдаваясь въ подробности, объ исторіи государственнаго совѣта въ царствованіе Екатерины. Но сказаннаго достаточно, кажется, чтобы дать понятіе о важности этого учрежденія въ государственномъ механизмѣ Россіи. Поэтому архивъ его не можетъ не имѣть большаго значенія для историка. Этотъ архивъ состоитъ изъ протоколовъ засѣданій совѣта и, слѣдовательно, какъ историческій матеріалъ, идетъ въ уровень съ обнародованными нѣсколько лѣтъ тому назадъ протоколами верховнаго тайнаго совѣта. Историкъ Екатеринина царствованія найдетъ здѣсь, можно сказать, готовый остовъ для политической стороны своего труда, а при извѣстномъ и, къ сожалѣнію, довольно утвердившемся у насъ взглядѣ на историческую работу,-- и совсѣмъ готовыя страницы, за которыми, теперь, благодаря настоящему изданію, не надо будетъ и ходить далеко. Слѣдующая страница, напримѣръ, заимствованная изъ протокола засѣданія 20 іюля 1788 года, въ коемъ разсматривалось донесеніе нашего посланника въ Швеціи о полученномъ имъ приглашеніи выѣхать въ восьмидневный срокъ изъ Стокгольма, не могла ли бы цѣликомъ войти въ какой-либо изъ историческихъ трактатовъ господствующей у насъ школы?

"Совѣтъ находилъ поступокъ сей несоотвѣтствующимъ отнюдь доброму между обѣими державами согласію и оскорбительнымъ для двора здѣшняго, разсуждая что справедливость и пристойность требуютъ наблюсти въ семъ случаѣ и съ нашей стороны совершенное взаимство учиненіемъ подобнаго объявленія и пребывающему здѣсь шведскому министру, а прочимъ находящимся здѣсь повѣреннымъ особамъ вручить записки съ изъясненіемъ причинъ, ея величество къ тому побуждающихъ. Между же тѣмъ, еслибы баронъ Ыолькенъ прислалъ къ вице-канцлеру испросить себѣ часъ для какого-нибудь изъясненія, или хотя и для врученія королевскаго письма ея величеству, можно будетъ ему отвѣтствовать, что послѣ онаго съ нашимъ министромъ въ Швеціи происшествія, не можетъ онъ, вице-канцлеръ, съ нимъ, барономъ Ыолькеномъ, изъясняться, не испросивши на то особаго повелѣнія; но буде бы потомъ, да и по формальномъ уже объявленіи, рѣшился сей шведскій посланникъ прислать къ вице-канцлеру запечатанныя письма королевскія для поднесенія ея величеству, то приняты они быть могутъ, тѣмъ болѣе что король, для вящшаго оправданія своего, могъ бы иначе сказать, что изъяснялся въ тгсьмахъ своих,ъ удовольствоватёльнѣтъ для здѣшняго двора образомъ, но что и сихъ писемъ принять не хотѣли. Впрочемъ, какъ уже сей поступокъ королевскій ясно показываетъ стараніе его изыскать поводъ къ явному разрыву со здѣшней Имперіей, то и нужно 1) съ нашей стороны принять всевозможныя въ осторожность нашу мѣры, а въ вящшее тому поспѣшествованіе предоставить ея императорскому величеству, не соизволитъ ли, для командованія всѣми находящимися въ здѣшнемъ краѣ сухопутными войсками, высочайше назначить начальника, который бы по лучшему своему усмотрѣнію учинилъ бы надлежащее распоряженіе къ надежнѣйшей здѣшнихъ предѣловъ безопасности и къ удобнѣйшей оборонѣ отъ всякихъ непріязненныхъ покушеній. Потомъ предложилъ графъ Безбородко записку съ означеніемъ какимъ образомъ военныя наши дѣйствія располагаемы и ведены быть должны, въ случаѣ открытія (таковыхъ) со стороны шведской, и росписанія находящихся здѣсь войскъ."

Но включенная въ историческій трактатъ, эта страница не передастъ потомству ни взрыва негодованія вырвавшагося изъ груди императрицы при извѣстіи о коварствѣ шведскаго правительства, ни раздраженія обнаружившагося въ русскомъ обществѣ, ни одушевленія крестьянъ добровольно выставлявшихъ рекрутъ и подводы подъ поспѣшавшія на шведскую границу войска, которыя просили чтобъ ихъ вели безъ дневокъ: всѣ эти яркія черты будутъ потеряны. Правда канцелярская будетъ сохранена, цитаты будутъ точны, но жизненной правды не будетъ.

Но Архивъ государственнаго совѣта не исторіи; это остовъ исторіи. Изданіе состоитъ изъ протоколовъ, то-есть сокращенныхъ перечневыхъ отчетовъ о засѣданіяхъ совѣта. Въ нихъ отмѣчено лишь что такой-то говорилъ о такомъ-то предметѣ или прочелъ записки такого-то содержанія, либо депешу извѣщающую о такомъ-то поворотѣ въ иностранной политикѣ; но ни произнесенныя рѣчи, ни текстъ записокъ и депешъ прочитанныхъ въ собраніи не записаны составителемъ протоколовъ. Такъ напримѣръ, въ протоколѣ 12го ноября 1768 года сказано только что графъ Г. Г. Орловъ читалъ свое мнѣніе объ экспедиціи въ Средиземное море, и больше ничего. Изъ вышеприведенной выдержки видно что графъ Безбородко читалъ записку о предполагаемыхъ военныхъ дѣйствіяхъ Шведовъ, но самой этой записки, какъ равно и мнѣнія заявленнаго Орловымъ 12го ноября 1768 года, не сохранилось въ архивѣ государственнаго совѣта. Точно также не сохранилось тамъ и тѣхъ депешъ которыя нерѣдко предъявлялъ графъ Панинъ, и тѣхъ реляцій которыя доставлялись отъ главнокомандующихъ. Повидимому, члены, по прочтеніи этихъ депешъ, записокъ и реляцій, клали ихъ къ себѣ въ карманъ и уносили съ собой. Но для насъ весьма важно и то что сохранилось; мы узнаемъ изъ протоколовъ совѣта что въ его засѣданіяхъ были произносимы рѣчи, что были читаны важныя записки и депеши, и если имѣется мало надежды возстановить словесныя заявленія, то въ архивахъ различныхъ вѣдомствъ, по дѣламъ коихъ происходили разсужденія въ совѣтѣ, должны сохраниться тѣ письменные акты о которыхъ упоминается въ протоколахъ, а другіе, можетъ-быть, отыщутся между бумагами сановниковъ прежняго времени, которыя, какъ извѣстно, были опечатываемы послѣ смерти своихъ владѣльцевъ и большею частію поступали въ государственный архивъ.

Вышесказаннаго достаточно, кажется, чтобы дать понятіе о содержаніи лежащаго предъ нами изданія. Можетъ-бытъ, оно не удовлетворитъ нѣкоторымъ преувеличеннымъ ожиданіямъ, но въ этомъ некого винить. Во всякомъ случаѣ нельзя не почитать большимъ пріобрѣтеніемъ того обстоятельства, что настоящее изданіе представляетъ несомнѣнно вѣрную и чрезвычайно подробную хронологическую нить за все царствованіе Екатерины, тогда какъ донынѣ многіе изъ нашихъ писателей перепутывали если не годы, то числа, руководствуясь то старымъ, то новымъ стилемъ, смотря по тому изъ русскихъ или иностранныхъ источниковъ они черпали свои данныя. Въ изданіи о которомъ мы говоримъ факты не раскрыты во всей ихъ полнотѣ и выпуклости, но перечень по инымъ предметамъ такъ подробенъ что къ нимъ уже немного остается прибавлять изъ другихъ источниковъ. Таковы, между прочимъ, свѣдѣнія относящіяся къ крымскимъ дѣламъ, послѣдствіемъ коихъ было присоединеніе Таврическаго полуострова. Мы можемъ наконецъ замѣтить и то что протоколы относящіеся ко второй половинѣ царствованія Екатерины гораздо пространнѣе чѣмъ первоначальные. Станемъ надѣяться что протоколы послѣдующихъ царствованій будутъ заключать въ себѣ все болѣе и болѣе интереса, и если эта надежда наша исполнится, то будущимъ историкамъ Россіи будетъ легко работать.

Что касается до части собственно издательской, то она едва ли оставляетъ что-либо желать. Изданіе вовсе не роскошно, но за то очень опрятно и блещетъ отсутствіемъ опечатокъ: мы почти не находимъ ихъ въ двухъ большихъ томахъ наполненныхъ собственными именами, что дѣлаетъ большую честь трудившимся надъ изданіемъ Архива. Уважаемые издатели, сенаторъ Калачовъ и профессоръ Чистовичъ, расположили находившійся въ ихъ распоряженіи матеріалъ по предметамъ: все то что касается войнъ, иностранной политики и нѣкоторыхъ особенно важныхъ происшествій внутри государства,-- какъ напримѣръ Пугачевскаго бунта, моровой язвы, -- отнесено къ первому отдѣленію, историческому; все касающееся законодательства, судоустройства и обычнаго теченія администраціи отнесено къ второму отдѣленію, юридическому. Каждое изъ этихъ отдѣленій, составляющихъ въ совокупности первый томъ, снабжено прекрасно составленными указателями именъ лицъ и географическихъ названій. Словомъ, намъ остается Ждать лишь одного,-- чтобы слѣдующіе томы Архива продолжали выходить подъ редакціей тѣхъ же просвѣщенныхъ лицъ которыя трудились надъ первымъ.

П. Щ.

"Русскій Вѣстникъ", No 3, 1870