Дан Федор Ильич - Анти-еврейская кампания

"За два года". Сборникъ статей изъ "Искры". Часть первая.

Анти-еврейская кампанія.
(18 Апрѣля 1904 г. No 64).

"По словамъ южныхъ газетъ, праздники св. Пасхи прошли въ Одессѣ, Кишиневѣ и другихъ городахъ при полномъ спокойствіи".-- Этими строками, напечатанными петитомъ на послѣдней страницѣ, "Новое время" отмѣчаетъ конецъ предпринятой правительствомъ анти-еврейской кампаніи.

Кампанія эта началась задолго до "св. Пасхи", и, если пониманіе истинныхъ причинъ и цѣли кишиневской кровавой бани требовало нѣкотораго, хотя и слабаго, напряженія ума, то нынѣшній крестовый походъ г. Плеве и его сподвижниковъ совершался съ такой циничною откровенностью, что суть дѣла съ первой же минуты была ясна и для самихъ крестоносцевъ, отъ мала до велика, и для намѣченныхъ жертвъ, и для посторонняго наблюдателя.

Въ доброе старое время польскіе (да и иные) короли имѣли обыкновеніе, при нуждѣ въ деньгахъ, прежде всего распускать слухи объ употребленіи евреями христіанской крови. Затѣмъ, когда напуганные евреи припадали къ "стопамъ всемилостивѣйшаго монарха" съ мольбой о защитѣ отъ грозящаго имъ погрома, начинался самый прозаическій торгъ, и за сходную цѣну "помазанникъ божій" выдавалъ торжественную грамоту, въ которой подъ страхомъ самыхъ ужасныхъ каръ, земныхъ и небесныхъ, запрещалось распространять "злонамѣренные" слухи и возвѣщалось "всѣмъ и каждому", что всѣ "подданные", въ томъ числѣ и евреи, равно близки "любвеобильному сердцу монарха" и пр. и пр. И такъ изъ года въ годъ. Еврейскіе архивы полны такихъ грамотъ, и каждый разъ, какъ какой нибудь либеральный историкъ чувствуетъ надобность демонстрировать "просвѣщенность" того или иного изъ средневѣковыхъ тирановъ, въ этихъ грамотахъ онъ можетъ найти обильныя доказательства самыхъ гуманныхъ чувствъ, отсутствія "предрасудковъ", вѣротерпимости и прочихъ прекрасныхъ качествъ; и только прямая пропорціональность всѣхъ этихъ добродѣтелей величинѣ вырученной за нихъ денежной суммы наводитъ на нѣкоторыя подозрѣнія и размышленія.

Московское и петербургское самодержавіе въ средніе вѣка и при началѣ новыхъ не имѣло удовольствія владѣть собственными "жидами" и потому долго не подозрѣвало, какія золотыя яйца можетъ нести еврейская курица, если только ее прижать хорошенечко. До такой степени не подозрѣвало, что, когда при Елизаветѣ Петровнѣ нѣкоторые проницательные люди совѣтовали ей отрыть доступъ въ Россію евреямъ, "кроткая Елисаветъ" простодушно заявила, что "отъ враговъ христовыхъ не желаетъ интересной прибыли", не будучи въ состояніи взять въ толкъ того чудеснаго метода, благодаря которому полученіе "интересной прибыли" сочетается именно съ прославленіемъ "имени христова" и униженіемъ "враговъ" его.

Съ раздѣлами Польши "мы" получили "своихъ" евреевъ. Но на первое время ихъ приходилось до извѣстной степени щадитъ и даже оказывать имъ кое-какое покровительство, какъ возможной опорѣ русскаго абсолютизма въ борьбѣ съ польскимъ шляхетствомъ. Л затѣмъ наступили времена, когда неудобно ужъ стало производить набѣги на еврейскій карманъ "en grand", и дѣло было "децентрализовано", отдано на откупъ всей сворѣ крупныхъ, среднихъ и мелкихъ чиновниковъ, производившихъ операцію грабежа евреевъ въ розницу, каждый за себя, а мѣстами соединявшихся и въ цѣлыя торгово-промышленныя компаніи для этой цѣли. Извѣстно, что и до сихъ поръ евреями "кормятся" всѣ полицейскія и иныя власти, прикосновенныя такъ или иначе къ наблюденію за "неуклоннымъ" выполненіемъ тысячи запутанныхъ и крайне эластичныхъ, исключительныхъ законовъ противъ евреевъ. И несомнѣнно, что одной изъ не послѣднихъ при чинъ сохраненія въ силѣ, и усугубленія ограниченій въ правѣ жительства, пріема въ учебныя заведенія и пр. и пр. служитъ упорное нежеланіе многочисленной бюрократіи разстаться съ этимъ неизсякающимъ источникомъ "безгрѣшныхъ" доходовъ.

Но самодержавному правительству, въ лицѣ его центральныхъ учрежденій, не приходилось еще учинять сколько-нибудь крупнаго, единовременнаго "всееврейскаго" грабежа, да, казалось, никогда и не придется, ибо "времена не тѣ". Въ XX вѣкѣ не принято какъ-то торговать покровительственными грамотами. И, однако, въ лѣто отъ P. X. 1904 г., при "всемогущемъ" г. Плеве невозможное оказалось возможнымъ, и съ началомъ войны, когда явилась острая нужда въ деньгахъ, немедленно начался самый открытый шантажъ, направленный противъ евреевъ.

Само собой понятно, что никакихъ особыхъ "патріотическихъ" чувствъ по случаю войны, имѣющей цѣлью укрѣпленіе азіатскаго деспотизма въ Россіи, евреи питать не могли. Для этого они слишкомъ больно чувствуютъ всѣ прелести черты осѣдлости, усиленной воинской повинности, ограниченія доступа въ учебныя заведенія и другихъ даровъ россійскаго абсолютизма. Воспоминаніе о кишиневскомъ "празднованіи св. Пасхи" и осеннихъ погромахъ, усиленная отправка именно еврейскихъ солдатъ на Дальній Востокъ также врядъ ли могли расположить къ "добровольнымъ" пожертвованіямъ на дѣло войны тѣхъ евреевъ, которыхъ рабья психологія не лишила окончательно человѣческаго образа. Но, устроивъ всероссійскій грабежъ съ "добровольными" вычетами изъ жалованья и заработной платы, съ "добровольными" пожертвованіями сельскихъ сходовъ при усердномъ "содѣйствіи" земскихъ начальниковъ, правительство не могло, конечно, равнодушно смотрѣть на уклоненіе отъ этой "добровольной" повинности евреевъ, самимъ небомъ предназначенныхъ не для чего иного, какъ для подкрѣпленія пустующихъ кассъ "христіанскаго" государства.

По знаку, данному изъ министерства внутреннихъ дѣлъ, немедленно начался самый ожесточенный походъ противъ евреевъ. Газетныя шавки не знали предѣла своему усердію. Застрѣльщикомъ въ погромной агитаціи явился достаточно уже извѣстный Крушеванъ и впервые дебютировавшій въ этой роли ренегатъ толстовства -- г. Меньшиковъ, нѣкогда цѣлые томы наполнявшій "мучительными" размышленіями о томъ, имѣетъ ли онъ "право" убить блоху, а нынѣ подстрекающій къ повторенію кишеневской бойни. Безстыдство руководимыхъ департаментомъ полиціи писакъ превзошло всякое вѣроятіе. Не только печатались выдуманныя извѣстія о какомъ-то броненосцѣ, якобы подаренномъ евреями японскому микадо, причемъ даже сами японцы оказывались "семитическаго происхожденія"; но г. Меньшиковъ увѣрялъ даже, что "вся нынѣшняя война, намъ нагло навязанная", есть чуть не прямое слѣдствіе "еврейской агитаціи", и сочувственно вторилъ Крушевану, пророчествовавшему, что "сама жизнь" дастъ "страшный, жестокій отвѣтъ" на эту "еврейскую агитацію", отвѣтъ, который покажетъ, что "нельзя безнаказанно издѣваться надъ всѣмъ человѣчествомъ". Газета "Знамя" раздавалась безплатно во многихъ южныхъ городахъ, и нѣкоторые магазины начали даже спеціально въ нее завертывать всѣ покупки. Чтобы не оставить ни малѣйшаго сомнѣнія въ оффиціозномъ характерѣ похода, гг. градоначальники я губернаторы одновременно начали вести "бесѣды" съ "почетнѣйшими" евреями и внушать имъ, что при "таковомъ анти-патріотизмѣ" правительство не можетъ "ручаться", что требуются "доказательства" вѣрноподданныхъ чувствъ и пр. и пр. Въ Юзовѣ "командиръ казачьей сотни" произнесъ даже "сильную рѣчь" въ синагогѣ; проповѣдникъ въ казацкомъ мундирѣ и съ нагайкой за поясомъ приглашалъ евреевъ "деньгами придти на помощь нашимъ героямъ".

Еврейская буржуазія уступила. "Вѣрноподданныя" чувства и вещественныя доказательства ихъ полились рѣкой. Отвратительная картина трусости, лицемѣрія, раболѣпства могла порадовать сердце г. Плеве. И радость эта была такъ велика, что немедленно же стали появляться "покровительственныя" грамоты губернскихъ сатраповъ, съ самымъ наивнымъ безстыдствомъ возвѣщавшія "населенію", что "всѣ государевы подданные, какой бы вѣры они ни были, пользуются одинаковымъ покровительствомъ и защитой законовъ" по той собственно причинѣ, что и евреи "добровольно и охотно вносятъ свои пожертвованія въ пользу Краснаго Креста". Бессарабскому духовенству было предписано "съ церковной кафедры" обличать распространителей "злонамѣренныхъ" слуховъ и даже доносить о нихъ по начальству; "субъектовъ", возбуждающихъ "нелѣпые толки", велѣно наказывать "по всей строгости законовъ" и т. д. Словомъ, правительство явило всѣ тѣ признаки "просвѣщенной гуманности", которою искони отличались отцы отечества, стянувшіе положенный за гуманность кушъ.

Большою ошибкою было бы, однако, думать, что этотъ отбой по всей линіи вызванъ только уступчивостью еврейской буржуазіи и проявленной ею готовностью расплатиться наличными. Скорѣе можно сказать, что не столько дѣйствительная опасность, сколько исконная трусливость заставила эту буржуазію уступить угрозамъ г. Плеве. Потому что угрозы эти на самомъ дѣлѣ были вовсе не такъ страшны.

Прежде всего, правительство не могло, конечно, не понимать, что, какъ бы ни прижало оно "своихъ евреевъ", ему никогда не удастся выжать изъ нихъ столько, чтобъ избѣгнуть необходимости обращаться за займами на войну къ "гнилому западу". Западъ же вообще и короли биржи, на которой еврейскіе капиталисты -- Ротшильдъ и К°-- играютъ не малую роль, въ частности, отнюдь не благосклонно смотрятъ на такіе пріемы "внутренней политики", какъ еврейскіе погромы. И не столько по человѣколюбію или особой симпатіи въ евреямъ, сколько потому, что система управленія при помощи періодическихъ боенъ колеблетъ правильный ходъ торгово-промышленной жизни и неопровержимо свидѣтельствуетъ о непрочности, авантюристскомъ характерѣ правительства, прибѣгающаго къ такимъ методамъ управленія. Съ мнѣніемъ же еврейской буржуазіи нашему правительству, хотя и со скрежетомъ зубовнымъ, приходится серьезно считаться въ настоящее "затруднительное" время, и невозможно было показаться "Европѣ" въ грязномъ, забрызганномъ кровью бѣльѣ.

Затѣмъ, уже прошлогодній кишиневскій "опытъ", затѣянный съ цѣлью "отвлеченія" вниманія народной массы и расправы съ "внутреннимъ врагомъ", окончился полной неудачей для правительства. Если празднованіе дня перваго мая и потерпѣло нѣкоторый ущербъ, то этотъ внѣшній успѣхъ былъ купленъ дорогою цѣною подъема классовой солидарности и организованности пролетаріата, подъема, выразившагося, какъ въ организаціи "самообороны" еврейскихъ рабочихъ, такъ и въ помощи имъ со стороны рабочихъ русскихъ. Агитаціонный же матеріалъ, доставленный разоблаченіемъ дѣйствительнаго смысла прошлогоднихъ погромовъ, своею революціонною цѣнностью, конечно, далеко превысилъ всю цѣнность достигнутыхъ правительствомъ жалкихъ "успѣховъ", выразившихся въ нѣсколькихъ десяткахъ убитыхъ, раненыхъ и ограбленныхъ.

Предпринимая въ нынѣшнемъ году -- "по случаю войны" -- походъ іа еврейскіе карманы, правительство придавало, конечно, огромную дѣну я новой попыткѣ направить не совсѣмъ удобное для него вниманіе народа къ причинамъ и ходу войны въ сторону евреевъ. На "политическія" причины анти-еврейской агитаціи указывалось и въ газетахъ, обвинявшихъ евреевъ въ "плетеніи политической интриги", и въ бесѣдѣ министра внутреннихъ дѣлъ съ еврейской депутаціей. Но едва началась анти-еврейская агитація, все безуміе ея, съ точки зрѣнія самого правительства, противъ котораго, въ атмосферѣ вызваннаго войною возбужденія и недовольства, грозитъ обратиться всякое массовое движеніе, каковы бы ни были его первоначальныя, ближайшія цѣди, стало ясно даже г. Плеве. И именно это сознаніе своего безсилія" страхъ передъ Европой, сознаніе опасности своего положенія, смертельная боязнь всякаго массовой) движенія -- именно это парализовало руку правительства раньше, чѣмъ она успѣла серьезно подготовить элементы погрома. Инспирированная министерствомъ внутреннихъ дѣлъ агитація только еще началась, какъ уже велѣно было бить отбой, и Плеве началъ разсылать секретные циркуляры, въ которыхъ рекомендовалъ примѣнять существующія "ограничительныя законоположенія" противъ евреевъ съ осторожностью, чтобъ не усиливать недовольства въ "настоящее затруднительное время". Только политической дряблости и трусости еврейской буржуазіи обязана успѣхомъ эта спекуляція на ея карманы.

Еврейскій пролетаріатъ отвѣтилъ на брошенный ему вызовъ не колѣнопреклоненіемъ, не униженными мольбами о "защитѣ", а новой организаціей я усиленіемъ самообороны. Это единственный правильный путь, не только потому, что лишь онъ одинъ можетъ радикально отбить охоту у правительства устраивать погромы, но и по своему политическому воспитательному значенію. Организація самообороны пріучаетъ рабочій классъ полагаться лишь на свои силы, она толкаетъ и еврейскую буржуазію на путь борьбы. Сколько бы ни гремѣли казенные равины противъ самообороны, какъ бы чудовищно-дерзкою ни казалась ветхозавѣтнымъ, пропитаннымъ рабьимъ духомъ, евреямъ попытка противопоставить силѣ силу -- и прошлогодніе погромы и событія въ Поричахъ {Въ м. Порячи вся еврейская буржуазія сплотилась вокругъ организаціи самообороны, устроенной мѣстными и прибывшими изъ другихъ мѣстечекъ еврейскими и русскими рабочими, оказывала ей помощь деньгами квартирами и т. д.} показываютъ съ очевидностью, что все ростущіе слои еврейскаго мѣщанства начинаютъ, если не принимать активное участіе въ самооборонѣ, то, по крайней мѣрѣ, возлагать всѣ свои надежды на организованный рабочій классъ. И это концентрированіе общественнаго вниманія и общественныхъ упованій на организованномъ авангардѣ пролетаріата; это перенесеніе надеждъ съ трепетнаго ожиданія "милостей" на боевой отпоръ сознательныхъ пролетаріевъ несомнѣнно является крупнымъ политическимъ пріобрѣтеніемъ для пролетаріата. Не затемняя классоваго сознанія рабочаго класса, укрѣпляя его сплоченность, организація самообороны создаетъ для рабочаго движенія атмосферу симпатіи, позволяетъ ему использовать въ своихъ интересахъ средства и силы части буржуазіи и въ то же время толкаетъ самую буржуазію къ активной политической борьбѣ.

Но неправильно было бы думать, что дѣло е самообороны" есть исключительно дѣло еврейскихъ рабочихъ. Уже самыя причины провоцированія погромовъ со стороны правительства -- въ конечномъ счетѣ всегда сводящіяся къ стремленію укрѣпить позицію абсолютизма -- достаточно громко говорятъ о томъ, какой существенный интересъ для всего россійскаго пролетаріата заключается въ помѣхѣ кровожаднымъ авантюрамъ. Точно также, какъ защищая отъ погрома еврейскую буржуазію, еврейскій пролетаріатъ защищаетъ самого себя, такъ же пролетаріатъ всѣхъ національностей борется за свое собственное дѣло, когда становится поперекъ дороги палачамъ, пытающимся разжечь національныя страсти. И какъ ни недостаточны были попытки сознательныхъ русскихъ пролетаріевъ придти на помощь избиваемымъ евреямъ въ прошломъ году, принципіальное значеніе ихъ было огромно. Онѣ явились не только живымъ примѣромъ солидарности и единства дѣла пролетаріевъ всѣхъ національностей, но и намекомъ на ту активную, самостоятельную роль во всѣхъ перипетіяхъ политической жизни страны, которую долженъ играть пролетаріатъ, если хочетъ, чтобы классовая пролетарская политика была не платонической фразой, а реальнымъ фактомъ. И такая активная политическая дѣятельность скорѣе, чѣмъ цѣлые томы краснорѣчивыхъ разсужденій, покажетъ всѣмъ пролетаріямъ Россіи полное тождество ихъ интересовъ рѣшительно во всѣхъ областяхъ политической жизни и весь вредъ раздѣленія единаго россійскаго рабочаго класса національными, профессіональными, территоріальными и иными перегородками, к имѣющими никакого основанія въ классовыхъ интересахъ пролетаріата.

Погромная кампанія, поскольку она преслѣдовала политическія цѣли, не удалась. Но значеніе ея отъ этого не менѣе огромно. Она не только еще разъ показала въ истинномъ свѣтѣ отвратительную физіономію существующаго режима, она -- и это самое главное -- обнаружила въ самодержавной бюрократіи упадокъ вѣры въ себя, въ собственныя силы обнаружила нерѣшительность, колебанія, боязнь передъ народомъ. Тѣмъ дружнѣе долженъ быть натискъ на нее.

Царствованіе Александра III оставило глубокій слѣдъ въ развитіи русской политической жизни. Истекавшій кровью абсолютизмъ напрягалъ всѣ усилія, чтобы удержать въ своихъ слабѣющихъ рукахъ ускользавшія отъ него нити государственнаго управленія, и цѣлая груда реакціонныхъ законовъ и мѣропріятій изготовлялась ежегодно въ петербургскихъ канцеляріяхъ. Еще реакціоннѣе становилась годъ отъ году административная практика. Безжалостно урѣзывая всѣ, и безъ того немногочисленные, "прогрессивные" элементы въ законодательствѣ предыдущаго царствованія, новая эра поставила цѣлью своихъ стремленій, если не возстановленіе,-- безнадежность такой утопіи была слишкомъ очевидна,-- то, по крайней мѣрѣ, возможное приближеніе къ порядкамъ и отношеніямъ крѣпостной эпохи.

Ф. Данъ.