Шелгунова Людмила Петровна - Ночное похождение

Л. Шелгунова.

Шалунья.

Ночное похожденіе.

ДВА РАЗСКАЗА.

Съ рисунками въ текстѣ.

Типографія Т-ва И. Д. Сытина, Пятницкая ул., свой д.
МОСКВА.--1905.

Ночное похожденіе.

-- Какая вы, барышня, непослушная! Сколько разъ я васъ просила не раскрывать здѣсь окна, чтобы не простудить Наденьки. Вѣдь сами знаете, какая она слабенькая: на нее чуть пахнетъ, она и простудится и закашляетъ.

Это говорила почтенная няня, отводя отъ окна Люлю, бѣлокурую дѣвочку лѣтъ одиннадцати. За Люлею стояла блѣдная, черноглазая дѣвочка Надя и со страхомъ глядѣла на ворчавшую няню. Сестра ея Люля только недѣлю тому назадъ пріѣхала на каникулы изъ института, и дѣвочка съ восторгомъ смотрѣла на свою старшую сестру, дѣвочку здоровую и бойкую.

-- Ну, такъ пойдемъ искать Юру!-- крикнула Люля, схвативъ за руку Надю.

-- Сегодня шелъ дождикъ, безъ калошъ не выходите!-- крикнула имъ вслѣдъ няня.

Няня была недовольна пріѣздомъ шалуньи Люди, но когда вчера она услыхала почтовый колокольчикъ и увидала, что со станціи ѣдутъ на почтовыхъ братъ барыни со своимъ сыномъ Юрою, то она всплеснула только руками и проговорила:

-- Ну, не быть тутъ добру!

Дѣвочки между тѣмъ, конечно, позабывъ надѣть калоши, бѣжали по саду, а имъ навстрѣчу изъ-за старинной каменной бесѣдки вышелъ мальчикъ и несъ что-то въ рукахъ.

-- Ахъ, что это за гадость!-- воскликнула Люля.

-- Ну, институтка, сейчасъ и гадость,-- наставительно возразилъ Юра: -- никакой тутъ гадости нѣтъ. Видишь, мертвая сова.

Сова была тотчасъ же положена на скамейку, и дѣти тщательно стали разсматривать ее.

-- Теперь намъ надо устроить ея похороны, -- предложилъ Юра,-- но только, пожалуйста, безъ институтскихъ возгласовъ. Похороны должны быть самыя торжественныя, какъ хоронили когда-то рыцарей, знаете, ровно въ полночь.

-- Да что ты, Юра, насъ не пустятъ!-- въ одинъ голосъ сказали дѣвочки.

-- Сейчасъ видно, что дѣвчонки!-- гордо воскликнулъ десятилѣтній мальчикъ.-- Кто же узнаетъ, -- что вы спите или участвуете въ торжественной церемоніи?

Слово "дѣвчонки" такъ задѣло Люлю, что она теперь готова была уже на все.

-- Какъ же мы это сдѣлаемъ?-- нерѣшительно проговорила она.

-- Уже предоставьте все это мнѣ. Я приду и разбужу васъ.

Вечеромъ няня отвела дѣвочекъ спать, уложила ихъ и ушла.

-- Смотри, Надя, не засни,-- шептала Люля,-- а то не попадешь съ нами на церемонію. Юра велѣлъ принести коробку изъ-подъ твоей куклы.

-- Ахъ, какъ я боюсь, что засну,-- отвѣчала Надя, уже начинавшая дремать.

Въ полночь, когда весь домъ спалъ, дверь въ комнату дѣвочекъ тихонько отворилась, и Юра, прислушиваясь къ храпу няни, спавшей въ смежной комнатѣ, вошелъ къ кузинамъ.

-- Люля, вставай, пора отправляться!-- сказалъ онъ ей.

Люля сейчасъ же соскочила и начала будить Надю. Это оказалось дѣломъ не очень легкимъ, но все-таки Надя была благополучно поставлена на ноги, и дѣти, взявъ съ собою коробку, тихонько спустились съ лѣстницы. Внизу они сняли съ вѣшалки чьи-то мантильки, которыя надѣли на себя, наподобіе плащей. Сова была положена тутъ же въ коробку, а коробка повѣшена на веревочку, чтобы нести ее.

-- Мнѣ жаль коробки,-- чуть не со слезами проговорила Надя.

-- Плакса!-- прошепталъ Юра.-- Мы вотъ не возьмемъ тебя съ собою.

Надя тотчасъ же покорно взялась за веревочки и съ Юрою понесла гробъ. Люля торжественно шла впереди. Пройдя прихожую, они, тихо ступая голыми ножонками, прошли залу и гостиную. Оставалось только отворить дверь на террасу и, выйдя въ садъ, пойти къ каменной бесѣдкѣ; но предатель- ключъ никакъ не хотѣлъ повернуться.

-- Пусти, я отворю,-- заявилъ Юра, опуская на полъ гробъ съ совою.

Но и ему ключъ также не повиновался.

-- Пусти меня,-- опять сказала Люля.

На этотъ разъ ключъ повернулся, и участники процессіи торжественно выступили на каменный полъ террассы; Люля, важно шагая, спустилась съ лѣстницы, какъ вдругъ случилось нѣчто ужасное... Надя тихо вскрикнула и присѣла; Юра, бросивъ картонку, убѣжалъ, а Люля окаменѣла отъ страха. Дядя, ихъ строгій дядя, проговорилъ:

-- Куда это вы собрались?

Никто ничего не отвѣчалъ.

-- Идите спать!

Онъ взялъ на руки Надю и понесъ ее; Люля, опустивъ голову, пошла за нимъ.

На другой день маленькіе шалуны были призваны къ верховному судьѣ, дѣдушкѣ, и со слезами на глазахъ они дали слово впередъ не шалить.

Только одна бѣдная Надя, которая была виновата менѣе другихъ, пострадала болѣе всѣхъ: она простудилась и долго пролежала въ постели.