Садовской Борис Александрович - Святая реакция

Борис Садовской

Святая реакция

(Опыт кристаллизации сознания)

Широка заповедь Твоя зело.
Псалом 118

Эпоху Возрождения ведут от XVI века, с открытия Америки и типографий. На деле же начинался тогда упадок: декадентская эпоха лже-возрождения. Тянется она четыре столетия и до сих пор не окончилась.

Но было ли когда-нибудь настоящее Возрождение? Было и длилось от Рождества Христова полторы тысячи лет.

Дело Христовой Церкви -- собирание. Собрать государство, собрать личность. Успокоить мятущееся сознание. Дело антихриста -- расточать эти сокровища. Клеветать, беспокоить и смущать.

Реакция отождествляется с отсутствием движения. В неподвижности видят начало смерти.

Но так ли это? Солнце, источник жизни, бессмертно и неподвижно. А сколько движущихся планет угасло!

Законом их движения и обусловлен прогресс.

По природе прогресс бессилен и лжив. Течет он неизменными путями, вращаясь в пустоте и вечно повторяясь. Это понимал Екклезиаст. Для него никакого прогресса и быть не может, раз нет ничего нового под солнцем.

Ведь только действенностью солнечной реакции осуществляется пассивный прогресс земли.

На заповедях веры, любви и мира основана реакционная община: Церковь Христова. Небесный Царь вручает свой жезл земному на защиту Церкви. Отсюда божественное происхождение монархии.

Средневековый культурный человек верил в Бога, чтил короля, рождался, жил и умирал в Церкви. Сидел на одном месте, охотился, торговал, пировал. Воспитывал детей, был верен жене, повиновался родителям. Читал только Библию и то по праздникам. Довольствуясь малым, он знал достоверно, что вечная жизнь за гробом.

Колумб внушил ему тревогу бесплодных исканий и убедил поехать в Америку. Когда честный бюргер вернулся домой, ему стало скучно в узком средневековом городке. Он осуждает короля, дерзает спорить с монахами. А тут Гутенберг подсунул мещанам "Декамерона" и первый газетный оттиск. Хищные змеи ложной мудрости подползли к замку великодушного рыцаря и потащили его за Фаустом по пути прогресса.

Поход свой на Церковь антихрист начинает под разнообразными личинами лже-возрождения. Выводит Лютера и утверждает протестантскую ересь. По его же наущению Сервантес осмеял благочестивое крестоносное рыцарство. Первые ростки рационализма пустит Шекспир, подменив незаметно Бога роком. В философии зарождаются попытки обнять необъятное. И художники кощунствуют над Мадонной.

Все, без чего невозможно жить человеку, существовало и тысячу лет назад. Но не было тогда ничего такого, что для нашего времени могло б оказаться лишним.

Прогресс обольщает исканием, сулит новизну. И личность, покидая себя, рассыпается тучей праха. Ей в голову не приходит, что всё уже найдено, что Царство Божие в сердце.

Для личности прогресс бессмыслен, пока существует смерть. Допустим земное бессмертие: он станет еще бессмысленней.

При кристаллизации одновременно превращаются форма в содержание и содержание в форму.

Цельность без кристаллизации немыслима.

Кристаллизация является мнимой, если она искусственная, и отрицательной, когда процесс совершен насильно. В обоих случаях искомого результата не получится. "По плодам их узнаете их".

Каждый из нас беспристрастно обязан спросить себя: кто я и где я? Ответив на оба вопроса, остаться на месте. Это и будет первым шагом к кристаллизации внешней.

Жизнь цели не имеет, покуда мы мечемся. Остановись, и тотчас найдется цель. А в ней начало кристаллизации внутренней.

Так постепенно личность входит в себя. Несложный труд ее завершается подчинением авторитету Церкви. "Все остальное приложится".

Прогресс, заставляя насильно участвовать в суете политики, вытаскивает нас обезьяньими лапами из-за Христовой пазухи.

Дары его душевны и телесны. Реакция духовна.

Аристократия кристаллизуется на почве церковно-государственной монархии. Здесь и только здесь ее могущество и цельность. Вне этих начал она разлагается и быстро гибнет.

Демократический строй безусловно враждебен кристаллизации: он призывает не к общему, а ко всеобщему счастью, недоступному для жителей земли. Оттого всегда во всех республиках прогрессивный хаос, брожение и распад. А под эгидой монархической власти сословия образуют ряды кристаллов, возникших по законам органического развития.

Гениальным художникам дано уловлять сердца. Искусство значит -- искушение. Сатана, искусив прародителей, насадил искусство. Лиственный пояс Евы был первым художественным произведением. И человечество закрывается им от страшного смысла жизни.

Ломоносов единственный у нас народный поэт. Ни с Богом, ни с царем, ни с народом Ломоносов не расходился. Плебей, он уважает аристократию. Ученый -- твердо верует в истину православной церкви. В творчестве он всегда национален. Редкий пример совершенной кристаллизации. Державин и Фонвизин уже не то.

-- Прогрессивен ли Пушкин? -- Несомненно. -- Реакционен ли он? -- О, да.

-- Что же такое его поэзия? -- Кристаллизация житейского волненья.

В "Гавриилиаде" Пушкиным осмеян Иосиф, обручник Богоматери. Поэт насмешливо просит у него "беспечности, смирения, терпения, спокойного сна, уверенности в жене, мира в семействе и любви к ближнему". Тогда еще он не подозревал всей ценности этих скромных благ. Из них ему как есть ничего не досталось, но этого мало; жена невинна, -- а он -- патентованный рогоносец. Так хитрый сатана разыграл над своим поэтом тему "Гавриилиады".

Почему обижался Пушкин на камер-юнкерство? Только потому, что находил это звание для себя слишком малым. А сделай государь его гофмейстером, он был бы счастлив и горд.

При помощи скромного отца Матвея Гоголь заглянул в духовные глубины и, ужаснувшись, умер.

Не потому сжег Гоголь "Мертвые души", что "изменил искусству" и был "обманут попом". Его замучила совесть. С церковных высот он увидел, что служит прогрессу, творит мерзость перед Богом.

"Мертвые души" спалил небесный огонь.

Гоголю неудачно последовал граф Толстой. Но вместо православного духовника избалованный барчук припустил к себе того самого чертенка, в которого швырнул чернильницей Лютер.

Какие-то предельные законы мировой психологии не давали нашим светским церковникам кристаллизоваться в православии.

Достоевский, отравленный в юности петрашевцами и Жорж-Занд, остался за порогом церкви как оглашенный. Даже каторга не помогла. Соловьеву заслоняли свет теософская паутина и черная башня католичества. И Достоевский и Соловьев без пяти минут православные. Оба верили в прогресс; Достоевский обольщался даже надеждой земного рая.

Леонтьев перегнул палку в другую сторону. Кристаллизуясь, он усилил процесс до крайней степени и сам замерз в глыбе кристального льда.

Россия искони была оплотом святой реакции. Вот почему к ней так слабо прививается прогресс.

Любовь к царю -- чисто русское стихийное чувство. Объяснить его нельзя, оправдывать не надо.

Россия погибла не оттого, что Церковь была частью государства; она погибла бы и в том случае, если бы государство сделалось частью Церкви. Необходимо, чтобы Церковь и государство, подобно душе и телу, слились в единый кристалл.

1921

Примечания

Публикуется впервые по авторизованной машинописи из фонда Садовского.

--------------------------------------------------------------------

Источник текста: Садовской Б. А. Лебединые клики. -- М.: Советский писатель, 1990. -- 480 с.