Сабашников Михаил Васильевич - Письмо Татьяне Михайловне и Леониду Максимовичу Леоновым

Сабашников Михаил Васильевич Записки. Письма.

М.: Издательство им. Сабашниковых. 2011.

Письмо М. В. Сабашникова Татьяне Михайловне и Леониду Максимовичу Леоновым

[Начало 1942 г.]. Москва

Дорогие мои, любимые Таня и Леня, здравствуйте, милые! Наконец-то будто плотину прорвало, вчера получили сразу 6 писем ваших. Будем надеяться, что это обязано общему улучшению положения и что, в свою очередь, и к вам притекут наши запоздавшие письма!

Итак, Таня, ты спрашиваешь, как все это произошло. Постараюсь дать ответ моими каракулями. Случилось это 5.XI. Днем я был в издательстве. Там мне сказали, что Сергея не будет. Он получил предписание срочно, в 24 часа, освободить квартиру в Каменщиках. Умчался перевозить семью в квартиру одного сотрудника издательства, накануне эвакуировавшегося из Москвы и оставившего свою квартиру в его распоряжение. Удивительная случайность! По возвращении после занятий домой я прошел на почту к автомату, чтобы узнать, удалось ли Сергею достать транспорт и перевезти семью. На новой квартире его не оказалось, а Нина Сергеевна, подошедшая к телефону, сказала мне, что они только что въехали, и она разбирается в груде наспех сваленных вещей. Я спросил, не испугались ли дети при таком спешном переезде. "Нет, они отлично играют в новой квартире". Мы оба рассмеялись и сказали друг другу что-то о блаженстве детского возраста. На пути с почты домой я прислушивался к оживленной канонаде зениток.

Мама пошла проверить со двора затемнение наше, что она ежедневно делала. Вернувшись, она просила меня поскорей ужинать, так как можно ожидать объявления тревоги. Небо ей показалось зловещим, вечер будет темным, как бы чего не было. Наташа была на концерте, но должна была с минуты на минуту прийти. Я поспешил в ванную помыть руки. Был седьмой час. Но тут представление о последовательности явлений во времени исчезает, время как бы выклинивается, сходит на нет. Произошли ли дальнейшие события друг за другом, или в обратной последовательности, или все разом сгрудившись вместе -- не знаю. Не успел я войти в ванную комнату и стать около раковины, как мне на грудь надвинулась без всякого шума целая лавина битых кирпичей. Она опрокинула меня в ванну, поперек ее, с перекинутыми у колен через борт ванны ногами, которые тут же были до боли притиснуты к борту соскочившей со своего места перегородкой, отделявшей нашу ванную от кухни Корякиных. Туловище, животом вверх в поперечном к ванне положении, и откинутые каким-то сильным ударом в бок руки мгновенно засыпались битыми кирпичами, из груды которых торчали лишь моя голова да кисти рук. Я не потерял сознания, даже не испугался -- не успел! Сразу понял, что погиб бесповоротно: "осужден, приговор окончательный, обжалованию не подлежит, приведен будет безотлагательно". Но страдать не хотел, а между тем известковая пыль и сыпавшийся сверху песок грозили мучительным удушьем. Высмотрев просвет наружу, начал дышать через него, кричать односложное "ай", чтобы сохранить силы; я видел через свою щель, как на мой крик побежал по двору наш домоуправитель. Тут блеснул огонь и раздался взрыв, который я принял за повторный фугасный, сделав неправильный вывод, что бежавшие на помощь мне спасатели разбегутся. Но если убитые взрывом его не слышат, то раненые его отлично слышат после своего ранения. Второй бомбы не было -- до меня дошел шум моей. Послышался голос мамы. Я не мог разобрать, пострадала ли она. Наконец она показалась во весь рост в дверях ванной комнаты. Началось мое спасение. Две группы, спорившие между собой о способах, быстро сговорились и приступили к работе. Любопытно, что в такую минуту мне вспомнились гоголевские дядя Михей и дядя Миней. Аварийная бригада, прибывшая очень скоро, действовала умело и энергично. Как-то сумели в мое заключение просунуть шприц и вспрыснуть мне в руку антипирин -- "чтобы не больно было". И действительно, я в дальнейшем не испытывал страданий. Самое замысловатое было в том, чтобы, разбирая завалившую меня лавину, не вызвать нового обвала, который раздавил бы меня вконец. Но справились отлично. Задача осложнялась еще тем, что вследствие наступившего паралича ног я не мог их поворачивать, как нужно было моим спасителям. Все же в конце концов меня извлекли на двор, на руках поднесли к носилкам и установили их на грузовик. Он, как я узнал теперь, был специально приспособлен для перевозки аварийных. Я же, не зная этого, заключил, что меня считают безнадежным и потому не кладут в санитарное авто. Впрочем, и врач аварийной бригады сомневался, что меня живым довезут. Было ужасно холодно, это главное, что я чувствовал. Жалко было, что не простился со всеми вами. Искал глазами маму, а она была тут: накинула на меня шубу и какую-то шапку. Затем тронулись. Мама поместилась рядом с шофером. Со времени взрыва бомбы прошло полтора-два часа.

Меня скоро доставили в хирургическую университетскую клинику профессора Бурденко на Пироговской. Сразу приняли. При маме немедленно сделали перевязки. Поместили в палату, где я пролежал месяц. Первые дни ноги совсем бездействовали, но к концу месяца я мог стоять и даже сделать несколько шагов. По нынешнему положению уход был очень хороший. Я месяц провел в исключительно хороших условиях, тогда как мама маялась, спасая что можно было спасти из нашего и Нининого "имущества". Ютилась то у Т. Л. Хитрово, то в квартире Веры Николаевны. Наташа, сколько могла, ей во всем усердно помогала. Из носильных и кухонных вещей им удалось существенное спасти... главным образом от расхищения... Главные, единственные наши "ценности" -- библиотека -- взята на хранение "Библиотекой К. Маркса" (не знаю только в каком виде -- много ли попорчено и раскрадено книг), а рояль -- соседкой по квартире. Теперь, что дальше делать -- разберемся... Положительно скажу, что если я выскочил из беды, то благодаря маме, проявившей необычайную находчивость и неутомимость. Это прямо исключительный человек, и только по ее скромности она в жизни своей ограничилась деятельностью в пределах семьи... 6.XII я был выписан из клиники и на носилках доставлен в гостеприимную вашу квартиру на Кисловке. Этим эпизод 5.XI / 6.XII оканчивается.

Твой М. Сабашников