Стриндберг Август - Кровожадный зверь

Август Стриндберг

Кровожадный зверь

Исторические миниатюры -- 5

Перед храмом Юпитера Латийского в Риме встретились два человека среднего класса.

Оба, остановившись, разглядывали новое сооружение, отличавшееся от всех других и имевшее вид здания, потерпевшего от землетрясения. Цоколь напоминал собою зубчатую крышу, колонны были перевернуты вверх ногами, а крыша походила на фундамент с маленькими подвальными окошечками.

-- Вот мы и опять встретились, Иудей, -- сказал человек, похожий по внешности на римского купца. -- Кажется, последний раз мы виделись с тобою в Яффе.

-- Кажется, -- отозвался Иудей. -- Ведь Римлян встречаешь теперь повсюду, и везде они чувствуют себя как дома. Иудеев также встречаешь повсюду, но нигде они не чувствуют себя дома. Скажи пожалуйста, что это за храм?

-- Это храм Кровожадного Зверя, цезаря Калигулы-- безумца, хищника, кровосмесителя; он сам воздвиг его себе; его собственная статуя стоит в храме, и безумец ежедневно является и совершает перед ней жертвоприношения.

И Римлянин осенил себя знамением, проведя указательным пальцем правой руки по лбу сначала сверху вниз, затем слева направо.

Иудей удивленно взглянул на него.

-- Разве ты не Римлянин?

-- Римлянин, но я Христианин.

-- Где же ты живешь?

-- В подземелье, под Римом.

При этом Римлянин указал на люк, находившийся у его ног и похожий на отверстие клоаки.

-- Неужели ты живешь в этом подземелье?

-- Там совершаются наши богослужения, и сегодня мы празднуем Рождество Христово.

-- Кажется кто-то идет по улице, -- сказал Иудей.

Когда Римлянин открыл люк, чтобы спуститься в подземелье, из отверстия донеслись голоса хора!

"Есть Город, где не светят ни солнце ни луна.

Небесный Свет разливается там.

И свет тот Агнец!"

-- Кто этот агнец?

-- Иисус Христос, Спаситель мира.

-- Неужели ты веришь, что мир может быть спасен, пока в нём существуют Калигулы...

-- Мир будет спасен, если в наших сердцах не перестанет теплиться надежда:

-- Вы воспользовались обетованием, данным Израилю?

-- Нет, мы унаследовали обетование, данное Израилю, так как Христос был Израильтянин.

-- Кто-то идет!

-- Ну, прощай, мы еще встретимся, ведь земля принадлежит нам.

По стене храма, называемого народом "Опрокинутый мир" пробирался человек, -- казалось, опасавшийся удара в спину, -- с лицом юноши, но без признака растительности на голове. Верхняя губа его, вздергиваясь слева, открывала длинный клык, а в то же самое время правый глаз метал искры, подобные отравленным стрелам.

Пробираясь по стене, он достиг апсида, где помещалась статуя, изображавшая само это ужасное существо; всё, включая его одежду, было передано безукоризненно.

-- Жрец, ты здесь? -- прошептал безумный цезарь. Ответа не последовало.

-- Жрец, мой милый жрец, я так боюсь, неужели ты не придешь?

Тогда появился жрец и упал на колени перед цезарем, воздавая ему хвалу; Jupiter, optimus, maximum, latioris, бойся своих врагов!

-- Разве у меня есть враги? Впрочем, конечно, есть, потому-то я и боюсь. Веришь ты, что я бог.

-- Верю!

-- Пусть грянет гром и рассеются враги мои!

Жрец ударил в литавры, и гул разнесся по храму.

Цезарь осклабился, потом захохотал.

-- Жрец, -- воскликнул он, усаживаясь на трон, -- теперь совершай жертвоприношение!

Жрец поджег маленький жертвенник перед безумцем.

-- Хорошо пахнет! -- сказал цезарь. -- Теперь я владыка земли и неба. В моих руках жизнь и смерть! Я повергаю в Тартар и возношу в Элизиум, вот как я могуществен? Я укрощаю волны морей, я повелеваю бурей, я направляю пути небесных светил. Я создал хаос, и род людской лежит у моих ног, начиная от девственных лесов Британии до истоков Нила, неведомых никому, кроме меня. Я произвел в консулы моего любимого коня Инцикота, и народ признал его власть над собою. Жрец, молись мне! Забыл ты что ли, кто перед тобою? Я тот, которому вечно будет поклоняться человечество! Гай, цезарь, Калигула, молюсь тебе, царь мира! Юпитер Лотийский Калигула!

И цезарь повергся на колени перед статуей.

-- Кто-то идет сюда! -- предупредил жрец.

-- Убей его!

-- Это трибун Кассий Хэрея.

-- Напугай его!

-- Хэрею не испугаешь!

Трибун без всяких предупреждений смело вошел в храм.

-- Гай цезарь, твоя жена умерла!

-- Тем лучше, -- отозвался цезарь.

-- Твоему единственному ребенку разбили голову о стену.

-- Вот так славно! -- со смехом воскликнул цезарь.

-- А теперь пришел и твой конец!

-- Это невозможно. Я бессмертен.

-- Я буду ждать тебя у храма. Пусть это случится не здесь!

-- Ползи отсюда, муравей, где тебе достать до меня!

Из подземелья под храмом послышалось пение, пел хор детей.

-- Выйдешь ли ты, наконец, собака, иначе я прикончу тебя здесь же!

Хэрея, ожидавший у двери, потерял терпение.

-- Хэрея, -- жалобно взмолился цезарь, -- Хэрея, не убивай меня, я буду целовать тебе ноги!

-- Целуй, если хочешь, когда я наступлю тебе на горло.

И колосс, опрокинув трон и наступив на шею безумца, придавил ее пятою; язык высунулся из глотки и среди предсмертных мук продолжал лепетать ругательства.

* * *

Кровожадный Зверь обладал тремя головами; вторая его голова принадлежала Клавдию. Клавдий играл однажды в кости с другом своим Каем Силием, известным красавцем и богачом.

-- Следи за игрой, -- шипел цезарь.

-- Я слежу! -- отвечал друг.

-- Нет, ты что -- то рассеян. Где ты провел эту ночь?

-- Я провел ее в Субурре.

-- Не смей ходить в Субурру, ты должен находиться при мне. Следи за игрой!

-- Я слежу; а на что мы с тобой играем?

-- Твоя ставка -- жизнь.

-- А твоя, цезарь?

-- Моя -- также твоя жизнь.

-- И если ты проиграешь?

-- То ты лишишься жизни!

Цезарь стукнул по столу кубком от костей.

Появился секретарь Нарцис.

Принеси мне письменные принадлежности, Нарцис.

-- Против укуса змеи, говорят, помогает тисовая смола...

-- А против отравления бешеницей?

-- Против цикуты? Такого средства нет. Следи за игрой, иначе я буду зол.

-- Сделаться злым ты не можешь! -- ответил Силий.

-- Твоя правда, я только так пошутил.

Вошла супруга цезаря Мессалина.

-- Почему Силий сидит здесь и играет в кости, когда он должен сопровождать меня в театр?

-- Он не смеет уйти, -- отвечал цезарь.

-- Как ты смеешь удерживать его, болван?

-- Он мой раб, всё человечество подвластно Мне, владыке мира. Все граждане Рима равны перед Богом и мною, потому-то Рим и считается самым демократическим государством.

-- Пусть он твой раб, но он мой супруг! -- сказала Мессалина.

-- Твой супруг? Но ведь супруг твой, кажется, я?

-- Да, так что же из этого?

-- Значит ты осмелилась выйти замуж, не спросив моего разрешения?

-- Да, а почему бы и не так?

-- Что ни говори, а ты забавная женщина, Мессалина. Я тебе прощаю! Ступайте, дети мои, веселитесь. Нарцис поиграет со мною в кости.

Но лишь только цезарь остался наедине с своим секретарем, лицо его исказилось.

-- Беги за ними, Нарцис! -- прошипел он. -- Да захвати с собой Локусту и дай ей кубок. Я женюсь на Агриппине!

Силий, едва захлопнулась за ними дверь, с самым невинным видом спросил супругу цезаря:

-- Ты сама готовила шампиньоны к ужину цезаря?

-- Нет, я поручила приготовить их Локусте, она большая мастерица в этом деле!

Третья голова Кровожадного Зверя принадлежала Нерону. Он, в качестве достойного сына Агриппины, отравил своего сводного брата Британика, умертвил свою мать и жену и в конце концов торжественно обвенчался с одним гладиатором. Он фабриковал фальшивые деньги, разграблял храмы, совершил однажды артистическое путешествие по Греции... и, выступая сначала в качестве артиста, привез домой восемьсот лавровых венков, затем в качестве извозчика, при чём опрокидывал своих седоков и несмотря на это требовал с них плату, пользуясь тем, что никто не осмелился бы ему отказать.

Сам Клавдий казался ангелом по сравнению с этим чудовищем, а нравы Рина и Греции находились при нём на самом низком уровне. Нерон также был причислен к богам.

Только что вернувшись из Греции, цезарь застал свою столицу в пламени. В пьяном виде, возмущаясь узкими улицами и жалкими постройками своего старомодного Рима, он сам зачастую высказывал желание поджечь город со всех концов, и теперь ему пришла в голову мысль о поджоге.

Цезарь сидел в своем дворце на Эсквилинском холме в обширной зале с колоннами и любовался картиной пожарища.

В мраморном зале было пустынно: цезарь боялся мебели, могущей служить засадой для убийц. Но на заднем плане зала была устроена двойная золоченая решетка, за которой сидели два ливийских льва с огненными гривами. Цезарь называл их своими котятами.

У решетчатой двери стояли двое рабов -- Палладий и Александр, и оба внимательно следили за переменами выражений на лице своего господина.

-- Он улыбается, -- прошептал Палладий, -- значит нам несдобровать. -- Брат мой, не горюй, мы еще свидимся! Молись за меня и давай поцелуемся на прощание!

-- Да помилует тебя Господь и да откроет тебе врата Царствия Своего! Преходящее будет вечным и смертное бессмертным!

Лицо цезаря, багровое от вина и бликов пламени, начало постепенно расплываться, а судя по глазам и ушам, можно было угадать, что он к чему-то прислушивается. Быть может к крикам толпы, называвшей имя поджигателя.

-- Палладий, -- вдруг зарычал он. -- Рим объят пламенем!

Раб онемел от ужаса.

-- Палладий, ты оглох что ли?

Ответа не последовало.

-- Палладий, ты онемел? Они говорят там внизу, будто я поджог город, -- это неправда! Выбеги на улицу и крикни, что подожгли христиане!

-- Нет, этого я не сделаю! -- отвечал раб.

Нерон не верил своим ушам.

-- Разве ты не знаешь, что христиане колдуны и словно крысы живут в могильных склепах под землею, весь Рим покоится на них! Мне уж приходило в голову отвести туда Тибр и разом затопить их всех или же, взломав стену клоаки, залить их катакомбы нечистотами. Их пророческие книги возвещают гибель Рима, он называется в них Вавилоном! Смотри, вон занимается Капитолий! Палладий, выбеги на улицу и крикни, что христиане подожгли Рим!

-- Нет, я этого не сделаю, -- громко и внятно произнес Палладий, -- не сделаю, потому что это ложь!

-- Значит я не ослышался! -- заревел цезарь, привстав на месте. -- Если ты отказываешься бежать в город, то отправляйся за эту железную решетку и поиграй с моими котятами.

-- Александр! -- громко произнес Палладий. -- Я молю Бога, чтобы он ниспослал тебе мужество и веру.

-- Верю, что Спаситель жив, что он не оставит меня своею милостью, а приобщит к жизни вечной!

-- Что это за разговор? -- спросил цезарь, потянув за канат, прикрепленный ко второй решетчатой двери.

-- Александр, отправляйся в город и распространи слух, что христиане подожгли его!

-- Нет, -- ответил Александр, -- потому что я сам верю во Христа.

-- Откуда он явился?

-- Господь, возлюбя людей, послал на землю единородного Сына Своего Иисуса Христа, и каждый, уверовавший в Него, не погибнет, а наследует жизнь вечную.

-- Неужели ты не погибнешь, если я прикажу тебя уничтожить?

-- Ты не можешь этого сделать; жизнь человеческая находится в руках Божьих.

-- Вот как, он не боится смерти! Лентул! Дай-ка сюда огня; я подожгу его одежды, и тогда посмотрим, сгорят они или нет. Я подожгу тебе волосы, ногти; впрочем, предварительно мы обольем тебя смолой, погрузим в масло и серу и увидим, как ты после этого наследуешь жизнь вечную? Лентул!

Лентул вбежал в комнату.

-- Господин мой, в городе восстание, спасайся!

-- Спасаться? -- Нет, сначала дай сюда огня!

-- Поднялись испанские легионы, и Гальба провозглашен царем!

-- Гальба! О, проклятье!.. Гальба! Тогда надо бежать, но куда?

-- В катакомбы, господин мой!

-- Нет, там живут христиане, они меня убьют.

-- Они никого не убивают, -- сказал Александр.

-- Даже своих врагов?

-- Они молятся за своих врагов.

-- Значит они сумасшедшие! Тем лучше!

Христиане собрались в одной из камер своего подземелья.

-- Капитолий горит; этот Сион языческий, -- сказал Александр.

-- То Господь Саваоф мстит за разрушение Иерусалима!

-- Не надо говорить мстит -- карает.

-- Мне послышался шорох в коридоре.

-- Идет кто-нибудь из братьев!

-- Нет, он бы склонился перед распятием.

-- Быть может палач!

Появился цезарь, оборванный, грязный; лоб его был перевязан носовым платком. Приблизившись к христианам, которых он, судя по их белым мантиям, принял за Греков, цезарь казался спокойным и заговорил:

-- Вы Греки?

-- Здесь нет ни Греков, ни Иудеев, ни Варваров, ни Скифов, ни слуг, ни господ. Все мы братья во Христе. Добро пожаловать, брат наш!

-- Это Кровожадный Зверь! -- промолвил Александр.

Цезарь узнал своего бежавшего раба и в ужасе упал перед ним на колени.

-- Не, убивай меня! Я несчастный каменщик, лишившийся рассудка. Скажи куда мне идти -- направо или налево, чтобы выбраться отсюда.

-- Ты узнал меня? -- спросил Александр.

-- Ты Александр! -- ответил цезарь.

-- Я тот, кого ты собирался поджечь! Тот самый.

-- О, пощади! Не убивай меня!

-- Встань, цезарь! В жизни и смерти волен один Бог.

-- Ты прощаешь мне?

-- Тебе дадут проводника.

-- Не нужно, скажи только направо иди налево мне идти?

-- Налево!

-- А ты не лжешь?

-- Я никогда не лгу! Вот видишь ли, как мы не похожи друг на друга!

-- А почему ты не лжешь? Я бы солгал на твоем месте!

Цезарь успокоился и пошел куда указано. Но, пройдя несколько шагов, обернулся и произнес:

-- Фу, рабы, теперь вы мне ни на что более не нужны.

Была бурная ночь, когда Нерон в сопровождении юноши Спора и нескольких рабов достиг поместья своего вольноотпущенника Фаона.

Фаон не осмелился приютить у себя цезаря и посоветовал ему спрятаться в глинокопне. Цезарь не пожелал лезть под землю, а спрыгнул в пруд и, заслышав приближение своих врагов, погрузился в воду. Он услышал, как мчавшиеся мимо враги его говорили, что он приговорен к смерти под ударами плетей.

Тогда, после некоторого колебания, он воткнул себе кинжал в сердце.

Его кормилица и в то же время любовница Актея похоронила его в саду на склоне горы Пинчио. Римляне чтили его память и осыпали могилу его цветами.

Но христиане, видевшие в нём Кровожадного Зверя, считали его антихристом Апокалипсиса.

-----------------------------------------------------------

Текст издания: А. Стринберг. Полное собрание сочинений. Том 12. Исторические миниатюры. -- Издание В. М. Саблина, Москва -- 1911.

ABBYY FineReader 12