Спенсер Герберт - Развитие профессий

РАЗВИТІЕ ПРОФЕССІЙ.

Перев. съ англійскаго Т. К--ль.

Введеніе.

Трудно указать черты, общія всѣмъ профессіональнымъ группамъ и въ то же время отличающія ихъ отъ прочихъ группъ, на какія распадается общество. Намъ будетъ легче составить себѣ объ этомъ правильное представленіе, когда мы разсмотримъ функціи данныхъ группъ при самомъ ихъ возникновеніи.

Всѣ онѣ въ томъ или другомъ отношеніи поддерживаютъ жизнь общества и его членовъ; поддержаніе жизни общества -- организма безсознательнаго, есть первая ближайшая цѣль ихъ, или, лучше сказать, средство къ достиженію дальнѣйшей цѣли -- поддержанія жизни отдѣльныхъ членовъ общества -- организмовъ сознательныхъ.

Первая функція и по времени, и по значенію ея есть охраненіе племенной или національной жизни -- защита общества отъ нападенія враговъ. Для достиженія этой цѣли возникаетъ прежде всего нѣкоторое упорядоченіе жизни. Стѣсненіе свободы индивидуальныхъ дѣйствій необходимо для успѣшнаго веденія войны, что обусловливаетъ повиновеніе военачальнику или предводителю. Когда, послѣ побѣды, временный предводитель превращается въ постояннаго вождя, внутренняя жизнь общества получаетъ такое устройство, которое отвѣчаетъ цѣлямъ войны. Вслѣдъ за обезпеченіемъ отъ внѣшнихъ враговъ, являются заботы о защитѣ гражданъ другъ отъ друга. Законы, устанавливаемые первоначально побѣдоноснымъ предводителемъ, получаютъ послѣ его смерти еще большую силу, какъ внушенія, приписываемыя его духу. Такимъ образомъ, къ власти живого короля и его слугъ присоединяется мало-по-малу власть умершаго короля и его слугъ. Одновременно съ увеличеніемъ средствъ охраненія и упорядоченія жизни растутъ и средства поддержанія ея. Сначала пища, одежда и жилище добываются каждымъ для себя, затѣмъ они становятся предметомъ обмѣна и вмѣстѣ съ этимъ развивается рядъ мѣръ, которыя значительно облегчаютъ матеріальное обезпеченіе всѣхъ членовъ общества. Въ чемъ же должна состоять дальнѣйшая работа общества, послѣ того какъ достигнуты безопасность, порядокъ и матеріальное обезпеченіе жизни? Она должна состоять въ расширеніи жизни, и дѣйствительно, къ этому стремятся всѣ вообще профессіи. Очевидно,-- когда докторъ утоляетъ боль, вправляетъ вывихнутые члены, излѣчиваетъ болѣзнь и предотвращаетъ преждевременную смерть, онъ увеличиваетъ сумму жизни. Музыкальные композиторы и исполнители, а также преподаватели музыки и танцевъ увеличиваютъ наши эмоціи и такимъ образомъ увеличиваютъ интенсивность жизни. Поэты эпическіе, лирическіе и драматическіе, также какъ и актеры, вызываютъ каждый по своему пріятныя ощущенія и, слѣдовательно, увеличиваютъ интенсивность жизни. Историкъ и литераторъ отчасти вліяютъ на насъ своими произведеніями, а главное, возбуждаютъ въ насъ интересъ сообщаемыми фактами или создаваемыми образами и такимъ путемъ вызываютъ подъемъ духа, слѣдовательно -- увеличиваютъ интенсивность жизни. Хотя мы не можемъ сказать про юристовъ, что они идутъ непосредственно къ той же цѣли, но и они, помогая гражданамъ защищаться противъ незаконныхъ посягательствъ, содѣйствуютъ ихъ благополучію, а слѣдовательно, увеличиваютъ интенсивность жизни. Различныя примѣненія къ практикѣ научныхъ открытій, разнообразные умственные интересы, которые возбуждаетъ человѣкъ науки, и всеобщее просвѣщеніе, которому онъ содѣйствуетъ, все это служитъ къ увеличенію жизни. Учитель, сообщая знанія или занимаясь воспитаніемъ своего ученика, дѣлаетъ его болѣе способнымъ исполнять ту или другую работу и успѣшно бороться за свое существованіе, и въ то же время онъ открываетъ ему возможность пользоваться разнообразными наслажденіями,-- въ обоихъ случаяхъ онъ увеличиваетъ интенсивность его жизни. Наконецъ, всякій, кто занимается пластическими искусствами -- живописецъ, скульпторъ и архитекторъ -- возбуждаетъ своими произведеніями пріятныя ощущенія эстетическаго характера, т. е. увеличиваетъ интенсивность жизни.

Какимъ же путемъ возникаютъ всѣ эти профессіи? Изъ какой первичной соціальной ткани дифференцируются они,-- говоря языкомъ эволюціонистовъ? Признавая общую истину, доказанную многочисленными примѣрами въ "Основахъ соціологіи", что всякое соціальное учрежденіе происходить вслѣдствіе дифференцированія сравнительно однородной массы, мы должны изслѣдовать, въ какой части этой массы зародились профессіональныя учрежденія.

На этотъ вопросъ можно дать одинъ только опредѣленный отвѣтъ: зародыши профессіональной дѣятельности замѣчаются въ самыхъ первобытныхъ политико-религіозныхъ учрежденіяхъ; когда эти учрежденія распадаются на политическія съ одной стороны и религіозныя съ другой, зародышъ профессіональной дѣятельности сохраняется и окончательно развивается преимущественно въ религіозныхъ учрежденіяхъ. Въ первобытныхъ соціальныхъ группахъ на войнѣ появляется временный военачальникъ, и тамъ, гдѣ войны случаются часто, онъ превращается въ постояннаго предводителя: успѣшное веденіе войны требуетъ повиновенія ему, а когда его власть окончательно утвердится, это повиновеніе, ограниченное первоначально войною, распространяется на мирное время и содѣйствуетъ упорядоченію общественной жизни. Когда, подъ начальствомъ какого-либо предводителя, племя его покоряетъ другія племена, эти племена стараются всячески умилостивить его, и его собственное племя все больше и больше удивляется и под* чиняется ему; вслѣдствіе господствующаго повсюду культа душъ умершихъ, предводитель обладаетъ послѣ смерти еще большею властью, чѣмъ при жизни,-- припомнивъ всѣ эти факты, мы поймемъ, какимъ образомъ могло произойти это явленіе, что поклоненіе, какимъ пользуются предводители при жизни, продолжается, а иногда и усиливается послѣ ихъ смерти. Первобытные народы представляютъ себѣ жизнь на томъ свѣтѣ совершенно подобною жизни на этомъ. Поэтому, какъ живому предводителю доставляютъ пищу и напитки, такъ и на могилу его приносятъ жертвы и дѣлаютъ возліянія. Когда онъ былъ живъ, ему приносили въ даръ животныхъ -- и на могилѣ его приносятъ въ жертву такихъ же животныхъ. Если это былъ король съ большимъ штатомъ придворныхъ и для поддержанія его двора требовалось много скота, то для продовольствія его души и душъ его приближенныхъ приносятся цѣлыя гекатомбы воловъ и барановъ. Если онъ былъ людоѣдъ, ему и при жизни, и послѣ смерти приносятся человѣческія жертвы, и кровь ихъ выливается на его могильный холмъ или на алтарь, который представляетъ собою могильный холмъ. Если на этомъ свѣтѣ у него были слуги, то предполагается, что онъ нуждается въ нихъ и на томъ,-- поэтому, часто ихъ убиваютъ на его похоронахъ, т. е. посылаютъ вслѣдъ за нимъ. Если женщины его гарема не умерщвляются на его могилѣ (что также часто случается), то въ его храмѣ, обыкновенно, содержатъ посвященныхъ ему дѣвушекъ. Посѣщенія его для засвидѣтельствованія ему почтенія превращаются со временемъ въ путешествія на его могилу или въ его храмъ; подарки, приносимые къ подножію его трона, замѣняются дарами, возлагаемыми на его гробницу. Колѣнопреклоненія, паданье ницъ, обнаженіе той или другой части тѣла и другія формы почитанія совершаются въ его присутствіи,-- и тѣ же обряды сопровождаютъ поклоненіе ему въ его храмѣ. Его прославляютъ хвалами при жизни -- и такими же, если не большими, хвалами послѣ смерти. Пляска, служившая раньше непроизвольнымъ выраженіемъ радости въ его присутствіи, пріобрѣтаетъ характеръ церемоніи, и эта же церемонія соблюдается какъ знакъ почтенія къ его душѣ. То же самое можно сказать и о музыкѣ: и инструментальная, и вокальная, она равно исполняется, какъ передъ живымъ, тамъ и передъ умершимъ вождемъ.

Если нѣкоторыя изъ этихъ дѣйствій и обрядовъ, служащихъ одновременно знаками политическаго вѣрноподданства и религіознаго поклоненія, сходны съ нѣкоторыми профессіональными дѣйствіями, то, очевидно, -- эти послѣднія имѣютъ двойной корень и въ политическихъ, и въ религіозныхъ учрежденіяхъ. Точно также очевидно, что, по мѣрѣ дифференціаціи этихъ двухъ областей, религіозная развивается шире и полнѣе; это зависитъ, во-первыхъ, отъ того, что значеніе, приписываемое умершему существу, постоянно возрастаетъ; во-вторыхъ, отъ того, что поклоненіе ему не ограничивается однимъ какимъ-либо мѣстомъ, а распространяется на многія мѣстности. Вмѣстѣ съ религіозными учрежденіями, развивается и связанная съ ними профессіональная дѣятельность.

Мы указали различныя проявленія этой дѣятельности, связанныя съ обѣими областями -- политической и религіозной.

Принесеніе жертвъ, какъ видимому, такъ и невидимому обожествленному предводителю имѣетъ въ нѣкоторыхъ случаяхъ цѣлью поддержаніе жизни, въ другихъ -- увеличеніе ея интенсивности: восхваляемому существу стараются доставить наслажденія посредствомъ хвалебныхъ рѣчей, пѣсен^ и разныхъ эстетическихъ удовольствій. Естественно, всѣ эти обряды, какъ, напримѣръ, хвалебныя рѣчи, гимны, драматическія представленія, а также скульптурныя и живописныя изображенія въ храмахъ,-- развиваются одновременно съ тѣмъ сословіемъ, которое постоянно служитъ обожествленному вождю -- съ жречествомъ.

Вторая причина, почему всѣ профессіи, какъ упомянутыя нами, такъ и остальныя, напримѣръ, юридическая, учительская и т. п., имѣютъ религіозное происхожденіе,-- заключается въ томъ, что классъ жрецовъ по необходимости превосходитъ всѣ остальные классы знаніями и умственнымъ развитіемъ.

Знаніе природы, искусство и опытность даютъ первобытнымъ жрецамъ или лѣкарямъ вліяніе надъ ихъ согражданами; эти же черты продолжаютъ отличать ихъ и тогда, когда въ дальнѣйшей стадіи развитія ихъ жреческій характеръ болѣе спеціализируется. Ихъ вліяніе, какъ жрецовъ, возрастаетъ, когда они совершаютъ дѣла и поступки, далеко превышающія силы и разумѣніе народа; поэтому, у нихъ постоянно есть стимулъ достигать высшихъ ступеней культуры и умственнаго превосходства, необходимаго для той дѣятельности, которую мы относимъ къ разряду профессіональной.

Безспорно, классъ жрецовъ, которому другіе классы доставляютъ средства къ жизни, становится мало-по-малу самымъ празднымъ. Освобожденью отъ необходимости работать ради поддержанія существованія, жрецы могутъ посвящать свою энергію и свой досугъ тому умственному труду и тѣлъ спеціальнымъ упражненіямъ, которыя необходимы для профессіональной дѣятельности.

Изложивъ эти общія соображенія о природѣ происхожденія профессіональной дѣятельности, мы перейдемъ къ выясненію тѣхъ фактовъ, которые представляетъ историческое развитіе различныхъ профессій...

Врачи и хирурги.

Мы говорили выше, что среди дикихъ народовъ трудно установить различіе между жрецомъ и врачомъ, такъ какъ обязанности того и другого соединяются обыкновенно въ одномъ лицѣ. Приведемъ нѣкоторые факты въ подтвержденіе этой мысли. По словамъ Гумбольдта, "караибскіе маррири въ одно и то же время были жрецами, кудесниками и врачами". У тупійцевъ "такъ называемые, пайи были одновременно знахарями, кудесниками и Жрецами". Переходя отъ Южной Америки къ Сѣверной, мы читаемъ: "Каррьеры очень мало знакомы съ лѣчебными свойствами травъ. Жрецъ или шаманъ бываетъ у нихъ одновременно и враченъ". Шулькрафтъ разсказываетъ, что у дакотовъ "жрецъ является въ одно и то же время предсказателемъ и врачемъ". Въ Азіи мы находимъ точно такое же тѣсное соединеніе обоихъ занятій. У племени бадаговъ въ Южной Индіи "курумбасы занимаются лѣченьемъ и, кромѣ того, исполняютъ роль священниковъ на свадьбахъ и похоронахъ". У болѣе сѣверныхъ народовъ мы встрѣчаемъ тоже явленіе. "Въ Монголіи очень много мѣстныхъ врачей и это по большей части ламы. Свѣтскія лица очень рѣдко присоединяютъ медицину къ другимъ своимъ занятіямъ, большинство же врачей принадлежатъ къ духовному сословію".

То же самое явленіе имѣетъ мѣсто и на другомъ великомъ материкѣ. Такъ, относительно экваторіальной Африки Ридъ сообщаетъ, что человѣкъ-фетишъ является тамъ одновременно врачемъ, жрецомъ и колдуномъ. Такого же рода факты находимъ мы въ изслѣдованіяхъ Молльена, Алльена и Томсона относительно племени джагофовъ и еггараевъ.

Эти примѣры (желающіе могутъ найти гораздо большее количество ихъ въ "Соціологіи" того же автора) ясно показываютъ, что соединеніе обѣихъ профессій въ одномъ лицѣ было нормальнымъ явленіемъ въ первобытныхъ обществахъ.

Причина этого соединенія заключается въ томъ, что какъ первобытный жрецъ, такъ и первобытный врачъ, оба одинаково имѣли дѣло съ существами, которыя считались сверхъестественными. Этимъ богамъ и демонамъ приписывались различныя качества: одни изъ нихъ были враждебны человѣку, другіе, по большей части, милостивы, но иногда, подъ вліяніемъ гнѣва, способны насылать различныя бѣдствія.

Первобытный врачъ имѣлъ дѣло съ злыми духами, которые, по понятіямъ дикарей, являлись причиной всѣхъ несчастій вообще и болѣзней въ частности; больныхъ онъ лѣчилъ иногда при помощи естественныхъ средствъ, но въ большинствѣ случаевъ прибѣгалъ къ тому или иному способу заклинанія. Такъ, чиппевасы, по словамъ Китинга, "при лѣченіи употребляютъ гораздо чаще разнаго рода заклинанія, чѣмъ подходящія къ дѣлу средства". У племени куткасовъ "страданія и болѣзни, происходящія отъ естественныхъ причинъ, объясняются или отсутствіемъ, или ненормальнымъ состояніемъ души, а также вліяніемъ злыхъ духовъ; все лѣченіе направляется къ тому, чтобы водворить душу въ ея прежнее мѣсто и смягчить разгнѣванныхъ духовъ". Объ оканагонахъ разсказываютъ: "у нихъ, также какъ и вездѣ, въ случаѣ, если болѣзнь принимаетъ серьезный и загадочный оборотъ, медицинское лѣченіе тотчасъ прекращается, и на сцену выступаетъ знахарь съ своими чарами".

Слѣдствіемъ такой вѣры въ сверхъестественное происхожденіе болѣзней являются разнообразные обычаи. У кароновъ "врачъ за извѣстную плату открываетъ, какой духъ причинилъ болѣзнь и какимъ приношеніемъ можно смягчить его гнѣвъ". Ароканскій врачъ приводитъ себя въ дѣйствительное или притворное состояніе изступленія, во время котораго онъ, по убѣжденію присутствующихъ, находится въ общеніи съ духами. Придя въ себя, онъ объявляетъ, "въ чемъ состоитъ болѣзнь и гдѣ она гнѣздится. Затѣмъ онъ жметъ и растираетъ больное мѣсто до тѣхъ поръ, пока ему не удастся извлечь предметъ, причинившій болѣзнь, который онъ торжественно показываетъ окружающимъ. Этимъ предметомъ бываетъ обыкновенно паукъ, жаба или какое-нибудь пресмыкающееся, которое онъ передъ тѣмъ тщательно скрылъ у себя въ одеждѣ".

По словамъ Еллиса, врачи Таити, дѣйствующіе также въ качествѣ жрецовъ и заклинателей, получаютъ отъ больныхъ извѣстное вознагражденіе, причемъ часть его считается собственностью боговъ; такой обычай основывается на убѣжденіи, что дары могутъ смягчить гнѣвъ боговъ, причинившихъ болѣзнь. Такую же ассоціацію идей находимъ мы и у болѣе культурнаго народа -- монголовъ. "Они, какъ говоритъ Гильмуръ, рѣдко отдѣляютъ лѣченіе отъ молитвъ и предпочитаютъ врача изъ духовенства, потому что онъ можетъ сразу исполнять обѣ обязанности -- онъ даетъ больному лѣкарство и въ то же время совершаетъ надъ нимъ религіозные обряды".

Такимъ образомъ, понятно, почему жрецъ можетъ исполнять обязанности врача. Если болѣзнь произошла не вслѣдствіе гнѣва божества, то ее приписываютъ демонамъ, обитающимъ въ человѣкѣ. Изгнать ихъ возможно двумя средствами: или сдѣлать, чтобы ихъ обиталище, т.-е. тѣло человѣка, стало для нихъ невыносимымъ, или призвать на помощь болѣе могущественныхъ духовъ, которые могутъ удалить ихъ.

Но, кромѣ этого, лѣченіе во многихъ случаяхъ состояло изъ соединенія естественныхъ и сверхъестественныхъ средствъ. То обстоятельство, что первобытный врачъ употреблялъ средства, дѣйствующія физически и химически, заставляетъ, повидимому, считать его предшественникомъ современныхъ врачей. Но это совершенно невѣрно: тѣ средства, которыя теперь мы считаемъ естественными, не признавались за естественныя людьми того времени. Дѣйствія, производимыя растеніями и ихъ продуктами на тѣло человѣка, приписывались духамъ, живущимъ въ растеніи. Такимъ образомъ, первобытный врачъ или колдунъ, видѣвшій повсюду дѣйствіе сверхъестественныхъ силъ, сходится съ современнымъ врачемъ лишь въ употребленіи нѣкоторыхъ однородныхъ средствъ, но никакъ не въ своемъ понятіи объ этихъ средствахъ.

Врачъ обязанъ своимъ происхожденіемъ скорѣе всего жрецу, который старается умилостивлять духовъ, а не бороться съ ними.

Существованіе знахарей характеризуетъ собой небольшое, неразвитое общество,-- жрецъ появляется съ возникновеніемъ крупнаго соціальнаго тѣла и правильно установленнаго правительства. Первоначально обязанность поклоняться душамъ родителей и другихъ членовъ семьи лежала на всѣхъ родственникахъ и, такимъ образомъ, жреческія функціи распредѣлялись между многими лицами. Затѣмъ эта обязанность перешла къ старшему въ родѣ, а съ установленіемъ прочной, наслѣдственной власти вождя, находящійся въ живыхъ вождь долженъ былъ приносить жертвы душѣ умершаго вождя, причемъ иногда онъ совершалъ эту церемонію въ присутствіи народа. Такимъ образомъ возникло оффиціальное жречество. Постепенно общественная группа увеличивается въ объемѣ, вслѣдствіе смѣшенія съ покоренными племенами; власть вождя, превратившагося въ короля, распространяется на различныя подвластныя ему группы; для управленія этими подвластными народами посылаются намѣстники, которые выполняютъ обряды того культа, котораго придерживается племя завоевателей; отсюда ведетъ свое начало жреческое сословіе, которое превращается мало-по-малу въ касту и дѣлается проводникомъ господствующей религіи; оно же, по причинамъ, на которыя мы указывали выше, становится вообще носителемъ культуры.

Эта культура, развиваясь все болѣе и болѣе, приноситъ большее знакомство съ медицинскими пріемами, которые постепенно утрачиваютъ свой сверхъестественный характеръ. Древнія цивилизаціи даютъ намъ много примѣровъ подобнаго перехода. Масперо разсказываетъ намъ о древнихъ египтянахъ: "Врачеватели раздѣляются у нихъ на разныя категоріи. Одни вѣрятъ въ колдовство и дѣйствуютъ исключительно талисманами и магическими формулами. Другіе употребляютъ лѣкарственныя средства, они изучаютъ свойства растеній и минераловъ и съ точностью опредѣляютъ время, когда ихъ слѣдуетъ приготовлять и употреблять. Лучшіе врачи тщательно избѣгаютъ исключительнаго примѣненія того или другого метода. Они одинаково прибѣгаютъ какъ къ лѣкарственнымъ средствамъ, такъ и къ заклинаніямъ, смотря по больному. Они бываютъ въ большинствѣ случаевъ въ то же время и жрецами".

Одновременно съ этимъ прогрессомъ идетъ и дифференціація занятій. Среди низшихъ классовъ духовенства появляются "пастофоры, которые занимаются медициной".

Въ извѣстіяхъ, относящихся къ Вавилону и Ассиріи, дѣло представляется не на столько яснымъ. Вотъ что говоритъ Ленорманъ о халдеяхъ: "Интересно, что великая книга о магіи, отрывки которой нашелъ сэръ Раулинсонъ, распадается ни три части, соотвѣтствующія въ точности тремъ классамъ халдейскихъ врачей, перечисляемымъ въ книгѣ Даніила рядомъ съ астрологами и прорицателями (каздимъ игазримъ): карту мины, или заклинатели, шкамины, или врачи, и азафины, или богословы". Профессоръ Сэйсъ приводитъ подобные же примѣры. "Въ Ассаріи и Вавилонѣ,-- говоритъ онъ,-- издавна существовало званіе врача. Правда, большинство народа въ случаѣ болѣзни прибѣгало къ религіознымъ чарамъ и церемоніямъ, а самую болѣзнь приписывало не естественнымъ причинамъ, а навожденію демоновъ; но число просвѣщенныхъ людей, обращавшихся охотнѣе къ помощи врача съ его лѣкарствами, чѣмъ къ помощи заклинателя или жреца съ ихъ чарами -- постоянно возрастало".

Изъ этихъ цитатъ видно, что сословіе врачей выдѣлилось, какъ часть изъ жреческаго сословія.

У евреевъ наблюдается то же явленіе, которое мы встрѣчаемъ у ихъ болѣе цивилизованныхъ сосѣдей. "Медицина у евреевъ, какъ и у большинства древнихъ народовъ, -- говоритъ Готье,-- долго сохраняла жреческій характеръ; врачами были исключительно левиты... У древнѣйшихъ народовъ Азіи, каковы, наприм.; индусы и персы, искусство лѣченія находилось также въ рукахъ жрецовъ".

Позднѣе эта связь начинаетъ ослабѣвать, и врачъ постепенно отдѣ нется отъ священника. Такъ, мы читаемъ въ книгѣ Премудрости Іисуса, сына Сирахова: "Сынъ мой! въ болѣзни твоей не будь небреженъ, но молись Господу, и онъ исцѣлить тебя. Оставь грѣховную жизнь и исправь руки твои и отъ всякаго грѣха очисти сердце. Вознеси благоуханіе и изъ семидала памятную жертву, и сдѣлай приношеніе тучное, какъ бы уже умирающій. И дай мѣсто врачу, ибо и его создалъ Господь, и да не удаляется онъ отъ тебя, ибо онъ нуженъ". (Книга Премудрости XXXVIII. 9--18).

Дрэперъ приводить подобные же факты: "Въ талмудической литературѣ мы находимъ указанія на переходный періодъ медицины: сверхъестественное какъ бы сливается съ естественнымъ, религіозное смѣшивается съ научнымъ. Такъ, раввинъ излѣчиваетъ больныхъ чисто религіознымъ обрядомъ возложенія рукъ, и въ то же время припадки лихорадки объясняются естественною, хотя и ошибочною причиною, а параличъ заднихъ ногъ животнаго совершенно правильно приписывается давленію опухоли на спинной мозгъ".

Что касается индусовъ, исторія которыхъ представляетъ постоянную смѣну правительствъ и религій, то мы имѣемъ очень мало свѣдѣній о происхожденіи у нихъ профессіи врача. Всѣ разсказы сводятся, однако, къ тому, что медицина имѣетъ божественное происхожденіе, очевидно, черезъ посредство жреческаго сословія. Во введеніи къ "Каракѣ" говорится, что знаніе медицины косвеннымъ образомъ перешло отъ Брамы къ Индрѣ. "Барадвая научился ему отъ Ивдры и сообщилъ его шести Риши, въ числѣ которыхъ находился Агниваза". Соединеніе медицинской профессіи съ обязанностями священника подтверждается словами Гунтера, что "національная астрономія и медицина Индіи обязаны своимъ возникновеніемъ требованіямъ національнаго культа". Это соединеніе продолжается и во времена буддизма. "Наука изучалась въ главныхъ центрахъ буддистской цивилизаціи; таковъ, напримѣръ, былъ монашескій университетъ въ Наландѣ. близъ Гайи".

У грековъ наблюдается тотъ же ходъ развитія медицинской профессіи. "Наука медицины была божественнаго происхожденія, и врачи отчасти продолжали считаться потомками Аскленія. Многія семьи или роды, называвшіеся Асклепіадами,-- пишетъ Гротъ,-- посвящали себя изученію и практикѣ медицины. Они жили по близости храмовъ Аскленія, къ которому больные и страждущіе прибѣгали за исцѣленіемъ, и считали этого бога не только объектомъ своего культа, но и своимъ дѣйствительнымъ родоначальникомъ". Позднѣе ихъ профессія получаетъ свѣтскій характеръ. "Связь профессіи врачей съ жречествомъ все болѣе и болѣе ослабѣваетъ. Послѣ ея окончательнаго отдѣленія, въ ней самой возникаютъ подраздѣленія, какъ въ отношеніи занятій (фармація, хирургія и т. д.), такъ и по отношенію лицъ, которыя посвящаютъ себя этимъ занятіямъ".

Въ первыя времена римской исторіи, когда не было еще отдѣльнаго медицинскаго класса, болѣзни приписывались сверхъестественнымъ причинамъ, а способъ лѣченія состоялъ въ принесеніи жертвъ. Считалось, что болѣзни посылались особымъ божествомъ, и вслѣдствіе этого приносились жертвы Фебрису, Мефитнеу, Оссипагѣ и Карнѣ. Одинъ изъ тибрскихъ острововъ, который имѣлъ прежде своего бога-цѣлителя, сдѣлался центромъ культа Эскулапа; этого бога призывали во времена эпидемій. И такъ, очевидно, что и въ Римѣ врачеваніе соединялось первоначально съ обязанностями священника. Но здѣсь нормальный ходъ эволюціи былъ нарушенъ посторонними вліяніями. Покоренные народы, которые славились дѣйствительнымъ или мнимымъ искусствомъ въ медицинѣ, поставляли Риму своихъ врачей, которые долгое время находились въ зависимости отъ знатныхъ домовъ. "Врачи и хирурги были, по большей части, рабами или вольноотпущенниками", говорится у Гуля и Конера. Медицинская профессія, при началѣ своего самостоятельнаго развитія, была иностраннаго происхожденія. "Въ 535 году въ Римѣ поселился великій греческій врачъ, пелопонесецъ Архагатусъ, и пріобрѣлъ такую славу своими хирургическими операціями, что государство назначило ему отъ себя жилище и даровало право гражданства; съ этого времени врачи массами стали стекаться въ Римъ. Эта профессія -- одна изъ самыхъ выгодныхъ въ Римѣ, сдѣлалась монополіей иностранцевъ" (Моммсевъ).

Въ виду полной противоположности между христіанствомъ и язычествомъ, можно бы думать, что первобытное смѣшеніе священнической и медицинской профессій исчезнетъ, какъ только христіанство окончательно утвердится. На самомъ дѣлѣ вышло не такъ. Первые христіане устраивали много госпиталей и надзоръ за ними поручался, обыкновенно, священнику; такъ, въ Александріи въ патріаршество Ѳеофила начальникомъ госпиталя былъ св. Исидоръ; въ Константявонолѣ св. Зотикъ, а послѣ него св. Самсонъ.

По поводу замѣны языческихъ медицинскихъ учрежденій христіанскими, мы встрѣчаемъ слѣдующее замѣчаніе: "Разрушеніе школъ Аскленія не сопровождалось никакими мѣрами къ упроченію профессіональнаго образованія. Благодаря этому, суевѣрія и обманы постоянно возрастали въ теченіе слѣдующихъ вѣковъ и въ концѣ концовъ всюду распространилась вѣра въ чудодѣйственное вмѣшательство сверхъестественныхъ силъ". Правильнѣе было бы сказать, что языческія представленія о болѣзни и ея лѣченіи воскресли въ умахъ народа. По словамъ Ширенгеля, послѣ VI в. медицина находилась почти исключительно въ рукахъ монаховъ. Въ VII вѣкѣ высшее духовное начальство нашло, что занятіе медициной мѣшаетъ монахамъ исполнять ихъ религіозныя обязанности и стало запрещать имъ это занятіе; такое запрещеніе издано Латеранскимъ соборомъ 1123 года, Рейнскимъ 1131 года, ивовымъ Лютеранскимъ 1139 года. Но, несмотря на это, обычай продолжалъ существовать еще цѣлыя столѣтія, какъ во Франціи, такъ, вѣроятно, и въ другихъ мѣстахъ. Повидимому, только съ изданіемъ папской буллы, разрѣшавшей врачамъ жениться, занятіе медициной стало понемногу переходить въ руки свѣтскихъ лицъ. По словамъ Уортона, "врачамъ парижскаго университета не было разрѣшено вступать въ бракъ вплоть до 1452 года".

Въ Англіи мы видимъ тѣ же явленія. Въ 1456 году медицина до извѣстной степени находилась еще въ рукахъ духовенства. При Генрихѣ VIII духовенство имѣло большое вліяніе на медицинскую практику, что доказывается слѣдующимъ эдиктомъ, изданнымъ въ третій годъ царствованія этого короля. "Всякому лицу, живущему въ Лондонѣ или на семь миль въ окружности, воспрещается практиковать въ качествѣ врача или хирурга безъ экзамена и разрѣшенія отъ лондонскаго епископа или декана собора св. Павла, установленнымъ порядкомъ засвидѣтельствованнаго факультетомъ; внѣ этихъ границъ -- безъ разрѣшенія мѣстнаго епископа или генеральнаго викарія, которое свидѣтельствуется тѣмъ же порядкомъ".

Право присуждать медицинскіе дипломы до самаго начала XIX вѣка оставалось за архіепископомъ Кентерберійскимъ. Мы видимъ, слѣдовательно, что отдѣленіе духовнаго врача отъ тѣлеснаго, которое возникаетъ у дикихъ племенъ при переходѣ на болѣе высокую степень цивилизаціи, достигло лишь постепенно своего полнаго развитія въ христіанской Европѣ

Нѣкоторыя вѣрованія и взгляды первобытныхъ народовъ оказывали весьма долго вліяніе на медицинскую практику. Первобытный врачъ, приписывавшій причину болѣзни присутствію демона, всячески старался сдѣлать для него непріятнымъ пребываніе въ тѣлѣ человѣка; съ этой цѣлью онъ пугалъ своего паціента, причинялъ ему боль, заставлялъ его принимать разныя отвратительныя снадобья, производилъ передъ нимъ сильный шумъ, корчилъ страшныя гримасы, подвергалъ больного дѣйствію невыносимаго жара, заставлялъ нюхать самые противные запахи и глотать самыя противныя вещи, какія только можно придумать. Изъ вышеприведеннаго отрывка Экклезіаста видно, что подобные взгляды долго держались даже у полуцивилизованныхъ евреевъ. Можно привести множество примѣровъ того, что не только въ средніе вѣка, но и въ гораздо болѣе близкую къ намъ эпоху, степень дѣйствительности лѣкарства измѣрялась въ глазахъ многихъ степенью его отвратительности: чѣмъ отвратительнѣе лѣкарство, тѣмъ вѣрнѣе оно дѣйствуетъ. Монтень, подсмѣиваясь надъ врачами своего времени, увѣряетъ, что они прописываютъ больнымъ разныя снадобья, вродѣ слѣдующаго: смѣшать лѣвую ногу черепахи, испражненія слона, печень крота и толченый]экскремевтъ крысы. На этой же теоріи основанъ рецептъ, помѣщенный въ "Сокровищницѣ анатоміи" Викарія (1641): примите 5 ложекъ выдѣленій ребенка-идіота. Ею же объясняются многія повѣрья: напр.: "эпилепсія излѣчивается, если больной напьется воды изъ черепа убитаго или выпьетъ крови убійцы", что головная боль проходитъ, если употреблять высушенную и истолченную въ порошокъ пленку, покрывающую черепъ. Веревка или щепка отъ висѣлицы, на которой былъ повѣшенъ преступникъ, также считалась цѣлебнымъ средствомъ. Въ наше время среди необразованныхъ и неразвитыхъ людей господствуютъ тѣ же понятія. Они неразрывно соединяютъ представленіе объ отвратительномъ вкусѣ лѣкарствъ съ его цѣлебнымъ свойствомъ и недовѣрчиво относятся ко всякому пріятному на вкусъ лѣкарству.

Какъ при эволюціи органической, такъ и при соціальной эволюціи со всѣми ея подраздѣленіями, вторичныя дифференціаціи всегда сопровождаютъ первоначальную. Въ то время, какъ медицина выдѣляется изъ сферы дѣятельности духовенства, въ ней самой возникаютъ подраздѣленія. Первымъ изъ нихъ было дѣленіе на врачей и хирурговъ. Процессъ этотъ шелъ различными путями и прослѣдить его особенно трудно потому, что въ послѣднее время обѣ профессіи, вмѣсто того, чтобы еще больше раздѣлиться, начали снова сливаться въ одно: Врачъ-практикъ соединяетъ въ своемъ лицѣ обѣ профессіи и лѣчитъ отъ всѣхъ обыкновенныхъ болѣзней. Многіе врачи прямо получаютъ дипломъ доктора медицины и хирургіи. Соединяясь вмѣстѣ, профессіи эти въ то же время болѣе рѣзко отдѣляются отъ другихъ подчиненныхъ имъ отраслей труда. До послѣдняго времени не только хирургъ приготовлялъ самъ необходимые ему медикаменты, но многіе врачи имѣли свои аптеки и даже лабораторіи; это обыкновеніе до сихъ поръ еще сохранилось въ нѣкоторыхъ сельскихъ мѣстностяхъ. Теперь врачи и хирурги, практикующіе въ городахъ, предоставляютъ эту часть своихъ занятій аптекарямъ и дрогистамъ.

Это кажущееся несоотвѣтствіе съ заковами эволюціи исчезнетъ, если мы обратимся къ болѣе раннимъ эпохамъ. Различіе между врачемъ и хирургомъ возникаетъ не въ силу дифференціаціи -- оно намѣчается уже при самомъ возникновеніи медицины. Какъ медицина, такъ и хирургія, обѣ имѣли своей задачей лѣчить болѣзни тѣла, но одна изъ нихъ занималась болѣзнями, которыя происходили отъ сверхъестественныхъ причинъ, другая же такими, которыя возникали естественнымъ путемъ -- первая объясняла болѣзнь присутствіемъ въ человѣкѣ злыхъ духовъ, вторая имѣла дѣло съ поврежденіями, причиненными человѣку другими людьми, животными и неодушевленными предметами. Понятно, почему въ дошедшихъ до насъ свѣдѣніяхъ о древнихъ цивилизаціяхъ мы находимъ ясный слѣдъ различія между этими отраслями медицины. "Браминъ былъ врачемъ, во низкій ручной трудъ, который составляетъ часть этой профессіи, не могъ исполняться чистымъ браминомъ; во избѣжаніе этого затрудненія, въ ранній періодъ исторіи была образована новая.каста, происшедшая отъ одного изъ потомковъ Брамы и дочери Вайшіи".

Въ Египтѣ раздѣленіе профессій существовало еще до христіанской эры. Арабы, повидимому, систематически различали медицину, хирургію и фармацію, какъ три отдѣльныя профессіи. Что касается грековъ, то у нихъ не было подобнаго раздѣленія. "Греческій врачъ былъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, и хирургомъ, и онъ же занимался приготовленіемъ лѣкарствъ. Принимая въ соображеніе отрывочность тѣхъ фактовъ, которые мы имѣемъ о жизни первобытныхъ обществъ, мы легче можемъ вывести заключеніе о томъ, насколько различались между собою обѣ медицинскія профессіи въ средневѣковой Европѣ. Въ средніе вѣка центромъ всей тогдашней культуры были монастыри и монашескіе ордена, слѣдовательно, обѣ профессіи находились въ вѣдѣніи духовенства и монаховъ; значить, въ началѣ V вѣка хирургія не была еще отдѣльной отраслью медицины. Однако, духовныя лица воздерживались отъ занятій хирургіей и ограничивались только наблюденіемъ надъ серьезными операціями, которыя исполнялись ихъ помощниками. Причиной этого было, повидимому, то обстоятельство, что духовенству воспрещалось пролитіе крови, и такимъ образомъ оно не имѣло права дѣйствовать операціоннымъ ножомъ. По всей вѣроятности, это же обстоятельство вызвало появленіе свѣтскихъ врачей, которые получали образованіе въ монастырскихъ школахъ и потомъ поступали на службу большихъ городовъ въ качествѣ цирюльниковъ-хирурговъ. Эта дифференціація была, по всей вѣроятности, ускорена папскими эдиктами, запрещавшими духовнымъ лицамъ занятіе медициной вообще; явился компромиссъ, по которому духовныя лица сохранили право прописывать лѣкарства, по предоставили всю хирургическую практику людямъ свѣтскимъ.

Вмѣстѣ съ основной дифференціаціей, ходъ которой нѣсколько затемнился въ силу указанныхъ причинъ, внутри каждаго подраздѣленія появляются новыя дифференціаціи. Нѣкоторыя изъ нихъ возникаютъ и обозначаются на самыхъ раннихъ ступеняхъ развитія. Въ древней Индіи "цѣлая спеціальная отрасль медицины была посвящена ринопластикѣ, которая занималась исправленіемъ обезображенныхъ ушей и носовъ и придѣлываніемъ новыхъ". Существованіе подобной спеціализаціи подтверждается тѣмъ обстоятельствомъ, что "въ сочиненіяхъ древнихъ хирурговъ описано не менѣе ста двадцати семи хирургическихъ инструментовъ". Въ санскритскій періодъ "число медицинскихъ сочиненій и авторовъ было чрезвычайно велико. Первыя были посвящены изложенію системъ, охватывающихъ всю область науки, или спеціальнымъ изслѣдованіямъ по отдѣльнымъ вопросамъ".

Тѣ же явленія встрѣчаемъ мы и въ древнемъ Египтѣ. Вотъ что говоритъ объ этомъ Геродотъ: "Медицина раздѣляется у нихъ на отдѣльныя отрасли; каждый врачъ лѣчитъ только одну какую-либо болѣзнь и не касается остальныхъ; такимъ образомъ, въ странѣ существуетъ множество врачей, одни лѣчатъ болѣзни глазъ, другіе -- болѣзни головы, зубовъ, внутренностей, третьи -- болѣзни, не имѣющія опредѣленнаго мѣста".

У грековъ очень долго не существовало раздѣленій между медициной и хирургіей, но впослѣдствіи "искусство лѣченія распалось на отдѣльныя отрасли, появились окулисты, дантисты и т. п.". Средніе вѣка даютъ въ этомъ отношеніи лишь отрывочныя свѣдѣнія, но за то наша эпоха представляетъ очевидныя доказательства того, что процессъ раздѣленія труда между медиками сильно подвинулся впередъ. Въ настоящее время мы имѣемъ, напримѣръ, врачей, которые лѣчатъ почти исключительно болѣзни легкихъ, другіе -- болѣзни сердца, третьи -- разстройства нервной системы или пищеваренія, четвертые -- накожныя болѣзни и т. п. У насъ существуютъ госпитали, куда принимаются больные только съ какимъ-нибудь опредѣленнымъ видомъ болѣзни. То же самое можно сказать, и о хирургахъ. Кромѣ окулистовъ и отіатровъ, есть знаменитые операторы мочевого пузыря, прямой кишки или яичниковъ; нѣкоторые хирурги славятся искусствомъ лѣчить переломы и вывихи; я не говорю уже о, такъ называемыхъ, костоправахъ, которые часто пользуются даже большимъ успѣхомъ, чѣмъ лица, оффиціально принадлежащія къ профессіи.

Согласно съ нормальнымъ ходомъ эволюціи, дифференціація сопровождается, въ свою очередь, интеграціей. Уже съ самаго начала обнаруживается стремленіе къ объединенію лицъ, занимающихся медициной. Возникаютъ учрежденія, гдѣ они сообща обучаются своему искусству -- появляются ассоціаціи всѣхъ лицъ, занимающихся медициной. Въ Александріи "храмъ Сераписа служилъ госпиталемъ, куда принимались больные; туда былъ открытъ доступъ лицамъ, занимающимся медициной, чтобы они могли на практикѣ изучать болѣзни, совершенно такъ же, какъ это дѣлается теперь въ подобныхъ учрежденіяхъ".

Въ Римѣ, съ установленіемъ культа Эскулапа, наука стала преподаваться въ храмахъ, посвященныхъ этому богу. Въ началѣ среднихъ вѣковъ медицинская наука развивалась въ монастыряхъ -- этихъ центрахъ тогдашней образованности, подобно тому, какъ въ наше время она сосредоточивается въ университетахъ. Позднѣе въ Италіи возникли учрежденія для подготовленія врачей, какъ, напр., Салернская медицинская школа въ 1140 г. Во Франціи въ концѣ XIII в. корпорація хирурговъ имѣла свою собственную коллегію по примѣру медицинскихъ факультетовъ. Послѣ этой интеграціи хирурги исключили изъ своей среды цирульниковъ, которымъ было воспрещено совершать операціи и оставлено только право перевязывать раны. Въ Англіи постепенно происходила такая же группировка. Лондонскіе цирульники-хирурги ввели у себя корпоративное устройство при Эдуардѣ IV. Въ XV в. была основана медицинская школа. "Она получила право выдавать дипломы врачамъ,-- право, принадлежавшее раньше епископу". Въ царствованіе Карла I въ Лондонѣ и на 7 миль въ окружности запрещено было заниматься хирургіей лицамъ, которыя не выдержали экзаменъ при корпораціи цирульниковъ и хирурговъ. Указомъ Георга II изъ корпораціи были исключены хирурги и основана королевская коллегія хирурговъ. Такимъ образомъ, въ эту эпоху интеграція сдѣлала Значительные успѣхи. Въ то же самое время въ различныхъ мѣстахъ основывались медицинскія школы для подготовленія къ испытанію въ подобныхъ медицинскихъ корпораціяхъ, а это, въ свою очередь, способствовало успѣхамъ интеграцій. Госпитали, разсѣянные но всему королевству, сдѣлались разсадниками клиническаго изученія болѣзней, причемъ нѣкоторые существовали при коллегіяхъ, другіе отдѣльно. Новымъ средствомъ интеграціи явились медицинскіе журналы, выходящіе то еженедѣльно, то ежемѣсячно. Они способствуютъ взаимному общенію медицинскихъ образовательныхъ учрежденій, корпорацій и вообще всѣхъ лицъ, принадлежащихъ къ профессіи.

Прежде чѣмъ кончить эту главу, отмѣтимъ еще два факта. Одинъ изъ нихъ есть фактъ дифференціаціи: нѣкоторые профессора анатоміи и физіологіи стали заниматься біологіей. Изученіе человѣческой жизни привело ихъ къ изученію жизни вообще. И замѣчательно, что эта спеціальность, не имѣющая, повидимому, никакого отношенія къ медицинской профессіи, на самомъ дѣлѣ, расширяя пониманіе жизни человѣка, содѣйствуетъ успѣхамъ медицины. Другой фактъ заключается въ томъ, что какъ только оффиціально признанные медики соединились въ корпорацію, у нихъ явилась вражда къ медикамъ, стоящимъ внѣ корпораціи. Они преслѣдуютъ, какъ еретиковъ, всѣхъ лицъ, осмѣливающихся лѣчить безъ надлежащаго диплома, всѣхъ химиковъ и дрогистовъ, отпускающихъ лѣкарства безъ рецепта врача. Это доказываетъ тенденцію профессіи -- достигнуть еще болѣе рѣзко опредѣленной интеграцій.

Гербертъ Спенсеръ.

Изъ "Popular Science Monthly".

(Продолженіе слѣдуетъ).

"Міръ Божій", No 1, 1896