Сю Эжен - Ельвердюго

НОВѢЙШІЯ
ПОВѢСТИ и РАЗСКАЗЫ.

СОЧИHEHІЕ
ЕВГЕНІЯ-СЮ, БАЛЬЗАКА И ОЖЕРА.

ПЕРЕВОДЪ СЪ ФРАНЦУЗСКАГО.

II.

МОСКВА.
ВЪ ТИПОГРАФІИ Н. СТЕПАНОВА.
1835.

ЕЛЬВЕРДЮГО.

СЦЕНЫ ИЗЪ ИСПАНСКОЙ ВОЙНЫ (1809).

На колокольнѣ маленькаго городка Менда, часы пробили полночь. Въ сію минуту молодой Французскій Офицеръ, облокотясь на парапетъ длинной террасы, окружающей сады замка Менда, казался погруженнымъ въ глубокую задумчивость, совершенно не свойственную съ безпечностію военной жизни; но надобно согласиться, что еще никогда время, мѣсто и красота ночи не были столько благопріятны для мечтательности. Прекрасное небо Испаніи раскидывало надъ его головою голубоватый шатеръ. Мерцаніе звѣздъ и тихій свѣтъ луны освѣщали, какъ будто не хотя, роскошную долину, раскидывающую у его ногъ всѣ свои прелести. Облокотясь на цвѣтущее померанцовое дерево, баталіонный начальникъ могъ видѣть во сто шаговъ подъ собою городъ Менда, который, казалось, спрятался отъ суровости сѣвернаго вѣтра у подножія горы, на которой возвышался замокъ. Обращая взоры назадъ, онъ видѣлъ море, котораго блестящія волны служили рамою пейзажу, подобно широкой серебреной полосѣ. Замокъ былъ освѣщенъ. Шумные, радостные клики бала, звуки музыки, смѣхъ нѣкоторыхъ Офицеровъ и ихъ танцовщицъ, достигали до его слуха слито съ отдаленнымъ шумомъ и плескомъ волнъ. Прохлада ночи придавала нѣкоторую бодрость его тѣлу, разслабленному дневнымъ жаромъ. Окружающіе его сады были наполнены деревьями и цвѣтами столь благовонными, что молодой человѣкъ чувствовалъ себя какъ будто погруженнымъ въ благоуханной банѣ.

Замокъ Менда принадлежалъ одному Испанскому Гранду, который въ то время жилъ въ ономъ со всѣмъ семействомъ. Во все продолженіе настоящаго вечера, старшая изъ его дочерей глядѣла на нашего Офицера съ особеннымъ вниманіемъ, смѣшаннымъ съ такой оттѣнкою горести, что сіе чувство сожалѣнія, выраженное Испанкою, могло причинить задумчивость французскаго Офицера. Клара была прекрасна, и хотя имѣла трехъ брашьевъ и сестру, но имѣніе Маркиза Легане было столь значительно, что Викпюръ Маршандъ былъ совершенно увѣренъ, что молодая Клара будетъ имѣть большое приданое. Но какъ осмѣлиться думать, чтобъ рука дочери такого старика, который, на Испанскій манеръ, былъ помѣшанъ на титулахъ, была вручена сыну Парписьаго прянишника.

Французы были ненавидимы. Генералъ G-t-r, управлявшій провинціею, подозрѣвалъ Маркиза Легане въ тайномъ дѣйствіи къ производству возмущенія въ пользу Фердинанда VII, а по сему баталіонъ, подъ командою Виктора Маршанда, былъ расположенъ въ городкѣ Менда, чтобы удерживать въ повиновеніи окрестныя деревни, принадлежащія Маркизу. Недавно полученная депеша отъ Маршала Нея заставляла опасаться скорой высадки Англичанъ на сіи берега, и наименовывала Маркиза, какъ человѣка, имѣющаго тайныя сношенія съ Лондонскимъ кабинетомъ; а посему, не смотря на отличный пріемъ, сдѣланный Маркизомъ Викшору Маршанду и его баталіону, молодой Офицеръ былъ чрезвычайно остороженъ.

Идя на террасу, съ коей могъ видѣть положеніе города и деревень, порученныхъ его надзору, онъ спрашивалъ самъ себя, какъ онъ долженъ понимать дружбу, которую Маркизъ безпрестанно ему оказывалъ, и какъ согласить видимое спокойствіе, царствующее въ окрестной странѣ, съ опасеніями его Генерала. Но въ минуту всѣ сіи мысли были изгнаны изъ головы молодаго начальника чувствомъ любопытства и благоразумія очень основательнымъ.

Онъ замѣтилъ въ городѣ во многихъ мѣстахъ свѣтъ, а его приказаніе было въ это же самое утро, чтобъ, не смотря на праздникъ Св. Іакова, всѣ огни были непремѣнно потушены въ опредѣленный для сего часъ. Одинъ замокъ исключенъ только былъ изъ сего повелѣнія. Онъ видѣлъ блескъ ружей его часовыхъ, разставленныхъ на обыкновенныхъ притинахъ; повсюду была мертвая тишина и ничто не показывало, чтобъ Испанцы были жертвою пьянства въ этотъ праздникъ.

Стараясь узнать посредствомъ догадокъ причину всеобщаго ослушанія жителей противъ его повелѣнія, онъ находилъ сіе обстоятельство покрытое тѣмъ большею тайною, что оставилъ нарочно особенныхъ Офицеровъ для наблюденія за ночными дозорами и рундами. Съ жаромъ, свойственнымъ его лѣтамъ, онъ хотѣлъ уже спрыгнуть черезъ брешь, чтобъ скорѣе сойдти съ горы и добѣжать до небольшаго караула, бывшаго у входа въ городъ со стороны замка, какъ вдругъ слабый шумъ, имъ услышанный, остановилъ его. Бму казалось, что песокъ въ аллеи трещитъ подъ легкими стопами женщины. Онъ обратилъ голову въ ту сторону, но не видалъ ничего; въ замѣнъ того его глаза были поражены необыкновеннымъ блескомъ на поверхности моря. И въ ту же минуту увидѣлъ такую картину, что, остановясь неподвижнымъ отъ изумленія, онъ досадовалъ на зрѣніе, его обманывавшее. Серебренные Лучи мѣсяца позволяли ему различать въ отдаленіи виднѣющіеся флаги кораблей. Онъ трепеталъ и старался себя увѣришь, что сіе ужасное видѣніе былъ только оптическій обманъ, произведенный отблескомъ луны на морѣ.

Въ тоже мгновеніе, грубый голосъ произнесъ его имя. Офицеръ посмотрѣлъ въ брешь и увидѣлъ изъ оной возникающую голову солдата, который сопровождалъ его въ замокъ.

-- Это вы, Командиръ?...

-- Да, это я. Ну чтожъ?... сказалъ тихимъ голосомъ молодой Офицеръ, предваренный какимъ-то предчувствіемъ, чтобъ поступать таинственнѣе.

-- Эти негодяи шевелятся, какъ черви! и я поспѣшилъ сообщить вамъ, если позволите, мои небольшія замѣчанія.

-- Говори!... отвѣчалъ Викторъ Маршандъ.

-- Я пошелъ нарочно слѣдомъ за однимъ человѣкомъ изъ замка, который шелъ сюда съ фонаремъ въ рукѣ. О, этотъ фонарь мнѣ чрезвычайно подозрителенъ, потому что не думаю, чтобъ этотъ усердный Христіянинъ имѣлъ надобность ставить теперь восковыя свѣчи передъ образами.-- Они хотятъ съѣсть насъ -- подумалъ я и принялся наблюдать его шаги; и я примѣтилъ въ трехъ шагахъ отсюда на полу-горѣ кучу хворосту....

Ужасный крикъ раздался въ городѣ и прервалъ слова солдата. Внезапный блескъ освѣтилъ баталіоннаго Командира. Бѣдный гренадеръ палъ, пораженный смертельно въ голову пулею. Куча соломы и хворосту загорѣлась въ десяти шагахъ отъ молодаго человѣка. Музыка и шутки замолкли въ залѣ пиршества. Мертвое молчаніе, прерываемое только стонами, внезапно замѣнило шумъ веселія. Пушечный выстрѣлъ покатился по пѣнной поверхности Океана. Холодный потъ выступилъ на челѣ молодаго Офицера. Онъ былъ безъ шпаги, и хорошо понялъ, что его солдаты всѣ погибли, и что Англичане дѣлаютъ высадку. Онъ чувствовалъ себя обезчещеннымъ на всегда, отданнымъ подъ военный судъ.... Уже онъ измѣрялъ глазами глубину долины, и готовъ былъ бросишься, какъ вдругъ рука Клары схватила его руку.

-- Бѣгите! сказала она ему: братья мои за мною слѣдуютъ. Въ низу горы вы найдете Андалузскую лошадь. Бѣгите!...

Она сунула его рукою. Молодой человѣкъ съ изумленіемъ взглянулъ на нее. Но вскорѣ, повинуясь голосу самохраненія, не оставляющему даже и самаго твердаго духомъ человѣка, онъ бросился въ паркъ, слѣдуя назначенному направленію, и побѣжалъ между скалъ такою дорогою, которую доселѣ знали развѣ однѣ серны. Онъ слышалъ голосъ Клары, побуждающей своихъ братьевъ его преслѣдовать, слышалъ за собою шаги убійцъ. Нѣсколько пуль просвистало надъ его головою. Наконецъ онъ достигъ долины, нашелъ лошадь, вскочилъ на нее и исчезъ съ быстротою молніи.

Въ нѣсколько часовъ, молодой Офицеръ доскакалъ до главной квартиры G-t-r. Генералъ садился обѣдать съ своимъ главнымъ штабомъ.

-- Я приношу вамъ мою голову! вскричалъ баталіонный Командиръ, являясь передъ нимъ съ блѣдныѵіъ и обезображеннымъ лицомъ.

Онъ сѣлъ и разсказалъ ужасное произшествіе. Страшное молчаніе царствовало во время его разсказа.

-- Я нахожу васъ болѣе несчастнымъ, чѣмъ виновнымъ, отвѣчалъ наконецъ грозный Генералъ. Вы не можете отвѣтствовать за злодѣянія Испанцевъ; и если Маршалъ не рѣшитъ иначе, я съ своей стороны васъ освобождаю.

Слова сіи доставили весьма слабое утѣшеніе несчастному Офицеру.

-- Когда Императоръ узнаетъ объ этомъ!... вскричалъ онъ.

-- Натурально, онъ захочетъ васъ разстрѣлять.... сказалъ Генералъ; но мы посмотримъ. Теперь не будемъ болѣе говорить о семъ произшествіи, продолжалъ онъ суровымъ голосомъ, какъ только для того, чтобъ совершить ужасное мщеніе, которое бы распространило благодѣтельный страхъ по сей измѣннической странѣ.

Часъ спустя, цѣлый полкъ пѣхоты, отрядъ кавалеріи и отдѣленіе артиллеріи были уже въ походѣ. Генералъ и Викторъ ѣхали впереди коллоны. Солдаты, знавши о погибели своихъ товарищей, были въ безпримѣрно.мъ бѣшенствѣ. Разстояніе, отдѣляющее городъ Менда отъ главной квартры, было пройдено съ чудесною быстротою. По дорогѣ Генералъ увидѣлъ всѣ селенія вооруженными; но всякая изъ сихъ ничтожныхъ деревушекъ была разрушена до основанія и всѣ жители перерублены.

По неизвѣстной причинѣ, Англійскіе корабли оставались въ морѣ не приближаясь къ берегу {Послѣ уже узнали, что на сихъ корабляхъ находились только артиллерійскіе запасы и что оныя суда пришли поспѣшнѣе остальныхъ.} и городъ Менда безъ выстрѣла окруженъ былъ Французскими войсками. Жители въ трепетѣ и видя себя лишенными той помощи, которую обѣщало имъ появленіе Англійскихъ флаговъ, согласились сдаться на капитуляцію. По чувству героизма, не рѣдкаго на полуостровѣ, убійцы Французовъ предвидя, но извѣстной жестокости Генерала, что городъ Менда вѣроятно сдѣлается добычею пламени и жители будутъ переколоты до послѣдняго, предложили назвать сами себя виновными. Онъ согласился на сіе, съ договоромъ, что всѣ жители замка, отъ Маркиза до послѣдняго слуги, были вручены ему. По принятіи сего договора, Генералъ далъ слово пощадить прочихъ жителей и воспрепятствовать своимъ солдатамъ грабить и жечь городъ. Огромная контрибуція наложена была на городъ и поченнѣйшіе жители оставлены заложниками до уплаты, назначенной чрезъ двадцать четыре часа.

Озаботившись нужными мѣрами для безопасности солдатъ и окрестной страны, Генералъ отказался размѣстить своихъ солдатъ по квартирамъ. Расположивъ ихъ лагеремъ, онъ вступилъ въ замокъ и овладѣлъ имъ по военному. Всѣ члены фамиліи Легане и ихъ прислуга были связаны и находились за строгимъ карауломъ. Генералъ приказалъ помѣстить своихъ плѣнниковъ въ той самой залѣ, въ коей давали балъ. Изъ оконъ сей комнаты можно было обнимать взоромъ все пространство террасы, возвышавшейся надъ городомъ. Главный штабъ расположился въ сосѣдственной галлереи, изъ коей Генералъ собралъ военный совѣтъ, дабы условиться о мѣрахъ, которыя должно было предпринять, дабы воспрепятствовать высадкѣ.

Отправивъ Адьютанта съ донесеніемъ къ Маршалу Нею, приказалъ выстроить береговыя батареи. Генералъ съ своимъ штабомъ занялись плѣнниками. Двѣсти Испанцевъ, выданныхъ жителями, были немедленно разстрѣляны на террасѣ. По окончаніи сей экзекуціи, Генералъ приказалъ поставить столько висѣлицъ, сколько было людей замка, и позвать городоваго палача.

Воспользовавшись временемъ, которое оставалось до обѣда, приготовляемаго для штаба въ галлереи замка, Викторъ Маршандъ пошелъ посѣтить плѣнниковъ и въ скорости возвратился къ Генералу.

-- Я поспѣшаю, сказалъ онъ трогательнымъ голосомъ, испрашивать у васъ милости....

-- Вы!... прервалъ Генералъ горько-насмѣшливымъ тономъ.

-- Ахъ! отвѣчалъ Викторъ, это самая плаченная милость! Маркизъ, видя приготовляемыя висѣлицы, надѣется, что вы согласитесь отмѣнить сей родъ казни для его семейства и прикажете отрубить головы дворянамъ....

-- Пусть такъ, отвѣчалъ Генералъ.

-- Они просятъ также позволить имъ прибѣгнуть къ утѣшеніямъ религіи и приказать ихъ избавить отъ веревокъ, ихъ связующихъ. Они обѣщаются не искать средствъ къ побѣгу.

-- Я согласенъ, отвѣчалъ Генералъ; но вы мнѣ за нихъ будете отвѣтствовать....

-- Старый Маркизъ, подхватилъ баталіонный Командиръ, предлагаетъ вамъ все свое имѣніе, если вы согласитесь пощадить младшаго его сына.

-- Право!... отвѣчалъ Генералъ; но его имѣніе уже и такъ принадлежитъ Королю Іосифу.... Онъ остановился; выраженіе презрѣнія наморщило его чело. Онъ продолжалъ:-- Я хочу даже превзойти ихъ ожиданія. Я угадываю важность его послѣдней просьбы. Хорошо! пускай имя его перейдетъ въ потомство и Испанія вѣчно воспоминаетъ о ихъ измѣнѣ и казни.... Я отдаю все его имущество и дарю жизнь тому изъ его сыновей, который согласится исполнить надъ своими должность палача. Подите и не говорите мнѣ объ нихъ болѣе.

Викторъ остался какъ бы окаменѣлый.

Подали обѣдать. Всѣ собравшіеся за столомъ Офицеры старались о утоленіи голода, увеличеннаго усталостію. Одного только между ними не было, -- это Виктора Маршанда. Колеблясь долгое время, наконецъ онъ рѣшился возвратиться въ залу, въ коей томилось гордое семейство Легана. Онъ входитъ. Съ какою грустію бросилъ онъ взоръ на картину, представившуюся ему въ той самой залѣ, въ которой наканунѣ онъ видѣлъ кружащимися, въ вихрѣ вальса, блестящія уборами головы сихъ двухъ молодыхъ дѣвушекъ и трехъ молодыхъ мущинь! Онъ содрогнулся при мысли, что чрезъ нѣсколько минутъ онѣ слетятъ подъ остріемъ меча, взмахнутаго палачемъ. Отецъ и мать, три сына и двѣ дочери были привязаны къ вызолоченнымъ кресламъ, и оставались въ совершенной неподвижности. Восемь безмолвныхъ слугъ были стоя, съ руками связаными за спиной. Сіи пятнадцать особъ съ важностію посматривали другъ на друга и ихъ взоры слабо выражали волнующія ихъ чувства. Твердая рѣшимость и сожалѣніе о неуспѣхѣ своего предпріятія, были начертаны на нѣкоторыхъ лицахъ. Сторожившіе ихъ солдаты пребывали безмолвны, съ уваженіемъ къ несчасгшю сихъ страшныхъ непріятелей. При появленій Викшора любопытство изобразилось на всѣхъ лицахъ. Онъ приказалъ развязать осужденныхъ и поспѣшилъ самъ разторгнуть веревки, удерживавшія Клару плѣнницею на креслахъ. Она улыбнулась горестно. Офицеръ не могъ, чтобъ не дотронуться до прелестныхъ, свѣжихъ рукъ молодой дѣвушки. Онъ любовался ея черными локонами, ея гибкою таліею, ибо она была настоящая Испанка; цвѣтъ лица имѣла настоящій Испанской, немного темный; глаза выразительные Испанскіе; черныя длинныя рѣсницы и зрачекъ чернѣе воронова крыла.

-- Успѣли ли вы? спросила она съ могильною улыбкою, въ коей однако замѣтно еще было легкомысліе молодой дѣвушки. Викторъ не могъ, чтобъ не вздохнуть. Онъ разсматривалъ поперемѣнно Клару и трехъ ея братьевъ. Одному было тридцать лѣтъ. Хотя малаго роста и невидный собой, со взоромъ гордымъ и презрительнымъ, онъ не имѣлъ недостатка въ благородной осанкѣ и не былъ чуждымъ сей утонченности чувствъ, которая прежде прославила имя Испанское. Онъ назывался Жуанито. Онъ быль старшій въ семействѣ. Средній Филиппъ, имѣвшій около двадцати лѣтъ, похожъ былъ на Клару. Меньшему было восемь лѣтъ. Живописецъ, вѣроятно, нашелъ бы въ маленькой головкѣ Рафаэля не много той Римской твердости духа, которую Давидъ придалъ дѣтямъ въ своихъ республиканскихъ описаніяхъ. Старый Маркизъ имѣлъ голову покрытую сѣдинами, которая, казалось, убѣжала съ картинъ Мюрилло.

При семъ обзорѣ, молодой Офицеръ покачалъ головою, отчаяваясь найти въ сихъ четырехъ особахъ согласіе на договоръ, предложенный Генераломъ. Однако онъ осмѣлился пересказать оный Кларѣ. Она содрогнулась сначала; но тотчасъ, принявъ спокойный видъ, стала на колѣни передъ своимъ отцомъ.

-- Батюшка! сказала она, прикажите, чтобъ Жуанито поклялся исполнить въ точности тѣ повелѣнія, которыя вы ему дадите -- мы всѣ будемъ довольны.

Старая мать затрепетала отъ надежды; но когда, склонясь къ дряхлому своему супругу, услышала ужасную тайну отъ Клары, то упала въ обморокъ.

Жуанито понялъ все и бѣсился какъ левъ въ своей клѣткѣ.

Викторъ взялъ на себя оотслать солдатъ, взявъ съ Маркиза слово быть въ совершенномъ повиновеніи. Прислугу вывели и отдали палачу, который ихъ и повѣсилъ

Когда остался только одинъ Викторъ стражемъ несчастной ыамиліи, старикъ-отецъ всталъ съ своего мѣста и сказалъ:

-- Жуанито!...

Жуанито понялъ, въ чемъ состояло приказаніе его отца. Онъ отвѣчалъ, наклоненіемъ головы, равнявшемся отказу. Онъ упалъ на стулъ и смотрѣлъ на своихъ родителей сухими страшными глазами.

Клара сѣла къ нему на колѣни и сказала веселымъ голосомъ.

-- Любезный мой Жуанито! сказала она, обвившись руками около его шеи и цѣлуя его рѣсницы, еслибъ ты зналъ, сколь легка для меня будетъ смерть отъ твоей руки. Я не буду имѣть непріятности чувствовать прикосновеніе презрѣнной руки палача. Ты избавишь меня отъ ожидающихъ непріятностей и.... добрый мой Жуанито! ты не захочешь выставить меня на позоръ всѣмъ!... Ну, согласенъ ли ты?...

Она бросила пламенный взоръ на Виктора, дабы возбудить въ Жуанито все чувство негодованія противъ французовъ.

-- Будь твердъ, подхватилъ его братъ Филиппъ; въ противномъ случаѣ исчезнетъ имя наше навсегда.

Въ ту же минуту Клара встала. Столпившіеся около Жуанито молодые люди разошлись, и онъ увидѣлъ передъ собою своего престарѣлаго отца, который, стоя, самымъ торжественнымъ голосомъ сказалъ ему:

-- Жуанито, я тебѣ приказываю!...

Молодой Графъ оставался неподвижнымъ; отецъ сталъ передъ нимъ на колѣна. Невольно, Клара, Филиппъ и Рафаилъ сдѣлали тоже, и всѣ, простирая руки къ тому, который долженъ былъ спасти фамилію отъ забвенія, казалось, повторяли слова престарѣлаго отца.

-- Неужели, сынъ мой, ты не имѣешь Испанской твердости и истинной чувствительности?... Хочешь ли заставить меня долго стоять передъ тобою на колѣнахъ и долженъ ли ты разсматривать свою жизнь и свои страданія?...

-- Это ли сынъ мой, сударыня? присовокупилъ старикъ, обращаясь къ Маркизѣ.

-- Онъ соглашается!... вскричала мать въ сильнѣйшемъ отчаяніи, потому что она замѣтила движеніе бровей Жуанито, которое она одна только могла понять.

Марикита, вторая дочь, стоя на колѣнахъ, сжимала мать свою въ маленькихъ своихъ объятіяхъ и плакала горько. Увидѣвъ сіе, маленькой Рафаилъ сталъ ей выговаривать.

Въ сію минуту вошелъ Капелланъ замка. Все семейство окружило его и повело къ Жуанито. Викторъ, не будучи въ силахъ сносить далѣе сіе зрѣлище, сдѣлалъ знакъ Кларѣ и пошелъ употребить послѣдніе способы къ умилостивленію Генерала. Онъ нашелъ его въ веселомъ расположеніи духа, посреди пирующихъ. Отличныя вина наполняли его стаканы и другихъ Офицеровъ, которые начали уже шутить.

Часъ спустя, сто почетнѣйшихъ жителей Мендскихъ явились на террасу, дабы, по приказанію Генерала, присутствовать при совершеніи казни надъ семействомъ Легане. Отрядъ солдатъ былъ поставленъ, дабы удерживать въ должныхъ предѣлахъ Испанцевъ, которыхъ размѣстили подъ висѣлицами, на коихъ недавно были повѣшены слуги Маркиза, и головы зрителей почти достигали до ногъ сихъ несчастныхъ жертвъ. Въ тридцати шагахъ лежала плаха и блистала сѣкира.

Палачь находился въ готовности, въ случаѣ отказа Жуанито; вдругъ среди мертваго молчанія, кругомъ царствовавшаго, услышали шаги многихъ людей, ровную походку отряда солдатъ и слабый звукъ ихъ оружія. Сіи различные звуки смѣшивались съ веселыми кликами офицерской пирушки, подобно какъ наканунѣ шумъ бала скрывалъ приготовленія къ ужаснѣйшей измѣнѣ; всѣхъ взоры обратились на замокъ и увидѣли благородное ceмейство, приближающееся съ невѣроятною твердостію. Душевная тишина и спокойствіе изображались на всѣхъ лицахъ. Одинъ только блѣдный и разслабленный опирался на Священника, расточающаго всѣ утѣшенія религіи сему человѣку -- тому, который одинъ долженствовалъ остаться въ живыхъ. Палачь понялъ также, какъ и всѣ предстоявшіе, что Жуанито согласился занять его мѣсто на сей случай. Старый Маркизъ, его жена, Клара, Марикита и ихъ два брата стали на колѣна въ нѣсколькихъ шагахъ отъ роковой плахи. Жуанито былъ подведенъ Священникомъ, Когда онъ подошелъ къ плахѣ, палачь дернулъ его за рукавъ, отвелъ въ сторону и, вѣроятно, далъ нѣкоторыя наставленія.

Капелланъ разставилъ сіи жертвы такъ, чтобъ онѣ не могли видѣть исполненія казни; но это были настоящіе Испанцы: они стояли прямо, не показывая и знака робости.

Клара первая бросилась къ своему брату.

-- Жуанито, сказала она ему, пожалѣй меня за недостатокъ твердости -- начни съ меня!...

Въ сіе мгновеніе раздались шаги поспѣшно идущаго человѣка. Викторъ прибѣжалъ на мѣсто казни. Клара была уже на колѣнахъ и ея алебастровая шея призывала уже убійственную сѣкиру. Викторъ поблѣднѣлъ, но успѣлъ добѣжать.

-- Генералъ даруетъ тебѣ жизнь, если ты согласишься за меня выдти!... сказалъ онъ Кларѣ.

Испанка бросила на него взоръ, исполненный гордости и негодованія.

-- Поскорѣй, Жуанито!... сказала она трогательнымъ голосомъ.

Голова ея покатилась къ ногамъ Виктора; и Маркиза Легане, услыша глухой звукъ падающей сѣкиры, сдѣлала судорожное движеніе: это былъ единственный знакъ ея горести.

-- Такъ хорошо, мой добрый Жуанито?.. былъ вопросъ маленькаго Рафаила.

-- А! ты плачешь, Марикита? сказалъ Жуанито сестрѣ своей.

-- Да, да!... отвѣчала молодая дѣвушка; я плачу о тебѣ, мой добрый Жуанито.... Какъ ты будешь безъ насъ несчастливъ!...

Скоро появилась величественная фигура стараго Маркиза. Онъ взглянулъ на кровь дѣтей своихъ; потомъ, обратясь къ предстоявшимъ безмолвнымъ и неподвижнымъ зрителямъ, онъ простеръ руки къ Жуанито и сказалъ твердымъ голосомъ:

-- Испанцы! я даю моему сыну отеческое благословеніе.... да сопровождаетъ оное повсюду шаги его! -- Теперь, Маркизъ, руби безъ страха, потому что ты безъ порока.

Но когда Жуанито увидѣлъ приближавшуюся мать свою, поддерживаемую Капелланомъ.

-- Она питала меня своимъ молокомъ!... вскричалъ онъ, и звукъ его голоса изторгнулъ крикъ ужаса у предстоящихъ. Шумъ пиршества и веселыя шутки Офицеровъ замолкли при семъ страшномъ воплѣ.

Маркиза замѣтивъ, что твердость Жуанито начала колебаться, прыгнула черезъ балюстрадъ и раздробила себѣ голову о каменья. Всѣ ахнули отъ удивленія.... Жуанито упалъ въ обморокъ.

-- Генералъ! сказалъ одинъ изъ Офицеровъ, бывшій уже полупьянымъ: Маршандъ разсказалъ намъ нѣчто объ этой казни.... Я увѣренъ, что вы этаго не приказывали?

-- Развѣ вы забыли уже, господа, возразилъ Генералъ, что чрезъ мѣсяцъ пять сотъ Французскихъ фамилій будутъ въ слезахъ и что мы находимся въ Испаніи? Развѣ вы хотите оставить здѣсь ваши кости?

Послѣ сей выходки, не нашлось даже ни одного Прапорщика, который бы захотѣлъ еще пить.

-----

Не смотря на всеобщее почтеніе, не смотря на почетный титулъ Ельвгрдюго (палачь), прибавленный Королемъ Испанскимъ къ имени Маркиза Легане, онъ живетъ уединенно, терзаемый печалію и очень рѣдко показывается. Подъ бременемъ своего удивительнаго злодѣянія, онъ, кажется, ожидаетъ съ нетерпѣніемъ только рожденія своего втораго сына, чтобъ имѣть право соединиться съ любезными ему тѣнями, которыя всюду его окружаютъ.