Шеллер-Михайлов Александр Константинович - Производительные ассоциации

ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЯ АССОЦІАЦІИ.

I.
Фабричный трудъ и задѣльная плата.

Среди различныхъ обществъ производительныя ассоціаціи вызывали самыя ожесточенныя нападенія и самыя блестящія надежды. Враги этихъ ассоціацій говорили, что онѣ просто невозможны, что онѣ навѣяны бредомъ подобныхъ Фурье фантазеровъ. Энтузіасты этихъ ассоціацій готовы были увѣрять, что ими однѣми въ самомъ непродолжительномъ времена покроется чуть не весь земной шаръ и подорвутся всѣ капиталисты. Враги старались по возможности тормозить дѣло и не допускать осуществленія подобныхъ учрежденій. Энтузіасты иногда такъ рьяно пристегивались къ дѣлу, такъ много сулили рабочимъ, что враги послѣднихъ пугались еще болѣе, а сами рабочіе, при первыхъ неудачахъ основанныхъ ими ассоціацій, видя, что не всѣ золотыя обѣщанія сбываются, падали духомъ и начинали недовѣрчиво смотрѣть на то, къ чему такъ горячо они стремились сначала. Эти мысли высказываются во всѣхъ произведеніяхъ, трактующихъ о производительныхъ ассоціаціяхъ.

Не наше дѣло разбирать, кто изъ этихъ людей болѣе вредилъ ассоціаціямъ; мы только можемъ положительно сказать, что время страстныхъ пререканій по поводу этого предмета прошло, что теперь все рѣже и рѣже слышатся какъ грубыя нападенія враговъ, такъ и сладостныя пѣснопѣнія энтузіастовъ производительныхъ обществъ. Практическіе результаты охладили излишній жаръ тѣхъ и другихъ и показали совершенно ясно и осязательно, чего можно ждать отъ производительныхъ ассоціацій, по крайней мѣрѣ въ настоящее время. Результаты оказались совсѣмъ не на столько радикальны и страшны, чтобы воскресить передъ врагами дѣла какіе нибудь красные призраки; но въ то же время они были на столько удовлетворительны, что энтузіастамъ дѣла можно было помириться покуда и на нихъ, не толкуя ни о какихъ болѣе грандіозныхъ картинахъ очень и очень отдаленнаго будущаго. Синица была въ рукахъ, и потому люди перестали толковать о журавлѣ въ небѣ. Это примиреніе съ производительными ассоціаціями видно теперь въ произведеніяхъ всѣхъ экономистовъ въ родѣ Жюль. Симона, Жюль Муро, Эмиля Лоренъ и тому подобныхъ людей, продолжающихъ иногда очень ожесточенно нападать на соціализмъ и коммунизмъ. Эти господа поняли, что отъ основанія какого нибудь товарищества плотниковъ или механиковъ до осуществленія какихъ нибудь коммунистическихъ и соціалистическихъ идей еще очень далеко. Но прежде, чѣмъ мы поговоримъ о результатахъ производительныхъ ассоціацій и о мнѣніяхъ по этому предмету экономистовъ, намъ, по принятому нами плану этихъ статей, нужно показать то зло, противъ котораго пришлось бороться, между прочимъ, при помощи подобныхъ учрежденій.

До 1789 года во Франціи фабричный трудъ совершался почти исключительно крѣпостными людьми. Дворяне могли заставить своихъ крѣпостныхъ работать по цѣлымъ днямъ, пользуясь плодами ихъ трудовъ. Баринъ могъ вполнѣ истощать силы своего крѣпостного, замучить его работою и голодомъ до смерти {"Крестьяне, говоритъ Фортескью, путешествовавшій по старой Франціи, пьютъ воду, ѣдятъ картофель, приготовляютъ изо ржи черный хлѣбъ и во знаютъ, что такое говядина... Мастеровые жили не лучше: они, по словамъ современниковъ, обитали въ лачугахъ безъ оконъ, не имѣли ни башмаковъ, ни рубашекъ. Это были люди, какъ и земледѣльцы,-- une gent taillable et corvéable à merci, и одинъ изъ старыхъ придворныхъ, Луазо, замѣтилъ про нихъ: "они на столько подавлены податями и тиранніею дворянъ, что нужно удивляться, какъ они могутъ существовать и еще находить средства для прокормленія богачей" (Villaumé: Nouveau traité d'écon. pol. 2 éd. t. II, p. 36.)}. Гарантіи противъ злоупотребленія власти не было никакой. Французская революція освободила народъ и положила конецъ этому порядку дѣлъ. Работникъ получилъ право браться за работу по свободному соглашенію съ нанимателемъ. Но право не есть еще возможность пользоваться этимъ правомъ. Если бы, напримѣръ, государство допустило народъ наровнѣ съ дворянами къ избранію на отправленіе какихъ нибудь общественныхъ должностей, то это еще не значило бы, что изъ народа тотчасъ же и явятся выборные. Нищета, безграмотность, подавленность народа и тому подобныя причины могутъ на долгое время помѣшать народу занять то мѣсто, которое предоставлено ему закономъ, и его дѣла сіе facto останутся въ рукахъ болѣе счастливыхъ сословій. Эманцшіація человѣка въ политическомъ отношеніи можетъ быть дѣйствительна и прочна только тогда, когда она идетъ объ руку съ эманцинаціей человѣка въ соціальномъ и экономическомъ отношеніи. Именно этого-то и не сдѣлала первая французская революція. Она уравняла de jure политическія права дворянъ, буржуазіи и народа; Но могли ли быть равными эти люди de facto, когда на сторонѣ дворянъ и буржуазіи было богатство и образованіе, на сторонѣ же народа -- нищета и невѣжество? Революція не только не изыскала средствъ для поддержки слабѣйшей стороны въ борьбѣ противъ сильнѣйшей, но даже отняла у первой единственную точку опоры, за которую въ первыя минуты ухватился освобожденный народъ, какъ утопающій за соломинку,-- она отняла у рабочаго народа право сходокъ, ассоціацій {Законъ 14--17 іюня 1791 года.}, хотя одинъ изъ основныхъ законовъ конституціи давалъ право всѣмъ другимъ сословіямъ "свободно собираться вмѣстѣ, не имѣя при себѣ оружія и удовлетворяя требованіямъ полиціи." Граждане могли основывать клубы, толковать о политикѣ, но они не смѣли сойдтись вмѣстѣ съ своими собратьями по профессіи, чтобы потолковать объ общемъ для нихъ дѣлѣ, о способѣ обезпечить себѣ вѣрный кусокъ хлѣба. Такой образъ дѣйствія отнялъ у слабой партіи послѣднюю надежду успѣшно бороться, такъ какъ приходилось бороться не рабочему народу вообще, а отдѣльному работнику, не дружно-сплотившейся массѣ, а изолированной единицѣ. Буржуазія понимала извѣстный способъ порабощенія людей, выражающійся словами: divide et impera. Въ прежнее время, какъ мы сказали, баронъ могъ замучить своего раба трудомъ и голодомъ, но если бы онъ сдѣлалъ это, то такой образъ дѣйствія доказалъ бы только его собственную несообразительность: барону было невыгодно лишить себя собственности -- рабочихъ рукъ, Потому-то бароны истощали народъ только на столько, чтобы этотъ народъ могъ кое-какъ жить, работать и служить имъ. При новомъ, порядкѣ дѣлъ для фабрикантовъ уничтожилась необходимость заботиться о сохраненіи жизни рабочаго: наниматель понялъ, что на мѣсто замореннаго Ивана можетъ явиться и явится непремѣнно какой нибудь Петръ или Павелъ, котораго, въ свою очередь, можно заморить трудомъ и голодомъ, расчитывая на услуги Андрея или Якова. Наниматель не ошибся: этихъ Ивановъ, Петровъ, Андреевъ, этихъ нуждающихся въ заработкѣ людей явилось столько, что каждый изъ нихъ готовъ былъ согласиться работать за самую низкую плату, только бы отбить мѣсто у своего собрата. Это явленіе, какъ всякая борьба за существованіе, было вполнѣ естественно и нормально; (тогда два работника бѣгутъ за однимъ хозяиномъ, говоритъ Кобденъ,-- задѣльная плата понижается; когда два хозяина гонятся за однимъ работникомъ,-- она повышается." Съ каждымъ годомъ, между тѣмъ, рабочихъ рукъ появлялось все болѣе и болѣе и съ каждымъ годомъ, при помощи машинъ наниматели получали все болѣе и болѣе возможности обходиться при помощи меньшаго числа работниковъ. Кромѣ того машины ввели сильное раздѣленіе труда, повліявшее тоже на заработную плату. На фабрикахъ явилась нужда не въ какихъ нибудь искусныхъ мастерахъ, не являющихся тысячами, а въ кочегарахъ, сортировщикахъ, вертѣльщикахъ, накладчикахъ, въ людяхъ, обязанныхъ втеченіе всей жизни вертѣть какое нибудь колесо, связывать подъ ткацкимъ станкомъ оборвавшіяся нити, подкладывать дрова въ печь, разрѣзать проволоку на кусочки, приготовляя ее для булавокъ, заострять одинъ конецъ каждаго изъ этихъ кусочковъ, навертывать головку на другой конецъ каждаго изъ этихъ кусочковъ, -- однимъ словомъ, явилась надобность въ людяхъ, которыхъ можно найдти на всякомъ перекресткѣ, которые могутъ не имѣть никакихъ особенныхъ способностей, никакихъ серьёзныхъ свѣденій, могутъ быть въ свою очередь тупыми, бездушными машинами. Фабриканты воспользовались случаемъ и начали замѣнять болѣе дорогой мужской трудъ болѣе дешевымъ женскимъ трудомъ. Но и этого было мало: даже у женщинъ явился конкурентъ, бравшій еще меньшую задѣльную плату; этотъ конкурентъ былъ -- ребенокъ. Цѣлыя массы дѣтей захватили въ свои руки извѣстныя отрасли фабричнаго труда, какъ, напримѣръ, производство сѣрныхъ спичекъ въ Англіи {К. Marx: Das Kapital, I. В, 215 S.}. Эксплуатировать и порабощать такихъ работниковъ стало до крайности легко. Точно такая же исторія повторялась и въ другихъ государствахъ западной Европы при замѣнѣ обязательнаго труда вольнонаемнымъ, Нигдѣ народъ не былъ освобожденъ на лучшихъ условіяхъ.

Мы, люди, проливающіе въ теплой комнатѣ у камина горячія слезы объ участи какой нибудь Марьи Ивановны, героини романа, которая по коварству родителей не можетъ соединиться законнымъ бракомъ съ Иваномъ Ивановичемъ, героемъ романа,-- мы едва ли можемъ себѣ представить хоть сотую долю тѣхъ лишеній и тягостей, которыя изо-дня въ день терзаютъ западно-европейскаго фабричнаго рабочаго, доводятъ его до пьянства, до разврата, до отупѣнія, до ожесточенія, до преступленій. Это все начинается для западно-европейскаго фабричнаго съ колыбели. Родившись, онъ по большей части сосетъ не грудь матери, занятой ради дневного пропитанія втеченіе всего дня на фабрикѣ,-- а грязную соску; его опаиваютъ разнымъ зельемъ, чтобы онъ больше спалъ, такъ какъ смотрѣть за нимъ некому; онъ лежитъ въ грязи, въ холоду, въ зараженномъ воздухѣ. Шестилѣтнимъ ребенкомъ, не имѣя возможности посѣщать школу, становясь бременемъ семьи, приходя къ необходимости заработывать свой хлѣбъ, онъ идетъ на фабрику, гдѣ на сквозномъ вѣтру или въ страшной жарѣ онъ стоитъ около воющей машины, вертя ея колесо, онъ стоитъ втеченіе цѣлаго дня, не перемѣняя положенія; къ вечеру онъ до того ослабѣваетъ, что иногда приходится не уводить, а уносить его домой. Съ колыбели онъ дѣлается свидѣтелемъ самыхъ циничныхъ сценъ пробужденія животной страсти въ человѣкѣ; онъ спитъ на однихъ лохмотьяхъ съ отцомъ и матерью, онъ работаетъ подлѣ шестнадцати лѣтнихъ дѣвушекъ и юношей; для него нѣтъ тайнъ, онъ знаетъ все, что касается разврата уже въ тѣ годы, когда онъ впервые начинаетъ понимать совершающееся вокругъ него. На пятнадцатомъ году онъ нерѣдко становятся пьяницей и посѣтителемъ публичныхъ женщинъ. Умственныя его способности безъ образованія и при вѣчно однообразномъ механическомъ трудѣ развиваются плохо. Голодный, неразвитый, оборванный, развращенный, онъ можетъ только отупѣть или озлобиться и, дѣйствительно, трудно встрѣтить гдѣ нибудь болѣе тупо-покорныхъ или безплодно озлобленныхъ личностей, чѣмъ на какихъ нибудь французскихъ или англійскихъ заводахъ. Иногда здѣсь тупость доходитъ до идіотизма, озлобленіе доходитъ до звѣрства. Но чему же тутъ и удивляться? Развѣ эти люди поставлены въ лучшія условія, чѣмъ звѣри.

Да не подумаетъ читатель, что мы умышленно нарисовали предъ нимъ мрачную картину. Нѣтъ, мы думаемъ, что она недостаточно мрачна, что голые факты, выясненные самими рабочими, страшнѣе ея. Мы переходимъ къ нимъ.

Въ другомъ мѣстѣ {"Дѣло", январь 1870 г. ст. "Жилища рабочихъ".} мы уже говорили, какъ скверно устроены жилища рабочихъ, какъ тяжелъ фабричный трудъ самъ по себѣ, независимо отъ всякихъ злоупотребленій и притѣсненій. Теперь мы должны показать, какъ, эксплуатирующіе рабочихъ западно-европейскіе фабриканты, несмотря на всѣ правительственныя мѣры, несмотря на всѣ карательные законы, дѣлаютъ этотъ трудъ еще болѣе тяжелымъ, какъ они постепенно превращаютъ человѣка въ животное, въ машину, какъ они доводятъ его до могилы -- и нее это для того, чтобы, обходя всякія законныя предписанія правительствъ, нажить милліоны, воспользовавшись излишнимъ трудомъ рабочаго. Задѣльная плата рабочихъ невообразимо мала. Даже Луи Реіібо, этотъ человѣкъ, по мнѣнію котораго все идетъ или, по крайней мѣрѣ, скоро пойдетъ наилучшимъ образомъ въ лучшемъ изъ міровъ, нигдѣ не представляетъ поденнаго заработка простого французскаго рабочаго выше 5 или 6 франковъ. Но такая цифра является даже и у него весьма рѣдкимъ исключеніемъ; въ большинствѣ же случаевъ поденный заработокъ колеблется между 1 1/2--2 франками. Но и этотъ заработокъ не представляетъ minimum'а и получается не втеченіе всѣхъ дней въ году, а только впродолженіи какихъ нибудь 270 или даже 262 дней, въ которые, за исключеніемъ праздниковъ и другихъ нерабочихъ дней, можетъ трудиться фабричный и то, конечно, если онъ постоянно здоровъ. Кромѣ того мы на каждомъ шагу встрѣтимъ въ книгахъ Рейбо отчетъ о дѣтяхъ, получающихъ за восьмичасовую работу 75 сантимовъ, т. е. около 19 к. въ день {Heybaud: La Laine, Le Colon, Conditions des ouvriers on soie (pièces justificatives.).}. Женщины большею частью получаютъ не болѣе 1 фр. или 1 фр. 25 сант. за двѣнадцати-часовой трудъ {J. Simon: L'ouvrière, pp. 32--57.}. Вообще же четыре съ половиной милліона французскихъ фабричныхъ рабочихъ получаютъ среднимъ числомъ, по мнѣнію Вильоме, 1 фр. 60 сант. въ день, по мнѣнію Шарля Легуа -- 1 фр. 42 сант., по мнѣнію Шарля Дюпена -- 1 фр. 15 сант. и, наконецъ, но исчисленію другихъ статистиковъ -- только 1 фр. {Villaumé: Nouv. tr. décon. pol. t. II, p. 67.}. На эти деньги нельзя жить, но для полученія ихъ нужно работать по цѣлымъ днямъ, не отдыхая. Изъ десяти семействъ въ Мюльгаузенѣ и его окрестностяхъ, по словамъ Л. Рейбо, шесть семействъ не могутъ свести концовъ съ концами, и ихъ дефицитъ колеблется между 8 фр. 60 сант. и 17 фр. 25 сант. въ мѣсяцъ {L. Heybaud; Le Coton p. 302; ia Laine p. 211, 242 etc.}. Но самымъ скупымъ разсчетамъ Левассера, Жюль Симона и многихъ другихъ изслѣдователей рабочаго вопроса, дефицитъ постоянно является въ ежемѣсячномъ бюджетѣ французскихъ рабочихъ. Интересно взглянуть на бюджетъ семьи бельгійскаго рабочаго, котораго положеніе, по словамъ Карла Маркса, любятъ теперь восхвалять англійскіе фабриканты, сѣтующіе на стачки своихъ рабочихъ и на вмѣшательство своего правительства въ дѣла промышленности. Семья, положимъ, состоитъ изъ шести человѣкъ: четырехъ дѣтей, отца и матери. Четверо изъ нихъ могутъ работать постоянно, если не помѣшаютъ этому болѣзни и т. п. случайности. Отецъ получаетъ за 300 дней по 1 фр. 56 сант. въ годъ... 468 фр.

Мать " " "" " 89 " " " 267 "

Старшій сынъ " -- " " -- " 56 " " " 168 "

Старшая дочь " -- ""-- " 35 " " " -- 165 "

Итого... 1068 фр.

Расходы и дефицитъ семьи были бы слѣдующіе, если бы она питалась кушаньемъ:

Не забудьте, что она питалась бы хуже арестанта даже и при томъ положеніи, которое приведено здѣсь. но какъ же существуетъ она на самомъ дѣлѣ, когда мать семейства не можетъ работать на фабрикѣ, а должна быть дома, чтобы готовить ѣду, чинить одежду, смотрѣть за дѣтьми? {Karl Marx: Das kapital. B. I. S. 600.} За какое же преступленіе эти люди наказаны такою жизнью? Ужь не за то ли, что они не дѣлаютъ преступленія? Вѣдь если бы они совершили преступленіе, имъ лучше бы жилось въ тюрьмѣ. Но вѣдь это нелѣпость. Задѣльная плата Великобританіи считается самою высокой {Кольбъ: Сравнительная статистика, т. I, стр. 29.-- В. Покровскій: Очеркъ статистики, стр. 6.}. Это совершенно вѣрно, если брать среднюю цифру заработковъ, а не отдѣльную плату, получаемую большинствомъ рабочихъ. Взглянувъ поближе на дѣло, мы находимъ, что на сѣверѣ Ирландіи рабочіе едва могутъ существовать. За самую трудную работу многіе изъ нихъ получаютъ: мужчины -- 10 ш. 6 д., женщины -- 5 шил. въ недѣлю {Karl Marx: D. Kap. B. I. S. 384, 385, 447, 448, 677, 679, 699 и S. W. }. Въ Англіи такая плата тоже встрѣчается почти повсюду, какъ, напр., въ Бедфордшайрѣ, Дентонѣ, Герсфордшайрѣ, Мадбэй и т. д. Тринадцатилѣтнія дѣти, которыя, какъ мы сказали, все болѣе и болѣе замѣняютъ взрослыхъ рабочихъ,-- нерѣдко получаютъ въ Англіи но 4 шиллинга въ недѣлю; девятилѣтнія дѣти отдаются родителями на фабрики иногда за 1 шил. 10 д. въ недѣлю; изъ этого заработка 2 д. идетъ дѣтямъ на чай. Интересно бы знать, сколько чаю истребятъ они на эти два пенса въ недѣлю. Порція должна быть гомеопатическая. Во время хлопчатобумажнаго кризиса задѣльная плата упала до крайности и въ 1863 году ткачи и прядильщики получали отъ 3 до 5 шиллинговъ въ недѣлю. Что же мудренаго, что въ Ланкашайрѣ въ это время свирѣпствовало нѣчто въ родѣ чумы отъ голода и что въ 15 промышленныхъ городахъ число нищихъ съ 37 тысячъ съ половиной возросло на 130 тысячъ {Покровскій: Очеркъ статистики, стр. 8.}. Не имѣя возможности существовать на трудовыя деньги, рабочій прибѣгаетъ къ помощи филантроповъ или пьетъ съ горя, пускается на буйство, на кражу, на преступленія. Вотъ отчего въ Рубэ въ 1863 году изъ 927 арестовъ 289 были сдѣланы за буйство, 207 за кражу {Heybaud: La Laine р. 375.}, остальная же меньшая часть арестовъ сдѣлана за другіе проступки, раздѣленные на 13 разрядовъ. Такимъ образомъ изъ этой массы нашлось болѣе двухъ сотъ воровъ и только двое попались, напримѣръ, за оскорбленіе императора Наполеона. Подобныя сопоставленія цифръ наглядно показываютъ, что не политическія страсти, а голодъ заставляетъ рабочихъ совершать тѣ или другія преступленія. И какъ смѣшны послѣ этого кажутся старанія какого нибудь Рейбо допытаться, имѣютъ ли еще и до сихъ поръ вліяніе на рабочихъ утопіи 1848 года. Вообще кражи принадлежатъ къ числу самыхъ многочисленныхъ преступленій. Ни въ одной категоріи проступковъ и преступленій, судимыхъ исправительными судами во Франціи, за 1867 годъ не встрѣчалось болѣе 9,000 правонарушеній, тогда какъ случаевъ кражи насчитывалось до 33,097. Только проступки противъ нравъ охоты были такъ же многочисленны и равнялись 22,951 случаю. Но эти случаи, по большей части, могутъ быть причислены тоже къ числу кражъ: браконьерство -- тоже воровство {Maurice Brock: Annuaire de l'économ. pol. 1869 p. 503.-- За 1860 годъ во Франціи судилось за кражу 29,623 чел. За нарушеніе правъ охоты -- 17,482. Въ каждомъ разрядѣ другихъ проступковъ и преступленій за этотъ годъ цифра правонарушеній не превышала 7,000 случаевъ.}. Въ другихъ государствахъ воровство такъ же превышаетъ по числу случаевъ всѣ другія преступленія {Maurice Block: L'Europe pol. et soc. 1809, p. 199.}.

Но мало того, что задѣльная плата ничтожна. На перекоръ всѣмъ правительственнымъ предписаніямъ и распоряженіямъ, опредѣляющимъ норму продолжительности работы, рабочій день продолжается на фабрикахъ такъ долго, что можетъ сломитъ самыя крѣпкія силы и во всякомъ случаѣ не оставляетъ рабочему ни минуты свободной, которую послѣдній могъ бы посвятить какимъ нибудь другимъ интересамъ и занятіямъ. Рабочій или мучается на фабрикѣ, или спитъ; такъ идетъ нея его жизнь и не мудрено, что послѣ пяти, шести дней подобнаго существованія рабочій спѣшитъ напиться въ праздникъ до того состоянія, при которомъ забываются и горе, и обиды, и нищета, когда море становится по колѣно.

Передъ нами лежатъ показанія англійскихъ фабричныхъ {Karl Marx: Das Kapital. I. B.}. Изъ нихъ усматриваются слѣдующіе факты: "На одномъ чугунно-плавильномъ заводѣ, гдѣ номинальный рабочій день для отдѣльныхъ рабочихъ продолжается 11 1/2 часовъ, одинъ мальчикъ работалъ 4 ночи каждую недѣлю, по крайней мѣрѣ, до 8 (А часовъ вечера слѣдующаго дня и такъ шло дѣло втеченіе 6 мѣсяцевъ".-- "Другой мальчуганъ, девяти лѣтъ, отработывалъ кряду три двѣнадцатичасовыя смѣны, а на десятомъ году работалъ впродолженіи двухъ дней и двухъ ночей безъ отдыха".-- "Третій мальчикъ, десяти лѣтъ, работалъ съ G утра до 12 часовъ ночи втеченіи трехъ сутокъ и до 9 часовъ вечера впродолженіи остального времени недѣли".-- "Четвертый, тринадцати лѣтъ, работалъ съ 6 часовъ послѣ обѣда до 12 часовъ слѣдующаго дня втеченіи цѣлой недѣли и иногда отработывалъ сряду три смѣны одна за другою съ утра понедѣльника до ночи вторника", -- "Пятый, двѣнадцати лѣтъ, работалъ на механическомъ заводѣ отъ 6 час. утра до 12 часовъ ночи втеченіе четырнадцати дней и сдѣлался неспособнымъ къ продолженію подобной работы".-- "Девятилѣтній Джоржъ Аллинсвортъ показалъ слѣдующее: "я пришелъ на заводъ въ послѣднюю пятницу. На другой день мы должны были начать работу въ И часа утра. Потому я оставался здѣсь всю ночь. Живу за 5 миль отъ завода. Спалъ я на лужайкѣ, подложивъ подъ себя кожаный передникъ и прикрывшись курткой. Въ два слѣдующіе дня я приходилъ сюда въ 6 часовъ утра. Да это горячее мѣсто! Прежде чѣмъ поступить сюда, я работалъ тоже втеченіи цѣлаго года на другомъ заводѣ. Начиналъ работу въ воскресенье съ 4 час. утра; но по крайней мѣрѣ могъ ходить спать домой, такъ какъ это было близко. На другой день начиналъ я работу въ 6 часовъ утра и кончалъ въ 6 и 7 часовъ вечера". Вильямъ Вудъ показалъ, что онъ работаетъ ежедневно но 15 часовъ. Муррей, двѣнадцати лѣтъ, съ 4 часовъ утра вертитъ колесо. "Я не спалъ еще съ прошлой ночи, говоритъ онъ на допросѣ, и проработалъ съ утра предыдущаго дня до восьми часовъ сегодняшняго утра. Со мной работали еще 8 или 9 человѣкъ дѣтей. За эту работу я получаю 3 шиллинга 6 д. (немного болѣе рубля) въ недѣлю. За то, что приходится иногда работать напролетъ и день и ночь, плата не прибавляется" и т. и т. д. Перечисленіе всѣхъ этихъ фактовъ можно продолжать до безконечности, такъ какъ они являются не исключеніемъ, а общимъ правиломъ. Дѣтскій трудъ дешевъ, потому дѣтей охотно берутъ на фабрики. Рабочимъ нечего ѣсть, потому они рады освободиться отъ лишняго рта. Но въ дѣтяхъ убиваются будущія поколѣнія. Это систематическое избіеніе младенцевъ не можетъ прекратиться до тѣхъ поръ, покуда у рабочаго будетъ ничтожный, недостаточный для пропитанія заработокъ. Никакіе инспекторы, никакіе законы не прекратятъ этихъ злоупотребленій. Законъ укоротитъ рабочій день, фабриканты уменьшатъ задѣльную плату, и рабочій едва ли останется въ выигрышѣ. Тутъ на вѣсы кладется или истощеніе отъ чрезмѣрной работы или истощеніе отъ чрезмѣрнаго голода.

II.
Продолженіе.

Каково же должно быть развитіе людей при такомъ непомѣрномъ трудѣ, встающихъ съ лохмотьевъ, гдѣ они спятъ, чтобы вертѣть колесо, оставляющихъ колесо, чтобы свалиться безъ силъ на то же грязное ложе -- повторяя эту жизнь изо дня въ день отъ колыбели до могилы? Мы опятъ обращаемся къ Англіи, къ этой въ высшей степени цивилизованной странѣ. Вотъ образцы развитія ея фабричныхъ: "Іеремія Нейнсъ, 12 лѣтъ, говоритъ: "четырежды четыре-восемь", но онъ знаетъ, что четырежды четыре пенса составляютъ 16 пенсовъ. Король, по его мнѣнію, тотъ, у кого всѣ деньги и все золото. Онъ Говоритъ: "У насъ король, какъ говорятъ, онъ королева, его называютъ принцессой Александрой. Говорятъ, она вышла замужъ за сына королевы. Принцесса -- мужчина".-- Вильямъ Тернеръ, двѣнадцати лѣтъ, объявляетъ: "живу не въ Англіи. Думаю, что есть такая страна, прежде не зналъ объ этомъ".-- Джонъ Меррисъ, 12 лѣтъ, говоритъ: "Слышалъ какъ говорили, что Богъ сдѣлалъ свѣтъ, и что весь народъ потонулъ, за исключеніемъ одного; слышалъ, что это была маленькая птица". Вильямъ Смитъ, 15 лѣтъ, объясняетъ: "Богъ сдѣлалъ мужчину, мужчина сдѣлалъ женщину".-- Едвардъ Тайлоръ, 15 лѣтъ, ничего не знаетъ о Лондонѣ.-- Генри Матьюменъ, 17 лѣтъ, сказалъ: "Хожу иногда въ церковь. Имя, о которомъ о ни проповѣдуютъ, былъ нѣкто Іисусъ Христосъ, но я не могу назвать никакого другого имени и объ этомъ не знаю ничего. Онъ не былъ убитъ, но умеръ, какъ другіе люди. Онъ въ нѣкоторомъ родѣ былъ не такимъ, какъ остальные люди, потому что въ нѣкоторомъ родѣ онъ былъ религіозенъ, а другіе нѣтъ. Дьяволъ -- хорошій человѣкъ. Я не знаю, гдѣ онъ живетъ. Дѣвочка 10 лѣтъ, складывала вмѣсто God -- Dog и не знала имени королевы" {Ibid. 230 стр.}. Читая эти отвѣты, невольно думаешь, что ихъ дѣлали какіе нибудь идіоты или кретины, а не люди, которые при извѣстной долѣ воспитанія, при лучшей обстановкѣ были бы нисколько неглупѣе нашихъ дѣтей. Особенно бросается въ глаза этотъ идіотизмъ несчастныхъ негровъ западной Европы при различныхъ судебныхъ процессахъ. Смотря на иного преступника рабочаго, слушая его отвѣты, и присяжные, и публика приходятъ къ убѣжденію, что подсудимый скорѣе долженъ бы быть отправленъ въ больницу, отцамъ на попеченіе добрыхъ людей, снабженъ одеждою и хлѣбомъ, а не отосланъ на галеры въ каторжную работу. Я лично присутствовалъ зимою 1864--1865 года, между прочимъ, при разбирательствѣ одного уголовнаго процесса въ Ниццѣ. Дѣло шло объ изнасилованіи 8-лѣтнеи дѣвочки 19-лѣтнимъ работникомъ изъ горныхъ жителей Ниццы. Такъ какъ дѣло шло объ attentat aux moeurs, то я попалъ въ слушатели процесса только по особенной любезности судебныхъ властей. Обвиняемый выглядѣлъ забитымъ, отупѣвшимъ созданіемъ; его глаза какъ то безцѣльно блуждали, его ротъ глупо улыбался, иногда лицо принимало не то тупо-сосредоточенное, не то испуганное выраженіе. Его спросили по-французски объ имени, онъ не зналъ этого языка и говорилъ только на ломаномъ ниццардскомъ нарѣчіи. Ему перевели вопросъ, онъ произнесъ какую-то странную, нечеловѣческую кличку. Судьи попросили сказать его христіанское имя; онъ тупо посмотрѣлъ на нихъ и снова произнесъ свою кличку. Послѣ долгаго допроса оказалось, что онъ никакого другого имени не носатъ и не знаетъ. Грамотѣ онъ не зналъ, онъ даже затруднялся отвѣтить на вопросъ: читаетъ ли онъ? Онъ, видимо, не зналъ, что значитъ читать. Дѣвочка жила съ нимъ въ одномъ домѣ, и онъ ей прямо объяснилъ жестами, чего ему нужно отъ нея. За услуги онъ обѣщалъ и далъ ей 5 су. О любви тутъ не было и рѣчи, даже это слово не навернулось ему на языкъ. Это былъ звѣрь, которому въ извѣстную минуту нужна была самка. Онъ не понималъ, что онъ дѣлалъ преступленіе, и подробно объяснилъ, какъ все произошло. Онъ говорилъ объ этомъ такъ, какъ мы разсказали бы о томъ, что въ минуту голода мы зашли въ лавку и купили хлѣба. Мой знакомый аббатъ, бывшій со мною въ судѣ, спросилъ меня по выслушаніи строгаго приговора: "Какъ вы думаете, кто здѣсь болѣе преступникъ: этотъ ли дикарь или эти господа?" Онъ указалъ на представителей судебной власти, отправившихъ идіота на галеры.

Большая часть изъ этихъ несчастныхъ людей совершенно безграмотна. Это видно ужь изъ того, что по Франціи въ 1865 г. изъ 100 брачущихся лицъ 34% мужчинъ и женщинъ были совершенно не въ состояніи даже подписать свои имена {М. Klock. Annuaire de l'eèon, pour 1869. p. 21.}. Именно изъ этой-то безграмотной среды выходитъ большинство преступниковъ. Такъ, въ числѣ преступниковъ въ 1866 г. 36% были вполнѣ безграмотные люди, 45% едва умѣющіе подписываться субъекты и только остальные 19% представляли людей, могущихъ примѣнить къ дѣлу свое образованіе {Ibid. p. 559 et 560.}. Не лучше въ этомъ отношеніи и положеніе англійскихъ рабочихъ, по крайней мѣрѣ архіепископъ іоркскій, описывая бѣдственное положеніе рабочихъ обширнаго лондонскаго округа, утверждаетъ, что болѣе половины взрослыхъ безграмотны, что болѣе половины женщинъ не умѣютъ держать иглы въ рукахъ, чтобы хотя имѣть возможность шить себѣ одежду {Carey's Lehrbuch der Volkwirthshaft, 1870 S. LX.}. Положеніе западно европейскихъ рабочихъ на фабрикахъ и въ мастерскихъ не только не развиваетъ, а убиваетъ ихъ умственныя способности, но очень часто доводитъ ихъ и до преждевременной могилы, иногда, помимо всѣхъ другихъ причинъ, единственно вслѣдствіе излишней работы. Такъ въ іюнѣ 1863 года всѣ лондонскія газеты принесли извѣстіе объ одной швеѣ, умершей отъ работы. Статья носила возбуждающее заглавіе "Смерть отъ простою излишка въ работѣ" и разсказывала слѣдующую исторію: "Мэрнанна Вальклей, двадцати лѣтъ, занималась въ очень извѣстномъ придворномъ модномъ магазинѣ, содержимомъ мадамъ Елизой. Дѣвушки въ магазинѣ занимались во время лѣтняго сезона среднимъ числомъ по 16 1/2 часовъ въ сутки, иногда же нроработавали безъ отдыха 30 часовъ, при чемъ ихъ падающая рабочая сила возбуждалась приличнымъ количествомъ портвейна, шерри и кофе. Былъ разгаръ лѣтняго сезона. Нужно было шить наряды для благородныхъ леди, представлявшихся вновь прибывшей принцессѣ галлійской. Мэри-Анна Вальклей работала втеченіе 26 1/2 часовъ съ 60 другими дѣвушками, размѣщенными въ двухъ комнатахъ, гдѣ на каждую приходилось менѣе 1/3 необходимаго для дыханія объема воздуха; ночью дѣвушки спали по двѣ на одной кровати чуть не въ чуланѣ, раздѣленномъ на конуры досчатыми перегородками. Не забудьте, что дѣло происходило въ лучшемъ лондонскомъ мощномъ магазинѣ. Мэри-Анна Вальклей захворала въ пятницу и умерла въ воскресенье, не кончивъ, къ величайшему изумленію мадамъ Клизы, послѣдняго заказного наряда. Слишкомъ поздно позванный врачъ Кейсъ засвидѣтельствовалъ, "что Мори-Анна Вальклей умерла отъ слишкомъ продолжительныхъ рабочихъ часовъ въ чрезмѣрно набитой народомъ мастерской и отъ сквернаго воздуха въ черезъ-чуръ узкой, плохо вентилированной спальнѣ". "Такъ-то наши бѣлые негры домучиваются работой до могилы и гибнутъ безъ слѣда и шума", восклицаетъ по поводу этой смерти органъ Кобдена и Брайта, "Morning Star".

Это не единичный фактъ, Томасъ Гудъ былъ совершенно правъ, говоря въ своей знаменитой пѣснѣ:

О братья любимыхъ сестеръ!

Опора любимыхъ супругъ, матерей!

Не холстъ на рубашкахъ вы носите, нѣтъ!

А жизнь безотрадную швей.

Но Томасъ Гудъ быль бы точно также правъ, если бы онъ сказалъ, что вообще всѣ его соотечественники носятъ въ каждомъ украшеніи своего туалета, въ каждой бездѣлушкѣ своего кабинета -- жизнь тѣхъ или другихъ рабочихъ.

Если бы мы взяли на себя задачу нанизывать разные возмутительные факты, а не рисовать общую картину положенія западноевропейскаго рабочаго, то мы долго продолжали бы перечисленіе фактовъ. Но подобное дѣло совершенно излишне. Читатель можетъ самъ найдти эти факты, ему нужно только указать ихъ общую связь.

Эта крайне продолжительная работа, главнымъ образомъ, эти излишніе часы работы, убивающіе работника, служатъ однимъ изъ главныхъ источниковъ богатства фабрикантовъ не менѣе, чѣмъ вообще низкая задѣльная плата. Такъ, булочники въ Лондонѣ, продающіе по дешевой цѣнѣ хлѣбъ -- underselling masters, undersellers,-- могутъ конкурировать съ другими хлѣбопеками,-- full priced, т. е. продающими хлѣбъ по настоящей цѣнѣ -- главнымъ образомъ, только вслѣдствіе неоплаченной работы своихъ работниковъ. Этотъ фактъ сообщаютъ сами хлѣбопеки, непонижающіе цѣны; они называютъ своихъ собратьевъ-конкурентовъ ворами и поддѣлывателями. "Эти господа, доносятъ хлѣбопеки, преуспѣваютъ только при помощи надувательства, они за 18 часовъ работы платятъ своимъ подмастерьямъ двѣнадцати часовую плату". Выгода отъ увеличенія неоплачиваемыхъ рабочихъ часовъ такъ велика, что она привлекаетъ фабрикантовъ неодолимою силой. Они расчитываютъ на то, что ихъ не усчитаютъ и не поймаютъ, что даже въ случаѣ открытія мошенничества ничтожныя судебныя издержки и незначительные штрафы все-таки оставятъ имъ долю барыша. Инспекторы почти не имѣютъ возможности доказать мошенничество тамъ, гдѣ добавочное рабочее время состоитъ изъ умноженія мелкихъ кражъ времени втеченіе рабочаго дня. Эти мелкія кражи, совершаемыя капиталомъ у обѣденнаго времени и отдыха рабочихъ, получили въ средѣ англійскихъ фабричныхъ даже техническое названіе: "nibbling and cribling at meal times". Подобное воровство совсѣмъ не составляетъ тайны, и одинъ уважаемый фабрикантъ прямо выразилъ Карлу Марксу такое мнѣніе: "Позвольте мнѣ продолжать ежедневно работу на 10 лишнихъ минутъ и вы дадите мнѣ 1000 фунтовъ стерлинговъ лишняго дохода въ годъ". Атомы времени -- элементы барышей.

Это отношеніе капитала къ труду можно сравнить только съ отношеніями плантаторовъ къ неграмъ. "Рабовладѣлецъ, говоритъ одинъ англійскій писатель, покупаетъ своего работника, какъ лошадь. Съ утратой раба онъ теряетъ капиталъ, который должно пополнить покупкой новаго раба. но какъ бы губительно ни дѣйствовали рисовыя поля Георгіи и болота Миссиссипи на человѣка, все-таки они не могутъ произвести такихъ опустошеній, которыя нельзя бы было пополнить при помощи Виргиніи и Кентуки. Экономическіе разсчеты, повидимому, могли бы въ извѣстной степени заставить рабовладѣльцевъ относиться по человѣчески къ рабамъ, такъ какъ интересы рабовладѣльца отчасти тождественны съ поддержаніемъ его рабовъ; но послѣ введенія торговли неграми тѣже экономическіе расчеты сдѣлались причиной крайняго истощенія рабовъ, такъ какъ мѣсто раба можетъ замѣщаться новымъ рабомъ изъ другихъ странъ и размѣры продолжительности его жизни дѣлаются менѣе важными, чѣмъ размѣры его производительности при жизни. Принципомъ рабовладѣльческаго хозяйства въ странахъ, покупающихъ негровъ, дѣлается то правило, что, въ видахъ самыхъ вѣрныхъ экономическихъ расчетовъ, нужно выжимать изъ людей въ возможно короткій срокъ возможно большую массу услугъ. Въ тропическихъ странахъ, гдѣ ежегодный барышъ нерѣдко равняется всему капиталу, затраченному на плантаціи, жизнь негра приносится въ жертву безъ всякаго сожалѣнія. Земледѣліе Вестъ-Индіи, бывшее втеченіе сотенъ лѣтъ колыбелью сказочныхъ богатствъ, поглотило милліоны людей африканской расы. Куба въ настоящее время, гдѣ считаютъ доходы милліонами и плантаторы считаются князьками, губитъ своихъ рабовъ помимо дурной пищи, помимо постоянныхъ я тяжелыхъ притѣсненій, большею частью при помощи медленной излишней работы и недостатка сна и отдыха. Къ этому Карлъ Марксъ прибавляетъ: "читай вмѣсто торговли неграми -- рабочій рынокъ, вмѣсто Кептуки и Виргиніи -- Ирландія и Англія, вмѣсто Африки -- Германія". Пусть читатель вспомнитъ, что мы сказали выше объ отношеніи старыхъ французскихъ феодаловъ къ крѣпостнымъ, и объ отношеніи современныхъ фабрикантовъ къ рабочимъ.

Куда бы мы ни взглянули на заводы западной Европы, вездѣ мы встрѣтимъ тоже, что въ Англіи, и даже худшее, такъ какъ англійскій рабочій считается однимъ изъ самыхъ счастливыхъ работниковъ по своему положенію. Читатель видѣлъ отчасти, каково это счастье. Вѣроятно никто не подумаетъ, что бѣдные фабриканты потому такъ сильно эксплуатируютъ рабочихъ, что они сами терпятъ убытки. Такая мысль, по меньшей мѣрѣ, была бы странна. Всѣмъ извѣстно, что среди голодающей массы западно-европейскихъ пролетаріевъ князья и владыки промышленнаго міра нажили милліоны. Если взглянуть на дѣло поближе, то мы увидимъ, что продукты, но словамъ Вильоме, дѣлятся слѣдующимъ образомъ: въ Соединенныхъ Штатахъ Америки изъ 100 частей продуктовъ 73 идетъ въ пользу труда, 25 на капиталъ, 2 на правительство. Въ Англіи 56 на трудъ, 21 на капиталъ, 23 на правительство. Во Франціи 47 на трудъ, 36 на капиталъ, 17 на правительство. Сравните ничтожное количество капиталистовъ съ огромной массой тружениковъ, и вы поймете, какъ велико различіе доходовъ труда и капитала. Во Франціи, продолжаетъ Вильоме, двѣ трети жителей состоятъ изъ поденщиковъ, одна треть изъ рантье; но двѣ трети дохода идутъ въ пользу одной трети рантье, а одна треть въ пользу двухъ третей поденщиковъ; такимъ образомъ 25,000,000 жителей получаютъ изъ 14 милліардовъ продуктовъ только 4 или 5, то есть около 250 франковъ на человѣка, а треть, состоящая изъ рантье, получаетъ по 1000 франковъ на человѣка. Если бы все производимое дѣлилось на всѣхъ, то пришлось бы по 420 франковъ на каждаго человѣка безъ различія пола и возраста. {Villaumé: Nouv. ir. d'econ. pol. t. I pp. 304--305.-- Расчетъ сдѣланъ въ 1865 году, но говоритъ Вильоме, онъ приблизительно вѣренъ и для настоящаго времени.} Въ Англіи, говоритъ К. Марксъ, прибыль, подлежащая налогамъ, возрасла съ 1853 по 1864 годъ на 50,47% (на 4,58% среднимъ числомъ въ годъ), для всей же массы народонаселенія она возрасла только на 12% {К. Marx; Das kapital. I. B. 636 P.}. Какъ видите, львиная часть досталась капиталистамъ.

Итакъ главныя язвы современной промышленности -- это малый заработокъ за непосильный трудъ и неполный платежъ рабочихъ часовъ, недающіе возможности пролетарію жить человѣческою жизнью, интересоваться чѣмъ нибудь, кромѣ ѣды, питья, сна и другихъ животныхъ потребностей; злоупотребленія человѣческой работой, доводящія до нищеты и преждевременной смерти; наживаніе капиталовъ на счетъ чужого труда, остающагося неоплаченнымъ; преждевременная работа дѣтей, дѣлающаяся необходимою только вслѣдствіе малаго заработка ихъ отцовъ, преграждающая дѣтямъ всякую возможность къ образованію, къ развитію физическихъ силъ и пріучающая ихъ къ раннему разврату, пьянству и воровству. Противъ этихъ и имъ подобныхъ язвъ стараются бороться, съ одной стороны, правительства, при помощи строгихъ законовъ, строгаго надзора и тому подобныхъ мѣръ, съ другой стороны -- сами рабочіе западной Европы. Однимъ изъ средствъ борьбы противъ низкой задѣльной платы и тѣсно связанныхъ съ нею злоупотребленій явились производительныя ассоціаціи. Эта борьба совершается на томъ же мирномъ пути, на которомъ ведется развитою частью европейскаго общества борьба противъ язвъ, происходящихъ отъ дурныхъ жилищъ бѣднаго класса.

На сколько успѣшна эта борьба, -- это мы увидимъ изъ обзора дѣятельности производительныхъ ассоціацій.

III.
Производительныя ассоціаціи во Франціи до 1848 года.

Первая производительная ассоціація во Франціи возникла около 1832 года {S. Enylaendes; Geschichte der fr. Arb. Associationen 2 Th. XXIV K.}. Она была основана при помощи Бюше, къ которому явилось нѣсколько столярныхъ подмастерьевъ, изъявившихъ готовность начать улучшеніе быта рабочаго класса посредствомъ ассоціаціи. Въ первыхъ параграфахъ устава этой ассоціаціи говорилось, что основывающееся общество будетъ допускать въ свою среду неограниченное число членовъ, и такимъ образомъ его существованіе будетъ безсрочное, независящее отъ смерти тѣхъ или другихъ изъ его членовъ. Взносъ каждаго рабочаго долженъ состоять изъ его рабочихъ орудій, которыя онъ имѣетъ право унести съ собою въ случаѣ выхода, Всѣ другія имущества члена не принадлежатъ ассоціаціи. Исполнительная власть довѣряется управительному комитету, состоящему изъ 5 членовъ, которые выбираются всѣми членами ассоціація, и которые, въ свою очередь, избираютъ президента. Комитетъ возобновляется ежегодно. Онъ опредѣляетъ рабочіе часы, цо не смѣетъ назначать урочную или штучную работу и долженъ назначать плату сообразно съ количествомъ рабочаго времени, такъ какъ цѣль общества -- ровное и отеческое раздѣленіе работы, а не эгоистическая эксплуатація личности. Послѣднее условіе не повторялось при учрежденіи позднѣйшихъ рабочихъ ассоціацій во времена февральской революціи. Комитетъ долженъ распредѣлять работу но способностямъ каждаго, при оцѣнкѣ способностей онъ является единственнымъ судьею. Онъ же выплачиваетъ задѣльную плату. Онъ долженъ слѣдить съ любовью отца за поведеніемъ членовъ ассоціаціи. Комитету дано право выдавать векселя, которые должны быть подписаны по крайней мѣрѣ тремя членами. Онъ можетъ принимать всѣ заказы по столярной работѣ, но при большихъ предпріятіяхъ обязанъ совѣщаться со всѣми членами ассоціаціи. Послѣ преній, рѣшеніе можетъ быть утверждено большинствомъ 3-хъ голосовъ. Если членовъ будетъ слишкомъ много, то назначаются избранные членами присяжные, замѣняющіе остальныхъ членовъ. Въ отношеніи капитала и распредѣленія прибылей постановлено, что ежегодно, послѣ сведенія счетовъ, изъ чистой прибыли откладывается 20% въ общественный капиталъ, составленный первоначально изъ взносовъ членовъ. Этотъ ассоціаціонный капиталъ составлялъ особенный фондъ. "Никто изъ членовъ, говорится въ уставѣ, не можетъ его трогать; онъ принадлежитъ ассоціаціи". За вычетомъ 20% изъ прибыли, весь остальной доходъ дѣлится между работниками по числу рабочихъ дней каждаго, кромѣ того изъ этихъ же суммъ дѣлаются вспомоществованія больнымъ, вдовамъ и сиротамъ. Такъ какъ общество желало привлечь въ свою среду всѣхъ столяровъ Парижа, то пріемъ членовъ былъ очень облегченъ и каждый могъ вступать въ ассоціацію, какъ только въ ней находилась для него работа. Работники исключались изъ общества въ томъ случаѣ, если они брали работу для себя, а не для ассоціаціи. Добровольный выходъ не обставлялся никакими препятствіями. Исключенный или вышедшій членъ не имѣлъ никакого нрава на общественный капиталъ. Ссоры должны были рѣшаться третейскимъ судомъ.

Вотъ самыя важныя статьи устава, подписаннаго 10 сентября 1832 года, фирма Лакрамнѣ, вышедшая изъ этой ассоціаціи, сохранила втеченіи извѣстнаго времени нѣкоторый блескъ. Но такъ какъ эта ассоціація развивалась вполнѣ по идеямъ Бюше, исходившимъ изъ религіозно-нравственныхъ, отчасти монашескихъ основаній, то она и не могла завербовать себѣ сильнаго довѣрія среди холоднаго, прозаическаго и живущаго реальною жизнью общества. Уставъ ассоціаціи давалъ возможность обогатиться ей самой, но по сулилъ особенныхъ выгодъ рабочимъ, увеличивая ихъ задѣльную плату только того частью прибыли, которая могла остаться за вычетомъ 20% въ пользу ассоціаціи и тѣхъ суммъ, которыя шли на больныхъ, вдовъ и сиротъ. Кромѣ того, попеченіе о нравственности членовъ, возложенное на комитетъ, сильно напоминало монастырскіе уставы. Бюше какъ будто не понималъ, что сама ассоціалія должна морализировать массу своихъ членовъ, помимо всякихъ наблюденій за ихъ нравственностью. Мы уже говорили въ другомъ мѣстѣ {А. Михайловъ. Пролетаріатъ во Франціи, стр. 232--235.}, что идеи Бюше, несмотря на ихъ кажущуюся поэзію, были узки, сухи ді не имѣли будущности, основываясь главнымъ образомъ на самопожертвованіи, а не на утилитаризмѣ. Главною заслугою Бюше было то, что онъ распространилъ между рабочими сословіями братолюбіе.

Послѣдователи Бюше основали въ 183году въ Парижѣ еще другую рабочую ассоціацію, которая была устроена при помощи Распаля, Гарнье-Пажеса, Буланже и др. Эта ассоціація работниковъ золотыхъ дѣлъ. Ея первый руководитель былъ Леруа., статуты этой ассоціаціи требовали, чтобы пятая часть прибыли шла на основаніе нераздѣльнаго капитала, который долженъ былъ увѣковѣчить ассоціацію, какъ постоянное средство къ улучшенію быта рабочаго сословія. Сообразно съ дѣйствовавшими во время учрежденія законами она была основана на срокъ -- на тридцать лѣтъ. Если по истеченіи этого срока, говорилось въ статутѣ, не будетъ разрѣшено безсрочное существованіе ассоціацій, то неотчуждаемый капиталъ отдастся муниципальнымъ властямъ на учрежденіе пріюта для дѣтей рабочихъ. Каждый нравственный ювелиръ могъ имѣть право поступать въ ассоціацію. Эта ассоціація существуетъ и теперь, владѣя довольно большимъ капиталомъ. Ежегодно дивиденды доходятъ до 20%. Но рабочіе все-таки получаютъ не особенно много; богатѣетъ только сама ассоціація; при помощи статута о нераздѣльномъ капиталѣ она нажила до 100,000 фр. Ея благочестивые члены дошли до того, что уже въ 1843 г. отказались отъ комитета и отдали власть въ руки одного члена. Какъ мало значенія имѣетъ она, видно уже изъ того, что она началась при содѣйствіи четырехъ членовъ; потомъ ихъ было восемнадцать; въ 1851 году ихъ число понизилось до двѣнадцати и наконецъ къ 1865 году упало до восьми {Е. Véron. Les assoc. ouv. p. 182.}.

Кромѣ этихъ попытокъ мы находимъ до 1848 года нѣсколько примѣровъ ассоціацій между хозяевами и рабочими. Такъ, нѣкоторые землевладѣльцы отдавали свои земли за раздѣлъ жатвы, такъ, нѣкоторые фабриканты дѣлили свои барыши съ самыми ловкими и искусными мастерами, которыхъ было выгодно удержать при фабрикѣ. Подобнаго рода ассоціаціи существовали на бумажной фабрикѣ Валь-Вернье, въ типографіи Поля Дюпона, на Орлеанской желѣзной дорогѣ. Особенно послѣдняя компанія отличалась щедростью въ этомъ дѣлѣ: въ 1844 году, она раздѣлила между 719 человѣками служащихъ 60,468 фр. 50 сант., въ 1852 г. 2,800 человѣкъ получили 1,149,491 фр. 63 сант., въ 1853 г. 3,365 человѣкъ получили 1,770,320 фр. 50 сант. и т. д. {Véron: Les associations ouvrières, p. 188.}, но какъ бы ни были блестящи эти цифры, раздѣленія барышей все-таки зависятъ здѣсь отъ личнаго произвола предпринимателей и, по нашему мнѣнію, являются цц чѣмъ инымъ, какъ милостивыми подачками, чѣмъ-то въ родѣ подарковъ прислугѣ на праздникъ. Эти "на водку" не могутъ улучшить кореннымъ образомъ быта рабочихъ.

Дѣйствительныя производительныя ассоціаціи, при помощи Луи Плана, стали быстро возникать во Франціи только съ 1848 г. и втеченіи трехъ лѣтъ ихъ возникло до 300 {V. Véron: Les associations ouvrières, p. 194.-- Бехеръ насчитываетъ 400 ассоціацій. (Рабочій вопросъ, стр. 183).}. Уцѣлѣло изъ этихъ ассоціацій только 15. Но этотъ грустный фактъ объясняется не несостоятельностью самаго принципа, а тѣми внѣшними обстоятельствами, при которыхъ возникли эти ассоціиціи. "Буржуазія, говоритъ Бехеръ, едва только оправившаяся отъ ужаса, въ который вогнала ее февральская революція, съ ея соціальнымъ вопросомъ, ясно понимала, что ей грозитъ неминуемая опасность, если пролетаріату удастся стать на твердую почву. Іюньское побоище было шагомъ къ осуществленію буржуазныхъ цѣлей и въ этой битвѣ побѣда осталась на сторонѣ буржуазіи. Всѣ послѣдующія мѣры имѣли только одну скрытую цѣль -- подавить движеніе, начавшееся между рабочими. Трехъмилліонный кредитъ былъ только маскою; имъ пользовались для того, чтобы преслѣдовать всякими полицейскими уловками независимыя отъ государства ассоціаціи, препятствовать ихъ дѣятельности, разстроить едва начавшій возникать между ними союзъ {Бехеръ: Рабочій вопросъ, стр. 183.}. "Подозрительность полиціи не имѣла границъ. Одно потребительное общество, открывшее четыре магазина въ густо населенныхъ частяхъ города, уже считало до 2,000 членовъ, когда члены его исполнительной комиссіи, безъ всякихъ видимыхъ причинъ, подвергались или арестамъ, или преслѣдованіямъ. Обществу пришлось закрыть магазины и раззориться. "Братская ассоціація соединенныхъ работниковъ" тщетно пробовала протестовать противъ постановленія 31 декабря 1851 года, которымъ маршалъ Кастелланъ приказалъ ее уничтожить: "Общество соединенныхъ работниковъ, говорили отвѣтственные члены ассоціаціи, было основано совершенно законно, какъ коммерческое товарищество подъ покровительствомъ муниципальныхъ властей; оно имѣло цѣлью доставлять, главнымъ образомъ, своимъ акціонерамъ провизію хорошаго качества. Постоянно вращаясь среди торговыхъ дѣлъ, общество оставалось вполнѣ безучастнымъ относительно политики, которая не могла принести ему пользы, но могла сдѣлаться для него причиной разныхъ опасныхъ послѣдствій. Отвѣтственныя лица строго воздерживались въ своихъ собраніяхъ отъ какихъ бы то ни было обсужденій общественныхъ дѣлъ и твердо взяли за правило не допускать ни одной брошюры, ни одного журнала въ свои магазины {Levasseur, His. d. cl. ouvr. t. II p. 371--372.}." Кажется, нельзя было держать себя еще болѣе въ сторонѣ отъ политики. И все-таки наполеоновскіе агенты въ пылу излишняго рвенія сочли нужнымъ закрыть и это общество. Ясно, что дѣйствовали не одни консервативныя стремленія, а проявлялось просто безчинство, опьянѣніе дорвавшихся до власти ничтожностей. Кромѣ того, по словамъ Верона, Сигмунда Энглендера и многихъ другихъ писателей, многія изъ падшихъ ассоціацій были основаны просто ловкими промышленниками, раззоренными кризисомъ 1848 года и желавшими поднять свои дѣла при помощи правительственной субсидіи. Этимъ только и объясняется то неравномѣрное и пристрастное распредѣленіе субсидій, на которое указываетъ Бехеръ {Бехеръ. Рабочій вопросъ стр. 179.}. Такъ портные, слесаря, каменьщики, составлявшіе большинство рабочихъ въ Парижѣ, не получили ничего, а ассоціація фабрикантовъ шалей, состоявши изъ 2 мастеровъ и 16 рабочихъ, получила 250,000 фр. Конечно, взятка играла здѣсь не послѣднюю роль. Поощрялись, напримѣръ, книгопечатныя ассоціаціи, тогда какъ ни одна изъ пяти ассоціацій наборщиковъ не получила кредита. Въ департаментахъ изъ розданныхъ 1,700,000 франковъ только 50,000 фр. попали въ руки ассоціацій, составленныхъ собственно изъ рабочихъ; остальныя деньги пошли въ пользу фабрикантовъ, обѣщавшихъ дѣлить съ рабочими і прибыль. Нѣкоторые писатели приписывали паденіе ассоціацій, основанныхъ съ 1848 но 1851 годъ, правительственной субсидіи; но это мнѣніе не имѣетъ никакого основанія: не сами субсидіи, но способъ ихъ раздачи, умышленный притѣсненія -- вотъ что погубило ассоціаціи 1848 года. И погубилъ этотъ порядокъ дѣлъ не однѣ тѣ ассоціаціи, которыя получили ссуды, но всѣ вообще возникшія въ то время общества: субсидію получили изъ 300 парижскихъ ассоціацій только 30. {Levasseur. Hist. d. cl. ouvr. t. 11. p. 265 и Бехеръ: раб. воп. стр. 187.-- Жюль Симонъ и Жюль Муро ошибочно считаютъ только 28 ассоціацій, получившихъ субсидіи (Le travail p. 235 et Le Salaire p. 128).} Изъ получившихъ субсидіи уцѣлѣло четыре ассоціаціи, т. е. болѣе одной десятой части, вообще же всѣхъ ассоціацій уцѣлѣло только 15, т. е. одна двадцатая часть, если даже брать приводимую Верономъ, менѣе крупную цифру, чѣмъ цифра приводимая Бехеромъ.

Мы не имѣемъ никакой возможности перечислять и описывать всѣ производительныя ассоціаціи, которыхъ уже въ апрѣлѣ 1808 года насчитывали въ одномъ Парижѣ до 60. {La coopération, 18 avril 1868. No 17 p. 136.} Вмѣсто этого многосложнаго, утомительнаго и не особенно полезнаго труда мы постараемся описать дѣла нѣкоторыхъ особенно выдающихся и интересныхъ ассоціацій.

А. Михайловъ.

"Дѣло", No 4, 1870