Шеллер-Михайлов Александр Константинович - Жилища рабочих

ЖИЛИЩА РАБОЧИХЪ.

Въ концѣ XVIII вѣка французскіе рабочіе освободились отъ крѣпостной зависимости. Въ это же время вошла въ силу, получила практическое значеніе теорія laissez faire, laissez passer, обѣщавшая, повидимому, полную свободу работникамъ. Но въ сущности она дала эту желанную свободу только буржуазіи, рабочихъ же поставила въ тяжелую зависимость отъ капитала и конкуренціи. Капиталистъ получилъ возможность давать или не давать работу просящимъ и уменьшать заработную плату до minimum'а, имѣя всегда подъ рукою множество конкурирующихъ между собою рабочихъ силъ. Чѣмъ сильнѣе развивалась промышленность, чѣмъ больше возникало фабрикъ, тѣмъ труднѣе становилось мелкимъ предпринимателямъ вести борьбу съ богатыми мануфактуристами. Мелкія мастерскія закрылись, въ фабричные города начало стекаться множество работниковъ. Воюя между собою, сбивая цѣну, терпя нужду, скучиваясь вмѣстѣ по недостатку средствъ и помѣщеній, эти люди очень часто гибли отъ голода, отъ холода, отъ пьянства и разврата. Введеніе паровыхъ машинъ еще сильнѣе отразилось на участи этого народа, такъ какъ машины дали возможность капиталистамъ замѣнять одною силою десятки рабочихъ силъ и уменьшать еще болѣе заработную плату. Дѣло рабочихъ находилось въ такомъ скверномъ положеніи, что нѣкоторые экономисты, въ родѣ Сисмонди, готовы были требовать уничтоженія машинъ, другіе же говорили о необходимости уничтоженія конкуренціи. Но ни того, ни другого нельзя было сдѣлать. Тогда явилась мысль побѣдить конкуренцію конкуренціею же, противопоставивъ капиталу одного лица капиталъ многихъ лицъ соединившихся между собою. Отсюда начинается борьба ассоціацій съ капиталистами, борьба вполнѣ естественная, вполнѣ законная и обѣщающая хорошіе плоды въ будущемъ, такъ какъ здѣсь рабочій является не противникомъ, а товарищемъ своего собрата по ремеслу. Кромѣ другихъ -- кредитныхъ, потребительныхъ и производительныхъ -- ассоціацій, во Франціи съ нѣкотораго времени начали основываться ассоціаціи для устройства жилищъ для рабочихъ. Чтобы понять степень необходимости подобныхъ ассоціацій, нужно узнать то зло, для истребленія котораго онѣ возникли. Съ этою цѣлью мы постараемся нарисовать передъ читателемъ возможно полную картину положенія рабочаго на фабрикѣ и дома, и указать на степень вліянія жилища на человѣка.

I.
На фабрикѣ.

Фабрики и заводы... Кто не знаетъ этихъ дымныхъ, закопченыхъ зданій, гдѣ мужчины, женщины и дѣти, подъ грохотъ и вой машинъ, совершаютъ втеченіе двѣнадцати и болѣе часовъ въ сутки свой трудъ, изготовляя комнатныя украшенія, громадныя машины, тончайшія ткани, смертоносное оружіе, ненужныя бездѣлушки, однимъ словомъ, все, что вызвали и истинныя потребности человѣка и прихотливая роскошь? Куда бы мы ни заглянули, вездѣ трудъ рабочихъ очень тяжелъ. На шелковыхъ фабрикахъ {Jules Simon. L'ouvrière. 1861, pp. 100--118.} насъ ужаснетъ видъ женщинъ, извлекающихъ нити изъ коконовъ; нечистота ихъ рукъ невообразима; состояніе здоровья крайне плохо; ихъ платья пропитаны отвратительнымъ запахомъ; этотъ же запахъ отравляетъ воздухъ мастерской и поражаетъ всѣхъ приближающихся къ несчастнымъ работницамъ. Поминутно погружая руки въ кипящую воду, онѣ страдаютъ отъ нестерпимой боли въ пальцахъ. Въ страшныя лѣтнія жары имъ приходится сидѣть около бассейновъ кипящей воды и извлекать шелковичныя нити, подвергаясь въ то же время вліянію зараженныхъ міазмовъ, что способствуетъ развитію каттара, гнилыхъ лихорадокъ, воспаленія дыхательныхъ органовъ, кровохарканья, одутловости лица и тому подобныхъ болѣзней. При выколачиваніи охлопьевъ шелка, воздухъ душныхъ и тѣсныхъ мастерскихъ насыщается пылью, падающею на легкія и ведущею къ чахоткѣ, къ могилѣ. Посѣщая мастерскую, гдѣ очищается хлопокъ, вы задохнетесь отъ пыли. Эта мелкая, легкая пыль могла бы разсѣеваться при помощи сильной вентиляціи, но большинство мастерскихъ, занятыхъ очисткою хлопка, были предназначены для другихъ цѣлей и потому не были вентилированы, какъ слѣдуетъ; иногда же онѣ сначала были порядочно устроены, но при расширеніи производства загромоздились работницами и машинами. Здѣсь полъ сыръ, стѣны черны и запачканы, окна малы и немногочисленны. Свѣжій человѣкъ едва дышетъ этимъ воздухомъ, работницы же проводятъ тутъ по двѣнадцати часовъ въ день, едва вынося эту атмосферу, переполненную пылью и растительнымъ соромъ. Отъ пыли, ложащейся на легкія, развивается "хлопчатобумажная чахотка. На той же фабрикѣ вы встрѣтите въ другой мастерской женщинъ, занятыхъ чесаніемъ хлопчатой бумаги; эта работа совершается при 25о тепла; работницы почти раздѣты, ихъ платья висятъ по стѣнамъ; паръ и потныя испаренія отравляютъ воздухъ. Зайдите на льняную прядильню и вамъ представится слѣдующая картина кирпичный полъ покрытъ водою, удушливая атмосфера иногда превышаетъ 25", запахъ льна наполняетъ мастерскую невыносимою вонью, большинство работницъ, снявъ съ себя одежду, стоятъ почти обнаженными въ этой зараженной атмосферѣ, между машинами, прижатыя одна къ другой, всѣ въ поту, босыя, но колѣно въ водѣ. Послѣ тринадцати-часовой работы, онѣ выходятъ изъ мастерской, и лохмотья, которыми онѣ прикрыты, едва защищаютъ ихъ отъ холода и сырости. Въ мастерскихъ, гдѣ проклеиваются шотландскія матеріи, работники и работницы проводятъ цѣлые дни при 40о жара. Нужно имѣть очень хорошую одежду, очень хорошее жилище, чтобы перенести подобный трудъ, чтобы не заболѣть отъ быстрыхъ переходовъ отъ жара къ холоду. Не лучше положеніе рабочихъ на фабрикахъ зажигательныхъ спичекъ {Докторъ Бирбаумъ: Работа и сохраненіе здоровья рабочихъ. Арх. суд. Мед. 1868 г. 2 и 4.}. Во время сѣренія спичекъ развиваются сѣрные пары, въ особеннности сѣрная кислота, вдыхаемая рабочими. Еще вреднѣе для здоровья погруженіе спичекъ въ приготовленную фосфорную массу, которая состоитъ изъ фосфора, гуміарабика и краски. На многихъ фабрикахъ погруженіе спичекъ производится въ той же комнатѣ, гдѣ ихъ сѣрятъ. Пары, поднимающіеся изъ фосфорной кашицы, сильно концентрированы и притомъ развиваются подъ самымъ лицомъ рабочихъ. Но самая опасная работа -- сушеніе спичекъ. Въ сушильнѣ температура равняется 25--30о. Спички сохнутъ въ теченіе 5--6 часовъ, чтобы предохранить ихъ отъ воспламененія, стараются преградить всякій доступъ внѣшняго, въ особенности сырого воздуха. Легко понять, что наибольшее количество фосфорныхъ паровъ должно развиваться въ сушильнѣ, гдѣ лежатъ милліоны спичекъ. Выниманіе и укладываніе сушеныхъ спи чекъ то же сопряжено съ отдѣленіемъ фосфорныхъ паровъ, кромѣ того и здѣсь можетъ произойти воспламененіе, вслѣдствіе случайнаго тренія. Ожоги фосфоромъ, которые опаснѣе другихъ ожоговъ, отравленіе фосфоромъ, пораженіе дыхательныхъ органовъ отъ фосфорныхъ паровъ и жестокія страданія верхней или нижней челюсти, извѣстное подъ названіемъ "гангрены челюстей отъ фосфора," поражаютъ большинство производителей зажигательныхъ спичекъ. Послѣдняя страшная болѣзнь начинается зубною болью; боль охватываетъ всю половину челюсти, даже половину лица и шеи; десны краснѣютъ и пухнутъ: на нихъ образуются нарывы, которые потомъ лопаются; мало-по-малу десны прободаются свищевыми ходами, изъ которыхъ гной сочится, какъ сквозь сито; зубы начинаютъ шататься, чернѣть и выпадать, кость кажется шероховатой. Подобные больные, имѣвшіе цвѣтущій, здоровый видъ при началѣ болѣзни, дѣлаются блѣдными, лицо принимаетъ землистый цвѣтъ, аппетитъ теряется, они худѣютъ и наконецъ наступаетъ смерть отъ гнойнаго зараженія или бугорчатки легкихъ. Фабрики сѣрной кислоты, соляной кислоты, соды, хлористой извести, свинцовыхъ бѣлилъ, мышьяковыхъ красокъ, свинцовоплавильные заводы опасны не только для рабочихъ, но могутъ принести вредъ даже окрестнымъ жителямъ, скоту, отравляя воздухъ или воду въ колодцахъ. Эти заведенія, какъ жилища прокаженныхъ, приходится строить вдали отъ другихъ жилищъ; ихъ работники идутъ на явную смерть. Каково ихъ положеніе, напримѣръ, на свинцовоплавильныхъ заводахъ, видно уже изъ одного того, что свинцовый палетъ, пыль и копоть, содержащія свинецъ, осѣдая на землю, обезцвѣчиваютъ ростущую по близости траву, убиваютъ животныхъ, поѣдающихъ эту траву, и наконецъ могутъ отравить людей, если бы послѣдніе вздумали ѣсть мясо этихъ животныхъ. Эта пыль черезъ дыханіе проникаетъ въ воздушные пути или въ желудокъ вмѣстѣ съ пищей и напитками, она всасывается черезъ обнаженныя больныя мѣста на тѣлѣ. Свинцовое отравленіе начинается синеватымъ окрашиваніемъ десенъ, языка и рта, металическимъ вкусомъ, вонючимъ дыханіемъ, желтухой, худѣніемъ, упадкомъ силъ. Кромѣ того отъ отравленія свинцомъ происходятъ свинцовыя колики, страданіе суставовъ, параличъ, потеря чувствительности и наконецъ страданіе головного мозга -- сумасшествіе. На гранильныхъ и шлифовальныхъ фабрикахъ рабочимъ угрожаютъ опасностью отдѣляющаяся отъ точильнаго камня или отъ желѣза и стали, шлифовальная пыль и осколки лопающихся точильныхъ камней. Болѣзнь шлифовальщиковъ и гранильщиковъ -- чахотка.

Бросивъ взглядъ на рудники, вы увидите, что не только самая работа въ нихъ тяжела и гибельна для рабочихъ,-- но не безопасенъ даже и самый путь, ведущій къ работѣ: спускъ рабочихъ посредствомъ бадей или бочекъ, грозитъ смертью, въ случаѣ разрыва каната или въ случаѣ столкновенія; спускъ по лѣстницамъ утомляетъ рабочаго и вызываетъ головокруженіе, могущее окончиться паденіемъ и смертью; только третій способъ спуска въ рудники, при помощи штангъ, представляетъ болѣе удобствъ и возможности къ скорѣйшему спасенію въ несчастныхъ случаяхъ. Сама работа въ рудникахъ -- каторжная работа. При добываніи твердыхъ горныхъ породъ, рабочему приходится трудиться, то лежа, то стоя на колѣняхъ, то перегнувъ тѣло, то есть въ принужденной, противоестественной позѣ. Отсюда происходятъ искривленія шеи, позвоночника и ногъ. Этой-то работой занимаются рабочіе днемъ и ночью, оставаясь иногда по 48 часовъ подъ землею. Даже желѣзная природа, даже организмъ твердый, какъ добываемый металлъ, не могъ бы вынести безъ разстройства здоровья продолжительной ночной службы въ рудникахъ, отличающихся, кромѣ всѣхъ другихъ неудобствъ, крайне нездоровымъ воздухомъ. Мудрено ли, что рудокопы дѣлаются преждевременно стариками, впадаютъ въ "сухотку рудокоповъ" и умираютъ въ цвѣтущіе годы. Впрочемъ, не всегда приходится имъ умирать своею смертью: во время взрыванья порохомъ твердыхъ горныхъ породъ, почти всегда находятся жертвы -- или убитые или искалѣченные работники; иногда ихъ погребаютъ заживо обвалы, порой прорывы большой массы воды, заливаютъ десятки несчастныхъ. Насъ приводитъ въ ужасъ изображеніе одѣтой въ бархатъ, заливаемой водою въ казематѣ княжны Таракановой. Но что почувствовали бы мы, увидавъ изображеніе девятнадцати исхудалыхъ, прежде времени состарѣвшихся, зеленоватожелтыхъ, запачканныхъ работниковъ въ грязной и рваной одеждѣ, залитыхъ въ угольныхъ копяхъ близъ Литтиха?

Въ большинствѣ случаевъ работникъ поставленъ въ неблагопріятныя условія, у него развиваются тяжелыя и мучительныя болѣзни, тѣсно связанныя съ избраннымъ имъ родомъ занятій. Мы считаемъ не лишнимъ сообщить здѣсь свѣденія, приведенныя въ одной статьѣ врача B. П--ова {Врачъ В. П--овъ: Причины болѣзней. Арх, Суд. Мед. 1869 г. No 1.}. "1) Портные представляютъ 67% заболѣванія, говоритъ онъ. Недостатокъ движенія, воздуха и напряженный трудъ располагаетъ ихъ къ анеміи, слабости пищеваренія, болѣзнямъ желудка и печени. Легочная чахотка -- страшнѣйшій бичъ портныхъ. Профессія эта страннымъ образомъ располагаетъ также къ воровству. Воровство вытекаетъ изъ трусости; портные трусы, а потому и воры. 2) Сапожники постоянно сгибаютъ спину, сжимаютъ печень, стѣсняютъ грудь и ведутъ сидячую жизнь; отсюда страданія грудныхъ и брюшныхъ органовъ, отсюда множество чахоточныхъ. Отсюда мечтательность и мудрствованіе. Многіе фанатики были сапожниками. Народные поэты большею частью изъ сапожниковъ. 3) Ткачи расположены къ болѣзнямъ глазъ, дыхательныхъ органовъ и желудочнымъ страданіямъ. Бугорчатка, катарры, постоянный запоръ, геморрой, страданія печени -- вотъ тѣ страданія, къ которымъ располагаетъ человѣка это ремесло. 4) Красильщики подвергаются вліянію минеральныхъ и органическихъ ядовъ; кромѣ того, подвергаются быстрымъ перемѣнамъ температуры, вслѣдствіе этого кожей и легкими они воспринимаютъ вредоносное вліяніе своего ремесла; отсюда накожныя болѣзни, страданія грудныхъ органовъ, чахотка, ревматизмъ, удушье. 5) Ремесленники, имѣющіе дѣло съ ртутными препаратами, страдаютъ слюнотеченіемъ, дрожаніемъ членовъ, параличами, истощеніемъ и проч.; тѣ, которые занимаются свинцовыми препаратами, страдаютъ свинцовою коликой, параличами, а тѣ, которые имѣютъ дѣло съ красками, содержащими мѣдь, подвергаются, такъ называемой мѣдной коликѣ. Сюда относятся также маляры, рудокопы, солевары и т. д. Фабричное производство фосфора и фосфорныхъ спичекъ производитъ особую болѣзнь: омертвѣніе кости нижней челюсти. Занятія съ мышьякомъ производятъ хроническое отравленіе послѣднимъ. Аптекаря, химики и торгующіе лекарствами подвержены болѣзнямъ глазъ, брюшнымъ страданіямъ, разнаго рода отравамъ. 6) Пивовары, винокуры подвержены быстрымъ перемѣнамъ температуры, вліянію спиртныхъ испареній и углекислоты, отдѣляющейся въ большомъ количествѣ при броженіи. 7) Хлѣбопеки, отъ безпрерывной работы и днемъ и ночью, отъ неимовѣрной усталости заболѣваютъ въ большинствѣ случаевъ тифозными болѣзнями, истощеніемъ, водянками. Они также отъ мучной пыли и перемѣны температуры страдаютъ болѣзнями легкихъ, накожными и глазными. Отъ стоячей жизни у нихъ дѣлаются расширенія венъ на ногахъ и язвы. Тоже самое почти относится и къ мельникамъ. Вшивость часто одолѣваетъ и тѣхъ и другихъ. 8) Трубочисты, кромѣ другихъ болѣзней, имѣютъ еще одну спеціальную, впервые замѣченную и обслѣдованную Персиваль-Поттомъ; это -- ракъ мошонки, такъ называемый, ракъ трубочистовъ. 9) Каменщики отъ пыли, состоящей изъ кирпичныхъ частицъ, отъ известковыхъ испареній страдаютъ глазами, грудными органами, также катаррами, ревматизмомъ и другими простудными болѣзнями. Плотники менѣе другихъ ремеслъ подвергаются болѣзнямъ. Это по большей части здоровый народъ. 10) Кровельщики страдаютъ воспаленіями, носовыми кровотеченіями, оглушеніемъ, ударами и иногда свинцовою коликою. 11) Горшечники страдаютъ головокруженіемъ, лихорадками, водянками, къ чему располагаетъ ихъ занятіе съ холодною, влажною глиной, которую горшечники обработываютъ руками и ногами, или же страдаютъ отъ чрезмѣрно высокой температуры, къ которой они переходитъ для обжиганія горшковъ. 12) Кожевники, хотя и страдаютъ многими болѣзнями, по меньше другихъ ремесленниковъ. Утверждаютъ, что это ремесло предохраняетъ даже отъ эпидемій и моровыхъ язвъ. Въ 1832 году кожевники почти не заболѣвали холерой; тоже замѣчалось и въ 1849 г., въ С: Петербургѣ, въ Парижѣ въ 1832 г. Кромѣ многихъ другихъ болѣзней, у кожевниковъ интересны двѣ спеціальныя болѣзни, изслѣдованныя Ліонелемъ: первая называемая кожевниками "перстная холера," вторая "соловей". "Перстная холера" заключается въ кровяныхъ подтекахъ, образующихся въ разныхъ мѣстахъ пальцевъ и переходящихъ потомъ въ язвы. "Соловей" состоитъ въ образованіи отверстія на краю пальца въ его мякоти; изъ отверстія сочится кровь и больной ощущаетъ въ пальцѣ нестерпимую боль. Эти болѣзни проходятъ сами собою, если оставить на время кожевенное ремесло. 13) Торговцы рыбой страдаютъ скорбутомъ, рожей, лишаями. Повара и кухарки страдаютъ расширеніемъ венъ на ногахъ и язвами. 14) Часовыхъ дѣлъ мастера погибаютъ преимущественно отъ чахотки. Мѣдная пыль, вдыхаемая ими, не только дѣйствуетъ какъ отрава, но и какъ раздраженіе содѣйствуетъ развитію бугорчатки. 15) Типографщики, наборщики, словолитейщики страдаютъ свинцовою коликой и въ большомъ числѣ заболѣваютъ тифозными болѣзнями. Тоже можно сказать и о литографахъ и рѣзчикахъ на мѣди. 16) Столяры отъ вдыханія древесной пыли и отъ чрезмѣрнаго напряженія мышцъ, съ одной стороны, погибаютъ отъ чахотки, съ другой -- отъ тифа. 17) Занимающіеся обработкой серебра страдаютъ болѣзнями легкихъ, свинцовой коликой, вередами, костоѣдой и т. д. 18) Фабрикующіе табакъ страдаютъ удушьемъ, коликой, поносами, дрожаніемъ всѣхъ членовъ, оглушеніемъ и легочными болѣзнями. Вообще фабричная жизнь и работы на фабрикахъ ведутъ къ анемеіи, истощенію, безнравственности, пьянству и т. д. 19) Хлѣбопеки страдаютъ удушьемъ, одышкой, воспаленіемъ легкихъ, рожей, глазами, ревматизмомъ, коликой. Наиболѣе расположены они къ лихорадкамъ. Дурная пища и частыя кровопусканія губятъ ихъ въ огромномъ числѣ. Если бы они имѣли лучшую пищу,.жили бы въ лучшихъ помѣщеніяхъ, не спали бы на полатяхъ и на печкахъ, то они меньше хворали бы и давали бы меньше пищи эпидеміямъ. 20) Моряки и особенно матросы хвораютъ отъ злоупотребленія спиртныхъ напитковъ и половыхъ сношеній, часто замѣняемыхъ онанизмомъ. Противъ морской болѣзни теперь лучшее средство: кока. Скорбутъ -- господствующая болѣзнь моряковъ и похищаетъ множество жертвъ.

Но если таково вліяніе труда вообще, то еще сильнѣе должно быть оно у насъ, такъ какъ самое фабричное дѣло у насъ еще ново. Въ западной Европѣ давно уже поняли, что единственное спасеніе для сохраненія здоровья рабочихъ во время труда заключается въ разумномъ устройствѣ промышленныхъ заведеній, и стали заботиться о постройкѣ просторныхъ мастерскихъ, о хорошей вентиляціи, о сокращенія часовъ работы. У насъ же, гдѣ большинство мелкихъ и крупныхъ фабрикантовъ находится на степени развитія героевъ Островскаго, до сихъ поръ фабрики, заводы и ремесленныя заведенія находятся въ крайне плохомъ состояніи. "Малое знакомство русскаго общества вообще, и въ частности медицинскаго, съ жизнію русскихъ фабричныхъ можно или даже должно принять за первую и главную причину того грустнаго положенія, въ которомъ находятся фабричные, говоритъ врачъ Покровскій {Покровскій: Къ вопросу о санитарномъ положеніи рабочихъ въ Россіи. Арх. суд. мед. 1868 г. No 4.}. На русскихъ фабрикахъ не только вполнѣ сгруппированы всѣ тѣ противогигіеническія условія, противъ которыхъ возставали въ 40-хъ и 50-хъ годахъ западные гигіенисты, но сверхъ того они, рабочіе, сколько бы ни трудились сколько бы ни выбивались изъ силъ, при своемъ возвращеніи домой, часто уходятъ съ тѣми же денежными средствами, съ какими они являлись на фабрику, или же съ очень небольшою прибылью въ денежныхъ средствахъ, но за то съ громадною убылью физическаго здоровья и нравственности, лучшія стороны которыхъ поглощаются удушливымъ воздухомъ фабрикъ, усиленною работою и обстановкой, способствующею моральной испорченности рабочихъ". Въ пяти фабрикахъ Егорьевска, по словамъ г. Покровскаго, дворы немощеные, они представляютъ топкую грязь; для прохода положены доски; отхожія мѣста малы, пройдти къ нимъ опасно, такъ какъ они состоятъ изъ врытыхъ подъ рядъ ящиковъ, огороженныхъ перилами, на которыхъ повѣшены рогожи, и пятивершковой доски, перекинутой поперегъ ящиковъ; большая часть двора загажена; изъ отхожихъ мѣстъ нечистоты текутъ на дворъ; помойныхъ ямъ нѣтъ, вмѣсто нихъ изъ помоевъ и костей образуются на дворѣ гніющія кучи, колодцы не чисты, въ нихъ валяются щепки, тряпки; вода заражена отхожими мѣстами. Мастерскія малы и освѣжаются, и то не всегда, только форточками въ 1 1/2 вершка въ діаметрѣ. Зала для тканья служитъ и спальней, люди спятъ подъ станками. Копоть отъ сальныхъ свѣчей, испаренія, запахъ кубовой краски отравляютъ воздухъ {Ibid.}. На многихъ винокуренныхъ заводахъ въ кіевской губерніи работы при заторахъ производятся полунагими рабочими, подвергающимися сквозному вѣтру. На сахарныхъ заводахъ, гдѣ люди задыхаются удушливой отъ извести и аммоніачныхъ испареній атмосферой, при высокой температурѣ, рабочіе должны работать почти полунагіе, едва прикрывшись передниками и за отсутствіемъ отхожихъ мѣстъ, выходятъ потными и распаренными на дворы или для смѣны въ казармы или за версту и болѣе домой. Въ большей части винокуренныхъ заводовъ рабочіе не имѣютъ помѣщеній и спятъ гдѣ попало, въ холода -- обыкновенно на паровикѣ и возлѣ него {Арх. Суд. Мед. 1868 г. No 2: О положеніи рабочихъ въ Россіи.}. Всѣ мѣры, которыя принимаются правительствомъ, остаются очень часто безуспѣшными по нерадѣнію предпринимателей. Калужская "Памятная книжка" говоритъ: "Владѣльцы хотя и дали подписку къ устройству вентиляторовъ для очищенія воздуха,-- улучшенныхъ топокъ и всего прочаго, однако къ выполненію своихъ подписокъ до сего времени не приступали; за городъ не выведено до сихъ поръ ни одного изъ назначенныхъ къ тому заводовъ; вновь же учредилось самовольно еще нѣсколько заведеній" {Флеровскій: Положеніе рабочаго класса въ Россіи. 1866 г.}. На такихъ-то фабрикахъ и заводахъ, когда въ Англіи стремятся къ осьмичасовой работѣ, у насъ работаютъ женщины и дѣти иногда по 14 1/2 часовъ въ сутки {Ibid.}.

Никакія восклицанія, никакія разглагольствованія не могутъ быть краснорѣчивѣе этихъ голыхъ, сухихъ фактовъ.

Теперь перейдемъ къ жилищамъ рабочихъ.

II.
Въ своемъ углу.

"Невозможно себѣ представить вида жилищъ этихъ бѣдняковъ, не видавъ ихъ своими глазами. Пренебреженіе, среди котораго они, живутъ, навлекаетъ на нихъ несчастія, дѣлающія еще ужаснѣе еще неотразимѣе, еще губительнѣе ихъ нищету. Ихъ несчастія дѣлаются роковыми, повергая ихъ въ безнадежность и развратъ. Въ ихъ темныхъ подвалахъ, въ ихъ комнатахъ, похожихъ на чуланы, никогда не обновляется постоянно гнилой и зараженный воздухъ; стѣны покрыты тысячами нечистотъ. Если здѣсь есть постель, то она состоитъ изъ нѣсколькихъ сальныхъ и грязныхъ досокъ, изъ сырой и гнилой соломы, изъ грубаго одѣяла неизвѣстнаго цвѣта и неизвѣстной матеріи, такъ какъ и то и другое исчезло подъ слоемъ грязи; это покрывало похоже на рѣшето. Мебель расклеена, источена червями, покрыта нечистотою. Посуда безпорядочно валяется во всѣхъ углахъ жилища. Постоянно закрытыя окна представляютъ рядъ бумажныхъ заплатъ, если же и есть въ нихъ стекла, то они такъ черны и закончены, что свѣтъ проникаетъ въ нихъ съ трудомъ. Нѣкоторые домовладѣльцы забиваютъ рамы, чтобы жильцы не били стеколъ, отворяя окна. Полъ жилища еще грязнѣе, чѣмъ все остальное; вездѣ груды мусора, золы, остатковъ подобранныхъ на улицѣ овощей, гнилой соломы; воздухъ не даетъ возможности свѣжему человѣку дышать. Въ этихъ притонахъ утомляешься отъ возбуждающаго тошноту, хотя и остраго за паха, запаха грязи, пота, нечистотъ... И въ какомъ видѣ является среди этого логовища самъ бѣднякъ? Его одежда въ лохмотьяхъ, она ветха, не зашита; она покрыта пылью, занесенной съ фабрики, такъ же какъ его волосы, незнакомые съ гребнемъ. А его кожа? Она хотя грязна, но видна на лицѣ, на остальныхъ же частяхъ тѣла она скрыта подъ корою грязи, смѣшавшейся съ испареніями. Трудно найдти что нибудь болѣе грязное, чѣмъ эти несчастныя созданія. Что касается до ихъ дѣтей, то они блѣдны, тощи, слабы, стары,-- да стары и въ морщинахъ; ихъ животы раздуты и ихъ члены искалѣчены; позвоночные столбы искривлены; ноги изогнуты; шеи въ язвинахъ или покрыты гландами; пальцы въ гноящихся ранахъ; кости раздуты и размягчены; наконецъ, эти несчастныя дѣти вѣчно терзаемы, поѣдаемы миріадами насѣкомыхъ {Villermé: De l'état physique et moral des ouvriers.-- Blanqui: Des classes ouvrières en France Empiète 1848.}. Въ Лиллѣ нѣсколько тысячъ человѣкъ помѣщается въ подпольяхъ, лишенныхъ дневного свѣта и чистаго воздуха; здѣсь царствуетъ самая отвратительная нечистота: на одной и той же постели спятъ родители, ихъ дѣти, а иногда и взрослые братья и сестры. Эти подполья рабочихъ имѣютъ не болѣе девяти шаговъ въ длину и въ самомъ высокомъ мѣстѣ достигаютъ пяти футовъ 4 дюймовъ вышины. Есть меблированныя комнаты, въ которыхъ находится по 9 кроватей, едва отдѣленныхъ одна отъ другой, такъ что владѣльцы этихъ помѣщеній едва могутъ добираться до своего мѣста; иногда эти постели занимаются двумя человѣками, даже незнающими другъ друга въ лицо. Домашній скарбъ несчастныхъ обитателей этихъ убѣжищъ составляется изъ рваныхъ подстилокъ, безъ простынь и одѣялъ; посуда состоитъ изъ одного деревяннаго горшка или разбитой каменной чашки, служащихъ для всевозможныхъ употребленій. Самыя младшія дѣти спятъ на старыхъ мѣшкахъ; остальные члены семьи, отцы и дѣти, братья и сестры, лежатъ въ повалку, на подстилкахъ, столь же нее писанныхъ, какъ и тайны, сохраняемыя ими. Нужно, чтобы каждый зналъ, что. существуютъ среди насъ тысячи людей въ положеніи гораздо худшемъ, чѣмъ положеніе дикихъ."

Эти описанія жилищъ рабочихъ во Франціи относятся къ двадцатымъ и сороковымъ годамъ. Съ тѣхъ поръ французское императорское правительство успѣвало затрачивать среднимъ числомъ по 2 милліарда 66 милліоновъ въ годъ, то есть брало съ каждаго семейства по 240 франковъ прямыхъ и косвенныхъ податей и налоговъ {J. E. Horn: Le bilan de l'empire, 1868 p. p. 4--7. Всѣхъ семействъ во Франціи въ 1867 г. было 9,327,000. Если раздѣлить на это число 2,227,000,000 фр. государственныхъ доходовъ, то выйдетъ почти по 240 фр. на каждую семью. Но по самымъ щедрымъ разсчетамъ средняя цифра доходовъ во Франціи равняется 1000 фр. въ годъ на семью; значитъ, французское императорское правительство беретъ 1/4 часть доходовъ у подданныхъ и лишаетъ ихъ возможности не только роскошной жизни, но и простого безбѣднаго существованія,}. Въ Парижѣ узкіе и грязные улицы и переулки замѣнились просторными и роскошными бульварами около Ратуши, Сенъ-Лорана, Попинкура, Пантеона, Люксанбурга. На площадяхъ появились вмѣсто лачугъ и полуразрушенныхъ зданій обширные полудворцы, полуказармы. Сообщеніе между южной и сѣверной частями стараго города облегчилось при помощи страсбургскаго, севастопольскаго и сенъ-мишельскаго бульваровъ. Улица Лафайетта соединила три главные воксала желѣзныхъ дорогъ. Всѣ эти и тому подобныя чудеса сотворены великимъ разрушителемъ и созидателемъ, префектомъ Гаусманомъ, разрушившимъ въ Парижѣ втеченіе 16 лѣтъ имперіи (съ 1852 года по 8 сентября 1868 года) 18,000 домовъ, что равняется числу домовъ тринадцати и даже шестнадцати городовъ, подобныхъ Греноблю, Буржу, Лоану. Разрушеніе домовъ стоило большихъ денегъ, не менѣе дорого обошлась и постройка новыхъ зданій. Всѣ эти расходы пали тяжелымъ бременемъ на городскихъ жителей. Не говоря объ увеличеніи налоговъ по случаю увеличенія нуждъ города, мы только укажемъ на то, что городскимъ жителямъ пришлось дороже платить за квартиры вслѣдствіе гаусмановскихъ распоряженій. Каждый изъ новыхъ домовъ, несмотря на свою вышину, просторъ и роскошь, представлялъ въ распоряженіе жителей меньшее число квартиръ, чѣмъ каждое изъ сломанныхъ зданій, и по расчисленію Горна 600 нанимателей въ сотнѣ старыхъ домовъ должны были платить 2,270 франковъ, тогда какъ 627 нанимателей въ сотнѣ новыхъ домовъ не могутъ платить менѣе 4000 фр., если домовладѣльцы не вздумаютъ брать меньше 5% на затраченный капиталъ {J. Е. Horn: Les finances de l'Hôtel de ville. 1869. pp. 13--14.}. По мало того, что дешевыя квартиры стали дороже, ихъ стало меньше въ промышленныхъ частяхъ Парижа, а между тѣмъ дешевыя жилища стали нужны еще для 300.000 рабочихъ, привлеченныхъ въ Парижъ строительными фантазіями Гаусмана. Такимъ образомъ квартиры вздорожали очень значительно. Въ 1832 году изъ 26,201 семейства, небогатыхъ людей, 4,005 платили въ Парижѣ менѣе 51 франка за квартиру, а 14,292 платили отъ 51 до 100 франк., въ 1850 году изъ 23,840 семействъ только 3,347 платили менѣе 51 фр. и 10,956 платили отъ 51 до 100 фр.; въ 1861 году изъ 29,526 семействъ ни одно не платило менѣе 51 фр. и только 12,120 платили менѣе 100 фр.; въ 1863 году изъ 32,409 семействъ 10,636 платили менѣе 100 фр., въ два послѣдніе періода особенно много явилось квартиръ въ 200 и 300 фр. {Levasseur: L'histoire des classes ouvrières en France, t. II. p. 393.} Почти всѣ другіе значительные города Франціи гаусманизируются, какъ говорятъ французы, подобно Парижу. Даже какая нибудь Ницца въ 1865 году была предназначена къ ломкѣ и къ полнѣйшему пересозданію. Насъ въ настоящемъ случаѣ не интересуютъ тѣ цѣли, съ которыми проводятся широкія и прямыя улицы, насъ не занимаютъ вопросы, для чего рабочее и мелкое промышленное населеніе изгоняется изъ центра города и выводится въ отдаленныя его предмѣстья. Можетъ быть, этимъ способомъ выражается заботливость наполеоновскаго правительства о жизни рабочихъ, заботливость, впрочемъ, недающая благихъ результатовъ, такъ какъ смертность Парижа больше смертности Лондона, а число рожденій въ первомъ меньше числа рожденій въ послѣднемъ изъ этихъ городовъ {J. Е. Horn. Les finances etc.-- На сто тысячъ жителей

въ Парижѣ 3,050 рожденій и 2,640 случаевъ смерти.

Въ Лондонѣ 3,620 " 2,480 " "}. Для насъ важенъ только фактъ повышенія цѣпъ на квартиры.

Гдѣ? Въ Парижѣ? Во Франціи? Нѣтъ, вездѣ, въ Англіи, въ Пруссіи, у насъ.

Развитіе промышленности, новыя постройки, увеличеніе народонаселенія, стремленіе народа изъ деревень въ города всюду чрезмѣрно возвысили плату за квартиры. Всѣмъ еще памятно, какъ" въ началѣ шестидесятыхъ годовъ, у насъ слышались нападенія на домовладѣльцевъ, клеймившихся подъ общимъ именемъ Сорокина, за возвышеніе платы за квартиры. Но если бы мы вздумали сравнивать квартирныя цѣны тридцатыхъ годовъ съ нынѣшними, то мы, не ошибаясь, могли бы сказать, что цѣны увеличились втрое. Особенно возвысились цѣны на мелкія жилища. Такъ, въ 1848 году я зналъ квартиру, которая ходила за 5 рублей въ мѣсяцъ, теперь она отдается за 7 и кромѣ того жильцы впускаются съ условіемъ, чтобы дворникъ жилъ у нихъ въ кухнѣ, прежняя же дворницкая отдается за два рубля въ мѣсяцъ Я осматривалъ на Васильевскомъ острову нѣсколько комнатъ подъ крышею, въ каждой комнатѣ было по окну, но не въ улицу, а на чердакъ; въ этихъ комнатахъ помѣщались фабричные или старыя женщины, перебивавшіяся милостыней или поденнымъ трудомъ; каждая изъ этихъ полутемныхъ конуръ оплачивалась въ прошломъ году тремя рублями въ мѣсяцъ, тогда какъ прежде за нее платилось три съ полтиной въ мѣсяцъ -- только не серебромъ, а ассигнаціями. Теперь вы можете найти въ Петербургѣ за два рубля только каморку, отгороженную отъ кухни, въ тридцатыхъ же годахъ за пять рублей ассигнаціями мояьно было имѣть очень порядочную и свѣтлую комнату съ кухнею. Да не, подумаетъ читатель, что я преувеличиваю: моя семья въ 1833 году жила именно въ такой квартирѣ въ Коломнѣ. Теперь эта квартира отдается за 6 руб. сер.

Но обратимся къ Франціи и взглянемъ, много-ли улучшились вздорожавшія помѣщенія рабочихъ. Когда Бланки написалъ свой отчетъ о жилищахъ рабочихъ, всѣ начали кричать о преувеличеніи. Но онъ не преувеличивалъ, онъ только имѣлъ смѣлость высказать то, о чемъ другіе не смѣли подумать. Послѣ этого описанія въ обществѣ явились стремленія разрушить эти. подполья. Изъ 3,600 подваловъ Лилля три тысячи были уничтожены. Многіе изъ оставшихся не служили уже жилищами, но были заняты лавочками и кофейными низшаго разряда. Несмотря на это, въ Лиллѣ и въ Дуэ до сихъ поръ есть нѣсколько сотъ подобныхъ подполій. Въ нихъ ведетъ узенькая, ветхая лѣстница. Подвалы похожи вообще на всѣ подвалы, т. е. состоятъ изъ каменныхъ стѣнъ со сводами, съ землянымъ поломъ, освѣщаются только отверстіемъ на лѣстницѣ и занимаютъ отъ 4 до 5 метровъ въ ширину и въ длину. Лѣстница находится въ такомъ скверномъ положеніи и такъ крута, что по ней можно сходить только съ большой осторожностью; на послѣдней ступенькѣ еще настолько свѣтло, что можно читать, не. портя глазъ, ко шить здѣсь можно съ трудомъ. Сдѣлавъ шагъ далѣе, вы очутитесь въ полнѣйшей темнотѣ. Полъ сыръ и неровенъ, стѣны почернѣли отъ времени и грязи, воздухъ спертъ и не можетъ обновляться, такъ какъ въ подвалѣ нѣтъ никакихъ отверстій, кромѣ входа. Большая часть пространства занята кучами мусора, въ родѣ яичныхъ скорлупъ, остатковъ овощей и земли. По этимъ подваламъ люди ne ходятъ, а стараются поскорѣй лечь и уснуть на томъ мѣстѣ, куда свалились. Въ комнатѣ находится небольшая чугунная печка, три глиняныхъ горшка, скамейка и постельная доска. Нѣтъ ни соломы, ни одѣяла. Въ одномъ изъ подобныхъ погребовъ Жюль Симонъ видѣлъ женщину лѣтъ 63-хъ, никогда невыползавшую изъ своего жилья; ея мужъ, работникъ, и двѣ дочери, изъ которыхъ старшей было около 22-хъ лѣтъ, помѣщались съ нею. Этотъ подвалъ былъ одинъ изъ самыхъ жалкихъ по своей нечистотѣ и по своимъ размѣрамъ. Такія помѣщенія служатъ жилищами для цѣлыхъ семействъ; отцы, матери и дѣти снятъ не только въ одной комнатѣ, но очень часто и на одной постелѣ. Большая часть изъ этихъ несчастныхъ не находятъ никакихъ неудобствъ въ этомъ смѣшеніи половъ. Если произойдетъ отъ этого какой нибудь проступокъ, они его не скрываютъ, они отъ него не краснѣютъ; они едва знаютъ, что на свѣтѣ существуютъ иные нравы. Нѣкоторые погреба раздѣлены арками на двѣ половины, что давало бы возможность двумъ поламъ размѣститься отдѣльно, но они этого не дѣлаютъ. Правда, большую часть времени внутренность подвала остается вполнѣ темною. Свѣжій воздухъ здѣсь рѣдкость, запахъ отвратителенъ, вода течетъ со стѣнъ. Иногда въ сосѣдствѣ подваловъ помѣщаются помойныя ямы, клоаки и отравляютъ воздухъ, особенно лѣтомъ, Дѣйствующая въ Лиллѣ комиссія уничтоженія нездоровыхъ квартиръ выказала похвальную энергію, назначивъ къ ломкѣ нѣкоторые изъ этихъ подваловъ. Но надо было отказаться отъ полнаго исполненія этого приказа, такъ какъ многимъ подвальнымъ жильцамъ пришлось бы остаться безъ жилища. Выгода была бы не велика для этихъ бѣдняковъ, если бы они, покинувъ свои подземныя жилища, должны были укрыться въ старыхъ "куреттахъ" города Лилля. "Куретты" -- это лабиринты, состоящіе изъ многихъ переулковъ, пересѣкающихъ другъ друга и загроможденныхъ ветхими, разваливающимися домами, скверно выстроенными, скверно освѣщенными, почти незапирающимися и переполненными рабочимъ людомъ. По этимъ переулкамъ можно ходить только вдвоемъ, завязая въ нечистотахъ. Отъ каждаго дома распространяется заразительный запахъ отъ отхожихъ мѣстъ, помѣщенныхъ внизу лѣстницъ и никогда незатворяющихся. Семья обыкновенно занимаетъ одну комнату, платя за нее 1 фр. 25 сантимовъ, иногда 2 фр. въ недѣлю. Оконъ въ домѣ почти нѣтъ, а гдѣ и есть, то они такъ сдѣланы, что ихъ нельзя отворять. Каменныхъ печей не существуетъ; кушанья приготовляются на чугункѣ. Мебели, за исключеніемъ деревянной скамейки, нѣтъ никакой. Постель обыкновенно одна, много, что двѣ на все семейство. Благотворительность въ Лиллѣ очень распространена, и благотворители раздаютъ разныя постельныя принадлежности. Благотворительное бюро выдало до 3,500 желѣзныхъ кроватей въ 4 года, но бѣдняки, получившіе эти кровати, не воспользовались ими; нѣкоторые продали кровати, другіе должны были отказаться отъ нихъ по недостатку помѣщенія. Разница между "куреттами" Лилля, "фортами" Рубэ и "монастырями" Сенъ-Кентена не велика; вездѣ тоже скучиваніе народа; вездѣ тотъ же нездоровый воздухъ. Старые "форты" Рубэ представляютъ множество скверно выстроенныхъ, прижатыхъ другъ къ другу домовъ. Почва, раздѣляющая ряды этихъ домовъ, даже не выровнена, здѣсь нѣтъ даже канавъ для стока нечистотъ, образующихъ обширныя лужи, которыя высушиваются только солнцемъ. Вотъ описаніе одного жилища въ "фортѣ" Ваттель: жилище находится въ первомъ этажѣ, входъ по лѣстницѣ безъ дверей, комната въ 2 1/2 метра ширины и въ три длины, единственное окно узко и низко, стѣны не выбѣлены и даже не выштукатурены. Здѣсь живутъ 4 человѣка, отецъ, мать и двое дѣтей разнаго пола, одному изъ дѣтей 10 лѣтъ, другому -- 17. За жилище платится 1 фр. въ недѣлю. Въ "фортѣ" фраза бросается въ глаза одинъ домъ, который выше всѣхъ другихъ. Домъ не такъ широкъ, какъ высокъ, въ немъ всего по два окна въ этажѣ: одно съ лицевой стороны, другое -- съ задней, но все-таки каждый этажъ раздѣленъ на три жилища. Среднее изъ этихъ жилищъ было бы совершенно темно, если бы оно было отдѣлено сплошною стѣною отъ двухъ боковыхъ помѣщеній, но вмѣсто этихъ стѣнъ жилище окружено стеклянными перегородками, которыя дѣлаютъ его похожимъ на клѣтку. Разумѣется, въ среднемъ жилищѣ нѣтъ чистаго воздуха. Жильцы всѣхъ этихъ трехъ помѣщеній не могутъ скрыть другъ отъ друга ни одного своего движенія. Одна изъ этихъ квартиръ оплачивается пятью франками въ мѣсяцъ. Женщина, занимающая ее, обременена пятерыми малолѣтними дѣтьми. Она ухитрилась устроить въ своей комнатѣ нѣчто въ родѣ клѣтки или полки, до которой можно добраться при помощи подставной крутой лѣстницы. Этотъ-то уголъ отдается за 75 сантимовъ въ недѣлю одной бѣдной стегальщицѣ, брошенной съ груднымъ ребенкомъ ея любовникомъ. Кромѣ постели на этихъ полатяхъ помѣщается стулъ,-- здѣсь въ зимніе дни ставится глиняная чашка съ горячими угольями: дыра, сдѣланная въ потолкѣ непосредственно надъ этимъ мѣстомъ, замѣняетъ трубу. Ребенокъ помѣщенъ на кровати и остается втеченіе дня одинъ. Мать приходитъ около полудня покормить его грудью. Платье, чепчикъ, узелокъ, гдѣ помѣщается не болѣе одной рубашки, и старый шелковый зонтикъ, остатокъ прошедшей роскоши, составляютъ все богатство этой работницы. Всѣ обитатели этого дома подвержены лихорадкѣ. Если случится эпидемія, они всѣ перемрутъ. А между тѣмъ эти зданія построены только два года тому назадъ. Въ 1860 году начали строить цѣлые ряды домовъ для рабочихъ около канала, но и эти дома ничѣмъ не лучше старыхъ. Куда бы мы ни заглянули, вездѣ мы встрѣчаемъ почти тѣ-же картины. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ чувствуется какая-то мрачная апатія работниковъ въ ихъ отношеніяхъ къ жилищамъ. Такъ, Жюль Симонъ видѣлъ двухъ 80-ти лѣтнихъ стариковъ, мужа и жену, жившихъ втеченіи 57-ти лѣтъ въ одномъ и томъ же углу, гдѣ они задыхались отъ дыма во время топки печи, гдѣ вѣтеръ дулъ сквозь плохо придѣланныя двери, куда вода струилась ручьями во время дождя {Jules Simon: L'ouvrière. 1861. рр. 146--176.}. Несмотря на всѣ желанія представить по наполеоновскому повелѣнію въ самомъ лучшемъ видѣ положеніе рабочихъ, самъ Люи Рейбо сообщаетъ, что и до сихъ поръ въ Эльбефѣ находятся лачуги, въ которыхъ работники находятъ себѣ пріютъ на ночь, на недѣлю, а иногда на мѣсяцъ. Хозяинъ не заботится ни о возрастѣ, ни о полѣ ночлежниковъ, ни о томъ, какъ они размѣщаются на ночь, только бы были заплочены ему деньги. Можно себѣ представить, какія возмутительныя сцены должны происходить въ извѣстные часы въ этихъ, погруженныхъ во мракъ, спальняхъ, гдѣ скучены старики и юноши, старухи и дѣвушки. Тутъ нѣтъ ни занавѣсей, ни запоровъ. Городская полиція попробовала уничтожить эти притоны, во ей не удалось исполнить этого. Безпорядки продолжаются и до сихъ поръ, только прикрываются большею тайною {Louis Reybaud: La Laine. 1867. p. 72.}.

Читатель, можетъ быть, подумаетъ, что бѣдному народу приходится жить въ подобныхъ конурахъ только во Франціи. Нѣтъ, въ какую бы страну мы ни заглянули, вездѣ мы найдемъ большинство бѣднаго и рабочаго населенія въ подобныхъ же условіяхъ. Дома князя Вяземскаго есть вездѣ. Въ Лондонѣ въ фабричныхъ частяхъ города трудно описать грязь заднихъ дворовъ, узкихъ переулковъ, глухихъ улицъ, гдѣ живутъ рабочіе въ полуразвалившихся домахъ, куда не проникаетъ полиція, и у пристанодержателей, гдѣ, несмотря на надзоръ, совершаются самыя грустныя, самыя отвратительныя сцены, какія только можно вообразить. Здѣсь есть помѣщенія всѣхъ родовъ, начиная съ тѣхъ, за которыя платится 3 пенса (10% коп.) въ ночь, и кончая тѣми, въ которыхъ можно ночевать за 1 1/2 пенни (3 1/2 коп.). Послѣднія изъ этихъ помѣщеній переполнены ночлежниками въ двухъ или трехъ комнатахъ, гдѣ кровати помѣщаются одна возлѣ другой безъ всякихъ промежутковъ. Подвальный этажъ почти постоянно снабженъ кофейнями; здѣсь, въ большой комнатѣ, за множествомъ столовъ сидятъ посѣтители, и самъ хозяинъ тутъ же приготовляетъ, кушанья, чай и грогъ для своихъ гостей. Нѣкоторые изъ нихъ проводятъ здѣсь всю ночь, пьянствуя и играя, или высыпаясь гдѣ нибудь подъ столомъ и подъ скамейками. Обыкновенно это постоянные посѣтители дома, у которыхъ въ данную минуту не находится въ карманѣ 1 1/2 пенни, чтобы имѣть возможность растянуться на постели. Хозяинъ терпитъ ихъ присутствіе въ кофейнѣ, надѣясь, что они разбогатѣютъ на завтрашнюю ночь. Въ комнатахъ кофейни, назначенныхъ для женщинъ, каждый вечеръ можно встрѣтить десятки изъ этихъ несчастныхъ, сидящихъ на скамьяхъ вокругъ комнаты и въ дремотѣ ожидающихъ перваго проблеска дня, чтобы снова идти работать или христарадничать {Jules Simon: Le travail. 1867. pp 247--248,}.

Нужно ли описывать передъ читателемъ жилища русскаго рабочаго люда? Сдѣлать это довольно трудно, такъ какъ иногда тутъ не можетъ быть и рѣчи о жилищахъ, какъ напримѣръ, въ большей части винокуренныхъ заводовъ кіевской губерніи. Здѣсь не имѣется особыхъ помѣщеній для рабочихъ и они спятъ ночью, гдѣ работаютъ днемъ {Арх. Суд. Мед. 1868 г. No 3. Смѣсь, 58 стр.}. Гдѣ нибудь въ казанской губерніи мы найдемъ то же и, по словамъ одного корреспондента, тамъ "въ большой части заведеній у работниковъ и рабочихъ нѣтъ кроватей и даже постелей, они спятъ гдѣ попало; на полу, на верстакахъ; половина ихъ ходитъ босикомъ {Арх. Суд. Мед. 1868 г. 2. Смѣсь. 56 стр.}. "Почти вездѣ встрѣтимъ подобное отсутствіе помѣщеній для рабочихъ, если же гдѣ нибудь и встрѣчаются ихъ жилища, то невозможно достаточно ясно представить ихъ печальный видъ. Эти жилища обыкновенно помѣщаются на окраинахъ города, куда свозятся всякія нечистоты и дрянь; здѣсь и въ ясную и въ сырую погоду распространяется невыносимая вонь; грязь осенью и весною не позволяетъ ходить, не оставивъ въ ней калошъ или сапогъ; лужи, покрытыя плѣсенью, тянутся во всю ширину улицъ, огороженныхъ или сломанными заборами или плетнемъ. Дома, встрѣчающіеся здѣсь, ветхи, тѣсны, подперты кольями; окна похожи на щели. Иногда трудно представить, что въ нихъ могутъ помѣщаться люди, еще труднѣе представить, что эти люди могутъ оставаться живы среди этого зловонія, грязи, тѣсноты. Вотъ что пишетъ одинъ изслѣдователь быта рабочихъ въ ихъ жилищахъ: "Я представилъ себѣ, въ какомъ состояніи долженъ былъ быть человѣкъ, который дышалъ надъ самою поверхностью лужи, посмотрѣлъ на щели и подумалъ: "неужели здѣсь живутъ люди?" Дѣйствительно я нашелъ тропинку, которая вела къ этому жалкому подвалу. Если бы человѣка, незнакомаго съ жилищемъ русскаго рабочаго, подвести къ подобной дырѣ и сказать ему, что тутъ живутъ люди, онъ бы встрѣтилъ подобную рѣчь съ упорнымъ скептицизмомъ; несмотря на всѣ убѣжденія, онъ остался бы въ полной увѣренности, что это пустой и покинутый подвалъ. Всякому здравому человѣку было ясно, что тутъ не только нельзя помѣстить человѣка, но и положить вещи, потому что всякая вещь неминуемо должна была покрыться плѣсенью. Въ этой черной, сырой заплѣсневѣлой дырѣ жило однако же цѣлое семейство; мало этого, его и изъ этой дыры выгоняли, потому что оно не могло платить за квартиру. Отецъ этого семейства могъ быть меньше всего негоднымъ работникомъ, это былъ довольно искусный сапожникъ, мать была прачка. По несчастью, отецъ занемогъ ревматизмомъ и у него распухли ноги, онъ не могъ ни ходить, ни работать, мать имѣла грудного ребенка, ее не брали поэтому случаю ни въ прачки, ни въ поденщицы, и она имѣла такъ мало, работы, что семейство должно было помогать себѣ нищенствомъ. Помощь эта была такъ мало дѣйствительна, что семейству трудно было удержаться и на такой квартирѣ. Каковы были шансы выздоровленія для отца и благополучія для семейства!... Подобно птицамъ, собравшимся въ зимовкѣ, рабочіе, столпившіеся на пристаняхъ въ городѣ, въ родѣ Рыбинска, обращаютъ берегъ въ ретирадное мѣсто и производятъ этимъ зловоніе, заражающее воздухъ окрестностей. Ихъ ночное помѣщеніе хуже норы животнаго или конуры собаки; животное въ берлогѣ часто вполнѣ защищено отъ непогоды, а у работника нерѣдко ноги остаются на воздухѣ, смачиваются дождемъ и продуваются вѣтромъ. Послѣ этого можно себѣ представить, въ какомъ положеніи должно очутиться семейство мѣщанина, принимающаго къ себѣ рабочихъ, которые способны платить только чрезвычайно мало и готовы жить хуже, чѣмъ живутъ птицы и звѣри лѣсные. Въ квартирѣ, въ которую ихъ пускаютъ, они наполняютъ всѣ углы, ихъ помѣстится столько, сколько только могутъ спать на полу, на лавкахъ, на печкѣ и пр.; жизнь, въ такой тѣснотѣ, спанье въ свалку гибельно дѣйствуетъ на нравственность сыновей и дочерей хозяина. Дѣло обыкновенно кончается тѣмъ, что сыновья дѣлаются отчаянными лихачами и пьяницами, а дочери обращаются въ любовницъ странствующихъ рабочихъ и бѣгутъ съ ними отъ родителей на дальніе заработки. Иногда они дѣлаются злымъ демономъ оставшагося у рабочаго дома семейства, отвращаютъ его отъ жены и губятъ цѣлую семью ради грубаго разврата и низкаго эгоизма. Въ особенности въ затопляемыхъ наводненіями частяхъ города, на долю жаждущаго собственности мѣщанина, выпадаетъ иногда такой домъ, который не рѣшатся нанять никакіе другіе жильцы, кромѣ публичныхъ женщинъ. Въ этомъ случаѣ взрослая дочь хозяина подвергнется впечатлѣніямъ, которыя должны лишить ее всякой стыдливости. Растлѣвающее дѣйствіе этихъ примѣровъ съ величайшей легкостью можетъ одолѣть источники нашей дѣвичьей непорочности Дѣвушка, которая съ ужасомъ отступила бы передъ убійствомъ, которую никакіе соблазны не могли бы побудить совершить такое страшное преступленіе, смотритъ безъ тѣни ужаса на отношенія, которыя такъ часто имѣютъ своимъ послѣдствіемъ смерть живого или зарождающаго человѣка, а иногда дѣлаютъ больше, чѣмъ убійство, порождаютъ больного, зараженнаго человѣка, котораго жизнь будетъ источникомъ безконечныхъ страданій, для него и для другихъ."

III.
Вліяніе дурныхъ жилищъ.

По требованіямъ справедливости самый тяжелый и непривлекательный трудъ долженъ вознаграждаться какъ можно щедрѣе, долженъ быть обставляемъ какъ можно лучше. Это вѣрно, какъ дважды два -- четыре. Но вполнѣ простыя истины также не легко воспринимаются полу-образованнымъ человѣчествомъ, какъ азбука ребенкомъ. И эти требованія справедливости исполняются очень рѣдко или, вѣрнѣе сказать, не исполняются почти никогда. Люди, вѣроятно, и не позаботились бы о нарушеніи столь любимой всѣми на словахъ справедливости, если бы дѣло шло только о такихъ пустякахъ, какъ это нарушеніе. Но, къ счастію, отвлеченныя требованія справедливости совпадаютъ съ требованіями сохраненія порядка и блага всего общества.

Еще Бланки замѣтилъ, что "онъ, наблюдая частную жизнь массы рабочихъ, можетъ утвердительно сказать, что нездоровое устройство ихъ помѣщеній есть главная исходная точка всѣхъ ихъ нуждъ, всѣхъ ихъ пороковъ, всѣхъ несчастій ихъ соціальнаго положенія" {Blanqui: Enquête etc. 1848.}. Эти слова казались чуть ли не смѣшною нелѣпостью, но теперь въ нихъ оказывается значительная доля правды. Если не самыя жилища рабочихъ, а болѣе общія причины являются виновниками несчастій рабочихъ, то, во всякомъ случаѣ, жилища увеличиваютъ эти несчастій, усиливаютъ пороки бѣдняковъ и дѣлаются достойными предметами заботы для государства, такъ какъ они, сильнѣе всякой пропаганды вредныхъ идей, подрываютъ порядокъ, нарушаютъ законы, противорѣчатъ цѣлямъ государства. Дурно устроенныя жилища рабочихъ занимаютъ не послѣднее мѣсто среди тысячи другихъ причинъ, способствующихъ умноженію преступленій противъ собственности, нарушенію законовъ о бракѣ, распложенію незаконнорожденныхъ, малому увеличенію народонаселенія, большой смертности и наконецъ вырожденію народонаселенія, которое все больше и больше мельчаетъ и представляетъ государству все меньшій и меньшій процентъ людей, годныхъ къ военной службѣ. По новѣйшимъ добросовѣстнымъ и тщательнымъ изслѣдованіямъ! {Е. Laspeуres, Der Einflusz der Wohnung auf die Sittlichkeit. 1869.} оказывается, что въ каждомъ округѣ Парижа является тѣмъ большій процентъ хорошихъ поведеній мужчинъ и женщинъ, чѣмъ большій процентъ хорошихъ жилищъ представляетъ этотъ округъ; меньшій процентъ хорошихъ жилищъ вызываетъ меньшій процентъ хорошихъ поведеній и большій процентъ дурныхъ. По этимъ вычисленіямъ оказывается, что очень дурныя жилища особенно дурно вліяютъ въ особенности на мужчинъ. Кромѣ того изъ этихъ исчисленій видно, что поведеніе рабочаго дѣлается лучше, какъ только онъ имѣетъ средства запастись хоть кое-какимъ движимымъ имуществомъ и отдѣльнымъ жилищемъ. Самый большой процентъ дурныхъ поведеній даютъ рабочіе, неимѣющіе собственности и нанимающіе комнаты съ мебелью, -- то есть углы съ досками вмѣсто кроватей. Эти факты вполнѣ доказаны строго научнымъ путемъ, неоспоримыми цифрами. Но когда бы даже не было сдѣлано подобныхъ исчисленій, то мы все-таки могли бы, не ошибаясь, утверждать, что нравственность зависитъ въ очень значительной степени отъ жилища. Если бы работникъ могъ имѣть за доступную для него цѣпу порядочное жилище, онъ могъ бы жить дома, онъ не бѣжалъ бы въ кабакъ, тогда какъ, имѣя только какой нибудь грязный, зараженный уголъ для спанья, онъ по неволѣ проводитъ время въ веселой компаніи кабачныхъ посѣтителей. Владѣя съ юныхъ лѣтъ отдѣльнымъ помѣщеніемъ, рабочій не развратился бы такъ скоро, какъ онъ обыкновенно развращается, дѣлаясь съ колыбели невольнымъ свидѣтелемъ самыхъ циничныхъ сценъ въ общемъ логовищѣ, гдѣ смѣшаны полы и возрасты людей. Имѣя кое-какой домашній скарбъ, рабочій дорожилъ бы и своею, и чужою собственностью, тогда какъ теперь онъ видитъ въ каждомъ своемъ соночлежникѣ стремленіе утянуть у него лишнюю тряпку, лишній пучекъ соломы, чтобы улучшить жесткое ложе; онъ постоянно подвергается опасности быть обворованнымъ и начинаетъ красть самъ. У него наконецъ должно развиться полнѣйшее пренебреженіе къ наказанію, такъ какъ ему трудно представить что нибудь худшее, чѣмъ обыкновенная его жизнь; напротивъ того, иногда тюрьма представляется ему благодѣяніемъ, какою-то ріа clesideria. Кто не помнитъ многочисленныхъ, открытыхъ судебными слѣдствіями случаевъ воровства, совершеннаго съ цѣлью попасть въ тюрьму? Наконецъ мы можемъ убѣдиться на дѣлѣ, какъ хорошо дѣйствуютъ хорошія жилища на нравственность, узнавъ, что въ одномъ домѣ, гдѣ нѣсколько сотъ рабочихъ за дешевую цѣну пользуются всѣми удобствами жизни, съ 1861 года не случилось ни одного не только преступленія, но даже проступка, требующаго полицейскихъ мѣръ, хотя жильцы этого дома не считаютъ нужнымъ запирать даже на ночь двери своихъ жилищъ {Annnitaire de l'association pour 1867. art.: Le familistère de Guise.}. Этотъ фактъ не дурно помнить.

Покуда еще не сдѣлано статистическихъ исчисленій, насколько вліяютъ дурныя жилища на смертность и на вырожденіе рабочаго населенія, хотя подобныя вычисленія были бы очень любопытны и поучительны. Но, кажется, можно и теперь, не ошибаясь, утверждать, что дурное жилище также сильно вліяетъ на смертность и на вырожденіе въ средѣ рабочихъ, какъ и недостатокъ хорошаго питанія и дурная организація фабрикъ и труда. Если жизнь въ одной конурѣ нѣсколькихъ человѣкъ разнаго пола можетъ довести до разврата, до большаго и большаго отрицанія брака, до сильнѣйшаго распложенія незаконнорожденныхъ дѣтей, то, безъ сомнѣнія, грязь, отравленный міазмами воздухъ, сырость, холодъ жилищъ должны отразиться на здоровьѣ ребенка, который и зачатъ-то, можетъ быть, при самыхъ неблагопріятныхъ условіяхъ пьяною женщиной отъ зараженнаго и истощеннаго развратомъ мужчины, этихъ несчастныхъ жертвъ общаго для десятка бѣдняковъ притона. Можно смѣло сказать, что не одинъ голодъ, не одно отсутствіе ухода, но и, главнымъ образомъ, скверное устройство жилищъ дѣлаетъ то, что ребенокъ фабричнаго работника гдѣ нибудь въ Мюльгаузенѣ могъ разсчитывать среднимъ числомъ на 15 мѣсяцевъ жизни, тогда какъ средняя продолжительность жизни дѣтей фабриканта ровнялась 28 годамъ {Viliermé: L étal moral cl phisique des ouvriers, L. II.}. Какой нибудь англійскій земледѣлецъ, исполняющій очень тяжелыя работы, не пользующійся особымъ благосостояніемъ, но имѣющій хоть сколько нибудь сносное, непереполненное до духоты народомъ, неотравляемое клоаками, неспрятанное подъ землею отъ солнца жилище, могъ всегда разсчитывать на большую долговѣчность своихъ дѣтей, чѣмъ его собратъ -- фабричный рабочій. И насколько основательны были бы эти расчеты, видно изъ того, что гдѣ нибудь въ земледѣльческомъ графствѣ Герфордѣ изо 100 дѣтей до пятилѣтняго возраста, то есть до той поры, когда могло начаться вліяніе фабрики на жизнь ребенка, умирало съ 1813 по 1830 годъ 24 ребенка, а въ мануфактурномъ городѣ Лидсѣ -- 49 младенцевъ {Ibid.}. Одинъ изъ нашихъ изслѣдователей вопроса о смертности прямо говоритъ {Протоіерей Ѳ. B. Гиляровскій: Изслѣдованіе о рожденіи и смертности дѣтей въ Новгородский губерніи. Изд. Геогр. Общ. 1866 г.}, что "если постройки данной мѣстности остаются безъ ремонта и вѣтшаютъ, то и смертность дѣтей возростаетъ. На оборотъ, если постройки улучшаются, то и смертность постоянно упадаетъ". "Самая большая смертность падаетъ на жилища самыя холодныя. Въ домахъ, гдѣ царитъ сильная теплота, (у хлѣбниковъ, булочниковъ, крендельщиковъ, пряничниковъ и проч.), дѣти счастливо выживаютъ въ холодное время, при однихъ и тѣхъ же средствахъ воспитанія. Въ зданіяхъ сырыхъ и недавно построенныхъ или въ содержащихъ большія массы воды и сырыхъ матеріаловъ (напр. у квасниковъ, горшечниковъ, кожевниковъ, синильщиковъ, у крестьянъ, содержащихъ скотъ на тепломъ пойлѣ, и проч.) дѣти умираютъ обыкновенно зимою. На томъ же основаніи въ селеніяхъ и жилищахъ, расположенныхъ на высокихъ и безлѣсныхъ горахъ, на которыя дуютъ сильные вѣтры во всѣхъ направленіяхъ, время смертности дѣтей есть зима. Точно такъ же жилища, обращенныя на сѣверъ, болѣе теряютъ дѣтей въ зимнее время, нежели обращенныя во всѣ другія страны свѣта".-- "Укрыть младенца отъ вѣтра, дѣйствующаго, напримѣръ, на прогулкѣ,-- легко и просто, по охранить его отъ вѣтра, дѣйствующаго на него втеченіе нѣсколькихъ недѣль, и притомъ во время сна, когда онъ въ пспаринѣ и наиболѣе сбрасываетъ съ себя всякую одежду, не легко и не просто. Потому, предположивъ дѣйствіе вѣтра на моги младенца, (какъ это и дѣйствительно бываетъ, когда въ люльку ударяетъ струя вѣтра), мы получаемъ ключъ къ уразумѣнію головныхъ младенческихъ болѣзней, которыя суть: слезливость, сонливость, рвоты, икоты, потоки изъ ушей, нарывы, водянки, родимецъ и пр. Предположивъ дѣйствіе вѣтра на голову младенца, мы получаемъ ключъ къ уразумѣнію парализаціи нижнихъ конечностей, съ отнятіемъ ногъ, парализацію мочевого пузыря и почекъ, ломоты, нарывовъ и отековъ въ нижнихъ конечностяхъ, болѣзней въ суставахъ ногъ и проч. Предположивъ дѣйствіе вѣтра на спинной мозгъ (какъ это бываетъ, когда вѣтеръ дуетъ снизу, изъ-подъ полу), мы поймемъ неправильности въ питаніи или пластическомъ образованіи правой стороны предъ лѣвою и на оборотъ, либо въ нижней половинѣ тѣла передъ верхнею и на оборотъ; ломотныя болѣзни и разнаго рода отеки, опухоли и колотья въ той или другой половинѣ тѣла; искривленіе хребта отъ отековъ между его составами. Предположивъ дѣйствіе вѣтра на грудь или шею, мы получимъ объясненіе болѣзней дыхательныхъ орудій, каковы: развитіе или увеличеніе околоушныхъ либо шейныхъ желѣзъ (сжимающихъ гортань и глотку иногда до задушенія), жабы, колотья, воспаленія, нарывы, гортанная или легочная чахотка, или парализація помянутыхъ органовъ и проч. Предположивъ дѣйствіе, вѣтра на животъ, мы объяснимъ себѣ не только происхожденіе болѣзней собственно желудочныхъ: запоры, поносы, отеки, водянки, но и худую обработку питательныхъ влагъ, потребныхъ для тѣла, отчего возникаютъ разнаго рода худосочія, развитіе желчности и проч. Предположивъ силу и дѣйствіе вѣтра равными, но при разномъ состояніи одного и того же младенца (напр., когда онъ разгоряченъ до поту или охлажденъ до сжатія кожи), или одинаковое состояніе младенца, но при разной силѣ и направленіи одного и того же вѣтра (когда онъ течетъ подобно равномѣрному току или ожесточается въ разныя минуты либо часы дня), мы поймемъ тѣ явленія когда младенецъ или вдругъ разнемогается до крайняго ослабленія организма, или впадаетъ въ болѣзни длительныя, съ увеличеніемъ поденнаго ихъ напряженія. Предположивъ силу и дѣйствіе вѣтра равными, но при разныхъ жилищахъ и при разныхъ состояніяхъ дѣтей, мы получимъ объясненіе на то, отчего, въ періодъ одного и того же вѣтра, изъ того же числа дѣтей, одни не терпятъ никакихъ болѣзней, другіе умираютъ вечеромъ, когда по утру еще были здоровы; иные же страдаютъ нѣсколько недѣль или мѣсяцевъ, прежде чѣмъ сойдутъ въ гробы".

Мѣщане болѣе другихъ сословій страдаютъ отъ дурныхъ жилищъ и потому, напримѣръ, въ Боровичахъ умираетъ среднимъ числомъ въ годъ:

у купцовъ изо 100 младенцевъ 48,9

у разночинцевъ " 100 " 50

у крестьянъ " 100 " 50,4

у мѣщанъ " 100 " 57,2 *).

*) Среднія цитры выведены изъ таблицъ о смертности за двадцать лѣтъ [съ 1836--1853 г.]

Конечно, дурныя жилища взяли здѣсь значительную долю жертвъ. Докторъ Шперкъ, изслѣдуя жилища въ восточной Сибири, прямо утверждаетъ, что скверное устройство русскихъ избъ, несвойственныхъ климату, способствуетъ въ Сибири развитію цынги {Медико-топографическій сборникъ. 1870 г. 35--58 стр.}. "Замѣчательно, говоритъ онъ, что въ инородческихъ жилищахъ можно отыскать всевозможные недостатки, но въ высшей степени интересны свойственная всѣмъ имъ сухость и усиленная вентиляція, что и должно составлять главныя хорошія качества жилища въ климатѣ сыромъ и при продолжительной зимѣ, когда для сохраненія тепла стараются плотнѣе закупоривать окна и двери." "Каждому приходилось наблюдать, что у больныхъ, при самой удовлетворительной пищѣ, болѣзнь продолжается упорно и единственнымъ средствомъ къ излеченію остается перемѣна жилища." Да, вліяніе жилища на здоровье человѣка гораздо сильнѣе, чѣмъ мы думаемъ, и лордъ Пальмерстонъ совершенно основательно замѣтилъ шотландскому духовенству, что для отвращенія холеры, вмѣсто наложенія общественнаго поста, нужно очистить города и уничтожить причины болѣзни улучшеніемъ жилищъ бѣдныхъ классовъ. Если бы это было исполнено, все бы пошло хорошо. Теперь же "зараза, можетъ быть, снова посѣтитъ Шотландію, несмотря на всѣ молитвы и посты соединеннаго, но бездѣятельнаго народа" {Бокль. Исторія цивилизаціи въ Англіи, т. II.}.

Не даромъ же Льюисъ утверждаетъ, что, по крайней мѣрѣ, одна смерть на три рожденія дѣтей, должна быть приписана дурной вентиляціи жилища {Дьюись. Физіологія обыденной жизни, стр. 264.}. "Мы видимъ, говоритъ онъ, что въ испорченномъ воздухѣ, въ домахъ бѣдняковъ, которые имѣли время приспособиться къ своему жилищу, дышатъ безъ видимаго вреда, между тѣмъ какъ каждый вновь приходящій чувствуетъ, что воздухъ испорченъ, и потому, что мы привыкаемъ къ этому воздуху, намъ кажется, что вредныхъ послѣдствій быть не можетъ. Въ этомъ-то и заключается опасное заблужденіе. Мы привыкаемъ къ этимъ условіямъ и только поэтому довольствуемся ими. Но какими средствами, какою цѣною пріобрѣтаемъ мы возможность довольствоваться ими? Ослабленіемъ всѣхъ отправленій питанія и отдѣленія. При такомъ ослабленіи поглощается менѣе кислорода и поэтому его менѣе нужно въ воздухѣ. Испорченный воздухъ достаточенъ для поддержки дыханія въ ослабленномъ организмѣ, точно такъ же, какъ онъ былъ бы достаточенъ для поддержки дыханія животнаго холоднокровнаго. Когда мы вступаемъ въ испорченную атмосферу, наше дыханіе затрудняется. Вслѣдствіе этого ослабляются всѣ жизненныя отправленія, а за тѣмъ дыханіе снова дѣлается легкимъ, потому что мы не нуждаемся больше въ такомъ количествѣ кислорода, не выдѣляемъ такъ много угольной кислоты. Безъ этого приспособленія организма къ средѣ черезъ постепенное ослабленіе всѣхъ отправленій продолжительное пребываніе въ испорченной атмосферѣ было бы невозможно."

Такимъ образомъ дурныя жилища не только уносятъ въ могилу громадный процентъ дѣтей, но и оставляютъ выжившимъ право жизни только цѣною ослабленія всѣхъ жизненныхъ отправленій. Нигдѣ вы не встрѣтите такого числа уродствъ, болѣзненныхъ организмовъ, истощенныхъ силъ, какъ въ средѣ выходцевъ изъ подваловъ и чердаковъ. Во Франціи, въ виду вырожденія людей, уменьшена мѣра при пріемѣ рекрутовъ съ 1 метра 624 миллиметровъ на 1 метръ 560 миллиметровъ {Jules Simon. L'ouvrier de huit ans. p. 55.}. Но каково здоровье большинства бѣдняковъ? "Представьте себѣ, что мы созваны на національный праздникъ, какіе бывали въ древней Греціи: это праздникъ французскаго юношества. Прекрасный возрастъ, въ полномъ цвѣтѣ, весна отчизны, какъ говорили въ Афинахъ, открывается предъ нашими глазами. Всѣ юноши, которымъ исполнился двадцатый годъ, собраны здѣсь въ числѣ 325,000. Начинается смотръ. Вотъ идетъ авангардъ изъ людей недостигнувшихъ узаконенной для военной службы мѣры; ихъ 18,106;ихъ ростъ ниже 1 метра 560 миллиметровъ, т. е. ниже роста прежнихъ барабанщиковъ. Вторая группа состоитъ изъ людей слабаго тѣлосложенія, рахитическихъ, чахоточныхъ организмовъ,-- это цѣлая армія въ 30,524 безсильныхъ человѣка. За тѣмъ слѣдуютъ увѣчные и убогіе отъ рожденія или отъ несчастныхъ случаевъ, къ нимъ присоединены страдающіе грыжею, отеками -- категорія, образующая 15,988 молодыхъ людей. Горбатые, хромые и кривоногіе составляютъ особый отдѣлъ въ 9,100 человѣкъ. Людей съ какимъ нибудь одипмъ пораженнымъ чувствомъ -- слухомъ, зрѣніемъ, обоняніемъ -- насчитывается до 6,934. Косноязычныхъ и заикъ -- до 963 человѣкъ; беззубыхъ -- до 4,108 человѣкъ. За ними въ числѣ 5,114 человѣкъ идетъ фаланга, въ которой преждевременный развратъ произвелъ значительныя поврежденія. Отвернемся отъ 2,529 несчастныхъ юношей, страдающихъ накожными болѣзнями. За ними являются -- грустное зрѣлище!-- 5,213 страдающихъ зобомъ и золотушныхъ людей и, что еще грустнѣе, 2,158 несчастныхъ, у которыхъ пораженіе нервной системы произвело параличъ или конвульсіи, эпилепсіи, сумасшествіе или кретинизмъ. Пропустимъ послѣднюю группу въ 8,236 человѣкъ, гдѣ смѣшаны различныя убожества и патологическія аномаліи. На этомъ смотру представителей лучшаго возраста въ жизни мы уже насчитали болѣе 109,000 убогихъ и уродливыхъ существъ. Нужно отдохнуть и порадоваться при видѣ здоровой и бодрой юности, она имѣетъ 216,000 молодыхъ представителей, достигнувшихъ двадцати одного года въ хорошемъ состояніи развитія, въ полномъ обладаніи своими членами, съ здоровымъ тѣломъ и духомъ {Ibid. pp. 57-59.}."

Мы не думаемъ приписывать, подобно Планки, всѣ бѣдствія рабочихъ дурному устройству ихъ жилищъ. Нѣтъ, повторяемъ еще разъ, что бѣдствія вызываются многими и, главнымъ образомъ, болѣе общими причинами. Но, во всякомъ случаѣ, одною изъ частныхъ причинъ, настолько же, какъ недостаточная пища, дурное устройство фабрикъ, малая заработная плата, дороговизна и тому подобное, являются и дурныя жилища. Вотъ почему улучшеніе жилищъ рабочихъ заняло не мало головъ, не мало рукъ и успѣло представить если не особенно блестящія, то, во всякомъ случаѣ достойныя подражанія попытки. О нихъ мы поговоримъ въ слѣдующей статьѣ.

А. Михайловъ.

"Дѣло", No 1, 1870