Левицкий Б. - Еще о новыхъ словах и старых принципах

Еще о новыхъ словахъ и старыхъ принципахъ

(Отвѣтъ Н. Суханову).

Въ двухъ своихъ интересныхъ статьяхъ {"Власть Событій" -- "Соврем." 1905 г. No 1 и "Перевалъ" -- "Соврем." 1915 г. No 4.} Н. Сухановъ пытается опредѣлить характеръ и размѣры вызваннаго войной идейнаго кризиса и сдѣлать изъ своего анализа прогнозъ будущаго.

Что и говорить! Задача своевременная и неотложная, ибо фактъ кризиса на лицо и настоятельно требуетъ объясненія. Къ сожалѣнію, Н. Сухановъ, какъ намъ кажется, подойдя съ внѣшней стороны къ этому сложному явленію, не разсмотрѣлъ его сущности и, соотвѣтственно этому, въ области прогноза ограничился рядомъ безсодержательныхъ указаній, не дающихъ никакого отвѣта на выдвигаемые жизнью вопросы.

Въ настоящей замѣткѣ я лишенъ возможности подвергнуть обстоятельной критикѣ статьи Н. Суханова. Я ограничусь только выясненіемъ ошибочности примѣняемаго имъ метода и иллюстрирую это нѣсколькими примѣрами {Болѣе подробно я касаюсь затронутой въ этой замѣткѣ темы о кризисѣ интернаціонала и его причинахъ въ журналѣ "Наше Дѣло" (No 3) въ ст. "Національная точка зрѣнія, международность и націонализмъ".}. Ибо иногда одно только выясненіе того, какъ не слѣдуетъ подходить къ вопросу, наполовину уже является разрѣшеніемъ даннаго вопроса.

Сущность переживаемаго соціализмомъ кризиса сводится для Н. Суханова къ тому, что: "Событія сокрушили принципы. Дѣла захватили въ плѣнъ мысли. Старымъ утопіямъ дѣйствительность не оставила на своей аренѣ никакого мѣста". ("Современникъ" No 1, стр. 195). Власть событій оказалась сильнѣе власти идей, и люди нетолько спасовали передъ неумолимымъ стихійнымъ фактомъ войны, но и стали въ соотвѣтствіи съ этимъ фактомъ передѣлывать свою идеологію и приспособлять къ нему свои идеи: "я говорю не о практическихъ возможностяхъ, а именно объ идейномъ сдвигѣ, не о дѣйствительныхъ позиціяхъ, а объ ихъ санкціи и идеологіи, не о дѣлахъ, а о мысляхъ".

Спору нѣтъ: не только организаціонный разбродъ, но и идейная сумятица характеризуетъ нынѣ до недавно еще гармоническое цѣлое, которое носитъ гордое названіе Интернаціонала. Но гдѣ причина этого, быть можетъ, величайшаго въ исторіи идейнаго кризиса?

Н. Сухановъ такъ отвѣчаетъ на это: "Одной изъ двухъ центральныхъ идей современнаго рабочаго движенія была до послѣдняго времени идея классовой международной солидарности. Популяризировалась она крайне широко; но даже теоретически она была усвоена довольно поверхностно" ("Соврем." No 4, стр. 201). Неразработанность этой идеи, по словамъ Н. Суханова, проявлялась въ томъ, что "для большинства ея носителей было неясно ея отношеніе къ нѣкоторымъ сосѣднимъ параллельнымъ идеямъ, выдвигаемымъ современнымъ культурно-общественнымъ развитіемъ. Международная классовая солидарность занимала абсолютное мѣсто въ глазахъ пролетарія, какъ элемента класса; но онъ былъ также элементомъ политическаго, профессіональнаго, національнаго и религіознаго цѣлаго". Противорѣчія въ этомъ, по словамъ Суханова"никогда не было" ни на практикѣ, ни въ теоріи, такъ какъ "всегда признавалась самостоятельная цѣнность и за иными (кромѣ класса В. Л.) категоріями. Въ исторіи же такіе конфликты всегда были возможны". И вотъ на случай этихъ возможныхъ конфликтовъ допускалось, что "служеніе любому принципу" допустимо лишь постольку "поскольку оно не противорѣчивъ принципу международной классовой солидарности". Но "не усвоивъ себѣ этого положенія, сами популяризаторы и теоретики нынѣ заблудились въ трехъ соснахъ".

Дѣло оказывается совсѣмъ просто, гораздо проще, чѣмъ казалось Н. Суханову, когда онъ писалъ свою первую статью. Причина кризиса не въ томъ, что власть событій оказалась сильнѣе идей, а въ томъ, что сами идеи были плохо "усвоены", и вожди международнаго соціализма "заблудились въ трехъ соснахъ", не понявъ того, что служеніе богу національному допустимо лишь постольку "посколько оно не противорѣчитъ принципу международной классовой солидарности ".

На данномъ примѣрѣ можно видѣть, какую злую шутку сыграло съ Н. Суховымъ примѣненіе имъ чисто логическаго, раціоналистическаго метода разсужденія и игнорированіе метода историческаго. Ему все движеніе рисуется, какъ рядъ логическихъ выводовъ изъ общихъ положеній (классовая международная солидарность и т. п.), а не какъ реальный фактъ жизни, вытекающій изъ сложныхъ и противорѣчивыхъ (съ точки зрѣнія абстрактной логики) условій дѣйствительности.

Въ самомъ дѣлѣ, только удалившись въ заоблачную высь абстракціи, можно утверждать, что на практикѣ принципамъ классовой международной солидарности не приходилось до настоящей войны вступать въ конфликтъ съ фактомъ принадлежности отдѣльныхъ элементовъ рабочаго класса къ различнымъ "политическимъ, профессіональнымъ, національнымъ и религіознымъ цѣлымъ". Только игнорируя область исторіи, что непозволительно для того, кто берется говорить о нынѣшнемъ кризисѣ, можно говорить, что только война выдвинула вопросъ объ этихъ внутреннихъ конфликтахъ.

Развѣ, возникавшіе время отъ времени въ различныхъ странахъ, конфликты между сегодняшними интересами профессіональнаго движенія и конечными цѣлями не были проявленіемъ этого противорѣчія дѣйствительности, которое Н. Суханову мыслилось только въ видѣ исторической возможности? Или развѣ національная борьба между чешскими и нѣмецкими рабочими не расколола нѣсколько лѣтъ тому назадъ австрійскаго рабочаго движенія? Или во Франціи въ эпоху дѣла Дрейфуса мы не были свидѣтелями рѣзкаго конфликта среди соціалистовъ въ связи съ возникшимъ противорѣчіемъ между задачами "спасенія республики" и классовыми задачами пролетаріата? Или, наконецъ, развѣ до самаго послѣдняго времени одной изъ труднѣйшихъ проблемъ германскаго рабочаго движенія не былъ вопросъ объ отношеніи къ католическимъ профессіональнымъ союзамъ, объединяющимъ рабочихъ по принципу религіозному?

Все это и многое подобное "бывало" въ лѣтописяхъ международнаго рабочаго движенія. Всѣ такіе конфликты по большею частью разрѣшались безъ ущерба для интересовъ цѣлаго потому, что сама жизнь въ своемъ противорѣчивомъ развитіи доказывала, что "національные, политическіе, профессіональные и религіозные" интересы трудовыхъ массъ не противорѣчатъ и не могутъ противорѣчитъ конечнымъ цѣлямъ движенія, если только не становиться на точку зрѣнія минутныхъ интересовъ сегодняшняго дня, а разсматривать вопросъ съ точки зрѣнія развитія, которое діалектически примиряетъ мнимыя противорѣчія частныхъ и общаго принциповъ.

И потому, если нѣкоторые недостаточно прозорливые теоретики или слишкомъ оппортунистичные практики и заблуждались иногда "въ трехъ соснахъ" этихъ мнимыхъ противорѣчій, то движеніе въ цѣломъ этимъ никогда не грѣшило и умѣло служить, какъ общимъ конечнымъ цѣлямъ движенія, такъ и временнымъ, "частичнымъ" "политическимъ, профессіональнымъ и національнымъ" интересамъ представляемаго имъ класса.

Но будетъ о прошломъ. Перейдемъ къ настоящему.

Съ началомъ войны -- говоритъ Н. Сухановъ: "идея націи -- государства вступила въ очевидный конфликтъ съ идей международнаго класса. Массы и вожди были поставлены въ такія условія, которыя вынуждали ихъ сдѣлать выборъ, отдать предпочтеніе одной изъ этихъ идей. Наступило время опредѣлить какой изъ нихъ принадлежитъ пріоритетъ, какая изъ нихъ болѣе тѣсно связана съ ихъ психологіей и съ ихъ общественнымъ самосознаніемъ. Такъ можно десятки лѣтъ жить съ двумя друзьями и не ставить себѣ вопроса, какой изъ нихъ дороже; но могутъ наступить условія, когда необходимо сдѣлать выборъ. Выборъ былъ сдѣланъ -- и массами, и вождями. Идея классовой международной солидарности потерпѣла крушеніе. Рабочіе Европы de facto признали пріоритетъ своей націи -- государства" (І в. стр. 201--02).

Здѣсь опять дѣло представляется очень просто: вмѣсто объясненія явленія дается его образное описаніе. Конфликтъ опять представляется въ чисто идеологической оболочкѣ, какъ столкновеніе двухъ идей, до сихъ поръ мирно уживавшихся другъ съ другомъ, причемъ неясно, почему этотъ конфликтъ произошелъ.

Еще болѣе необъяснимо, почему пріоритетъ получила не идея международности, которой этотъ пріоритетъ воздавался въ теоріи а идея, ей противоположная; почему, если классовая международная солидарность есть фактъ, который могутъ отрицать только такіе люди, какъ Изгоевъ, Бѣлоруссовъ, съ которыми нашъ авторъ ѣдко полемизируетъ, эта солидарность на практикѣ пассуетъ передъ "національной" идеей, которая избирается въ качествѣ "болѣе дорогого" друга тѣми самыми массами, для которыхъ интернаціональный принципъ долженъ былъ, казалось, имѣть пріоритетъ.

Повидимому, самъ Н. Сухановъ чувствуетъ, что въ его объясненіи что-то не ладно, и онъ переходитъ отъ констатированія побѣды "національной" идеи къ конкретнымъ возраженіямъ на аргументы Вандервельдэ, Самба и особенно Плеханова въ защиту ихъ теперешней позиціи. Эта позиція съ самаго начала опорачивается тѣмъ, что и ихъ теперешніе противники -- нѣмецкіе соціалъ-демократы -- тоже утверждаютъ, что они стоятъ на "международно-классовой точкѣ зрѣнія", а разъ и тѣ и другіе претендуютъ на эту точку зрѣнія, то "вѣдь одна изъ спорящихъ сторонъ завѣдомо... ошибается". Это, конечно, такъ. Но это значитъ, что надо показать путемъ конкретнаго разбора аргументовъ той и другой стороны, кто же изъ нихъ ошибается и въ чемъ именно. Но Н. Сухановъ не даетъ себѣ труда заняться этимъ и вмѣсто этого торжествуетъ легкую побѣду надъ Плехановымъ и другими противниками, уличая ихъ въ нелѣпомъ логическомъ противорѣчіи: "Пораженіе Россіи (говоритъ Плехановъ и его единомышленники) имѣло бы своимъ послѣдствіемъ идею реванша, вызвало бы несвойственный намъ духъ шовинизма, санкціонировало бы ростъ милитаризма и ставило бы насъ предъ возможностью новой войны. А какъ обстоитъ дѣло съ идеей реванша въ Германіи, и безъ того "насквозь пропитанной" шовинизмомъ и милитаризмомъ? Этотъ пунктъ не парируется; о немъ просто не говорятъ" ("Совр. No 4, стр. 205--06).

Послѣднее просто невѣрно. Плехановъ, напр., опредѣленно говоритъ о полезныхъ послѣдствіяхъ для германской демократіи военнаго пораженія ея правящихъ круговъ {"При нынѣшнихъ обстоятельствахъ пораженіе германскаго имперілизма будетъ сильно способствовать возникновенію движенія въ самой Германіи. Такое положеніе будетъ въ то же время и пораженіемъ праваго крыла германской соціальдемократріи. Ну какъ же не сказать, что неблагопріятный для Германіи исходъ нынѣшней войны крайне желателенъ". Г. В. Плехановъ "О войнѣ" Совр. М. 1915 г. No 1, стр. 147 (Цит. по 2-му изданію).}, говорятъ объ этомъ и другіе противники Суханова. Но дѣло не въ этомъ, и въ мою задачу вовсе не входитъ сейчасъ реабилитація Плеханова или кого бы то ни было отъ нападеній Н. Суханова. Для меня важно другое: если аргументы Плеханова и др. о послѣдствіяхъ пораженія для Россіи односторонни и пр" то для всякаго, знакомаго съ историческимъ методомъ Маркса, обязательно доказать сходство общественныхъ и иныхъ условій Россіи и Германіи, ведущее къ одинаковымъ послѣдствіямъ въ случаѣ побѣды или пораженія. Ибо достаточно указать, напр., что для Франціи пораженіе въ 1870 г. привело къ установленію республики, а въ Германіи побѣда въ томъ же году привела къ упроченію конституціи, что бы понять, что логическія спекуляціи Н. Суханова ровно ничего не способны объяснить въ сложной канвѣ исторической дѣйствительности.

Такой же характеръ имѣютъ и всѣ прочія возраженія и аргументы Н. Суханова. Вмѣсто анализа понятій международности и національности и ихъ взаимоотношенія въ конкретной исторической дѣйствительности -- подобныя вышеприведеннымъ логическія спекуляціи; вмѣсто проникновенія въ то, что случилось въ дѣйствительности, поверхностное, хотя и яркое его описаніе; вмѣсто пониманія чужихъ позицій -- навязываніе противникамъ своихъ логическихъ выводовъ изъ ихъ взглядовъ (напр. по отношенію къ Плеханову). И естественно, что изъ благихъ намѣреній Н. Суханова -- разъяснить происшедшее -- ничего не вышло и читатель съ разочарованіемъ отложитъ книжку, прочтя его статью.

Перейдемъ въ заключеніе къ практическимъ выводамъ и прогнозу И. Суханова. Съ точки зрѣнія раздѣляемыхъ имъ взглядовъ война принесла для соціалистическаго міра не только кризисъ, она даетъ и пути его разрѣшенія: "Война не только выбила изъ старыхъ позицій, но, повидимому, и указала методы созданія будущихъ общественныхъ соединеній. Она, повидимому, намѣчаетъ линію новаго основного "водораздѣла", долженствующаго смѣнить старые отжившіе признаки..... Вызванный ею идейный кризисъ огроменъ.

Но возможно, что ея тяжкіе удары, раздробя стекло, выкуютъ булатъ" (Н. стр. 200).

Съ точки зрѣнія абстрактнаго схематизма, которымъ проникнута вся статья Н. Суханова, новый "водораздѣлъ" совершится естественно по принципамъ національному и международному. Однитѣрные "старой наукѣ", останутся "классовиками" (выраженіе Суханова) и международниками; другіе, подавленные "властью событій" и воспринявшіе вмѣсто старыхъ принциповъ новыя слова, руть въ качествѣ "болѣе дорогого друга" "національный принципъ", станутъ "соціалъ-шовинистами" какъ принято нынче выражаться по адресу, какъ Зюдекума и Гейне, такъ и Вандервельде, Гэда, Плеханова, Каутскаго, Гаазе и др. Этотъ водораздѣлъ произойдетъ и въ Россіи и, видите ли, Плехановъ своей теперешней позиціей "расчищаетъ дорогу" для созданія у насъ "національной трудовой партіи".

Ну, а какъ пойдетъ водораздѣлъ на Западѣ: кто окажется на лонѣ праведныхъ "классовиковъ" и кто среди грѣшниковъ -- "націоналистовъ". Если вѣритъ тому, что писалъ самъ Н. Сухановъ въ 1 No "Соврем.", то 90% всего Интернаціонала окажется среди послѣднихъ, ибо праведниковъ то оказалось совсѣмъ немного. Но въ 4-ой книжкѣ Н. Сухановъ указываетъ, что водораздѣлъ этотъ уже всюду совершается, и въ доказательство, кромѣ группы меньшинства германской соц.-демократіи, приводить несуществующія, насколько мнѣ извѣстно, "группы" во Франціи, находящіяся будто бы "въ рѣзкой оппозиціи къ офиціальному соціализму(Гэда), которыя пытаются проводить (гдѣ, когда?В. Л.) старые принципы, провозглашенные конгрессами", и неправильно освѣщаетъ позицію англійской рабочей партіи.

Но все это опять-таки не существенно. Ибо и немногіе праведники могли бы спасти честь идеи. Но любопытно вотъ что: въ противорѣчіи съ началомъ собственной статьи И. Сухановъ вдругъ заявляетъ въ концѣ ("Совр." No 4, стр. 212--13): "Взгляды, столкнувшіеся въ настоящую войну, суть элементы системъ, дѣйствіе которыхъ простирается и на всѣ мирныя времена. Интернаціонально -- классовыя и національныя групповыя тенденціи въ рабочемъ движеніи всегда боролись между собой, и по существу здѣсь нѣтъ рѣшительно ничего новаго. Ново лишь то, что событія нынѣ вы двинули данный конфликтъ "во главу угла" и что именно онъ можетъ послужить источникомъ широкихъ "самоопредѣленій и перегруппировокъ".

Куда же дѣвались "вожди, заблудившіеся въ трехъ соснахъ", благодаря такому "усвоенію" старыхъ принциповъ, заговорившіе подъ вліяніемъ власти событій "новыми словами". Гдѣ же выдвинутое впервые войной непримиримое противорѣчіе между идеей "націи-государства" и идеей международнаго класса? Все это испарилось, какъ дымъ, какъ только потребовалось доказать необходимость и неизбѣжность "водораздѣла" внутри соціализма.

Дальше -- больше. Теперь ретроспективно Сухановъ и въ извѣстномъ заявленіи Бебеля 1901 г. о необходимости защищать родину въ случаѣ нападенія на нее, заявленія, не вызывавшаго до сихъ поръ никакихъ сомнѣній ни у одного изъ сторонниковъ, международной точки зрѣнія, видитъ зародышъ той тактики, которую проводитъ теперь стоящее на національной точкѣ зрѣнія большинство германской соціальдемократіи. "Одно (теченіе герм. с. д.) защищаетъ первенство національной междуклассовой солидарности надъ классовой интернаціональной; другое -- наоборотъ. На практикѣ первое крыло слѣдуетъ Бебелю 1870 г., второе -- Бебелю 1901 г."

Это само по себѣ незначительное указаніе Н. Суханова проливаетъ яркій свѣтъ на всѣ его построенія и освѣщаетъ его схему водораздѣла. Вѣдь это не что иное, какъ, Богъ знаетъ, который ужъ разъ-заимствованіе у анархистовъ, анархо-синдикалистовъ, эрвеистовъ и т. п. нападокъ на "національный", "патріотическій", "буржуазный" характеръ марксистскаго соціализма. Вѣдь тѣ же и подобныя заявленія Бебеля, Жореса и другихъ вождей служили матеріаломъ для межеванія.

Такимъ образомъ, тотъ водораздѣлъ, принципы котораго намѣчаетъ Н. Сухановъ, дѣйствительно пришелъ не съ войной, это есть старое, какъ самъ соціалистическій міръ, постоянное отмежевываніе марксистскихъ и анархистскихъ элементовъ движенія.

Итакъ, по какому случаю шумъ? Кто и въ чемъ заблудился? На этотъ вопросъ мы предоставимъ теперь дать отвѣтъ самимъ читателямъ.

-----

Во избѣжаніе неправильнаго толкованія моихъ взглядовъ, считаю необходимымъ подчеркнуть, что я отнюдь не отрицаю ни глубокаго идейнаго кризиса, переживаемаго Интернаціоналомъ въ связи съ войной, ни возможныхъ серьезныхъ послѣдствій этого кризиса для его будущаго развитія. Для меня несомнѣнно и то, что въ этомъ кризисѣ обнаружилось много внутреннихъ противорѣчій соціалистическаго движенія, подготовленныхъ всѣмъ предыдущимъ его развитіемъ. Но, въ отличіе отъ И. Суханова, для меня еще болѣе несомнѣнно, что эти противорѣчія будутъ излѣчены не путемъ какого-либо водораздѣла или межеванія попринципу логическихъ категорій, а практическимъ ихъ преодолѣніемъ и примиреніемъ въ дѣйствительной жизни принциповъ національности и международноети.

Съ этой точки зрѣнія я считалъ необходимымъ подвергнуть критикѣ самый методъ Н. Суханова, способный лишь отвлечь вниманіе отъ дѣйствительныхъ проблемъ, выдвинутыхъ жизнью, вмѣсто того, чтобы найти пути къ ихъ выясненію и разрѣшенію.

Б. Левицкій.

Еще о старыхъ словахъ и новыхъ принципахъ.

(Отвѣтъ В. Левицкому).

В. Левицкій "лишенъ возможности подвергнуть обстоятельной критикѣ статьи Н. Суханова". Нельзя не подосадовать на тѣ обстоятельства, которыя лишили Левицкаго этой возможности. Съ точки зрѣнія редакціи -- чѣмъ содержательнѣе была бы статья, тѣмъ, надо думать, охотнѣе она была бы предана гласности. Иныя обстоятельства... Но въ данномъ случаѣ, повидимому, quod licet Jovi, licet и bovi. Почему же, въ самомъ дѣлѣ, Плеханову можно, а Левицкому нельзя?-- Правда, вмѣсто кропотливаго разноса всего моего "строенія" В. Левицкій проектируетъ своего рода action directe: взрывъ фундамента, опороченіе "метода". Это называется: быка за рога. Результаты могутъ быть блестящими. Но въ общемъ примѣненіе такого способа надо признать довольно рискованнымъ: иногда самая архитектура зданія не позволяетъ ему рухнуть отъ единаго взрыва, иногда требуется взрывъ такой силы, которая не свойственна ни bovi, ни Jovi. Главное же -- необходимо умѣлое и осторожное обращеніе съ оружіемъ. Еще полъ-бѣды, если ударъ придется не по коню, а по оглоблямъ. Гораздо хуже, если взрывъ произойдетъ въ предѣлахъ собственныхъ позицій, къ тому же до отчаянія слабо укрѣпленныхъ... Вотъ мнѣ и кажется, что добрыя намѣренія В. Левицкаго кончились для него не добромъ. И вся его вышепомѣщенная замѣтка имѣетъ для меня, главнымъ образомъ, интересъ его самохарактеристики -- или, быть можетъ, саморазоблаченія.-- Однако, какъ бы то ни было, изъ какого бы матеріала ни была брошенная перчатка, какъ бы ни была она не ладно скроена и не крѣпко сшита -- ничто не препятствуетъ намъ ее поднять.

Злую шутку со мной оказывается, "съиграло примѣненіе чисто логическаго, раціоналистическаго метода разсужденія и игнорированіе метода историческаго". При этомъ дѣло не обошлось безъ противорѣчій: сначала мнѣ "казалось", что причина кризиса заключается въ одолѣніи власти идей властью событій; а затѣмъ я сталъ утверждать, что самыя идеи были плохо усвоены. Противорѣчія я, собственно, здѣсь не вижу -- особенно если придерживаться и о ей формулировки (см. "Соврем." No 4, стр. 201).

Вѣдь можно же понимать дѣло такъ, что если бы идеи не только декларировались при удобныхъ случаяхъ, но и подверглись основательной теоретической разработкѣ и достаточному массовому "усвоенію", то событія ихъ не одолѣли бы. Между тѣмъ, идея классовой международной солидарности не оказала никакого вліянія на ходъ событій и ни въ чемъ не проявилась. Напротивъ, ее смѣнило совершенно противоположная идея національной междуклассовой солидарности, которая проявилась въ исполненіи бывшими отрядами "интернаціонала" ихъ національно-государственнаго долга и во взаимномъ истребленіи. Многіе вожди и идеологи санкціонируютъ этотъ образъ дѣйствій массъ, утверждая при этомъ, что они, вожди, вовсе не покинули своей старой международно-классовой позиціи. Гэдъ, Каутскій, Вандервельдъ, Плехановъ изъ силъ выбиваются въ попыткахъ перекинуть мостъ между взаимно исключающими принципами. Остроумія затрачивается много; архитектура мостовъ причудлива и разнообразна; но мосты неизбѣжно валятся въ пропасть, которую ничѣмъ заполнить нельзя. О тщетѣ такого рода попытокъ -- накормить волковъ и сохранить овецъ, -- я и говорилъ, констатируя огромный идейный кризисъ.

Но тутъ-то и сказывается мой ложный -- раціоналистическій, а не историческій -- методъ. Слушайте, слушайте! "Ему все движеніе рисуется какъ рядъ логическихъ выводовъ изъ общихъ положеній, а не какъ реальный фактъ жизни, вытекающій изъ сложныхъ и противорѣчивыхъ (съ точки зрѣнія абстрактной логики) явленій дѣйствительности. Въ самомъ дѣлѣ, только удалившись въ заоблачную высь абстракціи, можно утверждать, что на практикѣ принципамъ классовой международной солидарности не приходилось до настоящей войны вступать въ конфликтъ съ фактомъ принадлежности отдѣльныхъ элементовъ рабочаго класса къ различнымъ политическимъ, профессіональнымъ, національнымъ и религіознымъ цѣлымъ. Только игнорируя область исторіи, что непозволительно для того, кто берется говорить о нынѣшнемъ кризисѣ, можно говорить, что только война выдвинула вопросъ объ этихъ внутреннихъ конфликтахъ". Дальше слѣдуетъ рядъ историческихъ примѣровъ различныхъ -- политическихъ, профессіональныхъ, національныхъ и религіозныхъ -- конфликтовъ внутри рабочаго класса до настоящей войны {У насъ имѣется писатель, который спеціализировался на "вскрытіи" конфликтовъ и антагонизмовъ внутри рабочаго класса. Въ его энергичной работѣ несомнѣнно -- опредѣленная тенденція. Тѣмъ не менѣе отсылаемъ къ нему В. Левицкаго за дальнѣйшими примѣрами, буде таковые ему понадобятся впредь. Вѣдь не знаешь -- гдѣ найдешь, гдѣ потеряешь. Писатель этотъ -- Ю. Делевскій.}. При этомъ "любопытно вотъ что: въ противорѣчіи съ началомъ собственной статьи. Н. Сухановъ вдругъ заявляетъ въ концѣ ея: "взгляды, столкнувшіеся въ настоящую войну, суть элементы системъ, дѣйствіе которыхъ простирается и на всѣ мирныя времена. Интернаціонально-классовыя и національно-групповыя тенденціи въ рабочемъ движеніи всегда боролись между собою, и по существу здѣсь нѣтъ рѣшительно ничего новаго. Ново лишь то, что событія нынѣ выдвинули данный конфликтъ во главу угла и что именно онъ можетъ послужить источникомъ широкихъ самоопредѣленій и перегруппировокъ". Куда же дѣвались,-- восклицаетъ Левицкій -- "вожди, заблудившіеся въ трехъ соснахъ" благодаря плохому усвоенію старыхъ принциповъ?... Гдѣ же выдвинутое войной впервые непримиримое противорѣчіе между идеей націи-государства и идеей международнаго класса? Все это испарилось, какъ дымъ"...

Такъ вотъ гдѣ таилась погибель моя! Истинный "историческій" методъ, смѣнившій мой "заоблачный" методъ, обнаружилъ, что внутренніе конфликты движенія выдвинуты не "только" и не "впервые" войной. Разнаго рода конфликты бывали и раньше. Судя по моимъ только что цитированнымъ словамъ, я никогда не думалъ и не утверждалъ противнаго. Но допустимъ, что я впадаю въ противорѣчіе и игнорирую историческіе факты. Охотно уступаю Левицкому и "только" и "впервые". И все-таки я рѣшительно не понимаю, что заставляетъ его такъ запутывать и замазывать самый гвоздь и самый смыслъ проблемы. Развѣ въ томъ вопросъ, были ли раньте конфликты? Вопросъ въ томъ, какую именно позицію надлежало бы избрать въ настоящемъ, несомнѣнно существующемъ и несомнѣнно самомъ грандіозномъ конфликтѣ, въ соотвѣтствіи со старыми принципами. Въ такомъ видѣ В. Левицкій формулировать проблему избѣгаетъ и прямого отвѣта не даетъ. Но онъ поступаетъ гораздо интереснѣе. Конфликтъ на лицо -- говорятъ ему.-- Ничего, отвѣчаетъ онъ, не впервые.-- Какъ же вы, В. Левицкій, встрѣчаете этотъ конфликтъ: со старыми принципами, или съ новыми, или съ попытками приспособить старую науку для новыхъ функцій?-- Пустяки, успокаиваетъ Левицкій, все образуется. "Всѣ такіе конфликты по большею частью разрѣшались безъ ущерба для интересовъ цѣлаго, потому что сама жизнь, въ своемъ противорѣчивомъ развитіи доказывала, что "національные, политическіе, профессіональные и религіозные" интересы трудовыхъ массъ не противорѣчатъ и не могутъ противорѣчитъ конечнымъ цѣлямъ движенія, если только не становиться на точку зрѣнія минутныхъ интересовъ сегодняшняго дня, а разсматривать съ точки зрѣнія развитія, которое діалектически примиряетъ мнимыя противорѣчія частнаго и общаго принциповъ"...

Надо думать -- sapienti sat. Высоко залетаетъ Левицкій! Гдѣ то онъ сядетъ -- вмѣстѣ со стаей славной своихъ подзащитныхъ? {Стая славная, къ слову сказать, весьма немногочисленна. Г. Алексинскій, на столбцахъ "Рѣчи", къ сожалѣнію, совершенно неправильно представилъ дѣло, говоря о количественномъ соотношеніи "плехановскихъ" и враждебныхъ Плеханову группъ.} Всѣ признаки, что -- на почтительной дистанціи отъ эпигоновъ старыхъ международно-классовыхъ воззрѣній.-- Повторяю, замѣтка Левицкаго имѣетъ для меня, главнымъ образомъ, интересъ самохарактеристики. И мнѣ кажется, что покушеніе на взрывъ чужихъ позицій "испепелило" всѣ его собственныя одежды за исключеніемъ фиговаго листка. Въ самомъ дѣлѣ, каковъ же смыслъ всей басни сей?

В. Левицкій, пользуясь "историческимъ методомъ", отмѣтилъ рядъ конфликтовъ внутри рабочаго движенія -- на почвѣ національной, профессіональной и т. д. Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ охотно признаетъ тотъ несомнѣнный фактъ, что интернаціонально-классовыя и національно-групповыя тенденціи въ рабочемъ движеніи всегда боролись между собой; идея націи-государства и идея международнаго класса влекутъ демократію въ разныя стороны. Отдаетъ ли Левицкій себѣ отчетъ въ томъ, что всѣ эти тенденціи групповой рабочей политики (профессіональной, національной и т. п.) утописты стараго "интернаціонала" всегда считали внѣшними, чуждыми и враждебными международному классовому движенію? Такъ, аполитическій профессіонализмъ старыхъ англійскихъ тредъ-юніоновъ, политическій націонализмъ американскихъ союзовъ или австралійской "Рабочей партіи" -- всегда признавались несовмѣстимыми съ принципами стараго "интернаціонала". Національная рабочая политика, съ ея необходимыми атрибутами -- протекціонизмомъ, имперіализмомъ и милитаризмомъ, какъ я говорилъ въ прошлый разъ, представляетъ собой особое законченное міровоззрѣніе, глубоко отличное отъ международнаго соціалистическаго. Левицкій же представляетъ дѣло такъ, будто бы всѣ эти групповыя тенденціи рабочаго движенія имѣли мѣсто не внѣ, а внутри "интернаціонала", внутри марксизма, и полагаетъ, что "мнимыя противорѣчія частнаго и общаго принциповъ" "діалектически примирятся" "безъ ущерба для интересовъ цѣлаго". Какъ видимъ, В. Левицкій совершенно утратилъ свою исконную точку опоры и проявляетъ явные признаки дальтонизма. "Подъ властью событій" онъ утерялъ пониманіе того, что свойственно и что чуждо старымъ международно-классовымъ воззрѣніямъ. И вполнѣ естественно, что аргументація его направлена не къ тому, чтобы прикрѣпить себя къ "международно-классовой идеѣ" и отвергнуть ея капитуляцію передъ идеей "націи-государства", а къ доказательству того, что настоящее торжество національной идеи "въ порядкѣ вещей" и "не можетъ противорѣчитъ конечнымъ цѣлямъ движенія". Это уже почти открытый разрывъ съ международно-классовой идеологіей, -- не только de facto, но чуть-чуть не de verbo. Крайнія проявленія національно-государственной идеи, сокрушающія принципъ международной солидарности, не только санкціонируются, но и съ легкимъ сердцемъ приравниваются къ такимъ "бывалымъ" въ исторіи тенденціямъ движенія, которыя завѣдомо враждебны марксизму и старому "интернаціоналу". Тотъ исходный пунктъ разсужденій, котораго на словахъ придерживался Плехановъ,-- интересы международнаго движенія,-- теперь уже не нуженъ. Теперь рѣчь можетъ идти прямо о служеніи иной идеѣ, которую "діалектически примиритъ съ общимъ принципомъ" само "развитіе". Правда, принципы "интернаціонала" и марксизма тутъ будутъ стерты съ лица земли. Но это не имѣетъ значенія,-- "если не становиться на точку зрѣнія минутныхъ интересовъ сегодняшняго дня". Вѣдь наступитъ же когда-нибудь золотой вѣкъ. Это знаетъ каждый обыватель. В. Левицкій не только оказался, но почти назвался груздемъ, и только въ кузовъ лѣзть не хочетъ. Онъ еще не знаетъ, что говоритъ прозой. Но, пожалуй, "развитіе" заставитъ узнать... Левицкій пишетъ о новыхъ словахъ и старыхъ принципахъ. Увы! слова то старыя: ихъ фейерверку могъ бы позавидовать любой старообрядческій начетчикъ: на диво уснащены они текстами и святыми именами. А вотъ принципы то новые. Что-то они сулятъ? Гдѣ то сядетъ славная стая!

Теперь слѣдуетъ остановиться на частныхъ аргументахъ Левицкаго. Плехановъ утверждаетъ, что онъ стоитъ на старой международно-классовой точкѣ зрѣнія. Противъ Плеханова еще не можетъ говорить то обстоятельство, что то же самое утверждаютъ алармистски настроенные нѣмецкіе соціалъ-демократы. "Надо показать путемъ конкретнаго разбора аргументовъ той и другой стороны, кто изъ нихъ ошибается и въ чемъ именно". Левицкій, повидимому, принялъ меня за противника Плеханова на почвѣ моего единомыслія съ Гейне {Это еще ничего. По нынѣшнимъ временамъ и нравамъ я могъ ожидать, что г. Алексинскій, при просвѣщенномъ содѣйствіи "Современнаго Міра", опубликуетъ, что я германофилъ или проходимецъ, подкупленный австрійцами. А г. Іорданскій, печатая это, присовокупить, что за достовѣрность этихъ свѣдѣній онъ не ручается и отвѣтственности на себя не беретъ.}. Смѣю увѣрить, что это величайшее заблужденіе. Истина же въ томъ, что и Гейне, и Плехановъ -- оба ошибаются. Это во-первыхъ. Во-вторыхъ, я указывалъ, какія условія, на мой взглядъ, требуются для того, чтобы участіе въ вооруженномъ столкновеніи государствъ было совмѣстимо съ международно-классовой точкой зрѣнія {См. "Соврем." No 4, стр. 207.}. Въ-третьихъ, единственный аргументъ Плеханова (о задержаніи роста россійскаго капитализма и пролетаріата) я разсмотрѣлъ и ни малѣйшей международности въ немъ не обнаружилъ {См. тамъ же, стр. 211.}.

Вмѣсто "конкретнаго разбора аргументовъ" я занимаюсь дешевой ловлей противорѣчій у противниковъ (вѣроятно я и подалъ этотъ дурной примѣръ Левицкому), и при томъ допускаю передержки. Я утверждаю, что обычныя разсужденія о побѣдѣ и пораженіи страдаютъ общимъ формальнымъ дефектомъ: примѣнительно къ одной воюющей сторонѣ приводится одна цѣпь аргументовъ, примѣнительно къ другой -- другая цѣпь другихъ аргументовъ; и вопросъ рѣшается какъ дважды -- два. Но если бы стороны помѣнялись аргументами, то каждый изъ нихъ оказался бы впору и противнику; и вопросъ оказался бы крайне сложнымъ. Напр., комментировалъ я, говорятъ, что пораженіе Россіи имѣло бы крайне вреднымъ послѣдствіемъ идею реванша, которая породила бы милитаризацію и угрозу европейскому миру. А идея реванша въ Германіи въ случаѣ ея пораженія? Объ этомъ не говорятъ. "Невѣрно", останавливаетъ Левицкій: "Плехановъ опредѣленно говоритъ"... объ идеѣ реванша въ Германій? Нѣтъ... "о полезныхъ послѣдствіяхъ для германской демократіи пораженія ея правящихъ круговъ". Стало быть, все какъ по-писанному: къ другой сторонѣ -- другой аргументъ, къ первой его не примѣняютъ... Наша переписка съ В. Левицкимъ была бы, пожалуй, интереснѣе, если бы онъ былъ внимательнѣе.

"Если аргументы Плеханова и др. о послѣдствіяхъ пораженія для Россіи односторонни и пр.,-- продолжаетъ В. Левицкій,-- то для всякаго, знакомаго съ историческимъ методомъ Маркса, обязательно доказать сходство общественныхъ и иныхъ условій Россіи и Германіи, ведущее къ одинаковымъ послѣдствіямъ въ случаѣ побѣды и пораженія". Да, доказать обязательно. Hone справедливо ли будетъ onus probandi возложить на тѣхъ, кто беретъ на себя отвѣтственность за активныя позиціи въ міровой трагедіи. В. Левицкій только что обнаружилъ блестящее знакомство съ "историческимъ методомъ Маркса". Вотъ пусть онъ и докажетъ, а потомъ мы поговоримъ.

Затѣмъ, В. Левицкій взводитъ на меня, какъ на мертваго, измышленіе такихъ группъ въ современной Франціи, какія не раздѣляютъ воззрѣній Плеханова и "Нашего Дѣла". Это, "насколько извѣстно" Левицкому, "группы несуществующія". Конечно если Левицкій о нихъ ничего не знаетъ, то тѣмъ хуже для этихъ группъ. Но все же съ его стороны было бы скромнѣе допустить существованіе несогласныхъ съ нимъ даже въ прекрасной Франціи; и было бы корректнѣе не отрицать сообщаемыхъ ему фактовъ только потому, что онъ о нихъ раньше ничего но зналъ.

Впрочемъ эти группы, составляющіе оппозицію офиціальному французскому соціализму, Левицкій спѣшитъ извергнуть изъ лона марксизма. Началось это не съ сегодняшняго дня, и говорить объ этомъ намъ неудобно. Но нельзя снова не пожалѣть, что неизвѣстныя намъ обстоятельства не позволили Левицкому разсмотрѣть мои соображенія по существу.-- Говоря о намѣчающемся національномъ теченіи демократической мысли, я опредѣленно указывалъ тѣ элементы, изъ которыхъ оно должно сложиться. Въ числѣ этихъ элементовъ я указывалъ, напр., протекціонизмъ, вооруженную защиту выгодныхъ торговыхъ соглашеній, внѣшнихъ рынковъ, вообще желательной международной конъюнктуры. Съ національной точки зрѣнія эти элементы вполнѣ послѣдовательны и необходимы. Но они совершенно несовмѣстимы съ системой воззрѣній стараго "интернаціонала". И потому, когда къ ихъ защитѣ, подъ "властью событій" пришелъ Плехановъ, я естественно заговорилъ о "трудовизмѣ", для расцвѣта котораго вообще условія, на мой взглядъ, крайне благопріятны.-- Правъ я или нѣтъ, но отвести "трудовизмъ" можно лишь послѣ возраженій по существу. Левицкій же не приводитъ аргументовъ ни противъ "трудовизма", ни въ пользу "анархизма". Дальнѣйшая полемика, стало быть, пока еще преждевременна.

Ник. Сухановъ.

"Современникъ", кн.X, 1915 г.