Кабинет Маститого редактора газеты "Звук". Все сотрудники в сборе. Выходит Маститый редактор.
Маст<итый> ред<актор>. Господа, я пригласил вас по случаю подписки. Надо объявлять подписку.
(Изо всех ртов раздаются звуки, в целом как бы жужжание мух).
Один голос. Так что же, не новость.
Сотрудник Дубльве. "Новости"? Нет, будет почище "Новостей"-с!1
Отец Нил. Эх вы, с вашим остроумием! Приберегите себя к четвергу.
Дубльве. Берегу-с и берегусь! Маститый, я имею к вам просьбу: нельзя ли мне пселдоним изменить? Мне Дубльве надоело.
Маст<итый> ред<актор>. Видите, сотрудник, мне Дубльве потому нравится что начинается с Дубль.2 А впрочем вы бы как желали подписываться?
Дубльве. Так как я фельетонничаю по четвергам, то я и выдумал себе подпись: Четверговая соль.3
Маст<итый> ред<актор>. Гм... Клерикально. Нельзя. Вот что, господа, я вообще желаю чтоб были псевдонимы или полные подписи, а то все неподписанные статьи мне приписывают. Все думают, что это я сам написал. Пусть пишут те у которых денег нет, а я может нарочно и копил для того, чтоб уж о перья больше рук не марать.
Отец Нил. Да неужто вы так презрительно на нас литераторов смотрите?
Маст<итый> ред<актор>. То есть не презрительно, а так... Шекспир, госпо-да, чуть-чуть лишь сколотил копейку и -- тотчас на родину, чтоб только в литературе не пачкаться. Литература -- это занятие нищих и завистников. Процветание литературы есть только признак нищеты в государстве, признак присутствия умственного пролетариата -- самый опасный признак, какой только может быть. И потому издатель газеты -- есть, так сказать, спаситель отечества, давая хлеб завистливому пролетариату. После того как же ему денег не брать? Теперь, господа, к делу. Господа, я вот именно хотел заметить, что у нас нет остроумия.4
Голоса. Как нет остроумия? Это у нас-то нет остроумия?
О<тец> Нил. Кто это ему внушил? Ведь непременно от кого-нибудь слышал. Вот теперь и наладит.
Маст<итый> ред<актор>. Да, господа, если мы чем хромаем так это остроумием. У всех остроумие, у нас нет остроумия.
Опытный сотрудник отцу Нилу. Так и есть наладил; теперь его не собьешь.
О<тец> Нил. Маститый, помилуйте, где же у всех остроумие? Это в "Ведомостях"-то5 что ли?
Маст<итый> ред<актор>. Да, там все-таки почище. Именно, отец Нил, говорят что у нас лакейское остроумие. Много раз слышал.
О<тец> Нил (махнув рукой). Эх, да ведь как же иначе!
Маст<итый> ред<актор>. Да по мне все равно, но...
О<тец> Нил. Эх, Маститый, нынче излишним-то благородством "чувствий" ничего не возьмешь!
Опытный сотр<удник>. Сунься-ка с благородством-то, подписываться не станут.
Маст<итый> ред<актор>. Вы так думаете? Так как же быть? А я именно насчет подписки. Ну так если нельзя с благородством, так пишите... без благородства, только чтоб подписка была. Нумера прискучили (жужжанье). Покупают потому что бумага мягкая. Надобно подживить. Ну там известьица... Научки... Какой-нибудь там отдельчик... Повестца... Остроумьице... Одним словом подпустить, подпустить! (вертит рукою). Ну, там все эти идейки, идейки! Вот тоже у нас нет идей. У всех идеи, у нас нет идей.
Опытный сотр<удник>. У кого это у всех? Ни у кого нет идей.
Маст<итый> ред<актор>. Как нет идей? Это денег нет, а идей всегда целый воз. Последнее дело.
О<тец> Нил. Именно нет идей. Идеи перестали. Я так и пишу, так и пригоняю, чтоб концы и начала прятать. Говорил-говорил, а что сказал -- неизвестно. Вот как в наше время надо писать. А то влопаешься,
Маст<итый> ред<актор>. Почему же влопаешься?
Опытный сотр<удник>. А потому что писать загадками выгоднее. Именно чтоб читатель восемь столбцов прочел и ни до одной идеи не добрался. Видит что смеется человек, а над чем -- неизвестно. Поневоле и подумает: Эх сколько у них там идеищ-то запрятано, только высказаться-то бедненьким не дают. Вот ведь современный-то фортель в чем!
Маст<итый> ред<актор>. Ну нет, я хочу чтоб и идеи.
Дубльве. Именно идеи. Я всегда пропускаю идеи.
О<тец> Нил. Это я верю, что ты их пропускаешь. Эх, Маститый! Ну пусть укажут теперь, например: что либерально, а что нет?
Маст<итый> ред<актор>. Гм. То есть как это? По-моему либерально так либерально, а не либерально, так не либерально -- вот и все.
Опытный сотр<удник>. Не всегда так, Маститый.
Голоса. Да, да, не всегда!
Маст<итый> ред<актор>. Почему не всегда? Я не понимаю. Кажется я плачу достаточно чтоб у меня знали что либерально... А коль не знаете -- так у других справьтесь, вот и все. Это глупо,
О<тец> Нил. А вот опять-таки вас ловлю! Скажите что значит: глупо? Кто в наше время знает что глупо и что умно?
Маст<итый> ред<актор>. Как, и этого уж не знают? Ну -- так так и объявить что нынче неизвестно, что глупо и что умно.
Один из юных, но неопытных сотрудников. Да мы вот и объявили было что не знаем ничего про Россию, да тотчас и влопались.6
Маст<итый> ред<актор>. Гм. Так как же быть, господа? Надо что-нибудь предпринять, а то подписка упадет. Новенького этак чего-нибудь... (вывертывает рукой).
Дубльве. Новенького? Я вот просил переменить псевдоним, вы и на то не согласились! А вон я слышал, говорят, надо бы и названье газеты переменить.
Маит<итый> ред<актор>. Как переменить! Кто говорит?
Голоса. Это еще зачем?
Дубльве. А затем что "звук могут издавать и ослы". Вот как говорят!
Маст<итый> ред<актор>. Кто это говорит? И я даже не понимаю, как вы-то сами осмелились. Впрочем мне давно все равно, что бы там в этом смысле ни сказали. Напечатать все-таки не посмеют! Вздор!
Юный, но неопытный сотрудник (с необычайным жаром набрасывается на Дубльве, который стоит с глуповатой, но торжествующей улыбкою). Да-с, не посмеют-с! Теперь этого уж никак не посмеют написать-с! Было, было время, когда еще это можно было сказать, только это время давно прошло-с.
Маст<итый> ред<актор>. Ну, довольно, юный! Вижу, что ты привержен, но -- довольно...
Юный. Нет-с, как же это смеет сказать, что "Звук" могут издавать ослы!
Маст<итый> ред<актор>. Сократи, сократи!
Дубльве (с величайшим торжеством). А как же? Разве когда осел ревет он не издает звука?
Юный. А, вы в этом смысле? Так ведь "звук" нужно тут с маленькой буквы, а вы с большой.
Дубльве (продолжая торжествовать). А вольно ж вам с большой! Конечно, я в этом смысле, а то как же б я мог. А теперь оно безобидно. Нет, послушайте, господа, а ведь это похоже: разве не издает когда ревет? Разве не издает? Только тут с маленькой буквы, а там с большой. Это я сам, один выдумал, господа! (охорашивается).
Маст<итый> ред<актор>. Ну вздор и пустяки! Издавать звук не значит еще "Звук" издавать. "Звук" издавать значит деньги брать. Осел даром ревет, а я за деньги; вот уж и разница!
Опытный сотр<удник>. Именно разница! Иные и теперь ревут даром, из принципа, без подписчиков. Вот это так уж настоящие ослы! Именно так, Маститый! Ай да Маститый!
Голос. Ай да Мастистый!
Маст<итый> ред<актор> (очень польщенный). Что ж, господа, это бы можно в передовую.
Голоса. Можно, можно!
Опытный сотр<удник>. Только осторожно.
Маст<итый> ред<актор>. И чего это, господа, на меня одного все указывают? Простить не могут! А я напротив могу указать что есть и теперь русские писатели, которые, несмотря уже на несомненное дарование, литературой дома себе нажили! А коли так, так ведь нам-то уж и простительно. Одним словом я, господа, еще раз принужден заметить что у нас вовсе недостаточно остроумия. По крайней мере в виду подписки надо бы условиться хоть насчет направления. Я давно, господа, хотел вас спросить: какого мы направления? Ведь мы держимся русского направления, а?
Опытный сотр<удник>. Ну, на этот счет у нас шваховато.
Маст<итый> ред<актор>. Ну так подживить коли шваховато!
Опытный сотр<удник>. Да что подживлять-то! Влезем в русское -- славянофилами обзовут, тем подписка и кончится. А лучше бы как теперь, всего понемножку: и русское и французское, и монархия и республика...
Маст<итый> ред<актор>. Ну да, чтоб и республику.
Опытный сотр<удник>. Т. е. как республику?
Маст<итый> ред<актор>. То есть не вполне... а так только... идейку... чтоб показать что и у нас тоже. Слава Богу, газета большая, места хватит. А то скажут что у нас этого отдела недостает.
О<тец> Нил. Ну, а насчет общества как же писать теперь: созрело оно иль не созрело? Я вон фельетон приготовляю, мне надо знать как у нас на будущий год решено.
Маст<итый> ред<актор>. Ну, а как по прежнему?
Голоса. Созрело, созрело!
Маст<итый> ред<актор>. Ну и писать что созрело. Как же не созрело коль у меня 10 000 подписчиков!
О<тец> Нил. Эх, Маститый, да ведь это пожалуй не от того!
Маст<итый> ред<актор>. Ну нет; как же не от того.
О<тец> Нил. Созреют так ведь нам же первым плохо будет.
Юный, но неопыт<ный> сотр<удник>. Ах, так писать что не созрели! Непременно писать что не созрели!
Маст<итый> ред<актор>. Постой, постой! Это вздор. Еще когда-то поумнеют, а теперь пусть подписываются. На наш век хватит. Писать по-старому!
Опытный сотр<удник>. Браво, Маститый! Опять слышу голос умудренного опытом человека! По-прежнему-то лучше. Чего там "научки" да "подживить". Сказано: "не открывать Америку"; помните! Тем нам и счастье что мы -- середка на половину. Значит всякому по плечу.
Маст<итый> ред<актор>. Именно, именно, я про то и говорю. Хватило бы на наш век, а там -- après moi le déluge.8
Сотр<удник> Дубльве. Это вы про потоп... А знаете, господа, что третьего дня было наводнение?
Маст<итый> ред<актор> (с холодным взглядом), Я не про то.
Сотрудник) Дубльве (торопится). Нет, в самом деле, господа, слышу ночью каждую минуту по пяти пушек.9
Голоса. Да не про то, не про то!
Сотр<удник> Дубльве. Ах да, каждую пушку по пяти минут, ну, думаю наводнение!
Голоса. Да не про то, не про то!
О<тец> Нил. Вот она четверговая-то соль!
Маст<итый> ред<актор>. А только что же мы новенького-то, господа? Подписка не шутка!
О<тец> Нил, Наладили же вы, Маститый, вы лучше скажите насчет классических языков: по-прежнему?
Маст<итый> ред<актор>. Классические языки! Лупить по-прежнему лупить!9
Голоса. Лупить! По-прежнему лупить!
Дубльве. А "Гражданин"-то? Коли не об чем писать так я об "Гражданине"! Вот вам и новенькое! Это всегда новенькое! Никогда не состарится.
Маст<итый> ред<актор>. "Гражданин" лупить!
Опытный сотр(удник). Не скажу чтоб лупить "Гражданин" -- было всегда новеньким. Вон, говорят, мы об нем на всю землю протрубили. Ему на 1000 р. на одних объявлениях выгоды сделали!10
Дубльве. Так ведь ругали? Ведь ругали, а не хвалили!
Опытный сот<рудник>, Так ведь есть же что нам и не поверят. Дай дескать посмотрю, что за "Гражданин" такой, что все два года не могут успокоиться. Возьмет да и выпишет.
Маст<итый> ред<актор>. Черт возьми, надо чтоб не выписывали. Я особенно не люблю "Гражданин", господа. Уж не начать ли хвалить, а?
Голоса. Что вы, Маститый, что вы, рехнулись!
Маст<итый> ред<актор>. Совсем нет, а вот увидят что мы хвалим, ну и перестанут подписываться... Впрочем, черт, я сбился. Господа, извините! Нет уж лучше по-прежнему: лупить!
Голоса. Лупить, лупить! пуще прежнего лупить!
Дубльве. Ну, я было испугался! Вы только подумайте, что же со мной-то станется, коли "Гражданин" не лупить? Без "Гражданина" я как муха пропал! Об чем мне тогда писать?
Маст<итый> ред<актор>. Итак, господа, я вижу, что все по-старому, несмотря на близость подписки? Гм. А ведь я и сам так думал! Что же, господа, нынче благородством-то не возьмешь! Нынче вон неизвестно что глупо, а что умно, что либерально, что нет... Сунься-ка в славянофилы -- русским назовут. Скажите, где теперь идеи? Укажите хоть одну! Гм. А только все-таки я б советовал подживить. Этак новый отдельчик какой-нибудь, али там Базена пустить.11 Подпустить бы этак, подпустить! (вертит рукою).
Голоса. Да уж подпустим, Маститый! Не в первый раз; останетесь довольны, не выдадим!
Опытный сотр<удник>. То-то вот и есть. Без Америки-то лучше. Проползем и так.
Маст<итый> ред<актор>. Проползем-то, проползем. Гм (про себя). А только все-таки надо бы остроумия...
Понимание долга и назначения писателя на земле для Ф. М. Достоевского было неотрывно от непосредственного участия в общественной жизни своего времени. В 1861--1865 гг. он -- фактический соредактор журналов "Время" и "Эпоха", спорит с Катковым и Щедриным, со славянофилами и западниками, В 1873--1874 гг. редактирует газету-журнал "Гражданин", а в 1876, 1877, 1880 и 1881 гг. выпускает "Дневник писателя". Можно сказать даже, что романы он пишет в перерывах между общественными бурями, набравшись сильных и острых впечатлений. А можно сказать иначе: нетерпение гражданина побуждало художника использовать свой дар, чтобы повлиять на сегодняшнее, сиюминутное состояние умов.
Год и четыре месяца был Достоевский редактором "Гражданина". Надо отдать должное мужеству писателя: он пришел в издание, уже осмеянное всемогущей либеральной и радикальной прессой. "Гражданин" при нем поумнел, но переделать кардинально состояние дел новому редактору так и не удалось. Достоевский не стал единоличным хозяином издания, целиком определяющим его направление; издателем и ведущим автором продолжал оставаться не весьма далекий консерватор князь В. П. Мещерский.
В "Гражданине" Достоевский начал печатать "Дневник писателя", вел обзоры иностранных событий, известно несколько его фельетонов, рецензий. Но и это, кажется, не все. Множество материалов еженедельника печаталось анонимно. Среди них еще сокрыты статьи, принадлежащие самому писателю. Корпус недавно завершенного академического тридцатитомного собрания сочинений Достоевского может быть пополнен. Разумеется, художественная и идейная значимость этих пополнений несопоставима с прославленными шедеврами, многое писалось в спешке, однако нам интересно все, что вышло из-под пера гения.
Предлагаемая читателю "Сцена в редакции одной из столичных газет", напечатанная без подписи в "Гражданине" 22 октября 1873 г. (с. 1160--1162), -- эпизод из литературной борьбы, которую вел Достоевский с поверхностно-либеральной, неумной и амбициозной журналистикой. Его ирония, юмор были весьма острым оружием в этой борьбе за чистоту литературных нрлвов.
Придуманные Достоевским "псевдонимы" предельно прозрачны. Газета "Звук" -- это петербургский "Голос", а "маститый редактор" -- издатель и редактор "Голоса" А. А. Краевский. Узнаваемы и другие сотрудники "Голоса", тонко спародированные Достоевским.
В. В. Виноградов предположительно приписал эту "сцену" Достоевскому {Рус. лит. 1969. No 3. С. 87--88.}, но не привел никаких доказательств, кроме интуитивной догадки об идейной и стилистической связи "сцены" с другими сатирами Достоевского на А. А. Краевского. Посему редакция тридцатитомного собрания сочинений Достоевского имела все основания отвергнуть предположения ученого, правда, добавив: "вопрос требует дальнейшего изучения" (27, 185). На наш взгляд, имеются достаточно неопровержимые аргументы в пользу авторства Достоевского. "Сцена" печатается с сохранением авторской пунктуации.
Аргументация в пользу авторства Ф. М. Достоевского
1. "Сцена" написана в форме пародийного диалога известных журналистов, которую Достоевский хорошо освоил еще в 60-х годах. В том числе -- разговор в "редакционной кухне" "Г-н Щедрин, или Раскол в нигилистах" (1864), где писатель пустил в ход пародийную идиому; "Можно <...> не говорить: "Лайте!", а можно сказать: "Издавайте звуки"" (20, 107). Далее в той же статье 1864 г. идиома "издавать звуки" повторяется в разных сочетаниях 14 раз (!). Очевидно, очень уж понравилась автору.
Через четыре месяца в том же 1864 г. в фельетоне "Каламбуры в жизни и в литературе" Достоевский изобретает новый каламбур, теперь уже по поводу Краевского, издателя новой газеты "Голос": он издает голос и издаст "Голос". "Одним словом, он издает два голоса в ущерб русской литературе" (20, 138).
Нетрудно заметить, что в интересующей нас "сцене" 1873 г. каламбур, изобретенный Достоевским в 1864 г., вновь направлен против Краевского, "маститого редактора" газеты "Звук" (см.: 27, 185): "Звук могут издавать и ослы". Более того, один из сотрудников тонко намекает на это обстоятельство: "Теперь этого уж никак не могут написать-с! Было, было время, когда еще это можно было сказать, только это время давно прошло-с".
2. В "сцене" со знанием дела высмеяны повадки "маститого редактора" А. А. Краевского. В редакции "Гражданина" только двое -- Достоевский и Л. У. Порецкий были когда-то, по "Отечественным запискам" сороковых годов, посвящены в его издательскую кухню.
В "сцене" "маститый редактор" изрекает: "Нумера прискучили... Надобно подживить. Ну там известьица... Научки... Какой-нибудь там отдельчик... Повестца..."
В записной тетради Достоевского 1876--1877 гг. находим: "У нас не науки, а до сих пор все еще "научки", как говаривал в старину один редактор, издатель ежемесячного журнала...: "Ну вот повестица, ну там критичка, ну "научки" тоже -- вот и номерок составился -- хе-хе-хе..."". В академическом издании Достоевского (24, 479) эта запись неверно толкуется как выпад против Некрасова. Имеется в виду именно Краевский, -- доказательства читатель найдет в нашей статье, в составе десятого сборника "Достоевский: Материалы и исследования" (с. 160--162).
Любопытно, что словцо "научки" Достоевский обыграет и в своей статье "Юдна из современных фальшей", напечатанной в "Гражданине" через полтора месяца после "сцены в редакции".
3. Издание "Бесов" и редакторство в "Гражданине" ознаменовались обрушившимся наДостоевского градом насмешек и даже издевательств со стороны мелколиберальной прессы. Поусердствовал и "Голос" Краевского, особенно в лице двух ведущих сотрудников: Нила Адмирари (псевдоним Л. К. Панютина) и W (возможно, М. Г. Вильде). Последний в "сцене" назван Дубльве, а первый -- отцом Нилом, что каламбурно сближало развязно-либерального журналиста со скандально прославившимся беспутным попом Нилом, о котором Достоевский незадолго перед этим написал едкий фельетон "История о. Нила" (Гражданин. 11 июня 1873).
Весною или в начале лета 1873 г. Достоевский наметил в записной книжке: "Статья: "Газета Голос", готовится все лето (перед подпиской)". Статьи с таким названием Достоевский не написал, но сатирическая "сцена в редакции" выполняла намеченную им задачу, выйдя именно "перед подпиской". В записной тетради Достоевского 1873 г. мы находим подготовительные наброски, дословно совпадающие с некоторыми местами "сцены в редакции", что, на наш взгляд, является абсолютным доказательством при атрибуции.
В записной книжке Достоевского: "Есть и теперь русские писатели, которые, несмотря на несомненное дарование их, построили себе литературой дома". {Приводим эту запись из Тетради No 8 (ЦГАЛИ, ф. 212. 1. 11, л. 5) в более точном прочтении, чем в ПСС Достоевского (21, 257).}
В "сцене": "...есть и теперь русские писатели, которые, несмотря уже на несомненное дарование, литературой дома себе нажили!"
В кого целит этот эпизод, раскрывает упоминание в статье Достоевского "Молодое перо" (1863): "...таланты здесь изображены под видом домов, что употребляется в литературе (см. дом Краевского на Литейной и дом Старчевского на Мойке)" (20, 80). Позднее к ним прибавился дом Г. Е. Благосветлова, также известного редактора и издателя.
В записной книжке: "Идеи у вас нет" (21, 301).
В "сцене": "Вот тоже у нас нет идей. У всех идеи, у нас нет идей". (Тема эта использована Достоевским раньше в статье "Полписьма "одного лица"").
В "сцене" получили отражение некоторые традиционные мотивы Достоевского-сатирика. Так, в той же записной книжке: "Кто же не знает, что ты ругаешь газету-соперницу, потому что боишься, не отобьют ли твоих подписчиков" (21, 301). Или вот слова "опытного сотрудника", что "писать загадками выгоднее", потому что читатель "поневоле и подумает: Эх, сколько у них там идеищ-то запрятано, только высказаться-то бедненьким не дают". Ср. заметку Достоевского к статье о нравах современной журналистики: "Полная свобода прессы необходима, иначе до сих пор дается право дрянным людишкам (умишкам) не высказываться и оставлять слово с намеком: дескать, пострадаем <...> Предполагается добрым читателем, что вот в том-то, что они не высказали, и заключаются перлы" (21, 266).
Можно привести иные, более мелкие совпадения (например, огласовка слова "пселдоним", намекающая на героя "Скверного анекдота" Пселдонимова), но и приведенных достаточно для уверенного атрибутирования "сцены в редакции".
Одно замечание вне текстологии. Недавно предпринята попытка полной "реабилитации" А. А. Краевского (статья М. Юрьевой "Судьбою несть даны нам тяжкие вериги..." в "Советской культуре" 5 сентября 1989 г.). Кажется, на смену одному мифу приходит другой, сильно подслащенный. А неплохо бы вслушаться в суждения современников, хотя бы наиболее авторитетных.
Достоевский в своем отношении к Краевскому был неровен, изменчив, сказывалась и политическая конъюнктура. Но Достоевский-то мог подняться над конъюнктурой! В "Петербургских сновидениях..." (1861) он признал Краевского "лицом весьма полезным русской литературе"; "...он первый придал издательскому делу серьезную деловитость коммерческого предприятия..." (19, 82). Однако чем дальше, тем больше коммерческая деловитость Краевского приобретала в глазах Достоевского (и не его одного) характер делячества. Люди типа Краевского вызывали у него недоверие к мотивам их общественной позиции. Все в той же записной книжке 1873 г.: "Человек весьма часто принадлежит известному <роду> убеждений вовсе не потому, что разделяет их, а потому что принадлежать к ним красиво, дает мундир, положение в свете, зачастую даже доходы" (21, 253).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 "Новости" -- ежедневная газета, основанная в 1872 г., была тогда мелким листком известий и объявлений. В фельетоне "Литература и жизнь" (Голос. 1873. 11 окт.) W возмущался тем, что "Гражданин" поставил "Голос в один ряд с "Новостями".
2 Т. е. нравится созвучием с "рубль".
3 Фельетоны "Литература и жизнь" печатались в "Голосе" по четвергам. Четверговая -- соль, пережженная с квасною гущей в великий четверг, с нею едят на Пасху яйца, кроме того, она считалась в народе лекарством от всех болезней.
4 Возможно, отклик на выпад Достоевского в главе "Бобок" "Дневника писателя". "Ныне юмор и хороший слог исчезают и ругательства заместо остроты принимаются" (21, 42). Впрочем, "Гражданин" не раз укорял газету Краевского в отсутствии остроумия.
5 Имеются в виду скорее всего "Санкт-Петербургские ведомости", где тогда сотрудничали В. П. Буренин, А. С. Суворин.
6 Имеется в виду фраза Нила Адмирари в фельетоне "Листок" (Голос. 1873. 2 сент.): "Да, мудрое правило "познай себя" нигде не может принести такой громадной пользы, как в России, где граждане так мало знают о собственных своих потребностях". Эта фраза вызвала иронический выпад "Гражданина" (10 сентября) в "Последней страничке": "На 11-м году своей жизни газета "Голос" объявляет вдруг что н_а о_д_н_о_м все газеты и все журналы должны сойтись братски: на том, что все они не имеют-де понятия о России". Мы склонны согласиться с В. В. Виноградовым, что цитируемый фельетон также принадлежит Достоевскому,
7 После меня хоть потоп (франц.).
8 Пародия на следующий эпизод из "Листка" Нила Адмирари (Голос. 1873. 7 окт.): "Около полуночи выстрелы (пушки, извещавшей о прибытии воды в Неве, -- В. В.) сделались громче и чаще...".
9 Реформа среднего образования 1871 г. вытеснила "реальное" образование "классическим". В русской печати велась по этому поводу оживленная полемика. Достоевский в основном поддержал реформу, либеральная пресса, в том числе "Голос", выступила против.
10 Т. е. избавили от частных рекламных -- платных!-- объявлений о подписке на "Гражданин", печатавшихся в том же "Голосе".
11 С 24 сентября по 28 ноября 1873 г. (ст. ст.) во Франции происходил военный суд над маршалом Базеном, сдавшим без должного сопротивления крепость Мец и вверенную ему армию. Был приговорен к смертной казни, но затем помилован президентом. "Голос" печатал регулярные отчеты о судебных заседаниях.